- Ой, ой, караул! Помогите!- донеслись с улицы дурашливые вопли и громкий смех.
Бабушка приоткрыла калитку и перекрестилась:
-Осподи! Святые угодники! Совсем люди с ума посходили. Во, глянь, чё деется-то,- обратилась она к деду.
По улице, пугая детей и старушек, облепленный болотной ряской, в одних трусах, хохоча, бежал Пашка Колесник, по прозвищу Простая Арифметика, а за ним семенила его бабка Алёна, приговаривая и грозя ему крапивой:
-Я те, ирод, покажу беса болотного! Дай тольки до тя добраться!
На шум на улицу высыпали соседи.
Дед, улучив момент, загородил бабке дорогу:
-Остынь Алёна, остынь.
Бабка Алёна остановилась и сердито выпалила:
-Ну, чё ты мешаешься Данилыч! Не мешайси, а то я и тя крапивой отхожу.
-Да остынь ты, голова садовая, а то кондрашка хватит,- засмеялся дед.
Пашка оглянулся, радостно гикнул и нырнул в распахнутую калитку Комарихи.
-Ну, вы, как дети малые,- пожурил подошедший на крики Полукарпыч.- Я гляжу и глазам не верю - Алёна-то, как молодая, по улице скачет. Во чё играли-то? Поди, в пятнашки?
-Да иди ты к лешему, Семён, со своими пятнашками.
-Чё? Не в пятнашки? Ёлки-метёлки! Да не уж ли в бит-бежа?
Бабка Алёна вздохнула и отёрла с лица пот:
- Прыток окаянный, а то бы отведал крапивы.
-Эт за чё ты его?- поинтересовались подошедшие старушки.
-За беса болотного!- выпалила бабка Алёна.
-За кого?- удивилась баба Дуня.
-За беса. Он его на болоте сыскал и ко мне во двор приволок.
-Я вождя вашего нашёл. От болота его ослобонил. Таперича с тя пол-литра, а не то я его обратно в болото спихну.
-А чё? Я за так что ли в болото лазал?- подал из-за забора голос Пашка.
-Ты же сама сказывала, чё Ясень Пень намедни в болоте беса видал. Будто нагнулся из оконца болотного попить, а оттуда на него бес глянул. Да так, мол, сурово! Боязно даж стало за ягодой ходить. Вот я и пошёл поглядеть - чё эт там за чертовщина объявилася. Эт жа такая простая арифметика! Я ж не виноват, чё эт не настоящий бес, а ваш всенародный в болоте торчал. Вы, небось, сами его туда и спихнули.
- Кого спихнули?- удивлённо переспросил дед.
-Да его, дядь Миш, всенародного беса вашего - Верховного.
-Чё ты мелешь-то, малахольный?
-Эт он, Данилыч, правителя нашего так окрестил,- вздохнула бабка Алёна.
-Какого правителя?- встрепенулись старушки.
-А вы гляньте сюды и поймёте,- сказал, развязывая тяжеленный мешок, Иван Шавкин.
Дед заглянул в мешок:
-Мать моя родная! Вот так находка!
Глянь Семён,- обратился он к Полукарпычу,- чё сыскалось!
-Угу,- кивнул Полукарпыч,- вот гадаю - кады эт его в болото спихнули? Должно - при Никите.
-Давно, наверное. Он даж позеленел, этот ваш болотный правитель,- хихикнул Пашка.
- Ну, ты и молодец,- хохотнул кривой Тихон.- Верно сказал - место ему ноне в болоте!
- А не ты ли, соколик, ему эт место сыскал?- ехидно спросила Бедраниха.
- Не я. Но того, кто его в болото определил, одобряю!
- Во окаянный!- сердито топнула ногой бабка Фёкла.- Ишь, как раскудахтался! А ране-то по-другому пел, я-то помню!
- А как все пели, так и я подпевал. Я - не рыжий, другой-то мотив выводить.
- Ты, точно, не рыжий. Ты завсегда разноцветный был, завсегда под власть подлаживался.
- Знашь Фёкла! С тобой спорить, чё противу ветра плевать.
- Вот и молчи, побереги слюней-то. Мы те слово не давали!
-Стал бы я вас спрашивать! Я ещё сто раз повторю - бес он болотный и место ему токмо в болоте! Зря его Арифметика оттудова вытащил.
- Так я ж не думал, чё бабка такой трах-тарарах из-за него устроит,- засмеялся Пашка.
-Я бы те, непутёвый, за глупость твою ещё бы и врезал, - сердито сказал дед Матвей.- Арифметика ты, как есть - арифметика.
-Да за что же? Я старался, в болото лазал, идола этого на себе тащил, а меня крапивой?!
-А ты, Паша, не туда этого идола-то принёс,- прыснула продавщица Любка.- Нёс бы ко мне, я б тебе даже две пол литры за него дала.
- Батюшки! За его и всего-то две пол литры?- удивилась бабка Матрёна.
- А чё мало? А он больше-то и не стоит.
- А ты знашь, кто сколь стоит?
-Я гляжу - вы совсем сдурели,- вздохнул дед Матвей.- Вы ведь не над ним, покойником, над нами, стариками, потешаетесь, над жизнью нашей. А зря. Мы ведь ещё в силах и сами сказать можем - кто, чего и сколь стоит.
-Во, смехота!- завопил опять Тихон.- Вспомни ещё давай, чё вождь он великай - отец народа!
-Так ты, Тиша, ране на кажном собрании эт твердил. Аль позабыл?- напомнила Бедраниха.
- Говорил, говорил - был грех. Так надобно было,- перебил старушку Тихон. - Счас время другое и слова другие должны быть - ко времени!
- Во, паразит! Да есть ли у тя совесть? Есть ли крест на тебе?- возмутились старушки.
- А крест на мне есть. Я таперича тож верующий, как все.
- Эт ты верующий?! Выходит ты всю жисть наизнанку жил. Мы-то помним, как ты нас стращал. Стыдил, чё Рождество и Пасху празднуем. Зря, мол, - всё равно бога-то нет!
- Кого я стращал? Вы сами всю жизнь властей боялись.
- Врёшь ты, Тиша, врёшь! Можа ты и боялся чего - не знаю! Можа был за тобой какой грех? Ты ж всё коло власти тёрси,- рассердилась баба Дуня.
- А мне, к примеру, чё было бояться? Али Трофимовне? Мы-то всю жисть честно трудилися. У меня вон в сундуке до си грамоты лежат. А у Трофимовны так и вовсе - медаль за труд. Мы-то власть свою уважали, а она - нас.
- Не страхом мы жили, а верою,- тихо молвила Трофимовна.- Верили мы, чё новый светлый мир строим для всеобщего счастья.
- Эт ты хорошо сказала,- поддержал дед Матвей.- С этой верой, да любовью к родной земле, мы и ворога одолели.
- Ни фига себе! А сколь народу-то полегло!- упорствовал Тихон.
- Полегло! Ой, полегло!- заголосили старушки.
- Так не просто его было одолеть-то, ворога. А всё ж осилили. И осилили потому, чё у народа вождь, вожак сильный, был,- сказал дедушка.- Без мудрого да сильного вождя в лихолетье народу горе. Эт чё у людей, чё у зверей - едино. Ежли слаб вожак - пропадёт любая стая. Эт мне ещё на фронте отделенный объяснял. Умный человек был, учёный. Жалко погиб он в Польше.
- Верно Данилыч, верно,- закивал Полукарпыч,- без сильного вожака чё звери, чё люди в беде теряются, в страхе разбегаются. Это ж такая простая арифметика!
-Ну, слава богу, договорились!- перекрестилась бабка Фёкла и, строго взглянув на Тихона, спросила:
- Ну, а ты? Чё губы надул, аль сказать неча?
- Да ладно уж, шут с им. Давайте установим где-нибудь в сторонке, раз вытащили. Можа китайцы помене дикошарить станут. Всё прок, какой-никакой,- пробурчал Тихон и сдёрнул мешок с бюста Сталина.