Аннотация: Этот рассказ задумывался, как параллельный роману М.Семеновой "Волкодав", но не был окончен. Что будет дальше- не ведает даже всемогущая Мать Кендарат...
Багряный закат озарял лесную поляну. Все вокруг было мертво. Ни дуновения ветерка над верхушками сосен. Только одно существо нимало не смущала эта гробовая тишина. По опушке леса бежал пёс. Огромный, мускулистый, матерый кобель, в котором всякий признал бы веннского волкодава, но неизвестно поверил ли бы, что это наяву.Баяли, что род Серых Псов, принадлежность к которому была в нем очевидной, сгинул тому уж лет тридцать. Но волкодав был из плоти и крови.
Он бежал спокойно - торопиться было некуда. Он прекрасно знал ЧТО он должен сделать и от долгов никогда не уходил. Именно долг заставил его в это промозглое утро выйти из убежища.
Как только он выбежал из лесу, подул холодный ветер, как будто желавший смести всё на своём пути. Волкодава, однако, он не мог остановить. Этот гигант, с серо-зелёными, вовсе не собачьими глазами по-прежнему уверенно трусил по проторённой дороге. Именно по ней ровно восемь лет назад отправился на месть..
* * *
Эртан сидела в седле и задумавшись отстала от каравана. Она уже трое суток подряд не спала и стоило лошади замедлить шаг, как она начинала дремать. Валькирия уже давно разыскивала знаменитого своим нелюдимым характером воина для осуществления своего замысла, но не знала пока толком ЧТО она ему скажет. Только одно ей было ясно: она нуждалась в этом суровом, честном и неподкупном человеке.
Ей в своей жизни пришлось усвоить, что полагаться можно только на себя, но венну она верила почти как себе. Поэтому Эртан и разыскивала Волкодава.
После отъезда кнесинки Елень из Галирада, вельхинка стала старшиной дружины и мало-помалу, кнес Глузд Несмеянович стал обращать внимание на молодую, пригожую воительницу, пользовавшуюся уважением и почетом её подопечных и после долгих ухаживаний женился на Эртан.
Но в последнее время их отношения стали охладевать, несмотря на рождение дочери. Кнес стал неодобрительно относиться к долгим отлучкам жены, полным беспокойства и бессонницы ночам и не хотел, чтоб она продолжала заниматься обучением новичков, под тем предлогом, что у неё и так достаточно забот с ребёнком, ревновал к каждому ученику, а порой даже в светлице запирал. И свободолюбивой девушке такая семья была не по нраву.
Воспоминания о Волкодаве воскресили в памяти Эртан подробности ее прошлой жизни, полной приключений. Теперь-то она поняла что пыталась найти в обществе этого варвара; различные приключения сами находили его, где бы он ни появился. Наказав самой себе ни в коем случае не поминать при венне Глузда, всадница прибавила шагу и вскоре настигла конец каравана. Пристроившись, как ни в чем не бывало, вельхинка подозвала своих телохранителей и стала тишком советоваться с ними где искать знаменитого Серого Пса. Через некоторое время она послала их на памятный ей путь, поскольку дошли слухи, что подобный человек проходил по нему.
"Ну нет, подобного Волкодаву человека нигде и никогда не было. Значит, это был он..." неспешно думала Эртан.
* * *
Волкодав шел по пустынному тракту и размышлял, хотя давалось ему это тяжело. Слишком уж много воды утекло после расставания со своими лучшими друзьями, хотя ему было не впервой терять друзей. " как быть дальше? Тилорн женился на Ниилит и они перехали в Шо-Ситайн." Аррант поехал на родину, продолжать обучение, но поклялся, что через несколько лет отыщет своего наставника. В это верилось с трудом. " я ведь выполнил свою первоначальную миссию, отомстил за погубленный род, ради чего же Боги держат меня на земле?!".
Венн перепробовал множество занятий: был вышибалой в трактирах, вольным наемником, каторжником, учителем кан-киро, но нигде больше чем на три года не задерживался. Везде, где бы ни останавливался, он пересекался с представителями народа, который он не любил- сегванами. С годами он научился заслоняться от всех нападок и издевок по поводу своего устрашающего вида и принадлежноси к "варварам". Тяжелее всего ему было возвращаться в родные края, проходить мимо прогалины, на которой вот уже тридцать шестой год не стояли избы, где тридцать пять лет не были слышны человеческие голоса и только всепроникающая трава полностью закрыла пепелище, на котором стояли дома рода Серых Псов.
За такими невесёлыми думами прошел весь день и на закате Волкодав подошел к воротам Галирада. Стражники, давным- давно узнавали воина в лицо. Бывший Нелетучий Мыш стразу полетел к ближайшему трактиру, где его всегда привечали его любимым лакомством: хлебом, накрошенным в блюдечко молока. Артинор, молодой нарлак, бывший ученик Волкодава, стоявший у входа вышибалой сдержанно поприветствовал учителя, словно давая понять: "видишь, я научился у тебя невозмутимости и сдержанности".
Венн молча кивнул ему. Он по- прежнему не разговаривал, если только это было возможно. Трактирщик, Линунар, немедленно исчез на кухне, и спустя считанные минуты вернулся с угощением для обоих вошедших.
- Здравствуй, Волкодав. Давненько не встречался ты в нашем городе. Что на это раз привело тебя сюда?- подавая еду спросил Линунар.
--
И тебе поздорову, Линунар.- ответил Волкодав, принимаясь неторопливо есть. Он был немногословен даже с хорошо знакомыми ему людьми.
--
Я пришел по зову кнесинки, Линунар. Мой долг помочь ей, в благодарность за оказанную мне услугу- Волкодав выразительно посмотрел на трактирщика и он почел за лучшее не продолжать расспросов.
* * *
Вот уж и полдень близился к завершению. Молодая, пригожая девушка в веннской понёве, выдававшей в ней Оленюшку, медленно, опустив голову брела по лесной тропе. Слёзы, лившиеся две ночи подряд, иссякли. Ей бы печалиться совсем по другому поводу; её жених женился на девушке из другого рода, но Оленюшку это только радовало, ведь теперь она была вольна искать своего Серого Пса. Сердечко подсказывало ей, что уж недолго осталось бродить по белу свету, ища венна. Уже очень давно вынашивала Голуба Оленюшка идею ухода из селения Зайцев, хоть и полюбились ей они, и Шаршаву- побратима радушно приняли, однако чувствовалось, что они ей в тягость.
Именно поэтому, Голуба ушла, простившись и с побратимом и с жёнушкой его, Заюшкой и пустилась куда глаза глядели. А глаза её глядели в сторону сегванскую, так как прослышала она из разговоров большухи, что именно морские сегваны могли отвезти кого угодно и куда угодно, за определённую мзду, конечно. Поэтому продала заезжим купцам Оленюшка всё своё приданое, тканое, вышитое и выглаженное её матерью- Барсучихой за хорошую цену и тем самым обеспечила себе проезд в стольный Галирад, где как опять таки прослышала, сейчас находился венн, очень подходивший под описание, помнившееся ей еще до того, как она вскочила в понёву.
Когда Голуба подошла к парому, переправлявшему путников прямёхонько к селенью сегванов, она по обычаю поклонилась реке- матушке и опустила горбушку свежей лепёшки. Обратившись к сегвану- паромщику, она спросила:
- Здравствуй, дедушка, да не иссякнет мощь в твоей руке и да не переведутся путники, желающие перебраться на твоём пароме! Скажи, не знаешь ли какого нибудь кунса, могущего отвезть меня в Галирад?-
- И тебе поздорову, красная девица, да пребудет седобородый Храмн с тобой, отчего ж не знать такого воеводу? Кунс Витинорий отвезёт тебя и плату небольшую возьмёт-, отвечал ей невозмутимый старец, помогая стать на твёрдую землю.
- К нему и обратись-.
Так, с божьей помощью, Оленюшка и добралась в Галирад. Пройдя главные ворота, она попала на главную улицу, полную купцов, торговцев и покупателей. Дойдя до первого трактира, показавшегося ей надежным и пристойным, девушка сняла комнату и тут же, не сняв одёжи, повалилась на кровать.
* * *
Кнесинка Елень уже давно чувствовала, что её отношения с мужем разладились, несмотря на близившееся рождение ребёнка. Она скучала по всему: по своей вольной жизни в Галираде, по няне Хайгал, по отцу с молодой женой и несмотря на то, что ни за что не призналась бы- по её бывшему телохранителю, варвару-венну. И сейчас, видя, что муж от неё отгораживается делами, молодая женщина чувствовала себя одинокой; ведь рядом с ней не было никого, кто мог бы дать ей дельный совет или хотя бы утешить дитятко, как говаривала нянюшка. Но она была далеко, в горах, с родным ей племенем итигулов, из которого она была родом. Именно сейчас Елени хотелось вытворить что нибудь безрассудное, не подходившее дочери государя. И тут она вспомнила о письме, данном ей заботливой Хайгал "ежели что нибудь приключится с тобой, или с нелюбимым мужем совсем невмоготу станет": именно оно дало кнесинке ключ к действиям. Она как можно скорее доберется до ближайшего селения горцев, а они уже сообразят, как ей помочь. Окрыленная своей догадкой, Елень тотчас же кликнула чернавку и та скоренько уложила вещи в дорогу. О Винитаре сейчас не хотелось думать, она ему потом все объяснит.
Сидя на палубе "косатки" Винитара, Елень невольно залюбовалась его красивым станом, гордой посадкой головы, склонившейся над прави?лом. Кунс мог править в любое время дня и ночи, определяя направление, как было принято у сегванов, по звездам, цвету воды и её глубине и по направлению ветра. Последние лучи жаркого солнца освещали скамью у борта, на которой кнесинка читала книгу.
Винитар оглянулся на жену, вздохнул и подумал про себя. "Чтож, коли не люб я ей, значит так распорядилась прекрасная Эрминтар, да будут благословенны Её ягодицы и я не хочу неволить никого, а тем паче ЕЁ. Храмн, ты всё видишь и знаешь, как я люблю эту непокорную девчонку и готов на всё ради неё. Но клянусь Твоей бородой, если она уйдет- я не стану за нею бежать". Привычными пальцами сжимая прави?ло, кунс глядел на волновавшееся море и думал о том, как направить "косатку", чтоб поменьше качало. Он уже давно понимал, что Елень разлюбила, верней не полюбила его до сих пор и отдал бы очень многое, чтоб её сердце было занято им, но так видно распорядились Всемогущие Боги.
Проводив Елень прямо до ближайшего селения горцев и сдав её с рук на руки заботливой няньке, Винитар почувствовал некоторое облегчение: во- первых, он доставил свою драгоценную женушку к месту назначения, во- вторых, над его семьёй властны только всемогущие Боги. И всё же после отъезда жены он не мог найти себе покоя. Он чувствовал, что уже никогда не сможет назвать Елень своею и это резало его по сердцу, хуже любого тупого ножа.
Нет, ничего не поделаешь. Она сделала свой выбор, теперь наши дороги разошлись. Винитар вспомнил слова его заклятого врага-венна: "судьбы людей, как дороги пересекаются друг с дружкой, надо только правильно прочитать, что говорят тебе следы на них". Постепенно, он начал осозновать, что кнесинка сделала свой выбор, хотя и не в его пользу...
Елень же, хотя и не была уверена в том, как она поступила с мужем, знала точно одно: вместе им пришлось бы туго, зная обоюдное желание обоих командовать. Именно возле своей второй матери девушка и надеялась обрести своё счастье.
* * *
Уже четвёртые сутки ехали Эртан и Волкодав, одержимые желанием разыскать Эвриха. Хотя Эртан уже потеряла счёт времени и отчаялась найти хоть какую нибудь весточку, Волкодав напротив оказался терпеливым и невозмутимым спутником. Однажды, проезжая мимо дороги, ведшей в родной город Эвриха, Остану, Волкодав наткнулся на следы коня, чрезвычайно взволновавшие его, и несмотря на все усилия скрыть волнение- Эртан заметила его и спешившись, спросила:
- скажи мне, венн, что ты увидел на этих камнях?-
Волкодав задумчиво поглядел на садившееся солнце, вздохнул и спокойно, словно речь шла не о его друге, а об обыденной вещи, сказал:
- Видишь ли Эртан, эти знаки, знакомые только мне и Эвриху, говорят, что он в опасности, а также они могут дать некоторые сведения о его местонахождении-
А про себя в который раз подивился, как складно и длинно выучился рассуждать. В другое время он бы или просто отмолчался или сказал, что наверняка знает, но длинная жизнь в Тин-Вилене научила его ученым тирадам. Несмотря на то, что тин-виленская жизнь его устраивала своей тишиной, вырвавшись на свободу, Волкодав почувствовал угаснувшую было жажду действий, хотя боялся признаться в этом даже себе. Ночью же ему пришли во сне давно не виденные друзья- рабы бывших Самоцветных Гор, Тиргей, Мхабр и Каттай. Каждый из них напутствовал венна в дорогу. Каттай, чуть смущенно и не глядя в глаза Волкодаву, сказал:
- Ну, здравствуй, Волкодав. Вот и свиделись, хоть и не чаял-то уже. Но не в этом дело; тебе предстоит еще очень долгий путь, пока не дойдёшь до его конца-.
Волкодав попытался было расспросить его, но мальчик только покачал головой и растворился, освободив место для Мхабра. Тот, в свою очередь, тоже очень обрадовался такой необычной, но все же желанной встрече и присовокупил к словам Каттая лишь пожелания удачи в дальнейшем, а также посмеялся, вспомнив как тот, будучи мальчиком, всё старался найти повод отомстить Волку. Венн уже не пробовал расспросить чернокожего когда-то мономатанца об этой его дороге. Только когда к нему подплыл Тиргей, и молча посмотрел на него, Волкодав сначала ответил ему столь же молчаливым, пристальным взглядом, а потом спросил, усмехнувшись:
- Здравствуй, Тиргей. Вот и повстречались. Ну что, ты тоже будешь говорить со мной про мою дорогу и ничего о ней не расскажешь?-
Тиргей ответил не сразу, будто обдумывая сказанное ему. Потом вздохнул и начал говорить, но не в своей обычной манере, как помнилось венну, а тихо, так чтоб один его собеседник смог расслышать:
- Видишь ли, Волкодав, мне на самом деле нужно передать тебе, что твоя дорога еще даже не началась, но ведет эта дорога на конечную прямую. Ты конечно понял о чем я?-
Венн лишь коротко кивнул, призывая сказывать далее. Тиргей продолжил
- По сути дела, мне запрещено оглашать твоё будущее, однако во имя нашей старой дружбы, я все же скажу тебе.
Тебе предстоит продолжать поиски, на которые ты отправился вместе с кнесинкой Эртан. Тебе придется пройти много дней и ночей, чтоб вызволить из беды друга, но знай, что после этого будет решаться как ты проживешь остаток своих дней-.
Увидев, что венн не понял его, Тиргей всё же не сдержался, и вздохнув, пробормотал про себя что-то типа: ну когда же этот варвар начнёт меня понимать? Потом пустился объяснять:
- Я имею ввиду, в чьём обличье ты будешь доживать свой век- в облике пса или человека и тут уже никто точно сказать не может, выбор будет за Богами, которых ты не променял даже там, в рудниках. Ну вот и все, друг мой варвар, отпущенное нам время истекло. Прощай и не поминай нас лихом, да сопутствует тебе удача!- с этими словами, Тиргей взмахнув рукой в последний раз растаял и Волкодав проснулся.
Через несколько дней после этого видения, Волкодав, как обычно ехавший впереди, увидел двух всадников, отчаянно махавших им руками. Подъехав немного ближе, венн в первый раз начал сомневаться не подводит ли его зрение. Ведь по крайней мере одного из всадников, коли не врали досужие слухи, к которым впрочем Волкодав мало прислушивался, не было в живых! Но он предпочел все же как всегда доверять своим глазам больше, чем болтовне бездельников. Подъехав еще ближе, Волкодав впервые в жизни издал пронзительный крик радости и возблпгодарил Небеса за то, что они хранили его друзей. Тилорн с Ниилит (а это были именно они), едва завидев ни с кем не схожую фигуру венна, тоже замахали руками и пустили лошадей в галоп. Поравнявшись с Эртан и Волкодавом, Ниилит не смогла сдержать слёз радости да и Тилорн едва держался, и таким радостным строем все вместе остановились на привал.
Близился жаркий полдень. Пёс, привыкший к удобной жизни в лесу, изнемогал от духоты, но не желал оставить своего поста, в тщетной надежде, что Оленюшка вновь пойдёт в лесную чащу по грибы, а это значило, что его обязанностью было стеречь девушку-неслушницу. Прошли годы с их первой встречи, у пса прибавилось шрамов на морде и седины в шкуре, но небольшая, продолговатая бусина неизменно сидела на ошейнике. И вот сейчас, казалось, пёс лежал и сторожил саму опушку. но девушка не появилась и поняв это, пёс тяжело встал и понуро поплёлся восвояси.
А Волкодав с Тилорном, Ниилит и Эртан продолжали поиски следов Эвриха. Они уже изъездили всю Аррантиаду, как в одном селении, древняя старуха сказала, что видела Эвриха в одном караване торговца рабами, в чём Волкодав заподозрил небезызвестного Ксоо Таркима, купившего его самого, когда-то. Когда же его подозрения подтвердились и торговец живым товаром сознался, что продал некого