Пришло лето. Медовый дух поплыл над деревней. Старая липа во дворе у бабы Паши вся в крупных золотых серьгах. С раннего утра над ней вьются пчёлы.
-Во, поди, со всей округи слетелись,- гудел вместе с пчёлами дед.
-Да-а. Они любят с энтой липы медок сбирать,- пропела бабушка.
-И то сказать! Таки липы токмо здеся и растут, да ещё на Матвеевой поляне. К ним не токмо пчёлки да шмели слетаются, людей тож тянет. А бабы с девками цвет непременно с их сбирают, чтоб зимой от простуды лечиться.
В тенёчке под сливами на столе подсыхали липовые цветы. Над ними кружились пчёлы, шмели и бабочки.
-Иш,- сказал дед,- и сюды слетелись. Таперича покурить не дадут.
Он отломил веточку, понюхал цветы.
-И впрямь! Каки дивны цветы! Глянь бабка.
-Да знаю я. Мы сколь годов этот цвет сбираем, а ты токмо счас углядел!
Дед покачал головой.
-Выходит, Матвейка-пасечник с такой вот веткой был, когда к волшебным водопадам ходил.
-К каким водопадам?- спросила Надя.
-Да к тем, к которым ему Лесная Краса дорогу обсказала.
-Ой, Данилыч, ну чё ты тако придумал! Какая Лесная Краса? Каки водопады? Он, Матвейка-то, от старости заговаривается. Ему, поди, лет-то скоко? Поболе ста! А сказку эту ему, небось, ещё его бабка сказывала. А ты, Миш, туда ж. Девок в грех вводишь с водопадами энтими. Не дай бог поверют!
-Куды - туда? Сама знашь - многие про эти водопады сказывали. А сколь людей их искали? Бессчётно!
-Ну и чё? Нашли?
-Нет, Ульяна, не нашли.
-Ну вот! Значит, всё придумали.
-Не знаю. Можа и выдумали. А Матвей точно - там был.
-Ну да. Сходил, а потом дорогу позабыл!- сердито проговорила бабушка.
-Так он дорогу-то позабыл из-за Лукерьи - бабки твоей. Она у его всё выпытывала, где он золотишко добыл. Матвей и не сдержалси - рассказал про чудо-водопады и Лесную Красу. А как сказал, так враз и позабыл дорогу туда. Чудной стал и вспомнить то место боле не смог.
-Да он, небось, и не знал дороги в то волшебно место!- сказала бабушка.- Они с Лукерьей в те годы молоды были. Вот сказки друг дружке и сказывали. Его-то бабка известна сказочница была, а Матвей - весь в неё.
-Чё шумите-то?- Во двор вошла баба Дуня.- Кого Ульяна ругашь-то?
-Да вот Матвея ругает!- засмеялся дед.- По её выходит - дурачил он Лукерью-то, сказывал всем про волшебны водопады да Лесную Красу, чтоб отвязались, думали, чё не в себе он, и место, где золотишко копал, не выпытывали.
-Вот-вот,- сказала бабушка.- А на старости, как в детство впадать стал, так и сам в свою байку поверил, да и дорогу на золоту заимку забыл. Ни себе, ни людям!
-Нет Ульяна,- возразила баба Дуня,- про водопады не один Матвей сказывал. Не одному ему доводилось там бывать. И тож, вдругорядь ни один туда дорогу найти не смог. Опять жа! Про живую воду, что лесовики - великаны стерегут, да про всяки разны чудеса, многие в прежни времена сказывали.
-Ой, как интересно!- воскликнула тётя.- Баб Дуня! Расскажи.
Баба Дуня села рядом с дедом, поправила платок и начала рассказ.
-Слыхала ли я про волшебны водопады? Слыхала. Рассказывали про их. Вот, Ульяна, как раз твоя бабка и сказывала.
-А как дед Матвей туда попал?- спросила Надя.
-Да слушайте, счас расскажу.
Ему, Матвею, лет пятнадцать было, когда его батьку в тайге медведь заломал. Они с матерью и сестрой одни остались, да старая бабка - отцова мать. Вон ртов скоко! Тогда жить было трудно. Пропитание самим доставать надо было.
-А счас не самим?- спросила бабушка.
-Я к тому говорю, что работы-то государственной в те времена не было - ни тебе лесхозов, ни леспромхозов, и пенсию не давали.
Ну вот, Матвей и определился в работники к одному богатею. Стал за конями ходить и так, по двору стараться вместе с дедом одним ещё.
Дед этот такой рукодельный был и добрый.
Матвейка парнишечка ловкий, старательный сказался. Деду приглянулся. Вот дед и обучил Матвейку кой-какому ремеслу - что сам умел: лапти плести да посохи строгать.
-Да уж - тоже ремесло! Палки строгать,- сказала тётя.
-Нет, Таня, не скажи,- возразила баба Дуня.- Хороший посох для стариков великое подспорье. А в ту бытность старухам, где было его взять?
-Не кажена палка на посох годна,- подтвердил дед.
Баба Дуня продолжила:
-Вот, значит, Матвейка летом коней пас, а зимой посохи строгал да лапти плёл. Тем и кормились. Бывало он посох-то строгат, а баушка рядом тож рукодельничат да всё разны рассказки сказывает. Ну, там про Хозяина тайги, кикимору, лешего, про живую воду, волшебны водопады да голубые цветы красоты несказанной, чё там растут.
Время быстро бежит. Подрос Матвейка. Усы у него стали пробиваться. На девок стал заглядываться. А он всё у энтого богатея пока работал. Да и куды было пойтить? Некуды.
Вот однажды выгнал он коней в ночное. Полнолунье. Тихо. Сидит себе у дымокура на берегу речки, посох стругает.
-У Серебрянки?- спросила тётя.
-Да нет, у Говорушки, кажись. Деревня на той стороне речки тоды стояла,- вмешался дед.
-Ну, это не важно,- сказала баба Дуня.- Слухайте дале. Пасёт, значит, Матвей лошадей, смотрит - старуха плетётся с котомкой, на палку опирается.
Подошла к реке. Нагнулась. А берег-то высокой, обрывистый, она и бултыхнись в воду. Ну и тонет.
Он кинулси её спасать. Сам чуть не утоп, а её выволок. Ну, а котомка и палка уплыли.
Старуха разохалась. Котомку энту её больно жалко. Ну, Матвейка по берегу побёг, котомку из воды выловил, старухе отдал. А палку не поймал, она уплыла. Он тоды посох, чё выстругал, старухе подарил. Та его поблагодарила да и ушла.
Летом ночи коротки. Светло уже стало. К утру дождь собралси. Он табун домой погнал.
Пригнал, глядит, а одной кобылки нет. Как не досмотрел - без понятия!
Он пошёл кобылку искать.
Идёт, а перед лицом всё пчёлка жужжит-кружит. Он и так и этак отмахивался, а она всё не отстаёт и будто его кудай-то манит. Ну, он за ей пошёл и очутился на большой поляне.
Смотрит - липы вкруг поляны цветущие стоят. А кобылка его под липами пасётся.
Он кобылку стал ловить, а она к нему нейдёт, брыкается. Он к ней - она от него. Умаялси пока словил.
Тут слышит девичий смех. На смех-то обернулси - видит девица в зелёном атласном сарафане под липой стоит. Да така красавица! Он сроду таких-то не видывал.
А девица ему и говорит:
-Ты прости, Матвейка, чё я у тебя кобылку свела. Мне сюда непременно до восхода нужно было добраться. Пешой бы не смогла - река у меня всю силу отняла.
Он-то удивился и спрашивает:
-Да ты кто такая?
-Я та, котору ты намедни спас - из воды вытащил,- отвечает красавица.- Не признал что ли? - И посох ему показывает.
Он удивился.
-Как же так, та старуха древняя была, а ты молода девица?
Она отвечает, чё это, мол, тайна великая.
-Ну, раз тайна, то не говори. А звать-то тебя как? Откуль ты?
Она улыбнулась и говорит ему ласково:
-Величают меня Лесною Красой, а живу я с моим народом испокон веку в здешнем лесу, только вам, людям, сие место не ведомо. Но тебя я к себе в гости приглашаю. Приходи, коль захочешь.
-Как я приду,- спрашивает Матвей,- коль место это не знамо не ведомо?
-Дорогу я тебе скажу. Слушай.
И показывает ему на липы.
-Ты,- говорит,- надери с этих лип лыко да сплети лапотки. Да возьми с собой ветку цветущей липы. А как соберёшься меня навестить, по утренней росе приди на эту поляну, одень лапоточки и ступай на восход солнца. Ко мне и придёшь. А коль встретят тебя стражи - покажи им цветущую ветку, они тебя и пропустят. А пока прощай!
Тут она золотой пчёлкой обернулась и с глаз пропала.
Матвей-то стоит, не знат, чё и думать. Решил, чё всё ему с устатку примерещилось. Сел на кобылку, да и домой.
Живёт дале, работает. А стал задумываться. Всё Лесная Краса у него из головы нейдёт. Мочи нет!
Баба Дуня замолкла, пригорюнилась. Поправила платок, вспоминая что-то своё давно прошедшее.
-Ну, и чё дале-то было?- не выдержала бабушка.- Повидался он с девицей ай нет?
-А как жа,- ответила баба Дуня,- все неприменно.
-Ой, баба Дуня, доскажи!- хором запросили тётя Таня и Надя.
-Погодите, девки,- сказал дед.- Я счас покурю, а ты, Таня, чаю поставь. Вот за чаем Дуня и доскажет.
-Деда,- спросил я, когда мы вышли за ворота покурить,- из-за чего бабушка на Матвея-пасечника сердится?
-Да дело давнее, ты, небось, слыхал,- ответил дед.- Гулял он с ейной бабкой Лукерьей, а не женилси. А чё таперя сердиться на старого? Кто знат, чё меж ними случилося. У кажного человека - свой путь!
Лукерья-то давно богу душу отдала, а Матвей, старик хоша и древний, а всё ещё в здравом уме и на своих ногах. По сю пору в тайгу за корнем ходит и пасеку держит. Не хошь, а поверишь, чё он взаправду в молоды-то годы живой воды отведал.
-Идите чай пить,- позвала бабушка.
Мы прошли в избу, сели за стол. Тётя разлила по чашкам ароматный чай с липовым цветом. Поставила на стол чашку мёда и миску с ломтями тёплого свежего хлеба.
В дом вошла баба Паша.
-Садись с нами Паня чай пить,- пригласила, вставая, бабушка.- Послушай, чё Дуня про волшебны водопады сказывает. Небось, такого и не слыхивала!
-Как жа,- ответила баба Паша,- есть така сказка.
-Так чё? Дале-то сказывать ай нет?- обиделась баба Дуня.
-Как не сказывать!- тут же заторопилась бабушка.- Сказывай, сказывай дале.
-Ну, тогда слушайте.
Пошёл Матвей на поляну ту, где он Лесную Красу встретил.
Приходит, смотрит, а липы уже отцвели. Одна только ветка, чё он тогда в нечаянности обломил, вся в цвету лежит - золотым цветом покрылася аж светится.
Он ветку взял, надрал лыка и пошёл к себе в деревню лапти плести.
Лапотки на диво добры да ладны получились!
Он утром до восхода пришёл босиком по росе на поляну с той веткой цветущей. Надел лапотки и враз дорогу заветну увидал. И дивно так ему стало! Будто эта дорога всегда им знаема была и он ране по ей ходил.
Ну, пошёл. Идёт себе по тайге, места всё будто знакомы, вроде с отцом здеся дитём бывал. Ну, и вышел на невелику прогалину. Здесь и дорога кончилась. Вокруг кедры могучие стеной стоят, до неба вершинами достают, и шум слышится, будто вода где-то рядом с высоты падает, по камням звенит, переливается. А ни реки, ни ручья не видать.
Ну, он стоит, не знает, куда дале идтить. И вдруг слышит голос. Вроде как дерево проскрипело:
-Кто ты? Зачем здеся?
Испужалси Матвей, не знает, как отвечать. Однако, вспомнил, чё ему Лесная Краса про цветущую ветку липы говорила, да и поднял её над собой..
Вот тут чудо и случилось.
Враз тайга расступилась, и оказался он на большой поляне.
Огляделси.
Середь поляны скала высоченная стоит, головой в облаке затерялась. А из облака на землю в радуге семицветной голубые да золотые струи падают, звенят, грохочут. По поляне ручьём бурным разливаются.
Матвей к ручью-то подошёл, а в воде, будто солнечные зайчики пляшут. Нагнулси, а там золоты самородки блестят, перекатываются.
Он руку-то протянул...
Тут чтой-то зашумело и слышит он смех девичий.
Поднялси, видит, а это Лесная Краса у водопадов стоит. А дале за ней видится ему в отдалении много разного народу. А видится как-то нечётко, будто полуденная хмарь в воздухе висит. Будто плывёт воздух-то и всё окрест раз за разом меняется. Аж глазам больно, слёзы взгляд застилают.
Ну, он хочет вглядеться-то. Чудится ему - вроде девицы в белых сарафанах стайкой стоят, шепчутся, руками ему машут. Богатыри в одеждах тёмных, в доспехах зелёных ему кивают.
Он на Лесную Красу глянул, а она ещё краше кажется. И будто повзрослела. Ране-то она ему девицей являлась, а таперича молодкой обернулась, во всей бабьей красе. И наряд на ей другой - зелёный с золотом.
-Ты,- говорит,- Матвей, не бойся. Скажи лучше, чем мне тебя наградить? Хочешь, бери с ручья золота сколь хошь!
А ему показать испуг не хочется. Он и говорит ей:
-Не надо мне золота. Ты позволь мне только тобой любоваться, видеть тебя хоть изредка. Я без тебя жить не могу!
Она смеётся:
-Это,- говорит,- у тебя пройдёт! Ты испей лучше водицы из голубой струи, да умойси.
Он напилси из водопада, умылси и так-то ему хорошо, легко, спокойно да весело стало!
-Ну, таперя ты знаешь, где я живу. Приходи, когда захочешь увидеться. Только никому обо мне не сказывай. А коль проговоришься, дорогу сюда навек забудешь! Да нравится ли тебе у меня?
-Да,- отвечает,- красиво место.- А чё за голубые цветы красоты несказанной у тебя растут? Не те ли, про которы бабушка сказывала?
-Те самые,- отвечает Лесная Краса.- Кто эти голубые лилии увидал, тот долгий век жить будет.
-Хорошо бы,- думает Матвей,- бабушке моей принесть этих лилий.
-Нарви, если надо,- ласково так молвит красавица.
Матвей стал лилии сбирать да оступился в ручей, полон лапоть воды набрал.
На сухое место выбралси, глядь - ни цветущей поляны, ни водопадов, ни девицы-красавицы. Стоит он на тропе середь дремучего лесу. А место ему будто знакомо. Он по тропе-то пошёл и вышел напрямки к тем липам, где впервой Лесную Красу встретил. Обрадовался, чё дом близко.
А чувствует, чтой-то ногу трёт, идти мешает. Присел переобуться. Снял лапоток, чё в ручье намочил, стал вытряхать, а оттуда мелки золоты самородки посыпались. По виду как мошки али пчёлки махоньки. Он сдивовалси, собрал их цельну горсть. Вот, думает, бабушку-то обрадую!
Собралси уже домой идтить и вдруг слышит голос Красы:
-Ты, Матвей, не сказывай, откуль у тебя золотые пчёлки. А коли проговоришься, то дорогу ко мне забудешь и боле мы не встренемся.
Он ей, конечно, обещанье дал.
-Так как же про всё люди-то узнали?- удивилась Надя.
-Пришёл Матвей домой в деревню. А там его давно уж оплакали. Решили - в тайге сгинул.
А он явилси жив-здоров да пригож и цветы бабке необнакновенны принёс.
Люди стали шептаться, чё нечисто тут.
И то - ушёл парень в тайгу летом, как липы цвели, а возвернулси - уж осень лист позолотила, и всех уверят, чё токмо день и бродил. Утром, вишь, вышел, а заполдень - вернулси.
Мать, бабка да сестра пытались, конечно, толком узнать, где был, да чё делал.
Он им не открылси, стерпел. А вот Лушке-то и прговорилси!
Она его всё донимала, чё, мол, бедный он, ежели и посватается - за его не отдадут.
Батя, мол, сказал, чтоб о нищеброде и думать забыла, а то придано не даст!
Ну, он вгорячах да в обиде и показал ей золотых пчёлок, да рассказал про волшебны водопады. А Лукерья-то и раззвонила по всей округе.
-Да,- сказал дед,- это он оплошку дал.- Рази можно было девке такое открыть. Бабы-то народ больно болтливый. А Лукерья, хоть и родня нам, а в правду сказать, и в старости была сплетница-переносчица, прям, прости господи, ботало.
-Ну, Матвей опосля того на ей не схотел жениться,- продолжила баба Дуня.- Через некоторо время ушёл из деревни, построил в тайге на заветной липовой поляне пасеку. И так-то там век бобылём и прожил.
-Должно, он Лесную Красу забыть не мог,- вздохнула баба Паша.
-А дорогу к заповедной поляне и водопадам, как не просили, вспомнить не смог,- заключила рассказ баба Дуня.
-Али не схотел!- сказал дед.- Уж как его уполномоченные донимали! Упёрси - не знаю да не помню. Так и оставили в покое. Чё, мол, с блаженного взять.
-Жалко!- сказала баба Паша.- С золотом-то бог с ним! А целебной живой воды я бы попила.
-И я!- подтвердил Слава.
-Да и мы тоже!- хором сказали Надя с Таней.
-Ишь, чё схотели!- засмеялась бабушка.- Вы вон лучше ещё чаю с липовым цветом попейте, он тож целебный.