Аннотация: Сказка для взрослых научных сотрудников и первое место на Конкурсе Рождественской прозы 2004 в версии лайт
Новогодняя доставка
(рассказ)
1.
Сергеич со злостью треснул ногой в колесо.
Не ударил, не пнул, а именно треснул резко и коротко, вложив, наверное, в это, в общем-то, бесполезное и никому не нужное действие всю накопившуюся досаду за неудачный с самого начала рейс, за деньги, которые придется теперь возвращать владельцу груза и за мороз, который, на протяжении всего дня крепчал с каждой минутой.
Олег грустно на него посмотрел и сплюнул в глубокий грязный снег.
- Ничего нельзя придумать? - осведомился он. - Неужели ничего?
- А что тут придумаешь? Компрессор сломан. У тебя, часом, нет в портфельчике твоем запасного?
Олег покачал головой, ежась от обжигающего лицо ледяного ветра.
Новый год, подумал он. Как его встретишь, так и проведешь... Н-да... Оштрафуют, меня, как пить дать оштрафуют... На полную стоимость груза... Тополев с Петровским, конечно люди просто замечательные, но дело есть дело... Неужели, опять, как в старые добрые брокерские времена, встречать Новый год без копейки в кармане? Ирина меня убьет...
И любимая теща тоже.
- Но, может, все обойдется? - с надеждой, которая у всех русских людей умирает последней, спросил Сергеич. - Все-таки минус десять на термометре.
- Строгий температурный режим, - ответил Олег. - И вообще, полезли в машину.
"Что же сказать Толяну?" - подумал Олег, залезая на свое место. Он же застрелится прямо в офисе. Новогодняя доставка... Последний в этом веке груз... И причем - какой груз! Самый что ни на есть новогодний...
Покосившись на сопящего рядом Сергеича, Олег набрал номер.
Толя, бессменный начальник отдела, поднял трубку почти сразу.
- О... Олежек! - радостно произнес он в ответ на приветствие. - Как ты там?
- Границу пересекли, - грустно сказал Олег. - Дня три-четыре...
- А мы тут с Тимохой в бильярде пиво пьем, - известил его Толян довольно и добавил. - С девчонками из бухгалтерии...
Хоть бы душу не травил,подумал с внезапной злостью Олег. Я тут в фуре трясусь, а он - пиво с девчонками...
- Ну и как пиво? - вслух спросил он.
- Свежее, - сообщил Толян доверительно. - А ты чего звонишь-то?
- Да проблемка одна возникла, - злорадно произнес Олег. Сейчас станет тебе, дружище, совсем не до пива. - Холодильник навернулся в рефе.
- Чего? - переспросил Толян, очевидно не расслышав за шумом музыки. - Чего случилось?
- В нашей машине накрылся холодильник, - разделяя слова, повторил Олег. - Слышишь меня?
- Да, слышу... Ну и что?
- Как это ну и что? Нарушение температурного режима.
- Это зимой-то? Нарушение?
- Ну, помнишь, как Тополев настаивал...
- Да, брось ты... Как он узнает-то? Мы с тобой будем молчать, как партизаны, а кто еще?... Водителя же не увидит никто...
Об этом аспекте Олег не подумал.
- Знаешь, - проникновенно сказал он, - неудобно как-то... Третий месяц всего работаю, а уже - врать...
- Не нервничай, - подытожил Толя. - Главное - довезти... А там... Растаможим и дело в шляпе... Ничего не станет с его дедами морозами...
- Ладно, - согласился Олег. - Успокоил.
Он с облегчением закрыл телефон и посмотрел на сосредоточенного Сергеича.
В конце-концов своему прямому и непосредственному начальнику он доложил. И что сказал начальник? Пошел пиво пить...
До придорожного мотеля они добрались уже ближе к полуночи.
- Здесь встанем, - сказал Сергеич, сворачивая с дороги. - Хороший мотель, недорогой.
Узкая колея в снегу круто уходила вправо от трассы к виднеющемуся недалеко приземистому домику со светлыми окнами. Рядом, за огороженной стоянкой, стояли в свете прожекторов, словно лошади в стойле, могучие и сонные уже контейнеровозы.
- Тебе-то брать номер? - спросил Олег.
- Зачем? Я в машине, как обычно. Себе возьми.
Они сворачивали к парковке.
Через полчаса фура уже оказалась за тяжелыми воротами паркинга, а они - в ресторане мотеля, изучая меню.
- Суп рыбный, - прочитал вслух Олег. - Будем?
- Знаешь, чем рыбный суп от ухи отличается? - отозвался Сергеич.
- Нет.
- Уха - это тот же рыбный суп, но с водкой...
- Ага, - соображал Олег секунду. - Так что, по ухе?
- Конечно, - кивнул Сергеич. - По ней, родимой...
Когда первая бутылка уже приблизилась к неизбежному завершению, а Сергеич начал прозрачно намекать на добавку, зазвонил Олегов мобильник.
- Да? - игривым тоном произнес Олег, высвобождая телефон из внутреннего пиджачного кармана.
- Это Морозов беспокоит, - сказала трубка голосом владельца груза и Олег почувствовал моментальное просветление сознания. - Как ваши дела?
- У нас все в порядке.
- Скоро будете?
- Ну, только что границу пересекли... Дня четыре...
- Плохая дорога?
- Очень... Да, что говорить-то: зима.
- Да-а-а...
Сергеич рядом уже договаривался с дородной официанткой о второй бутылке.
- Сейчас в мотеле? - поинтересовался Морозов.
- Да.
- Пьете?
- Ужинаем.
- А... ужинаете... Я, просто, очень хотел бы напомнить вам, Олег, о четком соблюдении температурного режима. С рефом-то проблем нет?
- Нет, - облившись холодным потом, ответил Олег. - Температура в кузове двадцать два градуса. Минус, естественно.
- Хорошо, - без интонаций ответил Морозов. - Только очень прошу вас, если что-нибудь случится, поставить меня в известность в первую очередь. Первым, Олег. Не Петровского, ни Антона... Сразу - меня... Договорились?
- Мы, по-моему, еще в Москве обо всем договорились.
- Расстояния многое меняют. Н-да... Ну, до завтра, Олег.
- Олега, вставай, - нервно вцепился он в Олегову спину пятерней. - Вставай, говорю...
- Да, погоди ты, - отмахнулся Олег, переворачиваясь на другой бок. - Дай еще хоть минут двадцать поспать.
Сергеич прямо в одежде присел на край кровати.
- В прицепе что-то шевелится, - замирающим голосом произнес он.
- Хлоп! - оторвался от полы его ватника ком снега и упал на пол.
- Как это - шевелится? - открыл глаза Олег.
- Как как... Так... Шевелится... Груз твой, наверное... Что же еще?
- Ты что? - Олег сел, зевая. - Чему ж там шевелиться? Иди поспи еще... Может, спьяну померещилось?
- С какого такого "спьяну"? Трезвый я уже, как стекло. Просыпаюсь, слышу, возится кто-то... Взял монтировку, вылез. Прислушался - матерь божья! В кузове кто-то лазает... А пломбы-то все целы... Я чуть в штаны не наложил... Сразу к тебе... Пойдем, а? Сам посмотришь...
- Слушай, Сергеич, - проникновенно произнес Олег. - Если ты меня таким макаром будить собрался, то завязывай. А если...
Он осекся, разглядев, наконец, его лицо.
Даже в полумраке выглядело оно испуганным до неузнаваемости: глаза выпучены, вены на лбу вздуты, а на щеках - зеленые пятна. Олег перевел взгляд ниже и увидел в руке поблескивающую испачканную в снегу монтировку. Сергеич, казалось, совершенно про нее забыл.
- Встаю, - коротко кивнул Олег.
Под аккомпанемент отваливающегося от Сергеича снега, он быстро надел штаны, джемпер, пиджак. Даже носки нашлись на удивление скоро. Натягивая пальто, Олег пожалел, что экспедиторам не выдают табельного оружия.
- Я монтировкой-то треснул по прицепу, - вдруг глухо произнес Сергеич, - а оттуда как рыкнет что-то...
- Рыкнет? - остановился Олег в дверях. - Что?
- Не знаю, - пожал Сергеич плечами и поднялся. - Тебе виднее...
На улице было холодно. Очень морозно и ветрено. Противная снежная поземка возникала из темноты и больно жалила лицо, еще хранящее тепло кровати.
- На стоянке охрана-то есть? - поинтересовался Олег, кутаясь в пальто. Ноги в ботинках проваливались в снег по щиколотки. Отличная погодка для раннего подъема, с ненавистью подумал Олег.
- Да есть там один в будке, - ответил Сергеич. - Сонный, как муха. Я ему, мол, помоги, а он - ни бэ, ни мэ...
Машину они оставили вчера на краю стоянки. "К фонарю поближе, -до дома быстрее" - сказал Сергеич. Странные звуки доносились уже сюда, метров за двадцать до прицепа.
- Холодильник ломает, - замирающим шепотом произнес Сергеич и схватил Олега за плечо. - Слышишь?
Он, вдруг, вспомнил о монтировке и поднял ее наизготовку.
Глухие удары раздавались из холодильника ближе к тяжелым обледеневшим дверям. Воображение тут же нарисовало Олегу огромного монстра, проснувшегося в прицепе и рвущегося теперь на свободу.
- Ты ворота не открывал? - поинтересовался он.
Сергеич смерил его обиженным взглядом.
- Я же говорил... Я к тебе сразу...
- Документы в кабине?
- Ага.
- Тащи тогда. Разбираться будем.
Сергеич нерешительно посмотрел на реф, стиснув монтировку.
Под басовое буханье из прицепа, Олег залез в теплую кабину. Реф ощутимо покачивало.
- Он мне там весь холодильник расколошматит, - прошипел Сергеич, судорожно вытаскивая папку с документами. С монтировкой он ненадолго расстался.
- Кто это - "он"? - зевнув, поинтересовался Олег. - И вообще, я не понимаю, чего ты так разволновался.
- Да люди всякое говорят... - ответил Сергеич, судорожно вздохнув.
Олег посмотрел на него с интересом.
- И что говорят?
- Историю о Забытом Грузчике слышал?
- Нет.
- Так вот, он это.
- Кто?
- Тот, кого мы в прицепе забыли.
- Точно, - кивнул Олег. - Забытый Грузчик - это кошмар трассы, залезающий в машины и убивающий водителей. Или съедающий, а, Сергеич?
- Дурак, ты, - обиделся тот, даже вроде бы с облегчением. - А может и впрямь грузчик?
- Финский забулдыга протрезвел от холода и теперь пытается выбраться для опохмелки. Где он раньше-то был?
- А что это еще может быть?
Олег почесал затылок.
- Не знаю, - задумчиво произнес он, раскладывая на коленях документы. - Пока не знаю...
Все было в порядке.
Тир, ЦМР, кипа инвойсов и огромная куча сертификатов с печатями, наверное, половины финских госучереждений.
- Деды Морозы полиуретановые на биологической основе, - вслух прочитал Олег. - И код пробит... Ты когда-нибудь слышал, чтобы полиуретан в рефах перевозили, да еще со строгим соблюдением температуры?
- Нет, - признался Сергеич, нервно закуривая. - Так они же на биологической основе...
- Живые что ль? - невесело усмехнулся Олег, быстро перебирая сертификаты. - Тридцать восемь мест замороженных Дедов Морозов.
Сергеич вздохнул.
- Плохой рейс, - вздрагивая от ударов, тоскливо сказал он.
- Ничего не понимаю... В порядке все вроде... Чего там на загрузке-то было?
- Все, как обычно. Заехал на холодильник... Загрузились... Затаможились...
- Ты груз видел?
- Коробки такие здоровенные. Все по ихнему размалеванные. В каждой коробке по Деду Морозу...
- Так, а это что? - перебил его Олег.
В его руке появилось нечто, очень похожее на прошедшую пресс воблу.
- Ты всегда в документах рыбу таскаешь? - с интересом посмотрел он на онемевшего Сергеича.
Тот вытаращил глаза.
- Ты что? Зачем мне вобла?
Олег понюхал.
Рыба пахла солью.
- Как зачем? К пиву...
Сергеич повертел рыбу в руках.
- Да не моя она... Понятия не имею, как она в документы попала.
- Шутники эти финны, - покачал головой Олег, вытаскивая телефон. - Горячие и остроумные финские парни...Дед Морозы, очнувшиеся из комы... Сушеная вобла, на которой старая финка моржовым ножом инвойсы вырезает... - он нервно набирал номер. - Ты, глянь, Сергеич, ничего там на рыбе не написано?
Толян трубку не поднимал, утомленный, очевидно, бильардом и пивными возлияниями.
- Н... Н... Написано, - заикаясь, сказал Сергеич, подняв рыбу поближе к свету. - Т-т-только не п-п-понятно н-н-ничего. Не по нашему...
Олег посмотрел на его посеревшее лицо, выслушал еще несколько гудков в трубке и медленно закрыл телефон.
4.
Они стояли около дверей холодильника и усилившаяся поземка обвивала их фигуры затейливым кружевом снежинок. Олег стоял наизготовку с отобранной монтировкой, здраво рассудив еще в машине, что для открывания дверей понадобятся обе руки.
Сергеич осветил фонариком запоры.
- А пломбы? - спросил он. - Не накроют нас со снятыми пломбами?
- Открывай, - ответил Олег. - Главное, их снять аккуратно и не посеять.
- Ну, с богом... - сказал Сергеич, вытаскивая проволоку. - Смотри, Олега... Тебе таможить...
Он, натужившись, рванул первый запор.
- Стой, - вдруг схватил его Олег за рукав. - Слышишь?
- Что? - шепотом спросил Сергеич.
Уныло посвистывал ветер, скрипел снег под ногами и только где-то недалеко надсадно гудел двигатель прогревающейся фуры.
- Удары прекратились, - тоже шепотом ответил Олег. - Слышишь?
- Ты монтировочку далеко не убирай, - забеспокоился Сергеич. - А то, бог его знает...
- Может, не будем открывать?
- Ага... - злорадно произнес Сергеич. - Твоя теперь очередь... Нет уж, Олега... А если мы и вправду человека там забыли? Замерзнет же насмерть...
- А чего он на крики не откликается? Глухонемой финский грузчик?...
Даже в слабом свете фонаря было видно, как страх бьется в глазах Сергеича. Очевидно, я выгляжу так же, подумал мельком Олег. Только он уже отбоялся почти, а я только начинаю. Навалившие в штаны взрослые дядьки посреди заваленного снегом паркинга с одной монтировкой на двоих.
- Может, охрану позовем? - спросил Сергеич.
- Того, сонного? - пожал Олег плечами. - Ты что, хочешь совсем перед народом опозориться? А если мы и вправду грузчика забыли? Вот и будет тебе новая легенда... О Замороженном Грузчике...
Сергеич сглотнул.
- А эти дед морозы, часом, не от батареек работают? Может, у какого-нибудь питание включилось?
Они посмотрели друг на друга.
- А запрограммировали их тупо биться в стену... - кивнул Олег. - Это уже не дед Мороз получается... Вышибала какой-то... Слушай, а может, хрен с ними, с ударами? Доедем потихоньку, а там, на таможне, и вскроем, а?
- Вышибала твой вначале разобьет холодильник, - тихо произнес Сергеич. - Он у меня хилый. А потом... Открывать все-таки лучше здесь, Олега... Тут хоть люди рядом... Орать начнем - помогут... В больницу хотя бы свезут...
- Или в морг... - торопливо кивнул Олег, перехватывая дрожащими руками монтировку. - Ладно, Сергеич... Давай так... Дергаешь дверь и сразу - в сторону. А я уж тут его встречу.
Они переглянулись, и Сергеич взялся за второй запор.
- Готов?
- Давай...
Со скрежетом запор повернулся в петлях.
Сергеич схватился за ручки и дернул дверь в сторону.
- Поехали! - крикнул он, отпрыгивая.
Отвратительно взвизгнув, дверь распахнулась и на Олега уставилась пахнувшая морозом и картоном темнота холодильника.
Ну, давай, с каким-то остервенением подумал он. Лучше прикончи меня сразу, потому что ноги все равно отнялись.
Из-за плеча выглянул Сергеич.
- Ну, чего?... - произнес он.
- Свет в кузове у тебя работает? - прошептал Олег.
- Нет.
- А фонарик?
- Ща, - сказал Сергеич, и это оказалось все, что он успел произнести.
Вторая створка дверей рывком ушла в сторону, и на ошеломленных людей из темноты стремительно выскочило нечто огромное, поблескивающее, шуршащее, сметая их с ног и опрокидывая в свежевыпавший снег.
5.
- Я занят, - ловко увернулся Морозов от старика в ушанке, уныло держащего под мышкой пятнистого бело-серого кролика и быстро проскользнул в приемную.
- Я скоро ночевать у вас под кабинетом буду, - вслед ему крикнул дед.
Приемная сильно напоминала привокзальную площадь. Люди стояли, сидели, говорили, бродили по большой комнате, сбивались в кучки и что-то жарко обсуждали по углам. Взмыленная секретарша Оля с ненавистью выглядывала из-за монитора, одновременно говоря по телефону, ругаясь с кем-то по селектору и прихлебывая из большой чашки дымящийся кофе. Из трех факсов позади нее, лениво шурша, выползали и змеились по полу нескончаемые рулоны бумаги.
Двенадцатое декабря.
Еще девятнадцать дней сумасшедшего дома.
- Так, - громко произнес Морозов, останавливаясь на пороге.
Множество лиц повернулось к нему и немедленно стало тихо, как в погребе.
- Так, - повторил он. - Сегодня будут приняты все периферийные отделения Доставки. Остальных я прошу покинуть приемную и находится в зале ожидания до особого приглашения. Всем ясно?
- Вечно так, - недовольно буркнула дородная дама из Южного отдела. - Что ж нам, центральным, на окраину подаваться?
- На периферийных участках основные трудности с доставкой, - хмуро произнес Морозов основную из аксиом. - Я прошу не мешать мне и моему отделу работать. Будут приняты все.
Он решительно прошел к кабинету через расступившуюся толпу.
Остановился на пороге и посмотрел на Олю.
Ее глаза умоляли о перерыве.
Хотя бы на десять минут.
- Оленька, - игнорируя сигнал СОС, произнес Морозов, - уберите, наконец, от дверей приемной совсем выжившего из ума Мазая. Я не знаю, почему его зайцы не меняют окрас на белый и не собираюсь с этим разбираться. Пусть обратиться в Институт Превращений к господину Калиостро. Тот, по-моему, наконец-то, закончил нянчиться со своей формулой любви.
В кабинете он первым делом проверил кондиционер.
Минус десять, слава богу.
Ровно столько, сколько нужно, чтобы придти в себя.
Он нажал селектор.
- Оля, кто там у нас первый?
- Декабрев.
Морозов грустно вздохнул.
- Давай.
Хорошо, что хоть без братьев пожаловал, глядя снизу вверх на появившегося в дверях детину с окладистой бородой, подумал Морозов. Двенадцать таких махин... Господи, а бородища-то... Тулуп доисторический... Интересно, расщедрился ли он на мобильник или как и раньше, по старинке, пользуется голубями?
- Затруднения у нас, Дедал Иванович, - с места в карьер пророкотал Декабрев. - Подснежники-то ваши... Не желают расти, хоть тресни... Волнуемся мы...
- Когда, по обычаю, за подснежниками туры организовываются? - задал стандартный вопрос Морозов.
У братьев каждый год не ладилось с подснежниками. То ли сажать они их, за давностью, разучились, то ли на оптовой цветочной ферме, в целях экономии, перестали добавлять цветам какой-то жизненно необходимый сульфид. Все воруют, мельком подумал Морозов. А кто-нибудь из братьев каждый год волнуется...
- Э... В феврале, однако...
- До февраля еще два месяца, дорогой вы мой, - с нарастающей яростью произнес Морозов. - Верно?
- Волнуемся, однако...
- Два месяца, верно?
- Да.
- Так какого же черта вы под Новый год лезете ко мне со своими подснежниками?! - треснул по столу Морозов и вскочил взбешенный. - В конце января и поговорим!
- Дык, прижиться им еще надо бы...
- Во-о-он!!! - заорал Морозов. - Во-о-он!!!
- Оля, зайдите ко мне, - придя в себя, сказал он в селектор через несколько минут.
- Да, Дедал Иванович? - почти мгновенно материализовалась она на пороге.