Огонь и Сталь

Пролог

Он влетел в лабораторию, в кровь ссадив плечо о дверной косяк, но даже не заметив этого. На высоком лбу крупными каплями блестел пот, лицо покрылось красными пятнами. Белый лабораторный халат сполз с плеч, рубашка вылезла из штанов. Он увидел именно то, что и ожидал: его напарник с маниакальным блеском в глазах и с чуть ли не более растрепанным видом громил серверы при помощи пожарного топора.

- Что ты творишь?! Кретин, что ты творишь?!

- То, что должен!

Не помня себя от ужаса, он ринулся к своему вооруженному коллеге и ухватился за древко топора, пытаясь вырвать орудие из его рук. Хватка была крепкой.

- Идиот, остановись! Это пять лет работы! Мы наконец добились всего! Всего!!! Какого черта ты это делаешь?!

Двое мужчин яростно сражались за инструмент, каждый пытался разжать ладони соперника.

- Неужели ты не понимаешь?! - заорал громивший лабораторию в лицо бывшему приятелю. - Неужели ты не понимаешь, ЧТО мы собирались выпустить на волю?! Что ты собираешься выпустить! Это оружие, это зло, какого еще не было!

- Ты рехнулся! Это благодать, которая даст людям возможность сделать новый шаг! Всему человечеству!

Погромщик внезапно остановился, но топор так и не отпустил. Его голос опустился до шепота.

- Нет. Я уже говорил это, и я повторю. Только законченный глупец может предполагать, что люди пустят это во благо. Они будут убивать... уничтожать. Они отдадут силу демонам, а не творцам внутри себя. Мы должны сделать это. Должны... или мы понесем ответственность за все, что произойдет после.

- Нет. - бывший приятель наконец отпустил топор, и его напарник прижал его к груди, как любимого ребенка. - Нет. Я работал. Пять лет я работал над этим, я вложил в эту работу самого себя, свою душу. И вот теперь все удалось. Все получилось, и у меня на руках величайшее открытие за всю историю существования человечества. А ты... ты пытаешься играть в героя, убивая наше детище только на основании каких-то - он прокричал это слово, - предположений!

Но я не позволю тебе это сделать. Можешь тут все громить сколько угодно. Я спрятал журналы, и восстановить по ним записи мне не составит труда. А главное, это, - он кивнул на свой сжимавший что-то кулак, - это останется у меня. И я его применю.

Он не разжимал кулака, но его напарник и так прекрасно понял, что там. Секунду он обдумывал услышанное, а в следующее мгновение лицо его исказила гримаса ярости. Он вскинул топор, явно намереваясь обезвредить коллегу так же, как серверы. Но тот не дал ему такой возможности.

Незадачливый ученый медленно сполз по стене, оставляя на белоснежной штукатурке ярко-красные полосы. Топор валялся в трех метрах от него.

Его напарник, пытаясь отдышаться, дрожащей рукой стал приглаживать мокрые волосы, после чего провел ладонью по лицу, стирая пот, и поправил халат. Затем медленно подошел к телу, опустился перед ним на колени и проверил пульс. В лаборатории он остался один.

- Прости. Я не хотел этого. Но ты не оставил мне выбора. Слишком долго я ждал этого, слишком много я в это вложил. И теперь, - он встал. - Я готов действовать. Жаль, что ты не пойдешь со мной дальше. Ты был классным парнем. Прощай.

Он подбросил на ладони предмет, зажатый до этого в его кулаке, улыбнулся какой-то своей мысли и направился к выходу из лаборатории, оставив за спиной труп человека, с которым он проработал последние пять лет и которого только что убил.

Глава 1

Закат над пустыней Невада только разгорался, но он уже был на ногах. Столовые холмы, гигантскими колоннами торчавшие на фоне порозовевшего неба, освещенные кроваво-красным солнцем, уже касавшимся своим краем укутанного песком горизонта, отбрасывали длинные тени на выжженную землю.

Один. Все так же один, вот уже почти два месяца, практически с самого начала войны. Один, как и сотни, тысячи других, отправившихся в добровольное изгнание на бескрайние просторы юга, надеявшихся хоть так избежать касания жестокой и бессмысленной битвы, к которой они не хотели иметь никакого отношения. Тех, кто знал, что в городах стало небезопасно, а доверять нельзя никому. А он понял это раньше многих, и никто не смог бы сказать, что тот урок дался ему легко. Не может быть просто убить человека, и уж тем более - собственного лучшего друга, того, кого знал и кому доверял долгие годы... Хотя Йенсу еще повезло, что он успел тогда обернуться.

Он сидел на потертой кожаной куртке, брошенной на все еще горячий после палящего дневного солнца песок, и пытался прожевать то, что нынче в народе носило название "бодри" и представляло собой страшную смесь кофе, каких-то стимуляторов и вареной сгущенки, призванной хоть как-то улучшить вкус и придать смеси съедобную консистенцию. Бодри производил жуткое действие, но тем не менее оставался крайне популярным, будучи незаменимым в случаях дальних переездов и многих идущих подряд бессонных дней и ночей, когда удавалось оставить на сон лишь по два-три часа в сутки, а то и меньше, что случалось, надо признать, довольно часто. А главное, бодри был доступен.

Конечно, эта отрава не слишком способствовала умственной деятельности, но хотя бы помогала сконцентрироваться. А Йенсу было о чем подумать.

Последний месяц он постепенно, ежедневными ночными переездами, двигался на Запад, прочь от Майами, или как его стали называть после того, как он стал резиденцией этих уродов, Аквиллы. Старался убраться как можно дальше от их гнезда, от этого рассадника безумия, в который превратился его родной город. Но теперь...

Вчера, уже почти на рассвете он, как и почти каждую ночь, вдавливал педаль своего золотистого "мустанга" в пол, как вдруг увидел в тусклом свете фар голосовавшего человека.

Кочевники не останавливаются брать попутчиков. Это легко может стоить незадачливому альтруисту жизни. Но тот человек оказался солдатом, и Йенс все же подобрал его. К счастью, он не ошибся.

Йенс был одним из тех немногих, кто, не смотря ни на что, рисковал подвозить голосующих и соваться в населенные города. Он считал это необходимым, чтобы постепенно не свихнуться, разговаривая с самим собой, что, увы, часто происходило с людьми, проведшими месяцы в полном одиночестве, а также получать новости и выменивать некоторые не слишком распространенные вещи. Многие доставали таким образом дурь.

Получив в обмен на коробку патронов банку тушенки, пачку сигарет и немного колбасы, солдат рассказал, что буквально два дня назад был захвачен Лос-Анджелес. Он не знал, был ли он взят штурмом или, как это обычно и случалось, подвергся нападению "изнутри", но слышал, что оборонный отряд, состоявший из двух полков, был смят всего за полчаса. По рассказам, после этой непродолжительной бойни нападавшие - две с половиной сотни неопытных, но, несомненно, умелых убийц - взялись громить город. Солдат не называл число жертв, но Йенс догадывался, что счет шел на тысячи.

Он высадил бойца недалеко от Сан-Бернардино, и напоследок тот предупредил его, что, по слухам, такое может повториться и в других городах на Юго-западе и порекомендовал не соваться в крупные поселения. Что ж, в планы Йенса это все равно не входило.

Он встал, и, подняв куртку, стал отряхивать с нее песок. Подойдя к машине, Йенс открыл багажник и стал критично осматривать его содержимое. Несколько бутылок воды, немного консервов, хлеб, кое-что из оружия, запас дров на одну ночь. Отнюдь не удовлетворенный, Йенс нахмурился. Было очевидно, что на днях придется пополнить запасы, а это означало необходимость посещения какого-нибудь города. Далеко не радужная перспектива, учитывая недавние события. Йенс невидящим взглядом смотрел в багажник, опершись на поднятую крышку, и прикидывал варианты. Затем, приняв решение, кивнул самому себе.

Сегодня он никуда не поедет. Сегодня надо отдохнуть и собраться с мыслями.

Было уже далеко за полночь, когда в ночной тишине скрипнул песок, и в тусклом свете костра появилась тень. "Беретта" мгновенно вынырнула из кобуры и легла в руку Йенса, уставившись холодным стальным стволом в сторону неожиданного визитера. Йенс резко перевел взгляд с пылающих поленьев и стал всматриваться в темноту, пытаясь сморгнуть отпечатавшийся на сетчатке свет огня. Все это заняло не более секунды: за месяцы жизни в пропитавшейся опасностью пустыне его движения успели стать отточенными.

- Кто здесь? - громко спросил Йенс, снимая предохранитель. Палец побелел на курке.

- Просто путник, который замерз, бродя по пустыне, и пришел погреться у огня. Позволишь? - ответил приятный женский голос. Тень шагнула в круг света, и Йенс увидел девушку. Весьма привлекательную, на вид лет двадцати двух - двадцати трех, с аккуратной фигурой и мягкими чертами лица. На ней был черный плащ с поднятым капюшоном, скрывавшим черные как смоль волосы, на песок ступали элегантные черные туфли. Не самый разумный выбор в пустыне, подумал Йенс, но все же деталь хоть и подозрительная, но объяснимая. Но вот плащ.... Этот предмет одежды был у них униформой.

- Ты колдунья.

- Ну, в сущности, да, - казалось, разоблачение только развеселило девушку. - Хотя я предпочитаю слово "волшебница". Так ты пустишь меня?

- Я не настолько глуп, чтобы приглашать в гости тех, кто может меня прикончить, стоит мне лишь отвернуться, - сквозь зубы прорычал Йенс.

Девушка рассмеялась мягким беззлобным смехом.

- Ах, Йенс, дорогой, поверь мне, если бы я хотела, как ты выражаешься, "прикончить" тебя, ты бы уже был мертв. Но я пришла сюда не за этим.

Так и не дождавшись приглашения, она, тем не менее, подошла ближе и села на землю, подобрав ноги. В свете огня стали видны ее большие карие глаза, полные губы, острый подбородок...

Несмотря на подобную беззастенчивость, Йенс не стал стрелять. Пока. Он не был маньяком и не собирался жать на курок без необходимости. Но стоит ей только дать ему повод...

- Откуда ты знаешь, как меня зовут?

- О, я знаю о тебе многое... очень многое, - по ее лицу скользнула улыбка. Она явно наслаждалась такой позицией. - Даже больше, чем ты знаешь о себе сам, - она вздохнула. - Даже больше, чем ты хочешь о себе узнать.

- Ты лжешь. - Йенс не сомневался, что это не более чем блеф. Иначе чем он мог заслужить такое к себе внимание?

- Да ну? - она подняла бровь. - По-моему, назвав твое имя, я только что доказала обратное. Ты так не считаешь? - добавила она, видимо, заметив, что ее слова не произвели на него никакого впечатления. - Что ж, как знаешь. Хотя, признаться, я не думала, что ты ценишь такое качество, как упрямство. И убери, пожалуйста, пистолет. Не слишком красиво с твоей стороны в меня им тыкать.

Колдунья смотрела своими глубокими карими глазами прямо в глаза Йенса. Этот взгляд был удивительно теплым и ласковым, он словно притягивал, не отпуская. Будто некий таинственный свет шел из глубины ее глаз, сковывая волю, порабощая разум. Внезапно Йенса охватило жгучее желание опустить пистолет, отвести смертоносное оружие от незнакомки, перестать угрожать ей. Как может обладательница такого взгляда представлять для него хоть малейшую опасность? Разве способна она напасть и, тем более, убить? И все же...

Йенс сбросил странное наваждение и еще сильнее сжал рукоятку. Он не опускал взгляд, но теперь глаза колдуньи перестали лучиться каким бы то ни было светом и не производили на него ни малейшего впечатления. Глаза как глаза, хоть и довольно красивые.

- Пистолет останется на месте, - процедил он.

- Как скажешь, - девушка пожала плечами. На секунду Йенсу показалось, что на лице у нее мелькнуло удовлетворение, на ощущение тут же исчезло. Йенс подумал, что дело, очевидно, просто в игре света. - Но я уже говорила, что не желаю тебе зла. Все, чего я хочу - это помочь.

- Интересно, каким образом.

- Дело в том, что у меня склонность к магии пространства-времени. Я провидица.

- Галюнщица, - презрительно отрезал Йенс.

Глаза колдуньи вспыхнули, голос перестал быть доверительно-мягким. Она вскочила на ноги, сжав кулаки. Лицо ее исказилось злобой, став теперь гримасой ярости. На мгновение у Йенса мелькнула мысль, что люди именно с такими лицами убивали невинных и громили города. За той лишь разницей, что на этом было написано еще одно чувство - обида.

- Хватит испытывать мое терпение, - с расстановкой прошипела она. - Я ничем не заслужила твоих оскорблений и не повинна в грехах, в которых ты меня обвиняешь. Видения - это не галлюцинации. Ни ты, ни остальные люди, ни даже маги не способны хотя бы представить, что вижу я и как работает моя магия. Я пришла помочь тебе, но в случае необходимости могу и вправить тебе мозги. А заодно научить вежливости.

Йенс видел, как заколебался вокруг провидицы воздух, вбирая в себя чудовищные энергии, как по ее рукам зазмеились голубые разряды, собираясь на сжатых в кулаки ладонях. Это была ошибка. Она дала ему повод.

Над песками ночной пустыни громом прокатился звук выстрела.

Колдунья сделала неуловимый взмах рукой, и пуля, превратившись в раскаленную добела точку, с режущим слух визгом устремилось в усыпанное звездами небо. В следующее мгновение Йенс почувствовал мощный удар в подбородок, который сбил его с ног и опрокинул на спину. Пистолет улетел в ночь.

Падение сбило ему дыхание, и Йенс судорожно попытался набрать воздух в легкие. Однако невидимая сила бетонной плитой придавила его к земле, не давая ни пошевелиться, ни вдохнуть полной грудью.

Краем глаза он заметил, как взметнулось пламя костра, и, повинуясь воле колдуньи, огненной змеей поползло к нему. Оно остановилось в нескольких дюймах от его головы, нестерпимо обжигая лицо, готовое в любую секунду преодолеть оставшееся расстояние и испепелить свою жертву. Йенс конвульсивно пытался освободиться от сдерживающей его силы, напрягаясь всем телом, но путы были слишком крепкими.

Колдунья мрачной тенью нависла над мечущимся пленником. Голос ее был холоднее льда, она говорила, выделяя каждое слово.

- Не стоит играть со мной в эти игры. Я же сказала, что могу убить тебя, когда захочу, и не в твоих интересах меня провоцировать. Может, я и провидица, но за себя постоять я могу. Я полтора месяца искала тебя потому, что именно ты был в моих видениях, но это вовсе не значит, что если я размажу тебя по ближайшему бархану, то не увижу кого-нибудь другого. Надеюсь, ты хоть что-нибудь понял.

Огненная змея растворилась в воздухе, оставив лишь тонкий дымный след, тут же развеянный сухим ветром.

Давление на грудь исчезло, и Йенс наконец смог отдышаться. Он с трудом сел, и, переведя дыхание, бросил разъяренный взгляд на только что угрожавшую ему девушку. Она выглядела спокойной, но Йенс чувствовал, что ее лицо, ставшее ледяной маской, скрывало клокотавшую в ней злость.

- Сегодня я тебя не трону, хотя в следующий раз я, скорее всего, не буду столь мягкой. Жаль, что ты так рьяно цепляешься за свои предрассудки... впрочем, так же как и все остальные, - с горечью добавила она. - Признаться, ты меня разочаровал, Йенс Хальмер. Что ж, я вернусь, когда ты будешь более расположен к нормальной беседе. Надеюсь, тогда ты правильно меня воспримешь.

Она развернулась и быстрым уверенным шагом направилась прочь от костра, но, уже выходя из светового круга, остановилась и бросила через плечо:

- И еще, совет напоследок. Не вздумай соваться в Барстоу. Это город на северо-востоке, уверена, ты знаешь. Делать тебе там все равно нечего, но, приехав туда, ты подвергнешь смертельному риску не только себя, но и тысячи других людей. Рекомендую тебе прислушаться.

И с этими словами она растворилась в ночи.

Глава 2

- Олег Витальевич, вы закончили?

Олег Забродский, глава исследовательского отдела "Разум" научной базы "Северные Копи", оторвался от объектива спектроскопа и, щелкнув двумя переключателями на полированном стальном пульте анализатора, раздраженно обернулся:

- В чем дело, Макс? Я же просил не отвлекать меня!

- Вас вызывают... - смущенно произнес лаборант, указывая пальцем куда-то вверх.

Олег, вздохнув, поднялся со своего кресла, и, сняв очки, вытер ладонью выступившую в душном помещении на лбу испарину. Затем снял халат, надетый поверх бежевой сорочки, и направился к выходу. Подойдя к двери, он остановился снять аккуратно повешенный на крючок пиджак: идя к начальнику, имело смысл выглядеть опрятно.

Он вышел в тускло освещенный, довольно мрачный коридор без каких-либо признаков отделки. Вместо окон, хотя бы узких и грязных, голые стены украшали покрытые дешевой серой краской и вековым слоем пыли распределительные щиты. Толстые водопроводные трубы, переплетаясь с бесчисленными силовыми кабелями, увивали потолок, убегая в обе стороны грязного подземелья. Глядя на них, Олег мрачно усмехнулся.

То, что его вызывали наверх, не было фигурой речи.

Еще тогда, в самом начале, два месяца назад, когда Большой Босс давал добро на проект Олега, "Разуму" была присвоена категория риска "Б". Это значило, что его лаборатория должна была располагаться в самом основании комплекса, под тридцатиметровым слоем земли и мощным железобетонным щитом, надежно защищавшим персонал комплекса от возможных последствий ошибок в самых опасных экспериментах "Копей". Там же находились бозонный генератор, лаборатории изучения радиоактивных материалов и Центр портальных исследований, а так же еще несколько проектов с той же категорией, предмета работ которых Олег не хотел или не имел права знать. Категория "Б" была пределом - "ашки" просто не пропускали.

На том, чтобы его исследования проводились на самом нижнем уровне под строжайшим контролем и высшим грифом секретности, Забродский настоял сам. "Магия - опаснейшая из способностей человека, потому что она материализует его волю. Мы не имеем права рисковать жизнями людей, пока точно не узнаем, как и в какой мере эта воля исполняется" - он хорошо помнил эти слова, сказанные им на организационном собрании. Олег и сейчас нисколько не сомневался в правильности своего решения, но, отлепливая мокрую рубашку от спины, все же о нем пожалел.

Уже стоя в лифте, ученый стал прикидывать, что же могло стать причиной для столь неожиданного вызова. Его редко вытаскивали из подземелий, и, как правило, по серьезному поводу.

Конечно же, неплохо бы надеяться, что шеф принесет хорошие новости, или же просто захочет узнать, как продвигаются исследования, однако Олег прекрасно понимал, что разговор, куда вероятнее, предстоит малоприятный.

Впрочем, еще лучше он понимал, что на то были серьезные основания. За последние два месяца, то есть за все время существования "Разума", прогресса не было почти никакого. Те немногочисленные результаты, которые ценой пота и крови удалось получить Олегу вместе с его командой, не только не предусматривались планом, но даже не способствовали дальнейшему продвижению исследований. Отвлекаясь от уже ставших привычными неприятных мыслей, Олег в который раз мечтательно вздохнул. Вот был бы у них в распоряжении маг...

Но мага не было.

Лифт наконец остановился, и дверцы с характерным электронным звоном разомкнулись, выпуская пассажира в просторный коридор седьмого этажа. Ученый вышел из кабины и стал поправлять воротник рубашки, с удовольствием ощущая на спине прохладный ветерок, дувший из раскрытого где-то в середине коридора окна. На ходу надевая пиджак, он бросил взгляд на улицу, отрезанную от него вылизанным до невидимости стеклом.

На дворе стоял разгар лета, но сегодня денек выдался довольно пасмурным. Солнце спряталось за пепельного цвета сплошным облаком, темная листва деревьев лениво колыхалась на слабых порывах северного ветра. Рядовому сотруднику такая погода могла бы испортить настроение, но Олегу было все равно - он просто наслаждался сознанием того, что мир не ограничивается четырьмя бетонными стенами его подземной тюрьмы. Забродский не страдал клаустрофобией, но отчетливо ощущал, что спертый воздух и искусственный свет этой пещеры весьма неблагоприятно влияли на его нервную систему.

Коридор, по которому шел Олег, был не только почти идеально вылизан, но и неплохо отделан. Пол покрывал лакированный дубовый паркет, покрытый сверху слегка вытертой ковровой дорожкой. Стены снизу были обиты деревянными панелями, сверху облеплены белой мраморной крошкой; узкие люминесцентные лампы горели все до одной, что было редкостью в большей части комплекса. На стенах в промежутках между декоративными светильниками, дополнявшими атмосферу умеренной роскоши, в элегантных рамках висели разнообразные фотографии.

Это был последний этаж главного корпуса "Северных Копей", "небеса" - так окрестил рядовой персонал комплекса это святилище верховной администрации. Дверь его начальника была пятой слева, а в самом конце коридора, прямо напротив лифта и выхода на лестницу, располагался кабинет шефа всех шефов, Большого Босса - главы комплекса. К счастью, Олегу было не туда.

Потоптавшись немного перед нужной дверью, собираясь с духом, он уже взялся за позолоченную ручку, как вдруг услышал за спиной торопливые шаги.

- Олег Витальевич, подождите! - услышал он мужской голос.

Забродский резко обернулся и увидел перед собой высокого статного мужчину лет двадцати пяти, подходящего к нему с протянутой для пожатия рукой. Олег с сомнением взглянул на этого человека.

- Кто вы? Мы вроде бы не знакомы, - спросил он, неуверенно отвечая на приветствие.

- Совершенно верно, - согласился мужчина. - Впрочем, это, судя по всему, скоро изменится.

- Это с чего бы? - насторожился Олег.

- Ну, вы ведь глава "Разума", верно? - отчего-то вопрос незнакомца прозвучал как утверждение, из-за чего конечное "верно" выглядело несколько неуместным. В этом парне явно слишком много самоуверенности, отметил про себя Олег.

- Верно, но что...

- Мне сказали, что вам нужны люди определенных специальностей в команду, - перебил его мужчина, внезапно перейдя на деловой тон. - А мне как раз нужна работа.

- Боюсь, вас неверно информировали, - холодно ответил ученый. Этот парень нравился ему все меньше и меньше. - У меня в команде достаточно людей всех необходимых специальностей. Извините, мне надо идти.

Олег уже отвернулся, чтобы все-таки войти в приемную, однако был резко остановлен брошенным в спину вопросом:

- А маги у вас есть?

Рука Олега замерла в сантиметре от золотистого металла, сам он медленно повернулся обратно лицом к неожиданному собеседнику.

- Ч-что вы сказали? Да и кто вы, в конце-то концов?!

Лицо незнакомца озарила озорная усмешка.

- Я именно тот, кто вам нужен. Только что прибыл из Аквиллы. Чартерным рейсом, разумеется.

Казалось, Олег потерял дар речи. Или по меньшей мере подавился языком.

- В-вы... м-маг?! - спросил он после полуминутной паузы внезапно охрипшим голосом.

- В общем-то, да, - ответил мужчина, явно развеселенным видом Олега. - И, смею надеяться, вполне неплохой.

- Неплохой?.. - неожиданность ситуации повергла ученого в столь глубокий шок, что он стал туго соображать, перегруженный тоннами хаотично бегающих мыслей, и явно с трудом понимал собеседника.

- Ну, возможно, с моей стороны такое заявление звучит несколько нескромно, но, поверьте, у меня есть для него основания. По крайней мере, те семеро наемников, которые пытались помешать мне сесть в самолет, убедились в этом сполна.

- Убедились?..

- Ну, - криво усмехнулся мужчина, - скажу по секрету, что пюре из них получилось несколько неаппетитное, но кошачий корм вышел бы неплохой.

- Вы что, убили семь человек? - странная веселость, с которой этот человек откровенно хвастался жестоким массовым убийством, несколько привела ученого в чувство.

- По правде, они даже не совсем были людьми... Да вы не волнуйтесь, я не маньяк, - спешно заверил ученого тот. - Просто в Штатах сейчас совсем другие законы. Как и на любой войне - либо убиваешь ты, либо убивают тебя. Что касается тех парней - это были вайреры Темного Ордена. Впрочем, это вряд ли вам о чем-либо говорит, а потому, увы, едва ли успокоит.

На секунду Олег серьезно задумался. На самом деле название "Темный Орден" кое-что ему говорило, причем вполне отчетливо. Ученого так и подмывало сказать об этом мужчине, но все же он решил с этим повременить: они все еще топтались перед кабинетом его начальника, в который его вызвали пятнадцать минут назад. Видимо, маг подумал о том же, потому как сказал:

- Думаю, стоит зайти.

Олег слегка растерялся.

- А вы... ну, вас...

- Вообще-то я должен был подойти через двадцать минут, но я решил поговорить с вами с глазу на глаз перед официальным собеседованием. Узнать, как говорится, что вы за человек, сделать выводы.

- И как, сделали? - прищурился Олег.

- Ну, в общем-то, да, - слегка улыбнулся маг.

- И?..

- Когда вы волнуетесь, вы путаетесь в мыслях, - усмехнулся он. - Ладно, похоже, вы уже слегка опаздываете. Я подожду вас в приемной.

Олег кивнул, его рука снова легла на полированную ручку, но опять замерла, не успев открыть дверь.

- Подождите. Я все еще не знаю вашего имени.

- А, верно, простите, моя вина, - кивнул волшебник и тут же поднял руку чтобы убрать упавшие на лоб длинные черные волосы. - Алексей. Вообще-то, Алексей Кириллович, но вы зовите меня просто Лешей. И, если позволите, перейдем на "ты".

- Разумеется, - коротко кивнул Олег, и наконец надавил на злополучную ручку.

Маг на секунду задержался в проеме, молча глядя в ученому спину. Забродский не знал, да и не мог знать, что его замешательство при упоминании Темного Ордена не осталось незамеченным. Алексей вовсе не собирался акцентировать на этом внимание, однако мысленно поставил себе галочку: было необходимо узнать, что известно этому человеку. Прилично встревоженный, волшебник последовал за будущим коллегой.

Кабинет главы третьего корпуса закрытого научно-исследовательского комплекса "Северные Копи" был обставлен не слишком дорого, но явно с определенным вкусом, и потому выглядел он не только стильно, но и в какой-то степени роскошно. Пол был устлан глубоким персидским ковром - пожалуй, единственной действительно ценной вещью во всем офисе, в силу чего его владелец постоянно заставлял всех своих посетителей разуваться перед входом. Мебель в помещении четко говорила о вкусах и пристрастиях хозяина - возможно, вследствие некоторой старомодности хромированному металлу и стеклу он явно предпочитал обычное дерево. Центральным объектом офиса, без сомнения, являлся стол: цвета мореной вишни, с гнутыми контурами столешницы, он выглядел вполне современно, но при этом удивительно гармонировал со стоявшим позади него массивным дубовым книжным шкафом викторианского вида, занимавшим всю стену от пола до потолка.

К названиям книг, составлявших библиотеку, Олег никогда не присматривался, однако даже те тома, на которых случайно задерживался его взгляд, говорили о пестрости коллекции. Здесь было все, от метафизики до высшей математики, от руководств по менеджменту до пособий по прикладной психологии.

Олег не знал, пользовался ли его начальник этой библиотекой, или же все эти книги стояли здесь просто на всякий случай, попутно создавая впечатление разносторонности и образованности их хозяина, да его это и не слишком волновало. Сейчас его взгляд был прикован к высокому кожаному офисному стулу, в котором и восседал человек, вызвавший его в этот кабинет.

Это был среднего роста сухощавый старичок шестидесяти семи лет. Волосы его уже давно поседели, на голове красовалась широкая залысина. Выдающийся нос горбиком нависал над узким ртом, окаймленным впалыми щеками. Все его лицо, казалось, было сужено книзу, и высокий лоб и большие проницательные глаза еще сильнее увеличивали это впечатление.

Сейчас взгляд этих глубоких, лучившихся внутренней силой глаз скользили по листку бумаги, губы замначальника "Копей" беззвучно зачитывали написанное.

- Здравствуй, Олег, - не отрываясь от записки, сказал он. - Ты присаживайся, я сейчас закончу.

Олег закрыл за собой дверь и опустился в одно из двух мягких кожаных кресел с подлокотниками, стоявших напротив стула начальника.

Еще около минуты тот сканировал текст листа, после чего аккуратно поместил его в ящик стола и наконец обратил свое внимание на подчиненного.

- Итак, Олег, - начал он. - Как идут дела?

- Так себе, поясницу что-то ломит и зрение садится...

- Прошу тебя, не надо паясничать, - поморщился шеф. - В конце концов, я не твой лаборант.

- Извините.

- Ну, так как же дела в лаборатории? Кстати, я уже две недели что-то не могу найти твоих отчетов...

- Это потому, что я их не писал, - объяснил Олег. Он уже достаточно проработал в "Копях", чтобы без труда понимать мелькавшие иногда нечеткие намеки своего начальника. - Наработок почти никаких. Хотя, я уверен, теперь дела должны пойти лучше.

- Это почему же? - поднял брови тот.

- Я так понимаю, Евгений Васильевич, этот субчик в приемной - ваш кадр?

- Ты про Лешу? - удивленно спросил начальник. Олег кивнул. - Странно, я приглашал его позже...

- Он хотел сперва познакомиться со мной. Сделать обо мне выводы.

- Он их озвучил?

- Сказал, что, волнуясь, я путаюсь в мыслях. - поморщился Олег.

- Очень на него похоже, - усмехнулся Евгений Васильевич. - А что ты думаешь о нем самом?

- Слишком самоуверен, - искренне ответил ученый. Несмотря на эйфорию от предстоящего прорыва, он вполне трезво оценил своего будущего коллегу как "трудного". - И хвастлив.

- Что ж, все мы не без грешка, - произнес начальник, и, словно в подтверждение своих слов отправился к шкафу. Там он вытащил толстый томик "Стратегического управления кампанией" и извлек на свет божий полупустую бутылку янтарной жидкости и две рюмки. После чего налил две порции и отправил емкость обратно в тайник.

- Э-э, Евгений Васильевич, - протянул Забродский. - Я планировал сегодня еще поработать, и мне не кажется...

- Расслабься, Олег. Леша все равно не согласиться приступить раньше послезавтра, ему нужно время на акклиматизацию, а до тех пор... В общем, я сомневаюсь, что ты сможешь нормально сконцентрироваться на работе.

- И то правда, - признал ученый и, немного поколебавшись, опрокинул рюмку. Коньяк был очень неплохим, но все равно обжег ему внутренности. Несколько минут оба мужчины сидели молча.

- Евгений Васильевич.

- Да?

- Почему вы мне сразу не сказали, что приедет маг?

- Ну, - задумался тот. - На то есть много причин. Прежде всего, я не знал когда он приедет. В штатах сейчас властвует форс-мажор, и планировать что-либо с уверенностью очень проблематично. Кроме того, в случае чего я не хотел вселять в тебя ложные надежды. На самом деле, Леша очень рисковал, отправляясь сюда. Его могли убить еще до того, как он вылетел...

- Вайреры?

- Да, - удивленно подтвердил Евгений Васильевич. - А откуда ты знаешь?

- Он мне сказал, - просто объяснил Олег.

Его начальник не смог скрыть своего замешательства. Маг явно проболтался, решил ученый, глядя на задумавшегося над чем-то шефа. Вот только оставалось непонятным, что и зачем от него скрывали.

- Ну да ладно, - наконец кивнул тот и продолжил. - Кроме того, миновать Блокаду нынче чрезвычайно сложно. Простым беглецам лучше всего лететь ночью в шторм, чтобы помехи глушили радары, и с выключенными фонарями, а это, сам понимаешь, чревато. А замаскировать целый самолет или отбиться от десятка ракет непросто даже для опытного мага. Ну, и, в конце концов, он мог банально передумать. Маловероятно, конечно, но все же...

Евгений Васильевич замолчал, видимо, погрузившись в собственные мысли. Забродский тоже задумался. В голове у него вертелась масса вопросов, но он понимал, что начальник едва ли позволит допрашивать его весь день, и потому стоило выбрать наиболее важные.

- Евгений Васильевич, - вырвал он начальника из раздумий. - Этот Леша... кто он?

Тот ответил не сразу, словно подбирая слова.

- Лично мне он приходится двоюродным племянником. Мы с моим кузеном очень тесно общались, пока десять лет назад он не переехал в Америку - Леше тогда было пятнадцать. После этого мы вели активную переписку до самой войны, обменивались новостями, рассказывали о текущих делах и все в том же духе. Потом начались проблемы со связью. В Штатах рухнул Интернет, туда перестали летать самолеты. На полтора месяца мы потеряли друг друга из вида. А две недели назад я узнал, что отца Леши убили.

- Соболезную... Это были маги?

- Да. После смерти Кирилла на Лешу началась чуть ли не охота. Уж не знаю, за что они на него так взъелись, но выход у него оставался один - бежать из страны. И вот он здесь.

- Понятно. И что теперь?

- А что теперь? Вы работаете как работали, бюджет остается прежним, команда - тоже. Единственное, на что я хотел бы обратить внимание... - начальник хитро прищурился, - знаешь, Олег, я очень люблю читать отчеты своих сотрудников...

- Я понял, Евгений Васильевич, - кивнул ученый. - Думаю, теперь с этим проблем не будет.

- Вот и отлично. Значит так, на эти два дня я даю тебе отгул, так что отдыхай. А потом - жду новых прорывов!

- Разумеется, шеф, - улыбнулся Олег. - До свидания.

- До свидания, Олег. Пригласи сюда Лешу. И напомни ему, пожалуйста, про обувь.

Когда бывший верховный Регул Аквиллы вошел в тесный запыленный офис, его хозяин стоял, прислонившись к широкому письменному столу. Некоторое время мужчины молча рассматривали друг друга, словно пытались уловить в чужих лицах знакомые черты. Затем одновременно, будто по команде, двинулись навстречу друг другу и, наконец признав один в другом старых друзей, крепко обнялись. Они стояли так, думая каждый о своем, но осознавая одну вещь - после стольких лет разлуки они встретились снова.

Отстранившись, старый, иссушенный годами начальник корпуса стал вглядываться своими серыми, не потускневшими с годами глазами в лицо старого друга, подбирая слова, подходящие для приветствия после долгой разлуки.

- Рад тебя видеть, Леша, - мягко произнес он. Маг улыбнулся. Слова прозвучали банально, но он знал, что старик говорит искренне. Он тоже был рад его видеть.

- Столько лет, сынок, столько лет... - продолжал тот. - А я помню тебя совсем другим... Ладно, это ведь и так понятно. Мне о стольком хочется тебя расспросить, да и, уверен, тебе тоже... но увы. Как ни жаль, у нас тут куча неотложных дел, требующих срочного решения. Так что не будем тянуть, у нас еще будет время поделиться новостями. Ты садись.

Он указал на освободившееся бежевое кресло, и Регул, все так же молча кивнув, сел, откинувшись на спинку и расслабленно положив руки на подлокотники. Старик занял место напротив. Привычно сцепив руки перед собой и опустив на них подбородок, он сосредоточенно посмотрел в лицо собеседнику.

- Узнаю этот гипнотический взгляд, - усмехнулся Леша. - Уж что-что, а это в тебе не изменилось. - его лицо внезапно посуровело. - Вот только ты забыл, что я этого не люблю.

- Извини, - несколько смущенно ответил тот. Необычно властный голос молодого племянника всегда сбивал его с толку. Он сразу чувствовал неловкость и в то же время некоторое раздражение: как-никак, он был старше друга больше чем на сорок лет, но тот все равно умудрялся невольно подавлять его одним лишь своим тоном.

Маг словно прочитал эти мысли, и черты его лица сразу смягчились.

- Прости, отец, - произнес он. Конечно, старик был ему вовсе не отцом, а лишь двоюродным дядей, но маг все равно предпочитал такую форму обращения. Возможно, причиной тому было то, что, несмотря на давнее соглашение обращаться на "ты", он так и не приучился называть друга Женей: слишком очевидна была разница в возрасте. А Евгений Васильевич, и уж тем более просто Евгений в таком контексте звучало несколько странно. - Я тоже многое забыл.

- Да ладно, - махнул рукой тот, снимая повисшее в воздухе после немного неудачного начала разговора напряжение. - Ты лучше расскажи, как доехал.

- Рассказывать особо нечего, большую часть ты и так уже знаешь. Я отбился от Темного ордена, Магистрат сбросил еще до этого. Чудом прошли над блокадой, по нам пустили две ракеты. К счастью, пилот попался хороший.

- Странно, что это составило для тебя проблему, - пробормотал начальник корпуса, наливая из стаявшего на столе графина воды.

- Из салона был ограниченный обзор, плюс вокруг была сплошная электроника. Я был ограничен в действиях.

- Понятно. Дальше?

- Дальше все шло по плану. Два часа назад сели в Новосибирске, твоего водителя нашел почти сразу, доехали без проблем. Только трясло очень, дороги здесь отвратительные.

- Ну, дороги какие есть. Не шоссе же сюда прокладывать. Как тебе парень? - неожиданно спросил Евгений Васильевич.

- Не знаю... водитель как водитель, мы особо не разговаривали.

- Я про Забродского.

- Забродский... - молодой маг задумался, вызывая в памяти все подробности их беседы. - Не буду врать, что он мне понравился. На педанта не похож, но при этом... не знаю. Трудно судить по одной встрече. Но тип странный, это я могу сказать точно.

- Что ж, отчасти с тобой согласен, хотя все же на мой взгляд человек он неплохой. Кстати, про запутывание в мыслях это ты верно подметил. - улыбнулся старый администратор.

- Ну, должен же я был ему что-то сказать, - невозмутимо ответил тот. - Он упомянул об этом?

- Да. - лицо старика внезапно стало серьезным. - И упомянул еще кое о чем.

- Что именно?

- Не думаю, что тебе стоило бахвалиться своими достижениями. Парень мог не так понять.

- Я не сказал ничего лишнего.

- Надеюсь. Все же не будет лишним, если о твоих похождениях, равно как и происхождении, будет знать как можно меньше людей. Тут тебе, как-никак, не Аквилла.

- Я знаю это, - в глазах Регула загорелись опасные огоньки. - И прекрасно контролирую, что говорю.

- Хорошо, если так, - ответил старик. Он понимал, что зашел несколько дальше, чем собирался, и ситуацию необходимо было срочно спасать. Он вовсе не собирался выводить из себя столь долгожданного гостя. - Кстати, - с улыбкой спросил он, - а твой отец знает, что у нас он уже две недели как числится мертвым?

- Нет, - усмехнулся тот. - Не успел сообщить. Уж слишком много головорезов он выделил на мое перевоспитание.

- Говорят, они гонялись за тобой по трем штатам...

- По четырем. Но это плохо для них кончилось.

- Не сомневаюсь, - хмыкнул старик. - Так что ты там такого утворил? Испачкал его любимый халат?

- Пытался убедить его в правильности некоторых своих суждений относительно ведения боевых действий. Не смог.

- Видно, ты использовал довольно сильные методы убеждения, раз он напустил на тебя два взвода.

- Не настолько, - помотал головой внезапно помрачневший Алексей. - Но отцу для меня никогда ничего не было жалко.

Евгений Васильевич ничего не ответил на это, а маг не стал развивать эту тему. Как и его дядя, он хорошо помнил долгие и тяжелые взаимоотношения с самым близким своим родственником.

Мать его умерла, когда ему было всего пять, и он почти ничего о ней не помнил. Все воспоминания о семейной жизни у него заполнял неприятный образ ничем не выдающегося, но жесткого, властного и упрямого отца. Он работал на каком-то заводе, занимал какую-то должность. Подробности Алексея никогда не интересовали. Ему хватало того, что он видел дома - единственный оставшийся у него человек всегда приходил с работы уставшим и озлобленным, и он благодарил Бога за то, что отец почти не пил. Впрочем, ему доставалось и так - Леша использовался как дешевая рабочая сила, все общение в семье сводилось к коротким указаниям и приказам, которые он должен был неукоснительно выполнять. Любое неповиновение жестоко наказывалось.

Он часто убегал из дома и останавливался у единственного человека, который мог ему помочь, единственного, кто его любил - у того, кто сейчас сидел напротив него. Каждый такой побег означал проблемы для обоих, но кузен его отца всегда с радостью привечал парня. До сих пор Леша с теплотой вспоминал те радостные дни, на которые он мог вырваться из-под жестокого гнета своего родителя и провести время за приятной беседой или играми в компании своего лучшего друга, заменявшего ему настоящего отца.

Как правило, такие побеги заканчивались тем, что являлся разъяренный предок и забирал отпрыска. Нет, отцу было совершенно плевать, где его сын и чем он занимается, но именно на Леше лежало все домашнее хозяйство, и как только в доме возникала необходимость в прачке, посудомойке или уборщице, его тут же возвращали в законное жилище.

Евгений Васильевич всегда заступался за него. Один раз это закончилось жестокой дракой между кузенами, после которой Леша еще долго не предпринимал подобных вылазок. Не потому, что боялся отца, который, естественно, сложил всю вину на него и, после того, как избил его единственного защитника, принялся за сына. Он не хотел подставлять друга, и потому, несмотря даже на приглашения, которые стали приходить три месяца спустя, лишил себя этого единственного окошка в нормальную жизнь.

Затем, когда Леше было пятнадцать, отцу каким-то образом удалось достать визу в Америку. Они переехали, но лучше не стало. Даже хуже. Жизнь не удавалась, американская мечта оказалась несостоятельной. Отец перебивался случайными заработками, жили они чуть ли не впроголодь, что отнюдь не улучшало настроения этого и без того неуравновешенного человека. Впрочем, в личной жизни на новом месте у Леши все шло лучше, чем на родине. Неплохо владевший английским, он без особого труда смог влиться в местную компанию, считавшуюся одной из самых уважаемых и популярных в его школе. Что это за компания, Леша разобрался намного позже, когда они с приятелями стали угонять первые машины и грабить по ночам прохожих. Однако это не остановило его - темные Нью-Йоркские улицы были отличным местом, чтобы спустить скапливавшуюся дома злость. Он не считал, что это дорога в никуда - криминал он воспринимал как одну из сторон общественной жизни, как отличный способ устроить свою судьбу за счет тех качеств, которые у него преобладали. И ему это удавалось. Жестокий, но умный и рассудительный, а главное, молодой и амбициозный, он быстро поднимался по преступной иерархии. Его начинали бояться и уважать, ему пророчили большое будущее... Но потом все изменилось.

Он не общался с отцом долгие годы, с тех самых пор, как в семнадцать лет окончательно ушел из дома. Теперь у его отца не было над ним власти, и когда он в последний раз явился за сыном, дюжина отморозков подробно объяснила ему, как он должен общаться с предводителем их банды. Больше он не появлялся, хотя Алексей все еще старался не терять его из виду.

А затем, за два месяца до войны, в руки к отцу Леши попал Артефакт. Попал, очевидно, так же, как попадал ко всем остальным - дал проверить свои возможности кто-то, уже ставший магом. И тогда оказалось, что магические способности этого ничего не добившегося в жизни, собственными усилиями потерявшего единственного сына человека превосходят уровень любого другого мага в огромном мегаполисе.

Вот тогда отец ликовал. Наконец, после стольких лет мучительного сознания собственной несостоятельности, он нашел область, в которой мог выдвинуться на первые позиции, стать лучшим, может быть, даже великим - все это теперь было в его руках. Он ликовал как никогда, упиваясь ощущением собственного величия, давая волю своему ничем теперь не сдерживаемому тщеславию.

Он стал одним из первых, чьи банды стали громить дома и магазины, грабить, наслаждаясь внезапно полученной властью.

Все это Леша узнавал от бывших соседей, приятелей с улицы. Затем на несколько месяцев отец исчез, и он потерял возможность следить за его действиями. Впрочем, тогда ему было и не до того - надо было выживать в том неожиданном хаосе, который стал зарождаться на улицах прежде относительно спокойного города. Прежний порядок плавился в горниле начинавшейся войны, власть старых группировок рушилась на глазах, и на их место приходили новые, куда более опасные, жаждущие опробовать внезапно открывшуюся им силу на обычных жителях, проверить города на прочность. И города не выдерживали.

Два месяца назад началась война. Каждый боролся за существование, как мог, все смешалось, кровь реками текла по черному битуму асфальта. И вот тогда, когда его группировка была почти полностью уничтожена в беспощадных уличных боях, а оставшаяся часть предпочла бежать, ему в руки попал тот самый Артефакт, что некогда поднял его отца из глубин зловонного болота, в котором тот увязал, и превратил в могущественного и опасного человека.

Так Алексей стал магом. Он до сих пор не знал, зачем решил пройти Обращение, ведь кровью и яростью он к тому времени уже был сыт по горло, а начинать всю карьеру заново, в другой банде он не хотел. Возможно, ему просто хотелось стать своим в той общине, которая теперь правила бал в городе, прибиться к новому высшему обществу. И ему это удалось. Правда, ненадолго.

Неделю спустя Ньюйоркцы нашли способ отличать магов от обычных людей. И если раньше никто не знал, от кого ожидать угрозы, то теперь начались настоящие гонения. Город быстро вычищали, и Алексею ничего не оставалось, как покинуть его. Он бежал на юг, во Флориду, туда, где, как он знал, маги смогли отвоевать целый город и сделать его своей резиденцией. И только прибыв туда, он узнал, кто стоял в его главе.

Сейчас он сидел в мягком удобном кресле, молча уставившись в отполированную, но за долгие годы покрывшуюся паутиной царапин столешницу, заново переживая все эти годы, годы мучений, ошибок и разочарований. Заново переживая злость и обиду.

Он ненавидел эти воспоминания, но иногда они доставляли ему странное, мазохистское наслаждение, позволяя ему упиваться собственной болью. Лучший друг его детства, казалось, тоже был полностью поглощен своими мыслями, и Леша вновь погрузился в холодный, болезненно тяжелый поток своей памяти, позволяя увлечь его обратно к тем не столь давним, но таким далеким событиям...

Отцовской щедрости хватило лишь на пост обычного распределителя, но Леша и не желал большего: его больше не влекло к власти. Однако подогреваемый отцовскими безразличием и презрением, а также собственными успехами, огонек тщеславия разгорелся вновь. Как и в прошлой жизни, молодой маг стремительно продвигался по службе. На этот раз от него требовалась не жестокость, а хладнокровие и предусмотрительность, однако оказалось, что и эти качества присутствуют у него в достатке. Окруженный подобными ему, маг быстро учился новым техникам и приемам, в многочисленных боевых операциях активно набирал опыт и постепенно становился все более и более умелым и техничным. И опасным.

Впервые отец, который до этого здоровался с Лешей по званию и обращался чуть жестче, чем с другими подчиненными, обратил на него серьезное внимание, когда тот добрался до поста старшего адекватора. Скорее всего, он воспринимал родного сына, как потенциальную угрозу, хотя Леша сильно сомневался, что Великий Магистр хоть когда-то воспринимал его как сына вообще. Прежде - скорее всего, как прислугу. Тогда - очевидно, как конкурента. Алексей не знал, что останавливало отца - были то рудименты отцовских чувств или же банальное любопытство (хотя ему всегда хотелось верить, что первое) - но убирать способного отпрыска он не стал. И Леша стал подниматься выше.

Когда пришло время переходить на следующее звание, он имел право выбирать свой дальнейший путь. И он его выбрал. Он стал профессиональным боевым магом - воином, которого отправляли на самые сложные и опасные задания. Именно этого он и хотел - утопить в пылу бесконечного сражения, чужой крови и собственной необузданной ярости всю свою боль и отчаяние, горечь непонимания и невнимания, хотел доказать Великому магистру, что он на что-то способен, что он чего-то стоит. И, сейчас он это прекрасно понимал, в первую очередь доказать это самому себе. Однако утешения он не нашел, и, получив очередное повышение, без тени сожаления вернулся к административным делам.

Теперь он был одним из сильнейших магов Аквиллы, уверенно занимая третью позицию в рейтинге Аквиллы. С этого времени Великий Магистр был обязан прислушиваться к мнению человека, столь глубоко им презираемого, но занимающего четвертый по значимости - и третий по могуществу - пост в городе - пост высшего Регула Аквиллы. И он боялся этого человека.

И вот, две недели назад Алексей решил предпринять решительные действия. Нет, он вовсе не собирался свергать правителя города магов - едва ли после естественной смерти последнего нашлась бы лучшая кандидатура на этот пост. Он хотел пересмотреть положение вещей в стране. Будучи руководителем ветви, отвечавшей за боевые действия, он пропускал через свои руки большую часть докладов и отчетов, касавшихся стратегии города. И эта стратегия ему была отнюдь не по душе. Добившись личной аудиенции у Магистра, он изложил ему все свои идеи. Он знал, как остановить хаос, царивший в городах и пустынях, пожиравший леса и прерии всей страны. Он предложил план, который должен был прекратить казавшуюся бесконечной войну.

Но правитель отверг эти идеи. Возможно, если бы план исходил от другого человека, любого другого, а не его сына, он бы согласился с ним. Возможно, претворил бы в жизнь. Возможно, даже вознаградил бы этого человека. Но не своего сына. В коротких словах он быстро объяснил Алексею, кто он такой и где его место. В пылу разгоревшегося спора, окончательно выйдя из себя, Алексей бросил в лицо отцу: "В таком случае, я уйду из города, но сначала соберу армию из всех, кто захочет со мной пойти!" На короткое, неуловимое мгновение в глазах Великого Магистра Аквиллы мелькнул страх.

"Из всех, кто захочет со мной пойти..."... О да, таких людей собралось бы много. Высший Регул был весьма популярен в городе, его уважали, и очень многие захотели бы видеть его, а не его неуравновешенного отца во главе Аквиллы. Фактически, после такого акта в городе не осталось бы почти никого для его защиты, и против мощного штурма не устояли бы даже его сильнейшие оборонительные сооружения. Это была бы катастрофа, способная стереть Аквиллу с лица Земли. Сокрушительный удар по действующей власти, ее свержение. "Из всех, кто захочет со мной пойти"... да, в глазах Магистра действительно был страх.

Но правитель Аквиллы теперь был человеком, которого невозможно было запугать. Он не имел права бояться чего-либо. И кого-либо.

Он ничего не ответил на эти слова. Лишь один взгляд, говоривший все. Той ночью Алексей Аршинин должен был умереть.

- Леша! Леша... - уже в который раз позвал Евгений Васильевич, Вырывая мага из тяжелых размышлений. - Я уж думал, ты заснул.

- Нет... вовсе нет, - ответил тот, стряхивая с себя наваждение.

- Воспоминания? - участливо осведомился старик.

- Не самые приятные, - Леша налил себе воды из графина; во рту у него пересохло.

- Ты извини, что я тебя так вырываю, но мы еще не все обсудили. Где ты собираешься остановиться?

- Что? - не понял Алексей.

- Ну, спать-то тебе тоже где-то надо. Тут в двенадцати километрах стоит Гроцк, научный городок нашей базы. Обычно ученые селятся там, развлечений немного, зато тихо и спокойно. Есть кинотеатр, чудесный парк. Разумеется, пара магазинов, бар. Выпивка там, конечно, посредственная, но жить можно.

- Эту, я так понимаю, ты не оттуда таскаешь, - усмехнулся маг. Старик секунду растерянно смотрел на него, не понимая, о чем тот говорит, затем проследил направление взгляда и тут же понял свою досадную ошибку: начальник главного корпуса научно-исследовательской базы "Северные Копи" забыл убрать с рабочего стола две рюмки.

- Ах ты черт... Вошел бы босс... Нет, разумеется, "мортель", приходится выклянчивать у заезжих друзей...

- Зная тебя, мне сложно тебя представить что-то клянчащим, - улыбнулся маг.

- Ты прав, ты, конечно же, прав... - рассеянно пробормотал тот, вынимая из шкафа тяжелый том "Стратегического управления". - Разумеется, добрые услуги всегда хорошо вознаграждаются, если заводишь знакомства с порядочными людьми... - он уже ставил рюмки в тайник, как вдруг остановился. - Слушай, я даже не предложил... Хочешь выпить рюмочку?

- Нет, спасибо, я не пью.

- Хороший коньяк, - заверил его друг детства.

- Не сомневаюсь, но я вообще не пью. Хотя спасибо за предложение.

- Всецело одобряю... но я, все же, с твоего позволения выпью. Такой день... - с этими словами он наполнил емкость ароматной жидкостью. - За твое возвращение, Леша.

Опустив рюмку, он закрутил пробку и убрал бутылку в шкаф - на этот раз вместе с посудой.

- Так вот, насчет города, - продолжил он. - Обычно наши сотрудники получают квартиры там. Но у тебя нет машины, а предоставить тебе казенную без лишних вопросов я не смогу. Кроме того, у вас с Олегом будет много работы, и я не удивлюсь, если вы периодически будете задерживаться допоздна. А автобус ходит до восьми.

- И что в таком случае?

- Ну, на такой случай у нас предусмотрено специальное общежитие. Думаю, тебе удобнее всего будет остановиться там.

- Хорошо. Я согласен. Еще что-нибудь?

- Да. - Глаза старика внезапно похолодели. - У тебя есть оружие?

Лицо мага потемнело.

- Если ты хотел меня оскорбить, то...

- Вовсе нет, - нетерпеливо перебил его старик. - Мне прекрасно известно отношение магов к огнестрельному оружию. Я говорю про холодное.

Некоторое время маг молча вглядывался в серьезное лицо друга, после чего протянул правую ладонь к бедру. Внезапно, буквально из ниоткуда, словно материализовавшись из воздуха, на его поясе появился меч. Великолепной работы золоченая рукоять выглядывала из искусно выполненных ножен, инкрустированных рубинами и гранеными алмазами, заканчивающихся витым золотым наконечником. Так же не говоря ни слова, маг медленно извлек клинок и рукояткой вперед передал старику. Тот стал внимательно, с восхищением осматривать сверкающее лезвие.

- Чудесная работа, просто чудесная... Двойная заточка, биметалл... легированный?

- Титаном, кобальтом и вольфрамом, - угрюмо подтвердил владелец меча. - Волновая шлифовка и полированное алмазное покрытие.

- Маги делали?

- Самые лучшие.

- Я так понимаю, при таких характеристиках его даже поддерживать не надо, - старик положил клинок на указательный палец прямо перед слегка выгнутой ромбовидной гардой. - Баланс просто идеальный.

- Поддержка никогда не помешает. А баланс проверялся на острие другого меча, - последовал столь же хмурый комментарий. Казалось, хозяина нисколько не трогали столь профессиональные комплементы его оружию. Он прекрасно знал, к чему клонит оценщик.

- Надеюсь, - старик наконец положил меч на стол и перешел к сути. - Надеюсь, ты не будешь возражать, если я попрошу тебя оставить его здесь.

- Буду. И еще как. Он мне нужен.

- Зачем? - прищурился хозяин кабинета.

- Ты же знаешь, что я без него, как без рук, - взмолился Леша.

- Ну, так уж и без рук, - хмыкнул старик. - А если уж на то пошло, конкретно эти руки тебе здесь и не нужны.

Глаза мага сузились, холодно сверкнув на усталом лице. Секунда потребовалась Алексею, чтобы проникнуть в разум и прочесть эмоции своего собеседника.

- Ты мне не доверяешь. Думаешь, что я не могу контролировать себя, - холодно произнес маг.

- Не совсем так. Но все же лучше перестраховаться. Всякое может случиться, например, ты выпьешь...

- Я не пью.

- Все равно, тут совсем не те порядки, что сейчас царят в штатах. Люди не привыкли к виду меча на боку у человека, которого искренне считают ученым!

- Ты же видел, что я его дезиллюминирую.

- Ты можешь забыть это сделать, - заметил Евгений Васильевич.

- У меня хорошая память на такие вещи, - холодно парировал Алексей.

- Да мало ли что! Я знаю одно - если магией ты можешь пользоваться, только полностью контролируя свои чувства, то этой железякой покромсать кого-нибудь на куски тебе ничто не помешает!

- Да ты хоть понимаешь, что говоришь, старик?! Если бы я не владел собой, меня бы здесь не было! Я уже давно был бы покойничком где-нибудь в пустыне!

- Или ты начнешь хвастаться перед какой-нибудь... - уже кричал начальник корпуса.

- По-твоему, я слишком много болтаю?! - заорал Алексей, вскакивая с кресла.

- Можно подумать нет! Кто Забродскому про Вайреров распекал?! - заорал в ответ начальник корпуса, так же вскакивая. Тяжелый офисный стул, упав, разбил стоявший неподалеку вазон.

- Уж кто бы говорил! - Маг окончательно вышел из себя. - А откуда парень знает про Темный Орден?! И кто после этого здесь болтает?!

- Я... не болтал, - начальник корпуса, мгновенно успокоившись, как-то сразу стушевался. - Они приходили.

- Как?! - маг буквально рухнул в кресло и, утомленно закрыв глаза, провел по нем ладонью. - Они уже здесь...

- Леша, дорогой, они всегда были здесь, - тоном, каким ребенку объясняют, что в телевизоре на самом деле не прячутся Винни-Пух и все-все-все, сказал старик. И внезапно расхохотался. - Потрясающая наивность! Неужели ты и вправду думал, что такая организация, как Темный Орден, будет действовать только в одной стране? Да у них приораты по всему миру! Знал бы ты, сколько их в Кении...

Маг нетерпеливо поднял руку, останавливая его.

- Это все не важно. Чего они хотели?

- Предлагали защиту.

- И что ты им ответил?

- Отказался, разумеется. Нечего мне больше делать, кроме как связываться с Орденом.

Маг облегченно обмяк в кресле. Хоть что-то хорошо. Плохо только, что они вообще знают о проекте. Впрочем, их американским коллегам едва ли известно, куда он направлялся, иначе бы его встречали уже в аэропорту.

- Но ты так и не ответил на мой вопрос. Откуда о нем узнал он?

- Оттуда, что... - Евгений Васильевич немного помялся, словно бы прикидывая, стоит ли отвечать на скользкий вопрос. - Они приходили к нему. Мне в последний момент удалось ответить отказом. Леша, я понятия не имею, откуда они узнали про "Разум"! - спешно добавил он, увидев, как маг, застонав и схватившись за голову, сполз в кресле. - Самому Забродскому невдомек, насколько мало людей знают о проекте! Единицы! Я не знаю, как они все вынюхивают, но поверь мне, Леша, я сделаю все возможное, чтобы ноги их здесь больше не было.

- Ты поэтому придумал для него эту легенду о моим безвременно скончавшимся отце и семейной трагедии? - приоткрыв глаза, спросил тот.

- Отчасти.

- Хорошо. Пожалуй, ты прав, - маг немного помолчал, принимая решение, и тяжело вздохнул. - Все разумно. Меч оставь у себя. Только перевязь я заберу. Спрячу ее в лаборатории, никто не увидит.

- Но зачем она тебе, позволь узнать? - насторожился начальник корпуса.

- На то есть причины. В частности, я не хочу, фигурально выражаясь, обрубать руки целиком.

- Ладно, - нехотя согласился Евгений Васильевич. - Только учти: в России магов почти нет, те, что есть, прячутся. Не стоит здесь направо-налево разбрасываться файерболами.

- Это я и так понимаю, - оскорблено ответил маг. - Мне, если честно, и самому как-то не хочется попасть под раздачу Ордена.

- Хорошо. Я отпустил Забродского на два дня, как ты просил. Ключи от лаборатории нужны?

- Сам открою. Спасибо.

Он встал, поправил свой длинный черный плащ, надетый поверх дорогого черного же костюма, и босиком направился к выходу. Уже в дверях он обернулся, будто вспомнив что-то, и улыбнулся:

- Рад тебя видеть, отец.

Старик ответил теплой улыбкой, и маг вышел.

Начальник третьего корпуса комплекса "Северные Копи" молча вглядывался в унылый пейзаж за окном. Серые трубы, серые здания, свинцовое небо. Мир, лишенный красок. Клетка, стальные прутья которой вытягивают все тепло из своего пленника, растворяет в своей серости. У Евгения Корвинина было маленькое окно, чему он несказанно радовался. Ибо пейзаж, серый и унылый, оставался таким даже в самый погожий день, когда все вокруг залито искрящимся солнечным светом, непрестанно напоминая пленнику клетки, где он находится и где ему предречено оставаться всю оставшуюся жизнь. Или было предречено... цвет должен был появиться...

Он перевел взгляд на свой кабинет, заставленный деревом, теплым, мягким деревом, и улыбнулся. Вот что помогало ему оставаться человеком, подпитывало энергией, не позволяя раствориться окончательно, позволяло вежливо здороваться с посетителями и радостно привечать друзей. Вот что помогало ему поддерживать имидж (господи, как же он ненавидел эти американизмы) спокойного, уверенного и проницательного человека, не давало превратиться в нервного, удрученного и безвольного зомби. Потому что теперь это был его дом. Какими же тяжелыми были некоторые из последних лет... Смерть жены, перевод на эту базу, изоляция от внешнего мира. Да, это был его дом, но одновременно - тюрьма. Начальник корпуса была одной из тех должностей, которые на этой базе запирались под ключ и отрезались от внешнего мира. Он уже знал слишком много, но ему еще слишком мало доверяли.

И лишь теплая деревянная мебель могла ему позволить забыть, где он находится.

Он нежно провел рукой по столешнице и перевел взгляд обратно на пейзаж за окном. Теплая улыбка снова покинула его лицо.

С приездом Леши все должно было измениться. Но что-то не так. Фальшивая нота в любимой песне... что-то не то.

Мальчик сильно изменился. Не только внешне, Евгений Васильевич и ожидал увидеть уже не подростка, а мужчину. Самые сильные изменения произошли в его душе. Душе и разуме.

Кое-что старик узнал в нем без труда: властность, но при этом спокойствие, рассудительность. Но что-то все же было до ужаса чужое. Появилась какая-то скрытность, настороженность. Откуда-то взялась просто дьявольская предусмотрительность, предусмотрительность, какая может быть у машины, не у человека. У машины-убийцы.

Когда Леша говорил про свои планы, про то, что он собирается сделать, Корвинин был в восторге. Он думал, что эти планы будет претворять в жизнь тот молодой человек, какого он знал - добрый, отзывчивый... Но не такой, каким он стал сейчас. Теперь Евгений Васильевич начал сомневаться.

Он тяжело вздохнул и отвернулся от окна.

"Что ж... много времени прошло... и многое произошло за это время. В этом мальчика нельзя винить. Все меняется. Тем более за такой долгий срок. Десять лет... И что ему пришлось пережить за эти десять лет... Разумеется, он изменился. Он научился выживать."

Старик поднял свои старые руки и посмотрел на них так, будто видел впервые. Все меняется... и он изменился. Он до последнего боролся со старостью, но все же старость взяла свое. Он со странной отстраненностью рассматривал сеть глубоких морщин, растянутую сухую кожу. Десять лет назад этого не было. Все меняется... а он проигрывает битву со смертью.

Десять лет назад он не был загнанным зверем. Но все меняется... изменится и теперь. А то, что мальчик изменился - ничего, он привыкнет. Старик, все так же рассматривая руку, сжал ладонь в кулак. Он привыкнет.

Глава 3

Пустыня величественна. Голая и безжизненная, она может показаться враждебной, но в то же время способна произвести неизгладимое впечатление. Это выжженное беспощадным солнцем, забытое последними каплями дождя царство мертвых становится цветущим оазисом для жаждущих свободы изгоев цивилизации. Бескрайние просторы, укутанные золотистым песком, стремящиеся к безоблачному небу каменные титаны гор, нависающие над иссушенной землей, эти великолепные пейзажи, написанные неким странным художником - монохромистом - бесконечные североамериканские пустоши воистину незабываемы и непостижимы.

Пустыня способна дать то ощущение, которое способны создать лишь очень немногие места на планете - ощущение абсолютной свободы. Именно этим чувством прельщались здесь в свое время целые поколения хиппи и байкеров, именно оно позволяло компании "Мальборо" десятилетия назад, до запрета на табак, заманивать беспечных обывателей в никотиновые сети своим логотипом. И именно оно манило сюда сотни кочевников