Сегодня знаменательный день. На улице тепло, небо ясное... Мне не верилось, что я отдаю свою дочь другой фамилии. Более того - я отдаю другой фамилии Спасение. Причём тот, кто с этого дня стал для неё всем, к каинитам не имел никакого отношения. И это скорбно.
Но меня радовало, что наш с ней разговор не прошёл мимо маленьких ушек. До сегодняшнего дня она всё ещё относилась к жениху с недовольством. Но сегодня, после их росписи в ЗАГСе, - кстати, я вообще не знал, что он тут имеется, - Азалия будто расцвела. Сияла счастливой улыбкой, не отпускала руку Иссака...
Сегодня собрались только близкие. Со стороны Сатанешского приехали лишь его мать и лучший друг, который по совместительству ещё и был его коллегой. Дарья Сатанешская оказалась тихой, милой, довольно спокойной женщиной. Худенькая голубоглазая блондинка среднего роста, ни капли не похожая лицом на отпрыска. Её сыном нам было велено изображать простых людей. Правда, он забыл подумать о том факте, как эта женщина-божий-одуванчик должна поверить в то, что Азалия моя дочь. А она поверила!.. А вот Степан Чернев - высокий темноволосый мужчина с карими глазами и крепким телосложением - был посвящён во все подробности, из-за чего весь вечер задавал чрезмерно доброжелательному и отзывчивому Ханнесу вопросы относительно нашей цивилизации.
Со стороны Азалии были только я, Ярослав, Ханнес и, как ни странно, Аклест. Приглашение было отправлено и Хьюго, но он так и не явился, хотя Цветочек ждала его до последнего. Надеялась, видимо, что Роллс-Ройс спасёт её "из лап кровожадного дракона", как в сказках. Но я был даже рад тому, что мой ученик не явился на торжество. Может, хоть так она по-настоящему привяжется к своему новому спутнику жизни.
Они так красиво смотрятся вместе... Чутье подсказало мне и вправду правильно. Значит, не зря я навязал Спасению этот брак. Однажды она скажет мне спасибо.
Мы вынесли стол из нашего особняка, поставили его на заднем дворе, празднично накрыли, и теперь сидели здесь оставшийся вечер. Мы разговаривали друг с другом (для меня это было и вправду необычно, потому что я и не помню, когда в последний раз общался с кем-то новым), мило беседовали с госпожой в возрасте, Дарьей Вячеславовной, а молодожёны о чём-то тихо и спокойно переговаривались между собой. И всё это время, разглядывая их, я пытался найти всевозможные ответы на один-единственный вопрос: что на самом деле заставило Чистое дитя так кардинально в один момент поменять своё отношение к этому молодому человеку?
Мать жениха, приехав пару дней назад и впервые познакомившись с невесткой, была приятно удивлена, о чём свидетельствовали её оптимистичные мысли, полностью соответствующие словам:
- А ты красивая, - говорила она Азалии, держа обе её ладони и лучезарно улыбаясь. - И в глазах отражается красивая душа. Я так рада, что моему мальчику досталась такая хорошенькая девочка.
Сегодня, перед отъездом на церемонию бракосочетания, женщина отвела её в сторонку и что-то, видимо, рассказала, потому что после этого моё вечное дитя впало в глубокую задумчивость, а потом и стало светиться счастьем. И вот вопрос: что она сказала ей?
В колонке негромко играла музыка, создавая фон для мирных разговоров. Когда две главные здесь персоны решили потанцевать, я невольно задумался над тем, какая Азалия всё-таки взрослая. Белое платье ей очень шло. Но больше всего, конечно, шла улыбка и Сатанешский рядом.
- Надеюсь, - заговорил сидящий рядом Аклест, - это не очередная твоя ошибка, братец.
- Не беспокойся, - отстранённо отозвался я, - на этот раз всё как надо. Она будет счастлива. - Я невольно усмехнулся, указывая взглядом на оную. - Смотри, как улыбается...
- Не каждый, кто смеётся, счастлив, - покачал он головой. Я промолчал, не желая ругаться в такой день.