Аннотация: - Человек не властен толком над своим воображением. Не может толком представить себе не только будущее, но и свою реакцию на него. Может обидеть друга ни за что, наговорить гадостей самому важному для себя человеку. Наша же терапия позволяет людям не просто увидеть вероятное будущее, а ощутить, каково им будет жить при том или ином раскладе, всей шкурой прочувствовать свою реакцию на это...
- Он не смог перенести вскрывшейся правды.
Слова эти серым беззвучным эхом отдавались в памяти Артёма. Ложась, словно снег, изнутри на его подкорку. Он почти физически ощущал, как нейронные нити его чувств стали холодными-холодными и ломкими-ломкими.
Как линии электропередач зимой.
- Ему было сложно с самого начала. Непонимание родственников, скандалы на работе из-за учащённой рассеянности... Ну, ты, как его близкий друг, должен знать.
Слово "друг" тогда царапнуло слух уколом боли.
- Когда же он узнал истину о Дилиане...
Артём прикрыл глаза.
Потом снова открыл их. Закрывать их, равно как и открывать их, было совершенно бесполезно.
Перед глазами в настоящее время красовалась изящная заставка Firefox Explorer 2033 - с закусившей свой хвост лисой, застывшей в позе самоотречённого мазохизма. Позе, для этого вида зверей не особо привычной - и не сказать чтобы приносящей хоть кому-нибудь пользу.
Пытаясь хоть как-то отвлечься от мыслей об инициированной им самим цепочке событий последнего месяца, Артём решил выйти в Паутину - но ему было тошно даже от одной мысли надеть кибершлем. Попробовав было запустить случайный просмотр примитивных двумерных сайтов, как правило, создаваемых различными "народными умельцами", едва научившимися прикладывать ноль к единице, он обнаружил, что не в силах сосредоточиться на странном тексте, повествующем о тоннелях реальности и об инволюции информационных пространств. Попытка сузить диапазон случайного поиска до чисто развлекательных сайтов также ничего не дала.
Воспоминания грызли его.
Нет, не то слово.
Подтачивали.
Подобно ледяной иголочке древнего стоматологического микросверла, невесть каким путём угодившего внутрь организма и упирающегося вибрирующим кончиком прямо в сердечную мышцу.
Зябко обхватив плечи руками, Артём подумал, что в красивых сравнениях нет никакого толку.
Дилиана.
По идее ему должны были вспоминаться похороны, слякоть, чья-то речь над гробом, лица родственников, возврат на аэротакси. Но вместо этого из памяти по непонятной ассоциации выскользнуло лицо Дилианы - тогда, когда она спросила: "Он тебе не звонил?" Секундный обмен взглядами - и она закрылась, став непроницаемой словно скала, как видно, всё осознав.
Артём же в этот миг впервые начал подозревать, что совершил нечто непоправимое.
Что его подтолкнуло к этому?..
Глупость.
Влезание в чужую жизнь всегда порочно, под какой эгидой бы это ни происходило. Неспроста на эту тему сформулировано бесчисленное множество поучительных предупреждений, кажущихся обычно юным идеалистам лишь плодом трусливого эгоизма.
Другой употребил бы словоформу "юным максималистам", но Артём в своё время зарёкся употреблять термин "максимализм" ввиду его расплывчатости и бесплодности. Когда пытаются истолковать термин "идеализм" в его бытейском понимании, то всё ясно и понятно, но когда пытаешься истолковать термин "максимализм", то постоянно попадаешь в логическую ловушку: всё время хочется спросить себя - "А что же в этом плохого?" Классический ответ "Максимализм и является наличием вроде бы хороших качеств, но в чрезмерной степени" не устраивал Артёма - как ввиду расплывчатости грани между "достаточным" и "чрезмерным", так и ввиду спорности вопроса о возможности испортить кашу маслом.
Возможно, потому что Артём сам был пресловутым максималистом.
Что его и подтолкнуло к...
...к тому, к чему подтолкнуло.
Ну, какое ему было дело до того, кем в прежней своей жизни являлась Дилиана? Разве мало в том же анимэ классических сюжетов на тему "Бывший злодей хочет забыть своё прошлое и начинает новую жизнь"?
Им несть числа.
Но мы ведь считаем себя самыми умными. Думаем, что правила писаны не для нас.
Слепо следуя при этом другим правилам, сто лет как устаревшим и существовавшим скорее всего лишь на страницах глупых книжек, упиваясь своим джедайским апломбом и ощущая себя паладинами. Нам обязательно надо, захлёбываясь своим героизмом - "Ты извини, Вася, но я раскрою тебе глаза против твоей воли, даже если для этого мне придётся применить лазерные щипцы" - выложить человеку, тогда искренне считаемому другом, всю правду о биографии его новообретённой ненаглядной.
Паладин клюнутый.
Холодная жгучая искра прошла почти через весь организм Артёма от копчика до затылка, попутным пируэтом заставив скрутиться кишечник.
Чувство было эмоциональным, но ощущалось как физическое.
Он пожалел, что у него дома нет нейробластера или хотя бы обычного огнестрельного пистолета.
Уйти вслед за...
Чтобы без боли.
В следующее мгновение он подумал, что боль, в общем-то, не так уж и важна. Говорят, смерть от иссечения вен в ванной приятна и легка - просто постепенно засыпаешь. Хотя, по логике вещей, потеря мозгом кислородоснабжения через кровь должна субъективно восприниматься как удушье - а это довольно неприятно.
Но так ли это важно?
Артём стиснул пальцами кожаные подлокотники кресла, в коем он пребывал. Он не знал, чего он хочет добиться этим жестом - как бы уцепиться крепче за окружающую действительность, оттягивая только что пришедшее на ум действие, или же, напротив, собрать свои силы воедино для предстоящего марш-броска в Небытие.
Он знал одно.
Что пребывание в мире, который он нечаянно создал своими действиями, словно примерив на себя роль демиурга, - мире, где квартира номер сорок семь по улице Осенних Фонарей населена отныне лишь двумя жильцами, двери этой квартиры больше никогда не откроются перед Артёмом и в закатно-лиловых глазах столь слепо и заочно осуждённой им Дилианы навсегда угасла весна, - физически невыносимо для него. Если б он мог повернуть время вспять, сделать неслучившимся случившееся, превратить это лишь в дурной сон или дикий бред даже ценой собственной жизни - он бы осуществил это.
Но...
Артём недоумённо сморгнул. Вернее, попытался.
Заставка старинного портала "Анекдоты.Ру", выполненного в нарочито примитивной графике, вдруг стала серой. И не она одна - всё экранное изображение, даже сам монитор, даже компьютерный стол и динамические обои на стенах комнаты Артёма неожиданно лишились красок.
Артём ощутил, что не может шевельнуть и кончиком пальца.
Прямо перед ним в воздухе, в дециметрах двух от экрана, висела широкая красная надпись: "Ваше решение окончательно? Да/нет".
Артём никогда не был как следует знаком с новомодными ментальными интерфейсами. Но тут понимание того, что и как нужно сделать, пришло к нему как будто само.
И он - всей своей волей, всеми мыслями, всей сутью - вдавил в мерцающие буквы.
"Да".
Тяжёлые скобы нейроадаптеров разошлись в разные стороны. Со стороны, должно быть, это смотрелось эффектно - как громоздкий внешне металлический шлем разделяется на лепестки, подобно легендарному лунному модулю, которые удаляются друг от друга и взмывают куда-то вверх.
"Куда?.." - сонно подумал Артём.
Вяло пошевелившись в кресле-кушетке, он вспомнил.
- Значит, вы не можете чётко принять решение? - спросил врач. Пальцами он теребил верхнюю пуговицу на белом халате, будто пытаясь оторвать её, но глаза его пристально следили за Артёмом. - Вас сильно волнует его реакция.
- Нет... то есть да. Тут нет ничего такого, - покраснел Артём, - просто мне не хотелось бы лезть с кондачка в чужую личную жизнь. Хотелось бы, так сказать, проиграть это заранее.
- Вы сильно близки?
Артём вяло двинул губой. Сил злиться уже не было.
- Не настолько, настолько вы можете подумать. Честно говоря, я и в своей способности быть другом в обыденном смысле силько сомневаюсь. Стал бы я иначе прибегать к...
- К услугам техногадалки?
Спокойно договорив фразу за клиента, врач нажал несколько клавиш на диковинной клавиатуре перед ним.
Будь тут задействована несколько менее одиозная технология, управление было бы сенсорным или вообще ментальным, но нейротехнологии - чересчур ответственная вещь. Неправильно или несвоевременно отданная команда может лишить пациента памяти или психического здоровья. Так что - кнопки и только кнопки.
С датчиками биометрии, чтобы посторонний не мог их нажать.
- Извините за расспросы. Видите ли, всё, что вы почувствуете под действием нейроадаптеров, будет исключительно вашей собственностью и порождением вашего подсознания. Мы не сможем даже зафиксировать и пронаблюдать картину происходящего в вашем мозгу, в наших силах лишь сформулировать для него чёткое задание в соответствие с вашим заказом. Чтобы задание было понято вашим мозгом правильно, нам необходима некоторая ключевая информация.
- Я всё понимаю, - кивнул Артём.
Тогда он действительно думал, что всё понимает. Зря он, что ли, столько читал об этой технологии - в быту именуемой технологией гипномиражей?
- Ключ-сигналом на возвращение будет радикальное осознание неправильности разворачивающихся событий со стрессовой эмоциональной доминантой. Или - настройка по таймеру на возвращение спустя некоторое субъективное время.
Ему тогда и впрямь казалось, что он всё понимает.
Но вот только прав ли он был?..
...Полувыбравшись из кресла-кушетки и обхватив голову руками, Артём встретился глазами с врачом - взгляд того был профессионально-понимающим. Приняв из его рук стакан минералки, Артём сделал сразу большой глоток и чуть не поперхнулся.
- Вы выяснили то, что вас волновало? - чуть погодя поинтересовался врач, дождавшись, пока собеседник оботрёт губы.
- В-выяснил.
Артём почесал нос.
- Откуда можно знать, что так и будет? То есть, насколько можно доверять этому... пророчеству?
- Насколько вы знаете своего друга? - ответил вопросом на вопрос врач.
Артём пожал плечами.
- Мы вместе учились ещё со школы. Его подругу, понятно, знаю куда меньше - разве что по его рассказам. То есть, ясное дело, через призму его восприятия...
Теперь пожал плечами врач.
- Тогда прогноз, скорее всего, близок к истине.
Отворив дверь кабинета, сменщик проводил ироническим взглядом выскользнувшего тенью мимо него наружу светловолосого смущённого парня.
- Полетел, ещё один осчастливленный голубок... Небось, точно узнал, что подружка ему преподнесёт себя на блюдечке?
- Да нет. - Врач повертел в руке стакан из-под минералки, рассеянно любуясь бликами на его гранях. - Вроде бы там была некая душевная драма. То есть могла быть.
- Или не быть.
Сменщик выхватил стакан из рук своего коллеги и заозирался в театральных поисках шкафчика с напитками. Спиртное на работе употреблять категорически запрещалось, но люди определённой категории всегда знают, как обойти запрет.
- Или не быть, - согласился врач, беззвучно вздохнув.
Сменщик аккуратно отвинтил крышку миниатюрной ёмкости с медицинским спиртом.
- Ну, разве это не наша работа - делать бывшее небывшим? Превращать, так сказать, печальную определённость обратно в перспективную неопределённость. Обратный кол-лапс, как это называется у физиков.
Слово "коллапс" он произнёс особенно сочно.
- Не знаю, - ответил врач.
Почему-то вдруг даже слегка улыбнувшись непосредственности своего сменщика.
- Честно говоря, мне в своё время виделись результаты этой терапии в несколько противоположном ракурсе.
Сменщик молча поднял на него вопросительный взгляд. Врач пояснил, в глубине души удивляясь, зачем вообще делает это:
- Мы делаем нереальное, предположительное, - зримым. Обычно человек не властен толком над своим воображением. Не может толком представить себе не только будущее, но и свою реакцию на него. Может обидеть друга ни за что ни про что, наговорить кучу гадостей самому важному для себя человеку - искренне в тот момент считая, что обойдётся как-нибудь без него и что влияние момента важнее всего последующего будущего. Наша же терапия позволяет людям не просто увидеть вероятное будущее - меж нами говоря, я как раз считаю это не самым главным, - а увидеть, каково им будет жить при том или ином раскладе, всей шкурой прочувствовать свою реакцию на это...
Врач вздохнул.
- Философ ты, однако, - заметил вполголоса коллега, разбавляя спирт безалкогольным пивом с привкусом воблы. - Рассуждаешь как фанат прогностических гипномиражей.
- Уже не фанат. - Врач чуть поморщился, едва-едва, словно вспоминая что-то неприятное. - Когда-то был увлечён. Но не более.
- А ты не знашь, кто вообще изобрёл эту штуку? - Сменщик уже разбавил спирт вобла-пивом и теперь готовился к употреблению внутрь самолично произведённого напитка. - Я историю медицины плохо помню, нам на сеансах больше вдалбливали, как техникой пользоваться, а не кто её изобретал. Но я слышал, что эта архиштуковина, или по крайней мере её основа, была изобретена, вопреки всем законам природы, не в корпорациях и даже не в спецслужбах, а каким-то доморощенным изобретателем-вундеркиндом. Ну, типа Вассермана, если не круче.
Врач задумчиво посмотрел на улицу через щели жалюзи.
- Было такое.
- Правда ли, что он из наших был? - возжелал знать сменщик.
Врач чуть улыбнулся.
- Почему "был"? Скорее всего, до сих пор где-нибудь живёт, если печень ещё не села от цирроза.
- Так всё-таки?..
Собеседник пожал плечами.
- Обычный русский студент-медик, каких тогда миллионы были. Талантливый, но не сказать, чтобы вундеркинд. Ярославом Бжезинским звали... - перехватив взгляд сменщика, врач добавил: - Нет, не родственник. Из-за фамилии этой, к слову говоря, ему по жизни приходилось нелегко, так как его политические убеждения, мягко говоря, расходились с убеждениями известного однофамильца.
- Твой тёзка, кстати, - с умным видом заметил сменщик, смакуя коричневатую жидкость.
Врач предпочёл оставить это замечание без комментариев.
- А как он изобретение-то сделал это, эпохальное?
- Ничего принципиально нового он в общем-то не изобрёл. - Врач почему-то нахмурился. - Опыты с магнитно-резонансной томографией тогда уже велись, равно как и опыты с гипнозом, психоделиками и осознанными сновидениями, а отсюда один шаг до технологии гипномиражей. Ввержение мозга в состояние, подобное осознанному сновидению, когда он сам выдумывает себе реальность и заставляет себя верить в неё, но делает это по заранее заданному вербальному шаблону.
Поколебавшись - всё-таки перед ним сидел коллега по образованию - он тем не менее на всякий случай уточнил:
- Словесному.
- Понятно, но как он догадался, что это позволяет предвидеть будущее? Да ещё так точно?
Глаза сменщика блестели. Правда, скорее от выпитого, чем от выслушиваемой им лекции.
- Случайно. Как и со всеми эпохальными, кгм, открытиями... - врач на миг замялся. - Попытался ради забавы пару раз дать своему мозгу сконструировать гипномираж о ближнем будущем. Мозг наш - фантазёр известный, если дать ему волю, он всем нам предскажет светлое будущее, Нобелевскую премию и вознесение на небо. Ярослав приблизительно это и увидел в своих первых прогностических миражах.
- Как Медвепутин или Жириновский - кто там правил Россией в начале века? - надевает ему лавровый венок? - довольно предположил собеседник. - Как ему на шею вешаются все девчонки мира? И все интернет-собеседницы, с которыми он перемолвился хоть парой слов в онлайне, в порядке живой очереди?
- Ну... э... - Врач чуть смутился. - К тому времени, вероятно, Ярослав уже успел пресытиться подобными гипномиражами, в противном случае из выдуманного будущего он бы так и не вылез. Вместо этого он задумался, нельзя ли как-то повлиять на эмоциональные центры или ассоциативные цепи, чтобы они во время сочинения подсознанием гипномиража не искажали его объективность? Превратить подсознание в простой холодный анализатор, использующий все накопленные им за годы сведения об окружающей среде - почерпнутые из вербальных и невербальных источников, звуков, запахов, намёков, прикосновений, неосознанных подпороговых сигналов, возможно, даже отчасти мистических источников, - для бесстрастного конструирования картинки возможного будущего?
- Слова "подсознание" и "бесстрастного" обычно не рифмуются, - неожиданно серьёзно заметил внимательный слушатель.
Врач вновь пожал плечами:
- Может, ему удалось методом тыка нащупать в подсознании одну, но пламенную страсть, которая была на стороне правдивого предвидения будущего...
Он отвернулся к окну.
- Кто знает.
Потеребив пальцами жалюзи, он добавил:
- Продолжение тебе ясно. Начиная с определённого момента, видимые им и его подопытными друзьями миражи о близком будущем стали дивно точны. Хотя до буквального ясновидения не доходило - видения не были целиком точны и никогда не содержали заведомо неизвестной пользователю информации - но поведение людей, даже шапочно знакомых, гипномиражи зачастую предсказывали поразительно точно.
Он покачал головой.
- И даже погоду.
Сменщик немного помолчал, переваривая услышанное.
- Кул стори, бро.
- Не за что. Теперь ты видишь, - врач чуть усмехнулся, - что сие Эпохальное Изобретение было сделано во многом случайно. У Ярослава Бжезинского была даже полуироничная версия, на стыке науки и мистики - последней, как ни странно, слегка увлекались в начале двадцать первого века многие рациональные умы. Версия, что он лишь нащупал и активизировал подлинное предназначение сновидений. Ну, знаешь, многие религии - христианство, иудаизм, ислам - говорят, что до Грехопадения сахар был слаще, а трава зеленее, ягнята спали с тиграми, Природа была другой и всё в ней работало по своему правильному гармоничному предназначению.
- Ты сейчас прямо зоопорно рассказываешь.
Врач надолго замолчал, уставившись в глаза собеседника.
- Скажи, - произнёс он по размышлении, - тебе никто никогда не говорил, что твой мозг совершенен? Как идеальная сфера.
- А твой мозг тогда, получается, наждачка? Смотри, как бы не истёрся изнутри череп.
Считая, что морально уничтожил оппонента, собеседник с тоской повертел в руке почти пустую спиртовую ёмкость.
- Что было дальше? Мне понравилась лекция, особенно пикантные моменты.
- Что дальше?
Врач раскинул руки в разные стороны, словно стремясь обхватить ими всё вокруг. Потом смущённо опустил их.
- Что дальше... живём.
Он вздохнул.
- Ты сам видишь, что происходит со всякими изобретёнными кем-то штуковинами. Внедрение в быт на всех уровнях. Что делают с гипномиражами на высших уровнях - о том ходят лишь слухи, один страшнее другого, вплоть до предположения, что все мы живём в гипномираже какого-нибудь Буша-правнука. На нижнем же уровне - люди учатся с их помощью избегать неприятностей.
Помолчав, он добавил:
- Вроде бы.
- Так это же... хорошо? - неуверенно предположил собеседник. - Ты сам говорил, теперь человек тысячу раз подумает, прежде чем с кем-то поссориться или кого-то обидеть.
- Ну да. Пожалуй, - задумчиво произнёс врач. - С другой стороны, появляется всё больше и больше людей, подсознательно привыкших, что в критические моменты жизни или личных отношений можно дёрнуть стоп-кран. Но ведь не каждый кризис является гипномиражом.
Говорящий печально улыбнулся.
- Люди быстро расслабляются. Говорят, девчонка, чей аэрокар над Ладожским озером вчера столкнулся с пожарной авиеткой, по записям чёрного ящика в последние минуты непрерывно кричала: "Откат! Откат!"
Он заметно помрачнел:
- И это ещё только цветочки...
Почесав мочку уха, он полуприкрыл глаза.
- Иногда я жалею, что... Зря эта технология так быстро появилась и распространилась по свету. Тому студенту стоило бы по меньшей мере как следует всё обдумать.
Вздрогнув, он уставился на сменщика расширившимися глазами.
- Помнишь, я как-то говорил тебе, что внутри гипномиража обычно не осознаёшь, что это гипномираж?
- Ну.
- В действительности это лишь условность, зависящая от изначального программирования. Теоретически можно запрограммировать гипномираж и таким образом, чтобы в определённые ключевые моменты пользователь осознавал себя находящимся там и мог при желании выйти оттуда, произнеся определённое кодовое слово.
- Например, "сезам"? - хмыкнул собеседник.
Врач улыбнулся.
- Например, "сезам".
Голова Ярослава раскалывалась.
Стащив с неё неповоротливый и будто чугунный по массе шлем - ничего общего с ещё сравнительно изящными и футуристичными лепестковыми нейроадаптерными системами - он хмуро обвёл глазами полузабытую комнатушку, заставленную диким синтезом самой разнообразной аппаратуры, не вполне законно одолженной им - благодаря врождённой предприимчивости - у лабораторий зарубежного университета, в котором Ярославу выпал успех учиться.
Взгляд его устремился за окно.
Грязь, слякоть и обычные автомобили образца начала XXI века. Полное отсутствие аэрокаров и воздушной полиции.
- Вот, значит, что будет... - сказал Ярослав.
Вернее, попытался сказать - видимо, из-за гиперинтенсивного воздействия полей на мозг некоторые рефлексы расстроились, и поначалу у него вышел лишь кашель.
- Вот, значит, что будет... в случае распространения этих технологий по миру.
Он вновь закашлялся.
- То есть приблизительно. Вряд ли моё подсознание могло точно предвидеть тренды политики и прогресса, но если в целом...
Голос его затих.
Подойдя к окну, загороженному от улицы отнюдь не жалюзи, а тонким полупрозрачным тюлем, он провёл рукой по лбу - с некоторым отстранённым любопытством рассмотрев оставшиеся на кончиках пальцев капельки пота.
- Надо подумать.
Ярослав коснулся пальцами тюля, совсем как там - жалюзи. Осознав сходство, испуганно отдёрнул пальцы.