Аннотация: короткая юмористическая зарисовка о борьбе с мелкими демонами капитализма
Красный.
Я был возмущён до глубины души и говорил чуть ли не плачущим голосом:
-- Я не могу с ним спорить, он совершенно не руководствуется логикой!
Станов хмыкнул и ответил с какой-то странной интонацией:
-- А с ними и не нужно спорить. Это ж мелкие демоны капитализма. Они не слушают аргументов, только цепляются к отдельным словам или просто лгут.
-- Оу... Но как с ними тогда бороться?
-- Смотри.
Станов вытащил из своего рюкзака небольшой молоток и серпик. Скрестил их и пошёл прямо на Навальского. Навальский сначала зашёлся хохотом, увидев эту картину, затем, продолжая смеяться, начал пятиться. Смех стал нервным.
-- Слышь, не позорься! Убери... Кто вообще разрешил это в институт приносить?
Станов, не оборачиваясь, сказал мне:
-- Видишь, он даже не может произнести слова "Серп и молот".
Навальский страшно зашипел.
Тут уже я хмыкнул и крикнул ему:
-- Навальский! Слабо сказать "серп"?
Демон попытался усмехнуться, но в итоге скривился.
-- Что ты несёшь? Чушь...
-- Скажи "серп"! Давай, скажи "серп"! -- подначивал я.
-- Сссссс... -- Навальский резко побледнел.
-- Давай, у тебя получится!
Станов аккуратно переложил инструменты в одну руку, оставляя их скрещенными, другой рукой вытащил из кармана мобильный и включил плеер. Из динамика донёсся голос Ленина:
"Антисемитизмом называется распространение вражды к евреям. Когда проклятая царская монархия доживала своё последнее время, она старалась натравить темных рабочих и крестьян на евреев. Царская полиция в союзе с помещиками и капиталистами устраивала еврейские погромы..."
Навальский затрясся, и с его лба начал капать пот. При этом он из последних сил пытался паясничать.
-- Слышь, выключи! Ты!.. Придурок красный! Да кто такое старье слушает!..
"...И в других странах приходится видеть нередко, что капиталисты разжигают вражду к евреям, чтобы засорить глаза рабочего, чтобы отвлечь их взоры от настоящего врага трудящихся -- от капитала..."
Навальский продолжал пятиться, а Станов наступал, в одной руке держа серп и молот, в другой -- смартфон.
-- Да выключи ты... Не позорься... Это глупо...
"...Эта старая крепостническая темнота проходит. Народ становится зрячим..."
Навальский перестал улыбаться и внезапно закрыл голову руками.
Я даже испугался, подошёл к нему и положил руку на плечо, но тут же отдёрнул: он был раскалённый, как печка.
Станов тихо предупредил, стараясь не перекрывать голос из динамика:
-- Не трогай его. И не жалей, он вернётся туда, откуда прибыл.
"... Позор проклятому царизму, мучившему и преследовавшему евреев. Позор тем, кто сеет вражду к евреям, кто сеет ненависть к другим нациям..."
Демон весь начал словно сморщиваться и скукоживаться.
-- Навальский, скажи "серп"!
-- Ссс...
"...Да здравствует братское доверие и боевой союз рабочих всех наций в борьбе за свержение капитала!"
-- Ссссооовкииииии... -- прошипел Навальский и растаял лужицей.
Я шумно выдохнул. Станов внимательно посмотрел на лужу, затем аккуратно убрал инструменты обратно в рюкзак.
Я растеряно посмотрел на однокурсника и спросил:
-- А почему?..
-- Что почему?
-- Почему именно это? Речь о погромной травле евреев?
-- Да чёрт их знает. Но за свою практику изгнания духов капитализма я убедился, что этот отрывок действует безотказно на всех демонов. И очень быстро.
-- Ясно...
Однокурсник отвернулся и уже было начал уходить, но я его окликнул:
-- Подожди, что значит, "он вернётся туда, откуда прибыл"? Откуда он взялся?
-- Откуда и все, -- Станов вздохнул, -- из девяностых.