Аннотация: генералы Конторы в отставке - это же нонсенс! Игра продолжается.
Часть вторая
Неспешная жизнь генерала в отставке
Глава седьмая
Дачная идиллия
Егорьевск. Переулок Чкалова, 23. Дача генерала Переделкина. 01 апреля 2010 года.
Дача генерала ФСБ в отставке Константина Львовича Переделкина на окраине небольшого районного центра Егорьевска поражала своей скромностью. Этот небольшой деревянный домик он приобрел еще в советские времена. Хотелось сказать "за царя Гороха", но царей-то в советское время не было - сплошные генсеки. Дом был оформлен на жену, генерал постарался, чтобы в Егорьевске никто из соседей ничего не знал о его службе. По официальной версии он был обычным военным, который уже добрых десятка полтора-два лет в отставке, и в последнее время в основном копошиться в саду, самом образцовом на их улице. Сад был предметом особенной гордости отставного генерала. Давно, еще в советские времена, Константин Львович увидел в Молдавии сады низкорослых яблонь. Небольшие деревца, выстроенные аккуратными, такими приятными для военного глаза рядами, увешенные крупными красными плодами произвели на отставного генерала неизгладимое впечатление. Он так тогда загорелся садоводством, что купил дачу с не очень большим участком земли, попросил молдавских товарищей прислать ему саженцы и ранней весной сделал закладку будущего образцового сада. К сожалению, деревья не вынесли нашей суровой зимы и погибли в массовом порядке, не смотря на то, что сам генерал лично укутывал их на зиму мешками и бумагой (и от зайцев, и от морозов). Тогда он оставил это занятие на три года. Но за это время изучил всю литературу, которую только смог найти по фруктовым деревьям. И только после этого стал закладывать сад, который стал лучшим на его улице. Да что там, и во всем Егорьевске лучшего сада было не найти.
Деревья были теперь подобраны самым тщательным образом и только такие, которые были приучены к суровым подмосковным условиям. А несколько особо нежных деревьев (те же абрикосы, например) генерал на зиму укутывал в специально подготовленные тканевые мешки, привязывая ветви к столбу, создавая что-то наподобие небольших теплиц с расчетом на одно единственное дерево. Любивший во всем порядок, отставной генерал деревья высадил в шахматном порядке: деревья с красными плодами чередовались с теми, чьи плоды были желтыми (или зелеными), такой порядок яблонь давал возможность солнцу как можно лучше освещать крону каждого дерева, а на удобства обслуживания генералу было как раз наплевать: он все равно не собирался использовать в саду технику. При этом каждый квадрат имел свой срок созревания: возле самого дома располагались ранние яблоки, осенние - чуть дальше, а вся левая сторона сада была отведена под зимние сорта. Двадцать яблонь, пять груш, две сливы и три абрикосы - вот основа его садоводческого царства. И на что одинокому старику такое количество деревьев? А дети, точнее, внуки?
Что может быть лучше, чем время, когда старика навещают внуки? Детский гам сразу же нарушал статичную размеренность дачного существования. Все мешалось в Переделкине. Внуки перестраивали жизнь отставника на свой лад. И Константин Львович спокойно смирялся с этим фактом: он принимал эти периодические перестройки как должное и давал возможность внукам "отрываться" на его даче по полной программе.
А потом они разъезжались домой, груженые плодами дедовского сада. Теперь Константин Львович ждал, когда появятся правнуки и их начнут мамаши вывозить на дедовскую дачу подышать свежим воздухом.
А воздух на генеральской даче действительно был замечательным. Дача располагалась в живописном лесном массиве, на самой окраине райцентра, там, где частные дома, сделанные из крепкой доски, создавали впечатление настоящего дачного массива. Тут почти не было машин, и люди передвигались пешком до конечной остановки городской маршрутки. Воздух же был настолько чистым, почти пьянящим, что даже дым сигареты казался в этом месте чем-то диким и ненужным. Тут были только запахи леса и ранней весны, запахи талого снега, запахи пробуждающейся жизни. Константин Львович любил это место, любил эти запахи, любил тот незримый уют, который создает окружение лесом его дачного участка. Вроде бы ты в уютном доме, но в тоже время - и в лесу. И, кроме экологического уюта, опять-таки, солидный плюс к безопасности.
Так что лучших условий для отдыха быстро растущему поколению придумать было невозможно. На самой даче Константин Львович кроме русской бани сумел обеспечить себя еще и всеми городскими удобствами: компрессорная станция исправна качала воду из колодца, был подведен газ, так что на даче можно было бы и зимовать. Но зиму Константин Львович проводил все-таки в столице. Зимой обострялись все его болячки, поэтому разумно было находиться под присмотром квалифицированных московских специалистов. А вот в самом Егорьевске генерал пользовался услугами обычного участкового врача, благо, на их улице был довольно толковый молодой доктор, общение с которым вызывало у Переделкина только приятные эмоции. Какая, в сущности, разница, кто тебя лечит: титулованный специалист или молодой доктор? Был бы человеком разумным, желательно, еще и толковым. А молодой егорьевский доктор как раз к таким разумахам и относился.
Да, Константин Львович уже не был таким, как раньше. Стал сдавать за последние три года. Стало шалить сердечко, все чаще появлялась одышка. Он уже не мог совершать таких же трудовых подвигов и таскать тяжелые ящики с урожаем, купил специально легкие пластиковые ящики, небольшого объема. Но именно такая тара позволяла ему обходиться пока что по саду без посторонней помощи.
Гостей на даче Константин Львович не принимал: только родственники приезжали, да из соседей заходили несколько человек, которые не раздражали отставного генерала. С годами он стал больше брюзжать и оказался совершенно нетерпимым к чужому мнению, воспринимая только свою точку зрения на мир. И с этой точки зрения его дача была его крепостью.
Вот и сейчас он вышел в сад. Не смотря на острые запахи весеннего утра, весна еще не вошла во все свои права. Еще не начали бродить соки по стволам рассаженных в шахматном порядке деревьев. Такой расклад делал ад еще и импровизированной изгородью, естественным образом защищающим дом и сад от нескромных взглядов случайных прохожих. Это ощущение свободы и одиночества, открытого пространства и отгороженности было тем самым комфортным состоянием, в котором отставному генералу жилось и думалось как можно более комфортно. И из его груди непроизвольно вырвалось:
- Господи! Как же хорошо тут мне дышится!
Глава восьмая
Егорьевские разборки
Егорьевск. Переулок Чкалова, 23. Дача генерала Переделкина. 01 апреля 2010 года.
Утро начиналось как обычно: чай, булочка, сигара, обычные домашние хлопоты, а вот потом в размеренном графике генерала наметился первый сбой: к нему пожаловал гость. К Константину Львовичу пришел его старый егорьевский знакомый - майор ВВС отставке Петр Николаевич Порощиков. Петр Николаевич был пожилым, грузным и больным человеком. Даже вечный огонь страсти к жизни, обычно горевший в его карих глазах куда-то исчез, а глаза как-то незаметно поблекли, стали какого-то серовато-молочного цвета. На его длинном лице появились грустные вертикальные морщины, а худоба лица стала резко контрастировать с общей одутловатостью и грузной массивностью обширного тела. Он с трудом протиснулся на крыльцо, а вот в сам дом не входил - предпочитал ждать, когда хозяин выйдет и поприветствует его лично.
Надо сказать, что гость оторвал Переделкина от очень важной работы: тот солил рыбу. Константин Львович солил только морскую рыбу, накануне он побывал в московском гипермаркете и привез оттуда симпатичный кусок семги и мороженную мойву. С семгой все уже было ясно: она лежала на противне, посыпанная крупной солью и замотанная в фольгу, а вот с мойвой генерал только-только начал играться - мыл рыбу, отбрасывал некрасивую мелкую котам, то есть кошке Устинье, которая была у него на хозяйстве и занималась важнейшим делом - отловом мышей. А вот прошедшая фейс-контроль рыбка шла уже на засолку - смесь соли с сахаром уже ждала готовую рыбную массу.
Отставник любил приходы Петра Николаевича хотя бы за то, что этот человек и в свои семьдесят с крючком лет сохранил какую-то детскую наивность и способность удивляться самым обычным вещам, свойство души, которые стареющий генерал утратил добрых два десятка лет назад. Иногда Порощиков казался Константину Львовичу просто нестареющим ребенком, который может еще и покапризничать, да и сказать что-то обидное в сердцах. Конечно, генерал на майора не был в обиде: оба в отставке, оба на заслуженном пенсионе, что тут обижаться, если тебе и скажут пару неприятных слов по-стариковски.
- Чего стоишь-то на пороге, как невеста засватанная? - поприветствовал, выходя на порог, старик Переделкин гостя. Получилось не слишком вежливо, но в стиль их стариковских отношений укладывалось вполне. - Заходи в дом, я тут как раз заканчиваю рыбку солить. Заскакивай завтра, пробы снимать.
- Может, тут, на уличке, поговорим? Что-то мне седня тяжко дышится.
- Ну, добро, располагайся в беседке, я скоренько закончу и пожалую.
Последнее слово "пожалую" генерал употребил нарочно, чтобы подразнить гостя. Обычно Порощиков на фразу с этим словом хорохорился, затем становился на дыбки, словно боевой жеребец, в переносном смысле этого слова. Он тут же упрекал отставного генерала в барстве, объяснял роль офицерства в современной России, долго, на примерах, доказывал, что именно барство господ офицеров погубило Россию во время растреклятой революции. Переделкин немного возражал, потом признавал правоту собеседника, а потом уже шли стариковские споры, беседы, разговоры "за жизнь" без которых нельзя представить себе русского человека.
Но на этот раз отставной майор никак абсолютно не отреагировал на колкость генерала в отставке. Из чего следовало, что его гложут какие-то серьезные заботы, и пришел он к Переделкину не "про жисть" поболтать, а по делу поговорить. И разговор будет очень непростым. А по сему требовалось соление рыбы прекратить: все равно ничего толком не выйдет, если вместо рыбы он будет думать о том, с чем это его гость сегодня заявился в его Пенаты. Константин Львович аккуратно отмыл руки от рыбы и от соли, поставил на плиту видавший виды чайник со свистом, поболтал жестяной банкой, судя по звуку, заваривать еще было чего, после этого вышел к гостю с потрепанным подносом, на котором вольготно расположились две солидные чашки с яркой поповской росписью. Эти чашки генерал жаловал больше других.
- Ну, Петр Николаевич, я тут чайку поставил, или разговор будет сурьезный, притащить чекушечку?
- Разговор, Константин Львович, будет серьезный. Но чекушку тащить не надо. Я ведь за помощью пришел...
- Ну, рассказывай, чего кота за хвост тянешь?
-Такое дело, я про зятя своего тебе ведь рассказывал? Про выселки его?
- Погоди, это тот, что твою старшую взял? Конечно, склерозом еще не страдаю. Он хохол, поправь, если ошибусь, Зиновий зовут. Живет в Трихатках, от Егорьевска пятнадцать километров будет. Они купили дом на выселках, ты говорил, что у них там казачий хутор, а не выселки.
- Все верно. Он сразу фермерствовать подался. Землю взял. Обрабатывает. Все у него путем. И рыбалка рядом, и пасеку завел. Я тебя сколько приглашал к нему съездить, да тебе все не ко времени.
- Ну, мои стариковские дела уж такие...
- Извини, перебью тебя, Константин Львович. Так вот с месяц назад к нему приехала группа товарищей. Представились просто: Вася с дружбанами. Сказали, что дают ему неделю, чтобы он с выселок убирался. И бумагу показали, что тут земля принадлежит какому-то Огуречникову. Вася был с дружбанами, а Зиновий с тремя работниками. Слово за слово - они и Васю, и его дружбанов помяли. А через две недели сгорел мотоцикл у Зиновия. Тот сразу заявление в милицию - и про Васю, и про дружбанов, и про Огуречникова. Те похихикали, но дело, говорят, открыли. А еще через неделю овин загорелся. Типа сам по себе. Скотину не всю спасли. Хорошо, что дом от огня уберегли. Сам понимаешь, они как на военном положении.
- А что милиция?
- Говорят, ищем. А тут позавчера участковый приехал, говорит, в район пришло постановление суда - чтобы Зиновий землю освободил, как незаконно занятую.
- В пользу того же Огуречникова?
- Точно. Зиновий вспылил, сказал, что найдет того пидараса и яйца его в землю закопает. А сегодня его чуть не закопали. Лежит с переломами в реанимации. Сотрясение черепа. Если бы ребята на выручку не подоспели - забили бы его до смерти. Еще и ножевое в легкие. Вот такие мои дела, Константин Львович.
- Дела у тебя неважнецкие.
- Вот и прошу у тебя помощи, по-соседски.
- Чем же я тебе могу помочь? Берданки у меня на такой случай не припасено.
Переделкин задумался. Последнюю фразу он сказал только для того, чтобы потянуть немного время - помочь майору следовало. Вот только как?
- Константин Львович, ты меня прости, старика, нам ведь, сталинским соколам, сверху все хорошо видно. Знаю я, по какому ведомству ты пенсию получаешь. Неужель связей нет, чтобы бандюг этих приструнить?
- А что тебе еще твоя воздушная разведка доложила? Может быть, расскажешь, кто за этим делом стоит?
- А чего тут не знать? Матвей Рукавишников. Он тут областной депутат. Хочет спиртовой завод построить. Ему только зятек мой поперек горла стоит. А так всю землю для своего заводика за бесценок прихватит.
- И какие у тебя планы на ближайшее будущее?
- Я на выселки сейчас собираюсь. Нинке тяжело одной. Еще одна пара рук да глаз не лишними будут.
- Это верно. Ты сегодня поезжай, а послезавтра возвращайся. Я за это время кой-чего узнаю. Будем решать, что дальше делать. Может, присоветую тебе чего толкового.
- Спасибо, Константин Львович, спасибо... я...
- Все, беги, Николаевич, беги, а то слышишь свист? Скоро весь чайник выкипит. Будь...
- Пока. Побег.
Но в дом генерал не пошел. Чайник заливал веранду горячим свистом, а Константин Львович смотрел в спину громаде отставного майора. И ему показалось, что у этого грузного человека на какое-то мгновенье выросли крылья.
Глава девятая
Быть в курсе вещей
Егорьевск. Переулок Чкалова, 23. Дача генерала Переделкина. 01 апреля 2010 года.
На пенсии генерал Переделкин жил насыщенной и полноценной жизнью. Точнее, его отставку из Конторы нельзя было назвать заслуженным отдыхом. А еще точнее, это не было отдыхом вообще.
Дача генерала в Егорьевске была компьютеризирована. Несмотря на почтенный возраст, Константин Львович владел информационной техникой на уровне уверенного пользователя. А системы защиты, паролей и связи ставили лучшие специалисты из Конторы. В нашей стране это означает - лучшие специалисты в стране (если не в мире).
Благодаря чудесам современной техники генерал имел возможность играть в свою любимую игру - го. Китайские шашки с простыми правилами развивали стратегическое мышление и способность правильно оценивать не только позицию, но и соперника. Вот и сейчас на его столе располагалась партия, которую он вчера поздно вечером отложил до полудня сегодняшнего дня. Если бы не приход Порощикова, то добрых пол часа Переделкин бы мудрил над позицией, скорее проигранной, чем выигранной. Он контролировал большую часть доски, но противник угрожал отсечь целую группу его шашек в левом верхнем углу. А это в корне меняло всю позицию. Всего один-два неточных хода, даже не то чтобы неверных, а немного неточных, и вот - вся партия под угрозой проигрыша. Константин Львович примерился, попробовал несколько вариантов продолжения событий. Ни один из них не сулил ничего хорошего. Понял, что вряд ли сможет придумать что-то адекватное, а потому постарался о позиции на время забыть. А чтобы привести мысли в порядок, решил перекурить.
Из всех пороков мира Константин Львович Переделкин в пожилом возрасте оставил себе один: любовь к дорогим крепким сигарам. Он курил уже не только Кубу, сейчас приличные сорта сигар стали приходить и из Доминиканы. Конечно, сигары не имело смысла покупать в супермаркетах. Даже в лучшие магазины к нам завозили лучшее из худшего. Но был еще дьюти-фри, откуда Переделкину перепадало разжиться приличными табачными изделиями.
А ведь когда-то сигары на своих бедрах скручивали горячие потные креолки. Да, сейчас таких сигар не найти. Днем с огнем.
И тут генерал вспомнил, как прочел в каком-то журнале статью про одну актрису: дожившая до девяносто лет старушенция вспоминала своих мнимых и настоящих мужей, актеров, с которыми ей довелось сниматься. При этом ее воспоминания были наполнены старческим брюзжанием и пуританским притворством. Она то и дело вздыхала, указывая, что у ее очередного партнера была пагубная страсть к крепким сигаретам, или же он имел плохое пристрастие иногда курить сигареты. Какой бред!
Свою страсть к хорошим сигарам генерал не считал ни плохой привычкой, ни вредностью, ни испорченностью, ни, тем более, пагубной страстью. Он просто любил изредка выкурить хорошую (именно хорошую!) сигару, особенно когда обдумывал то или иное дело. Это было что-то вроде традиции. Начинать крупную операцию с сигары, сигарой же отмечать успешное окончание какого-то сложного дела.
Он открыл ящик стола, вытащил большую картонную коробку. Тут были сигары шести-семи различных сортов. Что-то из дьюти-фри, что-то было подарком, какие-то сигары связывали его с особо памятными событиями жизни. И таких сигар, которые он никогда не выкурит, становилось с каждым годом все больше и больше.
Наконец-то выбор был сделан. Переделкин покрутил в пальцах отобранную сигару - не слишком короткую, но и не слишком толстую. Как раз из тех, которые он именовал "золотой серединкой". Эта сигара была из кубинской коллекции, и не такая крепкая, как обычно. Сердечко все-таки давало свое. Константин Львович все реже затягивался самыми крепкими из сигар, предпочитая или курить чуть реже, или табак выбирать чуть слабее. Привычным движением обрезал кончик сигары, прикурил, и лишь после этого задумался.
Он затянулся с явным наслаждением, впрочем, курил абсолютно "на автомате" все мысли его были связаны даже не игрой в го, и, тем более, не просьбой отставного летчика, что вы. Были у генерала в отставке дела намного серьезнее.
Когда-то, еще в самом начале распада СССР и образовании государства Российская федерация, в сферу интересов отдела Переделкина попала деятельность группы влиятельных лиц условного противника, возглавляемых Збигневом Бжезинским. СССР проиграло холодную войну, Россия оставалась на самой низкой ступеньке развития, как результат деятельности именно этой группы. Константин Львович тогда предположил, что это группа влияния, которая имеет строго определенный вектор деятельности, и работает как раз против его страны. С распадом СССР деятельность этой группы не только не прекратилась, а значительно активировалась. Это с их подачи Запад стал активно проводить демонтаж Югославии. Примерно такую же модель распада готовили и для России. Они делали ставку на активное противостояние отдельных экстремистских элементов желательно мусульманского толка (фактор религиозной ненависти самый стойкий фактор для военного противостояние гражданских групп, так проще всего вызывать гражданскую войну в нужной стране). Именно эти люди сделали все, чтобы Чечня стала кровоточащей раной России. Как они надеялись, смертельной. Против России они использовали тех же подготовленных людей, которые раньше воевали против СССР в Афганистане. Но... их активность вызвала мощное противодействие со стороны силовых структур России. Это была кровавая война, не известная никому, потому что происходила она не на полях сражений, а в узких бюрократических кабинетах, кулуарах, тайных встречах. Бездарная военная операция вылилась, в конце концов, в подковерную борьбу самых разных спецслужб.
Переделкин был одним из тех, кто противостоял деятельности этой влиятельной группы политиков, но он тогда даже не подозревал, что видит только верхушку айсберга, что группа Бжезинского всего на всего одно из звеньев большой международной группы влияния, которую профессионалы спецслужб окрестили "Ястребами".
В эту группу вошли военные, политики, финансисты, промышленные воротилы, которые контролировали большую часть мировых финансовых потоков. Модель развития их экономики была в постоянном стимулировании рынка при помощи бумажных денег без особого обеспечения. Точно так же в тридцатые годы небезызвестный Адольф Гитлер "поднимал" экономику Германии.
А чтобы мыльные пузыри не лопались с треском, способным погубить своих авторов, периодически следовало с кем-то там воевать. Мировые войны стали невозможны, но локальных конфликтов хватало с избытком. А когда угроза со стороны Варшавского Договора отпала, пришлось искать новый жупел, причину, по которой можно увеличивать военные расходы.
И неожиданно, в сентябре, на Америку напали террористы.
И вновь сверхприбыли в военной отрасли, но на этот раз с целью поддержания безопасности. С этой же целью Америка атакует Ирак и Афганистан. На Востоке разгорается огонь постоянной войны. А если огонь разгорается, значит, это кому-то очень и очень нужно.
В действительности, у "Ястребов" очень много различных аспектов деятельности. Сейчас Константин Львович Переделкин оставил курение сигары, потушил окурок в любимой серебряной пепельнице, подарке английских коллег, подошел к рабочему столу, вытащил из ящика стола папку. Это было досье под номером 001. Оно касалось деятельности "Ястребов" и содержало только общеизвестные факты и вырезки из общедоступной прессы. За последние две недели туда добавилось много материалов. Но генерала не покидало ощущение, что в эти две недели произошло что-то очень и очень важное, но что именно, он как-то упустил, нет, услышал, но краем уха, чуть-чуть зацепило сознание, ан вот, вернулось ощущением какой-то неопределенной потерянности. Следовательно, надо еще раз перечитать материалы, восстановить цепочки логических рассуждений, авось, что-то да всплывет, не смотря на склероз.
Когда-то он не подозревал многого. Конечно, логика подсказывала, что Ястребы не могли быть на мировой арене одни: иначе бы они давным-давно прибрали весь мир к своим рукам. Кто-то должен был быть стоппером, тормозом этой группы, кто-то кроме государственных органов, потому как госорганы и не подозревали, кем управляются. Массоны, иллюминаты - эти игроки постепенно сходили на нет, но про их деятельность было известно так мало, что только отдельные факты прорывались сквозь пелену информационной блокады наружу. И каждый такой факт становился важной монеткой в копилке спецслужб. И никогда раньше генерал не подозревал, что групп влияния в мире настолько много, что они давным-давно стали напоминать копошащихся в банке пауков.
Генерал Переделкин любил в последнее время жаловаться на старческий склероз, хотя ничего пока еще не забывал: ни того, что было в далеком прошлом, ни того, что делал совсем недавно. Это было чем-то вроде психологической защиты. Но сейчас эта защита не работала - не перед кем было искать оправданий. Он понимал, что какая-то важнейшая информация уходит от его внимания, а это было уже недопустимым фактом. Может быть, дело не в ЭТИХ фактах? Да, но другие досье Константин Львович в эти три дня не поднимал - не было такой необходимости.
Сегодня что-то все валилось из рук. И рыбу засолил не так, как хотел, и этот визит отставного летчика, что-то все это стало мешать, определенно, выбило из колеи. Это что, он настолько озаботился проблемами майора Порощикова и его семейства? Бред! Тут что-то не то, пусть только на уровне ощущений, но все-таки не то.
"Определенно, мне не хватает положительных эмоций". - решил про себя Переделкин, тут же нашел еще один фактор наслаждения, который, не смотря на сердце и периодические колебания давления, мог себе еще иногда позволить. Пошел на кухню, достал заветную баночку, помолол кофе до нужной кондиции, поставил на плиту медную турочку, которую привез в свое время из Армении, когда еще Армения была частью Великого и Могучего. Насыпал на медное дно сахар, включил газ, подождал, когда сахар закарамелизируется, всыпал в горячую массу кофейный порошок, встряхнул, дал кофе прогреться несколько секунд, и только после этого залил все водой. Кофе мгновенно вскипел с характерным звуком, зашипел, выпустил облако ароматного пара. По аромату вырвавшегося облачка можно было судить, что напиток заваривается правильно. А еще через несколько секунд, когда пена начала подниматься, генерал выключил плиту, встряхнул напиток еще раз, так, чтобы сбить на дно непослушные крошки кофейного порошка, налил напиток в чашку, сел, чтобы насладиться ароматом и вкусом свежеприготовленного напитка.
Всю эту привычную процедуру приготовления африканского кофе Константин Львович проделал автоматически. Его мысли были заняты все той же проблемой, но решение, которое так и не приходило, не давалось в руки, было где-то очень рядом. Наконец аромат и вкус кофе сделали свое дело: генерал Переделкин расслабился. Морщинистые пальцы рук с покореженными артрозом суставами спокойно легли на подлокотник кресла, через открытое окно доносились звуки прекрасного первоапрельского русского полдня - вновь возникло ощущение полноты и непреходящей прелести жизни. Жить было прекрасно! Мысли снова потекли неутомимым горным потоком. Снова появился строй мыслей, который чаще всего представлялся генералом в виде пучка цветных нитей. Эта цветовая шкала была той самой фишкой, в которой состоял особый мыслительный процесс Переделкина. Впрочем, об этом я еще как-нибудь постараюсь рассказать подробнее.
Глава десятая
Решение проблемы
Егорьевск. Переулок Чкалова, 23. Дача генерала Переделкина. 01 апреля 2010 года.
Хотя решение так и не пришло, генерал Переделкин после выпитого кофе почувствовал себя намного бодрее. Сердце застучало, как будто пришла вторая молодость. Он почувствовал, как мысли выстраиваются прямыми линиями, собираются в группы, каждая из которых отличается своим цветом: серые - это мысли о здоровье, впрочем, в его возрасте, хорошо, что не черные; белые - мысли о родственниках, а вот когда начинает думать о внуках - мысли подсвечивают розовым; синие мысли - мысли о его работе, о сотрудниках, сослуживцах, проведенных делах, как удачных, так и провальных. Были ярко-красные мысли - эти мысли касались его самых последних дел, были и светло-сиреневые мысли - знакомые, соседи, так, ни о чем, о жизни.
Константин Львович сосредоточился, привычно на несколько секунд отключился от внешнего мира. Что же, теперь все мысли были как на ладони - спутанным разноцветным клубком. Он потянул за черную ниточку, ту самую, которая никак не давала ему сосредоточиться на работе. Потянул, эта ниточка отлепилась от мотка красных нитей, затем потянула за собой одну синюю, но та тоже отвалилась, а осталась одна фиолетовая мысль.
Так вот оно в чем дело. Получается, что именно разговор с Порощиковым мешает всей его обычной работе. Тогда надо сделать так, чтобы мешать перестало. Невелика проблема. На первый взгляд. Невелика. Если смотреть, так, как привык, сквозь пальцы. Попробуем подойти к делу с другой стороны.
Значит так. Сначала решаю проблему майора. Потом уже все остальное. Попробуем? А то я так партию в го проиграю за будь здоров. Не хочу!
Приняв окончательное решение, Константин Львович даже как-то повеселел. Он тут же отложил все дела, подошел к компьютеру, включил питание, а пока комп загружался, даже стал мурлыкать себе под нос какую-то мелодию давно забытых лет. Нужная ему база данных находилась на обычной старенькой дискете, сейчас казалось смешным, что носитель информации может вмещать целых 1,44 мегабайта, но персональный компьютер генерала Переделкина был оборудован так, что мог читать любое устройство, содержащее информацию. От старинных плоских дискет, до современнейших устройств-накопителей. Нужная же ему база данных была небольшой, называлась скромно "Егорьевск", да и занимала совсем немного места.
Константин Львович не слишком быстро стучал по клавишам, но с программным обеспечением справлялся, как обычный, достаточно опытный пользователь. За компьютер он сел пять лет назад, но за пять лет освоил сложную технику в объеме, достаточном для его работы. Тем более сейчас.
Экран засветился. Видеосенсор точно идентифицировал входящего, если бы у программы возникли сомнения, она потребовала еще и голосовой идентификации или потребовала авторский пароль. Ни то, ни другое пока что не понадобилось. Генерал открыл программу поиска, обновил базу данных Егорьевска. Минут десять компьютер отбирал свежие данные, прежде чем дать пользователю продвигаться дальше. Да, Переделкин давно не работал с базой Егорьевска. Все больше другие заботы забавляли. Вот и пришлось ждать какое-то время обновления. Но вот меню Егорьевска перешло в активное состояние. Генерал набрал "Рукавишников", тут же выпала подсказка из доброго полутора десятка имен. Он выбрал Матвей. Их было двое, и оба Ивановичи. Только одному шестьдесят четыре года, а второму двадцать один. Депутатом был тот, что постарше. Тот, что помоложе, был неформальным лидером местных скинхедов. Поэтому в базе данных и засветился.
Биография. Ничего интересного. Связи с преступниками. А кто нынче сколачивал состояния без таких связей? Опять ничего интересного. Характеристика, он же психологический портрет. Это интересно. Если есть портрет, следовательно, кто-то интересовался господином Рукавишниковым, возможно, он был даже в разработке. Но почему?
Политика? Хорошо - не играет, не поддерживает, не состоит, короче, аполитичен, как мех полярной совы.
Что же тогда? И чем ты кому-то там интересен, господин Рукавишников?
Связи. Оппаньки! А его тот самый полный тезка что помоложе никто иной, как внучок. Есть такая традиция в некоторых русских семьях, чтобы имена повторялись из поколения в поколение. Так и бродят по свету Иван Матвеевичи и Матвеи Ивановичи. Чисто русская неразбериха. В общем, семейка получается та еще.
Семейные связи, хоть тут все ясно - кроме внука-скинхеда ничего интересного. А вот бизнес и депутатство, тут... Да, ниточки бегут, посмотри, какой веер намотали, все наверх, в столицу. Пенсионер наш крепко стоит на ногах. Имеет хорошие связи в кругах лучшей отечественной бюрократии. Нет, к первым лицам никакого доступа. И к кругу первых лиц никакого доступа у него нет. Но к особам, приближенным к особам приближенным уже дотянулся. Это, надо сказать, достижение.
Бизнес. Так... Так... Так... Не очень плохо, как для Егорьевска. Семейные предприятия под строгим контролем. Молодчина. Хваткий мужичок-то. Кризис, а он все на плаву.
Местные органы власти. Ну да, тут он кум королю и сват министру. Силовики. Подкармливает. Но не перекармливает. Меру знает. Спонсорствовал. Помогал. Укреплял. Внес вклад. Молодец.
Так... теперь посмотрим, что есть про конфликт... Странно. Информации предостаточно. Неужели, не надо будет даже задницу от стула отрывать, чтобы это дело разрешить? Нет, тут генерал решил, что задницу оторвать все-таки стоит. Слишком большим был массив информации, который предстояло вскрыть. А сделать это стоило после хорошей чашки мятного чая.
И мятный чай тут бел не для успокоения нервов, а исключительно в качестве повода для того, чтобы немного размять кости, а, заодно, немного подумать. Пока чай заваривался, Константин Львович отыскал пару мятных же леденцов, подошел к доске с отложенной партией, и тут же натолкнулся на решение, которое постоянно уходило у него из-под носа. Он увидел, что группой шашек, которые противник так настойчиво окружал, можно, точнее, даже нужно пожертвовать, чтобы тремя точными ходами выиграть всю партию, взяв под контроль большую часть доски. Это были три ключевых пункта. Чтобы съесть группу шашек противнику понадобиться семь ходов, а у него самого тут же появляется время для захвата ключевых пунктов позиции, этой конкретной позиции. Сразу две группы шашек противника попадают в неизбежное окружение - но только ходов через пятнадцать-двадцать, так чего же лучшего желать?
Это было хорошим знаком. Мозг вновь заработал правильно, как часы. Он вышел на веранду с чашкой чая в руке, глубоко вздохнул, расправил плечи. Он пил чай стоя, большими глотками, получая наслаждение и от изумрудного цвета напитка, и от изумрудного цвета жизни, которая его окружала.
За компьютер он вернулся совершенно в другом настроении. Глаза проглатывали нужную информацию, быстро отсеивая ненужную шелуху. Да, дело получалось сложнее, чем он мог предположить ранее. Сложным не потому, что было результатом запутанного преступления, в которое была замешана большая группа лиц и высокопоставленных чиновников, отнюдь. Наоборот, в этом деле все было просто. Но из этой простоты следовала и его сложность. Не мог Переделкин влиять на это дело по своей непосредственной линии: глупо и мелко. И даже просить надавить на местную власть не мог: местная власть пока что делала все в рамках закона.
Приходилось на старости лет превращаться в дипломата.
Константин Львович еще раз вывел на экран бизнесовые связи господина Рукавишникова. Отдельно - структуры власти. Подумал, кто бы мог повлиять на исход дела. Пожалуй, стоило обратиться к заму областного милиционера. Он как раз вышел в свет из его структур. Вот, бросили на усиление кадров в Московскую область. Ладно. Открыл досье Куприянова, что же, нормально, за то время, что они не пересекались, ни чем себя не замарал. Должен же он вспомнить своего учителя? Кстати, он еще и егорьевский. Тем более, постараемся решить конфликт с его помощью. На запрос "координаты" программа выдала номер личного мобильного телефона. Константин Львович взглянул на время. Было только начало дня: время совещаний, деловой суеты. Лучше позвонить где-то после обеда. Так, через час-полтора или два, что еще лучше. Как раз будет самое время для неторопливого делового разговора.
Глава одиннадцатая
Услуга за услугу
Егорьевск. Переулок Чкалова, 23. Дача генерала Переделкина. 01 апреля 2010 года.
У него было еще время. Мозг работал, как хорошо отлаженный механизм. Константин Львович вернулся к первому досье, пробежал его еще раз взглядом. Сводка новостей его не зацепила. Надо посмотреть, как эти новости впишутся в общую картину. Он достал диск с базой данных, который назывался "Общая N1". Компьютер натужно загудел - обновление этой базы данных требовало всегда достаточно много времени. Наконец-то машину попустило - можно было приниматься за работу. Он еще раз просмотрел общую картину - и опять ничего не зацепило. Потом решил провести небольшой статистический анализ. Его интересовало, как нарастают контенты новостей по определенным темам. По основным темам, которые составляли сферу его личных приоритетов, изменений не было, а вот в двух точках наблюдалась интересная динамика. Вот оно.... Ощущение, что что-то обязательно должно было выплыть на поверхность. Он развернул первую тему, сказав особое спасибо создателям программы анализа, которые сделали управление до того простым, что даже он, старик, спокойно решал достаточно сложные задачи.
Первое изменение было просто определяемым: значимо (статистически значимо!) выросло количество информации по НЛО. Точнее, выросло количество правдивой информации по этой теме. По своему рангу и должности, генерал знал, что большинство информации про НЛО - это всего лишь туфта, ширма, деза, которую скармливают обывателям, чтобы потом с такой же уверенностью разоблачать. Некоторые аспекты информации, типа про похищение инопланетянами целых городов, запускаются в информационное пространство планеты не случайно. За этими слухами следят. Следят и за тем, как люди реагируют на слухи про НЛО. Но в последнее время, как никогда раньше, стало много именно достоверной информации про этот аспект существования человеческой цивилизации. Еще рано было говорить об информационном прорыве, но уже можно было говорить о четко улавливаемой тенденции: прессе начали "сливать" точные данные, а это, по убеждению профессионального разведчика, говорило о какой-то группе, людям, кому эта утечка была крайне выгодна.
Что это была за группа - Константин Львович и не сомневался. Деятельность этой команды входила в сферу его интересов. Он проверил по системному анализу. Ниточки тянулись к источникам информации зависимым как раз от предполагаемого круга лиц. Ну что же, отметим себе их активизацию и займемся второй темой, - решил про себя генерал.
Вторая тема была, по сути, продолжением в чем-то первой. Он стал анализировать вал информации, посвященный теме 2012 года. Информации оставалось много, интерес к теме не пропадал, но в общей картине информации про две тысячи двенадцатый появился интересный сдвиг. Если в общей картине преобладали чуть ли не апокалипсические видения будущего и тех явлений, которые тесно связаны с Переходом, как называли этот год в большинстве источников, то теперь в общей картине вырисовывалась четкая динамика увеличения информации про "спокойный", умеренный, без огромных человеческих жертв, сценарий две тысячи двенадцатого года. А это уже было интересным.
Почему был вал апокалипсических сценариев двадцать-двеннадцать, Переделкин знал наверняка. Определенная группа влияния использовала обычный сценарий для привлечения на свою сторону людей: их запугивали страшными картинами будущего. Чем сильнее запугаешь, тем проще втянуть человека в сферу своего влияния. Секту, какую-то новомодную церковь, которая тоже является сектой по своей сути, это все не имело значения. Важно было - привлечь людей и создать психологический эгрегор, который усиливал бы влияние этой группы на ход человеческой истории. При этом, чем ближе к точке П (перехода) тем больше будет публикаций от той же группы, что Переход несколько откладывается. Приблизительно по такому сценарию, но без двенадцатого года работала в свое время "Белое братство". Пробный шарик (один из многих) этой группы влияния. Сейчас она становится силой, с которой придется в ближайшем будущем считаться, возможно, даже бороться. Но вот эта антиволна, она-то откуда? Константин Львович еще раз проверил данные программы. С математическими выкладками было все в порядке. Статистика не лгала. Тогда он вытащил материалы "антиволны" и стал их просматривать. Скорее из любопытства, чем надеясь на что-то натолкнуться. И только потом понял, что натолкнулся... на тенденцию... на ощущение, да, именно ощущение, что он видит действия нового игрока на арене мировой истории, игрока, доселе неизвестного. Это было именно то ощущение, которое не давало старику покоя.
Он вернулся в программу и задал опцию системного анализа. Связи были неявными. Он усилил логическую составную и расширил область поиска. Его интересовали связи этой информации с любыми источниками из уже известных групп влияния. Ни одной подтвержденной цепочки!
Это уже было открытием. Важным и серьезным. Появление неизвестной группы влияния - что еще может быть важным для представителя спецслужб, пусть и в отставке?
Константин Львович еще раз проверил выводы. Улыбнулся. Все-таки не зря сегодня день прошел, ой как не зря! Сформировал файл из программы, зашифровал его и отправил по электронной почте - в виде фотографии своего сада. Веточка цветущей яблони.
Дело в том, что последние годы генерал работал не только на ФСБ, но и на международную организацию, которая одновременно являлась такой же группой влияния. Эта организация была серьезным игроком, хотя и не таким мощным, как "Ястребы", но уже играла кое-какую роль в событиях на земном шаре. Да, они были на порядок слабее тех же "Ястребов", у них еще не было столько сил и финансовых средств, но с организациями послабее они уже решались схлестнуться, стараясь ослабить конкурентов, чтобы в скором будущем составить конкуренцию и самим "Ястребам".
Как и все организации подобного толка, группа влияния не имела названия, предпочитая, чтобы ее называли просто Организацией, не имела центра, в общепринятом смысле этого слова. Она строилась по принципу деценетрализованных оперативных центров, с единым руководством, которого вроде бы как и не было. Конкуренты называли их "Северянами" - так как ключевыми фигурами этой группы влияния были граждане стран Севера: Канады, России, Скандинавского региона.
Такой принцип непрямой неощущаемой власти был превосходным средством, позволяющим работать в перенасыщенном информацией и средствами слежения современном обществе.
Переделкин отправил информацию в аналитический центр своей группы влияния, потом решил проверить почту, идущую по определенному зашифрованному каналу. В его почтовом ящике лежали три сообщения. Одно было не срочным, обычный стандартный аналитический обзор, а вот два других касались его непосредственного направления: африканского севера. Первым был отчет от агента из Сомали о проведенной "параллельной" работе с неким бывшим сотрудником Конторы Сергеем Сергеевым. По результатам работы последний получил превосходную характеристику.
Вторым письмом было сообщение от агента Титан о вербовке господина Сергеева, которому дали кодовое имя Серый. Да, вздохнул про себя генерал, Титан никогда не отличался ни юмором, ни фантазией. Предполагаемый приоритет - использовать в игре против группы "Стервятники" - имеет против них наработки. Данные прилагались, и это уже требовало от генерала Переделкина серьезного внимания, он понимал, что эти файлы пришли именно к нему только потому, что именно он, генерал-майор КГБ в отставке, будет составлять план мероприятий по противодействию группе влияния, которую тут все окрестили "Стервятниками". "Стервятники" очень походили на своих крестных отцов - "Ястребов", но если "Ястребы" подминали под себя мировые финансы и увлекались военными конфликтами как средством сверхнаживы, то стервятники подбирали то, что ястребы склевывать не успевали: незаконные поставки оружия, особенно в зоны военных конфликтов и революций, пиратство, порнография, организация вспышек насилия на межнациональной и религиозной почве. В любом случае их следовало приструнить, да, работы ему, старику, пока еще хватало. Тут Константин Львович глянул на часы, было пора звонить. Он даже немного пропустил самое то время, но все-таки решился, как ни странно, но объект, его интересующий, трубку поднял.
- Слушаю.
- Валентин Андреевич, тебя генерал Переделкин беспокоит, помнишь еще такого?
Константин Львович говорил спокойно, уверенно, без того заискивающего тона, по которому легко вычислить просителя.
- Ну как же, разве можно забывать учителей, рад вас слышать.
Валентин Андреевич Куприянов тоже душой не кривил, генерала Переделкина прекрасно помнил, не раз с ним работал, так что никакого напряжения от звонка не чувствовал.
- Я тебя ни от чего срочного не отвлекаю, разговор есть небольшой?
- Не отвлекаете. Вам по телефону удобно или нужна личная встреча? - Полторанин знал, что его могли побеспокоить только по достаточно серьезному делу, но все равно не напрягался.
- По телефону переговорим, чего уж там... Прошу помочь старику... да не мне... тут у меня есть один друг, майор доблестных военно-воздушных сил. У зятя его, Зиновия Мельниченко, конфликт с таким депутатом, местным боссом, Рукавишниковым. Он от этого конфликта в травматологии оказался. Поможешь чем?
- Да я в курсе, мне уже докладывали. Говорил я как-то с самим Рукавишниковым, не по этому делу, но вопрос мы затронули, он тоже помощи хотел. Они ведь с зятьком майоровым пытались договориться, и не раз. Матвей человек осторожный, бесконфликтный... почти что. Деньги предлагал, достойные. Но тот уперся рогом, и ни в какую. А под проект уже подписались серьезные люди. Там торба полная, если не начнет строить. А вот без того куска земли - не может строительство начать. Думаю, этот... Матвей-младший решил помочь. Говоришь, в травматологии? Перепомог как мог. Я так скажу - упрямый тип этот Зиновий, было бы дело государственным - ему решение суда в зубы и катись, а тут уперся, как бык, землю роет, так ведь у него просят-то... Я, конечно, все понимаю, но тут они оба не правы. А закон мы соблюдем... Пока все было по-закону... Насколько я знаю. Этот майор не по одному кабинету ходил, за зятя и дочку горло готов рвать...
- Погоди, Валентин Андреевич. Мне не надо на закон указывать. Я все понимаю. Думаю, надо компромисс найти. Мне говорил старик Порощиков, что Зиновий хотел на Украину перебраться, еще лет пять назад. Да тут хозяйство затянуло, и денег на переезд не было, и, типа, жена была против. Да и майор против был.
- Так... чего же они-то не договорились, не пойму?
- Подкинь-ка ты своему другу по охоте идею - купить похожую ферму на Украине. У них там кризис, я слышал, можно землю сейчас купить по сходной цене. Земля, плюс деньги на обустройство. Мол, родственный обмен, но без грубого насилия.
- А что, это идея. Попробую, перетру с Матвеем. Окажу старому учителю услугу. Только и вы мне услугу небольшую окажите?
- Куда ж я денусь.
Как-то я спросил Константина Львовича почему именно "дыбки", а не дыбы, литературное слово, на что генерал мне ответил, что на дыбы стают только лошади да танки, а вот люди встают на дыбки, поскольку задние лапы у них освоили прямохождение. (прим.автора)