Я помню его обрывками, яркими вспышками. И каждая вспышка, как конфетный фантик - яркая, ароматная и сладкая запахом уже съеденного лакомства, которое растворилось в тебе маленьким облачком удовольствия. И чем ты старше, тем больше счастливых вспышек. И кажется, что там, тогда, совсем не было грусти и слёз.
Смешно рассказать детство.
"Я висела на заборе. Играла в прятки с братом и прыгала через палисадник, зацепилась юбкой за забор, да так и повисла. Брат хохотал так, что даже забыл, что нашёл меня и ему надо меня "застукать". А я висела, и хохотала, и плакала одновременно. Хохотала потому, что представляла себя со стороны, а плакала потому, что юбку было жалко, знала, что порвала".
Ну и что? У каждого такое было, что в этом нового, поучительного или интересного, в чём смысл рассказа?
Где экшн?
Его здесь нет, есть только ощущения. Нет превращений и героических подвигов, старинных артефактов, погонь и драк.
Это детство. Весёлое и веснушчатое. Яркое, как обмазанные зелёнкой ободранные коленки. Ведь в них тоже было счастье! Маленькие яркие фантики, кусочки моего калейдоскопа.
Для меня детство - это прежде всего деревня.
Отдых и труд, и разбойничья вольность для рыбки городского аквариума.
Попадая в деревню, я любила рано утром встать, выскользнуть из дома и побежать в поле."Выскользнуть из дома" - означало, прежде всего, проснуться раньше "всех" - стайки разнокалиберных "гостенят", съезжавшихся на лето в бабушкин дом.
Проснуться, бесшумно выскользнуть из-под одеяла, на цыпочках прошмыгнуть на крыльцо, и только на последней ступеньке, чтоб не греметь по доскам пола, сунуть ноги, до сих пор хранящие сонное тепло, в холодные заскорузлые сандалики, и - спрыгнуть на мягкую почву бабушкиного двора.
Дом у бабушки был вторым с края деревни, а рядом сразу поле льна. И река, под небольшим склоном. Вот так бежишь по полю слева река блещет в лучах проснувшегося солнца, позади деревня, в которой ещё все спят, и только петухов слышно. Ноги до коленок в росе, и запах травы, утренней свежести, чистого воздуха, реки и цветущего льна. А лён...он, колыхаясь на ветру, набегает на тебя морскими волнами, и среди этого моря островки ромашек и колокольчиков. И где-то вдалеке, там, в конце поля, виднеется небольшой лесок. А прямо над твоей головой небо! Оно не такое как в городе! Оно другое! Совсем другое! Его не поджимает высота домов. Оно высокое, густо-синее! Кажется, что оно вобрало в себя всю густоту красок колокольчиков и васильков, так и не сумев выбрать, какой же цвет ему подходит больше всего.
И бежишь по этому полю и раскрываешь руки, так словно хочешь набрать охапками эти запахи, это поле, это небо, эти ромашки... А возвращаясь обратно, собираешь букет полевых цветов, чтобы принести его и положить на подушку маме, если она ещё не проснулась, а если проснулась, и уже что-то хлопочет на кухне, то подкрасться с улицы к окошку кухни и незаметно положить их на подоконник. И может быть ты каждое утро просыпаешься так рано и бежишь в поле именно за этим - чтобы положить этот букетик...
А потом...умываться! На речке!!!!!!!!!!
Бежишь на реку, на мосточки, вода холодная, и солнечные зайчики рябят. Я любила умываться стоя на камушках. Обнимешь стопами этот камушек, сидишь как птичка на жердочке.
Умываешься, и специально зубной пасты немного накапаешь на воду, чтобы мальки приплыли, и смотришь как они налетают на эти белые пятнышки зубной пасты, съесть пытаются. И тебе весело от их чехарды, и ты словно даже какую-то музыку слышишь, не то подводную, не то небесную.
И в это время соседка выпускает гусей. Они идут к реке важные, и, громко гомоня, обсуждают свои ночные сны. А ты обходишь их бочком, так чтобы не попасться на глаза их вожаку, а то ущипнёт за ногу, уже щипал. И быстрее, быстрее к дому, только пятки сверкают...
Аккуратно придерживая калитку, входишь во двор. Пружина тугая, и надо придерживать, чтобы громко не хлопала. Справа небольшая, сделанная дедушкой, песочница, в которой со вчерашнего вечера лежат детское зелёное ведёрко, и формочки для выпекания песочных пирожков - это богатство самых маленьких!
А за песочницей флоксы! Разные, красивые, ароматные! Ещё хранящие капельки росы на лепестках! А слева - куст пионов, приветливо качающий своими лохматыми головами, как добродушный дракон. Возле самого дома, под жестяным желобом - бочка! Сюда стекает вода с крыши во время дождя. Живность в бочке водилась! Правда помню только жуков водомеров они скользили по воде словно на коньках, а как они там оказывались всегда оставалась великой тайной, сродни волшебству. Между пионами и бочкой небольшое пространство и ты ныряешь туда. Там небольшая грядка с клубникой. Проверяешь зрелость тех ягодок, которые ты оставил со вчерашнего дня дозревать. За день они налились краской и ты срываешь их и несёшь в жменьке к столу, чтобы съесть с молоком.
Вбегаешь на веранду.
Поднимаешься по ступенькам. Справа диванчик, а возле него множество разной обувки, среди которой самой изысканной были калошки, в деревне без калош никак. А для тебя это экзотика.Снимаешь обувь и босиком по полу, специально обходя домотканые половики, чтобы шлёпать по выкрашенному досчатому полу босыми ножками словно уточка...
Половики домотканые, а у входа на кухню вязаный крючком из разных обрывков и лоскутков, сшитых в одну ленту для удобства вязания. Это бабушка заботливо навязала, чтобы её драгоценным внучатам было тепло ходить по полу. Ведь они, сорванцы, всё босиком по комнатам бегают...
В комнате печь. Она была чудом! Во первых там был такой закуточек (голбец), ну вот этот закуточек представлял из себя пространство между печью и стеной в комнате. Там висела одёжка, фартуки, фуфайки, там водились разные нужные вещи, а ещё там пряталась кошка. А пространство сверху между печью и потолком закрывалось такой маленькой тканевой цветной шторкой на верёвочке. На печь можно было залезть по приставной деревянной лесенке и сверху показывать из-за шторки кукольный театр. Куколки были самодельные из подручных материалов, главное ведь не кукла, а фантазия, и тогда даже носовой платочек с завязанной в него маленькой картофелиной становится куколкой. А ещё на печке лежали ряды валенок, дедушка сам валял валенки, и отправлял их нам на зиму в бандерольках закреплённых сургучной печатью в качестве гостинцев. И внутри валенок всегда были пакетики с сушёными яблоками, которые туда предусмотрительно-заботливо клала бабушка. И эти яблоки были зимой слаще мармеладок...
Печка казалась большой и доброй, как слониха! Она заканчивалась в кухне, отделявшейся от самой комнаты тонкой стенкой с проёмом в виде квадратной арочки. И морда печки естественно была на кухне. Посмотрев на печку со стороны, казалось, что это застрявшая головой в стене слониха. На кухне рядом с печкой водилось множество интересных предметов, среди которых самыми экзотическими были чугунки разных размеров и ухваты. Ухваты висели на стенке, словно чёртики пойманные за хвост. Дальше на стене располагался тёмно-синий металлический умывальник, а над ним стальная полочка для посуды "городских" - стеклянные тарелочки и кружечки. Рядом стоял старенький белый сервант, в котором на полочках за стеклянными дверцами хранилась другая посудка. Сахарёнка, с маленькими квадратиками кускового сахара, в деревне чай пили только с кусковым сахаром, наливая чай в блюдечко и прихлёбывая из него, запивали откушенный кусочек сахара, что называлось "Чай вприкуску", и с карамельками, называвшимися "Подушечки", прозванными дедушкой конфетами "Дунькина радость", из-за чего ты долгое время всерьёз думал, что это настоящее название сорта этой карамели. Там же стояли металлические миски, и железные кружки, которые ставились на стол для бабушки и дедушки. Ложки хранились в правом верхнем ящичке, и самыми замечательными были деревянные ложки. Они были такие удобные и красивые,с рисуночками, и ложась в руку были тёплыми. Но деревянных ложек было мало, только для бабушки и дедушки, а мы могли взять их тогда, когда взрослые не ели. А рядом с сервантом на полу стояло кошкино блюдечко. И ты всегда смотрел есть ли там что-нибудь вкусное для неё. Хотелось подкормить кошку повкуснее, чем это делали обычно бабушка и дедушка. И тогда ты брал ложку, тайком прокрадывался в сенцы, где на огромном деревянном буфете стояли крынки с молоком. Определяя по нюху в какой из крынок кислое молоко отстаивается для сметаны, снимал оттуда ложкой верхний густой слой кислых сливок и с этой добычей спешил к кошкиному блюдечку, радуясь, что твоя вылазка удалась.
А дальше было окошко, на котором подвязанный в марлевый мешочек висел творог, с которого в мисочку стекала водичка - сыворотка. Как же был вкусен этот творог, вибрирующие-нежный, он имел одновременно и чуть сладковатый вкус домашнего молока и кисловатый вкус творога. Но НИКОГДА он не был перекисленным или пересушенным...
Рядом на деревянной подставочке стояло ведро с питьевой водой, которую приносили в больших белых пластмассовых бутылях с родника, который располагался в другом конце деревни. Идти к роднику не миновав соседских гусей невозможно! И каждый такой поход был сродни подвигу! Через строй соседских гусей идёшь спокойно. Только чтобы самый главный гусь не понял, что ты его боишься. У родника редко очередь. А вода в нём чистая-чистая,вкусная, студёная, аж зубы сводит! Обратно возвращаешься опять через строй гусей. Вожак не дремлет. Распахивает крылья, шипит. Идёшь, словно не боишься, пусть шипит, дурак, главное не бежать! А то он обязательно погонится и ущипнёт...
Прямо напротив серванта - прямоугольный деревянный стол, покрытый весёленькой клеёночкой. И над ним, на стене, на деревянной полочке в полотняных мешочках и жестяных коробочках хранились сыпучие продукты и там же стояла картонная пачечка кускового сахара. Именно туда ты, встав на тяжёлый деревянный стул, запускал лапку чтобы набить карманы одежды сахарком для Бушуя...
Соседский Бушуй - огромный тяжеловоз. С карими умными глазами и длинной чёлкой. Принесёшь ему зажав в ладошке сахар. Он, шлёпая губами, аккуратно берёт сахарок с твоей ладошки и сладко хрустит им. Гладишь его по морде. Прижимаешься щекой, такой тёплый!
Ты шепчешь ему что-то, рассказывая, какие-то самые страшные военные тайны. И он, прядая ушами, внимательно слушает тебя.
А ты рассказываешь. И вот уже у тебя катятся слёзы. Обиды всплыли откуда-то и побежали из глаз слёзками. Нос всхлипывает. Бушуй слушает. Потом тыкается мордой тебе в плечо, и тут же ныряет в опущенную ладошку. И слёзки высыхают. И вторая рука прячется в карман, где припрятаны ещё кусочки сахара. Расставаться не хочется.
Хочется ещё чем-то угостить его. Лопухи! Они рядом, огромные! Ему понравятся! Бушуй жуёт лопухи так, словно сам он никогда в жизни не смог бы раздобыть их, чтобы съесть.
Ты входишь в комнату, а дома - уже пахнет печеными плюшками. И на столе крынка с молоком. Но ещё не все проснулись и умылись. И ты садишься за круглый стол напротив окошка, так, чтобы тебе был виден мост через речку, и чтобы где-то между мостом и тобой оказалась крынка с молоком. И ещё, чтоб краем глаза ты мог на стене слева видеть часы, и их качающийся маятник. И ходики стучат... И ты сидишь на стуле болтая ногами в такт с их стуком. Ждёшь и смотришь на крынку с молоком, уже внутренне ощущая, как оно в тебе растекается, смешиваясь со сладкой сдобной плюшкой...
Мама выходит из кухни с железной мисочкой и просит набрать клубники для всей детворы. Значит надо идти в огород, там есть ещё две большие грядки с клубникой, которые пока остались без твоего внимания.
Бежишь туда. По дороге проходишь мимо умывальника, стоящего под вишней, атакованного проснувшимися гостенятами, смывающими с себя остатки сна...
Умывальник обычный металлический, подвесной, закрывающийся крышечкой. Рядом мыльница на деревянной досочке прибитой к забору как полочка. Полотенечка для умывания висят в кухне, и каждый проснувшийся, идя на умывание неизбежно заглядывает на кухню, где его дразнят запахи свежей выпечки, и разной вкусноты, что подстёгивает гостенят умываться быстрее. В мыльнице, мыльная лужица моментально уничтожается на свежем воздухе и мыло не раскисает. Сельские люди живут очень экономно, а раскисшее мыло - это непозволительная роскошь. Вода лилась прямо на землю, заодно и вишня поилась водичкой. Пасту "Поморин" передают от одного умывающегося к другому. Она свежит и немного сладковата. Помню как-то появилась вкусная земляничная паста, и её очень хотелось скушать, намазав на хлеб...
Глядя на умывающихся, прикидываешь в уме: пользоваться умывальником, когда рядом речка, сверкающая, живая, полная мальков, прозрачная настолько, что можно пересчитать все камушки на дне...нет, умываться надо только на речке! И бежишь за клубникой.
А в огороде на траве ещё роса, и кажется, что трава, словно лижет язычком твои ноги. Яблоньки ещё не проснувшиеся до конца, похожи на детей в ночных пижамках, которые смотрят на тебя, открыв только один глаз, а вторым ещё пытаются доспать. А под яблонями ульи. И ты проходишь мимо них очень тихо и очень аккуратно, чтобы не разбудить пчёл. Кусты чёрной смородины, кусты красной смородины, крыжовник зелёный, крыжовник тёмный и вот они, грядки с клубникой. Увидев тебя с мисочкой, красные ягодки вдруг все дружно попрятались под листики. И ты чувствуешь себя охотником, который, раздвигая кустики, пытается выследить и поймать дичь. А в голове крутится приговорка из мультика про дудочку и кувшинчик: "Одну ягодку беру, на другую смотрю, третью примечаю, а четвёртая мерещится." Так незаметно, мисочка наполняется с горочкой. Возвращаешься с добычей в дом, по дороге не забывая попастись возле сладкого крыжовника...
Все уже собрались за столом, и каждый на своём месте. Все знают, что твоё место напротив окошка и его никто не занимает. Первым берёт еду дедушка, поворчав на то, что "эти городские" опять подали ему железную ложку, вместо любимой деревянной. "Городские" улыбаются этому "невзаправдошному" ворчанию, и налетают на еду. Бабушка смеётся, называя нас саранчой...
На десерт клубника с молоком! Ты загребаешь её ложкой и блаженно прислушиваешься к тому, как сладкие ягодки наполняют тебя вкуснотой...
Почти такие же ощущения наполнения невиданной вкуснотой ты испытываешь, когда на обед блины с мёдом. Дедушка приносит наломанные соты в которых прозрачными янтариками притаился мёд. Мама ставит на стол горочку блинов и ты ешь блины вприкуску с мёдом, и пережёванные соты тщательно собираются дедушкой. В хозяйстве всему найдётся применение...
Плюшки съедены, молоко выпито, посуда рассортирована и сгружена в вёдра. На речку - мыть! Гурьбой! Все братья и сёстры, самые малые и важные "постарше", так веселее! Спускаясь, к реке обходим "мины", оставленные соседским телёнком. Смеёмся. Глаза жадно смотрят на островок посередине реки, где мы обычно купаемся. До него так весело идти вброд, ступая по камушкам. Но это впереди, а сейчас посуда. Вёдра с посудой ставятся на мостки, а сами в воду. Стоим по колено в воде, моем. Мальки суетятся подбирая "смывки" пищи. Играем в "Возле кого мальков больше?". Песни поём...
Может в деревне смешивался запах цветущих злаковых, с запахом клевера, душицы и липы, может свежесть реки оттеняла его тонким ароматом, который ложился на сладковатый запах свежескошенной травы, но для меня там всё пахло иначе. Не знаю как, но иначе. Вот лето наступает, начинается цветение трав, и я хожу, и нюхаю как собачка воздух, по-настоящему нюхаю. Не просто дышу, а пытаюсь найти в нём, в этом запахе цветения знакомые нотки. Иногда бывает лёгкие оттенки "ТОГО" аромата тонкой струйкой коснутся меня, и я, улыбаясь, начинаю озираться, ищу источник, откуда эта струйка. Как правило рядом оказывается свежескошенная трава. Но это лишь маленькая часть "того самого" запаха, который впитывался в тебя через кожу, когда вечерами ты купался в реке, ставшей за день словно парное молоко; когда гулял в густых сумерках и слушал стрекот насекомых в траве; когда под покровом ночи пробирался словно кошка к сеновалу, чтобы через него тихонько прошмыгнуть в дом, не потревожив родителей, спящих на веранде и дедушку, у которого из-за болезни был плохой сон; когда лёжа в горенке на пуховой перине, заботливо собранной бабушкой из куриных пёрышек, слушал шелест дождя, стекающего по крыше, и мысленно разговаривал с ним, как со старым приятелем, одновременно поджидая того момента, когда в маленький квадратик прорезанный внизу двери в горенку проскользнёт бесшумной тенью кошка и уляжется тебе в ноги, счастливо мурлыча.
Детство ушло. Исчезла деревня с её запахами, весёлым гомоном собравшихся вместе гостенят, маленькими и большими радостями.