От центрального корпуса отделилась большая группа празднично одетых людей и двинулась в моем направлении. Я хотел незаметно прошмыгнуть мимо, но не удалось. Меня окружили, послышались возгласы:
- Добро пожаловать, Александр Юрьевич!
Мне было очень приятно. Какая, однако, хорошая традиция на здешней базе отдыха - всех опоздавших так радушно встречать!
- Как доехали, дорогой вы наш? - обратился ко мне импозантный смуглый мужчина с растопыренными ушами.
- Ничего доехал, - ответил я и хотел уже направиться на регистрацию. Но смуглый не отставал:
- Александр Юрьевич! Вы, наверное, хотите с дороги отдохнуть?
Я удивился:
- Что я, кирпичи таскал, что ли? С чего мне отдыхать? Впереди полторы недели отдыха, еще успею...
Одна очень интересная брюнетка с глубоким декольте почему-то в экстазе захлопала в ладоши и, жеманно глядя в мою сторону, заявила:
- Ах, какой он остроумный!
- Издеваетесь? - буркнул я, но почему-то было приятно.
Брюнетка закатила глаза и неожиданно спросила:
- Александр Юрьевич! А вы нам сегодня споете?
Но здесь смуглый с оттопыренными ушами совершенно некстати начал говорить, что Александр Юрьевич сегодня петь не будет, он устал с дороги, ему нужно принять ванну, сделать массаж и еще смолол какую-то муру, добавив:
- И вечно вы, Евгения Павловна, покоя никому не даете!
Меня прорвало:
- Да что вы пристали, ей богу - устал, устал! Ничего я не устал. И если Евгения Павловна пожелает, я на руках ходить буду!
Брюнетка вновь закатила глаза:
- Как? Вы и на руках можете?
"Точно - ненормальная!" - подумал я и показал, как хожу на руках. На мой взгляд, это понравилось не всем. Однако брюнетка вновь захлопала в ладоши. Затем взяла меня под руку и увлекла в сторону открытой эстрады.
Остальные отдыхающие двинулись за нами. У эстрады спутница легонько подтолкнула меня к парню с аккордеоном, прошелестев в самое ухо:
- Мы все - почитатели вашего таланта. И нам не терпится...
До меня, наконец, дошло. Они ведь действительно хотят, чтобы я спел.
"Ну, держитесь!" - подумал я и сделал знак парню. Он подошел и вежливо спросил:
- Что играть?
- "Вдоль по Питерской!"
Большое сомнение мелькнуло у парня в глазах, он оглядел меня с головы до ног, но заиграл.
Нет для меня приятнее занятия, чем пение. Еще в школе это был мой любимый урок, я пел громче и старательнее всех. Правда, учительница жаловалась директору, говорила, что своим усердием срываю уроки. Она почему-то думала, что я делаю это нарочно. Только дома я отводил в детстве душу. У отца с матерью я был единственным ребенком и, заткнув уши ватой, они с умилением смотрели, как я пою.
Но на эстраде мне выпало петь впервые. Конечно, я постарался! Еще как!!! Даже по слушателям это было заметно. Особенно меня поразил пухленький блондин в оригинальной цветастой рубашке с надписью английскими буквами "Буш объелся груш". С удивленным лицом, как бы застигнутый врасплох, он продержался дольше всех. Не говоря уже о смуглом с его просто ненормальными ушами.
Парень с аккордеоном внезапно перестал играть и опять внимательно на меня уставился.
- Может, хватит? - с надеждой спросил он, показывая на опустевшие сиденья эстрады.
Я не стал спорить, хотя заготовок у меня было предостаточно, махнул рукой и пошел устраиваться в свой корпус. По пути встретилось объявление:
"Дорогие друзья! В этом заезде вместе с нами отдыхает московский тенор Гребенкин Александр Юрьевич. Окажем именитому гостю достойный прием.
Администрация базы отдыха."
Жалко, подумалось мне, что я не Гребенкин, а всего лишь Иванов - все-таки эта Евгения Павловна была очень даже ничего... И куда, интересно, она так быстро слиняла?