Она читала Мураками на жаре,
среди песка и редких кустиков травы,
и ощущала на ноге порез,
и как под солнцем расходились швы

на коже у залива. 
Кто-то спал,
а кто-то, небу выставив живот,
лежал, как жук, а кто-то наступал
на раковины, стекла и на плод.

И мякоть растекалась по песку.
Такой покой, что хочется забыть,
кто ты такой, без памяти, в носу
искать козявки и под солнцем жить.

Застыло все: и мысли, и тела!
Вино уже не хочет в пищевод.
И девушка вдруг встала и пошла,
ногой задев поджаристый живот,

толкнув бутылку с влагой питьевой,
изящными движеньями, струясь,
и в волны окунулась с головой,
в заливе, как бумажка,растворясь

в виду Кронштадтских дальних берегов.
А пляж не шевельнулся ни фига.
Мужчины спали, женщины котов
расчесывали гребнями. Фрегат,

весь золотистый, мимо проплывал,
а, может, серфингист играл с волной!
О том, что эта девушка была,
забыли все...

И только Мураками на песке
чуть шелестел и сам себя читал.