Макс проснулся от криков Вики, что так громко разносились по дому. Еще не до конца придя в себя, он пытался понять, что происходит. В голове еще мутнело, а руки не подчинялись ему. Спустя короткое время он почувствовал, что руки его связаны за спиной, а рот заклеен скотчем, и он не в силах пошевелиться и вымолвить ни словечка.
Очередной пронзающий крик Вики заставил сознание Макса прийти в себя. Макс и не мог представить, что незнакомец делает с ней. Он глянул в сторону Лены, которая начала шевелиться и что-то стонать, видимо от боли.
Макс начал мычать, что бы привлечь внимание Лены, демонстрируя ей, что он связан, и просил помощи развязать его. Очередной крик Вики пронесся по дому и, размножаясь по стенкам, создавал еще более жуткое представление. На Лену это слабо подействовало, но, тем не менее, она подняла голову и посмотрела в сторону, откуда исходил стон Макса. Лена поняла, чего от нее требует Макс, и поползла к нему. Кровь на лице уже высохла и перестала идти, но на полу кровавая полоса была еще достаточно свежа и Лена периодически скользила руками об нее.
-- Отпустите! Мне больно! Мне боль.. -- послышался плачь Вики со второго этажа, после чего послышался звук глухого удара. Ее голос моментально затих.
Лена уже доползла до Макса, и принялась развязывать его. Все оказалось сложнее, чем им могло показаться. На руках Макса было, по меньшей мере, полдюжины узлов, туго связанных между собой. Развязав один узел, Лена приступила ко второму. Макс, взглянув в сторону лестницы, начал что-то усердно мычать.
-- Потерпи, дорогой... -- утешала его Лена. -- сейчас я тебя развяжу. -- Макс начал еще сильнее мычать, но Лена продолжала попытки развязать его, не глядя в его глаза и думая, что он желает быстрее избавиться от оков, которые так крепко обхватили его.
Истинные стоны Макса на самом же деле были вызваны другим. На втором этаже показался незнакомец в плаще и с надетым капюшоном, что скрывало его лицо. Он двигался к лестнице, таща за шиворот маленькую Вику, которая была без сознания. Мычание Макса уже больше походило на крик. Незнакомец отпустил Вику, которая бесшумна, оказалась на полу, а сам он начал тихо спускаться по лестнице. Пройдя несколько лестниц, он достал из маленькой кожаной сумки небольшой металлический предмет. Разглядев его внимательней, Макс узнал в этом предмете медицинский скальпель, на лезвие котором была еще свежая кровь. Макс стонал все сильнее и сильнее, но Лена и не подозревала, что незнакомец в капюшоне был все ближе и ближе.
-- Лена! Оглянись! -- пытался выкрикнуть Макс, но в итоге получилось очередное невнятное мычание.
И вот незнакомец навис над Леной, держа в руке скальпель. Призывать Лену, что бы она оглянулась, было уже бессмысленно, и Макс с широко раскрытыми глазами уставился на незнакомца, которого он теперь мог разглядеть.
***
Сверкавшая молния за окном, свет которой проникал в дом, жутко обволакивал лицо странного незнакомца. На его непропорциональном лице тянулся продолговатый шрам от правого глаза до самых губ. Лицо его полностью было испещрено свежими царапинами. В его необъяснимо пустых глазах не было ни капли ярости, ни жалости, ни злости. Держа в дергающейся руке скальпель, на лице его было нестираемая ухмылка, а в глазах читалось пронзающее холодом спокойствие. Он направил свой взгляд на Макса, после чего в мгновение момента рука его со скальпелем двинулась в сторону Лены.
Все как в замедленной съемке предстало у Макса в глазах. Рука незнакомца двигалась на Лену, которая не предполагала, что через долю секунды она почувствует пронзающую боль. И вот острие скальпеля вонзается в ее правый бок, прорезая слой одежды и натыкаясь на человеческую кожу.
Крик Лены был полон боли, руки отказывались подчиниться. Кровь начала литься, заливая пол новым слоем кровавой смеси. У Макса на глазах навернулись слезы, боль и злоба оттого, что он не в состоянии что-либо сделать. Он лишь только мычал, пытаясь хоть как-то остановить действия незнакомца. Но вместе желаемого, незнакомец замахнулся в очередной раз скальпелем и рассек правую руку Лене, выдавив из нее очередную порцию боли, крика и крови. Не в силах что-либо произнести, Лена уволилась на колени Макса, которого менее минуты назад она пыталась развязать. Ее мучения набирали обороты, с каждой новой секундой боль усиливалась в геометрической прогрессии.
Незнакомец глянул в глаза Макса и ухмыльнулся еще сильнее.
-- я докажу...мне решать, что делать... -- Шептал он. -- Все в моих руках...в моих руках... -- закончил он, после чего двинулся к Вике, лежавшей на втором этаже, и начинающей хоть как-то шевелиться.
-- Не трогай их, ублюдок! Не трогай! -- мычал Макс, но скотч, плотно обклеивший его рот, не дал вырваться этим словам.
Шаг за шагом, кровожадный незнакомец ступал на каждую лестницу, в очередной раз, растягивая удовольствие, при этом все время оглядываясь на Макса, который в порыве злости и беспомощности пытался высвободиться от парализующих его оков. Дойдя до второго этажа, он взял за шиворот маленькую девочку и поднял ее перед собой. Только в момент, когда молния сверкнула, Макс заметил, что он успел поиздеваться над ней. На ногах Вики виднелись порезы от того же медицинского скальпеля. Кровь медленно сочилась из ее маленьких ранок. И снова темнота. Снова темные силуэты предстали перед взглядом Макса.
Макс заметил свет от проезжающей мимо дома машины, и всем своим существом надеялся, что помощь подоспела к ним. Но через пару секунд надежда его рухнула, словно самолет, рухнувший с высоты сотен метров. Машина проехала мимо...
Кромешная тьма дома ярко озарилась светом, который был включен незнакомцем. Он пытался получить удовольствие от того, как Макс будет наблюдать за тем, что будет происходить дальше. До сих пор, держа Вику в руках, он опустил ее на пол, перед самой лестницей. Макс неотрывно наблюдал за развивающейся картиной. Незнакомец достал скотч из кармана и начал слой за слоем заклеивать рот маленькой девочки. Достав маленькую баночку из кожаной сумки, он открыл ее, и поднес к носу Вики. Та в свою очередь пришла в сознание. Она пыталась что-то произнести, но, так же как и Макс, просто мычала.
-- Я же говорил...я делаю, что пожелаю. -- сказал незнакомец, после чего швырнул Вику вперед, на лестницу.
Макс видел, как его родная дочка летит вниз. Лестница за лестницей, удар за ударом. Непонятный хруст, то ли костей девочки, то ли лестниц застревал в ушах Макса. Он отказывался верить, что это происходит с ним и с его родными. Он хотел проснуться от этого жуткого кошмара, хотел проснуться утром рядом с Леной, посмотреть, как она мило спит, и дождаться того момента, когда ее еще спящее сознание начинает пробуждаться.
Вика очутилась на первом этаже, на полу, где остались кровавые следы пребывания Лены. Девочка снова потеряла сознание.
Незнакомец торопливо спустился вниз. Перешагнув через тело маленькой девочки, он снова достал скотч и, подойдя к Лене, начал заклеивать ей рот. Он снова готовился к очередной пытке, и казалось, что конца этому не будет...
***
Крупные капли слез стекали по лицу Макса. Он обессилел из-за его невозможности помочь своим родным. Макс выступал в роли немого наблюдателя, наблюдающий за жестокой сценой, в которой главным героем была его семья, а режиссером был кровожадный незнакомец, что так пристрастно вжился в роль.
Закончив все приготовления, незнакомец снова достал маленькую баночку, с какой-то жидкостью и поднес ее к носу Лены. Она начинала приходить в себя.
Макс мельком учуял запах и сразу узнал его - нашатырный спирт. Макса не могла покинуть мысль о столь кровожадной и садистской сущности незнакомца. Садисту доставляло удовольствие мучить жертву до потери сознания, а потом снова приводить в чувство, что бы повторить свои издевательства, раз за разом...но до каких пор?
Теперь все трое были лишены возможности что-либо вымолвить. Лена тем временем очнувшись, пыталась что-то сказать, но тщетно. Натыкаясь на преграду из скотча, слова ломались на тысячи маленьких обрывков и превращались в невнятный звук мычания.
Незнакомец дошел до Вики и, взяв ее за ногу, потащил к остальным членам семьи. Страшно было подумать, что творилось у него в голове, что он задумал, и что собирается предпринять. Дотащив маленькую девочку до остальных, он поднес баночку с нашатырем к ее носу, та в свою очередь со стонами и с болью начала приходить в себя. Кровь до сих пор медленно текла из ее ран на ноге. С каждой минутой Вике становилось все хуже и хуже.
Дождавшись, пока все члены семьи придут в сознание, незнакомец достал все тот же кроваво-металлический скальпель, которым он орудовал последние полчаса. Для более сильного удовлетворения он задумал нечто такое грандиозное, как ему показалось, что глаза его засверкали от предвкушения назревающего деяния. Он целенаправленно двинулся на кухне, откуда через короткое время вернулся с двумя стульями и веревкой. Макс не мог понять, для чего все это, но он чувствовал, что вскоре совершится что-то еще более зверское, чем издевательства до этого.
Незнакомец поставил два стула ровно друг напротив друга. Затем подошел к Вике, грубо схватив ее за руку, от чего она застонала, и посадил ее на один из стульев. Беспощадно закрутив ей руки за спиной, от чего та издала еще более пронзительный стон, он принялся туго завязывать ее руки. Наконец, завязав руки Вике, он направился за Леной. Она пыталась сопротивляться, но через секунду получила сокрушающий удар ногой в бок, куда была ранена. Она издала мычание полное нескончаемой боли, на глазах ее сквозь слезы читалось желание сдаться...желание умереть, но превозмогая боль, она пыталась держаться, что было сил. Проделав ту же операцию, что и с Викой, Лена оказалась связанной на втором стуле, напротив своей дочки.
К тому моменту глаза незнакомца пылали от удовольствия, рука его начала дергаться все сильнее.
-- Момент истины...и я снова докажу...как и во все прошлые случаи...докажу...я докажу... -- хрипло шептал он с ехидной ухмылкой на лице, глядя в глаза Макса.
Дождь на улице разыгрался не на шутку, предвещая страшные события. Раскаты грома проносились все громче и громче. Будто сами небеса молили о пощаде невинной семьи, которые оказались случайными жертвами незнакомца. Но он уже погрузился в свою дикую и изощренную сущность, и, достав в очередной раз свой скальпель, он готовился воплотить всю черноту своего сознания в жизнь здесь и сейчас...
***
Он встал напротив Вики, глядя в ее невинно-умоляющие глаза. Присев на корточки, он начал медленно, но, ничуть не колеблясь проводить острием скальпеля по ее руке, по ее еще хрупкой детской коже, которая легко поддавалась скальпелю, и из которой начинала течь ручьем тонкий слой крови. Лена, сидевшая напротив, и смотрящая за происходящим была повергнута в дикий ужас, страх проникал во все части ее сознания, она билась в истерике, пытаясь высвободиться и помочь своей маленькой дочке. Но все ее старания были напрасны, она была намертво связана, лишь мычание было ее единственным оружием, которое бесполезно в данной ситуации. Слезы горя стекались по ее лицу, ее зеленые сияющие глаза поблекли и потускнели. А тем временем незнакомец продолжал и продолжал резать. Вика мучилась в агонии, та жуткая боль, которую она чувствовала, читалась по ее глазам, полные бесконечными мучениями.
Незнакомец остановился, обернувшись, глянул Максу в глаза, не переставая ухмыляться, отчего становилось еще ужаснее. Он повернулся теперь в сторону Лены, которая истекала кровью, сочившаяся из ее бока и руки, взгляд ее постепенно размывался, потеря крови давала о себе знать. Но для незнакомца и этого было мало, он беспощадно обрушил на Лену свое желание поиздеваться над живым существом и, что было сил начал махать скальпелем, рассекая ее женскую плоть. Глядя на брызги крови, исходящие от Лены, Макс бился в диком бешенстве, вены на его лбу выступили, а голос пытался пробиться сквозь плотный слой скотча, но незнакомец не обращал на него внимания. Он как ребенок за любимой игрой, которого трудно чем-нибудь отвлечь, продолжал играть в свою кровавую игру, где он решает, каким будет исход.
Нанеся Лене почти два десятка рассечений, он остановился, громко глотая воздух, пытаясь перевести дух. Картина была беспощадной. Лена сидела на стуле, который перекрасился в кровавый цвет, вся исполосованная. Руки, ноги, тело и лицо, были покрыты порезами от острия. Кровь текла по ней непрекращающейся рекой, берущее начало со всех участков тела Лены и соединяющаяся в единый поток. Ее силы иссякали, она с трудом могла выдавить из себя приглушенный звук стона, свидетельствующий, что она еще держится изо всех сил.
Незнакомец не переставал громко дышать, ненасытившись воздухом. Он подошел к Максу и присел, приблизившись к его лицо и вглядываясь в его обреченные пустые глаза. Пристально наблюдая, как двигаются его глаза, он пытался прочитать в них то, что он чувствует. И, по-видимому, ему это удалось. В глазах Макса, сквозь слой пробивающихся слез виднелся необъятный страх, ненависть, обреченность, он не предполагал, что незнакомец будет творить с ним. Прочитав его столь безмолвный вопрос, незнакомец в очередной раз засиял, но его планы были несколько другими. Прибегнув снова к своему скальпелю, на котором была кровь Лены и Вики, он поднес острие к левому глазу Макса.
Макс затаил дыхание, в неведении, что сейчас произойдет. В голову лезли страшные мысли, которые в обыденное время не могли прийти нормальному человеку. Не успев перебрать в уме все свои мысли, они были прерваны движением руки незнакомца, которая прижала скальпель к его лицу. Макс почувствовал холод скальпеля и некое тепло исходящее от крови своих родных. Незнакомец прижал острие еще сильнее, от чего Макс почувствовал, как его кожа поддается на этот жест, и затем последовала ноющая боль, что так медленно разносилась от его лица, по всему его телу. Незнакомец медленно, в своем стиле, проводил линию скальпелем, от левого глаза, до его губ. В сознании Макса проносились сотни мыслей, но самая яркая из них была та, что эта боль, которую он чувствует сейчас, ничто, по сравнению с тем, что довелось пережить Лене с Викой. От этой мысли у Макса потекли слезы сильнее былого.
Завершив этот странный короткий ритуал с Максом, незнакомец встал и направился ко входной двери. Свое орудие пыток он убрал в маленькую кожаную сумочку.
-- Я доказал...я снова это доказал... -- сказал незнакомец напоследок. Открыв дверь и выйдя из дома, в котором он пытал последний час, он оставил Макса наблюдать, как умирают его родные, как сочится их кровь, и покидают их жизненные силы.
Дождь не переставал заливать улицы Москвы, будто оплакивая обреченную семью. Деревья склонили свои макушки в сожалении, а ветер стонал, что было сил, завывая и проклиная незнакомца, который двинулся по темной улице, как ни в чем не бывало.
***
Взгляд Макса не отрывался от родных ему людей, в надежде, что каким то чудом он освободится и поможет им. Каждая минута тянулась словно вечность, принося все больше душевных страданий. На его глазах Лена и Вика истекали кровью. Пол под ними уже полностью стал багровым, и маленькие ручейки крови дотекали и до Макса. Ветер за окном бился в окна, будто бы пытаясь помочь, но и этих усилий со стороны природы было недостаточно. В мертвой хватке оков, что так парализовали Макса, он пытался высвободиться, извиваясь в бешенстве и мыча, проклиная все и вся.
Глаза Лены гасли с каждой новой секундой, жизнь покидала ее телесную оболочку, она не могла больше держаться. Глотнув в последний раз воздух родного дома, она перестала дышать. Сидевшая напротив нее маленькая Вика увидела это и на глазах ее навернулись слезы боли. Боли оттого, что ее родная мать так страшно умерла. Ручей слез перемешался со стекающей по ней кровью.
Макс забился в еще большем бешенстве, наблюдая та тем, что сотворил незнакомец. Макс понял, в чем был истинный его замысел. Незнакомец хотел, что бы Макс видел и наблюдал, как его дочка будет лицезреть смерть матери. А после этого наступит смерть Вики. Макс не хотел об этом думать, но эта мысль возвращалась к нему и возвращалась, не давая ему покоя, заставляя сердце его биться бешеным ритмом, готовое вот-вот вырваться из его груди. Горькие слезы пробили новый поток, вырываясь очередным водопадом, льющимся по его лицу.
Прошел час, как бездыханное тело Лены неподвижно оставалось на стуле. Даже после ее кончины, связавшие оковы не желали ее отпускать. В атмосфере помещения чувствовалось присутствие смерти, которое с минуты на минуту могло нанести последний удар и оборвать столь короткую жизнь Вики.
Полтора часа. Два часа. Вика практически окончательно утратила свои силы, перестав издавать какие-либо звуки. Она только продолжала глядеть на своего отца, неподвижно лежавшего на полу и глядевшего в ее блекнувшие глаза. Глазами Макс пытался передать ей, что все будет хорошо, что все обойдется, хотя сам в это не верил. Он не мог знать, уловила ли Вика в его взгляде эти слова, но он не переставал смотреть в ее родные глаза. Ведь Макс знал, каким будет исход. Он знал, что через какое-то время он навсегда утратить эту возможно, что больше никогда не сможет попросить дочку нарисовать очередную картинку, что больше не сможет жить без них...
Прошло еще полчаса, которые были последними для Вики. Обессилев окончательно, она уже не могла держать свою голову. Но взгляд ее еще был жив, все так же глядя на отца. Дыхание стало редким, ей стало трудно дышать, Вика пыталась заглотнуть как можно больше воздуха, но ослабевший организм не позволял сделать ей это. Счет пошел на минуты. Вика хотела сказать отцу, как сильно она его любит, что ей очень жаль, что она не увидела свой подарок, который так сильно хотела и что она так рано уходит из этого мира. Вместо всех этих слов Вика пустила слезу, и дыхание ее оборвалось. Ее уже неживые глаза продолжали глядеть на отца...
Слой скотча в очередной раз не дал вырваться дикому воплю Макса. Его лишили всего...лишили жены...лишили дочки....лишили возможности помочь им...лишили возможности высвободить из себя все те эмоции и чувства, которые накопились у него за последний час. Он просто наблюдал, как умирают его родные, а вместе с ними и вся его сущность...