Около речушки, на краю леса стоял небольшой посёлок. Дома в нём расположились параллелограммом. На широкой стороне находились по два двухэтажных барака, а на меньшей по одному. В середине была кубовая и общая кухня для сезонных рабочих.
Недалеко с внешней стороны от бараков стояли: магазин, столовая и колонка, а в другой находился клуб, где недалеко от него была хорошая баня с парной. К посёлку тянулась
Колея железной дороги, являясь артерией жизни жителями посёлка с городом.
Шла весна 1947 года, все готовились к встрече сезонных рабочих:
Красили в бараках полы, тумбочки, окна, двери, расставляли кровати, ремонтировали столы. Кубовая уже действовала, где можно взять кипячёную воду, а так же сварить щи, кашу и прочую еду. Всё было готово для встречи приезжающих, в основном женщин. Из
Деревень: Рязанской, Воронежской, Тамбовской и Калужской области, на работу по добыче торфа для 'Шатурской' электростанции.
Они мечтали подзаработать денег, чтобы приодеться, помочь семье, которая осталась дома. Молодые девушки думали о женихах, так - как в деревне ребят совсем не было.
Кто здесь не первый раз, уже не надеются. Они знают, что ждёт их не сладкая жизнь.
Заработанные деньги не сделают их счастливее, только одна радость глубокой осенью
по возвращению домой с гостинцами матерям, братьям и сёстрам. Едут потому, что привыкли с ранней весны собираться в путь и рассказывать малышам чего привезут им в подарок. В основном заставляла нужда. Каждая мать, провожая дочерей, утирая своим платком слезу - говорила: 'Ты им сатину, аль рубчику купи, а то совсем в школу не в чем ходить. Прости нас, что поделаешь? Жизнь проклятущая?' И с Богом провожали их на заработки. Около узкоколейки собирался народ. Впереди показался поезд с первыми добровольцами. Он медленно приближался к встречающим обдавая паром бежавших к нему ребятишек.
Валька, окаянный - Кричала почтальонша - Попадёшь под поезд, приди домой я тебе задам. Но Валька не слышал своей мамы, а бежал вдоль вагонов одержимым одним:
Кому помочь разгрузить вещи, увидеть какую-нибудь знакомую тётеньку, а она угостила бы его хлебной лепёшкой или семечками, а то и конфеткой.
Он заметил тётю Шуру, подбежав к ней, крикнул: 'Здравствуй, тётя Шура - это я, Валька, почтальонши сын. Не узнаёте меня? А здравствуй, что стоишь - помогай.
Шура, увидев женщину невысокого роста, в рваной кофте, с платочком на голове крикнула: 'Паня'. Она обернулась - Шура приехала, как там, наши родные? Да, что ваши родные - живут.
Шура снимала, мешок картошки из тамбура вагона приговаривая. Не хворают, да и как им хворать? Кто будет смотреть за хозяйством? Ты скажи лучше - Как сама живёшь?
Панька глубоко вздохнула - Ничего, корову купили, теперь молоко будет. Мой Семён работает на трубоукладчике, как заработает, так мамане помогу. Паня - отвернувшись заплакала. Да будь тебе плакать - сказала Шура - Знает твоя маманя, как ты живёшь, и не спрашивает с тебя. Вот передала она вам кусок сала и яблоки, просила, чтобы приехали с внучатами. Вечером зайду и поговорим.
Шура закинула мешок на плечи и понесла его к бараку. За ней шли молодые девчата впервые приехав сюда. Они смотрели по сторонам, оценивая местность, на которой будут жить. Около барака стоял комендант посёлка дядя Коля. А Шура здравствуй - сказал он - Ты будешь жить на старом месте? Конечно Главный - она протянула руку коменданту -
Надеюсь кровати, тумбочки и прочее на месте? На месте - дядя Коля улыбался - Как положено. Так что располагайтесь, а если не нравится им - комендант посмотрел строго на молоденьких девчат - Пусть не взыщут, мы все старались и, кажется не плохо. Спасибо тебе Николай - Шура обернулась к девчатам - Ну что мои милые красавицы пошли. Любоваться посёлком, потом будете.
Они поднялись на второй этаж, зашли в большую комнату, где стояли двенадцать кроватей, около них были тумбочки покрыты белой материей. Посредине комнаты стоял широкий стол. Шура поставила мешок около окна. Моя кровать - Сказала она - Остальные разберите между собой сами, кому, где нравится.
Другие бригады тоже заселялись. Подошёл вечер, комендант ворчал - Всё им подавай. А где я им возьму? У одной тумбочка плохая, у другой кровать скрипит. С работы придёт и такой будет рада. Эх, молодо - зелено. К нему подбежала молодая девушка - Товарищ комендант - крикнула она - А в котором часу закрывают общежитие от посторонних?
Дядя Коля опешил. Дело в том, что никогда не закрывалось оно - Зачем тебе это? - строго спросил он. Как зачем? Видите, сколько ребят здесь ходит, не дают даже переодеться - Гоните их! - Комендант махнул рукой в сторону выхода. Попробуйте - возмутилась девушка, - Они вон, какие здоровенные, выгонишь их. А вы гоните и не бойтесь. Кто будет нарушать общественный порядок, того накажем вплоть до суда. Так, что милая не бойтесь. Не послушаются - примем меры.
Комендант шёл по коридору и громко кричал: 'Посторонним освободить помещения'.
Молодые ребята нехотя уходили из барака. Так начиналась новая жизнь в посёлке.
Валька тем временем сидел дома и ел деревенские лепёшки. Он знал, к ним сейчас будут приносить письма для отправки их домой в деревню родным и близким, тётеньки приехавшие работать на торфяных полях. В этот момент они чаще угощали Вальку конфетами.
В комнату зашла женщина - Здравствуй Катерина! Куда положить письмо? - сказала она.
Катерина подошла к ней - Ты опять приехала - взяв из руки женщины письмо. Пригласила её сесть на стул. А как же не приехать? Почитай шесть человек. Кормить, одевать, обувать надо. Твой я вижу, подрос. И, наши дети растут. Да что в колхозе? Здесь хотя деньги платят. Сама знаешь, какая наша жизнь? Зерна хватает только-только.
Катерина махнула головой - А жениха не нашла себе? Да где его возьмёшь? - женщина ухмыльнулся - у нас в колхозе один пастух, а остальные бабы. Здесь вроде есть ребята, да стара стала, С молодыми тягаться мне не по плечу. Так одна и буду куковать, а мужичка можно одолжить и у замужних женщин. Ты, как Катерина, сама не одалживаешь? Или то же, что и я не помню, когда обнималась.
Катерина улыбнулась - прижав Вальку к себе - Мне обниматься некогда, а если обнимешься, то ещё сильнее тоска схватит. Так говорят: 'Она без мужа значит..., при ребёнке говорить неудобно. Вся жизнь, радость в моих детях. Они мне заменяют мужскую ласку, а я в свою очередь отдаю им себя полностью. Некогда думать об этом'.
Женщина встала - Ладно, Катерина пойду к себе, а то завтра рано просыпаться на работу, а она сама знаешь какая. Утром Катерина, взяв сумку для писем и газет, пошла на почту. Ей надо было идти за семь километров, чтобы отдать и взять письма, газеты, журналы и денежные переводы. На улице встретила Паню. Катерина, а Катерина - кричала она - Твой Валька моего Мишку избил и оторвал у него рукав. А за что оторвал, знаешь? За то, что мой выбил у него из руки деревенскую лепёшку. Он у тебя наверно голодный? Как зверь бросается на других. Безотцовщина растёт и поэтому некому воспитывать, вот мой придёт, он ему нарвёт уши так, что останется без них. Ишь ты, взялся драться.
Катерина шла дальше, ничего не говоря думая о том, как быстрей уйти от этой женщины.
Когда она завернула за угол барака, был слышен надрывающийся голос Паньки - Ушла, не хочет разговаривать, грамотная - письма разносит. Давеча принесла письмо, а оно расклеено. Всё ей надо знать. Как же, своего мужика нет, так о других всё хочет выведать.
Мой Афанасий сказывал, что к ней ходит Петька, а она ему и водочки, и сальца, а детям своим жрать нечего. Вот и бросаются на других, как звери.
Катерина облокотилась на завалинок барака, ей стало плохо. Она знала, что ни надо обращать внимания на людей, которые целыми днями только и говорят самое плохое. Склочничают о тех, которых можно оскорбить. При этом, не задумываясь, какими средствами достичь этой цели. К ней подошла Ольга - Катерина, что с тобой? Да на тебе лица нет. - Катерина одёрнула почтовую сумку, взглянула на Олю и тихо заплакала. До каких пор нас будут обижать? Чем мы хуже, что она позорит меня?
Ольга, обняв Катерину, сказала: 'Успокойся'. Тем временем голос раздавался отчётливее.
Вот мой придёт, он покажет этому щенку, как распускать руки. Ольга поняла в чём дело - Катерина ты постой, я сейчас приду - выйдя за угол она увидела, как Панька кричала, а вокруг собрались ребятишки и женщины, Ольга подошла к ней. Это ты кого позоришь стерва - сказала она - Я долго молчала. Помнишь в девках, ты с кем ночь была на задворках? А потом бабке Степаниде зачем носила сала и денег, что твоему рассказать?
И как после свадьбы ты ещё ходила, когда твой муженёк уехал на заработки. Молчишь.
Да Катерина лучше нас с тобой. Ты её ногтя не стоишь.
Паня стояла ошарашенная и не знала, что делать? Если узнает её муж, то ей несдобровать.
Он её обязательно поколотит и мало не покажется. Она отчётливо поняла, что до него весь разговор Ольги дойдёт. В отчаянии Панька, как кошка схватила Ольгу за волосы. Та в свою очередь вцепилась в неё. Они стали дёргать друг-друга при этом издавая крики: 'Сама ходила, а на меня брешешь. Нет это ты ходила. Посмотри твой Олег на кого похож, от твоего муженька там нет ничего.
Бабы заголосили - оттащите их, а то они друг-другу вырвут все волосы - Их растащили, они долго ещё кричали, выбирая недостойные слова по отношению к сопернице.
Но на них никто не обращал внимания, так-как навстречу им шли два брата с гармонью, которые пели озорные частушки. Приблизившись к толпе Ипат крикнул: 'Что за шум, а драки нет? Опять не поделили к кому пойдёт Ивашка? Всё баста! Смотрите, какие крали к нам приехали. Теперь весь орудийный залп направим туда'. Ипат показал рукой в сторону бараков, где поселились сезонные рабочие - А ну Ивашка, дай нашу военную. В какой барак пойдём? А вы мелюзга, чтобы духа вашего не было, всё норовите подсмотреть, а смотреть вам ещё рановато. Вот Паньку с Ольгой брательник может подхватить - он захохотал, обняв Ивашку. Да будь тебе Ипат! - Отстранившись от него, они пошли в сторону бараков.
Притихшие женщины вдруг засмеялись. Только Ольга и Паня, смотревшие на Ивашку,
шагавший со своим братом, одновременно повернулись в разные стороны, опустив свои головы, пошли по своим домам.
Так начиналась жизнь в маленьком посёлке. Люди работали по двенадцать часов в болотистых местах, размывая торфяной покров водой из специальных установок. Потом
Полученную жидкость, её звали гидромасса, насосами выкачивали по трубам на десятки квадратных километров по полям. Под солнцем гидромассы высыхала, при этом получался торфяной покров. Потом брикеты торфа корзинами собирали в штабеля. Техники было крайне мало, поэтому весной приезжало такое большое количество людей. На работу выходили в пять часов утра, а приходили в семь вечера. И так каждый день, кроме воскресенья до тех пор, пока не уберут весь брикет. Зимой его грузили краном в вагоны и отправляли в основном на электростанцию.
Партийный секретарь дядя Костя вёл беседу в одном из бараков с девчатами. Что девочки, поработаем на славу? Смотрю на вас завидно, какие вы все румяные и красивые - сказал секретарь. Одна из них крикнула - Ты нам секретарь лучше скажи: 'Как дело будет обстоять с заработками? А какие мы и сами знаем. Одно хотим, как будем работать, так и платите. В прошлом году были всякие махинации. А то мы не знаем'?
Костя одёрнул телогрейку и с полной ответственностью ответил - Да была наша промашка с одним начальником. Вы все знаете, что мы его сняли с этой должности и отобрали партийный билет. Будет строгий контроль. Так, что не волнуйтесь девушки.
А столовая будет работать? - крикнула из толпы одна девушка, стоящее в стороне.
Секретарь откашлялся - Будет в обязательном порядке. Мы учли все свои недостатки в прошлом сезоне и постараемся их устранить.
Секретарь, а скажи - Ты холостой или женатый? Костя улыбнулся - Женатый я и дети имеются. Счастливая у тебя жена - крикнула одна из девушек - Иметь такого мужа...
А нам хотя простых, не партийных. Все засмеялись. Одна из них отстранив всех девчат, подошла к Косте - Секретарь, а я в тебя влюбилась! Отобью, мой будешь! - Перед ним стояла девушка лет двадцати, белый волос опускался на плечи, щёки ярко горели, а глаза такие большие и синие, что в них можно было утонуть. Костя вдруг немного оробел, а потом, справившись с собой, сказал: 'Что же считай я твой, но с условием? Работу выполнять на сто с лишним процентов'. Секретарь мы что-то не поймём - крикнула одна из девушек, - какую работу будет выполнять наша Настя? Все громко засмеялись.
Главная работа девушки - Костя улыбнулся - это труд на торфяных полях. Отсюда начинается наша жизнь. Если мы все, как одна будем выполнять и перевыполнять план нашей работы, то поверьте мне. Жизнь пойдёт куда стремительнее и каждая из вас получит удовлетворение желаний в чудодейственном порыве своих обязанностях, как и в личном плане, так и в общественном кругу по преодолению всех накопивших проблем вашей молодой цветущей молодости на нашей земле. Я знаю, что это нелегко, но надо девушки. Вся страна сейчас поднимает разруху, и каждый советский гражданин обязан отдавать себя этому делу.
А женихи будут для вас! К нам приезжает целый эшелон молодых ребят. Ура! Качайте его - крикнули девушки, все схватившись за Костю, стали подбрасывать его вверх.
Стояла напряжённая пора, Люди приходили с работы все мокрые и усталые им приходилось стоять в гидромассе по несколько часов и принимать трубы, из которых фонтаном лилась чёрная жижа грязи, обливая с ног до головы. Никто не жаловался. Всё так должно и быть, иначе торфяные брикеты не сделаешь. Они считали, что это обычная работа и гордились, когда заливали больше полей среди бригад.
Бригадир, дядя Ваня прихрамывая на правую ногу. Ребята - сказал он - Что же получается? Мы делаем с вами меньше, чем сможем. Беда наша в том, не слаженно работаем, крепим трубы неправильно. Теперь, Ивашка опять опоздал на работу. Иван внимательно посмотрел на него. Знаешь, что такое полчаса - это целая жизнь. Всё с девками бегаешь - как козёл. Нигде от тебя проку нет. Да и в работе с ленцой. Вот, что я тебе скажу Ивашка: 'Бросай ты это дело. Или работай, а нет - уходи из моей бригады. Я люблю порядок. Война этому научила, а порядок, он сразу отражается на всех делах. Думай Ивашка, у тебя голова не для того, чтобы кепочку носить набекрень'.
Все засмеялись, навстречу им шёл Афанасий - Панькин муж. Ивашка - Крикнул он - Подойди сюда. Мне охота с тобой поговорить. Что же ты подлец мне сделал? Афанасий качаясь из стороны в сторону подошёл к нему. Значит в 'дураках' хожу, кормлю твоего сына, а думал своего. За это морду тебе надо набить. Я ей набил и тебе набью сволочь. Афанасий ударил Ивашку по лицу кулаком. Иван, долго не думая, применил боевой приём
Афанасий лежал на земле. У Ивашки из носа текла кровь. Видишь, как твои похождения оборачиваются - сказал Иван - А ты Афанасий иди домой и проспись. Будешь бить жену, и сына посадим - учти. Иван пошёл к себе домой с лопатой в руках, взяв её у Ивашки. На случай, если они опять станут драться. Ну и дурак же ты Афанасий - Ивашка вытер кровь - Мне, какое дело до твоей Паньки? У меня своя жизнь, а у вас своя. Живите и меня не впутывайте. А если мой парень? Ты ведь знал, что она не девушкой была. Так не греши, был отцом и оставайся им. Зачем мальчонке душу ломать? Я знаю по себе, когда отцы меняются. Не моя и не твоя вина, что так вышло. Живи и не дури. Я, может быть, и женился на ней, если бы у меня характер другой был. А ты смог жениться, поэтому не вспоминай и так всё тошно. Иван из бригады выгоняет. Эх, жизнь скрипучая. Пойдём, выпьем по банке. На этом, и порешим, что у нас с тобой разговора не было. А на болтливых баб не обращай внимания. Здесь, кого не возьми, на всех изъян есть. Афанасий встал, и они медленно пошли к магазину каждый, думая о своей жизни.
Около подъезда Иван встретил Сергея с газетой в руках. Жулики, кругом одни жулики
- кричал он - Читай Иван, мы с тобой кровь проливали, а они здесь, видите ли, войну выиграли. Спрятались по норам, как суслики, а теперь командуют кругом. Мы воевали, а они все должности заняли, и ходят в начальниках! С войны вернулись, нас не пригласили на тёплые места. Берите лопату, вот вам и вся должность. Я к чему говорю Иван: 'Бухгалтер Лисицын на фронте не был? А не был! Мы с тобой картошки не видим, а он замечаю, ест яйца, как картошку. Баба его разговаривает через нос с женщинами. Моей Варьке сказала: 'Что толку в твоём мужике, если достатка в доме нет'? Но подожди, я покажу им достаток, они у меня поедят яички. Ух, сволочи всех перебил бы. Иван, как ты думаешь? Возможно, это терпеть. Я ходивший в атаку, имею пять языков, одного генерала взял. Мне командование подарило часы. Говорили, герой сержант, а теперь. Кто я такой?
Этому холую должен кланяться. Жена денег попросила в займы, а они меня запрещённым приёмом ниже живота. Да не во мне дело - в Варьке. Она должна была выслушивать эту гадину из-за десяти рублей. Да она Варьке моей не стоит и гроша ломаного. Варька битых два часа плакала. Пришёл домой, плачет она. Сердце у меня разрывается. Порублю эту сволочь. Вдруг Сергей упал на Ивана, лицо его перекосилось, изо рта пошла пена. У него начался очередной приступ после ранений и контузии.
Варя выскочила из барака. Серёжа, Серёженька - кричала она - Господи, да что же это?
Иван взял на руки Сергея и унёс его в комнату, где жила с ним Варя. Пришла медицинская сестра Тоня. Так её звали в посёлке. Говорили наш доктор. Врачей больше не было. Она для всех была, и хирургом, и терапевтом, и психиатром. В общем, лечила все болезни. Весь посёлок считал, что лучшего доктора и не может быть.
Сергей лежал на кровати, рядом стояла Варя. Вот и всё Серёженька - сказала она - сейяас станет лучше. Тебе Тоня сделала укол. Сергей открыл глаза и тихо прошептал - Прости меня Варя. Да, что ты Серёженька, милый мой, лежи не волнуйся, всё хорошо. На столе Тоня увидела несколько пачек папирос. Вот и всё хорошо у нас - сказала Тоня - Пока полежи, курить тебе нежелательно. Я знаю, что бросить трудно, но сейчас Сергей воздержись и не кури. Варя я пойду, там ещё больные ждут меня. Если будет плохо с ним, то не стесняйся - зови.
Варя вышла с тоней на улицу. Что совсем плох стал мой Сереженька? Она тихо заплакала взяв докторшу за рукав. Помоги ему Тонь, он столько перенёс горя. Радости совсем не видел. Война проклятая! Как жить я буду без него. Свет не мил, что же делать?
Тоя нежно провела рукой по голове Вари, тихо сказав: 'Будем надеяться на лучшее. У него расстроена нервная система. Я думаю, что подлечить его можно. Всё зависит от Сергея. Как он поведёт себя в дальнейшем? Ты сама не волнуйся, ему этим не поможешь.
Надо вселить в него веру, что он поправится. Завтра я приду к вам'.
Сергей тем временем думал о том, что лучше убили его на войне и Варя, любимая его варя, так не страдала из-за него. Говорил лейтенанту - вспоминая опять о войне, он чувствовал, как сердце сжимается от боли - не пустил меня в разведку, послал других. А их всех покрыла земля в чужой стране, где много было пролито солдатской крови. Они счастливее меня, никого уже не мучают. Слёзы по ним уже выплаканы, А, по мне живом муже плачет Варя - продолжал думать он - и сколько ей придётся ещё мучиться со мной. Загублю её молодую жизнь. А она красивая, могла выйти замуж за здорового парня. Нарожала ему детей и была бы счастлива, забыв меня.
Сергей уснул, когда Варя пришла домой. Она знала, что Серёжу три раза ранило на войне, а последний раз контузило. Так и демобилизовался он инвалидом.
Недалеко от посёлка была вырыта большая канава, по ней протекала вода в карьер. Здесь купались ребята, которые не умели плавать. День был солнечный. Валька раздевшись до гола прыгнул в воду. К нему подплыл Генка, громко спросив: 'Ты сегодня пойдёшь в кино'? Я бы пошёл, да денег нет у меня - ответил Валька. У меня тоже нет - сказал Генка - Но я знаю, как пройти. Кино будет про войну, мне отец говорил. Он воевал в Сталинграде. Валька, откинув голову, сказал: 'Мой папка тоже воевал'.
Откуда ты знаешь, что твой отец воевал? - спросил Генка. Мама рассказывала - ответил Валька. Да твой отец был пьяницей. Мать моя говорила, он пьяный на рельсах лежал и поезд его задавил - ответил Генка. Валька от таких слов раскрыл рот и ничего не мог ответить. Не сознавая, резко подскочил к Генке и с размаху ударил его в лицо своим кулачком. Генка не ожидал от Вальки такого поворота событий, так- как он был старше и соответственно сильнее Вальки. Ошарашенный, таким событием Генка со всего размаха ударил Вальку кулаком и тот упал. В рот ему попала вода, и он потерял сознание. Генка увидел, что Валька не встаёт - испугался. На краю канавы стоял Вовка Огурцов. Ему было весело наблюдать за ними. Увидев, что Валька не встаёт из воды, он прыгнул в канаву и вытащил его на берег. Вовка легонько хлопал Вальку ладошкой по лицу. Он открыл глаза, ничего не понимая, смотрел на Вовку, вспомнив, что произошло - заплакал.
Уйдите все - Услышал он. - Нашёл с кем драться? Генка старше тебя. Но ты молодец! Не испугался. До конца с ним дрался. Да ты не плачь, мы его поймаем и отлупим. Хочешь сам будешь ему морду бить. Вовка увидел докторшу. Тётя Тоня - крикнул он - Валька много наглотался воды и чуть не утоп, помогите ему.
Она подошла к Вальке, увидев его бледного, и дрожащего сказала: 'Быстрей пойдём домой. Вовка, проводив их в дом, остался у подъезда, рассказывая собравшимся женщинам, как спас Вальку. Если бы не я, он утонул. А утопил его Генка. Как же он его - спросила женщина? Как-как - крикнул Вовка - стукнул по морде и всё.
К дому подходила Валькина мама. Вовка крикнул: 'Тётя Катя, Вальку спас, утонул он. Сейчас врачиха с ним у вас дома. Катерина вскрикнула, быстро побежав в дом.
Что пугаешь мать, дурак не отёсанный, не утоп же он. Бить тебя некому - сказала Анфиса, стукнув его легонько рукой по голове. Все стали расходиться, а Вовка обидевшись, сказал: 'Во! Я спас его и ещё меня бить надо. Здорово получается. Пойду купаться, а то и правда мать мне даст жару, она не будет разбираться, за что и почему?
Катерина плакала - Как же ты так, родной мой сыночек? Да брось ты Катерина плакать - сказала Тоня - Воды хлебнул лишнего, пройдёт. Держи его в тепле. Проснётся и забудет, что с ним произошло. А ты возьмись за себя серьёзно, плохо выглядишь. Спасибо тебе Тоня, что зашла сразу. Работа моя такая - сказала доктор - Пойду, посмотрю, как чувствует себя Сергей. Вот война, как изуродовала человека. Ты Катерина обязательно зайди в амбулаторию, осмотрю тебя и назначу лечение. Повторяю, надо за здоровьем следить.
Тоня ушла, а Катерина думала о ней. Какой душевный человек, всем желает добра и муж у неё хороший. Сказанные слова доктором Катерине, совсем её успокоили. Она села около Вальки, долго-долго гладила по голове и тихо плакала, приговаривая - Сладкий мой сыночек. Сокровище моё. Да, как я без тебя? Она долго думала о своих переживаниях по поводу дальнейшей жизни без мужа. Но она точно знала, что вырастит своих детей не хуже других.
У Серёгиных всегда было много народа. К ним приходили в основном женщины, освободившиеся от домашних забот. Митрофан зашивал валенок. К нему приносили всякую обувь на ремонт, какой бы рваной она не была. За работу брал по материальному положению семьи. Он знал каждого, как и чем живёт. Ремонтируя обувь, вокруг него шли разговоры о каждой семье в отдельности. Знал кто с кем гуляет. У кого будет свадьба, какую девку обманули, какие бабы гуляют с женатыми и прочее, чем богат быт рабочего посёлка.
Послышался голос - Парашка ты дома? Парашка, где ты? Митрофан по голосу узнал, что пришла Евдоха. Она увидела Мтрофана - Слышь, Митрошь, Катеринин младший утонул. Правда, его вытащил Вовка Сковородин. Сын поварихи. Он здоровый, отъелся на государственных харчах, чего ему стоило вытащить его. Валька, какой-то квёлый, одним словом доходяга. А зачем спас? Этот отъевший боров? Кто его просил? Утонул бы и Катерине, легче было. Всё равно ей троих не прокормить. Те двое поздоровей, а этот скелет ходячий.
Митрофан сплюнул на толстую нитку - Послушаешь Евдоха, тошно становится. По тебе все бы погибли, злая ты баба. Своих детей нет, а на чужих, смотреть не хочешь. Где горе - ты гуляешь, а где радость, становишься злющей, как змея. Иди Евдоха, а то и до греха недалеко. Нет хозяйки дома, а мне с тобой говорить не о чём и некогда.
Это я змея - Евдоха положив руки на крутые бёдра - Пень чумазый. Да знаешь, кто ты есть? Не доделанный и дети твои недоделанные дураки. В школе опять на второй год остались. На мужика, совсем не похож. Придите, попросите денег взаймы. Я вам покажу змея. Выскочив из дома, Евдоха кричала: 'Сапожник неумытый, грозит ещё. Прокурору буду писать письмо. Пускай там разберутся, как беззащитную женщину обижать. Все на фронте были, а он вокруг баб пожарником ходил. Ну, погодите у меня.
Она побежала к Никитиной Наталье. К ней приходили все за советом: составить письмо, выхлопотать пенсию и всякие дела. Она помогала не одной семье в таких вопросах.
Наталья, пиши мне письмо. Сейчас же пиши. Я ему покажу, он меня чуть не заколол. Пиши Наталья, в суд подаю. Пиши пограмотней и поскладнее. Я тебе голубушка всё уплачу. Чем больше напишешь, тем больше дам, Истинный Господь Наталья не обижу. Не могу я стерпеть. Есть-то сапожник, а видишь он гурманный человек.
Наталья смеясь, взяла чернила и чистый лист бумаги - Толком расскажи Евдоха. Куда писать? На кого писать и о чём писать? Наверно не гурманный он человек, а гуманный.
Во-во Наталья. Истинный Господь гуманный - сказала Евдоха - Как же на кого, на Митрофана. Значит, я пошла к его Парашке, а её нет дома. Спросила, а где хозяйка?
Он сказал: 'В сарай пошла'. А я и говорю: 'Катеринин младший утонул, но его спасли. Только и сказала, что Катерине тяжело. А он как вскинется, глаза у него ненормальные, как закричит: 'Заколю. Да как схватит, эту самую шилу, которой дырки делают. Если бы не убежала, он меня заколол. Истинный Господь заколол. Разве могу стерпеть? А Наталья.
Пиши! Всё пиши, засужу. Он узнает у меня, как обижать невинную женщину'.
Наталья писала, изредка спрашивала уточнения, а Евдоха так разошлась, что и правда показалось Митрофан, убивает её. Она упала на пол.
Наталья подняла Евдоху на кровать, открыла пузырёк с валерьяновым настоем, налила в стакан с водой и дала выпить ей. Евдоха открыла глаза, посмотрела на Наталью и прошептала: 'Богородица моя, ты меня оживила. Буду молиться за тебя. Вот истинный Господь - она перекрестилась - завтра в церковь пойду, причащусь и за тебя у Всевышнего попрошу благословления, а как же, ты меня считай, с того света вернула'.
Бог тебя отблагодарит за милость твою.
Наталья ты написала, что я просила? Евдоха села на стул, взяла исписанный лист бумаги, повертела его в руках и сказала: 'Ты спасительница моя, что-то маловато написала, ещё бы листочка два, а то всего лишь один. Будь благоверной, напиши ещё.
Наталья усмехнувшись сказала: 'За один лист двадцать пять рублей, а если два, то надо платить полсотни. Вскочив со стула, Евдоха крикнула: 'Да ты что касатка? Побойся Бога, двадцать пять рублей за лист. Нехорошо голубушка. Меня почитай весь посёлок знает, что я не жадная и плачу всегда даже с излишком, а ты уж очень! Скинь малость и будем мы с тобой в расчёте, если я заплачу тебе тридцать рублёв. Как никак это большие деньги Наталья. и я от своего сердца отрываю их тебе за то, что ты порядочная женщина и не будешь торговаться по пустякам. Смилуйся, напиши ещё хотя бы пол - листочка Ублажи мою душеньку.
Наталья протянула руку за листом, который написала - тогда сама пиши. Ладно, Господь с тобой - Евдоха отошла в сторонку, вытащила деньги из-за пазухи, сосчитав ту сумму, которую она сочла нужной - Даю тебе голубушка сорок рублёв и не копеечки более, но напиши ещё листок. Обогрей мою душу. Евдоха положила деньги на стол.
Напиши, голубушка моя. Судья, поди один листок и читать не будет, да и не примет, а два глядишь и помогут мне несчастной. Кто за меня Наталья заступница, если не власть.
Что с тобой делать Евдоха? Напишу, как скажешь.
Быстрым размашистым почерком написала ещё один лист бумаги отдав его Евдохе.
Спасибо заступница моя. Пойду к Катерине куплю конверт и отправлю прокурору. Там разберутся, как невинную женщину оскорблять. Деньги милая возьми, они там на столе.
Сорок рубликов, копеечка в копеечку, рубль в рубль. Истинный Господь говорю Наталья.
Я никогда никого не обманывала. Моя душа чиста перед Богом. Он не оставит меня в беде перед этим убивцем. Его накажет прокурор по нашим советским законам, наша власть не даст в обиду простую и справедливую работницу, которая любит товарища Сталина.
Наталья нахмурилась - Ау тебя есть свидетель? Кто сможет подтвердить, что он обзывал и шилом хотел нанести тебе удар?
Голубушка, какой свидетель. Я одна там была. Если бы кто рядом был, он не посмел так распоясаться. Я перед судом скажу истинную правду, и Бог даст он не обидит, накажет этого бандюгу.
Ничего у тебя Евдоха не получится - махнула рукой Наталья - без свидетелей суд не разберёт твоё заявление. Евдоха вскинула руками - почему не получится? Значит можно измываться над людьми и никаких управ. Ты Наталья умная женщина, но не то говоришь. Прости меня, что я так. Не знаешь, значит законов. Нет такого закона, чтобы хулигана не приструнили. Пойду я, не взыщи на меня. Что написала, соседка будет читать, а за лекарство, ещё раз спасибо, вылечило оно меня. С Богом Наталья! Пойду я.
Евдоха открыла дверь, разговаривая сама с собой - ушла.
Наталья не знала смеяться или нет. Так как она услышала слово Сталин. Ей стало не по себе, С этим словом у неё было много неприятностей, которые испортили дальнейшую жизнь навсегда, оставив горькую судьбу на оставшуюся жизнь.
Подошла очередь Серёгиных кормить пастуха Голованова и подпаска Лёньку. Ты Митрофан говоришь, что мало твоя корова стала давать молока. А откуда ему взяться? Гоняют нас сейчас отовсюду. Коровы шарахаются из стороны в сторону. Ты ей дай покой, чтобы травку щипала. Где её взять? В лес коров гонять боюсь, можно и не досчитаться. В лесу трудно их пасти. Представь себе, твоя корова пропадёт. Что будешь делать? Ребята без молока. Я всё понимаю, поэтому и волнуюсь за коровушек. Ещё замучил меня бык. Знаешь, какой норовистый он, но коров покрывает исправно. Я думаю так, что все коровы с приплодом будут. С таким быком не соскучишься. В прошлом году подходит Евдоха и говорит: 'Петруха, ты посмотри за моей Лысухой. Этот бык мне не нравится, норовистый больно, чтобы с моей аккуратно поступил. Я значит должен учить быка. У него без всяких, запрыгнул и всё. Здесь к нему не подходи, если что самого. Ты меня понимаешь.
Деньги я конечно взял, а взял надо отрабатывать. Гоню я Лысуху к быку, а она от него отпрыгивает-боится, а бык возьми, да и прыгнул так, что Лысуха вся прогнулась. У него без всяких, здесь к нему не подходи. Он её так загонял, что еле привёл Лысуху домой
Евдоха, как увидела и давай приговаривать: 'Лысуха ты моя красавица, что же окаянный с тобой натворил. Ты Петруха хорош! Взял деньги, а коровушке моей не помог.
Да, как же я ей могу помочь? Говорю я. Она мне в ответ - Не знаю, деньги взял, значит, должен был проследить. Ты не пасёшь, а только спишь.
В общем, наговорила мне всего: 'Чтобы черти меня побрали, и бык меня растерзал, и много другого, что вспоминать не хочется. Приходиться ответ держать за быка. Ухо ему в горло. А всё равно он хорош! Пойдём в магазин и смочим наши уста крепким. Ты Митроха не беспокойся, Сейчас принесу бутылочку, а своей хозяйке скажи: 'Мы придём ужинать через полчасика'. Сегодня день выдался тяжёлый. Вот и подпасок мой идёт. Бери его Митроха, а я сейчас прибуду.
Петруха, моя взяла тебе выпить - сказал Митрофан. Ладно, взяла - махнул рукой Петруха - Я пью бесплатно там, где денег много, а что она купила, потом выпьешь без меня. Знаю Митроха, какая она жизнь. Ухо ей в горло. Ты мне только кнут зашей и на этом будет добро с твоей стороны.
Я что - ответил Митрофан - Это мы быстро сумеем. Взяв кнут, Митрофан пошёл в дом, а за ним подпасок. Лёнька - крикнул Петруха - без меня не тронь, рано тебе ещё пить
Симка Казакова родилась в деревне. Она была простой девушкой, за что и полюбил её Иван. Сошлись они странно. Однажды мать Симки пригласила Ивана домой и сказала: 'Вот Симка привела тебе жениха, мне осталось жить, всего ничего.
Люби Иван дочь мою. В чём она будет не права - мой грех, но видать девка не балованная и простецкая, думаю, что слюбитесь. Ты Симка не улыбайся, женихов сегодня и не так уж много'.
Дочь была добродушна и не перечила своей матери. Да и что было перечить, когда Иван ей нравился. Сыграли свадьбу и с тех пор живут вместе душа в душу.
Сегодня исполнились сорок пять лет. Посовещавшись с Иваном, они решили отметить день рождения Симы. Вечером приглашённые сели за стол. Дарили подарки. Сима смущённо говорила: 'Да что вы, зачем подарки? Вот, ведь придумали и так хороша без них. Все смеялись, смотря на именинницу.
Подарок конечно Бог знает что, но приятен - говорил Петруха - Жизнь возвращается на свои рельсы. А как же, вот и по людски стали отмечать день рождения. А подарочки убери, в жизни всё сгодится.
Прошло некоторое время, все были под хмельком. Кто пел песни, А больше говорили о жизни. Сима вся раскрасневшая рассказывала: 'Так все начинали. Мне ни дать , ни взять
Сорок пять годков, а что мне сделалось - ничего. Живу, не хуже других и дети растут. Поначалу тяжеловато было. Землицы своей не имели. Отца в шестнадцатом году убили.
Мать и меня с двумя братишками прибрал кулак Семикин. Работали мы и день ,и ночь, а он нас корил, что мы хлеб его едим бесплатно. Мать наша была красивой. Помню, придёт домой вся красная и плачет. Мы её спрашиваем. Что с тобой? Она отвечала - Спите детки, вам рано ещё знать. А что знать - продолжала разговор Симка - Мне было уже считай пятнадцать годков. Парни приставали. Он так и говорил матери: 'Если не будешь приходить, твои дети умрут с голоду. Вот какая жизнь была. И до меня добрался бы. Он матери намекал. Может, так и получилось бы. Да вот советская власть ему не дала. Много побил он наших мужиков. Когда его поймали, то хотели разорвать на куски. Власть не дала. Наша власть добрая. Сколько у нас пленных было? А как мы с ними? От себя отрывали, а давали им последний им кусок хлеба. Бабы наши плакали от своего горя, а их
проклятых фашистов сдавшихся под натиском наших мужиков - жалели. А кого спрашивается? Они у нас всю страну ограбили, а мы жалеем, сердце женщины такое. Оттого жалеем, что сами горя видим столько - одному Богу известно. Я конечно не верующая, а просто хочу сказать: 'Начинать надо жить по совести. Скажем, есть лишку хлеба - помоги другой. Теперь бабы наши без кормильцев остались. Все им должны помогать. А то вот смотрю, какая баба с мужиком живёт, хвост поднимает. Возьмём к примеру Паньку. Катерину за что так оскорбила? В мире надо жить. Хватит нам друг на друга наговаривать и склочничать. А что до жизни? Она в лучшую сторону пошла. Народ стал веселее, скоро проклятую войну забудем. Детей вырастим они, конечно, умней нас, что и говорить. Но пускай не забывают наши горести и мучения, которые нам пришлось испытать. Две войны пережить и революцию завоевать, не каждому народу дано.
Подруги скажу так: 'Чтобы не было больше войны, осиротевших детей и вдов. Сегодня мой день, но выпью я не за себя, а за всех нас переживших войну.
Молодец Симка, правильно говоришь, аж за душу взяло. Вот Иван - баба, у тебя какая, ни дать ни взять, а чувствуется наша - советская. Это тебе не Евдоха. Ухо ей в горло. Пью за тебя Симка, за твои речи, за душевную красоту. А душевная красота, как природа и нет лучше человека, у которого она есть. Прости меня Иван, но я твою жену поцелую.
Петруха подошёл к ней со стаканом в руке - не глумитесь надо мной люди добрые, может я и правда сошёл с ума, но она за самое нутро взяла.
Он выпил водку и наклонившись поцеловал Симку. Все захлопали. Иван смотри - засмеялись женщины - отобьёт пастух жинку. Будешь знать, как разрешение давать на поцелуи. Да бросьте вы. Человек от всей души - понимать надо - сказал Иван. Они долго ещё говорили, наслаждаясь, хорошим отношением друг к другу. Только поздним вечером разошлись по домам.
Шли напряжённые дни по разливу торфяных полей. Каждая бригада перевыполняла план.
У всех было хорошее настроение. Костя разбирал бумаги, открылась дверь. Секретарь к тебе можно? Да-да, захотите - сказал он.
Зашёл смуглый парень, держа в руках кепку, переминаясь с ноги на ногу. Я по такому делу? Мы приехали работать и работаем, сами знаете неплохо.
Да жаловаться на вас не приходится - Костя откинулся, на спинку стула - по какому делу пришёл? Дело у нас серьёзное - продолжая разговор - парень сел на скамейку. Между нашими и вашими ребятами конфликт назревает. Вы меня понимаете?
Костя сдвинул чернильницу - Значит не ладите из-за? Девчат. Во-во, секретарь не ладим, дело до хорошего не дойдёт
Костя нахмурился - ладно, разберусь. Знаю, чья работа. Иди, я зайду к вам в барак. Опять Ивашка со своим братом всех натравливает на сезонников. Мало им женщин. Наверно ни одна уже плачет от их дел. Пора за них браться - думал секретарь. Он хлопнул ладонью по столу и вышел на улицу.
Навстречу шёл Ипат - Секретарь здорово! Что не весел? От тебя я не весел - Костя остановился. Что вы затеваете? Хотите сорвать летнюю кампанию. Вот что скажу: ' Если вы не прекратите к сезонным рабочим приставать, то примем меры, хватит, с вами нянчится.
Да что ты секретарь, они сами на нас. Я к примеру, вчера с одной ходил, так чуть не отлупили. А двумя раньше с кем ходил? - спросил Костя.
Ипат сплюнул - Ну, с другой, это моё личное дело с кем хожу, с кем лежу никого не касается. Или секретарь тебе завидно? Брось свою бабу, будешь холостым. Наверное, устал с одной. Конечно я понимаю, но сделать ничего не могу. Ты секретарь, им вроде не положено свою семью разбивать, а так же и другие. Между прочим, она в тебя влюбилась.
Я к ней подхожу и говорю: 'Пойдём - пройдёмся'. А она мне отвечает - Если бы секретарь пригласил, другое дело. Ну ничего, и её обломаю. Бегать будет, вот увидишь. Бабы - они сначала норовисты, а как погуляешь, становятся податливыми тёлками. Костя вздохнул. - Да Ипат, видно война тебя не научила. Каким был, таким остался.
Ипат улыбнулся - Ты секретарь ошибаешься, она меня научила многому. Не ты один держал немца за глотку, но и нам приходилось. Я скажу одно. Не лезь в мои дела. Между мной и тобой не будет победителя и побеждённого. Был секретарь и нет его. Мне всё равно. Учти партийный товарищ. Ипат сплюнул и пошёл в сторону продуктового магазина.
Костя усмехнулся - Пугать вздумал. Нет, голубчик, он не из пугливых, на ногах стоит твёрдо. Война научила всему. Но, что-то, не нравилось Косте? В глазах Ипата, какая то спрятанная злость. Надо поговорить с фронтовиками, где он воевал. Войну всю прошёл, а не похож на настоящего солдата. Костя ощутил, какую-то неясность в этом человеке. С этими думами пошёл смотреть, какая бригада перевыполнила план, а кто и отстаёт.
На улице стояла демонстрационная доска показателей о выполнении плана по разливу торфяных полей. Между собой разговаривали комендант дядя Коля и Афанасий. Иван молодец! Двести процентов выработал. Как так можно работать? У него говорят до каждой минуты рассчитано. Когда работает его бригада - Афанасий задумался - Я не успеваю машиной подавать трубы.
Подошёл Костя. С каждым поздоровался в отдельности - Как работаешь? Афанасий. - Да что работа, нормально секретарь. Скоро подсохнут поля, пересяду на трактор. Дело привычное. Наступила пауза, комендант, немного кашлянув - сказал: 'Костя не хватает тумбочек, стульев - ломают их как спичечные коробки. Озорничать ребята стали.
Знаю дядя Коля. Давай пройдёмся по баракам и посмотрим, что и где не хватает, как живут они? И вообще мы что-то упустили.
Ладно, идём секретарь. Тебе виднее, но ты выслушай меня. Если это дело так пойдёт, то у нас ничего не останется от инвентаря. Одни железные кровати и разбитые бутылки. Пьянство развелось, особенно, наши поселковые стараются.
Около дома плакали женщины - Надо же, молоденький такой. Ему бедному весь живот вывернуло, два часа прожил. Несчастная Анфиса, как она выдержит такое горе? Да как же они бабоньки? Сергей бросил папиросу сказал: 'Гранатой подорвался, только не могу понять. Где он её взял? Как на войне! После такой штуки не только одного, а всех ухлопает сразу. Я помню, мы стояли под Орлом. Так один вывернул гранату, хотел бросить, а не бросил, Так себя и ещё четверых уложил. Поганое - это дело. Думаю так, что приедут из органов и разберутся. А вы бабы не голосите, только душку наизнанку вывернете. Она и так вывернута
Весь посёлок был взбудоражен. Приехал из города следователь.
Здорово Константин, друг ты мой боевой. Как жизнь? Всё мы с тобой встречаемся, когда беда случится. Костя обнялся с Семёном - Да вот понимаешь, вышло у нас как-то нехорошо. Эх, Костя, хочется встретиться без дел. Вспомнить наших товарищей. Разлетелись все после войны. Получил письмо от Гавадзе. Зовёт в солнечную Грузию. А Пётра председателем колхоза выбрали. Спрашивал о тебе. Отписал ему, что ты стал ещё отцом. Да давненько мы с тобой не виделись. Семён задумался - Жаль паренька. И в наши края война докатилась. Сколько людей гибнет от этого дела. Где немец был, там ещё до сих пор ещё находят мины снаряды и прочее ненужных нашему государству вещей, которые убивают не в чём неповинных людей. Разве сразу уберёшь - это зло? Я думаю, что граната здесь появилась не случайно. Мы на оперативном совещании подняли дела всех фронтовиков живущих в вашем посёлке, никакой зацепки нет. Ребятишек, больше надо слушать, только они могут сказать, где мальчонка взял гранату. К матери не пойду, всё равно сейчас толком не ответит эта женщина на мои вопросы. А вообще я Костя хочу тебе сказать - Это интересное дело оно кое с чем переплетается. Есть здесь маленькая зацепка, но это невероятно. Мне надо ещё сходить, где он подорвался? А ты секретарь накрывай стол. Часа через три буду у тебя дома.
Семён ничего не рассказал Косте про семью убитого сына Анфисы. Не имел права. А дело состояло в том, что муж её находился в Сибири, как сдавшийся немцам добровольно в плен. Он два года находился в концентрационном лагере военнопленных у немцев, а после освобождения его под конвоем отправили на десять лет без права переписки с родными и близкими. Анфиса не верила, что её мужик погиб на фронте. Она писала во все инстанции власти, но ответ так и не получила, в свою очередь подкармливала пленных немцев, которые находились раньше у них на разработках торфяных полей. Анфиса думала, что её родненький Олег, где - ни будь, там далеко в чужих краях и тоже добирается домой холодный и голодный. Она его ждала всем сердцем разлучённой их войной. Двое детей, которых она воспитывала, были её надеждой.
В настоящее время немцев уже не видели в посёлке, и где они никто не знал? Один лишь секретарь знал всю правду, но молчал. У него тоже были неприятности по этому поводу, В свою очередь следователь недоговаривал Косте о его шатком положении, о чём очень сожалел. Его вопрос состоял в том, что его собирались исключить из партии, как деморализованного человека, не доверяющему руководить поселковой партийной организацией. А отсюда вытекающие выводы о его дальнейшей судьбе.
Дело было так! Косте пришла телеграмма с грифом секретно. Всех оставшихся военнопленных ликвидировать. Кто выдумывает эти постановления? Война закончена, пленные никакой угрозы не представляют. Ходят горемычные по посёлку, чтобы найти кусок хлеба. Отправить бы их всех домой и дело с концом. Ан - нет! Не хотят высшие чиновники, им надо засветиться перед Верховным. Не знали они, что такое идти в бой. Бросали нас, как скот на бойню. А сейчас опять хотят бросить в топку неповинных людей.
Они немцы простой народ. Их тоже Гитлер бросал в топку. Натворили они конечно дел много. Но нельзя мстить. Никакая месть не сможет сравниться с милостью дарения жизни. Мстить только может тот, кто не познал глубокую рану в своей душе. Мстить, конечно, можно, но боль навсегда останется. Её не вырвешь из памяти. А если простить, то глядишь, она немного утихнет. Она ляжет на память страдания и поможет немного вздохнуть посвободней. Человек прошедший через прощение всех невзгод становится чище и зла не имея ни на кого продолжает жить, увереннее в своей правоте.
Ликвидируем пленных - думал Костя - Что нам от этого легче будет? Вдовые бабы, у которых, мужья погибли, на фронтах подкармливают немцев. Плачут, а подкармливают. Самим есть нечего. Вот она жизнь, прямо какая-то закрученная. Напишу письмо о своих взглядах на эту тему. Может быть, и разберутся. Нельзя их убивать. Какой прок от этого? Просто и ясно, их надо отпустить домой. У них там тоже, жёны и дети. Нельзя наказывать дважды. Что они солдатки будут рады, если убьют всех пленных? Нет и ещё раз нет!
Чиновник, конечно будет рад. Ему есть, чем отчитаться перед Верховным. Почему власть даётся слепым и глухим к чаяниям народа. Сколько ещё страдать придется всем?
Так не делайте ещё больнее своему народу. Этим указом, только разворошите прошлое, Его надо забыть! Только вспоминать, те миллионы погибших, кто отдал свою жизнь за Отечество. Партия руководила. Но народ шёл воевать не за неё, а за свою землю.
Предки наши защищали матушку Русь, и мы должны были защищать, а идеология коммунистов присваивает все победы - это просто глупость.
Народ победитель и никакая партия не победит, если не захочет он. Ему надо поклониться в ноги и только ему. Война немцами проиграна. Они все мечтают вернуться домой к себе на родину. Им нет никакого дела до политики и дважды воевать их не заставишь. Кто даёт такие инструкции, Костя не понимал.
Престиж Родины надо поднимать через прощение, глубину русской духовности. Страну не поднимешь через террор и страдания. Сколько предстоит сделать во имя будущего.
А с грузом мщения страна далеко не уйдёт. Человек замкнётся в себе и будет не - пробиваем. Лямку свою тянуть до конца своих дней. Эх, Родина! Не ты виновата в своих действиях, а те которые жируют на наших бедах и несчастий. Им бы порулить, а до человека дела нет. Как тяжело смотреть людям в глаза, когда они видят несправедливость по отношению к ним. Мы коммунисты не сидели в окопах, а шли в бой первыми, наравне с простым солдатом. Это были настоящие коммунисты, их осталось немного. Вот и вышли в руководители вся нечисть, которая хочет только - урвать. Надо сказать: ' Поганые они людишки'! А других нет. Осиротела Россия матушка на прекрасных людей. Их надо выращивать, как цветок. С такими руководителями только его, вырвешь, не дав зацвести, а сорняк оставят, вот и живём в нём. Хорошему человеку пробиться сквозь их ряды невозможно. Надо писать в ЦК партии. Неужели не найдутся там руководители, которые поймут. Что делать этого нельзя!
Вошла жена - Вань, что ты делаешь? Кому пишешь? Письмо, аль документ, какой?
Иван, посмотрев на жену, сказал: 'Пишу моя жёнушка о несправедливости. Буду писать, там разберутся'. В глазах Полины появился испуг - Да что ты Костя. Где ты правду найдёшь?
Тем временем Костя отправил письмо с надеждой, что там его поймут. Он знал пленные и так умирали каждый день. Прошу тебя не делай этого, пожалей меня и детей своих. Сколько писали правду? Где они теперь? Никто не знает, что с ними. Ты хочешь за правду оставить нас сиротами.
Скажешь, я воевал. Да все воевали, не посмотрят на твои ордена. Загубишь себя и нас. Она присела ближе к Косте, заплакав горькими слезами, умоляя не писать.
Костя вздохнул и с горечью ответил: 'Скажи, а как нам жить дальше? Всей стране. Не мы одни погибнем, а Россия. Понимаешь Россия. Я ещё не написал, а ты меня хоронишь. Понимаешь, сколько жизней мы спасём? Доведу их до сведения, что мы во многом ошибаемся и дело совсем не в пленных, а куда мы идём? Это вопрос жизни всех нас, если
меня не поймут. Ну, а коли, мне придётся ответ держать? То с поднятой головой. Я в атаку ходил не боялся. Тебя и детей всё вспоминал. А если бы струсили. Видели мы победу. Нет, её бы не было. Умирали за вас, наших детей и за свою Родину. Жена, тихо плакала, понимая, что Костю не уговоришь. Она плакала долго, вытирая своей косынкой слёзы. Они непроизвольно катились из глаз, Чувствовала, что будет беда над ними. Она пронесётся, как вихрь, оставив голые стены и без крыши над головой её маленькое семейное гнёздышко.
Тем временем Костя отправил письмо с надеждой, что там его поймут. Он знал, пленные и так умирали каждый день. Их хоронили в одной могиле длинной метров десять, шириной три с лишним. Каждый день привозили по узкоколейки труппы немцев подальше от посторонних глаз. Кто умирал, а кого и расстреливали без всякого суда.
Через несколько дней, Костю вызвали в райком партии. Он не дрогнул, знал на что шёл.
Полина сидела в уголке с двумя детьми тихо шептала: 'Господи помоги, отведи от нас беду. Помоги Господи' Украдкой молясь, думала, не вернётся её Костя.
Пришёл к ним оперуполномоченный - Ну что Константин, поехали. Дрезина ждёт нас.
Костя подошёл к жене, погладил её по голове, поцеловал детей и вышел из дома, не зная.
Навсегда или просто немного загостится у высших чинов власти?
В райком партии приехали в назначенное время. Костя оглядывался по сторонам. Секретарша печатала на машинке, изредка поглядывая на него. Вдруг отворилась дверь, вышедший из него в кителе невысокого роста человек сказал: 'Заходи, потолкуем с вами.
Костя молча зашёл в кабинет. Он увидел стоящий широкий стол с красным переливом, где сидел секретарь райкома. Он молча показал на стул, который стоял в сторонке от стола, выделяясь от других, своим неприхотливом виде.
Ну что писатель? Опозорил ты наш район на всю страну. Чего ты добиваешься, тебе мало своих забот? У тебя нет, что ли своей семьи? Ты что задумал? Посмотрел я на твою биографию - вроде свой. Нет, душком от тебя попахивает. Ишь - ты, немцев ему жаль. А нас с тобой кто пожалеет? Ты мне брось всякую благодушность проявлять. Ты коммунист, без всяких издержек, будь добр выполнять устав партии! Она, там решила - секретарь
показал пальцем вверх - Мы должны выполнять это решение, а не обсуждать.
Враг есть враг и его надо уничтожать. Нас не больно миловали, в сорок первом убивали налево и направо. Не потчевали хлебом и солью, да сивушной выпивкой. А вот у нас угощают. Знаем мы таких людей. Одна из них детей своих не кормит, а всё пленным отдаёт. И кто думаешь? Муж её наш враг! С немцами не воевал, а добровольно сдался в плен. Знаешь, тебе может рассказать, где он находится? Всем по заслугам и немцам, и предателям вроде, её муженька. У вас идёт какая-то кампанейщина, всех начали жалеть.
Приказ, есть приказ. И его надо выполнять. Мы его выполним без всяких колебаний.
А таких, как ты будем безжалостно выгонять из партии с вытекающими отсюда последствиями. Ордена, видите - ли одел. Не помогут они тебе. Коммунист должен быть стойким до конца! А если сдал, то нет тебе места в партии. Лучше застрелись и детям твоим легче будет. А ты ведь настоящий враг народа, отголосок ненавидящего нас класса
Недобитых капиталистов и всяких мастей западного мира. Тебе нет места рядом с нами.
Пошёл прочь отсюда.
Костя встал, подойдя ближе к столу, где сидел секретарь райкома партии, без всякого смущения и дрожи в голосе сказал: ' Не вам судить о партии. Да она безжалостна к врагам, но не военнопленным. Есть международная конвенция, и мы её должны выполнять. А вы её не выполняете. Есть постановление нашей партии и товарища Сталина, что немецкий народ не виноват за злодеяния Гитлера. Народ и фашизм, две разные вещи. Не бывает так, что все фашисты. Во всяком народе есть и сомневающие, и отвергающие идеи фашизма. Всех значит под гребёнку. Только недальновидные исполнители чудовищных указаний могут повредить нашей партии. Это на местах таких руководителей, как вы. Наша партия состоит из всех бойцов ударного отряда бескорыстных и не сомневающихся в светлом будущем всего человечества коммунистических идей Марксизма - Ленинизма. Да, мы должны быть бесстрашны к врагам нашей Родины, но и должны быть человечны к каждому гражданину нашей и другой страны. Надо ближе подходить к человеку и понимать его. Не наказывать, а помогать ему в каком направлении, он исходя из своих ошибок, исправлял бы их.
Партия наша должна быть гуманной. Если одного простим, то вокруг него соберутся, десять и будут знать, что мы честны к людям нашей страны, понимая ошибки прошлых лет. А если только будем убивать, то грош нам цена и нашей партии. Я знал, на что шёл!
Если бы не понимал, что происходит вокруг этого дела, то малая мне цена, как коммунисту и как секретарю нашей партийной ячейки. Не вам судить. Партия нас рассудит и закон высшего разума. В ЦК, я надеюсь, разберутся! А бояться мне нечего. Я эти медали брал в бою, проливая кровь и своих солдат, и чужих. А вы я гляжу, боитесь за свою шкуру.
Районный секретарь вдруг выскочил из кресла и громким голосом заорал: 'Вон отсюда, паршивец. Я тебе покажу, где раки зимуют. Всех сгною, ты у меня ещё попомнишь...'.
Костя вышел из кабинета, где его ждал оперуполномоченный.
Его держали три дня в камере, потом отпустили. С тех пор он ждёт своей участи не надеясь на лучшее.
Женщины стояли около колонки и шептались - Бабоньки, смотрите, следователь пошёл. Искать будет, аль просто так приехал? - Дура ты Матрёна. Кто же так приедет? Пошёл к сараям, там мальчонка подорвался. Теперича смотри, не смотри - сказала Матрёна - ничего не высмотришь, нет мальчонки более. Бог дал - Бог взял. Видно судьба его такая написана. От этого бабоньки никуда не уйдёшь и не спрячешься. Жаль, конечно, да ничего не сделаешь. Царство ему небесное. Он милый теперича в раю, на нём нет грехов. Не успел их нагрешить. Женщины, ухватившись за край головного платка, утирали свои слёзы.
В эту минуту, каждая из них позволила себе расслабиться и поплакать об утерянных кормильцев и родных в недалёком прошлом. Когда смерть шла одна за одной, женщины крепились и сознавали, что на войне они защищали Родину. Тогда никто не показывал слёз на людях. А теперь они все вместе оплакивали горе Анисьи, погибшего её ребёнка.
Она сидела дома в чёрном платке, опустив голову. Слёз вовсе не было, глаза сухие. Взгляд потухший. В мыслях она была далеко от других воспоминаний, только одно слово повторяла. Не уберегла, не уберегла...
Её жизнь проходила не просто. Это про неё говорил Косте секретарь райкома партии о неправильном поведении с военнопленными. Как-то они в сентябре сорок пятого года ходили по посёлку, озираясь по сторонам. На пленных смотрели вдовы погибших мужиков на войне и сироты оставшихся без отцов. Один из них хотел, погладить мальчонка по голове. Тот, испугавшись, отбежал от него. Пленный смутился. Ему было лет под пятьдесят. Его глаза синие, как море издавали печаль. Скулы, сильно выступали, а нос был виден острым, как клюв у орла. Тощий, весь исхудавший перебирал из рук в руки свою рваную пилотку.
Он сел на бревно, опустив голову. Вспомнил о далёкой родине, ему милому сердцу деревню, которая была на возвышенности и небольшой пруд с костёлом. Он часто ходил туда с матерью, где она наставляла верить в Бога и слушаться старших по дому. Не воровать, трудиться хорошо и быть честным человеком. Знал, что его мать, отец и братья погибли под бомбёжками. Что двое детей пропали без вести. Жена сошла с ума. Бедная Катрин - думал он - не выдержала такого горя. Ей некому помочь, родители тоже были убиты. Она осталась одна на белом свете. Расплата наступила за всё и за все страдания других. Только бы ещё увидеть раз Катрин, и вспомнить их молодые годы. Как они были счастливы, любовь объединяло их в одно целое. Им казалось, что нет никакого дела до остального мира.
Самое главное они были счастливы. Казалось, что безоблачное небо будет всегда над ними. Два любимых человека, будут купаться в любви, оставляя надежды другим.
Его дёрнула женщина за плечо. Он поднял голову, увидев женщину, лет под тридцать пять. Но можно было дать и больше. Её красивые круглые глаза, выделяли потухшую синеву моря, морщинки выступали вокруг глаз, выдавая раннюю спелость ещё не старого кожу лица, Одета она была в длинной чёрной юбке, Выцветавшая кофта обтягивала её приличную грудь. На голове был платок, завязанный вокруг шеи, в калошах на ногах. Это была Анисья.
Она махнула рукой в сторону барака, где жила. Пленный безропотно подчинился, пошёл за ней. Отворилась дверь в небольшую комнату, которая была разделена на две части.
При входе стояла небольшая печка, на ней стояли кастрюльки, в другой стороне железная кровать и небольшой кухонный столик с двумя стульями. Дневной свет проникал из другой части комнаты.
Анисья включила свет, показывая фрицу на стул. Он сел, оглядываясь по сторонам, опуская то и дело голову. Анисья открыв кастрюлю, накладывая в миску картошку. Взяв буханку чёрного хлеба, нарезала его ломтями, положив на стол. Потом, достала два стакана из стола, пошла в другую комнату, принесла трёхлитровую, мутную жидкость. Эта была брага. Её варили на праздники, свадьбы и прочих застолий. Покупали сахар, дрожжи, разводили всё в воде и заливали в бутыль. Через две недели получалась пойло, которое заменяло водку. Чем больше она стоит в бутыли, тем крепче она становится. Весь посёлок варил эту брагу. Правда, было противозаконно, но все молчали, хороня ее в подпол.
Анисья налила в стаканы брагу, один из них протянула пленному, а другой взяла себе.
Она выпила, поморщившись, отломила кусок хлеба, понюхав его, показывая пленному, чтобы он выпил. Тот поднёс стакан ко рту, попробовав его, медленно начал пить. Он понял, что это есть какая-то наливка, про которую не знает. Анисья дала ему ложку.
Немец смущённо, стал медленно, есть. У него закружилась голова, но что-то приятное стало протекать по телу. Как бы он себя не сдерживал в еде, она быстро закончилась.
Анисья в свою очередь показала пальцем на свою голову, пошла открыла подпол, достав оттуда грибы и огурцы.
Она налила пленному ещё стакан браги, немного себе, выпив его до дна. Помолчав, проговорила: 'Ты ешь, ешь милок, уж очень, отощал. Угощаю тебя, чем Бог послал. Бражку я на 'Октябрьскую' ставила и если соседей угостить. Да и в сарае какую - нибудь палку прибить. Сама я без мужа и прибить некому, приходится просить других мужиков.
Тяжело без них. Вот и дома тебя, наверное, ждут. Как же без вас?
Немец смотрел на женщину, кивая головой, он ничего не понимал, что она говорит. Анисья продолжала: 'У тебя есть семья? Жена, дети и родители - показывая рукой на пол высотой с метр, он понял, что она спрашивает о детях и его семье. Пленный наклонил голову, помахав ей из стороны в сторону, заплакал. Он перестал, есть, вытер слёзы и начал быстро говорить. Анисья налила ещё ему стакан браги, а себе малую часть. Они выпили, немец, тяжело вздохнув и боясь, что она его не выслушает, стал сбивчиво рассказывать. Анисья махала ему головой ничего не понимая, но старалась выслушать его. Она вдруг поняла, а ведь он такой же, как и наш мужик. Только не хватает улыбки, а где её взять в его положении. Убьют сердечного или умрёт от голода, от болезней. Ишь,
как выглядит. Одна палка и только. Аксинья поняла, что у него семья вся погибла, Ей стало так его жалко, что сама заплакала. Она плакала оттого, что её муж так и не вернулся домой к своим детям. Отца убили на фронте. Мать умерла от горя, потеряв двух сыновей.
Она теперь одна-одинёшинка с двумя детьми на руках. Помочь ей некому. Народ сам жил впроголодь, проклиная войну и всех, кто отнял у них счастье жить полюдски.
Немец продолжал говорить о своём горе. Аксинья положила ему руки на голову и стала гладить, как ребёнка. Его всего трясло, от боли, которую он испытал в душе. Ты крепись
милок, может тебя и отпустят на твою родину - сказала Анисья - Тебе бы подкормиться, а так ты ещё молод. Я слыхала, что немцев начинают потихоньку отпускать. Ты только выживи и всё образуется. Анисья ещё налила недопившую брагу ему, указав на дверь.
Немец закивал головой, молча выпив, встал, поклонился Анисье вышел на улицу. Его качало из стороны в сторону, дойдя до двух берёзок. Ему было так хорошо, что даже забыл войну и плен. Упал на землю, мгновенно заснув, как малое дитя.
Так Анисья жила, надеясь на возвращение своего мужа и на лучшую жизнь. И вот ещё такая беда. Следователь услышав, плачь женщин, ещё более согнулся в плечах, пошёл быстрее, чтобы не слышать их. Он думал о том, что надо бросать ему такую работу. Или загонит себя в могилу, так-как чужое горе становилось ему своим. Он не может, да и не хочет, не замечать, как страдают люди. Семёну по долгу службы много приходится видеть огромное несчастье людей после войны. Если не понимать боль человека - думал он - То с такой работы надо уходить немедленно. Самое главное - Это чуткое внимание к людям
и их боли и обидам. Без этих качеств не получится хорошего следователя.
Костя ждал Семёна. Что-то долго не приходит твой дружок - сказала жена - Наверно уехал. Зачем наварила так много картошки? Пойди на улицу, может не найдёт нас. Да придёт он, просто задерживается - сказал Костя. Что же, придёт - это хорошо. Ты мне давеча говорил, что я жена секретаря, не должна ругаться с бабами. А как не ругаться?
Когда несправедливо говорят о людях. Ты послушал бы, что они говорят. Гранаты привёз Иван и у него есть пулемёт. Правда, не знают где он? Гранату нашли около его сарая.
Я так думаю - брешут бабы. Да на Иване лица не было, когда он узнал, про такое горе. Теперь ещё пуще стал. Иван не такой человек! Он душевный и добрый. Зачем ему гранаты, да пулемёт ещё? Ему поди, надоело на войне, эти игрушки. У него вся грудь в орденах. Вот и поругалась я с бабами.
Послышался стук в дверь - Эй хозяева, можно к вам, или спите?
Полина подскочила к двери - Проходите, проходите, мы вас ждали и подумали, что не придёте. Семён виновато развёл руками - Работа задержала. Извини меня хозяюшка, что так поздно. Показывайте, где у вас богатырь?
Костя заулыбался - Спит, зайди в маленькую комнату, увидишь. Семён подошёл к кроватке сказал: 'Жаль не могу на руки его поднять. Вот она жизнь. Гитлер не хотел нашего человеческого рода, а оно растёт. Когда в первые военные годы я видел, как умирают дети от бомбёжек, истощения - сердце обливалась кровью. Думал - конец нашему роду, а потом ругал себя за такие мысли и воевал в три раза сильнее, наверно, поэтому выстояли. Каждый из нас понимал, что война шла на истребление нашего народа. Разум и справедливость на земле всегда победит.
Вроде погиб человек, не вернёшь его. Похоронили и всё! Нет, кто виноват в этом деле, тот должен быть в ответе перед матерью, перед народом и нашем обществе, а оно состоит из нас и того паренька! Рассказывай, как живёшь секретарь'?
Да вы садитесь за стол - сказала Полина - Проголодались, наверное? Выпейте, закусите, а потом и разговаривайте на здоровье.
Семён сел за стол - Это верно! Я не завтракал и не обедал, так, что подавайте всё подряд. Самое главное картошки и огурцов - побольше.
Костя разлил по стаканам водку - Жена и ты выпей с нами. Полина отвернулась, вся покраснев - Ты же знаешь, мне нельзя.
Семён улыбнулся - Ого Костя, опять значит поздравлять, придётся - молодец! Выпьем за твой дом, за твою семью, за всех вас.
Он с охотой ел картофель с огурцами, приговаривал: 'хорошие огурчики у вас. Как их уберегли? Словно - свежие ещё. Да это всё хозяйка - улыбнулся Костя - Я что погреб сделал, а она остальное. Душевно отдыхаю у тебя - сказал Семён - Вот так бы у каждой семьи - Полнейший коммунизм. Правда можно было и без водки. Она Костя всему виновата. Сколько преступлений на этой почве происходит. Я замечаю, что фронтовики стали попивать, а до войны не пили. И молодые стали приучаться. Я не говорю, что все пьют, но многие употребляют уже без необходимости. От этой заразы отучится трудно. На войне давали по пятьдесят, ну сто грамм. Там была необходимость. А сейчас , почему так происходит. Наверно организм привык. Трудно разобраться, но водка нашему делу вред!
Костя заёрзал на стуле - Да я Семён и не пью её. Ради тебя моя Полина взяла. Семён усмехнулся - Дело не в тебе Костя. Я знаю, что ты не пьёшь. И как с такой женой пить. О других я думаю. Ты как секретарь в стороне от этого дела не отмахивайся.
Полина, услышав такой разговор, ушла к соседке. Рассказывай Костя о вреде алкоголя всем. Ты на людях. Понимаешь жаль видеть спивающихся мужиков. Работа моя, что ли
такая. Всё обратную сторону вижу.
Семён задумался, отложил тарелку в сторону - Хорошее я видел у тебя - А, что плохое
выкладывай. Как ты думаешь, откуда в огороде Ивана взялась ещё граната? Почему, там в толк не возьму? Не похоже, а всё против него - понимаешь.
Я тоже думал - Ответил Костя - Нет здесь всё сложней. Разобраться надо, а что гранату нашёл. Мало ли она как попала туда? Я всех здесь знаю. Честные они люди. Только вот об одном не могу сказать. Правда это к делу не относится, в общем слушай.
Костя рассказал подробно о встрече с Ипатом, и своих сомнениях. Наступила тишина. Семён потушил папиросу сказав: 'Всё это интересно и у меня есть, кое-что про него, но не будем торопиться, надо разобраться. Ты пока понаблюдай за ним, что интересное- звони. Я поеду. Дел у меня много, а здесь задержался больше, чем надо. Очень рад, что посидели с тобой. Зови хозяйку, поздно совсем, благодарю за ужин.
За что? - Костя смутился - Приезжай к нам с семьёй. Семён улыбнулся - Теперь вы приезжайте к нам, два раза подряд в гости не ходят. Будь здоров! Счастливый ты человек.
Как-нибудь соберёмся все вместе. Вот только когда?
Семён опять задумался. Толкнул в плечо Костю и вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь.
На похоронах погибшего было много народа, все стояли молча и ждали когда вынесут гроб с покойником из дома. Ребята стояли в стороне, каждый мальчишка думал о том, зачем он не отдал гранату взрослым? Они догадывались, что друг покойного Генка знал, где взял он гранату. Но никому не скажет. Предателем он не будет, думали ребята.
Для всех был один закон - не предавать. Если, кто-то из них рассказывал о других, что-то
секретное, с тем не дружили. Обходили стороной, а иногда за это и били. Свой престиж каждый мальчишка держал на высоте. И чтобы не случилось, они не за что не расскажут.
Народ зашумел - Несут. Несут. Около подъезда стояли два стула .Четверо мужиков опустили гроб на них. Была жара, сразу потянуло разложившимся человеческим трупом.
На лбу покойника лежала лента от церковного убранства. На груди икона ' Божей Матери'. Заплакали женщины, не скрывая своих слёз. Вдруг упала на гроб мать погибшего. Сынок родненький - кричала она - Да как я буду жить без тебя.....
Анисью взяли под руки, совсем обессиливающую, дали ей понюхать нашитыря. Около могилы прощались с покойником все поселковые жители. Затем Митрофан взял молоток, накрыл гроб крышкой и забил гвоздями.
Когда опустили гроб в могилу, каждый брал горсть земли и бросал на него, а затем лопатами быстро сбросили в могилу оставшуюся землю. Получился небольшой холм.
Всем давали по ложке сваренного риса, за упокой души раба Божьего.
Народ стал расходиться по кладбищу, к своим родным и близким, которые похоронены здесь. Тихо плакали вдовы, и матери утирая чёрным платком слезу.
Жизнь берёт - своё. Посёлок, стал забывать о мальчонке, подорвавшимся гранатой. Настала пора сенокоса. Стар и мал косили, жали серпами траву на лугах, канавах, в лесу траву для коров и коз.
Каждая семья имела скотину. Сено надо был много, а покосов хороших не было. Зимой пуд сено пуд стоил десять рублей. Не каждый смог купить и поэтому старались, как можно больше запастись им. Делянки с хорошей травой распределяли между красноармейками. Они были вдовами, так-как мужья не вернулись с войны. Им в первую очередь отдавали самый хороший покос. Но перед тем, как делить между ними, много делянок уже было скошено. Дело доходило до драк, если кого ловили на месте с ворованным сеном. Ивашка с братом косили на делянке не принадлежавшая им. Они знали, что здесь косить нельзя. Заготовили пудов тридцать сырого сена, как в их сторону