За окном зарождался ранний рассвет. Летний день обещал быть чудесным...
Татьяна испуганно вздрогнула и проснулась с неприятным холодком в груди от
яростного, пронзительно-писклявого лая, который через приоткрытое окно до-
носился из противоположного двора. "Опять эта дотошная собачонка с утра
пораньше тявкает, - раздражённо подумала Татьяна. - Спасу от неё нет". Муж
Николай уходил на работу очень рано, и она, как обычно, проводив его, решила
ещё немного понежиться в тёплой постели.
Но этой заманчивой перспективе не суждено было осуществиться...
С недавних пор, в жизни окружающих их соседей-соотечественников, поя-
вилась дополнительная возможность - крепко матюкнуться по адресу новоявленно-
го четвероногого друга.
Ровно в шесть часов утра, соседка с чисто русским именем Глафира, вы-
ходила во двор выгуливать свою, недавно приобретённую и горячо любимую, непо-
нятной породы, собачку. Псина была явным прототипом Крыловской моськи, хотя
лаяла она не столько на слона, за отсутствием оного, сколько на всякий одушев-
лённый объект, движущийся мимо неё. Её "безупречно-карикатурный" вид подчёрки-
вали огромные навыкате глаза, удивительная худощавость и полное отсутствие хво-
стового окончания.
"Нет, терпеть больше нельзя!", - сделала вывод Татьяна, и, скрепя сердце,
поднялась с кровати. Как ни хотелось ей начинать, неприятный для обоих сторон,
разговор, но постоянные утренние пробуждения под собачью серенаду, совершенно не
вселяли в неё оптимизма.
Николай, до переезда в Германию, работал преподавателем в педагогичес-
ком училище, но поскольку с немецким языком у него были проблемы, то и работу
пришлось искать соответствующую. После продолжительных поисков, ему удалось
наконец устроиться подсобным рабочим на фирму, производящую различную картонно-
бумажную продукцию.
Вообще-то, Николай от природы был творчески одарённым и способным чело-
веком. Он очень любил музыку и кино, много читал, хорошо играл на аккордеоне и
занимался фотографией. Но, как и каждый человек, он имел определённые недостатки
статки, в частности, - был замкнутым и с соседями особых контактов не поддерживал,
поэтому слыл букой и подозрительным интеллигентом.
Однажды, случайно, находясь во дворе с фотоаппаратом, Николай увидел
довольно забавную сценку; соседская "моська" стояла напротив кота своей хозяйки
и взахлёб тявкала на бедное испуганное животное. Это был интересный снимок.
Набросив на себя домашний халат, Татьяна вышла на улицу и, придав свое-
му голосу, более или менее, жёсткий тон, поздоровалась с Глафирой.
-Глаша, я извиняюсь, но мне, как-то, не очень нравится - ежедневно просы-
паться под распрекрасные арии вашей милой собачки, - она тяжко вздохнула. - Ни
утром, ни днём от неё покоя нет. Надо, наверное, прекращать это безобразие...
У соседки округлились глаза от удивления, и она обиженным тоном отпа-
рировала.
-Не могу поверить, что ты это говоришь; ведь мы знакомы уже не первый
год и, честно говоря, я не ожидала от тебя таких слов. - Глафира вдруг замолчала,
потом неожиданно добавила. -Это твой муж тебя подговорил!.. Я видела, как он фото-
графировал мою Дези. Может он хочет пожаловаться на неё в полицию? И ещё я ви-
дела, как он погрозил ей пальцем, - соседка поглаживала свою любимицу и чуть не
плача приговаривала: - Ах, ты бедненькая моя девочка - все её обижают, и никто не
любит.
Татьяна чуть не расхохоталась от такого поворота событий, но серьёзно от-
ветила.
-Мой Николай, если и сфотографировал твою собачку, то только потому,
что она ему понравилась - ни больше, ни меньше.
-Правда? - Глафира вся зарделась от удовольствия. - Я ведь знала, я чувство-
вала, что твой муж замечательный и интеллигентный человек. Mежду прочим, он всегда
со мной здоровается. А можно его попросить, чтобы он сделал мне фотографию? - я за-
плачу. Татьяна недовольно поморщилась: "Ну всё, теперь от неё не отвяжешься. И зачем
только я затеяла этот разговор?!."
Надо отметить, что отношения между ними всегда были, в общем-то, непло-
хие - при встречах переговаривались, болтали о пустяках... А однажды Глафира при-
гласила соседку к себе домой - похвастаться новенькими шторами, купленными по
случаю в комиссионном магазине.
-А твоя Дези, ничего. Mилое создание, - выпалила не задумываясь Татьяна, но
в душе содрогнулась от неприятной физиономии собаки.
-Да... Дезичка у нас просто красавица. Ух, ты моя умничка, - и хозяйка в
порыве чувств страстно чмокнула её во влажный розовый нос.
Как и все нормальные люди, Татьяна относилась к братьям нашим меньшим
довольно сдержанно, и особой любви или ненависти к ним не испытывала, но при виде
такого экзальтированного проявления любви, её чуть не стошнило на месте.
-А ты знаешь, Тань, она ведь у нас почти дрессированная - мой муж обучает
её выходить по малой нужде во двор.
"А по большой?.." - хотела спросить Таня, но сдержалась.
-Я, конечно, не спорю - подаёт голос она часто, но ведь это от того, что она
ещё молоденькая, и таким образом выражает своё восторженное отношение к жизни.
Впредь, я не позволю ей нарушать твой покой, и утром во двор её точно не
выпущу.
Татьяна возликовала: "А всё-таки не зря я, наверное, решилась поговорить с
ней сегодня. Глаша, похоже, проявила понимание, заговорила таки в ней наша "русско-
язычная" совесть. В конце-концов, право на утренний сон есть у каждого человека."
Утро следующего дня было каким-то необыкновенно тихим и прозрачным.
Николай отправился на работу, а его супруга, продлевая сладкий утренний сон,
блаженно повернулась на другой бок. В приоткрытое окно спальни неназойливо вливались
мелодичные трели пернатых.
Вдруг, эту безмятежную утреннюю гармонию пронзил душераздирающий и, как будто,
обиженный лай молодой жизнерадостной Дези...