В апреле 2010 года в журнале "Самиздат", где я также публикую свои рассказы, один из моих читателей написал следующий комментарий:
- Уважаемый Альфред Михайлович! Всё, что Вы пишете, - замечательно! А где женщины? Где романтические отношения? Неужели Вы жили без этого? Не верю.
В своём ответе читателю я написал:
- О своих отношениях с женщинами я не могу писать без их разрешения, чтобы ненароком не вторгнуться в их нынешнюю личную жизнь. Если бы это было художественное произведение с вымышленным сюжетом, тогда, конечно, в нём были бы отражены все романтические отношения моего героя.
Такого принципа я и придерживался, стараясь не очень акцентироваться на своей личной жизни.
Но пришёл такой момент, когда определённые события моей личной жизни оказали большое влияние на мои дальнейшие взаимоотношения с женщинами, и даже в семейном плане.
Поэтому я решил рассказать об этом, не называя фамилии героини рассказа.
1970-й год был знаменателен для меня не только событиями, связанными с электронным баяном "Эстрадин-8Б" или с моей деятельностью как художественного руководителя клуба завода "Электроизмеритель".
В 1970 году я впервые влюбился по-настоящему. А произошло это так.
В начале мая, где-то сразу после праздников, мы с тётей Розой, женой моего родного дяди Изи, шли по улице. Я уж и не помню, по какому поводу мы с ней прогуливались.
И вдруг я увидел Её. Она шла навстречу нам по другой стороне широкого тротуара с какой-то женщиной средних лет. Я смотрел на Неё широко открытыми глазами, не в силах отвести взгляд.
Сказать, что Она мне понравилась, - это ничего не сказать. Я влюбился в Неё с первого взгляда.
Я сопровождал понравившуюся мне девушку взглядом, при этом моя голова постепенно начала поворачиваться налево. После того, как мы поравнялись, вслед за головой всё моё тело начало плавно разворачиваться в левую сторону.
- А хочешь, я тебя познакомлю с ней? - лукаво улыбнулась тётя Роза.
- А Вы её знаете?- во мне проснулась надежда.
- Её нет, а вот женщину, с которой она шла, знаю. Так что попробую организовать вам встречу.
Через пару дней тётя Роза позвонила мне на работу:
- Ну что, Алик, я всё узнала о девушке, которую мы встретили с тобой на улице. Её зовут Мила. Она музыкант-пианистка, работает в музыкальной школе. А та женщина, которая была тогда с Милой, - это её тётя. Я ей позвонила, и она обещала переговорить со своей племянницей. Так что будем ждать ответа.
- Спасибо, тётя Роза. Как только будут какие-то новости, сразу мне, пожалуйста, позвоните.
Прошло ещё пару томительных дней. Я с нетерпением ждал звонка тёти Розы. И, наконец, она позвонила:
- Алик, послезавтра в субботу мы с тобой идём знакомиться с Милой. Её тётя, моя знакомая, устраивает приём гостей по какому-то придуманному поводу. Приглашены мы с тобой и Мила с мамой. Сбор гостей назначен на 5 часов вечера. Так что не опаздывай.
- Вы шутите, тётя Роза? Как я могу опоздать!
Мы договорились встретиться в субботу в 4 часа в квартире тёти Розы и дяди Изи, которая находилась в доме на улице Театральной рядом с площадью Победы.
В субботу ровно в 4 часа дня с букетом цветов, купленным около гастронома "Темп" на площади Победы, я стоял у квартиры своих родственников. Дверь мне открыла моя тётя.
- Здравствуйте, тётя Роза! А вот и я. Надеюсь, что не опоздал.
- Здравствуй, Алик! Нет, не опоздал. Пришёл как раз вовремя. А кому цветы?
- Цветы для Вашей знакомой, к которой мы идём в гости.
- Молодец, правильно сделал.
В это время из соседней комнаты вышел дядя Изя:
- О, привет, Алик! Ну, ты прямо жених, в костюме да ещё и с цветами, - приветствовал он меня с улыбкой.
- Привет, дядя! Перестань шутить, я и так волнуюсь.
- Изя, не приставай к мальчику! - вмешалась тётя Роза. - У нас сегодня очень ответственное мероприятие. Всё, пока, мы ушли.
В 5 часов вечера мы уже поднимались по лестнице и подходили к квартире, в которой нас ждали. Волновался я ужасно. Тётя Роза, заметив это, улыбнулась мне ободряюще, а затем взяла мою руку и пожала её.
Дверь открыла нам женщина, в которой я сразу узнал тётю Милы. Мы поздоровались, вошли в квартиру, тётя Роза представила ей меня, а я, в свою очередь, преподнёс цветы хозяйке дома.
Посреди большой комнаты, в которую мы прошли, стоял накрытый белой скатертью стол, подготовленный к пиршеству. В комнате находились ещё три человека: мужчина, женщина и Она.
Меня представили сначала добродушному улыбающемуся мужчине, который оказался мужем хозяйки дома, затем женщине (маме Милы), которая пристально и испытующе смотрела на меня.
Когда меня подвели к властительнице моих дум - Миле, я впервые глянул ей в глаза и сразу утонул в них. Мила протянула мне руку, я протянул ей свою - и мы, наконец-то, познакомились. Я начал расспрашивать Милу о её работе, рассказывать ей о своей. Мы разговорились, и, как оказалось, нашли много общих знакомых. Это было не мудрено, ведь мы оба вращались в музыкальных кругах.
Что происходило в этой квартире дальше, я не помню. Я смотрел, не отрываясь, на девушку моей мечты и не замечал никого и ничего вокруг. Чисто механически я что-то ел, что-то пил, отвечал на какие-то вопросы, что-то рассказывал о себе.
А потом я набрался храбрости и предложил Миле пойти погулять. Она охотно приняла моё предложение, и мы, попрощавшись со всеми, вышли из дома.
Вечер был довольно пасмурный, и даже время от времени моросил дождь. Тогда мы брались за руки и бегом бежали, чему-то радуясь, под какое-то укрытие. Мы разговаривали, шутили, смеялись, пели.
Мне было так хорошо, как никогда ещё в жизни. Меня переполняли чувство любви к этой девушке, чувство счастья от общения с ней, чувство радости от возможности прикоснуться к её руке.
Мы долго гуляли по вечернему городу. Потом я проводил Милу домой. Мы назначили свидание на следующий день, в воскресенье.
Домой я шёл, переполненный любовью и счастьем.
Наши встречи с Милой стали регулярными. Нам было интересно вдвоём. Мы много гуляли, бродили по городу, по паркам и скверам, ходили в кино и на концерты, посещали пляж и купались в "житомирском море" - реке Тетерев.
Я рассказывал Миле о своей встрече с электромузыкой, о людях, с которыми я работал над электробаяном, о наших выступлениях по радио и на телевидении, о своей работе в городском Доме культуры и в заводском клубе.
Я пригласил Милу и её родных на концерт, который мы с электробаяном давали в Зелёном театре городского Парка культуры и отдыха. Мне хотелось, чтобы Мила гордилась мной.
А потом мы впервые поцеловались. И я понял, что и я Миле не безразличен. Наши отношения поднялись на новый уровень.
Иногда мне даже казалось, что Мила сама провоцирует меня на более тесные интимные отношения. Но я всегда держал себя в рамках благопристойности.
И вот однажды Мила спросила меня прямо:
- Хочешь, я буду твоей любовницей?
Я несколько опешил от такого откровенного вопроса, но потом ответил ей так:
- Я очень хочу, чтобы ты была моей любовницей. Но я также очень хочу, чтобы ты была моей женой и матерью моих детей.
- Я буду для тебя самой лучшей любовницей, - сказала Мила, - ты получишь всё, что пожелаешь. Но твоей женой я никогда не буду.
- Почему? - вскрикнул я. - Ты меня совсем не любишь? Я тебе не нравлюсь?
- Как раз наоборот. Ты мне очень нравишься, и я тебя очень люблю. Но именно по этой причине я не выйду за тебя замуж. Я не хочу испортить жизнь такому чистому и светлому юноше, как ты.
Я был ошарашен заявлением Милы. Но никакие расспросы мне не помогли, потому что Мила упорно ничего не хотела мне объяснять.
Как-то гуляя по городскому парку, мы подошли к танцплощадке. Танцы ещё не начались, и оркестранты стояли перед сценой и о чём-то разговаривали. Вдруг среди музыкантов я увидел Мишу Некрича. Я повернул голову к Миле и сказал ей:
- А вон Миша Некрич, с которым я работал в Доме культуры.
И тут я заметил, что Мила как-то напряжённо всматривается в музыкантов. Не отрывая от них взгляда, она произнесла:
- Я его знаю. А как ты думаешь, нас с тобой оттуда видно?
- Вряд ли, - ответил я. - Там очень светло. А здесь не такое яркое освещение. Кроме того, ограда танцплощадки мешает что-либо увидеть оттуда.
Мила как-то печально вздохнула. Её вопрос меня несколько удивил. Я видел, что её что-то мучает, но не стал докучать ей своими расспросами.
Наши отношения продолжали развиваться. Взаимные ласки доводили нас до такого состояния, что казалось, ещё миг - и физиология победит разум.
В одно из таких наших свиданий Мила вдруг расплакалась. Я растерялся, так как подумал, что сделал что-то не так, обидев мою любимую. Я принялся успокаивать Милу, шепча ей на ушко нежные слова.
И тут её как прорвало:
- Ты хочешь знать, почему я готова быть твоей любовницей, но не соглашаюсь стать твоей женой? Так знай, что я уже не девственница. А моим первым мужчиной был Миша Некрич. Моя бабушка и его тётя жили в одном доме. Там мы и познакомились. Он начал ухаживать за мной и делал это очень красиво. Я влюбилась в него и не устояла перед его натиском. Хотя уже прошло достаточно времени, я до сих пор не могу его забыть. И это сильнее меня. Поэтому я не хочу испортить тебе жизнь, не хочу, чтобы ты страдал. Я чувствую, как ты любишь меня. И ты мне очень дорог. Я испытываю к тебе такую нежность и любовь, что сама удивляюсь этому. Поэтому мне во стократ больнее оттого, что я не могу быть с тобой всегда. Потому что это означало бы повесить на тебя свои проблемы. Теперь ты знаешь всё.
Я слушал Милу и страдал вместе с ней. Я обнял её, прижал к себе:
- Забудь обо всём, что было. Теперь мы вдвоём и мы справимся вместе со всеми проблемами. Каждый может ошибиться в жизни. Но это не повод разрушать своё счастье. А мы с тобой обязательно будем счастливы.
Но Мила решительно продолжала:
- Если бы я тебя не любила, я вышла бы за тебя замуж и спрятала бы за тобой свои проблемы. Но Миша всегда будет стоять между нами, напоминая мне о себе, как о господине с правом первой ночи. И ты, зная это, будешь страдать и переживать. И в силу своей интеллигентности будешь делать всё, чтобы я не замечала твоё состояние. А мне будет ещё тяжелее от того, что я не уберегла тебя от всей этой напасти.
После этого разговора наши встречи, по инициативе Милы, стали происходить всё реже и реже. А спустя какое-то время они прекратились вообще.
Я был страшно зол на Мишу Некрича, который сам того не ведая, стал причиной краха моей личной жизни.
Я потерял любимую девушку, с которой был готов провести всю свою жизнь, которую мечтал назвать своей женой и от которой хотел иметь детей. Но глубокая рана в сердце постоянно напоминала мне о том, что это никогда не случится в моей жизни.
Позже я узнал, что у Милы были какие-то гинекологические проблемы. Вроде ей удаляли кисту, кажется, на матке (ввиду своей недостаточной компетенции в медицине я мог ошибаться в диагнозе). Но тогда я пожалел только о том, что если бы я согласился на предложение Милы, то, может быть, наши любовные игры ликвидировали бы эту гинекологическую проблему. Но, как говорится, хороша ложка к обеду, а после драки кулаками не машут.
С сентября по декабрь 1971 года мы с Милой работали в одной и той же музыкальной школе. Но мы старались делать вид, что между нами ничего никогда не было. К тому времени у каждого из нас уже были свои семьи.
Так и остались в моей жизни воспоминания о четырёх месяцах Любви летом 1970 года.