...До двери в таверну - три ступеньки. Всего три. Или шесть шагов вниз по мокрым и прогибающимся под весом тела трухлявым доскам. Вроде бы немного. Но перед тем как сделать первый шаг, я закрываю глаза, закусываю губу и изо всех сил вцепляюсь трясущимися пальцами в плечо стоящего передо мной громилы. Переношу вес на правую ногу, слегка приседаю, нашариваю подошвой левого постола вторую ступеньку, и... еле удерживаю равновесие: камешек, вшитый точно под правую пятку, врезается в стопу. Шиплю, как готовящаяся ужалить веретенка , приподнимаюсь на носок, подтягиваю к себе правую ногу... и клюю головой...
...Мда... Тот, кто придумал такой способ поддержания образа - изувер: кожаный ремень, соединяющий обвязку на правом бедре с тоненьким, но от этого не менее жестким ошейником, не только не дает выпрямить спину, но и придает походке весьма своеобразное 'очарование'. Впрочем, для легенды, придуманной графом Орассаром, такая походка подходит как нельзя лучше: старая, седая, давно отжившая свой век попрошайка должна ковылять. А не 'плыть' с идеально ровной спиной и гордо поднятой головой...
...Переношу вес тела на левую ногу, приседаю, ойкаю от боли в пятке и снова 'кланяюсь'. А потом злобно смотрю в спину идущего на шаг впереди Пайка. Ноел - скотина! Да, по легенде, он - всего лишь мой 'хозяин'. Человек, который выводит меня на 'место', договаривается с городской стражей и глазами Серого клана. А так же забирает выручку и охраняет от посягательств вездесущей детворы. Он не обязан мне помогать. Но эти шесть ступеней вниз...
...- Шевели костями, плесень! - дикий рев, раздавшийся прямо над ухом, ловит меня на пятом шаге. И я, не удержавшись на носке, падаю на колени. Прямо в черную, как небо над головой, и вонючую, как коридоры Кошмара, лужу.
- В сторону, мясо!!! Ну?!
Это уже не мне, а Пайку: 'мясо', как я уже успела узнать - это презрительное прозвище тех, кто не в состоянии зарабатывать на жизнь по-мужски. То есть воровством, грабежами или убийствами.
Услышав повелительный рык, Пайк поспешно отпрыгивает в сторону, и 'белая кость' Серого клана царственно распахивает дверь в таверну.
- Ну, и что ты развалилась? - Ноел 'срывает злость' на том, на ком может. То есть на мне. - Вставай! Живо!!!
С трудом поднимаюсь на ноги, вытираю ладони о то жуткое тряпье, в которое облачена и выпрямляюсь... Вернее, пытаюсь выпрямиться: ремешок, соединяющий подвязку и ошейник, тут же натягивается, и я остаюсь скрюченной в три погибели. А поясницу, измученную непривычным положением, тут же простреливает боль.
- У-у-у...
- Идем уже... - раздраженно шипит тысячник, и, 'забыв про меня', первым вваливается в 'Гадюшник'...
...Нет, конечно же, таверна носит более благозвучное название - на вывеске, прибитой к перекошенному забору постоялого двора, изображен то ли атакующий вепрь, то ли прущий буром медведь. Но ни один из постоянных клиентов этого заведения про это даже не вспоминает: прозвище хозяина - Гадюка, значит, место, где он обретается, должно называться гадюшником. И не иначе.
Я с ними полностью согласна. Тем более что и клиентура у Гадюки тоже мало похожа на благородных оленей или лебедей...
...Густой 'аромат' подгоревшего мяса, прогорклого масла, кислой капусты, вина и нечистот шибает в нос еще в дверях. И на несколько мгновений отбивает способность нормально дышать. Впрочем, я прихожу в себя довольно быстро. А вот Ноелу приходится туго: у него за плечами нет девяти месяцев пребывания в Кошмаре. И 'поездки' в телеге падальщика. Поэтому я мысленно усмехаюсь. И даже позволяю себе легонечко пихнуть его в спину...
- Стол нужен? - хриплый рык, раздавшийся из-за левого плеча, заставляет меня вздрогнуть. Вышибала, чтоб его перекосило!
- Угу... - не оглядываясь, кивает тысячник.
- Два медяка сверху... Стол - одесную , вон, в том закутке...
Ноел равнодушно пожимает плечами: то, что возможность присесть за грязное, изрезанное ножами 'нечто', непонятно с чего называемое столом, стоит денег, он знает. Ибо не первый раз посещает 'дно' столицы Элиреи.
Ковыляю за ним. Стараясь не наступать на вытянутые поперек прохода ноги. И не глядеть в лица 'отдыхающих' клиентов...
'Ваше высочество, вы сейчас страшны, как сама Смерть: седые, растрепанные волосы. Коричневое, покрытое незаживающими язвами лицо. Струпья на пальцах рук и на тыльной стороне ладоней. Кривая спина. Грязный бесформенный балахон, под которым просто не может быть ничего интересного...' - помогая мне усаживаться в разваливающуюся двуколку, бурчал Пайк. - 'Как видите, мы сделали все, чтобы вы выглядели как можно отвратительнее. Но изменить ваш взгляд мы не в состоянии. Поэтому, если не хотите усложнить нам работу, смотрите в пол, на свой подол или постолы. Куда угодно - только не в глаза: те, кто отдыхают в таких местах, знают толк в 'образах'. Ибо большинство из них либо сами подрабатывали сбором милостыни, либо довольно близко знакомы с теми, кто этим занимается...'
Не смотрю. И не только поэтому - для того, чтобы удержать равновесие, мне требуется все внимание, какое есть. До последней капельки. И немного везения: клиенты Щира Гадюки любят 'повеселиться'. И с удовольствием подставят ногу тому, кто слабее, и кто не сможет ответить на оскорбление...
...Мне везет: я добираюсь до нашего стола без каких-либо приключений. И, обойдя его кругом, падаю на лавку.
То, что она может подломиться, соображаю уже потом. Когда слышу душераздирающий треск.
'Осторожнее!!!' - кричит Ноел. Взглядом. А с его губ срывается грязное ругательство.
'Заботится...' - мысленно улыбаюсь я. Потом облегченно перевожу дух, опираюсь локтями о столешницу, вытягиваю натруженные ноги, оглядываюсь... и чувствую, как мое сердце пропускает удар: через стол от нашего сидит сотник Бразз! Собственной персоной!!!
Ошибиться я не могу - у мужчины, вгрызающегося в кусок жареного мяса, надорвана левая ноздря. А над правой бровью - родинка. В тусклом свете горящей лучины выглядящая, как капелька крови.
Закрываю глаза, ухожу в небытие и торопливо ныряю в прошлое. В особняк покойного графа Затиара, в котором увидела его первый раз...
...Коротко стриженые черные волосы. Высокий лоб. Выдающиеся вперед надбровные дуги. Узко посаженные глаза. Черные? Нет, показалось - карие... Мясистый раздвоенный нос, левая ноздря - надорвана... Изгой ? Вряд ли - правая целая... И лоб с щеками чистый... Сотник, опять же... Шрам, наверное... Короткая бородка... Родинки? Одна - над правой бровью, вторая - на мочке левого уха... Что еще? Еще - довольно большое пятно от ожога на тыльной стороне правой кисти и безобразный нарост вместо ногтя безымянного пальца...
...Бразз кидает под стол недоеденный кусок, а потом раздраженно пинает метнувшуюся ему под ноги шавку:
- Пошла вон!!!
Морщит нос. Так же, как там, в прошлом. Потом опрокидывает в щербатую пасть кубок с вином...
Складываю пальцы в знак 'внимание'. Останавливаю собственную руку, пытающуюся откинуть лезущие в глаза седые космы, и почти упираюсь носом в стол: к нам, игриво покачивая широченными бедрами, идет одна из подавальщиц.
Ноел лениво оглядывается, оглаживает остановившуюся рядом с ним девушку по объемистому заду, и, не убирая руки с ее телес, делает заказ. Мда! Вот это самообладание: в глазах шевалье не мелькает даже тени интереса к кому-либо, кроме подавальщицы...
...Проводил ее взглядом... Повернулся ко мне лицом... Почесал затылок... Хрустнул пальцами... Зевнул... Не знай я, что этот хруст - условный знак, не догадалась бы... Ждет... Спокойно, не выказывая ни волнения, ни недовольства. Впрочем, он - воин. Воин Правой Руки. И этим все сказано...
...Есть разваренную репу выше моих сил. Пить кислое, разбавленное водой вино - тем более. Однако попрошайка, весь день простоявшая на улице, не может быть сытой. Поэтому я вяло ковыряюсь грязными пальцами в своей тарелке, и изображаю, что утоляю голод. При этом тщательно отслеживаю реакцию Бразза на каждого, входящего в таверну, и пытаюсь понять, что мне не нравится в его поведении.
Жесты сотника предельно скупы и точны. Эмоций - нет. Никаких. Суетливости - тоже... Спокоен. Так, как будто ужинает в собственном доме, причем под охраной собственных солдат. Странно...
Да, подчиненный графа Игрена не может не уметь контролировать чувства и эмоции. Но... в таком заведении, как 'Гадюшник', да еще и расположенном на территории враждебного королевства, излишняя самоуверенность чревата непредсказуемыми последствиями. Почему ему все равно? Почему?!
...Ответ приходит, когда Бразз очередной раз реагирует на скрип открывающейся двери: короткий, равнодушный взгляд - и все... Ни недовольства, ни раздражения... А может он никого не ждет?!
'Может...' - сама себе отвечаю я. И тут же продолжаю: - 'Тогда... получается, что он тут живет! Либо на постоялом дворе, либо где-то неподалеку...'
Жду еще минут десять. Потом, уверившись, что мне не кажется, поворачиваюсь к Пайку...
Кладу на стол правую руку, вытягиваю указательный палец, с омерзением смотрю на черный кант под ногтем, и, удостоверившись, что Ноел понял условный знак, начинаю ковырять сучок, торчащий из столешницы. Так, чтобы тысячник мог видеть получающиеся у меня буквы...
...Дочитав мое сообщение до конца, воин задумчиво щурится:
'Уверена?'
Я еле заметно мотаю головой: какая тут может быть уверенность? Только догадки...
Понимает. Потом неторопливо встает из-за стола, покачивается, и, на ходу развязывая мотню, плетется к двери...
Мне становится не по себе: да, тут, в таверне наверняка есть и люди графа Орассара, и воины Правой Руки, но за столом-то я теперь совсем одна!!!
Заставляю себя перестать трястись. Оглядываюсь по сторонам, пытаясь понять, кто из клиентов 'Гадюшника' может служить в Тайной службе или быть вассалом Утерса Неустрашимого. Двое громил, сидящие рядом с очагом, и мрачно вливающие в себя кубок за кубком? Тощий, но жилистый парень, тискающий глупо хихикающую подавальщицу? Троица порядком надравшихся мужиков, обсуждающих какого-то Батара, 'умудрившегося снять верхушку с навара самого Фиска'? Или пара здоровяков, сидящих спинами к стене, и уминающих хлеб с сыром, умудряясь не показывать лиц, спрятанных под капюшонами дорожных плащей?
Не знаю. Стражником, вернее, скрытнем , может оказаться кто угодно. Любая подавальщица или даже сам Щир Гадюка. А вот воинами Правой Руки - только те громилы или мужики в плащах - уж очень они здоровые. Вглядываюсь в их пластику и ненадолго забываю о том, где нахожусь...
...- Ты жрать будешь, или как? - в голосе Пайка столько раздражения, что я возмущенно вскидываю голову, пытаюсь вскочить... и остаюсь на месте: натянувшаяся сбруя вовремя заставляет меня 'вспомнить' о том, что я - попрошайка...
- Что, опять спину прихватило? - ухмыляется тысячник. А в его глазах мелькает удивление.
Я виновато опускаю взгляд. И еле слышно вздыхаю...
На стол падает несколько медных монет, одна из них подкатывается к моей ладони, и, постояв на ребре, падает 'короной ' вверх.
'Надо было желание загадать...' - мрачно вздыхаю я. И усилием воли отгоняю от себя мысли о Ронни...
...Закрыв за собой дверь снятой на ночь комнатенки, тысячник неторопливо подходит к единственному топчану, с грохотом валится на него и рычит. Чуть ли не на весь постоялый двор:
- Ну, чего встала? Гаси лучину и брысь куда-нибудь в угол!!!
Я послушно задуваю слабенький огонек, и вздрагиваю, услышав шепот, раздавшийся над самым ухом:
- Спасибо за помощь, ваше высочество. Дальше - мы сами... И... садитесь на топчан - плащ я уже подстелил...
Сажусь. Прислоняюсь спиной к стене. И закрываю глаза, стараясь не думать о клопах и прочей живности, которая наверняка есть в этих 'покоях': ожидание может быть долгим.
Луковица возникает перед глазами сама собой. Так же, почти без моего участия, с нее слетает первая пленочка воспоминаний...
'Здесь, в нашем доме, ты будешь в безопасности...' - виновато улыбаясь, вздыхает Ронни. Потом поправляет перевязь, делает шаг к двери, и у меня обрывается сердце...
- Ты... - начинаю я, и тут же замолкаю, вспомнив, что мне говорила графиня Камилла: 'Утерсы живут своим долгом... Долгом перед короной и народом Элиреи. А мы... мы видим их только тогда, когда в королевстве тишь да гладь...'
Видимо, скрыть свои чувства мне не удается, так как граф замирает, поворачивается ко мне, а потом его взгляд вдруг уплывает влево-вверх :
- Начинаю жалеть, что я - не Видящий...
Сердце обрывается снова: Ронни хочется понять, что творится у меня в душе!!!
Собираюсь с духом. И после долгой паузы выдыхаю:
- Тебе достаточно спросить...
Ронни едва заметно кивает:
- Я это чувствую...
'Чувствую! А не 'знаю'...' - мысленно отмечаю я.
- ...и, знаешь, мне от этого становится не по себе...
'Почему?' - взглядом спрашиваю я.
- У меня создается ощущение, что у меня на ладони - хрупкий стеклянный цветок. Одно неверное движение - и он... он упадет и расколется на сотни маленьких осколков...
На душе становится так тепло, что я на мгновение забываю о том, что он сейчас уедет в Морийор. И улыбаюсь:
- Спасибо...
Он пожимает плечами и робко улыбается мне в ответ:
- В общем, если честно, то спрашивать мне страшновато...
- А мне страшновато отвечать... - признаюсь я. И краснею...
Ронни вдруг оказывается рядом, взъерошивает мне волосы и грустно усмехается:
- Ну вот, нашли друг друга... И как теперь с этим жить?
О, сколько чего я могу сказать ему в ответ! Только вот решиться на это у меня почему-то не получается...
Несколько мгновений тишины, а потом Ронни еле слышно вздыхает. И, сделав шаг назад, заглядывает мне в глаза.
- Ты... - начинаю, было, я. И замолкаю на полуслове: говорить Утерсу, чтобы он был осторожен, глупо. Еще глупее просить его не рисковать: он все равно сделает то, что должен. Чего бы ему это не стоило. Значит, лучшее, что я могу сделать - это промолчать... И... ждать его возвращения...
Его пальцы снова взъерошивают мои волосы, а потом Ронни вдруг оказывается у дверей:
- Я, кажется, понял, о чем ты сейчас промолчала... И... постараюсь... А когда я вернусь, ты научишь меня Видеть... Если, конечно, захочешь...
- Научу... С удовольствием... - искренне отвечаю я. Потом закрываю за ним дверь, прислоняюсь к косяку и зажмуриваюсь...
...Сердце колотится, как сумасшедшее. Останавливаю время, чтобы отойти от пережитых ощущений, и... возвращаюсь к самому началу. К моменту, когда Ронни входит в мою комнату и произносит самую первую фразу:
- Я пришел попрощаться...
Вздрагиваю, и... судорожно срываю с луковицы еще одну пленочку! Вот! То самое мгновение: перед тем, как уйти, он заглядывает мне в глаза и меняет ритм дыхания, подстраивая его под мое! Причем так, чтобы я это увидела!!!
Вываливаюсь из небытия, невидящим взглядом смотрю в темноту и кусаю губы: он пытался продемонстрировать мне свое доверие... А я... я этого не заметила...
...Осторожное прикосновение к плечу, и я, вывалившись из транса, торопливо вытираю мокрые щеки:
- Ваше высочество, вы спите?
- Нет, Ноел, не сплю...
- Все... Можно возвращаться домой... - шепчет Пайк. И чиркает кресалом.
- А Бразз? - спрашиваю я, закрывая лицо рукой от вспышек яркого света. И пряча зареванное лицо.
- Взяли... И его, и Костлявого, и Жернова...
- Зачем? Вы же не собирались?! А как же Барсы?
- Барсов тут нет. Ушли к Сегрону... - отвечает тысячник. - Поэтому я решил изменить первоначальный план...
- Что будет с Барсами? - раздраженно шиплю я: эти пятьдесят воинов пришли в Элирею за моим Ронни! А, значит, должны быть уничтожены!!!
- Не волнуйтесь, ваше высочество: в окрестностях Рожна не так много хороших мест для засады...
Глава 2. Граф Томас Ромерс.
...- Имя десятника помнишь?
- Да, ваша светлость! Одер по кличке Пузо! Высокий, выше меня, волосы че-...
- Стражников описывать не надо: найдем и так... Кто еще?
- Манар Котомка, Лодд Бугор и, кажется, Диган Жаба. Только к Жабе просто так не подойти...
- В каком смысле?
- Сам он не берет ни медяка. Те, кто в деле, платят его свояку...
- Имя свояка?
- Не знаю, ваша светлость... Но... но его знает Гнус!
Томас жестом приказал Дайту заткнуться, заглянул в свои записи и уточнил:
- Ангер Гнус, глаз на городском рынке? Рыжий, без двух пальцев на левой руке, проживающий в Глиняной слободе на улице Разбитого Кувшина?
- Да, ваша светлость!
- Значит, возьмем и Жабу... Со стражниками все?
- Да, ваша светлость...
- Тогда перечисли мне адреса всех лежек, которые ты знаешь. А так же имена и прозвища их хозяев, условные зна-...
Услышав скрип открывающейся двери, Ромерс прервался на полуслове и вопросительно уставился на шагнувшего в комнату десятника:
- Чего тебе, Гнат?
- Ваша светлость! Прибыл граф Орассар...
- Проводи его, пожалуйста, ко мне...
По губам воина Правой Руки промелькнула едва заметная улыбка: по его мнению, приказывая, сотник Тайной службы граф Томас Ромерс должен был обходиться без слова 'пожалуйста':
- Как скажете, ваша светлость...
...Ввалившись в комнату, начальник Внутренней стражи Элиреи замер в дверном проеме и удивленно уставился на руки Дайта Жернова, сидящего перед Ромерсом:
- Не понял?
- Ее высочество и сотник Пайк... Постарались... - усмехнулся Томас. - Какой смысл его вязать, если он не в состоянии думать о побеге, и не может передвигаться?
- А, иглы... - понимающе усмехнулся граф. Потом подошел к столу и оценивающе посмотрел на стопку исписанных листов: - Давно поет?
Томас посмотрел на мерную свечу:
- Часа два с небольшим, ваша светлость...
- А что с Браззом и Костлявым? Заговорили, или все еще держится?
- Сотника я уже выжал... А с Костлявым сейчас работает ее высочество... - ответил Томас. И, вспомнив фразу, сказанную принцессой Илзе перед тем, как закрыться в соседней комнате, добавил: - Кстати, она сочла ваше поведение неразумным. И сказала, что не намерена рисковать жизнью графа Аурона только потому, что вы из-за своей щепетильности не хотите использовать ее способности...
Граф Орассар задумчиво побарабанил пальцами по столешнице, повернулся к двери и поинтересовался:
- Так и сказала?
- Да, ваша светлость... И, мне кажется, она права...
- Права, да не совсем. Да, ее способности - это нечто потрясающее. И я прекрасно понимаю, насколько ее высочество могла бы упростить мою работу. Но при этом я понимаю и то, что Илзе Рендарр - не вассал короля Вильфорда. И что она уже сделала для Элиреи больше, чем любой другой дворянин, исключая разве что вашего отца, Утерса Неустрашимого и Утерса Законника... В общем, я не имею морального права ее даже просить... А вот принять ее помощь - обязан. Поэтому приму ее с искренней благодарностью...
Томас недоверчиво хмыкнул:
- Честно говоря, ваша светлость, я думал, что ваша должность и разборчивость в выборе средств - понятия несовместимые...
Граф Орассар криво усмехнулся, зачем-то прикоснулся к рукояти своего меча и угрюмо спросил:
- Знаете, чего я боюсь больше всего на свете?
Томас отрицательно помотал головой.
- Что мне когда-нибудь придется выбирать между долгом и потерей лица... И я безумно счастлив, что мне этого делать пока не приходилось... Мда... В общем, что-то я разоткровенничался... Ладно, пойду я, пожалуй, к ее высочеству...
- Боюсь, посмотреть за тем, как она работает, вам не удастся: ее высочество попросила, чтобы во время накладывания личины рядом с ней находились только телохранители, приставленные к ней графом Ауроном...
- А чем она мотивировала такое решение? - выделив интонацией слово 'такое', хмуро поинтересовался начальник Внутренней стражи. - На мой взгляд, логичнее было бы работать в вашем присутствии. Или в присутствии тысячника Пайка...
- Ноел и так с ней... - пожал плечами Томас: - А я... я уже не оруженосец его светлости, и, тем более, не воин Правой Руки...
- И что? Ноел Пайк - тысячник Внутренней стражи, и мой помощник!
- Прежде всего, он - вассал графа Логирда Утерса. А я, если вы не забыли, не так давно стал вассалом его величества Вильфорда Бервера... В общем, после того, как граф Аурон вернул мне мое Слово, мой статус в глазах ее высочества... несколько изменился...
- Пожалуй, логика в этом есть... - признал граф Орассар. Потом опустился в кресло, взял со стола первый попавшийся пергамент и добавил: - Жаль. Интересно было бы посмотреть...
...За следующие час с лишним граф Орассар задал Жернову от силы вопроса три-четыре. Да и те без души. Зато все исписанные Томом бумаги прочитал раза по два-три. И не просто так, а делая на их полях какие-то заметки. Впрочем, как только на пороге комнаты возник Гнат Ослоп, и доложил, что Эгер Костлявый готов к допросу, он мгновенно забыл и про записи, и про допрос. И выскочил в коридор так, как будто за ним неслась свора гончих.
Проводив его взглядом, Томас неторопливо отложил в сторону перо, посыпал песком начатый лист и задумчиво уставился на сидящего напротив Дайта. А потом перевел взгляд на воина Правой Руки:
- Присмотришь за ним?
- Конечно! Можете идти, ваша светлость!
...Несмотря на открытое настежь окно, в комнате одуряюще пахло потом и чем-то пряным. Поклонившись ее высочеству, Томас оглядел комнату и удивленно уставился на подсвечник, почему-то стоящий на расстоянии вытянутой руки от лица Эгера Костлявого. Свечей на нем не было, но в одном из гнезд дымилось что-то, отдаленно напоминающее плотно скрученный сноп соломы. Впрочем, спросить, что это такое, Ромерс не успел - граф Орассар, принюхивавшийся к легкому дымку, вьющемуся над 'снопом', оглушительно чихнул:
- Что-то этот запах мне не знаком...
Принцесса равнодушно пожала плечами:
- Ничего удивительного: ушера - это средство, которое упрощает работу Видящих. Последних у вас нет. Значит, нет и ушеры... Кстати, дышать ей не стоит...
- Понятно... - кивнул граф. И, помахав рукой перед лицом главы Серого клана, безучастно сидящего в кресле, удивленно поинтересовался:
- Он что, спит с открытыми глазами?
- В медитативном трансе. Ждет запечатления...
- Простите, не понял?
- Я слегка скорректировала его восприятие действительности. Теперь он считает себя правой рукой настоящего главы Серого клана. И ждет, пока я его ему покажу...
- И что это нам даст? - повернувшись к ее высочеству, спросил граф Орассар.
- Как говорит мой отец, 'прибыльное место пусто не бывает...'. То есть если вы казните Эгера, то его место обязательно займет кто-нибудь другой. Возможно, еще более умный и изворотливый. Соответственно, вы придете к тому же, от чего пытались уйти: к необходимости искать главу Серого клана... Не проще ли через Эгера, который уже в ваших руках, взять под контроль деятельность всех его людей?
- И насколько на него можно будет положиться? - покосившись на Костлявого, поинтересовался начальник Внутренней стражи.
Принцесса пожала плечами:
- Зигги Клещ, глава Серого клана Делирии, работает на отца уже больше десяти лет...
- То есть...
- То есть Эгер Костлявый будет по-настоящему предан тому, на кого я его запечатлею. Поэтому рекомендую взвалить эту ношу на того, кому полностью доверяете...
Граф Орассар задумчиво посмотрел на ее высочество, потом повернулся к Тому и ехидно ухмыльнулся:
- Ваша светлость! Имею честь поздравить вас со вступлением в должность нового главы Серого клана! Искренне надеюсь, что вы сможете оправдать оказанное вам доверие, и будете использовать свои новые возможности исключительно на благо Элиреи...
- Вы уверены? - на всякий случай спросила принцесса.
- Да... - мгновенно посерьезнев, ответил Орассар. - Ответственность - как раз для графа Ромерса. Кстати, ваше высочество, перед тем, как вы займетесь этим самым 'запечатлением', я хотел бы рассказать вам пару свежих новостей. Для начала - новость первая, хорошая: война с Делирией закончилась, даже не начавшись. Вчера днем ваш отец увел свою армию обратно к границе...
- А вторая... Что-то случилось с графом Ауроном? - побледнев, как полотно, спросила принцесса.
- С графом Ауроном все в полном порядке... - улыбнулся Орассар. - Думаю, дня через три-четыре он будет в Арнорде. Вторая новость касается не его, а вас: при дворе Бадинета Нардириена во всю обсуждают некую пленницу Утерса Законника, которая, сказав всего одно Слово, разговорила убийц графа Алатейи Ранмарка...
Принцесса нехорошо прищурилась:
- Граф Дартэн решил сыграть свою игру?
Начальник Внутренней стражи утвердительно кивнул:
- Именно! У меня есть основания считать, что эта информация сброшена на сторону намеренно. Видимо, проанализировав все, что удалось узнать во время допроса Гланта и Ласло, граф Ратский пришел к выводу, что вы - одна из тех двух женщин, которые работали с ними в Кошмаре. Вернее, не так: раз в момент вашего появления в Малларе Галиэнна Нейзер была в Свейрене, он, вероятнее всего, решил, что вы - ее 'безвременно погибшая' дочь. Похищение которой было обставлено как убийство. Пытаться выкрасть вас из Арнорда или Вэлша он не захочет: во-первых, вас охраняют лучшие воины Диенна, а, во-вторых, малейший намек на его участие в похищении - и он окажется на плахе: король Бадинет Нардириен очень щепетилен в вопросах межгосударственных отношений с Элиреей...
- Насчет плахи - сомневаюсь... - покачал головой Томас. - Скорее, он умрет от меча графа Аурона...
- Не суть важно... - отмахнулся начальник Внутренней стражи. - Главное, что этот путь ведет в тупик. У него остается только два выхода: первый - это выкрасть из Свейрена королеву Галиэнну, а второй - уравнять возможности наших королевств, убрав вас, ваше высочество. И сделав это... э-э-э... чужими руками...
- Это - наиболее вероятный вариант такого развития событий... Хотя и не единственный: убрать или похитить вас вот-вот захотят еще и Конрад Баррейр с Аристархом Найлингом . Ведь даже если людям графа Дартэна удалось полностью очистить Онгарон от их лазутчиков, то оставшиеся в Малларе полномочные послы и их помощники вращаются в том же обществе, что и барон Ларэ...
Ее высочество еле заметно пожала плечами:
- Что ж. Не могу сказать, что удивлена. Мы с графом Ауроном допускали такую возможность...
- И..? - вырвалось у Томаса. - Что, Утерс Законник осознанно пошел на такой риск?! Ведь...
- Это было мое решение... - перебила его принцесса. - У нас не было другого выхода...
Покосившись на безмолвного Эгера, граф Ромерс угрюмо свел брови у переносицы:
- Да, но ведь вы...
Принцесса словно знала то, что он хочет сказать! И ответила, не дожидаясь, пока он закончит фразу:
- Слово, сказанное Гланту и Ласло графом Ауроном, действительно развязало бы им языки. Но не заставило бы их вспомнить все, что они видели в Кошмаре. А без сотен подтверждающихся мелочей их рассказ не стоил бы и гнутого медяка...
- Ее высочество права, граф! - кивнул начальник Внутренней стражи. - У ее высочества и у Законника действительно не было другого выхода...
Томас представил себя на месте принцессы, сглотнул подступивший к горлу комок, потом сделал шаг вперед и прижал к груди правый кулак:
- Ваше высочество! Я...
Принцесса Илзе опять почувствовала его состояние! И, не дав ему продолжить, отрицательно покачала головой:
- Простите, граф, но... не надо никаких обещаний: я уже приняла клятву Жизни, данную мне графом Ауроном. И этого вполне достаточно, чтобы не волноваться о своем будущем...
Томас вытаращил глаза:
- Клятву Жизни?
- Клятву Жизни? - в унисон ему воскликнул граф Орассар.
- Да... - кивнула принцесса. И, не дожидаясь реакции от донельзя удивленных мужчин, добавила: - Кстати, у графа Аурона были кое-какие идеи именно на этот случай. На мой взгляд, весьма неожиданные...
- В чем-чем, а в этом я нисколько не сомневаюсь... - буркнул Томас. - И, как я понимаю, о них мы узнаем только после его приезда?
- Вы удивительно догадливы... - улыбнулась принцесса. Потом перевела взгляд на начальника Внутренней стражи, задумчиво разглядывающего носки собственных сапог, и поинтересовалась: - Это все новости, которые вы мне хотели сообщить?
Граф Орассар кивнул.
- Отлично. Тогда, если вы позволите, я закончу с Эгером Костлявым, скорректирую его воспоминания и пойду спать...
Глава 3. Коэлин Рендарр, маркиз Честский.
...В отличие от тысячника Растена, закончив доклад, сотник Агир Перо не стал униженно кланяться, не принялся бить себя кулаком в грудь и обещать найти виновных. На его лбу не засеребрились капельки пота, а во взгляде не появилось ни страха, ни подобострастия. Барс спокойно смотрел на беснующегося принца и... молчал. И это молчание бесило Коэлина намного сильнее, чем все последние новости, вместе взятые. Вскочив с отцовского кресла, он вцепился в рукоять своего меча... и почувствовал, как его рот наполняется кровью из прокушенной губы: сотник сделал вид, что не заметил угрожающего жеста! А еще... не согнул ноги в коленях, не расслабил кисть правой руки и даже не стал рассеивать взгляд, готовясь к возможной атаке!
Понимание того, что второй меч Делирии не считает его ни достойной заменой королю, ни опасным противником, оказалось болезненнее, чем удар кнутом по лицу!
'Тварь!!!' - мысленно взвыл принц, повернулся к Валтору, чтобы приказать взять сотника в ремни, и... промолчал. Сообразив, что он, Коэлин - не только восьмой меч королевства, но и Игрок. А этот, донельзя наглый и самоуверенный мужик с мечом на поясе - одна из тысяч подвластных его воле Фигур! А, значит, его судьба зависит от его, Коэлина, воли! Понимание этого оказалось таким сладким, что принц мгновенно успокоился, сел в кресло и расплылся в недоброй улыбке:
- Значит, говоришь, никаких следов найти не удалось?
Снежный Барс пожал могучими плечами:
- Никаких, ваше высочество! Такое ощущение, что, перебравшись через городскую стену, похитители испарились, как снег на полуденном солнце...
- Что ж, значит, у них были сообщники. Среди дворцовой и городской стражи, в охране имения Нейзеров или среди вас, Барсов...
- Мы допросили всех, кто...
- Это я уже слышал... - оскалился принц. - 'Никто ничего не видел и не слышал'...
- Судя по синякам и ссадинам...
- ...били умеючи! В этом я тоже не сомневаюсь - чтобы похитить королеву из ее опочивальни, требуется высочайший уровень подготовки, и посылать за ней ополченцев никто не станет. Однако в то, что этих самых похитителей так никто и не увидел, я все равно не верю: королевский дворец - это не охотничий домик в глухомани. По нему невозможно пройти и сотни шагов, чтобы не наткнуться на стражника или на кого-нибудь из слуг. А еще для того, чтобы ориентироваться в хитросплетении коридоров, требуется недюжинный опыт... Значит, похитителей вели. По анфиладам, коридорам и лестницам. В обход постов стражи и комнат челяди... Согласен?
Отрицать очевидное Барс не стал:
- Да, ваше высочество...
- Хорошо, что ты это понимаешь... И... очень жаль, что тебе так и не удалось найти виновных...
- Я сделал все, что мог, ваше высочество!
'Все, что мог? Или все, что захотел?' - подумал принц. И, приняв решение, уставился в глаза сотнику:
- Похищена правящая королева, королева-мать и моя невеста, будущая королева Делирии. У тебя и твоих людей было достаточно времени, чтобы найти тех, кто в этом замешан, выпытать у них все, что необходимо, и догнать похитителей. Не нашли, не догнали, не спасли? Значит, не захотели... Растен?
- Да, ваше высочество? - срывающимся голосом спросил тысячник.
- Через два часа на плацу перед дворцовыми казармами должны быть построены все стражники, охранявшие королевский дворец, имение Нейзеров и городские стены, и все Снежные Барсы, находившиеся в городе и в ту ночь, и в две предыдущие...
- Зачем, ваше высочество?!
- Рот закрой - я пока не закончил!!! - рыкнул принц. И, увидев, что лицо сотника Агира начало наливаться дурной кровью, мстительно осклабился: - Да, Перо, ты угадал: я собираюсь казнить каждого десятого . Включая десятников и сотников...
- Да, но вы не мо-...
Принц демонстративно оторвал правую ладонь от подлокотника, свел вместе указательный и средний палец и описал ими небольшой полукруг...
Барс прервался на полуслове и нервно сглотнул: кто-кто, а он точно знал, что как только пальцы его высочества вернутся в ту же точку, откуда начали движение, из десятков бойниц, расположенных в фальшивых стенах кабинета, выпорхнет Смерть. И от нее не спасет ни реакция, ни меч, ни кольчуга...
Смотреть, как воин склоняет голову, было неимоверно приятно. И еще приятнее - услышать его извинения:
- Простите, ваше высочество! Вы, как всегда, правы... Через два часа, как вы и велели, солдаты будут построены перед дворцовыми казармами...
'Отец прав: для того, чтобы нанести смертельный удар, совсем не обязательно быть великим мечником. Достаточно правильно воспользоваться имеющимися возможностями. То есть Властью...' - подумал принц. И, потеряв всякий интерес к побежденному, лениво шевельнул кистью: 'Свободны... Оба...'
Воины исчезли из кабинета чуть ли не раньше, чем рука закончила движение. А через мгновение в дверном проеме возникло озабоченное лицо графа Фроела Айкарского:
- Ваше высочество?
- Что, опять плохие новости? - хмуро спросил Коэлин. И, увидев неуверенную улыбку камерария, вытер вспотевшие ладони о шоссы...
...Назвать новости хорошими у Коэлина не повернулся бы язык: если верить письму, полученному из Морийора от одного из соглядатаев Ночного двора, добравшись до Клайма, армия Иаруса Молниеносного повернула обратно! Даже не попытавшись атаковать выстроившиеся перед нею войска Урбана Красивого! Получалось, что его отец по каким-то причинам отказался от тщательно лелеемых планов расширить империю на запад и на юг, и передумал захватывать Морийор, Элирею и Онгарон.
Это не вписывалось ни в какие ворота: вшивый городишко, защищаемый бездарными военачальниками Рединсгейра, должен был сдаться еще до начала первого штурма! Даже если бы его стены защищала вся армия Морийора! Но... не сдался. Совершенно точно - во втором письме, отправленном в Свейрен уже из Церста, сообщалось, что гарнизону этой приграничной крепости запретили препятствовать возвращению армии Иаруса Рендарра в Делирию!
Ошарашенно повертев в руках оба клочка пергамента, Коэлин непонимающе уставился на камерария:
- Бред!
Граф Айкарский угрюмо вздохнул, и протянул принцу еще одно письмо.
Развернув свиток, Коэлин первым делом посмотрел на подпись. И, увидев имя графа Грейгара Фарбо, удивленно хмыкнул, не сообразив, какое отношение к первым двум письмам может иметь сообщение от посла Делирии в Онгароне.
Оказалось, что самое прямое - первое же предложение, выписанное убористым почерком третьего сына Эрвела Фарбо, являлось ответом на мучающий принца вопрос: 'Маллар готовится к празднованию победы объединенной армии трех королевств в Десятиминутной Войне'.
'Армия трех королевств...' - мысленно повторил принц. И криво усмехнулся: его отца переиграли. В игру, в которой он считал себя Богом...
Увидев его усмешку, граф Фроел опустил взгляд.
- А что, война между Онгароном и Элиреей оказалась туманом ? - на всякий случай уточнил Коэлин. И, услышав ответ камерария, закусил губу: люди графа Орассара и графа Ратского умудрились водить за нос весь Ночной двор Делирии. Больше двух недель. А, значит, действовали сообща. Что было очень неприятной новостью...