Аннотация: Меган живёт в маленьком городке вместе с больным отцом и несчастной матерью. Но однажды ей выпадает шанс исправить положение семьи - отправиться на очень опасные соревнования. Победители получат огромную награду, но сможет ли Меган выиграть?..
Я просыпаюсь и чувствую, как холодный пот стекает по моему лицу. Должно быть, снились кошмары. Я осматриваю свою комнату. Приподнимаюсь на одном локте и смотрю в окно. Луч солнца ослепляет мне глаза. Приходится мне их прикрыть другой рукой. Я спускаю ноги с кровати и дотрагиваюсь до холодного пола. Рядом стоят ботинки. Я обуваю их. Ботинки на редкость уродливые. Их место не на мне, а в мусорном баке. Кожа уже протертая, а подошва изношена. Сколько раз я надоедала маме, выпрашивая новую обувь, но каждый раз мне приходилось слышать одно и тоже : "У нас нет средств, на то, чтобы покупать тебе что-то".
Мы живем в маленьком городке Риверстей. Город находится на побережье одной из крупнейших рек Шамелота. В Риверстей множество пляжей, однако наиболее популярный, чистый и красивый пляж находится в конце города. Город был назван в честь реки, которая у нас протекает. Кто живет в этом городе, на этой реке и работают. Ловят рыбу, а затем продают на нашем рынке. Следят, чтобы вода из плотины не вышла и не затопила наш городок. Если вдобавок к этому вспомнить, как бушует река, напирая на плотины, нечего удивляться, что Риверстей зачастую охватывает тревога. Тогда делают все, что возможно, для предотвращения катастрофы. Рабочие стоят на всех угрожаемых участках, и бдительное дежурство не прекращается круглые сутки. Мой отец работал на этой плотине 8 лет назад. Во время его дежурства, когда угрожало наводнение и люди укрепляли ненадежную плотину при страшном шторме, ночью, под дождем, он упал с моста и потерял сознание. Его принесли домой, и с тех пор он уже не работал. Отец остался жив, но ему парализовало ноги и он потерял разум.
Я надеваю серое платье до колен и спускаюсь вниз по лестнице держась за перила. Лестница была хрупкой, некоторые доски проваливались, приходилось маме их ремонтировать. Но через некоторое время, они опять ломались. Приходится привыкать к этому.
Я следую прямиком на кухню. Вижу, как мама стоит у плиты и на сковородке готовит завтрак. Я подошла ближе и заглянула в сковородку.
- Сегодня на завтрак будет яичница ?
- Да,- печальным тоном ответила мне мама. Она до сих пор не может забыть, что случилось восем лет назад. Она перестала радоваться жизни с тех пор, как отец потерял разум.
- Мне сегодня не надо идти на работу,- Я сажусь за стол, положив руки на колени. Они дрожат, то ли от холода, то ли от того, что я опять вспомнила, что было той роковой ночью. Летом я мерзну, как и зимой, за что меня называют мерзлячкой.
- Почему? Ты же знаешь, что нам нужны деньги,- роняет предложение мама. Она кладет мне яичницу на тарелку и ставит возле меня.
Я беру вилку и начинаю есть. Яичница горячая и вкусная, хотя я бы не отказалась от тушеного мяса.
- Эндрю сказал, что я и так упорно работаю каждый день и решил сделать мне выходной,- я улыбаюсь в ответ. Сегодня день, который я могу провести, как хочу. Наверное, пойду сегодня на плотину с Джоном. Опять буду плескаться водичкой на мелководье. К сожалению, я никак не могу научиться плавать, как ни стараюсь, что служит поводом для очередных шуток Джона.
После школы я обычно работаю в кафе. Моего начальника зовут Эндрю. Он содержит это кафе. Эндрю не как большинство начальников, которые постоянно нервничают, орут на своих подчиненных и самое худшее - забирают половину зарплаты у своих рабочих. Он милый, с ним легко общаться, хоть и годится мне в отцы. Как начальника я его люблю.
Мои волосы распущены.
- Почему ты не заколола волосы? - мама, как всегда, делает мне колкое замечание, на счет того, что я не заплетаю их, когда сажусь за стол. Я просто об этом забываю.
- Я хочу, чтобы ты мне их заплела в пучок,- приходится как-то отмазаться, не то мама бы опять меня ругала.
- Хорошо, но только после того, как мы позавтракаем,-спокойно отвечает она мне.
Поев, я иду в свою комнату, чтобы взять расческу. Лестница скрипит ужасно. Звук невыносим. Взяв расческу со стола, спускаюсь в зал, где возле камина спит отец. Камин горит для того, чтобы ему не было холодно, ведь у нас дома часто бывают сквозняки.
Я смотрю на камин. Дрова горят постепенно, превращаясь в пепел, а по ним танцуют ярко-оранжевые языки пламени. Негромкое умиротворяющее потрескивание и теплые отсветы огня на полу завораживают.
- Меган! - кричит мне мама. Она не любит ждать.
- Сейчас,- я вздрагиваю от неожиданности и бегу в соседнюю комнату.
Комната чуть больше моей, полутемная. Солнечные лучи плохо пробивается через мутные стекла, освещая скудную мебель, отражаясь от запыленного зеркала.
- Садись,- мама забрала с моих рук расческу. Я сажусь на стул и чувствую, как она прикасается ею к моим длинным каштановым волосам. Движением руки она плавно, неторопливо их расчесывает. Я всегда это любила, у меня и сейчас пробегают мурашки по коже. Мама закалывает мне гульку и возвращает расческу.
- Относи ее на место, и после школы сразу же домой.
- Если у меня выходной, то можно я схожу сегодня покупаться на речку с Джоном? - задаю вопрос, думая что она мне запретит.
- Только после того, как ты придешь домой, пообедаешь и тогда ты сможешь пойти на речку, мама меня поцеловала в лоб.
Она всегда меня целует, когда я ухожу в школу или куда-нибудь еще. Волнуется за меня, думая что в школе меня обижают. Хоть это и так, мне не хочется лишний раз ее расстраивать, ей и так хватает больного отца , за которым нужен бдительный уход.
- Хорошо,- я развернулась и пошла относить расческу в свою комнату, торопливо собираю учебники в рюкзак и спешу на остановку..
Остановка неподалеку от моего дома, но автобусы ездят редко, поэтому нужно поторопиться. Школа находится почти в другом конце города и пешком я точно не успею к первому уроку.
Вижу Джона, он как обычно, ждет меня. Он мой лучший друг, отношусь к нему как брату. Общаться с ним я начала с ним с самого раннего детства, ведь наши семьи были очень дружны, и конечно, навещали друг друга. Так мы и познакомились, а вскоре крепко подружились. К сожалению, мы сейчас уже давно не ходим в гости, где-то со времени болезни моего отца. Сейчас у многих проблемы и не хватает времени, Джону тоже нужно помогать семье. Но это не препятствие для нашей дружбы.
Мы с ним часто бегаем на плотину - купаться. Я безуспешно пытаюсь научиться плавать, а Джон может доплыть почти до середины реки. Он проводит в воде очень много времени.
- Привет! - Джон первым решается поздороваться. На его лице красивая улыбка, не сказать что она была едва заметна.
- Привет, а ты как обычно ждешь меня?- пристально смотрю ему прямо в глаза.
Он делает несколько шагов ко мне.
- Да. Вот, посмотри.
Джон что-то достает из кармана. Это две цепочки с кулонами - половинками знака бесконечности. Одна мне, а другая ему. Они невероятно красивы.
- Необыкновенно,- говорю я, восхищенно глядя на цепочку.
- Тебе нравится? - он снова улыбается. Улыбка ему очень идет.
- Ты еще спрашиваешь? Конечно!
Он надевает на меня цепочку. Раньше не приходилось чувствовать на себе настолько дорогие для меня вещи.
Вторую половину я цепляю ему на шею.
- А в честь чего ты приобрел ее? - с ухмылкой спрашиваю я
- Хотел сделать тебе приятное, - начинает Джон. - этот кулон, означает, что наша дружба вечная.
- У тебя получилось. Спасибо большое! - я обхватываю его шею и на мгновение прижимаюсь к нему. Он высокий, и мне приходиться встать на цыпочки чтобы обнять его.
Отстранившись я устремляю свой взгляд на его кулон, после чего смотрю на свой. Они прекрасны. Никак не могу налюбоваться ими. Цепочка и кулон золотистого цвета, они игриво переливаются на солнышке.
Невольно я думаю : 'эта прелесть украсит любой наряд'. Нарядов у меня не так уж и много, как хотелось бы. Но даже с потрепанным серым платьем, отныне важнейшая для меня вещь, смотрится потрясающе.
Его часть соединяю со своей. Джон наблюдает за каждым движением моих рук, после чего робко поднимает взгляд на меня:
- Навсегда?
- Навсегда,- улыбаюсь я ему.
Затем я бросаю взгляд на автобус, который подъезжает к остановке, тормозит прямо возле нас, обдав брызгами холодной воды из лужи. Кажется, ночью был дождь, вот и лужи остались. Покрытая ржавыми пятнами дверь открывается, и мы заходим, садимся на продавленные сиденья.
Я смотрю в окно, видя школьников, которые не пожелали садиться в автобус, а предпочли идти пешком; деревья, вдоль дороги, раскачиваемые ветром. Отблеск солнца в воде на мгновение ослепил меня, и я повернулась к Джону.
- Пойдем сегодня купаться на плотину? - спрашиваю я.
- А ты разве сегодня не работаешь? - удивляется Джон.
- Нет, сегодня Эндрю дал мне выходной.
Автобус останавливается, и водитель хрипло объявляет, что мы подъехали к школе. Мы выходим и направляемся в сторону высокого серого здания - здесь мы учимся. По дороге к дверям, мы продолжали болтать.
- Вот и хорошо. С чего бы это он так расщедрился? - удивился Джон.
- Сама не знаю. Может, потому, что я там каждый день работаю уже два месяца, и до сих пор не опаздывала.
- Может, - отвечает Джон, и неожиданно добавляет. - Ты сегодня хорошо выглядишь.
Почему он это сказал? Может в знак комплимента или он пытается со мной флиртовать? Я догадываюсь, что я ему нравлюсь, но мы с ним как брат и сестра, и в любом случае, я не хотела бы портить любовью нашу большую дружбу.
- Спасибо, - равнодушно отвечаю я, с насмешкой добавляю: - Кстати, на мне то же платье, что и вчера. Мог бы и раньше заметить.
- Просто ты с цепочкой стала еще красивее,- с улыбкой объясняет Джон.
Мы пошли на урок истории - к счастью, обошлось без опозданий. История - мой любимый предмет. Интересно узнавать о том, что происходило раньше, что было на месте нашего города, и что за люди там жили.
У нас неплохая школа. Она двухэтажная: на первом младшие классы, на втором старшие. Мы уже поднимаемся по узкой лестнице вместе с одноклассниками. Часть школьников бегут по лестнице расталкивая других, а другая часть предпочли идти спокойно, как мы с Джоном.
Но мне кое-что не нравится в ней - все ученики делятся на две фракции, которые почему-то сильно
враждуют. В первой учатся те, кто превыше всего ставит силу, независимость, власть. Обычно их называют < независимыми>. Во второй -
более спокойные, предпочитающие знания и в многом полагающиеся на свой разум. Это <отлогие>. Думаю, нетрудно догадаться, что я принадлежу ко второй фракции.
Почему-то независимые испытывают к отлогим достаточно сильную неприязнь, считая себя самыми крутыми в школе. Готова поспорить, такое бывает не только у нас. Надо мной тоже частенько издеваются.
Помню, нас распределили еще в первом классе. Дети сами говорили, куда хотят попасть, и я выбрала <отлогих>. Сама не знаю, чем меня привлекла эта фракция. Джон собирался перейти в независимые, но не хотел бросать меня одну и потому попросился к отлогим.
Независимые школьники намного популярнее отлогих. Их легко узнать - они носят черную форму, в которой стараются подчеркнуть свою исключительность. Отлогие же - простые школьники. Живут мирно и не над кем не издеваются. Стараются добиться чего либо в учебе, читают много книг. Носят серую форму. Жаль, что независимые полная противоположность им. К Джону они так же относятся как и мне, но реже дразнят, предпочитая просто не замечать. Он сильный и когда начинают над ним шутить, он сразу лезет в бой. Который раз я ему говорю, чтобы он пытался сдерживать себя, но толку было мало.
Мы вместе подходим к классу истории. Я первая вхожу в класс и вслед за мной Джон.
- Какая красивая влюбленная парочка - Независимые постоянно кричат нам вслед эту дурацкую дразнилку, когда мы вместе ходим по школе. Меня это жутко бесит. Бывает, даже себя не контролирую и закрываю им рот парой крепких словечек.
- Закрой свой рот, - срываюсь я,- несчастный кусок идиота.
- Какая вы грозная, - независимые продолжали издеваться и слегка начали смеяться, но я не обращаю на них внимания, как и Джон.
- Ты что не понял, что тебе только что сказали? - видимо, он не выдержал и решил тоже прикрыть им рты.
- И что же? - насмешливо говорит один из независимых.
Джон подходит к нему, тот встает.
- Повторяю специально для одаренных, -начинает мой друг,- закрой свой рот!
Независимый сел и не промолвил ни слова. Наверное, испугался, что Джон может его избить, или же у него закончился словарный запас и он не смог подобрать нужных слов.
Отлогие обычно презирают независимых, стараясь не обращать на их глупые выходки внимания, но ко мне это не относилось. Просто не могу терпеть такого к себе отношения. Кому нравится, когда над тобой издеваются?
Звенит звонок. Мы занимаем свои места. Из портфеля я достаю тетрадку и ручку. Тетрадку кладу на стол, а ручкой постукиваю по парте.
Позади меня сидит Джон. Он умный парень. Мы всегда помогаем друг другу во время контрольных, ответами делимся с помощью записок-листочков.
Проходит десять минут, с начала урока. Я немного нервничаю - наша учительница истории всегда приходит вовремя на урок, стараясь подавать пример пунктуальности школьникам. Ее до сих пор нет. Вообще-то ее зовут Кэрри Росс, но мы называем ее просто Кэрри. С ее разрешения, конечно.
Проходит еще две минуты, и тут открывается дверь, входит Кэрри и делает заявление. В ее глазах стояли слезы. Наверное, показалось. Я ни разу не видела, чтобы она плакала после смерти мужа. Ее муж работал вместе с моим отцом . Он погиб той роковой ночью, когда моего отца принесли домой с парализованными ногами.
Сейчас строительство противопаводковых плотин и водохранилищ не решает всей проблемы. Примерно раз в сто лет приходит такая вода, что они не выдерживают, часто провоцируя еще больший ущерб ниже по течению. А иногда кончаются и катастрофой при разрушении дамб и переливе воды через гребень плотин, как это было восемь лет назад.
Она достает листок бумаги и пытается что-то прочитать. Голос женщины дрожит и срывается, мы все смотрим на нее с тревогой.
- Сор.. сорев..
Я поворачиваюсь к Джону:
- Интересно, что же она хочет сказать? Я так давно не видела, как она плачет, - шепчу я ему.
- Может, о соревнованиях,- сказал Джон,- начало слова похоже.
Я вновь разворачиваюсь к учительнице. В ее глазах отображается частичка того, чего она могла боятся все свою жизнь.
Кэрри вытирает рукой слезы с глаз и неловко запихивает листочек к себе в карман. Я не понимаю, что она хочет сказать, да и никто не понимает. Проходит пять минут, только тогда она может что-нибудь произнести:
- Раз в...в 5 лет,-заикаясь начинает Кэрри,- как вы знаете, проходят очень опасные соревнования, на которых мало кто выживает. Две пары будут выбраны из трех школ в нашей стране, наша школа тоже была выбрана. Еще будет участвовать Грисстон, который выставит столько же участников . Соревнования будут проходить на острове, как обычно, будут длиться месяц. Вы должны будете достать кубок своего города первым и прожить с ним до конца соревнований. Кубок может быть везде. Даже там, где вы и предположить не можете. Все, что нужно, будете добывать сами. Победители получат вознаграждение - сто тысяч единиц. Кто-нибудь желает стать добровольцем?
Теперь я понимаю причину ее слез - она боится за нас. Ведь там очень легко погибнуть, особенно горожанам, не привыкшим к подобным условиям. Или получить увечье, последствия от которого останутся на всю жизнь.
-Я ! - мой крик становится неожиданностью даже для меня. Наверное, сейчас я делаю самую большую в своей жизни ошибку. Может, даже предпоследнюю. Последняя случится на том острове, с которого я вряд ли вернусь. Но мне очень нужны деньги. Они помогут папе снова встать на ноги и вернуть разум.
Весь класс переводит на меня взгляд. Они смотрят так, что я читаю в их глазах:"Зачем ты соглашаешься, дура? В живых там остаются лишь единицы!"
Действительно, они правы. Но у меня нет выбора.
Кэрри смотрит на учеников, спрашивает:
- Еще добровольцы будут? Меган, выходи, становись возле доски.
Я встаю со стула и иду между партами, ловя ободряющие, обеспокоенные и даже злорадные взгляды. Иду очень медленно. Подойдя к доске, останавливаюсь и смотрю на класс. Я чувствую себя так, словно стою на сцене и готовлюсь произнести важнейшую в своей жизни речь. Может, и впрямь сказать им что-нибудь на прощание? Но мысли в голове перемешались, и я не могу связать двух слов, поэтому просто перевожу взгляд на плохо покрашенный пол.
Вскоре вызывается второй доброволец. Я тут же поднимаю взгляд, пытаясь понять, кто этот сумасшедший. Джон встает со стула и идет ко мне.
Я с ужасом смотрю на него, слегка приоткрыв рот и не понимая, зачем он согласился отправиться на эти соревнования. Это же так опасно!
Он подходит и тихо шепчет мне:
- Я тебя одну не брошу. Ведь ты мне как сестра.
- А ты мне как брат,- улыбаюсь я ему в ответ, вдруг успокаиваясь.
Учительница поворачивается к нам и произносит, не глядя мне в глаза:
- Добровольцы выбраны, пожелайте им удачи на соревнованиях.
Ученики громко хлопают в ладоши. Меня и это бесит. Они хлопают нам вслед. Мы идем бороться за жизнь, но в их глазах отражается не то улыбка, не то печаль. Скорее всего, улыбка. Они же радуются, что нашлось два добровольца, ведь сами бы они не решились выйти. Тогда бы их еще долго считали трусами, что особенно неприятно для независимых. Они ведь такие гордые.