ажется ещё Гоголь сказал, въезжая на главную улицу стольного Киева, что "город обрушивается на провинциала словно ноготь на вошь. И если повезёт, то и выскользнешь. И крепко задумаешься, прежде чем снова попробовать свои помыслы в этом столпотворении вавилонском - городском поприще грешников".
Медленно, но неудержимо он начинает давить ещё когда его и не видно. Словно борец - город присматривается к вновь прибывшему, пробует расшевелить приезжего - показывая то сё, то это. А вот если в толпу его, а по карманам пошарить. Оглушить, огорошить, сбить с толку. И тут, как говориться, у тебя вход два выхода при одном входе : либо "схавает" город тебя и выплюнет шкурку или помнёт - помнёт , да и оставит пока... Да только как клещ вцепиться, душу измотает и в конце концов - "своё" у тебя вырвет. Чтобы жить полнокровной жизнью - "здесь" нужно родиться.
Мой вклад в городской круговорот вещей, страстей и восклицаний по мерке горожанина был невелик, если не сказать скромен. Глядя как удаляется "уже не мой" потертый саквояж, памятный подарок отчима - дяди Алика, со всеми моими пожитками - мою гордость и зависть всего нашего городка, смог только сглотнуть воздух. Крепкие девичьи руки держали меня за руки и за то место, которое в этот момент так невыгодно отличало меня от них. Их глаза с такой неприязнью смотрели на меня - будто это я отнимал не только вещи, но их драгоценное время . Теперь, много позднее, понимаю, что мне просто повезло тогда - кроме денег и пожиток не взяли ничего, паспорт и свидетельство об окончании средней школы швырнули в грязь под ногами.
Упав на колени я стал шарить между снующими туда-сюда всевозможными атрибутами обувной промышленности всего мира. Дважды заорав от боли в придавленных пальцах, можно сказать, вырвал документы из-под пресса человекопотока. Прокрутившись в водовороте приезжающих и уезжающих, попадая то - к одним, то - к другим, моё тело было вынесено на привокзальную площадь "Казанского". Именно тело, так как разум метался между : "Какого фига...." и "простит ли отчим потерю раритетного саквояжа".
Нужно сказать, что отчим был в прошлом хорошим хирургом и если бы не тяга к спиртному ,думаю, он мог прогреметь не только как хирург-практик, но и как теоретик-разрушитель в основополагающих концепциях медицины - было у него несколько иное понимание "общеизвестных истин", неоднократно демонстрировал свои "разработки" в действии - поднимая на ноги больных от которых отказались даже родные. Да и пить он начал от бесконечной травли коллегами - "специалистами полостных решений". В общем был уволен "за пьянку и разврат" и быстро опустился до "простого народа" - как любил повторять он, да только у человека ведь либо талант, либо - закалка. Дядя Алик имел талант. Пока его не выгнали с работы - пытался направить меня по стопам своего кумира Павлова. Заставлял учить латынь и составлять рецепты для страждущих, записывать его рассуждения и мысли о послеоперационных наблюдениях за больными, выводы и предположения. Короче - я от него был полностью без ума. И едва он решил заняться мною плотнее - сбежал в столицу. Иначе мне нужно было бы идти к психоаналитику - у меня при приближении дядя Алика уже начинал глаз дёргаться. Благо, что окончание школы было не за горами и мне нужно было думать, что делать в дальнейшем.
Сказать, что отчим был удивлён моим решением - ехать учиться в столицу на охотоведа - значит не сказать ничего. Это была истерика такого масштаба, что мне пришлось бежать через окно второго этажа чтобы избежать, по крайней мере лоботомии. За все годы, которые он потратил на такую "неблагодарную свинью", он даже не заметил того стада животных, которые прошли через нашу квартиру и мои руки. Не видел всех этих компасов и карт, справочников и аналогов "Красной книги" - заваливая меня медицинскими справочниками, обзорами и докладами, заставляя делать выписки на память. Не видел тех швов, которые я накладывал на раны пострадавших тварей ,но всегда делал замечания о плохом качестве шва на моих руках. И уж тем более не заметил мою слабость к историческим фильмам "Айвенго", "Д`Артаньян и три мушкетёра" и прочие подобные фильмы, которые свели с ума не одно поколение мальчишек.
Он не разговаривал со мною три месяца. Показав свидетельство об окончании средней школы и медаль я, считая что стал взрослым, стал также молча готовиться к поступлению в университет. Не знаю, что подействовало на него: то ли отличное окончание школы, то ли моё твёрдое "решение". Но когда я, дрожащий как заячий хвост, стал собирать свои вещи - он вдруг сказал:
- Сень, ты не передумал ?
Я не мог ничего сказать и только помотал головой. Через пару минут дядя Алик вручил мне свой саквояж, который почему-то очень ценил, и сказал:
- Ладно... Такие мозги - да дураку достались. Что тут сделаешь? Ну раз решил - Бог с тобой. В любом случае - если что, то дай знать. Ещё лет пять можно тебе "думать", чем смогу помогу - на медицинском ещё товарищи меня не забыли. - И он вышел.
На вокзал отчим не пришёл. Больше, как говориться - на этом белом свете, я никогда не видел своего дяди Алика - через полгода он попал под машину и погиб. На этом белом свете? Смех да и только - в каком месте он был белым-то, а ? Зебра в чистом виде, и зебра бешенная.
Катаясь по городу на последнюю "тыщу" в поисках университета, все больше понимал, что в городе приезжих как грязи - сами же горожане сидят дома или на работе. Редкий местный житель, как золотой самородок в пустой породе, начинал пространственно объяснять путь-дорогу к интересующему меня месту, а я - теряясь уже после двух улиц или перекрёстков, но продолжая кивать головой - надеялся на провидение. После долгих уточнений, доведя почти до обморока очередного доброхота, сел на трамвай и интуитивно, стесняясь того что приезжий, вышел через полчаса на подходящей на мой взгляд остановке и поплутав ещё минут двадцать вышел к первому корпусу университета.
Часть 1
оворят, что время ползёт в детстве, скачет в отрочестве и со свистом пролетает в старости. Видимо ко второму курсу "годы" протянули свою костлявую руку к моей шее, так как жизнь представляла сплошную погоню за возможностью существовать как студенту не престижного факультета зоологии, ассистента доктора наук по психологии и его же подопытного кролика в его полубезум- ных экспериментах, а так же грузчика и "давальца" в мясной лавке на центральном рынке.
Всё это происходило не из-за того ,что вот такой я неугомонный, а то что коммерческие инсинуации создали мир денег и деловых отношений. Напрочь оставив за бортом жизни и человеколюбие, и взаимопонимание, и сочувствие - если это не связано с личным интересом.
Платное обучение - находка нового образовательного процесса - быстро проглотило мои иллюзии на бесплатное обучение. Вернее "прошёл" отбор по баллам только на платное отделение, так как этих медалистов понаехало видимо-невидимо. Платить за следующие полгода обучение нужно было в конце семестра и поэтому в поисках заработка прошёл все детсады и школы, парки и склады.
Но видимо судьбою мне было уготовано нечто иное. Почему-то на мои способности к латинскому оказался большой спрос у моих коллег - студентов. Вот когда я вспомнил свою нерадивость по отношению к требованию отчима о серьёзности. Но того, что он успел дать мне с лихвой хватило на составление таких устрашающих диагнозов без видимых признаков, что лечащие врачи потом действительно не пытались лечить своих пациентов - из-за боязни ухудшить самочувствие больных. А справки - просто шли потоком. Но однажды одна подобная справка попалась на глаза родителей и привела их в ужас. Никакие отговорки "милого сына" не остановили их от похода к врачам, а потом и к декану с жалобой на преподавателя физкультуры, который оказывается, довёл их чадо "до врожденного порока правого предсердия и мениска в области стопы".
Декан оценил по достоинству и документ и опечаленных родителей. Клятвенным обещанием разобраться и устроить показное наказание он успокоил их, а через пару дней вызвал меня и предложил выбор от которого я и не подумал отказываться.
Родители получили то, что хотели - с удовольствием смотрели как я надрываюсь с тушами забитого скота, когда заходили на рынок. Хотя раньше никогда там не бывали - вот ведь насколько одним людям приятно унижение другого. А то, что я продолжал учиться в том же месте их не волновало - видимо декан нашёл аргументы, которые расставили все точки над "i". Кроме заработка получил возможность "затаривания" продуктами да и вещами по сходным ценам, а то и вовсе даром. Конечно если участвовал в погрузке-разгрузке. Эти возможности как-то не восхитили меня, ну не понимаю я всех плюсов "когда другие не могут , а у меня это уже есть". Не стяжатель, что поделаешь. Но при случае помогал с приобретением того или иного товара всем заинтересованным лицам..
Там же в этой мясной лавке познакомился с одним типом, так в общем-то "никакой" клиент - заходил редко, брал мало. Но только был один нюанс - приходил всегда в обед, ждал открытия и долго-долго стоял не далеко от стойки где выбирал - копался в мясных кусках, хотя на самом деле наблюдал за покупателями. Мне в принципе дела нет, ради всего святого, выбирай что хочешь. Просто когда человек ведет себя не как все - обращаешь внимание поневоле, потому как скукота одолевает. И зевание от недосыпания могло бы привести меня пряменько в "Склиф". Так как при этом у меня так трещало где-то за ушами, что только стук топора нашего рубщика мяса Якира заглушал его. Но мне ведь нужно привлекать клиентуру, поэтому решил быть вежливее и внимательнее к нему. Понемногу разговорились, оказалось что это профессор психологии в каком-то колене. И тут не просто так, а у него тут дело. Исследование и анализ поведения человека в ситуации выбора мяса не им убитого животного, в случае если человек при виде крови в быту теряет сознание. Короче не простой попался покупатель, но заходить стал чаще.
Он оказался "действующим" и, прознав про мои стеснённые финансовые обстоятель- ства, предложил участвовать в исследовательских разработках на правах ассистента. Не знаю что и думать об его предложении теперь, но тогда это был лишь ещё один способ заработать на обучение и жизнь. Его лаборатория находилась в подвале пекарни, видимо здесь когда-то проводились опыты, направленные на повышение качества продукции. А может, он сам натащил сюда это добро. С него станется.
Никаких белых мышей и лабиринтов я у него не увидел. Все было гораздо тоньше - "парапсихология, сновидения с влиянием социального статуса индивидуума в ракурсе новейших достижений в области ЭВМ. А на практике - он вводил некий галлюциноген животным и облепив их датчиками наблюдал как искажаются кривые активности мозга, мышц и нервных окончаний. ", прессуя их по полной программе. Он торжественно называл это проектом своей жизни и проходила эта разработка под названием "Инга" - Исследование Наведённой ГАллюцинации. Что он там среди этих кривых видел мне и сейчас трудно сказать, но когда он завел разговор о том, что эксперимент на этом этапе исчерпал себя - мне сделалось не очень хорошо. Я знал его не долго, но все это время он готовил меня к чему-то "такому". Бесконечные тесты, реакции на раздражители и прочее. Ведь ему было "не слабо" отключить свет когда я вводил препарат в "подопытного" и наблюдать за моей реакцией. А то просто переводил часы и наслаждался моей паникой. В общем этот милый старикашка иногда доводил меня почти до обморока. Но моё согласие на эксперимент его и не интересовало - ведь я уже должен быть горд тем ,что избран для рывка в науке. Занося опытные данные в журнал, вдруг почувствовал головокружение и жуткую сухость во рту. Руки вдруг стали маленькие-маленькие, а ручка вдруг взметнулось как огромное дерево и заходила ходуном. И стала падать прямо мне на голову. Я попытался закричать, но набрав воздух моя голова полетела как шар, а шея стала вытягиваться в ниточку. Я все же закричал что-то, но лилипутский голосок напугал меня ещё больше. Последнее, что я видел - это счастливые глаза профессора. Он просто подсыпал мне в чай какую-то дрянь и был видимо очень доволен своей хитростью. Да, он-то поймал удачу за косматый чуб, а на меня обрушились все мои страхи и для моих комплексов открылись необъятные перспективы.
Часть 2
уман какой-то... опа-опа, кто-то или что-то там шевелится. Боже мой не дай моему воображению отработать по полной программе. А профессор все же гад какой, а ?! Мы ведь и с мышами не закончили... или это только я "не закончил", а этот "псих" меня давно "запланировал". Ну дай только "очухаться"... , а что я ему предъявить-то собираюсь собственно. Сам же подписку дал о согласии "в проведении работ и экспериментов", конечно я не думал, что стану непосредственным участником событий. Ну ладно с этим пока все. Разберемся "среди тут". Надо запомнить по-больше, да соврать не меньше, глядишь и "бабок" отвалит этот садюга-энтузиаст. Так сориентируемся... кругом туман такой, что не видно даже рук, ног, носа и губ?! Тут меня пробил такой "ха-ха": представил, что рассказываю профессору о глазах в тумане. А потом вспомнил глаза в графине с водой у Шерлока Холмса и представил профессора доктором Ватсоном - меня скрутило по-новому и я рухнул... прямо на зеленую травку, под яркое летнее солнышко.
Один единственный камешек на полянке точнехонько угодил мне в локоть. Взвыв, от боли и неожиданности, я вскочил на ноги. Стою себе абсолютно голый, озираюсь по сторонам - где же зрители, посмотреть на голыша. Чем-то напоминает детские кошмары. Неужели начнется именно с этого? Сзади послышалось шипение и шорох. О, вот и они - ну держитесь за стулья, слава Богам мне не 10 лет и это мы переживем!!! Резко повернувшись попал прямо на классический пикник у дороги. Дедуля, лет под сто, чинно сидит на коврике, перед ним на белой скатерочке разложена какая-то снедь. Вернее сидел. Теперь он весь красный брыкал ногами по скатерке и, с выпученными глазами, размахивал руками. Он не был страшным и я относительно успокоился. Вот бы ему ещё и флаги в руки - вот это "группа встречающих лиц" получилась бы. Огляделся немного - полянка, даже скорее лужок, где-то близко речка шумит и "тишина", как в "неуловимых мстителях". Глянул на "встречающего". Иллюзия иллюзией, а старик-то задыхался по настоящему. Поверьте мне, все симптомы указывали на скорую смерть от удушья. "Ну ладно-ладно, сейчас болезный ты наш...",- с этими словами я неуверенно подошел к трепещущему телу, все ждал что оно исчезнет. Подняв и развернув спиной к себе дедулю, резко надавил ему на грудь. Провожая в "последний" путь здоровенный хрящ и непрестанно похлопывая ладонью по спине, я продолжал осматривать старичка, который медленно приходил в себя. Серые полосатые штаны заправлены в невысокие на шнуровке сапожки с толстой подошвой, белая длинная рубаха с вышивкой по воротнику и рукавам, чёрная мохнатая безрукавка. Чем-то неуловимым он напоминал мне тех стариков из народных сказок и мультфильмов. А ведь точно: в прикарпатье так ходят, то ли молдаване, то ли болгары. Славяне короче. Наконец дедок таки откашлялся и повернулся ко мне. Налитые кровью глаза продрали морозом, елки зеленые - вдруг кинется, а?
- Да не бойся ты, не кинусь, - словно прочитав мои мысли, молвил дедок, - а вот за сломанное ребро ответишь по полному раскладу.
- Диду, ты бы хоть спасибо сказал, - ничуть не удивился я его способностям, во сне и не то увидишь. Тем более при наведенной галлюцинации.
- Поживи с мое, потом и "спасибом" своим раскидывайся, внучок нежданный. И неча меня учить жить, немало учителей в земле сырой лежат, а я все тута маюсь. Думал, вот Она долгожданная, приближается. Чего от меня тебе нужно стало. Или ты из тех, что стесняются обирать мертвых и торопятся ограбить ещё живых, а?
- Ладно, извините, что помешал спокойно помереть. Может Вам помочь в этом непростом деле. Я сейчас совсем-совсем свободен и после нашей с Вами беседы даже с удовольствием приложу к этому руки, а диду? Хрящик-то вона лежит - сходить, а ?
- Мне твоя помощь, в этом деле, без надобности. А вот ты без моей пропадешь, как есть пропадешь.
Спокойненько так сказал, без угрозы. Как бы между делом, одновременно неторопливо собирая свои раскиданные пожитки. Жизнь становилась все интереснее и интереснее. Глядя на его сборы я пытался проанализировать ситуацию, уж больно все реально. Мягкая трава "шла" волнами под порывами ветра, посвист стрижей, что уже у самой земли ловили мелких насекомых, явного признака приближающего дождя. Солнце припекало, а земля немного холодила коленки. Окружающая природа представала во всех подробностях до самого горизонта, сохраняя четкость. Во сне так не бывает - слишком сложно, во сне мозг стремится к простоте. Картинка во сне смазывается, если меняется "объект" обозрения. Даже если вы способны удерживать сон под контролем какое-то время, подсознание пытается "протолкнуть" свой пакет данных и отсекает мелочи при передаче информации. А именно мелочи дают возможность управлять событиями в мире сна. Кто победит - тот и заказывает музыку. Здесь же все так явно, нет никакого напряжения в удержании мнимой реальности, даже если отводишь взгляд, а то и просто закрываешь глаза. Если это все же сон, в пользу этого была моя нагота, то тут я на многое способен: летать например, превращаться в кого угодно и т.д. Попробовав раз-другой для смеха - глухо. Старик искоса подглядывал за мной и, кажется, отлично понимал о чем я думаю... Что это его сон что ли?... Так почему я могу делать что хочу, думать, подвергать анализу ситуацию? Ведь его выигрыш как раз в моем неведении и заблуждении о самостоятельности или все настолько тонко, что создана иллюзия моего самоконтроля. Если последнее верно, то мне осталось наблюдать за ситуацией и продолжать анализ, попутно реагируя на изменяющиеся обстоятельства. С другой стороны - вопрос о параллельности миров стоял с очень давних пор, а с развитием кино и литературы приобрел общеизвестный характер. О том, каким образом я попал сюда можно рассуждать очень долго и нудно, а кому это надо-то. Надо как-то жить в предложенных обстоятельствах, а потом разберемся "что и почем на Привозе".
Старик явно ждал меня: вокруг не было видно ни деревеньки ни хуторка, еды раскидано больше чем для одного человека, да и собираясь он явно тянул время. Приняв решение - я ждал, все равно здесь мне некуда идти. Закончив с "уборкой" территории долгожитель-пенсионер приступил к своим, как оказалось непосредственным, обязанностям. А именно к "инструктированию вновь прибывших". Как оказалось, я был первым не только в его долгой "практике", даже его дед не мог похвастать выполнением своей работы. От поколения к поколению передавались место и правила перехода. Когда-то инструкции, теперь уже предания неслись сквозь годы и десятилетия, невзирая на быстротечность жизни биологических составляющих этого "вселенского" механизма. Нараспев проговаривая сказания и раскачиваясь, для соблюдения ритма, он почти не обращал на меня внимания. Ведь свершилось то, для чего жили его предки и он сам. И очень важно рассказать все полностью, без необратимых ошибок и искажений. Вслушиваясь в этот напев я невольно стал раскачиваться в одном с ним ритме, явно впадая в транс вслед за ним. О множестве миров и их многомерности, благодаря нашим философам и фантастам, кое-какое представление имел, но то что они имеют взаимное влияние как-то не задумывался. Любое перемещение живых и неживых объектов в одном мире более или менее отражается в других, причем чаще в формах не взаимосвязанных. Это может быть и передача энергии, и перенос информации в любом виде, как это вышло в моем случае, а на более тонком уровне даже мысли надо "думать" аккуратнее. Контролировать ассоциации так сказать, если не хочешь, что бы где-то кровью умывались. Хотя многим ли дело до того, что где-то что-то происходит.
Иначе говоря, просто страшно жить зная, что твой чих может привести к яростному противостоянию двух наций. Для того чтобы не происходило ничего подобного или смягчать события "непреодолимых неопределенностей", и существуют Стражи Перехода. Подобно привратникам "райских пущ" они контролируют просачивание событий способных координально изменить расстановку сил в каких-то мирах. Видимо здесь простой перенос информации, при погружении меня в состояние комы в моем мире, был явно недостаточен для коррекции социума и Стражи перенесли сюда меня целиком. Оказывается здесь возник кризис, разрешать который переносом одних данных уже поздно, а "присылать" сюда гения ещё рано. А тут подвернулся я, ни то ни сё, а так - среднеквадратичное. Как и чем, это отразилось у меня "дома" даже трудно представить, да это и не моя забота. Видимо есть на то причины, а возможностей Стражи хватило для решения этого вопроса. Короче нужно мне тут устраиваться, потому что поверил я в это на полном серьёзе. Закончив с "лекцией" довольный старикан пододвинул ко мне дорожный мешок и попрощавшись стал спускаться по узкой тропинке к дороге, что проходила по небольшому косогору. Явно торопился сообщить о выполнении долга своим близким. Надо идти за ним, человек уже ведь не чужой, пожить-осмотреться на местности. Въехать как говориться в тему. Но тут мой лектор развернулся и с радостной улыбкой посоветовал в селение, что увижу за холмом по правую руку от дороги, не заходить.
- Посиди тут пару дней, подумай. На кой тебя сюда закинули я не знаю, да и знать не хочу, а не соваться в воду не зная броду посоветую. Завтра приду, не помру если, еды принесу да про новости поведаю. Родник тут рядышком, не пропадешь. Подумай крепко, али спроси кого. Ну до завтра,... "внучок". Да, на вот...Вещички проверь - может что нужное найдешь...
Дедок протянул мне туго набитый мешок и ушёл, оставив меня "думать" о смысле моего здесь появления. Будто мне не хватало дум о смысле жизни у себя "дома". Кстати о "доме". Все же что это за хрень такая произошла? Как могло такое произойти? Но не долго задавался я подобными вопросами - ещё "дома" зарекся "распутывать" логику событий и поступков людей. Слишком много факторов влияют на критические точки преломления событий - прогнозируемых и воплощенных. Подавляющее большинство людей не задумываются над тем как и из чего складываются моменты их жизни - они проживают её как в трамвае. Сели в надобный и поехали. Этакие рельсы жизни в тумане бытия пред ними. Все им понятно, сильно умные они, а управляют вагоном бездари. На все ответы знают. Их бы вот сюда - послушал бы их версии с большим удовольствием. Другие, владея логикой высших порядков и софистикой в добавок, прекрасно понимают, что поговорка "о верёвочке, что въестся какое-то время", может стать не верной в самом что ни наесть корне. Потому, что в жизни "верёвочка" не лежит ровненько на одном месте. Там и петелька может быть, и конец её попадёт на начало. А если начать с определения: где начало и конец, то можно совсем позабыть о сути дела. А ведь это просто веревка и только, что ж говорить о более сложных вещах.
Мне было указано жить "здесь", вот и надо устраиваться в предложенных обстоятельствах. Почему я не психую, не кричу как "скаженный" ? Ну видимо обработали мою психику , подкорректировали, а может от рождения что-то такое и ждал всю жизнь. Такое уже было один раз, при рождении ну хоть кто-то спросил мое мнение, почему же не быть таковому вновь. Мне дана возможность прожить другую, отличную от былой, жизнь. Вот и посмотрим что-почём.... Да ну нафиг - о чём это я, а? Короче хрень какая-то, скорее бы действие галлюциногена закончилось.
Так-так, ну и какое же наследство дедуня мне оставил... Холщевые рубаха и свободные штаны тёмно-серого цвета, все богатырского размера. Не говоря уже о сапогах.... А еды всего чуть. Кого же они тут ждали, Шварценеггера с желудком не больше напёрстка что ли? Вытряхнул содержимое мешка перед собой и глядя на "наследство" пытался определить куда я попал и в какое время. Так... это что... такое огниво я "видел" ещё в сказке братьев Грим. Раритетный привет от предков дедули что ли? Моток крепкой на вид веревки, небольшой ножик в потертых ножнах на ремнях каких-то, деревянная баклажка с водой, десяток кованных четырех угольных гвоздей, мешочек с солью, пучок сушеной травы, покрытый насечками булыжник и всё на этом. Здесь, что - средневековье? А булыжник-то зачем ? Небось деду в лоб дать за грубость или на шею себе да в родник. Дак он мал для этого.
Отложил в сторону остальные пожитки и стал кроить с помощью ножика штаны и рубаху. Уже при свете костра закончил прошивать штанины тонкими кожаными полосками, отрезанными от голенища здоровенных сапог. Пока шил как-то не обращал внимания на подступавшую темноту, но одевшись в "обнову" как будто очнулся. Никогда ещё в жизни не приходилось ночевать под открытым небом. Стало так жутко. Темнота будто ждала - когда же я осознаю, что тута я один одинёшенек и постаралась увлечь меня своими миазмами.... Так.... Стоп. Не поддавайся панике - дед предупредил бы об явной опасности. Но легче мне не стало и всю ночь, едва не опаляя волосы, я жался к костру и испуганно озираясь на любой шорох. Их было полно - жизнь вокруг меня просто кипела. Ночные обитатели привыкли к огню еще с незапамятных времен, кострище было аккуратно обложено камнем-известником. Я видел только отблески их глаз и слышал их "голоса". И только когда едва заалело небо, я повалился на бок и уснул.
Часть 3
роснулся от жара опалявшего мое лицо. С трудом открыл, будто засыпанные песком, глаза - полуденное солнце заливало светом всю полянку и медленно "пропекало" меня. Я ещё здесь? Что же и сколько вкатил мне этот псих? Лицо болит просто, видимо обгорело, причем только с одной стороны. Тело онемело, видимо я ни разу и не двинулся пока спал. Моего встречающего пока не было видно. Кое-как поднявшись перетащился в тень. Отлежавшись часа два стал собирать упавшие сучья для костра, по словам деда мне тут ещё сутки куковать. Заодно думал, что делать с сапогами. Обрезать да прошить что ли? Протекать станут... так , а если просмолить. Но нашел кое-что получше. Ветер надломил дикую яблоню на изломе выступил клейкий сок. Под солнцем он загустел и стал напоминать детскую игрушку -"лизуна". Наверняка получиться проклеить шов. Отметил, что тут полно грибов и ягод знакомых мне с детства - надо бы насобирать, а то еды старик оставил немного и остатки видимо "добили" мыши. Скоро на палочках румянились маслята, пара боровиков и пара ящериц ждала своей участи. Я ещё ни разу их не ел, но много раз приходилось под присмотром отчима производить определенные операции над тушками их собратьев. Иллюзий у меня не было, начиналась совсем другая жизнь и видимо "пацифизм" уступит свои позиции более радикальному образу жизни. Что ж мне всегда хотелось пожить в экологически чистом регионе, а тут похоже весь мир был ещё не испорчен прогрессивной деятельностью человечества. Воздух был настолько свеж и чист, что казалось что ещё немного и у меня наступит токсичное голодание. Я постоянно ловил себя на том, что сдерживаю дыхание, а не то, думалось, легкие разорвутся. Они не могли надышаться, но воздуха было слишком много для меня. Постоянно проверял ощущения: прикусывал язык, щипал время от времени что-нибудь мягкое, рвал и сминал в ладонях траву, нюхал её. Разве что не грыз камни, но землицу пожевал - сравнил вкус и ощущения с теми какие были в детстве. Помните? "Не врёшь? А ну ешь землю!".
Перекусив занялся своей обувкой. Сапоги были из мягкой кожи с чуть более твердой подошвой. Я рискнул обрезать носки и старательно прошил теми же полосками кожи от голенища, тщательно промазав место под шов. Потом долго отмывал руки от липучего сока в ледяном потоке родника. Пока был занят пошивом мысли привычно блуждали среди ассоциаций и неоднократно ловил себя на мысли о камне. Как-то не вырисовывалось очевидной необходимости за ним. Что-то рубили на нём что ли? Дак нож махом затупится. Камень - сам как молот? Может это - божок какой, или дорожный алтарь для приношений. Не видел я ни как он "крестился", ни знака какого у деда , ни поминал он никого из каких-либо богов. Слушай, было какое-то кино - дак там пальцы рубили за воровство. Это ж сколько хозяев было у камешка, а? А у деда вроде все пальцы были. Или нет... Это вроде напоминания что ли - "не укради". А может это произведение "местного" искусства - вроде наскальных рисунков. Зверь какой-нибудь начертан. А может это карта местности, ну ка....
Камень был сильно потёрт, видимо лет ему немало. Насечки просматривались не все. Крутил во все стороны - ничего не вытанцовывалось. Плевал даже и втирал слюну в насечки, а после спустился к роднику напиться - перестарался с плевками и в горле было сухо как в Сахаре. Потом вспомнил как меняется цвет камней в воде притащил каменюку к роднику. И по новой... Ну скоро энтузиазм угас, уступив место голоду. Камень бросил в родник, а на кой он мне. Солнце уже заметно склонилось к горизонту когда я вновь вспомнил про старика. Что-то не торопиться дед, неужели помер как обещал? Ну что же пора и пообедать, а то и поужинать сразу - урчание желудка уже пугал меня самого. Но прежде чем приниматься за мой хвостатый ужин, натаскал огромную кучу валежника и загородился ею со спины и частично с боков - одной бессонной ночи мне хватило. Так хоть создавалась иллюзия стены за спиной, да и не видать сколько человек сидит у костра. Только уселся за подрумянившиеся "хвосты" - обнаружил что оставил фляжку у родника. Некоторое время боролся с ленью, приводил доводы и контрдоводы о необходимости воды. Но мысль о ночном походе за водой моментально решила в пользу немедленного похода за фляжкой. Там снова увидел камень, он остался тем же цветом. Но вот насечки приобрели более четкие очертания и что-то напоминало мне. Что-то крутилось в голове, что-то связанно с детством, школой, историей... А ведь это... это похоже на письмо. Может это как в Древнем Египте, что-то вроде книг? Вращая камень, я чуть не выронил его. Перед глазами углубления, трещинки и насечки намокнув сложились в несколько слов на знакомом с детства языке, правда размазанной клинописью. Что вначале и сбило с толку. "Поверь на слово" и подпись "Арсений Муравлин". Здрасте, что называется - приехали. Всё, на сегодня - хорош! Спать, спать, спа-а-ть.... Какие на хрен хвосты? От таких новостей, пока я кушаю, у меня крышу сорвёт. В сон провалился махом, вот что значит работа и сон на чистом воздухе. И что главное - никаких потрясений, никаких.
Под утро просыпался несколько раз в неясной тревоге. Вглядываясь в окружающий меня туман приглаживал волосы, что буквально вставали дыбом и шевелились. И с тяжелой головой валился на кучу тряпья. Казалось что это бред какой-то. Может я заболевал? Окончательно проснулся от того, что трясли меня как ту грушу. Еле разодрал не желающие просыпаться глаза и первое что углядел, так это широко раскрытый рот. Который брызгал слюной и орал что-то вроде: "Вставай, ...уходи в лес, давай-давай, ... на черный камень". Мне показалось, что это профессор и уже набрал воздуху, что бы послать его к такой-то матери и ещё дальше. Но тут послышался глухой удар, сочный хруст и на лицо мне плеснуло тёплым, а между зубов показалось что-то чёрное и острое, немного не задев мои глаза. Тело моего нежданного гостя повалилось на меня содрогаясь в агонии и от глухих ударов. Заглядывая "ему" через плечо я старался разобраться куды мне бечь и от кого... У мены перед глазами, сквозь быстро густеющий частокол настоящих стрел, метрах в пятидесяти гарцевали несколько всадников. Я боялся пошевелиться, может они "сделав своё дело" всё же поедут себе дальше? Но видимо им стало интересно куда же так торопился селянин. Уже не торопясь и переговариваясь двинулись к моему убежищу.
Лежать рядом с убитым ни живым ни мертвым мне не хотелось и я стал выкарабкиваться из под тела весь залитый кровью моего спасителя. "Вот блин! Едва живу на этом свете, а уже кругом должен!". Шевеление мое не осталось без внимания. Та небольшая фора в расстоянии с лихвой компенсировалась меткостью всадников. Другое дело, увидев меня залитого кровью - явного нежильца - они заспорили о том кто закончит столь интересное продолжение. Понятное дело ждать мне не с руки, вот и рванул прямо через импровизированный забор из сучьев. Только совсем забыл что с вечера привязал мешок к ноге на всякий случай. Он и зацепился за ограду, свалив меня с ног.
Часть 4
С протяжным шелестом стрелы рвали воздух вокруг меня, шоркали в плотную, шарили по волосам, цепляли прижатый к плечам мешок. Я никак не мог встать нормально на ноги - закинутый на плечи мешок перевешивал, ремень путался в ногах, оплетая колени и цепляясь за траву. Мои судорожные рывки и попытки восстановить равновесие сбивали с толку стрелков, заставляли их торопиться - полоса леса приближалась с каждым шагом-прыжком. Сбитое дыхание хрипами вытягивало последние силы. Уже ворвавшись в кусты на краю леса получил полновесный удар - стрела шарахнула прямо в мешок, сбив с ног. На четвереньках, почти не глядя вперёд, устремился дальше в чащу. Неожиданно земля ушла из под всех моих "передних и задних" ног. Кубарем скатился по крутому склону в овраг, который неожиданно разверзнулся подо мною и окунулся с головой в туман. Такой густой, почти как молоко - я даже дыхание попытался задержать, но легкие разрывались и горели. "Хлебнул" полной грудью молока этого... - хм, нормально. Ободранные колени и ладони саднили и сочились кровью. Как я глаза сберег в этом полете? Что за хрень такая на конях была, что за уроды? Татары что ли или кочевники какие ещё? Надо когти рвать отсюда, а то пристрелят нафиг. Голосов не слышно, хотя гнались ведь. Надо пройти немного подальше и выбираться на другую сторону этого "овражка молочного с кисельными берегами". Надо же, туман какой плотный, можно бродить тут долгонько пока выберешься. Будто в хорошо натопленной бане парок, только давит на грудь немного и ещё... что же ещё,...да ну, лучше не надо... вот блин - стремительно развивается определенная фобия. То ли боязнь замкнутого пространства, то ли как раз наоборот. Это в общем как смотреть - от воображения зависит, а оно у меня такое, что рассказанные мною сны и ассоциации к ним настораживали моего дядю Алика и его друзей-психиатров. Один даже что-то говорил о диссертации, но дядя возмущенно "отправил" его к санитарам в дурдом. Тут ещё могучий ум человека двадцатого века услужливо предложил вариант - "вот сейчас встретишь тут доброго Гогу-Могогу с острым ножиком, причём с противотуманным взором....". Против воли заозирался, а толку то чуть - не видно ж ни зги. А тут ещё одна из извилин говорит: "...а, каплю крови акула чувствует за шесть морских миль". И ВСЁ...Крыша рванула. Ну и я рванул вниз по склону, стремясь быстрее перебраться на другую сторону оврага. Наклонившись к едва видимой земле проносился метр за метром, валился, кувыркался и подхватившись ломился дальше. Стало вдруг чуть прозрачнее. Мелькнула мысль, что овражек стремиться вырасти в пропасть. Но остановиться не мог, да и бежать уже тоже. И когда с размаху шмякнулся обо что-то большое, мокрое и в тоже время пушистое - в голову мелькнуло-"Слава Богу". В меркнувшем сознании раздался рёв двигателя дизельного тягача, топот и клокотание как в канализации...
Зима. Уже вторая её половина. Он стоит и смотрит в густое от снегопада небо, потом поворачивается ко мне и я вижу, что это "я". Я люблю зиму. Снежок кружиться, играет на последних лучах заходящего солнца. Застывшая кристальными узорами простая вода создавала эффект обособленности каждого пешехода, охватывая и предлагая игру-борьбу один на один. Снежные хлопья падали так неторопливо, что в сравнении со спешащим светилом казались падающими из самой вечности. И потрясающая тишина. И это всего в тридцати метрах от трассы, по которой с затихающим рокотом проносятся машины и скрываются в чуть шуршащей пелене. Вдруг сквозь эту пелену послышался плач. Он не вторгся, а как-то незаметно втёк в гармонию созерцания природы. Он был негромкий, но какой-то пронзительно проникновенный, цепляющий за инстинктивные пряди сознания. Плачь зовущий, одинокий и такой безнадежный. Так мог плакать только человек у которого уже нет ни сил, ни веры, ни надежды, впереди только неминуемая гибель. Это как на медленно тонущем корабле посреди океана и есть немного времени чтобы оплакать себя самого ибо все "другие" уже не смогут. Что-то взыграло в душе. Резко повернулся в сторону этого "постороннего" звука и в глаза мне ударил белый свет тумана, а по всему телу ударила боль. От этой боли мне так поплохело, что я на миг забыл обо всем. Но только на один. В следующий я уже вскочил на ноги готовый мчаться в противоположную от этого "плача" сторону. Волосы встали дыбом, уши развернулись локаторами, дыхание пресеклось - картина жуткая. Туман, отнюдь не сиреневый, и детский плач из этого необъятного ничего. Да "там", в этой бездне, могло быть что угодно и что угодно происходить. Внутренний голос услужливо напомнил о монстре, который именно плачем подманивал свои жертвы. А после долгое время питался ими, причем поддерживая в них жизнь до последнего. В ответ на мой "взбрык" раздался испуганный визг и ...тишина. Что это не хищник я понял на десятом прыжке. Неужели здесь есть кто-то кто боится больше меня? Невольно появилась необоснованная уверенность и решимость. Ну не дурость ли, а? Только дурак видя кипящую воду в котелке пальцем проверяет - горячая ли она. Не знаю, что имели ввиду многие мои знакомые говоря, что я слишком умен чтобы всегда поступать правильно или слишком правильный, чтобы поступать умно. Не знаю какая доля правды, шутки или иронии в этих словах, но я вернулся. Правда не сразу. Всем понадобилось время успокоиться. "Оно" вновь захныкало правда гораздо тише, но мне хватило чтобы сориентироваться.
Готовый бежать во все лопатки "если что", обнаружил огромную и влажную копну меха, которая время от времени содрогалась. Шлепая по воде я обходил эту копну и видел сплошные рваные и резанные раны. Мне ЭТО не зашить и не перевязать. Нечем. Что за зверь это сделал? Ведь "это" не меньше индийского слона будет? Кровь из ран уже едва сочилась по набрякшему меху. Я вдруг остановился и посмотрел под ноги. Туман не давал четко рассмотреть что там, но ноги чувствовали, что "вода" что-то слишком тёплая. Голову обнесло и я оперся на "это" для устойчивости. Мех под рукой дернулся и передо мною открылось окно, точнее глаз размером с окно среднего размера. Хоть это был явно не глаз человека, но все что было нужно читалось без труда. На меня плеснул такой океан боли, надежды на помощь и вера именно в меня, что я не вольно стал гладить "это" по относительно целым местам. Раздался снова полуплач-полумяуканье. Причем звуки шли из-за частокола зубов. Трудно поверить, что такое огромное существо могло издавать что-то подобное. Что же тогда ревело тут прежде как ракета-носитель на старте? Осматриваясь дальше, я увидел, что одна лапа просто оторвана и держится буквально на полоске шкуры, а другая поджата и ... под неё на меня смотрели два "окошка" поменьше. Молча. Плакала оказывается "гора", а детеныш молча ждал своей участи. Видя её плачевное положение я успокоился и почувствовал вполне обоснованное превосходство, по крайней мере по оставшемуся здоровью. Хотя это всё относительно... Где мы будем сегодня - вилами по туману писано.
"Гора" вдруг негромко хрюкнула и малыш пополз ко мне. Он был, в отличии от неё, относительно невелик, чуть больше обезьянки, что "продавала" билеты в заезжем цирке. Ловко забравшись на руки, обхватив за шею и плечи детеныш сразу "потерял" в весе. Но тут я обнаружил толстую связующую нить между "горой" и детёнышем. Так "гора" что ли "мамаша"? Она тут что ли рожала? Видимо...Нет, ну не нашла места получше, а? ... А вдруг она тут живет,.... ха-ха блин три раза. Ну похоже мать умирает..., а если пуповину не обрезать малыш погибнет тоже. Так, так... ну что-то похожее приходилось делать. Все дело в организации, а не в размерах. Глаза смотрели на меня в упор и казалось читали все мои мысли. Наши взгляды пересеклись и я увидел там доверие, веру и стремительно приближающуюся смерть. "Торопись", вот что там было. Ладно, пуповину перетянем... чем только..., а вот нитка осталась от сапог - сойдёт. Так вот, потерпи малость... Так теперь резать и только резать... Нож скользил и отказывался даже пилить. Бронза уступала шкуре этого животного. А ведь что-то или кто-то рвал её как бумагу... Над плечом раздалось металлическое клацканье - это чуть приоткрылись могучие некогда челюсти. Приподнять детёныша и запихать петлю пуповины в щель между рядами клыков дело пары секунд. Я чувствовал потрясающую синтонность в наших действиях, будто делали это вместе не раз. Этот частокол чуть шевельнулся и малыш был свободен. Тут он вдруг молча забился в руках, мать тоже шевельнулась - пытаясь подняться. А я почувствовал вибрацию воздуха и тут же плотным потоком ударил рёв стартующей ракеты. Он несся кажется со всех сторон. "Бежать, бежать" толкал меня угасающий взгляд матери. Только побежал как мой наездник встрепенулся ещё сильнее - "Не туда", ситуацию он воспринимал гораздо лучше чем я. Пометавшись возле умирающей матери я побежал ориентируясь по панике детёныша. Перепрыгивая через гнилой валежник десятом шаге наткнулся на ещё одну тушу. Тоже в меху, только он был совсем белый и из него торчало здоровенное бревно. Кровь ещё сбегала по стволу. Дохлый..., то-то парень молчит. Оббегая кругом перепрыгнул через скрюченную лапу с выпущенными когтями - у нас такими траву косят. Видимо "это" - то что убило мою "мамашу". Земля кругом была взрыта и раскурочена. Да уж, не просто помирал монстрила в этой агонии. Засмотревшись на это торжество смерти рухнул, запнувшись за какие-то воткнутые в рыхлую землю железяки. Подхватил парочку и драть дальше, хоть какое-то "оружие". Хотя о чем это я - с кем тут сражаться захотел придурок, а? Отбежав шагов сто вновь услышал леденящий вой и какое-то визжание. Видимо мать из последних сил подманивала к себе кого-то. Тут разом с двух сторон раздались не менее жуткие взрёвывания, воздух содрогался и трепетал от мощи этих голосов. Потом ещё и ещё, чуть дальше - видимо на трапезу спешили все окрестные хищники. "Бежать, бежать". Визг стал ещё пронзительней, а ему отвечал не утоленный голос голода целой стаи. " Я спасу, спасу, спа...". Шум драки заглушил голос матери. Я бежал и бежал, уже шатаясь со свистом втягивая ставшим тугим туман. Пара туш может быть удержит эту стаю хоть какое-то время. "Бежать, бежать". Вдруг впереди посветлело и мы выбежали из тумана...
Вы бы видели глаза моряков какой-то "шаланды", когда мы пронеслись по всей палубе и остановились только на корме перед капитаном. А за его спиной - "...раскинулось море широко...". Лицо его менялось по мере нашего к нему приближения от свирепого до обалделого. Не так уж и часто посреди океана к ним заходили на огонёк. Видимо матросы чем-то расстроили его и он орал как будто пострадало его мужское достоинство. Крик постепенно снизился до шепота. Челюсть отвалилась синхронно с выпучиванием глаз. Никто из команды не шевельнулся. Вид у меня был таков, что и этих смелых парней вогнало в состояние катотонии. Весь оборванный, с головы до ног покрытый кровью, с дубинками в руках, на груди щелкает зубами обезьяна. А в глазах такой ужас, что их внимание моментально переключалось за мою спину - "Что это могло напугать такое... Вернее такого ..". А ведь отправляться в плавание на таком корыте нужна либо отчаянная нужда или отчаянная смелость. "Шаланда" медленно дрейфовала в сторону сгущающего на глазах тумана. "Туман!?". Это подстегнуло меня лучше всякого кнута - "Нет!!! Только не в туман !" Как бы я ни попал сюда - здесь остаться целым шансов намного больше. И ни за что не соглашусь вернуться. Отбросив палки, схватил капитана за грудки и стал трясти и сбивчиво орать про монстров, пиратов, налоговых инспекторов. При упоминании о пиратах рот капитана широко открылся и оттуда полетели мне в лицо его слюни со словами команды. Команда заметалась и уже через минуту склянки отбивали ритм для гребного наряда. Я обессилено сидел у борта и смотрел на удаляющееся облако тумана. Где, как показалось некоторым морякам, действительно мелькнул силуэт судна. Я же думал о той опасности, что сумел избежать. Тело содрогалось помимо воли. Какое превосходство в адаптации могут продемонстрировать более подготовленные люди хотя бы моего века, если даже мне хватило времени разобраться в ситуации и удержаться от стресса меж пространственного перехода. Однако лихо тут с переездами с места на место. Тут все так ездют или это только моя тачанка. Хоть и для меня это тоже сказка, но благодаря фантастам я оказался готов к подобному. Все таки они молодцы...Надо бы с капитаном переговорить. Вот сейчас посижу-посижу и ...
- Господин..., господин проснитесь..., - этот голос уже довольно долго терзал мой слух. Я все порывался подняться и предложить плеснуть воды на этого "грёбанного" господина, из-за которого все остальные должны страдать. Да и вообще узнать с каких таких пор в общаге за номером два "господа" завелись - их ещё деды наши повывели...Но каждый раз соскальзывал в небытие. Но тут стали трясти за плечо именно меня, правда очень осторожно.
Ну всё Сёма, п...ц пришел и по твою душу. Не посмотрю на нашу дружбу..., она кстати ведь и не долгою была. Натурально раздирая сонные глаза, вскинулся и заорал во всю мочь о том что все меня уже достали, а Сёмины шутки уперлись под самый кадык, о том что сейчас самое время мотать на занятия или клянусь всеми богами я стану объяснять популярно почему друзья бывают закадычными... "Говоря" все это я постепенно осознавал где нахожусь, а находился я на судне посреди моря и очевидно мятежа. Настроены мятежники были серьёзно - на корме и близь мачты лежали несколько тел. Один так вовсе рядышком. Вот поспал так поспал. Чего ж тут братцы мои происходит, а? Несколько матросов в каком-то подобии доспехов, подступили к капитану и что-то резко говорили ему, показывая на виднеющийся в дали полоску берега, едва видимой в стремительно надвигающихся сумерках. Часть команды из-под лобья наблюдали за этим. Толстяк, отчаянно жестикулируя и разбрызгивая слюну, явно был против. Трусов и нерешительных тут не было - его схватили и потащили к борту по пути стараясь опутать ему руки его собственным поясом. Капитан проявил недюжинную выдержку пытаясь разговором остановить их и только у самого борта стал бешено сопротивляться. Куда там! Единственно чего он добился - то, что потащили его как раз через то место где оказался я. На мою со сна возмущенную тираду отреагировали без промедления - несколько рук схватили за руки и плечи, а в ухо заорали о моем ближайшем будущем если ещё только дернусь. Я вдруг четко понял о чем они говорят и даже больше того. Я ведь чужак, никто не знает обо мне, да и стал свидетелем захвата судна - смерть и то лучшее что меня ждет.
Где-то я читал о "ветре смерти", который дует за несколько мнгновений до прихода самой "хозяйки с косой". Только читал..., но когда он "дунул", то я почувствовал леденящий укол между лопатками. Терять уже было нечего и организм перешел на автономное управление. Инстинкты обнажились и мощно проступили над тонким слоем какой-то мнимой цивилизованности. Похоже это осознал и мой малыш, ведь моя смерть это и его гибель тоже. Его воля к жизни направляла меня, тут главное стремительный штурм. Пронзительный визг оглушил меня и моих, теперь уже моих, смертельных врагов. Но я был готов - ощутил как расширилась грудная клетка найденыша. Синхронно его оскаленная мордочка и когтистая лапка метнулись в лица справа над плечом - на шею полетели брызги, а моя нога изо всех сил топнула по подъему стопы. Хруст, вопль-вой, рывок и правая рука свободна. Продолжая поворот с маху шлепнул по лицу тому, что слева, стараясь попасть ногтями по глазам. Попал куда-то - руку не успел сложить в кулак, она сразу занемела. Боль стрельнула куда-то мимо сознания. Хватка ослабла, рывок и тут же удар лбом в лицо другому. В груди рождался рык зверя, который на пороге смерти выкладывается полностью не щадя ни себя ни тем более противников. В этот крик инстинктов, ещё живых, вплетался душераздирающий визг детеныша, которого я "поклялся" защищать. " Я - поклялся ?". Взял ответственность. "Ответственность ?". Взгляд его матери, её кровь - вот что питало меня, гоня прочь страх. Ответственность взятая за шанс выжить мне, нам обоим. От сильного толчка в грудь матрос с разбитым лицом вылетел за борт. Я свободен, но надолго ли?
Жестокая и быстрая расправа резко изменила соотношение сил, как чисто в физическом плане так и моральном. Резкий хлопок паруса над головой стал как бы сигналом - на оторопевших мятежников один за другим набросились остальные матросы и вырвав оружие быстро скрутили. Но тройка головорезов, загородившись капитаном, сдаваться не желала - петля на шее, на их взгляд не лучшая альтернатива. Команда, окружив их и прижав к борту молча, слушала их ультиматум:
"Отвезите нас на остров и мы отпустим капитана. Оставите нам припас и мотайте, лижите ему задницу хоть всю жизнь, если раньше не загнётесь от вонючей воды. А мы люди теперь вольные".
Главарь не был испуган и уверенно ждал покорности в пределах разумного. Раз не вышло с налету, то на ходу выкручивался из почти без проигрышной ситуации. Он контролировал жизнь капитана, а следовательно и их жизни. Самостоятельно доплыть до порта они бы не смогли: карты в голове капитана и их спасение там же. Они были готовы спасти одну жизнь, что бы выкупить свои. Они решили уступить. Да-а..., с терроризмом видимо в этом мире боролись другими методами. Продолжали верить на слово человеку с ножом у своего горла. Им бы к "нам" на недельку - быстро бы научились родину любить.
Тут из толпы выступил, разминая кисти рук со следами веревки, невысокий и плечистый мужик лет сорока. В отличии от других он брил голову как наши запорожские казаки или североамериканские делавэры и этим был мне уже симпатичен. Черной повязкой на левом глазу он напоминал Кутузова. На бронзовую от загара грудь спадали длинные усы слипшиеся как и чуб от крови - кто-то твердой рукой решил изменить, а то и оборвать его судьбу.
- Стой, не подходи ближе. А не то кровь на тебе будет и их никчемные души тоже, -вожак внимательно смотрел на него. Старался понять дальнейший ход событий . - Чего ты не понял Сабур, что прешься сюда как глухой евнух. Раз уж богам было угодно сохранить тебе жизнь, то может не лишили тебя ума. Мы просто хотим напиться свежей холодной воды. Как и все вы, мы терпели. Но вот остров, где есть источник, глупо плыть мимо. Высадите нас, заодно наберете в запас воды.
Откуда же ты взялся, психолог-энтузиаст, мелькнуло в голове. Играет на симпатиях толпы, что Паганини на одной струне. Прирожденный лидер. Как он оказался подчиненным на малом судне - загадка.
- А что будет если пристав к берегу ты все же прирежешь капитана. Никто ведь не сможет выбраться оттуда. Как..., - словно со стороны услышал я свой голос.
- Заткнись, кто ты такой что бы говорить за настоящих мужчин. Ты сухопутная крыса, что заблевала всю палубу даже не открывая глаз. Пусть говорит Сабур, он дольше всех ходил с капитаном.
Но кое-кто обратил и на мои слова внимание из "настоящих волков моря" - команда зашумела, выходя из под влияния обстоятельств предложенных атаманом мятежников.
- Сабур, а может сам прирежешь этого толстого ублюдка. Ты-то выиграешь больше всех. Да и вы все, разве не хотите избавиться наконец от этого кровососа и обрести свободу?!, - продолжал своё атаман.
Резкая трель свистка боцмана, что болтался на серебренной цепочке, заставил команду привычно затихнуть. Но что же скажет этот бывалый спутник капитана. Посверкивая пронзительно голубым глазом и поглаживая бритый подбородок он громким голосом проревел:
- Молчать всем! Слушать! После капитана вы подчиняетесь мне, не забывайте этого. Вы верно исполнили свой долг - не поддержали (пока) мятеж. Ваша верность не останется не замеченной. Вы примете то решение которое приму я, иначе вы все будете обвинены в неподчинении. Суд будет короток - акулам этого, - он указал на тела, - только на передний ряд зубов. Это должно быть ясно.
Его чуть прищуренный глаз пробежал по команде в поиске непокорности, но все молчали не шевеля и пальцем.
- Значит так. Эти места я знаю не хуже нашего уважаемого капитана. Поэтому и хотели меня прихлопнуть. Плыть к острову опасно - там единственный источник на много дней пути и пираты об этом знают. Поверьте мне - там нас ждет смерть, почти всех. У вас, - обращаясь к слегка оторопевшим мятежникам, - есть время пока я не пересчитаю команду, потом вы будете убиты. Нам нужно спешить покинуть эти воды. Вы двое, - он указал на подельников атамана, - ваши жизни нам не нужны. Нож не в ваших руках и не вы угрожаете жизни капитана. Если прекратите мятеж, то будете отпущены в ближайшем порту. Даю Слово.
Те при этих словах они неуверенно переглянулись, явно заинтересовавшись предложением. Чуть развернувшись от команды, но стараясь не выпускать из поля зрения троицу, сказал уже в мою сторону:
- Не беспокойтесь господин, - сказал "казак",слегка склонив голову, - мы доставим вас в ближайший порт. Если у вас найдётся чем заплатить конечно.
Ладно, сейчас меня миновало, пока все идет нормально. И я устало и обливаясь липким потом сполз по борту на палубу, ноги вдруг отказали и все тело сотрясалось в противной дрожи. Перед глазами временами все плыло и кружилось. "Нервное истощение, низкое давление, тошнота, что ещё...". Слух отказывал тоже. То как через вату слышал, то вдруг набатом обрушивались децебеллы.
--
А как же капитан ..., - это кто-то из команды.
- Жизни двадцати человек дороже, и моя тоже, я думаю, дороже. У вас прекрасная возможность избавиться от кредитора. Разве не так? Причем вы тут же отомстите за его гибель - очистите свою совесть кровью убийц.
Капитан от переживаний уже просто висел в их руках, мелко и часто дышал. Глаза остекленели, бледность стремительно заливала лицо - в общем все признаки скорой остановки сердца в результате стресса. А то и инфаркт подкрался. Боцман достаточно ясно описал перспективу, ведь не дурак же он в самом деле. Ропот пронесся по рядам столпившихся, клинки отобранных кинжалов и коротких пик зашевелились как живые. Взгляды всех, и согласных и несогласных, сошлись на помощнике капитана. У того был нелегкий выбор. Отдать приказ, который скорее всего не исполнится, опасно для авторитета. Идти самому и стать причиной смерти капитана и близкого друга - более реальный вариант. Но инстинкт самосохранения терзал и его тоже. А воспрянувший атаман придавив посильнее кинжал к шее под ухом капитана вещал что прикончит того сделай кто-нибудь хоть полшага. И про кровь, что падет на того. И его родственников и близких. И про проклятье предков. Все замерли, никто не хотел шагнуть первым - тогда в смерти капитана будет виновен именно. Но боцман в этом цейтноте нашел третий выход. Побледнев он развернулся ко мне и положив руку на рукоять кинжала сказал:
- Вот твоя плата за перевоз - ты пойдешь первым! Иначе отправишься на корм акулам немедленно.
Невольно я глянул за борт. Какой ещё выбор может быть? Из этой воспетой поэтами небесной синевы океана на меня смотрела смерть безжалостная, мучительная и скорая. Бритвы плавников резали гладь воды без звука и совсем не далеко. Нет все же все моряки - абсолютные психи, по определению! Испарина покрыла все тело - ещё секунда и распоротым животом за бортом окажусь уже я, и в компании. Выбор?! Сравни-ка сам: всего один шаг, а какая разница в качестве и цене. Нашарив своё "дубьё", никто не протянул и перочинного ножа, кое-как поднялся на дрожащие ноги. Всего лишь шаг?! Малый для одного человека, но последний для другого. Когда у человека нет выбора, то все решают принципы и иллюзии, те воздушные замки, что строились по наивности. И эти твердыни падут когда-то, но пока они стоят человек хоть что-то стоит. Узнавая мир и людей, все труднее и труднее идти не попадая под влияние стадного чувства. С горы идти или катиться легче, чем подниматься. Но поговорку, что "умный в гору не пойдёт, умный гору обойдёт" - в её нравственной интепритации не воспринимал никогда. Выбор между умом и правью всегда терзал мой дух. "Ладно найденыш, откочевались похоже. Сдохну, но с места не сойду. Пошли они все на хер! Совесть, если она есть, - не прикормить. Лучше сталь в брюхо. А может и обойдётся вдруг, а? Не знаю о чём подумали мятежники, что уж прочли на моем лице, но ударом кастета в затылок атамана прекратили мятеж.
Харчевня "Три дороги".
Кто выпивает - тот знает, как приятен первый толчок хмеля в затылок. А вот все последующие порции - только стремление вновь почувствовать именно его, то самое первое "впечатление". Но это увы - не достижимо и если не успеваешь это понять и остановиться, то проваливаешься в пьяный угар. И так всегда. Вот и я - пил, ждал-ждал, но не хмелел так как хотелось бы. А тут ещё местные "тугрики" закончились, тудыть их в качель. И так вдруг стало так жалко себя - молекулу под подошвой мироздания. Было существо близкое - да потерял я его. То что оно лишь вернулось к "своим" - дела не меняло, как будто чего-то перестало хватать, чего-то важного в моей жизни. То, что я упустил в "той" и прозевал в "этой" жизни. Да и то сказать - к "своим". Будто бы бросил я его..., не выносимо и трудно сказать словами. У меня дома я всегда пел, а когда мне было плохо - с особенным чувством. Дядя Алик не был против моих упражнений: "Песня снимает напряжение без особых усилий... и не дорого". В песнях я улетал в тот мир о коем пел. Там если и была беда, то я ей лишь сочувствовал и отдаваясь этому со всей искренностью - смывал песней боль свою или злость. Вот и сейчас, напевая себе под нос, я несколько увлекся - песнь "Черный ворон" широким потоком пыталась донести до остального мира всю глубину тоски бесстрашного казака, что не увидит родных берегов в этот раз. И когда он пал - слёзы бежали по лицу. Не знаю по ком они были, но стало несколько легче. Последние слова заставили меня запрокинуть лицо вверх, иначе они не проходили через "ком" в горле. А когда я опустил голову, то перед глазами стояла кружка с местным вином.... Сквозь густую как мёд тишину продавился бас хозяина:
- За счёт заведения. - Помолчав мгновение добавил, - а если хочешь жрать, то пой ещё руку песен.
--
О це гарно же хлопец спивает, - ударил по столу здоровенный мужик в засаленной рубахе, у которой ещё угадывалась вышивка по вороту и рукавам.
--
Давай парень, не тушуйся - на прокорм накидаем "рубчиков".
Со всех сторон раздавались голоса, я не оборачивался на них цепенея от подобного внимания. Одно дело творить миры для себя и совсем другое создавать их для посторонних. В голове роились сотни полу причин что бы избежать этого, главная же в том что не пел я публично никогда - стеснялся. Тут на моё напряженное плечо легла сухая рука "деда-скомороха", типа местного клоуна на пенсии в колпаке с колокольчиками. Я его ещё на входе по привычке определил как скомороха из наших сказок.
--
Спой сынок, братия просит. Да и сердце успокоишь,... и не только свое. Давно ничего подобного не слыхивали. Посмотри как они ждут этого...
Они... Да, их глаза следили за каждым моим жестом. Тут были представлены наверное все слои местного общества. Начиная с последней голытьбы окраин, что целый день работы ставили против вечера в жорке, заканчивая уважаемыми людьми с центральных улиц. Были тут и купцы караванов, и их возничие, гуртовщики скота и работорговцы, пропахшие кислыми кожами кожемяки, мастеровые кузнечных и промысловых кварталов, приезжий люд из только Богам известных мест и стран, наёмники и стражники, не говоря уже о разного рода элементах преступного мира, все здесь ладили друг с другом. Это за порогом никто не застрахован от пики в бок и тюремных казематов, но в жорке ВСЕ были вежливы в общении и даже самые бесправные рабы, находясь здесь, были почти свободны. Заботы дня и тяготы жизни оставались за порогом этого и любого другого подобного заведения. Рука Богов защищала эти места от бед и потрясений, а Заветы Предков позволяли разрешить миром любые конфликты. Но только ЗДЕСЬ. А так кровушка, как впрочем и слезы, лилась неиссякаемы потоком. И не даром река на коей стоял этот славный город называлась Рудовеей. На моей Родине кровь рудой прозывали, а тут вот реку так назвали ...
По разным дорогам они пришли сюда. Судьба пытала их, взяв дань с каждого - поломав на перекатах жизни. И вот они здесь - под дланью Богов, пусть уже и подзабытых.... И любое..., любое неожиданное событие воспринималось как проявление Божественного присутствия, той или иной Сущности - трогало их очерствевшие души. Откуда пришло это понимание я не знаю, встречаясь глазами просто ощущал смятенный дух, его веру. Веру, то сильную то слабую, но которая ведет этот дух и поддерживает в трудную минуту. И песня, что прорвалась через заслоны моей неуверенности, задела каждого. Показала иной мир, увлекла и предложила пережить чувства того, кому не досталось увидеть свой дом, на мгновение забыть про свои беды.
Девушка по имени Судьба в очередной раз крутанула волнующей линией бедра и под мои ноги легла совсем другая дорога. В то время мне сгодилась бы любая, но бросая "задний" взгляд ....
Кора.
Знакомая дверь. Почти два года я добирался до этой жорки. Я не шёл специально к ней, просто купец, что пользовался моими услугами, остановился в "Чёрной лошади", всего в квартале от сюда. Я не стал заходить, а сразу отправился в эту самую жорку. Вопросы прошлого всё же надо решить - пица уже достаточно остыла, как говаривали итальянцы.
В этом городе, как и во всех иных, чувствовался упадок Веры. Нет конечно, потоки "истинно" верующих ещё не ослабевали. Но уже чувствовалось отсутствие искреннего интереса к воле Богов. Это замечалось в поговорках, песнях , анекдотах. Службы исполнялись с неподобающим рвением служителей, заметно увеличилось количество "кликуш" и "сыновей" и "дочерей " Богов - совсем Страх потеряли пред Их гневом. Правда при въезде в город мне показалось я увидел впереди странного путника. Он пешим пересек створ городских ворот почти одновременно с нами. Длинный дорожный плащ скрывал от постороннего взгляда все признаки по которым можно было бы определить род его занятий. А странность была в том, что при такой легкой походке и столь глубокий след на обочине, оставленный когда он обходил вставшую вдруг телегу. Плащ чуть раскрылся и искра солнца вспыхнула на доспехе, что скрывался под неброским чехлом. А плавность манёвра сама задала мне вопрос: кто это? Наёмники и прочие любители ножа и топора в город заходят иначе. Словно почуяв моё возрастающее внимание он чуть скосил глаза в мою сторону и я почему-то отворачиваясь поспешил скрыться из его поля зрения, пригнулся к купцу якобы прислушиваясь к его словам. А тот и в правду говорил о продолжении контракта, поэтому привлек внимание на какое-то время. А спохватившись я уже не увидел этого странника.
Да, я кажется пытался описать теологическое не соответствие теории и практики в этом регионе. Молитвы и Почитания произносились только формально, храмы не обновлялись и не ремонтировались в должной мере, а на окраинах и вовсе бросались на произвол судьбы и становились прибежищем нищих и всего набора проходимцев с больших и малых дорог - в общем и целом Вера угасала, испаряясь на глазах. И даже в жорках ещё держалась только за счет симбиоза с Заветами Предков и Законами торга. В прошлый раз я ушел отсюда не по своей воле и остались кое-какие вещи да и долг вернуть бы не мешало - самое время, другого раза может и не статься. Прежде чем войти я прикоснулся к чуть дрожащей от голосов и теплого потока воздуха двери, мысленно просил прощения у богов, чей покой скорее всего будет нарушен.
Тут нужно сказать, что прикосновение к полотну двери может многое сказать о любом заведении. Можете даже проверить на себе - вслушайтесь в ощущения когда проходите через створ любой двери. Если вам здесь рады - то окунетесь в облако покоя, а если нет - то будто маленькие грабельки цепляются за одежду и беспокойство там разное ещё ....
Так вот когда я прикоснулся к двери, то почувствовал просто шершавые доски и только. Они не "пели" о том что являются вратами заведения где есть место для Веры. Не все посетители осознавали, что Боги уже покинули эти места. "Были" лишь обрывки мыслей сожаления о той былой Вере - видимо есть там кто-то что помнил о иных временах, а значит ещё не Всё потеряно для них да и для Хранителей Пути, что хранят ещё пока спокойствие в подобных заведениях. Но что бы крепла вера в их силу должна проливаться кровь. "Это случиться скоро, очень скоро", молоточками простучало в голове - откровение, если угодно. "Сегодня", - вдруг ахнуло в голове, я даже обернулся. Никого. Да, ёще одна загадка моего мозга - стал с недавних пор пугать хозяина. Или только лишь носителя его Мозгового Величества? Надо бы посетить местный дом умалишенных - ведь должны же быть у них "специалисты" по профилю, а то моих знаний в этой области уже не хватает. Когда открывал дверь, то казалось что там дольше не забегаловка, а склеп...но в лицо пахнуло влажным теплом и запахами кухни и немытого тела. Да..., запущено как все тут. Даже обратный ход дать хотел. Хрен там...
- Ну что встал-то, - сзади вдруг даванули, - пришёл дак заходь чтоль. - Пихнув меня на дверь мимо шмыгнул подросток с корзиной полной свежих овощей. Пока я открывал для ответа рот, парень уже скрылся в кухне. Чего это он тут носится, ведь есть же дверь с кухни прямо во двор? Придержав отыгравшую от стены дверь сошёл по ступеням и только ступив на половицы осознал, что дверь уже не была совсем "пустой". Стоп! Похоже к раздвоению личности прибавилось чувство мании величия - надо срочно выпить чего-то, пожрать наконец чего-то и добиться от девиц чего-то кроме улыбок ... Вот она - программа минимум, что уже не раз выручала меня в сложные моменты. Хоть и не всегда бывала реализована в полном объёме.
Пламя факелов играло с тенями людей, бросая их на стены, ломая очертания помещений создавая эффект огромности окружающего пространства. Каждый стол казался островом под своим солнцем и жил своей непохожей на всё остальное окружение жизнью. Если это придумал хозяин сам, то честь и хвала ему. Да только чувствовалась здесь рука настоящего мастера, который может сгинул где-нибудь в подвалах этой самой жорки, унося с собой секрет дизайна. Нда.... , ну ладно. Нелюдей похоже нет, да и не мудрено - от границы с Пустошью было семь переходов. Пять вечера, самое торговое время в жорке - прислуга мечется, старается поспеть ко всем страждущим и голодным. Голос хозяина прорезал гул голосов как прогретый нож кусок масла. Не ослабел с годами. Как капитан судна он бросал команды по ветру, обозревая палубу и все море до горизонта, и вел свою жорку среди "рифов и скал голода" уверено - твердой хваткой внушая спокойствие всем своим пассажирам. Скользнув по мне взглядом - оценивая мою кредитоспособность, движением брови направил ко мне резерв - из-за стойки ко мне метнулся парень очень напоминающий его самого, только гораздо веселее. Гораздо.
Но первой со мною пересеклась, судя по формам, замотанная в сари с ног до головы женщина. Ещё спускаясь по ступням я обратил внимание на небольшую возню слева - бородатый мужичок что-то выговаривал этой закутанной женщине и одновременно яростно торгуясь с каким-то "китайцем". Это обычное дело - что может быть надёжнее сделки совершённой под крышей жорки, ведь сам хозяин, лицо не прикосновенное, - свидетель. Вряд ли можно придумать что-то лучше, правда только не для "товара". Взгляд женский разяще, как стрела эскуда, ударил в грудь и там что-то сладко заныло. И напрягло прямо везде. Черт побери, не-е-т хватит поста, а не то я скоро совсем перестану соображать от незаконченных переживаний. В конце концов наивысших ступеней просветления мне не достигнуть, говорят что для этого нужно с детства начинать, а надрать задницу хулигану мне хватит умения. Короче меня прорвало, все накопленные и задавленные за пару лет желания мощным потоком излились из моего сознания в массу посетителей. Подавляющее количество едоков вдруг захотели выбить мне пару зубов, да и челюсть вынести тоже, так как их милые пташки развернулись ко мне почти одновременно. И когда крепкие ручки уцепились мне в плечо я точно знал кому "уступлю" свою честь сегодня же вечером. Вон какая ловкая - миг и около оказалась. Не возраст меня интересовал, отнюдь не возраст .... , да и руки принадлежали женщине молодой, не более двадцати пяти. "Купи, купи, купи" - судорожно выталкивая слова шептало это чудо.
--
О чём речь - сегодня тебя не отобьют у меня и головорезы визиря.
--
Совсем купи господин, совсем....
--
Да что ты городишь - то, куда "совсем- то...."?
Тут мне на "помощь" примчался бородач:
--
Ты, обуза моей жизни, ни на что не годная дрянь, опять забыла свое место. Что ты позволяешь себе, пыль под ногами ургуза. Теперь я решаю что ты есть на этой земле. - Начал отдирать её от меня.
--
Спаси-и-и-и.... - задушено прошелестело сзади.
А мне это надо? - пронеслось в голове. "Нет, точно - нет!", а рука мягко перехватила пятерню торгаша.
--
В чём дело дорогой? Ты спешишь продать мне любовь этой женщины за два полновесных катара?
Нет, он не спешил этого делать, но стоял смирно и слушал очень внимательно. Мои слова так же надежно приковывали его внимание, как моя рука держала его запястье. А другая чуть похлопывала по этому славному рукопожатию, легонько так. Но он почему-то все время вздрагивал. Паренек из-за стойки стоял рядом и хлопая глазами открывал и закрывал рот, видимо не знал как начать привечать гостя и только зажатой в левой руке ложкой указывал на свободное место. "Левша?", а может просто еврей - Лёва. Ха-ха три раза...
--
Она часть сделки, - бледнея от дружеского пока похлопывания проскрипел торгаш.
--
Уже заключённой?
--
Только позвать хозяина...а-а-а .....
Я чуть сжал и ослабил руку и кивнул парню:
--
Зови отца. Скажи Покровителям нужен Свидетель. А ты, - отпуская оглушённого болью бородача, - за сколько продал бы на торге эту грязную потаскуху.
Едва прозвучало "Свидетель" ближайшие посетители замолчали и развернулись к нам.
--
Она часть сделки...., она продана уже..... почти...
--
Ты нарушаешь право торга каждого свободного человека, которое гласит "..пока нет слова Свидетеля - сделка не действительна. И равной долей будет оплата нарушения права другого свободного на торг". А ты здесь свободой торгуешь и значит - свободой твоей уплатишь. - Пока я твердил прописные истины по заведению будто свежий ветерок пронёсся.
Торговец моргая глазами попытался отступить в тень, но его уже обступали со всех сторон заинтересовавшиеся представлением посетители. Их глаза прямо блестели от какого-то предвкушения, ладно с этим позже... Чувствуя, что попал в ловушку торгаш замялся, и было с чего - из-за пояса незнакомца торчала рукоять короткого меча. На плечах дорожный плащ с эмблемой вольного. В таком виде чаще всего шатались наёмники, а они все настоящие головорезы и с ними опасна любая встреча на улицах городов. Толпы их продвигались на запад, там бушевала война уже много лет. Но слава богам он-то здесь, под "защитой" почти забытых, но всё-таки Богов и оглядев меня, издевательски посмеиваясь, выкрикнул:
--
Десять золотых катаров и сейчас, - и протянул сука свою сволочную руку.
Окружающие нас сдавленно охнули. "Десять золотых катаров" - немного меньше дохода капитана городской стражи за год и если добавить ещё пять золотых, то можно купить небольшое поместье где-нибудь на Восточном побережье. "Десять золотых катаров" - стоимость двух сотен крепких рабов или охрана каравана на три дня, примерно до Дамаса. "Десять золотых катаров" - .... Теперь понятно отчего так он раз улыбался - сука... Женщина сзади тихонько, шёпотом так, завыла, зрители разочарованно стали переглядываться - "все кина не будет". Только пара ещё смотрела, с интересом ожидая моего ответа, что ж у каждого он свой, интерес-то.
--
...а если нет, то проваливай откуда пришел, - рука уже опускалась, означая пустоту торга с неравным.
Я не капитан стражи и хотя мои услуги стоят тоже дорого, наличных в таком "размере" все же нет. Остается надеяться на жадность владельца живым товаром - мог упереться именно в звонкую монету. В этом деле на кон ставится либо деньги либо свобода - всё просто и понятно.
--
Я согласен, - моя рука вновь перехватила инициативу в спарринге, хлопнув в ладонь торговца. В круге спин нарисовались и лица. Небывалая сделка заставила замолчать всех - неужели Боги вновь посетили эту уже осененную когда-то их вниманием журку. Заполошились только мои конкуренты, их представитель уже протискивался сквозь толпу, но перехватить шедшего к нам уже не успевал. Среди умолкавших один за другим разговоров слышались только шаги хозяина,... нет уже Свидетеля. Остановился Он за моей спиной уже в полной тишине. Поворачиваясь я чуть отступил, спрятав лицо в играющую тень.
--
О чём речь господа хорошие? Может не довольны вы приемом в этом доме? Нет ли спора простого, неуместного? Не ищите ли защиты и помощи Покровителей?
--
Хочу продать полную рабыню, что была свободной и досталась мне за долги. Требую справедливости....
--
Требовать Здесь ты ничего не можешь, а в справедливости богов никто не сомневается. - Голос прозвучал неестественно низко и сильно, казалось он звучал из всего окружающего пространства, заставив людей колебаться как лепестки на ветру. Глаза Свидетеля обращённые к торговцу потемнели и с того мигом вся спесь слетела.
--
Да-да, конечно я про...
--
Какова цена?
Торгаш занервничал и завертел головой, стараясь увидеть "первых" покупателей. Момент был не простой - какую сумму-то назвать. На словах он уже сговорился с "китайцами". Но ту вероятную цену легко могу заплатить и я, опередив последних так как Свидетель был рядом со мною. Сказав "мою" цену при Свидетеле он "утверждал" её и для любого другого покупателя. Обман же рано или поздно вскроется и будет наказание, в котором смерть ещё заслужить надо, а все родственники разделят его участь. По крайней мере так бывало раньше. И кто знает...
--
Прошу прощения, - разговор всё-таки вклинился "китаец", - договор уже есть между уважаемым Катимом и моим господином высокочтимым Соло. Они сговорились на десяти катарах и ...
--
А мне сказал "десять золотых", - заметил я, выступая в полосу света. - Ведь так уважаемый Катим? Вот и люди слышали тоже. Так как на самом деле?
Хозяин настороженно вслушивался в мой голос, а когда тень отступила, его лицо чуть дрогнуло. Узнавание, облегчение и страх промелькнули в его глазах. Ну что ж он узнал меня и видимо часто вспоминал о былом, а немного страха пусть испытает. За свою-то жизнь он не боится, а жизнь и свобода его близких мне не нужна. Но пусть пока тайною будет мой, а может и не мой, выбор. Сам он должен предложить выход из ситуации, а там поглядим.
Окружающие нас люди закивали подтверждая мои слова. Глаза Свидетеля упёрлись в торговца - тот не выдержал паузы и, не решаясь на обман, выдавил:
- Да десять катаров.... золотых.
--
Если сумма не будет представлена здесь и сейчас, один из вас получает свободу другого - по Закону торга, - он сделал небольшую паузу. - Свидетельствую: за рабыню отдаётся десять золотых катаров....,- он глянул ещё раз на меня, - или имущество на эту же сумму.
Торгаш дёрнулся было протестовать, но под взглядом Свидетеля сник и только мелко кивал.
--
Ты можешь уплатить за рабыню сейчас?
- У меня есть вещь, что стоит гораздо больше. Но я отдам её по этой цене. - Я снял с пояса меч, пусть доблестный Доган не обижается. Ведь хотел же он чтоб за добрые дела обнажался булат его предков. Иной ценности не было в наличие, а если мечу не понравится новый хозяин, то сам и разберётся с ним.
--
Откуда я знаю стоит ли он хоть что-нибудь?, - вскинулся Катим.
- Здесь наверняка есть купцы или оружейники, знатоки, что могут по достоинству оценить этот клинок.
Такие нашлись. Из окружения потолкавшись выступил толстяк, на его груди на цепочке висел серебренный молоточек - знак старшины Цеха вольных кузнецов .
--
Моё имя не тайна для вас, а клеймо моего Цеха известно и за пределами Велизара. И если вы позволите, то попытаюсь оценить этот меч. А вас уважаемые Мастера прошу удостоверить мои слова или высказать свое мнение если будет это необходимо.
Несколько человек солидно покивали головой, с нетерпеливым интересом вглядываясь в клинок - давай мол скорее, все ведь по протоколу сказал и довольно слов. Круг раздался в стороны, давая простор. Толстяк уверенно обнажил клинок и языки пламени ярким высверком отразились в нём. Чуть зауженное в середине, отлично сбалансированное "тело" казалось продолжением руки. Внимательно осмотрев лезвие он простукал его своим знаком старшинства, вслушиваясь в звук при каждом стуке. У рукояти он увидел клеймо и глаза его удивленно расширились. Он поднял лицо и встретившись с моим взглядом задал немо вопрос "неужели..." . Видимо это был действительно мастер, узнать клеймо средней руки кузнеца. Правда жил этот кузнец пару тысяч лет назад и "очень далеко", - так говаривал Доган. И тогдашний средний уровень мастерства ныне недостижим совсем. Странно все это - давно уже отметил отсутствие какого-либо прогресса. Нда-а...
Взяв меч толстяк мгновенно преобразился. Уже не упитанный Старшина цеха, а уверенный в своих силах воин. Трудно представить, что он всегда только ковал оружие. Плавно повёл клинком вокруг, определяя для всех территорию где не стоит стоять и давая привыкнуть руке к весу оружия. Вот первая петля, другая и стало понятно, что подстать мечу и рука нынешнего мастера. Они оказались достойными друг друга - клинок казалось сам летел по спиралям, порхал в шелестящем воздухе и с гудением создавал призрачный рисунок танца. Напряжение росло, словно совпали сложные, ранее несовместимые ни с чем детали - "Танцующий в море стали" стремительно впадал в транс, как и смотревшие на него. Они притоптывали и ухали в такт с "творящим". Мне пока удавалось удержать сознание под контролем, дед Назар и не такое творил, но всё это могло закончиться хорошей "мясорубкой", когда они в экстазе ворвутся в это блистающее море Асс. Шагнуть самому, даже с моей подготовкой, также смертельно опасно - он сейчас в гармонии и любой нарушитель её должен быть "рассотворён". Любой. Даже сам Проводник Пути бессилен, ибо сейчас мастер сам частично Творец и кто знает - не создаётся ли где-то Там ещё один мир, суть отражение этого танца. В этом камлании было всё - и Вера, и Надежда, и Любовь. Радость бытия и боль отчаяния, и ещё вопрос. Вопрос жизни и смерти. Жизни и смерти. Смерти. Ёлы-палы! "Это" - что было мастером - уже искало только точку приложения своих сил. Надо постараться перехватить инициативу, иначе все мы тут кровью умоемся. Вплетаясь в стремительный разворот почувствовал что затягивает в водоворот, и путь только вниз - как в лифте, у которого оторвался трос. Не вольно мысленно разбросил "руки", пытаясь зацепиться за "края" этой силовой воронки. "ВРАГ!!!" грохнуло в голове - это мастер почувствовал и наконец-то нашёл противника, меня то есть. В его глазах полыхнуло пламя и вся сила, вся ненависть и отчаяние была вложена в удар. Мои попытки перехватить рукоять меча были пресечены мгновенно, такое ощущение возникло - будто червяк хотел остановить дорожный каток. Короткая борьба, треск кости и удар точно в "солнышко". Мир вокруг крутанулся, при "отлёте" руками зацепился за ускользающего из захвата мастера - пальцы сломанной руки будто током прострелило. Рухнул меж столов и как в тумане увидел вспышку огня на остром жале меча когда он с рёвом пикирующего бомбардировщика обрушился на меня. Всё что ли? Удар!?... Клинок вылетел молнией из руки и ударил в пол перед глазами, расщепив толстые дубовые половицы. Засел там по "доброму" - на половину лезвия. Он вдруг "подмигнул" мне и казалось был ужасно доволен собой. Мастер стоял надо мной на чуть согнутых ногах и дрожащими руками шарил по груди, а глаза не отрываясь смотрели на мои закрученные руки. "Сплющенная грудная клетка, перелом левой руки, про правую, я думать не знал чего, не чувствовал вовсе, может уж..., кровь заливает лицо - короче досталось по полной. И всё это секунд за пять. Бля, кем же ты был до того как...". Я смотрел снизу на этого терминатора и судорожно открывал и закрывал рот - легкие отказывались засасывать так необходимый воздух. А потом мозг выкинул своё "коленце", в этот раз и в мою пользу - отключился, на фига ему мои проблемы....
Жар в мыльне струился от стены, но не набрасывался на них, а мягко обнимал. Три человека сидели за невысоким столиком, на котором стояли запотевшие чарки с пивом.
--
Ну, что решим....? Новый человек в город прибыл, совсем новый. Мои донесли, что тихо вошёл. Я сразу почувствовал колебание Облака, только решил что кто-то из вас на пороге дома стоит. Поселился в "Чёрной лошади", от продолжения контракта сопровождать караван отказался. Расспрашивал хозяина о храмах Морриса.
--
Кто-то из хранителей пожаловал?
Первый пожал плечами и отпил прохлады из чарки.
--
Думаешь Сам пожаловал?
- А кто кроме него мог сохранить столь силы после перехода? Вспомни себя после этого "перехода". Я двадцать оборотов вспоминал кто я, да и то....
Молчавший до этого момента коротышка сказал тихо, чуть пришепётывая:
--
Было мне видение пару оборотов тому. Пламя до небес и реки крови видел я, армии небесные на переходах посеченные и их гаснущую надежду видел. Ожидающие мириады глаз.... Думал, что дар мой угас и вижу я лишь былые кошмары, но сегодня мы увидели танец творения Морриса, меч с его искрой...
--
Думаешь этот наёмник...
--
А ты!? Ты сам думаешь?, - коротышка вдруг вскочил и сорвался в крик. Сжатые кулачки взвились над головой так яростно, что более рослый собеседник отшатнулся от неожиданности.
--
Спокойнее, вы оба. Спокойнее, - вмешался первый. - Наёмник? Если бы он не вмешался даже мы не вышли бы оттуда целыми. Может этот парень лишь принёс его. Откуда? Зачем?... Не знаю.
--
Ты? Ты не знаешь?
--
Он полностью закрыт от зондирования. Причём есть защита врожденная и вновь приобретённая, наложенная не так давно. Возможно как раз пару оборотов назад. Что-то подобное я встречал у адептов Истинной Веры...
- Ну и что происходит, господа хорошие? Гонцы из Золотого города не возвращаются, только письма шлют. Не смотря на прямой приказ о возврате. Богул с братом ушёл и тоже тишина. Через город потоком идут поселенцы и все именно туда идут. Шпионы в других городах сообщают о том же.
Страх перед "китайцами" уступал перед неожиданным богатством. Если у этого дурака есть Такие деньги с собой, то он сам-то, в отличии от этого чужака, из города "уйдёт" запросто, а там лови конский топот. Велик Велизар - замордуются искать. А если нет денег или это действительно какое-то имущество, то скорее всего этот наёмник просто не до конца понимает во что ввязался - завтра же в рабских бараках встретит рассвет. По любому он пропал. Баба тоже пропала - ерунда, все одно ей гибель скорая уготована была. Сол, это тупое желтопузое отродье ургуза, на ветер слов не бросал пока и не прощал никому и ничего. Вот и пусть занимаются друг другом, а я как ветер про меж них фью-ю.
--
Но уважаемый, - нажимом проговорил "китаец", - сделка уже совершена. Уважаемый Сол будет очень не доволен и не оставит нанесенную обиду без своего внимания.... не взирая на последствия.
Свидетель только усмехнулся, вроде пробивной казалось бы парень, а так попал:
--
Цена большая из предложенных рассматривается в первую очередь. Уважаемый Сол на месте торга не присутствовал, а ты, на момент свидетельствования, не представил доказательство о праве говорить от его имени. Сумма значительна и если нет этого права, то у господина Соло возникает опасность потерять уважение в глазах уважаемых людей города из-за твоего безрассудного отношения к сделкам такого рода. А если уважаемый Соло не доволен, то виноват в этом Ты. Это Ты не сделал ничего чтобы сделка совершилась с угодным Господину Соло результатом. А я только Свидетель сделки, которая произошла на добровольных основаниях, по цене установленной продавцом и принятой покупателем. Все по Закону и ...
"Китаец" прямо на глазах угасал по мере ответа Свидетеля. Умен хозяин, умен - развернул ситуацию. Но это ещё не всё..."Отповедь" ещё не была закончена, а взгляд "провинившегося" уже ощутимо упёрся мне в грудь, решение он принял быстро: нет человека - нет проблемы. Жизнь уже почти утратила смысл, кроме одного в ней - жизнь и благополучие его близких. Они стоили нарушения Запрета. Первый удар пришёлся по торговцу. Тот ещё стоял когда "китаец", не спуская с меня глаз, метнулся к хозяину. Не было применено никакого оружия, да и ненужно оно было - хозяин так же стал заваливаться навзничь неестественно откинув голову в сторону. Прямо на глазах у всех происходило профессиональное убийство, а все стояли разинув рот. Я тоже не был готов к такому развитию событий, прав был дед Назар - рано мне ещё полагаться на свои способности бессознательно. Но эффект неожиданности был им утерян, он опять ошибся в оценке ситуации. Меня спасло, что он начал не с меня и этим дал время собраться. Расчет его я понял чуть позже: раз я видимо наёмник, то мог оказать и сопротивление. А это потеря времени и реальная возможность что другие избегут "наказания" - вот он и "пошёл" по возрастающей. И когда настала моя очередь я ждал его. Дед Назар рос и выживал в среде таких как этот лет тридцать и поэтому кроме потрясающей скорости этот парень не показал мне ничего нового. А мои руки оказались "чуть длиннее" чем у него....
Часть N-1.(почти конец)
опение и чавканье за спиной говорили мне, что выбиваясь из сил мой Хитрый Бампур все ещё тащился, привязанный за пояс. От одного островка до другого. Ещё бы, сейчас я - его лучший друг, хоть и объедаю его уже шестые сутки. То, что он вёз, было ценнее серебра и камней из сокровищницы Города Теней, которые мы кинули под ноги уже через сутки. Оставили только воду, мёд, сушеные водоросли и пару книг, которые были ценны уже тем, что были на "родном" латинском. Шестые сутки вокруг меня закипали схватки так, что иногда я проходил по совершенно красному болоту. Красному не оттого, что здесь много природного железа, а потому что мой верный Илья принимал на себя все предназначенные мне удары разъяренных защитников Веры.
Я старался быстрее миновать такие места. Голодная Пасть-это не просто болото. Много легенд и поговорок о нем. Особенно про то, что не любит оно никакого шума, и с незажившими ранами сюда не заманишь самого отпетого сталкера-проводника. Так, что подобная бойня и столпотворение в этих местах большая редкость. Особенно с тех пор как Золотой Город превратился в город-призрак. Нет, жители не умерли от эпидемии, их не вырезали кочевники. Они просто попытались уйти из города, когда болото подобралось к стенам Вечного Города. Что толкнуло их всех на подобное - неизвестно точно. Выйти-то они вышли, да никуда не пришли. Но часть горожан зимой успело пройти до основного потока беженцев по узкой полосе земли в Аббатство Истинной Веры. Им пришлось преодолеть перевал Семи ветров, который и летом считался трудно проходимым. А зима в том году была очень снежной. Гарнизон заставы, стоящей в предгорье по ту сторону хребта не мог поверить своим глазам, когда остатки каравана приблизились к воротам маленькой крепости. Что поведали странники святым отцам тоже не известно. Их поселили, по настоянию путников, далеко на юге. Там где пески вплотную подходили к обжитым землям. А весной, когда перевал стал более-менее проходим, туда, в Золотой город, ушли разведчики. В начале лета туда же ушёл пятитысячный отряд наёмников и полсотни адептов Веры. Никаких вестей не было до осени, но никто особо и не переживал - такой сильный отряд с дружественным визитом на территорию союзника.
И лишь возвращение части разведчиков взбудоражило население. Святым отцам было сказано, что они, оставив троих разведчиков исследовать предгорье, долго ждали отряд на краю болота. Потом, разведав территорию, обнаружили хорошую широкую дорогу и по ней дошли до Вечного города. По дороге они ни встретили никого. В город, заходить не стали. Поднялись на надвратную башню и убедились, что город пуст. Решив вернуться они не обнаружили дороги, вероятно, поднялся уровень болота. Ориентируясь по звездам они вышли к перевалу. Там они обнаружили остатки военного лагеря. Еще неделю занимались поисками отряда, углубляясь в болото. Ни обнаружив никаких следов решили, что отряд вернулся. Карты местности готовы передать за соответствующее вознаграждение. От продолжения контракта отказались и получив деньги умчались. Говорят их видели потом далеко на юге.
Много отрядов потом проходило через Аббатство. Многие хотели завладеть Золотым Городом и его сокровищами. Все платили мзду за проход. Доходы святых отцов росли, население богатело на продаже походного снаряжения и продовольствия. Да только обратно, что-то не катились богатые караваны, и люди не возвращались. Видимо там, за перевалом, жить было лучше. Так шло год за годом, а то и десятилетия. Иногда вроде иссякнет поток желающих "только взглянуть" на Вечный Город, так иные оборванцы приносили такие слухи, что глаза выкатывались от удивления, губы закусывались от зависти. А если он камешек, какой или диковинку покажет, то и волосы на голове рвали. И снова отряд за отрядом. А жители Аббатства им и проводников и снаряжение, только плати знай. Сами же и не думали о походе "...дескать, у каждого, должно быть свое дело и свой дом. Они уже нашли все, что нужно". Над их глупостью смеялись соседи, а зря. Ведь они первыми, прозвали те места Голодной Пастью. И появлялись "оборванцы" в годы, когда иссякал поток искателей лучшей жизни, а низины Аббатства начинали заболачиваться. В общем, история давняя и весьма тёмная.
Когда на меня натыкались деморализованные атакой Ильи воины, надо отдать им должное, колебались они не долго. Ведь перед ними была свобода, богатство и возможно долгая жизнь. Один ли, двое, трое - кидались как пантеры. Напряжение и не проходящая усталость сковали моё тело, и только тревожное хрюканье Бампура заставляло поднимать голову и арбалет. Когда оба болта уходили в короткий путь, оставшихся встречали "возвращенные к жизни" вечно голодные Клыки. Атаковали стремительно, по всем правилам группового боя против одиночки. И было смертельно опасно противостоять опытным и закаленным ветеранам, которые не стеснялись даже против одиночки выстраивать широкий фронт атаки и лучников, если он того стоил. Тем более что Илья не давал им много времени. И если бы не адепты Веры, которые уверенно удерживали нить их жизни, более чем уверен их атаки не были бы такими яростными.
Справиться с тремя хватало ещё времени и сил, тем более Бампур тоже не стоял на месте - рогами и копытами прикрывая меня сзади. Но если их было больше, то приходилось доставать "карманную артиллерию" - противопехотную гранату наступательного действия. Вещь в этих краях весьма редкую и страшно дорогую, но при моих связях вполне реальную. И скоренько - скоренько с этого места. Время от времени болото вздыхало вонючими пузырями, а мне казалось, что это Оно принюхивается ко мне. Иногда раздавался как бы скрип и я, холодея, списывал это на движение газов к поверхности. До края болота оставалось полдня пути, когда на перехват вышел отряд из полусотни воинов. Они уверенно шли в трех сотнях шагов позади нас. Потом показался ещё один слева. С права слышался гул схватки.
Видя, что ко мне не приближаются, двинулся дальше, старательно обходя плывуны и слишком зелёные участки. Не смотря на флюиды опасности, почему-то вспоминал того купца, что всучил мне Бампура. Он ведь, шельма, говорил, что эти звери знают все обманы болота и чуют, куда ставить свои копыта. И это было так, пока не пришлось столкнуться с Голодной Пастью. Этот "ходячий желудок" вдруг впал в детство со стерильно чистой наследственной памятью. И это мне пришлось заново учить его ходить по болоту. В болото я его все же загнал и заставил идти. Правда, только по своим следам. Встречу этого "гада рыночного" скажу ему все, что о нем думаю и еще - спасибо. Так как несколько раз Бампур осторожно вытягивал меня из "окон", пятясь назад. Думаю не зря его прозвали Хитрым, это ведь он использовал меня как проводника. Ладно, выйдем на сухое место - придется показать кто из нас хозяин и кавалерист. Но, заглянув в его налитые кровью глаза, решительно от этого отказался, кто его знает - вдруг он шуток не понимает. И на всякий случай торопливо добавил срывающимся от усталости голосом: "Да ладно тебе... дружище, я ведь ...в шутку всё это... Ага в шутку, а если... честно, то огромную морковку дам тебе - спаситель ты мой... ". Слово "морковка" он знал хорошо, хотя и не росла она здесь. Так я называл местный эквивалент нашего корнеплода, что-то вроде желтого огурца. Так как он произрастал на глубине около полуметра, то как не любил его Бампур, откопать его не мог , а может и не желал. Да и зачем, если рядом отличный корнекопатель, то есть я. Тут главное правильно замычать.
Видимо я все же сбился с пути - впереди лежал остров, мимо которого мы ранее не проходили. Все-таки странно смотрелись эти острова. Невысокая травка, обязательные камни, а по краям колючий кустарник. Отличались они только размерами. Кругом холмы с чахлыми деревьями и заболоченными низинами, горы с буйной растительностью и вот эти острова - близнецы, да... И ведь прямо не скажешь, что это все "смрадное болото", встречались и сухие участки, даже с дорогой. Но общая картина удручала, не было здесь ни гнуса, ни птиц, ни гадов ползучих. И казалось мне, что это все бутафория одна, и от того очень страшная. Пока я тупо смотрел на остров и мучительно думал, где ошибся, нарисовалась картина, прямо скажем, сказочная - "тридцать три богатыря и дядька Черномор" поднялись из-за камней. Адепт мог гордится собой - ловушка сработала и птичке в этот раз не упорхнуть. Все пути перекрыты. Не желая рисковать напоследок, он решил дождаться отряда загонявшего нас справа.
Ага, вот этот паук, который оплел паутиной сознание доброй сотни живых (пока живых - бодрился я). Шум схватки затих, и внимание загонщиков было приковано к корявому лесу, что тянулся справа. Я остановился и стал слушать "всем телом", как пытался научить меня Илья. "Пришло" чувство усталости и удовлетворения - значит, Илья уцелел и на этот раз. Ну что же "Черномор", давно хотелось мне взглянуть на тебя через прицел арбалета. Да только осторожен он - адепт Гонза. И любой из наемников, связанных его волей, закроет этого старика с лицом ангела от доброй стали. Разве только в момент удивления, уж это Илья точно обеспечит, он ослабит контакт и у меня будет шанс.
Когда из-за леса показался мальчик - пастушок с коротким посохом, который он волочил по болотине, даже мне он показался хилым, и совершенно неспособным поковыряться у себя в носу не сломав палец. За его спиной раздался скрип болота. Интересно, наверное, всем, что за скотинку он здесь пасет. Хотя нет, не всем - Гонза-то знает этого мальчонку, то-то напрягся весь. Подойдя шагов на двадцать пастушок вдруг метнул палку, которая оказалась обломком копья с широким лепестком жала. Коротко свистнув копье, пробило брешь в кольце телохранителей, что бестрепетно качнулись ему на встречу. Пятый и последний в ряду прикрыл-таки своего господина. В ответ ошарашено вздохнули загонщики, и мой дрогнувший палец послал оба болта на встречу взгляду Гонзы. Один перехватил телохранитель, другой же обесценил жизнь адепта. Он все-таки отвлекся.
Дальше все разворачивалось в очень быстром темпе. Остров впереди вдруг дрогнул и "моргнул". Среди смыкающихся кустов раздался хрип полусотни глоток и "глаз" скрылся в болотине. Сказать, что у меня случился припадок, шок, неадекватная реакция или того хуже кататония - не сказать ровно ничего. У меня словно ветром вынесло все мысли, а ужас со всего маху дал мне поддых - я замер. Словно все мои внутренности и кости вдруг исчезли. Осталась лишь оболочка, которая не падала только потому, что не знала как это сделать. Раздался скрип, потом проскрипело сзади и слева. Все мои чувства обострились до предела, я физически ощущал гибель каждого. И потом, когда это стихло, чувствовал, что что-то шарит вокруг меня, яростно ворочаясь и раздергивая болото вокруг и рядом. "...Голод, голод, голод...", казалось мне в этих рывках. Как закаленный клинок, напряжение сгибало то, что было мною. Страшная боль пронзила сведенные судорогой мышцы, но что-то говорило мне терпеть, терпеть, ТЕРПЕ-Е-ЕТЬ... Все, не могу! Что это? Движение!? Стоп! Где Илья? ТЕРПЕ-Е-ЕТЬ... Не мо... Стоп! ТЕРПЕ-Е...
Сколько это продолжалось - не ведаю. И уже не чувствовал ни тела, ни боли - только констатация происходящего. И ещё вдруг перед внутренним взором пронеслась картина о нашем последнем "отпуске". Видимо это мой последний час, а иначе, зачем Блюстителям показывать столь сладостные мне картины. Не знаю, почему это у себя в России я не любил евреев, здесь же все было по другому... да очень по другому,... да и вообще здесь..., впрочем, мне все-таки немного стыдно и видимо нескоро мы там отдохнем подобным образом. Ах, Сара, звездочка ты наша,...Что там шорох или грохот, неужели Илья все еще бьется, ... Темень, тьма, темнота, пушистая и осязаемая. Глядит на меня, окружает со всех сторон. Вот сдавило все тело, и лишь лицо с распахнутыми глазами свободно от её объятий. Свобода его была оплачена - в глазах была такая боль, что кажется, сейчас она просто выплеснется на меня.
Под рокот тамтамов я равнодушно смотрел на свое скрюченное тело и искаженное судорогой лицо, мне было душно. Понимая, что это от значительно сокращенной диафрагмы груди, "нанес" удар по грудине со стороны желудка, надеясь что "запаса" воздуха в желудке хватит для некоторого смещения диафрагмы. Хм, несколько посвежело... Ещё... Ну вот так-то, симулянт блин. Тамтамы гремели и, под их крещендо, мое лицо обрушилось на меня.
Ещё не открыв, глаз я испытал смешанное чувство чистоты, покоя, воздушной легкости, запаха свежего хлеба, жесткой доски под спиной и ужасающий холод. Кто - то был рядом, но я не чувствовал угрозы. "Обратился" к Илье, но впервые за пять лет он не откликнулся на мой призыв. Открыв, наконец, глаза - я тут же захлопнул их обратно. Не может того быть!? Такой реальной картинки я уже не видел очень и очень давно, а ведь решил, что кризис ностальгии уже миновал. Мысленно "протестировал" себя на адекватность к происходящему, прокачал на "косвенных" данных - нет, кажется, все в норме. Будто подброшенный пружиной, я вскочил с криком:
- Ах ты, сука плешивая.....
Часть N.
а серые тучи, медленно скользящих по серому небу, сквозь серое от пыли стекло гляжу почти не моргая. Дорожа каждым мигом свободы, так как это окошечко - единственная свобода теперь уже в течении полугода. У полностью спеленанного, по местно технологии усмирения буйных, свободными были только глаза. Спасибо профессору, единственному моему посетителю, что не забывает "своего ассистента". Может чувствует вину, а, скорее всего я просто материал для его темы. Хоть и отработанный, но ещё могу кое-что поведать. Продвинуть, так сказать, нашу психиатрию по экспоненте знаний о "человеке разумном". А как иначе понять нормального? Видимо только преломив его поведение и реакцию через психику "человека безумного". Но все равно я ему рад, только он ещё пытается разговаривать со мною как с нормальным. И кажется мне удается воздействовать на него. Дозы лекарств были снижены по его указанию. И при меньших дозах, я наконец, смог подобрать антидот к вводимым препаратам, которые превращали меня в самого спокойного пациента в клинике, тихого как веник в углу. Причем старался пробудить у него чисто человеческие чувства, а не жалость исследователя. Иначе бы он ни за что не согласился принести мне нужные лекарства. Те самые...
А начинался это отрезок моей жизни просто анекдотично. Когда я вскочил с криком, он с не менее выразительным воплем сиганул через стол в коридор. И я едва успел схватить его за ногу, когда он пытался вырваться уже на улицу. Ни чего себе, старичок - в обед 180 лет. Правду сказать - он сразу же вырубился начисто, но умереть я ему не позволил. Откачал, но допрос пришлось отложить. Он терял сознание едва взглядывал на меня. Пришлось в очередное "просветление" встать за его спиной и предупредить, что больше не стану вытаскивать его с того света. Мало по малу оклемался. Скорее всего, просто "включился" исследователь, который когда забрезжит открытие, теряет инстинкт самосохранения. Он стал вертеть меня во все стороны, ощупывать, твердить об анализах и прочем. Как быстро все-таки осваивается человек в кризисной ситуации, поймав, как говорят радисты все континентов, "знакомую волну". Засыпая меня градом вопросов, он таскал меня как подопытную крысу по всей лаборатории. Наконец сел отдышаться, ожидая результатов тестирования. Я же на все это время как бы выпал из потока обычного времени.
Вырванный из одной, уже ставшей привычной, среды никак не мог воссоединится с вновь обретенной. Шум и запахи, по очереди, атаковали мои чувства. Меня бросало то в жар, то в холод. Скакало давление, ощутимо трещали суставы и позвоночник. Мысли "галопировали" и предлагали противоречивые ассоциации. В общем, я был полностью дезориентирован. И чем дальше, тем больше. Результатов тестирования дожидался, едва удерживаясь от истерики. Казалось, что реальны только они. А если они реальны, то и я скорее всего реален. Такая вот логика. И если бы профессор сказал, что меня больше нет, то я бы поверил и в это. Покуда техника "перемалывала" данные, мы с профессором пытались в устной форме прояснить ситуацию в первом приближении.
Он решил, что я помер от препарата. Программа, не успев выйти в рабочий режим наведения галлюцинации, зафиксировала несоответствие параметров испытуемого с параметрами совместимые с жизнью. А тут ещё кто-то отрубил питание лаборатории из-за позднего времени не предупредив профессора. И пока он бегал и ругался, искал и заставляя вечно пьяного электрика включить автомат питания, прошло где-то полчаса.
Видимо помимо прочего обдумывал ситуацию "...а куда девать ассистента-то, а?", потому что после я обнаружил большой пакет из толстого целлофана. А если бы я только через час пришел в себя!? Вот гад!!!
Он принес не только пакет, но и бутылку водки. Закуска как всегда - хлеб с пекарни. Вот его он и кушал, тризну значит справлял. А водочкой видимо меня хотел заправить, сволочь. И представьте его ощущения. Сидит себе добрый молодец, перекусывает, меня поминает и тут я, понимаешь, изволил проявить желание жить, планы подлые его нарушил. Видимо профессор много чего знал на опыте, много чего читал и смотрел по поводу пробуждения зомби. Вот и рванул как антилопа Гну, едва удалось догнать этого "Тарзана от психологии". Не представляю, чем бы это закончилось в случае его прорыва.
Я слушал и понимал, что в ответ нужно что-то рассказывать. Понимал, но не знал как поведать ему мою точку зрения на эксперимент. В отличии от него я все ещё полагал о реальности событий. Он легко пошел мне навстречу, заявив, что для него этот вариант ещё лучше. Не будет искажений и он сможет более четко формулировать получаемую информацию. Поведать ему свою историю пятилетнего цикла пребывания в, так называемом, Промежутке я не мог. Поэтому передал в сжатой форме рассказ, невольно мысленно добавляя слоганы-пояснения, совсем как моёму Илье. Инстинктивно утаил и не сказал о том, как мы общались с ним, и как встретились. Профессор слушал внимательно, иногда задавая вопросы, направляя опрос в нужном ему направлении. Он, не рассчитывая на диктофон, что-то писал в блокнотике, урча от удовольствия. Просмотр тестов ничего особенного не показал:
- За исключением незначительного увеличения массы тела, увеличения давления и увеличения вязкости крови - все нормально. Но это и нормальная реакция на препарат. Вот такие пропить лекарства, витамины и т.д. - через неделю все пройдет. Поправляйся, если будут какие изменения, сразу звони. А я пока проанализирую информацию, столько нового.....
Он тут же забыл обо мне, сунув мне в карман обещанные сто американских рублей.
Как в тумане шел в общагу. Когда по дороге стало совсем плохо, вспомнил про лекарства. Благо аптека была почти по пути. В аптеке слегка напряглись, когда увидели, что там выписал профессор. Только его личная печать, подпись и звонок профессору все разрешили в мою пользу. Все-таки не последний он человек в медицине, но мне было очень хреново и их взгляды не нашли в моих глазах ничего кроме отрешения от жизни нормальной. Видимо поэтому и поторопились. Отсиделся на лавочке, покуда не полегчало, и поплелся "домой". Совсем позабыв, что сегодня у меня смена в лавке и в общаге меня так рано не ждут. Семен, похоже, смертельно обиделся, когда вместе с подругой уходил из комнаты, так как дверь отскочив от косяка выпала в коридор. Но я уже шел к своему дивану как ИЛ-76 с пустыми баками из дальнего рейса: двигатели уже не тянут, замолкая один за другим. Земля неудержимо приближается и на команды с диспетчерского центра уже не реагирует экипаж - все молятся....Касание....
Вот в общем и все. Нормальная жизнь, к которой я так привык за столь короткое время, кончилась. Как оказалось, та ЖИЗНЬ - это лишь наведенная галлюциногенами иллюзия. Хотя последствия этого факта куда как значительны, но тут все упирается в неясные пояснения потрясенного профессора. Ведь он решил, что я уже, как говорится, "конкретно" помер. Через некоторое время я понял, как прав был тогда профессор. Тот Арсений действительно исчез и рождался "новый", но такой до боли знакомый. Видимо я начинал сходить с ума.
Здоровье мало помалу выправлялось, только сны напоминали про прошедший эксперимент. На аппетит я и раньше не жаловался, но теперь стал, как бы помягче, "кушать" в три горла. Видимо подобная встряска организма высвободила какие-то резервы. А преподаватели, по основным предметам, и раньше на меня не косились. И денег хватало, видимо то, что я рассказывал профессору, приносило ему неплохие дивиденды. Его работы приобрели определенную известность во многих областях приложения психологии. Отвечая на заковыристые вопросы тестов, рассказывая про свои сны, рисуя и даже напевая музыкальные ассоциации я внимательно наблюдал за ним, изучая его в свою очередь. Его ум, напор, способность концентрироваться, воля - все было брошено в "топку" исследования. Он просиживал там ночами, а после своих лекций и семинаров вновь бросался на приступ. К себе он относился без жалости и с чего ожидать ,что его жалость проснется по отношению ко моей персоне. Что он там "ловил", среди того бреда, я мало что понимал, только знал, что мое желание здесь не учитывается. Я - его счастливый билет в его будущее.Что будет когда, по его мнению мне уже нечего будет рассказать? А вдруг он решит продолжить "путешествия", но только я замечу хоть чуток - сразу рвану подальше. Но пока его устраивали мои "добровольные" показания.
Все кажется не плохо стало в жизни и все же чего-то недоставало мне, ходил какой-то опустошенный, и психологически никак не удавалось настроиться на лучшее. Только подруги, которых приводил Семен и безудержная гульба студентов в общаге, вносили какое-то разнообразие. Раньше он никакими силами не мог вытащить меня на подобные мероприятия, а теперь случалось и такое. Особенно изменилось поведение в отношении представительниц прекрасной половины человечества. И что интересно, по утрам бывало Семен не может головы поднять и со стоном просит о "помощи", а я свеженький. Как будто кушал только манную кашу и спал как младенец.
В лавку я приходил рано утром или после обеда, мой сменщик был тоже "мой брат студент" и мы постоянно искали компромисс. Здесь жизнь тоже "била ключом". Вот сегодня не успел первый покупатель переступить порог заведения как Якир уронил себе на ногу кусок туши и повредил себе пальцы. О, это надо было видеть и слышать. Слушая, что говорил Якир про этот кусок туши, про скрягу начальника я узнал много новых слов из русского языка (все-таки Он действительно могучий) и видел как рвал на себе волосы наш босс, ведь за Якира на торге он большие "бабки" выложил. Попробуй найди такого специалиста, к которому конечно покупатель и пойдет. Перекупил деньгами да посулил даже долю в деле, если расторгуется. Цирк короче был ещё тот. День только начался, а ударную силу лавки унесла производственная травма. Надо отдать должное уму и предприимчивости нашего шефа. Не успела машина "Скорой помощи" отъехать от лавки, как развернувшись к ошарашенным таким вот несчастным случаем покупателям и к подоспевшим и радостным конкурентам, он заявил хорошо поставленным голосом:
- Какое несчастье с Уважаемым Якиром. Уверен, что он скоро поправится - Аллах не оставит такого уважаемого человека один на один с бедой. Ведь и уважаемый Якир не оставил меня без своего внимания, без помощи даже тогда когда сам в ней нуждается, да продлит Аллах его годы. Вот его лучший ученик, который не уронит чести и не унизится до обмана.
И указывает на .... меня!? Ученик? Лучший? Все смотрят на меня как на клоуна: Покупатели с недоверием - заменить уважаемого Якира? Конкуренты - обалдело! И только мой шеф - с такой верой в чудо и такой мукой в глазах, что не попытаться спасти положение я не мог.
Кое-что я конечно видел у Якира, но не секретов ни опыта не ухватишь одномоментно и продемонстрируешь при таком цейтноте. Но как вести себя и разговаривать я знал. Поднял злополучный кусок одной рукой и показав его опешившему покупателю, поинтересовался устраивает ли его этот кусок и желает ли какую-либо его часть.
Главное на первом этапе общения - проявить уважение и показать зависимость от его желания. Это уже потом, когда покупатель "растает" и оценит твою работу, он уже будет зависеть от тебя. Якир это знал и все уважали его искренне.
Все замерли. Кусок был великоват, но рука моя пока уверенно удерживала его на весу. По моей спине пронеслась река холодного пота, силы стремительно уходили. Солидный мужчина замешкался, не хотелось ему быть даже косвенным объектом для насмешек. Но сделав определенное усилие он таки заказал три куска по килограмму. Улыбки на лицах конкурентов поползли к ушам - все. Дело сделано, а мой шеф дело проиграл. Но все пошло не так как они думали. Взвешивая на весах кусок мяса я уже точно знал, что дело выгорит. Откуда знал - не спрашивайте, просто знал и все. Рукоять топора как влитая легла на ладонь, а острая сталь казалось внимала моим желаниям. А ведь минуту назад я дрожал как осенний лист на ветру. За три секунды топор трижды нырнул навстречу плахе. Когда весы показали разницу между двумя кусками в пятьдесят грамм, не дрогнувшим голосом шеф велел отрубить точнее. Голос у него не дрогнул, но глаза вылезли из орбит как и у всех. "...Пожалуйста, со всем уважением". Видимо Якир смог, на уровне подсознания, чему-то научить "зоолога".
- Мои двери всегда будут открыты с уважением для любого покупателя, - сказал шеф и гордо удалился, правда на деревянных ногах.
Для покупателей ничего не изменилось, кредо лавки подтверждено - знай заказывай, но конкуренты были мягко сказать озабочены. Ведь они потеряли Лицо, а в торговле это важно - иметь Уважение. По их глазам я видел сколько они собираются предложить мне, но шефа я не предам. Он мне такое лицо дал, что уже завтра со мною будут здороваться на улице. Впрочем и он приобрел сегодня значительный вес не только в торговом бизнесе.
Немного порубив мяса для демонстрации своего нового таланта и удовлетворения потребностей покупателей, я принялся за свою основную работу "давальца", не обращая особого внимания на косые взгляды персонала. А думал о том, как не отмахнул себе пальцы, о том чувстве уверенности в благополучном исходе, и о том, что на мгновенье я вновь почувствовал у себя в руке мои "вечно голодные Клыки". Бред одним словом. Я старательно выбросил это чувство из головы, но сердце заныло.
Перед закрытием шеф вызвал меня к себе. Молча протянул полстакана ароматного коньяка и чувством произнес:
- В добрый для нас обоих час декан твой решил исправить столь опасное начало твоей линии жизни. Желаю ему много лет здоровья и благополучия. В добрый час Аллах не позволил мне отвернуть лицо помощи от просящего, пусть даже и от гяура. Он показал насколько еще не совершенен мой дух, ведь я попытался обесчестить уважаемого Якира, да не зайдет солнце удачи на небосклоне его жизни. Велик Аллах, Он послал спасение его чести и моей жизни от гяура же, всего-навсего "давальца" кусков мяса. Действительно - это всем урокам урок. Спасибо и тебе дорогой друг Арсен. Прими извинения, если был неуважителен с тобою раньше. Давай выпьем и пусть этот благородный напиток смоет все неровности на дороге нашей дружбы... Но платить, столько сколько Якиру - я не могу...
От такого пассажа я поперхнулся, ни фига себе завернул оглобли. Нет все-таки какие мы разные по менталитету. Я не имею ввиду национальность, а разницу между торговцем и простым смертным. "За такую услугу, что хошь отдам.., все отдам..., что самому не надо, ага". В другое время и при других обстоятельствах я бы согласился на любое, даже совсем незначительное, повышение в зарплате. Но такой вот "переход" словно сорвал какой-то предохранитель - я стал ожесточенно торговаться, откуда что взялось. От удивления шеф онемел слегка, но быстро взял себя в руки. Приводил доводы о собственной компетенции, об уважении традиций, нерадивости с моей стороны и со всем уважением, к некоторой моей же исполнительности. Я же безжалостно пользовался тем, что он обязан мне спасением его дела, невозможностью получать много меньше уважаемого Якира, ведь это обесценивает "его достижения в моем обучении", и следовательно унизительно для "моего учителя". А потом упомянул его коллег, возможно они оценили "мое выступление" не предвзято, и задумчиво смотрел на торшер через очередной стакан с действительно классным напитком. Сумма не называлась на протяжении всего торга, он все пытался выяснить знаю ли я сколько получал "мой учитель". Я не знал, но делал значительные глаза "мне все-все известно..." или фыркал от возмущения когда он называл Такие суммы, что у меня потели даже уши. Несколько раз "били по рукам", то делали вид что "говорить больше не о чем...". Бешено жестикулируя, хватали друг друга то за руки - успокаивая, то чуть ли не за грудки. В общем - восточный базар в миниатюре. Наконец, весь надувшись от возмущения, он "велел" убираться и сказал, что наглецам, не имеющим никакого - даже минимального уважения, не будет здесь места. Три долгих секунды мы смотрели друг на друга. Похоже я перестарался, торгуясь. "Да Сеня не то, что журавля, ты с и синицу не удержал, "замахиваясь" на попугая капитана Сильвера с острова сокровищ" - пронеслось в голове среди коньячных паров.
Не знаю о чем думал шеф, а я глядя ему в глаза видел совсем другого человека. Он тоже торговался, так же жестикулировал и вспоминал своих голодных и раздетых детей, но согласился на мою цену. И дети встретили его живого и здорового во главе целёхонького каравана. Лица торговцев этих двух миров мелькали и накладывались друг на друга, я чувствовал жар палящего солнца и скрип песка под лапами пустынной ящерицы, что старалась зарыться поглубже. И тут же ощущал ровный поток прохладного воздуха из кондиционера и упругую мягкость кожаного кресла.
Незаметно "уговорив" почти две бутылки мы сохраняли видимую трезвость: шеф из-за закалки и массы, я же от не проходящего напряжения - последствия моего "похода" в Промежуток. Все время боялся "перепутать" - где я. И тут, из-за видения, я вдруг решил, что шеф меня хочет отравить и что мозг сигнализирует мне об этом, не пропали даром наставления дяди Алика, да и профессора тоже. Будь он неладен. "Надо мне блевануть по-быстрому", пронеслось в голове, а может совсем в другом месте. Но, оказывается, перестарался я не только с торгом, но и возлиянием. Коньяк ведь не мешает беседе, у него совсем другое предназначение, помимо медицинского, а именно - что бы собеседник натурально ногами "не ушел" от разговора слишком рано, я думаю... Пока я, собираясь подняться, ориентировался в пространстве и овладевал по новой способностью к перемещению, шеф принял решение.
Восприняв видимо мое молчание как психологическое согласие на сотрудничество, а упорный взгляд на требование уступок он предложил "последнее китайское" условие. Платить он будет как Якиру, но одну четвертую я вкладываю в дело и получаю двадцать процентов прибыли с это части. Еще четверть просто из уважения "отдаю" при получении зарплаты. Остальное мое, плюс мясо в пределах разумного. Мне вдруг стало ужасно стыдно, что довел человека до крайности. Нужно было оставить последнее слово за ним, но прежде вернуть ему уважение и превосходство.
- Это очень щедро уважаемый Аслам-бей. Даже слишком для "новоиспеченного" рубщика мяса, такого как я. Если позволите, мне хотелось бы предложить условия более уважительные для вас и честные для меня, так как вы, по своей бесконечной доброте, переоцениваете мои способности.
Тут уже он выпал в "осадок". Но кивнув, с заметным интересом стал слушать. Я предложил половину вкладывать в дело с долей прибыли в сорок процентов, четверть поступает в выплату пособия по лечению уважаемого Якира до выздоровления или моего ухода с работы, остальное мне. Аслам согласился, быстро сломив мое "сопротивление", по поводу сорока процентов прибыли, сбив до пяти. Что говорить - я был согласен, но червь неудобства так и терзал мою совесть. Человек-то всерьез "рубится", а я "игрульками" какими-то занимаюсь. И не удобно от того, что уважаемый человек, опытный торговец, потерял лицо из-за того, что я не успел встать и уйти. Более того, сам едва не опозорился - "выложив" закуску обратно на стол. Что делать ?! Решил: ладно, поведаю как есть, а там видно. Когда из сумбурного рассказа он понял суть моего поведения и причину, по которой я так "гордо" чуть не ушёл, он с минуту молчал. Видимо прокручивал снова и снова ситуацию, мне даже казалось что я вижу какие-то картинки в глубине его глаз. Мужик он был здоровый и когда лицо его вдруг исказилось я подумал "...сейчас прольется чья-то кровь, сейчас-сейчас-сейчас...." и мотивчик такой гаденький заиграл где-то в среднем ухе. А он вдруг захихикал так тоненько, как жеребенок. А когда перестало хватать воздуха с таким же тоненьким повизгиванием засасывал его. Это было настолько неожиданно. Все равно, что слон замяукал, когда в бескрайнем поле внезапно выходил из-за угла. Мелькнула и сгинула мысль про "неотложку", но Аслан уже успокоился и утирая слезы проговорил:
- Где ты, дорогой Арсен, научился так торговаться. Такого удовольствия не получал с момента отъезда с исторической родины. Не удивлюсь, если окажется что знаешь мой родной язык лучше меня. Знаешь, будто с родным человеком поговорил. Ну что "аркадаш", поднимем тост за сотрудничество и чтобы ветер перемен не принес раздор в наши дела.
Вот тут и понеслось. Тосты шли чередой и очень быстро, и не до конца. Пьяный до изумления он обнимал меня, называя братом. Истерически хохотал, пытаясь знаками и мимикой изобразить своих коллег по "цеху". Так заразительно, что я то же "заржал", правда по другому поводу. То напряжение, накопившееся за последнее время, вырывалось из меня таким широким потоком, что содрогаясь всем телом я исполнил какой-то жуткий танец с прыжками и криками. Шеф не отставал. Это последнее, что запомнилось мне отчетливо о том вечере.
Трудно было ожидать от такого солидного человека как наш шеф столь мальчишеских выходок. На эту вакханалию сбежались все сотрудники, перед их остолбеневшим взором летали бутылки с коньяком и без оного, стаканы, закуска - нам вдруг показалось очень важным научится жонглировать. И без предупреждения "предложили" им заняться этим же, нам было весело. Видимо это им не показалось смешным и стали голосить в три женских голоса. Шефа это разозлило и он заревел раненным буйволом :
- Всех уволю!!! У-в-о-л-ю !!!
Тут на этот "прекрасный мальчишник" явился дежурный наряд милиции. Его вызвал растерявшийся охранник, раньше он никогда на "работе" такого шума и бешеных криков не слыхивал. И в свете прошедших событий решил, что шефа режут конкуренты. Я, спиной "почувствовав" злую волю прибывших, вдруг громко запел гимн Союза Советских Социалистических Республик. Кто знает может они патриоты и присоединятся к нам. Но кроме шефа никто не поддержал меня, да и пропев пару слов он, рассмотрев "гостей", смолк. Произошла короткая дуэль взглядами между ним и старшим наряда. Сцена напомнила мне один известный фильм, где один авантюрист так же мысленно "вымагивал" сумму для союза "Меча и Орала" у местного олигарха. В общем патрульный "луноход" потяжелел килограмм на сто от контрибуции "за спокойствие граждан". Лекция об аморальном поведения - для шефа, а мне - фраза-укор: "...лизать задницу черножопому и петь при этом - просто стыдно, вот приходи в мое дежурство ...". В глазах у меня потемнело. Я чувствовал как распухает голова, а в груди рождается рёв. Но все окончилось тривиально. Знал, знал все наперед, доблестный младший лейтенант, "защитник" общественного порядка. Мой рывок был остановлен ударом в грудь прекрасным, как раз для такого случая, инструментом, а именно, полученной по обмену, полицейской дубинкой "маде ин оттуда". Вещь хорошая, убойная, а главное проста в "работе". Оклемался, благодаря общим стараниям, где-то через полчаса. Только дополнительная мзда спасла меня от обвинения о "нападении на офицера, находящегося при исполнении". Моими побоями они прикрыли свой грабёж, показав, что не нужно с ними ссорится из-за подобного пустяка. Удачно, в общем, я им подвернулся - своего русского не жаль, а удаль и жестокость показали. Их поведение поразило Аслана. То, что "поимели" его - не ново, но то что произошло со мною произвело тягостное впечатление. О наплевательском отношении русских друг к другу общеизвестно, другое стать непосредственным свидетелем явного геноцида русских по отношению к русским же, только лишь для того чтобы прикрыть свою "нечистоплотность". Аслам сам осмотрел меня, все было цело - они оказывается еще и попинали меня малость. Так синяки да шишки, да ещё здоровенная гематома на груди, а в целом терпимо. "Доложив" о моей дееспособности сказал:
- Слушай сюда друг Арсен, нельзя что бы эти шакалы подумали, что смогли укусить льва. Не все русские таковы, "шакалы" есть и есть хорошие среди вас. Ты один из них, поэтому и говорю с тобой как с мужчиной и дружить хочу с такими как ты. А эти ...., немного времени пройдет и о них не вспомнит никто.
Дал мне отгул на завтра, все равно не работник, посадил в такси и пошёл убытки считать. Близкое утро встретило меня такой ломотой и таким похмельем, что подумалось будто по мне всю ночь катался на тракторе в "дым пьяный" крестьянин, а теперь с участливым лицом Семёна интересовался самочувствием. С его помощью предстал перед участковым врачом и получил так нужную "индульгенцию". Это было не трудно, мой вид потряс даже видавших виды сестер, хотя мне с каждой минутой становилось лучше и лучше. Я стал даже боятся, что врач "не оценит" по достоинству мои "достижения" в травматологии. Но, к счастью, ему нужно было списать дефицитные лекарства на десятидневный курс лечения от сотрясения мозга. И он с легкостью "не обратил" официального внимание на мой "выхлоп" от вчерашнего пития. Получив десятидневную фору, на зависть Семену, я мог полностью посвятить себя профессору и своей новой профессии. А Сёма, убедив меня, что я ему очень-очень обязан здоровьем, а то и жизнью, получил право в следующий раз "так же" отдохнуть и только без "таких ж"е последствий. Нет, он не против получить "немного" в глаз "после праздника", но только при моем "патронаже" в поликлинике. И счастливый направился на очередное ночное дежурство в милый сердцу детский сад.
Вечером, в душе, я остолбенело рассматривал свою грудь - гематома рассасывалась на глазах. Схватив зеркало не увидел синяков и ссадин, тело ныло еще кое-где, но и только. Видимо те дорогущие лекарства, что выписал мне профессор, действительно помогали, да ещё как помогали. Только кожа зудела и чесалась все сильнее и сильнее. А к полуночи я покрылся пятнами как "твой навеки мухомор", причем они были разного цвета. А местами просто сплошь заливала чернота. Похоже на гематомы, только они то чесались, то кололи, то жгли. Пятна, пятнышки и выступающий "рисунок" вздувшихся жил и жилок покрывали все тело кроме, слава всем богам, лица. Только затылок прижигало изредка. Я непроизвольно охал сквозь зубы, ерзал и дергался, на одном месте не мог усидеть - двигаясь как-то отвлекался от этой муки. И вдруг стало гораздо хуже. Мое тело сотрясалось как в припадке, иногда словно плескало кипятком, то вдруг, кожу стягивало так, что тело принимало позу эмбриона. А что творилось у меня внутри... это стало совсем не управляемо. Организм как мог избавлялся от чего-то ему невкусного. Мысль о том, что из-за учиненного шума кто-то увидит меня - трясущегося, мокрого и дурно пахнущего не только от пота, всего в пятнах, от вида которых наверняка съедет крыша и у видавших немало дерматологов, проскользнула где-то за горизонтом шквала боли. И я завыл в подушку. Выл пока было дыхание, потом меня, разевающего рот как рыба на берегу, стало старательно скручивать в кольцо уже вовсе без мое воли. Эта боль, без начала и конца, теребила и теребила это, уже как будто не мое, тело. Как со стороны отмечал синюшный оттенок лица, затихающий пульс на виске, скрюченные пальцы. Ну вот кажется и все. Затих... Озираюсь в поисках того самого Тоннеля полного Света... Ни хрена... Сумерки тут. И видимо вечные... И знаете - такое чувство глобального одиночества и медленно наступающего ужаса... Да это же... это же вроде Родник Сумерек. Обманули и здесь. Нет ну надо же, а? Да что же это делается ,а? Нет ну сво..., а? Ну не-е-ет, ни фига вы все от меня не отвертитесь. А ну живи сука! Дыши, вонючка колодезная, кол осиновый тебе по самый корень...
И тут краем глаза вижу, что кто-то стремительно приближается ко мне сзади... Такого "пенделя" под зад я не то, что не получал, но и не видел никогда. А вот того кто меня так удачно "катапультировал" из очередного Промежутка - увидел. И даже узнал. Это был мой напарник по наведенной галлюцинации - "пастушок" Илья.