Аннотация: Звездолет землян находится в системе двойной звезды, здесь они столкнулись с необъяснимыми загадками неведомой цивилизации.
Косматые ослепительные шары висели в Пространстве. Чудовищная скорость их собственного вращения вокруг оси не была заметна на таком расстоянии. Один шар был голубым, а другой - оранжевым. Через светофильтры они казались очень красивыми.
Где-то здесь по сложной орбите между этими шарами - звездами мчалась крохотная планетка со странным названием Приблудная. В "Космическом справочнике" за 2295 год давалось этому следующее объяснение:
"Свое название планета получила при первом исследовании двойной звездной системы А-440 экспедицией Валентина Максимова в конце прошлого века. Вначале все признаки указывали на версию, по которой много миллионов лет назад Приблудная была захвачена гравитационными силами звезд-гигантов при их прохождении вблизи другой планетной системы. Дальнейшие исследования не подтвердили этот вывод. Но довольно легкомысленное название у планеты с легкой руки Максимова сохранилось. Диаметр - почти семь тысяч километров, расстояние до каждой из звезд системы - не ближе десяти миллионов километров, один оборот вокруг оси делает за двенадцать часов".
Андрей Лобов еще раз взглянул на экран внешнего обзора и пошел в кают-компанию, где космолетчики занимались анализом старых гипотез. Это была своего рода гимнастика ума после длительного отдыха в каютах межзвездного корабля. Юра Васильев, заваривая крепкий черный чай, который здесь все обожали, попутно вспоминал:
- Еще в двадцатом веке американец Браун выдвинул одну интересную идею. Согласно ей каждая цивилизация на определенном уровне развития при первых признаках истощения энергии центрального светила совершает его замену. Выбирается подходящая звезда из ближайшего окружения и начинается перемещение всей планетной системы вместе с умирающим светилом, используя остатки его энергии, к новой звезде. Браун утверждал со стопроцентной уверенностью, что знаменитый оранжевый свехгигант Антарес именно по этой причине несколько сот лет назад отправился в путь к нашей Солнечной системе, но катастрофа не позволила довести разгон до расчетно высокого и система Антареса движется к Солнцу только со скоростью пять километров в секунду. Такими темпами он достигнет орбиты Плутона лишь за два с лишним миллиона лет.
- Точно! - откликнулся молодой Сидоров, которого уже в полете прозвали космоюнгой. - В свое время мы в училище всей группой переболели гипотезой Брауна. Из-за нее я и подался в Дальний Космос. Хотел антаресян из беды выручать. Думал, что цивилизации нам будут на каждом шагу попадаться! А на самом деле...
- Ого-го! - оторвался от шахматной доски Слава Шведов. - Все слышали, надеюсь? Дорогой Петр! Уж не подумываешь ли ты сменить профессию? Вообще-то с нами в полет просился некий Дружбин, кажется, твой близкий приятель. Даже удивляюсь, почему это кэп выбрал именно тебя - такого сомневающегося...
Космоюнга разом стушевался и ничего не ответил. С Дружбиным они с малых лет были соперниками. Да и сейчас остались: на далекой Земле одно милое создание пообещало обоим сразу "ждать до гроба". Не попав на "Союз" Иван Дружбин остался в Солнечной системе на полугодовой вахте на маленькой космической станции у Юпитера. Несколько дней провел у друга на станции и Петр, кстати, около огромного Юпитера ему очень понравилось. Там открывался изумительный разноцветный вид на планету, таинственное Красное пятно, возникали возможности для открытия великого множества тайн. Масса интересной повседневной работы с новыми приборами, высадка десанта в юпитерианскую атмосферу, наблюдение за ходом Великого Эксперимента... Петр видел, что соперник его основательно увлекся. И это было просто замечательно! Можно надеяться, что не часто будет вспоминать о Мери Крайтон. В те далекие дни он с Иваном заключил джентльменское соглашение, по которому друзья появятся в гостях у девушки вместе после возвращения "Союза" из системы двух звезд. Почти все в экипаже знали про сердечное увлечение Сидорова, бывало слегка над ним необидно подшучивали.
- Ладно, - вздохнул после непродолжительного молчания космоюнга, - какая вам разница, кто на борту - Дружбин или я? Давайте лучше, Вячеслав Павлович, партию сыграем, решением задач не надышитесь!
Шведов отмахнулся:
- Нет уж! С тобой в шахматы играть неинтересно, ты на пять ходов вперед меня видишь! Лучше подежурь в рубке, а то Лобов слишком бортовой ЭВМ доверяет. Какие новости, Андрей? Засекли автоматы Приблудную? А то мне еще на нее садиться.
В кают-компанию вошел руководитель экспедиции Антон Пельц и сразу приказал:
- Через десять часов у нас начнется напряженная работа, поэтому прошу всех разойтись по своим местам для отдыха!
От звездолета отклеилась крохотная песчинка и начала плавный спуск к поверхности планеты. Андрей дал команду на ЭВМ и песчинка сразу приблизилась, заняв половину экрана. Это был планетолет-разведчик Шведова. Через несколько минут он скрылся в газовых вихрях Приблудной.
Пилот первого класса Вячеслав Шведов получил задание найти посадочную площадку для звездолета "Союз". Не было смысла экипажу делиться на части для исследования планеты и оставлять "Союз" на орбите. Такого же мнения придерживались и на Земле, когда планировали экспедицию. Для связи с экипажем в случае необходимости можно было использовать спутник-автомат "Звездный", который оставила около планеты команда Максимова сто с лишним лет назад. Проводя взглядом шлюп друга, Лобов связался с Пельцем:
- Послушай, Ант! Мне хотелось бы взглянуть на обшивку спутника. Мало ли что могло произойти за столетие...
- Согласен, - ответил Пельц, - я, правда, сомневаюсь, что "Звездный" мог претерпеть изменения, все системы функционируют нормально, но береженого бог бережет, как говорили предки. Бери свой шлюп и отправляйся, я здесь подстрахую. Связь держи обычным порядком.
Настроение у Андрея было хорошее, обычное рабочее настроение. Он любил свою работу, любил исследовать звезды и околозвездное пространство, планеты, спутники планет. Во Вселенной - много чего интересного, непонятного. Андрей Лобов в Дальнем Космосе был уже девятый раз.
На ходу укрепляя прозрачный шлем и производя общую герметизацию скафандра, космонавт направился в шлюзовую. Со слабым характерным звуком сработала автоматика шлюза и вот уже не на экране, а через стекло шлема видит Андрей белесую пелену облачного покрова Приблудной над неподвижной центральной площадкой, на которой он стоял, включив электромагниты на ботинках. Основная масса звездолета - огромное веретенообразное тело - вращалась с огромной скоростью для создания искусственной тяжести во внутренних помещениях. На ближайшем планетолете ярко светилась цифра "10". Андрей сделал к нему несколько неуверенных шагов, открыл дверцу люка, влез в кабину. Выходы в открытый космос с полной невесомостью требовали основательной подготовки. И такая подготовка была у всех, но всё равно ходить на магнитах в невесомости было непривычно, неудобно и неприятно.
В кабине светился огонек вызова. Андрей задраил люк, включил прогрев двигателя и двухстороннюю связь.
- Здесь все в порядке, можешь стартовать, - дал добро Пельц.
Осторожно выведя шлюп за внешние сооружения звездолета, Андрей задал автомату курс и мысленно повторил на память технические данные спутника серии "Звездный":
- диаметр без антенн и фотоэлементов - около пяти метров;
- длина вместе со световыми батареями - сорок три метра;
- масса - сто двадцать тонн;
- имеется негерметичный центральный отсек с доступом для осмотра приборов в космосе.
Такие спутники использовались, как космические маяки и ретрансляторы. Рожденный за много парсеков отсюда, "Звездный" год за годом посылал данные о планете в Солнечную систему. Вычислительный мозг - бортовая ЭВМ - при необходимости самостоятельно корректировал орбиту спутника и через равные промежутки времени менял программу исследования. На Плутоне главная приемная станция непрерывно вела накопление данных о планетах и звездах, эти данные неслись по Вселенной с сотен направлений - отовсюду, где успели побывать земляне.
Через несколько минут на экране шлюпа возникло и быстро приблизилось ажурное сооружение, напомнившее Андрею паука из детских лет, когда ему вместе со сверстниками довелось отдыхать в Зеленом заповеднике под Будапештом. Шлюп уравнял направление движения и свою скорость относительно звездного паука и вошел с ним в устойчивую связь.
Космонавт внимательно всматривался в экран, стараясь понять, есть ли внешние изменения у этого странного на первый взгляд, но очень сложного и совершенного объекта. Сто восемь лет, которые прошли после экспедиции Максимова, не оставили, казалось, никакого следа на "Звездном". Время не властвовало над ним. Видимо, в системе не было губительных метеоритных потоков.
- Все нормально? - раздался голос Антона.
- Вроде бы, - отозвался Лобов и начал готовиться к выходу, - сейчас взгляну поближе. На Дьюбе мы тоже вначале ничего не заметили. Помнишь?
- Это ты про гибель экспедиции Фролова? Но там внезапно исчезла радиосвязь. И наблюдалось облако...
- Ладно! Давай позже, - прервал Андрей, - не нравится мне состояние люка, будто он почернел. Хотя... Вот это новость!
- Что случилось?
Андрей щелкнул тумблером, включив дополнительные прожекторы на шлюпе, и к тому же сооружение постепенно повернулось боком к одному из светил. Теперь прекрасно было видно, что вместо люка в обшивке спутника зияло круглое отверстие. Черным оно казалось только из-за внутренней тени.
- Однако! - пробормотал Пельц. Он тоже все понял по картинке на мониторе.
- Я все-таки выйду. Опасность следует встречать лицом!
- Осторожнее только... Конечно, защита у наших скафандров эффективная, но от всех ли бед?
Вне шлюпа Андрей вновь почувствовал какую-то неуверенность, скованность. Он приблизился к люку одним скачком, отключив на мгновение магниты.
- Края у него оплавлены, Ант! Как будто газовым резаком действовали. Ты что-нибудь видишь?
- Не очень отчетливо, - отозвался Пельц, - словно дымка на экране. Видимо, на шлюпе объективы барахлят.
Лобов взглянул в сторону объективов шлюпа. Объективы как объективы, с чего бы им барахлить? Он включил нашлемный фонарь и сунул голову внутрь "Звездного". Посветил вокруг. Ничего подозрительного... Просунул руку и щелкнул тумблером. Приборная осветилась.
- Ант, я полез в люк, может быть, меня не услышишь, не пугайся. Посмотрю здесь...
Пельц промолчал. Он хорошо знал Андрея Лобова и даже не пытался протестовать. Он уважал решительных людей и не признавал колеблющихся. Хотя по инструкции, написанной столетия назад, командир экспедиции обязан был отозвать рискующего жизнью космонавта на головной корабль и дать ему приличную взбучку. Однако с Лобовым они были вместе уже четвертую экспедицию и ни разу чрезвычайных происшествий у них не было. В самых отчаянных ситуациях Андрей выходил победителем, он всегда рисковал, но рисковал разумно.
Внутри повреждений не было. Лобов списал показания нескольких приборов, разрядил кассетник видеозаписающего устройства и зарядил его чистой кассетой. Затем он еще раз огляделся. Все было в порядке. За исключением отсутствующего люка. Если сбросить со счетов сверхъестественные силы, то здесь могли поработать только разумники. Эти оплавленные края... В принципе, любое разумное существо на стадии человека могло вскрыть спутник, не прибегая к столь варварскому обращению с ним. Люк не запирался на какие-то хитрые замки, запоры. Достаточно было посильнее толкнуть его...
Андрей выглянул в люк:
- Антон! Ты меня слышишь?
- Вполне. Что там?
- На борту спутника - порядок. Кроме люка, конечно. Ты мне скажи, Шведов сейчас на связи? Или он уже вернулся?
- Нет его пока на звездолете. А связь с ним... Ющенко! Связь со Шведовым поддерживаешь? Почему нет? Пошли вызов, пусть со мной срочно свяжется, есть информация. Ты всё слышал, Андрей?
- Слышал, - ответил тот, выбираясь из спутника наружу.
Внизу под ногами клубились облака Приблудной. В одном из разрывов облаков Андрею почудилась маленькая черная точка.
"Наверное, Шведов, - подумал он. - Уже возвращается".
Но точка вновь пропала и больше не появлялась, сколько не напрягал зрение Андрей. Маневрируя ранцевым двигателем, он облетел спутник и вновь вернулся к шлюпу. Посмотрел на объективы телекамер и хотел уже занять свое место в шлюпе, но в этот момент обратил внимание на третий объектив, расположенный по левую сторону от входа. Собственно не сам объектив заинтересовал его, а находящийся рядом с ним черный шар. Даже не шар, а шарик, размером с нашлемный точечный фонарь.
- Что за черт? - вырвалось у Андрея.
- Ты о чем? - сразу спросил командир.
- Сейчас, - Лобов вынул из вспомогательного контейнера, притороченного к поясу скафандра, небольшой пенал и стал осторожно приближаться к непонятно откуда появившемуся объекту. Нужно было изловить его, укрыть в контейнере и доставить в сохранности на борт "Союза" для тщательных исследований.
В полутора метрах от цели пришлось притормозить из-за внезапного сигнала радиометра. Андрей повел в сторону шара рукой с датчиком и почувствовал, что сигнал резко усилился. Дальше двигаться можно было только рискуя здоровьем и жизнью - радиация превышала допустимые пределы в несколько тысяч раз и никакой скафандр не спас бы. Здесь могла помочь только система высшей защиты.
Лобов повернул в сторону, влез в шлюп.
"Вот почему у Пельца плохая видимость" - подумал он и включил на экран внешнего обзора второй объектив. Изменив положение объектива, Андрей добился, чтобы изображение шара попало в его поле зрения, и потихоньку дал малый ход. Как он и предполагал, шар уплыл за пределы экрана. По всему было видно, что шар заблокирован с земным спутником. Находился он точно против зияющего чернотой провала люка.
"Вот они - разумники! - восхитился про себя космонавт. - Выставили наблюдательный пункт. Кстати, очень незаметный наблюдательный пункт. Ладно, никаких пока экспериментов, полечу к себе, облачусь во что-нибудь более безопасное. Вот тогда поэкспериментируем".
Планету двух Солнц мучили судороги землетрясений, скалы выглядели, как живые. Где-то в огромной глубине раскаленное ядро не давало покоя поверхности, которую попеременно освещали то голубая, то оранжевая звезды. Их мощные гравитационные волны добавляли изящности движениям "порхающих скал".
Иных цветов, кроме цвета звезд и черноты теней, на планете не наблюдалось. Вячеслав Шведов смотрел из иллюминатора, а руки держал на пусковых рычагах, так как в любой момент почва под шлюпом могла исчезнуть, чтобы превратиться в холм в километре отсюда.
"Жаль, что связи нет, - подумал он, - картинку передал бы потрясающую. Что за умник планировал здесь посадку звездолета? Пожалуй, нам рановато о самоубийстве думать..."
Приборы записи работали уже десять минут, они были включены сразу после посадки. Шведову нравилось это маленькое приключение. Он не мог предположить, что несколько мгновений спустя всесокрушающий подпочвенный толчок бросит ракету в белесое небо к разноцветным солнцам, а движущиеся скалы вокруг начнут новую пляску с устрашающей скоростью. Из них образуются причудливые фигуры, разнообразные формы. Угасающее сознание пилота еще успеет зафиксировать в этих фигурах вздрагивающее каменное веко, а затем пронзительный неживой взгляд, от которого остановилось сердце.
За секунду до этого уже непослушные пальцы включили стартовый двигатель и автопилот с настройкой полета к звездному кораблю.
В астрономическом отсеке было по домашнему уютно, по стенам хозяин развесил звездные атласы, а экран приема с внешних телескопических установок всегда напоминал Лобову стереовизор древней системы. Васильев взглянул на вошедшего и снова принялся настраивать аппаратуру, коротко спросив:
- Про Шведова нет ничего нового?
- Ничего, - также кратко ответил пилот. Он присел к пульту и стал наблюдать за действиями друга. Тот пригласил Андрея на "серьезный разговор - диспут" пока у экипажа была возможность заняться любыми своими делами, так как подвести итоги по выполнению программы и принимать решение о следующих действиях можно было только получив информацию с планеты, то есть после возвращения Славы Шведова.
Помолчав, астроном пустился в рассуждения:
- Мы с тобой, Андрей, налетали уже не один парсек, испытали уйму всякой космической техники, испортили массу новейших приборов. И, однако, цели, что наметили в своей яркой молодости, не достигли. Где они, эти разумники? Ты не торопись, не отвечай, я ведь тебя пока не спрашиваю - просто рассуждаю вслух. Ну нашли мы кое-какие следы у звезд, ближайших к Солнцу. Нашли чьи-то следы и подальше от Солнца. Все говорят: да, это они, высший разум, кроме разумников здесь никто не мог поработать. Эксперты! Специалисты! Вице-президенты академий! Помнишь наши школьные годы? Изучали мы мир животных и знали, как все природа продумала - до тонкостей. Не должны были выжить бронтозавры, и они не выжили! Не тот у них организм был, чтобы выжить. И до человека природа добралась не спеша, не торопясь, совершенствуя механизм наследственности. Вот человек-то и есть высший разум, теперь он стал природу под себя приспосабливать и перестал сам изменяться. Холодно - придумал водяное отопление и электрошубу. Нужно быстрее передвигаться - появился автотранспорт, электроколымаги всякие, солнечные самолеты. Нужно быстрее считать - организовано производство калькуляторов, компьютеров. Вокруг осталась одна приспособленная для человека природа! Да-да, теперь природе осталось совершить революцию, чтобы окончательно не выродиться. А человека теперь никакими силами не изменить. Ни внешне, ни внутренне. Умнее - пожалуйста, сильнее - пожалуйста, выше - пожалуйста! А вот, чтобы три руки вместо двух - это уж извольте! И крылья не вырастут - это уж точно. Остановился человек в своем развитии. Чтобы ему измениться, нужно теперь такую космическую катастрофу, что и придумать трудно. И вот теперь берем проблему разумников. Если они люди, то не могли сделать обнаруженную у Веги гравитационную линзу-ловушку, потому что нет в ней человеческого назначения, не нужна она никому! А если это не люди, то зачем нам встреча с ними? Встреча эта, кроме неприятностей ничего не принесет.
Васильев помолчал немного и так как Лобов не проронил ни слова, продолжил:
- Вот ты, Андрюша, видел своими карими глазами, как они раскурочили наш спутник, и наблюдателя видел, да только исчез этот наблюдатель, отправился к ним, к разумникам с весточкой о том, что появился-де на орбите у Приблудной звездолет землян и делать здесь пока что нечего, дождаться нужно, чтобы улетели восвояси. Тогда и продолжим работу. А что они здесь готовят, какие масштабные эксперименты, почему с нами не хотят контакт устанавливать? А все потому, что головка у них варит по другому, не по нашему работает головка у разумника. Если она, конечно, у него вообще имеется. Может быть, он ногой думает? Средней, например! И искать в этой системе двух звезд разумников считаю ненужным. Братьев по разуму и по облику искать надо, таких как мы. Вот их-то мы с тобой Андрюша, сразу поймем, может быть, даже без переводчика.
Он опять смолк и уставился на приятеля.
"Похоже, моя очередь!" - догадался Лобов.
- Друг мой Юра! - начал он насмешливо. - На счет третьей руки человеку и средней думающей ноги у разумника - это гениально! Давненько от тебя таких популярно-изобретательных лекций не слышал. Может, ты и прав. Жизнь покажет. Мы с Антоном не успели толком переговорить, он сейчас с ребятами Шведова пеленгует. Все будет зависеть от того, что с ним случилось, возможно, планы придется менять. Покажи мне планету, хочу взглянуть поближе.
Васильев включил пульт, пощелкал тумблерами. На экране появилась окутанная облаками Приблудная. Резкое приближение изображения не дало ощутимых результатов - просветов в облачном покрове не наблюдалось.
- Сейчас обрабатывается снятая мною со "Звездного" кассета, посмотрим к концу сегодняшней вахты, что там есть интересного. Юра, а ты знаешь, ведь сто с лишним лет назад облаков на Приблудной не было. Что-то там творится неладное - на поверхности планеты.
- Скорее, под поверхностью! - пробурчал астроном и выключил пульт.
Разведочный шлюп Шведова вернулся через пять часов, когда все его ресурсы были уже истощены. Вначале космоюнга Сидоров предположил, что пилот в шлюпе отсутствует, так как не было ответа на радиовызовы. Но затем Сидорова подменили у рации, он лично с Лобовым вскрыл шлюп и доставил Шведова в медицинский отсек. Это была первая смерть у Пельца во всех его экспедициях. И не было сейчас в экипаже человека, который легко бы перенес утрату товариша. Мертвого пилота поместили в термокамеру для транспортировки на Землю, надежда все-таки была. Надежда на чудеса уходящей каждый день вперед науки Великой базы всех звездопроходцев Земли.
Осмотр шлюпа ничего не дал. Телезапись решили посмотреть все вместе в кают-компании, к тому же была подготовлена для просмотра и видеокассета со спутника "Звездный".
Экипаж собрался через пять минут. Руководитель полета осмотрел всех грустными глазами и произнес:
- Друзья мои! Хотя и больно за славу Шведова, но жизнь не остановилась, нужно думать о решении основных задач экспедиции. Не все пошло гладко в этом полете, видимо, не все мы учли на Земле, когда планировали исследования этого участка Галактики, слишком понадеялись на старые данные Валентина Максимова и на неполные сведения, которые долгое время передавал оставленный здесь Валентином спутник. Сейчас уже многое переосмысливается, появились новые сведения, обнаружен икс-объект так называемых разумников, но суть дела это не меняет. Основное сводится к тому, что после просмотра двух подготовленных записей мы с вами примем решение о дальнейшей работе, о путях исследований в ближайшее время. Одна запись в сокращенном варианте взята со спутника "Звездный" - те отрывки, что еще не дошли до родной планеты. Мало вероятно, что мы что-то из них почерпнем. Вторая запись - со шлюпа Шведова, сделанная несколько часов назад, просмотрев которую, мы, возможно, узнаем тайну гибели нашего пилота.
Пельц еще раз внимательно всех осмотрел. Лобов и Васильев сидели, как и всегда, рядом. Петр Сидоров устроился на своем месте позади всех. Кресло Шведова было пустым.
Пельц кивнул Ющенко. Резко упало освещение кают-компании, зато ярко вспыхнул главный монитор помещения. Как и предсказывал руководитель полета, запись со "Звездного" почти ничего не дала. Время от времени для проверки бортовых систем спутника-автомата в приборном отсеке включался свет и телекамера производила съемку операторной. В зону видимости телекамеры входил также и внешний люк выхода. При быстром просмотре Ющенко нашел момент, когда люк просто исчез. Это случилось "всего" тридцать два года назад, но дата исчезновения люка осталась единственной информацией, почерпнутой после просмотра первой записи. Никаких дополнительных включений освещения приборного отсека зарегистрировано не было.
Вторая запись также не прояснила ситуацию. Непонятной осталась активность поверхности планеты, в материалах, собранных Максимовым, это не отражалось, хотя его зонды много раз опускались на Приблудную. Легкое волнение овладело присутствующими при последних кадрах, снятых в автоматическом режиме. На них явственно проглядывалось сложное образование из каменных утесов, вздыбившихся при очередном подземном толчке. Фигура странным образом напоминала живое существо. И в этот момент двигатели унесли шлюп от планеты.
Несколько минут царило молчание, каждый собирался с мыслями. Пельц предложил высказываться. Первым начал Васильев:
- Ничего нового сказать не могу, свои наблюдения давно передал экипажу, только должен сделать небольшое уточнение. Максимов оставил здесь все по-другому. Планета была как планета, таких остывших планет в космосе тьма летает у звезд и между звездами. Мне таких планет встречалось не менее трех сотен. И атмосферы с облаками здесь не было, я все внимательно посмотрел у Максимова. Прошло по космическим масштабам очень мало времени, но у планеты появилась чудовищная активность, вот она-то и привела к появлению атмосферы из углекислого газа, а также облаков наподобие бывших в свое время у Венеры - до её заселения землянами. И предположений о причинах внезапного возникновения активности у Приблудной у меня нет ни каких!
- Можно мне? - спросился космоюнга Петя Сидоров и после утвердительного кивка Пельца горячо продолжил: - Это все разумники, поверьте! Мы гоняемся по всей Вселенной за проявлениями разума, а они рядом с нами и теперь нужно только понять, дать им сигнал о необходимости установки связи. Ведь это такие перспективы! Скачок вперед!
- Не торопись, юноша, - поднял руку Лобов, - ты вот говоришь, что перспективы там, скачки вперед разные, только, мол, стоит сигнал дать. И, конечно, сигнал принять! Только вот нет уверенности, что нами тоже интересуются. Что мы для других тоже перспективой являемся. Сколько ты сигналов собираешься подавать? Один? Десять? А сколько ждать ответа? День или год? А, может, десять лет? Кто бы эти разумники не были, у нас с ними нет общих точек соприкосновения, общих ориентиров. Вряд ли мы их поймем! Вот так-то, парень... Здесь крепко подумать надо, прежде, чем решение принимать. Да и предложить-то что-либо трудно. Лично я, Антон, склоняюсь к возвращению в Солнечную систему. Мы не готовы к исследованиям на этой бешеной планете, к исследованиям практически вслепую. Жаль затраченного времени, бесполезной гибели моего друга Славы Шведова. Однако, дальнейшее пребывание здесь, видимо, ничего не принесет, кроме новых потерь.
В кают-компании вновь стало тихо. Пельц поднялся и сделал заключение:
- Все так думают? Ну что же, друзья, нельзя не согласиться с Андреем. Пребывание в этой точке пространства становится просто опасным. Будем готовиться в обратную дорогу. На Земле все продумаем, изучим ситуацию с астрофизиками, дождемся новых данных со "Звездного", а там будет видно. У нас пока кроме этой проблемы с разумниками забот достаточно - и на Земле и в космосе.
Сидоров зашел в каюту к Лобову за час до погружения в сон перед стартом.
- А! Петруша ко мне заглянул! Надеюсь, что не в шахматы пришел сражаться? Вот, сижу я здесь один и думаю, что повезло тебе невероятно!
- Конечно! Принял участие в штурме Дальнего Космоса - раз! Овеял себя славой перед Мери, которая уже заждалась на родной планете - два! Такая практика непременно получит положительную оценку в Высшей школе космонавтов - три! Считай, почти без приключений ты стал звездным волком.
- Ты все иронизируешь, а мне что-то грустно стало. Жалко, что юнгам нельзя пользоваться шлюпами в самостоятельном полете. Я ведь в тот раз хотел вместе со Шведовым пойти к Приблудной. Вдвоем всегда легче избежать неприятностей. Он у меня постоянно в глазах стоит - высокий, сильный, с лукавой улыбкой...
Лобов грустно посмотрел на стену каюты, где в траурной рамке висел портрет Шведова. Затем тряхнул головой:
- Брось! Стал космонавтом, выбрал эту дорогу в жизни, знай, что гибель товарищей на этой дороге - к сожалению не редкость. Нужно её всеми средствами избегать, но вероятность значительна, потому и считается профессия космонавта одной из самых опасной в мире. Велик Космос в своем многообразии и злых, непонятных сил здесь больше, чем других. Я в смерть Славки до Земли верить не буду. Только там расставят все точки в происшедшем... А пока для меня он жив! И для тебя - тоже! - и тихо Андрей добавил: - Я так хочу! А сюда мы еще с тобой вернемся, чтобы найти истину...
Он нажал на встроенном в стену пульте черную клавишу и сразу осветился цветной экран. Два огромных ослепительных шара сверкали в десятках миллионов километрах от "Союза". Один - голубой, другой - оранжевый. Они походили на прекрасные драгоценные камни, обработанные искусным ювелиром. Черный бархат космоса подчеркивал их красоту.
- Скажи, Андрей, у тебя наверняка есть какая-то своя гипотеза, объясняющая все происходящее в этой системе двух звезд. У таких опытных исследователей, каким являешься ты, голова всегда полна различных предположений. И одно из них - главное, ты отдаешь ему предпочтение. Но почему-то не рассказываешь всем. Может быть, мне скажешь?
Лобов усмехнулся:
- Хитер ты, Сидоров! - "Опытный исследователь"! С тобой в сравнении? Тогда, конечно, опытный. А вот Антон на несколько десятков световых лет налетал больше. Но его ты спрашивать не пошел, потому что от него трудно откровения добиться. Он сто раз все проверит, а уж потом перед фактом поставит. В общем-то, ты прав! Мыслей у меня об этом полете - порядочно, до следующего хватит. А вот что касается главного предположения, то ты ошибаешься, парень. Нет у меня такого. Все дело в том, что здесь замешаны действия иного разума, очень отличного от нас, землян. На мой взгляд разумники настолько для нас непостижимы, насколько непонятен общий механизм рождения и смерти Большой Вселенной. Пока мы не готовы их понять. Я это еще раз повторяю. А пока не готовы, то и делать здесь нечего! Ты ведь знаешь, что человечество задумало и начало осуществлять несколько лет назад гигантский эксперимент на Юпитере. Наша жизнь образовалась на основе воды и углерода, а ученые предполагают, что возможна жизнь на основе аммиака и кремния. Если такие предположения верны, то через сотни тысяч лет или раньше на Юпитере образуются вновь созданные человеческим разумом живые организмы, совершенно отличные от земных. Они будут плавать в океанах аммиака и дышать азотом. Трудно даже представить, что это будет за жизнь, её смогут наблюдать только наши далекие потомки. Теперь, Петр, вообрази себе на минутку, что есть некая разумная субстанция. Скорее всего совсем не похожая на человека, может быть, прозрачная, либо металлическая, либо в виде гравитационных волн. Разум, далеко ушедший от человеческого, но по прежнему ищущий, экспериментирующий, изучающий бесконечные законы Вселенной. Вот этот-то разум и взял себе для опыта голую безжизненную планетку, пригнал её в окрестности двух звёзд-гигантов. Которые ты видишь на мониторе, пристроил на орбиту, пересекающую какие-то расчетные точки между двойными звёздами и запустил неясный для нас механизм эволюции. Как мы - на Юпитере. А нам с тобой остается только гадать, что вырастет здесь через двести или тысячу лет. Или через миллионолетие... Отсюда - извержения и землетрясения, атмосфера из углекислоты и сернистые облака. Можно понять и беспокойство разумников, когда у планеты ими был обнаружен спутник, оставленный Максимовым. А вдруг спутник помешает эксперименту? Выставили наблюдателя, который после моего появления скорее всего самоликвидировался или послал весточку своим хозяевам: мол, все в порядке, опасности данная цивилизация не представляет, можно продолжать опыт. И он продолжается: планету корчит в судорогах, из её недр вырываются раскаленные газы, потоки магмы разливаются по долинам, скалы превращаются в живые и уходят под поверхность, проваливаясь в огромные трещины. Вот тебе и гипотеза. Или она тебе не по нраву? Придумай другую. Мы проводим Великий Эксперимент на Юпитере, а разумники - на Приблудной. Мы творим другую жизнь и они, возможно, делают то же самое. Только на свой манер....
Лобов еще раз внимательно посмотрел на звезды, спокойно излучавшие свет на экране. Планеты, повинной в гибели Шведова, уже не было видно: планетарные двигатели отбуксировали звездолет к месту старта за многие миллионы километров от Приблудной. Андрей выключил обзор. Из динамика раздался уверенный голос Антона Пельца:
- Внимание! Всему экипажу срочно занять свои места перед стартом к Солнечной системе. Объявляется пятнадцатиминутная готовность!