...Когда был создан наш мир, его населили те, кого позже назвали эльфами. Перворожденные, настолько совершенные, что были бессмертны -- ибо зачем смерть тем, кто совершенен? Прекрасные, как закат и восход, цветущий луг и гремящий водопад, воздушное облако и бескрайнее звездное небо. Казалось, в мире нет ничего, неподвластного им.
И так было, до того, как пришел Враг.
Кто он, зачем хочет подчинить себе наш мир -- неизвестно, так же как неизвестны цели и замыслы Творца. Но Враг пришел сюда -- и началась война. И тогда этот мир узнал, что такое смерть.
Эльфы были совершенны. Настолько совершенными, что не было необходимости быстро восстанавливать численность. И пусть потери составляли сто к одному, для Перворожденных этого было слишком много.
И тогда появились гномы.
Создания Врага появлялись всегда из-под земли -- и гномы встали у них на пути. Сильные, смелые, прирожденные бойцы, они держали натиск Врага, не допуская его до эльфийских поселений.
Но рано или поздно Враг бы прорвался на поверхность или изменил бы тактику -- и гномы, всесильные под каменными сводами, оказались бы беспомощны на поверхности.
И тогда была создана третья раса. Идеальное оружие.
Люди.
Эльфы и гномы были приспособлены жестко, к одной определенной среде -- люди могут жить где угодно, от ледяных побережий Севера до пылающих песков Юга, от вязких болот до сухих степей, от непролазных джунглей до гор, задевающих звезды.
Люди могут все -- каждый может стать совершенством в том деле, которое избрал целью жизни. Люди прирожденные воины -- каждый из людей может убивать. Люди могут обходить свои природные недостатки самыми хитроумными способами -- от магии до техники.
И еще -- люди могут увеличивать свою численость очень быстро.
Люди оказались настолько совершенным оружием, что Враг стал переманивать их на свою сторону. И частично ему это удается.
До сих пор.
...Однажды эльфы ушли. Наш мир стал слишком пропитан дыханием Врага, чтобы они, плоть от плоти Творца, могли здесь оставаться. Гномы продержались дольше, но и они ушли вслед за Перворожденными.
А люди остались. Остались, чтобы защищать мир, который стал рубежом, защищающим сказочную страну, где живут эльфы и гномы.
В людях осталось стремление к совершенству, к недостижимому идеалу. И в своих исканиях они создавали то монстров, то сказочных существ.
И однажды была создана наша раса. Четвертая, что населила землю.
Оборотни.
...С давних времен остались Три Закона. Того, кто нарушит их, немедленно убивают.
Первый: Не бери в руки черную сталь, которая пьет жизнь, как вампир.
Второй: Не бери жизнь у того, кто одной крови с тобой.
Третий: Не убивай того, за кем следит Великая Мать.
...Почему мы называем Луну Матерью? Говорят, что когда-то Луны не было и ночь была безраздельным временем Врага. Лишь Великие, те из людей, кто смог стать равным богам -- да они и стали богами впоследствии, могли безбоязненно ходить по земле, освещаемой лишь светом звезд. И они тоже участвовали в Вечной Войне...
Но очень редко Великие появлялись на поле битвы. Почему? Некоторые говорили, что их сила слишком велика для войны и один неверный удар мог бы уничтожить все человечество. Другие упоминали о том, что битвы, выигранные Великими, не приносили плодов. Армии Врага приходили снова и уничтожали все, чего могли добиться люди.
Великая, создавшая наш род, впоследствии создала и Луну. По легендам, она сама превратилась в небесное светило.
С тех пор Враг стал уязвим по ночам, а истинные оборотни черпали свою силу в лунном свете.
...Истинные оборотни? Их давно уже нет.
Когда-то часть оборотней предала свой мир и переметнулась на сторону врага. Истинные, не осквернившие себя предательством, погибли. Предатели жестоко поплатились -- они перестали получать Силу от Земли и Луны, потеряли дар превращаться во все, что душе заблагорассудится.
Сейчас ни один из нас не может принять больше трех обличий. Когда-то встречались оборотни с десятками метаморфоз, но сегодня почти все могут превращаться только в одного зверя.
А Силу мы берем из крови.
Частью -- из своей. Но ее очень мало.
И когда Силы не хватает, мы пьем человеческую кровь.
И тебе это тоже вскоре предстоит.
Глава 1.
Когда я спросил у Старого, что будет, если я не захочу пить кровь? Может, тогда я стану человеком?
Он покачал головой:
-- Уже пробовали. Если у человека сильная воля -- его тело начинаеть пить Силу из самого себя. И тогда он умирает. Это страшно -- парень твоих лет за несколько минут превращается в старика.
-- А если слабая воля? -- снова спросил я, потому что Старый замолчал.
-- Тогда он бросается на того, кто ближе всего и выпивает его кровь. Кровь оборотня ничем не отличается от человеческой, в ней даже больше Силы. -- Тяжелый вздох вырвался из морщинистых губ. -- Тогда приходится убивать. Второй Закон гласит: не жить тому, кто пьет кровь у брата.
Тогда я собрался уходить.
-- Дэки... -- тихий голос задержал меня у порога. -- Не надо. В любом случае ты умрешь. И, может быть убьешь кого-то из нас, твоих родичей. Потерпи один раз -- и живи спокойно. Только один раз.
Я ушел от Старого в растерянности. Домой мне не хотелось, я залез на скалу Элини, и задумался.
Тысячелетия назад наш народ был проклят -- и заслуженно, как я понимаю. И теперь, на счету у каждого взрослого оборотня хотя бы одна человеческая жизнь.
Говорят, Элини бросилась в реку потому, что ее жених во время Оборота убил ее брата.
Я представил Тику, с которой мы целовались на мосту. У нее тоже есть брат, Тог. Вот я, обезумев от жажды крови, бросаюсь на него, сбиваю с ног, перегрызаю горло и начинаю пить кровь...
Меня чуть не стошнило.
...И вот стою я, под ногами труп Тога, а Тика бежит к скале...
Или с размаху бьет меня топором.
Меня передернуло. Я решил: не думать об этом! Не думать и все!
Но в голову так и лезли непрошеные видения.
Я представил себя на Оборотной плахе, прикованным за руки и ноги тяжеленными кандалами. Когда я первый раз увидел их -- поразился: каждый браслет был толщиной в палец, и его крепили к толстенной дубовой плахе четыре здоровенных костыля.
А на прошлом обороте Мика-малыш, уже в четырнадцать лет вымахавший ростом в четыре с половиной локтя сумел вырвать правую руку.
Правда, это подвела плаха: Мика не выдернул браслет, а вырвал его вместе с куском чуть-чуть подгнившего дерева.
Дядя Лис тогда толкнул жертву прямо к Мике и тот свернул ей голову.
Потом Мика ничего не помнил, а я проклинал свое окаянное любопытство, заставившее меня тайкам подсмотреть Оборот.
Мирный, тихий парень, не обидящий и мухи, беспрекословно выполнявший самую тяжелую работу...
На плахе бился зверь, страшный и беспощадный, желавший только одного -- утолить голод. Вечный голод, тысячи лет мучающий наш род.
"Только один раз" -- сказал Старый.
Этого слишком много.
Когда я почувствую, что мое время пришло, я вернусь сюда, на скалу Элини. Если отвязать и выбросить канат, я не смогу спуститься вниз.
Скорее всего, Оборотное безумие заставит меня спрыгнуть вниз. Что ж... Тогда я просто разобьюсь.
Но я не буду пить кровь.
Я не успел.
Страшное чувство сосало меня изнутри.
Представьте, что вас мучают одновременно голод, жажда, усталость и мороз, да к тому же вы истекаете кровью.
Примерно так оборотни чувствуют недостаток Силы.
-- Дэки! Да скорей же, ё-моё!
-- На плаху его!
-- Н-не-на-а-адо!
-- Не бойся, Дэк! Мы быстро -- приколотим браслеты, глотнешь кровушки да и все в порядке будет...
-- Тарим где?
-- За молотом побежал.
-- Да держите же его!
-- Кто за девчонкой пошёл?
-- Лис с Корвом!
Меня растянули на плахе и Тарим тут же стал сноровисто вбивать костыли.
Я чувствовал кровь и Силу, текущую вокруг. Мне хотелось впитать ее, выпить вместе с кровью. И в то же время эта мысль приводила меня в ужас.
-- Лис, девчонку давайте!
-- Рано, не пристегнули еще!
-- Его и не пристегнешь! Бьется, хуже Мики!
Упоминание о Мике подстегнуло мой ужас перед Силой крови. Я замер, лихорадочно выискивая способ спастись от проклятого ритуала.
Мягкий свет луны погладил меня по щеке. Великая Мать, помоги мне! Ты одна у меня осталась, родителей давно уже нет.
На несколько мгновений мир замер. Замолкли на ползвуке родичи, утихла река, застыл ночной ветерок.
И в тишине я услышал стук своего сердца.
Тук-тук.
Кровь течет по моим жилам. В моей крови тоже есть Сила! И пускай это убъет меня, но я хотя бы не буду проклят!
Жаркая волна поднялась из моей груди, растеклась по рукам и ногам, хлынула в голову.
Я дернул руки и неожиданно легко они выскочили из браслетов. Время текло как тягучий мед, Тарим занес молот над головой и ме-едленно опускал его на костыль, который должен был прикрепить браслет с моей ногой к тяжелой дубовой плахе.
Ноги выскользнули из захватов, как намыленные. Я резко согнулся -- так резко, что инерция поставила меня на ноги -- и прыгнул.
Сила моего сердца не подвела. Прыжок вынес меня за кольцо односельчан, вторым я преодолел расстояние до улочки и бросился бежать. Почему-то врезалось в память лицо той девчонки, которую собирались принести мне в жертву. Ужас и восхищение были в ее глазах.
Я взлетел на скалу, ударил ногой по деревцу с канатом -- оно разлетелось в щепки -- и... рухнул на колени.
Сила была передо мной. Чистая, не замутненная кровью, до странности похожая на Силу сердца. И свободная! Пей сколько хочешь, Дэки! Это все тебе!
Там, где лунный свет очертил круг, била фонтаном чистая энергия звезд. Я поднялся и с дрожью в коленках вступил в этот поток.
Он пронизывал меня насквозь, лаская, убаюкивая и одновременно бодря.
Представьте, что вы стоите на огромном обрыве вместе со своей любимой, перед вами лежит чудесная страна. А все, что мучало вас до этого вдруг исчезло прямо сейчас...
Нет, это лишь крохотный кусочек тех чувств, которые обрушились на меня. Нет слов в человеческом языке для того, чтобы описать мое состояние.
Я очнулся, когда кто-то позвал меня по имени.
-- Дэки!
Я обернулся.
Сначала мне показалось, что я вижу маму. Но она подошла ближе и очарование рассеялось, хотя я продолжал ловить взглядом знакомые черты.
-- Наконец-то, Дэки! Прими мои поздравления.
-- С чем? -- глупо спросил я.
-- С Оборотом. Ты преодолел себя и смог стать оборотнем. Истинным оборотнем.
-- Но... как? -- спросил я, вспомнив тех, кто выпил самого себя... но не стал истинным.
-- Когда первые оборотни предали Создателя, они были лишены Силы и прокляты. Враг научил их брать Силу из крови. Когда погиб последний из истинных оборотней, предателям дали шанс. Если двенадцать поколений не осквернят себя Силой крови, то их наследник станет Истинным. Твои предки выполнили этот завет, даже не зная о нем. Ты удержался от Силы крови. Ты -- Истинный!
-- Но... как они выжили?
-- Сила крови и Сила сердца -- не единственные. Когда ты преодолел Оборот, перед тобой открылись Сила земли и Сила лунного света. А еще есть Сила любви и Сила плоти, Сила знания и Сила ненависти. -- Она помрачнела. -- Последней берегись -- ибо это одна из Сил, которую использует Враг.
-- Кто вы?! -- мое горло пересохло, я почти каркал.
Она улыбнулась и указала вверх. Я послушно задрал голову, тут же опустил, но моей собеседницы уже не было.
-- Великая Мать! -- прошептал я и поклонился заходящей луне.
Старый как будто не обрадовался моему рассказу. Он долго ходил из угла в угол, затем залез на чердак и вскоре вернулся, держа в руках пыльный сундучок.
-- Знаешь, что это? -- кивнул он на свою ношу. Я помотал головой. -- Это записки Старых, начиная чуть ли не с Последней Битвы. -- Он сдул пыль и откинул крышку. Доставая одну книгу за другой, забормотал:
-- Не все, конечно записывали, только самое важное, эпохальное. Да и затерялось многое за века-то. Но кое-что... Ага!
Он вытянул солидный томик в синеватом переплете и лихорадочно затеребил страницы. Наконец нашел, схватил книгу и показал мне. Я охнул: на портрете в книге была изображена моя ночная собеседница.
-- Что, похожа? И мать, говоришь, напомнила? -- он хмыкнул. -- И впрямь Великую Мать видал. Но сейчас не о том...
Он ткнул пальцем в другое место. Я послушно прочитал:
-- ...А придет Истинный, принесет он гибель и страдание своему роду, дабы очистить землю от Вражьих слуг.
-- Ну что, Дэки, понял? -- Старый вздохнул. -- Вот так-то...
-- Но... как? Я что, убью всех?.. здесь?
-- Может и убьешь, -- вздохнул Старый. -- Кто знает свою судьбу.
Я представил, как прихожу в село и начинаю убивать. Всех. Подряд. И тетю Лэд, которая растила меня, когда умерла мама. И Тику. И Старого.
Я взглянул Старому в лицо. Он... улыбался.
-- Не думай так, Дэки. Может, мы все и от старости умрем. Мы же живем ненамного дольше людей. А ты... Знаешь, истинные оборотни не стареют и своей смертью не умирают. То есть ты можешь уничтожить наш род... лет через тысячу.
-- Знаешь, Старый -- я как-то незаметно перешел на "ты", -- мне от этого не легче. Убивать, пусть даже не вас, а ваших далеких правнуков...
-- Кто знает свою судьбу? -- повторил он. -- Может через тысячу лет вновь начнется Вечная Война и наши потомки встанут под знамена Врага... А может ты и не будешь никого убивать. Сказано же -- "принесет смерть". А для этого совсем не нужно сворачивать всем шеи самолично. Иногда достаточно нескольких слов.
-- А может, тот, который написал это, в тот день назюзюкался как свинья, -- проворчал я, -- а наутро записал свой пьяный бред.
-- Может и так, -- усмехнулся Старый, -- как говорится, нет ничего невозможного. Ну ладно, перейдем к делу. Ты уже думал, как будешь жить дальше?
-- А... что?
-- А ты что, думал, что будешь жить, так же как и все? Нет, Дэки. Во-первых, ты -- первый и пока единственный Истинный оборотень. Ты просто не сможешь прожить свою бесконечную жизнь здесь, в захолустной деревушке. Хочешь ты того или нет, боги вытащат тебя в большой мир. А если ты будешь этому сопротивляться... может быть тот вариант, который тебе так не понравился, и окажется реальным.
-- Это как?
-- А так, что эти записки, -- он потряс книгой, -- хранятся не только у одного меня. Тем, кто в молодости подает большие надежды, дают их переписать. Во-первых, затем, чтобы знали историю рода. Во-вторых, чтобы записи не пропали, если вдруг пожар, например...
-- И?
-- И многие вспомнят о пророчестве. И уж поверь, обязательно найдется такой дурак, который подумает: "Надо убить Дэки, пока он не убил всех нас. И чем раньше, тем лучше, пока он не вошел в полную силу". И у него найдутся сторонники. И тогда тебе придется убить их всех, потому что они не успокоятся. А потом кто-то подумает: "А ведь правда: пока Дэки не было, мы своих не убивали". И все начнется заново. А кто-то захочет отомстить за своих родичей. Кто-то просто попадется под горячую руку. И рано или поздно все поверят в то, что ты действительно убьешь их. И ты это сделаешь. Просто тебе ничего не останется.
-- А ты?
-- Я? Я, Лэд, Тика и другие твои друзья придут тебе на помощь. И нас убьют, потому что ты -- Истинный и практически бессмертный, а мы -- нет.
-- И что же мне делать?
-- Уходить. Здесь тебе места нет. Ты должен идти в большой мир и совершить все то, что тебе суждено. И, самое главное -- возродить свой род. Ты теперь -- Патриарх, родоначальник.
Старый вздохнул.
-- Собирайся, сынок. А мне надо делами заняться.
-- Какими? -- машинально спросил я и скривился, поняв что ляпнул глупость. Да мало ли дел может быть у Старого!
Но он почему-то мне ответил:
-- Да девчонку надо найти. Ну, ту которую для тебя поймали. Ты когда к своей любимой скале понесся, все за тобой кинулись, а она, не будь дурой, под шумок и сбежала.
Через три дня я ушел. Тетя Лэд плакала, но ни о чем не спрашивала. Она тоже когда-то переписывала записи Старых.
Я шел, как говорится, куда глаза глядят. Вообще-то, я планировал добраться до какого-нибудь города, а дальше -- будь что будет.
Но, видно, боги действительно следили за мной, ибо, не прошло и четверти суток, как о моей судьбе можно было не беспокоиться. Меня арестовали за бродяжничество.
-- Закон этот существует уж семь веков, -- объяснял мне товарищ по несчастью -- представился он Хармином. Было ему лет под сорок и его вид говорил о том, что оный закон нарушался им постоянно. -- Как король Конгор принял, так и есть. Его даже после Пробуждения Богов не отменили. Правда, что и говорить -- не всегда этот закон исполнялся, хе-хе. Если в стране полный бардак -- не гоняться же за каждым. А вот ежели порядок начнут наводить -- тогда об этом законе вспоминают в первую очередь. Оно и понятно -- вор откупиться может, за убийцами гоняться -- себе дороже, а бродягу раз -- и в тюрьму. И вроде бы как стража при деле...
Мы ехали в арестантском фургоне. Старый, рассохшийся, нещадно скрипевший колесами -- если бы я захотел, наверно, я бы смог выбраться из него. Но, во-первых, вокруг ехала городская стража, а во-вторых... некоторым образом теперешнее мое положение вполне устраивало меня. Ведь я ничего не смыслил в законах и обычаях большого мира. Почему бы не начать отсюда?
-- Хэй, парень, чего загрустил? Тебе-то ничего не будет. Отправят работать согласно велению богов, да и все дела. Тебя на кого посвятили?
Я припомнил, что люди по достижению определенного возраста проходили Посвящение в одном из Храмов. Вроде бы там сами боги являлись человеку и указывали пути, которые перед ним лежат.
-- Я не проходил Посвящения... -- я сомневался, так ли это, но уж упоминать об Обороте точно не стоило.
-- Да тебя что, из дому выгнали, и даже в Храм не сводили? -- изумился собеседник. -- Не, парень, ты уж прости, что я так говорю, но дрянное место твоя деревня, -- он сплюнул на пол фургона. -- Отправили тебя... и что, даже вергры не дали?
Я не знал, что такое вергра и пожал плечами.
-- Эээ, парень, да ты ж вообще как младенец. Вергра - это бумажка такая, которую староста деревни пишет. Это как бы направление в Храм или еще куда, -- он скривился, вспомнив что-то свое. -- Короче, раз вергры нет, то -- ты самый настоящий бродяга. Ничего, в город приедем, там тебя помурыжат чуть и в Храм. Ну, а там видно будет...
Мы ехали несколько часов, попутно заезжая в какие-то деревушки. Там стражники вызывали старосту, говорили с ним о чем-то и уезжали. Иногда староста совал стражникам монеты. Те брали, но в какой-то из деревень ударил старосту по руке, рассыпав деньги, сбил его с ног и от души пнул по толстому заду. Затем в ругательной форме просветил того, что если через три дня деревня не будет готова к приезду каких-то личностей, через неделю ее спалят дотла. Вместе с жителями.
Я спросил у Хармина, что это означало. Он снова глянул на меня как на младенца, но объяснил, что в деревне, похоже, завелось что-то колдовское. Вскоре должна приехать королевская магическая комиссия и узнать, что к чему. Как правило, после визита такой комиссии деревню вместе с прилегающими землями окружают непроходимой преградой -- как туманно пояснил бродяга -- "для карантина". Преграда ставилась как минимум лет на пять.
В городе нас привезли к зданию городской стражи и завели вовнутрь.
-- А-а-а, Хармин! -- как старого знакомого поприветствовал моего спутника какой-то толстяк в форме стражника. Вряд ли он смог бы владеть мечом или алебардой, но, по-видимому, от него требовалось не это - толстяк сидел за столом, заваленным бумагами.
-- Кон Демир, мое почтение, -- иронично поклонился Хармин.
-- Который раз ты к нам попадаешь, а? На моей памяти уже пятый! Не многовато ли?
-- Что поделать, кон Демир, люблю я вольный запах дорог.
-- Любишь, значит? Ну что ж, я тебя обрадую. Солвак позавчера безвременно скончался.
-- Да что вы говорите! -- Хармин подался вперед, его действительно обрадовало это, вобщем-то, печальное событие.
-- Да, он напился как свинья и перепутал обрыв с ровной дорогой. А претендентов на его место пока не поступало...
-- Пишите меня, кон Демир! -- бродяга аж пританцовывал от радости.
-- Э, не так быстро! -- хмыкнул стражник. -- Надо тебя сначала проверить, ты уж забыл поди, за десять-то лет...
-- Э-э-э, кон Демир! Это как на девку первый раз залезть -- до самой смерти не забудешь!
Стражники, столпившиеся в комнате и коридоре, захохотали.
-- Ну, раз ты у нас такой герой-любовник... Семнадцатая улица по западной стороне Винтессы?
-- Улица Чаек! -- гордо ответствовал бродяга.
-- На какой улице расположено почтовое отделение в Ринии?
-- На Сиреневой!
-- Сколько почтовых застав расположено между Ранто и Элтровс?
-- Тридцать одна!
Кон Демир задавал все новые и новые вопросы, Хармин отвечал не задумываясь.
-- И, наконец... Полное имя главы почтовой службы вольного города Сави?
-- Ээээ.... Кон Демир, Солвак ведь сдо... эээ... скончался...
-- Твое имя, дурень! -- расхохотался кон Демир. -- Моим решением, я, как глава охранной службы вольного города Сави, назначаю тебя...
-- Хармин Некут...
-- Хармин Некут, главою почтовой службы нашего вольного города. Пусть дорога будет тебе легка, и каждое письмо найдет своего адресата!
-- Пусть рука отправителя будет крепка, а рука получателя - щедра! -- хором проорали стражники.
Хармин опустился на одно колено и кон Демир надел на него трехцветную черно-сине-белую ленту с серебряным медальоном, на котором был изображены скрещенное перо и меч.
-- Ну вот, с одним разобрались ко всеобщему удовлетворению, -- толстяк посмотрел на меня. -- Как твое имя, юноша?
-- Декаэрр... -- во рту у меня неожиданно пересохло. Не то чтобы я боялся... но волновался я сильно.
-- Полное имя, юноша. Вместе с фамилией.
-- У меня... нет фамилии, -- это действительно было так. Нас, оборотней, было слишком мало, чтобы делиться на фамилии - каждый знал другого по имени. Правда, окончание имени указывало на род - мое "эрр" означало, что я из рода Кошек. "Арр" или "ярр" принадлежало Волкам, а "урр" и "юрр" - Медведям. Но это было лишь данью традиции. Довольно часто "арр" выбирал своим зверем леопарда или тигра, а "ерр" - которые тоже принадлежали к Кошкам - тяготели к огромным снежным медведям.
-- Ты, называющий себя Декаэрром - известно ли тебе, в чем состоит твое преступление?
Хармин подмигнул мне и скорчил рожу, которая явно означала: "я же тебе говорил"
-- Ээээ... меня арестовали за бродяжничество.
-- Истинно так, называющий себя Декаэрром. Законом Альдены и нашего вольного города Сави бродяжничество является пороком, который должно искоренить. Ответь мне: почему ты стал бродягой?
-- Я... меня... мне... пришлось уйти из дома... и из деревни...
-- Прискорбно, называющий себя Декаэрром. Потерять родной кров всегда тяжело, -- кон Демир взглянул мне в глаза и вдруг мне стало ясно: он вовсе не издевается и не бюрократствует. Кон Демир был судьей. Настоящим. Неподкупным. Который с каждым мог говорить на его языке. Хармин и Демир были знакомы много лет. Поэтому суд над бродягой -- вернее, уже бывшим бродягой, -- казался шутливым и несерьезным. Но внутренняя суть его оставалась настоящей. Кристалльно чистой справедливостью.
И не мог кон Демир говорить со мной так же, как и с Хармином. Я бы не воспринял его всерьез.
-- Но вольный город Сави готов принять тебя. По какой стезе направили тебя Боги?
-- Я... я не проходил Посвящение...
Изумленный вздох стражников, как мне показалось, колыхнул бумаги на столе. Видимо, Посвящение было очень уж значительным событием в жизни людей.
-- Не... не каждый день я встречаюсь с подобным, -- ошарашенно пробормотал толстяк, но тут же пришел в себя: -- Что ж, называющий себя Декаэрром, Храм вольного города Сави откроется перед тобой и Боги направят тебя по твоему Пути.
Меня накормили и высоченный усатый стражник запер меня в маленькой, но чистой камере -- для порядка. Большая часть стражи разошлась, остались только те, кто должен был охранять здание ночью. Хармин объявил о том, что назначение надо обмыть и ушел в обнимку с теми стражниками, которые привезли нас. Кон Демир запер бумаги в огромный железный шкаф и тоже ушел.
Спать мне не хотелосьи я принялся опробовать свои новые способности. Методом научного тыка я понял, что мне надо сосредоточиться на том, что я хочу сделать.
Сначала я отрастил на левой руке длиннющие ногти. Потом решил втянуть их обратно, у меня долго это не получалось, но наконец они стали нормальной длины. Правда, кончики пальцев немного заболели. Затем я отрастил на ладони и втянул обратно несколько волос. Их было всего-то штук пятнадцать, но после этого у меня жутко зачесалась рука. Я решил, что левой конечности на сегодня уже достаточно и перенес внимание на правую руку. Я решил удлинить пальцы. Всего на чуть-чуть. Сначала у меня, как всегда, ничего не получалось, но потом... Потом мне показалось, что по правой руке мне с размаху ударили кувалдой.
Я скрутился в клубок, вцепился зубами в подушку и сдавленно замычал. На мое счастье, дежурный стражник был далеко и не заметил моих мучений.
Постепенно боль унялась и я взглянул на руку. Да, пальцы действительно чуть удлинились, но согнуть их я бы не смог и под страхом смерти.
Что ж это получается? Я могу превращаться, но ценою таких мучений? Как же так?! Ведь Старый рассказывал, что истинные оборотни были подобны воде, они мгновенно могли принимать любую форму. А я не могу измениться даже чуть-чуть?