Гриффит Ченс Августинович : другие произведения.

Земля ягуаров, гл. 1-5

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    XVI век, берега американского континента. Настоящий новый мир, наполненный чудесами и опасностями, готов встретить своих завоевателей. В этом путешествии удачливый может сказочно разбогатеть, несчастный же - навеки уснет под крестом. И еще школьницы. Школьницы все делают лучше.
  Земля ягуаров.
  '...да страшатся и да трепещут вас все звери земные, и все птицы небесные, все, что движется на земле, и все рыбы морские: в ваши руки отданы они; все движущееся, что живет, будет вам в пищу; как зелень травную даю вам все'
  Бытие, 9:2-3
  
  Глава I. Вечер в дальнем краю.
  
  Темнота полнилась звуками.
  Волны мерно окатывали берег, раз за разом с рокотом набегали на белый песок, и неизменно скользили обратно. Акации и кипарисы покачали ветвями, посылая друг другу томный шепот дрожащей на ветру листвы. Этой древесной серенаде вторил разноголосый хор птиц. Издалека, со стороны леса, доносился истошный рев, которому позавидовали бы и глашатаи под стенами древнего Иерихона; его издавали голодные стайки черных круглолицых обезьянок. Ночь кутила и веселилась, словно гулящая гостья, которую утомленные хозяева предпочли выставить за порог.
  По местному обычаю, окна держали плотно закрытыми. Ни единое дуновение ветерка не проникало между сомкнутыми ставнями. Свечка горела ровно, ее яркость усиливали четыре тонкостенных стеклянных сферы с водой, подвешенные вокруг фитиля. В свете этого огонька можно было рассмотреть комнату, а лучше всего - стол, опорой которому служил старый, оббитый жестяными полосками сундук, а также склонившуюся над столом фигуру. Наша героиня нарочно сдвинула подсвечник вправо - так, чтобы пляшущая тень от руки не мешала письму. Держа очиненное перо в левой руке, она старательно выводила на бумажном листе цепочки латинских букв.
  'Дорогой отец! Могу сообщить, и скромно надеюсь, что эта весть окажется радостной, что ваши дочери в добром здравии. Пребывание за морем положительно сказывается на расположении духа. Земли Новой Испании обширны и богаты, однако в равной степени и опасны. И все же, испанские поселения растут и множатся, как грибы после летнего дождя, так что работники здесь в цене, в особенности же люди образованные. Храбрецу, оберегаемому истинной верой, надежным клинком да верными товарищами, здесь всегда будет сопутствовать успех. Потому устроить нас обеих в Конкистадорскую академию города Пуэтро-де-Сан-Феллипе было, безусловно, верным решением'.
  Перо украсило последнюю букву изящной завитушкой, и погрузилось в горлышко чернильницы. Когда острие появилось вновь, на нем висел небольшой комочек бумажных волокон, смешанных с густой чернотой, сделанной из секрета каракатицы. Девушка недовольно зашипела и принялась счищать каплю о тряпицу, предусмотрительно положенную рядом.
  На вид нашей героине можно было дать больше шестнадцати, но меньше двадцати. Она обладала изящно очерченными мягкими скулами, тонкими губами нежно-розового цвета, и небольшим, чуть вздернутым, носиком. Длинные русые волосы были собраны лентой на затылке. Огромные карие глаза смотрели ясно и выразительно. Занятая чисткой пера, она насупилась и надула губки, словно недовольное дитя; в этот короткий момент ее можно было было бы назвать по-домашнему привлекательной. Но стоило ей вернуться к письму, как лицо девушки приняло обычное холодное и надменное выражение.
  'Если почтовый корабль в пути не постигнет несчастье, то вы получите это письмо до дня св. Исидора Землепашца. К тому времени мое обучение будет полностью закончено, и я получу заветную грамоту выпускницы. Наиболее вероятно, что я стану первой ученицей среди всего курса. Надеюсь, вы не примете это признание за надменную похвальбу - я взяла на себя смелость упомянуть об этом единственно для того, чтобы внушить вам скромную отцовскую радость, вызванную заслугами вашей первеницы. Что же до моей сестры, то боюсь, ее старания и успехи оставляют желать много лучшего.'
  Перо клевало чернильницу и споро скользило по бумаге. С каждой написанной строчкой взгляд русоволосой девушки холодел. В ее взгляде появилось выражение если не радости, то мрачного удовлетворения, подобного тому, какое испытывают болезненно честные люди, ставшие свидетелями того, как преступника настигает суровое и неотвратимое наказание.
  'Признаться, я рассчитывала, что в обучении конкистадорскому ремеслу сестра будет вдохновляться моим примером, но увы. На деле она едва-едва попадает в число средних учениц второго курса. Добродетель милосердия диктует мне проявить некоторое снисхождение, учитывая ее юный возраст, однако легкомыслие моей дорогой сестры переходит все мыслимые границы. Ее поведение можно назвать скорее разгульным, чем сдержанным. Вместо того, чтобы проводить свободное время in angello cum libello или же на фехтовальном дворе, она предпочитает занимать себя бесполезными прогулками, пустой болтовней с прислугой, и сбегает на пирсы, чтобы впустую глазеть на прибывающие корабли. Я умоляю, вас, дорогой отец: лишите ее пособия. Все достающиеся ей деньги она спускает на сладости и томики поэзии крайне сомнительного качества, и к тому же нескромного содержания. Кроме того...'
  Перо проделало свой обычный путь от листа до чернильницы, и уже собиралось вернуться обратно, как вдруг наша героиня подняла голову. Царившая дотоле в ее комнате тишина оказалась грубо нарушена. За дверью, что отделяла импровизированный кабинет от прихожей, послышались громкие шаги. Стуку подошв вторил веселый девичий голос, с воодушевлением распевающий стихи:
  
  Как весело они по всем пределам,
  Подобно диким вепрям, львам гербовым,
  Идут, тела подставив пулям, стрелам,
  Огню и бденью, гладу и оковам,
  Пустыням знойным, брегам охладелым,
  Язычников ударам столь суровым,
  Опасностям, не познанным вселенной,
  Акулам, скалам и пучине пенной!
  
  - Э-гей! Ты у себя?! - дверь распахнулась настежь, и ночная посетительница ввалилась в комнату. Ее рост был немного меньше, а черты лица - чуть более мягкими и округлыми, чем у сидящей девушки, хотя схожесть обеих тотчас бы выдало их близкое родство даже самому рассеянному наблюдателю. Более всего сестер рознил характер, проявляющийся в выражении лиц.
  Старшая, которую только что бесцеремонно отвлекли от письма, глядела на мир прямо и ровно, гордо подняв голову и развернув плечи. Иногда это был взгляд ученицы перед наставницей, иногда - чистокровной борзой, с вызовом обозревающей стаю преградивших ей дорогу дворняг, но всегда за ним чувствовались достоинство и внутренняя сила. Даже в полутьме кабинета старшая слегка щурила веки - привычка, которую приобретали многие жители краев, лежащих под жарким тропическим солнцем.
  Поведение младшей было переменчивым. Она смотрела на все новое с искренним, восторженным любопытством, широко распахнув глаза и хлопая ресницами. Но интерес ее испарялся так же быстро, как дым на ветру, и тогда она начинала в задумчивости крутить головой, скользя безучастным взглядом по обстановке. Лицо ее становилось отстраненным и задумчивым, что скрывало путешествия в мир грез, которые предпринимал ее юный пытливый разум.
  Младшая носила колет из красной парчи с накладками из темной кожи на локтях, сейчас наполовину расстегнутый из-за ночной духоты. Коротко остриженные, до ушей, волосы, были уложены под беретик со страусиным пером. Старшая в поздний час облачилось в домашнее платье с отложным воротничком, который подчеркивал линии ее смуглой изящной шеи.
  - Снова сидишь в темноте, сестрица? Смотри, скоро превратишься в сову!
  Младшая плюхнулась на стоящий у стены диван. Увидев это, сестра неодобрительно хмыкнула, и ответила только по прошествии нескольких секунд.
  - Я занята, Мария.
  - Святые угодники, да ты всегда занята! Снова пишешь отцу?
  - Конечно. Мы обсуждали это за за обедом.
  - Ах да, припоминаю, - рассмеялась Мария, - ты бубнила о чем-то таком, когда подали суфле.
  Старшая окинула бесшабашную собеседницу холодным взглядом и вернулась к своему письму. Наконечник пера осторожно клюнул чернильницу.
  - Тебе лучше переодеться. А еще прими ванную, и вымой голову шампунем. Пока не ложись, позже мне понадобиться твой перстень, чтобы поставить вторую печать.
  - Отложи свои дела, Эльвира, - весело произнесла младшая. - Я пришла с отличными новостями. Такими, что даже твое каменное сердце растает, и ты заключишь меня в объятия.
  - Переходи к сути, пожалуйста.
  Перо продолжало скользить по бумаге. Судя по тону, которым ответила старшая сестра, письмо как раз пополнялось несколькими особенно нелестными эпитетами.
  - Я нашла контракт, - нараспев произнесла Мария. Увидев, что сестра все-таки отложила перо и повернула голову, она не смогла сдержать торжествующую улыбку.
  - Как такое возможно? Даже лучшие ученицы второго курса не получают патент на организацию экспедиции, ты же далеко не отличница. Таковы правила академии, их не переделать.
  Тем временем младшая сняла беретик, уложила его себе на колени, и с видимым удовольствием сняла с ушей две тяжелые серебряные сережки. Вслед за серьгами в беретик упали тяжелый перстень-печатка и заколка для волос, сделанная из полированного зеленого малахита. Мария порылась в шкатулке, стоящей на тумбочке неподалеку, извлекла оттуда гребень и принялась расчесывать волосы, такие же русые, как у сестры.
  - Потому что мой контракт не связан с академией. Тем не менее, он обещает настоящее, всамделишнее приключение. Постой, дай мне сказать!
  Увидев тень на лице Эльвиры, младшая умоляюще подняла руки:
  - Помнишь, на прошлой неделе, после похорон капеллана Арредондо, весь мой класс отправили наводить порядок в его кабинете? Мы тогда разобрали целую кучу бумаг.
  - Ничего удивительного. Отец Арредондо, да упокоит господь его душу, - Эльвира перекрестилась, склонив голову в приличествующем выражении скорби, - слыл человеком начитанным и дотошным. Он собрал целую гору корреспонденции и дневников, написанных самыми разными людьми, от начала Конкисты до наших дней. Когда-нибудь его коллекция могла бы стать основой для летописи истории Новой Испании... какая жалость, что такой выдающийся человек умер так рано, и все собранные им бумаги отправились в печь.
  - Не все, сестрица... впрочем, позволь я начну сначала. Двадцать три года назад идальго по имени де Парилла взял крупную ссуду, чтобы организовать экспедицию в горы Чьяпас. Предприятие потерпело неудачу, тропическая лихорадка подкосила людей, а все мулы подохли из-за тяжелой дороги. Сам Парилла умер на обратном пути, а его заемщик, дон Сантибанез, вынужден был ходатайствовать о наложении ареста на имущество душеприказчиков должника, поскольку люди де Париллы вернулись с пустыми руками.
  Эльвира кивнула.
  - Мне известна эта история. Ее преподают первогодкам как пример miserabile dictu. Конкистадорские академии затем и существуют, чтобы выступать гарантами предприятий для своих выпускников и выпускниц. К чему ты ведешь, Мария?
  - К тому, милая моя сестрица - и это часть тебе особенно понравится! - что де Парилла возвращался все же не налегке. После смерти капитана в отряде начались раздоры, и однажды ночью пятеро солдат, вместе с частью носильщиков из племени тласкаланцев, присвоили добычу и бежали. Погоня оказалась безуспешной, воры припрятали добычу, но сами не смогли договорится и взялись за мечи. Драку пережил только один солдат. Его, всего покрытого ранами, несколько лет выхаживали индейцы, да так и не смогли вылечить. Бедняга испустил дух, успев перед смертью покаяться в грехах монаху, что проповедовал среди дикарей слово Божье. Монах записал исповедь, и спустя много лет этот-то дневник и очутился в коллекции отца Арредондо. Видишь теперь? Я нашла клад! Настоящий!
  - Не будь такой наивной, сестра, - покачала головой Эльвира. - Такими историями полнится весь Новый Свет. Даже последний конюх за кружку мальвазии готов присягнуть на Библии, что лично знает, где спрятано золото Монтесумы. Даже если твой монах не приврал, и исповедь правдива, наверняка все сокровища уже кто-нибудь нашел.
  Оскорбленная снисходительным тоном сестры, младшая поспешно вскочила на ноги.
  - Нет же! Последние дни я проверяла архивы академии, а еще расспрашивала знающих людей. Никто не отправлял экспедиций в те края, и никто не слышал, чтобы там нашли хоть одну завалящую монетку. Солдат признался, что они с товарищами закопали семь арроб перуанского золота. Семь арроб! Немалый куш, и, бьюсь об заклад, он так и дожидается нас с тобой.
  Эльвира отложила перо, и всем телом повернулась к сестре. При этом она чуть сдвинула свой стул в сторону - так, чтобы свет от горящей свечи без помех падал на взволнованное лицо младшей. Мария покраснела под ее испытующим взглядом.
  - Предположим, что ты права, и золото действительно существует. Но даже в этом случае оно все равно не достанется нам, поскольку ни ты, ни я еще не заслужили собственный конкистадорский патент. Мне придется дождаться выпуска из академии, чтобы подать заявку на контракт. Разумнее будет отнести найденный дневник твоей наставнице завтра, сразу после заутренней. По крайней мере, это улучшит твою оценку.
  Мария тряхнула головой, словно норовистая лошадка, и сжала ладони в кулачки.
  - Да что ты заладила, академия, академия! Разве ты выучишь к весне что-нибудь, чего не знаешь уже сейчас? Нет! Или скажи, разве великий Кортес спрашивал разрешения, когда повел четыре сотни храбрецов на Теночтитлан? Нет! Разве губернатор Вальдивия ждал грамоту с подписями и печатями, когда основывал крепости и города на земле касиков? Нет! Историю Новой Испании творят храбрецы, люди с твердым сердцем и верной рукой! Давай станем такими же!
  Увидев, что сестра колеблется, Мария с жаром продолжила:
  - Просто подумай, милая Эльвира, с какой пользой можно будет применить такую огромную добычу! Мы сможем отправить денег батюшке, заплатить все положенные налоги, и все равно денег останется уйма. Можно будет купить собственную плантацию, и торговать сахаром или табаком. Да что плантацию - денег хватит, чтобы набрать целую роту конных рейтар! Как чудесно это звучит - капитан Эльвира! А мне достанется чин барабанщика или прапорщика, тоже хорошо!
  На мгновение старшая сестра мечтательно мечтательно подняла глаза вверх, но почти сразу спохватилась. Взгляд ее посуровел.
  - Я не возьму тебя с собой в этот поход. Слишком опасно, да и не стоит отвлекать тебя от учебы.
  Слова эти ничуть не пошатнули уверенность Марии. Она ожидала их, так как прекрасно знала характер своей сестры. Напустив на себя вид невинный и простосердечный, она уселась обратно на диван, сложив ладони на по-детски острых коленках.
  - Non possumus, дорогая сестрица. Я ни за что не соглашусь пропустить такое захватывающее приключение. Тебе понадобится набрать команду из наемниц и сорвиголов, которые не связаны с академией - это будет нелегко, но я успела навести справки и подскажу несколько кандидатур. Возможно, я и уступаю тебе с мечом, но я неплохо обращаюсь с баклером или роделой, и смогу постоять за себя в стычке с дикарями. Если ты прямо сейчас не поклянешься на Библии, что возьмешь меня с собой, я просто не покажу тебе дневник, вот и все.
  Эльвира размышляла так долго, что свечка успела укоротится наполовину. По стенам кабинета крались густые, чернильные тени. В неверном свете старшая сестра казалась Марие статуей, изваянием суровой Фемидой, беспристрастно решающей ее судьбу. Только, в отличие от языческой богини древних латинян, взор Эльвиры не закрывала повязка. В темноте слегка блестели белки ее карих глаз.
  Наконец, сестра пошевелилась. Горьким вздохом она возвестила свое поражение, и, поднявшись на ноги, подошла к сестре, чтобы протянуть ей руку. В качестве ответа она, как всегда немногословная, произнесла только одно слово:
  - Идет.
  
  Глава II. Радуйся, пока можешь.
  
  Таверна 'Трясущаяся чаша' стояла на отшибе города, подальше от домов честных людей, и поближе к речному берегу - что доставляло немалое удобство завсегдатаям, которым было достаточно лишь выйти за порог и сделать два десятка шагов, чтобы освежить похмельную голову в прохладном потоке, и вместе с тем приносило немало горя тем бедолагам, кто пытались ловить рыбу во взбаламученной реке. Протесты рыбаков неизменно оставались без ответа, а их попытки решить дело силой терпели крах, по той же причине, что привела к преждевременной, хотя и геройской, погибели прекрасного маркграфа Роланда: слишком велико было число неприятелей. Едва ли не все взрослое население города захаживало в таверну пропустить стаканчик-другой. Добровольные паломники этого, с позволения сказать, храма виноградной лозы, ежемесячно осушали внушительное число бочек, чем взаимно осчастливливали сразу многих: себя, своих компаньонов за питейный столом, и хозяина таверны, имевшего солидный прибыток. Немало радовались и честные земледельцы Пуэтро-де-Сан-Феллипе, вынужденных по приказу властей высаживать по десять виноградных кустов на каждого раба-индейца в хозяйстве. Пока двери 'Трясущейся чаши' гостеприимно распахивались перед жаждущими, винокурня всегда и с охотою скупала весь урожай.
  И только одна стихия настырно сопротивлялась завсегдатаям: земля. Дорогу к таверне никак не удавалось утоптать, ибо шла она под откос и была покрыта самой подлой из почв - глиной. В сезон дождей вся улица покрывалась слоем густой, чавкающей грязи, таким толстым, что в нем застревала запряженная двумя волами подвода. В сухую же погоду грязь застывала до каменной твердости, и эта коварная, вся покрытая рытвинами, поверхность, грозила сломать ноги неосторожной лошади.
  Короче говоря, каждый житель Пуэтро-де-Сан-Феллипе знал, что площадка перед фасадом 'Трясущейся чаши' совершенно не подходит для поединков. Все завсегдатаи предпочитали доставать сталь на песчаном бережке неподалеку. Вот и сейчас там как раз собиралась небольшая толпа, состоящая из стайки индейских детишек, падких на развлечение пьяниц, вышедших проветрить голову, и нерадивых конюхов, которые всегда предпочитали смотреть на добрую потасовку, нежели выгребать навоз.
  Толпа стояла неровным кругом, диаметром около шестидесяти локтей. Дуэлянты уже заняли места внутри. Вот-вот должна была сверкнуть сталь. Эльвира и Мария поспешили протиснуться в первый ряд чтобы получше рассмотреть бойцов.
  Справа стояла рослая черноволосая девушка, державшаяся с уверенностью, какую мог дать только немалый опыт фехтовальных боев. Она наверняка была выпускницей Конкистадорской академии, или, по крайней мере, состояла на выпускном курсе. Торс ее защищал стеганная куртка без рукавов, сделанная из плотного белого хлопка - встретив такой доспех на индейцах Монтесумы, испанцы быстро переняли его, так как он как нельзя лучше подходил для жаркого климата. Стеганку дополнял широкий кольчужный воротник, закрывавший плечи и шею. Бежевая юбка конкистадорки спускалась чуть ниже колена. Она держала на локте одноручный меч с простым перекрестьем, и намеренно встала спиной к солнцу, чтобы яркие лучи слепили стоящую напротив соперницу.
  Та была ниже на целую голову. В отличие от конкистадорки, она не облачилась в броню, или не имела оной вовсе, и покрыла торс только легкой белой рубашкой с кружевными манжетами и накрахмаленным воротником. Ярко-красная юбка в складочку едва достигала середины бедра. Девчонка носила черную шляпку-котелок, из под которой на плечи свободно струились длинные сизые волосы. Глаза, ярко-зеленые как весенняя листва, смотрели вперед с бешеной искринкой. В руке она держала длинный и тонкий меч со сложным эфесом из дужек и колец, что полностью закрывали ладонь. Кинжал с U-образной гардой остался в ножнах, пристегнутый горизонтально к поясу за спиной.
  - Ну и кто из них наш боец? - вполголоса спросила Эльвира.
  - Чужестранка, - Мария кивнула в сторону девушки в красной юбке, - Мне про нее мало что известно, кроме того, что она из Кастилии, не училась ни в одной из академий Нового Света, и очень любит подраться.
  - Что же, посмотрим. Как по мне, она зря пренебрегла броней. Один удар может стоит ей победы.
  Тем временем конкистадорка взмахнула пару раз мечом для пробы и храбро выступила в самый центр дуэльного круга.
  - Сударыня, - звучно выкрикнула она. - В последний раз предлагаю вам одуматься. Возьмите назад свои опрометчивые слова, принесите подобающие извинения, и я забуду об этом недоразумении.
  Девушка с безумными глазами надменно фыркнула в ответ.
  - Эта эскапада должна была меня запугать? Что же, я отнюдь не впечатлена! Вновь заявляю, что я нахожу оскорбительным даже вид юбки такой длины. Вам что, двадцать пять?
  - Вы сами выбрали свою судьбу, - зло бросила конкистадорка сквозь зубы.
  Она мгновенно приняла боевую стойку, подняв свой меч к правому плечу острием вниз. Кто-то из толпы протянул железный баклер, но она покачала головой. Девушка с бешеными глазами согнула ноги и выставила свой меч вперед, почти выпрямив руку в локте. Такая стойка позволяла быстрее нанести укол, но подставляла под удар ведущую руку. Впрочем, закрытый эфес позволял идти на риск. Меч фехтовальщицы, настоящая эспада ропера, только начинал входить в моду среди кастильских дворян. Ропера превосходила одноручный меч конкистадорки почти на фут, но была при этом тоньше и тяжелее, а ее эфес почти перевешивал клинок.
  Публика не спускала глаз с дуэлянток, но все же чуть не пропустила первую атаку - с такой быстрой начала ее конкистадорка. Она сделала шаг вперед, провела молниеносный отвлекающий укол сверху в плечо, и тут же развернула меч на рубящий удар, атакуя ведущую руку соперницы. Девушка с бешеными глазами не повела и бровью, и только в последний момент выбросила роперу вверх. Клинки замерли, столкнувшись, а с ними замерли и дуэлянтки. В наступившей тишине было слышно, как сглотнула конкистадорка. Сверкающее острие остановилось в считанных дюймах от ее лица, а клинок роперы встретил эфес ее собственного меча и, уткнувшись в него между ладонью и навершием, остановил удар, прежде чем он успел достичь цели.
  - Считайте, что вы только что лишились минимум двух пальцев, моя дорогая, - отметила девушка с бешеными глазами, и хищно облизнула губы. - Во имя Непорочной девы Марии, вы вообще умеете обращаться с мечом?
  Конкистадорка взревела, отбила роперу в сторону и бросилась в яростную атаку. Она размахивала мечом с немалой силой, но и с немалым искусством, так, что ее клинок превратился в сверкающую свистящую мельницу. Ни одна из атак не достигла цели. Девушка с бешеными глазами играла с ней, как кошка с мышью, ловко уклоняясь от ударов и парируя особенно опасные выпады. Сталь звенела о сталь под ее довольное хихиканье.
  Все началось так же неожиданно, как и закончилось. После одной атаки конкистадорка слишком увлеклась и не успела отскочить. Клинки сплелись, острие роперы змеей обошло поставленный блок и ткнуло соперницу в незащищенное плечо. Клинок погрузился в плоть с неожиданной легкостью, и быстро дернулся назад, уже окрашенный в густой кармин. Конкистадорка застонала и схватилась за рану, выронив меч на песок.
  - Довольно... прошу пощады.
  - Довольно? - Девушка с бешеными глазами подняла бровь. - Мне казалось, это теперь мне решать, разве нет?
  - В убийстве нет нужды, госпожа, - выкрикнул кто-то из толпы, - Она уже получила свой урок.
  Фехтовальщица покачала лезвием перед глазами раненной, наслаждаясь тенью страха в ее глазах, и согласно кивнула.
  - Мда, пожалуй, что это разумно. Нет нужды убивать. Но раз уж вам так нравиться длинные юбки...
  Ропера качнулась вперед и вниз, к коленям раненной конкистадорки, и одним молниеносным секущим ударом рассекла подол юбки, оставив на правом бедре длинную красную рану, которая несомненно излечиться, но станет уродливым шрамом. Конкистадорка охнула и рухнула на песок; к ней тут же побежали ее товарищи.
  Девушка с бешеными глазами невозмутимо протирала платком лезвие своего меча, когда к ней подошли Эльвира и Мария. Стерев последнюю каплю крови, фехтовальщица удовлетворенно кивнула, отправила клинок в ножны на бедре, и только тогда соизволила обратить внимание на подошедших.
  - Я не даю уроков фехтования. Ступайте прочь.
  - Мы не за этим пришли, госпожа, - выступила вперед Мария. - По правде говоря, наши намерения противоположны.
  - Что я слышу? - прищурилась зеленоглазая, - Вы что, хотите дать урок мне?
  При взгляде с близкого расстояния ее глаза уже не напоминали цветом листву. Они были водянистыми, зелеными и полупрозрачными, как болотная трясина. Не то, приторное и манящее болото, что кроется в глазах у возлюбленной женщины в стихах плохих поэтов, о нет. Это болото было неподвижным, и его безжизненные объятия сулили только смерть.
  Под взглядом этих бешеных глаз по коже Марии забегали мурашки настоящего страха. Она поежилась.
  - Э-э-э-э, нет, госпожа. Мы хотим нанять вас для конкистадорского похода.
  - Мхе, - отмахнулась зеленоглазая. - С чего вы взяли, что мне это интересно? Вонь, грязь, дикари.
  - Семь арроб перуанского красного золота, - вступила в разговор Эльвира.
  Зеленоглазая одним движением развернулась к ней.
  - Так что же вы сразу не сказали! Это совершенно меняет дело. На каких условиях будем делить?
  Мария с облегчением перевела дыхание и ответила.
  - Стандартный контракт. Мы рассчитываем набрать шестерых участников, десятая часть добычи идет церкви, одна двадцатая в пользу Академии. Все остальное делим меж собой. Командир получает три доли, цирюльник и разведчик - по две.
  Зеленоглазая запрокинула голову вверх, раздумывая над сказанным, и одновременно принялась поправлять кружевные манжеты.
  - Итак, если я не командир и не цирюльник, после вычета всех налогов на мою долю останется... около четырнадцати кастильских фунтов, не так ли? Неплохой куш! Согласна. И можете не записывать меня в разведчицы.
  Эльвира удовлетворенно кивнула. Зеленоглазая безошибочно угадала в ней старшую, и они церемонно пожали друг другу руки, тем самым скрепляя заключенное соглашение. Мария была вне себя от счастья. Не скрываясь, она во все глаза рассматривала нового товарища, на что зеленоглазая совершенно не реагировала.
  - Ух ты! Нам повезло заполучить такого опытного бретера в свои ряды! - восхищенно отметила младшая. Зеленоглазая мгновенно утратила невозмутимость и всем телом повернулась к ней.
  - Мне показалось, что вы изволили назвать меня бретером, не так ли?
  Поняв, что допустила какую-то ошибку, Мария залилась краской от стыда. Впрочем, краснеть ей долго не пришлось. Зеленоглазая пригвоздила ее своим неподвижным взглядом из болотной трясины, в котором не было ни капли человеческих эмоций. Увидев, что рука фехтовальщицы легла на эфес роперы, Мария похолодела. Кровь тут же отхлынула от лица.
  - Прошу прощения, госпожа, но разве... разве вы не прекрасный фехтовальщик?
  - Верно, - кивнула девушка с бешеными глазами.
  - Разве вы не затеваете дуэли по любому поводу, для развлечения?
  - И это правда, - снова кивнула фехтовальщица.
  - Но разве это не определение бретера? - пропищала вконец испуганная Мария.
  Фехтовальщица медленно перевела взгляд с лица дрожащей Марии на носки ее туфель и обратно. Потом она лениво посмотрела в сторону Эльвиры. Та взялась за пистолет и отрицательно покачала головой. Зеленоглазая нехотя убрала руку с эфеса, растянув губы в высокомерной улыбке.
  - Слишком уж вы здесь, в Новом Свете, скоры наклеивать ярлыки и судить людей. По моему опыту, каждый встреченный бретер оказывается фигляром с раздутым самомнением и избытком крови в организме. Посмотри-ка сюда, будь любезна - сможешь найти хоть один фехтовальный шрам?
  Зеленоглазая опустила руку и подняла подол своей юбки почти до пояса. Мария потрясенно ахнула. Она увидела два крепких девичьих бедра, еще не успевших загореть под солнцем Новой Испании. Ножки зеленоглазой были стройными и прекрасно очерченными. Подол поднялся так высоко, что был виден треугольник трусиков, таких же красных, как и вся ее юбка.
  Ни одного, даже самого мельчайшего шрама, на ее коже не было.
  - Нет, госпожа, - покачала головой пунцовая от стыда Мария. - Прошу вас, госпожа, прикройтесь.
  Зеленоглазая торжествующе осмотрелась по сторонам. В десятке шагов сидел конюх, восторженно вытаращившийся на такое соблазнительное зрелище. Едва завидев, что фехтовальщица смотрит в его сторону, он похолодел и поспешил убраться восвояси - и только тогда девушка с бешеными глазами опустила подол.
  - То-то. У меня есть особое условие - того, кто в следующий раз назовет меня бретером, я вызову на поединок и убью. Так и запишите в своем контракте.
  
  
  Глава III. Черное и белое.
  
  Эльвира переступила порог 'Трясущейся чаши' и огляделась. После яркого дня, полумрак таверны казался совершенно непроглядным. Пахло дешевым вином и застарелым табачным дымом. Почерневшие от времени столы стояли неровными рядами. Стены украшали кованные подсвечники, державшие неубранные с ночи оплывшие огарки свечей.
  Едва перевалило за полдень - самое начало сиесты, когда люди предпочитали отдыхать в тенистом патио, а не поглощать вино в душном кабаке. Так что не было ничего удивительного в том, что заведение оказалось практически пустым.
  Хозяйничал здесь мужчина по имени Франциск Гудина, такой морщинистый и седой, что, кажется, застал еще правление Хуана Второго Долгожителя. Сейчас он дремал, развалившись мягком кресле, не забывая изредка поглядывать на кухню и на входную дверь. Завидев посетительницу, он приподнял голову и вяло взмахнул рукой. Еще чьи-то обутые в сапоги ноги торчали в углу, но их владелец не подавал признаков жизни.
  После инцидента с фехтовальщицей, едва не сорвавшего всю сделку, Эльвира сочла за благо отослать сестру закупать припасы, и самой заняться вербовкой. Марию долго уговаривать не пришлось. Младшая подхватила переданный ей кошелек, и с важным видом умчалась в сторону рынка, успев напоследок поделиться характеристикой очередной кандидатки. Описание оказалось таким кратким и сбивчивым, что Эльвира поморщилась, вспоминая его.
  'Она снимает дешевую комнату в таверне. Трижды в день ходит молиться в храм. Говорят, что пробовала устроиться в гвардию вице-короля, но что-то не сложилось, и теперь она которую неделю подряд застала в городе. Сразу видно опытного рубаку. Я как-то подошла заговорить, и она так гаркнула в ответ, что у меня потом полдня поджилки тряслись.'
  Толстый слой опилок шуршал под сапогами, когда Эльвира прошлась по таверне, внимательно осматриваясь по сторонам. Странствие ее окончилось перед хозяином.
  - Прекрасный день, сеньор Гудина.
  Тот издал громкое кряхтение и сел ровно:
  - Добро пожаловать, юная сеньорита. Желаете вина? Или шоколада?
  Эльвира покачала головой.
  - Мне нужен один из ваших постояльцев. Она наемница, с материка, - девушка замялась, исчерпав список известных ей примет. - Да, наверное наемница. Знаете такую?
  Старик наморщил лоб:
  - Простите сеньорита, я в последние годы туг на ухо. Глухой, как пробка! - для убедительности он постучал согнутым пальцем по виску.
  - Постоялица ваша, говорю! Снимает дешевую комнату наверху! - в полный голос выкрикнула Эльвира.
  - А-а-а... наемника ищите.
  Старый Гудина начал загибать толстые пальцы, перечисляя вслух своих квартирантов. Преклонный возраст, так досадно подточивший остроту его слуха, явно не оказал влияния на цепкость памяти.
  - Сеньор Ортега занял угловую комнату за неделю до Дня Невинных младенцев, да там с тех пор и живет. Дальше старый Мигель, черт бы его побрал, должен мне две марки серебром за побитую посуду... - он загнул третий палец, и просиял, - верно, сеньорита спрашивает об иоаннитке? Ее кличут донна Анжелика. Утром она взяла кувшин вина и велела ее не беспокоить, так как принимает гостью. Может быть, спустится вскоре, может нет.
  - Ясно. Тогда я подожду здесь.
  Эльвира бросила берет на ближайший стол. Хозяин с удовлетворенным видом кивнул.
  - Как будет угодно, сеньорита. Выпьете шоколада?
  Эльвира рассеяно кивнула и села за стол с таким расчетом, чтобы наблюдать за лестницей, что вела наверх. Гудина прикрикнул в сторону кухни, и через несколько минут разносчик поставил перед девушкой чашку густого напитка под плотной пеной, и терракотовую тарелку с парой крупных апельсинов.
  Франциск снова устроился в кресле и захрапел. Горячий и неподвижный воздух навевал тяжелый сон на Эльвиру, но она из всех сил боролась с дремотой, освежаясь дольками апельсинов и маленькими глотками шоколада.
  Наконец со стороны лестницы раздался громкий и властный голос:
  - Довольно! Держись за стену, а не за меня.
  Эльвира подняла голову, прогоняя сонное оцепенение, и увидела, как сверху спускаются две особы. Первой шла высокая девушка, облаченная в легкую рубашку цвета запекшейся крови и штаны из плотной ткани. Наряд довершали высокие сапоги. Темные волосы, аккуратно остриженные чуть ниже ушей, обрамляли обветренное, смуглое от загара, лицо с тонкими чертами. Ей можно было дать и двадцать и двадцать пять. Кинув взгляд через плечо на спутницу, она недовольно поджала бледные губы.
  Вторая была изрядно навеселе и спускалась по лестнице несколько нетвердым шагом, держась при этом за стену, и при этом глупо хихикала. Длинные, вьющиеся светлые волосы свободно рассыпались по плечам, от падения на лоб кудри удерживали две небольшие заколки. Одета она была как типичная наемница, коими полнились таверны Нового и Старого света - высокие ботфорты, коих давно не касалась щетка, свободная походная юбка из небеленого полотна, сорочка. Надетая поверх рубашки коричневая куртка явно несла на себе потертости от нагрудника из толстой вываренной кожи, называемого французским словом 'кью'иас' - доспеха, который бог знает по какой причине предпочитали носить пехотинцы страны галлов. На поясе болтался мачете в потертых ножнах. Для завершения картины не хватало лишь сверкающего мориона. От Эльвиры не ускользнуло и то, что на руках блондинки не было ни одного кольца или перстня: верный признак того, что их владелица осталась без гроша за душой.
  Эльвира поднялась и тотчас встретилась глазами с темноволосой. Сойдя с лестницы, та остановилась. Выражение ее лица сменилось с недовольного на раздраженное.
  - Госпожа Анжелика? - спросила Эльвира.
  Девушка серьезно кивнула:
  - Верно. С кем имею честь?
  - Эльвира. Последний курс Академии, - она слегка поклонилась, - у меня к вам дело, госпожа Анжелика.
  В этот момент блондинка одолела последние ступени и озарила присутствующих сверкающей улыбкой:
  - Salut! О, Анжи, ты встретила знакомую? Банкет продолжается!
  Анжелика поморщилась, как от зубной боли:
  - Не называй меня Анжи. Сядь и сиди смирно, - она указала на лавку и блондинка тотчас послушно села, положив голову на руки и что-то неразборчиво напевая.
  - Прошу простить. Эту пьянь зовут Доминик. Abusus in Baccho в чистом виде, да простит меня Господь и помилует. Ей случилось работать вместе со мной, и видимо с тех пор она решила что я ей лучшая подруга, и должна платить по ее карточным долгам.
  - Эй, всего-то полстони мараведи! - отозвалась Доминик без тени огорчения на лице. - Я бы тебе сразу дала, так и знай!
  Анжелика проигнорировала реплику:
  - Так о чем вы хотели поговорить, сеньорита Эльвира?
  - Давайте сядем.
  Пока они устраивались за столом, прибежавший служка предложил постоялицам завтрак. Анжелика отказалась от жаркого, попросив принести хлеб, лука и пару вареных яиц, и добавить кружку воды для утоления жажды. Доминик вовсе задремала, рассыпав вьющиеся волосы по столу.
  - Я перейду сразу к делу, если вы не возражаете.
  - Я вся внимание, - Анжелика аккуратными движениями чистила яйцо, при этом не переставая смотреть на Эльвиру. Как той показалось, с легким любопытством.
  - Видите ли... Я набираю камараду для конкистадорского похода.
  Анжелика поморщилась.
  - Прекрасное начинание. Желаю вам всяческого успеха. Здешняя Академия наполнена выпускницами, которым столь необходима практика.
  - Видите ли, по ряду причин я не могу рекрутировать студенток своей alma mater. Вместо этого мне нужны вольные мечи - такие, как вы.
  Пока Эльвира говорила, Анжелика, ничуть не смущенная обществом, приступила к трапезе. Она закончила жевать половину яйца, после чего уставилась на Эльвиру с явным неодобрением.
  - Мы совсем незнакомы, поэтому ваша ошибка простительна, сеньорита, - подчеркнуто спокойным тоном проговорила она. - Наемники, или как вы изволили выразится, вольные мечи, это отвратительная публика, опустившийся сброд без чести и достоинства, только и способный, что драться за деньги. Взгляните на эту несчастную. Вчера она всерьез намеревалась стать веселой девицей, чтобы расплатится по карточным долгам. Если бы не мое вмешательство, она бы, несомненно, отяготила свою бессмертную душу еще одним грехом - как будто неумеренного пьянства и азартных игр недостаточно.
  Доминик пошевелилась и что-то неразборчиво промурлыкала себе под нос. Щеки француженки запылали румянцем, вызванных скорее удовольствием, чем стыдом. Очевидно, ее грезы были приятными. Тирада продолжалась:
  - А хуже всего эти искатели приключений, сорвиголовы и авантюристы. Бахвалы в вышитых колетах с позолоченными мечами, даже не нюхавшие пороху. Никто из них не годится в настоящее дело. Великие беды будут ожидать того, кто возьмется сколотить отряд из подобных личностей.
  - Вы несправедливы, - Эльвира покачала головой. - Утром я имела удовольствие наблюдать, как конкистадорка выпускного курса была легко побеждена кастильской дворянкой. Возможно, вы встречали ее в городе, она...
  - Знаю, - перебила собеседница, - надменная молодая особа, что носит роперу валенсийской работы. Думает, что пара выученных финтов сделают ее непобедимой. Бьюсь об заклад, это не так. Здешние дикари, конечно, не знают железа, но по свирепости не уступят туркам.
  - Гм, - смутилась Эльвира, - признаюсь, она уже в деле. А во-вторых, я думаю вам все же стоит меня выслушать. Уверяю, много времени это не займет.
  - Ну что ж, давайте, я вся внимание, - Анжелика расправилась с первым яйцом и принялась чистить следующее.
  Эльвира облегченно выдохнула и кратко изложила суть планируемого похода. Когда она закончила, Анжелика задумчиво крутила в руках кружку с остатками воды. Наконец, кружка с тяжелым стуком опустилась на стол и глаза девушек встретились:
  - Считайте что вы меня заинтересовали. Деньги немалые, времени все предприятие займет немного, так что вскоре я смогу вернутся к своим делам. Но есть два условия. Я оставляю за собой право выйти из дела после того, как увижу подробный план. И два - эта зеленоглазая выскочка не будет отдавать приказы.
  - Оба раза отвечаю вам - да, - облегченно улыбнулась Эльвира, - командовать отрядом будет та, кто его собрала, то есть я. Один вопрос, хозяин назвал вас иоанниткой. Это правда?
  Анжелика с гордостью кивнула.
  - Я дева-рыцарь Суверенного Мальтийского ордена в ранге кавалера. Семь лет сражалась с магометянами на морях и в Африке. Командовала галерой в сражении в заливе Арта, что у Превезы. Умею сражаться в доспехе и без него, на палубе, конной и пешей, мечом, копьем или алебардой. Достаточно хорошо это для вас?
  - Несомненно. Конечно, я с гордостью могу назвать себя лучшей ученицей выпускного курса, но мне хватает ума понять, что книжная наука не заменит реального опыта.
  - Эй! - резкий окрик заставил девушек вздрогнуть, - а меня возьмете? Знаете как мне деньги нужны, о да!
  Эльвира напрочь забыла о спящей Доминик. Очевидно, в какой-то момент та проснулась, и некоторое время слушала разговор. Девушка оценивающе оглядела француженку.
  - Вообще-то у нас есть еще пара мест.
  - Мerveilleusement! - вскричала Доминик. Ее опьянение пропало без следа. Француженка вскинула голову, глядя на Эльвиру с восторгом в сверкающих глазах. - Готова быть разведчиком! Или цирюльником.
  - Если вы наймете ее править кости, отправитесь без меня, - холодно бросила Анжелика.
  - Помедленней, пожалуйста, - Эльвира предупредительно вскинула руки, - Доминик, какой у тебя опыт?
  - О! Ты спрашиваешь про мой опыт. Хочешь побыстрее отшить бесполезную девочку, qui? - Доминик быстро тараторила, произнося слова с чудным акцентом и активно жестикулируя, - но это будет самой большой ошибкой!
  Чтобы показать, насколько большую ошибку совершит, по ее мнению, Эльвира, француженка назидательно вскинула указательный палец. Анжелика схватилась за голову.
  - Я прошла половину Савойского герцогства и Прованса! Огромные сражения, люди гибнут сотнями и тысячами каждый день. Масштаб! Понимаете меня, сеньорита? - Доминик весело подмигнула. - Пули свистят над головой - вжик-вжик! Испанские копейщики прут прямо на нас, орут - Сантьяго, Сантьяго! Бррр! Чертов Авиньон.
  Эльвира на всякий случай кивнула.
  - Моя аркебуза разит без промаха на пятьдесят шагов. Пробивает как людей, так и железки. Да и с этим, - она похлопала по бедру с висящим клинком, - я обращаться умею, не сомневайся.
  - Нам бы весьма пригодился стрелок. На местных дикарей огнестрельное оружие производит неизгладимое впечатление.
  При упоминании аборигенов Анжелика показательно сплюнула.
  - Моя малышка придется им по вкусу, о да! - рассмеялась Доминик. - Беда, горло совсем пересохло от всех разговоров. Это вино у тебя?
  Не озаботившись спросить разрешения, она схватила кружку Анжелики и опрокинула остатки содержимого себе в рот, только для того, чтобы с отвращением убедится, что ей досталось несколько глотков воды. Эльвира наблюдала за наемницей, и понимала, что та ей чем-то неуловимо симпатична. Может быть, совершенной открытостью, готовностью, с которой француженка бросилась в только что предложенное дело. Жизнь для нее была веселой игрой, приносившей все больше веселья с ростом ставок, так что она с лихостью бросила на кон все. А выиграет она или проиграет - дело десятое.
  'Настоящий конкистадорский дух!' - невольно подумала Эльвира.
  - Так что, мадемуазель капитан, я в деле? - спросила Доминик.
  - Что скажете, Анжелика? - обратилась Эльвира к неподвижно сидящей иоаннитке. Та скривила губы:
  - Как разведчик она неплоха, да и стреляет метко, этого не отнять. Но чтобы попадать из аркебузы с пятидесяти шагов без промаха, ей бы пришлось продать дьяволу душу. Чего, насколько я знаю, еще не произошло, - она бросила мрачный взгляд на свою знакомую, - в целом, она может быть нам полезна. Примите совет лично от меня: возьмите иголку, нитку потолще и зашейте ей рот. Окажете камараде большую услугу.
  - Casse-couille! - Доминик выслушала тираду и показательно отвернулась, скрестив руки на груди.
  - Что же, надежная рекомендация. Доминик, можешь считать, что ты зачислена в мой отряд в должности разведчика. И я пока что повременю лишать тебя дара речи, - Эльвира чуть улыбнулась.
  Восторженные вопли Доминик перебудили всех дворняг вокруг 'Трясущейся чаши'. Собаки поддержали наемницу заливистым лаем.
  
  Глава IV. Камень преткновения.
  
  Солнце заканчивало свой путь по небосклону и быстро падало на запад. Совсем скоро оно коснется крон деревьев, окрасив небо последним сполохом багрянца. И почти сразу после этого наступит непроглядная тропическая ночь.
  Жара быстро спадала. Пуэрто-де-Сан-Феллипе пробуждался для вечерней жизни. Улицы наполнялись возвращавшимися крестьянами и портовыми рабочими - кто-то спешил промочить горло в 'Трясущейся чаше', кто-то домой, к семье. Дым многочисленных труб поднимался над черепичными и тростниковыми крышами - хозяйки вовсю топили очаги и готовили ужин.
  Две главные улицы, на пересечении которых стояли церковь Сан-Фелиппе и Женская Конкистадорская академия Сан-Касильды, являли собой центр культурной жизни городка. Стайки учениц младших курсов выпустили из мрачных стен академии. Они наводнили главные улицы и разбежались в разные стороны, на ходу делясь последними слухами и покупая сладости у лоточников. Ученицы постарше, коим было позволено встречаться с идальго, прогуливались под руку со своими кавалерами, и с плохо скрываемым удовольствием ловили на себе завистливые взгляды младших.
  Мария сидела на огромном валуне, который отмечал поворот на речную пристань. Камень размером с лошадь наполовину покрывал мох. Город еще не разросся достаточно широко, чтобы понадобилось выковыривать из земли эту громадину, так что валун оставался на том же месте, где и лежал с незапамятных времен. Отсюда можно было разглядеть лишь крыши домов, кроны деревьев и возвышающийся над городом шпиль церковной колокольни. Болтая ногами, Мария с интересом разглядывала проезжавшие мимо повозки и дочерна загорелых рыбаков, возвращавшихся к своим очагам. С одной стороны дороги тянулось кукурузное поле; с другой, точно гроздья нелепых грибов, лепились одна к другой лачуги бедняков и индейцев из покоренных племен. Благородная публика сюда заходила редко.
  Порученное Марии дело было до крайности простым - ей предстояло встретить всю камараду на условленном месте, в то время как старшая сестра занималась поисками проводника. Встречу назначили на закате у этого самого камня. Сегодня Эльвира собиралась обговорить план будущей экспедиции.
  Сердце юной ученицы необычайно быстро билось в груди. Марию охватывало радостное предвкушение. Еще бы - ведь именно сегодня их замысел наконец-то перестанет быть просто сестринской затеей, и начнет претворяться в жизнь. Думать об ожидающих их приключениях было так волнительно, что Мария время от времени щипала себя за запястье, дабы убедиться, что происходящее с ней - не сон.
  Младшая сестра снова бросила взгляд на солнце. Обычно стремительное, сейчас оно, казалось, приросло к небосводу над самыми верхушками деревьев. 'И ведь даже не отойти никуда. В полдень в порту причалили новые корабли, интересно, что привезли? Может быть, приехал кто-нибудь? Как хочется сбегать посмотреть!'
  Но девушка понимала, что предстоящее приключение затмит собой все пришедшие корабли, вместе со всеми прославленными кабальеро, что за последний год успели побывать в Сан-Фелиппе. Следовало быть прилежной, чтобы сестре не в чем было ее упрекнуть. И все же Мария нет-нет, да и поглядывала на загруженные полотняными тюками повозки,что ехали со стороны порта, пытаясь по форме определить их содержимое. Тюки, к сожалению, были самой обыденной формы, так что ей оставалось только гадать.
  - Вечер добрый.
  Мария едва не подпрыгнула на месте, когда сухое приветствие вырвало ее из объятий грез. На дороге стояла Анжелика. Ее темный плащ небрежно был накинут на правое плечо так, чтобы обнажить ножны с тяжелым клинком на левом бедре. Иоаннитка держала в руке палочку с насаженным куском прожаренного мяса. Она откусила кусочек, и, немного наклонив голову набок, бросила на встречающую пренебрежительный взгляд.
  - Добрый вечер, госпожа. Кажется, вы пришли первой. - Мария резво соскочила с камня и поклонилась.
  Прежде чем ответить, Анжелика неторопливо прожевала кусок. Под конец она скосила глаза в сторону солнца. Свет медленно угасал, и наливался красным оттенком.
  - Закат как раз начался. Так что все остальные опаздывают, - отметила дева-рыцарь с некоторым удовлетворением. - А где старшая?
  - Она обещала, что не задержится.
  - Хорошо, - иоаннитка совершенно удовлетворилась ответом и встала на обочине, заняв свои челюсти уничтожением остатков жаркого.
  Оказавшись один на один с Анжеликой, младшая чувствовала себя неуютно. Мария привыкла иметь дела с солдатами: многие из преподавателей академии были закаленными рубаками, шрамы покрывали их с головы до ног. Этот тип людей вообще часто встречался в колониях: отважные, отчаянно гордые ветераны, с пылью бессчетных кампаний на сапогах, одинаково скорые на гнев, на брань и на дружбу. Но никто из тех, с кем Марию сводила судьба, не держался с такой равнодушной надменностью, как эта женщина.
  'Поскорее бы остальные пришли,' - тоскливо подумала Мария, - 'хоть кто-нибудь, пусть даже фехтовальщица. Она, конечно, страшная, но уж лучше сносить ее подколки, чем дрожать под этим бесчувственным взглядом. Анжелика смотрит на меня, будто на пустое место.'
  Ее мысли прервал громкий возглас:
  - Salut, друзья!
  Француженка вышагивала по дороге и улыбалась во весь рот, при этом от избытка чувств размахивая руками с такой живостью, будто старалась посрамить ветряную мельницу. Прохожие шарахались в стороны, но Мария вздохнула с облегчением и радостью.
  - Анжи, Мари! Неужели я слишком опоздалась?!
  - Не называй меня Анжи, - мрачно буркнула иоаннитка. Она уклонилась и от объятий, и немало ни смущенная этим обстоятельством Доминик тут же кинулась к Марии.
  - Маленькая Мария! Очень, очень счастлива тебя видеть! - Доминик обняла девушку, крепко прижав ее к груди. Мария против воли покраснела.
  - Я тоже, - только и смогла пискнуть она.
  Доминик наконец отпустила Марию и, весело смеясь, сама забралась на камень. Восхищенная Мария полезла следом. Анжелика прикончила мясо, отбросила пустую палочку в придорожные кусты, при этом окинув дурачившихся девчонок неодобрительным взглядом.
  - Господи, что я здесь делаю? - пробормотала она.
  - Думаю, то же самое, что и все остальные. Валяете дурака.
  Иоаннитка вздрогнула. Она никак не ожидала, что кто-то услышит эти слова.
  Перед ней стояла зеленоглазая фехтовальщица. Надетый ею расшитый дублет был притален, чтобы выгодно подчеркнуть ее точеную фигурку, а короткая плиссированная юбка из красной парчи выставляла на всеобщее обозрение большую часть безупречных бедер. Зеленоглазая девушка ожидала реакции Анжелики, широко расставив ноги и заткнув большие пальцы за пояс с оружием.
  - Из уважения к нашему предприятию я не стану затевать драку, и не надейтесь, - отозвалась Анжелика. - Но это не значит, что я забуду о вашем поведении, сеньорита.
  - А жаль.
  Интерес зеленоглазой сразу испарился. Она пожала плечами и прошла мимо девы-рыцаря, вознамерившись поприветствовать Марию и Доминик, которые до того наблюдали со стороны - первая с опаской, вторая же с интересом.
  - Привет, камарадас!
  Мария облегченно вздохнула и поздоровалась с новоприбывшей, так вежливо, как только могла. Она хорошо помнила дурной нрав фехтовальщицы.
  - Твоя старшая сестра присоединится к нам, моя дорогая? Или за главную теперь ты? - лениво осведомилась зеленоглазая.
  - Эмм... - Мария покраснела, с трудом поборов желание спрятаться за спину Доминик. - Нет, госпожа. Эльвира сейчас подойдет, потерпите немного, пожалуйста!
  - Ладно, я подожду. Но лучше бы ей поторопиться. Господь свидетель, я могла бы найти лучший способ провести вечер!
  Фехтовальщица отошла в сторону, и заняла себя тем, что стала прохаживаться по дороге взад-вперед, пиная подворачивающиеся под сапог мелкие камешки. Тем временем, столь благородное сборище невольно начало привлекать внимание проходящих мимо людей. На девушек косились с опаской. Рыбаки и крестьяне старались обходить камень и конкистадорок стороной, а один индеец с вязанкой дров на спине и вовсе предпочел сойти с тракта и продолжил путь сквозь маисовое поле.
  - Замечу, что место здесь людное, - Анжелика повернулась к Марии, - мы привлекаем много внимания.
  Та осторожно кивнула, ощущая скрытый в словах подвох.
  - Ты ведь в курсе планов твоей сестры, ведь так? Знаешь, где она хотела провести встречу? Веди нас туда. Эльвира нагонит нас позже.
  - Знаю, - робко возразила Мария. - Однако простите, госпожа, мы будем ждать тут, как и было условлено. На этот счет сестра оставила самые четкие распоряжения.
  - Вот как? - Иоаннитка выглядела удивленной, даже озадаченной - точно с ней осмелился спорить какой-то неодушевленным предмет, вроде стола.
  - Именно так, госпожа, - Мария с немалым трудом выдержала этот взгляд, хотя ее сердце бешено колотилось где-то у горла.
  - А мне здесь нравится! - вступила в разговор зеленоглазая. - Пусть простолюдины глазеют, мне-то что?
  Анжелика лишь хмыкнула и отвернулась.
  Следующие четверть часа прошли для Марии в мучительном ожидании. Ни дева-рыцарь, ни зеленоглазая фехтовальщица не делали новых попыток завязать разговор. Доминик и вовсе легла на обочине, подложив под голову плащ. 'Настоящий кондотьер никогда не сидеть, когда можно лечь', - сообщила она Марии и тотчас задремала.
  Словом, Мария никогда не была так рада видеть старшую сестру, как в этот вечер. Когда Эльвира показалась из-за поворота, младшая радостно замахала ей рукой.
  - Вставай, Доминик! - она потрясла наемницу за плечо.
  - Уже пора, qui? - та зевнула и поднялась на ноги, после чего принялась поправлять волосы. - Жаль, я видела такой чудесный сон. Он взял меня за талию, а потом...
  Эльвира пришла не одна. Кампанию ей составляла смуглая девушка с чуть плоским лицом и огромными черными глазами. Незнакомка была на полголовы выше Эльвиры и на пару лет старше. Тяжелые черные волосы собраны в тугой пучок на затылке, и перехвачены плетеной лентой. Девушка была одета в светлое полотняное платье, просторный покрой которого не мог скрыть выдающихся округлостей груди и широких бедер, вдобавок она украсила запястья браслетами из бронзы, а уши - серьгами из полированного дерева. Наряд выглядел скромно и аккуратно, но больше подходил для простолюдинки, которая собралась на прогулку со своим избранником, чем для деловой встречи.
  - Добрый вечер, сеньориты, - поклонилась Эльвира, - прошу простить за эту задержку. Могу заверить, я употребила свое время с пользой, разыскав нам лучшего проводника из всех возможных, которую ныне с радостью вам и представляю. Эту сеньориту зовут Клементина, и она участвовала в нескольких походах против племен соке. В Пуэрто-де-Сан-Феллипе она известна как непревзойденный знаток земель и верный товарищ. Переговоры получились тяжелыми, но в конце концов она согласилась участвовать - за двойную долю разведчика.
  Названная Клементиной склонилась в реверансе.
  - Рада познакомиться, - произнесла она тихим голосом.
  С появления новоприбывшей Анжелика не спускала глаз с ее лица. Пока Эльвира говорила, дева-рыцарь хмурилась все сильнее, и под конец выпалила:
  - Погодите-ка, донна Эльвира. Возможно, свет виноват, но мне сдается, что ваша проводница уж чересчур смахивает на дикарку.
  Черноволосая с неохотой кивнула:
  - Отчасти это верно. Моя бабка - урожденная индианка из народа тласкаланцев. Я - кастиза, и в моих жилах три четверти испанской крови.
  - Я не с тобой говорю, - с искаженным гневом лицом рявкнула Анжелика. Затем дева-рыцарь повернулась к Эльвире и продолжила более спокойным тоном:
  - Кровь христова, о чем же вы думали? Мало того, что вы собираетесь довериться словам полукровки, так вы еще и платите ей в два раза щедрее, чем остальным? Ей-ей, мне не нравится это решение.
  - Мною руководят исключительно интересы дела, - не моргнув глазом, возразила Эльвира. - Воистину, никто из находящихся в здравом уме не станет оспаривать, что лучше послушать человека умелого и успешно дойти до цели, чем нанять дурака и сгинуть без следа в паре лиг от городской окраины. Репутация и способности важнее происхождения; ведь иной раз даже грек может превзойти по храбрости сынов Кастилии, как на своем опыте убедился великий Писарро. Что же до проявленного вами интереса к дележу добычи, то он безмерно меня удивил; могу заверить, что ваша доля не уменьшится ни на песо. Вы желаете выйти из предприятия?
  Анжелика нехотя отступила.
  - Нет.
   - В высшей степени разумно. Желаете что-то добавить, госпожа?
  Эльвира перевела взгляд на фехтовальщицу. Та изучала Клементину. Зеленая трясина глаз аристократки встретилась с огромными глазами кастизы, настолько черными, что в наступивших сумерках в них нельзя было разглядеть зрачков. Когда фехтовальщица отвела взгляд, на ее лице промелькнула тень довольной улыбки.
  - Grata, rata et accepta.
  Эльвира оглядела небольшой отряд и удовлетворенно кивнула:
  - Хорошо. Итак, если нет никаких претензий, то без промедления прошу всех следовать за мной. Тут недалеко.
  Гроздья звезд высыпали на небосводе, когда конкистадорки двинулись в сторону пирса. Дорога пролегала длинной и чуть извилистой полосой. С одной стороны тянулось маисовое поле. Теперь оно казалось непроглядной черной массой, в которой похрустывали и стрекотали ночные сверчки. Фонари в домах по другую сторону дороги бросали на путников слабые отсветы.
  От камня до порта, давшего название всего городу, было немногим более полумили. Деревья вскоре расступились, открыв вид на пирс, окруженный тростниковыми навесами и складами. В море высились десятка полтора корабельных мачт. На фоне утлых рыбацких суденышек, бросались в глаза две объемистые океанские каракки, только сегодня прибывшие из Кадиса.
  Эльвира повела конкистадорок в сторону от основных портовых сооружений, где судя по крикам и свету факелов, все еще шла напряженная работа. Отряд шел вдоль берега на край порта, где в беспорядке теснились шлюпки, рыбацкие лодки разнообразных типов и индейские каноэ.
  
  Глава V. Мы назовем ее Зарой.
  
  Сколь широка ни была дорога - а по дороге в порт и обратно без проблем проезжала запряженная двумя волами подвода - шесть сеньорит, многие из которых были вооружены, все же не могли пройти по ней плечом к плечу. На пути группа понемногу растягивалась. Впереди уверенно шагала Эльвира. Бок о бок с ней шла зеленоглазая фехтовальщица, на лице которой застыло скучающее выражение. Слева от нее шла с непроницаемой миной Анжелика. Праздный наблюдатель сказал бы, что дева-рыцарь заняла свой разум какими-то теологическими размышлениями и полностью отрешилась от происходящего, но праздный наблюдатель допустил бы ошибку. На деле Анжелика рассчитывала шаги с тщательностью, которая сделала бы честь даже капитану, вздумавшего в темноте, полагаясь исключительно на память, провести судно между невидимыми под водой рифами. Ее маневр был не менее сложным: она все время держалась за плечом зеленоглазой, на расстоянии как раз таком, чтобы не задевать при ходьбе длинные ножны роперы, и ни единой пядью дальше.
  Хорошо знавшая окрестности Мария умчалась вперед, взяв на себя роль импровизированного авангарда. Замыкали группу Клементина, буравившая спину Анжелики неприязненным взглядом, и Доминик. Француженка попробовала завязать разговор, но все ее попытки неизменно получали сдержанную односложную отповедь. Оставив попытки вступить в конверсацию с дочерью двух народов, Доминик возвысила голос и задала вопрос - так громко, чтобы ее услышали все:
  - Куда мы направляемся, капитан? Какой далекий путь для один простой разговор, о да!
  Эльвира на ходу обернулась через плечо.
  - Терпение, сеньориты. Прошу прощения и обещаю, что скоро вы увидите причину этой прогулки de visu. Мы почти пришли.
  - А я согласна с кондотьеркой, - отметила зеленоглазая, - вы избегаете говорить о деле. Бессмысленно подозревать вас в скрытности, но пелена интриги, которую вы так неуклюже создаете, совершенно неуместна в благородном обществе.
  - Полноте, сеньорита, - процедила сквозь зубы Анжелика. - Вам ли попрекать камарадов интригой? Я так и не расслышала вашего имени.
  - Это потому, что я не называла его, - тряхнула головой зеленоглазая.
  - Хотите сохранить инкогнито? Что же, это объяснимо. Молодежь в вашем возрасте вечно представляет себя героями, в виде персонажей Ариосто.
  Язвительное замечание пропало втуне. Зеленоглазая запрокинула подбородок и слегка прищурила глаза, будто пытаясь вспомнить нечто малозначительное, после чего лениво обронила:
  - Ах, как вы сказали, Ариосто? Вы имеете в виду того беспомощного рифмоплета, сгубившего жизнь на переписывание старой легенды?
  Глаза девы-рыцаря полыхнули злобой. Она сжала челюсти, так сильно, что скрипнули зубы. Услышав этот звук, зеленоглазая едва заметно кивнула и снова повернула голову вперед - так, что Анжелика не заметила широкую торжествующую улыбку, появившуюся на ее губах.
  Эльвира поспешила немного разрядить обстановку и заговорила о деле.
  - Хм, в ваших словах есть рациональное зерно. Согласна, слушайте. Цель нашего с вами похода лежит приблизительно в двадцати лигах от побережья. Нам придется преодолеть пояс тропических лесов, но дальше местность станет более открытой и холмистой, можно сказать, немного похожей на Андалузию. Долина, где закопано сокровище, лежит в глубине населенных дикарями земель. Местные называют ее долина Иксцапель.
  - Долина Икчапиль, - вполголоса поправила Клементина. Все прочие замедлили шаг и на ходу собрались ближе к Эльвире, так что на эту реплику никто не обратил внимания.
  - Чаще всего конкистадоры предпочитают отправляться вглубь континента пешком, поручив багаж нанятым носильщикам или же захватив с собой достаточно мулов. Численность такого отряда, как правило, варьируется от нескольких десятков человек до целой роты. Лесные тропы плохо подходят для марша, так что расчищать дорогу через джунгли приходится самостоятельно. Я права, Клементина?
  Все глаза обратились в сторону кастизы. Та с достоинством кивнула.
  - Верно. В былые времена государство солнцепоклонников держало в этих местах сеть дорог, чтобы легко двигать воинов между границами. Там были и мосты, и насыпи через ущелья, и даже постоялые дворы и храмы на расстоянии половины дневного перехода друг от друга. Однако многие из тех дорог ныне поглотил лес, а остальные заброшены и мало кому известны... кроме немногих толковых разведчиков.
  - То есть мы пойдем по пути, уставленном языческими идолами? Не могу сказать, что мне нравится эта затея, - буркнула дева-рыцарь.
  - Не говори мне, что ты напугана, Анжи, - рассмеялась Доминик. - Я быть свидетелем, как ты перекричала сотню янычар, завывающих свой мерзкий клич!
  Прежде чем иоаннитка успела возразить, Клементина выразительно покачала головой.
  - В любом случае, это невозможно. Ни одна из известных мне старых дорог не ведет от Сан-Феллипе в окрестности долины Икчапиль. Нам придется идти звериной тропой или же прорубаться через джунгли.
  Лица чужеземок недовольно вытянулись. Новость про долгий и трудный путь не обрадовала никого.
  - Это затянется на месяц, - пробормотала Анжелика себе под нос.
  - Есть и еще вариант, которому я и хочу довериться, - сказала Эльвира. - Я изучила карты и поняла, что мы можем проделать большую часть дороги по реке. Русло протекает не по прямой, и нам придется грести против течения, но это все равно лучше, чем продираться через лес. Обратный путь будет еще легче. Если правильно рассчитать место последней высадки, до долины Икчапиль останется не больше двух лиг пешком. Мы проделаем этот путь за полдня, найдем сокровище, погрузим золото в лодку, и преспокойно вернемся назад.
  - Лодка? - недоверчиво вскинула бровь Анжелика. - Вы хотите нанять лодку?
  - Нет. Никто из здешних рыбаков не захотел продолжать разговор, едва я упоминала плаванье по реке. Вместо этого я купила одну. Лодка достаточно велика, чтобы вместить шестерых с большим грузом, но управлять ей придется нам самим. Так что ваш морской опыт весьма пригодится, донна Анжелика.
  Иоаннитка предостерегающе подняла руку.
  - Погодите-ка. Вы сказали, что мореходы отказываются ходить вверх по течению. Почему?
  - Эльвира, позволите мне?.. - просительно осведомилась Клементина. Последовал разрешающий кивок, и кастиза пустилась в объяснения, не обращая никакого внимания на косые взгляды, которыми одаривала ее иоаннитка.
  - Река изобилует хищными рыбами, водяными змеями и крокодилами. Ее русло плохо изучено, так что никто не может сказать, где встретится мель или стремнина. Кроме того, последняя треть пути пролегает по густонаселенным землям, а солнцепоклонники часто строят деревни у воды. Первая опасность сильно преувеличена, а вот вторая и третья - нет. Поэтому я и возражала против этого плана.
  - Густонасаженные земли? - вклинилась в разговор Доминик, исказив испанское слово до неузнаваемости. Француженка слушала разговор, насупив брови, явно понимая сложные фразы с пятого на десятое. Со скуки она играла со своими золотыми локонами, бесконечно наматывая и разматывая прядь с указательного пальца.
  - Густанасаженные земли? Что, нас ждет целый город дикарей? Вот это будет драка, так драка, о да!
  - Нет, сеньорита. Не настолько большое поселение. Деревня-другая, но даже это может означать сотню вооруженных воинов, - ответила Клементина, чуть заметно сморщив нос. Стоило ей произнести эти слова, как зеленоглазая фехтовальщица засыпала ее вопросами.
  - Сотня дикарей? У них есть лодки? Они последуют за нами в долину?
  - Нет, вряд ли. Тамошние солнцепоклонники строят только плоты, непригодные для дальнего плавания. У них даже нет весел, и им приходится отталкиваться шестом ото дна, чтобы пересечь реку. А еще солнцепоклонники стараются избегать земли Икчапиль, потому что...
  - Достаточно, - грубо оборвала ее дева-рыцарь. - Мне нет дела до обычаев грязных дикарей. Этот мерзкий народец запятнал себя идолопоклонничеством, разнузданными плясками и людоедством, чем навлек на себя вечное проклятие. Одна мысль о том, что на свете живут такие отвратительные существа, наполняет мое сердце гневом. Если они не смогут за нами последовать, хорошо. Если они пустятся в погоню, пусть так! Мы вшестером справимся с сотней, или я зря ношу рыцарские шпоры!
  - А теперь вы корчите из себя Неистового Роланда, дорогая моя, - ухмыльнулась зеленоглазая. - Я прямо-таки вижу вас среди паладинов Шарлеманя. Вот только даже при дворе этого, отнюдь не славящегося своим кротким нравом короля, к врагам проявляли большую толику христианского милосердия.
  - Милосердия? - ледяным голосом отозвалась Анжелика. - Для туземцев Новой Испании нет милосердия - ни на небе, ни на земле. Они не заслужили его, вне зависимости, кланяются они Святому Кресту или нет. В жизни посмертной их ожидает котел и муки адские, и крючья, и дыба, и плеть, так что удар моей скьявоны покажется касанием ангела. Каждая капля мерзкой крови, все еще текущая в их черных сердцах, - хула на Господа.
  Иоаннитка говорила спокойно и размеренно, но с такой ненавистью, что тень легла даже на лицо легкомысленной Доминик. Зеленоглазая фехтовальщица кивнула, то ли подчеркивая свое согласие, то ли отметив конец этой гневной литании. Клементина отшатнулась назад, как от удара. Ее глаза расширились, покраснели и даже наполнились влагой. Увидев выражение ее лица, Эльвира поспешила взять инициативу в свои руки.
  - Мне кажется, сейчас не время и не место для теологического диспута, не так ли, сеньориты? Прекрасно, тогда давайте вернем наше внимание к насущным вопросам. Одним словом, я решила проделать путь по реке, и через надежного человека приобрела лодку.
  - И мы сейчас идем осматривать эту вашу Санта-Марию, не так ли? - спросила зеленоглазая.
  - Именно. Мне нужно получить согласие всех присутствующих. Ведь в итоге грести придется всем, без всяких на то исключений. Стоимость покупки - могу уверить вас, весьма умеренная - будет вычтена из общей прибыли.
  Отряд тем временем продолжал путь. Тут и там на берегу валялись пучки водорослей, выброшенных прибоем на берег. Весь день они сохли под солнцем, превращаясь из бархатных гибких нитей в жесткие, отталкивающего вида зеленые пучки, похожие на клочья волос, что постепенно скапливаются на зубцах гребней при расчесывании. Миазмы смолы и дегтя с деревянных бортов и гниющая в обрывках сетей рыба расширяли и умножали эту какафонию запахов. В песке вокруг гниющих рыбьих тушек копошились серые крабики размером с монету.
  За портовыми пирсами береговая линия резко изгибалась, образовывая небольшой треугольный мыс, со всех сторон окаймленный песчаными пляжами. Сразу за ним в океан впадала речка; держась ее берега, можно было легко проделать весь путь до города в обратном направлении, в конце концов выйдя прямиком на порог 'Трясущейся чаши'. За характерную форму мыс прозвали 'Носом ростовщика', но никаких финансовых учреждений тут не водилось, по крайней мере, со времен Адама - на этом клочке земли в деревянных хижинах жили рыбаки и мореходы. Народец это был крепкий, стойко переносящий тяготы, однако привычный к работе с пилой и плотницким топором. Все до единой хижины были сработаны ладно и аккуратно. Крыши покрывали не копнами из тростника, а деревянным гонтом, что удержит и ливень, и лютый тропический шторм, если тот обрушится на берег.
  На берегу лежали десятка два разномастных рыболовецких посудин. Лодки, ялики и гички каждый день отплывали от берега 'встречь солнцу', чтобы вернуться вечером с грузом морской живности на борту. Это был настоящий флот, состоявший из множества вымпелов. Пусть они выглядели не так представительно, как быстроходные каравеллы и пузатые каракки в гавани Пуэрто-де-Сан-Феллипе, но не стоило относиться к ним пренебрежительно - невзрачный вид нисколько не сказывался ни на активности, с которой эти утлые суденышки ходили в рейс, ни на отваге их небольших команд.
  Солнце только что село. Мир терял краски, словно плохо окрашенная ткань под дождем, превращаясь в написанное оттенками серого полотно. Хрустел под ногами крупный песок, вздыхающий прибой лизал кромку берега, а в вышине над головой, на темном бархате неба проступили яркие точки звезд. Зажегся еще один огонь, не небесный, но сугубо земной, в виде масляной лампы. Лампу держал в руках человек, стоявший у борта длинной крутобокой лодки, которую вытащили на берег подальше от уреза воды. Туда-то и повела свой маленький отряд Эльвира.
  Человек оказался смуглым, морщинистым и усатым. Мозоли на ладони, что держали лампу, были такими плотными, что казалось, могли бы затупить и лезвие ножа, если усач вздумает схватиться за острие. Мария успела заметить и широкие, застарелые рубцы на запястьях мужчины - отметка, которой обычно награждают человека кандалы. Неожиданно для себя она вздрогнула от испуга, но тут же взяла себя в руки и сделала вид, что это малодушное действо вызвано исключительно промозглым дыханием моря. Уж если сестра привела их сюда, значит, того требует дело. И не к лицу настоящей конкистадорке, коей Мария всерьез вознамерилась стать, бояться какого-то там каторжника, пусть даже он так высок и широк в плечах.
  В качестве приветствия мужчина едва заметно склонил голову.
  - Доброго вечера, донна Эльвира. Сеньориты, - голос его оказался сиплым.
  - Добрый вечер, Диего, - отозвалась старшая. - Сожалею, что заставила вас ждать. Задержка будет оплачена сполна, не беспокойтесь.
  - Какое уж тут беспокойство, донна Эльвира. Я как раз воспользовался оказией, чтобы хорошенько осмотреть посудину. Впрочем, - мужчина почесал затылок и усмехнулся, - от платы не откажусь, раз уж вы настолько щедры.
  На вид, да еще в темноте, лодка смотрелась внушительно. Она была футов двадцати в длину, и четырех - в ширину. Гладкое, блестящее снаружи днище, все еще покрытое мелкими ракушками, расходилось от киля широким углом, поднималось и плавно переходило в почти параллельные борта. Палубный настил давно не чистили; он был грязным и потемнел от впитанной за годы службы соленой воды. Поверх скамеек для гребцов лежала мачта со смотанным парусом. На корме валялось прохудившееся кожаное ведро.
  Анжелика проявила к посудине живой интерес. Не дожидаясь приглашения, она перебросила ногу через борт и легко влезла вовнутрь. Под ее весом лодка слегка накренилась вправо, но прибрежный песок надежно обнимал киль и не дал суденышку опрокинуться; Анжелика раскинула руки в стороны и устояла. После этого дева рыцарь прошлась ложке от носа до кормы и обратно, причем на ее лице застыло выражение настороженной озабоченности, смешанное с затаенной радостью. Под ее сапогами тоненько постанывали палубные доски. Зеленоглазая фехтовальщица заглянула поверх борта. Увидев слой черной грязи, она презрительно скривила губу и пробормотала: 'дудки, я не намерена пачкать сапоги в этом дерьме'.
  - Малышку построили лет восемь-десять назад, - начал пояснять Диего. - Настоящая пиназа, на каких возят провиант для больших кораблей, или же ходят контрабандисты. Должен сказать, посудина в паршивом состоянии. Большая удача, что хоть ребра целы, но вот обшивка - худая, как мои башмаки. Ее придется перешить. Найму помощников, и через две недели будет ваша лодочка, как новая.
  Эльвира покачала головой.
  - Не пойдет.
  Мужчина обиделся и укоризненно покачал головой.
  - Ай-ай-ай, донна Эльвира. Неужто вы решили, что я хочу вас надуть? Так вот, зарубите себе на носу, мое слово твердое. Я не какая-то там базарная кумушка, готовая торговаться до хрипоты ради дюжины куриных яиц. Если старый Диего Робледа говорит, что работа займет две недели, то вы напрасно истопчете каблучки на туфлях в попытках найти более спорого плотника.
  - Ни минуты не сомневалась в этом, сеньор. Ваша репутация говорит сама за себя. Я отказываюсь единственно потому, что не могу ждать так долго. Лодка должна выдержать месячный поход по реке, я не собираюсь выходить на ней в океан. Что можно сделать за пять дней?
  Стоило произнести срок, как глаза мужчины вначале округлились от удивления, а потом недоверчиво прищурились. Он долго рассматривал Эльвиру в упор, затем перевел взгляд на остальных девушек и разочарованно зацокал языком.
  - Ох уж эти глупые конкистадорские прожекты. Попомните мое слово, рано или поздно такая затея выйдет кому-нибудь боком. Что ж, будь по вашему. За это время я разберу настил и заменю прогнившие доски, а подмастерья хорошенько выскребут днище - снаружи и изнутри. Вам понадобятся новые банки, да и весла полегче, с которыми справятся ваши сеньориты. Сойдет?
  - Вполне достаточно, Диего.
  Эльвира протянула руку. Плотник вытер ладонь об штанину, оставив на ткани черный смоляной след, и аккуратно пожал ладонь.
  - Завтра к полудню мой младший принесет вам счет.
  Пока старшая сестра обговаривала с плотником детали будущего соглашения, Мария успела обойти лодку кругом. Говорят, что красота скрыта в глазах смотрящего, и в этот раз мы можем применить старую присказку с полным правом, ибо посудина привела девушку в полный восторг. Неряшливый вид пиназы нисколько не охладил ее кипучего энтузиазма. В мечтах Мария уже представляла себя стоящей на носу этой самой лодки, в гордой и выразительной позе. С подзорной трубой в руках она зорко вглядывается в прибрежный лес, чтобы первой заметить скрытую там опасность. Конечно же Эльвира доверит ей стать впередсмотрящей, ведь у Марии верный глаз: бывало, она замечала парус подходящего корабля за три лиги! О, этот поход будет таким замечательным! Поддавшись грезам, Мария даже приставила к глазу сложенную в трубку ладонь и замахала шляпой...
  В чувство ее привела Анжелика. Дева-рыцарь выпрыгнула из лодки на песок, приземлившись неподалеку от увлекшейся игрой девушки. Мария спохватилась, покраснела и убрала руки за спину, как она всегда делала перед уличившими ее в баловстве наставницами из Академии. Однако дева-рыцарь не обратила внимания на дурачества, или же проигнорировала их. С мрачной улыбкой Анжелика похлопала по деревянному борту. В этом простой жест она вложила такую толику теплоты и одобрения, сколько до того момента она не проявляла ни к одной из ее спутниц.
  - Хорошая посудина, - сказала она. После чего дева-рыцарь вдруг повернулась к Марии и заговорщицки подмигнула ей. - Мы назовем ее Зарой.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"