Перед коваными воротами, по обширной, мощёной булыжником, площади, переплетаясь своими кольцами, струилась огромная очередь из людей всех рас и народов. Мужчины и женщины, старики и дети - все медленно продвигались вперёд, постепенно исчезая за высокими створками. Однако, с их исчезновением, очередь не уменьшалась: как только глухие ворота бесшумно закрывались за одним из стоящих, у конца очереди сразу же появлялся кто-то новый.
Все находившиеся в очереди держали в руках листы со своими мыслями, просьбами, желаниями и страхами. Люди вели себя по-разному: кто-то пел, кто-то молчал, кто-то смеялся, кто-то злился, кто-то радовался, кто-то страдал, кто-то любил, кто-то ненавидел. Для каждого в очереди было своё место, все были заняты своими делами и, хотя многие стояли группами, по большому счёту, никому ни до кого не было никакого дела.
Немолодая, скромно одетая женщина, неприкаянно стояла где-то в середине этого потока людей и медленно продвигалась вместе со всеми. Её можно было бы назвать привлекательной, если бы не какой-то несколько запущенный, неопрятный вид: на всклокоченной голове нелепая шляпка, следы небрежно наложенной косметики на увядающем лице, старое протёртое пальтишко, разбитые туфли со стоптанными каблуками. В её руках ничего не было. Она стояла одна, вернее, не совсем. К её ногам, подрагивая всем телом, задыхаясь, откашливаясь и поминутно заглядывая в лицо своей хозяйки, прижималась старая тощая собака. В карих бездонных глазах животного, изредка отливающих мерцающим зелёным цветом, проглядывались недоумение, тоска, тревога и слабость. Собака вела себя так, как будто была в чём-то виновата, но сама не понимала в чём. Время от времени женщина опускала на неё свой взгляд и со словами:
- Присмотрите за ней, пожалуйста, я сейчас вернусь,
отходила со своего места и начинала метаться вдоль очереди обращаясь ко всем к кому подходила с одним и тем же вопросом:
- Простите, у вас нет сердца для собаки? Понимаете, у неё больное...
Торопясь, пыталась объяснять она, но её перебивали и каждый, к кому она обращалась, начинал говорить о чём-то своём.
- Ты что, мать? Какая собака?!! У меня сын родился! - кричал счастливый молодой отец, - Ты знаешь, какой он? Три четыреста!!!
- О чём вы, женщина? У нас отец умер, - отталкивая её, говорили в другом месте, одетые в чёрное люди, - у нас горе, а она тут со своей собакой.
- Да-да, я понимаю, - отходя, вполголоса бормотала она, - простите. Ну, где же мне взять сердце для собаки?
- Сумасшедшая, - неслось ей в след.
- Я здесь стояла,
женщина возвращалась на своё место и какое-то время молча и спокойно опять двигалась вместе со всеми. Собака плелась рядом с ней и тут же ложилась у её ног, как только очередь останавливалась. Хозяйка опускала глаза, их взгляды встречались и женщина вновь начинала ходить взад и вперёд, подходя то к одним, то к другим стоящим людям.
- Простите, у вас нет сердца для моей собаки? Понимаете, я не могу её вылечить, ей надо другое...
- А ты, чувиха, ещё ничего. Может отойдём? Здесь недалеко. Мы успеем вернуться... .
Сморщив от отвращения лицо и зажимая уши, чтобы не слышать, грубость и сальные шутки в её адрес, несчастная неслась в другое место.
- Может у вас есть сердце для моей собаки?
- Эх, милая, мне бы самому сердце не помешало. Сдаёт моторчик, сдаёт... .
- А у тебя, мальчик, может у тебя есть сердце для моей собаки?
В отчаянии спрашивала она у стоящего ребёнка.
- Тётенька, у меня есть кораблик, а хочу я паравозик, а сердца для собаки у меня нет. Но вы не плачьте, я попрошу папу, он купит. А собака у вас большая? Лохматая?
- А у вас, у вас есть сердце для...
- Да ты задолбала здесь всех со своим сердцем!
- Это не мне, это собаке. У вас есть...
- Отвали, не мешай. Уррра!!! Наши гол забили!!! Тётка, дай я тебя поцелую!
Насилу вырвавшись из охвативших её объятий, она спешила дальше.
- Может у вас есть сердце для моей...
- Да брось ты, подруга! Кошка, собака, попугай, рыбки - есть сердце, нет сердца, какая разница? Тебе налить? Жизнь, понимаешь, мимо идёт. Не стесняйся, у нас ещё пол-банки осталось...
Очередь оживала, делала движение вперёд; женщина, прижимая пальцы к вискам, торопясь, возвращалась на своё место и всё повторялось вновь: через короткое время, как только все останавливались, она срывалась и начинала бегать вдоль этой бесконечной и бездушной ленты людей, заглядывая каждому в глаза и спрашивая одно и тоже:
- У вас есть сердце для собаки?
Так продолжалось целую вечность. Наконец, ворота закрылись и за этой женщиной с собакой. С кем она встречалась и о чём она говорила по ту сторону ворот, я не знаю. Я вышел из очереди, выбросил все свои бумаги и пошёл домой.
- Странная женщина, - думал я по дороге, - всё, что ей надо, это сердце для собаки.
****
Я стоял у окна и курил в открытую форточку. За окном шёл мерзкий, холодный и моросящий, рижский дождь, насквозь продирающий тело и душу. Дым от сигареты влетал обратно в комнату. Я курил и думал:
- Не может быть, чтобы ни у кого не было сердца для собаки. Такого просто не может быть. Вот у вас, у вас есть Сердце для Собаки?