Александр Павлович ГРОМ

     ПРИКЛЮЧЕНИЯ АЛЕКСА

     Трилогия посвящается бессмертному

     автору эпопеи « Властелин Колец»

     Дж. Р. Р. Толкиену, чья жизнь и

     творчество являются для меня

     путеводной звездой.

     КНИГА 1

     АЛЕКС И АРНУВИЭЛЬ

     Аннотация.

     В этой книге повествуется о любви вольного охотника Алекса и эльфийки Арнувиэль. Однажды, эта любовь приведёт их обоих в заброшенный замок предков Алекса, расположенный в Покинутых Землях, где многое тайное станет явным. В числе прочего узнают они и о том, кто именно открыл ночью двери замка гоблинам с Закопчённых гор, в ту жуткую ночь, когда погибла вся семья главного героя. И это будет шокирующая, страшная правда…

     От автора.

     Мне всегда мечталось создать на страницах своих книг мир, в который вы, читатели, могли бы вернуться в трудные моменты жизни и почерпнуть из него силы, уверенность, оптимизм. Ведь там, пусть за гранью реального, остались верные, неунывающие друзья, знающие не понаслышке о том, что такое жестокий бой за Правое Дело. Да, они остались там, и они будут жить до тех пор, пока вы помните о них. Поэтому не забывайте их и в счастье, ибо забвение – оружие, медленно убивающие наповал. Но как бы то ни было, моя опека над созданным миром и его героями окончена. Теперь они сами должны доказать свою жизнеспособность. Вы же, должны либо признать их существование и успех сотворения уже упомянутого мира, либо отрицать всё это напрочь. Вам, полагаю, со стороны, конечно же, виднее. Решайте!

     1 часть

     СПОКОЙНЫЕ ЗЕМЛИ

     Тут звон клинков

     u Зло ударом получает на удар...

     Я - Алекс Стальная Лоза, и мне глубоко наплевать на типов, которым я чем-то пришелся не по душе. Об этом и многом другом я размышлял, сидя в душном, задымленном зале трактира «Белый Конь». На мысли о неприязни наводили косые, настороженные взгляды людей, сидевших за столами неподалеку, когда они обмацывали ими мой пятнистый, маскировочный плащ, свидетельствовавший что его владелец недавно прибыл с Границы. А уже только одно это звучало как обвинительный приговор. Ведь по разумению большинства обывателей, все, связанные хоть как-то с её обороной, перехлёстывли в своём рвении и тем излишне злобили тварей, расселившихся в Ничейных и Покинутых Землях. Чем, мол, собственно и провоцировали последних на прорыв кордонов и совершение жестоких рейдов на территорию Спокойных Земель. Нда-а… Вот уж действительно дурачье! Да если б не было Границы, не было бы ее стражей, следопытов, вольных охотников и разведчиков, долго простояли бы их зажравшиеся города? Долго? Ой, ли! Порой типы, подвыпившие больше других, совсем уж откровенно дерзко осматривали меня с головы до ног, но стоило только с вызовом, в упор посмотреть на наглецов, как те, стушевавшись, отводили взор. Ибо по большому счету, никому из них не хотелось всерьёз столкнуться с одним из тех отчаянных сорвиголов, что отираются на Границе и ходят в походы по Ничейным Землям. Тем более что у этого сорвиголовы надменный, презрительный взгляд, а за плечами меч в потертых кожаных ножнах. Впрочем, Господь создал не только черное, но и белое, что и доказывали женщины сего достойного заведения. Приятно контрастируя с мужчинами своей явно приязненной заинтересованностью к моей скромной персоне, они всячески пытались привлечь внимание. Но, увы, безуспешно. Да, я люблю женщин: блондинок, брюнеток, шатенок, рыжих, впрочем, блондинок особенно, но шлюхи и проститутки вызывали у меня всегда лишь жалость. Хм, но, конечно, бывали и исключения. Ну, так, иногда.

     Отшив очередную полуголую красотку, я крепко призадумался о хлебе насущном, то есть о золоте, которое подходило к концу. Это было досадное обстоятельство подталкивающее меня повернуть на юг, к Долине Тысячи Ручьёв. Там всегда имелся шанс намыть золотишка. При известной удаче конечно. Но я то ехал домой, к Старому Бэну. Да только как после года отсутствия появится без ломаного гроша в кармане? А старик ведь надеялся, что я привезу деньги на ремонт нашего дома... Проклятье! И кто дернул меня тогда сесть за игорный стол? Не иначе сам Нечистый. Хм-м, или же что вернее, мое вечное желание испытать удачу… Словом, в эти распроклятые кости я спустил почти все. Почти, ибо наутро в кармане все же обнаружились последние пять золотых дублонов из когда-то многочисленной, тяжеловесной сотни. При этом воспоминании на душе стало совсем скверно. И я с покаянием представил укоризненный взгляд деда, безмолвно говорящий: - Послал Бог внучка, только вот за какие грехи, непонятно.

      Мои невесёлые размышления прервал необычайно мелодичный голос:

     - Сударь, разрешите присесть за ваш стол?

     Я медленно обернулся к говорившей. Ею оказалась совсем еще юная девчонка в сильно запыленном дорожном плаще, капюшон которого был накинут ей на голову.

     - Да распологайтесь на здоровье, - благодушно разрешил я. - М-м, правда, всего с одним условием – ступайте и приведите себя в порядок. Хотя, полагаю сделать это будет непросто. Но вы уж постарайтесь, постарайтесь.

     Незнакомка одарила меня негодующим взглядом и гордо удалилась во двор. Я уж было, грешным делом, обрадовался, подумав, что она обиделась и ушла искать другой трактир, как двери распахнулись, впуская мою новую знакомую.

     Не глядя ни на кого по сторонам девчонка прошествовала за мой стол, небрежно перекинув снятый плащ через левую руку. Теперь я смог получше её разглядеть. И надо сказать был сразу же огорошен. Но не идеальной фигуркой одетой в довольно шикарный костюм и не длинными роскошными волосами, заплетенными в две толстые светлорусые косы, а миндалевидными, тёмно-фиалковыми глазами служившими украшением нежного, чуть скуластого лица. Вместе с прелестными ушками, слегка заостряющимися кверху, они неоспоримо свидетельствовали о том, что их обладательница – эльфийка. А этот народ в Спокойных Землях не жаловали лет сто или чуть больше. Что и доказало недоброжелательное внимание едва ли не всего трактира, принявшегося вдруг пялиться в нашу сторону.

      Едва же длиннокосая села, я невинно заметил:

     - Госпожа, вы так чудесно преобразились. Представляю, чего вам это стоило. Ведь непросто столько грязи с себя отскрести за столь короткое время.

     - Дурак! - вспыхнула красотка и уж было, приготовилась запустить в мою голову почти пустой винный кувшин, как появился сам хозяин.

     - Что угодно госпоже? - не слишком любезно осведомился он. - Салаты, сыр, жареный картофель, рис, мясо пяти видов, вино, пиво, бренди?

     - Сыр, салат и воды, - не менее неприязненным тоном буркнула моя соседка, после чего высказала напутствие в форме приказа: - Только, милейший, давай поживей! Одна нога тут, другая там.

     Что-то, раздраженно ворча под нос, хозяин удалился.

     - Ну вот, - я был сама покладистость. - Вы вновь можете взяться за кувшин. Но, может, прежде мы вместе опорожним его?

     - Еще чего! - девчонка вела себя несносно грубо. - Я не пью вино, тем более в компании столь подозрительного типа, как вы.

     - Тогда какого черта подсели? Если у вас обо мне сложилось такое прескверное мнение? – сухо осведомился я, начиная понемногу сердиться.

     Незнакомка нервно оглянулась по сторонам и как-то сникла.

     - Извините, - чуть погодя попросила она. – Но ведь не я первая начала, ну… Вы поняли о чём речь.

     - Ладно. В таком случае - мир, - воспользовавшись моментом, благодушно объявил я и разлив в стаканы остатки портвейна, предложил: - Выпейте, госпожа за наше знакомство. Не откажите, так принято у нас, у людей.

     Смешно передернув плечиками, длиннокосая эльфийка, брезгливо морщась, сделала маленький глоток.

     - О Господи, какая дрянь! – тут же последовало молниеносное заключение. - Да это просто невозможно пить!

     - Проклятье, - про себя выругался я. - Сопливая девчонка ко всему подходит предвзято, даже к такому превосходному напитку, как арнадский золотой портвейн.

     - Хм-м, и где вы пробовали вино лучше, госпожа? - несколько иронично, затем спросил я. – Уж не в колыбельке, из которой не так давно вылезли?

     - В Эльфийском Крае есть десятки сортов вин, намного превосходящих это ваше пойло, - сообщила моя соседка, держась, на удивление спокойно.

     - Умнеет на глазах, - несколько поспешно решил я и тут же чертыхнувшись, едва успел перехватить ее изящную, тонкую руку с занесенным для удара, кувшином.

     Появившийся с сыром и салатом, хозяин, установил хрупкое перемирие.

     Чуть погодя длиннокосая, оставив на время свой салат, сказала, оправдываясь с видимой неохотой:

     - Моё недавнее желание треснуть вас хорошенечко, было спровоцировано упоминанием колыбельки. Так что сами виноваты, - и немного поколебавшись, добавила: - Но как это ни странно, я все-таки рада; что ваша голова осталась цела.

     - В ином случае мне и самому было бы очень обидно, - доверительно сообщил я. - Ведь я унёс ее целой с Границы.

     Девчонка тут же ухватилась:

     - А что, собственно, вы делали там, сударь? И имя, вы предложили даме познакомиться, но так и не назвали себя. Вас что, элементарным приличиям не учили?

     - Я сирота с семи лет, какие уж тут приличия? – произнёс я голосом, способным выдавить слезу из камня.

     - Вот как? Простите, не знала, - голос эльфийской грубиянки заметно потеплел. – Всё же, надеюсь, вы не разыгрываете меня?

     - Ну что вы, барышня, - в притворном ужасе, закатил я глаза, – такими вещами не шутят. Нет!

     - Согласна, но дальше! – словно хлыстом подстегнула меня собеседница, слегка при этом испортив предыдущее впечатление.

     - В смысле? – непонимающе уставился я на неё.

     – И вы что же, так и огибались с тех пор сами? До нынешнего дня?

     - Ну что вы, нет, конечно, - я говорил внешне спокойно, но языкастая девчонка таки задела меня. - Через год моих юных странствий меня подобрал Старый Бэн, Мастер Рукопашного Боя. С тех пор он мне и отец, и мать, и дед. То-есть все вместе в одном лице.

     Эльфийка задумчиво кивнула, однако ее глаза продолжали испытующе смотреть в мои.

     - Дальше! – вновь потребовала она.

     - Что дальше? - тут уже, не выдержав, вскинулся я. - Маленький мальчик вырос и много где побывал, но в данный момент он возвращается с Западной Границы, где служил Вольным Охотником. И там-то к нему и приклеилось его прозвище - Стальная Лоза. Имя же, которое он носит с рождения - Алекс.

     - А почему, собственно; Стальная Лоза? - длиннокосая, не скрывая, серьёзно оценивала меня.

     - Не знаю, - пожал плечами я. – Хотя… Скорей всего по ассоциации. Ведь лоза гибкая, прочная и больно бьется.

     - Хм-м, надо признать ваше прозвище служит хорошей характеристикой, Алекс, - признала моя собеседница и чуть помолчав, спросила: - Ничего что я так запросто, по-дружески?

     - Ну отчего же, я только рад этому. Да только и вы назовите себя и хотя бы чуть-чуть расскажите о прошлом.

     - Ладно, - эльфийка вздохнула. – Но надеюсь, вы не из болтливых?

     - Госпожа!

     - Хорошо, хорошо, тогда слушайте. Мое имя - Арнувиэль. И конечно же, вы догадались, что я из Эльфийского Края.

     - Да-да, а как же, - я закивал с видом круглого идиота. - Я очень, очень догадлив.

     - Да будет вам, угомонитесь, - эльфийка на удивление благосклонно восприняла моё паясничанье и даже рассмеялась.

     В моих ушах словно зазвучали, перекликаясь, дивные, хрустальные колокольчики.

     - Родину меня заставила покинуть нерадостная весть о том, что в Покинутых Землях пропал мой родной брат Эарнил, служивший на Границе следопытом, - между тем продолжила она.

     - Блистательный Эрни - ваш брат? – воскликнул я, не сумев скрыть изумление. – И… Что из этого следует?

     - Я хочу найти его. Вы составите мне компанию, поедете в Покинутые Земли?

     Благо в тот момент я ничего не глотал из еды, иначе неминуемо бы подавился и умер постыдной для воина смертью.

     Прежде чем ответить я выдержал долгую паузу, выразительно глядя на эту дуру, а потом тихо, едва не шёпотом, спросил:

     - Вы, конечно, простите, госпожа, но, может, у вас с головой не в порядке?

     - Алекс, я в здравом уме, - с нескрываемой обидой отрезала эльфийка. – Уж будьте уверены!

     - Тогда спишем всё на неопытность и незнание ситуации, - примирительно сказал я. – Но постараюсь вас немного просветить. А начну с того, что в стычках на Границе за год погибает от одной до трёх тысяч стражей. В Ничейных Землях за тот же период, Смерть вычёркивает из списка живых в два, а то и в три раза более, рейдеров, вольных охотников и следопытов. Покинутые Земли забирают гораздо меньшее количество людей. Впрочем, это лишь потому, что суются в них считанные десятки отчаянных храбрецов, имя которым – разведчики. Они элита, способная успешно выживать и сражаться там, где обычным хорошим воинам делать совершенно нечего. Да только и из них почти никто не добирается назад! Те же единицы что возвращаются, свидетельствуют о том, что Покинутые Земли это сущий Ад на земле. Ну, сами посудите! Там…

     - Хватит запугивать девушку, Алекс Стальная Лоза, - в голосе длинокосой, прервавшей меня на полуслове, явственно зазвенел металл. – Скажите лучше другое. Вы сможете мне помочь, или следует поискать кого похрабрее?

     - Ага, поищите, - ласково согласился я, указав на пьяные, красные рожи, окружавшие нас. – Среди этих…

     - Хм, н-да-а, - эльфийка постучала ноготком по поверхности грубого дубового стола и тут же круто сменила тему.- А вы знали моего брата?

     - Лично - нет, но много слышал о нем. В частности, что лучшего следопыта нет на всем севере Границы, и что как мечник он вообще непревзойдённый. А ещё что с полгода назад Блистательный Эрни поперся в одиночку, в Покинутые Земли и там пропал. Пожалуй… Это все, что мне известно о нём, милая госпожа. И если уж вы предлагаете мне путешествие в пекло, к черту на рога, то скажите на милость: вы догадываетесь, зачем он выкинул этот фортель?

     - Несомненно, - кивнула головой эльфийка.

     - Ну так посвятите меня в эту тайну, - настоятельно попросил я.

     - Брат всегда мечтал побывать в Элиадоре – древнем королевстве наших предков. Вот он наверняка туда и отправился.

     - Ха! А что он в нём позабыл?

     - Элиадор гордость нашего народа. Утраченная гордость. И он хотел его увидеть своими глазами. Неужели это так трудно понять? – сверкнув глазами, с вызовом ответила она.

     - Да, в общем-то, нелегко, госпожа! Учитывая, что расположен тот почти в самом центре Покинутых Земель!

     - Пусть так, но речь сейчас не о том, - с достоинством напомнила эльфийка. Затем совсем другим тоном, она поспешно добавила: - Только не подумайте, что я задаром прошу вас помочь. Я… Хорошо заплачу!

     - Сколько? - лаконично поинтересовался мой язык, но, сказать по правде, количество денег уже не имело особого значения.

     - Двадцать золотых монет сразу и восемьдесят после возвращения.

     - Щедро, очень щедро! Особенно если учесть, что памятник на эту сумму можно заказать довольно роскошный, - присвистнув, с иронией заметил я.

     Эльфийка негодующе фыркнув, заявила:

     - Они вам понадобятся живому. И не надейтесь вытянуть с меня больше. Только зря потеряете время.

     - Госпожа, сотни вполне достаточно, но получить я её хочу сразу. Наперёд так сказать.

     - А что за спешка? – она с подозрением уставилась на меня.

     - Видите ли… Я как раз продул в кости указанную вами общую сумму. А на неё имел большие виды мой дед Бэн. Ну, знаете, хозяйство там и все такое.

      - Какое мне до этого дело? - длиннокосая даже притопнула под столом ногой, обутой в кожаный сапожок. - Сказано – двадцать сразу, остальные - потом.

     - Значит, всего двадцать, - продолжал терпеливо втолковывать я. - ­Ведь шансов вернуться назад, у нас практически нет. Выходит, всего-навсего два десятка золотых монет за погубленную жизнь. Маловато!

     - А с сотней в кармане вам что, погибать будет приятней? Или она оправдает погубленную жизнь?

     - А кто сказал, что я возьму её с собой? Я отправлю её деду, через местное отделение Шарнского банка.

     Моя «подруга» открыла рот для ответа, но он был сорван приходом здоровенного амбала, нагло усевшегося рядом с ней. Его маленькие, заплывшие жиром глазки разглядывали эльфийку с откровенной похотью.

     - Слышь, красавица, пойдем со мной, - прерывисто дыша, предложил он. - Здесь наверху; есть хороший номер. Гы-гы! Уютное гнездышко для двоих. Пойдём, не пожалеешь!

     От нового соседа разило потом, пивом, чесноком и… Пожалуй, мочёй.

     Мне это естественно не понравилось. Но более всего мне не понравилось то, что этот гад начисто игнорировал мое присутствие.

     - Может, сперва отужинаете с нами? - я вежливо внес свое предложение в программу развлечений амбала на сегодняшний вечер. - Эй, трактирщик! Бадью мясного супа, да пожирнее!

     Детина едва успел невнятно промычать согласие, как суп, принесенный двумя подростками-официантами, уже стоял на столе.

     - Подставляй тарелку, дружище, - я щедро зачерпнул черпаком верхний слой жира и внезапно плеснул ухажеру эльфийки прямо в лицо. Тот на секунду зажмурился и обмер. Глаза он открыл, вероятно, в самом бачке, ибо я надвинул его амбалу по самые уши.

     - А-а-а! - запоздалый вой потряс стены достойного заведения. Хм, вероятно, суп был слишком горяч, по крайней мере, для лица. Но мне-то какое до этого дело?

     - По-моему, нам пора, - поспешно решила за обоих эльфийка. - Идемте отсюда скорее, Алекс.

     Быстро оглянувшись, я отметил, что разговоры в зале стихли и все без исключения клиенты «Белого Коня» с откровенной ненавистью уставились на нас.

     - Жаль, что эта идея не пришла вам десять минут назад, - пробормотал я себе под нос, одновременно надевая бачок амбалу на голову второй раз.

     Бам!!! Глухой звон, извлеченный кулаком из уже пустой посудины и, видать, с рождения пустой башки, разнесся в готовой взорваться тишине. Бросив на стол три мелкие серебряные монеты, чего с избытком должно было хватить трактирщику, я схватил эльфийку за руку и потащил к выходу. На удивление, никто не выскочил, чтобы удержать нас. Правда, уже минуя последний стол, я едва не зацепился о демонстративно протянутые ноги долговязого рыжего парня, загородившего ими проход.

     - Почем куриные окорочка? - вкрадчиво осведомился я, кладя ладонь на витую рукоять меча. Атмосферу накалявшегося торга разрядила эльфийка. Чертовка так звезданула рыжего стальным каблучком, что тот заорал благим матом и, избегая второго болючего пинка, со всей прытью, на которую был способен, наконец-то убрал ноги. Дверью я постарался хлопнуть так, чтобы штукатурки обсыпалось побольше. А что? Знай наших!

     - Эй, парень, да ты никак спятил? - не преминул прицепиться ко мне привратник с фигурой бывшего борца и, с гнусной, бандитской рожей, покрытой сетью старых и совсем свежих шрамов.

     - Вы что-то сказали, почтенный? - со всей возможной вежливостью переспросил я и резко, почти без размаха ударил «вышибалу» под дых кастетом. Сдавленно охнув, тот медленно осел на пол. Два работника у коновязи старательно делали вид, что происшедшего для них не существовало, но тем не менее на лице одного из них, со здоровенным бланшем под глазом, промелькнуло злорадное удовлетворение.

     Отвязав своего золотистого жеребца, я в нетерпении оглянулся.

     - Чего медлите, госпожа? Какое из этих животных ваше?

     - У меня нет лошади, - эльфийка впервые потупила прекрасные глаза. - Обстоятельства заставили меня некоторое время путешествовать пешком.

     - Вот как? - я даже присвистнул. - А сотня золотом? Существует ли она?

     Эльфийка промолчала.

     - Ладно, здесь не место для дискуссий, да и не время, - я легко поднял ее и закинул в седло позади себя. Мой Дублон потащил бы и троих, а легкая, словно перышко, девчёнка вообще была не в счет. - И куда теперь? - счел нужным осведомиться я, когда копыта Дублона зацокали по одной из трех самых больших улиц Ноттингема.

     - Что вы имеете в виду?

     - Где, в каком месте вы думаете одарить меня презренным металлом, то-бишь золотишком?

     Но она не ответила и лишь руки её крепче вцепились в мои бока. Ее молчание заставило меня, призадуматься. Да только толку от подобных размышлений не было никогда. Я словно магнитом, всегда притягивал всякие неприятности.

     Среди теснящихся, лезущих друг на друга двух - или трехэтажных домов, с правой стороны мостовой мое внимание привлекла красочная вывеска. Два веселых, розовощеких здоровяка пировали за щедро накрытым столом. Их руки были высоко подняты и держали пивные кружки, увенчанные шапками белоснежной пены. Внизу золотом вилась надпись: «Постоялый двор «Услада Гостей». Респектабельно и прилично, решил я, по крайней мере, с виду. Конечно, не будь со мной эльфийской госпожи, я б и не подумал о таких вещах. Воину с Границы не пристала изнеженность. Подбежавший слуга увел Дублона на конюшню, мы же толкнули толстую лакированную дверь и прошли вовнутрь. Хозяин, румяный и круглый, как колобок, мигом подкатился к нам.

     - Чего угодно господам? Номер, сытный ужин или еще что?

     - Хм, - я покосился на застывшую с непроницаемым лицом эльфийку.

     - Нам, пожалуй, надо два отдельных номера и, само собой разумеется, ужин. Пока это всё.

     - Э, м-м, видите ли, - «колобок» замялся, ему явно не хотелось упускать лишних клиентов, - свободный номер остался всего один, да и тот с единственной кроватью, - затем он с надеждой добавил: - Может, все-таки вас это устроит? А? Я б тогда не взял плату за овес, скормленный вашему жеребцу.

     Неожиданно создавшуюся ситуацию разрешила моя компаньонка.

     - Пожалуй, нам это подходит, - и неизвестно перед кем тихо оправдалась: - Если б я не так чертовски устала ... Ни за что б на такое не согласилась. .

     Хозяин довольно потер пухлые ручки с. пальцами-сосисками и проводил нас на третий этаж в маленькую комнатку под самой крышей.

     - Кушать когда изволите, господа? - «колобок» заинтересованно переводил взгляд с меня на эльфийку, правда, на ней он задерживался чуть дольше.

     - Попозже, - я не удержался от короткого смешка. - Дело в том, что мы с госпожой не так давно с аппетитом поели. Э-э, ну, скажем, через пару часов принесите нам чего-нибудь легкого и, пожалуйста, сухое вино.

     «Колобок» с готовностью закивал и укатился по лестнице вниз. Эльфийка же, не раздеваясь, оккупировала всю и без того неширокую кровать. Казалось, она сразу уснула, но я-то был уверен, что через притворно прищуренные глаза «компаньонка» настороженно наблюдает за мной. Попытка сесть на самый краешек «ложа» выдала ее с головой. Эльфийка вскочила и рванула с кровати, словно ветер, в дальний yгол комнаты, немного заросший паутиной.

     - Вы что, идиотка? - с явной убежденностью предположил я.

     - Нет! – выкрикнула она.

     - Тогда какого, простите, черта вы доверяете жизнь человеку и при этом считаете, что он настолько низок, что способен на изнасилование? К тому же, - я просто не смог удержаться от шпильки, - вы ведь еще совсем дитя. Какое же желание вы можете вызвать у взрослого мужчины?

     - Алекс! Прекратите ваши дурацкие колкости! И постарайтесь понять во мне женщину! – буквально вскипела эльфиечка.

     - Ну уж вы хватили, - протянул я. - Если б речь шла о девственнице, я б, конечно, всё уразумел. Хм-м, но женщине-то чего, простите, бояться?

     - Тупица!

     В голову мне полетел маленький глиняный кувшинчик с цветами, схваченный эльфийкой с круглого столика. Можно сказать, третий за день, подумал я, едва успевая увернуться. С веселым звоном осколки упали у левой ноги,

     - Я девственница! Девственница, слышал?

     - Верю-верю! - для убедительности я поднял руки вверх и тут же, чтобы моя прелестная противница не стала праздновать победу, слегка ее урезонил. - Так как там насчет ста дублонов? Они вообще реальны или существуют только в вашем воображении? А? Достойная госпожа Арнувиэль?

     Теперь пришел черед пасовать эльфийке. Нестерпимо долго помолчав, она, в конце концов, все-таки неохотно заговорила:

     - Видит Бог, Алекс, деньги у меня были, но… Я лишилась их в одной из гостиниц, где останавливалась ранее.

     - Лишились? То есть проворонили? - не сдержавшись, осуждающе проворчал я.

     - Мне пришлось покидать гостиницу второпях. И дублоны остались в сундучке с вещами.

     - Иными словами, вы бежали оттуда сломя голову. Почему?

     - Но у меня осталось еще золото, хоть и немного, - попыталась перевести разговор на другое эльфиечка.

     - Почему? - я был неумолим.

     - Ну хорошо, - она отбросила все сомнения. - Вот вам вся правда, а там хотите - верьте, хотите - нет. Мой отец погиб в битве у Роковой горы, мать же, затосковав, ненадолго его пережила. Вскоре после этого старший брат Эарнил покинул Эльфийский Край, где тогда воцарился мир, и отправился к людям на Границу. Теперь, по причине его отсутствия, средний брат Элриад, стал главой нашего рода Платиновой Колонны, одной из Десяти Опор Государства. И пользуясь своей властью, он решил отдать меня замуж за Фейлинора, второго принца королевства. А я терпеть не могла, да и не могу, этого напыщенного, самодовольного юнца! Словом, я сбежала, прихватив деньги, коня и все необходимое. И куда мне было идти? Конечно же, к старшему брату, ведь только он, вернувшись домой, мог поставить на место зарвавшегося Элриада. Но едва я добралась до ближайшего города Спокойных Земель, как узнала от одного из стражей Границы, возвращающегося после ранения на родину, что Эарнил, или, как его прозвали товарищи, Блистательный Эрни, пропал в Покинутых Землях. И тут, в этом самом городке, меня настигает погоня, посланная братом и ненавистным Фейлинором. Все же я ускользнула от них тогда, но через день они застукали меня в одной маленькой гостинице Нелфаста. На сей раз спасло лишь то, что, бросив золото, одежду да лошадь, я вылезла из окна второго этажа и, чудом не поломав ноги, спрыгнула на землю. Так я осталась без ничего. Вот, собственно, и все, Алекс Стальная Лоза. Теперь решайте, стоит ли со мной связываться.

     - Если б вы рассказали все это раньше, милостивая госпожа, - я специально сделал ударение на слове «милостивая», - то наши дороги давно бы уже разошлись. Ну и в историю вы меня впутали! Спасибо. Нет, ну почему тогда, в «Белом Коне», вы с этого не начали? А, госпожа?

     - Сами говорите, что тогда я бы ничего не добилась, – не без цинизма, огрызнулась эльфийка.

     - Что ж, от своих слов не отказываюсь, - мрачным тоном признал я. – Так оно и есть…

     - Да не трусьте, Алекс! Вы же зрослый мужчина, воин Границы! И испугался какой-то погони.

     - Какой-то? - я буквально задохнулся от возмущения. - Да у вас совесть была хоть когда-нибудь? Ведь всем в Спокойных Землях известно: стань поперек дороги эльфийским ищейкам или шпионам и все. Каюк! Амба! Либо стрела в глотку, либо отравленный нож в спину.

     - Трудно разочаровываться в человеке, - постаралась, как можно тяжелей и артистичней вздохнуть эльфийка. – Воистину, времена настоящих мужчин и рыцарей миновали.

     - Другими словами, дураки перевелись, - счел нужным расшифровать я ее слова.- М-да, прискорбно для женщин. А сколько все-таки у вас осталось монет?

     Она с презрением швырнула на стол пять золотых.

     - Вот-те раз, - это количество умилило меня. - Знаете, госпожа, столько же и у вашего покорного слуги. Ну да Бог с ними, с деньгами-то, если по-честному, я помогу вам просто за один поцелуй. Но здесь, сию же минуту!

     - Алекс! - длиннокосая едва не задушила меня в своих объятиях. - Я даже поцелую вас два раза и еще один после возвращения.

     - Тогда уж лучше сразу три! - тут же поступило встречное предложение.

     - Хорошо-хорошо, вымогатель, - ее чарующий смех вновь зазвучал в моих ушах, перекликаясь звоном серебряных и хрустальных колокольчиков. Она трижды нежно поцеловала в губы, и, готов поклясться чем угодно, такой ласки я не обнаруживал ни у одной из известных мне женщин. Увы, все прекрасное в жизни так мимолетно.

     В дверь деликатно постучали.

     - Войдите,- разрешила эльфийка.

     В комнату вкатился «колобок» с подносом, уставленным жареными яйцами с ломтиками румяной ветчины, кольцами белой и красной колбасы, миской, наполненной до краев черной икрой, а также свежим хлебом, сыром и несколькими сортами сухого и полусухого вина.

     - Как изволили господа, - «колобок» был сама любезность, - легкий ужин.

     - Ну, хозяин, - пораженно уставился я на принесенное изобилие. - Что же тогда по вашему разумению сытный ужин? Впрочем, все в порядке, спасибо. И, пожалуйста, внесите в счет разбитый цветочный кувшинчик. Госпожа была неловка и зацепила его.

     Вышеупомянутая госпожа прожгла меня гневным взглядом.

     - А что вы хотели? ~ оправдывался я после ухода хозяина. - Не очень-то приятно брать на душу чужие грехи.

     - Рыцарь! - фыркнула эльфийка, вложив в это слово пару килограммов сарказма, что, впрочем, не помешало ей первой добраться до обширного подноса.

     Оказалось, что за чужой счет аппетит у компаньонки вдруг здорово увеличился. На скромный салат она даже не глянула, а жадно впилась беленькими зубками в кольцо копченой колбасы. А девчонка-то изголодалась в дороге, запоздало смекнул я, но виду не подал. Покончив с едой в мирной тишине, мы еще какое-то время сидели молча, наслаждаясь сытостью и отборным вином. Потом я счел нужным предложить:

     - Госпожа, купите себе лошадь за оставшиеся деньги. Если, конечно, не передумали разыскивать братца. Дублон, ясное дело, могучий конь, а вы легкая, словно перышко, но, сами понимаете, во время долгой и быстрой скачки это играет роль. И порой решающую.

     - Жаль последних денег, - эльфийка нехотя протянула дублоны. - Хотя бы потому, что я теперь буду здорово зависеть от вас, Алекс. Но делать нечего, без лошади несерьезно затевать такой поход. Только покупать и выбирать ее будете сами, тут я полностью полагаюсь на вас.

     - Ну, это дело подождет до утра, пока же нам нужно обмозговать другую проблему. Как сбить со следа эльфийских ищеек? Госпожа, насколько далеко вы оторвались от них?

     - Точно не могу сказать, - Арнувиэль впервые улыбнулась загадочной, чуть кривоватой улыбкой. - Но полагаю, погоня еще пару дней будет искать мое тело на стремнинах Пьяной реки. При множестве свидетелей я весьма правдоподобно утонула.

     - Недурной ход, - счел нужным похвалить я. - Но все же слишком полагаться на него я бы не посоветовал.

     - Критиковать легко, - эльфийка прищурилась. - А вот что дельное

     предложить... Алекс, идеи есть?

     - Сразу несколько, но вряд ли хоть одна подойдет.

     - Хорош советчик, ума палата, да толку от этого ...

     - Проклятье, госпожа, вы все воспринимаете в штыки. Да у меня, если хотите, целый список интересных идей. Первая, например: обрежьте косы, а волосы перекрасьте в черный цвет. Лицо натрите орехом монастырского дуба, и получится истинно арабский загар. Вторая идея дополняет первую ну там, знаете, всякие накладные усы, борода, родимые пятна, шрамы, липовые бородавки на носу и т.д., и т.п. Третья ...

     - Довольно, Алекс! - эльфийка поморщилась, как от зубной боли. ­Лучше не испытывайте моего терпения оглашением всего' этого бреда. Брр, аж не по себе стало от ваших извращенных фантазий.

     - Ну, знаете, - теперь уже обиделся я. - На вас не угодишь. Сбежать от жениха хотите, братца найти тоже, но при этом не хотите приносить никаких жертв. Я уже молчу о том, что вы опять-таки задурно вовлекли в эту историю меня, подставив под эльфийские стрелы и все опасности Покинутых и Ничейных Земель.

     - Как это задурно, Алекс? - нежные щечки компаньонки буквально запылали от праведного гнева. - А три поцелуя забыли? Кстати, один из них был авансом. Хотите, чтобы я пожалела о них? Да?

     - Если будете так нападать, - проворчал я, - придется мне их вернуть своими тремя поцелуями.

     - Упаси Бог, сударь. Вы что, развратник?

     - Не более чем вы, госпожа, - метко парировал я.

     - Алекс, полдня, проведенные в вашем обществе, стоили недели прошлой жизни. Нет, вру, гораздо большего, Давайте утром обсудим все те сложности, что стоят на нашем пути. А сейчас спать, я очень хочу спать, Надеюсь, вы ляжете на полу?

     - Нет, госпожа, на потолке.

     - Если я правильно вас поняла, то эта дурацкая шутка вроде пожелания спокойной ночи. Ну что ж, Алекс Стальная Лоза, спокойной ночи и вам.

     Эльфийка с пренаглым видом заняла кровать, предоставленную «колобком» на двоих, укрылась одеялом и почти сразу же уснула. Или притворилась спящей. Негромко ругаясь, я устроился невдалеке от входа, меч вытащил из ножен и положил рядом. Жизнь давно приучила меня быть всегда настороже, тогда больше шансов дольше прожить. Тем более надо быть готовым ко всему после рассказа Арнувиэль. Эльфы, ее сородичи коварные создания. Добиваясь поставленной цели, они и в грош ломаный не оценят вопросы Чести. Размышляя подобным образом, я незаметно уснул. Рассвет застал меня уже на ногах. Ничего не поделаешь - привычка' с Границы. Какое-то время я позволил себе полюбоваться сладко посапывающей эльфиечкой. Чертовка действительно была чудо как хороша. Но время шло.

     - Эй, Спящая красавица, пора вставать, - и я легонько коснулся ее плеча.

     - Алекс, пялиться на меня вы могли бы еще хоть час, - не раскрывая глаз, сказала она. - Но руками-то, зачем, лапать?

     - Тогда вставайте, нечего бока вылеживать, - я безуспешно попытался скрыть злость в голосе. Проклятая девчонка опять обвела меня вокруг пальца. Надо же, пока я обшаривал ее весьма заинтересованным взглядом, она, эта плутовка, тайком наблюдала за мной. И, 'готов поклясться Создателем, посмеивалась.

     Умывшись по очереди из рукомойника, мы сели за стол друг против друга. Несмотря на сытный ужин, сон на мягкой кровати, причем, если учесть, что все эти удовольствия за мой счет, взгляд эльфийки был не менее задирист, чем вчера.

     - Для воина, с Границы вы слишком долго спите; Алекс, - она, эта эльфийская стерва, еще издевалась надо мной. - Так дело не пойдет.

     ~ Послушайте, госпожа Арнувиэль, - не выдержав, вспылил я. - Мне до чертиков надоели' ваши язвительные шпильки. И если уж вам повезло найти дурака, согласившегося помочь, та хоть не изводите его. Ладно?

     - Хм, простите, Алекс, - эльфийка заметна присмирела. - Давайте лучше обсудим на свежую голову, что нам делать дальше. Я тут, пока вы дрыхли, а потом ... э-э, смотрели на меня, кое о чем размышляла и в итоге пришла к выводу, что, в общем-то, вы правы. Внешность мне хоть немного, но изменить надо. Ну, конечно, косы я трогать не собираюсь, их я уложу короной на голове и запрячу под шляпу, которую вы мне, надеюсь, купите. Кстати, она закроет и мои эльфийские ушки. Цвет лица ... Тут я тоже

     согласна с вами. Хороший восточный загар на короткое время мне не повредит. И одежда, она эльфийского покроя, ее обязательно надо сменить. Ах да, осталась лошадь. 'Надеюсь, вы способны выбрать достойное животное?

     - В чем, в чем, - уверил я ее, - но в женщинах и лошадях я разбираюсь. Так что не волнуйтесь.

     В дверь тихонько постучали. Получив разрешение, вкатился "колобок" с завтракам. С трудом разместив его на стол, он попросил позволения и ушел. Не тратя попусту благоприятные для покупок утренние часы, я быстренька перекусил и, оставив эльфийку одну, отправился на базар. Благо я хорошо знал Наттингем и потому через пятнадцать минут уже шел по торговым рядам, где продавали одежду. Довольно недорого я сторговал красивый, но не броский синий плащ' и модную шляпку из франкской соломки. Труднее была дела с вещами, катары е я надумал приобрести элъфийке для путешествия па Покинутым Землям. А нужны были пятнисто-маскировочные плащ, штаны, рубашка и полусапожки пограничного образца. Все же изрядна побегав и выложив остатки серебра, я приобрел что хотел. А оружие? О нем мы не подумали оба, а насколько я знал, у эльфийки его не было. Теперь следовало позаботиться и об этом.

     Свернув на ряды оружейников, я долго не мог выбрать. Наконец, почти отчаявшись, заметил в простых ножнах шпагу. Интуитивно выдвинув клинок, я чуть не охнул. На нем стояло клеймо '- стройное дерево, а под ним единорог и семь звезд. Эта означало, что оружие отковано в Элиадоре, древнем королевстве эльфов, там, где пропал брат Арнувиэль, если он, конечно, добрался туда. От лезвия исходило слабое серебристое свечение.

     - Сколько? - я небрежна вогнал клинок обратно в ножны.

     Пьяница, продававший шпагу, захлопал глазами, ан, видать, уже не надеялся на удачу, а тут на тебе, покупатель. Пока он ворочал своими отупевшими от алкоголя мозгами, я сунул ему золотой и забрал шпагу, небрежна, будто палку, сунув ее под мышку. Теперь ходу! Душа моя ликовала. Да такой клинок стоил двадцати червонных дублонов, не то, что просто одного! Да-а, такое везение может подвалить разве что раз в жизни, не иначе. Так, теперь осталось прикупить лошадь, подумал я, оглядываясь по сторонам. Базар кипел, и нужно было найти кратчайший путь, ведущий на конные торги. И тут мой взор наткнулся на физиономию мрачного типа с наполовину оторванным ухом и стянутой рваным шрамом правой щекой. Тип пристально разглядывал меня из-под нависавших надбровных дуг.

     - Что, приятель, обознался? - грубо спросил я. - Или у тебя есть ко мне дело?

     Тип буркнул нечто маловразумительное и исчез в толпе. Все это слегка насторожило меня, но не более. Мало ли всякой рвани шастает по базару, а люди с Границы не по душе даже: им. Гнедую' лошадку я сторговал за четыре дублона. Хозяин просил сначала все шесть, но, видя, что перед ним не зелень какая-нибудь, скрепя сердце уступил. И так вроде бы все, что хотел приобрести, я приобрел и даже сверх того, поэтому, ведя лошадку за повод, отправился в «Усладу Гостей».

     К своему удивлению, я отметил, что даже успел соскучиться за эльфийкой и, кроме того, немного беспокоюсь. Как там она? Все ли в порядке? Оставив четвероногое приобретение на конюшне возле Дублона, я мигом взбежал на третий этаж. Эльфийка сидела, глубоко задумавшись, и, наверное, поэтому сильно вздрогнула, едва только открыл ась дверь. Я сделал вид, что не заметил этого. Черт' Девчонка и так слишком горда.

     - Прошу! - красноречивый жест указал на целую кучу купленного. ­Примерьте, пожалуйста.

     - Ну и хламу вы натащили, Алекс, - эльфийка несколько озадаченно уставилась на шмотки. - Зачем столько? Ведь на это ушли и ваши деньги?

     - А, пустяки, - отмахнулся я. - Но в' Ничейных и Покинутых Землях без спецодежды нельзя. С ней, видите ли, больше шансов выжить.

     С любовью истинного знатока она долго разглядывала элиадорский клинок, гораздо дольше, чем всю одежду. Наконец, вдоволь налюбовавшись на мягкое серебристое свечение 'клинка, Арнувиэль со вздохом вогнала его в старые ножны.

     - Воистину, Алекс, вы отыскали бриллиант в грязи. Как вам это удалось?

     - Везение, - я скромно пожал плечами. - Ну и чуток интуиции.

     - Спасибо огромное, - эльфийка немного смутилась. - Дело в том, что я, сколько себя помню, всегда млела от хорошего оружия, но такого ... Такой шпаги у меня не было даже дома, в Эльфийском Крае. Сколько ж вы отвалили за нее?

     - Какая разница, много или мало? Главное - подарок хороший и от чистого сердца. Так что вам за дело до цены?

     - Бога ради, простите, Алекс, и еще раз огромное спасибо. Но скажите, удалось ли вам купить еще и лошадку?

     - Конечно, и смею заверить великолепную. Даже наследной принцессе и той не стыдно было б сесть на такую. Она сейчас на конюшне рядом с Дублоном.

     Одежда моей компаньонке пришлась впору, но я не посоветовал ей переодеваться и гримироваться здесь. Зачем возбуждать подозрение хозяина или кого другого? Быстро упаковав свое имущество в седельные сумы, мы сошли вниз. «Колобок» низко сожалеюще поклонился.

     - Уезжаете? Ай-ай-ай! А я-то стараюсь, поросеночка вам со специями на обед готовлю. Достойные господа, а может, все-таки останетесь?

     - Спасибо, хозяин, - я щедро расплатился с ним. - Думаю, поросеночек ваш не пропадет. Нам же, простите, пора.

     Толстяк развел руками: мол," ничего не поделаешь, и мы с эльфийкой вышли. Гнедая лошадка понравилась ей сразу.

     - Я буду звать эту прелесть Иль-Чара, - тут же решила она. - Что по-эльфийски означает Милая.

     «Иль-Чара», - про себя повторил я. Правда, в моем сознании возник отнюдь не лошадиный образ. Что я, извращенец? Кратчайшим путем покинув старину Ноттингем, мы какое-то время степенно ехали по Разломному тракту. Затем, когда он опустел и нас никто не мог увидеть, свернули с него в' сторону кудрявой рощицы. Красящий кожу орех, шляпка, скрывающая роскошные косы, иного покроя плащ неузнаваемо изменили облик компаньонки.

     - Недурно! - со стороны оценил я, но эльфийка еще долго придирчиво разглядывала себя в маленькое, обрамленное серебряным кружевом зеркальце. Слишком долго для того жестокого мира, в котором мы все живем.

     Тропинку, бегущую между деревьями, с обеих сторон нам преградили отчаянного вида молодцы, и я не удивился, заметив среди них безухого с ноттингемского рынка. Похоже, он-то здесь и заправлял.

     - Эй, вояка! - мой знакомец неприятно оскалился. - Прошли слухи, что у тебя и этой эльфийской лярвы в карманах полно золотых монет. Как насчет того, чтобы поделиться?

     - В моих карманах гуляет ветер, - я с видом насмерть перепуганного дурачка вывернул их наизнанку. - То же могу сказать и о спутнице.

     - А чего ты расписываешься за нее, ослиное дерьмо? - вдруг встрял в разговор другой разбойник, заросший густой черной бородой чуть ли не до самых глаз. И уже эльфийке: - Слышь ты; сучка смазливая, где деньги заныкала? Или хочешь, чтобы я сам их поискал? В таком случае не обессудь, прикосновение к женской плоти возбуждает меня, я теряю голову и, Господь прости, делаю большие глупости.

     Он шагнул вперед, а я тут 'же почувствовал холод остро отточенной стали под левой лопаткой.

     - Шевельнись только, парень, - сипло на ухо шепнул кто-то невидимый. - И все, ты конченый труп.

     В который уже раз я пожалел о своей нелюбви таскать под плащом кольчугу. На Границе без этого, конечно, не обойтись, но тут, в Спокойных Землях, это всегда казалось излишним. Вот и теперь моя надежная железная рубаха бесполезным хламом лежала в одной из дорожных сум.

     - А! Сволочь! - чернобородый вдруг дико, по-звериному взвыл. - Господи, мои шары! А-а-а! - и, скрутившись, он неистово засучил ногами по земле.

     Тут уж я не стал теряться. Резко уйдя от готового впиться в спину Острия, я упал на землю и подсек противнику ноги. Падал тот так, как учил Старый Бэн, - на собственный же нож. Вскочил я уже с оголенным клинком, который тотчас скрестил с огромной ржавой саблей безухого. Эльфийка вовсю сверкала своей шпагой и как опытный боец сразу же стала спина к спине,

     Безухий оказался довольно неплохим бойцом, чувствовал ась какая-то школа, хоть, видимо, и в далеком прошлом. Но это его не спасло. Выбив из жилистой руки саблю, я обратным ударом клинка разрубил рот. Захлебнувшись густой кровью, обильно хлынувшей из широкой раны, предводитель шайки упал.

     Теперь нас "осталось двое против сутулого мужика, поганой мордой сма-хивающего на пещерного тролля. Не слишком умело, но азартно он пытался достать эльфийку зазубренным, кривым мечом, но что-то ему слабо везло. Арнувиэль была целехонька, а вот на щеке ее противника багровел глубокий кровоточащий рубец. Кроме того, с 'кисти левой руки все обильнее стекали на землю алые капли. Наконец, осознав бесполезность дальнейшей борьбы, он хрипло выругался, плюнул в нашу сторону и позорно бежал. Мы не стали его догонять, хотя могли бы запросто.

     - Не лей лишней крови, - всегда учил Старый Бэн. - Ведь даже очень плохой человек может исправиться, пока жив. И потому нельзя по-пустому отнимать этот шанс даже у мерзавца.

     Наверное, впервые за все наше недолгое знакомство мы с эльфийкой действительно с приязнью посмотрели друг другу в глаза.

     - А вы молодец, госпожа, ~ похвалил я ее. - Вот уж не думал, честное слово.

     - Приятная для женщины лесть, Алекс, но если по-настоящему, то молодец вы.

     С искренним уважением мы обменялись рукопожатием.

     - Ой, ей-ей, мамочки! - нарушил идиллию непривычного мира жалостный скулеж.

     - Яйца всмятку, - констатировал я, разглядывая до сих пор скребущего землю волосатика. - Не знал, госпожа, что вы любительница этого блюда.

     - Полезное знание, Алекс, - тон компаньонки слегка заледенел. - Может, и вам когда-нибудь пригодится.

     - Увольте, - слабо промямлил я. - И с какой стати? Я всегда хорошо себя веду с женщинами. Зачастую они сами пристают и не дают прохода.

     - Бабник! - Эльфийка окинула меня уничтожающим взглядом. - Но если даже и так, то одного не пойму: и что эти дуры в вас находят?

     Гася на корню вспыхивающую свару, я примирительно напомнил:

     - Госпожа, пора отсюда линять. Тракт недалеко и, Господь знает, кого сюда может занести еще: Полицию, солдат или подобных же"мерзавцев.

     Напоследок решив пошарить у бандюг по карманам, я вдруг уловил смертельно-осуждающий взгляд.

     - Красть грешно, Алекс, даже у таких, как они. Неужели вам не стыдно?

     - С какой стати трофей, добытый в бою, стал вдруг краденым? ­я вызывающе уставился на нее. - Они хотели обчистить нас до нитки, а"потом убить. Так что все справедливо.- По заслугам, так сказать. Кроме всего прочего, деньги никогда не повредят, тем более тогда, когда их почти нет.

     - Делайте что хотите, - она с презрением отвернулась. - Но только я к этому отношения не имею. Понятно?

     «Скажи так, уплетая добрый ужин, купленный за деньги разбойников, после голодного дня пути. Так ведь промолчишь, святоша!" - про себя подумал я. Вопреки ожиданиям, сильно разжиться за счет разбойников не получилось. Волосатик был вообще пустой. Озабоченный своей статью, скулежатник смог поделиться лишь тремя серебряными лунами, среднего достоинства и размера монетами. Безухий оказался щедрее всех, но дублон и мелочь не слишком наполнили мою душу восторгом. Видно, шайка давно на мели, либо же спрятала деньги в тайном месте.

     Уже покинув рощицу, я все-таки вернулся назад. Старый Бэн учил милосердию, а бедняга, искалеченный эльфийкой, так мучился, что, сжалившись, я с помощью безболевого приема выключил его на пару ча­сов. Нагнав Арнувиэль, я, как ни в чем не бывало, пристроился рядом.

     - Алекс, что вы сделали с несчастным? - она подозрительно уставилась на меня.

     - Зарезал! - Я. кровожадно облизнулся. - Зачем нам свидетель?

     У эльфийки округлились глаза, но язык она почему-то придержала.

     Проехав до развилки, уводящей на север, я придержал Дублона.

     - Свернем здесь? - спросила эльфийка.

     - Да, пожалуй, это и будет наикратчайший путь к Ничейным Землям. К тому же, что немаловажно, больших селений мы на нем не встретим, люди, живущие здесь, простые и всяких там любопытных вызнавал не любят.

     Солнышко стояло в зените, когда я предложил сделать привал. Расседлав коней, мы пустили их пастись по изумрудному, сочному лугу, а сами устроились в тени большого, раскидистого дуба. Жара" отбивала аппетит, и потому обед едва занял десять минут, зато прихваченное у «колобка» сухое вино пошло очень хорошо.

     - Алекс, почему вы такой жестокий? - первой нарушила тишину эльфийка. - Зачем, ну зачем было добивать того беднягу?

     Хм, кажется, моя шутка ее действительно потрясла.

     - Да Бог с вами, госпожа, я просто на время выключил его сознание. Мой дед, знаете ли, Мастер Рукопашного Боя, кое-что и я усвоил. Это не слишком сложно, надо знать лишь определенные точки на теле человека.

     - Спасибо, Алекс, - эльфийка ни с того ни с сего вдруг поблагодарила меня.

     «Странная, подумал я, но кто поймет этих женщин?» Отдохнув и даже часа полтора поспав, мы вновь бок о бок ехали по дороге.

     - Скажите, Алекс, - эльфийка непривычно замялась. - Какого дьявола вы мучаетесь со мной? Ведь не за три же невинных поцелуя? Нет? Тогда за, что? Понимаете, мне стыдно, правда, очень стыдно, что я втянула вас в эту историю. Простите ...

     - Да ладно вам, госпожа, - я успокаивающе, но вместе с тем деликатно похлопал по ее руке, привычно державшей поводья. - Если честно, так я вам даже благодарен. Может, хоть теперь побываю дома не во сне или, скажем, в мечтах, а на яву.

     - Не люблю загадок, Алекс. Насколько я помню, ваш дом в Ренвуде, - где, как вы говорили, в небольшом, уютном доме обитает Старый Бэн.

     - Это второй дом, госпожа, - мне, скрытному и недоверчивому по натуре, захотелось все ей рассказать. Даже то, что не знал деда. Может, все потому, что эльфийка напоминала мне чем-то мать? Но вряд ли, ведь по прошествии стольких лет я даже не помню ее голоса или лица. - Первый же, мой родной дом, теперь в поглотивших его Покинутых Землях. И я родился в нем и рос до семи лет. Тогда это была еще Граница и славное княжество Лоншир, охранявшее опасные рубежи. Княжество, где правил мой отец, храбрый сэр Уильям, и испокон веков над башнями развевались малиновые стяги с золотым оленем, - тут я тяжело вздохнул. - Но однажды кто-то предал нас. Всю стражу на Границе усыпили и вырезали. А дверь замка открыла чья-то предательская, подлая рука, впуская в его предутреннюю, сонную тишину страшных гоблинов с Закопченных Гор, темных гномов оттуда же и нахлынувшую волной прочую нечисть с Ничейных и Покинутых Земель.

     Эльфийка сочувственно взяла меня за руку, и, странное дело, Я не убрал ее.

     - Не знаю точно, что там происходило дальше. Помню, проснулся я от страшного топота подкованных железом сапог, от грохота выбиваемых дверей, жуткого чужого хохота, полных паники криков женщин, в которые вплетались плач и вопли детей. Но тотчас же зазвенела и сталь.

     Я знал, где-то там отец, он сражается. Но что может сделать один рыцарь с маленькой горсткой воинов? Погибнуть со славой, но не победить ... В диком ужасе я, то метался по своей комнате, то прятался под кровать или залазил под одеяло и все ждал: вот сейчас тяжелые шаги приблизятся к двери и станут вышибать ее. А потом ...

     Я буквально потерял голову от страха, когда действительно кто-то, спотыкаясь, добежал до моих дверей.

     «Солнышко, - позвал меня знакомый голос няни, - открой, милый ... ». Не колеблясь ни секунды, я подбежал и, отодвинув тяжелый засов', впустил ее к себе. А по коридору уже бежали косматые тени с факелами, они завывали и улюлюкали.

     «Солнышко, - няня, задыхаясь, тяжело прислонилась к холодной стене, - не бойся, родной, я уведу тебя' отсюда».

     И тут ударили в дверь. Няня затравленно' оглянулась и, прихрамывая, бросилась к плательному шкафу. В дверь ударили уже чем-то тяжелым. Неимоверно торопясь, няня отодвинула шкаф, но там была такая же каменная стена, как и везде. Пошарив рукой под подоконником, она быстро нашла нечто, приводящее в действие механизм тайного хода. Часть стены бесшумно отъехала в бок. А входная дверь уже трещала, и с нее во все стороны летели щепки ...

     «Давай, торопись, солнышко!»' - няня затолкнула меня в темный зев тоннеля и едва ступила следам, как входная дверь поддалась и ее вышибли. 'Но от страшной толпы, ввалившейся в комнату, нас обоих защитила непроницаемая каменная твердь: С третьего раза няня зажгла светильник, висевший на стене, и только тут я заметил темное пятно, расплывшееся на ее спине.

     «Солнышка, - няня, перехватив май испуганный взгляд, слаба улыб­нулась. - Дальше беги сам, уже чудо, что я с такой раной вообще добралась сюда. Силы на исходе ... Прощай, родной ... ».

     Она упала на пал. Плача, я приник к ее груди и тут же отпрянул: сердце не билась. Что оставалось делать?

     Подхватив затухающий светильник, я осторожно раздул огонек и, бросив на няню последний взгляд, сломя голову помчался к поджидавшему где-то впереди выходу. Что была дальше?

     Покинутые Земли вместе с населявшими их тварями поглотили Лоншир, Граница отодвинулась далеко на северо-запад, а ваш покорный 'слуга стал беспризорным малолетним брадяжкой. Конечно, в этом тяжелом периоде моей жизни были и светлые страницы.

     Например, кат Ворчун. Я познакомился с ним на чердаке одного старого, заброшенного дома, где нашел пристанище на долгих полгода. Необыкновенно крупный серый кот первым обнаружил меня в своих владениях. И, странное дело, он стал единственной опорой в тогдашней жизни. Ей-богу! Ну, как иначе? Ведь Ворчун воровал для меня цыплят и даже кур с ближайших ферм, а это однажды стоила ему искалеченной в капкане лапы. Он защищал меня от наглых, голодных крыс, готовых пожирать все, что только движется. И даже однажды отбил от стаи скелетоподобных собак, прибежавших с Диких просторов Покинутых Земель. С тех пар я даже мысленно не обидел ни одну кашку. Клянусь мечам предков!

     Вдалеке замаячили первые домишки небольшого поселка. В густеющих сумерках мы как раз добрались до них и почти сразу же наткнулись на освещенную фонарем вывеску - постоялый двор «Два Брата». Указатель пути менее чем через пять минут привел нас к довольно неказистому двухэтажному зданию-коробке. За все эта время эльфийка так и не выпустила моей руки. Странная она, эта Арнувиэль. Странная и непонятная. Ей-богу! Хромой конюх с готовностью принял наших лошадей, мелкая луна подкрепила его усердие.

     - Много гостей? '- я указал на рослых, как на подбор, коней, похрустывающих сеном и овсом в своих стойлах.

     - Да так, приехали тут одни, - конюх неопределенно покачал головой, - странные типы, господин.

     Войдя в большой с закопченными балками зал, мы сразу же увидели компанию, о которой говорил хромой. О, это была разношерстная публика: бывшие дружинники феодалов, личности с воровато бегающими глазами, несколько долболомных крестьян с глуповатыми, но агрессивными лицами, двое-трое горожан с испитыми до синевы мордами и даже щеголеватый молодой человек, по виду дворянин, а то и сын знатного' лорда. Хм, действительно, странное сборище. И что, интересно, их связывает? Впрочем, какое мне до этого дело? Пройдя через весь зал к широкой стойке, где молодой парнишка-бармен едва успевал наполнять высокие запотевшие бокалы, я" вежливо поинтересовался:

     - Скажи-ка,- любезный, а свободные номера есть?

     - Думаю, да, господин, - парнишка оценивающе уставился на мою компаньонку. - Хотя я бы на вашем месте снял комнату 'на двоих.

     - Не твоего ума дело, сопляк! - рявкнул я, не сдержавшись. - Надо же, молоко на губах не обсохло, а лезет с советами. Ну да ладно, - я примирительно покатил в его сторону мелкого достатка луну. - Забудем. Так как насчет крыши над головой?

     -, Поднимитесь на второй этаж, там, сразу у двери, столик управляющего гостиницей. Он-то уж точно знает, что у нас имеется на сегодняшнюю ночь.

     ~ Благодарю, молодой человек. Пойдемте, госпожа'

     Поворачиваясь к лестнице, я краем глаза заметил полные ненависти взгляды странных типов, рассевшихся за одним большим, грубосколоченным столом. что ж, дело привычное, нашего брата-порубежника мало кто любит. Но все-таки, с чего бы такая лютая ненависть? Управляющий дремал, свесив редкую, козлиную бородку на тощую грудь.

     - Э-эй, почтенный! - я легонько потряс за плечо. - Гости надо?

     - О, господин, простите, - управляющий вскочил. - Так что вы говорите?

     - Нам нужно два отдельных номера.

     -' Найдется, господин, а как же!'

     . - Алекс, вы что, спятили? - вдруг набросилась на меня эльфийка. - У нас что, завелись лишние деньги? Послушайте; почтенный, нас; пожалуй, устроит и один номер на двоих.

     - Но с двумя кроватями, - я угрюмо поставил единственное условие. ­Спать, где попало, мне осточертело еще на долбанной Границе. Какого, спрашивается, дьявола я и здесь, в Спокойных Землях, должен' вести подобный образ жизни?

     - Все будет как надо, господин, - заверил управляющий. - У нас есть" приличные номера даже с четырьмя кроватями.

     - У меня что, ноги отстегиваются? На кой ляд мне столько кроватей? Или вы полагаете, что вместе с нами будут спать и наши лошади? Две, вы слышите, всего две кровати в номере.

     Через пять минут мы уже осваивались в неказистой, однако же, чистой комнатушке. К неудовольствию Арнувиэль, кровати стояли рядом, а отодвинуть их подальше не было никакой возможности, ибо они почему-то оказались прикрученными к полу шурупами.

     - Какое свинство! - эльфийка смешно наморщила лоб: - Что же делать? Ума не приложу.

     - А вы ложитесь спать на пол, - подал я «добрый» совет. - Оно, конечно, жестковато будет, зато никаких проблем. Опять же и мне хорошо, не так будет слышно ваш раскатистый храп.

     - Подлый клеветник! - эльфийка буквально задохнулась от праведного гнева. - Да я никогда в жизни не храпела. Никогда, слышите? Тем более раскатисто.

     - Очень хорошо, - я едва успел увернуться от брошенного в голову сапожка. - Но если все так, то к чему эти нервы? А, госпожа?

     Второй сапожок наподдал мне прыти и фактически подсказал идею слинять от компаньонки в расположенный внизу трактир. Постоянное общество одной-единствнной женщины начинало действовать на нервы. Управляющий опять задремал за своим дежурным столиком и потому не обратил на меня ни малейшего внимания. Подойдя к: стойке бара, я заказал бренди и бокал пива, затем через минуту спохватился.

     - И, пожалуйста, ужин в номер для дамы.

     Парнишка-бармен понимающе кивнул и, подозвав немолодого официанта, сновавшего между столами, отдал распоряжение. Теперь, по крайней мере, моя «пантера» встретит меня на сытый желудок и в добром расположении духа, искренне понадеялся я. Хотя ... Кто ее знает? Эта Арнувиэль' такая непредсказуемая. Одно слово - баба!

     - А где хозяин? - от нечего делать поинтересовался я у паренька.

     - Отец болеет, - он несколько замялся. - Головные боли, знаете ли.

     Я понимающе кивнул, практически уверенный на все сто, что предок пацана - алкаш еще тот. Ничего не попишешь, профессиональное заболевание, либо обжора, либо пьяница. Может, и себе kaк-нибудь стать трактирщиком? Пригубив пивка, я быстро оценил' обстановку зала: ничего из ряда вон выходящего не было. Народ пил, гулял, наслаждался жизнью в обществе доступных девиц. Компания странных типов выделялась в том случае, если специально присмотреться к ней. Чем-то от них веяло скверным, и потому я, катанув еще одну луну мальчишке в руку, с деланным безразличием спросил:

     - Что за люди сидят за большим столом? Видать, птицы разного полета, а, поди, ж ты, клюют из одной кормушки.

     - Мне они самому не нравятся, - парнишка опасливо покосился на перешептывающихся гостей. - Лесли, наш официант, говорит, будто у них с собой Черный Манифест.

     Я тихо присвистнул: дело пахло тюрьмой, полицией и допросами. И что самое неприятное - Святой Инквизицией. Примерно с полгода назад кто-то или что-то стал распространять в Спокойных Землях листовки, сеющие смуту. В них изливалась хула на Создателя, Церковь, силы Света и в конце говорилось: «Ты жаждешь золота? Приди в Покинутые Земли к Черному Королю и поклонись. И вряд ли какой лорд будет богаче тебя. Хочешь женщин, красивых и молодых? Ты сам выберешь себе гарем. Боишься, что однажды придет за тобой Костлявая? Тогда отдайся беззаветному, преданному служению Черному Королю, и он подарит тебе бессмертие!».

     Хм, Черный Король. Вряд ли кто на Границе особенно серьезно верил в его существование, но все же ... Кое-какие факты настораживали и говорили о том, что действительно у Темных Сил в Покинутых Землях объявился Вождь. Например, нападения на пограничные форты стали более организованными, собиравшиеся полчища гоблинов; темных гномов и людей-отступников проявляли железную дисциплину, опять-таки листовки, расклеиваемые в самых людных местах и прозванные в народе Черным Манифестом, что-то да значили. И разведчики ... Их за последние полгода пропало в Покинутых Землях, наверное, больше, чем за все предыдущие десять лет. И если уж следопыты считались на Границе элитой, то разведчики были элитой элит.

     Конечно, за всем этим кто-то стоял. Но кто, мифический Черный Король? Возможно. По крайней мере, Святая Инквизиuия стала подобна бешеной собаке, брызгающей слюной и кусающей всех без разбору. Она же придавала прыти полиции и доносчикам, призванным выявлять тайных друзей Черного Короля. А уж в случае удачи пылали жаркие костры Инквизиции и в воздухе стояла вонь от горящей человеческой плоти. И все бы ничего, да я сильно подозревал, что настоящие сторонники Зла не попадают в закинутые сети. Нет. Но костры горели часто ... А что стоит наклепать донос на соседа - и порядок: его огородик уже твой. Всего делов-то, листок бумаги, и его жена - твоя жена, его булочная - твоя булочная. Просто и быстро!

     Проклятые времена, я даже мысленно грязно выругался. Выходит по всему, этот чертов Черный Король существует-таки. Иначе какого лешего всякий сброд потянулся в Покинутые Земли?

     И как только этой идиотке удалось уболтать меня сунуть голову в петлю?

     Ведь иначе, чем самоубийство, наше предприятие не называлось. А я к суициду тяги не имел никогда. К тому же я нарушил одно свое правило не связываться с эльфами. Никогда. Ни под каким видом. И на то были причины.

     Мои покаянные размышления прервали уверенные шаги. Сзади подходил человек, и я готов был поклясться посохом Старого Бэна - это кто-то из подозрительной компании.

     - Есть разговор, парень! - на мое левое плечо легла тяжелая в старых шрамах рука. Медленно, не торопясь, обернувшись, я оказался лицом к лицу с одним из бывших дружинников. По крайней мере, таковым он казался.

     - Ступай за наш стол, там и потолкуем, - квадратная физиономия с упрямо выдвинутым подбородком выглядела не слишком вежливой.

     - Я занят, - с изрядной дозой угрозы процедил я.

     - В самом деле? - голос дружинника источал яд. - А с виду не скажешь. Идем, парень, добром прошу. Пока добром.

     - Да пошел ты! - я опять отвернулся к стойке.

     Квадратномордый сделал вполне естественную вещь: опять положил свою лапу мне на плечо. И тут же поплатился за это. Я привычно сделал захват и перебросил его через себя, куда-то далеко под стойку. Парнишка-бармен, сын хозяина, испуганно охнул и во избежание неприятностей тоже исчез под надежным дубовым укрытием.

     Трактир возбужденно загудел. Друзья квадратномордого вскочили на ноги, в спешке опрокидывая табуреты и посуду со стола. Слух резанул легкий, привычный звон - из ножен на Свет Божий потянулись мечи и кинжалы. Дьявольщина! Оголенное оружие означало серьезный бой, то есть смертоубийство, а значит, возможное преследование полиции. Мне еще в довершение всех бед не хватало легавых на хвосте. Будто мало эль-фийской погони и необузданной авантюристки, свалившейся как снег на голову.

     - Бей его! Пограничный пес! - раздались злобные, истеричные вопли.

     Народ, не желавший попасть под горячую руку, сыпанул' с близлежащих от странной компании столов.

     - Вот как? - я непроизвольно по-волчьи оскалился. - Жаждете крови? Ну, так идите сюда, сыновья гиен и шакалов!

     Меч, кинжал, метательные звездочки, кастет были моей стихией. Старый Бэн ненавидел и презирал всякое оружие, но я, сколько себя помню, всегда в нем души не чаял. И старик мудро принимал этот факт.

     Первым стойки бара достиг щеголь-дворянинчик.

     - Смерд! - он вдруг тонко завершал и ткнул в меня острием длинной старомодной шпаги. С легкостью, граничащей с презрением, я отбил его своим клинком в сторону и тут же нанес юнцу сокрушительный удар кулаком в подбородок. Вряд ли тому когда-нибудь доводилось выключаться быстрее.

     Но остальные были тут как тут. Я еще успел свалить им под ноги ближайший столик и схватить левой рукой тяжелый табурет, как входная дверь с впечатляющим грохотом распахнулась, впуская десятка два одетых в красные плащи дюжих молодцев с черными крестами на спине и левой стороне"груди. Среди них, выделяясь сумрачными тенями, мелькнули трое или четверо в сером. Матерь Божья! Я невольно пожалел вдруг замерших на месте врагов. Сама Святая Инквизиция пожаловала!

     - Взять их! - худой, сгорбленный человек в серой сутане с большим серебряным распятием на животе повелительно указал на еще не пришедших в себя драчунов.

     - Оружие на пол! - загудел голос старшего красноплашника.

     С глухим стуком мечи и сабли упали вниз. Ничего не попишешь. Все знали, что Серые Сутаны - отцы-инквизиторы - отбирали в свои отряды наилучших бойцов. Уж это-то Я прочувствовал на своей шкуре, потому без резких движений и подозрительной поспешности, поставил на место табурет и вогнал меч в ножны.

     - Обыскать мерзавцев! - велел опять худой инквизитор и повернулся ко мне:- Кто такой? И почему якшаешься со всяким сбродом?

     - Смилуйтесь, святой отец, да эти парни едва не отправили меня на тот свет. Какие уж тут якшанья?

     - Не будь таким скромным простачком, - тонкие бескровные губы! искривила неприятная, змеиная усмешка. - Зачем казаться меньшим, чем ты есть на самом деле?

     Я проследил за взглядом его выцветших глаз. Как раз в это время из-под стойки извлекали слабо мычащего дружинника с неестественно вывернутой рукой. Не церемонясь, красноплащники грубо швырнули грузное тело рядом со щеголем, до сих пор пребывающем в спасительной отключке.

     То-то обрадуется, увидев вокруг себя воинов Церкви!

     - Так кто ты такой? - вновь, но на сей раз с вкрадчивой мягкостью повторил инквизитор.

     -' Я Алекс из Ренвуда, - отвечать приходилось голосом безгрешного ягненка, при этом непоколебимо честно глядя в безжалостные, не имеющие цвета глаза. - Служил Господу нашему на Западе Границы.

     - Так-так, - инквизитор задумчиво пожевал губы. По всему было видно, он еще не решил, что со мной делать.

     - Ваше Святейшество! - застывшую тишину трактира взорвал ликующий возглас молодого красноплащника: - Бумаги! Я нашел бумаги, - и осторожно, держась за 'самый кончик двумя пальцами, он протянул инквизитору туго скатанный рулон. Тот осторожно размотал один лист и тут же, будто это была гадюка, бросил на пол.

     - Черный Манифест! Ага, попались отступнички! Вяжите их, да покрепче вяжите! - в восторге от удачной охоты он едва не забыл обо мне, но все же незаметно улизнуть не удалось. - Стой! - резкий окрик буквально пригвоздил на месте. - Что хотели от тебя, Алекс из Ренвуда, поганые отступники?

     - Понятия не имею, святой отец, - с ужасом я почувствовал, что теряю остатки самообладания и терпения. - Спросите-ка лучше у них самих.

     - Хм, ладно, юноша.

     Повинуясь команде, два красноплащника подхватили квадратномордого и поставили на колени.

     - Какие дела связывают вашу шайку с этим молодым человеком? Отвечай, несчастный!

     Бывший дружинник окинул инквизитора мутным взором полных боли глаз.

     - Никакие, мы просто хотели нанять его проводником в Ничейные Земли.

     - Вот как? А что вы там позабыли?

     - Собирались малость подзаработать на отлове всякой нечисти, - квадратномордый тяжело дышал. - Клянусь! А! А! А! - святой отец резко вывернул назад основательно проломанную руку.

     - Так куда вы шли? Говори правду, грязная свинья!

     - К Черному Королю ... - свистящий шепот был приговором для всей компании. Окончательным приговором.

     - Уведите отступников, - инквизитор довольно потирал руки. - С ними все ясно. А как быть с тобой, Алекс из Ренвуда? Может, ты все же заодно с этим сбродом?

     - Что вы, святой отец, я верный сын Церкви нашей, - для вящей убедительности пришлось даже набожно осенить себя крестом. - В том порукой вся моя прошедшая жизнь.

     - Оставайся с миром, сын мой, - таки поверил инквизитор. - Но и ныне, и впредь будь начеку. Враги Господа нашего не дремлют. Истинно говорю тебе.

     Еще 'раз чиркнув по замершему залу острым взором бесцветных глаз, он в сопровождении двух других Серых Сутан наконец-то ушел. Ух! Я. отер проступивший на лбу пот. Никогда не любил эту Серую публику, но, впрочем, никогда по-настоящему и не боялся.

     - Эй, малец! - окликнул я затем бармена. - А ну налей-ка дяде двойной бренди. Да вылазь ты на свет Божий. Сколько можно прятаться?

     У парнишки дрожали руки, когда он пытался плеснуть мне спиртное в стакан. Пришлось ему помочь, иначе изрядно бы пролилось. Через десять минут трактир опустел. Святая Инквизиция никому не повышала аппетит либо настроение. Тяжело вздохнув, я отправился наверх, в клетку с дикой киской. Моя компаньонка нервно мерила шагами комнатушку. Нетронутый ужин стоял на столе.

     - Явился! - она в нетерпении подошла поближе. - Алекс, что там за шум и вопли доносились снизу? Честно говоря, я, уж было, собрал ась спуститься в трактир.

     - Не стоило этого делать, - ответил я с кажущимся безразличием. ­Святая Инквизиция сейчас не слишком жалует эльфов.

     - Инквизиция? - у моей дамы округлились глаза. - Что она тут позабыла?

     - Слышали про Черного Короля и его Манифест? Так вот те люди, ну разношерстная компания за большим столом, шли к нему. Кто-то, вероятно, донес, и их сцапали.

     - Черный Король, - эльфийка насмешливо фыркнула. - Алекс, и вы, взрослый человек, верите в эти детские сказочки?

     - Достаточно того, что в них верит Церковь.

     - Но это же ...

     - Это же безобразие, госпожа, - на полуслове прервал ее я, - что вы до сих пор ничего не поели.

     - Одной не хотелось, - эльфийка отчего-то казалась немного грустной.

     - Давайте вдвоем, Алекс?

     На удивление быстро, мы подчистую уплели все принесенное официантом.

     - Может, еще хотите? - я был полон искреннего энтузиазма. - Что заказать?

     - Да вы рехнулись, Алекс, довольно. Не то я действительно растолстею.

     - Вот бы посмотреть, - размечтался я. - Никогда не слышал о полненьких эльфийках.

     - Хам!

     . В ответ я вежливо поклонился.

     - Шут!

     Я поклонился второй раз.

     - Ну скажите, Алекс, будет ли настоящий мужчина дразнить женщину?

     - Будет, - с полной убежденностью последовал ответ. - Если женщина прехорошенькая.

     - Честно говоря, Алекс, мне впервые в жизни хочется напиться. Знаете почему? Потому что ваши издевки переполняют чашу моего терпения.

     - Да кто вас знает, может, вы алкоголичка? Так тогда' и скажите, я пойму. А то чаша терпения, издевки. Да вам, наверное, просто хочется найти пристойный повод.

     В мою голову опять полетел, на сей раз уже цветочный, горшок. Это уже стало входить в привычку.

     - А говорили, деньги надо жалеть, ~ счел своим долгом напомнить я ей. - Сколько мы уже на этой битой посуде потеряли!

     - Плевать мне на деньги, - эльфийка была в бешенстве. - Ну, Алекс, последняя шуточка вам даром не пройдет. Посмотрите!

     - Давайте лучше мириться, - пошел на попятную я. - Хотите что-то подарю интересное?

     - И что же? - она подозрительно покосилась на меня. - Опять придумали очередную пакость?

     - Нет, госпожа Арнувиэль. Возьмите на память вот это.

     - Ой! - не смогла сдержать возглас удивления эльфийка. - Откуда он у вас? - в ее руках лежал искусно обработанный кусок янтаря. Внутри золотисто-солнечного мирка застыла переливающаяся всеми оттенками радуги колибри и почти настигший пташку, тоже цветной, чешуйчатый минидракончик с прозрачно-стеклянными крылышками.

     - Погоня без конца, - прокомментировал я замершую в вечности сцену.- Алекс, откуда у вас это чудо?

     - Если скажу, что из сказки, поверите?

     - Вы расскажите, а там посмотрим.

     - Пусть будет так, но Я, знаете ли, подустал давайте присядем на кровать, ноги не держат. А история длинная.

     Удобно устроившись, я в который раз удивился: и чего я так изливаю душу перед девчонкой? Просто что-то в ней располагало так, что я доверялся охотно и без оглядки. Это было хорошо, но и плохо одновременно.

     - В семье нас было четверо детей: старшая сестра Синдирлин, или попросту Синди, потом брат Чарльз - наследный князь Лоншира, затем Эрик и самый младший ваш покорный слуга малыш Алекс, - собираясь с мыслями, я немного помолчал. - Не все было гладко в то время. Отец, властный и решительный, дни и недели проводил на Границе и в походах по Ничейным Землям. Это был воин до мозга костей, и ничего, кроме войны, его по-настоящему не интересовало. Леди Шарлотта, моя мать, любила мужа, но вечные его отлучки сделали ее какой-то апатично-грустной. И, собственно говоря, мы, дети, оказались предоставлены на попечение своих нянек и воспитателей. Больше нами никто не занимался. Уже тогда я стал замечать, что Синди люто ненавидит Чарльза, впрочем, и меня она не обходила своим вниманием. Как-то после яростной ссоры с братом я услышал ее слова:

     - Будь трижды прокляты ваши тупые христианские законы. Я! Я самая старшая, и я должна наследовать престол отца! Ну да погодите, щенки, я еще с вами разделаюсь.

     Мне все стало ясно. Для Синди, С ее неуемной жаждой власти, братья стояли поперек горла. Мы ей мешали. До сих пор мне порой не по себе при воспоминаниях о сестре. Довести до отчаяния она смогла бы и камень.

     Однажды Синди больно отхлестала меня по щекам за то, что якобы я сломал в саду ее любимую черную розу. Но ведь все знали, что она сама нечаянно сломала цветок. Убежав к себе, я забился под одеяло и долго не мог уснуть, дрожа от незаслуженной обиды. Тогда-то, в ту ночь, меня впервые посетил Лонширский Золотой Олень - старинный покровитель нашего рода. Я прыгнул ему на спину, и мы долго мчали по сказочному, дремучему лесу. Неожиданно могучие дубы расступились, и мы оказались в удивительном месте. Сиял яркий, летний полдень, но в небесной синеве сверкали, драгоценными камнями' огромные прекрасные звезды. Солнце соседствовало с луной, но больше' всего прочего внимание привлекал Источник, изливавшийся прямо с неба бурлящим золотым водопадом энергии, наполнявшим большое овальное озеро.

     - Иди! - олень мордой подтолкнул меня к пологому берегу. - Ступай же! Зажмурившись, я повиновался. О! Что это оказалось за удовольствие побарахтаться в странных, золотистых водах! Олень все это время терпеливо ждал, но назад мы не поехали до тех пор, пока я не напился из Источника.

     Проснувшись утром, я подумал: до чего реально все ощущалось. Будто и впрямь было наяву. После той ночи Олень стал часто навещать меня в снах, и мы вновь проделывали уже привычный путь по сказочному лесу. Потом я купался в озере, стоял под живительными, 'сильными струями водопада и пил, жадно пил золотистую небесную влагу. Иногда Олень приглашал гостей. Волки приводили своих волчат, и я гонял с ними наперегонки по изумрудному лугу. и, странное дело, я хорошо понимал их, а они, в свою очередь, меня. Приходили медведи, лисы, кабаны, прилетали разные птицы, и мы все находили общий язык. Странно, не правда ли?

     Но однажды я все же уверился полностью в реальности происходящего.

     На лугу, возле Источника, стоял плоский холм, весь покрытый белоснежными, похожими на орхидеи, большими цветами. Над ними подобно трудолюбивым пчелам постоянно сновали крылатые человечки. Они-то и подарили мне этот чудесный янтарь. Проснувшись утром и обнаружив его зажатым в кулаке, я уже ни в чем не сомневался. и, странное дело, страх перед Синди пропал подчистую. Я даже попытался отплатить ей, прикрепив к сиденью кресла здоровенную колючку с акации. Но она была старше на десять лет, и я опять получил основательную взбучку.

     В последний раз я видел Лонширского Золотого Оленя накануне той страшной ночи, когда Покинутые Земли захлестнули отчий замок. Он появился взмыленный и загнанный, а из его груди торчала черная, вся в магических рунах стрела. Олень смотрел 'мне в глаза, пытаясь что-то сказать, но ... Не успел. Он упал грудой золотого меха и ярко, ослепительно вспыхнул. А наутро я расшнуровал на груди замшевую рубашку - на своей шее я обнаружил цепочку с амулетом - золотым оленем в прыжке. Вот с этим самым. С тех пор я с ним не расстаюсь.

     Арнувиэль зачарованно уставилась на изящную фигурку животного.

     - Вот это да, Алекс! Да у вас не жизнь была, а сплошные чудеса. Ах, да, извините Бога ради, я и позабыла про вашу милую сестричку Синди. - Пустое, я ее давно простил. Не дело на мертвых таить зло.

     - А вы уверены, что в ту роковую ночь все ваши родичи погибли?

     - Более чем. В замке было полно гоблинов С Закопченных Гор, а они, как известно, пленных не берут. Никогда ...

     - В жизни всякое случается, Алекс, - эльфийка ободряюще смотрела на меня. - Да вы это, пожалуй, знаете лучше юной, неопытной девушки.

     - Все в руках Бога, госпожа, - я помолчал. - Ну да ладно, на сегодня мы вроде бы уже наговорились. Давайте теперь спать. И не думайте ничего плохого обо мне. Поверьте, я не способен обидеть женщину, тем более вас;

     - Почему тем более, Алекс? Я что, лучше других?

     - Спокойной ночи, госпожа, а насчет лучше ... Знаете, мне всегда хотелось иметь хорошую сестру. Вы не сердитесь?

     - Спасибо, Алекс, - эльфийка была явно растрогана, хотя и пытал ась это скрыть. - А насчет сердиться, да на вас просто не за что.

     В эту ночь, впервые за последние несколько месяцев, мне вновь снились родные края: дубовый Лонширский лес, отчий замок, милая няня, родичи, но, как и прежде, это были первая половина сна, приятные воспоминания прошлого. Вторая - жуткое настоящее. Вот я иду пыльными, заросшими густой паутиной, темными залами лонширского замка. Иду в кабинет отца; где в стальном шкафу хранятся символы княжеской власти: корона из серебра, украшенная великолепными изумрудами, меч династии Лоншир, жезл Правителя и государственная печать. От сильного толчка ноги давно не смазанные, ржавые петли скрипят, но поддаются, и я, вздымая клубы пыли и тревожа заметавшихся под потолком летучих Мышей, вхожу в святая святых. Все, 'известное с детства, находится на своих местах: шкафы с книгами, разнообразное оружие и выцветшие гобелены на стенах, чучела медведя, кабана, волка и крапчатой рыси. А вот и отцов стол, тяжелый и черный, за ним кожаное кресло, в котором спиной ко мне кто-то сидит. Но кто это? Кто может сидеть один, в мертвом, мрачном замке? Я никогда не успевал разглядеть этого человека, ибо его безжалостный, издевательский смех будил меня. Вот так случилось и на сей раз.

     В холодном поту я с трудом унял Колотившееся в груди сердце. В окно заглядывала равнодушная бледная луна, поблескивали холодные далекие звезды, а рядышком тихо, по-детски, сладко посапывала Арнувиэль. И почему ты действительно не моя сестренка? Пожалел я, но, впрочем, тут ' же и порадовался этому.

     Из головы не шел много раз виденный сон. Что бы он, мог означать?

     Предвещал будущее? Не знаю, не знаю ... От нерешенной загадки домой хотелось еще сильней. Неужели в Лоншире появился новый хозяин? Тот сидящий в кресле отца? Но что делать живому среди тлена и смерти? Нечего, если только сам он не жуткое, потустороннее существо.

     Лоншир манил со все большей силой, но в то же время все больше и настораживал. Что-то там было не так. Но чего другого можно ожидать от давно заброшенного замка в Покинутых Землях? Немного поворочавшись, я опять задремал, и больше мне уже ничего не снилось. Разбудили нас первые лучи ласкового летнего солнца.

     - Доброе утро, госпожа Арнувиэль!

     - Доброе утро, Алекс! - обменялись мы первыми любезностями. - Как спалось?

     - Спасибо, хорошо. А вам?

     - Просто прекрасно!

     Собрав свои нехитрые пожитки, мы спустились в трактир перекусить и взять в дорогу запас продовольствия. Слава богу, ни паломников к Черному Королю, ни Серых Сутан на сей раз там не было, а потому завтрак прошел без малейших происшествий. Расплатившись за постой и еду, мы вывели своих отдохнувших лошадей из конюшни на двор.

     - Ну, с Богом, - я махнул рукой. - В путь, госпожа!

     Поселок через пять минут остался позади, а перед нами вновь пролегла дорога. Кое-где вдали золотились нивы, вился сизый дымок из редко разбросанных ферм да порой вдалеке, на сочных зеленых выпасах, чернели точки немногочисленных коровьих стад. Людей, едущих в ту или иную сторону, не было вообще. Чувствовалась близость Ничейных Земель. Дальше стали попадаться заброшенные дома, и даже крупные фермерские хозяйства. Да-а, люди постепенно покидали этот край, уходя подальше в Спокойные Земли. И винить их в том не стоило, ибо как ни стерегли Границу ее стражи, а нечисть все одно порой находила лазейку и прорывалась. А уж тогда... Огонь, кровь и братские могилы ...

     Невдалеке от дороги чернели обугленные останки некогда большого деревянного дома. Вокруг них разросся буйный, теперь уже дикий сад. Спрыгнув с коня, Я нарвал целый подол крупных, желто-румяных яблок. Благо этого добра тут было навалом.

     - Угощайтесь, госпожа, - предложил затем я. - Должно быть, вкусные. Эльфийка молча захрустела яблоком, видно, заброшенность местности подействовала на нее угнетающе.

     Ох, девонька, и куда ты только прешься? Ведь это еще не Ничейные Земли, уже молчу про Покинутые, подумал горько я и даже почувствовал угрызения совести за то, что не смог отговорить ее от столь пагубной затеи. Какое-то время эльфийка ехала, отрешенно уйдя в себя, но потом, мучительно подбирая слова, задала вопрос, на который и мне хотелось бы знать точный ответ.

     ~ Скажите, Алекс, почему Покинутые Земли медленно, но неотвратимо наступают?

     - Может, чего полегче, госпожа? - я тяжело вздохнул. - Откуда мне знать?

     - Как откуда, Алекс? А кто хвастал своей многолетней службой?

     - Ну, это не одно и то же, госпожа. Чего вы хотите от простого солдата? Я знаю то, что я видел. Жители уходят из приграничных с Ничейными Земель, уж больно там ненадежная жизнь. После чего стражам Границы практически становится некого защищать. За их спиной вымершие деревни и городки, брошенные фермы и хутора.Вот так, постепенно, граница и отодвинулась...

     - А что же вы, люди, отступаете? - в спокойном голосе эльфийки сквозило презрение. - Так дойдете до самого Эльфийского Края, а там-то уж вас ждут, не дождутся.

     - Ага, - я согласно кивнул. - С калеными стрелами. А почему отступаем ... Ну, как вам объяснить, госпожа? Хм ... В общем, думаю, все дело в том, что охрана Границы и люди, служащие на ней; никому не нужны. Феодалы Спокойных Земель, финансирующие все пограничные Нужды, скупы до крайности. У них есть сотни и тысячи золотых дублонов на пиры, оргии, охоты, роскошные наряды, дорогих лошадей и многочисленных женщин, но на Границу их почти не оказывается. Ну так, жалкие крохи. И знаете ли, любезная госпожа, кто в основном служит на опасных рубежах? Фанатики! Да, утверждаю, потому что им приходится порой по полгода за бесплатно рисковать своей драгоценной шкурой. Но и они, что могут даже они, эти мужественные люди, сделать для кардинального решения проблемы? Что для этого может сделать цепь зачастую деревянных фортов, с гарнизонами, насчитывающими порой пятьдесят-шестьдесят человек?

     Эх, госпожа, проблему эту, думаю,следует решать не на Границе, ибо корни ее не там. По моему скромному разумению, надо собирать большое войско и не только со Спокойных Земель. Кинуть клич Всеобщего Сбора в другие края. Эльфов позвать, гномов с Оружейных Гор, великанов с Красных Каньонов и самим двигать в Покинутыe Земли, пошерстить нечисть, отбросить ее как можно дальше. Хватит только обороняться. Тем более если принять во внимание эту новую зубную боль - Черного Короля. Э! - и я безнадежно, махнул рукой. - Да разве уговорить баронов раскошелиться, пока опасность где-то далеко? Нет. Надо, чтобы эта опасность, простите, госпожа, клюнула петухом в их толстые задницы. 'Только тогда-то поздно, пожалуй, будет.

     - Алекс, дружище, - эльфийке былo явно неудобно за свои резкие слова. - Бога ради, я не хотела никого обидеть, тем более вас. Но ... Видите ли, я впервые покинула Эльфийский Край и тут, в Спокойных Землях, мне еще многое непонятно.

     С удовольствием отметив про себя «дружище», я поспешил успокоить компаньонку.

     - Что вы, что вы, госпожа, какие обиды? Обижаться следует на проклятых феодалов' и магистраты зажравшихся независимых городов. А вы то тут при чем? Так что давайте оставим эти разговоры, все равно от нас ничего не зависит. Я принимаю жизнь такой, как она есть. Плохие правила или хорошие, но я играю по ним, ибо давно понял одну истину: меняет их не человек, а Время.

     После минутного молчания я постарался перевести разговор на другое.

      - Кстати, госпожа, давно хочу спросить, а что означает имя Арнувиэль?

     - Медовый Цветок, - эльфийка отчего-то зарделась. - Не нравится?

     - Э-э, госпожа, прекрасное имя, - тьфу, черт, я чувствовал себя сопливым пацаном, ибо сам вспыхнул, словно помидор. - Слово Чести прекрасное, по крайней мере, лучшее из всех, что я когда-либо слышал.

     Эльфийка сердито покосилась и, я готов был поклясться приходом. Мессии, едва не спросила: «А сколько из них, из этих имен, на вашем боевом счету, Алекс?» Игра в молчанку длилась до самого полуденного отдыха, место для которого мы облюбовали под плакучими ивами, росшими почти у самой речушки, чьи хрустальные воды несли листки и кусочки коры. Вовсю летали лазурные, алые и изумрудные стрекозы, плескалась на середине рыбешка, а стайки бесстрашных мальков подплывали к самому берегу. Где-то вверху, в пышных густых кронах, стрекотали потревоженные сороки, им нехотя отвечал козодой да изредка лениво постукивал по стволу красноголовый дятел.

     «Рай, подумалось мне, и зачем куда-то идти?»

     Эльфийка присела было на подстеленный плащ, но почти сразу же встала.

     - Алекс, вам действительно можно доверять? - необычно настороженный тон удивлял. - Знаете ли, хочется выкупаться. Не будете подсматривать?

     - Обещаю. Что я, голой бабы не видел? Обижаете, госпожа. Вот' мне-то посложней придется с купанием. Барышня вы молоденькая, к тому же уверяете, якобы! девственница. Где гарантии вашей скромности, а?' Я в смысле проявления нездорового любопытства.

     - Ну это уже сверх всего! - Арнувиэль фыркнула, словно рассерженная кошка. - Алекс, вы либо квадратный болван, либо вновь принялись за свои гнусные насмешки.

     - Плескайтесь себе на здоровье, госпожа, - хладнокровно парировал я.

     Потом моя очередь. Все же думаю, вам можно доверять.

     - Тьфу! - эльфийки плюнула себе под ноги. - Каков! Ну и ну!

     Повернувшись спиной к компаньонке, я всецело ушел в приготовление обеда. Она же, мгновение поколебавшись, разделась и скользнула в воду. Прости, Господи, мой грех, но я вдоволь, во всех деталях налюбовался на эльфиечку. О! Что это было за зрелище! Неподготовленный либо слишком юный сошел бы попросту с ума. Всей моей закалки и богатого опыта едва хватило на то, чтобы сдержать закипевшую молодым вином кровь и' не броситься очертя голову к обнаженной богине. Но она-то, конечно, ниче­го не заметила. Что я, даром на Границе ел хлеб вольного охотника? А грех ... Да не беда, замолю в первой попавшейся церкви. Всего делов!

     Вдоволь наплававшись, компаньонка-таки выбралась на берег. Не оглядываясь, я бросил ей чистое полотенце. Уже потом, одевшись и"расчесывая роскошные волосы костяным гребешком, она с удивлением заметила:

     - А вы молодец, Алекс. Сдержали слово, вот не ожидала.

     ; Мне стало неловко, но всего лишь на миг.

     - Теперь осталось сдержать вам свое, - я постарался насупиться поубедительней, а что, играть, так играть. Входя в воду, я позволил себе насмешливо улыбнуться и подумать: эх, желторотая, знала бы ты, что стесняюсь я тебя не более чем вон то дерево. Не более.

     Эльфийка сдержала слово, по крайней мере, я, равно как и она, ничего не заметил. Приятно освеженные, мы с аппетитом принялись за жареную оленину и тушеные овощи. Десертом послужила малина, обнаруженная мной на заброшенной ферме неподалеку. Саму жилую постройку густо оплел колючий шиповник, и можно было ожидать, что через' пару лет здесь не останется следа человека. Дикость и Покинутые Земли неотвратимо наступали ...

     Вернувшись на берег реки, мы еще часок отдыхали. Потом, уже в пути, эльфийка вдруг вспомнила моего усатого друга.

     - Скажите, Алекс, а как вы расстались с Ворчуном? Ему что, тоже надоели ваши дурацкие выходки?

     - Ворчун был неизмеримо терпимее вас, госпожа. А выходки ... Мне тогда было не до них. Голодному, оборванному и больному ребенку не до шалостей. А что касается расставания ... Ворчун погиб от ран после схватки со стаей одичавших собак: Помните, он спас меня от них.

     - Алекс, какая же я дура, простите меня. Но клянусь, это все ваше пагубное влияние. Не верите? Правда!

     - Вот так ложь! Да вы и до знакомства со мной были штучка еще та. Я это сразу понял, едва вы тогда вошли в трактир. А теперь, надо же, какое лицемерие, корчите из себя самую кроткую смиренность. Готов держать пари на любых условиях, что братцы ваши наплакались с вами в детстве. Да и не только в нем. Ведь, наверное, недаром этот,- как его, Элриад, возжаждал сплавить вас побыстрее. Достали вы его, видать, не иначе. Ай! - "над головой звонко щелкнул хлыст. - Ай! - второй удар обжег левую руку.

     Что оставалось делать? Дать шпоры Дублону! А позади, сломя голову, мчалась разъяренная эльфийка и материл ась так, что аж душа радовалась. Вот бы и себе поучиться подобным оборотам! Жаль, в данный момент времени не было, ибо кожаная плеть находилась в постоянной близости и следовало, по возможности избегать ее прикосновения. Ну да ничего, как-нибудь на привале попрошу компаньонку просветить дурака. Надо же, а я то думал, что могу ругаться. Наивный!

     Погоня длилась долго, но ничто не вечно под луной. Горячая Kpовь эльфийки постепенно остыла и норов ее поутих.

     - Эй вы, босяк! - она малопочтительно погрозила кулачком и таки оставила плеть в покое. - Да прекратите погонять свое бедное животное. Смотрите, оно все в мыле!

     - Чего? - моя челюсть непроизвольно отвисла, а затем с лязгом захлопнулась. - Босяк? Знаете, дорогуша, я, пожалуй, надеру ваши симпатичные ушки. Честно сказать, давно руки чешутся. Да и ремешком по мягкой попке пройтись не помешает. Надо же, Лонширского князя оскорбить таким словом! - я действительно соскочил с коня и с самым серьезным видом стал вытаскивать из брючных петель плетеный ремень.

     - Да вы спятили, Алекс! - глаза эльфийки стали круглые, словно блюдца. - Я из рода Платиновой Колонны, из рода герцогов и принцев! Во мне течет королевская кровь. Меня нельзя бить!

     - О-хо-хо, а следовало, только желательно в детстве и почаще. Сейчас-то поздно, видать? А, герцогинюшка-принцесса? Или все-таки восполним пробел образования? - ремень в моей руке угрожающе покачивался 'из стороны в сторону.

     - Нет уж, сударь, не стоит. Я, пожалуй, и так все поняла, - она непроизвольно поерзала в седле, словно пыталась зарыть в него свой прелестный задик. - Ну что вы уставились на меня? Мы едем дальше или нет?

     - Ага, - я с трудом сглотнул слюну. Перед глазами, как наваждение, возникало видение купающейся богини реки. Брр, я даже помотал головой

     - Алекс, вам что, плохо?

     - Уже нет, госпожа. Просто голова закружилась, но теперь все прошло.

     - Это у вас от излишней ехидности и злоязычия.

     - Молчали 'бы про злоязычие ...

     Дальше мы опять ехали бок о бок, заключив временное, так сказать, перемирие. В который только раз? Постепенно мы разговорились. Я расспрашивал Арнувиэль об Эльфийском Крае, она охотно и с восторгом отвечала. Только теперь, например, для меня стало откровением то, что у себя на родине эльфы, с помощью магии, конечно, поддерживают вечное, цветущее лето. Лютой зимы и печальной осени там 'нет вовсе. Взахлеб эльфиечка рассказывала о густо покрытых дивными цветами лугах, о пронизанных небесной синевой бездонных озерах, прозрачных реках и говорливых ручейках, возле которых живописно высились разноцветные замки и дворцы с тонкими, изящными шпилями.

     - А как чудесны пиры и танцы в лесу при свете луны и звезд, - едва не стонала она, - когда под сенью древних дубов и вязов, не на одну ночь, ставятся изысканно украшенные столы и резные кресла, напоминающие царские троны! От одного только запаха дубов, свежесрезанных роз, разбросанных повсюду, от полного пряных ароматов ветерка, залетавшего с лугов, чувствуешь себя ошалевшей и пьяной, как после полного фужера старого, доброго вина.

     Я вдруг неожиданно, почувствовал острый укол ревности.

     - Ну ладно, вы пировали, дышали свежим, хмельным воздухом, потягивали отборное винцо, танцевали с симпатичными молодыми людьми. А потом, что бывало потом?

     - Э-э, Алекс, странный вопрос. Потом опять садились пировать и слушать_музыку арф и баллады менестрелей. А что же еще?

     Я недоверчиво скривился, рассказывай, мол, сказочки, знаем мы таких святош. К счастью, компаньонка не заметила этого выражения моего лица, и наш мир продолжался дальше. Уже под вечер с правой стороны дороги показались десятка два крестов. На каждом из них висел стальной шлем стража Границы. Я молча соскочил с коня и пошел между могил, эльфийка тихо последовала за мной. Прочитав все имена на табличках, я с некоторым облегчением вздохнул:

     - Слава Господу Богу, никого из знакомых.

     - Они недавно погибли? - эльфийка кивнула на свеженасыпанные холмики.

     - Да, наверное, не прошло и месяца. Видно, гоблины прорвались, а настигли их уже только тут.

     По дороге зацокали подкованные копыта, и через минуту с севера показался конный разъезд пограничной полиции. Притормозили они, конечно, напротив нас.

     - Кто такие будете? - малоприветливо задал вопрос седоусый ветеран с обрубком левой руки и уродливым 'шрамом, пересекавшим наискось все лицо.

     - Вольный охотник Алекс с Западных Рубежей, - я спокойно подошел к дороге и стал напротив него.

     - Чем докажешь?

     Я достал из внутреннего застегивающегося кармана стальную, четырехлучевую звезду с идущим по следу серебряным волком и протянул ему седоусый недоверчиво перевернул ее и посмотрел на выбитый сзади номер.

     - Слышь; Хантер, да брось ты принюхиваться! - наперед выехал рослый светловолосый скандинав с внушительной, окладистой бородой. - Да это же Стальная Лоза из Обреченного Форта. Ну, тот отчаюга, с которым я ходил в Поход Сорвиголов. Помнишь, рассказывал? Эй, Алекс, привет. Как дела?"

     Я внимательно всмотрелся в скандинава, ага, вспомнил.

     - А ты не иначе Хендерсон из десятка Гэлада? Ну, мы и всыпали им тогда, по первое число!

     - Да, такое, брат, разве забудешь? Взгляд седоусого заметно потеплел.

     - Ладно, парень, порядок. Езжай с Богом куда тебе надо, да не серчай, сам понимаешь, время смутное.

     - Что вы, командир, - я говорил с подчеркнутым уважением. - Все в полном ажуре.

     - Ну удачи, сынок, - он протянул уцелевшую руку. - И девушку свою побереги. Сейчас, даже здесь, в Приграничье, иной раз творится такое: ... Будто тут уже Ничейные Земли.

     Дружески распрощавшись с разъездом, мы двинулись дальше. Арнувиэль заметила, как двое полисменов почтительно поклонились мне, и живо заинтересовал ась:

     - Алекс, вы что, были начальником полиции? Вот уж не поверю никогда, ибо звучит, как дикая чушь.

     - А как еще должно звучать предположение, если придумали его вы?

     - Но-но, Алекс, опять начинаете задираться?

     - Бога ради, Арнувиэль, ведь вы сами виноваты, - с усталым терпением ответил я. - Поклонились же эти люди, наверное, потому, что признали во мне последнего отпрыска рода Лонширских князей. Сами они, видать, выходцы из наших покинутых деревень ...

     - А что это за Поход Сорвиголов? - эльфийка была неугомонна. - Что вы там натворили? Признавайтесь, Алекс.

     - Ничего плохого или сверхъестественного. Просто случилось так, что орде гоблинов удалось захватить в плен жителей маленького городка. На обратном пути они смяли форт и перебили выставленный заслон. Таким образом, дорога в Ничейные Земли оказалась свободна. И тогда сотник Харальд Меченый кинул клич по всей Границе. Мы быстро собрались, сотня с небольшим добровольцев, и, ведя в поводу двух-трех запасных лошадей, отправились в погоню. Войско гоблинов удалось настигнуть чуть ли не у границ Покинутых Земель. Орда разбила лагерь, остановившись на ночлег. И тут мы с ходу ударили, прочесав его из стороны в сторону тяжелыми латобойными копьями. В левой руке каждого бойца пылал факел, а то и два. Во время скачки назад они полетели в шатры, палатки и фурго­ны. О! Это было зрелище, скажу я вам.

     Какой вой стоял - душа ликовала и возносилась на небеса. А паника-то, паника чего стоила! До сих пор едва захандрю, вспомню, и все проходит. Словом, мы воспользовались разгулявшимся бардачком, освободили людей, усадили на лошадок и были таковы. Вот, собственно, и все. Это потом уже кто-то из спасенных назвал наше рискованное предприятие Походом Сорвиголов. Жаль только, что по возвращении в городок жители упаковались и через пару дней полным составом отбыли в Спокойные Земли. Но разве их можно в чем-то винить? И вот что, госпожа, пока не забыл: скоро делаем привал и вы надеваете свою кольчугу. Понятно? И ходите днем и спите ночью только в ней, - не сдержавшись, я даже немножко сострил. - Теперь вам кольчужка вместо ночнушки.

     - А вы-то, Алекс, вы тоже будете таскать эту металлическую дребедень?

     - Да, и я тоже, потому что хочу еще пожить на белом свете.

     На ночь мы остановились в придорожной лощине. Ветерок туда не задувал, а костерок увидеть можно было только вблизи. Компаньонку, несмотря на предупреждение, пришлось едва не силой облачить в легкое серебристое кружево тончайших колец. Сначала, когда она' мне показала кольчугу, умещающуюся на ее' ладони, я едва не рассмеялся. Но когда с трех раз не смог ее даже поцарапать, не то, что пробить своим мечом, то тогда проникся к этому шедевру подлинным доверием.

     Убедившись в защищенности эльфийки от неожиданных превратностей Судьбы, я достал из дорожного мешка свою «одежку» И С внутренним не довольством надел под плащ. Потом, предоставив компаньонке хлопотать у костра, принялся за проверку тетив и отлаживание луков. Благо я всегда возил с собой запасной. В тех краях, куда мы ехали, без хорошего лука приходилось туго. Порой, даже очень.

     Покончив с делами, я обратил свой взор к огню и «кухарочке». Хм, довольно удивительно, но следовало признать: герцогинюшка со своей задачей справилась отменно. В котелке аппетитно булькал мясной суп, в другом, уже отставленном с огня, доходило картофельно-грибное рагу.

     Грибы эльфиечка умудрилась набрать по дороге. На вкус приготовленные блюда оказались вообще вне всяких похвал, что подняло компаньонку в моих глазах еще выше.

     Наевшись до отвала, мы попивали горячий душистый чаек, блаженно вытянувшись на легких походных матрацах. Погоды стояли хорошие и 'ставить палатку пока не хотелось. Ведь много лучше, когда над толовой вольное небо, яркие звезды, ароматы земли; цветов, трав.

     - Хотелось бы побывать у вас в Эльфийском Крае, - я мечтательно смотрел в ночной небосвод, густо усыпанный диамантовыми россыпями. ­Вы, госпожа, с такой любовью о нем говорили. Какое, наверное, счастье там родиться ...

     - Сильно не обольщайтесь, милый Алекс. Признаться, я тоже так думала, будучи совсем юной, наивной дурочкой. Но, увы, все не столь прекрасно в нашем благословенном Эльфийском Крае.

     - Что вы имеете в виду, госпожа?

     - А! Да многое, Алекс. Это и вечная грызня за власть и влияние между десятью самыми могущественными родами государства. Непрекращающиеся придворные интриги, пропахшие кровью, предательством и смертью. Заносчивость и высокомерие всех и каждого, самоуглубленность, эгоизм. Довольно или продолжать? И, кстати, Алекс, а почему вы не любите эльфов? Я ведь заметила это.

     - Однажды маленький больной босяк брел пыльной дорогой. Вздымая густые клубы, его обогнали надменные эльфы, посольство к герцогу Ланкастеру. Последними ехали лебедины, отборная королевская гвардия, за плечами которых позванивали на ветру серебристые крылья. Они-то, лебедины, по-нашему гусары, и оставили эти следы, - я закатил рубаху, на спине до сих пор виднелись ужасные рубцы.

     - Сволочи! - чуть не заплакала Арнувиэлъ. - Но, Бога ради, зачем им понадобилось измываться над ребенком?

     - Один из них плюнул в меня, в ответ получил камнем в лоб. Ну и ... В общем, я здорово заработал. Тогда-то меня и подобрал в придорожной канаве Старый Бэн. До сих пор помню, в малейших подробностях, как он шел ко мне - огромный медведь с грацией пантеры. Он-то и выходил подыхающего от побоев босяка. А после я везде был с ним. Деда кочевал от феодала к феодалу, из замка в замок, обучая воинов-баронов и стражей городских дружин. Многие из бывших учеников не позабыли деда и по сей день. Только представь, госпожа, Старый Бэн выходил в одиночку, с одним лишь посохом, против десяти матерых мечников и побеждал. Вот это' Мастер! Куда мне до него!

     - Хотелось бы с ним познакомиться, - Арнувиэль задумчиво уставилась на рыжие язычки пламени костра. - А кстати, Алекс, - после пятиминутного молчания встрепенулась она. - Почему вы ничего не рассказали об Эрике, своем втором брате? Хоть понемногу, но вы упомянули про всех, но его как-то обошли. Ведь так?

     - Не знаю, - я невольно замялся. - Просто мы с Эриком всегда 'недолюбливали друг друга. К тому же он постоянно лебезил перед Синди и бегал повсюду за ней хвостиком. Правда, и сестра относилась к нему благосклонно. Только к нему, проклятому Эрику. Но какое это теперь имеет значение? Все в прошлом - могильный тлен ...

     - Как знать; Алекс; как знать ...

     Незаметно тема разговора перекочевала на Историю. Как Арнувиэль подозревала, а я лишний раз убедился, у отчужденно живущих эльфов было несколько искаженное ее понятие. Например: истоки вражды между двумя расами эльфы искали в далеком прошлом. Мол, люди виноваты в возникновении Покинутых Земель, которые затем поглотили исконные эльфийские территории. То есть древний Элиадор, из которого они затем ушли на юг Английского Континента, где и обустроили Эльфийский Край.

     - Но это же полнейшая чушь! - втолковывал я своей слушательнице. ­Во всех рукописях и манускриптах тех лет черным по белому записано: печати с Проклятой Горы двести пятьдесят лет назад нарушили трое - человек по имени Джандар, эльф Ирлундир и гном с Оружейных Гор Линтори Серебряная Подкова. Так что, если уж говорить о вине, то повинны в этом деле в равной мере как' люди, так и эльфы, так и гномы.

     - А что вообще представляла из себя Проклятая Гора? Правда, будто там заточили самого Дьявола?

     - Кого там прирыли, я в точности не знаю. Да и вряд ли знает кто, особенно теперь, после всех шмонов Святой Инквизиции по архивам и библиотекам. Может, разве самим Серым Сутанам известно что-то достоверное. Может быть. Выглядела же Проклятая Гора внушительно: посреди холмистой степи - черный каменный монолит с цепью загадочных знаков и символов, спиралью опоясывающей его от основания до вершины. В самых труднодоступных местах, на отвесных склонах, засохшей кровью рыжели запечатанные отверстия пещер. Всего их было двенадцать, но компа-ния придурков, вынюхивавшая' там сокровища, успела нарушить только, семь печатей, остальные сами, уже без их помощи, рассыпались бесполезными осколками. И тогда Гора задрожала, небо полыхнуло алым светом, а над миром зловеще воздвиглась Тень. Сформировалась она на самой вершине и поначалу была зыбка и расплывчата, но подпитанная кровью и плотью троих 'идиотов, вскоре обрела четкие очертания. Говорят; с тех пор скелеты человека, эльфа и гнома стали неусыпными стражами Горы. А. Покинутые Земли ....

     Покинутые Земли начались с маленькой деревушки, расположившейся неподалеку от Проклятой Горы. Половину ее жителей внезапно охватило' безумие, они в диком бешенстве бросались' на все живое; вторая половина, кто успел, конечно, избежать разгулявшегося ада, со всей возможной скоростно унесла ноги. Но им вослед затряслась земля, и едва несчастные добрались до ближайшего городка, как он на их глазах превратился в жалкие руины. В течение каких-нибудь десяти-пятнадцати минут.

     В конце концов беженцев приютил Иленгор, один из городов Торгового Союза Пяти. Но, видать, на них была какая-то зараза, ибо через неделю невидимая смерть выкосила большую часть горожан. И пошло-поехало! Ветер, птицы, животные, насекомые, уцелевшие люди разносили странный мор во все стороны. А тут еще вдобавок ко всему с Закопченных Гор спустились гоблины, темные гномы и тролли из племенных общин Сквознячных Пещер. На удивление, их зараза не трогала, и они беспрепятственно занимали оставленные людьми деревни и города.

     С этого все начиналось, госпожа, с этого ... С малого. А уж потом, со временем, были потеряны Алинор - славное королевство ирлов, Беленриад - мощное государство шотов, Байлиран - где испокон веков владычили раскосоглазые байлы, ну и, конечно, госпожа, несравненный по красоте эльфийский Элиадор. А уж всяких там феодальных земель и вольных городов вообще несть числа, и среди"них мой родной Лоншир. Но это сравнительно новая страница покинутых Земель, написанная двадцать пять лет назад и пока еще не перевернутая.

     - А что, Алекс, болезнь, возникшая в те времена, ну то черное поверие, скоро исчезла?

     - Да как сказать, госпожа ... В одних исторических источниках указывается два-три года, в других - все десять. один Господь знает верно. Хорошо ведаю другое - зараза исчезла тогда, когда нечисть прочно обосновалась в Покинутых людьми Землях.

     - Закопченные горы - странное название, не правда ли, Алекс?

     - Отчего же? - я пожал плечами. - Говорят, там "полным-полно курящихся вулканов, затягивающих окрестности смрадным дымом. Вот по этой-то причине и прозвали горы Закопченными. По сути, так сказать, или по запаху. А насчет вражды, госпожа ... Ее просто-напросто не было, предвечной неприязни между эльфами и людьми. По крайней мере, до Дележного Раздора. Слыхали про такой? Ах, нет? Хм, понятно ... Так вот, до Дележного Раздора, я утверждаю, между нашими расами царили мир и взаимопонимание. Иначе как могла процветать обоюдная торговля? А совместные победоносные походы рыцарей? Сами посудите, госпожа, где же логика? Но, конечно, всему этому положил конец злосчастный Дележный Раздор.

     А началась сия история лет сто назад, когда из грозовых далей Океана Драконов на берег Английского Континента с больших парусно-гребных судов сошли' первые ханголы вместе с детьми, лошадьми, женами, кибитками, рабами и прочим кочевым имуществом. Потом, словно набегающие волны, стали появляться еще корабли. Десятки и сотни кораблей. Так было положено начало Саранчовых Войн, ибо пришельцы, словно голодная саранча, устремились на захват новых Земель. Люди, эльфы, гномы с Оружейных Гор и великаны с Красных Каньонов проиграл и первую битву. Во второй ни ханголы, ни англичане не одержали верха. Но вот третья, решающая битва окончилась полным разгромом врагов. Конечно, это многого стоило: тысячи погибших и искалеченных, на месте цветущих городов дымились руины, посевы вытоптаны, сады изрублены, колодцы загажены и отравлены. И повсюду плачущие вдовы и сироты. Да, цена была тогда заплачена дорогая, но главное - хан голов остановили и уничтожили.

     И вот тут-то, госпожа, в этой великой победе и кроется истинная причина ссоры наших народов. Как я уже говорил, завоеватели имели огромный обоз, ведь все, прежде награбленное, приходилось таскать за собой. А там чего только не было: золотые украшения, драгоценные камни, серебрянная посуда, восточные ковры, породистые лошади, коллекции отборных вин, собранных, или вернее содранных, с полмира, и еще многое другое. Но главное - в гаремах богатых ханголов росли прекрасные, порой экзотические цветки - юные женщины. - Арнувиэль в этом месте негодующе фыркнула, а я продолжил: - И вот через день после разгрома полчищ врага вожди четырех братских народов собрались вместе для раздела доставшегося имущества.

     . Все было честно: гномы получили свою долю и ушли домой в Оружейные Горы, великаны чуть раньше вернулись в свои Красные Каньоны, а вот вожди людей и эльфов не спешили. Почему? Конечно, из-за женщины. Поделив золото и каменья, они не смогли поделить одну-единственную смазливую бабенку. И эльфийскому вождю, И полководцу людей она очень понравилась, и никто не хотел уступать ее другому.

     Кончилось тем, что эльф ударил человека кинжалом в живот, а тот, уже умирая, успел разрядить в недавнего союзника арбалет и громко кликнуть охрану. Ну и пошло-поехало. Эльфы и люди сошлись в беспощадной резне. О прошедшей трагедии смогли рассказать лишь несколько бойцов, чудом выживших после тяжелых ранений.

     С тех пор и зародилась эта, до поры - до времени прикрываемая, ненависть. Из-за бабы, женщины то есть, кстати сказать; не доставшейся никому. Вот так-то, госпожа Арнувиэль, все и было. Ну, может, за исключением мелких деталей.

     - Дележный Раздор, - эльфийка выглядела грустной. - До чего же все это глупо. Разве не так, скажите, Алекс?

     - Эх, госпожа, то ли еще бывает! Давайте-ка лучше спать, уже самое время. Да не переживайте, Дублон - пограничный конь, если что, разбудит.

     - Спокойной ночи, Алекс!

     - Сладких снов, госпожа!

     Я немного поворочался и незаметно задремал. И вновь Лоншир навестил меня.

     - Солнышко!- на лестнице, ведущей к главному входу замка, стояла няня. Она горько плакала и в отчаянии заламывала руки. - Солнышко, не ходи в 'этот склеп, родной. Не место тут живым людям. Ой, не место!

     Словно хлыстом, по няне стегнул, много раз слышанный, безжалостный смех, и та, вздрогнув, съежилась испуганно, а потом обреченно сникнув, побрела к распахнутым дверям. Все же она нашла в себе силы и, несмотря на непрекращающийся издевательский хохот, обернулась еще раз.

     - Солнышко, здесь проклято, не ходи сюда, родной ... Молю тебя ... Проснулся я с чувством боли в душе. Няня выглядела такой несчастной и одинокой ... И этот поганый смех, признаться, он начинал меня доставать. Если действительно какая-то тварь засела в Лонширском замке и нагло посмеивается, то это ей даром не пройдет. Последним, кого я проучил за подобные юмористические шалости, был верзила гоблин, изгнанный соплеменниками.

     Судьба свела меня с ним в Подрезе, самом хреновом из всех Бедламных Городов Кольца. Уродина взяла моду, по-идиотски кривляясь, комментировать все мои действия за игрой в драконьи кости. Пришлось отрезать язык. Жестоко, конечно, но зато наука на всю жизнь. Кто другой вообще отчекрыжил бы язык вместе с головой. Но я что, я в принципе добрый. Да-а!

     - О чем мечтает Лонщирский князь? - Арнувиэль, оказывается, уже проснулась и, лежа на боку, внимательно меня изучала. - Никак опять женщины на уме?

     - На кой черт мне бабы, когда жрать охота? - умышленно, грубовато прозвучал ответ. - К тому же с вами одной столько хлопот, что куда уж думать о чем-то приятном. Кстати, вы давно не швыряли мне в голову тяжелые предметы. Руки устали?

     - Апекс, Aлекc, - эльфийка мелодично рассмеялась. - Все тот же старый репертуар. Ну да ладно, бог с вами. Бегите-ка лучше за водой к ручью, наберите в котелок и чайник. Надо же вас кормить и поить, а то, бедненький, от истощения уже и о женщинах думать перестал, До ручья-то дойдете? Пошевеливайтесь, лежебока, а то ведь чайник тя-яжеленький!

     Пробурчав в адрес компаньонки нелестный комплимент, я отправился по воду. Эльфийка, доказав, что она гораздо лучший кулинар, теперь, видимо, возжелает нахально притеснять меня в выполнении черной кухонной работы. Дудки! В следующий раз она сама пойдет по воду. И картошку будем чистить по очереди. А то, смотри ты, нашлась принцесса! Впрочем, после прекрасного завтрака плохое настроение улетучилось. Мы мирно ехали рядышком и беседовали обо всем понемногу. Арнувиэль даже заинтересовалась историей Кольца Бедламных Городов.

     - Вы там были, Алекс, сознавайтесь? - она обвиняюще ткнула в меня тонким пальчиком. - Если нет, то, слово чести, я буду здорово поражена. Ну, что молчите

     - В Кольце прошла часть моей жизни, - тут я позволил себе откровенно, по-бандитски ухмыльнуться. ~ Впрочем, если говорить точно, больше всего времени я провел в двух городах: Подрезе и Химер-тауне. О-хо-хо, госпожа, что это были за золотые деньги!

     - Хм, ну, конечно, где мне, порядочной девушке, представить. Все же кое о чем я догадываюсь, сударь!

     ~ Да будет вам, госпожа, или я закрываю рот на замок и вы ни черта от меня больше не услышите.

     - Продолжайте, продолжайте!

     - Ага, так вот значит, кроме вышеупомянутых кольцо насчитывает еще семь населенных мест: это - Гоп-Стоп Городок, Бич-Сити, Чумной Тупик, Злодейский Вертеп, Гарем, Рулетка и Запой-Аут. Ах да, я совсем позабыл про Синюшку, НО это совсем небольшой городок, хотя спиртного там продают в таких объемах, что гораздо многолюдным Запой-Ауту и Рулетке до него очень далеко.

     - Интересно, господин Aлекc, что вас привело в эту клоаку?

     - Любопытство. Чистейшей воды любопытство и больше ничего, - нехотя пробурчал я. Не говорить же ей об истинных причинах, а они были таковы: как-то, еще семнадцатилетним юнцом, я крепко повздорил с дедом. И в знак протеста решил слинять из дому. Куда податься, вопроса не представляло, ибо все сверстники и друзья только и талдычили о Бедламных Городах. Стыдно сказать, но когда Старый Бэн через два месяца разыскал меня в номерах захудалой гостиницы Химер- Тауна, то погнал домой лозиной. И лупил ею, проклятый, всю дорогу до Ренвуда. Ой-ой-ой, и вспоминать-то тошно, не то, что рассказывать об этом насмешливой эльфийке.

     - А правда ли, будто в прошлом на месте Кольца были золотые прииски? - вид компаньонки с головой выдавал нездоровое пристрастие к подобным «клоакам».

     С изумлением я вдруг подумал: а этой негодяйке там, наверное, понравилось бы.

     - Прииски? Верно, располагались в тех краях. Нынешние города и выросли-то из палаточных лагерей золотоискателей, исчерпавших презренный металл лет эдак за пятнадцать. Теперь там процветают игорный бизнес, Проституция, торговля опиумом, гашишем и маковым нектаром. Впрочем, чего только нет на бедламских рынках. Были б деньги и купишь все! Правда, могут запросто надуть на качестве или вообще вместо одной вещи подсунуть совсем другую. Но это, так сказать, детали реальности.

     Вдалеке показался небольшой городок, и на какое-то время мы прервали нашу содержательную беседу. Еще на околице стало ясно: люди здесь не живут. Мертвую тишину замерших строений нарушал лишь скрип распахнутой двери, ведущей в серый двухэтажный дом и раскачиваемой слабым юго-восточным ветерком. Почему-то не удержавшись, я соскочил с Дублона и плотно ее прикрыл. Эльфийка вся как-то сжалась в комок, с опаской косясь в темные прищуры окон. Я испытывал сходное чувство, твердившее о том, что кто-то недобрый пристально рассматривает нас.

     Звонко процокав по булыжнику мостовой, Мы без приключений миновали городок. Единственными живыми существами, встреченными на пути, оказались одичавший кот с бандитской мордой, шмыгнувший в заваленную мусором подворотню, а также стаи ворон и галок, с воплями вылетевших из арочных проемов церковной колокольни. Оставив покинутый город за спиной, мы с эльфийкой облегченно вздохнули. Чего только ни повидал, но все же ... Неприятно.

     Дальше дорога шла среди холмов, поросших кудрявыми рощами. Где-то уже за полдень было решено сделать привал у родника на вершине холма. Ломящие зубы прозрачные струйки, слегка пузырясь, били ключом из расщелины в рыжевато-серых, поросших изумрудным мхом камнях. Громадная береза прикрывала ручей и весь холм зеленым 'шумящим шатром, и опять мне подумалось: это ли не Рай? А мы прямиком топчем дорожку в Ад ...

     . - Так что там еще вы хотели рассказать мне про Бедламные Города? - эльфийка с аппетитом жевала бутерброд с ветчиной, при этом смотрела с видом Великого Инквизитора. - Как там публичные дома? На уровне мировых стандартов?

     - Законы в каждом городе Кольца замечательные и справедливые - я умышленно игнорировал последний провокационный вопрос компаньонки. - Но их главная объединяющая особенность состоит в том, что они совершенно не действуют. Там царит только одно железное правило: кто сильный, тот и прав. Да и чего другого, госпожа, можно ожидать от типов, собравшихся в тех местах? Вот уж, поверьте, где мешанина рас и народов. В одном и том же трактире можно встретить надменного эльфа, ворчливого умельца гнома, людей с цветом кожи от белого до красного и черного оттенков, троллей из Сквознячных Пещер, Великанов с Красных Каньонов и даже угрюмых гоблинов с Закопченных Гор. В большинстве своем это все отъявленные негодяи, отщепенцы и изгнанники, нашедшие в кольце спасение от полиции или же от ищеек Славной Старушки Инквизиции: 'Да, госпожа, что и говорить, народы Английского Континента ярко представлены в Бедламных Городах.

     Впрочем, там ошиваются не только англичане. Я, например,- встречал людей и прочих разумных существ из-за океана Драконов, с берегов моря Сирен и архипелага Калигорн, а также вообще с каких-то немыслимо далеких, сказочныx далей. И всех их привлекают вольная жизнь, лишенная гнета феодалов, церкви, заплывших от жира взяточников-полицейских и прочих притеснителей простого люда. Конечно, в Городах хватает и знатных особ, по разным причинам иной раз скрывающих настоящее имя; но это уже особый разговор.

     . - Я-асно! - многозначительно протянула эльфийка. - Как вы там сказали? В Кольцо приходят конченные негодяи, жулье и разбойники? Понятно, почему и вас, Алекс, туда потянуло.

     - Черт возьми, госпожа! - я в "хорошо разыгранном бешенстве схватился за пряжку ремня. - Попридержите-ка свой острый язычок, не то я таки действительно задам вам трепку. Впрочем, в любом случае это вопрос времени.

     - Ага, помечтайте, Алекс, но только тем дело и кончится, потому как я особа неприкосновенная. Даже такой неуч, как вы, сударь, должен это знать.

     - Да наплевать мне на подобную чушь, отлуплю и все дела. Потом еще благодарить будете за науку. Не верите? Так давайте проверим!

     - Смотрите, Алекс, чтобы я сама не взялась за хлыст, тогда посмотрим, у кого зад будет в синяках. Вот вы-то, вы-то все грозитесь впустую, а я без лишних слов уже успела наподдать вам жару. Плеточкой!

     - Ладно, госпожа, давайте сменим тему, до чертиков надоела грызня.

     - Ну хорошо, - снизошла эльфийка. - Замяли, компаньон. Поедем дальше?

     - Пожалуй, пора, - я лениво посмотрел на припекавшее солнышко. ­Хотя если желаете еще отдохнуть ...

     - С чего уставать-то, Алекс? - эльфийка сладко, с мягкой кошачьей грацией потянулась и пружинкой вскочила на ноги. - Я готова, сударь. В путь!

     Приютивший нас холм с березой остался позади. Дорога' сделалась хуже колдобины, выбоины и всякий хлам встречались теперь на каждом шагу.

     - Почему здесь все это валяется? - эльфиечка указала на брошенную старую куклу у обочины, какие-то одеяла, поломанную ручную тележку и что-то из кухонной утвари.

     - Беженцы, - коротко пояснил я. - Верняк, впереди еще один опустевший городок.

     Ошибиться было невозможно, и где-то в четвертом часу мы действительно добрались до большого поселка, притаившегося в напряженной звенящей тишине.

     - Не хочу через него ехать, - вдруг заупрямилась Арнувиэль. - Оттуда несет бедой, как от трехнедельного трупа вонью.

     Благо, оказалась окольная дорога, огибавшая городишко с востока, по ней мы его и миновали. Но не успели отъехать и сотни метров, как в спину ударил тоскливый колокольный бой. Так звонят по умершим, вдруг вспомнил я. Хм, похоже кто-то спешит нас раньше времени похоронить. Рано спешит. Арнувиэль, заслышав колокол, зябко поежилась, но спрашивать ничего не стала. Нервничает девчонка! Мне. стало ее искренне жаль, хотя все это даже еще не цветочки. И уж никак не ягодки.

     Местность за городком постепенно сгладилась, рощи, срастаясь, удлинились, пока не превратились в лесной массив по обеим сторонам тракта. Дублон, размеренно преодолевавший заметно улучшившийся путь, вдруг повернул ко мне голову и тихо заржал. Спрыгнуть на землю и приложить к ней ухо было делом одной секунды. Ее вполне 'хватило, чтобы ясно понять: Дублон не ошибся, спереди приближались всадники. Равно как и сзади. Конечно, это могли быть стражи либо приграничная полиция, но инстинкт твердил другое: едут враги.

     - Прочь с дороги, госпожа! - я замахал руками на замешкавшуюся Арнувиэль. - За деревья, за деревья уводите свою Милую. Да поскорее, поскорее, госпожа!

     Мы едва успели спрятаться, как на дороге, со стороны Ничейных Земель, показалась тройка эльфов в охотничьих костюмах и в шапочках с фазаньими перьями. Едва те, первые, остановились, с другой стороны появились еще четверо ловцов. Капкан с эффектом захлопнулся.

     - Не такие уж дураки ваши сородичи, - прошипел я на ухо Арнувиэль. - Трюк с утопленницей потерпел фиаско. Что будем делать?

     - Сражаться! - глаза компаньонки опасно блеснули. - Или вы, Алекс, позволите им забрать меня и отдать этому гадкому, изнеженному интригану Фейлинору? Неужели позволите?

     - Хм, госпожа, в таком случае понимаете ли вы, что вам придется самым серьезным образом обратить оружие 'против ваших земляков?

     - Ну и что? Пусть только сунутся! - эльфийка изготовила к стрельбе свой лук.

     - Прекрасно! - я достал из колчана рябую, с ястребиным оперением стрелу и внимательно ее осмотрел. Что надо! Старый Бэн научил меня делать бронебойные наконечники, крушащие даже прочнейшие стальные доспехи.

     В прошлом я вдоволь испытал их на нечисти в Ничейных Землях, да и кое-кому из людей тоже довелось отведать моих гостинцев. Теперь' настал черед эльфов. Правильно все-таки говорит деда: «Каждому овощу свой срок». В этот день созрели эльфы. Как раз к ужину.

     Быстро посовещавшись, ловцы выдвинулись чуть ближе к подлеску нашей стороны дороги. Наперед всех выехал высокий, худощавый эльф с высокомерным выражением лица. Подняв обе пустые руки вверх, он дал понять, что хочет мирных переговоров. Не дождавшись с нашей стороны никакой реакции, парламентер громко крикнул:

     - Эй, человече, выходи, разговор есть. Выходи, безопасность гарантирую. Слово Чести!

     Укрывшись за стволом толстой березы, я недовольно поморщился. И какого черта? Воевать, так воевать! Вечно эти эльфы со своими штучками. Арнувиэль, залегшая рядом, у наполовину вросшего в землю замшелого валуна, смотрела на меня, как на полного идиота.

     - Вам что, Алекс, солнце голову напекло? Куда собрались?

     - Твой землячок, госпожа, дал Слово Чести, - я поймал себя на мысли, что почему-то оправдываюсь, - и для Меня будет позором не откликнуться на его просьбу.

     - Алекс, какой вы к черту воин Границы? Да вы просто бестолковый, спятивший дурак. Слово Чести! - она ехидно, с обидной иронией передразнила мои слова. - Сами ведь как-то говорили - эльф во время войны наступит на Слово Чести и не замарается.

     - Хм, оно-то так, но, может, до войны и не дойдет? Во всяком случае отсюда я вряд ли узнаю, что хочет наш длинный приятель.

     - Вернее сказать, что он подлого затеял. Не ходите, Алекс, мой вам совет.

     - Будьте здесь, госпожа, и не высовывайтесь. А в случае чего ... Прикройте мое геройское бегство своими стрелами. Лады?

     - Дурак, но, будь, по-вашему.

     Без лишней поспешности я спокойно вышел на дорогу. Эльф терпеливо ждал.

     - О чем говорить будем, приятель? - намеренно панибратски обратился я. - Какие проблемы?

     - Человече, - процедил длинный, - проблемы у тебя. За похищение знатных дам у нас в Эльфийском Крае знаешь, что делают?

     - Послушай, остроухий, но ты ведь не в Эльфийском Крае? Чего же даром грозить? К тому же я никого не похищал. Но как бы то ни было, ты меня заинтриговал. Так что там говоришь у вас творят с похитителями?

     - Лишают наследства, то есть' способности к размножению, - голос длинного источал яд. - А ты, человече, изобличен в оном тяжком преступлении. Но все же, если ты сейчас одумаешься и добром вернешь нам герцогиню Арнувиэль из рода Платиновой Колонны, то мы, возможно, и пощадим тебя.

     - Эльф! - я вложил в это слово максимум презрения. - У тебя что, уши, немытые заложило? Я ведь уже сказал тебе, здесь не Эльфийский Край, где ты привык хозяйничать. А госпожа ... Ну та, якобы похищенная мной, целится сейчас в чье-то сердце. Догадываешься в чье? Молодец! И еще ... Убирайтесь-ка отсюда прочь. Покуда я вас еще отпускаю.

     Злобная гримаса исказила красивые черты эльфа. Дернувшись, он потянулся к висевшему на поясе узкому стилету.

     - Не делай глупостей, - посоветовал я, - и держи слово. Или ты бесчестен?

     - Червь! Смерд! Деревенщина! И смеешь рассуждать о таких вещах? На кол пойдешь!

     - Нет, остроухий, - я несогласно покачал головой, - я пойду к заждавшейся меня эльфиечке, а уж после пусть нас рассудит Господь. Пока'!

     Возле самых деревьев в спину словно ударило молотом, пошатнувшись, я едва не упал. Стрела! Вот тебе и Слово Чести, права была Арнувиэль. Не оборачиваясь, я метнул в ответ стальную звездочку, неотвратимо вонзив­шуюся в горло длинному. Теперь мы уже вряд ли когда встретимся, приятель. Прощай! Одна за другой со стороны валуна вылетели стрелы. Молодец компаньонка! Пригнувшись и петляя, как заяц, я дал стрекача. Близкий посвист пернатых эльфийских посланниц лишь усиливал мою прыть •. Через минуту береза надежно укрыла меня от их хищных стальных клювов. Почти тотчас рядом оказалась эльфийка, ужом подползшая к де­реву.

     - Вы ранены, Алекс? - голос компаньонки предательски дрожал. - Покажите спину!

     - Пустое, - отмахнулся я, - всего лишь кровавый синяк. Кольчуга выручила.

     И с благодарностью вспомнил: за нее Старый Бэн вылжилл половину своих сбережений, накопленных за последние десять лет. Это был подарок в дорогу, когда я в первый раз отправился на Границу. Да-а, надо признать, гномы Оружейных Гор, изготовившие ее, потрудились на славу, ибо она уже не раз спасала мне жизнь.

     - А вы, госпожа, дуйте за свой кирпич. Какого беса нам светиться здесь вдвоем? - внешне грозно прикрикнул я.

     Арнувиэль еще раз зыркнула на отметину намоем пятнистом плаще, после чего вновь скользнула к своему укрытию. Как раз в этот момент эльфы, перебегая от дерева к дереву, пошли в наступление.

     - Сволочи! Устраивать облаву в приграничье на вольного охотника! - знакомая холодная ярость охватила меня. -Ну, суки, держитесь!

     Трижды я посылал рябые ястребиные стрелы в приближающихся врагов и столько же раз в ответ раздавался предсмертный вопль. Недаром моим учителем по стрельбе из лука был старый хангол Селим, а он порой заставлял тренироваться с черной повязкой на глазах, к тому же из самых неудобных положений, полагаясь исключительно на интуицию да отчасти на слух.

     Арнувиэль тоже не плоховала: еще когда я рвал когти с дороги, она тяжело ранила одного из преследователей в горло. Теперь тот, наверное, уже подох. После первого попадания четвертым выстрелом она таки достала самого настырного стрелой "в глаз. Верняк, труп на месте, компетентно определил я. Остался последний, седьмой, эльф, и он собирался улизнуть.

     - Не дай ему уйти, Алекс! - завопила герцогинюшка. - Не то эта ищейка наведет на наш след еще одну свору. А может, и не одну.

     Конечно, было далековато 'уже, и я послал стрелу по большой дуге. На излете она таки клюнула беглеца в плечо, но существенного вреда не причинила.

     - Ждите здесь, госпожа, - приказал я, на ходу выхватывая из ножен сверкающий полированной сталью клинок. - Эй, остроухий, постой! Мужчина ты или эльф?

     Но тот, не слушая, улепетывал со всех ног. Бесшумной тенью я быстро нагнал его и в прыжке ударом ноги свалил наземь. 3прочем, эльф довольно прытко вскочил и, пользуясь тем временем; что я любезно предоставил, стал в боевую стойку. Мечи со звоном скрестились, и я сразу же стал теснить противника. Непрерывно отступая, тот вдруг неожиданно отскочил в сторону, при этом бросив оружие на землю. «Проклятье! Остроухий решил сдаваться, не на шутку рассердился я, что теперь прикажете с ним делать? Ведь я не палач, безоружных не бью».

     - Эй ты, чучело! - заорал я. - Подними меч.

     Но эльф стоял неподвижно и смотрел он даже не на меня, а на блестящий клинок с выгравированным соколом и вороном. Губы его кривились и что-то невнятно лихорадочно бормотали в то время как руки мелко подрагивали. Только теперь я как следует разглядел противника. Боже правый, я едва не убил пацана! Моему «противнику" исполнил ось лет едва ли не меньше, чем Арнувиэль, а с детьми я не воюю.

     - Мальчик, - спокойный тон внушил эльфенышу надежду, - сколько еще ловцовых групп идет по нашему следу?

     - Других нет, господин, - заикаясь, ответил тот. - Все, кто был, остались там,- и махнул рукой в cторону, где произошла схватка.

     - Ладно, - решил я, - бери свой меч и катись на все четыре стороны. Только живо! Ну же!

     Не веря своим ушам, парнишка уставился на меня.

     - Господин, смилуйтесь ...

     - Дурак, - резко оборвал я, - никогда не было в спину. Я не эльф, понятно? Пшел вон! Ну? Еще повторить?

     Схватив меч и сунув его подмышку, словно обычную палку, эльфеныш, петляя, рванул по дороге прочь. Я провожал его взглядом, пока он не скрылся из виду за очередным поворотом, потом вернулся назад. Арнувиэль сидела под березой, закрывавшей меня от зорких глаз эльфийских ловцов. Теперь из могучего, в наростах ствола торчали бело-оперенные длинные стрелы. Выдернуть их было делом нескольких секунд.

     - Как успехи, Алекс? - Арнувиэль смотрела прищурясь. - Надеюсь, управились?

     Я промолчал. А что было говорить?

     - Вы язык проглотили, Алекс?

     - Госпожа, здесь не стоит задерживаться, но прежде чем уехать, думаю, нам следует позаботиться о телах погибших. Нельзя, чтобы они достались волкам, и воронью.

     - Не переводите разговор на другое, сударь. Впрочем, можете молчать, я и так поняла: отпустили вы того мерзавца. Отпустили! Наведет он такую теперь облаву, что только держись. Алекс, может, я с вами таки даром связалась? Уж больно вы добренький!

     - Заткнитесь, госпожа, и идемте, мне будет нужна ваша помощь. Вдвоем мы углубили маленькими лопатками старую полуобвалившуюся яму и, сложив туда тела ловцов, присыпали землей. Эльфийка работала неохотно, а вместо эпиграфа напоследок пробурчала:

     - Собакам собачья смерть!

     В молчании мы поехали дальше. А она может быть очень жестокой, моя компаньонка, засела в голове невеселая мысль. Н-да, все-таки эльфы оставались для меня загадкой. Недаром же никогда не хотел иметь с ними дело, ибо свяжись с остроухими, И неприятности покатятся, 'что океанские валы. Истинно так оно и есть!

     Уже в синеющих cyмеркax мы остановились на отдых в небольшой дубовой рощице. Правда, ручья либо речушки тут не было и в помине. Heбольшой костерок и ужин все же отогрели сердечко эльфиечки, и она посматривала на меня с несколько большей приязнью. Но я молчал, игнорируя все ее примирительные взгляды.

     - Да будет вам, Алекс, - голос «кающейся грешницы» колебался от просительного до требовательного. - Чего дуетесь? А еще мужчина!' Может, довольно?

     Я оставил на время тряпочку, которой наводил лоск на полированную гладь клинка и впервые за вечер заговорил.

     - Вы, госпожа, действительно обидели меня. Помните чем? Ох, нет? Что ж, напомню: «Алекс, может, я с вами даром связалась? Уж больно вы добренький. Ваши ведь слова? Так вот, госпожа, я такой, какой есть, и в угоду кому бы то ни было меняться не собираюсь. Понятно?

     Эльфийка пристыжено закивалa, а на ее крепких щеках, уже давно отошедших от ореховой краски, заалели яркие маки.

     - Простите, Алекс, я больше не буду. Правду говорю, не верите? Хотите поклянусь?

     - Опять листвой великого Древа Счастья? - я непроизвольно улыбнулся. - Пожалуй, лучше не стоит, а то она еще опадет. Что тогда эльфы делать станут?

     - Не надо насмехаться над беззащитной девушкой, я ведь серьезно. Экий вы все-таки грубиян.

     - Ну, скажем, про «беззащитную» девушку вы загнули, госпожа, и довольно-таки сильно загнули. Как считаете?

     Эльфийка негодующе фыркнула и уж было собрал ась разразиться гневной тирадой, но я ее быстро обезоружил,

     - Впрочем, как бы там ни был, но прощение вы получаете, Полное. Ну что, мир?

     - Мир, ясное дело, - эльфиечка аж засветилась изнутри, - Только не начинайте снова вонзать в меня свои колкости.

     - Все зависит от вас, госпожа.

     Глядя на мои старания над и без того ослепительным лезвием, она машинально вытащила из легких серо-черных ножен шпагу и тоже принялась ее старательно начищать,

     - Простите, госпожа, - я стукнул себя по лбу, - ведь ваше оружие с клеймом, значит, и имя у него есть. А ну-ка дайте его сюда.

     Потирание пальцем металла под копытами выгравированного единорога примерно через минуту дало результат. Полукружьем вспыхнули два рунических слова, Я всмотрелся в них и с сожалением повел плечами.

     - Увы, госпожа, древнеэльфийский для меня за семью печатями. Эльфийка бережно взяла из моих рук клинок и запросто прочитала:

     - «Звездная Сказка», Боже Всемогущий, какая прелесть. Спасибо вам еще раз, Алекс, за столь чудесное оружие, Но почему такое поэтическое название?

     - В старые времена люди, и не только они, обожали поэзию, Может, из-за этой страсти и клинкам давали красивые имена,

     Тем временем светящееся полукружье стало затухать и вскоре исчезло вовсе. Арнувиэль еще минуту-другую зачарованно смотрела на то место, где только что горели руны, а потом вдруг встрепенулась.

     - Алекс, так ведь и ваш меч несет на себе почетное клеймо, значит, у него тоже есть имя, И откуда он, наверное, из Элиадора?

     - Нет, госпожа, - я 'приложил все усилия, чтобы мой голос не дрогнул от печали. - Это байлиранский меч, его принес с Покинутых Земель разведчик Нэд Паладин, мой хороший друг и сам байл по происхождению.

     Он утверждал, что меч принадлежал его прапрадеду, королю Байлирана, а не верить ему у меня никогда не было оснований, Да, госпожа, увы, нас много таких на Границе: потомков Лордов, баронов, князей и королей, А куда нам еще деваться? Там мы хоть как-то можем отомстить тем, кто лишил крова и отчей земли. Знать Спокойных Земель чурается нас, мы же ведь нищие, бездомные, глядишь, еще чего попросим. А насчет имени' меча ... Смотрите! - я опять потер пальцем гладкую сталь под соколом, разящим ворона, и там, как 'по мановению волшебной палочки, высветилось полукружье слов, Правда, знаки, из которых они состояли, мало походи-ли на древнеэльфийские руны, Теперь уже компаньонка смотрела на них без малейшего соображения.

     - Алекс, что это за переплетенные колючки? И на каком языке эта надпись?

     - Ну, раз сам меч из Байлирана, то, естественно, и написано по-байлирански. А означают"сии слова в переводе на"Общеанглийский - «Спорящий С Ветром».

     - Э-э, мм,- компаньонка немного помял ась в нерешительности, потом все же отбросила деликатность в сторону. - А как, интересно, он попал к вам?

     - Несколько лет назад Нэд получил смертельную рану в пограничной стычке с гоблинами и людьми, служащими Тени, и уже будучи при смерти завещал его мне. Вот так «Спорящий с Ветром» оказался у вашего покорного слуги, - я коротко вздохнул. - Если же вы, госпожа, очень интересуетесь оружием, то посмотрите еще этот кинжал - я снял с поясного ремня ножны из темно-красной кожи с" охватывающими их черно-стальными кольцами. - Он из Лоншира, мой, «Волчонок».

     Арнувиэль осторожно выдвинула лезвие и тихо ахнула, на нем в малейших деталях жила гравировка: ощеривший острые зубы злобный взъерошенный волчонок.

     - Вот это да! Какой балдеж! - была ее искренняя, восторженная реакция. - Он, наверное, многого стоит?

     - Да, госпожа, но я ни за что на свете не продам его. Понимаете?

     - Ясное дело, Алекс, а знаете, у меня тоже есть неплохой кинжал, вернее, стилет, правда, без граверных символов,- и"она достала из потайных ножен под плащом маленький узкий и острый ножичек, отделанный золотом и рубинами. - Я так и прозвала его - «Рубинчик». Смешно, не правда ли?

     - Хорошая вещь, - осмотрев стилетик, серьезно одобрил я, - но, правда, как на мой вкус, сильно разукрашенная. Впрочем, для прекрасной юной дамы в самый раз.

     - Правда? - эльфийка польщено улыбнулась - Алекс, а вы можете быть джентльменом. Когда захотите, конечно.

     В кустах неподалеку громко зашелестело, казалось, неведомое существо специально дает о себе знать. Эльфийка 'внезапно вздрогнула и утихла. - что это, Алекс? - немного позже спросила она. - Наверное, дикий зверь?

     Подлесок зашуршал совсем близко, и моя компаньонка потянулась к шпаге.

     . - Оставьте оружие, госпожа, - небрежно посоветовал я, - это всего лишь леший:

     - Не может быть, - эльфийка вытаращилась на меня, - лешие не существуют!

     - Да? А луна существует? Но ведь вы не можете ее потрогать. Так, может, она тоже обман? А ветер? Разве вы его видите? Но он-то есть! Лешего же можно и увидеть, и потрогать, если сначала поймать, конечно. Хоть я и не посоветовал бы этого делать.

     - Детские сказки рассказываете, Алекс, - недоверчиво протянула компаньонка. - Думаете, я так и поверила?

     - Дело ваше, верить или не верить, но только подумайте - зачем мне вас обманывать? Чтобы испугать? Глупо, ибо лешаки практически безобидны, а нас же с вами уже в ближайшие дни ожидают встречи с созданиями поистине ужасными.

     Я встал, сладко потянулся и стал собирать незваному визитеру гостинец: немного сыра, ржаной хлебец, несколько вареных картофелин, кусок окорока и пару яблок. Все это я отнес в заросли и положил на плоский камень. Эльфийка смотрела за моими действиями во все глаза. Когда же я вернулся назад, она постаралась незаметно пересесть поближе, все время настороженно косясь на притихшие заросли. Вскоре оттуда донеслись шумное чавканье, затем удовлетворенное отрыгивание и даже добродушный смешок.

     - Нет-нет, это все равно не леший, - эльфийка упрямо держалась своей точки зрения. - Вы просто разыгрываете меня.

     Вылетевшая из чащи кость от съеденного окорока глухо стукнула ее в лоб.

     - А вот вам, и подтверждение, - я злорадствовал не таясь. - Неужели и теперь будете упорствовать?

     - Ах, мерзость! - эльфийка поднялась на ровные ножки. - Да как он посмел, пенек замшелый!! Вот я ему сейчас задам.-

     И она бы в ярости ринулась с обнаженной шпагой в кусты, не ухвати я ее сзади 'за талию.

     - Оставьте его, госпожа, сами ведь виноваты. А ты, дедушка, - я даже погрозил в сторону кустов пальцем, - не шали. Некрасиво, пожалуй, а? Прожил много, мудрости много, а женщину обижаешь. Нехорошо, очень нехорошо.

     Ответом послужило пристыженное покашливание, оно меня вполне удовлетворило. Я еще раз подошел к лошадям, проверил, все ли в порядке, а потом, вернувшись, предложил:

     - Давайте спать, госпожа. На эту ночь у нас лучший из сторожей, так что можете чувствовать себя' в полной безопасности. Лешие - благодарный народ. Не правда ли, дедушка?

     С чащи донеслось согласное:

     - Угу-у!- и вновь зашелестели шаги.

     - Батюшки! - эльфийка мертвой хваткой вцепилась в мой левый рукав.- Алекс, а вы палатку не поставите? Что-то зябко нынче ночью.

     - Как скажете, госпожа, - подавив улыбку, я взялся за один из дорожных мешков, где лежал нужный сверток. Раскинуть походную палатку было делом нескольких минут. - Готово, располагайтесь,- я сделал приглашающий жест вовнутрь, сам же остался неподалеку от входа. Зачем смущать девственницу? Непонятно из-за чего, но я долго и беззвучно смеялся.

     Ночь прошла идеально спокойно. И если б поблизости появились чужаки, чуткий лешак тут же дал бы знать. Наутро погода испортил ась, и я решил дать девчонке выспаться, все-таки как-никак герцогинюшка, привыкла, небось, к изнеженности и уюту. Около девяти часов дождик перестал, деревья, кусты блестели умытой листвой, запели примолкшие птицы, зажужжали насекомые.

     - Э-эй, госпожа! Госпожа-а! А ну-ка подъем, дьявол вас побери! ~ малоприятным голосом заорал я. - Будете так долго спать, замуж никто не возьмет.

     - Алекс, чего вопите, или вас оса укусила за зад? - эльфийка высунула хорошенькое заспанное личико через приоткрытый полог. - А насчет замужества сообщу одно - никогда к нему не стремилась. Но хватит об этом; лучше скажите, а как насчет завтрака?

     - Давно готов и ждет вас, - я принялся расставлять на скатерть посуду и раскладывать еду. - Приводите себя в порядок и прошу за «стол».

     Подкрепившись, эльфийка несколько раз зыркнула на заросли, наконец, не выдержав, она спросила:

     - Интересно, а куда это старый хрыч подевался? Что-то давно не слыхать его возни. Может, издох или трухой рассыпался? Вот было б забавно.

     - Госпожа! Иногда, ну в тех случаях, когда вы ведете себя прилично, я даже забываю, что вы - эльфийка. Но порой вы просто расписываетесь в принадлежности к своей расе. Бога ради, нельзя же быть такой злой, тем более имея такую ангельскую внешность. Дaлся вам бедолага - лешак. Ну что он такого сделал?

     - Ага, вот, значит, как, меня охаиваете, а всякую нечисть защищаете? - эльфийка буквально задыхалась от возмущения. - Конечно, это же ведь не вас огрели костью по башке.

     - Заслужили, нечего всех направо и налево оскорблять. Леший вам не Алекс, что все стерпит. Как там говорится: сами нарвались!

     Эльфийка надулась и замолчала. Так ни слова не сказав больше, мы покинули приютившую нас дубовую рощу. Через пару километров дорога раздвоилась: одна убегала на восток, другая продолжала вести на север. Заброшенных ферм и деревень становилось все меньше. К полудню мы околицей миновали всего один полуразвалившийся поселок. Чувствовал ась близость Границы и Ничейных Земель. Как говорится, повеяло родным духом.

     Несколько раз нас останавливали разъезды приграничной полиции, но, завидев мой знак вольного охотника, тут же без претензий и лишнего любопытства отпускали. Некоторые из полисменов, сами бывшие стражи Границы, узнавали меня в лицо и тогда вообще не возникало никаких проблем. Часа в два мы оставили за собой крутую возвышенность, по которой вела дорога, и там, наверху, перед начинающимся спуском, решили остановиться и перекусить. Но, прежде всего мы долго с пристальным вниманием осматривали окрестности. С правой стороны, на высотке, располага­лась внушительная каменная крепость, от которой дорожными столбами разбегались сторожевые башни и наблюдательные вышки.

     - Вне Эльфийского Края это был дом вашего братца, госпожа, - я ткнул указательным пальцем в направлении неприступной твердыни: - Прошу любить и жаловать - форт Бешеных!

     Эльфийка с жадностью уставил ась на него, будто надеясь разглядеть там Блистательного Эрни. Да-а, издалека этот форт производил действительно внушительное впечатление, а вот вблизи ... Изъеденные временем, непогодами, осадами и штурмами, древние бастионы не наводили на мысль об их особой надежности. Уж я-то это знал достаточно хорошо.

     Соорудив внушительные бутерброды из хлеба, сыра и вареного мяса, мы неторопливо жевали, поглядывая в сторону укреплений форта

     - Пожалуй, нам даже не стоит соваться в саму крепость, - немного погодя решил я. - Ваш братец был известной личностью на Границе, так что все о нем интересующее можно "узнать в любой сторожевой башне. Кстати, к вон той, с круглой плоской крышей, и ведет эта дорога.

     - Полагаю, вам лучше знать, Алекс, - эльфийка выглядела погрустневшей, - к башне, так к башне ...

     «Ох-хо-ха, - про себя вздохнул я, - а девчонка-то любила брательника».

     . - Будет вам, госпожа, - постарался я затем ее приободрить. - Найдем мы вашего Эарнила, вот посмотрите. Да если б я сомневался в этом хоть чуть-чуть, я и сам не пошел бы в Покинутые Земли и вас постарался бы отговорить. А так чует душа: жив он, жив.

     - Спасибо, Алекс, - эльфийку тронуло мое участие. - Я тоже верю в успех. Стараюсь верить ...

     Запив еду сухим вином "из большой плетеной бутылки, мы еще какое-то время отдыхали, грызя сухие травинки и думая каждый о своем. Эльфийка первая встала.

     - Идемте, Алекс, пора, а то мы расселись тут, как сонные мухи, еще заснем вдруг.

     Поначалу спуск был больно крут и с лошадей пришлось' слезть, но вскоре дорога выровнялась настолько, что мы вновь вскочили в свои седла. К башне," вернее, к ее огороженному каменной стеной прямоугольному дворику нас привела уже совершенно прямая, выложенная древними плитами тропа. В обитой толстолистовым железом двери открылось маленькое окошечко, и грубый голос неприветливо рявкнул:

     - Эй, куда, мать вашу, претесь? Или жить надоело, сосунки'? Здесь Граница!

     - Правда? - я недоверчиво огляделся по сторонам. - Что-то не похоже.

     Дверь распахнулась, и через проем протиснулся медведеподобный мужчина лет пятидесяти в зеленых суконных штанах и грубо зашитой на мощной груди когда-то синей майке.

     - Мальцы! - уже со злостью прорычал он, а его маленькие глазки опасно заблестели. - Катитесь-ка отсюда побыстрее, не то порки вам не миновать. Надо же, франтовая публика стала ошиваться даже здесь. Безобразие!

     - Хватит орать, Тэдди, - я говорил специально тихо, так как хорошо знал, что слух у верзилы намного превосходит слабоватое зрение. - Вот, значит, как ты встречаешь старых друзей?

     - Что? - тип в майке бочком подошел поближе и, подслеповато прищурясь, вгляделся в мое лицо. - Алекс, ты ли это? Молчи, приятель, сам вижу. Хвала Создателю, ты-таки выкарабкался после той скверной раны в бок, а я то и не надеялся встретиться с тобой еще раз. Да-а, Стальная Лоза, ты всегда был живуч, словно кошка. А это что за 'кралечка при тебе? - он вдруг пристально уставился на эльфийку. - Вроде как не наших кровей а, приятель?

     - Верно" старый товарищ, моя спутница - эльфийка. Сюда же, на Север Границы, нас привело одно дело. Но прежде, чем его изложить, может, ты пригласишь нас войти?

     - Я старый дурак, а не товарищ, - Тэдди сокрушенно постучал пудовым кулаком по голове. - Прошу вас, гости дорогие, проходите, - и он посторонился.

     Мы прошли в дверь и очутились в небольшом внутреннем дворике, посреди которого под старым тенистым каштаном стоял грубый деревянный стол, за которым сидели, обедая на воздухе, человек пять ветеранов. Наше появление не вызвало любопытства или удивления на их загорелых, обветренных лицах. Они всякого повидали на своей нелегкой службе, так что им какая-то пришлая парочка? Тэдди, закрыв засов двери, подошел сзади и представил:

     - Знакомьтесь, парни, это Стальная Лоза, наш брат с Западных Рубежей. С ним его спутница, элъфийская госпожа. Как вы говорите? Ага, госпожа Арнувиэль. Прибыли они по делу. Вот так.

     Худощавый мускулистый рубака с вислыми седыми усами вдруг рассмеялся:

     - А, Погонщик Троллей! Рад встрече с тобой. Но скажи на милость, в этой истории все правда или молва преувеличила?

     - Да будет тебе, Фрэнк, - сердито заворчал Тэдди и даже возмущенно замахал руками. - Что за вопросы, когда гости с дороги и стоят перед накрытым" столом? А ну-ка, лодыри, освободите живо место! Присаживайся, Алекс, и вы, госпожа Ариувиэль, прошу вас.

     Отведав немудреной пограничной еды, мы получили по огромной кружке свежего, холодного пива. Да-а, порой все же жизнь бывает хороша! Впервые за долгое время я по-настоящему расслабился. Так хорошо было ощущать себя в кругу верных товарищей, больше того, соратников и однодумцев. И ни тебе Матушки Святой Инквизиции, ни заносчивых вельмож, ни тупых в своей ненависти лавочников и прочих подонков.

     - Так все-таки, Алекс, - седоусый Фрэнк решил выяснить интересующую проблему до конца. - Правда в той байке существует?

     - В определенной степени да, - ответил я, чувствуя на себе взгляды присутствующих, но особо заинтригованно смотрела Арнувиэль. - В принципе все было очень просто, это потом уже история приукрасилась и растянулась. Обследуя ночью окрестности гоблинского лагеря, я получил в подарок от одного из часовых стрелу прямо в ляжку, да еще с зазубренным наконечником. Смыться оттуда как можно подальше я, конечно, смылся, но вот с ногой дело становилось неладно. Рана сильно загноилась и почернела. Ее срочно надо было показать хирургу, да вот беда, за день до этого погиб мой прежний конь и быстро вернуться в Обреченный форт я не мог. Забравшись на дерево, я размышлял о превратностях Судьбы, как вдруг услышал внизу осторожные шаги. под деревом стоял пещерный тролль; справлявший малую нужду. Я подождал сколько следует, а потом и сиганул сверху, прямо ему на плечи. Удавка на шее оказалась достаточно хорошим аргументом, в основном благодаря ей я и прибыл на второй день назад в форт, Верхом на Брын-гин-гин-дыле, так звали моего двуногого скакуна. Зрелище было, скажу я вам, ухохотное, сам капитан Морвель, начальник нашего форта, едва живот себе от смеха не надорвал. Признаться, я даже потом своего Дублона хотел назвать Брын-гин-гин-дылем в честь того тролля-молодца, да потом-таки передумал: обидеться мог конь.

     Дружный хохот перекрыл мои последние слова. Смеялись все, но заразительнее других Арнувиэль.

     - Он хоть в портках шел-то, тролль твой? - вытирая слезы, спросил Фрэнк.

     - В них самых, только вот с мотней нараспашку. Пуговицы я ему приказал оторвать, чтоб, значит, было чем занять руки, Так он всю дорогу и протопал, уцепившись за штаны.

     -, А как поживает Маленький Джон? - все еще улыбаясь, поинтересовался Тэдди. - Верзила все так же весел? Помню, когда наши отряды встретились в Скулящих Трясинах, а ты загибался от той раны в боку, твой побратим даже тогда тащил тебя на себе и все угощал пикантными историями и анекдотами. Да, хороший он малый, этот Джон с Красных Каньонов.

     - Так он что, великан? - эльфийка сделала круглые глаза, - Интересно, и где же, этот Джон"сейчас?

     - Пару месяцев назад вернулся на родину, - я с немалой досадой поморщился: чего скрывать, Малыша мне недоставало здорово. - Ничего не поделаешь, дела семьи потребовали его присутствия. А это у великанов свято.

     - Истинно так, брат Алекс, - степенно подтвердил Тэдди. - Но позвольте теперь узнать, что вас лривело сюда? Если вдруг срочно нужна наша помощь, то, ради бога, только скажите. А понадобится, свистнем еще ребят с форта.

     - Нет, Тэдди Медведь, - я отрицательно замотан' головой, - мы здесь пока лишь для того, чтобы побольше разузнать о Блистательном Эрни. Видишь ли, эта госпожа - его родная сестра.

     Ветераны за столом на несколько секунд уставились намою компаньонку, словно она была не «телка», хоть и эльфийского племени, а невесть что поразительное. Потом так же дружно все опустили Глаза' в опустошенные тарелки и кружки с остатками пива.

     - Хм, а что именно, госпожа, хочет знать? - Тэдди Медведь осторожно подбирал слова. - Ваш брат был личностью незаурядной, разносторонней, я бы сказал. Так что же?

     - Все! - категорично потребовала эльфийка. - Все, что знаете вы либо ваши друзья.

     - Кхе, Кхе, - Тэдди откашлялся в кулак. - Я даже хорошо помню, как Эрни впервые появился в форте Бешеных. Лето тогда было, пожалуй, на исходе, а я стоял на посту в восточной башне и скучал. Вдруг гляжу, по тракту, ведущему из Спокойных Земель, пешкодралом чешет паренек. Его конь, хромая, шел за ним следом, без Повода, ну чисто собака. Нашлись, конечно, шутники и давай подначивать: где, мол, купил верблюда или в какую цену килограмм мясца, и тут же высказывались предположения, что подобная кляча много не стоит. Словом, раздраконили паренька, и он себя показал.

     На кулаках, один на один, набил кровавые сопли Питеру Молотобойцу, а, фехтуя с Дином Вернером, лучшим мечником форта, непостижимым образом обезоружил того. Естественно, такого удальца никто не захотел упускать, и его оставили, через месяц' приняв в Пограничное Братство. Зрни оказался на самом деле стоящим парнем, даже несмотря на то, что был эльфом. Хм, кхе-кхе, вы уж простите меня, госпожа. Особенно мечник он был хоть куда, как говорят, от Бога. Вот, скажем, Алекс - отменный рубака, но до Блистательного Эрни ему далеко. Да и вообще, в этом искусстве он не знал' себе равных.

     Я кивнул, полностью соглашаясь с Тэдди, и искоса поглядел на компаньонку. Упоминание второй раз имени братца в прошедшем времени покрыло ее прекрасное лицо смертельной бледностью. Я про себя выругался. Тэдди иногда олицетворял собственной персоной неуклюжего медведя на все сто процентов.

     - Но самым любимым занятием вашего брата, госпожа, - продолжил затем он, - являлось коллекционирование древних книг, особенно тех, что были связаны с магией и колдовством.

     - Я знаю, - эльфийка не удивилась, - этот интерес у него чуть ли не с раннего детства. Мне даже порой кажется, что и на Границу-то он отправился потому, что даже в Ничейных Землях до сих пор полно заброшенных замков с манящими, покрытыми пылью библиотеками.

     - Как в воду глядите, госпожа, - Тэдди хохотнул. - Вашего брата хлебом не корми, но дай порыться в найденном старом архиве или в выбранных из-под обломков книгах. Сколько раз в Ничейных Землях приходилось его торопить, когда надо было покидать замок либо дом, дававший нам на время приют. Дa-a, не счесть, и почти всегда Эрн и кое-что выбирал и уносил с собой. А уж берег-то как он эти книги, пылинке не давал упасть.

     И все бы ничего, милая госпожа, у каждого ведь есть хобби, то есть сдвиг, да только с годок назад Эрни вдруг заговорил о библиотеках Элиадора, вашей эльфийской прародины. Те, кто достаточно знало Покинутых Землях, отговаривали его от путешествия туда, но брат ваш, госпожа, слушать ничего не хотел. Да и вообще, он становился каким-то вспыльчивым, нетерпеливым, постоянно затевал ссоры с товарищами. Не знаю, чем бы все это кончилось, не уйди-таки он в Покинутые Земли, в Элиа­дор. Назад Блистательный Эрни не вернулся. Вот, госпожа Арнувиэль, и все, что я знаю, и думаю, вряд ли кто из присутствующих сможет добавить больше.

     - Значит, правильно я думала. Элиадор, - в глазах компаньонки застыли слезы. - Сердце не могло ошибиться. Эх, братик, братик ... Что же ты наделал?

     - Не падайте духом, госпожа, - незаметно шепнул я, - здесь небольно любят слезливых. Выше голову, все будет в порядке, вот увидишь.

     Эльфийка благодарно улыбнулась, и словно солнышко проглянуло из-за туч, мягко согрев лица присутствующих.

     - И что же вы дальше думаете предпринять, госпожа Арнувиэль? - Тэдди явно лез не в свое дело, но винить за это его было нельзя. - Неужели вы решили ... Нет, прости Господи, не может быть! Но все-таки, госпожа?

     - Ваша догадка, сударь, верна; - с завидным мужеством подтвердила эльфийка. - Мы с Алексом отправляемся на поиски моего старшего брата Эарнила и отыщем его, где бы он ни находился.

     - Конечно, это ваше право, госпожа, - Тэдди растерянно смотрел на нас обоих. - Но я думаю, Стальная Лоза хотя бы в общих чертах объяснил вам, что такое Покинутые Земли? Я вот всю жизнь на Границе, но, хвала Создателю, там и ногой не ступал. С меня и Ничейных хватает за глаза! Одумайтесь!

     Ветераны за столом согласно загудели, им было жаль глупенькую эльфиику, любому по возрасту годившуюся в дочери, да и мне они, понятно, зла не желали.

     - Ценю вашу заботу, братья, но решать нам, - непоколебимо отрезал я.

     - Госпожа, конечно, затеяла очень опасное дело, но я дал слово ей помочь.

     Разговоры за столом сразу смолкли, ибо Слово Чести уже многие десятилетия на Границе было "свято.

     - Ну что ж, - тяжело вздохнул Тэдди, - тогда счастливого Пути и возвращения без потерь.

     - Спасибо, Тэд, и вам спасибо, братья, - я с уважением склонил голову перед старшими товарищами. - Всего доброго и вам, и тоже никаких потерь. Да, а не знаете ли вы, каким путем пошел.- Эрни?

     - Никто этого не знает, - ответил за всех вислоусый. - Вечером он поужинал вместе со всеми в столовой форта, а потом пошел в свою комнатку, «келью», как у нас говорят. Наутро же его и след простыл, лишь на столе он оставил приколотую записку, в которой прощается и сообщает, что ушел в Элиадор посмотреть на землю предков.

     - Ладно, - вздохнул я, - разберемся. Пойдемте, госпожа, и да осветит Пресвятая Дева наш тернистый путь.

     - С Богом, брат.

     - Удачи вам, легкой дороги.

     - Ни пуха, ни пера! - послышались искренние пожелания, но в них проскальзывала какая-то безысходная угрюмость, словно стражи прощались с покойниками. «Ну уж нет, - мелькнула в голове злая мысль, - не так легко убить Алекса Стальную Лозу. Так что рано хороните, братья-стражи. Рано».

     Тэдди проводил нас к вспаханной полосе, обозначавшей Границу с Ничейными Землями. Мы ударили по рукам, и толстяк ушел, что-то сожалеюще бормоча себе нос.

     I I часть

     НИЧЕЙНЫЕ ЗЕМЛИ

     Уже на той стороне Арнувиэль недоверчиво огляделась: но все оставалось по-прежнему, ничего не изменилось. Те же небольшие перелески, давным-давно поросшие бурьяном поля, развалины деревеньки, а вдалеке, на высоком холме, виднелись живописные руины замка из красного камня.

     - Это что, и есть' Ничейные Земли? - эльфийка даже насмешливо фыркнула, - Ничего страшного пока не вижу.

     ,- А вы что же, госпожа, ожидали, что стоит только пересечь Границу и тут же темный гном из кустов ударит молотом по голове? Наивное представление. Здешние края коварны и обманчивы и каждый раз преподносят новые сюрпризы. Уж я-то знаю, госпожа.

     - Не буду это оспаривать, Алекс, - эльфийка посерьезнела, - просто очень уж тут спокойно.

     - На кладбище тоже спокойно, госпожа, но оно от этого менее кладбищем не становится. Ведь верно?

     - А что за замок там виднеется? - перевела разговор на другое Арнувиэль.

     - Здесь когда-то были владения баронов Освальдов, да тот, кстати, ceдоусый Фрэнк, кажется, из их рода. А замок ... Замок прозвали Пыточный Приют. Почему? Ну из-за того, что под ним целый запутанный лабиринт ходов с потайными комнатами. Слуги Тени невесть откуда достали карты подземелий и с тех пор пользуются ими в самых мрачных целях. А раньше, еще до поглощения Освальдского бароната Ничейными Землями, замок имел другое название - Фин-Тирилин, что означает «Красная Звезда». Но, госпожа, простите, мы заболтались, идемте во-он в тот лесок, вам необходимо переодеться.

     У самой стены деревьев я настороженно повел носом: поистине волчье чутье и поразительная интуиция меня еще никогда не подводили. Нечисть я чуял издалека. Но тут все в порядке, по крайней мере, в данный момент. Забравшись в глубь леска, я распаковал один из дорожных мешков, где хранилась спецодежда компаньонки.

     - Держите, госпожа, вот плащ, рубаха, штаны, сапожки. Да, и смотрите про кольчужку свою не забудьте. Я проверю.

     - Вы тогда хоть отвернитесь, Алекс, или думаете, что я при вас буду раздеваться?

     «Можно подумать, что я тебя без ничего не видел», - цинично подумал я, но вслух спросил:- А если просто глаза закрыть?

     - Вы что, меня за идиотку наивную принимаете, Алекс? Ну-ка быстренько спиной стали, распутник вы этакий!

     - Вот-вот, я же теперь и распутник, - проворчал я отворачиваясь. - И с чего только такое недоверие? Думаете, больно надо мне подглядывать? Оскорбительно, оскорбительно это, госпожа.

     - Заткнитесь, Алекс, вы мне мешаете.

     Через пять минут пришло высочайшее разрешение взглянуть на сиятельную герцогинюшку.

     - Батюшки! - я, почти не притворяясь, заахал.- Вылитый супермен Границы. Прямо вторая Фанни Рысь. Ну копия!

     - Давайте, издевайтесь, болван, - внешне рассердилась она, но нежные щечки вдруг заалели. - Мне'эта роба не слишком по душе, да и не к лицу. Так-то вот, льстец вы этакий.

     - Хорошо, что вы про лицо упомянули, - я вовремя спохватился и достал две баночки с черной и зеленой краской. - Косметикой, надеюсь, пользоваться научены? Ну не сердитесь, это я так спросил. Задача, значит, состоит в том, чтобы ваше милое личико стало выглядеть как можно более устрашающим и вместе с тем малозаметным. Понятно? Или, может, показать?

     - Спасибо, уж как-нибудь обойдусь без вашей помощи, господин Алекс, - эльфийка негодующе подняла тонкие брови. - Нашелся мне специалист по макияжу.

     Возилась моя «пограничная дама-супермен» долго, как, впрочем, и любая бы бабенка на ее месте. Но после я все же был вынужден признать, что результат превзошел ожидание.

     - Высший класс! - искренне заверил я. - Теперь эта боевая раскраска ваше второе лицо до самого нашего возвращения в Спокойные Земли.

     Нанеся затем свой самый свирепый боевой узор, я грешным делом тоже ожидал похвалы, но услышал лишь снисходительное:

     - Неплохо, Алекс, неплохо. Вам, наверное, следовало бы родиться диким американским индейцем.

     - Спасибо на добром слове, вельможная госпожа, - сквозь зубы процедил я. - Признаться, наивно было ожидать чего-то другого. Ладно, теперь в путь. Задержки нам ни к чему, или вы уже забыли, чем окончилось наше торчание в памятной роще под Ноттингемом?

     Выбравшись из чаши на некогда широкий тракт, теперь превратившийся в тропу, мы приостановились.

     - И куда теперь? - Арнувиэль испытующе посмотрела в мои глаза. - Эта дорога ведет на запад, не совсем в ту сторону, куда нам надо.

     - Вы правы, госпожа, - я старался говорить с безмятежным покоем ребенка. - Она ведет в Лоншир, приглашаю в гости. Зайдете?

     - Почему бы и нет? К тому же, судя по всему, крюк мы сделаем небольшой. Ведь так, Алекс?

     Я согласно кивнул. До самой темноты Ничейные Земли не преподнесли нам ни единой пакости, но расслабиться было нельзя. Уже в густеющих сумерках мы добрели до развалин одинокого дома без крыши, где и решили заночевать. Арнувиэль принялась было собирать деревянный хлам для костра, в достатке валяющийся вокруг, но я запретил.

     - Забудьте о костре, госпожа, надолго забудьте, - предупредил я ее, - ибо нелюдь чует дым за десять километров.

     - и что же, нам придется все "это время обходиться без горячей пищи? Ничего себе перспектива, Алекс!

     - Успокойтесь, госпожа, - в моих руках появились два куска белого цвета. - В походах наша братия пользуется сухим спиртом. Вещь что надо: дыма нет, огонек бесцветный, небольшой, но жару дает сколько угодно. Попробуйте, - я чиркнул огнивом, и белые камни загорелись призрачным, слегка-слегка синеватым пламенем. - Над одним повесьте' котелок, а над другим - чайник.

     Довольно скоро эльфиечка сварганила ужин, и мы мирно, хоть и в темноте, поели. Сухой спирт приходилось экономить, поэтому сразу после приготовления пищи его затушили.

     - Вы и сегодня будете полагаться на чутье Дублона? - нарушая молчание, заговорила эльфийка. Получив утвердительный ответ, она что-то несогласно пробормотала. И уже умащиваясь рядом, на своем одеяле, предложила: - Алекс, все же, может, нам лучше будет ночь разбить на дежурства и спать по очереди?

     - По мне, госпожа, коли у вас бессонница, так можете вообще не ложиться. Дежурьте себе на здоровье, меня только не трогайте. Летом рано светает, и скоро подъем. А насчет Дублона скажу еще раз'- не было случая, чтобы он подвел. Спокойной ночи, госпожа!

     Эльфийка, обиженная резкой отповедью, ничего не ответила, она повернулась на другой бок и, вытащив из ножен, положила рядом свою шпагу. Я невольно улыбнулся: боевая девчонка, эта Арнувиэль, ей бы разбойницей быть, все б дороги обезлюдели. Вскоре мной овладела сладкая дремота. Элъфийка, лежавшая рядом, источала уют и тепло. «Как кошка», подумал я, уже засыпая основательно. Но вряд ли долго продлился мой сон. Снаружи тихо, призывно заржал Дублон. Этого было достаточно, чтобы я уже стоял наготове 'с обнаженным клинком в руках.

     --Что? Что там такое? - испуганно зашептала сонная Арнувиэль. - Гоблины?

     - Не знаю пока, госпожа, - я встревожено всматривался во тьму через пролом в стене.

     Тут же, возле пролома, находился Дублон, нервно пере ступающий с ноги на ногу. Иль-Чара, словно ища защиты, жалась к нему поближе. Дублон посматривал, прядая ушами, в сторону пройденного пути, иногда его острые белые зубы непроизвольно оскаливались.

     - Кто-то взял наш след и идет по нему, - высказал я затем свое мнение компаньонке: - И этот кто-то весьма опасен. Посмотрите на Дублона, Госпожа, он здорово нервничает.

     Вой, полный ненависти и тоски, все прояснил. Ему ответил второй, третий волк, и вскоре уже можно было сбиться со счету.

     - Оборотни вышли на охоту. Госпожа, готовьте лук, стрелы, да поживее, ибо они скоро будут тут, - на ходу крикнул я, выскакивая в ночь за лошадьми.

     Оставаться сейчас вне защиты стен означало для них одно - смерть. Заведя их обоих в соседнюю комнату, я занял место у пролом а, потом достал из колчана с десяток стрел: две зажал в зубах, одну наложил на тетиву, а остальные оставил под рукой. Эльфийка изготовил ась оборонять окно с выбитыми рамами. Это были два самых уязвимыx места нашего убежища, ставшего ловушкой. Ну не считая, конечно, отсутствия крыши. Вдали' замелькали красные злые огоньки, приближавшиеся весьма быстро.

     - Главное, госпожа, не бойтесь миф о неуязвимости оборотней - чистой воды брехня, - постарался поддержать я компаньонку. - Цельтесь спокойно, и мы их перещелкаем, как орехи.

     Неясная большая тень мелькнула в бледном свете луны, я ждал этого и потому сразу послал в нее стрелу. Яростный рев потряс окрестности. Для 'начала неплохо. Но вот вторая тень метнулась к окну, обороняемому эльфийкой. Черт побери! Девчонка промазала! Сразив еще одного волколака в прыжке, я улучил секунду, чтобы прикончить тварь, пропущенную Арнувиэль почти под самое окно. Но тут она сама в упор всадила в нее добрую английскую стрелу с зазубренным наконечником.

     - Хладнокровнее держи прицел, девочка! - крикнул я ей, посылая гостинец за гостинцем в сторону горящих глаз и стремительно скользящих тел. - Их можно бить, и ты в этом убедилась.

     Через пять минут мы таки отогнали стаю на безопасное расстояние и едва позволили себе передышку, как чуть не поплатились за нее головой. Дублон, чуя волчье отродье, непрестанно злобно ржал, и потому я уже не придавал этому значения. А хорошенько вслушаться стоило б: в его ржании появились новые, предупреждающие нотки. Дошло до меня лишь тогда, когда по башке сверху, со стены бахнули чем-то тяжелым и осветили нас факелами. Благо, я как раз резко повернул голову и потому смертельный удар тяжелым кистенем пришелся вскользь, но все одно кровища по-текла и залила левый глаз.

     - А, суки рваные! - ругнулся я и послал в неясный силуэт наверху отменную латобойную стрелу.

     Нападавший еще падал вниз, а я, уже отбросив в сторону бесполезный теперь лук, поигрывал взблескивающим мечом. Труп у моих ног заставил выругаться второй раз. Проклятье! Только выродков нам не хватало. Эту, мерзость, полулюдей-полуживотных, выращивали с помощью Черной Магии в Покинутых Землях колдуны, для чего им постоянно требовались новые женщины, ибо родившая такое чудовище тут же умирала ...

     Эльфийка бросилась ко мне, чтобы прикрыть спину, но дорогу ей преградила спрыгнувшая тварь с мордой рыси и обоюдоострым топором в могучих руках. Я бы расправился с ней мигом, но тут на меня самого навалилась пара здоровенных убийц с харями медведя и быка. Вдобавок ко всему завыли оборотни, пошедшие в атаку. Выродок-медведь со свистом вращал кистенем, бычара косил налитыми кровью глазами и пытался пронзить меня жутковатого вида широким копьем. С ними надо было быстро кончать; иначе помощь моя компаньонке запоздает. Рысь теснила ее, да оно и понятно: легкая шпага, притом в руках женщины, не оружие против боевого топора. Эльфийку пока спасали невероятное проворство и гибкость, но долго так в небольшом помещении продолжаться не могло.

     - Получи, падло! - я в самый последний момент ушел от кистеня и тут же сбоку нанес его владельцу страшный сквозной удар в бок. Времени вытащить меч уже не было, копье человека-быка едва мне самому не про­пороло живот. У-у! Выродок затряс рогатой головой и пошел в новую ата­ку. ~ А чтоб тебя!-

     Рогоносец начинал действовать на нервы, и тогда я вспомнил уроки Старого Бэна. Перво-наперво вырвать оружие, желательно вместе с рукой. Сделано. Потом пробить пальцами глаза до самого мозга. Сделано.

     Теперь возьмемся за pысь, уж больно она распоясалась. Интуитивно ощутив меня сзади, выродок злобно зашипел и отскочил спиной к стене. Арнувиэль, тяжело дыша, осталась на месте. Эх, девонька, это тебе не зачуханные разбойники Спокойных Земель! Не давая твари опомниться, я метнул целый веер стальных, остро оточенных звездочек, из которых ни одна не пролетела мимо. И можно было б играть отбой, но тут у самых стен завыли оборотни.

     Выхватив меч из тела поверженного врага, я бросился защищать пролом. Эльфийка, прихрамывая, заковыляла к окну. Спектакль, где каждый играл свою роль, продолжался. Спектакль-трагикомедия под названием Жизнь. Окошко было нешироким, и потому Арнувиэль обороняла его из' лука, посылая"стрелу за стрелой в завывающие тени, мерцавшие разгоревшимися от жажды крови глазами-угольями. Пролом, где стоял я, представлял собой внушительную дыру, способную свободно, плечом к плечу про пустить парочку крупных оборотней. И эти поганые твари старались вовсю, они лезли с такой прытью, что я едва успевал работать мечом. Порой мне уже начинало казаться, будто сил осталось на удар-другой, но я превозмогал себя и вновь колол и рубил рычащие, оскаленные пасти. Мы положили уже тьму врагов, но еще большее количество в неистовой ярости кружило вокруг развалин. И 'будь в их распоряжении еще полчаса, они бы нас уделали. Но тут вмешались неумолимые силы природы: небо на востоке заалело, затем приняла опенок расплавленного в тигле золота, и вот уже первые робкие лучи солнца скользнули по громадам белоснежных, неспешно плывущих облаков и по еще пока темной земле. Оборотни дружно, разочарованно завыли. Их Время вышло. Тонкий, едва различимый серп луны, солнца нечистой силы, таял, исчезая в светлеющей бездне неба. Незаметно, шмыгнув в разные стороны, стая растворилась в сереющей предрассветной мгле. Вскоре мы с Арнувиэль "остались одни. Не считая, конечно, скрюченных трупов врагов, после смерти превратившихся в обнаженных мужчин и женщин и устилавших подступы к неприступному домишке.

     - Ну как, госпожа? - не скрывая иронии, полюбопытствовал я. - Братца разыскивать не расхотелось?

     Арнувиэль тяжело привалилась спиной к стене и, вытянув правую ногу, вдруг тихо, по-детски заплакала.

     - Почему вы бываете таким злым, Алекс? ~ полные боли и слез глаза укоризненно смотрели в самую душу. - Неужели это такое удовольствие смеяться над одинокой девушкой, всецело доверившейся вам? А, знаменитый рыцарь Границы?

     Я невольно закусил губу. Черт! А девчонка-то права, я, в самом деле, болван. Она наверняка первый раз в таком деле и. все же показала себя молодцом. Да, не всякий парень вел бы себя столь достойно, а я лезу со своими идиотскими насмешками.

     - Не сердитесь, госпожа, - Сосем тихо пробормотал я затем. - Это все дурное влияние весельчака Маленького Джона, охламона с' Красных Каньонов. Простите. Да, а почему вы хромаете? Что-то неладно с ногой?

     Эльфийка осторожно сняла сапог и закатила штанину. Колено выглядело скверно: оно распухло и посинело.

     - Сначала я подвернула ногу, - пояснила эльфийка, - а потом еще этот зверо-человек лягнул меня в самую чашечку своим сажищем.

     - Все будет в порядке, - успокоил я ее. - Вы ведь стойкий воин и не раскиснете от такого пустяка. Отдохните минутку, пока я разыщу в мешке одну мазь, как раз и приготовленную для подобных случаев. Можете даже подремать.

     - Спасибо, Алекс, - эльфийка тепло улыбнулась, - вы действительно хороший друг.

     «И только? - несколько огорченно подумал я. - Ну да еще не вечер, милая госпожа.» Между тем быстро светало, и даже без помощи факела мазь скоро нашлась. Лошади, находившиеся в этой же комнате, немного нервничали, но все-таки не настолько, чтобы удариться в панику. По пути ободряюще похлопав их теплые, шелковистые морды, я, не теряя времени, подошел к Арнувиэль и занялся ее коленом. Боже правый! Даже я, бабник из бабников, никогда ранее не то что не дотрагивался, но и попросту не видел таких стройных, изящных и нежных ножек. Конечно, я изо всех сил постарался скрыть предательское волнение, хотя вряд ли это полностью удалось. Уж больно проницательна была сия эльфийская госпожа.

     - Готово! - наконец решил я, хорошенько втерев мазь в ушибленное место и туго перевязав его бинтом. - Через пару дней запросто танцевать сможете. Гарантирую.

     Отказавшись от помощи, компаньонка, держась за стену, самостоятельно встала. Перекусив на скорую руку, мы вывели лошадей, и тут уж эльфийке без моей поддержки было не обойтись. Осторожно; словно драгоценную хрустальную вазу, я поднял ее и посадил в седло, потом вскочил сам, и мы вновь двинулись по старой, ведущей на запад дороге. Правда, уже 'через минуту я вспомнил одну вещь и, резко осадив Дублона, извинился:

     - Простите, госпожа; придется немножко подождать, - а сам тем временем, порывшись в самом большом мешке, нашел то, что искал, - пакет с одурей-травой. Тщательно натерев ею копыта наших лошадей, я махнул рукой - поехали, мол.

     -Что за дрянью вы измарали Иль-Чару, Алекс? - не стерпев, спросила эльфийка, при этом наморщив очаровательный носик. - Странный и отвратительный запах.

     - Для вас, госпожа, - я довольно ухмыльнулся. - А вот оборотни очень его любят. Для них эта редчайшая травка, словно мощный наркотик. Ночью-то остатки стаи соберутся вновь, чтобы идти по нашему следу и отомстить, да не тут-то было, обнюхаются одурей-травы, глядишь, до смерти передерутся. Ну а коли нет, то все одно в эту ночь они нам не противники.

     - Гм, неплохо придумано, - одобрила эльфийка.

     . Изредка перебрасываясь малозначительными замечаниями, мы через час-полтора добрались до полноводной Виски, реки, текущей с Покинутых Земель. И без особого труда переправились, держась за хвосты своих лошадей. Правда, перед этим нам обоим пришлось раздеться почти полностью, и потому эльфийка настояла на плавании позади меня. Уже на другом берегу, вытираясь сухим полотенцем, она не преминула предупредить:

     - Алекс, если вы поддадитесь своей извращенной натуре и обернетесь, я всажу в вас стрелу.

     - Неужели найдется такой дурак, что возьмет тебя замуж, змея? - себе под нос пробормотал я ...

     - Что вы сказали? - насторожилась эльфийка. - А ну-ка повторите.

     - Вода холодная, говорю, - в ответ огрызнулся я. - А вы уж слишком долго третесь единственным полотенцем. Замерзнуть можно.

     - А! - эльфийка, уже одетая, накинула на меня сзади длинное полотно. - Вот уж не думала, что вы такой неженка.

     . Постепенно ландшафт стал меняться: рощи, перелески уступали место травянистой равнине. А это означало, что до Костяного Поля рукой подать.

     - Отчего такое название? - услышав, нахмурилась компаньонка: - Не слишком-то хорошее, а?

     . , Раньше, еще до поглощения этих краев Ничейными Землями, там была богатейшая житница этих мест. Но потом ... - я невольно вздохнул. Одичавшие просторы усеяли белые кости, следы бесчисленных схваток людей с нечистью.

     - Расскажите про Маленького Джона, - вдруг неожиданно перевела разговор на другое Арнувиэль. - Он был вашим лучшим другом?

     - Почему был? - удивился я. - Малыш Джонни и сейчас является им. И Нэд Паладин 'мой друг, пускай он теперь и мертвый. В моем сердце для них всегда есть место. По крайней мере, пока я жив.

     Эльфийке стало немного неловко, но все же, с минуту помолчав, она спросила:

     - Интересно, а как настоящий великан попал служить на Границу?

     - Очень просто, госпожа. А как попал туда ваш братец? Или, скажем, гномы с Оружейных Гор, которых в Обреченном Форте больше двадцати? И которых я тоже могу причислить к своим друзьям, ибо они все славные ребята. На Границе, госпожа, никого не интересует, какой ты расы или национальности, главное, чтобы ты был' стоящей личностью, ну я про надежность, отвагу и все такое прочее. А с Джоном мы появились на Западных Рубежах одновременно. Встретились зелеными юнцами на одном из трактов, ведущих к Границе. Мой будущий приятель повздорил с папашей, решившим его женить, и, не будь дураком, слинял из дому.

     - Вы тоже рванули от невесты? - не смогла удержаться от шпильки эльфийка. - Признавайтесь, дамский обманщик!

     - Вот уж нет, - искренне возмутился я. - Старый Бэн, научив меня всему; вооружив и обмундировав как следует; отправил на службу для закалки. По крайней мере, так он тогда выразился.

     - Представляю, сколько вы добирались до Границы, ни одну ведь хорошенькую бабенку стороной не обошли. Вот уж закалка так закалка, только не для всего тела; а для отдельного органа. Вас что, Старый Бэн для этого посылал?

     - И все-то вы знаете, госпожа, - я позволил себе немного съехидничать. - Прямо так и напрашивается вывод, что вы попали в число тех не обойденных стороной бабенок. Но что-то я вас с трудом припоминаю. Простите.

     Несмотря на мою хваленую реакцию, удара кулачком в ухо избежать не удалось. Зазвенело хорошо. Вот чертова девка!

     - Взбесилась, госпожа? - вспыхнул от гнева я. - Или мне тоже пускать в ход руки, когда что-то не понравится?

     - Да будет вам, - эльфийка не выявила ни малейшего признака раскаяния. - Подумаешь, трагедия - по уху получили.

     И тут я не сдержался, спрыгнул с Дублона, схватил эльфийку за тонкую талию, собираясь вытащить из седла и уже на земле хорошенько наподдать по мягкому заду. Но мести не получилось. Арнувиэль громко вскрикнула от боли. Дьявол! Я совсем позабыл о ее больной коленке.

     - Довольны? Справились с калекой? - чуть не заплакала она. - А корчили из себя такого заботливого доктора. Бессовестный ...

     - Бог с вами, - я махнул рукой, - но впредь смотрите мне. Накажу!

     - Будет вам грозиться, лучше расскажите еще что-нибудь про Маленького Джона. Признаться, никогда не видела великанов. Они что, все такие' веселые, как ваш друг?

     - За всех не скажу, - скупо усмехнулся я, - но Джонни шутник хоть куда. Даже бывает сверх меры. Ну вот, например, сижу я в одном из лучших кафе Химер-тауна, попиваю себе' отборный эль. В кармане после полутора месяцев тяжких трудов золотоискателя приятная тяжесть тридцати червонных дублонов. Все хорошо и спокойно. Никакого душевного либо физического дискомфорта. Как в таких случаях говорят: гармония души и тела. Вдруг вбегает запыхавшийся посыльный и орет во всю глотку:

     - Кто здесь Алекс Стальная Лоза с Западной Границы?

     - Что стряслось, дурень? - интересуюсь внешне безразлично.

     - Несчастье, господин, - хрипит усталый гонец. - Вчера в харчевне «Синяк и Kopона" наглой смертью помер ваш старый друг, Маленький Джон. Это на окраине Гоп-Стоп Городка.

     - Как он погиб? - я уж было, вскочил на ноги с мыслью о лютой смерти его врагам, а приятели и просто знакомые, демонстрируя готовность помочь, зазвякали оружием. - Говори, несчастный!

     - Э-э, господин, простите, но ваш друг, здорово упившись, подавился костью, что и послужило причиной смерти. Похоронили его там же, на местном кладбище ...

     Потрясенный, я дал парню три серебряных луны, хотя хватило бы и одной, и медленно осел на стол.

     - Джон, скотина, - рыдала моя душа, - ты уцелел во всех пограничных стычках, а погиб такой дурной, бесславной смертью. Боже Правый! Джон! Джон ...

     Короче говоря, госпожа, я с горя закатил в тот вечер такие поминки по Джону, что даже хозяин кафе и его два долболома-сына, не говоря уже о посетителях, едва стояли на ногах, а из моих тридцати дублонов не осталось ни шиша. И тут, представьте себе, госпожа, под занавес этого бедлама, как раз после моей самой пламенной, проникновенной речи в честь безвременно усопшего друга, в двери кафе вламывается старина Джон. Безвременно усопший. Он подмигивает мне и с легкой укоризной говорит:

     ~ Эко же ты, брат, нализался. Вот что значит оставлять тебя надолго одного без присмотра. Нехорошо!

     Эльфийка паскудно захихикала.

     - И что дальше?

     - Хм, а дальше, то есть утром, эта скотина Мне простодушно объяснила, что ему, дескать, захотелось немножко пошутить: Представляете? Ох, и зол же я был на Джона, дня два не разговаривал.

     Уже вечерело, когда мы подъехали к некогда добротному дому из красного кирпича под изувеченной ветрами черепичной крышей. Часть забора отсутствовала вообще, а то, что еще оставалось, пребывало в плачевном состоянии. Хозяйственные постройки выглядели даже более жалко: часть опасно покосилась, другая вообще развалилась. Когда-то крытые соломой и дранкой, они теперь не могли похвастаться ни тем, ни другим.

     - Заночуем здесь? - преждевременно обрадовалась Арнувиэль. - Все же какой-никакой дом, укрытие и от ветра, и от недругов.

     - Помолчите! - я приложил палец к губам, после чего томительную минуту прислушивался и принюхивался. Ошибки быть не 'могло. На ферме нечисто и очень сильно нечисто!

     - - Мы уезжаем, 'госпожа, - затем бесповоротно я высказал свое решение. - Ночью здесь людям делать нечего. Разве что у них хроническая бессонница и вдобавок тягa к самоубийственным приключениям.

     - А в чем, собственно, дело, Алекс? С чего вдруг такое беспокойство?

     Пришлось объяснить:

     - Плохое место, госпожа. Здесь обитает перевертыш, под домом у него гнездо. Так что не будем нарываться на неприятности и испытывать Судьбу..

     Пояснение подействовало хорошо, ибо эльфийка так дунула от испоганенного дома на своей Иль-Чаре, что догнать ее удалось только минут через пять. В уже густеющих сумерках мы поставили палатку в петлеобразном изгибе тихой, безымянной речушки. Костяное Поле раскинуло вокруг привольные, травяные просторы: в иных местах растения были столь высоки, что полностью могли скрыть и лошадь, и всадника. Пока я занимался лошадьми, эльфийка управилась с приготовлением ужина, но прежде чем приступить к трапезе, я внимательно осмотрел ее ногу. Дело явно обстояло лучше, синяк, правда, выглядел пострашней, зато опухоль заметно спала. Обмыв и вытерев больную коленку, я вновь намазал ее своим бальзамом и завязал. Заметно смущаясь, эльфиечка неловко поблагодарила.

     - Да чего уж там? - удивленно отмахнулся я. - Разве вы бы сами не помогли мне, случись такая нужда?

     Ужин прошел при безжизненном свете низко висящей полной луны, с которой старались соперничать россыпи крупных ярких звезд, буквально усеивающих ночное небо. Иногда звезда падала вниз, прочерчивая сине-зеленый след в 'бездонной черноте, и я тогда знал: нить чьей-то Судьбы безвозвратно оборвалась. Что поделаешь, Госпожа Смерть собирает урожай круглый год. Перед тем, как нырнуть в нутро палатки, Арнувиэль обернулась.

     - Жуткое название у той твари, что поселилась под старым домом. Перевертыш - это что-то вроде оборотня?

     - Много хуже, госпожа, так называют колдунов Черной Магии, сумевших после смерти перевернуться в гробу три раза. После чего они обретают возможность вылезти из-под земли.

     - Откуда же перевертыши черпают такую силу?

     - Из злых дел, совершенных при жизни. И чем страшнее деяния, тем больше шансов совершить вожделенное количество переворотов.

     - О, Создатель! - эльфийка зябко передернула плечиками. - Страсти-то какие, да еще на ночь. Спать идете, Алекс?

     - Ложитесь, госпожа, я здесь подремлю, у входа. Дублон - хороший сторож, но все же сегодня так будет вернее. Волшебных снов, госпожа.

     - И вам того же, компаньон.

     Положив рядом колчан с луком, я погрузился в то зыбкое состояние между сном и бодрствованием, когда организм умудряется отдыхать, а уши чутко вслушиваются в окружающий мир, который обволокла чернокрылая ночь. Дублон с Иль-Чарой тихонько пофыркивали, глухо ухала сова, охотящаяся на полевок, да пару раз с низким гулом над моей головой пролетал крупный жук-рогач. Вот и все возникшие во тьме звуки, но я-то прекрасно знал, что расслабляться не' стоит. Ибо в любой момент, а чаще всего в неподходящий, это кажущееся спокойствие и умиротворение может быть нарушено. Ничейные Земли любят преподносить гадкие сюрпризы.

     В уже сереющих предрассветных сумерках я встрепенулся от острого чувства опасности, пронзившего грудь. Чуй-то злобный взгляд обшаривал меня с ног до головы, но я никак не мог определить, где же находится сам недоброжелатель. Наконец ноздри мои уловили гадкий запах псины, вперемешку с серой, что выдавало присутствие ведьмы.

     - Покажись, тварь, - тихо позвал я. - Или ты обделалась с перепугу? Ну же, будь смелой или поди прочь.

     Со стороны речушки раздался тихий, едва слышный скрип уключин, легкий всплеск, и вот уже все более светлеющие краски пробуждающегося небосвода очертили сгорбленную фигуру, шкандыбающую ко мне с клюкой в руках. Наложить стрелу на тетиву лука было делом одной секунды. Теперь я б даже с закрытыми глазами мог пронзить ее сердце. Но она-то этого не подозревала! Тварь была столбовой ведьмой, что говорило о ее способностях моментально парализовывать жертву, вызывая своеобразный столбняк. И для данного действия ей не требовалось произносить какие-то заклинания или делать балаганные пассы руками. Мгновенный импульс мозга - и все дела, жертва даже в самый последний момент застывала безвольной восковой фигурой. На расстоянии четырех метров ведьма остановилась, уверенная в своей безнаказанности. Наверное, с долгую минуту это злобное существо в лохмотьях и с крючковатым, хищным носом, горящими красными глазами рассматривало меня, разевая черную пасть, полную желтых кривых клыков.

     - Карга! - я в открытую провоцировал тварь. - Чего шляешься по ночам? Или лобок зудит и ищешь, где б почесать? Так ступай в лес, там гнилых пней полно, натешишь свою истертую плешь до полного удовлетворения.

     Парализующий удар пришел столь молниеносно, что я вряд ли избежал бы его воздействия, не будь во мне защиты Источника. Этот своеобразный экран, предохраняющий от черного колдовства, в общем-то исправно действовал все годы после незабываемых посещений Лонширского Золотого Оленя. Отметив безобидный для меня импульс, я превратился в натянутую до предела пружину. Ведьма же, отбросив клюку в сторону, по-собачьи клацнула зубами и, на удивление, ловко прыгнула, целясь в манящие на шее артерии. Однако на полпути ее встретила острая, не знающая жалости стрела по моему мнению, столбнячка даже не успела удивиться, рухнув на землю с пробитым сердцем.

     - Эх, карга, карга, - пробормотал' я себе под нос, вытаскивая из ее тощей груди стрелу. - Советовал ведь тебе, дуй в лес. Не послушалась, старая прорва, плакали теперь пеньки.

     Успокоив разволновавшихся коней, я вернулся к уже успевшей окоченеть ведьме, взял за ноги и поволок к реке. Там у самого берега притаилась утлая лодочка, казалось, чудом державшаяся на воде. Положив труп на ее дно, я легонько оттолкнул суденышко, послав его вниз по течению. Как ни жаль, но стрелу тоже пришлось выбросить в реку, ибо она почернела и превращалась в труху на глазах.

     Решив не тревожить эльфийку с ее больной ногой, я затем сам приготовил завтрак. И только после того, как утро полностью вошло в свои права, громко позвал:

     - Достойная госпожа, кушать подано!

     Ответом послужило звонкое ржание Иль-Чары, но я ждал совсем не его.

     - Э-э-эй, спящая красавица! Пора вставать!

     Из палатки не последовало никакой реакции. Пришлось засунуть туда голову. Эльфиечка спала сном праведницы, уютно, как, кошка, свернувшись под одеялом.

     - Подъем, госпожа, остынет все, да и' в путь пора. Вставайте, ну же! Сонно щурясь, Арнувиэль какое-то время непонимающе смотрела на меня, потом все-таки до нее дошло, кто я такой.

     - Ах, Алекс, простите Бога ради, но я видела такой славный сон, что и просыпаться не хотелось, - она грациозно потянулась и отбросила одеяло в сторону. - Но обещаю вам, самое большее через пять минут я буду готова. Вот только' в порядок себя приведу.

     «Ох, женщины, - вздохнул я про себя, - тут в пору ночью от кошмаров дрожать, а они всякие сентиментальности рассусоливают. Но все-таки интересно, что именно ей приснилось? Наверное, какой-нибудь эльфийский хлыщ. Впрочем, а мне то, что за дело?

     И действительно, минут через пять слегка прихрамывающая эльфийка, мокрая после умывания в реке, подсела к остывающему котелку, Как всегда, у девчонки был отменный аппетит, и мы быстро уплели его содержимое,

     - С ногой полегче? - со всем возможным участием поинтересовался я, - или по-старому? '

     - Лучше и намного, господин лекарь, - с оптимизмом ответила она. - Ваш бальзам; Алекс, просто чудо.

     - Отлично, госпожа, но закатите штанину, посмотреть не помешает. А ну, что у нас там? Хм, ну, в общем-то, неплохо, но, думаю, пару раз смазать еще придется.

     Эльфийка проницательно поглядела на меня.

     - Согласна; но втирать бальзам я уже в состоянии и сама.

     Мне осталось только развести руками.

     - Как вам будет угодно, госпожа.

     Уничтожив следы своего пребывания в излучинке, мы пошли седлать лошадей. Эльфийке попалась на глаза клюка старой карги.

     - Какая занятная деревяшка! - восхитилась она, водя пальчиком по темной поверхности, испещренной таинственными колдовскими знаками. ­Мне, думаю, подойдет в самый раз.

     - Еще бы, - с тайной иронией подтвердил я. - Выглядит со стороны так, будто вы с ней всю жизнь ходили.

     - Да ну вас, - эльфийка пожала плечами и, опираясь на клюку, направилась к нетерпеливо постукивающей копытом о землю Иль-Чаре.

     - Ах ты, голубушка, радость моя, зоренька светлая, - она принялась ласкать свою лошадку, а меня захлестнула дурацкая зависть: «Ну почему я не лошадь?»

     В молчании мы преодолели километров пять по старой караванной дороге, тоже ведущей на запад. Когда-то в том месте, где нам пришлось преодолевать полноводную Виски, стоял прекрасный мост, соединяющий оба берега 'реки, и этот караванный тракт. Но ... То, что когда-то было, быльем поросло ... Из задумчивости меня вывело поведение Дублона, он стал тихонько ржать и тревожно поворачивать голову.

     - В чем дело, Алекс? - спросила эльфийка, заметив обеспокоенность 'моего скакуна. - Опять какая-то напасть?

     - Вы в Ничейных Землях, госпожа, - немного резче, чем следовало, напомнил я. ~ Так что удивляться нечему, тут сплошные напасти.

     . - Да я просто хотела узнать. Чего вы ...

     - Тсс! - палец, приложенный к губам, заставил ее утихнуть. - Помолчите, пожалуйста.

     Прижав ухо к земле, я довольно отчетливо услышал догоняющий нас гул и примерно определил: небольшой отряд сабель в пятнадцать-двадцать. Но кто это: свои или чужие? К сожалению, свои были только лишь малочисленные дружины' Пограничного Братства, чужие же - все остальные. Так что рисковать либо играть роль храбрецов-дураков не стоило.

     - Ходу, госпожа! - скомандовал я компаньонке и пришпорил Дублона. - За нами скачут какие-то типы.

     Не задавая лишних вопросов, Арнувиэль устремилась вослед. Вся опасность этой гонки состояла в колдобинах и выбоинах, оспой побивших старую дорогу. Они-то и привели к беде. Лошадь Арнувиэль оступилась, а сама она, перелетев через ее голову, грохнул ась о землю.

     - Святые Небеса! - я со скоростью стрелы вылетел из седла и бросился к неподвижно лежавшей эльфийке. Сердце билось, но кто знает, что она там себе переломала.

     . - Госпожа, - я легонько похлопал по ее нежным щечкам, с которых вдруг отхлынули все краски жизни. - Госпожа, очнитесь! - никакой реакции. А звуки настигающей погони уже были слышны совсем' рядом. - Проклятье! Дублон, ко мне!'

     Я уж было подхватил бесчувственную компаньонку на руки и поставил ногу на стремя, но вскочить в седло не успел. Позади нас, на дороге, показались первые всадники, несшиеся с улюлюканьем и дикими воплями. «Люди из Сбродных Шаек»,- безошибочно узнал я тех. Перспективы обрисовывались малопривлекательные, ибо состояли эти самые Шайки из самого гнустного отребья Английского Континента.

     Осадив коней шагах в шести от меня, бандиты изготовили длинные луки.

     И я прекрасно понимал, что если сделаю хоть одно враждебное движение; то мигом превращусь настоящего дикобраза. Оставалось только ждать дальнейшего развития событий и уповать на Господа. Через пару секунд они окружили меня плотным кольцом.

     - Бросай девку, гад! - заорал лысый загорелый здоровяк с двумя серповидными ножами за поясом и грубой работы боевым топором, в бугрящихся мышцами руках. - Она тебе больше ни к чему.

     - С какой стати ты, смерд, командуешь? - зло огрызнулся я, но все же осторожно положил Арнувиэль на землю, ибо так просто дать им свою голову на отсечение не собирался. Мгновение - и полированная сталь клинка' отработанным движением очутилась в моей ладони. Еще мгновение - и, шарахнувшись от молниеносного, кругового замаха, бандиты' отскочили на безопасное расстояние. «Ну все, Алекс, успел еще подумать я, тут тебе и крышка ... Одно жаль, девчонка пропадет ...»

     - Стрелами его, пса, стрелами! - взъярился лысый хрен.

     - Отставить стрелы, - неожиданно последовала спокойная команда. - Дорогу!

     На удивление покорно, все расступились, Ко мне верхом подъехал совершенно беловолосый высокий человек, одетый в поношенный, но весьма дорогой камзол. За его спиной виднелись ряды небольшого отряда.

     Остальные - банда, решил я, а этот, по-видимому, сам главарь.

     - Да что с ним разговаривать, - лысый никак не мог угомониться. - У, пограничная морда! Кончать его надо!

     - Заткнись, Желудь, - все так же спокойно ответил беловолосый. ­Здесь я решаю, кого кончать, а кого нет. Понятно?

      С недовольным ворчанием лысый отошел в сторону. «Знакомый голос, пронеслось в голове, но где Я его слышал?» Хоть убей, этого я припомнить не мог.

     - Как дела, Алекс? - беловолосый смотрел на меня холодными, беспощадными глазами и улыбался лишь самыми уголками губ. - Все так же нарываешься на всевозможные неприятности? Ох, уж эти мне странствующие искатели приключений! Да ты никак не узнаешь старого знакомца? Гоп-Стоп-Городок помнишь, Заведение Крошки Сью? Ну той самой, что подозревали в людоедстве? Я тогда; конечно, был помоложе, да и одет поприличней, словом, в тот день Удача сделала мне подарок в виде выигранного в рулетку у Тетушки Блевотины целого состояния. Естественно, на улице ее головорезы попытались убить счастливца, а ты его спас. Теперь вспомнил?

     - А как же, - кряхтя, я непроизвольно потер бок, - ты тогда ушился на следующий день из города, а мне достал ось за помощь стилетом по ребрам. Привет, Белый!

     - Не знал, не знал, - тот сожалеюще развел руками. - Но что 'делать, такова жизнь. В любом случае я твой должник. Так чем могу помочь?

     - Отпусти с миром, Белый, и все долги враз перечеркнешь.

     - Только-то? - главарь шайки выглядел разочарованным. - Ну это, дорогой Алекс, само собой разумеется, но, может, ты в чем-то нуждаешься? Сейчас поделиться с тобой двадцатью-тридцатью золотыми мне вполне по карману.

     - Нет, - я отрицательно помотал головой, - деньги нам с эльфийкой, пожалуй, долго не понадобятся, так что просто отпусти.

     - Хм, странно, Стальная Лоза, странно. Ну да ладно, как знаешь. Белый платит за добро добром. Ступай куда хочешь. А кстати, что с твоей подругой?

     - Упала с лошади, - угрюмо сообщил я, - и если интересно, то по вашей милости.

     - Пусть научится крепче держаться в седле, Алекс, иначе ей придется туго. Второй раз, как с Белым, ей вряд ли повезет.

     Я бросил косой взгляд на Арнувиэль, ресницы плутовки едва заметно трепетали. Ах ты, лиса, невольно восхитился я, сколько же времени ты притворяешься?

     - Ладно, Белый, учтем твой совет, - вскакивая на Дублона, проворчал я, при этом, не слишком любезно перекидывая компаньонку поперек седло. - Прощай!

     - Счастливого пути, Алекс, может, еще когда свидимся.

     - Вряд ли, Белый, вряд ли.

     Сохраняя достоинство, я неспешно проследовал дальше, шайка же в полном составе осталась на месте. Уже отъехав на порядочное расстояние, я чувствительно хлопнул компаньонку ладонью по" мягкой попке.

     - Хватит притворяться, госпожа, подъем. Разбойники, так испугавшие вас, уже в прошлом.

     - Ай! - эльфийка дернул ась и мигом соскочила на землю. - Вам кто позволил руки распускать? Нет чтоб наоборот - похвалить за военную хитрость. Какой же вы все-таки болван, Алекс.

     - Да будет вам, - ехидно передразнил я, вспоминая долгий звон в левом ухе. - Подумаешь, трагедия, по задику получили. Лучше расскажите, как это вы умудрились С такой силой грохнуться и ничего не поломать?

     - Уметь надо, - сердито буркнула эльфийка, - но вам этому не научиться.

     - И, слава Богу, - приторно сладко протянул я, - вашего умения нам с' лихвой хватит на двоих. Hoгa-то как, не зашибли еще больше?

     - Представьте себе, нет, Алекс, и, пожалуйста, прекратите из себя корчить заботливого, доброго лекаря.

     - Но я и есть ваш заботливый лекарь.

     - Вы перестали им быть, когда швыряли меня, словно мешок с зерном, в седло своего коня.

     - Ну спасибо, - лицемерно обозлился я, - отблагодарили. Что ж, запомним. И не советую опять калечиться, бальзам не получите.

     - Подумаешь, сокровище, да хоть на голову себе его вымажьте. Мне без разницы.

     Нахохлившись, эльфийка пришпорила свою лошадку и вырвалась немного вперед. Я не стал ее догонять, остынет, сама мира запросит. Так мы до самого Полудня и ехали. Солнце пекло немилосердно, а вокруг, куда ни глянь, зеленый травяной океан и ни деревца, ни самого захудалого строеньица, где б можно было переждать зной. Гнев эльфийки испарился, и она его давно сменила на милость, но разговор все равно не клеился. Проклятая жара! Наконец, будто сжалившись над нами, с севера налетел прохладный ветерок, приятно освеживший и придавший сил. Впрочем, долго он не продержался.

     - Ну все, баста! - эльфийка натянула поводья Иль-Чары. - Хоть тут нигде и нет тенька, но я хочу отдохнуть. Знаете, Алекс, для любой юной герцогини было б слишком - грохнуться на всем скаку с лошади, а потом еще по жарище полдня трястись в седле. Хочу отдыхать и есть!

     - Готовьте, а я посмотрю наших коней и натяну тент, хоть какое-то, но будет укрытие.

     - Сегодня могли б и сами повозиться у огня, - недовольно проворчала эльфийка, - хватит лодыря гнуть.

     Я благоразумно сделал вид, что ничего не услыхал. Подумаешь, работа: приготовить котелок мясного супа! Справившись со своими делами, я' забрался под тент и стал незаметно наблюдать за компаньонкой. А та, болезненно охая и морщась, хватал ась за различные части тела. Оно и немудрено, про себя подумал я, совершить такой-то полет. Может, предложить ей свои услуги по оказанию лечебного массажа? Хотя нет, пожалуй, не' стоит. Эта гордячка наверняка неправильно поймет. И уж тогда лекарь понадобится мне.

     Поставив котелок, распространяющий дразнящие ароматы, в тень, мы подождали, пока суп хоть немного остынет, после чего набросились на него, как два молодых, изголодавшихся хищника. Посуду затем вымыл я сам, дав эльфийке немного лишнего времени для отдыха. Заметив мои

     ,риготовления к дальнейшему пути, она капризно скривилась и попросила: - Давайте подождем, пока жара спадет хоть немного, а' вечером, по холодку, поедем дальше.

     Учитывая многочисленные ушибы герцогинюшки, пришлось согласиться. Молодая девка - как молодая лошадь: дай хорошо отдохнуть, потом вдвойне погонять будешь. Полеживая на животах, мы грызли сочные степные травинки и изредка потягивали из фляги хорошо освежающее сухое вино. Гудели шмели, осы, пчелы, перелетая с цветка на цветок, звенел, песней жаворонок, а в бездонной синеве неба парил на могучих крыльях степной орел. Покой зеленой равнины мог в любой момент нарушиться, но мы были начеку: мечи, луки, стрелы - все под рукой.

     - Белый - странный тип, - поразмыслив, пришла эльфийка к неоднозначному выводу. - В нем что-то есть, как отталкивающее, так и притягательное. Кто вообще он такой? Чем занимался до того, как стал во главе шайки? Где жил? Не знаете случайно, Алекс?

     - За достоверность не поручусь, но поговаривают, будто он незаконнорожденный сын Игвольда, короля Корнуэлла. Чудом избежав смерти от ряда покушений на его жизнь, он покинул пределы родного острова и поступил на службу в гвардию герцога Ланкастера. Но после того как убил на дуэли троих лучших офицеров, был лично изгнан самим герцогом, Потом Белый, то есть Гейнор, года два провел в рядах красноплащников, Воинов Церкви. И это было его последнее место службы, ибо, прикончив, за что, правда, не знаю, эдинбургского епископа, он скрылся и, по-

     нятное дело, получил отлучение от Матушки Святой Церкви. Так что он давно вне закона, потому и отирался в Бедламных Городах. Да, видать, тесно стало и там. Вот и собрал ватагу для сомнительной радости гулять просторами Ничейных Земель.

     - Хм, а что тут есть такого, что может заинтересовать подобного Белому человека? Опасности? Так их, насколько я поняла, и в Кольце пруд пруди.

     - Белого привлекают заброшенные замки, госпожа. Вот где действительно, при известной удаче, можно поживиться. Но порой за это платят жизнью, а то и душой. Впрочем, сброд, шляющийся по Ничейным Зем­лям, не брезгует и другими заработками: грабежами, убийствами, воровством, а иногда и похищениями людей, в основном женщин, по заказу Гильдии Черных Колдунов. Нескольк6раз, когда мы были в глубоких рейдах на Западе, эта шваль доставляла нам неприятные моменты, внезапно, без всякого повода, нападая на тылы. Но все же я бы не назвал их отступ-никами. Тени как таковой они не служат, их бог - Золото. Что же касается нелюбви к нашему брату-порубежнику, то это взаимное чувство. Ибо, образно говоря, они в Ничейных Землях преступники, а мы - закон, полиция. Какая тут уж любовь?

     - Ох, люди, - вздохнула 'компаньонка, - и что вы за создания?

     - А эльфы лучше? Так, госпожа?

     Госпожа промолчала. Спустя пару часов небо затянули облака, стало попрохладней, и мы, наконец, тронулись в дальнейший путь.

     - Скоро конец этому проклятому Полю? - без особого энтузиазма спросила Арнувиэль. - Признаться, оно мне начинает действовать на нервы.

     - Завтра часам к одиннадцати оставим его позади. Если, конечно, ничего не помешает.

     Несколько раз над нами, куда-то южнее, пролетали крупные стаи воронья, спеша на свой мрачный, заупокойный пир. Каждую из них эльфийка провела угрюмым взглядом, но' от расспросов воздержалась. А между тем дорога делалась все хуже и хуже, порой превращаясь в едва проходимую узкую тропку, С обеих сторон стиснутую стеной высоких трав. Появились давным-давно заброшенные ветряные мельницы. Ветер крутил их за остатки крыльев, и далеко окрест раздавался тягостный, царапающий душу скрип.

     - По народным поверьям, - я кивнул в сторону ветряков, - там теперь обосновались черти. Мелют себе трудяги муку из человеческих костей, мелют да путников поджидают. Может, заглянем, в познавательных целях? А, госпожа?

     - Оставьте при себе ваши глупые сказочки, - эльфийка даже вздрогнула, - вам что, нравится меня пугать?

     - А вы боитесь сказок? Вот бы ни за что не поверил. Такая с виду смелая девчонка.

     Арнувиэль собралась было ответить, но тут из густой травы к ее горлу метнулся змеей аркан. Точно такой же, только уже с другой стороны, полетел в меня. Ничего не подозревая, эльфийка мигом вылетела из седла. Бедная! Второй раз за день грохнуться с такой силой, мыленно еще успел пожалеть я, но тут и сам почувствовал охватившую шею петлю. Затянуться она не успела, молниеносный блеск клинка - и аркан перерублен. Из травы выскочили широкоплечие бородатые существа в болотного цвета балахонах, они были темнокожие и орлиноносые, с горящими фанатичной ненавистью глазами. Гномы Закопченных Гор! Будь я один, при­шпорил бы Дублона и только б меня и видели. Но посреди Дороги лежала беспомощная компаньонка, а один из напавших уже скручивал ее по рукам и ногам. Спрыгнув с коня прямо на мерзавца, я коротким ударом кинжала пронзил 'его сердце. Затем полоснул по путам, стянувшим Арнувиэль. К счастью, она была в сознании и, несмотря на расширенные от ужаса зрачки, тут же вскочила на ноги уже со шпагой в руке. Разочарованно взвыв, темные гномы ринулись в бой. Их традиционное оружие: топоры и боевые молоты - замелькали в воздухе. Но нас с эльфийкой, вставших спиной к спине, взять было не просто. Сказывались моя многолетняя практика на Границе, да и не только на ней, и отличная фехтовальная подготовка эльфийки.

     Мы без особого труд" отбивали удары, уклонялись от них, И били сами, желая хотя бы при малейшей возможности поцарапать противника. Вскоре наши кинжалы и мечи" покрылись алой вражьей кровью, а на дороге и в истоптанной траве остались валяться пять или шесть застывших тел. Я уж было праздновал победу, но тут откуда-то сбоку вылетел «дергач», специально приспособленный крюк на веревке, придуманный хитромудрыми гномами для вырывания оружия из рук. И надо сказать, в данный момент он показал себя весьма успешно. Ибо мой меч выскользнул из мокрой от пота и крови ладони и, пролетев несколько метров по воздуху, мягко вонзился в' землю. До него было далековато, а вот до тройки атакующих гнoмов, ой, как близко. Да еще оставался тот падленыш, что заныкался и в самый неподходящий момент метнул свой «дергач».

     Быстро сунув руку за голенище правого сапога, я выхватил пружинный нож, подарок одного знакомого араба из Тунистана, и нажал на кнопку. Сухо щелкнув, выскочило узкое хищное лезвие из дамасской стали. Гномы всерьез не восприняли мои ножи и поплатились за это очень скоро. Одному я, правда, неглубоко, пропорол бок, и он медленно истекал кровью, второму рассек левую руку, от локтя до запястья. Правда, для эффективного боя с ножами надо непрестанно быстро двигаться, и потому Арнувиэль уже не поспевала защищать мою спину.

     Впрочем, у Нее самой хватало проблем с наседавшим во всю прыть кряжистым гномом, тем самым гадом, что вырвал мой меч. Со стороны мои движения, наверное, напоминали танец змеи в бешеном темпе. Гном с распоротой бочиной вскоре перестал поспевать вовремя реагировать на все выпады. А несколько раз он даже останавливался для передыху, опустив единственный на весь отряд меч к земле. Прикончить его мимоходом было пустячным делом. Короткий блеск ножа - и бедолага с аккуратно перерезанной сонной артерией медленно завалился набок Дальше мне здорово помогла компаньонка, она таки ухитрилась завалить своего бородача. Правда, тот пару раз едва не выдрал шпагу из ее руки, но изящный укол в глотку решил все.

     Теперь мы бились один на один: Арнувиэль с тем, у которого была рассечена левая рука, а я с предводителем отряда, быковатым гномом необычайно высокого роста. Ему, ну, никак не удавалось пригвоздить меня своим увесистым молотом. Наконец, потеряв терпение и надежду, он вдруг нагнулся и подхватил с земли заряженный арбалет, которым так и не успел воспользоваться кто-то из его сородичей. И если б он выстрелил сразу, то, пожалуй, прикончил бы меня на месте, но гном позволил себе целых секунд пять торжества, забыв одно железное правило, что торжествуют лишь тогда, когда враг мертв. Поторопился и поплатился.

     А дело в том, что мой арабский нож обладал одним полезным свойством - помимо основного лезвия он имел еще потайное, при нужде вылетавшее и способное с десяти шагов пробить пятисантиметровую доску. Тем более с трех шагов пронзить гномье сердце ему не представляло труда. Так ничего и не уразумевший верзила выронил арбaлет и засучил в предсмертных корчах ногами по земле.

     Противник Арнувиэль, несмотря на рану, довольно успешно ее теснил, но пыл его бесследно исчез, едва он увидел в моих руках арбалет и осознал, что остался один. Петляя, словно заяц, гном бросился в траву, которая сомкнулась уже над его трупом. Тяжелая, стальная стрела угодила точно под левую лопатку, вылетев со стороны труди.

     - Хух! - я отер пот со лба и присел прямо на дороге. - Не слабая разминка. Как вы там; госпожа?

     Арнувиэль нетвердой походкой подошла ко мне и опустилась рядом. С минуту она посидела, закрыв глаза, затем, стараясь говорить ровным голосом, ответила:

     - Порядок, Алекс, правда, порядок. Даже, поверите, сама удивлялось, второй раз так приземлиться и ничего не поломать. Я, конечно, ушиблась и нога стала побаливать, но только и всего.

     - Ага, ну и слава Всевышнему. Значит, несмотря ни на что, удача не оставила нас, госпожа. Вы отдохните, а я сейчас. И если можно, закройте глаза, не стоит смотреть на то, что я намерен сделать.

     Предстоящее было неприятно, однако необходимо. По крайней мере' двое из гномов еще дышали, значит, без всякой жалости их следовало добить. Мы ведь уже не в Спокойных Землях, чтобы оставлять за спиной живых врагов. Эльфийка глаза не закрыла и даже не отвернулась. Правда, все же, когда я своим «Волчонком» наносил удары милосердия и тяжкие стоны сменились предсмертными хрипами, она вздрагивала и, казалось, что вот-вот закроет руками свои прелестные ушки. Впрочем, я быстро управился со знанием дела, так сказать. Война на Границе жестокая, а беспощадность - одна из первых основ ее. Убей врага! Или он убьет тебя! Вот только, к моей немалой досаде, эльфийка этого' еще не поняла. С отвращением наблюдая, как я заботливо вытираю от крови сталь кинжала, она неожиданно спросила:

     - Алекс, вы в Бога верите?

     - По-своему да, - задумавшись лишь на миг, ответил я. - Но не так, как учат церковники. Совсем не так.

     - Интересно. А как' это по-своему?

     - Ну ... Для меня Бог не в старых, замшелых догмах, а во всем хорошем вокруг. Например: в 'чистых реках, полных рыбы, в легендах о Золотом Олене, в солнце, дающем жизнь, в верных товарищах, добрых поступках, в' Дублоне, наконец,

     - Мой Бог, Алекс, да вы самый настоящий язычник, дикий варвар. В вас нет и капли христианской крови! И с каких это, скажите, пор добить беспомощных раненых стало называться добрым поступком?

     - Госпожа, думаю, стоит напомнить, что вы потребовали прикончить вашего же эльфа-сородича." И не где-нибудь, а в Спокойных Землях, Как это соизмеряется с вашей нравственностью? Объясните, пожалуйста.

     - Хм, видите ли, Aлекс, во-первых, я попросила об этом в гневе, не совсем серьезно, так сказать.

     - Вот как? Не совсем серьезно? Значит, убей я того сопляка и вы бы сами обозвали меня мерзким убийцей? Тогда воистину, если я язычник, то вы - подлинная христианка. Ибо отличительная черта нынешних христиан - сплошное лицемерие.

     - Нет, Алекс, все не так, но ... - вконец запутавшись, эльфийка замолчала.

     _ Эх, госпожа, - я тяжело вздохнул, - просто молоды вы еще. Ну да это пройдет, к сожалению, конечно. Отдохните пока, а я тем временем уберу с дороги падаль да по возможности постараюсь уничтожить следы схватки. Реклама нам ни к чему, сами понимаете.

     По прошествии двадцати минут дорога пребывала в своем прежнем виде, будто и не случилось на ней кровопролитного боя. Но сильно я не обольщался, зная, что опытный Следопыт всегда докопается до сути произошедшего здесь. Если, конечно, ему это будет надо.

     Не перекинувшись больше и парой слов, мы, не мешкая, сели на коней. До остановки на ночлег путь предстоял еще дальний. Несколько раз заброшенный тракт, ведущий на запад, пересекали другие дороги, даже более дикие и труднопроходимые, но нас они не интересовали. Под вечер впереди показался арочный мост через довольно широкую и быструю реку. Я, кажется, знал ее название - что-то вроде Бегуньи. На той стороне, только южнее, высились мрачные башни большого замка с обломанными зубцами. Воронье с хриплым карканьем влетало в его бойницы и выбитые окна, кружилось над шпилем флагштока, на котором еще остались жалкие лохмотья некогда роскошного стяга.

     - Руины, - еле слышно прошептала эльфийка, - кругом одни руины и сытые падальщики. Какая все-таки страшная земля ...

     Я промолчал.

     Звезды драгоценными яркими россыпями усеяли небосвод; когда мы, наконец, сделали привал, забравшись подальше от дороги, в гyстые дебри трав. Эльфийка, пожаловавшись на усталость и на свое тело; превратившееся в сплошной болючий синяк, не стaла даже есть. Едва дождавшись, когда будет поставлена палатка, она сразу же нырнула в "ее нутро.

     Одному ни готовить, ни есть не хотелось. Поэтому я вяло пожевал бутерброд, после чего улегся на спину и, помимо воли, залюбовался ночной красотой неба. Знакомые с детства созвездия манили к себе, загадочно подмигивали, словно обещая поделиться 'какой-то неописуемой тайной. Сколько людей до меня любовались их неземной прелестью, но никто этой тайны таки не" узнал ...

     Звезды - великие обманщицы ... Вот Шкипер и Каравелла, они всегда напоминали мне о Нэде-Паладине. поведавшем в один из зимних вечеров, проведенных в форте у полыхающего камина, древнюю байлиранскую легенду о влюбленных. Будто наяву я услышал печальные слова напеки ушедшего друга, и спрятанная глубоко внутри боль вновь вырвалась наружу.

     - На мысе Ветров жил молодой моряк, безумно любивший юную, прекрасную девушку, отвечавшую ему взаимностью. Уговорившись о свадьбе, они однажды расстались. К несчастью, удача отвернулась от моряка, его корабль разбился о рифы, а сам он оказался пленником на пустынном, необитаемом острове. Но девушка так крепко любила своего жениха, что в ту же ночь увидела' во сне приключившуюся беду. Наутро, выйдя на берег разбушевавшегося океана, она попросила его богов спасти ее любимого. Но боги молчали. Тогда девушка предложила им себя в дар. На сей раз, боги услышали и откликнулись. Превращенная в каравеллу, она, распустив белоснежные паруса, устремилась к затерянному в необозримых далях островку. Моряк был спасен и доставлен домой, но лишь когда каравелла отплыла от берега и раздался тихий плач, он с ужасом понял, кто она на самом деле. С тех пор, говорят, и появилось новое созвездие: Шкипер с горестно протянутыми руками и уходящая от него Каравелла ...

     Перед глазами еще долго стояло лицо Нэда, но еще дольше что-то ныло' в левой стороне груди. Чертовски не люблю воспоминаний; наверное, это Инстинкт - сторониться того, что приносит боль. Совсем рядом со Шкипером и Каравеллой расположил ось другое созвездие - Красного Льва: пятнадцать алых звезд, раскинутых в форме прыгающего царя зверей. Я знал, что родился под этим' тревожным знаком, но радости особой не испытывал, уж больно недобро выглядели небесныe рубины.

     Дальше виднелся Колокол, составленный из тринадцати серебристо-белых некрупных звезд, испускавших чистый, успокаивающий свет. Церковники, те всегда пугали; будто в день Страшного Суда сам Господь ударит в него и призовет всех грешников к ответу.

     На солидном удалении от Колокола сияла усыпанная десятками бирюзовых и изумрудных огоньков Фата Маргариты, созвездие, любимое женщинами всех возрастов. Много веков назад, гласит алинорская легенда, принцесса Маргарита выходила замуж, но, капризничая, она столь долго провозилась с подготовкой нарядов, что жених, потеряв терпение, 'женился на ее младшей сестре Карине. Плачущая Маргарита в сердцах швырнула роскошную фату с балкона, ставшую на небе новым путеводным знаком.

     А на севере, где-то, наверное, над самым Элиадором, мертво поблескивали белесыми бельмами семнадцать звезд Взбесившейся Яги. Довольно четкий узор, в котором без всякого-труда виделись очертания дьявольской бабули в ступе с помелом.

     Незаметно я задремал, но во сне не перестал настороженно вслушиваться в окружающий мир трав. К счастью, никто и ничто до самого рacсвета не потревожил наш покой. А едва забрезжила заря, я был уже на ногах. Следовало хорошо подкрепиться, ибо сегодня предстояло пересечь границу Покинутых Земель, по крайней мере, я на это рассчитывал. Кругом в изобилии шмыгали степные зверьки и птицы, и потому подстрелить, не отходя далеко от палатки, крупную дрофу не составляло труда. Проснувшуюся эльфийку ожидали наваристый, крепкий бульон, 'а так же подрумяненная, истекающая жиром и соком тушка на вертеле, над уже погашенным очагом. Компаньонка при каждом движении морщилась, но все же чувствовала себя много лучше, чем можно было ожидать после произошедших Приключений.

     Плотно позавтракав, мы оседлали лошадей, и вновь старая дорога повела нас на запад. Все ближе и ближе к когда-то уютному родному дому, ставшему теперь мрачным, сырым склепом. Стоило ли вообще туда соваться, уже не в первый раз спрашивал я себя. Неужто мало хлопот с поиском братца моей компаньонки? Да, я, конечно, давно мечтал побывать в отчих стенах, но вот вопрос: стоило ли туда тащить еще и эльфийку? К сожалению, я хорошо знал ответ, и он мне не нравился. Нэд-Паладин часто бывал в Покинутых Землях, но взять меня с собой не мог, строжайшие "инструкции гласили, что разведчик действует один, на свой страх и риск. Он обещал мне как-нибудь заглянуть в Лоншир, однако задания, которые ему поручал Лорд Западных Рубежей, Уводили его в сторону, в основном в аправлении Байлирана и Алинора. Потом мы все же уговорились, что Я возьму отпуск и тайком отправлюсь с ним, но ... Нэд-Паладин погиб, и наш "замысел так и остался неосуществленным. Черт побери, 'а теперь я, идиот, суюсь в Покинутые Земли с девчонкой, с сопливой девчонкой, почти ребенком, возможная смерть которой ляжет на мою совесть.

     Со времени последней порки, заданной Старым Бэном пятнадцать лет назад, я мало поумнел - пришла в голову безрадостная мысль. ой, мало, хотя в этом виноват Маленький Джон, его дурное влияние. Помимо воли я усмехнулся, Джона всегда веселили" тщетные попытки свалить на него пакостные проявления мoeгo cквернoго, характера, ибо он, в свою очередь, уверял окружающих в том, что это именно я ходячий набор всего плохого. Впрочем, этот невинный спор нисколько не мешал нам быть неразлучными друзьями. Эх, Джон, где ты сейчас? Как нужны мне твоя помощь, твое надежное плечо рядом ... Но, даст Бог, выберемся мы с эльфийкой живыми из этих проклятых краев, и тогда, если тебя не окажется в Обреченном Форте, я отправлюсь сам к тебе в гости в Красные Каньоны. А кто-нибудь из наших гномов, Фин-Дари, например, покажет дорогу. Эх, Джон, и пьянку ж мы устроим! О-го-го!'

     - Вспомнили свою первую девственницу, Алекс? - грубо развеяла благостные мечты проклятая эльфийка.

     - С чего вы решили? Я никогда не грущу о прежних бабах.

     - Скажите, какой сердцеед, - ядовито процедила она, - ну прямо Дон Жуан. А знаете, Алекс, вам бы на своем родовом гербе стоило сделать некоторые изменения. Например, вместо Золотого Лонширского Оленя Золошя Бабская Юбка. Как считаете, нормально будет?

     - Глупости болтаете, госпожа, - с раздражением проворчал я, - притом несусветные.

     - Но почему же? - эльфийка сделала невинные глаза. - Ведь герб должен хоть как-то характеризовать своего владельца. А женская юбка, согласитесь, весьма красноречивая вещь.

     - Тьфу! - я даже в сердцах сплюнул. - Знаю, черт побери, что мои прежние увлечения - ваша любимая тема для разговоров, госпожа. Но к чему это? Может, вы попросту ревнуете?

     - Да вы спятили, Алекс! - эльфийка буквально задохнулась от возмущения. - Как можно такое подумать? Да мне глубоко безразлично.

     - Хм, странно, тогда почему же вы покраснели?

     Ответа я так и не услышал.

     Часам к десяти далекая линия горизонта на западе взволновалась цепью высоких холмов. И я хорошо знал их название - Сторожевые. Знал я и другое: за ними начинались Покинутые Земли.

     - Неужели Костяному Полю конец? - обрадовалась эльфийка, тоже заметив на горизонте волнообразную линию. - Ну, Слава Создателю!

     - Сильно не восторгайтесь, госпожа. Там, где кончается эта равнина, простираются Покинутые Земли. За Сторожевыми Холмами.

     - Вот как? - эльфийка притихла лишь на мгновение. - Ну и черт с ними. В конце концов, мы туда и идем. Да, идем к вам в гости, Алекс.

     Я только покачал головой, уже хорошо чувствуя, что в гостях придется' несладко. Несколько раз вдалеке от тракта виднелись одинокие постройки или небольшие поселения. Вернее, их руины, в большей части обугленные и закопченные. Взглянув в сторону холмов еще раз, я достал из кармана две черные шелковые повязки и одной из них стянул свои волосы на лбу. Эльфийка 'молча, но вопросительно смотрела на меня.

     - Наденьте, - посоветовал я ей, - это старая традиция солдат Обреченного Форта, означающая, что они готовы к смерти и будут биться до конца.

     - Давайте, Алекс, - Арнувиэль вздохнула и покосилась на запад. - И вы, пожалуй, правы, смерти нас не испугать.

     Чуть погодя она поинтересовалась:

     - А что за история предшествовала этой традиции? Может, расскажете, Алекс?

     - Отчего же, - сразу согласился я, - тайны тут нет никакой. Лет двадцать назад на форт двигался один из отрядов Мертвой Головы, верховного вождя гоблинов Закопченных Гор. И, на беду, гарнизон крепости после недавнего кровопролитного похода в Ничейные Земли был весьма малочисленным. Но за фортом раскинулись мирные края: поля хлеборобов, поселки рыбаков, торговые караванные тракты, небольшие, почти не за­щищенные городки, которые надо было отстоять.

     '- Вы обречены, - самоуверенно заявил главарь отряда. - Сдавайтесь, и мы дадим вам с почетом уйти.

     - Нет, - ответили защитники форта. - Мы предпочитаем с почетом умереть.

     Повязав на головы черный знак смертников, они открыли ворота и все, как один, вышли навстречу врагу. И все полегли ... Но гоблины не прошли. Их жалкая горстка оставшихся в живых повернула назад. С тех пор, идя на очень опасное дело, мы, воины Обреченного Форта, всегда повязываем голову траурным знаком Смерти. Впрочем, в других фортах и традиции, естественно, другие. Иногда довольно смешные:"стражи форта Бешеных, например, перед походом вовсю разыгрывают друг друга. В форте Гончих Псов в этот период под строгим запретом мат и даже просто нелюбезный тон.

     - Представляю, - прыснула со смеху эльфийка, - не пограничные матерые волки, а божьи одуванчики. Вот умора-то!

     - Да, - я откашлялся. - Но есть и грустные обычаи. В форте Обитель Монахов воины с оголенным оружием идут на кладбище, к могилам друзей. И там, положив клинки на надгробья, в скорбных размышлениях проводят ночь. Да, госпожа, что ни форт, то свои обряды, свои традиции.

     Задолго до вечера я объявил привал. Холмы придвинулись совсем близко, а с ними, значит, и' Покинутые Земли. До утра следовало хорошенько отдохнуть. По крайней мере, попытаться это сделать. Мы отошли от дороги шагов на сто, поужинали и завалились на матрацы. Духота с жарой подействовали даже на эльфийку, она, на удивление, не настаивала" на ночлеге в палатке. Дублон с Иль-Чарой держались поблизости, и их уши постоянно к чему-то настороженно прислушивались. «Чуют зловонный дух Покинугых Земель, чуют, и он им не нравится" - невесело подумал я, без особого восторга представляя дальнейший путь. Да-а, хорошего ждать не приходилось. Даже самый заядлый оптимист повторил бы эти слова.

     Эльфийка вскоре задремала, уморенная падениями, приключениями и духотой. Бедная девонька. Благо еще солнце перестало палить все вокруг своими жгучими лучами, и потому тент, как и палатка, остались в дорожных сумах. Проснулась госпожа при блеске первых звезд и мягком свете полной луны. Желанная прохлада объяла все вокруг.

     - Я прекрасно отдохнула, - похвалилась она и, несколько смущаясь, призналась: - Вот только есть опять охота.

     - Неудивительно, госпожа, - темнота надежно скрыла мою легкую, мимолетную улыбку. - Вы юны и затратили столько сил. Вот держите: бутерброды с ветчиной и сыром, печенная в золе картошка, сухое вино и последнее яблоко.

     - Благодарю вас, милый Алекс, - она лукаво улыбнулась. - Вы, конечно, зануда, но надо признать, очень заботливый и предусмотрительный зануда.

     Потом уже с набитым ртом она спросила:

     - И долго нам топать от границы Покинутых Земель до вашей «хижины»? Меня немного задели ее слова.

     - Эта «хижина» О 'шести сторожевых башнях, с седьмой главной - центральной. А между ними помещения в добрую сопло комнат и залов. Вот так-то, госпожа.

     - Черт побери, Алекс, нельзя же быть таким обидчивым. Вспомните, какие шуточки вы позволяете по отношению ко мне.

     - Клевета, - хмыкнул я, - сплошная клевета. А касаясь вашего вопроса насчет расстояния до Лоншира ... Ну, полагаю, от холмов, если идти с самого утра, конечно; то до вечера к самому краю леса дотопать можно. А там еще, пожалуй, километров двадцать через чащобу.

     - Однако, - эльфийка не выглядела обрадованной, - нам что, придется лезть в самую глухомань? Может, можно как-то обойти лес стороной?

     - Нет, госпожа, - я отрицательно покачал головой, - он слишком обширен. Даже Шервуд в графстве Ноттингем и тот поменьше будет...

     - Понятно. Но, впрочем, наверное, это и хорошо. Лес - это по мне, там я чувствую себя, как дома. Ведь и родилась-то я под сенью прекрасных древ Эльфийского Края ...

     - Необольщайтесь, - я сразу остудил ее оптимизм. - Лоншир-то ведь не там, а в покинутых Землях.

     - Да, конечно, - эльфийка, как могла, цеплялась за привычное. - Но все-таки это лес ...

     - Угу, - дипломатично согласился я, - все-таки ...

     Где-то вдалеке завыл волк. Ему уныло и тоскливо ответил второй, третий и еще множество. Серые разбойники вышли на охоту. Но это были обычные волки, чистые, так сказать, а не оборотни поганые. Их, лесных братьев, я никогда не боялся. А чего бояться тех, с кем бегал в детстве наперегонки по сочным лугам близ Источника Жизни? И вообще, никакое другое нормальное зверье меня не трогало, даже когда крайний голод подводил животы. Да, впрочем, и я старался без крайней необходимости вре­да им не причинять. Воспитание Старого Бэна! Он постарался заложить в меня много хорошего, но только вопрос: что из этого вышло? М-да!

     Заметив, что эльфийка несколько раз нервно оглянулась по сторонам, я постарался успокоить ее:

     - Не тревожьтесь, госпожа, они не причинят нам вреда. Можно сказать, у меня с ними своеобразный союз.

     -- Вот как? Тогда, надеюсь, они помнят об этом так же хорошо, как и вы. Иначе ... Захрустят наши косточки. Уж больно много их собралось.

     - Все будет в порядке, - повторил Я, - гарантию даю полнейшую.

     Помолчали. Потом эльфийка вдруг неожиданно спросила:

     - Истосковались, наверное, по дому, Алекс?

     - Да, госпожа, - не стал я кривить душой: - Даже теперь, когда воспоминания уже покрыты дымкой множества прошедших лет, эта рана по-прежнему кровоточит. Кроме того, мне хочется узнать разгадку одной тайны, хотя, возможно, тайны-то никакой и нет.

     - А в чем дело, Алекс? Расскажите, ужас как люблю загадки.

     Но я не стал вдаваться в подробности. Мало ли что кому снится? Эльфийка долго всматривалась в сияющие созвездия, так долго, что я уж было решил, будто она обиделась. Но нет, думая о чем-то своем, она слабо улыбалась. Мечтает девчонка... Интересно только, в этих мечтах мне отводилось хоть какое-то место? Не знаю, не знаю ... Душа женщины - великая тайна, а душа эльфийки - великая тайна вдвойне. Неожиданно она поинтересовалась:

     - .Вы когда-нибудь любили по-настоящему, Алекс? Только честно.

     - Э-э! - всеобъемнейше проблеял я, поставленный в тупик. Эльфийка выжидающие молчала.

     - Ну в общем-то ... Да нет, госпожа, никогда. Конечно, у меня были увлечения, сами понимаете, но чтобы любить ... Нет, такого не было.

     Ответом мне послужила загадочная усмешка, значения 'которой я не понял. Подставив лица освежающему дуновению восточного ветерка, мы погрузились в свои мысли. Эльфийка первая очнулась.

     - Однако засиделись мы с вами, Алекс, поздно уже, - и предложила: ­Давайте по очереди дежурить, так нельзя же, чтобы только вы один.

     - Разве я один? Мы на пару с Дублоном. Не беспокойтесь, госпожа, все в порядке. Или вы думаете; я бы стал себя по-дурному обессиливать перед нашим главным экзаменом?

     - Как знаете, - она сладко потянулась и принялась тщательно взбивать и разглаживать свой матрасик.

     Через пару минут 'она уже спала. Мне тоже надо было отдохнуть, и потому я погрузился в чуткую дремоту сторожевого пса. Первые, робкие еще лучи солнца застали нас уже в пути. Спустя час - полтора холмы заметно приблизились, а дорога, на удивление же, стала лучше. Зато появилось воронье, похоронная команда Покинутых Земель.

     Не отставая и не улетая вперед, падальщики упорно держались над на      шей головой. Эльфийке это явно не нравилось. Но чтобы разогнать их, требовалось нечто' посильнее наших луков. Приходилось терпеть.

     В двух-трех километрах от Сторожевых Холмов дорога раздвоилась. Одна вела в обход, другая туда, куда надо - на запад. В Покинутые Земли, в родной, навсегда потерянный Лоншир. На ум пришла старая песня пограничных ветеранов, потихоньку я стал напевать ее себе под нос. Эльфийка тут же уловила первые слова и попросила:

     - Спойте погромче, Алекс, если, конечно, не стесняетесь.

     - Отчего же не спеть, госпожа. Я не робок. Не знаю только, понравится она вам или нет. Ага, ну так вот:

     Мы уходим отсюда,

     Мы идем в никуда,

     За собой оставляем

     Лишь разор бытия.

     Там, где аист у хаты

     Свил гнездо на столбе,

     Теперь ворон кружится

     Черной тенью в Судьбе.

     Мы уходим отсюда ...

     Пыль и цокот копыт,

     И на сердце ложится

     Тяжесть мраморных плит.

     Где ты, щедрая нива?

     Где в цветении сад?

     Все вокруг полонила

     Ненавистная рать.

     Мы уходим отсюда ...

     Но ... Вернемся назад.

     Пусть ценой этой будет

     Последний закат.

     И рассвет пусть наступит,

     Хоть уже и без нас.

     Мы вернемся, вернемся,

     Мы вернемся назад ...

     - Хорошая песня, - эльфийка странно посмотрела на меня, - а главное соответствует моменту. Вот вы, например, несмотря ни на что, ведь все- таки возвращаетесь? Не правда ли?

     - Я возвращаюсь, как вор, собирающийся украсть чужие драгоценности и рвануть потом подальше. А мечталось-то по-другому, госпожа: в княжьих одеждах, на белом коне, в сопровождении свиты преданных рыцарей. И флаги, повсюду флаги с Золотым Оленем Лоншира. Наверное, глупо, да?

     - Нет, Алекс, - эльфийка тяжко вздохнула, - это не глупо, просто несколько несвоевременно. Но, кто знает, может, когда-то потом ... так оно и будет? А? Что скажете, Алекс?'

     - Сторожевые Холмы близко, вот что скажу, госпожа. И давайте заканчивать треп. Не сердитесь.

     Внутренне собравшись, мы подъехали к первым холмам. Дорога, извиваясь, поднималась на самый крутой горб.

     - Добро пожаловать! - я театрально взмахнул рукой. - В «гадюшник» моей мечты.

     На самом верху мы остановились. Граница Покинутых Земель отсюда виднелась, как на ладони. Нечисть пометила ее столбами и кольями, на которых красовались насаженные человеческие головы, выбеленные дождем и ветром черепа животных, а то и распятые на крестах тела пленных.

     - Ой, мамочки, - застонала эльфийка. - Нам что, надо туда близко подходить? А обойти нельзя?

     - Можно повернуть назад, если госпожа испугалась, - помимо воли тон мой прозвучал насмешливо.

     - Издеваетесь? Да я ничегошеньки не боюсь. Не верите?

     - Ну что вы, как можно, госпожа? Усомниться в вашей смелости? Да я просто неудачно пошутил.

     - Вот как? Тогда чего же мы стоим, Алекс?

     IП часть.

     Покинутые Земли.

     Очень скоро мы добрались до первых «пограничных» столбов, украшенных весьма своеобразно. Самый ближний унизывали связки вываренных человеческих челюстей и высушенных ушей. Соседний с ним блистал искореженным шлемом и кровавой надписью во всю длину. Но самое ужасное зрелище являл собой кол с насаженным на него толстым пожилым мужчиной, порядком уже разложившимся и нестерпимо вонявшим. Эльфийка глянула на него только раз, и ее тут же вытошнило. Через минуту ее вывернуло еще разок и еще. «Привыкай», - мрачно подумал я и подал компаньонке воды. Все еще бледная, она сделала пару глотков, лотом, смочив платочек, тщательно вытерла лицо и руки. Как бы то ни было, но границу мы пересекли, и то, что нас сейчас окружало, называлось просто - Покинутые Земли.

     В который уже раз в голову приходили здравые мысли: «Великий Создатель, что я здесь делаю? И неужели я такой дурной?». Впрочем, эльфийку подобные сомнения уже, видно, не мучили. Брательник - дело святое! Вот только брательник-то он не мой. Ох, женщины, женщины, из-за вас в мире весь этот бардак и неразбериха. Мои «мудрые» рассуждения хорошо скрывало уверенное, твердокаменное выражение лица.

     А тропа тем временем, попетляв и покружив по волнам Сторожевых Холмов, вывела нас к старому заброшенному кладбищу, утыканному покосившимися от времени обелисками. Не далее чем в трех километрах от него виднелись развалины. Все, что осталось от некогда большого города.

     - Истмарк, - кивнул я в ту сторону, - в прошлом один из центров' нашей цивилизации. В смысле человеческой, конечно.

     Эльфийка хмуро покосилась в направлении Истмарка, это было единственное, чем она отреагировала на мои слова. Без сомнения, разлагающийся толстячок все еще торчал у нее перед глазами. Хм, что-то девчонка становится уж больно впечатлительной. А может; это я требую от нее слишком многого? Да, скорей всего так.

     В молчании мы ступили на Веселый Тракт, прилично сохранившийся и ведущий к западной окраине Лонширского леса. Ехать по нему было сущее удовольствие, но одно изрядно портило «прогулку»: на нем мыс эльфийкой представляли отличные мишени. Вдобавок ко всему воронье, сопровождавшее нас и не думало заняться чем-нибудь другим. «Черт с вами, птички, - ругнулся я про себя, - порхайте, на не приведи Господь снизиться до пределов досягаемости моего лука. Перебью, как куропаток. Хотя бы ради компаньонки, уж больно вы ей досаждаете».

     Между тем местность вокруг заметно выровнялась, но с Тракта теперь даже при всем желании нельзя было сделать и шагу, ибо обе его стороны заросли густым колючим кустарником. Ко всему прочему кишащему древесными змеями. А что такое укус этой погани, я был хорошо наслышан.

     Несколько раз дорогу нам преграждали неширокие, однако же с сильным течением речки, исчезавшие в глухой колючей чащобе. Когда-то добротные каменные мосты были основательно разрушены, благо кто-то взамен их построил шаткие бревенчатые настилы. На вид они выглядели не очень надежно, но все-таки с честью выдержали вес коней и всадников.

     Обедать пришлось на ходу, в седле, так как к вечеру мы должны были достичь Лоншира. Поторопиться следовало, ибо Веселый Тракт с его проклятущими непролазными джунглями в любой момент мог превратиться в смертельную ловушку. Хм, хотя, если здраво поразмыслить, Лонширский лес мог оказаться капканом куда похлеще.

     - Алекс! - эльфийка мигом вывела меня из задумчивости. - Слышите, кто-то стонет?

     И действительно, проехав изгиб дороги, закрывавшей обзор, мы очутились в пяти метрах от умиравшей на земле девочки-подростка, чье израненное, обнаженное тело было растянуто кожаными ремнями, привязанными к прочным, вбитым в почву Тракта кольям. Один глаз на лице страдалицы отсутствовал, зияя красной пустотой, второй же с мольбой смотрел на нас. Сказать несчастная ничего не могла, так как через проломы зубов искалеченного рта вместо языка едва-едва угадывался жалкий обрубок. Со сдавленным воплем, молнией сиганув с лошади, Арнувиэль ринулась на помощь.

     - Стойте! - рявкнул я так, что даже Дублон слегка испугался.- Дура вы эдакая, ведь это силок! Да стойте, вам говорю, - все же чуть ли 'не в последний момент, но мне, удалось удержать эльфийку, обхватив ее сзади за узкую талию. - Ловушка это, госпожа, притом элементарная. Для таких добреньких и доверчивых, как 'вы.

     - Пустите, Алекс! - эльфийка рванулась, не желая ничего слушать. Жертва на земле слабо замычала и стала выглядеть еще жалобней. Больше я не тратил слова на уговоры, а просто достал тушку подстреленного по дороге кролика и бросил в сторону Силка. Тут же что-то нестерпимо ярко вспыхнуло, завоняло паленым, а на том месте, где лежала девочка, оказался лишь безнадежно обугленный кролик. Правда, чтобы это увидеть, нам пришлось с минуту моргать слезящимися глазами.

     - Могли бы и предупредить, - с досадой проворчала эльфийка. - Ну об этой вашей вспышке.

     Я хотел было огрызнуться, но почел за благо промолчать. Проклятье! Девчонка права на все сто, я сплоховал. Знал же от Нэда-Паладина, как действует подобная штука. Ну да ладно, впредь буду умней.

     В глазах что-то кололо и резало еще добрых пару часов, и только лишь у развилки, от которой убегали на север и восток две дороги, боль слегка отпустила. Здесь, на распутье, исчез и кустарник, его сменили заросшие бурьяном поля, небольшие хвойные и лиственные лески, когда-то бывшие лесопосадками и призванные защищать посевы от ветра, да еще старые развалины, оставшиеся от человеческих поселений.

     Наш Веселый Тракт, ведущий дальше на запад, заметно понижался. И где-то там, далеко-далеко, чуть ли не у самого горизонта, темнело большое пятно. Мое сердце громко екнуло, ибо я хорошо знал, что это Лонширский лес. Моя Родина, мой отобранный дом, мой Лоншир ... В кото­рый я мечтал вернуться всю свою жизнь.

     И вот я возвращаюсь, идя по тропе войны, а мой дом - мрачная крепость с вражеским гарнизоном. Встречайте, суки! Я уже близко! Одно жаль: эльфийка со мной, ибо если в замке все так, как я думаю, то ноги мы уже вряд ли унесем.

     Все это я понимал, но по-другому поступить уже не мог. Иначе Лоншир на всю жизнь останется несбыточной мечтой, сказочной детской грезой. Эльфийка, прищурившись, тоже смотрела в ту' сторону, словно стараясь пронзить пространство и узнать: что же нас ожидает как незваных гостей? Это хотелось знать и мне, но ничего, немного терпения и узнаем. Только будем ли мы после этого рады?

     Внезапное чувство опасности заставило обернуться назад. По северной дороге, ведущей из глубин Покинутых Земель, неслось густое облако пыли. Миновав восточное ответвление, конный отряд - а ничем другим это просто быть не могло - вступил на Веселый Тракт. Благо рядом с нами оказался густой ельник, в который мы юркнули и затаились. Всадники быстро приближались, вскоре уже можно было различить их угрюмые лица и одежду серого цвета, с черной короной, вышитой на груди. Они сопровождали богато украшенную золотом карету, запряженную шестеркой снежно-белых коней.

     - Люди Черного Короля, - едва слышно я шепнул в самое ушко эльфиечки, - или, говоря языком церковников, отступники.

     - А герб, герб вы заметили на дверце? - так же тихо спросила Арнувиэль, хотя отряд уже проехал. - Признаться, я не разобрала: какое-то сплетение змей, скорпионов и черт знает чего.

     - Угу, - согласился я, - мудреная вещь. И признаться, я тоже не сильно его разглядел. Ну и Бог с ним."

     Переждав еще с" полчаса, мы, наконец, решились продолжить путь.

     Где-то через час с небольшим следы идущего впереди нас вражеского отряде свернули на боковую дорогу, и мы, вздохнув свободней, пришпорили своих скакунов, Миновав спокойную гладь Зеркала Фей, огромного озера, располагавшегося с правой стороны Веселого Тракта, я вдруг увидел на­сторожившее меня зрелище. Возделанные поля, выделявшиеся золотистыми лоскутами на фоне запустелой целины. Ага, 'а вон там, за стеной тополей, в просветах проглядывает частокол, огораживающий запрятавшееся селение. Оттуда довольно явственно пахнуло дымом, домашней скотиной и, пожалуй, ароматом пекущихся хлебов. Резко натянув поводья, я остановил Дублона, эльфийка тотчас последовала моему примеру.

     - Что там такое, Алекс? - спросила она затем боязливым шепотком. - Деревня, да?

     ~ Ага, деревня, госпожа. Вот только живут в ней теперь либо отступники, либо гоблины. Слазьте с лошадки, и тихо-тихо мы пойдем с вами в обход.

     Сделав приличный крюк, стоивший лишних тридцати минут ходьбы по заросшим вереском и колючим бурьяном пустырям, мы, наконец вновь вышли на тракт, Поселка видно не было, зато темная громада Лонширского леса заметно приблизилась.

     Эльфийка, негромко ругаясь, выдирала из волос и одежды репьяхи, я же настороженно прислушивался. Кто их знает, этих поселенцев, может, впереди застава или расставлены в укромных местах дозорные? Но нет, вроде все спокойно, а интуиция редко обманывала меня. Эльфийка, отодрав последнюю колючку в сердцах швырнула ее обратно в заросли.

     - Алекс, а кто там живет в этой деревне? Наверное, простые крестьяне? - ее голос звучал несколько пренебрежительно.

     - Простые, - охотно подтвердил я, - но ненависть их так сильна, что нас, попади мы им на глаза, изрубили бы тяпками, косами или чем там еще в мелкие кусочки. Кстати, так по-поганому гибли даже некоторые разведчики: Рэндом-Арбалет, например, заснул в стоге сена, а проснулся от протыкающих его вил. Потом нечисть его тело выставила напоказ, прибитое гвоздями к кpecту. Это было у нас, на Западной Границе, а на Севере крестьяне убили Гарри-Ловкача, раненого выследили. Так, говорят, беднягу настолько отделала толпа, что, кроме изуродованной головы с несколькими оставшимися клочками волос, ничего не осталось. Но и ее, насадив на кол, принесли на обозрение Пограничному Братству. В назидание, так сказать.

     Арнувиэль содрогнулась и побледнела.

     - Мой любимый брат, видно, спятил, раз полез в Элиадор, - она впервые позволила себе критику в адрес Эарнила. - И почему только ему никогда не жилось спокойно?

     «Если твой Эрни сумасшедший, - невесело подумал я, - то мы от него недалеко ушли. Тоже дурни, а возможно, и похлеще. Он-то хоть более подготовленный был к сюрпризам Покинутых Земель; к тому же мечник, каких мало на Английском Континенте. Да и в магии соображал кое-что, а это, ой, как нелишнее в здешних местах. О-хо-хо, всегда ведь говорил себе, не связывайся с эльфами и их делами. Говорил, говорил, а сам ... Э!» - я даже в отчаянии взмахнул рукой.

     - Вы чего? - удивил ась эльфийка. - Что вы там блеете?

     - Да так, ничего особенного, - на миг устыдился я. - Просто вырва- лось. Однако, госпожа, нам пора в путь. Скоро вечер, а до наступления темноты необходимо достичь Лонширского леса. По коням, любезнейшая из герцогинь Эльфийского Края.

     «Любезнейшая» рассерженно фыркнула и одарила меня не очень ласковым взглядом. Так, без особых приключений, мы на закате подъехали к окраине Лонширского массива. Пока что, к моему великому удивлению, путешествие по Покинутым Землям проходило даже спокойней, чем по Ничейным. Но это пока. К тому же следует учитывать, что мы еще едва углубились в них. Да, едва углубились, учитывая всю огромную территорию, потерянную для людей.

     Почему-то без малейших колебаний я подал эльфийке знак, и 'мы бок о бок въехали под сень больших берез. Немного проехав, я спешился и, став на колени, поцеловал горсть родной земли. Поднявшись, на эльфийку я старался не смотреть, дабы она не смогла заметить предательской влаги, заполнившей мои глаза.

     Но тут, в березовых кронах, раздался тихий шелест и заставил позабыть всякий стыд. В изумлении я уставился на компаньонку, она же смотрела на меня. А березы шептали:

     - Хозяин вернулся! Наконец-то молодой хозяин вернулся домой! Домой!

     Ближайшие ветви изогнулись и нежно оплели плечи, грудь, даже любовно ворошили волосы. Впервые в жизни я задрожал, но не от страха, нет, а от единения с этой землей, стонущей под тяжким игом, но так и не позволившей себя испоганить. Растрогавшись, я заплакал не таясь, а они все гладили и гладили меня. Все же, собравшись с силами, я бережно отодвинул покрытые зеленой листвой ветви и хрипло извинился:

     - Простите, березки милые, но нам пара. Нам надо идти дальше.

     - Счастливого' пути, хозяин, - прошелестело в ответ. - и не покидай больше нас. Не покидай!

     Мы отъехали по лесной дороге довольно далеко, 'и лишь тогда у эльфийки хоть немного прошла бледность, а руки перестала сотрясать мелкая дрожь. Впрочем, я сам был ошарашен похлеще. Такого, да еще в Покинутых Землях, "я не ожидал. Нет, клянусь, Золотым Оленем Лоншира! Не ожидал!

     Уже в быстро густеющих сумерках мы остановились на отдых. Нас приютила поляна посреди царственно-величественного ельника. Расположившись не таясь, мы даже позволили себе неслыханную дерзость - развели костер. Но даже эльфийка хорошо чувствовала симпатию к нам старого леса, так что в принципе мы не рисковали. Основательно подкрепившись, эльфийка и я папивали ароматный чаек и все' посматривали по сторонам, туда, где свет огня был бессилен разогнать лесной мрак.

     Впрочем, эта тьма жила сваей загадочной жизнью, которую выдавали красные, желтые, зеленые и голубовато-синие огоньки: Иногда они вспыхивали и разгорались, как уголья, иногда, фосфоресцируя, затухали. И становилось их все больше и больше. Что они такое, я хорошо знал.

     - Похоже, госпожа,- тихо сообщил я эльфийке, - сюда к поляне собрал ось все зверье из Лонширского леса.

     Компаньонку это встревожило, но держал ась она молодцом. Несколько раз", громко ухая, над самой нашей головой пролетали большие совы-ушаны, на их жутковатые крики звучали скорее как приветствие. А когда сквозь тучи проглянула луна, та в ее призрачном, тусклом свете я ясно различил тени животных: волков", рысей, медведей, лис, черных барсов и, что поистине удивительно, запросто разгуливающих среди них лосей, оленей, зубров и даже пугливых дымчатых ланей.

     - Они тут что, с ума спятили? - срывающимся шепотом спросила эльфийка. - Или у меня с глазами не в порядке?

     - Со зрением у вас все нормально, госпожа, - поспешил успокоить я ее. - Просто они, по всей видимости, заключили временное перемирие. - Гм, и с какой это стати?

     - На меня чтобы посмотреть, - скромно сообщил я.

     - Вот как? - компаньонка подозрительно зыркнула, но потом все же вынуждена была неохотно признать: - Да, похоже на то, что ваше появление здесь их всех здорово взбудоражило.

     - Князя Алекса Лонширского встречают подданные, - я величественно простер вокруг руки и с горечью добавил:- Вот только жаль, нет среди них людей ...

     Эльфийка молча крепко сжала мою ладонь. Я был благодарен ей. В эту ночь я впервые спал так спокойно, как не спал даже у деда в Рэнвуде, ибо хорошо чувствовал - и волос не упадет здесь с наших голов. А утром, отлично выспавшиеся, мы поехали дальше. Ельник вскоре остался позади, нас же обступила гордость Лоншира - его чудесные дубравы. но здесь, как и в других виденных местах, меня поразила странная вещь: круглые, выжженные участки леса, иногда довольно обширные. Откуда они? Насколько я знаю, пожары в Лоншире вceгдa были крайне редко. И эта правильная округлость, наводящая на мысль о преднамеренности, откуда она? И лишь одно радовало в неприятных проплешинах: сквозь слой черной гари настойчиво пробивала себе дорогу молодая зеленая поросль.

     Часов в десять дубы-великаны расступились, и мы выехали к подножию каменистой возвышенности, самый верх которой венчал сказочно-красивый семибашенный замок, властно господствовавший над всеми окрестностями. Когда-то это было родовое гнездо славных Лонширских князей, а ныне? Мерзкий притон Тьмы и Зла ...

     Тихо вздохнув, я придержал Дублона. Отсюда, снизу, замок выглядел, как всегда, ну не считая сорванных с флагштоков привычных стягов. По крайней мере, явных разрушений заметно не было. Что ж, осмотрим, каков он вблизи. Вперед, Дублон!

     Эльфийка держалась рядом, благо ширина кольцевой дороги, опоясывающей само основание замка - огромную скалу, позволяла это. Правда, парапет здесь всегда был невысок, а теперь еще и обвалился кое-где. Потому держаться от него следовало подальше. Мало ли что могло испугать коней?

     - Будьте наготове, госпожа, - "еще Е самом низу предупредил я компаньонку и вымученно улыбнулся. - Хоть это и мой родной дом, но, боюсь, нас здесь не ожидают горячий чай и мягкая постель.

     Эльфийка в ответ согласно кивнула, а ее губы сжались в упрямую и строгую линию. Н-да, моя госпожа - железная леди, и это без всяких шуток. Чем выше мы поднимались, тем сильнее крепчал ветер. Подвывая на все лады, он, казалось, хотел о чем-то предупредить. Но кто из простых смертных в состоянии разобрать его язык? Как бы там ни было, до входных дверей мы с эльфийкой добрались без помех. До тех самых дверей, которые открыла в ту роковую для нашей семьи ночь предательская рука.

     - Может, подождете здесь, пока я разведаю, что там внутри? - неуверенно предложил я. - Осмотрюсь и быстренько вернусь за вами.

     - Нетушки, - категорично отказалась моя подруга. - Мы вместе сюда добирались, вместе и войдем. Ну а коли уж так суждено, что ж, вместе там и останемся.

     - Круто, - одобрил я, - но глупо. А впрочем, если по правде, случись там со мной беда, то и вам уйти не дадут.

     - Проклятье, Алекс, - нахмурилась эльфийка. - Вы опять пытаетесь меня испугать. А я жду другого, когда вы наконец пригласите даму войти. «Галантным» пинком ноги я распахнул перед ней обе жалобно заскрипевшие створки.

     - Милости прошу, госпожа, в дом моих предков. И да защитят вас их духи и крепость замковых стен.

     Оголив клинки, мы ступили под свод Зала Приемов, где раньше бывали собрания, пиры, а иной раз даже балы. Как и в моих ночных кошмарах, здесь все покрывал слой густой пыли, порой замаранный цепочками крысиных следов. Сквозь выбитые цветные витражи и окна сюда проникало достаточно света, и он то и высвечивал все в правдивом, как есть, неприглядном виде. Изрубленная яростными руками мебель: дубовые столы, кресла, кожаные 'Диваны. Сорванные со стен гобелены, полусожженные шторы, гнусные рисунки кровью на стенах, какие-то кости в обрывках истлевшей материи. И паутина! Оплетавшая густой, клейкой сетью чуть ли не все пространство Зала. Ее хозяева, жирные громадные пауки, заметив наше вторжение, злобно зашипели и полезли прятаться по темным углам. Думаю, вид наших блестящих мечей не очень-то их вдохновил.

     Над головой с писком пронеслась целая туча потревоженных летучих мышей, заставившая невольно вздрогнуть даже меня. H~дa, обстановочка еще та, впрочем, только так я себе ее и представлял.

     - Алекс! - позвала эльфийка, нервно переминаясь с ноги на ногу. - Мне что-то здесь не очень уютно. Может, не стоит забираться в глубь замка? Побывали здесь, ну и довольно.

     - Идемте, госпожа, - ответил я, направляясь по нещадно скрипящим ступенькам подъема, выведшего нас затем в темный коридор. Заблаговременно снятый со стены Зала факел вполне сносно освещал путь.

     Настороженные, готовые в любой момент отразить нападение, мы не слишком-то торопились. Ловушка могла подстерегать на каждом шагу, и ощущать это было не слишком приятно. К моему удивлению, план замка, несмотря на прошедшие годы, четко сидел в голове,и я довольно уверенно вел спутницу через путаницу коридоров, пустых залов, комнат и переходов, где шаги наши гулко отдавались под самыми сводами. Вел к самому центру Лонширской твердыни - Грозовой башне и кабинету отца. Туда, где хранились реликвии княжества: корона, меч, жезл и печать. И где, если мои сны не обманывали меня, в кресле сидит мрачная фигура, закутанная в черный, темнее ночи, плащ. Сидит и поджидает. Так было множество раз, в кошмарах. И если наяву все это так и есть, я был уверен в двух вещах: первое - я наконец-то увижу лицо сидящего в кресле и второе - издевательский смех на этот раз обойдется издающему его дорого. Боком выйдет!

     Чувствуя волну поднимающегося бешенства, я с большим трудом успокоился. Не время еще. Пока не время! Ну, погань, держись, расплата близка! С колотящимся сердцем я прошел последние метры' и остановился перед темной прочной дверью, обитой полосами кованой стали. В самом ее верху была вырезана серебряная княжья корона. Пару секунд поколебавшись, я взялся за бронзовую ручку в форме головы льва и осторожно потянул за кольцо на себя.

     Без малейших усилий вход открылся, а в глаза ударил свет доброго десятка зажженных канделябров, превосходно, во всех деталях освещавших кабинет отца, не имевший окон. Оттеснив плечом эльфийку, я без особых церемоний ворвался вовнутрь и злорадно рассмеялся.

     За столом отца сидела тварь в черном плаще с накинутым на лицо островерхим капюшоном. Мои жуткие повторяющиеся сны таки на самом деле оказались вещими. Ну что ж, это, возможно, хорошо. И тут опять, как и в ночных кошмарах, тварь за столом издевательски захохотала. Но она не учла одну вещь: теперь-то, в реальности, я мог до нее дотянуться! Я шагнул вперед, намереваясь сорвать уродливый капюшон и наконец-то увидеть лицо насмешника. Но ... Фигура, сидевшая в кресле, повернулась и сама откинула его. О Боги всех времен и народов! На меня смотрела торжествующая Синдирлин, моя ненавистная родная сестра, Я стоял совсем рядом, а она ... Она продолжала цинично посмеиваться, насмешливо и свысока осматривая меня с ног до головы.

     - Привет, глупыш, - затем обратилась она так, как порой называла в детстве. - Давненько не виделись. Что, наскучили игры на Границе? Домой потянуло?

     Говорила Синди небрежно', словно я все еще был маленьким мальчиком, которого можно было всегда безнаказанно обидеть. Да другого-то меня она и не знала, вот в сознании ее я таким и остался. Наверное, поэтому она и не смогла предугадать последующих событий.

     Резко выбросив вперед левую руку, я схватил сестру за роскошные черные волосы, рывком поднял из кресла и со всего маху ударил головой о стену. После чего швырнул обмякшее тело обратно. Арнувиэль за моей" спиной одобрительно, хотя и нервно, захихикала. С минуту-другую я пристально рассматривал Синди. Она изменил ась. Не то, чтобы сильно, просто очень красивая девушка превратилась в очень красивую женщину. Еще, пожалуй, ее портили неестественная бледность и странно-пунцовые губы, но в общем-то она, так и осталась изумительной сукой.

     - Хорошо смеется тот, - обратился я к бездыханному телу, - кто смеется последний. Привет, сестричка!

     Оставив ее на время в покое, я подошел к стальному шкафу, где хранились корона, меч, жезл и печать. Он оказался не заперт, но пуст, как пшеничный амбар в голодный год. Сзади раздал ось змеиное шипение и почти одновременно предостерегающий крик эльфийки. Моя сестра сидела, гордо выпрямившись, и жгла меня ненавидящим взглядом.

     - Что, братец? Нет ничего? Вот досада! А ты получше поищи, может, что и найдешь. Вор! Ублюдок! Скотина!

     Не спеша и не обращая внимания на эти слова, я обошел весь кабинет, зная, что Арнувиэль в случае чего успеет предупредить. Остановился у книжных шкафов: все собранные отцом и предками редкости в целости и сохранности стояли на своих местах. Правда, их покрывал густой налет серой пыли, как, впрочем, и все вокруг. Чучела убитых отцом на охоте зверей располагались в прежнем порядке, вот только у медведя был сильно распорот бок. Очевидно, кто-то из гоблинов попал по нему во время той памятной страшной ночи. Осмотрев все, я приблизился к сестре, недобро вжавшейся в мягкую кожу кресла. А она вдруг по-кошачьи, рассерженно зашипев, обнажила острые белые клыки.

     - Тьфу, мерзость! - я с отвращением сплюнул и перекрестился. - Моя милая сестричка Синди, оказывается, вампир. Тьфу!

     - Низко берешь, братец, - слова звучали глухо и угрожающе. - Пить кровь - это невинная забава, которой, я иногда балуюсь на досуге. А вообще-то я - могильная ведьма. Ведьма - Хозяйка Лоншира - Миледи Синдирлин, так меня теперь называют подданные.

     - Вот 'оно как? - удивился я. - Но насколько я знаю, всех наших замковых слуг убили в резне роковой ночи. Или не так?

     - И поделом им, - Синди была, на удивление, откровенна. - Уж больно я их всех терпеть не могла. Сейчас у меня новые подданные.

     - Кто ж это? - с нескрываемым презрением спросил я. - Отступники, за окровавленное золото бросившие родных и предавшие Бога и Свет? А может, гоблины с Закопченных Гор? А, сестра?

     - Может, и гоблины, - хладнокровно ответила она, - а может; и не только они. Надеюсь, ты очень скоро познакомишься с ними, и тогда посмотрим, кто же все-таки из нас двоих посмеется последним. Герой! С женщинами, вижу, ты научился справляться, а каков будешь против мужчин?

     - Не смеши, сестра. Какой настоящий мужчина будет служить тебе? А отбросов я никогда не боялся. Как, впрочем, и никого, - и тут, как молнией, 'меня поразила мысль: - Постой, но если тебе служат гоблины, значит, ты должна знать, кто открыл им дверь в ночь захвата замка?

     Синди отвратительно расхохоталась.

     - Конечно, я знаю это. Да и как не знать? Ведь это сделала я. Вот этими руками! - "и она высоко подняла узкие, но крепкие ладони, пальцы которых оканчивались длинными, похожими на когти ногтями.

     - Сука! Дрянь! Дешевка! - я был ошеломлен и задыхался, не находя больше слов, ибо сказанное с трудом укладывал ось в голове.

     - Мне, право, братец, очень жаль, что я, так тебя расстроила, - Синди иронизировала вовсю. - Но кто ж знал, что ты такой чувствительный? Надо же, убиваться из-за таких пустяков!

     - Пустяков? Смерть отца, матери и братьев для тебя пустяки? Так издохни же, ведьма!

     Черный сгусток пламени, изошедший из рук Синдирлин, на мгновение задержал удар сверкающего меча, но, не причинив вреда, плавно обтек меня по сторонам и дотла выпалил книжный шкаф и стену с коврами из Тунистана.

     - Змееныш! - зло фыркнула Синдирлин. - Но все равно, живым тебе не уйти, а мертвый - ты мой.

     Пробормотав короткое заклятие на неведомом, каркающем языке, она Внезапно исчезла в смрадном черном дыму, закрутившемся смерчем и растаявшем под потолком. Сестра пропала, но, словно эхо в горах, по кабинету носились ее последние слова, отскакивая, словно горошины, от стен:

     - До скорой встречи, милый братец! До скорой встречи!

     - Фу!- эльфийка, прятавшаяся за меня, с облегчением вытерла вспотевший лоб. - Отпадная у вас сестричка, милый Алекс. И кажется, тут все в ее власти. Думаю, хлопот' она нам доставит - вовек не расхлебать. Может, выйдем из замка другим путем? Ведь должен же быть он? Ну, скажем, через тот тоннель, которым вы спаслись в детстве.

     - Ничего не получится, - покачал головой я. '- А про лошадей вы забыли? Где, скажите, они нас дожидаются? Правильно, у главного входа. К тому же Синди не настолько глупа, чтобы не предусмотреть этот вариант. Что прошло один раз, вряд ли пройдет второй.

     Больше нас ничего не задерживало в кабинете отца, и потому, окинув его в последний раз сожалеющим взглядом, я скомандовал компаньонке:

     - Идемте! Возможно, быстрота спасет нас и «любезная» Синдирлин не успеет собрать к нашему появлению в Зале Приемов своих подручных. По крайней мере, хотя бы не всех.

     Все же даже так, на ходу; эльфийка поинтересовалась:

     - Алекс, Бога ради, просветите, что оно такое - могильная ведьма?

     - Это очень опасное существо, ~ угрюмо ответил я, - и знай я, что оно в замке, вряд ли бы когда в него сунулся. Несмотря на всю защиту Источника Жизни. Вообще, Темные Силы с самого рождения подбирают нужную душу и опекают ее до определенного момента. Так сказать, до кульминации, коей служит погребение тела будущей ведьмы в землю на тридцать дней. В течение которых черные колдуны еженощно творят над могилой свои дьявольские обряды.

     - А все-таки вам, Алекс, повезло с сестрой, - эльфийка даже нашла в себе силы сострить. - Надо же, такие связи в мире Зла.

     - Нашли чему завидовать, госпожа. И спасибо за «утешение».

     Проскочив, наконец, последний коридор, мы, слегка запыхавшись, остановились у двухстворчатых opexoвых дверей, выводящих на лестницу, спускающуюся в Зал Приемов.

     - Ох, чует моя душа ... - начала было эльфийка, но ее прервал могучий порыв ветра, с шумом распахнувший обе створки дверей.

     Что было делать? Впереди явная ловушка, а назад хода нет. Вдобавок к оголенным мечам выхватив еще и кинжалы, мы покинули сумерки коридора и дерзко вышли на первые ступеньки спуска. И нам обоим захотелось протереть глаза.

     Зал Приемов разительно переменился. Теперь здесь и в помине не было следов пыли, разломанной мебели и сожженных штор. Все окружающие нас предметы оказались целыми, плиты пола заботливо вымыты, и лишь цвет витражей заметно отличался от прежнего, веселого и яркого. Сейчас в нем преобладали тусклые и безрадостные тона.

     - Заклятие иллюзии! - молнией пронеслась в голове единственно верная мысль. Сестричка Синдирлин одурачила нас им с самого начала, заставив поверить, будто замок заброшен и необитаем. Что ж, надо признать, это ей удалось на славу. Интересно', а где же она сама?

     - Не туда смотришь, братец, - раздался откуда-то сверху насмешливый голос сестры. - Признаться, я, уже заждалась вас, голубчики.

     Задрав голову к куполу, я, не удержавшись, чертыхнулся. Синди стояла меж фонарей огромной люстры, подвешенной к потолку витыми бронзовыми цепями. Проклятая ведьма! Изящно переступив через край, сестра плавно и эффектно опустилась на пол метрах в семи от нас. Внимательно глянув на нее, я с Нескрываемым злорадством ухмыльнулся: на высоком красивом лбу довольно заметно выделялась внушительная лиловая шишка.

     - Как дела, братец? Куда ты так спешишь? - пропела Синди, приторносладким голоском. - Может, хоть с девушкой своей познакомишь? А то нехорошо получается. Но, впрочем, чего другого можно ожидать от такого неуча, как ты.

     - Неуча, говоришь? - вспыхнул от ярости я. - А не ты ли в том повинна?

     .- Ну не знаю, - Синди скромно опустила длинные, пушистые ресницы, - по-моему, милый братец, из таких, как ты, бродяг, в любом случае ничего путного не получается.

     - Прикуси-ка свой поганый язык, козлиха вонючая! - неожиданно встряла в разговор эльфийка, и так до этого слишком долго сдерживавшая свой гремучий темперамент. - Не то, клянусь Древом Счастья, я накину на твою блудливую пасть висячий замочек. А ключики выкину в отхожее место. Вот уж пороешься в свое удовольствие!

     - Фи! - Синди брезгливо поморщилась. - Какое свинство! Да вы, как я погляжу, одного поля ягодки. Признаться, я подозревала это с самого начала. Да и что путного мог принести в дом мой братишка Алекс?

     - Вот что, ведьма, - я сделал угрожающее движение мечом. - Если хочешь, чтобы мы убрались отсюда и оставили тебя в покое, то отдай добром меч, корону, печать и жезл. И еще, я хотел бы побывать на могилах отца, матери и братьев, чтобы удостовериться, достойно ли они захоронены.

     - Очень достойно, - Синди мерзко усмехнулась. - По крайней мере так, как они этого заслужили. Но тебе, наверное, интересно будет узнать, что я порой разговариваю с ними и даже раз в году, в канун их последней ночи, призываю сюда, в Зал Приемов.

     - Чудовище! И ты смеешь тревожить вечный сон родителей?

     - А почему бы и нет? Раз я имею такую возможность? Ведь я - могильная ведьма, а ты, братец, хоть и глуп, но должен хорошо понимать, что это означает. Насчет же принадлежащих мне атрибутов княжьей власти скажу так: они по праву Старшей Крови мои. И тебе, дорогой, не видать их, как своих ушей. Разве что ... Золота я могла б тебе дать. За гордячку-эльфийку. Давно мечтаю о такой служанке.

     - А вот это видала? - Арнувиэль сложила пальцы в красноречивой комбинации. - Магнаты из рода Платиновой Колонны служат разве что своему королю.

     - Вот оно как? - не смогла скрыть изумления Синди. - Так, значит, ты - герцогиня Арнувиэль, младшая сестра Эарнила?

     - Молчите; госпожа, - сердито цыкнул я. Но эльфийка гневно топнула ножкой и, царственно выпрямившись, ответила:

     - Ты не ошиблась, ведьма, перед тобой действительно сиятельная Арнувиэль. Однако постой, откуда ты знаешь моего брата?

     - Лично пока не знаю, но наслышана, - загадочно улыбнулась Синди. - Ладно, братец, - она затем обратилась ко мне. - Вопрос о торге и золоте снимается. Но, быть может, поговорим об обмене? Не хочешь ли за эльфиечку получить свою любимую няню? Она, бедная, так мучается, служа мне, и так убивается за своим «солнышком». Право, мне порой ее даже жаль.

     - Врешь, гадина, - ответил я ровным голосом. - Она давно уже не в твоей власти. Может, ты и владеешь останками бренного тела, но душа... Душа ее"давно на небесах.

     - Ошибаешься, милый братец, - Синди гнусно хихикнула. - Ну, да что слова, убедись сам. Эй! Элиза! Поди' сюда, проклятая бездельница!

     Тихо приотворилась дверь подсобного помещения, и оттуда вышла' моя добрая няня ... Правда, шла она так, как ходят плохо видящие люди, осторожно, но все одно спотыкаясь. Окружающий мир перестал существовать для меня. Я бросился к ней навстречу, по пути едва не сбив с ног ухмыляющуюся сестру.

     - Няня! - я схватил ее руки и прижал к губам, но поцелуй изморозью застыл на побледневшем лице. Пальцы няни, всегда холившие и ласкавшие меня, были теперь холодны, как лед ... Слегка отпрянув, я пристально осмотрел ее с ног до головы, она же печально стояла, низко опустив Темно-русую голову. Все то же нарядное, правда, изрядно поблекшее платье, стройная, узкая в талии фигурка и возраст ... Няня так и осталась двадцатилетней! девушкой. Правда, кожа ее приобрела мертвенно-бледный оттенок, а глаза ~ безжизненную неподвижность.

     - Няня, родная! - я привлек ее за худенькие плечики к себе и крепко прижал.

     - Солнышко! - она уткнул ась в меня, горестно плача.

     И только тут я осознал, насколько теперь старше и сильней той, прежней няни, у которой всегда находил защиту, понимание 'и поддержку. Я бережно проводил ее под опеку Арнувиэль, а затем почти вплотную подошел к сестре.

     - Что ты с ней сделала, гадина?

     - Ничего особенного, - Синди с легким презрением переводила взгляд с меня на застывших девушек и обратно. - Просто пленила ее бессмертную душу в мертвом теле. Только и всего.

     - Только и всего ... - эхом отозвалась няня, и новые рыдания сотрясли ее поникшие плечи.

     В бешенстве я рубанул сверкающим клинком, но Синди необычайно ловко увернулась и, отскочив в сторону, вдруг опять плавно вознеслась на люстру.

     - Ха-ха-ха-ха!!! - разнесся по' залу демонический хохот. - Надо же, какие: мы храбрые! И вспыльчивые! Да и как же иначе? Мы ведь с Границы. Ах-ха-ха-ха!

     - Послушай, ведьма, - я быстро взял себя в руки. - Бог с ними, с атрибутами княжьей власти. Все равно, рано или поздно я вернусь и отберу их у тебя. Дорогу теперь-то я хорошо разведал, да и опять же здесь совсем рядом от замка друзей и союзников у меня хватает.

     - Проклятые Лонширские джунгли, - яростный скрип зубов Синдирлин поднял бы дыбом волосы даже у мертвеца. - Они твои союзники? Верно, братец?

     - Ты очень проницательная «хозяйка» Лоншира, - съязвил я. - Да, они и их обитатели.

     - Мало я их палила, - начала было сестра. Но я бесцеремонно прервал.

     - Видел я следы твоих поджогов и, откровенно говоря, поздравить не с чем. Лонширский лес сильнее тебя.

     - Посмотрим, - вызывающе ответила Синд, - так это или нет. Время покажет, но как бы там ни было, здесь, в этих стенах, он тебе не помощник. Не уйдешь, братец. Живым не уйдешь, а мертвый - ты мой.

     - Кто же мне помешает? - я огляделся по сторонам. - Где твои «настоящие» мужчины? Кроме дерьма, болтающегося под потолком, я вообще никого не вижу. Так что оставь при себе бесполезные угрозы, ибо мы все трое - трое, слышишь ты, тварь? - покинем Лонширский замок.

     - Я помню, как ты улепетывал отсюда со всех ног испуганным щенком, а назад вернулся матерым волком. Ну что же, Алекс Стальная Лоза, посмотрим, чего ты стоишь теперь. Зигфрид, мальчик, ату его!

     Совсем недалеко от меня колыхнулся гобелен, прикрывавший, как оказалось, нишу, из которой вышло чудовище, вряд ли похожее на человека. Когда-то, конечно, оно им было, но кто-то впоследствии сильно изменил его черты. Огромного роста, рыжеволосое, оно поражало уродливостью и неестественно развитыми мускулами.

     - Зигфрид! Зигфрид! - радостно завизжала сверху моя сестричка. - Убей его! Разорви в клочья!

     Зигфрид демонстративно показал обе перенакачанные руки, видимо, давая понять, что справится со мной без оружия. Это было уже оскорбление. Вогнав в ножны кинжал и меч, я быстро двинулся ему навстречу, чувствуя буйно нараставшую внутри мощь Источника. Так было почти всегда в экстремальных ситуациях, силы мои возрастали в десятки раз. Правда, происходило это как-то само по себе, и просто по желанию сделать я такого не мог.

     Молниеносно отклонивши левой рукой стремительно летящий кулак, я одним крушащим ударом размозжил чудовищу лицо. Но, стеная и пошатываясь, оно все равно поднялось с пола и двинулось на меня. Элементарной подсечкой я мигом вновь сбил его с ног, чтобы затем в одном титаническом рывке приподнять над головой и швырнуть почти через весь зал в зев неразожженного камина. Не долетев пару метров, гигант упал спиной на массивное дубовое кресло и, в щепки разломав его, застыл без движения. Вряд ли теперь он причинит нам хлопоты.

     Синди на своей люстре разочарованно завыл, задрав кверху купола алебастровое лицо.

     - Он такой же настоящий мужчина, - крикнул я затем сестре, - как ты ~ настоящая женщина. Халтурная работа, миледи могильная ведьма, могла б что-нибудь и получше создать. Ну да ладно, мы, видишь ли, спешим. Что там' еще ты приберегла про запас? Давай, старайся, останови нас!

     Теперь Синдирлин разъярилась всерьез. Невидимый ветер развевал темное облако ее волос, черты прекрасного лица исказились в жуткой гримасе, клыки лязгали и щелкали, появился короткий черный хлыст, метавший молнии такого же цвета. Жару поддала эльфийка, обозвавшая Синдирлин старой, бесплодной сукой.

     - Эй! Верные мои слуги! - завопила сестра так, что' даже затряслись' стены замка, а стекла окон и цветных витражей с веселым звонам посыпались вниз. - Живьем схватить негодяев!

     Из четырех боковых проходов на нас с гулким топотом ринулись несколько десятков отлично вооруженных воинов. Но, повинуясь команде хозяйки, они баялись нанести смертельный удар, мы же с эльфийкой разили направо' и налево' наповал.

     В итоге с изрядными потерями слуги Синдирлин отхлынули. Эта привело ее в неописуемое бешенства, заставившее швырнуть в меня с десяток грохочущих зарядов. 'Подействовали они, как на гуся вода, я проста отряхнулся.

     - Рубите их! - наконец, потеряв терпение, велела Синд. - В мелкие кусачки'!

     По ее сигналу подошло еще небольшое подкрепление, и потеха началась всерьез. Встав, спина к спине, мы встретили атакующих со всех сторон врагов. Наверное, и тут не обошлась без помощи Источника, ибо' мой меч превратился в без устали полыхавшую молнию, рассекавшую кольчуги" панцири, шлемы и черепа с непостижимой человеческому восприятию скоростью. Ко всеобщему бедламу присоединился злобный, цепенящий вой Синдирлин, а сам замок затрясла мелкая дрожь.

     - Из-за этой твари здесь скоро все рухнет! - перекрывая гам боя, крикнула Арнувиэль.

     Мельком обернувшись, я увидел ее разгоряченное, вспотевшее лицо и понял: девчонка на пределе. Да и не удивительна, эдакая-то мясорубка! Но, несмотря ни 'на что, эльфийка старалась выглядеть молодцом. Только насколько ее хватит еще? Вот вопрос ...

     - Держись, - с мольбой попросил Я, тем временем отбивая смертоносный взмах кривого ятагана и нанося пративнику в ответ неожиданный рубящий удар па ногам. - Самое большее пять минут и они дрогнут. Держись, милая!

     Я еще успел мимолетно заметить слабую улыбку на ее лице, как вновь все мое внимание поглотили уже порядком потрепанные, но все еще опасные слуги сестрички' Синдирлин. К этому времени в Зале Приемов не осталось ничего' целого. Щепки и куски мебели устилали пол, старинные' гобелены валялись под ногами и среди живописного бардака тут и там корчились в агонии умирающие враги: люди-отступники, темные гномы, гоблины и даже парочка мощных, но неуклюжих троллей. Конечно, больше всего' меня радовал вид издыхающих гоблинов. Хлебните, суки, сполна того, чем напоили моих родичей!

     Наверное, мы таки продержались бы, сколько надо' и наши враги, дрогнув, откатились бы назад. Но ... эта стерва, именующая себя моей сестрой, ловко швырнула сверху охотничью сеть, опутавшую нас с ног до головы. Я яростно полоснул по ней мечам и кинжалам, сделав внушительную прореху. Вот только, жаль" выскользнуть сквозь нее не успел. Двух-, трехсекундной заминки хватило для того, чтобы навалились на нас со всех сторон. Благо, нападавших было много и они, сделав кучу малу, больше: мешали друг другу, чем помогали ...

     Все же в бок я получил удар мечом такой силы, что кровавый синяк представлял собой наилучшие последствия. А если бы не дедов подарок кольчуга, то и сам Источник" не смог бы меня спасти. Эльфийка барахталась рядом, по возможности, я старался прикрывать ее собой, что стоило, еще четырех-пяти менее болезненных тычков.

     Невероятно, но вскоре мы с эльфийкой таки выбрались' из-под коварной сети. Выбрались из огня, да попали в полымя. Синдирлин уже внизу с торжествующим видом поджидала нас. У нее на руках оставался козырь, который сейчас она и предъявила: десять здоровенных малых в одинаковых доспехах и с длинными копьями, поблескивающими остро отточенными, отливающими синевой наконечниками.

     «Телохранители, - как-то отстраненно подумал я, - или что-то вроде личной гвардии. Впрочем, не все ли равно, кто они такие?» Сестрица Синдирлин, наверное, с полминуты пристально изучала нас, потом вдруг плюнула и приказала своим людям:

     - Убейте волка, волчицу же его возьмите живой! Поняли, болваны? Только живой!

     «Ох, и. затейница у меня сестра, - вихрем пронеслось в голове, - то обоих живьем, то обоих убить, а теперь для разнообразия и вовсе весело: меня казнить, эльфийку миловать. С этой Синдирлин не соскучишься!» Телохранители привычно выставили вперед копья и неспешным шагом профессионалов двинулись вперед. Что тут делать? Против десятка таких копейщиков с мечом не попрешь, а рискнешь - туго придется. Один выход - рвать когти, но, во-первых, стыдно из отчего-то дома, а во-вторых, куда?

     Двери изнутри теперь закрывали три массивных засова, на каждом из которых висел не менее внушительный замок. Проклятая, Синдирлин! Копейщики подошли на расстояние нанесения удара; и тут бы нами конец, по крайней мере, мне, но непредвиденное событие отвлекло их внимание. В двери с нечеловеческой оглушительной силой что-то грохнуло. Обильно посыпавшаяся штукатурка была только цветочками, последующий удар вызвал дрожь и сотрясение всего Зала, а из оконных рам выпало несколько уцелевших стекол. Все, включая Синдирлин, обалдело уставились на вход, и, я уверен, у всех в голове была одна мысль: «И кого это сюда несет?"

     Третий удар с ураганной силой вырвал дверные петли, забросив ворота в Зал на несколько метров. Проход сделался шире, ибо' многие камни вывалились вслед за ними. И не успело еще осесть облако пыли, как в опустевший проем, слегка пригнувшись, шагнула внушительная фигура на добрых две головы выше любого из здесь присутствующих. В руках она держала увесистое бревно, совсем недавно бывшее сосной! А это значило ...

     Это значило, что сюда явился не кто иной, как мой лучший друг Джон.

     Вот поганец! Но как вовремя! Не смотря на свой рост, Джон имел отменную реакцию и все моментально схватывающую сообразительность. Я не успел и глазом моргнуть, как он смел подступивший к нам десяток броском бревна, после чего радостно завопил:

     - Алекс, бродяга! Что, опять влип в историю без мудрого друга под рукой? Экий же ты все же несамостоятельный.

     Отшвыривая хлам со своего пути, Джонни бросился ко мне и заключил в медвежьи объятия. Бледной, едва державшейся на ногах эльфийке пришлось посторониться, и нельзя сказать, чтобы это доставило, ей удовольствие. Синдирлин, та вообще опять предусмотрительно вознеслась на свою люстру. «Птичка с--я, боится потерять перышки! И она права, Джон, а тем более за меня, ощипает кого угодно».

     - Что за погром ты тут натворил, дружище? - голос Джона гулко разносился по всему Залу Приемов, и не было ни малейшего шанса вставить хотя бы словечко. - Пользуешься отсутствием полиции, негодяй? А это что за дамочки? Кто кого не поделил: они тебя или ты их?

     - Здравствуй ... Джон! - я наконец-то вырвался из его железных, но осторожных тисков и тихо представил: - Та дамочка, на люстре, моя сестра княжна Синдирлин Лонширская, родная дочь моего отца и матери. И она же - могильная ведьма, вампир, нынешняя «хозяйка» Лоншира - Миледи Синдирлин. И это ее подлые руки открыли гоблинам дверь в ту кошмарную ночь, Ну, да ты хорошо знаешь эту историю. А это ... - я бережно прижал компаньонку к себе, - мой друг, госпожа Арнувиэль из Эльфийского Края.

     - Ага, - Джон удовлетворенно потер руки, - вот, значит, из-за кого весь этот сыр-бор: с дикими погромами, гнусной нечистью и дебильным дурпоходом в Покинутые Земли. Понятно, понятно.

     Он еще раз внимательно осмотрел эльфиечку с ног до головы и вдруг, преклонив колено, немного театрально поцеловав руку, сказал:

     - Рад служить такой госпоже. Друзья Алекса - мои друзья. Так что располагайте стариной Джоном.

     - Спасибо ... - смутил ась эльфиечка: - Но, наверное, я не стою ваших добрых слов. Ведь это действительно я втянула Алекса, а значит, наверное, и вас в «дебильный дурпоход». Простите.

     - Пустое! - легко отмахнулся Джон. - Нам с Алексом, знаете ли, не привыкать к опасным приключениям. Уж больно без них жизнь пресна.

     Опершись на меч и не упуская из виду злобно шипящую сестру, я смотрел на этих двоих и с удовлетворением отмечал: моя новая подруга и старый, испытанный друг прониклись искренней, обоюдной симпатией. Это было хорошо, потому как Джон, хоть и истинный рыцарь в душе, некоторых дам просто не мог переносить. Что он, впрочем, тут же и доказал.

     - Эй, чучело! - гаркнул мой друг в адрес сестрицы «лестный» комплимент. - Ну-ка, слазь со своего насеста, хватит там торчать. Или ты яйца собралась высиживать? Иди поближе к Маленькому Джону, и посмотрим, спасет ли Черная Магия твою задницу от порки, а уши от трепки. А уж после, как Алекс скажет. Тут его право брата решать: казнить тебя или миловать.

     - Здесь я решаю, кому жить, а кому умереть, - истерично завизжала Синдирлин, понятное дело, не привыкшая к подобному обращению. - Колода! Бревно! Дубина стоеросовая! Да как ты смеешь говорить со мной в таком тоне?

     - Заткнись, тварь, - я быстро урезонил полыхнувший гнев сестры. - Ты еще не того заслуживаешь. Но пока что я хочу предложить тебе ничью. Мы уходим, ты остаешься, но уходим вместе с Элизой. Потом я еще вернусь и рано или поздно мы с тобой решим спор: кто же все-таки хозяин Лоншира? Согласна?

     - О, да, - Синди мерзко захохотала. - Какой разговор? Разве могу я в чем-то отказать тому; кто пришел с сестрой самого Черного Короля? Здраво подумавши, я решила - нет, ни в коем случае.

     - Что такое? - Арнувиэль ошеломленно уставил ась на нее. - Неужели ты ... Гнусная лгунья, да как ты смеешь! Мой брат Эарнил не Черный Король!

     - Убедись сама, милочка, - Синди плавно приземлилась у стены, где прежде висела икона Святого Георгия Победоносца.

     Теперь там было нечто задернутое черными бархатными шторками. Явно рассчитывая на эффект, Синди медленно, слишком медленно открыла их. С сатанинской иконы на нас глянуло злое и надменное лицо белоснежноволосого эльфа. Оно внушало ужас и отвращение, но, тем не менее, оставалось демонически красивым.

     - Эарнил! - вскрикнула эльфийка и без чувств, как подкошенная, рухнула на плиты пола. Синди извиняюще улыбнулась.

     - Уж ты, братец, прости, не знала я, что госпожа Арнувиэль так обрадуется. Ну да ничего, это пройдет. От счастья еще никто не умирал.

     Бросив на самодовольную ухмыляющуюся сестру уничтожающий взгляд, я склонился над эльфийкой. Сзади тихонько подошла няня и как-то несмело, словно боясь, что я оттолкну ее, взъерошила мои волосы. Как в детстве. Я откликнулся на ласку движением головы и даже нежно погладил неестественно бледную, безжизненную руку, хоть от нее и исходил леденящий холод могилы. Няня благодарно, но виновато улыбнулась. Бедняжка хорошо сознавала, насколько не по себе может быть в ее присутствии обычным, живым людям.

     - Все в порядке, нянюшка, - тихонько шепнул я, поднимая на руки легкую, будто перышко, Арнувиэль. - Я не оставлю тебя здесь.

     - Солнышко, спасибо родной, - еще тише ответила она. - Я надеялась, что ты придешь, хоть и боялась этого.

     Тем временем Джон подобрал свое бревно и в непристойном жесте отсалютовал им гадко ухмыляющейся Синдирлин.

     -Прощай, падло, - были его прощальные слова, - но, впрочем, если мой дружок решит наведаться сюда еще разок, то, надо думать, свидимся. Смотри тогда у меня!

     - Надеюсь, что так и будет, деревенщина, - в тон ему ответила Синди. - Приходи, гроб к тому времени тебе будет готов. Правда, живому там скучно лежать.

     Не обращая больше внимания на нынешнюю хозяйку замка, мы двинулись, обходя груды обломков, к выходу. Я нес на руках эльфийку, а Джон вел за руку, как ребенка, нянюшку. У меня сжалось сердце: она шла так доверчиво и покорно ... У самого пролома я обернулся.

     - Жди в гости, сестра. Жди, я обязательно приду, и тогда посмотрим, кому больше понадобится гроб.

     - Приходи, волк Границы, - последовал спокойный ответ. - Стальной ошейник будет ждать тебя.

     Оставив Синдирлин' одну в разгромленном Зале, мы наконец-то вышли под свод небес. Лошади в целости и сохранности ждали нас там, где мы их оставляли, - у бывшей княжей коновязи. Там же, выделяясь огромным ростом, стоял жеребец Джона по имени Таран. Он был из особой великанской породы. Животные приветствовали нас радостным ржанием. После разыгравшегося в замке бум-тара-рама, они, видать, решили, что хозяевам крышка.

     На свежем воздухе эльфийка пришла в себя. Но потрясение ее было столь сильно, что она вся дрожала и упорно молчала, не отвечая ни на какие вопросы. Я по опыту знал, что полученный нервный шок пройдет быстрее, если не липнуть с соболезнованиями и ненужной жалостью. Достаточно нашего присутствия рядом и непоказного сочувствия.

     Усадив Арнувиэль на Иль-Чару, я обернулся к Джону. Мой лучший друг, известный весельчак и сорвиголова, сейчас был необычайно серьезен. Ладонь няни в его огромной ручище утопала, словно камешек в море. И вообще, нянюшка рядом с ним казалась маленькой, испуганной девочкой. Впрочем, недоверия великан у нее не вызывал, но все одно глаз с меня она не сводила.

     - Нянюшка! - я ласково высвободил ее холодную ладошку и прижал к сердцу. Из глаз капнули две горячие слезы, они попали на бледную кожу, и няня вздрогнула. С величайшей 'бережностью я прижал её к себе и долго не отпускал.

     - Братишка, - не вытерпев, поторопил Джон. - Пора сматывать удочки. Не то твоя ведьма оклемается да задаст нам жару.

     - Ты прав, Малыш, поехали.

     Посадив няню впереди себя, я легонько пришпорил заупрямившегося Дублона. Мой конь был большой умник и хорошо понял, кого везет на себе ... Джон ехал первый, за ним, словно окаменевшая, эльфийка, мы с няней замыкали процессию. Она, моя нянюшка Элиза, казалось, ожидала, что нас вот-вот остановят и ее опять отправят на муки в замок. Бедняжка до того сжалась в комок, что у меня буквально разрывалось сердце.

     - Все будет хорошо, - попытался я опять ее успокоить, - никто больше не посмеет обидеть тебя. Слово даю, нянюшка. Никто и никогда ...

     Как бы то ни было; но мы действительно беспрепятственно спустились вниз, и очень скоро могучие стволы лонширских дубов встали надежной стеной, прикрывавшей от коварства миледи могильной ведьмы. Отсюда' очень хорошо стали видны вдруг появившиеся над башнями новые стяги: кровавого цвета с черной розой, оплетенной императорской коброй. Тяжело вздохнув, я отвернулся ... И опять в зеленых, кипящих зеленью кронах раздался шелестящий шепот:

     - Хозяин! Хвала Создателю, целый и невредимый! Не покидай нас, хозяин. Не покидай Лоншир ....

     Брови Маленького Джона поползли вверх, но он промолчал, ибо давно привык к тому, что меня всегда окружали, мягко говоря, странные вещи и события. Поровнявшись с ним, Я не слишком любезным тоном' осведомился:

     - Проклятье, Джон, каким образом ты очутился здесь? Я-то думал, ты еще дома, в своих Красных Каньонах, а ты вот так, запросто появляешься в Лоншире.

     - Ты не рад? - Джон лукаво подмигнул мне и вновь стал похож на того беззаботного балбеса, каким я его всегда знал. - Знаешь; провались они, эти Красные Каньоны. Вот они где у меня, - он провел ребром ладони по горлу. - Видишь ли, мой больной батюшка, решивший было помирать, к моему приезду совершенно выздоровел. Родные же братцы, собравшиеся делить наследство, повесили носы. Доволен, на"верное, остался я один, потому что все одно ни на что не претендовал. Да и что может получить самый младший, десятый сын в семье? Ну, разве что дырку от бублика или издыхающую старую козу. Словом, все бы ничего, да моя маманя вдруг надумала женить младшенького на соседской девушке, едва-едва доросшей до совершеннолетия. «Матушка, милая, - сотню раз говорил я ей, - не упоминай ты больше об этой сопливой Грэте. Она еще, поди, в куклы играет да сказки слушает, разинув рот: Знать не хочу про нее!» А маманя губы подожмет, подбородок вздернет и давай нотации читать да агитировать за прелести семейной жизни: И чего я от нее ни наслушался: мол, и непутевый, и легкомысленный, и что пора, мол, остепениться.

     - Знаешь, а твоя маман права, - подначил я друга, но Джон и бровью не повел.

     - Ага, так вот, говорит: «Повеса ты, Джонни, еще тот, поискать таких надо, да не найдешь. А Грэточка направит тебя на путь истинный. Потому как умница, хозяйственная, чистюля, красавица и Бог знает кто еще. Несмотря на свою молодость». «Матушка, - едва не рыдал я, - ей что, этой Грэтке-малолетке, больше замуж не за кого выйти?»

     - Дурак ты, Джонни, - сердилась она. - И не просто дурак, а дубина. Ей-то, голубушке, стоит пальцем поманить, так любой почтет за честь тенью ходить. Но она тебя любит, тебя, болван ты дремучий!

     Словом, потерял я терпение, собрался потихоньку ранним утречком, по старой привычке оставил родным записку и был таков. Ну и прямиком во второй дом, конечно, в Обреченный форт. А там гонец как раз отдыхал, из «банды» Бешеных. Вот он-то и поведал мне за кружкой пива о тебе, эльфийке и дурпоходе в Покинутые Земли. Я, конечно, решил двинуться следом. Однако не будь дураком, смекнул: коли уж Алекс все-таки там, то Лоншира ему не миновать. Зайдет, не удержится, охламон несчастный. Ну я, значит, прямиком сюда. И, кажется, вовремя.

     - Да, Джон, спасибо, - серьезно кивнул я. - Тебя вела сама Судьба. И я, и Арнувиэль обязаны тебе жизнью.

     - Вот уж ни за что не поверю, - глаза Джона заискрились весельем, - вы вдвоем там до того разбушевались, что, пожалуй, и с тем последним десятком справились бы непременно.

     Я не стал переубеждать друга. Какого черта? Ведь он и сам прекрасно понял: еще минута-другая и нас бы истыкали копьями ...

     Остановились мы посреди поляны, в ельнике, где провели с Арнувиэль прошлую ночь. Смеркалось, но следовало подумать не о ночлеге, а о моей бедной нянюшке. Надо было освободить ее бессмертную душу, и, странное дело, я был уверен, что справлюсь с этим. Расстелил свой пятнистый маскировочный плащ на толстый ковер из прошлогодней хвои, я бережно уложил на него няню, смотревшую на меня с безграничной любовью и печалью. Еще во взоре ее была надежда, теплившаяся пугливым огоньком. Надежда на милое солнышко - маленького мальчика, успевшего превратиться в закаленного битвами мужчину. И разве мог я не оправдать ее доверия?

     Став перед нянюшкой на колени, я гладил и гладил некогда блестящие и роскошные, а сейчас тусклые волосы, стараясь оттянуть начало обряда, финалом которого послужит разлука навсегда. Мне помог Лонширский лес: шелестящие от ветра деревья вдрут задвигались в одном плавно завораживающем ритме. Ощущение было таково, будто мы все очутились в одной, мягко покачивающейся колыбели. И словно ниоткуда или отовсюду раздалось нежное, убаюкивающее пение. Сладкая, но щемяще-грустная мелодия. Так, наверное, поют матери засыпающим безнадежно больным детям, вкладывая в пение всю ласку и боль исстрадавшегося сердца. Няня сразу как-то притихла и внутренне успокоилась, ее глаза заволокло тyмaнной дымкой, и она уснула, трогательно сжав два пальца моей левой руки в своей маленькой ладошке. Постепенно замирая, звуки чудесной мелодии стали исчезать.

     «Теперь очередь за мной» - со страхом и нахлынувшей неуверенностью подумал я. Но отступать было некуда. Мысленно воззвав к помощи Господа, я встал и воздел руки к алому шару заходящего солнца. И тут из меня совершенно самостоятельно пошли слова, которые сам я не понимал абсолютно. Наверное, на таком языке говорили ангелы, обитающие в кущах Райских Садов. А может, загадочные восточные демоны? Не знаю ... И чем дольше я говорил чужим, певучим голосом, тем явнее проявлялись колдовские путы, сковывающие душу няни и удерживавшие ее в давно умершем теле. Хуже всего было то, что все они хаотично переплетались, я даже основательно взмок, пока распутывал их. Конечно, я хорошо понимал: не будь поддержки Высших Сил, совершить это вряд ли бы смог. Да и вообще, под силу ли подобное простому смертному?

     Но даже приведенные в порядок путы крепко держали нянюшку. Туго Натянутые, как струна, они звенели от моих усилий, но не поддавались ни на миллиметр. И тогда, словно по какому-то наитию, я снял с шеи свой золотой амулет и положил его на нянин лоб.

     Едва он коснулся ее кожи, как рядом, только с дутой стороны, возник призрак. Мой старый приятель - Лонширский Олень. Трижды ударил он копытом о землю и вызвал этим такой звон, что даже ветер утих, а пушистые облака на небе приостановили свой вечный бег. Путы напряглись еще больше, некоторые пустили дым и истаяли без следа, другие же с громким хлопком лопнули. Но все же большая их часть осталась невредима.

     Повинуясь мысленной команде лонширского призрака, я осторожно прикоснулся к амулету, а он стал горячий, словно уголек, и поместил его как раз над сердцем нянюшки. Олень уже в какой-то ярости вновь трижды грохнул копытами оземь. Путы, удерживаюшие няню, взорвались. Все до единой! От них просто не осталось и следа. А нянюшка лежала будто живая. Такая, какой я запомнил ее много лет назад: красивая, розовощекая и чуть насмешливая.

     Маленький Джон и Арнувиэль изумленно охнули. Чудо - а это было поистине настоящее чудо - вывело эльфийку из шокового состояния. Но тем дело не кончилось.

     Нянюшка вдруг изогнулась дугой, словно исторгая из себя что-то, и со стоном упала на плащ. А в полуметре над ней появилась ее бессмертная душа ... Она подрагивала, будто марево в знойной пустыне, но, тем не менее, ласково улыбалась мне. Последние слова няни запомнились мне на всю жизнь.

     - Прощай, Солнышко! Не свидеться нам больше на этом свете. Но Бог милостив, может, когда-нибудь на небесах наши души и повстречаются? Но ты живи, долго живи, а я буду ждать, и молить за тебя Всевышнего. И' еще завещаю тебе: не расставайся ты со своей девушкой. Чувствую, она для 'тебя и лучше тебе не найти. И прошу, береги себя, ибо есть могучие силы, ненавидящие Дитя Источника Жизни.

     - Кто они, нянюшка? - тихо спросил я, надеясь разговором отсрочить ее уход.

     - Чада Источника Смерти - твоя сестра Синдирлин, твой брат Эрик, который тоже живет в замке, но ныне где-то отсутствует, а также некто Морли, странное создание, летающее ночью на черном ковре. Есть другие, но их я не знаю ...

     - Вот как? - искренне удивился я. - И чем же это я их так достал?

     - Ты Дитя Источника Жизни, - повторила няня, - и где-то там, в колдовских книгах тайных библиотек Зла, есть предостережение против тебя или предсказание, не знаю. Ведаю только, что Силы Тьмы опасаются, что именно с тебя начнется наступление людей на Покинутые Земли. И они сделают все, чтобы погубить тебя ...

     - Няня, - начал, было, я, но она уже покидала бренный Мир. Душа ее медленно, но неуклонно стала подниматься ввысь. - Нянюшка!- в отчаянии закричал я. - Не оставляй меня, нянюшка!

     - Прощай, Солнышко, - 'донеслось в ответ, - не убивайся, ведь я счастлива и свободна. Спасибо тебе, родненький. Что лучшего ты мог сделать для меня? Прощай ...

     - Эх, нянюшка, нянюшка, - горько вздохнул я. - Мы только встретились и вновь расстались. Прощай ... Вряд ли грешник с Границы попадет в Рай. Прощай навсегда, нянюшка.

     Вместе с ней исчез и Олень, бесследно растаяв в воздухе.

     Похоронили мы няню под кудрявой березкой, укрыв моим запасным плащом. Я сам вырыл ей могилу, устлав низ мягкими еловыми лапами. Грубовато отстраненные от этого дела Джон и Арнувиэль не обиделись. Хорошие друзья всегда понимают, что к чему ....

     Ночь я провел возле маленького холмика с простеньким деревянным крестом. Джон и Арнувиэль поодаль развели костер, но трогать меня не трогали. Зачем беспокоить человека, у которого горе? Я был благодарен им за это. И даже зверье в эту ночь не тревожило наш покой. Впрочем, чему удивляться: ведь они гораздо деликатней многих людей, звери Лоншира ...

     Я вдруг поймал себя на мысли о том, сколько дружественных созданий находится рядом со мной, и на душе посветлело. Этой же ночью на могиле няни я дал Клятву Крови, обещая выбить нечисть из Лонширского княжества. Выбить или погибнуть ... Третьего тут не надо, ибо такими клятвами не шутят.

     На рассвете мы" быстро собрались и тронулись в дальнейший путь. Я задержался лишь на минуту, чтобы набрать горсть сырой земли с няниной могилы в замшевый мешочек, решив носить его у сердца. Сколько бы ни суждено мне было жить.

     Лоншир мы покидали под плач деревьев и жалобный волчий вой. Волосы подымались дыбом ... И мне самому хотелось завыть ... Но что было говорить или обещать? Ведь я дал Клятву Крови, а старый лес знает ее значение. До встречи, Лоншир! До встречи!

     В молчании и, не слишком хоронясь, мы ехали тропами и трактами Покинутых Земель. Каждый был погружен в свои думы, даже неугомонный Маленький Джон. Нянюшка и ее судьба поразили его, заставив на многое взглянуть по-другому. Арнувиэль вроде бы оправилась после новостей о братце, но взгляд ее мне не нравился. Так смотрят люди, которым все по барабану, а жизнь, своя либо чужая, значения не имеет. Это было скверно, но все же я надеялся, что время излечит рану эльфийки. Да и как иначе? Девка-то молодая, здоровая. Выйдет замуж, другие заботы пойдут.

     Пару раз дорогу нам преграждали гоблины и люди-отстyпники, но бревно Джона, мой меч и исступленная ярость эльфийки прекращали бой в первые же минуты. Оставшиеся в живых враги в панике разбегались кто куда. По-настоящему нас встряхнула схватка с шайкой злобных троллей, окруживших развалины старой башни, давшей нам приют. Опасная потеха длилась почти час. За это время мы успели расстрелять почти весь оставшийся запас стрел, после чего оголили клинки и через пролом в стене сломя голову ринулись в бой.

     Джон, конечно же, орудовал своим бревном. Любимое оружие! Уйти сумел только один тролль, бросив булаву и петляя, как заяц. Догонять его не стали, просто уже не было сил, стрелу же тратить не хотелось. Да и кого он мог привести? Отряды троллей встречались редко, ибо из Сквознячных Пещер их мог зачастую вытащить лишь Большой Гонг крyпного военного похода.

     Несколько оживившись, мы еще долго обсуждали минувшую схватку.

     И мне приятно было заметить в глазах эльфийки отсвет прежнего задорного блеска. Дальше довольно долго мы двигались беспрепятственно. И я, глупец, уже было возрадовался, но, как оказалось, рано.

     Они догнали нас у самой Границы ... Черный Король и его Свита. Тридцать закованных в вороненую сталь рыцарей. Словно сама Смерть и ее Апостолы ... Трубач резко и повелительно дал сигнал, заставивший наших коней покорно остановиться. Сгори они в синем пламени, ведь до форта осталось рукой подать! Впрочем, разве несчастные животные были виноваты? Ведь даже мы, люди, и те почувствовали всю непреложную силу приказа.

     Свита осталась в десятке метров, а к нам вплотную подъехал всадник на темном, как сама ночь, изрыгающем пламя огромном коне. Был он рослый и крепкий, но за всем этим безошибочно угадывалась хищная и гибельная кошачья грация. И вообще внушительно выглядел: закованный в устрашающие тускло-черные доспехи, к которым крепились стальные широкие крылья беркута, грозно вздымающиеся над плечами, и в шлеме в виде орлиной головы, увенчанной многозубчатым "венцом.

     Я знал имя этого всадника - Эарнил, прославленный на всей Границе мечник и следопыт, а ныне - Черный Король ... Властелин Покинутых Земель. С глухим лязгом он откинул забрало, и стало хорошо видно его холодно-надменное лицо. Наверное, Мелькнула у меня мысль, пока его не извратило Зло, он выглядел совсем по-другому. На нас с Джоном Черный Король не обратил ни малейшего внимания, словно мы были заурядными, придорожными камнями. Зато на сестрицу смотрел с настоящей любовью. Ну просто сиял, падлюка.

     - Арнулька! ~ ласково позвал он и, соскочив с дьявольского коня, с раскрытыми объятиями подошел к ней. Арнувиэль, содрогнувшись, испуганно отшатнулась. Братишка, разыскиваемый повсюду и так нежданно-негаданно объявившийся, не сильно ее обрадовал.

     - Арнулька! Заинька! - продолжал наступать он.

     - Чудовище! - вдруг истерично взвизгнула эльфийка и попятилась еще дальше.- Лучше б ты погиб; чем превратился в такое.

     - Арнулька! - Эрни не обращал на ее слова ни малейшего внимания. И тут я заступил ему дорогу.

     - Эй, бывший следопыт, куда прешься? Не видишь, боится тебя сестра; Оставь-ка лучше ее в покое.

     Эрни взглянул на меня с такой дикой ненавистью, что даже мороз по коже продрал, а потом просто щелкнул пальцем, и порыв ураганного ветра с легкостью смел меня с его пути. Джон, замахнувшись бревном, бросился мне на выручку, но бревно вдруг переломилось пополам и вспыхнуло жгучим, темным пламенем. С проклятьями Джон уронил обе половинки на землю и уже с голыми руками пошел на Черного Короля.

     Я в это время с трудом поднимался, разминая занемевшие от удара плечо и правую ногу. Оклематься удалось быстро, но все же помощь моя Джону запоздала. Материализовавшаяся из ниоткуда железная цепь с лязгом ударила его по щеке, а затем моментально сковала руки.

     - Ты, паршивый ублюдок! - вне себя заорал я. - С помощью магии ты, вижу, герой. Ну, а если по-честному, на мечах, выйдешь? Или слабо? А, засранец?

     Эрн и усмехнулся, и мурашки второй раз забегали по коже, ибо мне усмехалась сама смерть.

     . - На мечах, говоришь? - загрохотал его голос. - Почему бы и нет? Мы здесь, в Покинутых Землях, тоже выполняем последнюю просьбу обреченного.

     - Но я не собираюсь умирать, - бодро заявил я.

     - Правда? - Эрни выхватил из ножен зашипевший черный меч, по которому пробегали искры и даже язычки пламени. - Что ж, сопляк, посмотрим, надолго ли хватит твоей уверенности. Иди сюда!

     Без всякого разбега я прыгнул вперед, целя острием клинка в глаз.

     Но ... Черный Король уже стоял в другом месте, небрежно поигрывая мечом. Хм, вот сволочь! Ну да ладно, игра ведь едва началась. Вот только гложет предчувствие, что она скверно закончится.

     Я вновь атаковал его и едва не лишился Левой руки, к счастью, отделавшись всего-навсего коротким, хоть и глубоким порезом. Проклятый Эрии орудовал своим мечом с неуловимой быстротой. Опасный тип! Таких, как он, на всем Континенте вряд ли сыщется больше пяти.

     Я стал по-волчьи кружить вокруг него, выискивая слабое место в обороне. Но повсюду меня встречала темная молния его меча. С самого начала схватки высокомерное, презрительное выражение не сходило с лица Эрни. И мне, ох, как хотелось увидеть его искаженным от боли и страха. Но злодейка-удача была не на моей стороне ....

     Видимо, забава надоела Черному Королю, ибо он перешел от обороны к нападению. Я отбил один удар, второй едва успел, а третий пропустил ... Все же Источник кое-что сделал для меня. В самый последний момент, наверное, когда уже зловещая темная сталь была в миллиметре от моей головы, время на краткий миг растянулось или остановилось, не знаю. Это позволило откинуть голову назад, хоть полностью избежать удара и не удалось.

     Весь мир вокруг меня вдруг ослепительно вспыхнул алым огнем. Oстрая, невыносимая боль пронзила все мое естество, и почти тотчас я провалился в спасительную, бездонную пропасть беспамятства. И где-то там, в ее туманных недрах, теперь угасал слабый огонек ... Огонек жизни ...

     Свечи, свечи, оплывший воск,

     Догорела свеча, и поблек чей-то лоск.

     Где, в какой долине светят те огни,

     Что отсчитывают наши земные дни?

     Воск слезою капал, плакала свеча,

     Значит, кто-то где-то рубанул сплеча.

     И в высоких травах, одинокий конь

     Мертвому хозяину, тычется, в ладонь ...

     Оплывают свечи, но после заката - рассвет,

     Зарей зажигающий, свечи новых лет.

     Но уже сраженному, к жизни не восстать.

     Огоньку погасшему, вновь не воспылать.

     Вечно плачут свечи, слезы горячи,

     Остывают, падая, в чистые ключи.

     Что студеной влагою средь расщелин бьют,

     Ручейками звонкими по горам поют.

     Песнь про злато-серебро, про принцесс в плену,

     Об ушедшем в юности рыцаре на войну ...

     Плачут, плачут свечи, слезы горячи,

     Остывают, падая в чистые ключи...

     КНИГА 2

     ВЕСЕЛАЯ КОМПАНИЯ

     Аннотация

     Вторая книга трилогии «Приключения Алекса» рассказывает о дружбе. О той, что не на словах и когда легко, а о той истинной, что проверена на прочность в бесчисленных схватках, где спина друга, прикрывающая твою спину – самое надёжное что есть во Вселенной. О дружбе, прошедшей испытание на чуткость и заботу – в горе и тяжёлой беде. О дружбе, которую, наверное, каждому из нас хотелось бы иметь…

     От автора

     Мои герои – рыцари. Нет, они не одеты в стальные доспехи с головы до пят. Они – рыцари в душе. И мне, как автору, хочется, чтобы их дела и поступки послужили для вас достойным приемером. Ведь наш мир порой бывает очень жесток, в нем с лихвой хватает подлости, несправедливости, угнетателей и угнетенных. И кто, как не настоящие рыцари, должен противостоять этому темному наследию прошлого? Конечно, проще всего закрыть на зло глаза. Но… Оно ведь от этого не исчезнет, а наоборот, разрастется, наберет силу. Еще великий английский писатель Толкиен сказал: «Никогда нельзя уступать злу».

     И это правильно, ибо человек, пошедший на сделку с совестью один раз, сделает потом подобное неоднократно. Таким людям легко жить, но очень тяжело умирать…

     I ЧАСТЬ

     1 глава

     НАЧАЛО ПУТИ

     Боль, нестерпимая боль в голове. Порой она доходила до такой точки, что попросту пропадала, но это было еще хуже. Тогда казалось, будто тело исчезло, растворилось, а душа в испуге мечется, разыскивая его ...

     И я знал причину страшной боли. Черный беркут. Это он находил меня в клубах свинцового тумана и, сев на грудь, крепким загнутым клювом долбал в мой пылающий лоб, пробивая череп и добираясь до самого мозга. Птица была страшно тяжела, ну словно могильная гранитная плита. И эта тяжесть мешала дышать.

     Так продолжалось долго: может, год, а может, тысячу лет - пустынный мир, заполненный туманом, свирепый беркут и я, лежавший неподвижным, беззащитным бревном. Но время шло, туман редел, проклятая птица прилетала все реже и реже, и боль, хоть и оставалась, все же была вполне терпимой.

     А однажды, открыв глаза, я обнаружил себя в небольшой комнате с чистыми белыми стенами. В единственное узкое окошко проникали косые лучи заходящего солнца. Попытка приподняться и осмотреться стоила мне острой, вновь вспыхнувшей в голове боли, заставившей с оханьем прилечь на подушку. Но тут тихонько скрипнула дверь, и кто-то, осторожно ступая; вошел. К сожалению, сил уже не было, чтобы посмотреть, кто это. Но вошедший сам склонился надо мной и радостно вскрикнул:

     - Алекс, дружище, очнулся! Ну, молодец!

     - Фин-Дари, - со слабой улыбкой прошептал я, узнавая лучшего среди гномов друга. - И все такой же рыжий ...

     - Ага, - гном с готовностью закивал головой, при этом, не переставая бережно поглаживать роскошную огненную бороду. - Мне-то и везет всегда, наверное, потому, что я рыжий. Но ты у нас тоже везунчик, таки обхитрил Костлявую. Как самочувствие, Алекс?

     - Не знаю, - честно признался я, - пока еще сам не пойму. А где Джон?

     - На охоте каланча, - ухмыльнулся Фин-Дари. - Днями сидел возле тебя, никому не доверял. Будто, кроме него, и друзей нет у Стальной Лозы в Обреченном форте. Все же раззадорил я его: достань, говорю, свежего мясца, оленинки на жаркое, куропаточек на бульон. Алекс вот-вот придет в себя, и чем ты будешь его потчевать? Гарнизонной прелой кашей, сухарями и прошлогодней солониной? Словом, Джон собрался и ушел, но перед этим извел наставлениями и инструкциями на тему, как правильно ухаживать за больным. Думаю, не сегодня-завтра вернется он.

     - Хм, Фин-Дари ... А сколько же я провалялся в отключке?

     - Так, - рыжий гном быстро позагибал пальцы, - сегодня одиннадцатый день.

     - Вот так-так, - изумился я, - немало. А что вообще со мной случилось? Помню, мы были, вместе с Джоном ... И ... Нет, больше ничего не могу вспомнить, - я с досадой потрогал тщательно забинтованную голову. - Но ты-то в курсе дела?

     - Как тебе сказать, - Фин-Дари сник и занервничал. - Джон был, в общем-то, немногословен. Так что, немного, совсем немного.

     - А кто ранил меня, это ты xoть знаешь? - уже всерьез рассердился я. - Или тоже нет?

     - Чего орешь? - обиделся гном. - Джон не делал из этого тайны. Ты бился один на один с самим Черным Королем. Ну он тебя, значит, и приголубил.

     - Черт! - я опять осторожно провел рукой по повязке. - Не помню, хоть убей. Ничегошеньки не помню.

     - Да ты не переживай так, Алекс, - попытался утешить Фин-Дари. - Сам ведь знаешь, что после ранения головы память порой теряется, но потом, как правило, восстанавливается вновь. В любом случае вернется с охоты Джон и все тебе расскажет.

     Поразмыслив, я согласился с ним, хотя неприятное ощущение от провала в памяти, конечно, осталось. Рыжий гном заставил меня немного поесть, после чего заботливо укрыл и, забрав грязную посуду, ушел, пообещав зайти через часок. Горячая пища разморила, потянуло в сон, и я отдался на волю убаюкивающих волн сладкого забытья.

     Проснулся я более отдохнувшим, да и раненая голова болела меньше. Через бойницу проникал яркий утренний свет и слышался звонкий птичий перепев. Есть хотелось ужасно, но Фин-Дари оказался на высоте. Обильный, парующий завтрак в ожидании стоял рядом с кроватью на круглом столе, асам гном, устроившись на единственном в палате стуле, дремал.

     «Наверное, только что уснул, - решил я. - Неужто Джон наказал ему караулить меня по ночам? Я что, красна девица, которую могут украсть? Ох, и придурком он бывает, мой побратим с Красных Каньонов. Ладно, я пойму еще приставить к больному «сиделку», то есть Фин-Дари, но к чему запрещать бедняге спать ночью? Ох уж этот мне Джон. Или ... У него, возможно, были на то причины? Но какие? Бес ему в ребро, этому Джону, поскорей бы уж он возвращался».

     Стараясь не разбудить Рыжика, так порой звали Фин-Дари в Обреченном форте, я пододвинул к себе тарелку и накинулся на еду. Потом опять прилег, давая телу столь необходимый сейчас отдых. Время шло к обеду, когда мой маленький друг, наконец, продрал глаза и сладко потянулся.

     - Клянусь наковальней папаши, - затем слегка виновато пробасил он, - я соня, каких белый свет не видывал. Привет, Алекс, ты как?

     - Получше, чем вчера, Фин-Дари, получше, - я указал пальцем в сторону тарелок, - видишь, все умял.

     - Ну и молодец, - похвалил гном, - так и надо, а иначе шиш поправишься.

     - Эт-точно, - невесело протянул я, - а что там у меня вообще с башкой?

     - О, она у тебя крепкая, - ухмыльнулся он. - У кого другого развалилась бы, как арбуз, а у тебя только кость треснула. Да еще, понятное дело, сильнейшее сотрясение мозга, ибо удар, говорят, был сокрушительный.

     - Сука этот Черный Король, - сквозь зубы выругался я. - И чего, спрашивается, я с ним не поделил? Может, бабу какую? Так их вон сколько, пруд пруди. Вот черный к добираться, спрашиваешь? Да, козлище, и чего только он до меня доцепился? Не могу сообразить, хоть убей.

     - Ты сам его вызвал на поединок, - хмуро обронил гном, - да еще и обозвал засранцем;

      - Что? - я в изумлении вытаращился на него. - Ну дела! Видать, я сильно упился. Но даже и тогда ... Я что, круглый идиот, чтобы связываться с этим монстром один на один? Хм, и где же мы с ним дрались? Думаю, в кабаке такой господин вряд ли будет ошиваться. Н-да-а, значит, вывод один: стычка на Границе.

     - Нет, Стальная Лоза; - Фин-Дари немного помедлил, затем все же сказал. - В Ничейных Землях.

     - Ч-ч-чего? - заикнулся я, наверное, впервые в жизни. - Мы что, и там с Джоном успели побывать? Брр! Нет, Рыжик, надо прекращать пить. И тебе советую, иначе кончишь, как я, или того хуже. Хотя, если по правде, то хуже некуда. Вот Джон, алкаш поганый, вечно мне подает скверный пример. Ему ведь, гаду, трактир, что дом родной.

     - Чем ругать каланчу, - гнусно ухмыльнулся гном, - лучше поблагодари его. Ведь это он для начала отыскал тебя в Покинутых Землях, где ты ошивался, между прочим, один, ну, по крайней мере, не в его компании.

     - Мама, - простонал я и укрылся покрывалом с головой. - Может, не стоило меня рожать на свет, этакого кретина? А, Фин-Дари, как ты считаешь?

     - В смысле кретинизма, Лоза, все не так уж плохо, - слегка утешил старый приятель, - но в другом смысле ... не так уж и хорошо.

     - Ты что-то знаешь и скрываешь, маленький негодник, - я немедленно вылез из своего логова. - А ну-ка говори, в каком таком смысле?

     - Отвяжись, Алекс, - пробурчал в ответ, гном, - что знал, то я и рассказал, а об остальном говори с Джоном.

     - Хорошо,- неохотно отстал я. - Только сколько его ждать?

     - Да вон он! - вдруг радостно воскликнул Фин-Дари, как раз подошедший к окну. - Идет через внутренний двор форта. Ну и оленя же он завалил! Громадного!

     В нетерпении я минут двадцать ерзал на кровати, пока дверь не открылась, и не вошел Джон.

     - Алекс! Братишка! - он бросился ко мне, едва не сбив с ног Фин-Дари, который с предельной скоростью отскочил в сторону. - Таки пришел в себя! А я верил, верил, что так и будет. Да и как иначе? Неужто Стальная Лоза загнется от ссадины на голове? Дружище!

     Поудобней облокотившись спиной _ и головой на внушительных размеров подушку, я воззрился на "него. А надо сказать, подпрыгивающий от счастья, словно мальчишка, великан представляет достойное внимания зрелище.

     - Здравствуй, Джон,- несколько сухо приветствовал я его. - И перестань, наконец, плясать, у меня проблемы.

     - Да, - растерялся Джон. - Ну, конечно, я не дурак и не камень. Но тут-то что поделаешь? Если проблему невозможно решить, то, по-моему, лучше и не думать о ней. И коли на то пошло, тебе что, баб мало?

     - Послушай, Джонни, - терпеливо пояснил я, - моя проблема в том, что я ни хрена не помню. Нет, нет, как меня зовут, кто такой ты или вон тот рыжий бездельник, собирающийся незаметно улизнуть, так же, как и свою прошлую жизнь, я знаю. Но ... Вот что касается моего "хаджа" в Покинутые Земли, тут полный провал. Ну, чего молчишь? Давай, блесни красноречием. Что там у нас про баб?

     Тяжелое молчание повисло в воздухе. Джон опустил голову и вперился в пол, упорно избегая моего требовательного взгляда.

     - Вот, значит, как, - все же первый не выдержал он, - ничего не помнишь, говоришь? И даже свою Арнувиэль? Хм, да, значит, шарахнул тебя по голове Черный Король действительно здорово.

     - Арнувиэль? '- не понял я. - Кто это? Имя, поди, эльфийское.

     Проклятый Джон тяжко вздохнул и опять заткнулся. Но я упорно ждал продолжения, не сводя с него глаз. В это время ублюдок Фин-Дари, не любивший тягостные сцены, таки шмыгнул - в приоткрытую дверь. Мне вдруг стало себя жаль. Что они телятся? Неужто я натворил нечто чудовищное? И именно из-за этого великанище молчит, как рыба? Хм, еще вдруг тоже рванет вслед за гномом. Нет, надо его определенно растормошить.

     - Эй, Джон! - начал, было, я, но мой друг уже вышел из своего транса. Повернувшись спиной, он прошел к шкафу, где обычно хранятся вещи больных, и открыл его.

     - Может, это напомнит тебе о ней, - неловко проговорил он и сунул в руку изящный замшевый кошель.

     В нетерпении я развязал кожаный шнурок и достал оттуда два предмета: маленькое золотое колечко с ободком, увитым листьями эльфийского Древа Счастья, и платиновый медальон в виде граненой колонны, на тоненькой цепочке из того же материала. Кольцо! Листья! Древо Счастья! Вдруг ярко вспыхнуло у меня в голове. Его носила на среднем пальце ... Его носила ... Кто? Неуловимый образ находился совсем рядом, и недоставало всего лишь маленького толчка, после которого мозг прояснится и сам покажет истину. Значит, следовало раскрыть медальон, что было проще простого. Требовалось только нажать на маленькую кнопочку в его верхней части. Конечно же, я так и поступил. Платиновая колонна отворилась, а из нее на меня посмотрел миниатюрный портрет прелестной юной девушки-эльфийки. Еще не помня ее, я вдруг непроизвольно вскрикнул: _

     - Арнувиэль! - и это имя, уже произносимое Джоном, вмиг сняло путы с моей памяти. - Арнувиэль ... Девочка ... - не переставая, шептал я, вглядываясь и вглядываясь в дорогие сердцу'черты.- Как же я мог тебя забыть? Но теперь, клянусь, лишь смерть сотрет твой образ. Лишь смерть ...

     - Да будет тебе, Алекс, - осмелился пробурчать Маленький Джон, - такую грусть-печаль заладил. Коли уж так запала она тебе в душу, то придумаем что-нибудь.

     - Что? - горько усмехнулся я. - Пойдем и отобьем ее у Черного Короля? А где его искать? Даже если логично предположить местонахождение его ставки в Элиадоре, то это означает идти в самое сердце Покинутых Земель. Но ты ведь и сам знаешь утопичность этого проекта. Туда не доходил ни один опытный разведчик, а посылали ... Хотя, может, и доходили, да только не возвращались назад. А что бы вторгнуться силой в Покинутые Земли, знаешь, какое войско надо иметь? Объединенное войско всех народов Английского Континента.

     - Кх, кх, - откашлялся Джон и осторожно предложил: - А если небольшой, мобильный отряд, в который отобрать лучших из лучших?

     - Угу, - с иронией согласился я, - вообще-то, дельно, но где ты найдешь этих добровольцев? Тем более, если подходить с предложенным тобой отбором?

     Джон задумался лишь на секунду.

     - Их будет достаточно, вспомни сперва Пограничное Братство: десяток-полтора опытнейших стражей пойдут за тобой в огонь и в воду, с десяток гномов, думаю, тоже. Потом: Веселого Робина из Шервудского леса помнишь? А ведь он твой должник.

     - Угомонись, Джон, - поморщился Я. - Долг этого славного малого не столь велик, чтобы требовать за него такую непомерную цену.

     - Подумаешь, - пожал широкими плечами мой друг. - По мне так нет особой разницы, где рисковать головой - разбойничая в дебрях Шервуда или шагая по тропе войны в Покинутых Землях.

     - Разница есть, Джон, - сурово отрезал я. - В Спокойных Землях можно потерять только Жизнь, а в Покинутых - еще и душу. К тому же, Джон, ты должен хорошо понимать: сохранить в тайне такое предприятие не удастся и находящимся на службе участвовать в нем запретят. Придется увольняться, и кто знает - возьмут ли ушедших потом назад? Помнишь, как года три назад мы расстались с Границей, чтобы отловить сбежавшего в Бедламные Города убийцу нашего товарища, Хагена? А на обратном пути еще подзадержались, свернув в Долину Тысячи Ручьев? Сколько, скажи, нам после этого пришлось ждать вакантных мест? Правильно, полгода, и это ко всему тому, что сам капитан Морвель трижды просил за нас Лорда Западных Рубежей. А представь, мы с тобой, два бездельника, находящихся в долгосрочном отпуске для "поправки здоровья", уведем его лучших бойцов и ослабим мощь форта. Как он, по-твоему, поступит потом с нами и с теми немногими, кому посчастливится вернуться назад? Верно, Джон, всыплет плетей и выгонит в три шеи. И заметь, будет совершенно прав.

     - Не всыплет и не выгонит, - подозрительно ровным голосом ответил Джон. - Погиб капитан Морвель, нет больше нашего командира.

     - Ты шутишь? - я резко поднялся с кровати и тут же со стоном рухнул назад. Говорить Я мог, хоть слова и отдавались в голове болезненным эхом, но вот неосторожные движения ... делать не следовало. - Нет, нет, прости, Джон, - продолжил я затем, - я понимаю, такими вещами не шутят. Но Морвель, Томас Морвель, он ведь нечто большее для нас, чем командир. Много лет назад он 'принял нас, зеленых юнцов, на службу. Обучил всему, что должен знать Воин Границы. В трудную минуту помогал дельным советом, да и вообще, стоял за своих солдат горой. И вот теперь его нет? Koгдa это случилось, Джон?

     - Два месяца назад, - великан буквально выдавливал из себя слова. - Отступники ночью вырезали заставу в сторожевой башне. Ну в той, что на солнце потрескивает, и сделали там засаду. А Морвель на рассвете делал объезд Границы, ну и ... Такие-то невеселые дела, Алекс.

     - Какого же ты черта, чертов Джон, до сих пор молчал?

     - Не хотел раньше времени расстраивать, - вздохнул мой друг. - Ведь знал, на обратном пути форта нам все равно' не миновать. Да и к чему было портить тебе настроение в таком месте, как Покинутые Земли?

     - Гм, может, ты и прав.

     Долгое молчание объяло комнату. Нарушил его я:

     - Тут уж ничего не попишешь, Джон, от Костлявой никто не уйдет. Царство ему небесное, нашему командиру, он его честно заслужил. Но ... Кто теперь командует Обреченным фортом?

     - Твой дружок, - криво улыбнулся Джон, - лейтенант Феликс Ларе.

     Мне оставалось только грязно выругаться, ибо Ларе, от которого теперь целиком и полностью зависела наша затея, был моим единственным, но злейшим врагом в форте.

     - Да, Малыш, - процедил я, делая верный вывод. - От этого мы помощи не дождемся. Зато палки в колеса будет щедро втыкать. Как он только вообще разрешил поместить меня в лазарет, вместо того, чтобы выставить вон?

     - А куда ж ему, гаду, оставалось деваться? - Джон сделал зверское лицо, что, надо сказать, у него хорошо получилось. - Ведь привез-то тебя я.

     - Постой, Джон, - ухватился я за вопрос, - скажи-ка лучше, как тебе удалось унести свои ноги да еще прихватить и мои? Черный Король - парень не промах, да и Свита у него ... Ребята, видать, еще те. - Самое странное, Алекс, никто и не пытался меня задержать. В какой-то мере это было даже обидно, но ничего, я стерпел. Ведь твоя жизнь висела на волоске.

     - А Арнувиэль этот пес силой увез?

     - Когда ты упал, девочка сломя голову бросилась на помощь, - Джон рассказывал, старательно избегая моего взгляда. - И я не знаю, чего больше было на твоем лице: крови или ее слез. Потом братец что-то долго втолковывал сестренке и таки, видать, убедил. Девчонка как-то сникла, страшно побледнела и, оглядываясь, пошла за ним. В этот момент цепи, сковывавшие меня, неожиданно исчезли. Арнувиэлъ же, отъехав метров двадцать, вдруг вернулась, торопливо отдала кольцо и медальон и сказала:

     - Джон, я верю, что Алекс будет жить. Я надеюсь на это всем сердцем, иначе ... Моя месть содрогнет саму Тень.

     - Будь осторожна, госпожа, - шепотом посоветовал я. - Смотри, не погуби себя.

     - К чему осторожность, когда белый свет не мил? - горько усмехнулась она и добавила: - Передай Алексу эти вещицы в память обо мне и скажи, что я любила его. Прощай, Джон ...

     - Уходи, - попросил я друга, чувствуя нарастающую внутри, словно снежная лавина, глухую, беспросветную тоску. - Уходи, уходи поскорее, Джон, дай мне побыть одному ...

     Он ушел, тихо притворив за собой дверь, и единственным свидетелем обрушившегося горя стала мокрая от слез подушка. Незаметно для себя я забылся тревожным, полным видений сном. И вновь надо мной зависла ненавистная черная птица, закрывавшая широкими крылами само солнце. Но' теперь я уже стоял на ногах, крепко сжимая байлиранский меч, подарок Нэда, оружие древних королей.

     Пронзительно крича, беркут долго кружился, отбрасывая мрачную тень. Но все же напасть так и не отважился. Потом он улетел, а я увидел Арнувиэль. Скованная тысячью тонких золотых цепей, она сидела в глубине холодных мраморных палат и, не мигая, отрешенно смотрела в прозрачный сосуд, в котором ритмично билось ее сердце. "Арнувиэль, милая!" - буквально заходился я в крике, но из горла вылетало лишь беспомощное шипение.

     Внезапно и это видение исчезло, сменившись другим. Морвель. наш капитан, тяжело ворочался в могиле. Что-то мучило его и не давало покоя. "Предал, предал, - шептал он, водя рукой по зияющей в левой стороне груди ране. - Предал, проклятый ... ".

     Я проснулся в холодном поту, с бешено колотившимся сердцем и с облегчением подумал: сон, это всего лишь только сон. Или нет? В 'окно заглядывала луна, в ее безжизненном свете я заметил подвешенный в углу гамак, из которого доносился раскатистый, богатырский храп. Джон всегда спал, будто рассерженный вулкан, и ничего с этим поделать было нельзя.

     Кривясь и постанывая, я с трудом добрался к окну. Крупные звезды усеяли небосклон, иногда между ними можно было заметить снующие искорки, а порой мелькали странные шарики, в падении оставляющие за собой огненный след. Засмотревшись на ночные светила, я вздрогнул от неожиданности, когда совсем рядом от оконной рамы пронеслось бесшумное нечто.

     Все случилось очень быстро, но я готов был поклясться чем угодно, что отчетливо увидел ковер и восседавшего на нем сгорбленного человека. Неужели это тот, про которого упоминала нянюшка? Морли, летающий на черном ковре? Но ему-то от меня чего надо? Вроде я и не знал отродясь этого типа. Как бы то ни было, форточку я закрыл, а после лег, переместив кинжал, висевший на стене рядом с мечом, поближе, под подушку. Остаток ночи прошел спокойно.

     На рассвете первые робкие лучи разбудили меня. Лентяй Джон, конечно же, еще дрых в своей "колыбели". Хотя какой он лентяй? Просто намаялся бедолага из-за меня в последнее время.

     Внимание отвлекла отворившаяся дверь, в которую вошли Фин-Дари и Гробовщик, наш старший лекарь, получивший свое прозвище от любителей черного юмора Обреченного форта. Впрочем, как специалист он был всегда на высоте. Наверное, основанием для нелестного прозвища послужили его вечно мрачная физиономия и неменее вечный пессимизм.

     - Очнулся? - приветствовал он меня без особой радости. - Неплохо, неплохо, хотя кто даст гарантии, что ты вновь не впадешь в бессознательное состояние? Или и того хуже - в летаргию? Раны головы - это знаешь ли, братец мой, скверная вещь.

     - Брось пугать пацана, - подал голос проснувшийся Джон, он широко зевал и с иронией посматривал на Гробовщика. - Погляди, он и без того белый, как мел.

     Гробовщик окинул могучую фигуру Джона неодобрительным взглядом и пригрозил:

     - Вот попадешься, дылда, ко мне на операционный стол, посмотрим, каков ты собеседник. А пока помалкивай, мешаешь только.

     Присев на край кровати, он ловко разбинтовал мою голову, удивленно хмыкнул, а затем, прочистив рану, вновь наложил на нее целебный бальзам из трав и замотал. Фин-Дари и великан о чем-то шушукались в стороне. Правда, шепот Джона походил скорее на рокот отдаленного прибоя. Гробовщик, не глядя на них, двинулся к выходу, но на самом пороге обернулся.

     - Алекс, тебе дьявольски повезло, и ко всему прочему ты живуч, как кошка, но ... если ты не хочешь иметь в дальнейшем проблемы с болями головы, памятью, сном и вообще со здоровьем, то вылежи еще хотя бы пару недель.

     Гробовщик советовал мне со всей возможной серьезностью.

     - А впрочем, ты большой мальчик, поступай, как сам знаешь. Пока!

     - Что б ты издох! - я швырнул в дверь кинжал, глубоко вонзившийся в дерево. - Нет, Джон, ты слышал это змеиное шипение? Две недели! Ха!

     - Боюсь, дружище, что он прав, - неожиданно согласился с приговором лекаря Джон, а Фин-Дари, предатель, его охотно поддержал.

     - Ранение серьезное, так что не рыпайся. Да и две недели ничего не изменят. Ведь так?

     - Ну да, - буркнул я, - тебе легко говорить. А ей-то, бедной, каково у брательника в гостях? Думаешь, сладко, а?

     - Не думаю я так, Алекс, - Джон морщился, словно от зубной боли. - Девчонка и' мне запала в душу. Но чем ты можешь помочь ей, больной и немощный? Чем? Вылечись сначала, наберись сил и, ради Бога, вперед хоть куда.

     - Ты, конечно же, прав, Джон, - неохотно признал я. - С активными действиями придется повременить. Но зато мы используем эти дни, чтобы все как следует обмозговать.

     - Умница! - искренне восхитился Джон. - Вот лежи и думай, а мы с Рыжиком потопали. Работы, знаешь ли" невпроворот, "а Коршун попросил помочь. Ограду надо кое-где подновить, починить крышу в западной башне и что-то там еще, не помню. Так что бывай, Алекс. Мысли!

     - Выздоравливай, Лоза, - пожелал и гном, - а я, как выпадет минутка, заскочу.

     Друзья ушли. Да и попробовали бы они отказаться. Коршун, наш интендант, заправляющий хозяйством форта, мог заездить кухонными работами кого угодно. Правда, мужик он 'был хоть и суровый, но справедливый. Наверное, потому и доставалось от него в основном лентяям да разгильдяям.

     В одиночестве с полчаса, а то и больше я честно пытался разработать минимум три хитроумных плана спасения Арнувиэль, но в продырявленную голову ничего не хотело лезть. Помучившись, я плюнул на все и заснул. Времени на размышления, еще хватало.

     В последующие два дня меня усиленно навещали товарищи и друзья, то есть весь гарнизон Обреченного форта. Не пришел только лейтенант Ларс, и это было дурным знаком. Но все же и он явился, когда срок моего двухнедельного заключения перевалил за половину. Негодяй не почел за труд даже поздороваться, зато довольно долго, с неприкрытым интересом изучал меня. "И чего пялится?" - с раздражением подумал я, но, не подавая виду, жизнерадостно улыбнулся.

     - Что хмуришься, Феликс? Задолбали командирские хлопоты? А ты плюнь да разотри. Знаешь, на многие вещи надо смотреть проще, не принимая их близко к сердцу.

     - Я и стараюсь, - лейтенант зыркнул на меня темными маленькими глазками, - да жаль, не всегда получается. Потому как больно много в форте сорвиголов, подобных тебе. А от них неприятностей ... выше крыши и еще выше.

     - Вот как? - выпад в адрес товарищей обозлил меня. - Чем же тебе так плохи пограничные ветераны? Чем они, недостойные, не угодили такому высокородному господину, как ты? А ты не задумывался, может быть, это как раз ты плох для них?

     Феликс, или, как его за глаза называли, Хорек, весь пошел багровыми пятнами, ибо мой удар пришелся в больное место. Его отец был мелким лавочником в Ливерпуле, и, наверное, из-за этого он всегда завидовал тем, кто имел благородную кровь. А таких, повторюсь, на Границе было немало.

     - Да как ты смеешь? - Хорек забрызгал слюной, словно бешеная собака. - Как смеешь в таком тоне разговаривать со своим командиром? Ты, являющийся почти дезертиром? Да я прикажу немедленно переместить тебя в карцер. Может, хоть тогда поумнеешь и наберешься уважения к старшим.

     - Не перегибай палку, лейтенант, - на плечо Хорька опустилась тяжелая Джонова рука. Великан вошел неслышно, и потому тот дернулся от неожиданности, потом испуганно съежился и будто стал меньше ростом. - Какой карцер? - между тем продолжил Джон. ­Алекс на ногах едва стоит. Да и за что это? Он что, преступник, а? В чем ты обвиняешь моего друга, Феликс Ларс?

     Повернутый бесцеремонным рывком, он вынужден был смотреть Джону прямо в глаза. А это, надо сказать, героизма никому не прибавляло.

     - Я погорячился, - наконец неуверенно ответил Хорек, переминаясь с ноги на ногу, - но и твой дружок пусть последит за своим языком. Уж очень он у него длинный.

     - Может, ты хочешь его укоротить? - насмешливо прервал я.

     - Помолчи пока, - резко оборвал Маленький Джон, - не видишь, лейтенант по делу пришел. Так в чем, милый мой, проблемы?

     Только теперь я обратил внимание на две тяжелые кожаные папки в руках Ларса, в коих, несомненно, находились все сведения обо мне и Джоне.

     - Проблема в том, "дорогие" мои, - Феликс смотрел с неприкрытой враждебностью, - что контракты ваши сегодня кончаются, и если вы сейчас не подпишете новые, то можете завтра убираться на все четыре стороны.

     Мы с Джоном быстро переглянулись. И он, и я хорошо понимали, что, подписав бумаги, мы связывали себя по ногам и рукам. О каком же тогда походе на выручку Арнувиэль могла идти речь? Ларс не Морвель, который мог все понять и при нужде отстоять своего солдата хоть перед самим Лордом Западных Рубежей. С Ларсом не договоришься, а уж о помощи и мечтать не приходится.

     - Ну? Так что решили? - не отставал лейтенант. - Подписываете контракты или нет?

     - Подотри ими свою задницу, - грубо за обоих ответил Джон. - Да проваливай поживей. Давно, сказать по правде, не могу спокойно смотреть на твою тошную физиономию.

     Не обращая внимания на оскорбления, Ларс с облегчением вздохнул. Он, видимо, и надеялся на такой исход дела. Все же Маленький Джон слегка испортил ему настроение; весьма веско заявив, что, пока я не стану твердо на ноги, мы и шагу не ступим из форта, Хорек ушел, а я с тоской подумал, что лишился еще одного дома, еще одной семьи ... Джон понял мои мысли и ободрял как мог.

     - Алекс! - убеждал он. - Граница огромна, неужто на ней не найдется места для двух ветеранов с шестнадцатилетним стажем? Бог ты мой, да фортов на ней, что звезд в небе.

     Я соглашался с Джоном, но в душе понимал: родным для нас будет только Обреченный форт. Разве что ... Я невесело улыбнулся несбыточным мечтам: удастся ли отвоевать Лонширский замок да отодвинуть назад Покинутые Земли? Это было б неплохо, но и нереально.

     Перед глазами предстала наша Цитадель на бывших рубежах Границы, а также мощная цепь башен и застав. Поди выбей из них засевшую нечисть! Хотя, как говаривал мой дед Бэн: дракона побеждают не силой, а хитростью.

     Настроение поднял Фин-Дари, заявившийся вечером с большой флягой крепкого вермута. Посмеиваясь, он заявил, что в одностороннем порядке разорвал служебный договор, да еще и обматерил Хорька с головы до ног.

     - А какого лешего он, скотина, цепляется? - вопрошал рыжий гном. - Без году неделя у власти, а надоел хуже горькой редьки. Не знаю, кто как, а я с ним все одно не уживусь. Так что лучше пойду с вами, если примете, конечно, в свою компанию.

     - Мы тебе, Рыжик, только рады, - заверил я его, - но ... ты хорошо представляешь, куда, возможно, нам придется отправиться?

     - Да знаю уж, - перешел на таинственный шепот гном. - Мне-то Джон все рассказал. Покинутые Земли: Элиадор, Байлиран, Беленриад ... Звучит заманчиво, так почему бы там не побывать? Интерес­но, знаешь ли, да и, кроме того, другу помочь - святое дело. У нас, в Оружейных Горах, это просто закон жизни.

     - Спасибо, Фин-Дари, - от души поблагодарил я, - хотя, по правде сказать, ничего определенного пока не надумано. Куда идти, что делать ... Не знаю ...

     - Вместе придумаем, - успокоил Джон, делая глоток из лущенной вкруговую фляги. - Одна голова хорошо, а три лучше. Или впервой нам трудности преодолевать?

     В тот вечер мы долго пели песни, и те, которые родились в Красных Каньонах и те, которые пришли с гномами из подземелий Оружейных Гор, и те печальные, дошедшие до наших дней из глубин седой старины, из покинутых людьми - Байлирана, Алинора, Нангриара. Сам не знаю, как отключился на своей кровати. И никаких видений. Наверное, тому виной крепленый вермут или же мой перегар, отпугнувший даже черного беркута. Но как бы то ни было, утром я проснулся бодреньким и свеженьким. Чего нельзя было сказать о Джоне и Рыжике, потом еще хорошо добавивших в небольшом гарнизонном трактире. Теперь они оба с кряхтеньем, оханьем и руганью вылезали из своих гамаков.

     Фин-Дари после того, как разорвал контракт, перебрался к нам в комнату. Рыжий мошенник никогда не унывал, даже сейчас, кривясь от похмелья, он таки угостил приятелей двумя-тремя свежими анекдотами. И все они были, естественно, о злосчастном Ларсе. Немного размявшись, гном и великан с увлечением принялись обсуждать серьезную, насущную тему: чем лучше всего похмеляться? Я в их дискуссию не встревал, ибо сан больного все же предусматривал кое-какое воздержание. Вчерашнего для меня было более чем достаточно.

     Мои друзья так и не достигли соглашения, кардинально разойдясь во мнениях. Но пришедший Коршун указал третий путь, не упоминавшийся в ихнем споре. А именно: усиленная физическая работа на свежем воздухе, очищающая организм и проясняющая голову. С ворчанием Фин-Дари и Джон ушли. А куда, собственно, деваться? На службе ты или нет, но против Коршуна не попрешь, все равно ведь заставит. Так лучше уж по-хорошему.

     Предоставленный самому себе, я вновь стал ломать голову, придумывая планы, один грандиознее другого, и тут же, находя какие-нибудь изъяны, отвергал их. Так шло время. Понемногу я отваживался вставать с кровати, с каждым днем делая прогулки по комнате все продолжительней и продолжительней. Джон меня, правда, за это поругивал, но я считал, что делаю правильно. И, может, потому, через четырнадцать дней я довольно твердо держался на ногах, чувствуя, как прежние силы вновь быстро возвращаются.

     В последний перед уходом из форта вечер мы все трое зашли в "Серебряный Рог", уютный гарнизонный трактирчик. Содержал его Лис, старый искалеченный ветеран с одной ногой, остатками левого уха и хитрым загорелым лицом, исполосованным шрамами. Что и говорить, за свои шестьдесят пять Лис всякого повидал на погранич-ной службе, чем порой и бахвалился, хлебнув лишнего. Впрочем, такое случалась нечасто, и потому старый пройдоха больше слушал. Меня он почему-то всегда выделял из общей массы гарнизонного люда. Хотя, почему именно, оставалось полнейшей загадкой.

     Вот и сейчас, игнорируя Джона и Фин-Дари, он покинул стойку, где протирал чистым полотенцем стаканы, и, опираясь на костыль, заковылял навстречу.

     - Алекс! Сынок! - Лис прислонил костыль к ближайшему столу и заключил меня в объятия. - Здоров? Ну молодец! Так и держи дальше. А я заходил пару раз, когда ты еще без сознания лежал. И еще б пришел, да сам понимаешь. Тяжеловато старику прыгать на одной ноге.

     - Спасибо, Натти, - сердечно поблагодарил я, - ты всегда был добр ко мне. Безотказно предоставлял кредит молодому повесе, никогда не торопил с возвращением долга. А твои мудрые советы! Вот за что я перед тобой до сих пор в долгу.

     - Брось, Стальная Лоза, - отмахнулся Лис. - Я всегда рад тебе помочь. Как, впрочем, и твоим друзьям, - он с явным одобрением покосился в сторону Джона и Рыжика, усаживающихся за круглый дубовый стол неподалеку. - Но сейчас ... Это правда, что вы навсегда покидаете Обреченный форт?

     - Да, Натти, верно, - замялся я. - Так надо, старина, так надо. Будь жив Морвель, Царство ему небесное, думаю, все сложилось бы по-другому. А с этим вонючим Хорьком разве можно иметь дело?

     - Оно так, сынок, - со вздохом согласился Натти и сокрушенно добавил: - Боюсь, скоро здесь житья никому не будет, а народ у нас, сам знаешь, гордый. Обидь его - и он уйдет в другой гарнизон. Благо фортов на Границе пока полно, есть куда идти опытному рубаке.

     Слова Натти походили на утешительные речи Джона, произнесенные в тот день, когда Хорек заявился со своими папками. На душе стало спокойней, ибо мнение умудренного жизнью трактирщика значило для меня очень много. Да и действительно: неужто на Обреченном форте свет клином сошелся? Взять, к примеру, цита­дель Бешеных, командир там что надо и знакомых хватает. Жаль только, что это на севере и далеко от Лоншира.

     Поболтав еще немного о том, о сем, Лис проводил меня к столику, занятому друзьями, а сам затем пошкандыбал к стойке. Посетителей было немного, и потому две молоденькие служаночки управлялись без труда. Минут через пять наш стол буквально ломился от яств и напитков. Прощаясь, старый Лис не поскупился на лучшее. Я первый поднял тост.

     - Давайте выпьем за капитана Морвеля, лучшего из известных мне офицеров Границы. Пухом ему земля ...

     - Пухом земля,- эхом откликнулись друзья, до дна опустошая кубки с белым франкским вином. - Пусть спит спокойно ... Хвала и Честь ...

     Разговор как-то не клеился, каждый сидел, уставясь в свою тарелку. Да и откуда могло взяться настроение, если приходилось надолго, если не навсегда, покидать свой родной форт, а впереди маячило безрадостное будущее? Наши соседи за ближайшими столиками, конечно же, знавшие о недавнем конфликте с проклятым Хорьком, тоже выглядели невесело. С сочувствием, но, стараясь делать это незаметно, они поглядывали на нас, хотя из деликатности и не подходили.

     ~ Завтра, перед отъездом, - нарушил я затянувшееся молчание, хочу сходить на кладбище. Пойдете со мной?

     - Само собой разумеется, - откликнулся Рыжик, - попрощаемся с капитаном да и с остальными товарищами. Назад-то, поди, вряд ли когда вернемся?

     - Не скули, гном, - обронил Джон, хмуро уставясь на дно опустевшего кубка. - Кто может знать будущее? Судьба, сучка, порой выделывает такие выкрутасы, диву даешься. Лучше плесни-ка вина, а то, что это за дело - сидеть в трактире и быть трезвым?'

     Второй кубок слегка развеял грусть-печаль, а третий вообще подвигнул Джона и Фив-Дари на привычное деяние - щипнуть девиц, менявших блюда, за мягкие попки, правда, ответная реакция тоже была привычной: великан получил оплеуху, а гном оказался облит наперченным красным соусом. Впрочем, это несильно их огорчило, посмеиваясь, оба негодяя только и ждали случая вновь прицепиться к служаночкам.

     А мне было не до того, мысли об Арнувиэль жгли сердце. Как там она? Не сделал ли с ней чего ужасного ее кошмарный братец? А этот выродок на все способен, чувствовал я. Джон, пытаясь развлечь меня, предложил сыграть в кости. Пришлось согласиться, изобразив на лице нечто подобное заинтересованности.

     Но игра навела на еще одну важнейшую тему - деньги. Лично у меня их было, как кот наплакал. А без золота предстоящие дела вряд"ли удастся провернуть. Но тут обрадовал Джон, заявивший об имевшихся в его поясе семидесяти золотых и сорока серебряных монетах.

     - Серебро выиграл в карты, - с довольной миной пояснил он, - а золотишко дедуля подкинул. Я у него любимец, младшенький ...

     Фин-Дари выложил на стол тяжелый кожаный кошель с двадцатью дублонами и тридцатью четырьмя лунами. Что тоже было совсем неплохо. Да, с финансовой стороны мы оказались на высоте. Но следовало помнить и о том, что деньги при неосторожном использовании имеют свойство быстро таять. Надо было, как можно разумнее вложить их в наше само по себе сомнительное предприятие - поиски и освобождение Арнувиэль. Конечно, тут присутствовали варианты, но только вопрос, насколько реально выполнимые. Н-да, стоило хорошо подумать. Очень хорошо ...

     Однако в данный момент такие мысли не занимали ни Джона, ни Фин-Дари. Безобразники-таки усадили девчонок на колени и теперь вовсю потчевали вином, Натти только головой покачал, но, помня о' нашем уходе, вызвал из кухни двоих поварих и заставил обслуживать посетителей.

     Краем уха я слушал щебетанье полупьяных бабенок, прерываемое оглушительным хохотом Джона да хихиканьем Рыжика, щекотавшего за пазухой своей избранницы кончиком пушистой огненной бороды. "Вот оглоеды, - беззлобно думал я, - выпили, девчонок приласкали и забыли обо всех невзгодах. Хорошо ... ".

     Прихлебывая слегка терпкое вино, я окидывал взором все вокруг, стараясь вобрать в себя, унести в памяти лица боевых товарищей, уютную обстановку, всеобщую атмосферу дружелюбия. Вот совсем рядом сидит Лед-Из-Брэнди, славный малый, бывший со мной в походе Сорвиголов, Вересковом рейде и в добром десятке других. Через пустой столик от него - неразлучные братья-близнецы Харм и Джозеф, чистокровные ирлы из поглощенного Тенью Алинора. Они были рыжи, почти совсем как Фин-Дари, и отличались невероятной силой. Однажды вдвоем на спор близнецы едва не побороли самого Маленького Джона. Правда, тот находился в изрядном подпитии.

     А вот справа от них сержант Аллен, прошлой зимой вернувшийся из гномьего плена. Три года рабства, да еще под землей, в каменоломнях Закопченных гор, - срок немалый ...

     Мягкий свет свечей, воткнутых в круглые, подобные колесам, деревянные люстры, подвешенные у потолка, придавал неизъяснимое очарование маленькому залу трактирчика. Где все было со вкусом подобрано: мебель из красного дуба, золотисто-кремовые шторы на окнах, внушительный камин, облицованный гранитными плитками, картины на стенах, написанные яркими, живыми красками. Не хотелось, ой, как не хотелось его покидать ... Но что поделаешь, Судьба…

     Джон и Фин-Дари тем временем настолько захмелели, что девицы наконец-то улизнули от них, чему я лично был безмерно рад. Не хватало еще, чтобы перед отъездом мои товарищи провели бессонную ночь. Поймав себя на таких мыслях, я кисло улыбнулся, ибо до знакомства с Арнувиэль сам был таков. Но теперь ни одна женщина не вызывала у меня интереса. Их, всех 'вместе взятых, я не променял бы на одну эльфийку.

     Вскоре, допив остатки вина в своем кубке, я поднялся и велел кунявшим друзьям:

     - Вставайте, богатыри, пора на покой. Иначе завтра вас ничем не разбудить, хоть колоколом над ухом звони. Шевелись, Фин-Дари, бездельник, и ты, Джон, торопись, нечего пялить на меня глаза. Или, может, ты меня не узнаешь?

     - Узнаю, - с немалой гордостью ответил он и громко икнул,- даже, несмотря на то, что тебя вдруг стало так много. Ик! Раз, два, три, - Джон принялся старательно считать, - четыре, пять. Они, наверное, твои братья? О, и как похожи!

     С Фин-Дари было полегче, он просто таращился на Джона и бормотал:

     - Каланча как, выпьет, так и давай землю трясти. Ой! И пол наклоняет. Джон, свинья этакая, а ну прекрати свои штучки. Или ты думаешь, коли здоровый вымахал, то и все можно?

     Подхватив обоих под руки, я повел их к выходу, решив поутру сделать внушение на будущее. Сегодняшний вечер, конечно же, можно было простить. Лис догнал меня у самых дверей.

     - Сынок! - непривычно ласково позвал он и протянул мне назад оставленное в уплату на столе золото. - Забирай без возражений, оно вам еще здорово пригодится.

     - Натти, - не соглашаясь, начал, было, я, но трактирщик решительно меня прервал:

     - И не спорь, Стальная Лоза, этот ужин за мой счет, он скромный подарок для вас троих. Ведь больше-то, наверное, несвидимся? Стар я, сынок, стар. Уходит мое времечко ...

     Что оставалось делать! Только от всего сердца поблагодарить старика. Благополучно уложив друзей в гамаки, я с наслаждением завалился в свою постель. Кто знает, когда еще удастся поспасть по-человечески?

     Встав раненько, на рассвете, я первым делом размотал изрядно надоевшую повязку, она мне была уже ни к чему. Затем принялся расталкивать ворчащих друзей. Необходимо было отдать дань памяти Морвелю и другим усопшим товарищам.

     Первые лучи восходящего солнца застали нас при входе в Каменную Долину, кладбище Обреченного форта. Называлось оно так из-за небольших мраморных либо гранитных надгробий, разбросанных повсюду, куда ни кинь взгляд. "Мертвый гарнизон ушедших в прошлое времен, - печально подумалось мне, - регулярно получающий подкрепление..."

     Фин-Дари и Джон уже бывали на могиле капитана и потому довольно быстро привели меня туда. Потупив головы, мы долго стояли у скромного каменного обелиска с выбитым на нем крестом, званием, фамилией и датами рождения и смерти. Это было все, что осталось от ушедшего человека. Помимо памяти, конечно. Джон пустил вкруговую флягу отборного бренди, не забыв перед этим щедро пролить на могилу. Мы сделали по небольшому глотку, и он, закрутив ее, повесил на пояс. Негоже напиваться с утра, к тому же в таком святом месте.

     Так и не произнеся ни единого слова, мы тихо ушли. Ведь надо было побывать еще на многих могилах - у Нэда-Паладина и у других товарищей. Это оказался тяжкий и горький, но необходимый обход. Дольше, чем возле других, мы задержались только у одного памятника - черной базальтовой стелы, с вершины которой рвался в полет серый журавль - эмблема разведчиков. На беломраморной табличке внизу золотом были вписаны имена всех героев-разведчиков, погибших, выполняя задания, в Покинутых Землях. Последним в этом длинном списке значилось имя Нэда. Правда, смерть настигла его в Ничейных Землях, но это ничего не значило. Ниже рядов с фамилиями реквиемом золотились слова баллады:

     Он не вернулся из Покинутых Земель,

     Теперь они ему пуховая постель,

     А он разведчик был от Бога ...

     Я не сентиментальный человек, но почему-то эта стела на меня всегда сильно действовала, вот и сейчас по коже побежали мурашки. Да и Джон с Фин-Дари, видимо, испытывали подобные чувства. Низко поклонившись, мы покинули Каменную Долину.

     Сборы потом не заняли много времени, ведь бродяги, подобные нам, не имели лишних вещей, а только то, что действительно необходимо. Напоследок я еще сбегал на третий этаж жилого корпуса, где находилась моя прежняя комнатушка, в которой за время пребывания в лазаретной палате я так и не побывал. Там было все по-прежнему: спартански твердая кровать, небольшой письменный стол, бронзовый канделябр на нем и даже стопка старых, потрепанных книг. У стены стояли три стула. "Один из них как-то разломал Джон, - с легкой грустью вспомнил я, - в изрядном подпитии рухнувший на него. А ремонтировать взялся Фин-Дари, у которого были золотые руки. Да, надо признать, гном являлся изрядным умельцем, когда, конечно, перебарывал свою лень". С минуту постояв, я окинул свое бывшее жилище прощальным взором, неспешно прошелся по нему, а затем шагнул за порог, так и оставив дверь незапертой. Да и к чему ее запирать? Не сегодня-завтра здесь поселится новый хозяин ...

     Джон на пару с Фин-Дари, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, поджидали меня во внутреннем дворе, под старыми, тенистыми каштанами. Рядом с ними находились все свободные от службы стражи. Теперь мне стала понятна пустынность коридоров форта. Народ высыпал нас провожать ....

     Мы обнялись со всеми, выслушали и сами сказали множество трогательных, идущих от самого сердца слов, но конюхи привели наших лошадей, и настал час расставания. Уезжали мы помпезно, словно герои, какие, что в какой-то мере даже доставляло удовольствие. Авось из-за этого поганый Хорек позлится напоследок! Его, пса шелудивого, небось, так бы не провожали. Куда там!

     В тот день в форте, наверное, объявят праздник и всеобщее гулянье. На радостях.

     Но, когда проехали ров и заслышали скрип механизмов подъемного моста, чувство торжества у меня исчезло, помрачнели и друзья. Да, конечно, прежде мы много скитались. Но нам было куда возвращаться, ведь всегда за спиной чувствовался надежный форт, верные пограничные побратимы. Ясное дело, дом имелся и у Джона, и у Рыжика, и у меня, в Ренвуде. Только сейчас он не мог удовлетворить наши потребности. Мы были молоды, жаждали опасностей, приключений и даже, чего греха таить, славы. А что ожидало нас на родине? Размеренная, скучная жизнь и ранняя старость? Нет, уж лучше круговерть авантюрных похождений, волнующих кровь, будто горячее виноградное вино. А там, на склоне лет, можно и на покой. Мемуары писать, про себя ухмыльнулся Я, такие' правдивые-правдивые и героические-героические.

     Прямой, как стрела, Былинный тракт все дальше уводил нас от стен и башен Обреченного форта. Вокруг раскинулась привычная печальная местность: огромные пустоши, поросшие вереском, с разбросанными там и сям одинокими скалами или каменными россыпями. Порой попадались радующие взор редкие деревья. А на востоке темнела стена Ведьмачьего леса, где Джон две недели назад добыл для меня упитанного молодого оленя.

     На распутье мы приостановились. Одна дорога уводила на юго-запад, в сторону ланкастерских владений, другая - на юго-восток, к городам побережья, а третья - прямиком на юг. Ее-то мы и выбрали, ибо это был кратчайший путь к Шервудскому лесу. Наперед мы не особо загадывали, сначала найдем Родин Гуда, а там видно будет. Сможет помочь, хорошо, если же нет ... Тогда отправимся в Элиадор втроем.

     Скверно, конечно, что поиски нам придется вести вслепую, основываясь на предположениях. Да, гарантий, что Арнувиэь находится в Ap-Фалитаре, столице Элиадора, не имелось никаких. В принципе, Черный Король мог содержать ее в любой из поглощенных Тенью стран. Вот и сыщи девчонку попробуй ...

     К вечеру мы достигли обнесенного крепким забором хутора. Хозяева не покинули его, о чем свидетельствовал ровный столб дыма, шедший из печной трубы. Запахло домашней стряпней, коровами и свежим сеном. Первыми нас приветствовали псы, остервенело лающие 'с внутренней стороны ворот. Джон "легонько" постучался, от- чего те едва не слетели с петель. Ждать пришлось довольно долго. Мы уж, было, решили, что хозяева не желают иметь с нами дел, и хотели ехать дальше, как вдруг калитка в воротах распахнулась. Из нее с опаской выглянул пожилой лысоватый мужчина в видавшей виды соломенной шляпе и с короткой глиняной трубкой в зубах. Цыкнув на разошедшихся собак, он подозрительно уставился на нас и не очень любезным тоном спросил:

     - Чего угодно милостивым господам?

     - Здравствуйте, хозяин, - приветствовал я его, спрыгнув с Дублона, - мы порубежники из Обреченного форта. Переночевать-то пустите?

     - С Границы, значит? - хозяин почесал затылок левой рукой, правая же продолжала предусмотрительно сжимать увесистую дубинку.- Ну коли так, то проходите, гостями будете. Эй, Марк, где ты там? - крикнул он затем в глубь двора. - Заберешь ты, наконец, этих проклятущих псов?

     Послышался оправдывающийся мальчишеский голос, а потом вся свора, изредка полаивая, исчезла. Впрочем, у меня сложилось впечатление, что в случае нужды она моментально появится вновь. Между тем одна из створок ворот отворилась, и мы ступили во двор усадьбы.

     Большую часть его площади занимал двухэтажный дом под соломенной крышей и хозяйственные постройки, возле которых высились три внушительных стога сена, прикрытых от солнца грубой выцветшей парусиной. Невесть откуда появился светловолосый паренек лет двенадцати-тринадцати. Увидев Джона, он резко остановился и уставился на него расширенными от изумления глазами.

     - Марк! - быстро привел его в чувство хозяин. - И чего стоишь, будто столб? Отведи-ка лучше коней господ порубежников на конюшню. Да позаботься, как следует. Потом возвращайся, бабушка будет накрывать на стол.

     Малец забрал у нас поводья и, непрестанно оглядываясь, удалился. Мы же вслед за хозяином прошли в дом.

     - Располагайтесь, - предложил он затем нам и указал на широкую лавку по-над стеной. - Отдохните пока немного, а я пойду, потороплю жену. Надеюсь, от ужина вы не откажетесь?

     -Нет, не откажемся! - почти в один голос подтвердили мы. Уже на выходе хозяин оглянулся:

     - Меня зовут Леонард, можно попросту Леон, а супругу мою, значит, Бертой нарекли. И вы уж не сердитесь, ворчливая она порой бывает.

     Извинившись, он ушел, плотно притворив за собой дверь. Джон, а за ним и мы с Фин-Дари сложили в углу кожаные мешки, затем уселись на скамью и принялись терпеливо ждать. После целого дня на свежем воздухе есть хотелось ужасно, да и соскучились мы попросту за домашней стряпней. Но не прошло и полчаса, как в комнату вошла высокая, статная женщина лет пятидесяти, в строгом сером платье, поверх которого был повязан белый фартук, такого же цвета был и чепец на голове. В руках она несла внушительных размеров поднос, уставленный хлебом, ветчиной, свиной колбасой, глиняными горшочками со сметаной и молоком, а также кругом сыра и целой горой огурцов, помидоров и перца. Супруг предусмотрительно распахнул перед нею дверь, но она все одно что-то недовольно пробурчала. Поставив поднос на стол, она лишь тогда соизволила оценивающе посмотреть на нас. И не знаю чем, но мы, вероятно, ей понравились, ибо лицо у нее подобрело и даже разгладились морщинки возле черных, удивительно живых глаз.

     - Вот, значит, какие у нас сегодня гости, - проговорила она низким, грудным голосом, раскладывая на столе продукты. - С Границы, значит? Как там дела, детки? Небось, хорошего мало? До нас вот дошли слухи о Черном Короле, будто он теперь у нечисти в Покинутых Землях, как знамя. Все вокруг него и все подчиняются. Может, нам с Леонардом лучше бросить все и уходить дальше, в глубь Континента?

     - Что вам сказать, почтенная госпожа, - глубоко вздохнул я. - В Приграничье сейчас действительно беспокойно. И Черный Король не пустая выдумка досужих болтунов. Но уходить ... Я бы все же вам не советовал. Ведь трудно, ой, как трудно в наше время обжиться на новом месте. В свободных городах народ давят чиновники магистратов, в баронатах, графствах и княжествах - тираны-дворяне. Я уже молчу про земли Святой Матушки Церкви, там люди вообще чуть ли не на положении рабов. Здесь же, в Приграничье, такого нет и в помине, по крайней мере, пока. Ну а там, почтенная госпожа, сами смотрите, вам-то, пожалуй, виднее.

     - Да мы не за себя волнуемся, - отчего-то смутилась хозяйка.- Внучек у нас растет, вот за него и переживаем. Сами понимаете, паренька за ногу не привяжешь, а он бывает, улизнет поутру из дому и только вечером возвращается. То порыбачить отправится, то в лес по грибы-ягоды или на другой хутор к дружкам-одногодкам. А туда только напрямую километров десять топать да все глухими тропинками, через овраги и перелески.

     - Что, верно, то верно. Марк у нас пострел,- подтвердил Леонард, - мы с бабкой по его милости часто места не находим, переживаем. Он ведь для нас, стариков, все. Да и у него, кроме 'нас, никого нет. Мать его, доченька наша, померла почитай семь годков назад. В городах Ланкастерского герцогства тогда свирепствовала чума. А отец плавал на торговом судне, да так однажды и не вернулся ...

     - Ой! - вдруг встрепенулась хозяйка и, вытерев одинокую слезинку, извинилась. - Уж простите, гости дорогие, заболтали мы вас, а вы с дороги, есть хотите. Присаживайтесь к столу, угощайтесь чем Господь Бог послал, а я схожу еще принесу. И где только носит этого несносного мальчишку? Ма-арк!

     Назад она вернулась уже с внуком, несмело посматривающим на нас из-под опущенных ресниц. Не помню, чтобы я за последние годы ел с большим удовольствием, чем сейчас. И Джон, и Фин-Дари не на словах, а на деле выказали в этом вопросе со мной солидарность. Все же сладкая сытость заставила отодвинуться от стола, ибо никто из нас больше не мог съесть и кусочка. Мастер Леонард достал жестяную коробочку с крупно нарезанным табаком.

     - Попробуйте, - предложил он, - свой собственный, крепкий и пахучий.

     Я, поблагодарив, отказался, однако Фин-Дари с Джоном незамедлительно достали свои трубки и потянулись к угощению. А уже через пару минут всю комнату затянул густой сизый туман. Самый большой чад шел из огромной Джоновой трубы, создавая впечатление курящегося вулкана. Наверное, поэтому я даже и не пытался хоть как-то разогнать вокруг себя зыбкую, обволакивающую завесу. Госпожа Берта убрала со стола и в сопровождении Марка ушла на кухню мыть посуду. Мастер Леонард, попыхивая коротенькой трубочкой из глины, молчал. Мы тоже сидели, не издавая ни звука. Туман сделался совсем густым, когда он, наконец, произнес:

     - Парнишка-то наш Границей бредит. Вот, говорит, стукнет шестнадцать лет и уйду служить в какой-нибудь форт. Думает, глупый, это так интересно дни и ночи напролет проводить в засадах да походах. Отговорили б вы его, господа, от этой затеи.

     - От этого не отговоришь, мастер Леонард, - покачал головой Джон, - на своем примере знаю. Пока сам не попробуешь, не хлебнешь лиха, никто не отговорит.

     - Так, так, - согласно поддакнул гном, - что поделаешь, весь мир так устроен, все непременно хотят учиться на своих ошибках.

     Хозяин нахмурился, очевидно, признавая правоту собеседников, и больше на эту тему не заговаривал. За окнами комнаты между тем быстро темнело.

     - Поди, устали с дороги, господа? - спросил, выколачивая пепел из трубки, мастер Леонард. - Пойдемте, я покажу, где вы будете спать ...

     Я поднялся первый и с наслаждением потянулся. После ранения целый день в седле, надо признать, давало о себе знать. Пройдя коридором мимо трех запертых комнат, хозяин, а вслед за ним и мы, поднялись на второй этаж. Распахнув тяжелую дверь справа, он ввел нас в солидных размеров помещение, в котором стояли две кровати, кое-какая старая мебель да штук пять матрацев, набросанных поверх полуистертого тунистанского ковра. Вероятно, это было лежбище для Джона, для которого подобрать кровать по размерам являл ось сложнейшей задачей. Едва глянув на толстенную перину и огромные пуховые подушки, я почувствовал некий дискомфорт. Ну не привык я на такой спать. Не привык и все тут! Поэтому я, стараясь не обидеть хозяина, с извиняющейся улыбкой спросил:

     - Может, вы разрешите нам"переночевать на сеновале? Знаете ли, я очень люблю там спать. Думаю, мои друзья тоже не будут против этого возражать.

     - Как угодно, господа, - к моему удовлетворению, мастер Леонард не выглядел удивленным. - Да оно и правильно, ибо, что может быть лучше сна на сеновале летней ночью? Пойдемте, пойдемте, я вас туда провожу.

     На дворе он подвел нас к широкому сараю с крышей, покрытой дранкой, приставил лестницу к черневшему в темноте чердачному проему и, пожелав спокойной ночи, ушел. Забравшись наверх, я едва не одурел от душистого аромата трав. Боже, что это было за наслаждение погрузиться в мягкий, податливый растительный океан, вдохнуть полной грудью, выдохнуть и еще вдохнуть! Хорошо! Рядом возились," устраиваясь, Фин-Дари и Джон, при этом гном недовольно бурчал, что я из-за своей придури лишил его, бедного, мягкой постельки, а великан, в свою очередь, ругал того за неосторожные тычки ногами и локтями в лицо.

      - Да угомонись ты, Рыжик! - наконец не выдержав, завопил он.- Или ты там что, задницей на вилы напоролся?

     Гном утих, но напоследок все же приголубил великана "ласковым" словом. После этого я мигом уснул, и ни одно плохое видение не смогло преодолеть чары старого сеновала.

     Но вмешалась реальность жизни, посреди ночи нас всех троих разбудили истошные крики хозяев и яростный собачий лай. Презрев лестницу, мы один за другим сиганули вниз. Фин-Дари вытащил из богато расшитого чехла шикарную секиру из булата, покрытую золотой и серебряной чеканкой. Джон вращал стальной булавой, усеянной ромбовидными шипами. Я же привычным движением выхватил из ножен блеснувший зеркальной полировкой меч. Во дворе жарко полыхали укрытые парусиной стога. Но в их свете не было видно ни врагов, ни даже их теней,

     - Бегите к дому! - я указал острием клинка в ту сторону. - И узнайте, что там у них случилось. А я быстренько разведаю обстановку вокруг.

     Двор занимал приличную территорию, тем не менее, хватило пяти минут, чтобы его полностью обследовать. Нырнув в темень, я оббежал вокруг забора, заглянул во все сараи и подсобные помещения, но нигде не заметил и малейшего следа злоумышленников.

     А стога между тем горели, от их жара затлела крыша низкого, дощатого строеньица, откуда донесся испуганный поросячий визг. Силуэты наших хозяев заметались вокруг, пытаясь сбить либо затушить пламя. Кратчайшим путем я бросился на помощь. Берта, Леонард и юный Марк передавали ведра с водой из находящегося рядом колодца по цепочке великану и гному, которые окатывали водой соломенную крышу свинарника. Госпожа Берта даже отшатнулась, выронив из рук ведро, когда я внезапно возник из темноты. Крышy они уже почти затушили, а вот стога было не спасти. Хорошо подсушенное сено догорало ...

     - В чем дело, почтенные? - не сдержавшись, рявкнул я. - Откуда взялся огонь, есть догадки?

     Мастер Леонард в недоумении развел руками, госпожа Берта тихо всхлипывала, опираясь на его плечо, тут же, подле них, мышонком притаился и Марк. У всех троих лица покрывала копоть, сквозь которую пробивали Дорожки струйки пота. Мне вдруг стало неловко от нечаянной резкости, но слов, чтобы загладить ее, к сожалению, сразу не нашлось. Сверху спрыгнули мои друзья, они также успели изрядно перепачкаться, а Фин-Дари к тому же обжег руку.

     - И чего прицепился? - недовольно буркнул он. - У людей горе, а ты будто следователь на допросе: откуда, мол, да почему. Дурень ты, Алекс, им-то, откуда это знать?

     - Да никого я не хотел обидеть, - возмутился я, но, тут же опомнившись, примирительно добавил: - Но если все же что не так, достойные хозяева, то извините, Бога ради, простого солдата.

     - Что ты, что ты, сынок, - заплакала госпожа Берта, - и не думай ничего такого. Мы просто все взвинчены этим ночным пожаром. И что оно за напасть такая? Никогда у нас сами собой стога не загорались. Правда, лет пятнадцать назад в очень сухое лето отмечалось нечто подобное, но то в жаркий полдень, когда солнце находилось в зените. Да и сено тогда стояло, не прикрытое брезентом. Ой, сыночки, неужто нечисть приложила ко всему этому руку?

     - Не думаю, - уверенно заявил я, - на земле нет никаких вражьих следов. Ни малейших!

     - А про воздух забыл? - перебивая меня, откуда-то сверху донесся насмешливый голос. - Или ты, жалкий, можешь похвалиться умением читать невидимые следы?

     В ночном небе пронеслась темная тень - ковер с восседающим на нем человеком. Госпожа Берта охнула, прижав к себе испуганного мальчишку. Наверное, в тот момент не только я один пожалел об отсутствии доброго английского лука.

     - Эй, ворона! - крикнул я вослед удаляющемуся силуэту. - Легко поджигать сверху добро мирных людей и быть крутым парнем, сидя на' этой недосягаемой штуковине. Так будь мужчиной хоть раз в жизни, иди ко мне, покажи свою храбрость. Думаю, не ошибусь, если скажу, что ты, некий Морли, имеющий на меня зуб. Значит, тем более у тебя есть повод принять вызов.

     Ковер сделал плавную дугу и вернулся, кружа над нашими головами.

     - Время для этого еще не пришло, - терпеливо возвестил тот же противный скрипучий голос. - Но, быть может, и побеседуем. В пыточном подвале Лонширского замка.

     - Кто ты, тварь? - в бешенстве заорал я, без особого успеха швыряя в темную фигуру одну за другой пять металлических звездочек.

     - Ты же сам сказал - Морли, - расхохотался ночной летун, - хотя раньше, в детстве, ты знал меня под другим именем. Но настоящее, повторюсь, Морли. Однако, молодой человек, давайте пока оставим в покое ваше любопытство и мои перспективы. Я здесь не просто так, а по делу. Вам привет от сестры, миледи Синдирлин.

     - Засунь себе в одно место этот привет, - грубо ответил я: и с надеждой пожелал: - Что б ей сдохнуть, ведьме поганой.

     - А, кроме того, - невозмутимо продолжал Морли, - еще подарок и обещание.

     - Вот как? - задрав голову, я угрожающе потряс кулаками. - Ну что же, если подарок не слишком велик, то помести его рядом с приветом. А хватит места, приткни там и обещание.

     - Глупец! - Морли издал неприятный металлический смех. - Сначала посмотри на дар сестры. Готов прозакладывать что угодно, назад ты его не вернешь.

     Почти у самых моих ног упал небольшой холщовый мешок, пропитанный чем-то темным. Госпожа Берта, да и мастер Леонард непроизвольно отпрянули, Фин-Дари с Джоном, наоборот, ожидая подвоха, придвинулись поближе. Я осторожно прикоснулся к поверхности мешочка. Что-то густое прилипло к пальцам. Поднеся их поближе, я ощутил острый запах крови и, уже не колеблясь, развязал обычный веревочный узел, затем вытряхнул содержимое наземь.

     Стога почти догорали, но в их слабеющем свете была хорошо видна человеческая голова с искаженным от боли и ужаса лицом. Мы не могли не узнать ее, ибо это оказалась голова Робина из Шервудекого леса, славного малого, уважаемого даже ветеранами Границы. Того самого Робина, на чью помощь мы так надеялись...

     - По душе пришелся подарок? - откровенно глумясь, захихикал из звездного неба Морли. - Если нет, отдавай назад, попытаюсь засунуть его в указанное тобой место.

     - Послушай, ублюдок, - превозмогая шумящую в висках кровь, тихо промолвил я, - гдe бы ты ни находился, я отыщу тебя и предам такой лютой смерти, что еще позавидуешь несчастному Робину. Клянусь Памятью Предков, я отомщу за друга.

     - А мы поможем, - поддержали меня Джон с Фин-Дари голосами, ничего хорошего не сулящими посланцу сестры.

     - Плевал я на ваши угрозы, - презрительным тоном откликнулся Морли. - А вот сможешь ли ты, Алекс Стальная Лоза, плюнуть на обещание своей сестры?

     - Считай, что я так и сделал, - возможно, преждевременно сказал я;

     - Ха! - наглец Морли пролетел совсем низко над нашими головами и, удалясь вдаль, громко провопил угрозу Синди; - Сделай хоть шаг на территорию Покинутых 3емель и ты в первую же ночь получишь еще один подарок - голову своего любимого братца Чарльза.

     - Он давно мертв! - крикнул я вослед. - Мертв, слышишь?

     - А ты проверь, - донесся еле слышный ответ, - проверь и, возможно, кое в чем убедишься. Ах-ха-ха! Стальная Лоза!

     Проводив его взглядом, я бережно приподнял голову и положил ее назад, в мешочек, после чего посмотрел на друзей. Их лица, наверное, выражали такую же растерянность, как и мое; Ведь все хорошо понимали: в начавшейся игре Шервудская карта бита. С гибелью Робина пропадал всякий смысл ехать в те края за помощью. Сзади несмело подступился мастер Леонард и, опасливо косясь на мешок, спросил:

     - Чья она будет, голова эта? Вы уж простите, господа, за любопытство.

     '- Нашего хорошего знакомого, - скорбно ответил Джон,- а вернее сказать, друга ...

     - В таком случае, господа, приношу вам свои искренние соболезнования. Право, мне очень жаль этого ... молодого человека!

     - Да, - устало кивнул я, - он был еще очень молод.

     - Очень жаль, господа, - повторил хозяин и, извинившись, отправился вслед за женой и внуком в дом.

     - Что делать-то теперь будем? - с плохо скрытым волнением вопросил гном. - Неужто втроем попрем против всей мощи Черного Короля?

     - Сейчас будем спать, - решительно отрубил Маленький Джон, - а завтра ... Видно будет, ведь утро вечера мудренее. Правда, Алекс?

     - Наверное, Джон, ты прав, отдых не помешает, хотя и не знаю, смогу ли теперь заснуть. Бедняга Робин, ведь это из-за меня его погубила проклятая Синдирлин. Боже правый, из-за меня.

     - Не кисни, Алекс, - без особого вдохновения попытался приободрить великан. - Кто знает, как и от руки кого он погиб? Может, Морли вообще оттяпал голову уже с холодного трупа?

     - Нет, Джонни, - не согласился я, - посмотри, кровь совсем свежая, а значит, убили Робина недавно.

     - Мы, кажется, решили, что разумней всего сейчас поспать,- напомнил нам Рыжик, - идемте, идемте, утром еще обо всем потолкуем.

     Взяв с собой мешок с головой, мы залезли на сеновал. Теперь он не казался таким уютным и душистым, ибо в воздухе витал запах смерти и крови ... Не знаю, как мои друзья, но я так и не смог уснуть в эту ночь. Все думал о Робине и не находил себе оправдания. Да и как можно оправдать смерть близкого человека, погибшего по твоей вине? А несчастная Марион? Да она, пожалуй, не переживет такого горя!

     Что же касается Синдирлин, то счет возрастает. Придет время заплатить и за это. Еще меня порядком смущала угроза сестрицы насчет Чарльза. Черт его знает, может, он действительно жив и содержится где-то в тайных застенках? От этой дрянной суки Синдирлин можно было ожидать любой пакости и самого непредвиденного хода. Представив себе, выполнение ее угрозы, я почувствовал дурноту и осознание того факта, что одного Робина мне за глаза достаточно, чтобы мучиться до конца дней своих.

     Имелось только единственное средство проверить правдивость речей ночного летуна Морли. Уехать подальше в Спокойные Земли, затем сбить со следу возможных соглядатаев, вернуться назад и тайно перейти Границу. А потом нежданно-негаданно нагрянуть в Лонширский замок, пере вернув его вверх дном в поисках брата либо других узников. Но я сильно подозревал, что теперь застать Синди врасплох будет очень трудно, впрочем, как и незаметно дойти до Лонширских владений.

     На рассвете я разбудил спутников. Вид у них был помятый. Фин-Дари вытаскивал из всклокоченной огненной бороды сухие травинки и тихо ворчал, а Джон молча возился с поясом, вытряхивая из него золотые монеты.

     - Хозяевам за хлопоты и сожженные стога, - пояснил он мне. - Да и просто неудобно, знаешь ли, уехать, не отблагодарив за гостеприимство и доброе отношение.

     - Правильно, Джон, - поддержал его я, - только не перестарайся, ибо, сам знаешь, человек в пути без денег, что птица в горах без крыльев.

     - Или что баба без ... - хихикнул и сразу осекся гном, увидев в моих руках зловещий мешок.

     - Похоронить ее надо поскорее, Алекс, - тоненьким голоском почти проблеял он, - уж больно жуткое она вызывает чувство.

     - Смотрите, какой чувствительный, - нахмурился Джон, - ты, рыжий дурень, забываешь, что голова эта не чья-нибудь, а нашего же товарища. Уважай сие и отбрось глупые страхи.

     - Все одно жуть, - не отступал Фин-Дари, - несмотря ни на что.

     - Найдем хорошее место, - успокоил я его, - и похороним ее по-человечески. А пока потерпи.

     Спустившись с сеновала вниз, мы обнаружили мастера Леонарда и госпожу Берту, уже вовсю хлопочущих по хозяйству. Парнишки видно не было, наверное, после всех этих ночных треволнений он еще отдыхал. Пожелав доброго утра, мы сообщили, что уезжаем. И, похоже, хозяева не слишком огорчились. Оно и понятно, кому понравятся гости, за которыми по пятам следует беда? Но все же они долго и искренне отказывались от денег, пока Джон едва ли не силой таки заставил их взять. Не знаю' почему; но мне захотелось что-нибудь подарить мальчонке. Черт его знает, может, тот напомнил мне самого себя и далекое детство, в котором отец и мать присутствовали лишь на раннем этапе?

     - Передайте Марку, - попросил я мастера Леонарда, отвинчивая с груди знак вольного охотника, - пусть будет на память. Да, и еще ... - я протянул ему маленький, изящный кинжальчик с рукоятью из слоновой кости, взятый из моей комнаты в форте в самый последний день. - Хорошая вещь, из дамасской стали. Пусть при нужде она защитит его.

     Сердечно попрощавшись с хозяевами, мы выехали в открытые ворота. И нам еще долго махали вослед.

     Местность дальше пошла холмистая, вереск уступил место зонтичным акациям, зарослям дикого шиповника и кустам остролиста, способного на самом деле здорово порезать кожу. Дорога, зигзагами петлявшая по холмам, оставляла желать лучшего: то и дело приходилось объезжать выбоины или торчащие из земли коричневые корни. Джон невнятно поругивал своего гигантского коня, двигавшегося не особенно глядя куда, отчего всадника нещадно трясло и подбрасывало. Нахохленный, словно воробей в непогоду, Фин-Дари осматривал окрестности, наверное, в поисках подходящего места для упокоения головы. Я же попросту ехал, с уже привычной тоской вспоминая Арнувиэль да коря себя за прежде временную смерть Веселого Робина.

     - Вот! - вдруг завопил гном, указывая короткой рукой в сторону плоского, прямоугольного камня. - Чем не обелиск для славного Робин Гуда? Я б, например, и сам от такого не отказался.

     Оставив коней на дороге, мы подошли к невысокому холму. Место и впрямь было хорошее. Осеняя камень, росла молодая березка, а вокруг все устилала зеленая, пушистая, словно тунистанский ковер, трава. Джон прихватил с собой лопату. Вырыть глубокую яму для него труда не составило, хоть в земле сплошь и рядом попадались булыжники. Поганый мешок мы сожгли, почему-то даже у великана он вызывал определенное омерзение.

     Вся церемония не заняла и пяти минут. Голову бережно положили на дно, бросили по горсти земли, прежде чем засыпать лопатой, а потом уже я прочитал короткую заупокойную молитву. Фин-Дари довольно споро выбил посреди каменной плиты христианский крест и имя - Робин Локсли. Правда, всех смущало отсутствие тела, но с этим мы поделать ничего не могли. Поклонившись могиле, мы сели на коней и поехали дальше.

     Солнце стояло высоко в зените, когда, наконец, было решено отдохнуть в тени трех старых акаций, ронявших на налетавшем внезапными порывами юго-западном ветерку сладковатый белый цвет. Фин-Дари, ведавший припасами, достал продукты, которые дала в дopoгу госпожа Берта. Хм, а она наготовила их, видимо, с учетом "скромного" Джонова аппетита. Неспешно подкрепившись, мы напились воды из протекавшего неподалеку ручья, после чего стали держать совет. Фин-Дари; положив руки под голову, смотрел в синюю бездну неба, по которому плыли подобные айсбергам белые облака, и пытался убедить нас идти в Бедламные Города.

     - Там, - говорил он, - можно встретить старых друзей либо попросту навербовать с десяток лихих парней.

     Я заранее исключил этот вариант, потому, давая гному возможность выпустить пар, больше слушал звонкую песнь жаворонка, несущуюся откуда-то с небес.

     - Нет, Рыжик, это не выход, - наконец потеряв терпение, перебил его разглагольствования я. - Во-первых, нет никаких гарантий, что старые друзья таки встретятся. Во-вторых, надо быть очень хорошим другом, чтобы сунуть голову в пасть Покинутых Земель. В-третьих, насчет вербовки, какой дурак за считанные золотые наймется искать лютую смерть? Ты ведь должен помнить, денег у нас хватает .Но ведь не для найма отряда суперменов! И четвертое, Фин-Дари, самое главное - Время. А сколько его уйдет, прежде чем мы доберемся до Кольца Бедламных Городов? Про дороги в ваших Оружейных Горах, по которым придется идти, ты знаешь получше меня, не говоря уже о других трудностях этого пути. Нет, Фин-Дари, мы не можем позволить себе разбрасываться такой роскошью, как драго­ценное Время. Не можем!

     - Тогда придумай что-нибудь получше, - сварливо предложил рыжий гном. - Или вон "каланчу стукни по лбу, может, ему тогда что дельное в голову придет.

     - Рыжик, будешь давать такие советы, ночью бороду твою обрежу, - зловеще пообещал Джон.

     Фин-Дари ответил известной всему миру комбинацией из пяти пальцев. На-ка, мол, выкуси!

     - Угомонись, чертов гном, - недовольно поморщился я, - не то я сам приведу в исполнение угрозу Джона. Понял?

     Рыжик моментально утих, ибо знал, мое слово твердо, будто сталь. Но все равно, неужели он, придурок, поверил, что я могу посягнуть на его гордость - бороду?

     - Джон, - затем обратился я к великану, - а ты что скажешь? Какое твое мнение?

     - Мнение? - насмешливо хмыкнул тот. - Да вот оно: план Фин-Дари - чушь собачья, вот мое мнение.

     - Эй, эй, каланча, - горячо завозмущался гном, - критиковать-то, поди, легко, а? Это ведь не то, что мозгами поворочать.

     - Да уймись, ты, - С досадой оборвал его Джон. - Мне тоже есть что предложить, исходя из обстановки и положения, в которое мы попали.

     - Ну, ну, - Покровительственно подбодрил Фин-Дари, сверкнув ярко-синими глазами, - выдай что-нибудь этакое, гениальное. И умное-умное!

     - Алекс прав, путь в Бедламные Города долог, а тамошний сброд не настолько глуп, чтобы даже за горы золота отправиться с нами. Дорога в Шервуд гораздо ближе, но особого смысла ехать туда после смерти Робина я не вижу. Вряд ли кто из его вольной братии клюнет на наши рекрутские посулы, насквозь пропахшие паленым даже для зеленого новичка. Исходя из всего этого и из упомянутого Алексом дефицита времени, предлагаю: добраться до Баденфорда, купить вьючных и запасных лошадей, а также все необходимое для дальнейшей экспедиции. После чего втроем топать на выручку эльфийской госпожи.

     Оба мои друга высказались и теперь молча ждали, справедливо полагая, что окончательное решение остается за мной. Да и как иначе? Ведь Арнувиэль - моя девушка, даже почти невеста.

     - Знаете, в общем, и один, и другой план имеет свои слабые и сильные стороны, - дипломатично начал я. - Но ... Я вот тут подумал, что надо было Синди? Правильно, лишить нас союзников в лице Веселого Робина и его вольной ватаги. А так ли для этого необходимо выискивать по лесам самого Локсли? Что, скажем, само по себе не столь просто?

     - Ты имеешь в виду ... - первым начал догадываться Джон.

     - Да, - не совсем уверенно подтвердил я, - думаю, отданная нам Морли голова не что иное, как колдовской муляж. Ну, право, точно не знаю, может, это и впрямь чья-то голова, но только переделанная черной Магией под черты Робина.

     - Может, так, а может, и нет, - задумчиво буркнул Фин-Дари, попыхивая своей трубкой. - Только что и остается гадать.

     - Нет, гном, мы будем знать это наверняка, потому что все-таки отправляемся в Шервудский лес.

     - Смотри, Алекс, - пожал широкими плечами Джон, - тебе виднее. В Шервуд, так в Шервуд.

     - Куда ты, туда и мы, - подтвердил и Фин-Дари, выколачивая пепел из докуренной трубочки о ствол акации. Уже сидя на Дублоне, я сказал:

     - А в Баденфорд нам все равно придется заехать, кое-чем не помешало б запастись да и по пути.

     - Отлично! - сразу оживился гном. - Вечерок посвятим славной игре в кости и разведке местных питейных заведений.

     - Никаких кутежей, - сразу же осадил его я. - Перед нами стоит серьезная задача. Вот о ней-то и надо думать, а не о том, как поставить ее под угрозу.

     Гном пристыжено молчал, но нельзя было сказать, что он полностью со мной согласен. Впрочем, так же, как и гулена Джон, озадаченно скребший затылок пятерней.

     - Да, и вот еще что, - счел нужным напомнить я им, - в городе хорошенько следите за тем, что болтает ваш язык. Не то живо угодите в "Благостную Тишину", некогда церковный монастырь, а ныне филиал Святой Инквизиции. Там таких, как вы "язычников", не слишком жалуют.

     - Люди все же очень злые и опасные создания, - зябко поежился гном. - Ну какое, интересно, дело этим самым инквизиторам до того, во что, скажем, верю я или Маленький Джон?

     - Да они просто хотят навязать своего Бога другим народам, - зло сверкнув глазами, бросил великан. - Вот тебе, Рыжик, и весь ответ.

     - Истина! - согласился я. - Навязать свою веру, чтобы потом обложить церковными налогами и поборами.

     - Ну с нами такой фокус не пройдет, - фыркнул Рыжик. - Мы, гномы, в состоянии спровадить из Оружейных гор, как миссионеров, так и любую призванную ими армию.

     Джон смолчал, но его грозный вид о многом говорил. И я хорошо знал, что если кто-то рискнет задеть интересы или достоинство маленького народа, то великаны, обитавшие по соседству в селениях Красных Каньонов, стеной станут за своих земляков. Как, впрочем, и гномы всегда придут на выручку им, случись какая беда. А гномье войско, закованное в броню с головы до ног, противник еще тот ... Орешек, который мало кому по зубам. Для всего мира, наверное, великое счастье, что войну да походы подземные жители не слишком жаловали. Подвигнуть их на такое можно было, разве что здорово разозлив либо не оставив другого выхода.

     До самого вечера никто из нас не проронил ни слова больше. Не было настроения: у меня из-за разлуки с Арнувиэль, у друзей после разговора о Святой Инквизиции. Да и действительно, особенно в последние годы, церковники уж слишком перехлестывали в своем фанатичном стремлении всех на Континенте подогнать под христианский каблук. А если кто все же дерзал открыто признаться в ином вероисповедании, то его тут же объявляли язычником либо еретиком, а могли и запросто навесить ярлык отступника. Такое обвинение торило прямую дорожку-на костер. И сколько невинных на него пошло, знает один лишь Господь.

     Великанов и гномов пока в открытую не трогали, хотя и косились изрядно. Но ... Это пока, к тому же у отцов-инквизиторов имелись свои методы. Зачем, скажем, кого-то хватать в открытую и будоражить народ? Гораздо проще ведь сделать так, что неугодный попросту исчезнет. А кто разыщет пропавшего в дебрях большого города? Тем более, невозможно будет связать исчезновение с деятельностью слуг Святой Инквизиции. Насколько я знал, те ребята работали профессионально, не оставляя улик и следов. Как, впрочем, и живых свидетелей. Все это, конечно, делалось "во имя Господа". С улыбкой я поймал себя на мысли, что думаю, как отъявленный еретик. Интересно, как бы назвали меня Серые Сутаны, проникни они в мою башку? Э-э, ну, наверное, врагом матери Церкви, гнусным защитником нелюдей и кем еще? Наверное, червем, подтачивающим столп Святой Веры. Да, насчет ярлыков и различного позорного клейма фантазия у Серой Братии работала.

     Иной раз меня вообще посещали крамольные раздумья о том, что Церковь давно переметнулась на службу к Тени. Уж больно усиленно она перерабатывала подлинно хороших людей: или в пепел на своих кострах, или в перегной в тайком вырытыx захоронениях. И это в то время, когда Покинутые Земли неуклонно, пусть и медленно, но продвигаются вперед, подминая под себя все больше и больше тер-риторий Континента. Это в то время, когда вся нечисть сплотилась под одним знаменем - Черного Короля, способного в один прекрасный день обрушиться на Спокойные Земли и затоптать их. Н-да, воистину Церковь, вместо того чтобы стать консолидирующей силой, объединяющей разные народы и государства, напротив, выступала в роли клина между ними. Ирония Судьбы ... Или действительно, по крайней мере, часть церковников сменила Хозяина? Ох, Алекс, Алекс, гореть тебе на костре ...

     Заходящее солнце позолотило горизонт, одело в пурпурные наряды облака, осветило прощальными; ласковыми лучами редкие нивы, появившиеся совсем недавно по обеим сторонам дороги. Скользнуло по кронам березовой рощи и крышам небольшого селения, дворов в двадцать пять-тридцать, обнесенного ocтpым, однако не слишком прочным частоколом. До деревни было рукой подать, но Джон внезапно заартачился.

     - Не поеду! Забыли, черти, что мы таскаем за собой целый воз неприятностей? Опять хотите оделить ими невинных людей, гостеприимно предоставивших кров и еду? Если нет, то я предлагаю переночевать вон в том леску. И если гаду Морли приспичит его сжечь, сильно горевать не стану.

     - Скажи лучше правду, Джон, - насмешливо хмыкнул гном, - тебе ведь просто жаль денег, которые придется выложить хозяевам за понесенные убытки.

     - Дурень! - шикнул великан. - Ехидный, маленький клоп. Kpoвопийца!

     - А ты ... Знаешь, ты кто? - постарался не остаться в долгу неугомонный Фин-Дари.

     - Хватит вам, - я решительно прервал назревавшую словесную дуэль. - Не надоело еще? Совсем как в старые добрые времена. Лучше давайте-ка поторопимся, смотрите, как быстро темнеет. А до рощи еще минут десять хода.

     Миновав деревеньку стороной, мы под перелай чутких сторожевых псов уже в густеющих сумерках добрались до первых берез. Сама роща оказалась невелика, но все деревья были как на подбор: высокие и могучие. Сочной травы между ними хватало, мы расседлали коней"и пустили их пастись. Все трое: небольшой, косматый Уголек гнома, Таран великана и мой золотистый красавец Дублон, являлись старыми знакомцами и потому, никогда не задираясь, прекрасно ладили. Хм, вот бы Фин-Дари с Джоном взяли С них пример.

     Наскоро поужинав да попив горячего чаю, решили ложиться спать.

     Густая трава оказалась настолько мягка, что напоминала пушистый ковер, который, едва я закрыл глаза, поднялся в воздух и понес седока в волшебный мир сновидений. Я увидел с небесной высоты Старого Бэна, старательно пропалывающего наш маленький огородик от сорняков. Заметив мое появление, дед долго с укоризной смотрел в глаза и молчал. Уж лучше бы отругал, все ж легче было бы …

     Потом стала сниться нянюшка, она улыбалась и что-то ласково говорила, правда, я не слышал ее слов, но все одно на душе полегчало, словно узнал какую-то радостную весть.

     Проснулся я часа в два ночи от грандиознейшего ливня. Небеса словно прорвала стена сплошной, отвесно падающей воды. Рядом, ругаясь, на чем свет стоит, барахтались в лужах Джон и Фин-Дари. А тут еще вдруг налетели порывы сильного, холодного северо-западного ветра, заставившего "цокать зубы в усиленном режиме. Все же сообща мы довольно быстро поставили палатку и заползли в ее уютное нутро, надежно спрятавшись от непогоды. Благо запасная одежда находилась в кожаных мешках и потому не промокла. Вытеревшись насухо и переодевшись, приятно было послушать бессильные завывaния ветра, швырявшего на стены нашего убежища целые водяные шквалы. Так, с легкой блаженной улыбкой на устах Я задремал во второй раз. Часов в шесть меня и Рыжика растолкал Джон, на удивление, поднявшийся раньше всех.

     - Вставайте, лежебоки, - деланно сердито ворчал он, - я тут, видите ли, стараюсь, пропитание им готовлю, а они дрыхнут, будто сурки. - Знаете, балбесы, чего мне стоило огонь развести? Дрова-то насквозь мокрые!

     - Невелик подвиг, - начал выпендриваться гном, - чем даром мучиться, лучше б ты, великанище, чуток серым веществом пошевелил. Глядишь, может, тогда и догадался бы воспользоваться сухим спиртом. Хм, хотя О каком сером веществе может идти речь? Откуда ему взяться у нашего слона? Э-хе-хе!

     - Сухой спирт беречь надо,- насупился слегка обиженный Джон,- На чем готовить будем в землях покрытых Тенью.

     - Пустяки, - беспечно отмахнулся Фин-Дари, - все равно в Баденфорде придется запасаться всем необходимым. Вот там и прикупим спиртягу, что в глотку не льется.

     - Вот когда приобретешь, - хозяйственно приосанился Джон,- тогда и будешь разбрасываться. А пока надобно экономить.

     - А что, - нашелся изобретательный гном, - в общем-то, хорошая идея. Экономить! Только знаешь, раз ты ее подал, давай с тебя и начнем. У нac, знаешь ли, любезный Джон, продуктов осталось в обрез, так я думаю, надо это... Порцию тебе вполовину урезать. А там приедем в славный город Баденфорд, все прикупим, запасем, вот тогда и поешь вволю. Ну как, каланча, мысль нравится?

     Не сдержавшись, я идиотски хихикнул.

     - Очень смешно, - Джон окинул меня с головы до ног укоризненным взглядом. - Мало того, что этот никудышный гноменыш издевается в открытую, так еще и ты, серьезный человек, подпрягаешься.

     - Я нейтральная сторона, - поспешил дипломатично заверить я,- но если тот из вас, у кого рыжая борода, брякнет за утро еще хоть одно кривое слово, то клянусь Памятью Предков, ему точно до самого Баденфорда придется обходиться половиной пайка.

     Фин-Дари благоразумно промолчал, но правую руку сунул себе за спину. И я, хорошо зная его, был совершенно уверен: там, в виде красноречивой фиги и притаился ответ. Подсев затем к парующему котелку, мы живо уплели аппетитнейший соус - конек кулинарного искусства нашего Джона. Съели по внушительному бутерброду с сыром и ветчиной, и запили все это горячим, бодрящим чаем.

     Потом, пока они обменивались легкими колкостями, упаковывая наше имущество в мешки, я отправился к тихо журчащему ручью, неспешно протекавшему через рощу. Прошедший дождь сделал его полноводней, но для того, чтобы побриться, помехой это не было. Хорошо Фин-Дари, никаких забот в этом плане, да и Джону, пожалуй, тоже, он носил небольшую бородку и усы, подравнивая лишь изредка их ножницами.

     В восемь утра или около того мы покинули березовую рощу. Грунтовая дорога нещадно раскисла, грязь хлюпала, чавкала, словно болото, всячески затрудняя наше продвижение вперед. Благо через пару часов мы свернули на тракт, худо-бедно выложенный старыми, потрескавшимися плитами. Засеянные поля стали попадаться чаше. Ветер гнал рябь по их золотистой либо еще зеленой поверхности.

     Навстречу проехал, а одна телега с работниками, потом целая кавалькада"возов, запряженных мулами. Крестьяне с любопытством окидывали нас взглядом и тут же забывали, дел было невпроворот, а здесь, невдалеке от Границы, они всякого повидали. Так разве их удивишь компанией гнома, великана и человека?

     В полдень вдалеке блеснуло серебром, что говорило о появлении реки. Это была наша старая знакомая - Виски, разлившаяся здесь на добрых полтора километра. Кони быстро донесли нас до ее поросших густым камышом берегов. Проехав еще метров пятьсот по тракту вдоль реки, мы оказались у первых домов большого поселка, вся оборона которого состояла из когда-то глубокого, но теперь полуобвалившегося рва. Через него был переброшен подъемный мостик, давно и прочно вросший в землю. Впрочем, здесь любой дом мог служить при необходимости крепостью, о чем недвусмысленно говорили прочность каменной кладки, узкие окна, скорее похожие на бойницы, да прочные дубовые двери, обитые листовым железом.

     "Золотое Дно" - вспомнил я название поселка, данное не ради красного словца. Лет эдак тридцать-тридцать пять тому назад на здешнем песчаном берегу обнаружили золото. Располагалось оно неглубоко, да вот беда, назвать уж сильно богатым это месторождение было нельзя. Словом, пока сюда добралась основная масса старателей, искать-то было уже "нечего. Те, первые, конечно, нажились, понастроили дома, обзавелись семьями, а опоздавшие молодчики уехали не солоно хлебавши. Что поделаешь, целомудренная шлюха Удача улыбается не каждому.

     Взрослых людей на улице поселка попадалось мало, кто, видно, рыбачил на реке, кто в поле работал, а кто и по торговым дедам находился в плавании. Одни лишь загорелые до черноты мальчишки проносились шумными воробьиными стайками по направлению к реке. Н-да, солнышко припекало, и, несмотря на прошедший дождь, становилось жарковато.

     Миновав поселок и пляж с купающейся ребятней, мы подъехали к неуклюжему, однако же, прочному парому, лениво покачивающемуся на мелкой волне. Сам паромщик в ожидании работы спал в прохладе примитивного шалашика, построенного в центре.

     - Эй, почтенный, - окликнул я его, - ночью-то, что делать будешь?

     Соня и ухом не повел, лишь слегка дрыгнул торчащей из шалаша ногой. Что, вероятно, означало: отстаньте и катитесь к черту. Хмыкнув себе под нос, я запустил в лентяя камешком. Без толку, тот просто-напросто запрятал вовнутрь обе ноги. И тут в дело вмешался Маленький Джон. Спрыгнув со своего Тарана, он с берега сиганул на борт, на самый его край, что привело к некоторому крену. Но и этого оказалось достаточно для того, чтобы из убежища в центре вместо бессловесных ног показалась всклокоченная голова.

     - Кому тут делать нечего? - недовольно завопил он и, правда, сразу же осекся, осознав габариты великана. Потом, наверное, от страха, да и еще не полностью проснувшись, по-козлиному заблеял: - М-м-м-м!

     Джон терпеливо ждал. Наконец беднягу прорвало: - М-милорд! Ч-что угодно вашей милости? "Милорд" приосанился и сказал:

     - Угодно на тот берег, да поживей.

     - Хм, но ... - взгляд испуганного малого лет двадцати стал слегка нагловатым. - Вас, как вижу, всего трое, а мэр велел отчаливать лишь тогда, когда наберется хотя бы человек десять.

     - Ты что, малограмотный? - вдруг сурово спросил Джон.

     - Ну, нет, - несколько стушевался паромщик,- грамоте хорошо обучен.

     - Да? Вот как? - изумился великан. - Не умеешь считать до десяти и думаешь, что хорошо? Ох, уж эта нынешняя молодежь, сплошное разочарование!

     Если б я даже и хотел, то все равно удержать друга вряд ли бы успел. Джон, несмотря на вес и размеры, имел поразительную ловкость и быстроту. Схватив строптивца за воротник, он мигом с головой окунул его в воду. Тот в панике забился, но совладать с Джоновой рукой вряд ли смогли б и десять таких, как он. Дождавшись пузырей, великан соизволил вытащить его на поверхность. Бедняга хватал ртом воздух, словно рыба, при этом кашлял и смотрел вокруг ошалевшими, дикими глазами.

     - Ну вот, дорогой юноша, - обратился мой друг к пареньку,- посмотрим теперь, хорош ли метод обучения старины Джона. Считай-ка нас опять.

     - Один, два, три, - послушно начал юный паромщик, на секунду запнулся, Потом продолжил, глянув 'на коней, - четыре, пять, шесть, - потом снова на нас. - Семь, восемь, девять ...

     Я едва сдерживался, чтобы не заржать. Фин-Дари любовался на спектакль, улыбаясь до ушей. Но Джон, строгий учитель дядюшка Джон, был сама невозмутимость.

     - Гм, сам теперь видишь, юноша, мой метод совсем неплох. М-да! Ведь еще пару минут назад ты умел считать всего лишь до трех, а сейчас до девяти. Прогресс налицо, но ... Боюсь, придется повторить урок. Что поделаешь, надо, милый, надо.

     - Нет! - истошно завопил паромщик. - Не стоит! Я десятый.

     - Ага, - удовлетворенно кивнул Джон. - честно говоря, рад за тебя. Оно, знаешь, грамотному человеку легче в жизни. Глядишь, еще и звездочетом придворным заделаешься, не раз тогда помянешь меня добрым словом. Да, надо б с тебя плату за обучение взять, но уж ладно, я сегодня добрый. Гей, друзья! - обратился он затем к нам. - Поторопитесь, отплываем.

     Бледный, как сама смерть, паромщик перекинул на берег широкие сходни, по которым мы с гномом завели лошадей. Не прошло и пяти минут, как наш "ковчег" благополучно отчалил. Уже на другом берегу Джон, покровительственно похлопав парня по плечу, дал тому целую пригоршню медных монет, после чего посоветовал:

     - Тренируйся, дружок, вместо того, чтобы дрыхнуть. Не ленись и достигнешь таких высот! Вот представь, едем мы назад, а ты, сердешный, уже и до двадцати считать умеешь. Плохо разве?

     - Хорошо, господин, - несчастным тоном пробурчал "ученик" и совсем тихо добавил: - Чтоб ты издох, собака.

     - Что такое? - навострил уши великан.

     - Да так, ничего, - побледнел, словно бумага, парнишка, - жалко, говорю, расставаться.

     - А-а, - понимающе протянул Джон, - мне тоже, но что поделаешь, такова жизнь. Прощай, юноша. Вперед, друзья!

     Мы перебрались с парома на берег. Фин-Дари, сходивший со своим Угольком последним, сунул пацану в руку серебряную луну, и лицо того вмиг просветлело. Но кланяться нам вослед желания он не проявил. Что было вполне понятно.

     2 глава

     Изгои

     С этой стороны реки тракт сделался пошире, да и состояние его заметно улучшил ось. В иных местах виднелись даже новые плиты, положенные взамен разбитых, а на развилках стали появляться указатели. Чувств овал ось приближение большого города. Теперь поля, огороды тянулись сплошной, нескончаемой чередой, а к вечеру мы оставили позади пять или шесть вполне приличных по размеру деревень. И движение в здешних местах было оживленнее: телеги, возы с сеном сновали друг за другом, то и дело попадались стада коров, овец, коз, переходящих с пастухами дорогу и на время препятствующих движению. На полях суетились фигурки крестьян, спешащих до заката сделать все свои дела и отправиться домой. Правда, порой на границах наделов виднелись островерхие шалашики, в которых иные работники, наверное, оставались на ночь.

     Несколько раз нам навстречу попадались разъезды конной стражи, но документы потребовали только невдалеке от Баденфорда, да и то жандармы. Эти мудаки всегда были рады придраться к чему угодно и к кому угодно. Хотя с нами они обошлись вполне вежливо, вероятно, их впечатлили размеры Маленького Джона да мои бумаги, где черным по белому, при наличии множества печатей и затейливых подписей удостоверялось, что их податель является не кем иным, как сиятельным князем, сеньором всех Лонширских земель и угодий.

     В свое время Старый Бэн положил много сил и времени, чтобы убедить меня подать прошение в Судебную Палату Континента о восстановлении и подтверждении прав. После чего пришлось затратить уйму золота и нервов, являясь на несчетное количество заседаний, где заслушивались оставшиеся свидетели: наши соседи дворяне, а то и просто вольные йомены, жившие на землях Лоншира. В общем, всех этих дурацких процедур было не перечислить, но в итоге, совсем замотанные, мы получили с дедом на руки все нужные документы на гербовой бумаге, с тьмой печатей и автографов. Вот уж "радость"-то была! Получил во владения княжество, которого в принципе нет!

     Дед, однако, придерживался другого мнения, говоря, что само по себе подтвержденное высокородное происхождеие значит в жизни очень многое. Но что-то, честно говоря, я как-то не замечал. «Золото, - твердил я деду, - все подкрепляется золотом, а иначе самое высокое звание останется пустым, ничего не значащим звуком.»

     Старый' Бэн слушал, но оставался непоколебим. Что делать, человек старой закалки, хотя отчасти он, наверное, прав. "Ох, - про себя тоскливо вздохнул я, - деда, деда, как же по тебе соскучился твой беспутный внук. А теперь и не знаю, свидимся ли когда вновь? Такие вот дела ..."

     В сам город в тот день мы так и не попали. Не успели на десять-ятнадцать минут - и массивные городские ворота со скрипом и лязгом затворили. Фин-Дари расстроился, да и Джон, пожалуй, тоже. Видно, идея гульнуть крепко сидела в их шальных головах. М-да, чуток развеяться им-таки не повредит. Тем более перед смертельно опасным предприятием. Итог которого и самый ярый оптимист вряд ли увидел бы в розовом свете.

     Разведя на пригорке костерок, мы занялись делами: гном куховарил, Джон возился с лошадьми, а я, разбив палатку, принялся штопать кое-где порвавшийся плащ. Изредка до меня доносилось ворчание Рыжика по поводу скудного разнообразия оставшихся продуктов, что впрочем, не помешало ему приготовить вкусный и сытный ужин. Потом, уже на полный желудок, они раскурили свои трубки, стараясь "нечаянно" дунуть в мою сторону.

     - Паразиты! - не выдержал в итоге я и запустил в каждого большой пригоршней каштанов, в изобилии валяющихся неподалеку от растущего рядом мощного старого дерева. - Да мы. не специально, - завопили, оправдываясь, оба, старательно закрываясь от повторной атаки, - это ветер так дует.

     - Ветер? - ухмыльнулся я, метко кидая по ним еще и еще.

     - А чего тогда на меня орете? Это не я, это ветер по вам швыряет каштаны, - после чего продолжил обстрел.

     - Хватит! - первым запросился Джон, покаянно подняв над головой руки. - Ну настоящий пацан. Ой, черт! Хватит, тебе говорю.

     - Ладно уж, - смилостивился я, прекращая "дуновение", - но в обмен с тебя анекдот.

     - Идет, - охотно согласился Джон и, потирая голову, поудобней уселся у потрескивающего костерка Э-э, про что б это рассказать ... Гм, как назло ни фига в голову не приходит. Оно и конечно, когда путешествуешь в такой компании, поневоле чуток отупеешь.

     - Джо-он! Не отвлекайся.

     - Ага, ну да ладно. Идет, значит, по пустыне странник голый, но в изящной шляпе, совершенно не защищавшей от солнца. Навстречу ему караван. Старший охранник спрашивает: "А отчего это ты, мил человек, голый?". "Так все равно ж никого нет", - отвечает тот. "Ну ты даешь, - удивляется охранник. - А шляпа тогда зачем?". "Как зачем? А вдруг кто-нибудь попадется".

     - Гы-гы, - заржал гном, - еще рассказывай, только не такое старье.

     - Один монах возвращался из далекого паломничества на родину.

     Проезжая лесом, он заметил сидящего высоко на суку молодца, который усердно орудовал топором. "Что ты делаешь, безумец? - в ужасе вскричал монах. - Ведь сук упадет вниз". "Не такой уж я и безумец, - с достоинством отрезал молодец, - ибо тоже подумал об этом и потому крепко привязал его к себе".

     Тут уже, не выдержав, засмеялся и я.

     - Та-ак, что бы еще вспомнить? - задумался на мгновение Джон

     - А, вот, только, чур, последний. Ловил, значит, рыбак в море рыбу, но что-то удача в тот день отвернулась от него. Вытягиваемая из воды сеть каждый раз оказывалась пустой. Все же напоследок он таки кое-что выудил. Правда, это была всего лишь старинная бутылка, запечатанная странной, серебристой смолой. Откупорив ее, он здорово испугался, ибо из отверстия повалили клубы дыма, принявшие очертания демонической фигуры.

     "Слушаю и повинуюсь! - прогрохотал чудовищный голос. - Загадывай три желания, но прежде хорошо подумай.

     "Чего ж тут думать? -сразу приободрился испугавшийся было рыбак. - Хочу иметь сто наложниц".

     "Вот они", - указал джинн на внезапно возникшую на берегу целую толпу полуголых красоток.

     "Так, - радостно потер руки рыбак, - хочу еще иметь и дворец". "Полюбуйся", - джинн про стер руку в сторону прежде пустого мыса, на котором теперь сияли купола и высились зубчатые башни.

     Над третьим желанием рыбак действительно долго думал, наконец, он сказал: "Хочу, чтобы достоинство мое мужское доставало до дна лодки".

     "Проще простого", - откликнулся джинн, щелкая пальцами.

     Выскочившая из воды акула тут же откусила бедняге ноги и достоинство его в самый раз стало достигать лодочного дна.

     "Всего хорошего, - пожелал напоследок улетающий джинн. - И прощай. Я дал тебе все, о чем ты просил".

     - Никогда слишком долго не ломай голову, - сделал философское заключение Фин-Дари, - целее будешь. И вообще, пускай кони думают, у них головы-то побольше будут.

     - Такой размышляющий конь, - усмехаясь, в тон ему ответил я, - может и не позволить на себе ездить. Всяким там ленивым гномам.

     - Да пошел ты, - Фин-Дари с хрустом потянулся и предложил: - Давайте лучше спать. Не знаю, как на кого, но на меня Джоновы басни словно снотворное: послушаю-послушаю и глаза начинают слипаться. Наверное, это от того, что Джон их рассказывает таким заунывным тоном ...

     - Ну, наглец! - возмутился от души великан. - Сначала, значит, слушает, раскрыв рот, а потом хнычет, не нравится, мол, ему что-то. Свинтусяра!

     В палатке Фин-Дари вертелся до тех пор, пока Джон всерьез не пригрозил отправить его спать на свежий воздух. А там после дождя было сыро и прохладно, гном это живо смекнул и утих. Но все одно, после он здорово отыгрался, всю ночь во сне немилосердно пиная то меня, то Джона.

     "И как с тобой только спят твои девки? - не единожды чертыхаясь; удивлялся я. - Да любой бы, увидевший под утро снятую тобой "мамзель", решил бы, что ты всю ночь зверски ее насиловал". А на рассвете великан, потирая бока, посочувствовал матери Рыжика.

     - Вот бедная женщина. Да ей, сердечной, за то, что выносила этакого "дятла", памятник при жизни надо поставить.

     - Но, но, каланча, - погрозил литым кулаком гном, - маманю не трожь. Не советую. А то задам трепку и не посмотрю, что ты у нас такой амбалистый мужичок. Усек?

     Джон щелкнул Рыжика по носу, тот в отместку мощным тычком попытался сбить его с ног. Потом, конечно же, поддавшись, Джон упал, и оба, барахтаясь, завозились у самой палатки, которую, ясное дело, вскоре и завалили. Я терпеливо ждал, прекрасно зная, что мои друзья порой превращаются в озорных, задиристых мальчишек. Но стоит им без помех дать выпустить пар - и они вновь становились взрослыми людьми.

     Вскоре мы уже подъезжали к только что открывшимся городским воротам, на которых была витиеватая резная надпись: "Добро пожаловать в Баденфорд". Три заспанных стража Порядка, дежуривших на входе, хмуро оглядели нас с ног до головы, после чего главный, сержант, непреклонно возвестил:

     - С вас, судари, три средних луны - пошлина за въезд в город.

     - Ты че, милейший, спятил? - вытаращился на него Джон. - Да это же грабеж среди бела дня!

     На сержанта грозный вид великана, однако, не подействовал.

     Здесь он был в своем праве, а мы всего лишь путники, которых за день проходит несчетное количество. Равнодушным, заученным тоном он пояснил:

     - Мэрия ввела пошлину полгода назад в целях пополнения городской казны. А тариф такой: крестьяне, ремесленники платят один медный шиллинг за душу, купцы - мелкую луну, господа-дворяне - по средней луне. Вы ведь, как я полагаю, господа?

     - Они самые, - гордо подтвердил гном, кидая сержанту три монеты. - Лови, шкуродер!

     Баденфорд был старинный город: улочки, площади сплошь покрывал красновато-коричневый булыжник. Хватало здесь и красивых зданий, утопающих в зелени каштанов, берез, тополей, орехов. Даже дома простого люда и те многие имели ухоженный, привлекательный вид.

     - Здесь неплохо, согласен, - оглядываясь по пути, ворчал Маленький Джон, - но все же это не музей, чтобы драть за смотрины такие деньги.

     - Черт побери! - в унисон ему взметушился гном.- Нам следовало узнать, сколько эти грабители берут за выезд. Может, мы тогда объехали бы эту "деревню" стороной?

     - Успокойся, Рыжик, - утешил я его. - Обычно уезжающие уже ничего не платят.

     - Угу, - пробурчал гном, - так это ж обычно.

     - И вообще, из-за чего сыр-бор? Многие города, особенно вольные, берут пошлины и, кстати сказать, весьма разнообразные.

     - Но, согласись, умеренные! - поднял вверх указательный палец Фин-Дари. Великан с ним согласился.

     - А здешние иначе, чем шкуродерскими не назовешь. Три серебряных луны! Да они так отпугнут от себя всех потенциальных покупателей.

     - Ну это их проблемы, - пожал плечами я, - наше дело приобрести тут нужную амуницию, продукты, кое-что из оружия и запасных лошадей.

     - Приобретешь, как же, - не успокаивался гном, - представляю, какие у них цены на базаре. Наверняка аховые.

     - Не хнычь раньше времени, Рыжик, - посоветовал Джон, оглядываясь по сторонам, - вот сейчас приедем и все узнаем.

     - Эй, милейший, - обратился он затем к прохожему, испуганно втянувшему голову в плечи. - Как тут у вас поскорее добраться к базару?

     - Оч-чень просто, с-сударь, - слегка заикаясь, ответил гражданин лет сорока пяти, с внушительной лысиной, проглядывающей из-под небольшой соломенной шляпы. - Вот через этот переулок выедете на улицу Роз, потом свернете на улицу Каменных Львов и, минуя площадь Согласия, прямиком попадете на баденфордский рынок.

     - Хм, да, совсем рядом, - пробубнил под нос гном, - а главное - напрямик.

     Людей вокруг нас прибавилось: конные и пешие, они спешили в основном в ту же сторону, что и мы. Несколько раз навстречу или обгоняя, проносились даже кареты с гербами, создававшие впечатление', будто они одни на дороге. Народ разбегался, всадники сторонились, но мы, понятное дело, держали марку, не отступая и на миллиметр. Верзилы-кучера ругались, но ... Все же объезжали стороной. Ведь за версту видно было, что мы за птицы и из каких прилетели краев.

     Улица Роз действительно оказалась усаженная розами, которые росли где только можно: на клумбах перед домами, в цветниках на балконах, выглядывали из распахнутых настежь окон и даже вьющейся колючей и ароматной стеной оплетали иные коттеджи едва не до самой крыши. Вот уж поистине, где прекрасная половина человечества, наверное, чувствует себя, как в раю.

     Улица Каменных Львов тоже была под стать своему названию: царственные звери из мрамора, гранита и песчаника украшали парадные, оберегали подъезды, лепными барельефами выступали из зубчатых оград, окружающих богатые дома и дворы. Дверные ручки и те, все без исключения, оказались выполнены в форме львиной головы. Фин-Дари вертелся во все стороны, с любопытством разглядывая застывший в разных позах зверинец и время от времени восхищенно басил:

     - Вот чудища-то! Ох, видать, серьезные! Такие хвоста себе накрутить вряд ли позволят.

     - Уж будь, уверен, - улыбаясь, подтвердил Джон, попутешествовавший по тунистанским пустыням.

     - Вот бы к такому в логово, - вообще размечтался гном, - кинуть скотину Ларса. Интересно, лева его сначала задавил бы, а уж потом стал есть или все-таки живьём слопал, брыкающегося?

     - Нет, что ты, Рыжик, - с серьезной миной возразил я, - он бы его сперва посолил, потом слегка поджарил, а после уже задавил и, облизываясь, скушал.

     - Не обламывай детские фантазии нашего коротышки, - ухмыльнулся Джон, - не то он разрюмсается, а мамкина сиська далеко.

     - Знаете, кто вы? - гном смерил нас обоих не очень одобрительным взглядом. - Шутники-неудачники, к тому же мнящие себя умниками. Да - да, я на вашем месте не стал бы претендовать на наличие в башке серого вещества. То есть мозгов. Знаете, ими думают?

     - Знаем-знаем, - с видом круглых идиотов закивали мы, - но не очень понимаем.

     - Бэ-э-э! - даже проблеял Джон.

     - Придурки, - вздохнул гном. - Вокруг такая красотища, а они, бестолочи, прицепились ... Да, впрочем, что с вас взять? Хулиганье!

     Площадь Согласия, на которую мы только что въехали, представляла из себя квадрат примерно пятьсот на пятьсот метров, выложенный в отличие от других, виденных уже мест города бледно-серыми плитами. Посреди нее высилась скульптурная композиция: двое дворян весьма задиристого вида, бросив под ноги шпаги, обменивались крепкими рукопожатиями.

     - Халтура! - с видом крупного знатока оценил Рыжик. - В этом, с позволения сказать, "труде" не-чувствуется вложенной души.

     - Уж ты бы вложил, "ваятель", - не сдержавшись, хохотнул Джон. - Видел я, как ты из дерева вырезал статую Хильды, официантки из заведения старины Лиса. И ведь предупреждал дурня: оставь это дело. Нет, не послушался, завершил. И что? Привел Хильдочку полюбоваться, а она, сердечная, бац и в обморок! Очнулась, значит, И говорит: "Какой же ты, Рыжик, извращенец. Ну зачем придумал этакое чудовище с дойками до пупа, с крыльями вместо рук, да еще и с лицом, похожим на мое? А ноги? Почему одна нога толще и короче, а другая тоньше и длиннее?".

     - Надо же, вспомнил злодей, - помрачнел вдруг гном.- Да, я готов признать, кое-какие недочеты там имелись. Но, в общем и целом, вещь получилась отпадная.

     - Туфтовая, - передразнил его Джон.

     - Отпадная, - упрямо отстаивал свое творение Фин-Дари, - в лучшем смысле этого слова. Жаль, ты, Алекс, ее не видел.

     - Повезло человеку, - искренне порадовался Джон.

     - Она была такая ... - Фин-Дари, не обращая на великана внимания, в восторге закатил глаза. - Ну, словно материализовавшаяся мечта. Но что делать, - потом философски закончил он, - гениев не ценили и не понимали во все времена. Не я первый, не я последний ... Горькая истина ... Н-да!

     - Утешься, о, великий, - с легкой чернотой пошутил Джонни, - после смерти тебя обязательно вспомнят. Ну непременно.

     Рассеянно слушая болтовню друзей, я заметил впереди нас, но только чуть правее небольшую кучку людей, стоявших вокруг молодого светловолосого парня в скромном простом одеянии. Мы подъехали поближе и услышали:

     - Как можно верить тому, что они служат Господу нашему? Разве Всевышний завещал им вести такую жизнь? Быть сытыми, когда народ голодает? Облагать непомерными податями полунищих крестьян, живущих на церковных землях? Совращать малолетних? Сжигать на кострах и ломать на дыбах людей, вся вина которых состояла лишь в том, что они пытались хоть как-то отстоять свои права? Или попросту сказали неосторожное слово? - все вопрошал и вопрошал паренек.

     - Он правильно говорит, - глухо поддержал его угрюмый горожанин с медным значком Гильдии Кожевников. - Святые отцы, почитай, всегда пили с нас кровь, а в последнее время так и вообще стали в ней купаться.

     - Так оно и есть, - всхлипнула рядом женщина, - плещутся ироды в крови да в слезах. Вон моего сыночка забили плетьми только за то, что нечаянно забрызгал грязью отца инквизитора. До сих пор, сердечный, с кровати не встает ...

     Светловолосый внимательно слушал и кивал. Мы находились совсем близко от него, так близко, что я даже смог рассмотреть веснушки на нежной коже лица. Между тем паренек понес, по меркам Церкви, еще большую ересь.

     - Знайте же! - торжественно со значением обратился он к присутствющим. - Я Богом посланный Мессия, призванный восстановить справедливость и защитить униженных.

     - И как же ты нас защитишь-то? - откровенно недоверчиво хмыкнул пожилой мужчина в поношенной, но чистой одежде. - Разве что молниями небесными поразишь все эти обители порока: церкви да монастыри?

     - Лучшее оружие - правда, - с достойной восхищения наивностью ответил светловолосый, - Я буду всегда и везде открывать людям глаза. Буду убеждать священнослужителей обратиться, наконец, к нуждам народа. Буду говорить им о том, чего ожидает от них Бог. Напомню о Царстве Небесном, кое не всем, очень не всем открывает свои врата. И о Геенне Огненной, поджидающей грешников, тоже напомню, если они позабыли.

     - Да кто ж тебе позволит, - без деликатности оборвал его здоровяк с красным обветренным лицом моряка. - Сгребут в момент ока да в темницу упрячут, а то и на костер угодишь.

     Окружающие согласно загудели:

     "Мореход здраво рассуждает, - подумал я, - да только он забыл упомянуть о том, что прицепом схватят еще и тех, кто, разинув рот, слушал этого Мессию. А там, в пыточном подвале Инквизиции, доказывай потом, какой ты хороший и верный сын Старушки Церкви".

     Умные мысли вылились в конкретное предложение:

     - Давайте, друзья, отсюда рвать когти, что-то мне здесь чудится запах паленого.

     - И мне, - охотно согласился Фин-Дари. Великан лишь пожал широченными плечами.

     Уже отъезжая, я, не сдержавшись, обернулся. Странный парень и на Мессию то не похож: вместо черных волос - светлые, да и веснушки, которые совсем не подходили под облик Спасителя рода человеческого. Но вот глаза ... Заглянув в них, я тут же непроизвольно вздрогнул. Глаза были печальные, добрые и всепонимающие. Наверное, такие, какие и должны быть у настоящего Божьего Сына. С усилием я отвернулся. И лезет же в голову всякая блажь ...

     Больше не мешкая, мы покинули площадь. Широкая дорога, по которой туда и сюда катились возы, вскоре привела нас к гостеприимно раскрытым воротам городского базара, огражденного фигурным металлическим забором. Два старика у натянутой цепи, одетые в синюю униформу базарных служащих, красноречиво потерли друг о друга указательный, средний и большой пальцы. Жест понятный везде и всюду.

     - Эгей, дедули! - Рыжик на сей раз из жадности или, как по его обычной версии, из бережливости полез в бутылку. - Наша компания не из господ будет. Стало быть, сколько с нас причитается?

     Низенький, кривоногий дедок хитро прищурился:

     - Шутите, господин гном, мы, знамо дело, не шибко ученые, но знаем: те, кто с границы, те все господа. Уж не обессудьте, так оно повелось. Да вы и сами всех к тому приучили. Ведь если что вам не по нраву, так вы сразу в морду, и не глядючи, кто там: холоп али лорд.

     - Тьфу, на тебя, старый прыщ, - в сердцах ругнулся Фин-Дари. ­Ну-ка, быстро колись, сколько еще на нас заработает ваша вонючая мэрия?

     - С вас, почтенные сеньоры, всего три мелких луны либо одна большая, полновесная.

     - Всего-то? - возмущенно прогрохотал Джон. - В этом проклятом городишке вампиризм процветает среди бела дня. Ловите деньги, кровопийцы!

     - Да мы здесь при чем? - оправдываясь; прогнусавил второй дед, толстый и розовый, словно поросеночек. - Пока в наш городской монастырь не перебрались отцы-инквизиторы, все по-другому шло.

     Кривоногий предостерегающе ткнул приятеля кулаком в бок, но тот, на мгновение запнувшись, таки продолжил:

     - Теперь же всем в Баденфорде заправляют "они. И думаете, из всего собираемого серебра много попадает в казну города?

     - Понятно, - выдавил из себя гном и, оглянувшись на нас, вдруг окрысился. - Что замерли статуями? Все подгоняй вас да подгоняй. А ну шевелись! У, бездельники!

     Дедки проводили сердитого "крутого" гнома уважительными взглядами, в коих читалось: "Надо же, росточком не вышел, а такими верзилами помыкает".

     Торги только начинались, однако людей хватало. Без лишней спешки мы объехали, приценяясь, оружейные ряды. Цены; конечно, кусались, но в принципе так обстояли дела во всех землях Континента. Все же в итоге мы приобрели три новеньких дальнобойных арбалета, три кавалерийских копья, новую тетиву для луков, внушительный запас стрел и достойный восхищения комплект стальных метательных звездочек, каждый десяток которых был разной конфигурации. На их изготовление пошел добротный материал, к тому же остры они были, словно бритвы, да еще и отшлифованы изумительно. Словом, для пони мающего человека, то есть меня, цацка оказалась в самый раз. Фин-Дари, наш негласный министр финансов и экономист, что-то невнятно бормотал, однако заплатил не колеблясь. Знал, жмот этакий: от них тоже будет зависеть сохранность его рыжей шевелюры.

     После мы отправились туда, где продавали "тряпки". Запасное белье, верхняя одежда и новые маскировочные плащи вовсе не были лишними. Из съестных припасов постарались набрать таких продуктов, как сушеное мясо, галеты, сухофрукты, порошковое молоко, сушеный картофель и чай. Все это имело малый вес, но в походе силы поддерживало хорошо. Ко всему этому у нас имелись еще кое-какие припасы. С учетом того, что мы рассчитывали дорогой хоть иногда охотиться, то всего этого должно было хватить надолго.

     Между тем Фин-Дари, попав в свою стихию, прямо-таки сиял, самозабвенно торгуясь и мелочась так, что нам с Джоном порой становилось стыдно. Тогда мы делали вид, будто к рыжему, настырному гному отношения не имеем, ну ровно никакого. Правда, это удавалось с трудом, потому как Фин-Дари постоянно хватал нас за рукава и бесцеремонно тянул, призывая в свидетели ужасного скупердяйства торгашей. Хотя, если честно, скупердяем был как раз он сам. Что, впрочем, сэкономило нам кучу денег.

     Разочарование принесли конные торги: цены здесь оказались столь высоки, а товар столь низкого качества, что пришлось ограничиться лишь покупкой трех вьючных лошадей. Запасные же лошадки остались только мечтой.

     Нагруженные товарами, мы миновали базарные ворота с отсалютовавшими нам дедками и поехали в направлении площади, ибо другие улицы почти все вели в бедные кварталы, а оставаться там, на ночлег что-то не хотелось. Деньги имелись, и одну ночь можно было позволить себе провести в пристойном и респектабельном заведении. Ведь мы хоть и привычные ко всему люди Границы, но все же и не бродяги какие-нибудь. Как сказал старикашка - "господа". Так сказать, дворяне Меча и Кинжала. Хотя Джон, скорее, дворянин Бревна и своей Булавы. Но это если подойти к данному вопросу с юмором и практицизмом.

     Как и следовало ожидать, ни Мессии, ни его слушателей на площади не оказалось. Они либо разошлись, либо их сцапали. Второе, наверное, было ближе к истине. Но каждый сам выбирает свою Судьбу. И тот конопатый, несмотря на идиотскую наивность, прекрасно понимал, чем рискует. Великий Создатель, будь милостив, хоть умирать давай подобным придуркам легкой смертью. Ведь и так бедолаги всю жизнь маются. Всем блага желают. А толку от этого? Кот наплакал ...

     Еще по пути на базар мы приметили на улице Каменных Львов неплохую гостиницу е трактиром. К ней мы в итоге и подъехали. Цветная вывеска у входа гласила: «Путник! Только у нас ты можешь почувствовать уют домашнего очага. Только у нас умеренные цены и самое вежливое обслуживание. Милости просим в "Волшебный мир"!». И тут же под буквами были красочно нарисованы диковинные поляны с игрушечными замками, между которыми росли огромные цветы и ехали на лошадках или единорогах ярко одетые человечки. Другие представители этого народца парили в небесах на подобных лебедям белых птицах, а иные просто-напросто разгуливали пешком.

     - Ну наконец-то, - хохотнул Джон, указывая в сторону картины, - наш коротышка встретил себе подобных.

     Фин-Дари, к моему немалому удивлению, промолчал, но пальцем у виска покрутил со значением. Не успели мы, спрыгнув с коней, сделать и шагу, как к нам подскочил малый в ладно сидящей ливрее. Представившись начальным распорядителем, он стал перечислять услуги, предоставляемые заведением. Тут были и бани, и первоклассный цирюльник, бильярдный зал, три игровые комнаты, где пытали счастья в карты, кости, рулетку. Потом: девицы, не ниже первого сорта, массажи: лечебные и эротические. Конечно же, трактир и еще многое другое.

     - Нам пока что просто отдохнуть, - диктаторски твердо решил я за друзей, - а там видно будет. Ну и, конечно, позаботьтесь о лошадях. Отборного овса, милейший, прикажите не жалеть.

     - Все будет в лучшем виде, милорд, - засуетился распорядитель,- заведение гарантирует. Эй, Джек, Глен, Питер! Займитесь лошадьми благородных господ. А вы, судари, - тут он вежливо поклонился, - следуйте за мной. Я проведу вас к дежурному по гостинице. Свободных номеров хватает, так что выберете любой.

     - Вот это культура, - тихонько, чтобы слышали только мы, восхитился Фин-Дари, - а главное, здесь есть массажи. Я, знаете ли, вообще-то слаб 'здоровьем и подлечиться мне, ой, как не помешает.

     - Я те подлечусь! - Джон сунул гному под нос огромный кулак. - Знаем мы тебя, сластолюбца, дай волю, все деньги на баб спустишь. Так что если и сунешься в бани да на массажи, то только под моим присмотром.

     - Во! - теперь уже я дал понюхать Джону свой кулак. - Будете сидеть тихо-мирно, отдыхать да копить силы. Нечего распыляться на всяких шлюх!

     - Но, Алекс! - взмолился бедняга гном. - Хоть в трактир-то сходить можно?

     - В трактир можно, - великодушно согласился я, - только без обычных выкидонов.

     - Что ты, что ты, - оба пройдохи замахали руками, - да за кого ты нас принимаешь?

     - И действительно, - двусмысленно удивился я. - За кого?

     Тем временем мы прошли чистый двор с фонтаном и бассейном, в прозрачной, прогретой солнцем воде которого весело плескались двое мальчишек;

     - Наверное, хозяйские, - решил я, наблюдая, как они поочередно залазят на трех мраморных дельфинов, периодически извергающих струи воды, шлепающиеся вниз с бодрящим шумом. - М-да, мне бы заботы этих пацанов.

     Дежурный, приятного вида молодой человек ждать себя не заставил. Вежливо поздоровавшись, он поинтересовался, какие номера мы желаем получить.

     - Нам бы один на троих, - попросил я, помня о Морли и других возможных недругах, после чего счел нужным пояснить: - Понимаете, давно не виделись и потому не хотим расставаться даже на короткое время.

     - Просто еще не успели друг другу надоесть, - поддержал меня гном, наверняка смекнувший, что, ко всему прочему, так будет значительно дешевле.

     - Как господа пожелают, - поклонился юноша, жестом приглашая нас следовать за собой в полукруглое здание с игрушечными башенками наверху, чьи головы-лукавицы радовали взор нежной зеленью и голубизной. Внутри же, куда мы вошли, стояла прохлада, плиточные полы покрывали неброские, но дорогие ковры. Повсюду присутствовал ненавязчивый аромат соснового бора. Вероятно, хозяева периодически опрыскивают помещения определенным хвойным составом. "Да, - в душе признался я себе, - эта гостиница действительно недурна, если, конечно, она не разочарует нас и дальше".

     Но ничего подобного не произошло. Номер на троих, расположенный здесь же, на первом этаже, пришелся нам по вкусу. Тут были три смежные комнаты с широкими, удобными кроватями и даже такая диковинка, как душ и ванна гигантских размеров. Заплатив за одни сутки вперед и щедро дав дежурному на чай, мы первым делом решили хорошенько выкупаться с дороги. Эта процедура, с учетом долгого плескания такого кита, как Джон, затянулась до вечера. Часов в семь отдохнувшие, чисто вымытые и переодетые мы пересекли двор в направлении "лечебницы" нашей эпохи, то бишь трактира.

     - Много не пить, морды не бить, - по-отечески напутствовал я друзей на самом пороге. - Помните, оглоеды, здесь вы в приличном обществе.

     - Ну, конечно, - весело оскалился гном, - понятное дело ведь. Ежели мне, скажем, кто на ногу даже наступит, то я ему вежливо так скажу: "Вы, сударь, падла еще та и скот, а я скотов всегда прощаю".

     - Убью! - пообещал я для острастки. - Поэт нашелся. Не лезь где не надо - и на ноги никто тебе наступать не станет. Ясно, рыжая метла?

     Проклятый хитрюга гном предпочел промолчать. Большой прямоугольный зал блистал показательной чистотой. Столы стояли в нем в два ряда посредине, но в стенах с обеих сторон еще имелись и уютные ниши, при желании превращаемые в интимные кабинки с помощью нарядных и ярких штор. Полукруглые окна уже давали мало света, и потому снующая по полупустому залу прислуга стала зажигать свечные люстры, свисавшие с потолка подобно гроздьям винограда. Джон направился к ближайшему свободному столику в нише, мы за ним. Мигом подскочил официант, с почтительным поклоном протянувший нам длиннющее меню.

     - Довольно обширный ассортимент, из которого можно сделать хороший выбор, - оценил гном, прочитавший его до конца. - Но думаю, если мои друзья не против, то мы остановимся на бараньем боку, поросеночке, запеченной фаршированной рыбе, потом головке сыра, жареном картофеле, ну и по мелочи, гм, так: лук, огурцы, помидоры, красный перец и, конечно же, свежий хлеб. Э-э, милейший? - тут гном сделал круглые глаза. - А выпивона-то в твоей подтирушке нет. Вы, блин, что, в своем долбанном трактирчике объявили пьянству бой? Коли так, то мы со свистом рванем когти в более приличное место. Правда, друзья?

     - Простите, господин гном, и вы, господа, - официант, извиняясь, улыбнулся. - Понимаете, просто спиртное у нас идет отдельным списком, вот этим, - и он протянул мигом успокоившемуся Фин-Дари другой, не менее внушительный свиток.

     - Угу, - многозначительно промычал гном, - с этого надо было и начинать, милейший, - после чего с серьезным видом уткнулся в предлагаемое разнообразие.

     - Отдай, балбес, - я довольно бесцеремонным рывком выхватил меню из рук возмущенного приятеля. - Ты уже выбирал, теперь моя очередь. Думаю, это будет очень справедливо. Джон, как ты считаешь?

     - Мой ответ будет зависеть от твоего выбора, - криво ухмыльнулся старина Джон, - целиком и полностью.

     - Так, ладно, - я быстро пробежал глазами весь перечень алкогольных прелестей. - Хм, пожалуй, мы удовлетворимся тремя бутылками "Монастырских Слез" двадцатилетней выдержки и кувшином вина попроще и послабее. Ну, скажем, белого хереса из Ланкастера.

     - И это все? - разочарованно покрутил головой Рыжик. - На троих маловато, разве что губы смочить.

     Джон почесан пятерней затылок, но промолчал, при этом тяжко вздохнув.

     - Хорошо, черти, будь по-вашему, - смягчился Я, - но потом голову не теряйте и не забывайте о пристойности. Значит, так, милейший, - обратился я опять к подобострастно застывшему официанту. - Принесешь нам еще большой кувшин "Драконьей Крови" возрасту семи лет. Все!

     Официант резво умчался, чтобы через пять минут прибежать с уставленным до краев подносом. Затем он сгонял еще разок, а на третий - тащил уже только спиртное. Мы с аппетитом налегли на еду, тем более что приготовлена она была - пальчики оближешь. Как говорится, по первому разряду. Белый херес без следа исчез вместе с картофелем и мясными блюдами. "Драконью Кровь" смаковали с форелью и судаками. "Монастырские Слезы" же мы пока придержали, благодушно переговариваясь и посматривая на видимых из ниши посетителей, сидевших на центральных рядах. К великому сожалению Джона и Фин-Дари, баб там не наблюдалось, по крайней мере, достойных внимания.

     - Плохой кабак, - тут же сделал соответствующий вывод гном. ­Ну просто очень скверный.

     - Да, - естественно поддержал его Джон, - мне здесь сразу не понравилось.

     - Это отчего же? - лениво развалясь в кресле, полюбопытствовал я, приятно разморенный вином и едой.

     - Официанты сплошь мужичье, - недовольно фыркнул Джон,- где ж такое видано? Прямо издевательство, скажу я вам, над клиентами.

     - А может, сюда ходят те, которые только с мужиками любовью занимаются? - сделал огорошивающее предположение Рыжик, и сам же не на шутку испугался. - Вот жуть-то какая. Брр!

     - Что за бредни? - сбросив оковы сладкой полудремы, я попытался поставить заслон их разгулявшейся фантазии. - Вон "телка" пошла в белом фартуке; понесла в ниши на противоположной стороне поднос с тортом и шампанским.

     - А почему она, фифа эта, нас не обслуживает? - клещом вцепился Фин-Дари.

     - Или хотя бы не ходит мимо? - с готовностью поддакнул великан.

     - Успокойтесь, - поморщился я, - вы что, с луны упали? Или не поняли, где находитесь? Да тут все по высшему классу, а значит, и девицы тоже. За одну ночь вы оба выложите столько, что в карманах наших будет свистеть не то что ветер, а целый ураган. Поймите, дурни, и остыньте. Или вы уже передумали мне помочь? Так прямо тогда и скажите, я пойму. Ведь Арнувиэль не ваша девушка, а моя. Ну не стесняйтесь, хотите удариться в гульню и кутеж, то, ради Бога, валяйте! А я пойду на отдых, впереди, в отличие от вас, у меня далекий, трудный путь, - в подтверждение своих слов я даже встал из-за стола.

     - Вот обалдуй! Человечишка неблагодарный! - не на шутку всполошились друзья. - Да как у тебя язык повернулся такое сказать? Что бы мы да бросили старого товарища в беде? Ну, дожились! Хочешь, хоть сейчас пошли отсюда в номер, а "Монастырские Слезы" оставим здесь. Нет, ты, Алекс, только скажи. Ведь мы за тобой и в огонь, и в воду, а надо будет - вместо твоей свои головы на плаху положим.

     Уж это я знал наверняка, а потому обнял их и успокоил.

     - Мир! Я признаю, погорячился, но и вы, балбесы этакие, не увлекайтесь. Давайте тихо-мирно допьем винцо, потом отоспимся, а завтра утром - в путь-дорожку. Второй день нам, пожалуй, здесь делать нечего, все, что требовалось, мы купили.

     Остаток вечера оба моих друга старательно отводили глаза от порой мелькавших женских юбок и белоснежных фартучков. Вообще-то, это было потешное зрелище, но в какой-то мере и трогательно-жалкое. Что поделаешь, истинная дружба требует жертв, как и истинное искусство. Все же хорошее вино послужило некоторым утешением и даже подвигнуло на исполнение песни, которую мы втроем придумали, вовсю веселясь в одном из кабачков Клеримона, вольного города, управляемого Советом Народных Представителей, то есть купцами, старшинами ремесленных цехов, банкирами, ростовщиками-кровопийцами, элитой полиции и просто богатыми бездельниками. Слова этой достойном баллады были таковы:

     Гуляли три друга в старой корчме:

     Один был высок, как сосна,

     Второй ростом мал и рыжеволос,

     А третий их брат - человек.

     Высокого звали - Маленький Джон,

     Уж больно он шутки любил,

     В сраженьях славой себя покрыл

     И так же был смел за столом.

     Фин-Дари - при рожденье нарекли крепыша,

     Тот был выпивоха и плут.

     Секирой булатной рубился, как черт,

     Но больше врагов погубил он вина.

     Алекс, их брат, слыл твердым, что сталь,

     Лучшая, гибкая сталь.

     А больше всего он женщин любил,

     В чем с ним солидарны друзья.

     Гуляли, кутили, ведь скоро в поход.

     Прощайте, девчонки, возможно, на год.

     Вернемся, подарков накупим не счесть,

     А сгинем, забудьте про страшную весть.

     Пели мы негромко, так, для себя, но все одно Джоновы раскаты повернули в нашу сторону не одну любопытную голову. Хотя нам, конечно, не было никакого дела до этих сытых, изнеженных мещан, зачастую не смевших посмотреть прямо в глаза, а в спину обжигающих люто-ненавидящими взглядами.

     Часиков в десять благополучно, все своим ходом мы пришли в свои хоромы и завалились спать. Уже отключаясь, я еще успел пожалеть жильцов, имевших несчастье поселиться в номере над комнатой Джона. Вот уж кто наверняка не уснет, мы-то с Рыжиком привычные к раскатам громоподобного храпа, а вот другие ... Могут и испугаться.

     Проснулся я первым и долго еще лежал в постели, наблюдая, как серая предутренняя мгла за окном постепенно светлела, золотясь рождающейся зарей. Будить друзей не хотелось. Ведь кто знает, когда теперь они смогут отдохнуть в таких условиях?

     Джон продрал глаза раньше гнома. Вдоволь настоявшись под душем, он набрал в пригоршню воды и заглянул в мою комнату. К его великому сожалению, я уже бодрствовал. Разочарованно хмыкнув, он поздоровался, после чего пошел "будить" Фин-Дари. Через минуту раздался такой истошный вопль, что не знай я о готовящейся акции с холодной водой, то непременно подумал бы: бедняга Рыжик кричит перед лицом наглой смерти и уже наверняка с полуперерезанным горлом. Последующие события предугадать было несложно.

     Гном с полчаса, если не больше, гонял Маленького Джона по всем трем комнатам и даже по душевой. При этом он ругался, словно отъявленный головорез, и вовсю размахивал большим махровым полотенцем с завязанным на конце внушительным узлом. Джон уворачивался, как только мог, но разъяренный Рыжик метко настигал его повсюду, отчаянно лупцуя по чем зря. И все бы ничего, однако, эти балбесы рушили все на своем пути. Пределом моего терпения стал основательно разломанный столик, стоявший почти у самой кровати.

     - Хватит! - заорал я дурным голосом, стараясь пересилить весь этот кавардак. - Вы что, совсем с ума спятили? А ну-ка живо за уборку! Я что ли за вас буду порядок наводить? Джон! Фин-Дари! Мы сегодня покидаем Баденфорд. Или позабыли после вчерашней выпивки? Ну вы и засранцы! Настоящие, на сто процентов.

     Оба моих соратника присмирели и довольно сноровисто принялись за уборку. Сказывалась, так полагать, долгая практика. Вскоре все стояло на своих местах. Прихватив дорожные мешки, сумки и рюкзаки, мы еще раз проверили, не забыли ли чего. Потом вышли, закрыли номер, а ключи вместе с чаевыми и платой за искалеченный столик оставили у дежурного. Правда, сегодня это был другой человек, уже в годах и внушительных размеров.

     - Таким толстякам надо меньше давать, - не преминул ворчливо заметить Фин-Дари, - и нам экономия, и ему польза. Жрать меньше будет.

     Проверив наших коней и убедившись, что они в отличной форме, мы покинули "Волшебный мир". Да и то сказать, приятное, как ни крути, не может длиться долго. С улицы Каменных Львов можно было проехать к воротам более кратчайшей дорогой, о чем мы узнали еще вчера. Но для этого требовалось вновь пересечь площадь Согласия. К нашему удивлению, сегодня на ней было настоящее столпотворение, а заполнившая все пространство масса народа возбужденно гудела. Помимо воли я прислушался.

     - Лжепророк! Он утверждает, что он Мессия! Ну надо же! Каков нахал! Скромненький! А может, и вправду он посланец Бога? Мессия! Дьявол! Дьявол! А жаль парнишку, такой молоденький ...

     Эти обрывки мнений и высказываний породили у меня стойкое подозрение, что вчерашнего пацана таки подловили. И не иначе как в данный момент, в назидание другим дуракам, будут наказывать. Н-да уж, светловолосому, хоть он и чокнутый, это приятностей не сулило, ибо Святая Инквизиция о таких понятиях, как милосердие и добродетель, пожалуй, не слыхивала.

     Не знаю отчего, но мне вдруг захотелось проверить свое верное, практически на все сто, предположение. Спрыгнув с Дублона, я стал проталкиваться вперед, к чернокаменной закопченной стеле, возле которой, по всей видимости, и будет разыгрываться весь заранее спланированный спектакль.

     - Эй, Алекс, ты куда? - подивились друзья, но не получив ответа, поручили присмотр за лошадьми двум мальчишкам, а сами устремились за мной. С Джоном, ставшим во главе нашей тройки, мы, несмотря на сопротивление гудящей толпы, довольно скоро продрались к рядам красноплащников, оцепивших кольцом небольшое возвышение и стелу на нем. К моему удивлению, лобное место было пусто, но народ ждал. А значит, зрелище будет, просто жертву пока еще не привели. Ага! Я подтянулся на цыпочках. Ведут! Проклятье, таки тот самый сопливый засранец. Жаль пацана ...

     - Во, блин, баран, - подал свое мнение Фин-Дари, влезший на плечи Джона и потому видевший происходящее лучше всех. - Засыпался, жмурик несчастный. Да-а, ума у него явно не хватило, чтобы вовремя слинять. Вот я, например, если б требовалось, и Серые Сутаны обвел бы вокруг пальца. А что? Запросто!

     Один из мрачных верзил-красноплащников обернулся посмотреть, что там за удалец шустрый выискался? Но, заметив возвышающегося над собой подобно крепостной башне Джона, счел за благо промолчать.

     Бледного, словно мел, вчерашнего юнца доставили по коридору, сделанному воинами Церкви, с противоположной от нас стороны. Трое угрюмых конвоиров подвели его к стеле и тут же привычно приковали к ней прочными цепями. Сзади подошли служки, одетые в черные одеяния из простой плотной материи. Они принесли огромные охапки хвороста и дрова, которыми заботливо обложили Мессию. Из толпы кто-то насмешливо крикнул:

     - Вчера ты поразговорчивей был, "Посланец Небес". А сегодня что, язык в зад втянуло? А ну-ка, пропой еще сказочку! Ну, пожалуйста!

     На насмешника грозно шикнули, и он заткнулся. Мне же, в отличие от стоявших дальше, было понятно молчание пацана. Ибо кто способен ораторствовать с кляпом во рту? Святые отцы всегда отличались предусмотрительностью. Тьфу, погань!

     Через полчаса томительного ожидания, наконец, показались три личности в серых дорогих сутанах, неспешно шествующие по застывшему живому коридору. Передний, высокий и худой, как жердь, имел злое желчное лицо, коим брезгливо и высокомерно обозревал толпу, словно говоря: "Фу, какие мерзавцы и грешники! И ни одного среди них порядочного человека". В правой руке он держал увесистое распятие из осины, а в левой - дымящуюся бронзовую кадильницу.

     - Прелат Антоний, прелат Антоний! - со всех сторон из толпы послышался испуганный шепот. - Великий Инквизитор округа ...

     Прелат подошел к скованному по рукам и ногам пленнику и, грозно тыкнув в него пальцем, громогласно объявил:

     - Люди! Перед вами не заблудшее чадо Господа и даже не гнусный отступник, имевший хотя бы в прошлом светлую веру и чистые помыслы. Нет! Перед вами исчадие ада, злобный, лживый демон, антихрист, натянувший на себя невинную личину юноши. Вчера он вознамерился смущать умы прихожан страшной хулой на Святую Матерь Церковь, при этом, во всеуслышание, объявляя себя вернувшимся "Мессией" и "Сыном Божьим"! Но преданные слуги Господа нашего не дали ему вволю позлодействовать. Демон был пойман и доставлен в "Благостную Тишину". Святой Церковный Совет заседал всю ночь, допрашивая обвиняемого и выясняя Истину. Однако черная сила демона оказалась столь высока, что даже самые пристрастные вопросы остались без правдивого ответа. Отвратительное создание так и продолжало уверять, что оно якобы Мессия, и упорно отрицало все обвинения. Исходя из этого и других явных и тайных имеющихся сведений, Святой Церковный Совет постановил: "Виновного сжечь на костре, и да будет это в назидание всем легковерным, колеблющимся и тяготеющим в сторону Зла. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит!"

     Окурив несчастного со всех сторон кадильницей, прелат стал читать молитву. Я же с невольным уважением подумал: "Парнишка-то - крепкий орешек, даром, что с виду сопля соплей. Не сломаться у заплечных дел мастеров самой Инквизиции ... А они, суки, ох, старательные да квалифицированные, к тому же сплошь садисты".

     - Приговор привести в исполнение! - с чувством исполненного долга провозгласил тем временем прелат. - Поджигай!

     - Постойте! - вдруг неожиданно даже для самого себя заорал я, преодолевая цепь красноплащников в захватывающем сальто и по-кошачьи мягко приземляясь на ноги напротив прелата и светловолосого дурня.

     Все случилось так стремительно, импульсивно, что даже натасканные, словно псы, красноплащники изумленно замерли. Происшедшее было делом неслыханным и оттого на какое-то время напрочь сбивающим с толку. Да я и сам совершенно не понимал себя, захваченный порывом жаркого гнева.

     - Изыди! - замахнулся крестом отец-инквизитор. Но отступать было некуда, и меня понесло.

     - Этот юноша не виновен! Может, он и не Мессия, но он и не демон. Вчера я сам видел, как он осенял знамением людей. И крест, на его груди вчера был серебряный крест!

     Краем глаза я успел заметить вытянувшиеся лица друзей, застывшие с одинаково отвисшими челюстями. Наверное, я их ошарашил своим поступком, как и всех остальных. Ведь совсем недавно напоминал об осторожности, а сам такое отколол ... И тут я стал быстро остывать, ощущая закрадывающийся в душу ужас.

     Красноплащники, наконец; опомнились и рванулись ко мне, но прелат неожиданно остановил их властным жестом: мол, сам разберусь! Хм, понятное дело, игра на публику. Отец Антоний побеждает при всем честном народе двух бесов ... Наверняка падлюка задумал пролезть в Историю Христианства и заделаться Святым. Ну-ну, со­ловушка серенький, послушаем, что ты пропоешь ...

     - Сын мой! - прелат сделал паузу. - Ты глубоко заблуждаешься в неведении своем, защищая страшное Зло!

     - Да он простой, глупый пацан! После нескольких "вещих" снов вообразивший невесть что.

     - Он исчадие Ада, о, неразумный! В гордыне своей ты предаешь сомнению мудрость Церкви Божьей и пастырей народа христианского. Но наше милосердие велико: тебе представляется возможность доказать свою преданность Вере и искупить только что содеянный грех. На, возьми! - он протянул мне смолистый факел, весело потрескивающий отлетающими искрами. - Жги!

     Я взял его и посмотрел в спокойные глаза светловолосого, так похожие, несмотря на остальное несоответствие, на глаза Иисуса. С трудом отведя взгляд, я обернулся к прелату:

     - Знаете, святой отец, я искренне верую в Бога и веру эту уже многократно подтвердил в боях на Границе, Ничейных и Покинутых Землях. Так что с этим у меня проблем нет. А насчет искупления греха ... Я не считаю грехом заступничество за невинного человека, почти мальчика, по прихоти церковных кровопийц приговоренного к дикой смерти.

     - Кровопийц! - завопил не на шутку взбешенный прелат. - Вот, значит, как ты называешь ревнителей Божьей Церкви? Отступник! Показал - таки свое подлинное лицо.

     - Ваша нынешняя Церковь и Бог не одно и то же! Нечего примазываться к имени Всевышнего и творить, прикрываясь им, как шитом, преступления, - не помня себя от вспыхнувшей ярости, я бросал и бросал в лицо остолбеневшего Инквизитора обвинения за обвинением. - Да, вы слуги Творца, но только какого? Здесь это почти все знают, но, боятся и молчат. А я скажу! Вы слуги Творца Зла! Падшего ангела, имя которого - Дьявол! И вы делали и делаете все возможное, чтобы отвратить от истинной веры людей. Вы хотели добиться и добились, чтобы само слово Церковь внушало ужас. Действительно, ну какие же вы после этого слуги Господа Бога? Вот уж кто действительно отступники, так это вы сами. Вы! Вы!

     В горячке я прозевал движение прелата, резко размахнувшегося распятием и ударившего им по моему лицу. Из сильно разбитых губ брызнула алая кровь. В голове у меня помрачилось. Неуловимым движением я выхватил свой кинжал и по самую рукоять вогнал в его сердце. То есть совершил непоправимое. Худшее, самое худшее из всего того, что можно натворить в нашем мире. Но времени на сожаления уже не было. Вытащив дымящийся, окровавленный кинжал из дергающегося в конвульсиях, опрокидывающегося тела, я пырнул им в бок прелатского помощника, стоявшего ближе всех. Потом, отшвырнув факел в сторону, выхватил меч и рубанул им по цепям. Легендарный байлиранский клинок не подвел, с лязгом разрубив про каленное на прежних кострах железо.

     - Держи, держи убийцу! - очнулись от оцепенения красноплащники. - А! А! А! Хватай! Ату его, ату!

     Ко мне потянулись десятки жадных рук, готовых разорвать, разодрать в клочья. "Тьфу, мерины, и куда вы так спешите? Ведь Светловолосый еще прикован, освободить его ноги я так и не успел". Да и вряд ли теперь на это будет время, ибо враги насели со всех сторон и отмахиваться приходилось в усиленном темпе. "Что ж, сучары, - мелькнула слабоутешительная мысль, - тогда хоть достанусь вам дорогой ценой. Слинять-то ведь вряд ли удастся ... ". Благо в дело вступили верные друзья. Натиск на мою особу заметно ослаб, что все-таки позволило выкроить секунду-другую и перерубить уцелевшие цепи на ногах пленника. Подхватив меч, валяющийся возле трупа красноплащника с разрубленной головой, я бросил его светловолосому. Тот инстинктивно поймал оружие, "но тут же выронил, да еще с таким видом, будто это был какой-то опасный, ядовитый гад.

     - Чума на твою голову, приятель! - отбивая сверкающие клинки, прорычал я. - Если не желаешь сражаться, то хоть держись у меня за спиной. Если, конечно, хочешь, чтобы нынешнее Увлекательное зрелище отменили.

     К счастью, пацан послушался совета, что, естественно, добавило мне хлопот. Ведь теперь надо было кроме себя оберегать еще и этого тюху. Ситуация могла оказаться безвыходной, не будь с нами Джона, ибо вдвоем с Фин-Дари мы ни за что не прорвали бы кольцо воинов Церкви. Другое дело-великан. Поначалу он просто крушил своей булавой направо и налево все, имеющее красный цвет. Потом азарт схватки захватил его в полной мере, и началось форменное побоище.

     Фин-Дари тоже вносил посильную лепту во всеобщую панику и сумятицу. С отточенной, словно острейшая бритва, булатной секирой он браво кидался на тех, кто пытался поразить Джона сзади. При этом рыжий придурок громко кукарекал, мяукал, рычал и даже шипел; Что поделаешь, такая уж у него манера боя. И надо признать, почти всегда выбивающаяя неприятеля из колеи. А это, конечно, немаловажно.

     Вся многочисленная толпа давно подалась назад, расчистив для смертоубийства требуемое пространство, и теперь упивалась необычным, захватывающим представлением. Как же, на их глазах кончали красноплащников, да еще и в обильном количестве. Тех самых, элитных, заносчивых мерзавцев, которым все сходило с рук: изнасилования, убийства, вымогательства. Порой хватало косого взгляда на одетого в красное молодца, и человека тянули на живодерню - в пыточные подвалы. А там попробуй, не признайся, что ты не отступник. Умирать будешь долго и "весело" ...

     Уловив благоприятность момента и опасаясь прибытия подкрепления, я, перекрывая невероятный шум и гам, гаркнул:

     - Джон! Рыжик! Пора сваливать! Через толпу к лошадям. Двинули!

     Джон, хоть и был азартным парнем, всегда понимал, что во всем надо знать меру. Вот и теперь, швырнув напоследок, словно бревно, тело увесистого камбала в одну из последних жалких кучек сопротивления и свалив там с ног трех или четырех человек, он огляделся и с устрашающим ревом пошел на толпу. Та, естественно, с визгом и истошными воплями расступилась, образовав клиноподобный проход, увеличивающийся по мере продвижения по нему нашей "процессии" и смыкавшейся за спиной. Я невольно ухмыльнулся, ибо если солдатня решится нас сейчас преследовать, то сделать это будет, ой, как нелегко. В итоге измазанные, изодранные и окровавленные, мы вырвались к терпеливо поджидавшим лошадям. Мальчишки-сторожа, увидев нас, двинули так, что аж пятки засверкали. М-да, еще бы им не испугаться ...

     - Эй, Святая Наивность! - я только сейчас выдернул кляп изо рта таки ошалевшего светловолосого. - Вот тебе конек, прыгай в седло и дуй за нами. Да смотри, предупреждаю - отстанешь, ждать не будем. Вперед, друзья! Нам надо успеть добраться до ворот раньше, чем туда поступит приказ никого из города не выпускать.

     - А вдруг Серые уже успели предупредить стражу? - "оптимизм" гнома не знал границ.

     - Проверим, - буркнул, нахмурясь, Джон, - н-но, приятель, выручай хозяина! - и мы с места рванули в галоп так, словно за нами гнался легион чертей. Да, теперь все решала быстрота. По крайней мере, на это очень хотелось надеяться. Высекая подковами искры из булыжника, наши кони вихрем неслись по людным улицам. Все живое, завидев этот бешеный, сумасшедший бег, шарахалось во все стороны" спеша освободить дорогу. Очень скоро без потерь и приключений мы добрались до городских ворот. Какое счастье, они оказались открыты! Заслышав приближающийся топот, из дежурной будочки выглянул разрумяненный страж Порядка. Природа здорового цвета его лица была вполне очевидна: горячительные напитки повышенной крепости. На что безошибочно указывал сногсшибающий перегар.

     - В-вы чего, мужики? - он с недоумением, пьяно уставился на нас. - День-то только начинается, а вы спешите, как оглашенные. Н-нехорошо!

     В башне над воротами раскрылось оконце. Оттуда свесился, едва не вываливаясь, дюжий детина с физиономией родственной по цвету физиономии внизу стоящего караульного.

     - Гей, Том, балда стоеросовая! Ну чего, сучий потрох, дорогу загородил господам? Чего пристал? - с трудом ворочая языком, промычал он. - Едут, значит, нужда у них такая. Проезжайте с Богом, любезные, проезжайте.

     Минуя ворота, Джон кинул серебряную луну детине, тот, несмотря на хмель, довольно ловко поймал ее. Видимо, сказывалась немалая практика. Фин-Дари швырнул медь караульному, и в итоге все остались довольны. Без всяческих препятствий мы покинули пределы Баденфорда. Теперь он на веки веков для нас закрытый город. Как, впрочем, и все остальные населенные пункты в Спокойных Землях Английского Континента. Вновь попасть на славную площадь Согласия мы могли по одной-единственной причине: угодив в сети Святой Инквизиции. После чего костер будет лишь последним завершающим этапом хождений через все круги Ада. А ловить нас будут, не жалея никаких сил и средств. Еще бы! Неслыханная, чудовищная, по меркам современности, дерзость: открытое убийство, на глазах сотен людей, двух отцов-инквизиторов и несчитано много их верных холуев-красноплащников. Проклятье! И кто нас просил записываться в гостинице под своими настоящими именами? Хотя, заявись мы даже в этот городок инкогнито, все одно ищейки Церкви быстро вызнали б, кто на самом деле разыскиваемые преступники. Уж больно колоритная была наша компания, в одежде пограничных цветов: великан, гном и человек ... Так: невесело думал я, нещадно погоняя Дублона по тракту, ведущему обратно на запад.

     Примерно такие же мысли, наверное, были и у моих друзей. Содеянное только сейчас предстало во всем своем ужасе и перспективы сулило более чем мрачные, продолжал про себя дальше рассуждать я. Ну, во-первых, я сам. Сначала меня отлучат от Церкви, из чего вытекает, что всякий предоставивший минимальную помощь или просто не попытавшийся меня задержать, сам становился преступником, подлежащим суровому наказанию. Дальше: будет объявлен розыск, начата охота и назначено вознаграждение. Вероятно, оно будет столь высоко, что разыскивать мою драгоценную головушку отправится уйма народа. Золотоискатели на время оставят промывать песочек. Киллеры позабудут о своих заказах и возьмут в своем Синдикате срочные отпуска. Лихие солдатушки плюнут на скудное жалованье, паршивый паек и, прихватив казенное оружие, станут тихо дезертировать толпами. И это, не принимая в расчет целую армию шпионов самой Святой Церкви, агентов Обще-Континентальной полиции и вездесущих разведчиков различных государств Спокойных Земель. М-да, многовато выходит ...

     Так, теперь Джон. Все видели, какое опустошение внес он в недавний погром, но все же крови отцов-инквизиторов на нем нет. Если его все-таки задержат во владениях людей, где у Церкви, естественно, длинные руки, то скорей всего просто-напросто тихо, без огласки замучают соответствующими инструментами. Замуровывать великанов в темницы как-то не рисковали никогда. Укрыться же в Красных Каньонах Джон вряд ли бы решился. Конечно, родичи спрячут его, но рано или поздно, а скорее рано, церковники узнают о его присутствии там. Пошлют посольство с требованием выдать злодея. Получат решительный отказ, после чего объявят: любой, немедленно не прервавший с великанами торговых отношений, будет отлучен от церкви, а имущество его конфисковано. Что явится для общины Красных Каньонов серьезным экономическим ударом. Конечно, они не помрут от отсутствия хлеба, картофеля, мясных продуктов, овощей, фруктов и т.д. и т.п. Ведь кое-что имеется и в горах, но ... Все это обозначает лишения, а захочет ли Джон из-за своей персоны обречь на них свой народ? Вряд ли.

     Все вышесказанное прекрасно подходит и к Фин-Дари. За одним лишь исключением. Гномов, в отличие от их земляков по Оружейным Горам, церковники обожали заточать в темницы, до самой смертушки заставляя нещадно трудиться над изготовлением оружия, дорогих украшений и безделушек. Тоже не мед ...

     Стены, башни Баденфорда, ею дворцы и купола храмов скрылись за очередным поворотом дороги, и лишь тогда друзья почти вплотную подъехали ко мне.

     - Алекс, дубина! - первым завопил Рыжик. - Ты че, мать твою, отмочил, кретин чертов! Надо было оставить тебя подыхать в лапах этих серых пауков. Надо же, еще и наставлял нас: вы же, мол, смотрите, не болтайте лишнего, не дразните Матушку Церковь, язычники. Ведите себя хорошо, будьте паиньками. Тьфу! А сам взял и кончил двух высокопоставленных святых отцов. Идиот!

     Джон ничего не сказал, он просто отвесил мне такой подзатыльник, что с полминуты я, пожалуй, только и видел какие-то звездочки и цветные круги. Благо он пожалел недавно раненную голову и ударил слегка. По-своему, конечно

     - Не ругайте его, - раздался сзади смиренный голос позабытого всеми нами Мессии, - он спасал Сына Божьего, и не его вина, что способ был выбран неверный. Но как бы там ни было, искреннее участие его окупится с лихвой и вам, кстати, тоже славные воины. Оно не будет забыто.

     - Чокнутый! Как есть чокнутый! - зло констатировал гном, посмотрев на светловолосого ставшими вдруг колючими синими глазами. - Из-за тебя, гада, все. Мессия! Тьфу! Был у нас один с вавкой в голове, стало два. С прибылью тебя, старина Джон!

     - Да заткнись ты, рыжий склочник, - великан поморщился, как от зубной боли. - Сейчас не упрекать надо, а думать и крепко думать, что делать дальше. Вот что, Алекс,- он обернулся ко мне,- твои, планы насчет малышки Арнувиэль не изменились?

     - Кое в чем изменились, - старательно взвешивая слова, ответил я. - Полагаю, в Шервуде теперь нам делать нечего, уж больно велик риск забираться в глубь территорий, кишащих серыми и их прихвостнями. Если б еще были твердые гарантии, что Робин жив, то другое дело. А так ... считаю, нам, кроме как в Покинутые Земли, некуда податься. Ведь сами знаете, нас будут ловить и травить, словно диких зверей. До победного конца. А там, в опасных неведомых просторах, будет хоть какой-то шанс, пусть и небольшой.

     - Может, и так, - набычился гном, - а что потом? Выручим твою девчонку и ... И что? Останемся на веки вечные жителями Покинутых Земель? Нет? Тогда что, вернемся в лоно цивилизации и положим на плаху лихие головушки? Так что ли, Алекс? Ведь ты большой уже мальчик, а значит, должен понимать: срока давности для того, что мы сотворили, нет. Понимаешь, нет ...

     - Не думай, будто ты один у нас такой умник, знаю я без твоей подсказки, что мы изгои до конца дней своих. Но все же ты, Фин-Дари, уж слишком заглядываешь вперед. Да и кто тебе вообще сказал, что мы выберемся живыми из владений Черного Короля? В таком случае твои теперешние мудрствования - лишняя трата времени, нервов и сил.

     - Хм, интересно, очень даже интересно, - недобро прищурился гном. - Из сказанного тобой сам собой напрашивается вывод: не забивай голову проблемой, которой-то в принципе нет? Н-да, твое"обостренное чувство черного юмора, Алекс, не подвело и на сей раз. Клянусь спаленной бородой прадедушки!

     - Рыжик, прекрати скулить, - вновь прикрикнул на него великан, - или опять повторять: создавшееся положение требует ясного, Спокойного мышления. И без плаксивых эмоций.

     - А че думать-то, е-мое, че думать? - вскинулся Фин-Дари. - Раз сами говорите, что нам теперь нет места в Спокойных Землях, давайте действительно отправимся в Покинутые Земли. Сомневаюсь, что ты, Джон, можешь предложить нечто"другое.

     - В общем, я согласен с тобой, Рыжик, и с тобой, Алекс. Но каким образом следует добираться до Границы?

     - Ну ты, старик, развел дискуссию, - гном даже расхохотался,- словно мэр на заседании молью трахнутого городского совета. Каконечно же, теми дорогами, которыми мы ехали сюда. Кони у нас отменные, вся поклажа на вьючных лошадях, да и расстояние-то в принципе плевое. Так что пока эти засранцы-инквизиторы опомнятся, вышлют погоню, поздно будет. Ведь мы ж не намерены стоять на месте?

     - Дурень ты, Фин-Дари, - тихо отозвался Джон, - а про церковных почтовых голубей забыл? Да они их уже поди целую голубятню разослали во все стороны и еще пошлют. Так что все разъезды, дозоры и гарнизоны у нас на пути, считай, предупреждены. Но даже сумей мы как-то прорваться, все одно Границы нам не преодолеть. Там по настоянию серой братии выставят такой заслон ... вовек не преодолеть. Да и сможем ли мы пролить кровь товарищей по оружию?

     - Ты кругом прав, - признал я, - и насчет крови тоже. Ясное дело, мы не посягнем на жизнь боевых друзей, хотя бы и пришлось заплатить за это дорогой ценой. Что же теперь делать?

     Фин-Дари скакал, комично наморщив лоб, что означало у него усиленную мозговую деятельность. Наконец он в раздумье изрек:

     - Давайте поступим неожиданно для наших преследователей. Пусть они считают, будто мы решили рвануть через Границу, для этого им можно оставить сколько угодно ложных "стрелок". А сами мы тем временем воспользуемся моим, уже предлагавшимся перед Баденфордом вариантом: повернем в сторону от Границы, в Бедламные Города, ну а там видно будет. После того, как маленько отсидимся.

     - Скверный выход, - не согласился я. - Пусть отцы-инквизиторы такие дурные, что пропустят нас туда. Пусть, я согласен, мэрии и магистраты Бедламных Городов, сплошь состоящие из бандитов, не выдадут нас полицейским агентам. Они не посмеют так поступить, потому что местная публика за такие штучки сдерет с них кожу живьем. Но тут встает другой интересный вопрос: долго ли мы протянем на тамошних вольных хлебах? Смею уверить, не очень. Ибо если за тебя взялась могучая махина, именуемая Церковью, обладающая неистощимым финансовым капиталом, то финал предрешен. И он может оказаться самым неожиданным. Фантазия у Серых Сутан, надо признать, весьма разносторонняя, богатая и, чего греха таить, порой болезненная. Так что нас могут похитить, отравить в трактире, застрелить из-за угла арбалетным болтом, сбить на улице внезапно понесшим экипажем, обвинить во время игры в шулерстве и в возникшей потасовке пырнуть отравленным ножом. И, наконец, подсунуть девиц, больных черным сифилисом, поджечь наши апартаменты негасимым огнем, науськать свору бешеных собак, подкинуть в постель ядовитых пауков либо восточных змей. Не говоря уже о кир-пиче, "нечаянно" падающем с крыши, и прочих, прочих подобных мелких прелестях.

     - Ты, пожалуй, и сам бы мог податься в инквизиторы, - чухая короткопалой рукой затылок, проворчал гном, - уж больно у тебя, Алекс, голова работает в ихнем паскудном режиме. А насчет Бедламных Городов ... Сказать по правде, что-то мне туда расхотелось.

     - Может, я могу чем-то помочь? - вновь напомнил о себе ехавший позади всех Мессия.

     - Что такое? - сперва не понял я оборачиваясь. - Ах, вот ты о чем ... Прости, дружище, но какая с тебя помощь? Ты и себе-то не мог помочь.

     - А все-таки, - не отставал "Сын Божий", - чего бы вы больше всего хотели?

     - Чтобы в Ничейных или Покинутых Землях нам повстречался Веселый Робин со своей верной ватагой. Но это, увы, невозможно...- почти не думая, машинально ответил я.

     - А ты о чем мечтаешь? - обратился затем тот к взъерошенному Рыжику.

     - Оно тебе надо? - не оглядываясь, с презрением бросил на скаку гном. - А впрочем, это не тайна. Хочу одного: добраться до этих самых Покинутых Земель.

     - Ага, - кивнул Мессия, - понятно.

     - Позвольте узнать ... ~ начал, было, он затем. Но Джон, широко ухмыльнувшись, перебил:

     - А я для разнообразия не хочу. Не хочу помереть от смертельной раны, если таковую получу.

     - Да будет так, достойные воины, - промолвил Мессия со значением и заткнулся. Чем доставил нам троим безмерное удовольствие.

     У Джона, насколько я понял, был некий план, но он помалкивал, пока мы не поравнялись с отходящей от тракта, едва-едва заметной тропой. Пользовались ею, видать, крайне редко, о чем свидетельствовала тут и там растущая невытоптанная трава. Джон первым осадил своего коня.

     - Вот наш единственный шанс, - он угрюмо указал в сторону тропинки. - По ней можно прямиком добраться в Лягушачий лес, а там и до Хохочущих болот рукой подать.

     - Глупости городишь, Джон,- сурово отрезал я. - Никто и никогда не выходил живым из тех Богом проклятых мест. Уж лучше попытать счастья и проскользнуть через кордоны с помощью какой-нибудь хитрости.

     - Ну, блин, дела, - не остался в стороне от обсуждения проблемы гном. - Наша коллекция придурков непрестанно пополняется. Теперь и старина Джон прочно занял одно из лидирующих мест. Хохочущие болота, такое ж надо придумать! Да лучше самому себя без мучений укокошить.

     - Да вы просто подумайте, дуралеи, - терпеливо втолковывал великан, - никто ведь и представить не сможет, что мы рискнем идти этим путем.

     - Уж это точно, голову даю на отсечение, - съязвил гном.

     - Но если даже и узнают, - продолжил, не обращая внимания на реплику, Джон, - то вслед за нами все одно не сунутся.

     - Ясное дело, ведь не настолько же наши преследователи кретины, - никак не желал успокаиваться основательно ошарашенный гном.

     - Постой, постой, Джонни, - Я ухватился за еще один вдруг увиденный плюс. И надо сказать, немалый плюс. - Ведь если не ошибаюсь, то Хохочущими болотами можно прямиком попасть в Покинутые Земли?

     - Истинно так, - охотно подтвердил Великан, - там, где они на западе оканчиваются, начинаются владения Черного Короля. Будь проклято его имя!

     - Один ненормальный поддерживает другого, - процедил сквозь зубы Фин-Дари. - Ничего не попишешь, всемирная солидарность идиотов.

     - Ко всему прочему, - счел нужным напомнить я друзьям, - существует еще угроза "милейшей" Синдирлин насчет моего старшего брата Чарльза. Конечно, вряд ли он жив, но кто знает? Ведьма будет нас высматривать на Границе и в Ничейных Землях, а мы, минуя их; незаметно проникаем сразу в Покинутые. Лихо, не правда ли?

     - Лихо, лихо, - поддакнул гном, что примерно звучало, как глупо, глупо!

     - Прекрати разыгрывать из себя шута горохового, - начал терять терпение Джон. - Если тебе, рыжему болвану, не по вкусу мой план, предложи свой. Только живей, если не хочешь, чтобы нас застукали прямо здесь.

     - Нечего мне предлагать, - с тоской поглядывая на тропу, признал Фин-Дари. - Эх-ма, как ни крути, сюда надо сворачивать. Признаю полностью. Так что времени, Малыш, мы терять больше не будем. Поехали ....

     - А ты куда? - обратился я к светловолосому. - Может, с нами отправишься? Мы против не будем. Только заботы у нас в Покинутых Землях смертельно опасные.

     - Я это уже понял, - усмехнулся Мессия. - Да только у меня другие пути. И хотел бы, да не могу.

     И мне вновь стало не по себе от его исполненного странной внутренней силы взгляда.

     - Оно и понятно, - ядовито уколол Фин-Дари, - ведь там опасно: нечисть подстерегает на каждом шагу, Черный Король гарцует со своей страшной Свитой, да и мамочка далеко.

     - Здесь нечисти не меньше, - глядя куда-то, в одну ему ведомую даль, устало промолвил светловолосый. Только тут она надевает на себя дающие неприкосновенность личины: церковнослужителей, королей, баронов, полицейских. Словом, власти. И потому она опасней. Во стократ. Понимаешь это, любезный гном?

     Фин-Дари смешался и не нашел, что ответить. Я же чувствовал некую ответственность за жизнь спасенного человека, а потому спросил:

     - И куда ж ты теперь, если не секрет? Ведь мигом поймают.

     - Не волнуйся, - светловолосый по-доброму улыбнулся. - Бог защитит меня. А насчет пути ... Дорог в этом мире много, пойду по любой из них. Буду, как и прежде, лечить людей от недугов телесных и нравственных. Буду открывать им глаза на Зло, обитающее совсем рядом. И буду учить тому, как его можно быстрее и надежнее искоренить.

     - Даром тебя, значит, выручили, - фыркнул гном, - все одно ведь сцапают дурака. Вряд ли, думаю, это случится позже сегодняшнего вечера.

     - Как знать, - загадочно откликнулся светловолосый, - но, в любом случае, вам пора. Ступайте с Богом, и да прибудет с вами Его Благодать. На прощание же возьмите желудь и яблоко, - он залез рукой в тощую котомку и действительно вытащил из нее одно и другое. - Желудь для великана, будешь умирать, разломай его да высыпь содержимое на рану или попросту вытруси в рот. Яблоко-гному, брось его наземь у самого начала Хохочущих болот. Тебе же, Алекс Стальная Лоза, не дам ничего, ибо просящий искренне, да услышан будет. А ты услышан Господом. Кто что хотел - получил. Прощайте, витязи! - и светловолосый трижды перекрестил нас.

     - На кой хрен мне твое яблоко, да к тому же еще, блин, и зеленое?!- недовольно, было, попер гном, размахиваясь и прикидывая, куда его можно подальше зашвырнуть. Но рука, поднятая вверх, опустил ась сама собой, лицо вытянулось. Скорее всего, мы с Джоном выглядели не лучше, впрочем, было от чего. Светловолосый внезапно исчез, попросту растворившись без следа в воздухе.

     - У-у-у! - потряс рыжеволосой бородой гном, с суеверным ужасом глядя на оставленные в придорожной пыли следы. - Мать моя женщина, а я его только дураком и называл. Воистину, правы мудрые люди, когда говорят: "Язык мой - враг мой!"

     - Не дергайся, - посоветовал Джон, первым пришедший в себя. - Мало что ли мы чудес повидали? Ну, теперь будет на одно больше,- и по-хозяйски засунул подаренный желудь в нагрудный, застегивающийся карман плаща.

     Фин-Дари тоже как-то расхотелось выбрасывать свое яблочко.

     Бережно завернув в чистую тряпочку, он запрятал его на самое дно вещевого мешка. После чего, не теряя ни минуты, мы поскакали по тропе. Я ехал замыкающим и с удивлением пытался вспомнить, что такого я просил у Всевышнего. Вроде бы ничего ... Да и получать пока ничего не получал. Странно... Впрочем, я быстро выбросил эти мысли из головы. Прав Джон, чего мы только не видели! Да если начать перечислять все дива и загадки, дня не хватит.

     В полдень показались воды небольшой речки Листвянки, где-то далеко отсюда отделившейся от полноводной матушки Виски. Вброд преодолев серебристо-серую ленту, мы помчались дальше. Пока что следов погони не наблюдалось. Это, конечно, было хорошо, но еще не говорило о полной удаче. До Лягушачьего леса еще скакать и скакать, а, сколько потом брести до самих болот, не знал никто.

     Здесь, в этих краях, еще попадались редкие деревеньки и одинокие фермы, но чем ближе становился лес, тем населенные островки встречались все реже и реже. Оно и понятно. С Хохочущих болот может пробраться что угодно, но главная, наверное, причина в земельке-кормилице. Даже нам, полным профанам в крестьянском деле, виделась ее непригодность.

     Часа в четыре нам повстречался разъезд дорожной полиции, проскакавший мимо по пересекавшей тропу старой дороге, ведущей к небольшому городку со странным названием Змеиный Холм. К счастью, стражи порядка внимания на нас не обратили совершенно. По причине простой и прозаической. С ними ехали пять или шесть молодых сельских девушек, которым они это самое внимание и уделяли. Джон с Фин-Дари проводили ухажеров и их дам завистливыми взглядами.

     "Что с них взять, - про себя вздохнул я, - мартовские, блудливые коты, - впрочем, тут же, справедливости ради, я вновь напомнил самому себе: - Ты до не столь давнего времени был не лучше, а может, даже хуже".

     До наступления темноты оставалось еще несколько часов, но попавшийся на пути бугор, заросший кустарником, с потайной седловиной наверху, оказался уж очень удобной стоянкой. Мы и решили расположиться на нем на ночь; Джон притащил целый ворох сучьев и распалил небольшой костер, никоим образом не видимый с дороги. Правда, дерево пропитал ось влагой и по началу не хотело гореть, но разве это проблема для такого ветерана Границы, как Малыш?

     Теперь, ночуя на открытой местности, мы предусмотрительно готовили луки, ожидая повторного прилета хмыря Морли. И стрелы у нас имелись для такого случая - с серебряными наконечниками. К счастью, "летающая ворона" моей славной сестрички не появлялась. И, слава Богу. Я, конечно, жаждал мести, однако сильно опасался, что новый прилет Морли будет означать еще одну отрубленную голову. И если Синди не врала, это будет голова Чарльза. А у меня со старшим братом всегда имелись хорошие отношения, не то, что с Эриком, подхалимом сестры.

     Прихлебывая суп из походного котелка, я вновь и вновь раздумывал над возможностями Синди и ее обещанием. М-да, с какой стороны ни глянь, выходило туфтово. Потому как походило на правду. Но в таком случае не только Чарльз мог находиться в плену, но также и отец, и мать. По крайней мере их души ... Пример нянюшки живо стоял перед глазами. И я твердо решил: как только освободим Арнувиэль, сразу же наведаюсь еще раз в Лоншир. Хочу точно убедиться, что останки родичей, если они, конечно, действительно мертвы, похоронены надлежащим образом. А их души свободны от оков черного колдовства. Потом посмотрю, может, останусь в Лонширских дубравах. Оттуда очень удобно будет вести партизанскую войну с Синди И ее холуями. И с Эриком ... Тоже, наверное, штучка стала пренеприятнейшая. Ну да ничего, осиновые колышки мы припасем, глядишь, пригодятся.

     - Смотри, не усни, Алекс, - тронул меня за рукав Джон, - а то лишишься своей порции. Вон Рыжик суп уплел, кашу доедает и начинает уже коситься на твою. Сам ведь знаешь прожорливость нашего главного повара.

     - Но-но, потише!- гном воинственно воздел ложку. - Помалкивал бы уж лучше, людоедище. Ешь-то за пятерых здоровенных мужиков, а пользы меньше, чем с одного.

     - Рыжик, будешь много болтать, - пообещал Джон, - посажу на диету. Исполню, так сказать, свою давнюю мечту.

     - Я те посажу, каланча, - громыхнул котелком гном, - тогда и готовить себе сам будешь. Небось, быстро живот вспучит. Сразу тогда обо мне вспомните, но, возможно, будет поздно. Помру я от недоедания, то бишь, диеты.

     - Не помрешь, - утешил Джон, - такой амбальчик, как ты, без еды и месяц протянет. Без малейших проблем для здоровья. К тому же гномы живучи, словно котяры.

     - А великаны, - в тон ему ответил Фин-Дари; - тупы, будто горные бараны либо вьючные ослы.

     - Прекратите трепаться, - прервал я их обычную беззлобную перебранку, или, выражаясь в стиле Рыжика; "гимнастику языка".- Лучше по сторонам поглядывайте, да и на небо тоже.

     - А че в него пялиться? - беззаботно отмахнулся гном. - Все одно ведь темно, как у пещерного тролля в желудке.

     - Алекс говорит дело, - признал великан, - теперь ведь все против нас. И те, кто служит Злу, и те, кто Добру. Спокойной гавани у нас не будет никогда. Мы сами ее сожгли. Стало быть, единственное средство прожить подольше - держать ушки на макушке, в каком бы, казалось, безопасном месте мы ни находились.

     - Прожить подольше, - горестно вздохнул гном. - Ну и что это за жизнь? Вечно прятаться, трясясь от страха и не имея даже надежды побывать дома, на родине? Ну и жизнь ...

     Джон смолчал, хотя помрачнел здорово. Видимо, Фин-Дари сказал то, что грызло его самого. На душе у меня заскреблась целая шайка диких, злобных котов. Боль, причиняемая ими, называлась просто - угрызения совести.

     - Черт побери, друзья, - мучительно подбирая слова, начал я, пытаясь хоть как-то то ли объясниться, то ли оправдаться. - Знать бы способ загладить перед вами вину. Чего б я только не сделал! Но не знаю я такого способа, не знаю. А там, на площади, все произошло спонтанно, может, я просто долго сдерживал в себе гнев на отцов-инквизиторов. Может, подвела недавно раненная голова, а скорее, и то, и другое соединилось, и я не выдержал. Не люблю, когда разумные существа сжигают себе подобных.

     - Тебе не о чем сожалеть, - тихо и необычайно серьезно ответил Джон, - ибо ты правильно поступил. Скажу даже больше: я горжусь тобой!

     - Все путем, - поспешил заверить меня и Фин-Дари. - Лично я присоединяюсь к каждому слову Маленького Джона. В конце концов, парнишка-то наш белобрысый и в самом деле не таким простым оказался. Глядишь, бляха-муха, может, и будет толк с его благословения. В таком разе у нас есть надежда на безоблачное будущее или хотя бы мирную старость. Ведь в жизни все течет, изменяется, иногда в худшую, а другой раз в лучшую сторону. Так что держи хвост трубой. Главное - мы вместе, разве не так? А на то, что я порой ворчу, не обращай, Алекс, внимания. Уж такими нас, гномов, создала природа. Ниче тута не попишешь". Натура!

     - Спасибо, - до глубины души расчувствовался я, - поистине верна поговорка: "Потерявший золотой клад - не потерял ничего, потерявший друга - потерял целый мир". Да, Рыжик, ты прав, чертяка. Главное - мы вместе. А смерть, опасности, погони ... Всего этого и в прошлом было завались. Ничего ведь, пережили. И сейчас, полагаю, выпутаемся. Может, не так скоро, как хотелось бы, но, думаю, непременно.

     Опасаясь налета красноплащников либо других нежелательных гостей, мы разбили ночь на дежурства. Сначала Джон, потом я и последним, под утро, Фин-Дари. Как всегда в таких случаях, часы сна пролетели секундами. Вроде бы только закрыл глаза, а уже пора вставать.

     - Тихо, как в могиле, - широко зевая, доложил великан, - сов - и тех не слышно.

     - Разберемся, - еще немного сонно откликнулся я,- а ты давай побыстрее двигай, составляй компанию Фин-Дари.

     - Спокойного дежурства, - напоследок пожелал Джон, поудобнее умащиваясь на твердом, походном матраце.

     Долгое время я сидел, обозревая скрытые во тьме окрестности и чутко вслушиваясь в малейшие подозрительные звуки. Но все было спокойно. Ничто не говорило о подкрадывающейся опасности. Да и верный Дублон, похрустывающий сочной травой у подножия холма, не выказывал признаков тревоги. Однако принятые меры безопасности заставляли только покачать головой.

     "Н-да, обидно, черт возьми. Сколько лет проливали кровушку за Спокойные Земли, а теперь чувствуем себя в них на положении преследуемых охотниками волков. Обидно ... Хотя, как выразился гном, все в жизни течет, изменяется, глядишь, и вправду изменится к лучшему. Вот только бы эльфиечку любимую выручить ... ".

     Мои размышления прервала темная быстрая тень. Мгновенно натянув лежащий под рукой лук, я, с облегчением вздохнув, определил - нетопырь, крупная летучая мышь. Безобидное создание, которому приписывают вампирические наклонности, что являлось сущим вымыслом, уж я-то знал. Нетопырь сделал над нами один круг, второй, а потом, пронзительно пискнув, улетел. Его внимание меня не насторожило, ибо тварей, служащих Злу, я чую издалека. Благо, скотина Морли не появляется. С недавних пор это летающее чучело олицетворяло несчастья плюс неприятности.

     Пошарив для верности глазами по небу еще раз и убедившись, что все в порядке, я предался любимому с детства занятию, рассматриванию звезд - драгоценных камней из сокровищниц богов. Луна была на ущербе, от нее остался лишь тонкий серпик, вряд ли способный соперничать с далекими, перемигивающимися соседками. Знакомые с давней, бесприютной поры созвездия привычно занимали свои места. Вот мое - Красного Льва, рядышком Шкипер и Каравелла, затем Колокол, Фата Маргариты, Золотая Колесница, Дядюшкин Колпак, Странствующие Медведи, Рыцарь-Дракон и, наконец, белесые бельма Взбесившейся Яги.

     "М-да, - в который раз с грустью подумалось мне, - звезды очень красивы, но холодны и безразличны. Да и что им за дело до людских забот и страстей?"

     Я дал Рыжику поспать подольше, потом разбудил и лег сам. А в мутном свете едва-едва рождающегося утра мы ехали уже дальше. Надо было спешить. Лягушачий лес, скрытый высокими холмами, возник внезапно, метрах в восьмистах. Мы стояли на вершине последней горы, а он простирался внизу, заполняя собой огромную впадину. И почти тотчас до наших ушей донеслась дикая какофония - хор тысяч и тысяч лягушек, давших название самому лесу.

     - Брр, - скривился Фин-Дари, - признаться, не терплю лягушар. Мерзкие твари. Такие холодные и скользкие. Фи, гадость!

     - А кто слопал в трактире старика Натти их целый поднос? - с ехидцей хохотнул Джонни. - Какой-то ты, Рыжик, неправильный гурман, откровенно скажу тебе.

     - Джон, ублюдок, ты бы уж лучше молчал, - постарался как можно более весомо произнести гном, но эффект был слабоват. Больно много времени прошло после того случая. - Сам ведь, негодяй, подкладывал их мне и подкладывал. При этом бессовестно уверяя, что они не что иное, как лилипутские курочки. А я тогда находился в таком состоянии, что вряд ли мог отличить быка от лошади.

     - Признайся, Рыжик, это не мешало уплетать тебе их за обе щеки!

     - Тьфу! - с отвращением плюнул на землю гном. - Заткнись, каланча!

     - А как они утром вылетали назад, - не унимался Джон, - и С какой невероятной скоростью!

     - Бы-ы! - лицо нашего маленького друга позеленело, и его едва-едва не стошнило.

     - Ох, Джон, ума же у тебя ... - мне осталось только укоризненно покачать головой. - Ну какие стыдно? Сделал пакость и теперь еще и бахвалишься?

     - Стыдно, прямо до слез стыдно, - самодовольно ответил Джон, но весь его вид опровергал сказанное.

     Давнее воспоминание здорово развеселило и подняло настроение даже у меня, хотя я, конечно, постарался не показывать этого, иначе Фин-Дари мог обидеться всерьез.

     Откос горы был крутоват, поэтому спускаться приходилось медленно, ведя в поводу лошадей. До самого леса оставалось еще метров триста, когда под копытами наших скакунов зачавкала грязь, а концерт пучеглазых певиц стал заметно громче. Первые деревья уже стояли в неглубокой, два-три сантиметра, воде. Дорог либо тропинок не было и в помине. Да и откуда им взяться в такой мокроте?

     Выбирая путь наугад, мы двинулись в сторону Хохочущих болот, иногда набредая на сухие островки или свободные от зеленоватой воды участки. Через час от оглушительного кваканья заложило уши. Еще через час мы просто перестали его воспринимать. На отдых расположились среди продолговатого островка, окруженного стоячей вонючей жижей. В самый разгар еды Джон невинно поинтересовался:

     - Почему это почтенный гном до сих пор не добыл ни одной лягушенции? Странно, ведь вокруг гурманский рай. Только руку протяни - и будешь потом весь вечер облизывать жирные, белые лапки.

     Бедный Фин-Дари, жевавший как раз мясо, не выдержав, громко икнул, схватился обеими руками за рот и побежал рыгать в кусты.

     - Балда! - я влепил Джону тяжелую затрещину. - Хоть немного думал бы, прежде чем что-то сказать. Ну зачем, скажи, аппетит Рыжику испортил? Юморист несчастный! Вот попробуй, теперь не извинись.

     - Да полно тебе, Алекс, - без тени сожаления промолвил Джон. - Не делай из мухи слона. Подумаешь, какие мы нежные, аппетит нам портят, шутят. Тьфу ты Господи. Можно подумать Рыжик - изнеженный сынок богача, а не закаленный невзгодами пограничный ветеран. И вообще, чем ругать беднягу Джона, лучше вспомни проделки самого рыжего беса. Только не прикидывайся дурачком, все ты отлично знаешь: и то, как он слопал у меня втихаря, подчистую грибное рагу, а в пустую кастрюлю посадил злющую здоровенную крысу, и как обманул с кошкой, обменяв ее ободранную тушку на дикого гуся. О, Алекс! Видел бы ты в тот момент его невинную рожу, ну прям честнее не придумаешь, когда он, гад такой, уверял меня, что это даже не кролик, а настоящий заяц. Я уже молчу о любимой пакости маленького монстра: сыпануть в мою тарелку побольше соли. Правда, в последнее время Фин-Дари что-то позабыл этот фокус.

     - Теперь вспомнит, - мрачно уверил я Джона, - а может, пораскинет мозгами да придумает что похлеще.

     Из раздвинувшихся кустов вышел бледный гном. Выглядел он явно не в духе. Не глядя на великана, он сел на свое место и героически доел оставшееся. Джон, сукин сын, конечно же, не извинился, но Рыжика доставать перестал.

     Немного отдохнув после обеда, мы быстренько собрались и вновь пошлепали по стоячей воде. И чем дальше шли, тем глубже становился ее уровень. И тем реже попадались незаболоченные участки суши. Н-да, пешему здесь делать нечего. Унылое путешествие примирило Фин-Дари с Джоном. Всего через час они уже весело болтали, при этом, не забывая зорко поглядывать по сторонам. Я ехал замыкающим, в пол-уха вслушивался в треп друзей и размышлял обо всем понемногу. Подумать было о чем, да что толку? Сколько ни думай, а готовых ответов нет ... Опять приходилось надеяться на удачу, эту вертлявую сучку, то есть капризную даму. Чтобы развеяться, я сосредоточился на рассказе гнома, вернее, на одной из его многочисленных, малоправдоподобных побасенках.

     - Познакомился я, значит, с одной девицей, - тоном пророка вещал Рыжик, - умной, красивой, честной, добродетельной!

     - Таких на белом свете не бывает, - скептически заметил Джон.

      Не обращая внимания на реплику, гном с упоением продолжал:

     - А вдобавок ко всему еще и богатой! Ой, братцы, истинную правду говорю. Папенька ее, значит, в Линдерсдейле, городке Западного побережья, владел пивоваренным заводиком, кожевенной фабрикой и фруктовым садом размером чуть ли не с Шервудский лес. Но главное, конечно, не это. А то, что влюбилась она в меня без ума. В гостиницу, где я остановился, презенты шлет без устали: то пивца бочонок, то оружейный набор или картину старых мастеров из папенькиной коллекции.

     - Во загнул, - расплылся в улыбке до ушей Джон. - Да на кой ляд тебе живопись? Тоже мне, нашелся ценитель искусства.

     Разошедшийся гном и ухом не повел.

     - А на день рождения, значит, подарила скакуна чистых арабских кровей. Ох, скажу я вам, огненный был конь!

     - И чем же ты ее приворожил, мазельку свою? - искренне заинтересовался Джон.

     - Бородой! - гордо ответствовал Фин-Дари. - Любила, понимаешь, девка, когда ее этой самой бородой между сисек лоскотал. Ну и по прочим интимным местам.

     - Эт где ж еще? - пронялся здоровым любопытством и я. - По каким то есть местам?

     - По разным, голуби мои, - несколько стушевался гном, - по разным. Ну да вы, бляха-муха, здоровые лбы, сами должны понимать. Словом, слушайте дальше-то, что было. По прошествии месяца красотка вообще рехнулась. Хочу, говорит, милый мой, за тебя замуж. Вот, думаю, влип, словно муха в мед. Потому как у моей любви кроме денег, достоинства и толстого папашки еще имеются пятеро братьев-бугаев. Да ... как тут, скажите на милость, откажешься? К тому же эти молодцы с чего-то вдруг, стали глаз с меня не сводить. Днем в трактире гостиничном толкутся, ночью под мои окна слуг втихаря выставляют. По началу я, дурень этакий, даже возгордился, думал, они о безопасности моей пекутся, а потом все же смекнул. Боятся, гады, чтобы я не смотал удочки. Еще месяц я ломал голову" но как улизнуть 'подобру-поздорову, так и не придумал. А тут, блин, уже и к свадьбе стали готовиться. Шьют костюмы, запасают продукты, выпивку. Брательники любви моей руки радостно потирают в предвкушении семидневного кутежа. И только бедному гному невесело посреди этого бедлама. Все размышляю и размышляю: как бы слинять?

     - Лопух ты, Фин-Дари, - не выдержав, авторитетно заключил Джон. - В подобных случаях надо рвать когти на третий день. Желательно ночью. А еще лучше, познакомившись с дамой, сразу же поинтересоваться, а сколько у нее братьев? Конечно же, немного странно со стороны, зато полезно для здоровья. Ведь так, а, рыжий кобель? Или ты станешь уверять, что дело обошлось без колотушек?

     - Угу, обошлось, - гном хихикнул. - И опять-таки благодаря бороде она меня, родимая, подвела, она же меня и выручила.

     - Каким образом? - с невинной миной спросил я. - Наверное, от частого употребления истрепалась и перестала удовлетворять похоть дамы, и та сама дала тебе от ворот поворот?

     - Да нет же, Алекс, - досадливо отмахнулся Фин-Дари, - все гораздо возвышенней. И трагичней ...

     - Неужели?

     - Да, черт возьми. Однажды во время любовной игры я защекотал бедняжку до смерти ... Но кто мог знать, что сердце ее не выдержит вершины блаженства? Кто, скажите, друзья?

     Джон крякнул и почесал темечко.

     - А что же братья-долболомы?

     - Хм, но они-то не в курсе дела были. Думали, хлебнула сестренка на радостях перед сном лишнего, вот и скопытилась. Жа-алели меня всем своим бандитским кланом, чуть ли не сиротой называли. Остаться на правах члена семьи предлагали, только отказался я. Нет, говорю, родственнички мои несостоявшиеся, не смогу я тут, ибо все здесь напоминает об утерянной любви. Уеду, говорю, на Границу опять, горе-горькое избывать.

     - Да пивом запивать, - довольно-таки складно, да и верно прибавил Джон.

     - Э! Тебе этого не понять, каланча, - гном театрально вытер рукавом сухие глаза, шмыгнув при этом совершенно сухим носом. - Потому как примитивен ты, аки бревно, а я натура сложная, тонкая, даже если хотите противоречивая.

     - Брехливая, брехливая, - подхватил Джон. - Слышишь, Алекс, хоть раз в жизни Рыжик о себе правду сказал. Ну, молодец!

     - Ах ты ж глухая тетеря, - набросился на него гном. - Уши песком чисти, глядишь, глупый язык меньше гадостей болтать будет. Вот жаль только, ума от этого не прибавится. Что делать; уж больно закостенел ты в своей дикости. Бедненький, тупенький Джонни!

     -Вот, вот, - подпрягся и я. - Спустился юный простачок с гор за солью, а его цап и на Границу забрали!

     - Хи-хи-хи! - противным, тоненьким смешком оценил мою шутку Рыжик. - Как это похоже на бедненького, тупенького Малыша Джонни. О-хо-хо!

     - Так до сих пор соль и не принес, - поведал я дальше. - А родичи-то, поди, ждут? И где это, думают, лазит мальчонка? Смотри, Джон, снимут с тебя еще портки ...

     - Ой, не могу! Хи-и-хи-хи-хи-и! - заливался дурносмех Фин-Дари.

     - Вот Алекс прикол отмочил!

     - Заткнитесь оба, - оборвал Джон. - Если не ошибаюсь, за нами кто-то идет. Тихо!

     Замолчав, мы прислушались. Где-то, среди многоголосного кваканья, довольно явственно раздавались размеренные, шлепающие звуки. Спрятаться и подкараулить возможного преследователя здесь было негде. Поэтому пришлось просто остаться на месте. А шлепки приближались. Первым заволновался Уголек гнома, за ним выявили беспокойство Дублон и Таран, необъятная коняга Джона. Все трое, хоть и. приглушенно, ржали, кося в сторону пройденного пути. Но когда между деревьями мелькнул огромный силуэт, как по команде, замолчали. Фин-Дари потянулся к новенькому арбалету, однако я подал ему знак не шевелиться. Гном подчинился, правда, без всякой охоты.

     Тем временем существо подошло совсем близко, совершенно игнорируя исходящую от двуногих опасность. Теперь, хорошо разглядев его, каждый 'мог понять выказанную им самоуверенность. Это был единорог. Тот самый, сказочный и легендарный, чье существование, по крайней мере, в наше время, ставил ось под большое сомнение. Выглядел он внушительно. Могучая, тяжеловесная туша, покрытая совершенно ничем не пробиваемой шкурой, поросшей густой белой шерстью. Ноги-стволы, оканчивающиеся непомерно широкими копытами, похожими на лосиные. И, на удивление, изящная голова, украшенная длинным и острым рогом - страшным оружием, тоже, согласно поверьям, наносящим только смертельные раны.

     Лесной властелин неторопливо осмотрел нас всех, с какой-то странной для животного вдумчивостью. И я совру, если скажу, что хорошо себя при этом чувствовал. Даже Джонни и тот нервозно ерзал в своем седле. Рыжик пытался решить проблему по-иному - плотно зажмурив глаза. Злосчастный арбалет был запрятан за спиной, в судорожно скрюченной руке. И я готов побиться, на что угодно, об заклад, что когда единорог пялил зенки на дрожащего, словно осиновый листок, гнома, то на морде его промелькнула самая натуральная, неприкрытая ирония. Время, казалось, остановилось. Лягушки и те умолкли, не говоря уже о других лесных обитателях. А мы, люди и кони, замерли этакими заколдованными истуканами. Не знаю, сколько прошло минут или часов, прежде чем сказочная гро-мада насмешливо фыркнула и, свернув вправо, неспешно подалась прочь.

     - О-о-о! - только и смог протянуть пораженный гном. - Ни фига себе туша!

     - А ты, дубина, за арбалет схватился, - укорил я его. - Да он бы тогда от нас мокрого места не оставил. К тому же, говорят, нет дурней приметы, чем посягнуть на жизнь единорога.

     - у нас, в Оружейных горах, то же самое рассказывают про Подземную Курицу, - с увлечением подхватил Рыжик. - Мол, хоть одно перо упадет с ее задницы по твоей вине, и все, хана. Привет родным и близким.

     Джон молчал, все еще поглядывая в ту сторону, куда ушел единорог. Успокоив коней, мы вскоре двинулись дальше. Удивляться и размышлять можно ведь и на ходу, под аккомпанемент вновь зазвучавшего лягушачьего хора.

     - Возможно, появление единорога что-то символизирует или предрекает? - спустя некоторое время предположил Джон.

     Но мы с Рыжиком в ответ только неопределенно пожали плечами, мол, так же знаем, как и ты. Незаметно стало темнеть, что заставило всех спешно обшаривать взором окрестности в надежде найти мало-мальски сухой клочок земли. Мне повезло. Южнее направления, которым двигался наш маленький отряд, я заметил нечто смахивающее на древнюю избушку, вросшую в землю замшелыми бревенчатыми стенами едва не по самую крышу.

     Мы осторожно подъехали ближе. Одно-единственное окошко оказалось затянуто бычьим пузырем, а дощатая дверь зияла щелями, но выглядела достаточно прочной. На вершине одного конька красовался выбеленный непогодами и ветрами человеческий череп, на другом - голова медведя, еще довольно свежая. Джон с Фин-Дари изготовили арбалеты, я же, спрыгнув с Дублона, направился к хижине, намереваясь исследовать ее нутро. В двух шагах от двери меня остановил жуткий рев, говоривший о том, что хозяин хоромов, кто бы он ни был, учуял наше присутствие.

     - Эге-эй! - громко окликнул я, запуская в дверь куском камня. - Кто там такой страшный? А ну-ка выходи.

     Лучше б я этого, пожалуй, не говорил и не делал. Да и спать-то, в принципе, можно не только на сухой земле. Дверь отворил ась настежь, выпуская из царящего внутри полумрака кошмарное существо. Внешне оно слегка походило на человека, но имело две головы, кожистые крылья за спиной, а также клыки и когти такой величины, что потребность в ношении холодного оружия у него напрочь отпадала. Ко всем прочим "достоинствам" существо было ростом едва не с Джона, при этом гораздо пошире в плечах. Кожа отсвечивала серо-зеленоватым оттенком, ее покрывали мелкие, змеиные чешуйки. Одежда отсутствовала и лишь на груди висел странный талисман, внушающий почтение: отлитая из стали клыкастая челюсть. Горевшие адской злобой глазки уставились на меня, потом блымнули на прицелившихся друзей и опять вернулись ко мне.

     - Алекс, будь начеку, - раздался сзади предостерегающий возглас Джона, - эта образина не что иное, как лантикор.

     - Да? - успел про себя удивиться я. - А говорили, будто последнего умертвили добрых полстолетия назад. Лягушачий лес - прямо заповедник для вымерших в других краях тварей. Единорог, лантикор, кто еще на очереди?

     Чудищу, видимо, надоела застывшая сцена. Обе головы переглянулись, издали по-разному звучащий свирепый рык и двинули туловище на преграду, то есть на меня. По ходу дела лантикор бил себя в грудь внушительными кулаками, невнятно бормоча какую-то белиберду. Метнув по его узким глазным щелям четыре стальные звездочки, я со всей прытью отскочил в сторону. И тотчас грянул арбалетный залп. Одна стрела таки попала в уязвимое место- горло, другая только задела плечо.

     Исступленно зарычав, лантикор выдрал с клочьями мяса глубоко засевший арбалетный болт, отшвырнул его далеко в кусты и пошел на обидчиков. Времени перезаряжать оружие не было, потому Джон с Фин-Дари, спешившись, взялись за копья. Я, подкравшись сзади, 'попытался перерубить сухожилия на ногах чудовища, но получил такой пинок в грудь, что отлетел, кувыркаясь, метров на пять, при этом, судорожно хватая воздух широко открытым ртом.

     Едва оклемавшись и подхватив верный меч, я вновь поспешил на подмогу друзьям. А она им требовалась. Бездыханный гном валялся рядом с плоским камнем, заляпанным кровью с его же разбитой головы. Джон, лишившись своего копья, схватился с лантикором врукопашную. А это, надо признать, не лучший вариант. Несмотря на серьезное ранение горла и отсутствие одного из четырех глаз, лантикор теснил великана, пытаясь повалить того и изорвать когтями-кинжалами. Не теряя ни секунды, я подобрался со спины, вогнав кинжал в одну шею по самую рукоять, а по другой рубанув со всего маху клинком. После чего торопливо отпрыгнул подальше.

     И правильно сделал. Оттолкнув Джона, чудище неимоверно быстро обернулось, стремясь успеть покончить с тем, кто нанес смертельные удары. Но я был не дурак, а потому находился в недосягаемости. Джон воспользовался моментом, подхватил с земли оброненную булаву и треснул ею лантикора по одному затылку, затем по другому. Тому вроде хватило, свалился, словно вековая сосна.

     - Вот сучий потрох, - тяжело дыша, ругнулся Джон, вытирая текущую со лба кровь. - Рыжика в момент отключил, да и меня, падло, умаял. Ох! Все бока болят! О-ох!

     Прихрамывая, я подошел к гному и склонился, прислушиваясь к биению его сердца.

     - Дышит, а, Алекс? - испуганно спросил Джон. - Только не вздумай сказать, что нет. Не вздумай.

     - Джон, не закатывай истерику, словно знатная девица в менструальный цикл. Тебе это не идет. И успокойся, жив наш рыжий лис. Только, видать, здорово соприкоснулся башкой с этим вот камнем.

     Осторожно приподняв неподвижного гнома, мы тщательно осмотрели его. Серьезных ран не было, не считая хорошенько счесанной правой щеки, ну и, естественно, разбитой головы. Через минуту, застонав, он уже пришел в себя и принялся на все лады крыть лантикора отборными ругательствами. Эти кривлянья и угрозы весьма мешали мне делать перевязку.

     - Потише, ты, рыжее чучело! - потеряв терпение, рявкнул я. Не то вон отдам тебя Джону, тогда узнаешь, по чем фунт лиха. А он если уж забинтует головешку, то, будь уверен, мозги полезут из ушей.

     - Взялся лечить, так лечи, - огрызнулся гном, - нечего на других стрелки переводить. Лодырь!

     Н-да, Рыжик явно приходил в норму. Пока я врачевал гнома, Джон расседлал лошадей и пустил их пастись, благо травы на островке хватало. В уже почти непроглядной темноте мы с зажженным факелом вошли вовнутрь избушки. Господи, какой там стоял смрад! Повсюду валялись обглоданные кости, клочья шерсти, черепа и даже две или три полусгнившие человеческие головы. В дальнем углу лежала груда полуистлевших матрацев, шкур и одеял, на которых, видимо, почивал сам лантикор. Первым стрелой вылетел гном, за ним я, а потом уже старина Джон. Ночевать в этом вонючем склепе не захотелось никому. Поэтому мы, забросив туда тело хозяина, разбили свою палатку невдалеке.

     - Откуда он здесь взялся? - задал я вопрос обоим друзьям. - Ведь, насколько я знаю, эти твари обитают только в горах, да и те вроде бы давным-давно истреблены.

     - Насчет полного истребления заблуждаются многие, - заявил Фин-Дари. - На самом же деле все обстоит вот как. Родина лантикоров - труднодоступные плато Закопченных гор, где этих тварюк и сейчас видимо-невидимо. А значит, лет девяносто или сто назад среди лантикорских племен или общин началась крутая разборка, вследствие которой побежденная часть почла за благо переселиться куда-нибудь подальше. То есть в Оружейные горы. Известие об этом не слишком пришлось по душе Лун-Марку, правителю нашего подземного королевства, но, тем не менее, незваных соседей решили терпеть. Лантикоры же обжились, освоились и принялись за привычный образ существования. Начали они с воровства скота с наших луговых пастбищ, а кончили похищениями женщин и детей. Это, ясное дело, переполнило чашу терпения моих сородичей. Забросив все дела, они устроили беспощадную облаву на крылатых разбойников. По прошествии месяца упорной травли немногие из оставшихся в живых решили ретироваться.

     . - И лучшего места не нашли, - подхватил Джон, - как к нам в гости, в Красные Каньоны. Где их благополучно и добили. Всех подчистую.

     - Значит, не всех, - возразил я, - раз некоторые "добитые" разгуливают там, где их быть не должно.

     - Кто знает? - серьезно возразил великан. - Может, этот двухголовый лопух причапал сюда прямиком из Закопченных гор?

     - Все равно странно,- в недоумении я пожал плечами. - Лантикоры не любят равнину, тем более поросшую мокрым лесом. Что им тут делать?

     - Скорей всего, он что-то вынюхивал да шпионил, - высказал свой вариант Фин-Дари.

     - Или был изгоем, - добавил и свое великан. - Но в любом случае нам-то, что за дело? Узнать мы все одно уже ничего не узнаем, а вреда дохляк больше никому не принесет. Так в чем проблемы?

     На том разговоры и прекратились. Намаявшись за день, Джон с Рыжиком уснули, а мне досталось первое дежурство. Было сыро и прохладно. Временами моросил мелкий дождь, и поэтому я не стал вылазить из палатки, лишь сел на выходе, чутко вслушиваясь в ночные загадочные звуки, издаваемые Лягушачьим лесом. Совсем рядом пофыркивал Дублон, всхрапывал Джонов Таран. Благо, прежде чем схватиться с чудовищем, друзья успели отвести их в сторону. Не то достал ось бы и им.

     С севера доносился утробный рев, которому вторил басовитый отрывистый лай. Это из своих дневных убежищ вышли на охоту жаба-бык и лягушачий пес. Но, несмотря на свои приличные размеры, для людей они опасности не представляли. Гораздо более подозрительные звуки неслись откуда-то сзади: громкие, рыдающие всхлипывания с придыханием, перемежающиеся невнятным бормотанием. Джон, сменивший меня, успокоил на этот счет, заверив, что их отмачивает маленькая древесная ящерица-изумрудка, прозванная так в честь своих глаз.

     Без особых церемоний, отпихнув развалившегося на всю палатку гнома, я улегся и моментально заснул. Привидевшееся мне было, мягко говоря, жутковатым. Словно наяву, я долго шел розово-мраморным коридором со светильниками, вспыхивающими впереди и гаснущими сразу за спиной. Казалось, через сотни лет пути ход вывел в грандиозный зал, пол которого устилал отполированный, странно-прозрачный черный камень. Из его бездонных глубин призрачно вспыхивали, подмигивая, великолепные рубины, бриллианты, топазы. Они складывались в знакомые созвездия, в точности повторяя их очертания и положения на звездной карте неба. Стенами зала служил седой, клубящийся туман, наплывавший и перекатывавшийся неспокойными волнами. Сине-золотисто-белый бескрайний купол напоминал о летнем небосводе. Тьму и Свет соединяли бесчисленные ряды прозрачных, по виду хрустальных, колонн, внутри которых порой вспыхивало радужное сияние. Посреди зала, нагло нарушая его странную гармонию и красоту, высилась многоступенчатая пирамида, вероятно, созданная из черного базальта. Вершина ее была усечена, а на ней серебрился продолговатый предмет. Добравшись до самого верха, на ставшими вдруг ватными ногах, я с содроганием увидел прозрачный, словно слеза, стеклянный гроб. В него, как букашка в янтарь, была впаяна девушка. Арнувиэль ... Я упал перед гробом на колени, но едва руки мои коснулись его гладкой поверхности, как он неожиданно со звоном лопнул, осыпав все вокруг мириадами осколков, среди которых находились и частицы моей Арнувиэль ...

     Очнулся я в холодном, обильном поту, с сердцем, бешено выскакивающим из груди. Светало. Подремывающий у входа гном "охранял" сон товарищей. Ругать его не хотелось. Он сам напросился на дежурство, несмотря на свою разбитую голову. А если Рыжик чего захочет, то вряд ли его отговоришь. Будто бы невзначай, во сне, я задел ногой бок гнома, тот встрепенулся, выглянул наружу, повернулся обратно и громко возвестил:

     - Подъем, разбойники! Пора на большую дорогу! Подъем! Подъем!

     - Ну чего орешь? - приподнявшись на локте, недовольно спросил Джон. - Чертов рыжий придурок, ты что, спокойно не можешь разбудить друзей? Вот горлопан, а сказывается больным.

     - Скажите, какие мы нежные мальчики, - скривился Фин-Дари. - Совсем, видно, отвыкли от тягот походной, мужской жизни. Нет, Джонни, малыш, нельзя тебя отпускать домой, уж больно там нежат и балуют.

     - Ага, - мрачно кивнул великан, - прям спасу нет. Ой, как балуют! Братья, те волками смотрят, сородичи сторонятся, будто я бродяга какой-то, родная матушка на шею хомут вешает в виде соплячки-жены. Н-да, любовь дальше некуда.

     - Не прибедняйся, Джонни, - хихикнул Фин-Дари и заговорщически - подмигнул, - уж я то тебя хорошо знаю. Сознавайся, плут, скольких пригожих молодок дома успел приголубить?

     - Дубина ты, Рыжик, - огрызнулся, вставая, Джон. - У нас в селении за такие дела знаешь что? Жениться заставляют, а если не по согласию девкой овладел, то сбрасывают со скалы.

     - Мама родная, какая дикость! - искренне возмутился гном. - Да это же темное варварство, вопиющее невежество. Ведь мужчина завсегда прав, даже когда и не прав. Потому как он мужчина!

     - Угу, - мрачно констатировал великан, - хорошие мысли, но хотел бы я поглядеть, как бы ты их стал излагать Совету Старейшин.

     Дальнейшие разглагольствования Фин-Дари прервал я, занявшийся перевязкой его раненой Головы. Ничего Страшного там не было. Глубокая ссадина подсыхала, щека тоже заживала не гноясь. Обработав их спиртом, я нанес легкий слой заживляющей медвежьей мази, сочтя подобное лечение вполне достаточным. В принципе, мы все трое еще легко отделались, ибо царапина на лбу Джона и синяк у меня на груди в счет вообще могли не идти.

     Наскоро перекусив, мы стали собираться в дальнейший путь. Фин-Дари, ехавший последним, вдруг вернулся, забросив в темную пасть избушки смоляной факел. Нехотя, потрескивая, огонь стал охватывать старые сосновые стволы.

     - Уж больно живучи эти лантикоры, - догнав нас, словно оправдываясь, пробормотал он. - А так и следа от погани не останется.

     3 глава

     БОЛОТНЫЙ АД

     Все тот же мокрый, залитый водой лес тянулся далеко за полдень. И ни на минуту его музыканты не прерывали свою песнь. Обедать пришлось в седле, на ходу, ибо сухого местечка для привала так и не нашлось. Часам примерно к четырем деревья стали редеть; пока в итоге не уступили место необъятным зеленым просторам, над которыми висела дымка легкого тумана.

     - Вот они, родимые, - хмуро обронил Фин-Дари, без особого энтузиазма вглядываясь вдаль. - Хохочущие болота! Рай упырей и прочей гнусной нежити, или, иными словами, дорога на тот свет.

     - Не каркай, оптимист ты наш неисправимый, - слегка подколол его Джон, - не то мы с Алексом сейчас уписаемся со страху.

     - Джон, ты мыслишь, как доска - все тебе параллельно, как доске, и юмор у тебя тоже деревянный, - насмешливо парировал гном. - Посмотрю я, как ты будешь хорохориться, перемазавшись с ног до головы в вонючей болотной грязюке, через всего один день пути.

     Джон благоразумно промолчал и правильно сделал. С коней сразу же пришлось слезть. Травяной покров под ногами покачивался и пружинил, пока легко выдерживая вес животных и наш собственный. Кое-где проглядывали масляно-поблескивающие темные озерца с неведомой глубиной. Меня пробрала дрожь, когда я представил такую же водную пучину у нас под ногами.

     Все шло относительно хорошо, пока Джон, шедший впереди всех, не провалился по пояс. С чавкающим звуком трясина стала чудовищно быстро его засасывать. С превеликим трудом, используя силу Тарана, мы с Фин-Дари таки вытащили великана на сухое. Гном, не забывший недавний разговор, смотрел на него с иронией.

     - Неплохое начало, - немного уныло думал я, ожидая переодевавшегося в чистую одежду, друга - а ведь, собственно говоря, настоящие Хохочущие болота еще и не начинались. Это пока что прелюдия к ним. Вот как услышим хохот, исторгаемый из недр выходящим газом, как увидим вздымающиеся пузыри и взлетающие гейзеры вонючей воды, а также мерзкие хари упырей, вот тогда можно с полным основанием сказать: ну наконец-то, Хохочущие болота! Люди, не проходите мимо!

     Фин-Дари, с великим подозрением оглядевшись вокруг, вдруг вспомнил о яблоке, подарке спасенного нами, уж не знаю кого, то ли придурка, то ли действительно Мессии. Что-то не внятно бормоча под нос, гном достал его, непонятно зачем протер и хотел положить на траву, но яблочко внезапно выпрыгнуло из ладони и, отскочив в сторону, зависло в двух-трех сантиметрах над поверхностью болота.

     - О, блин, - только и смог вымолвить Рыжик, - а наш белявчик действительно не прост. Может, мы его таки недаром спасали? А, как вы считаете, друзья?

     - Доска не может считать, - пожал плечами Джон, - ведь она деревянная.

     Я от комментариев попросту отказался.

     Терпеливо дождавшись нашей готовности продолжать путь, яблочко покатилось вперед, однако, не соприкасаясь с лежащими под ним предметами. Один раз оно вдруг сделало большую дугу, обходя с виду вполне безопасное место. Фин-Дари в недоумении остановился, а потом решил проверить, чего ради делать такой крюк. Мы его предостерегали, но упрямец все равно туда поперся. Правда, назад он несся, словно быстроногий олень.

     - Какое-то толстое, розовое щупальце, - дрожа, рассказывал потом гном, - вылезло из недр и попыталось обвить ногу. На счастье, я успел ее вовремя отдернуть, не то оно мигом бы утянуло меня к себе.

     - В гости, - хмыкнул великан.

     После происшедшего случая все, без исключения, поглядывали на яблочко с уважением, безоговорочно доверяясь в выборе пути. Основательно подуставшие, мы набрели на плоский утес, возвышающийся над унылыми окрестностями серой громадой.

     Коней оставили у подножия, а сами же взобрались на один из уступов, где было вполне сухо. Фин-Дари, бережно упрятав свое драгоценное яблочко, занялся стряпней. С дровами или хворостом дело здесь обстояло туго, потому готовил он на сухом спирте.

     Сидеть, ничего не делая, не хотелось. И пока Рыжик жарил на вертелах подстреленных совсем недавно уток да большого снежного гуся, мы с Джоном, сходив к лошадям, взялись за оружие нашей самоубийственной экспедиции. Проверили луки, тетевы, стрелы, смазали металлические детали арбалетов. Выдраив затем свой меч, кинжал и пружинный нож, я потянулся к чехлу за секирой гнома.

     - Положь на место! - громыхнул на меня он. - Знаешь ведь, никому не разрешаю к ней прикасаться.

     - Твое дело, Рыжик, - не стал упорствовать я, - раз не доверяешь старому товарищу, что ж, чисть сам. Пожалуйста!

     - И вычищу, будь уверен, вот только поем. Посуду-то вы, бездельники, будете мыть. Так что время у меня найдется.

     Уничтожив подчистую подрумяненных, истекающих жиром и соком птиц, мы с Джоном быстренько все прибрали, а затем опять спустились вниз, к лошадям. Животные вели себя спокойно. Зеленой травы вокруг хватало, вот только пришлось их привязать, на длинный' повод, чтобы случаем не забрели в темноте в трясину.

     Вернувшись, мы застали Рыжика возлежащим на матраце, с дымящейся трубкой в зубах. Джон немедля достал свою, распалил ее, и наш утес со стороны стал, наверное, походить на курящийся, готовый к извержению вулкан. Ретировавшись в сторону от клубов ядовито-сизого дыма, я улегся, завернувшись в одеяло. Сырость болот давала о себе знать, о костре же тут приходилось только мечтать.

     Разбудил меня Фин-Дари, и я честно отдежурил время до рассвета, тараща слипающиеся глаза в мерцающую фосфоресцирующими огоньками темноту. Слава Господу никаких неприятных сюрпризов эта ночь нам не принесла. Правда, едва мы спозаранку двинулись дальше, как зарядил нудный, мелкий дождь, но, к счастью, к обеду он закончился. А через час, с небольшим, начались настоящие Хохочущие болота. Это был истинный ад. Временами пружинящий травяной, ковер полностью скрывался в воде. Чувствовалось, он едва-едва выдерживает вес груженых лошадей. И если б не яблочко, нам уже не раз пришел бы конец. Ведь даже оно порой в замешательстве металось из стороны в сторону, покуда не находило один-единственный проход. Иногда путь шел по относительно сухой земле. К сожалению, таких приятных участков было мало, их разделяли озера черной воды, затопленные тропы, чавкающие, медленно засасывающие трясины. Порой спокойную, зеркальную гладь водных просторов нарушал взметающийся высоко вверх шипящий пенный гейзер либо противно лопающийся, воняющий серой пузырь. Отовсюду неслись какие-то вздохи, стоны, утробное бульканье, свистящий, жутковатый шепот и самое неприятное - смех.

     Насмешливо-издевательский, он раздавался со всех сторон, исходя из чрева болот пузырящимися струйками газа. По крайней мере, так объясняла это явление людская молва. Но чем дальше мы углублялись в самое сердце унылых, наводящих смертельную тоску просторов, тем больше он напоминал звуки, издаваемые живыми существами.

     - Смотри, - тронул меня за рукав гном. - Во-он, возле той кочки, ну на которой растут желтые цветы, морда выглядывает из грязищи. Видишь? Никак упырище это, как думаешь?

     Я едва успел мельком разглядеть мерзкую синюю харю с крючковатым носом, растопыренными ушами и солидными клыками, которые не могли скрывать тонкие, бескровные губы, как она, издав противный хохот, без малейшего всплеска скрылась в болотной жиже.

     - Упырь, ну и что? - безразлично пожал плечами я. - Было б удивительно, не окажись их здесь.

     - А чем они питаются? - с подозрением вопросил гном, крутя шеей во все бока.

     - Основное и любимое их блюдо- сырые гномы, - ответил за меня Джон, - желательно рыжие.

     - Молчи, дружище, - сделав большие глаза, предостерег я, - не то накличешь на Фин-Дари беду. Ведь он, бедняга, к сожалению, гном, к тому же рыжий. А значит, для обитающих тут синюшных ребят является изысканным деликатесным продуктом.

     - Так я вам и поверил, придурки, - промямлил, нервно озираясь, Фин-Дари. - Кого, прохвосты, хотите обмануть и нашугать? Того, кто знает вас, как облупленных? О-хо-хо, ну и напарнички мне достались. Тут впору задуматься о прошедшей жизни да о богах, на суд которых мы, несчастные, вот-вот попадем, А они, будто дети малые, хихикают да гадкие шутки измышляют. Ладно уже Джон, любитель подобного, но тебе, Алекс, несолидно. Как-никак князь и серьезный человек.

     - Бульк! - совсем рядом от тропы вынырнула упыриная харя. Увидев, что я потянулся к арбалету, она плюнула в нас болотной жижей и вновь скрылась в глубине.

     - А он, упырище этот, только на тебя одного и смотрел, - заметил, между прочим, Джон, обращаясь к гному. - Вот странно, не правда ли?

     - Ошибаешься, - угрюмо возразил Фин-Дари. - Образина глядела на твои жирные ляшки и облизывалась. Ни до кого другого ей дела не было.

     Туман незаметно спустился пониже, ограничивая видимость сотней с небольшим метров. Идти пришлось теперь помедленнее, поджидая волшебное яблочко, порой уносящееся далеко вперед, на разведку дальнейшей дороги. И, наверное, не только у меня одного екало сердце от одной мысли, что оно может не вернуться. "Н-да-а, светловолосый действительно не так прост, как кажется с виду. Но то, что он Мессия ... Гм, не знаю, не знаю. Хотя в давние времена так и происходило. Почти никто ведь не верил, что рядом с ним стоит Посланец Бога, Его Сын ... И это - несмотря на все творимые им чудеса и мудрые проповеди. Людям ведь надо доказательства посерьезней. Да и чего проще? Сын Бога, говоришь? Давай проверим! Распять на кресте! Сжечь на костре! Оживай, Иисус ... " - размышления прервал и пока еще смутные фигуры, возникшие впереди из липких клубов наползающего тумана. К бою мы были готовы уже через секунду.

     Вскоре нападавшие стали хорошо видны. Ими, конечно же, оказались упыри, вооруженные зазубренными, похожими на остроги, копьями. Бежали они молча, беспорядочной толпой, лишь неистово потрясая оружием. Одновременно разрядив арбалеты, мы взялись за луки. Болотный сброд, претендующий на роль крутых ребят, очень быстро и заметно редел. В живых оставалось шестеро или семеро, когда, не выдержав губительных стрел, они повернули назад, в спасительную, непроницаемую завесу. Фин-Дари победно заулюлюкал им вослед.

     Не задерживаясь, мы двинулись дальше. Эка невидаль - упыри. Между тем туман стал гуще, да и близился вечер, так что стемнело раньше обычного. Намного раньше. А вокруг болота и ничего похожего на сухой клочок земли. Хочешь, не хочешь, а пришлось заночевать прямо на пружинящем травяном ковре, сквозь который просачивалась вонючая, темная жижа. Благо наша палатка имела непромокаемое дно, хотя в сыром холоде особого комфорта это и не создавало.

     Фин-Дари, карауливший в первую смену, разложил рядом с собой все три заряженных арбалета, лук, стрелы и копье. Потом все наскоро перекусили, после чего мы с Джоном покинули гнома одного, а сами завалились на боковую. Стреноженные кони были оставлены у самой палатки. Порой сквозь сон я слышал ругань гнома и щелканье спускаемой тетевы. Но особого беспокойства это не доставляло, маты звучали бодро, с победным воодушевлением. Видно, болотная нежить проявляла больше любопытства, чем напористой наглости.

     Очнулся я от тычка под ребра древком копья и, поднимаясь, зло прошипел:

     - Рыжик, скотина этакая, что за манеры?

     Впрочем, отчитывать его было бесполезно. Маленький бес, нырнув на мое нагретое место, уже сладко спал. Выбравшись наружу, я с удовлетворением отметил, что туман исчез почти полностью и луна, пусть и слабо, все же освещает просторы болот. В отдалении мелькали неясные тени, какие-то сгорбленные силуэты с плеском исчезали в бездонных окнах черной воды. Повсюду светились гнилушки, вспыхивали и медленно затухали жаркие угольки чьих-то глаз. Квакали, ревели, мычали, трубили гигантские лягушки, похохатывали упыри, пузырьками газа булькало болото, ухали совы и трещали цикады. Все эти звуки сливались в один, не умолкающий ни на мгновение, шум, говоривший, что все идет своим обычным чередом.

     Пару раз ко мне пыталась подобраться странная тварь, смахивающая на крокодила. Сначала я просто отогнал ее прочь, стукнув увесистым куском торфа по безобразной голове. А когда это не помогло и она полезла вновь, то получила в глаз зазубренную стрелу. Минут пятнадцать я с искренним интересом наблюдал, как крупный упырище, стараясь застать меня врасплох, неспешно подкрадывался, укрываясь за переносимым с места на место кустом. И когда тот уже торжествовал победу, метнул блеснувшую серебром звездочку, вонзившуюся в глотку. Раздавшееся затем бульканье и клокотанье напоминало позабытый на огне большой чайник. Менее чем через минуту оно затихло. Больше никто не изъявил желания сойтись со мной поближе, что, признаться, не скрасило оставшиеся часы дежурства.

     Джона будить не пришлось, он сам встал и, широко зевая, погнал меня спать. Дважды такие вещи не повторяют, и потому вскоре я уже дрых в палатке, в числе неудобств которой состоял Рыжик, по своему обыкновению поминутно ворочающийся и пинающийся всеми конечностями. "Проклятущий гном, может, тебя связывать на ночь? Хорошая идея ... ".

     Утром пришлось ждать, пока основательно не развиднеется. Без яблочка-путеводителя, бегущего впереди, мы вряд ли сделали бы хоть двадцать шагов. Но вот солнышко поднялось повыше, дымка тумана нехотя испарилась, что в здешних краях бывает нечасто, и возможность продолжить путь появилась вновь.

     Болото, как и в прошедший день, все так же исходило бормочущими газами, посмеивалось своим вонючим чревом. Надрывались в истошных, истерических и жутковато-веселых криках ныряющие и вьныривающие упыри, но мы теперь мало обращали внимания на весь этот бум-тарарам. Ибо чего стоим, показали наглядно. Так прошли сутки, вторые, третьи, а на исходе четвертых далеко впереди, замаячили зубчатые башни маленькой крепости, расположенной на отвесной, с трех сторон, горе, от которой, словно морские волны, разбегались покрытые зеленью крутые холмы.

     Хохочущие болота кончались, оставалось совсем немного, двух трехчасовой рывок и все - они позади. Но как ни крути, а ночевать приходилось еще здесь, хоть это, понятно, никому и не хотелось. Оставалось только утешать себя мыслью, что терпеть осталось в последний раз. Я даже невольно улыбнулся, ибо до чего же должны были нам надоесть поганые топи, если близость Покинутых Земель внушала такую радость. Воистину, что только не происходит на белом свете!

     А утречком, едва развиднелось, гном опять достал свое яблочко, и оно вновь, как и прежде, повело нас безопасным путем. Ожидая напоследок каверз и ловушек, мы, несмотря на нетерпение, шли медленно и осторожно. Уже на самом краю болота Фин-Дари протянул к яблоку руку, намереваясь упрятать его подальше. Однако подарок светловолосого отскочил в сторону, а затем лопнул, словно мыльный пузырь. Без следа.

     - Во, блин, дела! - ахнул слетка шокированный гном. - Отпадные штуки дарит наш паренек.

     - Благо оно хоть не рвануло, как шаровая молния, - утешил его Джон. - А то могло б и бороду тебе опалить.

     Едва приметная тропинка вела с болот в холмы, поросшие травой, низким кустарником и бледно-голубыми цветами, своей формой похожими на маки. Здесь на твердой земле можно было с удовольствием позволить себе забраться в седло. И здесь же наши головы, по старинной традиции Обреченного форта, украсили черные повязки.

     Проезжая совсем рядом с горой и крепостью на ней, мы невольно подивились: все ее башни, стены, бастионы, ворота и крыша пребывали в идеальном состоянии. Эта странность как-то не вязалась с предполагаемым возрастом строения. И потому заходить туда без острой необходимости что-то не хотелось: ведь всем нам было хорошо известно, что замки в Покинутых Землях - это взведенные и готовые в любой момент захлопнуться западни.

     - Интересно, Алекс, - задумчиво пробормотал Фин-Дари, - кому принадлежали раньше эти земли?

     - А ты чего-нибудь попроще не спросишь? - от души изумился я. - Да через лежащие впереди области не ходил ни один разведчик. Никогда! По крайней мере, я не встречал подобного упоминания ни в одной посчитанной хронике, да и на словах не слыхал, что кто-то мог бы подобным похвастаться. Откуда ж тогда знать, что за царства-государства находятся перед нами? Ты скажешь из Истории? Возможно, если основательно порыться в плесени старых архивов и найти двухсот трехсотлетние карты и манускрипты, то там, возможно, и будут какие-то данные о здешнем прежнем житье-бытье. Но где ты, Рыжик, достанешь сейчас весь этот пыльный хлам? Единственное, что я слышал краем уха, будто здесь испокон веков господствовал закон: у кого есть мало-мальски укрепленный замок, тот король. А таких "королевств" тут имелось много ... Идти же нам на север, в Элиадор, значит, придется пересечь и эти земли, и другие, про которые хоть что-то известно. Так что, Рыжик, вспомнить будет о чем, гарантирую. В познавательном плане наша экспедиция - просто клад.

     - Да уж, - с изрядным сомнением согласился гном, но вид его ясно говорил: "Я вполне мог бы обойтись и без этих познаний".

     Очень скоро холмы кончились, а тропа, изрядно попетляв, вывела нас к песчаному берегу огромного озера. Небесной голубизны вода была усеяна белыми кувшинками и розовыми лотосами.

     - Пока не отмою с себя всю эту мерзость, и шагу не сделаю дальше, - категорически заявил Джон.

     Мы с Фин-Дари глянули на наши чумазые физиономии и дружно его поддержали. Конечно, сначала пришлось выкупать и вычистить лошадей, а уж потом, пустив их немного попастись, можно было заняться и собой. Увлекшись, Джон слишком далеко заплыл, забыв одно неписаное правило: в Ничейных, тем более Покинутых Землях водоемы зачастую опасней всего, ибо нечисть, подстерегающая там, становится видна тогда, когда спасаться от нее поздно.

     -Эй, тупоголовый кретин! - опережая меня, завопил гном. - А ну поворачивай назад! Или ты хочешь, чтоб какая-нибудь водяная тварь укоротила твое мужское достоинство? Мне тогда че, самому по бабам бегать? Плыви назад, говорю, не то в задницу стрелу всажу.

     Джон, и сам смекнувший, что спорол глупость, поплыл к берегу. И, пожалуй, вовремя. На поверхности воды во многих местах появилась странная рябь, хоть ветра не было и в помине. А вдалеке мелькнула пара высоких, острых плавников и даже на мгновение высунулась голова чудовищного змея. Но Джон слыл отменным пловцом, что и подтвердил, стремительно вернувшись назад.

     - М-да, каланча, - веско изрек гном и многозначительно покрутил пальцем у виска. - Неужто у тебя ум в рост пошел и его нисколечко не осталось?

     - Могу еще и тебе одолжить, - вытираясь, ухмыльнулся Джон, - бедняжке, обделенному Природой.

     - Ну каков нахал! - ахнул Фин-Дари, выхватывая у великана из рук полотенце. - Слышь, Алекс, да я этому обалдую, можно сказать, жизнь спас, а он вместо того, чтобы благодарить, оскорбляет. О-хо-хо! Ну и времена, ну и нравы!

     Приятно освеженные, мы переоделись в чистую одежду и отправились дальше. Тропинка вилась в двух-трех метрах от берега, порой она отдалялась, но потом возвращалась к спокойной, ласковой голубизне вод. По другую сторону тропы местность изменилась. Холмы, поросшие кустарником, исчезли, вместо них появились могучие сосны, державшиеся небольшими группами и разделенные полями вымахавшей в рост человека буйной травы.

     Несколько раз мы даже видели оленей и кабанов, но они исчезали в зеленых джунглях столь быстро, что из охоты на них не вышло ничего. Высоко в прозрачной синеве бездонного неба заливались жаворонки, колокольники, звоницы. Пламенным клином проносились красавцы фламинго, высматривали добычу и камнем падали вниз соколы и орлы.

     Наглядевшись на окружающие прелести, я грешным делом подумал: "Может, здешние края столь дики и заброшены, что гоблины, темные гномы и прочие слуги Тени еще не успели тут обосноваться? Хм, может, оно и так. Хотя это не означает отсутствия собственной, доморощенной нечисти. Да вспомнить хотя бы змеюку, высунувшую совсем недавно из пучины безобразную морду".

     Ближе к полудню следами по воде побежали миниатюрные островки, сплошь усыпанные яркими, всех красок радуги, цветами. И на одном из них, словно поджидая нас, расположились русалки. В самых непринужденных позах. Естественно, нагишом. И, конечно же, без вульгарных рыбьих хвостов. Хотя он, может, когда-то у них и имелся, но в результате хитрой штуки, прозванной эволюцией, сменился парой стройных, чудесных ножек. Да и как иначе они смогли бы заманивать мужиков? Ведь не все же помешаны на оральном сексе.

     А тем временем очаровательные плутовки, как по команде, раскинули согнутые в коленях ноги еще шире и что-то нежно, мелодично заворковали, недвусмысленными жестами предлагая присоединиться. У моих друзей загорелись глаза, хотя оба знали: с озерными девами любовь сладкая, да последняя. Очень хорошо это усвоил Фин-Дари, как-то неохотно признавшийся, что однажды на озере Пеликанов он едва-едва сумел вырваться из смертельных объятий с виду хорошенькой потаскушки-русалочки. Джон, в свое время слыхавший эту историю, не смог удержаться и невинно поинтересовался:

     - Слышь, Рыжик, может, стоило устроить турнир? Кто кого защекочет? Они тебя белыми ручками или ты их бородой? Конечно, у тебя как-то имелся подобный, э-э, инцидент, но это ж когда было? А с тех пор ты стал матерый кобелище, сам ведь девок до смерти ухахатывал. Постой, постой, а может, ты какое-нибудь родство с ними имеешь? Ну, скажем, никто из твоих почтенных предков водяных девок замуж не брал? Если так, то лучше к ним не суйся, не то взыграет голос крови и останешься навеки, бросив друзей. А нам каково будет? Знать, что боевой товарищ, побратим, ветеран - Границы, превратился в водяного хмыря, пожирателя сырой рыбы, и отца целой стайки плавающих стерв? Нет, Рыжик, лично я этого не переживу. Нет ...

     - Идиотизм, это такая болезнь, - на удивление, кротко ответил гном, - от которой не излечиваются. А ты, каланча, с прискорбием замечу, идиот на последней стадии.

     - Ну не хочешь с ними связываться, и ладно, - развел руками Джон. '- Тогда хоть долбани по ним из арбалета. С одной уж точно посчитаешься.

     - Была охота, - скривился Фин-Дари, - русалки - бабы не для забав, но все одно жаль. Красивые ... А красоту нельзя убивать просто так, из прихоти. Да и не служат они Тени, как, скажем, те же гоблины или люди-отступники.

     Островок остался далеко позади, но гном, нет-нет, да и оглядывался через плечо. Оно и понятно. Девки-то были чудо как хороши. Конечно, с Арнувиэль их не сравнить, но все же ... На высший класс тянули.

     В самый солнцепек решили передохнуть в величественно-сказочном сосновом бору, выходившем в виде клина к тихо Поплескивающей воде. Освежиться В озере, правда, никому не захотелось. Даже любителю плавания Джону. Что, впрочем, не помешало с берега наудить целую кучу сверкающей живым серебром рыбы. Ее хватило и на уху, и на то, чтобы испечь и даже посолить впрок. Да и чего, спрашивается, здесь не быть рыбе? В этакой забытой Богом и Дьяволом глуши?

     Плотно набив животы, мы решили с часок отдохнуть. Джон с Рыжиком раскурили свои трубки, нещадно перебивая вонючим дымом благодатный запах хвои. Глубоко затянувшись, великан выпустил целую стаю бело-синих колечек, догонявших друг друга, и, сосредоточенно глядя им вослед, спросил:

     - Алекс, дружище, Элиадор - большая страна. Где, интересно, ты собираешься искать девчонку?

     - Думаю, она в столице, древнем Ар-Фалитаре. Да и где еще может находиться ставка Черного Короля, эльфа по рождению, властелина всех Покинутых Земель? - как можно более уверенно ответил я.

     - Хм, допускаю, что ставка Черного Короля действительно в Ар-Фалитаре, - недоверчиво покачал головой Джон. - Пусть так. Но это само по себе не означает, что и сестренку свою он будет держать там.

     - Тьфу, на вас, мудрецы липовые, - как всегда в подобных случаях, взорвался Рыжик. - Сначала доберитесь до Элиадора, болваны, а уж потом подумаем над казусами старины Джона. А сейчас че голову-то ломать?

     - Уж твой "котелок" никогда не поломаешь, - проворчал с досадой великан. - Больно, понимаешь ли, примитивный механизм.

     - Твой сильно сложный, - мгновенно парировал гном, - пучок соломы.

     Они б, наверное, еще долго переругивались, не наступи время продолжить путь. Тропа и дальше не желала расставаться с озером, но теперь все чаще и чаще от нее стали ответвляться узкие звериные тропки, уводящие то в небольшие сосновые боры или ельники, а то и просто в заросли стоящего стеной кустарника.

     Группу хижин или, вернее, то, что от них осталось, первым заметил "я. Они располагались метрах в ста - ста двадцати от берега и были построены на вбитых в дно сваях.

     - Во, блин, отпад! - от души изумился гном. - Это ж, какими придурками надо быть, чтобы жить на воде? Не понимаю, совершенно не понимаю.

     - .А может, это и не столь глупо? - секунду подумав, ответил Джон. - Вода, Рыжик, имеет большие преимущества.

     - Я знаю, что она мокрая, - с непреклонной категоричностью буквально отрубил гном."- И одно это, по-моему, перечеркивает все плюсы и прелести обитания на ней.

     Остановившись на месте, мы долго всматривались в сторону полусгнивших строений, но ничего подозрительного так и не заметили. Уже отъехав на приличное расстояние, Фин-Дари малоделикатно намекнул, что, дескать, отсутствие жителей озерного поселка, связано с русалками. Мол, мужики здесь, сидя на одной рыбе, быстро утомлялись, и, как следствие того, после любовной оргии с водяными девами камнем шли на дно. Услышав эту гипотезу, мне оставалось только покачать головой. Ох, уж Рыжик, ну и фантазер!

     Постепенно берег стал возвышаться, вздымаясь обрывистой стеной, о которую бились небольшие ленивые волны; Островки леса с другой стороны тропы делались все протяженней и протяженней, пока не превратились в дремучий лес. Дорожек, ведущих из его недр к воде, становилось заметно больше. Джону и мне повезло: он таки успел в самый последний момент свалить стрелой из лука исчезающего в зарослях огромного оленя, я же подстрелил молоденького кабанчика, замешкавшегося на водопое.

     Заночевать решили в густом, разлапистом ельнике, где свет костра увидеть со стороны весьма затруднительно. Фин-Дари, равномерно переворачивающий зажариваемую целиком кабанью тушу, вдруг уставился на меня.

     - Послушай, Алекс, - задумчиво начал он, - вот идем мы и идем в этот твой Ар-Фалитар, а я, признаться, даже не знаю, что означает его древнеэльфийское название в переводе на общеанглийский.

     - Конечно же, Сад Небес - откровенно удивился я. - И чему только учат в отрочестве гномов?

     - Девок за сиськи лапать, - с ходу предположил Джон, - ну И еще, ясное дело, орудовать кайлом и лопатой.

     - Ох, умник ты у нас, каланча, - недобро прищурился Рыжик, - ну такой грамотный, что дальше некуда. Да ты, наверное, пока с гор не спустился, поди и не знал, сердешный, где у лошади голова, а где, простите, зад. Представляю, ежели ты ее поначалу ставил к овсу не тем местом. Хи-и, хи-хи! А если еще и ездил задом наперед ... во был номер, представить - одно удовольствие. За смотрины же и десятка золотых не жалко. Клянусь бородой папеньки, его молотом и наковальней!

     - Алекс! - Джон попытался вовлечь меня в их извечную грызню, или, как они сами порой называли, благородную словесную дуэль.- У этого рыжего карлика гнусный дар. Он из любого, даже из такого образцового мужчины, как я, может сделать пришибленного дебила. Да и чего там сложного? Взял, облил грязью и все дела. Правильно я говорю, как ты считаешь?

     Я предпочел дипломатично промолчать, ибо предыдущий богатый опыт не советовал принимать чью-либо сторону. Ну вас, засранцы, разбирайтесь сами!

     С наслаждением умяв кабанчика, мы, блаженно вытянувшись, лежали у костерка, передавая флягу густого, алого, словно кровь, бургундского вина по кругу. Невдалеке на маленькой поляне тихонько пофыркивали кони, с наслаждением похрустывающие сочной травой. Слегка захмелев, Рыжик вновь пристал ко мне с расспросами, но теперь уже про озеро Страха!

     - Где она, лужа эта?- настойчиво вопрошал гном. - В долбанном Элиадоре, поди? Да, Алекс?

     - Точно не знаю, - признался я, - но вроде как-то раз Нэд-Паладин утверждал, что видел его белую, ледяную поверхность на полпути между Байлираном и Беленриадом.

     - Добраться бы до Хранителя, острова посреди озера Страха, - размечтался вдруг Джон. - А там, глядишь, Серебряный Колокол смогли б умыкнуть.

     - Во-во! - с серьезной миной подхватил я. - И, ударив в него, объявить Всеобщий Сбор и крестовый поход в Покинутые Земли. М-да, не слабо для ребятишек, разыскиваемых повсюду ищейками старушки Церкви. И вообще, кто может с уверенностью утверждать, что Серебряный Колокол находится на Хранителе?

     - Ты что, Алекс? - вытаращил глаза Джон. - Не веришь благородной легенде?

     - А сколько ей лет, ты знаешь? И насколько видоизмененной дошла она до наших дней? Что в ней правда, а что ложь? Проверить же не так просто. Для этого надо преодолеть белую пустыню, где каждый шаг может оказаться последним. Уж больно тонок похрустывающий под ногами лед, а снежные демоны и колдовские смерчи не слишком жалуют незваных гостей. Так, по крайней мере, расписывает тамошние прелести людская молва.

     - Да разве ж я предлагаю сейчас туда идти, - замахал обеими руками Джон. - Ведь прекрасно знаю: наша первостепенная задача - выручить твою эльфиечку. Но потом, на обратном пути ... Может-таки, попытаем счастья? Помню, ты, Алекс, как-то сам говорил, что остановить продвижение Покинутых Земель можно лишь совместными усилиями всех народов Английского Континента. Объединить же различные государства много проще, имея Серебряный Колокол, ибо можно будет в одночасье послать призыв ко всем способным держать оружие. И Серебряным Звоном указать место Всеобщего Сбора.

     - А че, блин, каланча дело говорит, - неожиданно поддержал великана Фин-Дари. - Действительно, Алекс, почему бы после освобождения девчонки не заглянуть на озеро Страха? Один хрен - мы изгои, а заняться чем-то надо.

     - Давайте не будем опережать события и загадывать наперед, - невольно вздохнул я. - В первую очередь, Рыжик, тебя имею в виду. Неужто ты опьянел от трети фляги бургундской "Львиной Крови"?

     - Нисколько, совсем нисколько, - активно завозражал гном. - С детской-то порции? Хи-хи! Прям смех какой-то!

     . - Тогда я тебя не пойму. Трезвый ты и подумать боишься о планах на будущее, а, глотнув спиртного, готов лезть к черту на рога. Хотя ... сказать по правде и уж коли зашел разговор, я сам давно уже думаю о Серебряном Колоколе. Но ... Полагаю, крайне глупо будет выручить Арнувиэль из одной беды и тут же тащить ее в другую, еще, возможно, худшую.

     - Ну и что ты предлагаешь? - деловито осведомился Джон. - Конкретно?

     - Доставить госпожу герцогинюшку в безопасное место, а уж потом и топать к Хранителю за древней погремушкой. Куда нам торопиться? Рыжик правильно заметил про изгоев. А значит, времени свободного в наличии - целые горы. По крайней мере, хватит для осуществления поставленной цели. Добыв же Колокол, мы можем отдать его в чистые руки и вступить в войско перед самым выступлением, под другими именами.

     - Как это отдать? - кисло скривился гном. - У меня что-то нет охоты рисковать драгоценной головушкой ради пришибленного, наивного рыцаря, которому достанется вся слава. - Нет уж, не согласен я! Фигу с маком!

     - Разве в славе дело? - тихо отозвался я. - Неужели только из-за славы и золота мы втроем долгие годы служили на Границе? Эх, Рыжик, Рыжик ...

     - Да я что, - смутился гном, - я, как вы. Верно говорю.

     - Молодец, - добавил Джон, - думаю, все же получится из тебя что-то путное. Когда-нибудь.

     Фин-Дари проворчал в ответ совершенно невразумительную фразу. Но, думаю, оно и лучше, что Джонни ее не расслышал.

     Ночь прошла абсолютно спокойно. В ельнике было тихо и уютно, а на рассвете нас разбудила птичья разноголосица. Вскочив на ноги, я мигом прогнал остатки сна и выглянул на полянку, где паслись кони. Их там не оказалось, как и Джона, дежурившего последним. С озера же донеслись плеск и пофыркивание, говорившее о том, что Джон привел животных на водопой. Я разбудил Фин-Дари и предложил искупаться.

     - Не-а, - содрогнувшись всем телом, отказался гном, - ни за какие сокровища мира. Знаешь, какая утром вода холодная? Брр! Хочешь, сам иди, коли в детстве с дуба упал да темечком о камень задел, а я лучше завтрак сварганю. Жрать-то попросите!

     - Дело твое, - нисколько не расстроился я, - хотя, сказать по правде, ты, глупый, многое теряешь.

     - Смотрите вы с Джоном ничего не потеряйте, - буркнул в ответ он, - когда какая-нибудь чешуйчатая тварь прихватит вас своей пастью.

     - Возле берега не прихватит, - не совсем уверенно возразил я.

     - Ну-ну, - Рыжик гнусно ухмыльнулся, - зовите, если что.

     Вдоволь набарахтавшись на мелководье, мы с Джоном хорошенько вытерлись И, взяв лошадей, вернулись в ельник. Гном к тому времени сотворил из ляжки оленя чудное жаркое, пришедшееся после купания как нельзя кстати. Джон, правда, успел наловить рыбы: с десяток средних размеров щук и двух внушительных сомов, но их решили оставить на ужин. Хорошенько подкрепившись, мы затем уничтожили следы своего пребывания, после чего оседлали и навьючили лошадей.

     Тропа, как и прежде, вилась вдоль озера, но через неполных пару часов с ней пришлось расстаться. Дело в том, что нам следовало двигаться на север, а берег же уклонялся все более и более на восток.

     Местность, лежащая впереди, отличалась разнообразием: равнина, заросшая бурьянами, сменилась огромной впадиной с потрескавшейся землей, где не росло вообще ничего. Потом потянулись рощицы: березовые, буковые и даже небольшая дубовая, запах которой живо напомнил мне о родном Лонширском лесе. После нее перед нами расстелилась ровная, словно стол, степь, где среди буйных сорняков можно было заметить золотистую пшеницу и рожь. Наверное, когда-то, давным-давно, здесь колосились крестьянские поля. Это подтверждали чернеющие вдали бесформенными кучами остовы фермерских усадеб. Правда, от них тянуло таким нечистым духом, что мы почли за благо объехать далеко стороной. Конец полю положили холмы, усеянные гранитными валунами. И чем дальше мы ехали, тем выше и выше они становились.

     Привал сделали в укромной ложбинке, на южной стороне внушительных размеров горы. До районов, где расселились слуги Тени, было еще далеко, да и кусты закрывали наше убежище плотной стеной. Поэтому мы вновь позволили себе невиданную в Покинутых Землях роскошь - костер.

     Карауля первым на вершине горы, я обозревал залитые безжизненным светом луны просторы. Все было видно, как на ладони: холмы, похожие на горбы неведомых животных, причудливой формы каменные глыбы, наши кони, пасущиеся у подножия, ложбинка, где отдыхали друзья.

     Внезапно лунный свет затмила чья-то громадная тень. Всего на мгновение! Но этого хватило, чтобы я вздрогнул от мысли: "Морли! Проклятый Морли вновь выследил нас! - и тут же, провожая взглядом темный силуэт, сам себя успокоил: - Нет, наш сукин сын Морли размерами не вышел, чтобы равняться с этаким чудовищем". Пролетевшее существо, полагал я, могло, пожалуй, быть разве что драконом, хоть в Спокойных Землях о них слыхали только из древних сказок да россказней пришедших из плаваний моряков. Но чему удивляться, если путешествуешь по загадочным Покинутым Землям?

     Внимание мое вдруг привлекла появившаяся, словно ниоткуда, еще одна тень, закружившаяся над ложбинкой. Похоже на гигантскую летучую мышь. Моментально натянув длинный лук, я выпустил на волю тихо свистнувшую рябую ястребиную стрелу. Пронзительно пискнув, сраженная тварь рухнула вниз, чуть ли не на головы пощипывающих травку лошадей. Послышались злобное всхрапывание и глухие удары копыт. Это наши четвероногие друзья втаптывали в землю свалившийся на них "сюрприз". Еще три раза прилетали сородичи первой твари, и все они остались лежать в разных местах горы или ее окрестностей.

     Фин-Дари, что удивительно, появился без приглашения, яростно протирая заспанные глаза. Выслушав мой рассказ, он мрачно кивнул и вернулся назад за своим арбалетом.

     - А теперь исчезни, - объявил он затем, - дрыхни, словно сурок, и приманивай ночных визитеров. Я же попрактикуюсь в стрельбе.

     К сожалению гнома, ни одна из летучих тварей больше не появилacь. Не видел их и Джон. Тех же, что я подбил, мы утром осмотрели. Отвратительное было зрелище. Лица, похожие на человеческие, но искаженные такой неутолимой гримасой злобы, что жуть брала. Острые клыки говорили отнюдь не о вегетарианском образе жизни. В остальном же, конечностями и кожистыми крыльями, существа походил и на летучих мышей.

     - Вампирюги! - убежденно заявил Фин-Дари. - Не иначе. У, сучары, кровушки нашей захотели? Что, не пошла впрок? Не пошла ...

     - Да, Рыжик, ты прав, - усмехнулся Джон, - ибо если кто нас и сможет съесть, тот непременно подавится, а если и проглотит, то уж отравится обязательно.

     - И да будет так во веки веков! - торжественно объявил я.

     Отправившись в путь, мы часам к десяти вышли к неширокой, но, по всей видимости, глубокой pекe с быстрым и сильным течением.

     - В брод ее не преодолеть, - признал Джон, подозрительно походив у самой воды. - Девяносто девять из ста, здесь полным-полно жрунов.

     И гном, и я вздрогнули одновременно, ибо знали о страшном биче рек Покинутых Земель - маленьких рыбках-жрунах с зубами острей самой острой сабли. Как-то Нэд-Паладин рассказывал мне про большого оленя, переплывавшего быстрину и очищенного жрунами до костей буквально за пару минут. Это было на Пивохлебке, небольшой речке, ответвляющейся от' могучей матушки-Виски.

     - Я в нее не полезу, - заикаясь, заныл гном, - ни под каким видом.

     - А кто тебя, дурня, туда тянет? - покосился на него Джон. - Мост надо искать, вот что.

     - Да где ж его здесь отыщешь? - уныло протянул Рыжик. - В этих-то краях?

     - Возможно, там? - я указал рукой выше по течению. - Во-он, видите, на другой стороне высятся какие-то шпили и башни? Если это город, то без моста напротив, думаю, он обойтись никак не мог.

     - Ага, - съязвил гном, - так он и стоит до сих пор, дожидается, когда же Алекс по нему проедет.

     - Не хочешь с нами попытать счастья там, - невозмутимо ответил я, - плыви через реку здесь.

     - Дождетесь, как же, чтоб я сам сгубил свою молодую жизнь,- едва не задохнулся от гнева Рыжик и первый припустил к предполагаемому мосту.

     Спустившись вниз с очередного высокого холма, мы оказались как раз 'напротив города. И как я и предполагал, мост здесь имелся. Вот только пройти по нему, наверное, будет поопасней, чем переправляться через реку, кишащую жрунами. Причина такого скептицизма была в том, что мост полностью занял нагло развалившийся зеленовато-серый дракон. Завидев нас, он откровенно, с аппетитом зевнул, наглядно продемонстрировав ужасающие клыки и выжидающе уставился. Фин-Дари оторопело переводил взгляд с воды на чудовище и обратно. Наконец деланно-твердо, он заявил:

     - Вы, друзья, как хотите, но я с этой ящерицей-переростком связываться не буду. Лучше послушайтесь меня и поехали дальше. Может, еще, где отыщем мост?

     - Как же, раскатал губу, найдешь, - передразнил я его. - Стоит себе, дожидается, когда это сам Фин-Дари по нему соизволит проехать.

     - Что же делать? - упавшим голосом вопросил гном. - Как убрать оттуда зверюгу?

     - Давайте его спугнем, - предложил Джон первое пришедшее в голову.

     - Нет уж, - замахал руками ставший вдруг белым, как мел, Фин-Дари, - только не надо его пугать. Боюсь, он не так поймет, а значит, плохо воспримет.

     - Гм, ну ладно, - Джон неопределенно пожевал губами, - тогда надо что-то другое придумать.

     Тут мне пришла в голову одна идея, которая для начала требовала минимум - бутерброда.

     - Ты это чего? - сразу же возмутился гном, едва завидев изъятый из продуктового мешка необходимый продукт. - Решил заняться подкормкой дракона? Будто ему нас мало!

     Не обращая ни малейшего внимания на протестующие вопли Рыжика, я подошел поближе и бросил его кулинарное изделие прямо в разверзшуюся пасть. Драконище смачно облизнулся, проглотив, и вновь выжидающе уставился на нас. При этом покинуть мост он и не подумал.

     -Ай, скотина неблагодарная! - чуть не в истерике завизжал Фин-Дари. - Смотрите, ему, мерзавцу, мало! Да этот ящер просто-напросто рэкетир, вымогающий с путников жратву. Фигу ему покажи, Алекс, и не смей больше скармливать еду.

     - Сам показывай этому парню что угодно, хоть голую задницу. Только вряд ли это побудит его оставить дорогу. Я лично так понял. Пока мы не накормим Их Чешуйчатое Высочество, оно и с места не сдвинется.

     - Так давай отделаемся от проклятущего дракона, пожертвовав нашим поваром, - с легким сомнением в голосе предложил Джон,- коли ему столь дороги припасы.

     - Прекрати свои дурацкие шутки, Джон, - сердито бросил я, при этом настороженно наблюдая за чудовищем.

     Бутерброд, жалкая кроха, разжег его аппетит, а тут чуть ли не под самым носом стоят и дразнят сочные куски мяса - люди и лошади. Могучий хвост ударил раз, второй по настилу моста. Во все стороны полетели щепки и доски.

     - Джон, тащи-ка сюда оленя, - тщетно пытаясь скрыть волнение, попросил я. - Черт побери, Джон, да скорее же, не то ящер примется за нас. А он, проклятый, видать, сильно голоден. Слышь, как урчит у него в брюхе?

     Гном, позабыв жадность с бережливостью, молчал в тряпочку. Оно и понятно, кому охота присутствовать на обеде в качестве блюда? Не рискнув приближаться к начинающему приходить в ярость дракону, мы положили на дороге оленью тушу, а сами отъехали в сторонку. Естественно держа наготове давно заряженные арбалеты и извлеченные из чехлов копья.

     Чудовище, завидев освежеванную тушу, занервничало, с громким шумом принюхиваясь к исходящему от нее дразнящему аромату. Вот оно - дернулось и, приподнявшись, ловко поползло вперед. Исследовав раздвоенным языком подношение и найдя его съедобным, дракон ухватил его частоколом загнутых клыков. Потом, довольно урча, он повернул назад, прошел мост и как-то по-собачьи потрусил в направлении города.

     - У этого гада там, наверное, конура,- смахивая со лба обильный пот, пропыхтел гном, - так что я туда ни ногой.

     Мы с Джоном разделяли мнение друга и потому миновали заброшенный город стороной. Уже отъехав довольно далеко, Рыжик высказался в адрес нашего зеленого знакомца:

     - Ох, блин, и харя же у этой сучей ящерицы! Мама родная, помирать буду - не забуду. И как ему, гниде, самому не противно? Брр! Правда, видел я и человека едва ли красивее. В Гоп-Стоп-Городке, в свите Тетушки Блевотины. Вот урод, так, урод, скажу я вам. Ну прям вылитая копия умотавшего ящера. Уж не его ли сынок? Хи-хи-хи!

     - Ты кого имеешь в виду? - всего на миг задумался я. - Трупяка или Гориллу?

     - Да я его только раз и встречал, красавца этого писаного. А потом, говорят, он долго отлеживался, залечивая рассеченное лицо. Хм, наверное, теперь он стал краше во сто раз.

     - А-а, понятно. Так это ж Трупяк. Я сам его и приголубил, по­мните, когда Белого выручал? Ну после выигрыша у Тетушки Блевотины? Она тогда послала целую свору - золотишко у него назад отобрать. И Трупяк этот там был. Дивно, что живой гад остался, ибо рубанул я тогда с плеча как следует.

     - Погоня! - прервал мои воспоминания Джон.

     Я обернулся назад: среди пологих холмов позади возникали и возникали увеличивающиеся в размерах точки преследователей. Дав шпоры своим скакунам, мы очень скоро оторвались от настигавших нас всадников, но вьючные лошади не могли долго выдержать и понемногу стали отставать. Бросить же их мы не могли, ибо это означало поставить под удар саму идею углубленной экспедиции в Покинутые Земли. Ведь все необходимое снаряжение, запасы продуктов, оружие и одежда находились на них.

     - Что будем делать, Джон? - отрывисто крикнул я. - Еще чуть-чуть и наши лошадки сдохнут.

     Гном подал голос раньше Джона, правда, к сожалению, это был не совет, а набор изощренных ругательств в адрес настигавших нас молодцов. А Джон вместо ответа свернул к плавно Вздымающемуся утесу, издали похожему на спину кита. Замысел друга был прост и понятен: укрыть за каменной громадиной животных, а самим же, хоронясь среди россыпи валунов, попытаться отбиться из луков.

     Не мешкая, мы так и поступили. Я залег у похожего на могиль­ный обелиск прямоугольного гранитного камня. Джон укрылся за тянущейся от утеса метра на три невысокой грядой, а Фин-Дари спрыгнул в заросшую травой яму. Арбалеты, луки, колчаны, полные стрел, - все находилось под рукой, НО никто не стрелял, ожидая, пока преследователи не приблизятся на более близкое расстояние.

     И они, эти парни, не заставили себя долго ждать, несясь с диким посвистом и улюлюканьем. Щелкнул арбалет гнома, Джон выпустил стрелу из лука, моя рябая, ястребиная посланница устремилась последней. Переднюю троицу, словно ветром, выдуло из седла. Стремясь не дать врагу воспользоваться своим преимуществом - пре­восходящим числом, мы разили их меткими стрелами, опустошая туго набитые колчаны. В результате чего поредевшее воинство почло за благо отказаться от лихой кавалерийской атаки. Видимо, спра­ведливо решив, что воевать, вжавшись в землю, все же безопасней. Теперь, конечно же, и они взялись за луки, начав затяжную дуэль. Благо там, где они располагались, укрытий, подобных нашим, было немного.

     Но мы, увлекшись расстрелом противника, слегка забылись и совершили непростительную ошибку - дали обойти себя сзади. Расплата не заставила себя долго ждать. Джон вдруг страшно вскрикнул, поднялся из-за гряды и тут же ничком свалился в густую траву. Не обращая внимания на град стрел, я сломя голову метнулся туда, выхватывая на ходу из ножен сверкнувший клинок. Что-то чувствительно клюнуло в плечо, защищенное под плащом кольчугой, и, выдрав клок волос, противно взвизгнуло у самого виска. Но все же я благополучно добрался до неподвижно лежащего друга.

     Внимание отвлекли два дюжих лба, выросших как из-под земли. Один с ухмылкой наставил на меня арбалет. А Джона, как я успел заметить, тоже сразил арбалетный болт ... Значит, возможно, стрелял этот хмырь. Второй, его напарник, поигрывал гигантским палаческим топором.

     - Клади железку, вояка, - повелительно приказал хмырь, не спуская с меня внимательных глаз, - не то ты такой же труп, как и твой дылда-приятель.

     - Ах, мразь, - ударила в голову жаркая волна ненависти, - таки твоя работа. Ну да ладно ...

     Повинуясь, Я уронил меч на землю, но, конечно же, совсем рядом.

     - Хорошо, умница, - одобрил хмырь. - Будешь и дальше себя так вести, может, останешься жить, Эй, Жиль! - обратился затем он к заросшему черной щетиной до самых глаз владельцу топора. - Ну-ка, от греха подальше, убери оружие паренька.

     Весело оскалив редкие желтые зубы, Жиль нагнулся за моим мечом.

     - Теперь обыщи его, - вел дальше хмырь, - интересно, что наш мальчик прячет в карманах?

     Жиль подошел ко мне вплотную. В этот момент раздался крик петуха, затем лай, мяуканье и нечто напоминающее медвежий рев. Что неопровержимо свидетельствовало: Фин-Дари схватился вруко­пашную. Между тем небритый лбина принялся меня обыскивать. Хмырь же зорко следил, поджидая всю остальную, находившуюся" уже невдалеке, ватагу. Звериные вопли Рыжика затихли.

     "Пора действовать", - решил я и вдруг совершенно неожиданно прихватил любителя пошарить ладонями за руки. Резко рвануть их вниз и сделать два аккуратных перелома запястья было делом одной секунды. После чего я счел не лишним наподдать коленом в пах.

     - Эй, ты чего? - вытаращил глаза хмырь, тщетно тыча арбалетом в спину товарища, прикрывающую меня надежным щитом. - Твою мать, козел, а ну пусти его!

     Свистнувшая в ответ звездочка, вонзилась хмырю глубоко в левый глаз. Вторая, вслед за ней, нашла дорогу в правый. Откинув в сторону обмякшее тело, я подхватил свой меч, и вовремя. Первые из набегавших врагов были совсем рядом.

     - О, сука! Гнида! - вразнобой завопили они, увидев лежащие трупы. - Ты за это дорого заплатишь.

     - Вы тоже заплатите, - зло оскалился я, указав острием кинжала в сторону коченеющего Джона. - И посмотрим, рвань, чья цена окажется выше.

     Без предупреждения я бешено накинулся на них, рубя мечом направо и налево, а при случае пуская в ход и кинжал. Этих первых я просто смял, но за ними тут как тут появились остальные. За собой они волокли связанного по рукам и ногам гнома.

     "Как глупо, - мелькнула горькая мысль, - столько пройти с друзьями по опасным дорогам Мира, а потом потерять их в стычке с ничтожным, сбродным дерьмом". А что нападавшие были из Сбродной" Шайки, я не сомневался нисколько. Тот еще почерк, знакомый...

     - Слушай ты, волчара, - брызгая слюной и захлебываясь от ненависти, завопил квадратный тип в кожаной куртке, с нашитыми стальными бляхами и в старинной кирасе. - Как можно быстрее и как можно дальше откинь от" себя оружие. Ну же, торопись, не то мы пощекочем твоего дружка.

     В подтверждение этих слов к горлу Фин-Дари, очнувшегося и бешено вращавшего глазами, приставили узкий острый, словно бритва, стилет.

     - Хрен вам, - отрывисто бросил я, - ищите дураков в другом месте. В любом случае нам хана, но так я еще хоть нескольких заберу с собой в могилу ...

     - Не глупи, парень, - наперед вышел пожилой, загорелый мужик с серебряной серьгой в ухе, - думаю, у тебя есть резон послушаться. Сложи оружие, мы же развяжем рыжего гнома и все дружненько потопаем в лагерь к боссу. А там пусть он решает, что с вами делать, но думаю, сильно худо вам не будет. Потому как наш босс - его милость Белый, твой старый приятель. Верно говорю, Стальная Лоза или как там тебя, не помню точно.

     - А-а, - протянул я, выигрывая время, чтобы быстренько все прикинуть и продумать. - Мы, наверное, встречались с тобой, когда я путешествовал в обществе эльфийской госпожи"?

     - Вот именно, - согласно кивнул головой тот, - с ней самой. И признаюсь, эта вторая встреча обошлась нам недешево.

     - Не люблю когда на меня устраивают охоту, - я нагло улыбнулся всем сразу. - Тогда я просто зверею.

     - Кто ж знал, что в числе троих путников находится кореш самого босса? - даже немножко повинился похожий на пирата мужичок с серьгой. - Никто не знал. Ну да ладно, хорош лапшу на уши вешать, разоружайся, парень.

     - Будь, по-вашему, - согласился я, осматривая мрачные, помятые физиономии. - Но только одна просьба.

     - Какая именно? - сразу насторожился пират, который или был тут за главного, или же просто имел авторитет.

     - Разрешите помочь другу, - я указал в сторону лежащего ничком великана.

     - Че-его? - переспросив, не понял пират. - Какую еще помощь ты собрался оказать мертвецу? Да ему Огрызок прямо в сердце всадил арбалетный болт.

     - Увидите, - пожал плечами я, - или вы боитесь? Так не спускайте с меня глаз.

     - Иди, - обезоружив, он слегка подтолкнул в плечо, - но смотри, парень, без выкрутасов. Помни, чуть, что не так - и ты на небесах, и наплевать на твое знакомство с Белым. Усек?

     - Угу, - нетерпеливо подтвердил я, молясь в душе, чтобы желудь, данный Джону светловолосым, оказался не туфтой, а действительно чудодейственным лекарством, Стараясь не смотреть в сторону изрыгающего жуткие ругательства Рыжика, растирающего посиневшие от веревок конечности, я подошел к великану и склонился над ним. Джон действительно был мертв ...

     Тело его сковал могильный холод, а из спины торчала стальная стрела, пронзившая сердце и вышедшая с другой стороны груди. Не помню, чтобы когда-либо у меня тряслись руки, но теперь, взявшись за глубоко ушедшую в плоть сталь, я ощутил их предательскую дрожь. Затем медленно и осторожно потянул, стрела неохотно, но все же полезла. Через полминуты, окровавленная, она лежала у моих ног. Бандиты окружили нас плотной стеной, наблюдая с нескрываемым интересом. Фин-Дари, белый, что полотно, стоял неподалеку. Его сторожили два громилы с мордами конченых дебилов.

     Так, - я постарался выбросить все это из головы и сосредоточиться на дальнейшем. - Желудь, ага, вот он, в кармане. Что там наш паренек говорил с ним делать? М-м, вроде как разломать и вытрусить содержимое в рот либо на рану. Ну, ну, посмотрим ...

     Отломив шляпку вполне обычного с виду желудя, я увидел внутри мелкий серебристый порошок и, секунду поколебавшись, бережно высыпал в чернеющее отверстие, оставшееся после извлечения стрелы. Проклятье, ничего не произошло! Прошла минута, другая, я уже готов был взвыть от бессильной ярости, как Джон вдруг содрогнулся всем телом, застонал и, приподнявшись, неловко сел. Тотчас открылись и глаза. Я заглянул в них и увидел Жизнь.

      - Джон! - как величайшую, хрупкую драгоценность мира, я осторожно, едва касаясь, обнял его за плечи и заплакал. И мне было не стыдно своих слез. Даже разбойники, и те, видимо, почувствовали неловкость, ибо отпустили Фин-Дари, моментально оказавшегося возле нас.

     Несколько минут наш воскресший друг осматривался по сторонам. Было очень заметно, что он слаб, но краски жизни вновь возвращались на его лицо. С усилием повернувшись ко мне, он с кривой усмешкой поднял почерневший от крови арбалетный болт и полуутвердительно спросил:

     - Этот?

     - Он самый, - тяжело вздохнув, ответил я.

     - А знаешь, Алекс, - Джон теперь улыбался широко и беззаботно, - Мессия то наш действительно славный парень. Как считаешь, Фин-Дари?

     - я такого мнения уже давно, - мрачно косясь на разбойников, сказал гном, - вот бы он еще помог свалить от этих ребятишек. Вообще цены бы не было.

     Джон с тревогой посмотрел на меня.

     - Все хорошо, дружище, - попытался я его ободрить, - по крайней мере, на это следует крепко надеяться. Потому как шеф здешних парней - тот самый Белый. Ну помнишь, я выручил его в Гоп-Стоп-Городке.

     - А, это который отпустил вас с Арнувиэль?

     - Ну да, - согласно кивнул я, - именно он.

     - Что ж, - Джон в раздумье потер подбородок, - идем, навестим твоего приятеля.

     С трудом встав, он оперся на меня, и в сопровождении шайки мы направились к находившимся неподалеку лошадям. Возвращаться пришлось назад, в сторону старого города, по неширокой, но хоро­шо утоптанной дороге, свернувшей на запад, к холмистой равнине, усеянной кроваво-алыми маками.

     4 глава

     ВСТРЕЧИ СТАРЫХ ДРУЗЕЙ

     Спустя час езды, оставив позади две одинокие сторожевые башни с обломанными зубцами и ветхий замок с просевшей крышей, мы наконец-то почти добрались к логову Белого. Оно располагалось по­среди зеркально-спокойного большого озера на острове, вытянутом в восточную сторону. Это был низкий каменный пакгауз с узкими бойницами, окруженный рвом с водой и защищенный заостренным сверху, по всей видимости, новым, частоколом. По углам стояли четыре бревенчатые башенки, над каждой из которых развевалось знамя черного цвета со скачущими скелетами человека на лошади.

     Я, естественно, видел и раньше эти знамена сухопутных пиратов, когда в Ничейных Землях приходилось сталкиваться со Сбродными Шайками. "Но странное дело: что они позабыли в Покинутых Краях? Неужто Белый совсем спятил, приведя сюда своих людей? Или того хуже, поступил на службу к Тени и Черному Королю? Если так, то дела наши плохи ... Это будет уже не тот Белый, которого я знал еще не так давно".

     Завидев наш отряд, от острова отплыла узкая длинная лодка, подгоняемая взмахами пяти пар весел. Вскоре она была уже у берега.

     Оставив лошадей, мы по приказу похожего на пирата типа заняли места на носу. Небольшая часть подручных Белого, человек пять, тоже расположил ась на суденышке, другие остались на берегу, за­нявшись уходом за лошадьми.

     Прошло немного времени, и вот уже лодка мягко уткнулась в прибрежную гальку. Спрыгнув в теплую, подогретую солнцем воду, мы помогли сойти Джону. Великан" все еще был слаб, и до прежнего великолепного состояния ему было, ой, как далеко. Вслед за пиратом, минуя по шаткому мостику ров и проход в частоколе, вся ватага направилась к небольшой, но внушительной двери, состоящей из добротно откованной, на заклепках, стали." В ближайшей" бойнице замаячило чье-то бледное лицо. Вот оно исчезло, а дверь без единого скрипа мягко отворилась. Впустивший нас что-то невнятно буркнул, вошедшие разбойники столь же невнятно ответили. Затем последовала команда идти.

     Узкий, похожий на туннель коридор, освещенный висевшими на стенах факелами, вел нас вперед, не сворачивая в глубь цитадели Белого. Было холодно и пахло чем-то цвелым. По обеим сторонам коридора возникали арочные проемы, где угадывались помещения, заполненные густой темнотой. А также запертые на массивные висячие замки двери.

     Повернув направо, мы, наконец, остановились перед открытым входом в комнату, где, несмотря на день, горело множество свечей. Что само по себе говорило о внутреннем расположении и отсутствии окон. "Как кабинет отца в Лонширском замке", - проскользнула отстраненная мысль. И еще подумалось о том, что пакгауз снаружи выглядит намного меньшим, чем есть на самом деле.

     - М-да-а, мой приятель Белый неплохо устроился. Ага, а вот и он сам". Хозяин сидел во главе пустующего прямоугольного стола, по обеим сторонам которого стояли тяжелые дубовые лавки с удобными спинками. Какое-то время, видимо, глубоко задумавшись, Белый не обращал на нас внимания. Но вот он, обернувшись, встретился со мной глазами и действительно неподдельно обрадовался. Хм, хотя, возможно, изумления было больше.

     _ Алекс! Опять ты? - ахнул он. - А говорил, что, вряд ли, мол, когда еще увидимся. Значит, верна пословица: гора с горой не сходится, а человек с человеком запросто. Но, черт побери, как ты попал сюда и где твоя эльфийская подружка? Надеюсь, она таки на­училась держаться в седле?

     - Долго рассказывать, приятель, - неохотно ответил я, - может, сначала пригласишь присесть? А то, признаться, мы не в лучшей форме после взявших нас в переделку твоих людей.

     - Не скромничай, сударь, - не слишком любезным тоном проворчал пират, - угрохав стольких парней, постыдился бы жаловаться. Да и еще вопрос, кто кого взял в переплет.

     - Вот как? - Белый вдруг остро, словно бритвой, полоснул по нам взглядом. - А что произошло?

     - Старая история, - стараясь выглядеть беззаботным, констатировал я, - твои мальчики вновь приняли меня за дичь. Так что, прости, но сам понимаешь, какая могла быть на это реакция.

     - Очень хорошо понимаю, - Белый усмехнулся жутковатой, застывшей гримасой, - волки не терпят травли. И в этом я похож на тебя, Стальная Лоза. Исключение составляет лишь то, что мы из разных стай. Впрочем, опустим эти детали. Прошу вас всех к столу, проходите, пожалуйста.

     Я сел на лавку с левой стороны, рядом умостились Джон И Фин-Дари. Причем великан из-за своих размеров - с большим трудом. Пират, которого, оказалось, звали Фернандо, устроился по правую руку от своего предводителя, остальные четверо расположились дальше, на той же лавке.

     Долгое время Белый молчал, осматривая нас и что-то прикидывая. Потом, опомнившись, он извинился:

     - Прошу не обижаться за пустой стол, вскоре его накроют, но прежде мы поговорим. Алекс, полагаю, мне не надо представлять твоих друзей. Я о них наслышан. Рыжий нахал с сердитыми глазищами, конечно же, Фин-Дари Огненный. А этот вот внушительный молодец, вероятно, не кто иной, как сам знаменитый Маленький Джон. Но где же, интересно, славная эльфиечка, которая в прошлый раз так умело притворял ась потерявшей сознание? Хорошая девчонка, хотя и не скажу, что оторви-голова, подобный тебе, ей достойная пара. Так что с ней, Стальная Лоза?

     - Скажи, Белый, сначала откровенно, - нахмурился я, - мы пленники или гости? Оно понятно, я же убил твоих людей, однако сделал это, только защищаясь. И вот еще, кому ты служишь, только честно.

     - Странные вопросы ты задаешь, Алекс, - удивился Белый и с достоинством продолжил: - Я служу только одному человеку - самому себе. А насчет вашего статуса ... Будь уверен, приятель, ты и твои друзья всегда для Белого желанные гости. Несмотря ни на какие обстоятельства.

     - Гм, ладно, с этим все. Но насчет эльфийской госпожи, прости, Белый, я вынужден говорить наедине, без свидетелей.

     - Быть по сему, - не стал возражать беловолосый главарь шайки. ­Что ж, тогда давай побеседуем после трапезы. Лады?

     Я согласно кивнул, это меня устраивало. По понятным причинам не хотелось знакомить со своими секретами совершенно посторонних людей, а вероятнее всего - врагов.

     Пока шло время, и стол уставляли всякими яствами, я принялся осматривать небольших размеров зал, где мы в данный момент находились. А место это оказалось весьма примечательно. Haчать с пола: его просто нельзя было разглядеть под настеленными на него дорогими арабскими коврами. Стены украшали красочные гобелены, пять или шесть лесных пейзажей, коллекция кривых тунистанских сабель с роскошной отделкой. И на полке из черного камня гвоздь всего - семь либо восемь мумифицированных голов. Шесть из них точно принадлежали к человеческой расе, одна, и сейчас поражающая свирепым выражением, - гоблинья, а вот последняя в ряду ... Ничего подобного, слава Богу, не" встречал, да и не слышал о таком уроде. Брр! Непроизвольно по коже сыпанул мороз. Белый перехватил мой взгляд на полку и жестко усмехнулся.

     - Самое ценное, что у меня есть, собранная вместе компания моих смертельных врагов.

     - А это что за мерзость? - не смог я сдержать любопытство и указал на самый сногсшибательный экспонат: рогатую голову с выпирающими изо рта кривыми клыками, с острыми колючками вместо во­лос и бровей, а также перепончатыми, словно крыло летучей мыши, ушами.

     - Сказать по правде, - весело при щурился Белый, - чертоголов не относится к плеяде личных недоброжелателей. Так, экзотика, добытая на досуге, в дни праздного отдыха на островах архипелага Калигорн.

     - Понятно, - протянул я, - э-э-э, видать, занятный' у тебя был досуг, приятель.

     - Куда уж занятней, - с иронией хмыкнул Белый, - да ладно об этом. Все готово, прошу приступать к трапезе. Предлагаю первый бокал за нашу непредвиденную встречу, Алекс! И за добрые отношения!

     Все, встав, выпили, а затем принялись за закуски. Разнообразие блюд, надо сказать, было ошеломляющим. И все в более-менее равной степени отдали этому должное. Правда, мне казалось, что сам Белый ест больше из вежливости. Но мы ... мы успели соскучиться за подобным обилием вкусных вещей. Вина хватало тоже, сортов' пяти или шести и все сплошь многолетней выдержки.

     Не знаю почему, но на спиртное подручные Белого сильно не налегали. Наверное, скорее всего сказывалась дистанция, на которой их держал предводитель. Нас это не касалось, и потому мы себя не слишком ограничивали. Да и то сказать, ребята мы крепкие, привычные и не к таким попойкам. Примерно через час мой приятель довольно бесцеремонно, хотя и не грубо, выпроводил подопечных. К тому времени Джон и Фин-Дари были уже тепленькие, лишь Я, помня о предстоящем серьезном разговоре, сохранял ясную голову. Какое-то время, выжидающе помолчав, Белый заговорил:

     - Так что же приключилось с маленькой эльфиечкой, Алекс? Надеюсь, она жива здорова?

     - Не могу этого утверждать, - с горечью ответил я и, заметив его недоверчивый взгляд, пояснил: - Через несколько дней после встречи с тобой нас настиг со своей Свитой сам Черный Король. Я вызвал его на поединок и бился на мечах. Итог: тяжелое ранение головы, недели беспамятства и потеря эльфийки. Черный Король увез ее с собой.

     - О боги! Алекс, неужели ничего нельзя было сделать?

     - Послушай, Белый, - пожал плечами я. - Ты хорошо знаешь

     меня как мечника, но ... Этот парень, который заказывает музыку в Покинутых Землях, сам дьявол во плоти. Да и как маг он покруче всех мне известных. Просто невероятной силы. Джона, не глядя, спеленал, словно младенца.

     - И что же произошло потом? После того, как он уехал?

     - Джон доставил мое бренное тело в Обреченный форт и уже там с трудом выходил, да и не только он один. Вон тот рыжий разбойник тоже приложил к этому руку.

     - Это не совсем так, - дружно завозражали друзья, увлеченные беседой между собой и, казалось, не обращавшие на нас с Белым никакого внимания, - Алекса спасли его поразительная живучесть и удача.

     - и ты, вычухавшись, конечно же, решил выручить девчонку? ­понимающе, хоть и с иронией произнес Белый. - Знаешь, ревность всегда подталкивала людей всовывать голову в петлю.

     - Нет, приятель, только не ревность. Да и никто на моем месте не стал бы их ревновать, ибо они родные брат и сестра. Черный Король и Арнувиэль .....

     - Так, так, - Белый, казалось, нисколько не был удивлен, - значит, слухи верны. Черный Король - это эльф-отступник, он же предатель-следопыт и вдобавок не кто иной, как старший в роду Платиновой Колоны - герцог Эарнил.

     - Попал в самое яблочко, - подтвердил я, - он самый. Хм, а ты, Белый, я смотрю, в курсе всех дел и событий.

     - Приходится, - охотно признал он, - а как иначе, когда тебя всю жизнь травят, будто бешеного волка?

     - Да, - согласился с ним я, - в таком положении может помочь выжить только информация.

     Неожиданно я решил рассказать ему и о Синдирлин, И О спасенном Мессии, и, конечно же, о приконченных на глазах многосотенной толпы двоих отцах-инквизиторах вместе с компанией их верных холуев - красноплащников.

     Услышанная исповедь поколебала даже железное, непробивное спокойствие разбойничьего главаря.

     - А ты действительно очень опасный тип, Алекс, - наконец, все обдумав, высказал он свое мнение. - Непредсказуемый и отчаянный, но честный и благородный. А это плохие сочетания. Для тебя в первую очередь. Впрочем, может, я и не прав. Не знаю. Да и какое мне дело? Ты ведь кот, который гуляет сам по себе. Одно только интересно, как всего лишь втроем вы думаете обвести вокруг пальца Черного Короля?

     - У нас пока нет ни малейшего плана, - устало признался я. ­Сказать по правде, то мы даже и не знаем, где он ее держит. Так какой уж тут план?

     Джон с Фин-Дари, прихватив с собой пару вместительных бутылок, переместились за квадратный стол из бледно-зеленого камня, стоявший в укромной нише. После чего достали кости и с азартом принялись за игру. Чтоб не мешать разговору, значит, или скорее потому, что он им надоел. Белый задумчиво проводил их взглядом. Какое-то время мы сидели молча, прихлебывая из кубков доброе ста­рое вино да присматриваясь друг к другу.

     - Любопытно, приятель, - затронул я, в конце концов, интересующую тему, - а какого черта ты здесь делаешь, в Покинутых Землях?

     Или в Ничейных поубавилось заброшенных замков? Что-то я ничего не понимаю. Прямо парадокс какой-то, необъятные владения Тени превращаются в проходной двор.

     - Неужели ты ничего не знаешь? - не поверил вдруг Белый. ­Хотя, хм, конечно, вы столько были оторваны от мира. Алекс, советую приготовиться к плохим вестям. А они таковы: Черный Король двинул огромное войско через Границу и идет, уничтожая все на своем пути, в глубь Спокойных Земель. Так что здесь, в позабытой всеми глуши, сейчас гораздо безопасней.

     - Что? Что ты сказал? - я буквально задохнулся от страшного известия. - А форты, что с ними?

     - Те, которые Черный Король не смял с ходу, блокированы и в осаде. Сожалею, но с каждым днем их становится все меньше и меньше.

     К нам подскочили бледные, словно смерть, друзья. Фин-Дари растерянно ругался, а Маленький Джон задал лишь один вопрос:

     - Обреченный форт держится?

     - Откуда мне знать это? - с оттенком сочувствия ответил Белый. - Я тоже ведь не всеведущий.

     Повисло долгое, напряженное молчание.

     - Но где он взял такие силы? - минут через десять выдавил из себя Рыжик. - Способные опрокинуть почти все форты и заставы Границы на всем ее протяжении. И потом еще победоносно ринуться в Спокойные Земли?

     - А что мы знаем о Покинутых Землях? - хладнокровно парировал Белый? - Ничего толком. Так, отдельные рассказы кучки суперменов - разведчиков. Но что могут поведать те, чья жизнь коротка? Не много ... А Покинутые Земли раскинулись на бескрайних просторах. И если уж честно, то сильно далеко никто из них не заходил. Разве что считанные единицы. Да только кто из них вернулся назад? Из всего, думаю, можно сделать предположение, что населяющие владения Тени создания вполне могут превосходить числом народы Спокойных Земель. И намного.

     - у меня такое впечатление, - не сдержавшись, высказался я,- что ты, приятель, задолго до нашествия знал о нем и потому подготовил себе это уютное, безопасное гнездышко.

     - Ага, мол, знал, да не предупредил, - усмехнулся Белый, - такой-сякой, конченый мерзавец. Нет, Алекс, ты не прав. Честно говорю. После нашей прошлой встречи мне посчастливилось объединить под своим началом еще три шайки. Нам кое-что удалось. А потом ... Посланные разведчики донесли, что со всех сторон Покинутых Земель прут нескончаемые полчища под знаменами с черной короной. Я послал одного парнишку в форт Серых Змей с" сообщением. Дурак ... ваши собратья его повесили. И не поверили ... Естественно, мне после этого осталось лишь позаботиться о собственных людях. Что я и сделал, приведя их в эту, позабытую Богом и Тенью, дремучую глушь. В уютное, как ты, Алекс, выражаешься, гнездышко. Его я присмотрел сам, исследуя здешние места лет пять назад.

     - Хм, да ... Я не хотел тебя обидеть, Белый, - пробормотал я. ­Уж слишком все дико и неожиданно.

     Фин-Дари с Джоном, позабыв про кости, подсели рядом, но разговор дальше не клеился. Уж больно огорошила нас новость, преподнесенная Белым. Ко всему прочему, сказывалась страшная усталость. Наш хозяин это вскоре понял и вежливо предложил отдохнуть. Возражений не последовало. Молодой смуглолицый парень, дежуривший у дверей, проводил нас по коридору еще дальше. Пройдя шагов пятнадцать и свернув в боковой ход, оканчивающийся тупиком, мы очутились перед несколькими одинаковыми дверями.

     - Покои для "гостей", - с некоторой издевкой "сообщил наш провожатый и с неприятной гримасой добавил: - Приятного отдыха, господа.

     Ответа от нас этот сопляк не" дождался. Какие еще церемонии? Скорей бы добраться до кровати или что там вместо нее; и спать, спать, спать. Хотя, естественно, Джон мечтал об отдыхе больше, чем, скажем, я или Рыжик. Да оно и понятно, а ну-ка побывай на том свете, вернись с него, а потом еще и напейся в стельку. Не слабо для одного дня. Ну на то, впрочем, и Джон, он У нас парень крепкий, двужильный.

     . Распрощавшись у своих комнат, мы наконец-то предались сладкому сну. Я даже не стал толком осматриваться, просто рухнул на внушительных размеров упругий кожаный диван и сразу же отключился.

     Под утро меня резко разбудило чувство опасности: кто-то, притаившись, стоял за дверью. Беззвучно выхватив из ножен меч, я по-кошачьи мягко приблизился к ней и резко распахнул. Тотчас бес­форменная тень, торчавшая у входа, испуганно отпрянула в сторону. В два прыжка я настиг ее и подножкой свалил на пол.

     - Кто ты? - прошипел я, наступив ногой на шею противника.

     Мой вопрос подкрепило острие клинка, оказавшееся в опасной близости от его горла.

     - Хозяина! - раздался приглушенный, дрожащий ответ. - Моя знать, где спать хозяина. Брын-гин-гин-дыль охранять покои хозяина.

     - Чего, чего? - я недоверчиво всмотрелся в неясный силуэт большого тела, лежащего у моих ног. Светильник в коридорчике был один, к тому же он догорал и находился далеко, однако, нагнувшись поближе, мне таки удалось рассмотреть говорившего. Убрав меч, я рывком помог ему встать.

     - Не верю своим глазам! Ты 'что здесь делаешь, троллюшка? - я вытаращился на него, словно на привидение.

     - Моя служить Белая Босса! - гордо сообщил давнишний "крестничек".

     - Ну прикол! О-го-го! - я от неожиданности даже сел на пол, но тут же вскочил и заволок своего старого знакомца в комнату: когда-то я взял его в плен, вынудив доставить себя с переломом ноги в Обреченный форт. При этом, как король, восседая верхом. По прибытии тролля хотели, было, вздернуть, но я не дал. Не знаю отчего. Потом в форт приезжала церковная делегация отцов-живодеров. Брын-гин-гин-дыль и им приглянулся. Они долго, С плохо скрываемой угрозой выманивали его у меня для публичной казни. Но их усилия прошли впустую. После того, как церковники убрались восвояси, я устроил своего подопечного подручным повара на кухню форта, чему тот был несказанно рад. Там его никто не видел, не трогал, и он напрочь позабыл слово "голод". Тролль, конечно же, знал о моем заступничестве и 'потому проникся К "хозяина" собачьей преданностью.

     Надолго покидая форт, я отпустил его на свободу, хотя тот горячо просил оставить рядом с "хозяина". И вот теперь, совершенно нeoжиданно, встреча в логове Белого. Запалив светильник, висевший в изголовье ложа, я испытующе оглядел громоздкую, неповоротливую фигуру, затянутую в прочный кожаный комбинезон, и участливо спросил:

     - Как дела, троллюшка? Все в порядке? И вообще, как ты к Белому-то попал?

     - Когда хозяина уходить от бедный тролль, - печально насупившись, поведал "крестник", - бедный тролль уходить домой, в пещеры Вонючий Гора. Долго, ох, долго идти бедный тролль! Даром идти ... Злой старейшин прогнал несчастный тролль от костров его народ.

     "Предатель! - сердито сказать он на Брын-гин-гин-дыль. - Прочь навсегда!"

     Ой, как одиноко пришлось бедный тролль. И он ходить на все сторона: туда, сюда, куда его ноги хотеть. Потом Белая Босса повстречать одинокий тролль на Гремящий река и взять с собой. Он хороший господина, но Алекс '- хозяина бедный тролль.

     Словно 'подтверждая свою преданность, Брын-гин-гин-дыль при­жал ладонь, поросшую грубой шерстью, 'к левой стороне груди.

     - Знаешь что, - немного подумав, решил я, - раз уж ты здесь, то располагайся в комнате. Чего тебе под дверью-то торчать? Kовры здесь на полу толстенные. А хочешь, можешь набросать их один на один.

     - Бедный тролль караулить сон' хозяина хоть на ледяной пол,- буквально просиял 'ОН, - сколько надо ночь, с открытым глаз.

     - Ну, конечно, верю, верю, - вздохнув, пробормотал я, не без оснований опасаясь, что жизнь мой теперь несколько осложнится.

     Дело было в том, что Фин-Дари недолюбливал бывшего пленника. А Рьrжик при желании мог вывести из терпения даже камень. Как там его раньше называл тролль? Ага: злобный бестий, рыжая дьявол и еще, кажется, маленький кракодила. M-дa, достаточно, чтобы' понять об их взаимоотношениях. Незаметно я опять задремал. И хоть до утра оставалось совсем немного времени, мне успел присниться сон. Уже виденный не так давно ... Страшный зал, стеклянный гроб и застывшая, впаянная в него Арнувиэль. Помимо воли Я прикасаюсь к гробу, и он вновь вместе с телом любимой рассыпается на тысячи мельчайших осколков ...

     Очнулся я в холодном поту, с бешено-бьющимся в груди сердцем и с чувством непоправимой утраты ... Тут как тут возник, словно заботливая нянька, тролль.

     - Хозяина смотреть дурной сон? - участливо спросил он. - Не надо брать его голова. Надо хозяина набираться сил, а бедный тролль сидеть рядом, караулить.

     Все же опять уснуть я не смог. Жуткое видение стояло перед глазами. Да и тоска по утерянной Арнувиэль вгрызалась в сердце лютым волком. Проклятый Черный Король ... Невеселые думы прервал ко­роткий стук в дверь, после которого в комнату бесцеремонно вломились мои друзья.

     - А это еще че за явление? - опережая Джона, изумился Фин-Дари. - Никак сам Плюнь-Трынди-гыль пожаловал?

     - Моя не звать Плюнь, - возмутился тролль, - моя носить красивый имя. Не такой, как говорить злой, рыжий бестий. Совсем не такой.

     - Да не обижайся ты так, Трынди-Трынди-Брындь, - сделал не­винные глаза гном. - Подумаешь, несчастье, не так имя сказал. Разве ж я виноват, что оно у тебя столь труднопроизносимое?

     - Все правильно знать, - отрезал тролль, - только специально забывать, тупой, маленький дьявол. В его никудышной голова совсем нет мозга, только много-много ядовитый колючка.

     - Ты че, пень замшелый, обзываешься? - запетушился Фин-Дари.

     - Смотри ты, попробовал - понравилось. Я с ним, понимаешь, по-хорошему, а он, горилла пещерная, в ответ в душу писает. Сволочь! Ну погоди у меня!

     - Заткнись, Рыжик, - строго приструнил его я, - мы не в том месте, где можно позволить себе свары. И оставь тролля в покое, не то пожалеешь. Попомни мое слово.

     Рыжий стервец, скрипнув зубами, послушно замолчал, но выводы, как всегда, вряд ли сделал. Джон отнесся к троллю намного демократичней, хотя и без особой радости. Он просто дружески похлопал его по плечу.

     - Большая Джона славный, - расцвел на глазах Брын-гин-гин-дыль, - всегда добрый к бедный' тролль. Всегда.

     - Плохо ты знаешь "Большую Джону", дурачок, - еле слышно проворнякал расстроенный гном. - Да я по сравнению с ним ангел небесный ...

     - Если откинуть рога и хвост, - не удержавшись, хихикнул я.

      Гном среагировал на реплику недовольным хрюканьем и еще раз обозлено зыркнул на тролля: из-за тебя, мол; все.

     Вскоре явился вчерашний смуглолицый молодчик. Поприветствовав и справившись о самочувствии, он пригласил нас на завтрак к Белому. В тот самый маленький зал, где прошло позднее пиршество. Хозяин находился уже там, задумчиво созерцая полку со своими жуткими трофеями. Заслышав наши шаги, он неспеша обернулся и как-то отстраненно узнал:

     - Хорошо ли отдохнули, сеньоры?

     Получив заверения, что да, хорошо, предложил разделить с ним трапезу. Мы расселись за столом в прежнем порядке. Тролль, естественно, остался за дверью, не рискнув вести себя запанибрата с "Белой Боссой". К счастью, наши вечерние собутыльники также отсутствовали. Уж больно крепко от них веяло затаенной до поры до времени неприязнью. Было заметно, что хозяин мыслями где-то далеко, ибо на какое-то время даже позабыл о нас, своих гостях. Рыжик, потеряв терпение, потянулся к сочной грудинке, но я стукнул его по рукам и наградил таким взглядом, что у того пропал аппетит, по крайней мере, минут на десять. Внезапно тряхнув головой, Белый вскоре очнулся, при этом вид у него был слегка извиняющийся.

     - Простите, господа, задумался, - объяснил он и тут же спросил: - А вы чего сидите без дела? Ведь стынет же все!

     - А я че, блин, говорю? - негодующе вопросил гном, обжигая меня сердитым взглядом. - На то еду и ставят на стол, чтобы ели ее, значит, а не любовались.

     Неторопливо прожевывая смачные куски мяса, я постоянно чувствовал на себе скрытое внимание хозяина. Казалось, он что-то просчитывает в уме. И это что-то было наверняка связано с нашей ма­ленькой компанией. Но он молчал, а потому и мы не говорили ни слова. Так в мертвой тишине завтрак и кончился. Уже после Белый нас просто огорошил:

     - А знаете, господа, я, пожалуй, поеду с вами, если, конечно, вы не против.

     - Кхы, кхы, кхы, - Рыжик от неожиданности даже закашлялся, подавившись яблоком, которое с хрустом догрызал. - Во дела! - не сдержавшись, затем воскликнул он. - А вам-то, простите, сударь, на кой ляд ложить голову на плаху? Ладно мы, трое безмозглых кретинов, но вы-то разумный человек.

     - Она, эта упомянутая голова, давно находится там, - тонко улыбнулся Белый. - Насчет же того, зачем я решил отправиться с вами ... Э-э, тут несколько причин. Ну, во-первых, Я все еще считаю себя должником Алекса, и если он уйдет, то долг этот отдавать будет, увы, скорей всего, некому, а я так не привык. Вторая причина: мне чертовски обрыдли подчиненные, озверевшие, тупые скотины, по­винующиеся только благодаря моей железной воле и удачливости. Их беспрекословное послушание будет до тех пор, пока я обеспечиваю легкой добычей и безопасным существованием. Но как вы по­нимаете, вечно это продолжаться не может. Когда-нибудь и я совершу ошибку, и тогда вся стая обратится против своего вожака. Волчий закон, знаете ли ... Н-да ... И, наконец, третья причина: всегда хотел увидеть самые потаенные края Покинутых Земель - Элиадор, Байлиран, Нангриар, Алинор. Но в одиночку смелости не хватало или, возможно, безрассудства, а с этими ... - он пренебрежительно махнул в сторону двери. - Куда пойдешь? Трусы ... Ну так что, берете с собой Белого?

     Джон посмотрел на нас и согласно кивнул:

     - Лично я не против, лишняя пара умелых рук нам не повредит. Рыжик почесал пятерней огненный затылок и с превеликим со-

     мнением буквально выдавил из себя:

     - Да.

     И то, наверное, только потому, что мы были пока во власти беловолосого главаря.

     - Милости просим, - подытожил я, - если хочешь действительно развеяться и глотнуть свежего ветра, присоединяйся, мы рады.

     - И будет на белом свете на одного чокнутого самоубийцу больше,- тихонько прошептал гном'.

     - Спасибо, - очень серьезно поблагодарил нас Белый.

     - Да особо не за что, - с сарказмом хмыкнул в ответ Фин-Дари. - Не верите? Честное благородное слово!

     - Сколько тебе требуется на сборы? - осведомился я потом.

     - Немного, совсем немного, - успокоил Белый, - вот разве что разговор с моими лихими парнями займет некоторое время, но, полагаю, самое позднее через пару часов я буду свободен.

     - Брын-гин-гин-дыль тоже отправляется с нами, - счел нужным заметить я.

     - А, понятно, - глаза Белого неожиданно потеплели, - это тот пришибленный тролль, который только и делал, что всем талдычил о своем добром "хозяина", Алекс?

     - Он самый, - подтвердил я. - Когда-то давно я взял его в плен, потом отпустил.

     - Знаю, - откликнулся Белый, - тролль мне все рассказал. Вскоре мы встали из-за стола, уговорившись встретиться на берегу. Брын-гин-гин-дыль терпеливо поджидал у входа. Как можно незаметней я сунул ему в лапы жирную курицу, тайком стянутую со стола.

     - Хозяина, - тролль расплылся в жуткой улыбке, - ты всегда помнить о бедный тролль.

     - Лучше б мне отдал, - змеей прошипел гном, - а "на этого ... Только зря продукты переводить.

     -' Да ты, обжора, так сильно налопался, что того и гляди лодка перевернется, - сделал я "оптимистический" прогноз. - А с таким набитым пузом камнем пойдешь ко дну.

     - Угу, - совой откликнулся гном, утону, а вы ржать будете. Не так, что ли? Знаю я вас. Охальники.

     - Бедный тролль не дать рыжий кракодила помирать С голод, - не остался в долгу развеселившийся Брын-гин-гин-дыль, - он кормить ее кости с куриц.

     - Спасибо, добрячок, - гном недобро сверкнул ставшими' вдруг колючими глазами. - Чтоб ты ими сам подавился. У, блин, горилла пещерная!

     В сопровождении все того же смуглолицего мы покинули недра крепости Белого и выбрались под небесную синь. Правда, теперь, в преддверии близкой осени, она слегка поблекла, хотя и сделалась еще прозрачней. Август - месяц ...

     О берег тихонько хлюпалась ленивая, волна. А совсем невдалеке плескалась крупная рыба, порою даже выскакивая из воды и блестя живым серебром. Над головой изредка проносились большие белые чайки, скрипуче переговаривавшиеся о своих' птичьих проблемах. Солнышко поднималось все выше и выше, ласковое и Ясное.

     - Странно, - в который уже раз подивился я, - и это те самые страшные Покинутые Земли. Но прав, наверное, Белый, это всего лишь дремучая глушь, куда не удосуживаются заходить даже слуги Тени. Так что все еще впереди ...

     Мимо нас сновали мрачные головорезы, занятые разгрузкой тяжело осевшего в воду баркаса. Они вытаскивали ящики и мешки, которые затем доставляли в пакгауз. Было заметно, что симпатией эти ребята к нам не сильно пылают. О чем говорили их откровенно злобные взгляды, но мы плевать на них хотели. Грозные фигуры великана и тролля могли остудить самую горячую голову. Да и покро­вительство Белого кое-что стоило. А вскоре вышел и он сам в сопровождении уже знакомых нам приближенных бандитов.

     "Благо среди них нет старого знакомца Желудя, - невольно подумалось мне, - то тот еще подлец и хлопот мог доставить лишних уйму".

     Прощался Белый без сантиментов, просто пожал каждому руку. И все. Усевшись затем в лодку, мы отчалили. А на берегу нас уже поджидали отдохнувшие кони и оставшееся в полной сохранности снаряжение. Не задерживаясь более ни на минуту, мы вскочили в седла. Ведь впереди ожидала дальняя дорога. Дорога без конца ... В глубь почти трех сотен лет. К общему удивлению, тролль оказался неплохим наездником, довольно уверенно гарцуя на могучем чалом жеребце, подаренном ему Белым.

     - Моя звать его Ураган, - довольный сообщил он.

     - Ой, мама родная, ой, не могу, - согнулся от смеха гном, - такая кляча и вдруг Ураган. Ну и ну! Хи-и-хи-хи! - но, перехватив холодный взгляд разбойничьего главаря, - вдруг осекся и добавил: - А впрочем, хороший конь, клянусь папашиной бородой, хороший. Правда.

     Какое-то время каждый ехал, погрузившись в свои мысли. Да и то сказать, - подумать было о чем. Хотя бы о том же Черном Короле, обрушившем свои полчища на Спокойные Земли. А мы; крепкие, здоровые мужчины, умеющие воевать, чем могли помочь мы? Ничем ... Так в молчании наш отряд, неожиданно увеличившийся на двоих, миновал вчерашние башни и небольшой замок с просевшей крышей. А затем оставил позади волнистую равнину, поросшую яркими маками. Впереди показались уже знакомые невысокие холмы.

     - Что там дальше, за ними? - спросил я, обращаясь к Белому.

     - Если двигаться, не сворачивая на север, - поведал тот, - то дорогу вскоре преградит большая река. В прошлом ее называли Хозяйкой. Мостов на ней давно не осталось, посносило половодьем да ледоходом, но мне известны' два брода неподалеку.

     - А жруны там не водятся? - забоялся Фин-Дари.

     - Нет, - Белый отрицательно покачал головой, - по крайней мере, я 'их там ни разу не видел.

     - Хм, вот оно как, - разочарованно протянул гном, - не видел ... Ну это тогда еще ни о чем не говорит. А значит, и гарантий никаких нет.

     - Злой кракодила пугаться маленький рыбка, - не отказал себе в удовольствии подтрунить тролль.

     - Ща как тресну тебя по башке! - прямо взбеленился Фин-Дари. - И скину с лошадки этим "маленький рыбка" на корм. А потом еще время засеку, за сколько минут они обглодают шерстяную пещерную обезьяну.

     - Рыжая дьявол не говорить так, по башке, - с достоинством дал отпор тролль. - Если он нe справится с речной рыбка, как он спра­вится с большой, сильный Брын-гин-гин-дыль?

     Признаться, мы, включая и Белого, не без удовольствия вслушивались в перебранку. Пока это не переходит определенных границ, страшного в подобной болтовне ничего нет. Даже скорее только польза: эмоциональная разгрузка, плюс хорошее настроение. По крайней мере, у слушателей. Особенно радовался старина Джон: теперь у него появился какой-никакой союзник. Дождавшись, пока спорщики угомонятся, Белый продолжил:

     - За Хозяйкой начинается лес, небольшой, но дремучий. Вероятно, когда-то он был парком при замке феодального магната, а потом одичал, раздался в стороны. И по сей день в самой глуши стоит полуразрушенное строение с остатками осевших башен и обвалившейся некогда высокой крепостной стеной. Там, где кончается лес, пролегает тракт, огибающий его с востока на север. Как раз в ту сторону, что нам и надо. Но, признаться, по тракту дальше, чем на пять километров я не ходил.

     - Ну что ж, неплохо, - подытожил я, - хоть немного информации наперед никогда не повредит.

     После нашего разговора не прошло и часа, как откуда-то спереди потянуло свежестью, а минут через десять стала видна и сама река. Широкая, серебристо-серая лента, спокойно несущая свои воды на запад, к морю Сирен. Пожалуй, в ней присутствовало много общего с виденной ранее Виски. Хотя у той течение было гораздо сильнее, да и берега покрывал шумящий камыш. Здесь же, на Хозяйке, его почти не оказалось. Зато то тут, то там выделялись небольшими группами буки, сосны, каштаны да еще обособленно стоящие великаны-дубы.

     Мы спустились к самой воде, она оказалась теплая, и Джон пред­ложил по-быстрому выкупаться. Солнышко припекало, и потому никто не отказался, даже Фин-Дари. Потом, взбодренные, мы спустились вниз по реке в поисках обещанного Белым брода. Довольно скоро он был найден, и все благополучно переправились на другую сторону, где в некотором отдалении маячила стена деревьев. Вероятно, тот самый лес, через который мы должны были пройти.

     Вблизи он поразил нас своими могучими дубами, чьи зеленые кроны так переплелись между собой, что образовали изумрудный, шелестящий купол. Белый выбрал одну из узких звериных тропок, и вся компания последовала за ним. Приятно было окунуться в тенистую прохладу дубравы, вдохнуть в себя ее свежесть и аромат, послушать стук неугомонного дятла, пение птиц, полюбоваться на мелькающих рыжими огоньками белок. И не верилось, что сейчас огнем пылают села и города Спокойных Земель, сотнями гибнут мирные люди, в ужасе от нашествия Тьмы прячется все живое ...

     Эх, мать вашу, бароны, герцоги, короли, мэры, банкиры и прочие богатеи! Сколько раз пытались вам вдолбить в тупые головы, что не такая Граница нужна людям. И не такие жалкие крохи требуются на ее содержание. Подумать только, на всю Пограничную Зону лишь одно мобильное воинское подразделение - гусарский полк в тысячу сабель. М-да, черт побери, им, конечно, можно порой затыкать дырки. Но что, скажите, он сделает, если Граница прорвана на всем протяжении? И если силы агрессора составляют многие и многие, хорошо укомплектованные и обученные легионы? А Черный Король, видать, не скупился на армию, по всему так выходит. Куда ж в таком случае смотрит наша разведка? Хотя, в последнее время, какой спрос с нее был? Ведь никто практически не возвращался ... Посылают на задание, и человек, уже подсознательно, считает себя трупом. Товарищи поглядывают так, будто видят в последний раз. Да-а, так оно и бывало ...

     Размышляя, я оглянулся на друзей, ехавших 'с угрюмым выраже­нием на понуро опущенных лицах. Переживают... Но что теперь поделаешь? Скакать к родному форту, чтобы погибнуть на его дымящихся развалинах? Глупо ... Догнать армию Черного Короля и затеять комариную войну с ее тылами? Не менее глупо. Действуя же согласно старому плану, мы проникнем в глубь вражеской территории, а если повезет, в самое сердце - столицу Элиадора, Ар-Фалитар. При этом на нас будет работать то обстоятельство, что основная боеспособная часть мужского населения, вероятнее всего, отсутствует, находясь в походе. Выручим Арнувиэль, а там можно будет' подумать и о том, чем можно насолить врагу. Один Фин-Дари с его пакостным складом ума столько напридумает гадостей, что только держись.

     - Алекс! - тихонько окликнул меня Белый •. - Клянусь золотом всего мира, за нами сверху наблюдают.

     - Кто? - шепотом спросил я.

     - Почем я знаю? - пожал плечами он. - Могу сказать только, что они очень осторожны и не позволили себя заметить. Но я всегда безошибочно чую чужой взгляд.

     Дав знать остальным об опасности, мы незаметно приготовились к схватке. Но ... Все закончилось пиром на большой поляне, где весело трещал костер, над которым жарилась туша молодого быка. Туда привела нас петляющая тропинка и призраком поднявшийся из густой травы человек в зеленом кафтане. Он произнес магические слова:

     - . Любезные судари, славный Робин Гуд приглашает вас на обед.

     - Он жив? - вырвалось у меня идиотское восклицание.

     Наш проводник грубовато ухмыльнулся.

     - Не родился еще тот удалец, который сможет его победить. Да и оружие, способное сразить нашего Локсли, еще не отковано.

     Разбойничий вожак Шервудских угодий поджидал нас, сидя на старом пне с таким видом, словно это был трон. Впрочем, едва мы показались, как он бросился навстречу.

     - Алекс! Джон! Фин-Дари, малыш! Что вы здесь делаете?

     - Вот так встреча! А ты чем занимаешься в этих краях? - перебивая друг друга, завопили мы в ответ. - Неужто променял благодатный Шервудский лес на здешнюю "дубравку"?

     - Что за разговор на пустой желудок?- раскатами загремел вдруг чей-то мощный бас. - Не по-христиански, скажу я вам, Не по-христиански.

     Из-за ближайшего дуба показался 'мужчина лет пятидесяти, внушительных размеров, с не менее внушительным брюхом. По-медвежьи, вперевалочку он направился к нам.

     - Монах Тук! Святой отец! - ахнул я и первым ринулся обнять старого знакомца.

     - Ба! Лоза, сынок! Сколько лет, сколько зим! Ха, а ты все такой же сорвиголова. Ну надо же, где довелось встретиться.

     Он так стиснул меня, что кости опасно захрустели, а в глазах потемнело. Вырваться удалось с трудом, да и то только потому, что внимание монаха отвлекли два других его любимых собутыльника.

     - А! Ершок! - с радостью приветствовал он гнома. - Далеко забрался, родимый, далеко.

     - И ты, оглобля, здесь? - это уже в адрес Джона. - Но оно и конечно, как же им без тебя. Ох, и угощу я вас сегодня на славу! Небесам завидно будет. Истинно говорю, друзья, истинно.

     - Угомонись, святой отец, - повелительно приказал Робин, - опять перебрал? Сколько можно говорить, не пей вино с утра.

     - А я и не пью, - монах смиренно сложил пухлые пальцы на объемистом животе, - это Святой Дунстан - покровитель превращает родниковую воду в моем желудке в добрую, старую мадеру. Исключительно в награду за непорочную жизнь и бичевание плоти.

     - С каких это пор ты, старый алкаш и обжора, стал аскетом? ­весело прогудел вынырнувший из кустов слева огромный детина, уступавший Джону в росте всего ничего.

     - Джек Сосна! - уже не удивлялись мы, обмениваясь рукопожатиями с самым близким другом Робина. - Все такой же неунывающий и полный сил! Как дела?

     Во время всей этой радостной возни тролль и Белый, застыв, неподвижно сидели на лошадях. Брын-гин-гин-дыль был безучастен, Белый же холоден, словно лед. И еще, пожалуй, надменен. Я представил их своим старым товарищам.

     - Пойдемте к огню, друзья, - затем гостеприимно пригласил Робин и повернул в сторону истекающей жиром и соком туши.

     Дважды повторять не пришлось никому. И вскоре гости и хозяева расселись за импровизированным столом, которым служил старый упавший ствол со стесанной верхней частью. Некоторое время все молча переглядывались, потом придурок Фин-Дари, не сдержавшись, брякнул:

     - А мы тебя-то схоронили, славный Рабин, и за упокой души по христианскому обычаю выпили. Алекс настоял. Хм, а ты, значит, живой. Вот оно, значит, как. 3-э, хорошо, не правда ли?

     - Несомненно, - весело рассмеялся Рабин, - только что-то я не припомню, когда это я умирал?

     Пришлось, заткнув Рыжику рот, внятно и обстоятельно объяснить происшествие с мнимой головой: Робин серьезно выслушал и согласился с моим мнением, что все это не иначе, как колдовской муляж, магическая подделка. Наш разговор прервал крепкий малый, покручивающий на вертеле тушу. Зычным голосом он объявил:

     - Готово, братья! Все за стол!

     Вскоре с разных сторон леса появились еще люди в зеленом, вооруженные необычайно длинными луками и короткими мечами. Было их десятка полтора. Знакомыми же оказались только двое: Аллен Менестрель, или по-другому Аллен из Долины, да Мук Мельник. Но и остальные из ватаги Рабина производили впечатление порядочных людей. Впрочем, иных знаменитый Лесной Вождь и не держал. Принесли вино в старых заплесневелых бутылках. Наверное, оно было из подвалов здешнего замка. Наполненные рубиновой жидкостью, стаканы послужили сигналом к началу пиршества.

     - А где Марион? - спросил я минут через десять у Рабина. - Где твоя ненаглядная женушка? Надеюсь, здорова?

     - Все хорошо, - успокоительно поднял руку давний приятель. ­Она в порядке, в Шервуде. Хотя ... - тут он сильно помрачнел. - Кто теперь знает? О нашествии Черного Короля слышал?

     - Совсем недавно узнали, - признался я. - Страшные вести ...

     - Угу, - Робин залпом осушил большой рог, - мы видели их, друг Алекс. Эти нескончаемые колонны огромного воинства, разлившегося, словно всепоглощающий поток. Кто, скажи на милость, устоит перед ним? Кто? Ланкастер? Корнуэл? Лондонское королевство? Зажиревшие бароны и их солдатня, способная лишь насиловать девок, пьянствовать да сдирать с народа подати? Может, тогда эльфы? Но что сделают они одни? Великаны? Их слишком мало. Гномы? Тех давно уже заботят лишь недра. Пожалуй, церковь могла бы стать ядром силы Сопротивления, будь это лет тридцать назад. Но сейчас ... Люди вряд ли откликнутся на ее зов и придут под светлые знамена. Больно многих она отвратила от себя пытками, грабежами да казнями.

     - Все так и есть, - соглашаясь, подтвердил я, - ты, дружище, повторяешь мои недавние мысли. Но какого черта, скажи на милость, ты вообще здесь оказался? В Покинутых Землях?

     - Дались они мне, - невесело вздохнул Робин, - это идея нашего полоумного монаха. Вбил себе в голову, что будто в "Вороньем Гнезде", ну это заброшенный монастырь в Ничейных Землях, хранятся тайные манускрипты с магическими секретами янитов. Которые можно обратить против слуг Тени. Впрочем, друг мой, проверить это не удалось, ибо мы так и не добрались до "Вороньего Гнезда", Черный Король помешал. Ну и решили мы уходить назад другим путем, не через полыхающую войной Границу, а тайной, никому, кроме Джека Сосны, не известной тропой, ведущей сквозь Хохочущие болота. Правда, для этого пришлось из Ничейных зайти в Покинутые Земли. Но тут, на наше удивление, оказалось даже спокойней. В этом леске мы отдыхали и набирались сил, а вас же заметили наши дозорные, когда вы еще плескались на реке. Так что время приготовиться к встрече гостей было.

     - Как и в старые добрые времена, - не смог сдержать я невольной улыбки, - Лесной Король все видит, слышит и знает.

     - Примерно так, - рассмеялся в ответ Робин, и мы стукнулись полными кубками.

     Дальше разговор пошел о моих проблемах и приключениях. Робин был такой друг, от которого мне скрывать нечего, и вскоре он знал все. Единственное, про что я умолчал: так это про наше намерение просить помощи. Из моего рассказа самое большое впечатление на него произвела расправа над инквизиторами и встреча с Черным Королем.

     - Серым крысам поделом, - авторитетно одобрил он, а вот с пареньком этим, круто прибравшим к рукам Покинутые Земли, промашка вышла. Но ты ведь с ним не последний раз встречался. Верно ведь, Алекс? И, думаю, вторично ему не столь повезет.

     - Не знаю, - честно признался я. - Эрни - мечник, pавныx которому, наверное, не сыщешь на всем Английском Континенте. Уже молчу про его магические таланты. Хотя это, конечно, ни в коей мере не остановит меня.

     - Знаешь, дружище Алекс, - загорелся внезапной идеей Робин, ­а я, пожалуй, помогу тебе, отправлю своих парней в Шервуд и махну с вами в Элиадор. Да и Джек с отцом Туком и Мук, сын Мельника, и Аллен, думаю, тоже пожелают присоединиться. Так что, приятель, возьмешь? Вместе идем?

     - Эх, Робин! - на глазах выступили пьяные слезы умиления, уж больно крепко оказалось старое вино. - И ты еще спрашиваешь? Да с дорогой душой!

     Встав, мы крепко пожали друг другу руки и обнялись. И только тут я вспомнил Мессию. Вот, значит, кого он тогда имел в виду: славного Робина и его ватагу! Ну, белобрысый, видать таки был прав Рыжик, когда утверждал, что мы недаром спасли его от казни. Ой, недаром. Ибо если он не настоящий Мессия, то я тогда, пожалуй, не настоящий Алекс. Н-да, ну и дела творятся на белом свете!

     Вниманием всех за столом завладел монах. Понизив голос до таинственного шепота, он стал вещать о своих любимых янитах, которые единственные из всех церковных орденов вели борьбу против слуг Тени с помощью магического искусства. Орден Святого Яна ... Он, уже давно канувший в прошлое, и ныне рождал много толков и противоречивых слухов. Загадочные и скрытные были монахи-яниты, а их поступки и устремления не всегда понятны. При достижении цели они порой использовали методы, ставившие под большое сомнение их принадлежность к христианскому вероучению. Кроме того, яни­ты не очень-то подчинялись церковным патриархам. В итоге все это привело к тому, что Орден запретили, земли и богатства разделили, а Великого Магистра и его Капитул сожгли на костре как слуг Дьявола.

     Я хорошо знал эту историю еще со слов Старого Бэна. Но кое-что святой отец выдал новенькое: дескать, яниты существуют и по сей день, тайно, ясное дело. Что они незримо пытаются влиять на все процессы, происходящие в Спокойных Землях.

     - А ты, ик, ик, часом сам не янит? - с трудом ворочая языком, подозрительно вопросил изрядно - захмелевший Джек Сосна. - Ик, оч-чень похож!

     Под дружный хохот со всех сторон монах признался:

     - Джек прав, дети мои. Я точно янит, но" только когда выпью достаточное количество жидкости, именуемой вином. А как протрезвею, все, уже не янит. И все их тарабарские заклинания, как ветром из головы выдувает. Истинно говорю вам.

     - Спой что-нибудь, - попросил, переводя на другое, Робин сидевшего напротив меня Аллена, стройного парня с грустными карими глазами.

     - С удовольствием, - не заставил себя упрашивать менестрель и тут же забренчал струнами настраиваемой лютни. - Не так давно я слыхал одну песню, она новая, и если желаете, ее и исполню, - сообщил он через пару минут.

     - С-смелей, сын м-мой! - поощрил отец Тук. - Ну-ка, врежь что-нибудь этакое. Для души!

     - Давай, давай, Аллен, - поддержали монаха присутствующие нестройным гулом.

     Под мягкое звучание струн раздались первые мелодии незнакомой баллады, исполняемой низким, приятным голосом.

     По небу бесшумно скользила луна,

     Ее похищали порой облака,

     Держали в плену, но она вновь сбегала

     И светом безжизненным ночь освещала.

     Из тьмы на земле выступали руины,

     Мосты, чьи тела рвали две половины.

     Средь улиц, заросших давно бурьяном,

     Зловещие тени творили содом.

     Покинутый Край, как большая могила,

     "Заботливой" мачехой всех приютила.

     И там, под созвездием Бабы Яги,

     Дремают эльфийские монастыри.

     Дворцы, что прекраснее не было в мире,

     Сады, где олени и лани бродили,

     Озера и реки, текущий хрусталь,

     Курганы, хранящие кости и сталь.

     Замер Байлиран, чьи забытые песни

     Слагали поэты, хранители Чести.

     Пустынна и дика большая страна,

     Не помнят уж больше ее вкус вина ...

     А рыцари? Где вы? Куда запропали?

     Где ваши знамена, гербы и печали?

     Уснули навеки ... Не служат уж дамам.

     В полях их доспехи валяются хламом ...

     А ты, Алинор? Горный, доблестный край,

     Друзьям выносивший всегда каравай,

     Встречавший врагов острой саблей в бою.

     Давно уж оплакали гибель твою ...

     Закрыты дороги в степной Нангриар.

     Развеяны ветром зола и угар.

     Смуглянки-красавицы в дым превратились,

     А тучные пастбища кровью залились.

     Поземка кружится над Беленриадом,

     Несутся сугробы своим снежным стадом.

     Мертвецким саваном покрыта столица.

     Когда-то и там пролегала Граница ...

     Покинутый Край, как большая могила,

     Богатых и бедных она уравнила.

     Над нею колосятся дикие нивы,

     Рыдают, склонившись, плакучие ивы.

     Унылые ветры гуляют в просторах,

     Где жизнь затаилась в темнеющих норах,

     Но все же однажды назад все вернется

     И Край от кошмара навеки очнется.

     Для этого надо не так уж и много.

     Оставь малодушие ты у порога.

     Сними со стены славный дедовский меч

     И с ним отправляйся на страшную сечь.

     Победа, добытая в этом бою,

     Покроет бессмертием душу твою,

     А струсишь, скрутившись на теплой перине,

     Себя уважать ты не сможешь отныне.

     Всеобщего Сбора заслышав набат,

     В поход соберется даже аббат,

     Но кто же ударит в тот Колокол звонкий?

     И ступит на озеро Страха лед тонкий?

     Лишь тот это будет, кто славу отринет,

     Кто Честь и Отвагу кольчугой накинет,

     Кто жизнь до последний кровинки отдаст,

     Лишь только бы плуг возродил дикий пласт…

     Давно отзвучали последние слова баллады, но за столом надолго воцарилась благоговейная тишина. Несмотря ни на что, песня дарила надежду, звала в дорогу, в бой. И оттого, наверное, тем горше было сознание, что слуги Тени первыми нанесли мощный удар. Первыми протрубили в Большой Гонг войны, а Серебряный Колокол, глашатай Всеобщего Сбора, в это время "молчал ...

     - Чего приуныли, дети мои? - попытался взбодрить товарищей монах. - Негоже носы вешать да грусти предаваться, когда в кружке пенится доброе, славное вино. Выпьем же, братие, за погибель вражьего воинства и чтоб все спиртное у них обратилось в коровью мочу. Помоги в том Святой Дунстан.

     После тоста смиренного святого отца все заметно повеселели и стали наперебой просить спеть одну из песен его обширного музыкального репертуара. Дав знак Аллену подыграть на лютне, монах щелкнул пальцами и, порой фальшивя, начал:

     Однажды в трактире усохло вино.

     И с горя хозяин прыгнул в окно.

     Но все же ему повезло, повезло,

     Живым он остался родне всей назло.

     Лишь зад свой о камни изрядно побил,

     А после себе лишь одно он твердил:

     - Какого же черта вино я не пил?

     Ведь даром усохло в бочке оно!

     И бочка усохла, вот странно одно ...

     Но Бог с ней, пузатой, дубовое дно

     Не видел я, что ли ... Усохло вино!

     Но странно, пожалуй, еще тут одно:

     Куда по ночам усыхает жена?

     Помацаешь рядом - лежит и храпит,

     Попозже посмотришь - рубашка лежит.

     А утром проверишь - под нею она,

     Все сонно бормочет: - "Усталая я".

     Так, может, под утро проверить вино?

     Глядишь, и отыщется в бочке оно?

     - Уж лучше бы следом за бабой сходил,

     Ему посоветовал папочка Билл.-

     Найдешь и бочонок пропавший вина,

     Примеришь подарок: остры ли рога?

     Смотри, мне не выколи ими глаза.

     Проверил трактирщик папашин совет.

     На кладбище новый положили букет.

     "От свекра невестке", - на нем написали.

     И бочки уж более не усыхали.

     Дружный хохот не стихал добрых пять минут. Смеялись все, даже сохраняющий высокомерную дистанцию Белый. Два моих друга веселились вовсю, выделяясь, пожалуй, погромче остальных: Джон своим оглушительным ржанием требующего кобылу жеребца, Фин-Дари же скрипучим хихиканьем, вообще отвратительным до предела. Как на мой вкус. Монаха упросили исполнить еще пару подобных песен. Правда, тот особенно и не упирался, выдвинув лишь одно требование: его кружка не должна пустовать.

     Раззадоренный успехом отца Тука, Маленький Джон тоже полез в барды. А это было, пожалуй, самое худшее, что он, болван этакий, мог придумать. Ко всем своим прочим "талантам", ну там голос и слух, великан блистал еще одним - умением накачаться вином' по самую завязку. Уже ранее запуганный его прежними музыкальными выступлениями, я втянул голову в плечи и сжался в комок. А глупая публика приготовилась с восторгом слушать. К моей великой досаде, слова и звуки, исторгаемые луженой Джоновой глоткой, были хорошо слышны и через плотно закрытые уши. Вот они:

     У-у, у-у, у-у! Один по горам я иду!

     Вот день я иду, вот второй,

     Об пень спотыкаюсь ногой.

     У-у, у-у, у-у! Хромая, я дальше иду.

     Иду я иду, у-у, у-у, у-у

     И пень тот проклятый кляну.

     А ему что до бедной ноги? И-и, и-и, и-и!

     Темно и не видно ни зги.

     Знать, я заблукал, не нашел перевал.

     И все из-за старого пня,

     Аx-xa-xa-xa-xa-xa-xa-xa!

     И в ярости я взял вернулся назад,

     Где нагло торчал из земли этот гад.

     Секирой его изрубил на куски.

     И-и, и-и, и-и.

     Колючий кустарник пронзил мне носки.

     И этим прибавил тоски, и-и, и-и, и-и.

     И вот третий день я иду

     И ем лишь одну я воду.

     Провианту давно уж конец.

     Не есть же, бедняге, свинец!

     Иду я, иду я, иду и песенку эту пою.

     А на исходе четвертого дня

     Сквозь дыру в бурдюке убегает вода.

     А-а, а-а, а-а!

     Видно, кожу неважно дубила жена. А-а, а-а, а-а.

     Уж дома поплачет она.

     Вот пятый день наступил,

     А я все по горам бродил.

     - Хватит! Ради всего Святого, довольно! Пожалей наши уши! Передохни, Джон, и промочи глотку! - раздались со всех сторон панические крики.

     Но я-то хорошо знал, что теперь остановить его невозможно, разве что сам угомонится, когда дойдет до ста. Стараясь сделать это незаметно, храбрые соратники Веселого Робина разбегались кто куда. И надо признать, они правильно поступили, ибо подпевать великану принялся сам Фин-Дари. Лыка он не вязал совершенно, зато замечательно издавал мычащие звуки, единственно ему пока доступные из всего музыкального спектра. К моему превеликому счастью, на десятый день "скитаний по горам" он благополучно отключился. А проклятый придурок Джон, знай, тянул свое:

     Гляжу, наконец, впереди перевал,

     Но, словно назло, на нем снежный завал.

     Трухлявое пнище, ну чтоб ты пропал,

     Еще пару дней я ругал и ругал.

     От слов тех горячих растаял завал,

     Вперед я пошел и в пропасть упал,

     На самое дно. О-о, о-о, о-о!

     Но спас меня барс, на него я упал

     И долго меня он по кручам гонял.

     И-и, и-и, и-и.

     Окончились, наверное, мои бы там дни

     Но кто-то веревкой меня поманил,

     Нил-нил; нил-нил, нил-нил.

     И долго с усердьем на гору тащил.

     И вот наверху я стою и ну ничего не пойму.

     Тянула веревку родная жена,

     Вот странно: ведь дома должна быть она.

     И ну я ее за бурдюк распекать,

     Узнаешь, где прячется чертова мать!

     Послушав, столкнула меня она к барсу.

     За что? Из-за глупого бабьего фарсу.

     Мол, даме с клыками такое скажи.

     Мужик или нет, возьми докажи.

     На дно опять я упал, но на кошку уже не попал:

     Все кости себе поломал ...

     Вот лежу я и помираю и чертову мать поминаю.

     У-у, у-у, у-у, наверно, конец здесь найду.

     Но под нос свалилась веревка.

     Пожалела мужа плутовка.

     Никто из немногих оставшихся за столом так и не узнал, конец это или следует продолжение. По той простой причине, что Джон, хвала Господу, уснул, впечатавшись лицом в недоеденный бычий бок. У его ног, словно собачонка, уютно скрутился калачиком гном. Зрелище было еще то, как говорится, не увидишь - не поймешь.

     - Веселые у тебя друзья, Стальная Лоза,- одобрительно провозгласил святой отец, наливая себе еще одну, неясно какую по счету, кружку. - Вот только слабоваты по части выпивки. Особенно Ершок, языческая душа. А так они ничего, и песни поют что надо, не богопротивные.

     - Ты бы, монах, помалкивал лучше про выпивку, - деланно сурово нахмурился Рабин и упрекнул: - Хлещешь старое вино, словно воду. Забыл, что мы в походе? В животе поди, наверное, целый океан плещется?

     - Не-а, ик, - святой отец широко ухмыльнулся, - но полагаю морем это можно назвать. И не ерепенься ты, сын мой, чего зря обижаешь смиренного, аки овца, слугу Господа? Ведь я трезв, будто стеклышко, то есть в голове у меня так ясно и прозрачно. Клянусь Святым Дунстаном и своей хижиной отшельника. Не ве-веришь, а?

     - Иди-ка лучше спать, монах, - посоветовал Робин. - Да и все, наверное, будут не прочь отдохнуть. А серьезный разговор оставим на утро.

     Растолкать Джона и Фин-Дари оказалось нелегким трудом, но с помощью усердно помогающего мне Брын-гин-гин-дыля это таки удалось осуществить. Благо тролль не употреблял спиртного, правда, не будь дураком, он возмещал его едой. Дотянув обоих "алкашей" до ближайшего дерева, мы отдышались, после чего я послал своего "оруженосца" за матрацами. Ночи становились прохладными, а еще вдобавок появилась и сырость. Простудятся мои выпивохи, лечи их потом. Вино подействовало и на_ меня, усыпив похлеще снотворного, хоть и пил я по сравнению с друзьями умеренно.

     Утром кто-то осторожно потряс за плечо и голосом Брын-гин-гин-дыля прогудел:

     - Хозяина, твоя зовет Славная Робина. Вставай, хозяина!

      Поднявшись, я сладко потянулся, с удовлетворением отмечая отсутствие головной боли. Что значит доброе, старое вино! Рядышком дрыхли Джон с Рыжиком, при этом один храпел, словно труба, другой свистел, будто чайник.

     - Буди-ка этих пропойц, - велел я верному троллю, - да не слишком церемонься, особенно с рыжим. Добром не пожелают встать, плесни ведро-другое холодной воды. Уверяю, подействует.

     Ободряюще подмигнув ему, я направился к вновь запылавшему костру. Сегодня на нем, правда, не было бычьей туши, вместо нее висел внушительный котел, из которого доносились булькающие звуки. Робин сидел на своем месте во главе стола, рядом с ним, только справа, Джек Сосна. С другой стороны, напротив, расположился Белый, исчезнувший вчера неведомо куда. Бывший главарь Сброд­ной Шайки демонстративно ни на кого не обращал внимания. Н-да уж, характерец у него еще тот ...

     Поздоровавшись со всеми, я устроился по левую руку от Робина. Вскоре появились отсутствующие: мои взлохмаченные соратники со следами воды на одежде и люди Лесного Вождя. Повар с помощником разложили в миски кашу с мясом и налили по стакану алого, словно кровь, вина. Завтрак прошел в полном молчании, лишь слышались перестук ложек да звяканье отставляемых стаканов.

     "Наверное, парни Робина такие хмурые потому, что проведали о его уходе с нами, - поразмыслив, решил я. - А ни для кого не секрет, они любят своего Вождя ... ".

     Лесные стрелки подтвердили это на сто процентов, наотрез отка­завшись отправляться в Шервуд без него.

     - Куда ты, туда и мы, - от лица всех заявил незнакомый мне паренек, кажется, его звали Вилль Белоручка. - Хочешь помочь своему другу? Что ж, дело хорошее. Но неужто вам помешают лишние мечи и луки? А там, сделав дело, вместе вернемся в Шервудские чащи.

     Несмотря на всю власть, Робин ничего не смог с ними поделать, и наш отряд увеличился на двадцать отборных молодцов.

     "Хорошее приобретение, - втайне радовался я, хотя виду и не подавал". Чего, спрашивается, разевать рот до ушей, когда тянешь людей на погибель? Конечно, было стыдно за эту свою радость, но ничего поделать с собой я не мог. Да-а, эгоизм живет в душе каждого из нас.

     - К тому же, - говорил в оправдание я себе, - их никто не уговаривал, сами ведь решили, прекрасно зная, на что идут.

     Но легче от такого утешения не стало ...

     Сборы были недолги. Парни Робина - бывалый народ. Растянувшись цепью, мы ехали по тропе, усеянной опадающей листвой. Близилась осень ... Благо если она окажется теплой и недождливой. Ведь поход наш, по сути, только начинается. Украдкой, чтобы никто не видел, я достал замшевый кошель, а из него извлек золотое колечко, увитое листьями Древа Счастья, и платиновый медальон в виде многогранной колонны. Легкий, почти не слышный щелчок открыл глазам дорогие черты любимой. Я редко смотрел на этот цветной эмалевый портрет. Уж больно живо он был исполнен и потому причинял нестерпимые страдания и глухую тоску... Со вздохом я запрятал назад свои сокровища, а сам кошель положил в застегивающийся нагрудный карман плаща. С каждым ушедшим днем печаль все больше и больше полонила сердце, навевая уныние и хмурое настроение. Конечно, я старался не подавать виду, но ... Чем дальше, тем это становилось труднее. Благо друзья рядом и не дают хандре взять верх.

     Чего стоит один только Рыжик! Да он своей болтовней и проделками мертвого из граба подымет и заставит смеяться. А Маленький Джон? Вспомнить только его вчерашнее выступление в стиле "романтической баллады"! Ох, УЖ эти горцы, привыкли к публике в виде скал, вот и завывают что ни попадя. Хотя, если честно признаться, то песня была с юмором. И не ори ее Джон дурным голосом, наверное, понравилась бы всем. Теперь к этой парочке заядлых весельчаков прибавился еще и тролль. Одна его речь порой вызывает невольную улыбку, которую я, стараясь не обидеть малого, скрываю за внешней невозмутимостью.-

     Между тем старый лес кончился, обрываясь у самого начала широкого древнего тракта, выложенного давным-давно потрескавшимися плитами, между которыми pоcлa вездесущая трава и порой даже деревья. Тут же, на обочине, виднелись угрюмые руины некогда прочного, приземистого здания, где, наверное, располагались казармы дорожной стражи. О, Господи, сколько же лет назад здесь кипела жизнь? Теперь лишь тлен да забытье ...

     Эх, возрадить бы все эти дикие земли! Я даже грешным делом подумал о Серебряном Колоколе и созыве Всеобщего Сбора, хотя сразу же и отогнал эти мысли. Какой уж тут затевать, пусть даже в мечтах, крестовый поход во владения Тени, когда Черный Король подминает копытами своего войска территории Спокойных Земель! Да и достать этот Колокол - нелегкий труд, если вообще выполнимый. Неужели слуги Тени и впрямь его схоронили на острове, посреди озера Страха? На совсем небольшом островке Хранителе? А в принципе, почему бы и нет? Попробуй, доберись туда через просторы Ничейных, а потом Покинутых Земель. Преодолей затем ледяную пустыню, сковавшую поверхность озера и похрустывающую предательским льдом'- Победи неусыпную стражу: колдовские смерчи и снежных демонов, после чего, пожалуйста, забирай Серебряный Колокол, неси куда надо, бей в набат. Собирай ополчение, все услышат, коли молва, конечно, не врет. Но все это чушь собачья, пака эльфиечка моя в руках Черного чудовища. Тьфу ты, зло берет, разыскали-таки братца на свою голову. Н-да, вот о чем сейчас надо думать, об Арнувиэль, а там, как вернее ее выручить и доставить в безопасное место. А уж после ... Возможно, дойдет дело и до легендарного Колокола. Если к тому времени будет из кого организовывать крестовый поход. А то ведь, глядишь, такое понятие, как Спо­койные Земли Континента, может вообще исчезнуть. Останется на их месте выжженная головорезами Черного Короля безлюдная пусты-

     ня. Может случиться и так, С тоской вспомнился Старый Бэн. Как" он там? Давно уже тревога гложет за старика. Не оставь его в трудную минуту, Господи ...

     - Хозяина! - прервал мои раздумья Брын-гин-гин-дыль, почтительно ехавший сзади, а теперь приблизившийся почти вплотную. Был он красный, как вареный рак, и сердитый, словно индюк.- Моя твоя просить позволить бедный тролль наказать рыжая дьявол.

     - А что сделал рыжая дьявол? - без особого интереса спросил я.

     - Ой, плохо сделал, очень плохо, - застонал тролль.

      И только тут я обратил внимание на его распухшее лицо. К тому же он периодически отмахивался руками, создавая впечатление, что ему досаждает кто-то невидимый.

     - Что именно он сотворил? - зловеще глядя на невинного, будто овечка, гнома, процедил сквозь зубы я.

     - Он мазать медом конь бедного тролль, - едва не рыдая, выложил несчастный. - А осы жалить его во все места. Ай-ай-ай! Но они и то не такой злой, как маленький, коварный кракодила.

     - Фин-Дари, а ну едь сюда, - велел я.

     - Вот уж и не подумаю, - наотрез отказался гном. - До тех пор, пока эта пещерная горилла не свалит куда-нибудь подальше. Посмотри, Алекс, да она, обезьянища эта, за собой целый рой таскает. У-у, гадкий тролль, поди, всю ночь в лесу ульи ворошил. Да и то сказать, что ему, трезвому, делать? Спать что ли после целого дня безделья и обжорства?

     - Ты сам натирать утром мой Ураган медом святой. Тук, - заверещал, не переставая размахивать конечностями, Брын-гин-гин-дыль. - Моя застать рыжая бестия, когда та совершать преступлений. Но моя сразу не понять коварный план рыжая бестия. Не понять!

     Ехавшие невдалеке лесные стрелки Робина с улыбками стали прислушиваться к нашему разговору. "Вот проклятущий гном, перед всем миром опозорил. Ведет себя, как дитя малое. Ну погоди же у меня ... ".

     В это время вернулись ускакавшие было в арьергард к дозорным Джон, Робин и Джек Сосна. Джон по лукавому выражению физиономии гнома сразу смекнул, что "тот набедокурил, и с любопытством уставился на продолжающего изображать ветряную мельницу тролля.

     - Что приключилось, парень? - участливо спросил затем он. ­Эко смотрю я, У тебя лицо раздуло и посинело, словно у утопленника. Тьфу, напасть! Да никак вокруг тебя осы хороводы накручивают. Как ты умудрился их привадить?

     - Все содеять свирепый кракодила, - пропыхтел, H~ переставая вертеться, тролль. - Он не любить бедный Брын-гин-гин-дыль и потому делать пакость, мазать красавец Ураган сладкий липкий мед.

     Хозяина! - потом он опять воззвал ко мне. - Моя просить разрешить наказать злобный бестий. Очень просить!

     - Спятил, придурок? - змеей зашипел гном. - Да как ты смеешь? Я из вольного народа, понял? И никто не имеет права разрешить тебе меня наказать. Усвой это крепко, уродина!

     Робин и Джек Сосна, переглянувшись, тактично поотстали, предоставив уладить это дело нам самим. Так сказать без свидетелей.

     - Та-ак, - тоном, не предвещавшим гному ничего хорошего, протянул я, - знаешь, милый троллюшка, а Фин-Дари, пожалуй, прав. Я действительно не властен позволить его наказать. Ведь он такой же равноправный член нашего отряда, как, скажем, Джон, Робин, Джек, монах Тук. Такой же равноправный, как и ты ... Так о чем просишь ты? Что-то не поделили? Повздорили по другому поводу? Так сами и разбирайтесь. Вдвоем. А мне-то какое дело? Я-то тут при чем?

     - Моя иметь право вздуть рыжая дьявол? - буквально просиял тролль. - Моя верно понимать?

     - Вернее некуда, - невозмутимо подтвердил я, - каждая свободная личность имеет право на самозащиту.

     - Эй, эй, - побледнел всегда румяный Рыжик, - это что за заговор? Алекс, да ты прямо науськиваешь на меня эту чудовищную обезьяну! А еще другом называешься. Предатель!

     - Меня все это не касается, - я даже демонстративно отвернулся, - сами разбирайтесь в своих взаимоотношениях.

     Торжествующе подвывая, Брын-гин-гин-дыль ринулся на обидчика, тот же, в панике дернув поводья, попытался на своем Угольке укрыться за широкой Джоновой спиной.

     - Кыш! - не без удовольствия прогнал его великан. - Порой за грешки надо тебе держать ответ, рыжий злодей!

     - Предатели! Негодяи! - в истерике возопил гном, но, заметив надвигавшегося утесом тролля, пришпорил коня и вихрем понесся по тракту. Тот сломя голову за ним.

     - Впереди все в порядке? - с тревогой спросил я у Маленького Джона. - А то, не ровен час, влетят наши дуэлянты в беду.

     - Разведчики обследовали тракт километров на пятнадцать и ничего, внушающего тревогу, не обнаружили, - сообщил, посмеиваясь, великан. - Так что пусть мальчики порезвятся. Глядишь, гному это впрок пойдет, поумнеет хоть малость. В общем-то, это вряд ли произойдет.

     - Вряд ли, - согласился я, - но если подобные уроки периодически повторять, может, он что и усвоит. В конце концов ...

     Из самого хвоста нашего отряда показался сумрачный Белый. Ни слова не говоря, он пристроился рядом с нами.

     Что-то его гложет, безошибочно почувствовал я, какое-то пережитое, но не забытое им горе. Это с виду он каменный, мол, все по барабану. А внутри мы все люди, у которых есть и душа, и сердце ... Н-да!

     Редкие дубы, высящиеся по обеим сторонам дороги, уступили место зарослям жесткого кустарника. Который имел характеризующее название - проволочник. В дополнение на нем росли еще и колючки, прочные, словно сталь. Царапаться ими не стоило, ибо ядовитый покров мог вызвать сильную лихорадку. Во всяком случае, так утверждал Нэд-Паладин.

     Видимость на дороге теперь ограничилась до ближайшего поворота. Все остальное скрывали колючие, немыслимо переплетающиеся заросли. Правда, порой среди них виднелось засохшее дерево с дав­нишним гнездом на вершине либо остатки кирпичных строений, а то и вовсе громада замка с потемневшей от времени и непогоды некогда красночерепичной крышей. Попалась даже высоченная стела с распростершим крылья на самом верху бронзовым орлом. Но добраться до нее и прочитать выбитые на плите знаки не было никакой возможности.

     Прошло минут десять после начала гонки, затеянной троллем, и я невольно" стал волноваться. Правильно ли было так поступать? Не угробят ли друг друга мои приятели? Фин-Дари, конечно, вспыльчивый, но не идиот же, в конце концов? А потому должен понимать: в выяснении отношений между своими к оружию прибегать нельзя. Haсчет Брын-гин-гин-дыля в этом плане я был спокоен. В общем и целом он являлся уравновешенным и здравым существом. Если его не доводить до белого каления. Что, к большому сожалению, нравилось делать Рыжику. Вернее сказать, это было любимое хобби мерзавца гнома.

     В нетерпении пришпорив Дублона, я вырвался далеко вперед ехавшего цепью отряда. За мной последовал один только Джон. Белого мало интересовали подобные мелкие свары, а Рабин же старался держаться в стороне от наших внутренних проблем. Наверное, потому, что девятнадцать подчиненных ему парней, несмотря на железную дисциплину, - груз немалый и доставляющий хлопоты.

     Лихой парочки нигде не было видно. Мы миновали один крутой изгиб дороги, второй, третий и только тогда, наконец, заметили исчезнувших соратников. А им приходилось туго ... огромная, блестящая змея, выползшая из проволочника, стиснула яростно отбивавшегося Фин-Дари посреди туловища двумя узорчатыми кольцами. Пытавшийся выручить его тролль, спешившись, наступал на нее, размахивая при этом внушительных размеров широким стальным мечом. Змеища, высоко подняв треугольную голову, ловко уклонял ась от мощных, но не слишком быстрых ударов и, в свою очередь, сама пыталась схватить противника разинутой жарко-красной пастью, из которой торчали изогнутые, острые клыки.

     - Амба! - сказал, как выдохнул, Маленький Джон.

     Да и у меня самого всплыло в мозгу название одной из самых грозных змей Покинутых Земель: Амба!"

     Ударив шпорами своих скакунов, мы без промедления ринулись на выручку. И, пожалуй, вовремя. Гигантский хвост, до того момента бездействовавший, вдруг приподнялся И, будто бревно, обрушился на не успевшего защититься Брын-гин-гин-дыля. Тот, естественно; грохнулся без чувств, выронив ИЗ обмякших рук бесполезный теперь меч. В отместку Джон звезданул Амбу по башке шипастой булавой. К сожалению, удар пришелся вскользь и лишь слегка содрал чешуйчатую кожу, Амба пришла в ярость и, сердито зашипев, метнулась к Джоновой груди. Но тот ловко отскочил, я же, в свою очередь, кинулся к ней, вонзив в толстое упругое тело сверкающий клинок. Змея отпрянула, с недоумением посматривая на нас. Видимо, она еще никогда не встречала существ, способных причинить ей боль.

     Все же она быстро оценила и признала исходящую от нас опасность, ибо даже выпустила синего полупридушенного гнома из своих объятий. После чего, естественно, решила без помех и, не мешкая, разделаться с обидчиками. Да не тут-то было. Амба находилась посреди тракта, в месте, свободном от камней, деревьев и прочего хлама, что облегчало нападение и затрудняло защиту. К тому же мы набросились на Змею с"четырех сторон: Джон, я и наши отлично обученные сражаться пограничные кони. Навряд ли она ожидала нечто подобное. Даже ее превосходной реакции не хватило на то, чтобы успеть увернуться от града сыпавшихся ударов: копытами, булавой и полированной сталью меча.

     Не переставая громко шипеть, амба попыталась улизнуть назад, в непроходимые заросли проволочника. Но я, опередив Джона, догнал ее у самой колючей стены и в прыжке одним молниеносным взмахом меча снес голову. В каком-то оцепенении мы, наверное, с полминуты, уставившись, глупо глазели на жуткий частокол разинутой пасти. Позабыв даже о друзьях, нуждающихся в помощи. От этого идиотского созерцания нас отвлек приближающийся цокот копыт.

     Первыми показались Робин, Джек Сосна и монах Тук. Не сдержав возгласов удивления, они устремились к нам.

     - Клянусь посохом Святого Дунстана, - вылупил глаза монах, - да это же змей-искуситель, прельстивший нашу праматерь. Еву запретным яблоком! Или, по крайней мере, его потомок.

     - Нет, отче,- напрочь обрезал библейскую версию Джон. – Амба - порождение Покинутых Земель, а значит, роду ее всего две-три сотни лет.

     Робин и Джек, спрыгнув с коней, стали с интересом рассматривать гигантское тело. Остальные лесные стрелки, подъехавшие следом, присоединились к ним. Один лишь Белый не проявил абсолютно никакого любопытства, равнодушно бросив на застывшие кольца мимолетный взгляд. Он направил своего Волка, серого свирепого жеребца, к приходившим в себя потерпевшим. Гном все еще с синим лицом, с оханьем растирал бока и живот. А бедняга Брын-гин-гин-дыль сидел на земле, держась за голову обеими руками и раскачиваясь из стороны в сторону. Мы с Джоном тоже, хотя и с запозданием, поспешили к помятым соратникам.

     - Ну что, рыжий прохиндей, - взялся яза "лечение" Фин-Дари,- допрыгался? Чучело несчастное! А если б мы не подоспели вовремя? Где бы ты сейчас находился? Правильно, в брюхе этой отвратительной твари. Хотя, конечно, большая заслуга в твоем спасении принадлежит троллю. Но ты же это не оценишь. Правда?

     -. Не так уж я плох, - сверкнул глазами гном, - все-то ты, Алекс, наговариваешь на меня.

     Подтверждая свои Слова, он С оханьем подошел к троллю, которому Белый накладывал на голову повязку, смоченную холодной водой. И совершенно неожиданно протянул тому крепкую ладошку. - Спасибо, Брын-гин-гин-дыль!- торжественно заявил он. - Ты выручил меня сегодня, а я, глядишь, приду тебе на помощь завтра. Такие вот дела, значит. И вот еще что ... Прости мне мою непутевую шутку. Ну с медом этим. Вообще-то, я ради смеха ее затеял, но несильно подумавши.

     - Моя больше не считать рыжий гном плохим, - простодушно, до самых ушей ухмыльнулся тролль, при этом осторожно пожимая протянутую руку. - Моя предлагать ему нерушимый дружба. Но если рыжий гном обещать не говорить на бедный тролль мерзкий прозвищ.

     - Не буду, - покраснел до корней волос Фин-Дари, - клянусь наковальней папаши, не буду.

     - Алекс, не стоит здесь долго задерживаться, - закончив с перевязкой, посоветовал Белый, недоверчиво оглядываясь по сторонам. - Я слышал, амбы живут парами. Так что как бы сюда не нагрянула другая змейка. А в мести эти твари не знают себе равных.

     - Да, приятель, ты прав, - сразу согласился я, - надо дергать отсюда как можно скорее.

     Гному и троллю помогли залезть в седла, и отряд двинулся дальше по тракту. Робин, Джек, монах Тук, Аллен Менестрель, Мук Мельник и Виль Белоручка подъехали к нам с Джоном и потребовали рассказа. За язык нас тянуть не надо было, и мы красочно поведали свою часть разыгравшегося представления. Его первое действие знали лишь Фин-Дари да Брын-гин-гин-дыль, но бедняги еще толком не пришли в себя, и потому до самой остановки на ночлег их решили не беспокоить.

     Жесткий, похожий на металлическую проволоку кустарник к вечеру исчез, постепенно уступив место полого вздымающейся к горизонту равнине, поросшей группами пирамидальных тополей. Несколько раз древний тракт пересекали другие дороги, но мы продолжали упрямо идти на север.

     Не заглядывая в дома, миновали две деревеньки, расположенные невдалеке от нашего пути. И правильно, без необходимости соваться в давно - заброшенные жилища Покинутых Земель смерти подобно, ибо их обожала обживать нечисть. И я ее хорошо чуял, но здесь она была особенная, как бы сама по себе, при случае способная погубить 'как слуг Тени, так и слуг Господа.

     Для бивуака место выбрали удачное - на вершине плоского холма, укрытого зеленой шапкой шелестящих на ветру ивовых крон. С двух сторон склоны холма вздымались почти отвесно: в случае нападения по ним вряд ли бы кто смог взобраться. Был здесь и ручеек, бьющий из недр земли прозрачным ледяным ключом. Несмотря на все это, монах Тук высказался против пребывания здесь ночью.

     - Да знаете ли вы, братие, - распинался он, вскарабкавшись на замшелый валун, - что сия гора не что "иное, как могильный курган? И еще неведомо, чьи кости в нем сокрыты. А, кроме того, я, вдоба­вок, нашел тут языческое капище - каменного истукана с тремя рогами на башке и с чашей между колен, забрызганной чем-то бурым.

     - Да брось, святой отец, - запанибрата стукнул его по плечу Джек Сосна, - тебе-то чего бояться? Язычники язычника не тронут.

     - Не глумись, сын мой, не глумись над смиренным, беззащитным отшельником, озаряющим путь для себя и других факелом Веры. А вот ты сам - заблудшая овца, как есть заблудшая во тьме ереси и безбожия.

     - О-го-го! - захохотал Джек. - Ну ты, поп, и заговорил, что натуральный инквизитор. Однако интересно, с чего ты вдруг решил, будто я блукаю в ереси?

     - Э, сын мой, - монах хитро прищурил маленькие глазки, - я все подмечаю. Вот, к примеру: глушишь вино, Господню кровь, а не осеняешь себя или питие знамением крестным. Нехорошо! А вчера кто опорожнил кружку кроткого отшельника, стоило только ему отвернуться? Знаешь ли ты, сколь это тяжко, грешно? Ведь я перед каждой чарой молился в душе Святой Деве, готовился выпить за ее здоровье, а ты мне в этом мешал. Ну не козни ли это Дьявола? Смотри, Джек Сосна, предостерегаю: не сбейся с пути истинного и прямого.

     - Кончай свои нудные проповеди, старина, - посоветовал Джон, сбрасывая к ногам святого отца большого оленя, добытого им по пути. Благо зверя вокруг шныряло полным-полно. - Займись-ка лучше этой замечательной тушей. Ведь, кроме тебя, никто ее не приготовит как надо.

     - Истинно так, - причмокнул толстыми губами монах и, нахмурившись, распорядился: - Тогда чего стоите столбами? Давайте, бездельники, разжигайте огонь. Живей, живей!

     Вскоре запылали три костра, благо здешние края еще позволяли такую роскошь. Но пройдет какое-то время, и об этом придется забыть, довольствуясь лишь огоньком сухого спирта. Когда, наконец, ужин был готов и поровну разделен, весь отряд расположился у манящих теплом костров. Белый, я, Джон, монах Тук, Робин, Фин-Дари, Джек Сосна, Ален Менестрель и Мук Мельник расселись вместе. Брын-гин-гин-дыль угадывался где-то во тьме, за моей спиной, и все попытки извлечь его оттуда к костру успехом не увенчались.

     - Моя здесь караулить хозяина,- доносился один И тот же ответ на все уговоры. Троллюшка чувствовал себя неловко в обществе таких людей, как "Белая Босса", "Славная Робина" и "Святая Тука", но я надеялся, он все же со временем пообвыкнется. Правда, тролль все же отлучился ненадолго к нашим лошадям, пасущимся у подножия холма, но оттуда его выманили ароматы поджаренной святым отцом нежной оленины. Получив свою долю, он вновь удалился во тьму.

     "Вот уж не думал, не гадал, что у меня будет собственный телохранитель, - про себя невольно усмехнулся я, - да к тому же еще и тролль".

     Когда все утолили первый голод, Робин стал выспрашивать гнома:

     - Фин-Дари, дружище, как случилось, что эта тварь сцапала тебя? Неужто пограничный волк мог так сплоховать?

     - На Границе, да и в Ничейных Землях нет подобных тварей, - без особой охоты откликнулся гном. - Вот хоть Алекс, хоть Джон могут это подтвердить. Да и знай я, что змеюка где-то рядом, и ТО вряд ли смог бы избежать ее объятий. Поверите, я даже совершенно не заметил, как она бросилась на меня из кустарника. Так, неясная, стремительная тень - И Я словно в железных тисках. Благо тролль; как бешеный, набросился на нее и не дал уволокти с дороги, В заросли проволочника.

     - Вот уж воистину - амба! - с набитым ртом умудрился проговорить монах и набожно перекрестился. - Спаси Господи, слугу своего.

     - Против нее бы использовать магические штучки твоих любимых янитов, - с оттенком иронии произнес я, ибо не слишком верил во все эти россказни об их могуществе. Полагаю, если бы оно, это могущество, существовало, то разве позволили бы обладающие им сжечь себя на костре?

     - О, да, истинно так, сын мой, - сразу же с важностью ухватился монах за притягательную тему, - янитский священник в момент ока испепелил бы подобную гадину.

     - А кстати, - вдруг стало мне интересно, - зачем это вам в Шервуде понадобилось магическое искусство запрещенного Церковью ордена?

     Сидевшие у костра лесные стрелки переглянулись, потом Робин со значением ответил:

     - Для того чтобы применять его.

     - Против кого? - не сдержавшись, хмыкнул я. - Против старого придурка ноттингемского шерифа и его задрипанного воинства? Но вы и так их щиплете, словно кур, а уж за нос водите, будто несмышленых детей. Я наслышан" про ваши проделки, будьте уверены'.

     - Не в шерифе дело, - Робин, грызя сухую травинку, уставился на язычки костра. - Вампиры, Алекс. Нас в Шервуде за последний год стали сильно беспокоить вампиры. А ведь их там никогда не было. Вот тебе и Спокойные Земли ...

     - Мою девушку загубили эти кровопийцы, - хрипло, с болью в голосе поведал Аллен Менестрель. - Она жила в Линдерсхейле, маленькой деревушке у западной окраины Шервудского леса. Несла

     мне в корзинке гостинцы на день рождения. Несла, да не донесла ... Тело ее нашли Мук, сын мельника, да Боб Садовник.

     При упоминании этого происшествия Мук заметно изменился в лице. А Аллен между тем продолжал:

     - Принесли, значит, Люси к большому дубу, а в ней ну ни кровинки. И легкая стала, что пушинка ... Осмотрели сразу тело: ран, травм не оказалось, только на шее, там, где артерии, чернели запекшиеся точки. Следы клыков вампира ...

     - Так все и было, - убито подтвердил Мук, с сочувствием глядя на товарища.

     Теперь уже настала очередь переглядываться нам, пограничным спецам.

     - И часто подобное случается? - как можно более деликатно спросил Маленький Джон.

     - Да как сказать, - задумался Робин Гуд, - поначалу не так-то уж, а вот последние полгода вампиры словно с цепи сорвались. К тому же число их заметно возросло. У нас возникали большие трудности с выслеживанием их гнездовий и тайных убежищ. Потому что они не оставляли следов на земле. Сделав свое черное дело, вампиры растворялись, будто эфирные. Но все же десятерых мы прикончили: стрелами с серебряными наконечниками или ПРОСТО Кольями из осины. По сути, это дело не меняло, и тогда святой отец решил победить нечисть силой молитв. Потерпев неудачу и отчаявшись, он пред­ложил отправиться в "Воронье Гнездо" за янитскими талисманами и знаниями.

     - Немудрено, что монах так и не смог достучаться до Небес, - с серьезным видом сообщил присутствующим Джек Сосна. - Уж больно у него заплетался язык. Я вот частенько рядом находился и то не мог разобрать, что он там бубнит. А Господь Бог-то далеко и со всех сторон до него доносятся мольбы да стенания. Поди услышь их все, тем более просьбы изрядно окосевших монахов.

     - Лжешь, сучий сын, - проворно подхватился на ноги тучный святой отец, - ни разу в жизни не взывал к Господу нашему на подпитии! Клянусь Святым Дунстаном!

     - И своим посохом смиренного отшельника, - невинно докончил за него Джек.

     - Тьфу, злыдень, - в сердцах сплюнул на землю монах, - еретиково семя, яблоко с червоточиной, вспомнится еще, аки ты ...

     - Да угомонитесь вы, - приструнил товарищей Робин Гуд. - Сейчас время для серьезного разговора.

     - Коли так, дети мои, то я сейчас, - святой отец энергично потер руки, зачем-то погладил могучий живот и бодрой рысцой исчез в темени ночи. Через пару минут он вернулся с небольшим бочонком на правом плече. Заметив негодующий взгляд Робина, он заискивающе пояснил: - Ты ведь сам сказал, что разговор предстоит серьезный. Так как же без вина? Вот и Святой Дунстан, в мудрости своей, советует...

     - Оставь в покое святых, поп, - отмахнулся от него Веселый Робин. - Хм, но раз уж принес, то разливай по кругу. Да гляди, чтобы на всю ватагу поровну хватило.

     Наполнив кружки почти черной "Медвежьей Кровью", монах пе­редал бочонок к другим, расположенным по соседству, кострам. Какое-то время все молча блаженствовали, неспешно потягивая из литровых посудин темную густую влагу.

     - Значит, ваше решение идти в "Воронье Гнездо" было продиктовано только проблемой вампиров? - выпив пол кружки вновь затронул я эту тему.

     - Сначала да, - Робин отстраненно смотрел куда-то поверх моей головы, - но потом появилась и иная нечисть: волки-оборотни, призраки и даже странные существа с туловищами людей, а головами животных.

     - Да это ж выродки, - мрачно насупился Джон, с отвращением сплевывая в огонь. - Странно, как же они могли оказаться в такой глубинке? Ведь родина их - Покинутые Земли.

     - Не знаю, черт побери, - тут Робин Гуд покосился на уплетающего за обе щеки монаха, - Правда, святой отец уверяет, что всех этих поганых монстров призвал на наши головы ноттингемский шериф. Но мне что-то не верится, ведь он, хоть и враг вольному лесному народу, но все же как-никак христианин.

     - Вот такие ублюдки как раз и становятся отступниками, - спокойно заметил я, - и не удивлюсь, что подобных доброхотов у Черного Короля пруд пруди. И среди знати, и в лоне Матушки Святой Церкви, да, пожалуй, и в массах простого люда.

     Вернулся наполовину пустой бочонок, вновь наполнивший кружки старым вином. Монах Тук в этот раз щедрой рукой налил и троллю.

     - Ступай сюда, сын мой! - трубно воззвал он к скрывающемуся во тьме Брын-гин-гин-дылю. - Негоже парню глотать слюнки, когда сотоварищи смакуют доброе английское вино.

     - Моя любить родниковый вода, - донесся из кустов скромный ответ, - только родниковый вода.

     - Хм, да? Ну будь ты христианином, еженощно взывающим к Святому Дунстану и всем великомученикам, - в раздумье прогнусавил монах, - и к тому же истязающий себя, как я, например, голодными постами, то тогда понятно. Вода эта, тьфу, Господи; родниковая в желудке превращалась бы в херес либо сладкую мадеру. В награду за полную лишений жизнь. Да. Но ты же язычник и рассчи­тывать на чудо тебе не приходится. Бедняга, иди же ко мне.

     - Моя здесь наблюдать за безопасность любимый хозяина. Моя стоять на страже.

     - Не глупи, сын мой, - монах с кряхтеньем поднялся и, слегка покачиваясь, направился прямиком к убежищу тролля.

     Усмехаясь, вся заметно повеселевшая компания стала прислушиваться к продолжению.

     - Пей, сын мой! Ну же, не испытуй моего терпения.

     - Н е-е-ет! Моя нести служба!

     - Тьфу! К дьяволу твоя служба, лагерь охраняют лесные стрелки. В этом деле не тебе чета. Пей!

     - Вай! Брын-гин-гин-дыль не любить вино!

     - А ты попробуй сначала, - упорно не отставал монах, - то тебе,

     видать, раньше уксус наливали, вот и отвратили от небесной благодати. Ну, сын мой, всего один глоток.

     - Почему Святая Тука так называть? Неужели он хотеть усыновить бедный тролль?

     - Ну вот, пить не пил, а уже нанюхался, - с удовлетворением констатировал отец Тук. - Будет из тебя толк, пей! А насчет отцовства ... Так я вам всем, засранцам, духовный пастырь, отец то есть. Пей, не то огрею тебя дубиной по башке.

     Раздался тяжкий вздох, а затем булькающие звуки. Честно говоря, мне даже стало жаль своего троллюшку, но вмешиваться я не стал. Через минуту-другую монах сделал то, что не удалось мне. Зап­росто, невзирая на протесты, выволок "сыночка" на Свет Божий и подвел к костру:

     - Садись рядом, - повелительно велел он, - да не бойся. Алекс не обидится. Потому как понимает, сколь важно приобщить тебя к христианству. Гей, Рабин, ну чем я не миссионер? Вот возьму, воспитаю сего язычника в духе любви к ближнему да и окрещу. Так, может, братие, выпьем, за это?

     - Пуст бочонок, - смеясь, сказал Рабин, - постукивая ладонью по днищу. - Конец пьянке, отче.

     - А у меня еще есть, - хвастливо заявил тот и, знаком приказав троллю следовать за ним, удалился куда-то в глубь холма

     - Вот прохвост, - искренне удивился Джек Сосна, - и как он только умудряется делать незаметно такие запасы?

     - А ему Святой Дунстан помогает, - ехидно хихикнул уже малость подпивший Фин-Дари, - за праведность и скромность. Может, и себе заделаться христианином?

     - Не, Рыжик, из тебя вряд ли что получится, - разочаровал его Джон,- мало пьешь, по литражу не дотянешь до вступительной отметки. Видишь, каких вместительных кандидатов подбирает святой отец?

     - Ты че, каланча деревенская, хочешь состязание устроить? - задиристо промурлыкал гном, в сладком предвкушении потирая крепкие ладошки. - Так давай, я готов!

     - Поди-ка, милый мой, сунь голову в ручей, - очень ласково посоветовал я, - а то не ровен час мозги в пепел превратятся. Состязальщик нашелся, да ты от того, что выпил, не свались. Вино-то старое, учитывай это.

     - Да мы, блин, и не такое пивали, - захрабрился гном, но, увидев мой кулак, благоразумно заткнулся.

     Ломясь сквозь кустарник, словно два кабана, появились не заставившие себя долго ждать монах и сопровождавший его тролль с бочонком под мышкой.

     - Ну, братне! - торжественно провозгласил святой отец, выбивая дубовую затычку. - Давайте хлебнем божьей благодати за рождение будущего христианина. Пусть крушит врагов наших во славу Господа и Света! Пей же, Брын-гин-гин-дыль, отродье чертово, да радуйся, что попался тебе смиренный причетник на жизненном пути.

     На удивление послушно, уже слегка подхмелевший тролль взял кружку и лихо опорожнил. Правда, при этом вид у него был виноватый и в мою сторону он старался не смотреть. Хорошее вино развязало языки и оживило беседу. Говорили кто о чем. Джек Сосна и Маленький Джон - о Долине Тысячи Ручьев, Фин-Дари с монахом Туком азартно спорили, кто осилит больше бочонков пива: Святой Петр или мифический герой-богатырь гномьих баллад Сан-Гори Кулак. Троллюшка с благоговейным выражением на простоватой физиономии с вниманием слушал весь этот бред. Аллен Менестрель легонько перебирал струны, рассеянно внимая в чем-то убеждавшему его Мука Мельника. А я, Белый и Робин предались незабываемым воспоминаниям о Кольце Бедламных Городов. В свое время каждый из нас ярко прожил там свои деньки.

     Внешне веселые, мы, тем не менее, в душе хранили тревогу за друзей, оставшихся в Спокойных Землях, да и вообще за судьбу всего Английского Континента. Что там сейчас творится? Наверное, су­щий ад ... Да и что иное могут принести с собой несметные полчища Черного Короля?

     Мы уж было собрались на боковую, как тишину ночи нарушило конское ржание, резкий короткий свист, предупреждающий об опасности, и громкий, полный боли вопль. Обнажив клинки, все мигом отскочили от света костров в тень.

     - Мук, быстро сгоняй к дозорным, - приказал Робин, - да узнай, в чем там дело.

     Не прошло и пяти минут, как сын мельника вернулся. Сопровождавший его дозорный тянул за собой упирающееся существо со связанными кожаным ремнем руками.

     - Ватага этих бродяг, - объявил затем Мук, толкнув пленника поближе к огню, - вздумала разжиться нашими лошадьми. Но не тут-то было. Одного подстрелил Сэм Балаболка, вот этого стоящего здесь фрукта - заарканили, остальные же, воспользовавшись теменью, разбежались кто куда.

     Джон подбросил в костер сухого хвороста, занявшегося с веселым треском и осветившего алыми бликами лицо пойманного вора,

     - Так это же обезьяна, - ахнул Джек Сосна. - Ну точно, так и есть.

     - Свят, свят, свят, - зачастил от такого известия монах, - чур меня, чур всех. Ибо превелико известно, что сии создания есть чертова копия и служат шутами у самого Лукавого да у его князей.

     - А ты его в христианство обрати,- заржал, словно жеребец, Фин-Дари, - будет лишний повод для пьянки.

     - У, рыжий бездельник! - святой отец пригрозил охальнику здоровенным кулаком. - Вот подожди, доберусь я до тебя, Алекс не спасет. Но, к слову сказать, из него, из обезьяна этого, христианин получился бы намного достойнейший, чем из такого пропащего язычника, как ты. Клянусь в том самим Святым Дунстаном.

     Опередив других, я шагнул поближе к пленнику. Тот дернулся, глухо заворчал, угрожающе показывая острые, выпирающие из толстогубого рта клыки.

     - Недалекие его предки были такими же Людьми, как и: мы с вами, - высказал я почти сразу сам собой напрашивающийся вывод. - Посмотрите повнимательней на лицо. В нем, при желании, можно найти уйму человеческих черт. Да и заметьте, друзья, он одет в звериную шкуру, а обезьяны не способны что-либо производить. К тому же, скажите, зачем бы это обезьяне понадо6ились наши кони? По деревьям скакать?

     - Да ты сам повнимательней глянь на его тошную рожу! - вознегодовал гном. - Надбровные дуги чего стоят. Вон тролль наш, - тут Рыжик слегка стушевался, но все же бодро докончил, - и то не в пример лучше. Нет, правда, Брын-гин-гин-дыль у нас пусть и не красавец, но все, же обаятельный и привлекательный парень. А это чудище ему и в подметки не годится. Да-а.

     - Ничего удивительного, - продолжая осматривать пленника, ответил я, - налицо явная деградация.

     - Девла, дебра, дедра ... - безуспешно попытался повторить Рыжик, но срезу же сдался. - Тьфу, дьявол, это че, жаргон Воровской Гильдии?

     - Да нет же, дурень, - терпеливо пояснил я, - просто, образно говоря, предки этого малого постепенно опустились до животного состояния. Возможно, он потомок тех, кто после страшного поветрия не ушел из Покинутых Земель. Впрочем, кто теперь сможет точно сказать? В истории за последние столетия столько напутали, сам черт ногу сломает.

     - Ну, блин, дела! - подивился гном. - Это ж надо, такое страшилище, а вам людям - родня.

     - Да ты не переживай так, - не отказал себе в удовольствии съязвить Маленький Джон. - Встретим еще и твоих соплеменников. В шкурах. Вот уж кто, наверное, будут красавцы.

     Взрыв дружного хохота всей компании заставил связанное существо предостерегающе оскалить зубы.

     - И твоих сродственников повидаем, каланча, - не остался в долгу Фин-Дари, - только вряд ли у них хватит ума пошить из меха одежду. Значит, как голого верзилу увидим, так сразу и поймем, чей собрат чешет мимо нас. Хи-и-хи-хи-хи! Вот потеха-то будет!

     - Что делать с ним будем? - поинтересовался Мук Мельник, легонько смыкнув конокрада за ремень.

     - Допрашивать его бесполезно, - безнадежно махнул рукой Робин, - убивать жалко, да и особо не за что. Но и отпускать пока нельзя.

     - Пусть под надежной охраной посидит до утра, - предложил я, - а там, отъехав от этих мест километров на двадцать, можно его и освободить.

     - Согласен, - присоединился ко мне Маленький Джон, - думаю, так будет лучше всего.

     Остальные члены нашего отряда поддержали такой исход дела. И лишь Фин-Дари, конечно же, имел собственное, отличное от других мнение.

     - Взять да перерезать этому дестеренетару, тьфу ты, язык сломаешь, ну обезьяну то есть, глотку и никаких проблем. А то мудрите невесть что. Еще возьмите додумайтесь накормить негодяя. Или того похуже - вином напоить. Кинжалом по горлу и пущай сам червей кормит да кровушкой поит. У-у, ворюга. Это ж он, гад, мог и моего Уголька украсть. Гад!

     - Тише, Фин-Дари, - успокоил не на шутку разошедшегося гнома Робин Гуд, - неужто мы палачи?

     - Верно, Робин, - поддакнул монах, - одно дело прикончить обезьяна в бою и совсем другое - отнять жизнь у беспомощного. Не по-христиански это, Ершок, не по-христиански.

     - А я и не христианин, - с завидным упорством огрызнулся гном, - а потому считаю, что хороший враг - это мертвый враг.

     - Довольно болтовни, Рыжик, - стал терять терпение я, - ты ведь прекрасно слышал, что решило большинство.

     _ Подумаешь, - обиделся Фин-Дари, - я- то ведь хотел как лучше. Только кто это оценил? Ну и народ, о-хо-хо! Пойду-ка я лучше спать, коли меня не понимает никто. Вызывающе широко зевнув, он пошел в сторону раскинутых палаток. Ночи становились все прохладней, и потому сон под открытым небом мог принести сильную про­студу. А она в далеком походе никому не нужна.

     Вскоре и мы последовали далеко не глупому примеру Рыжика. Белый прилег, было, на походный матрац, но я пригласил его в наше брезентовое обиталище. Брын-гин-гин-дыль устроился у входа, вытащив из ножен свой огромный меч

     - Моя охранять хозяина и остальной товарищ, - слегка заплетающимся языком, однако твердо заявил он, - моя сторожить их словно преданный пес.

     Наши слова о том, что лагерь и так находится под надежным присмотром людей Робина, не возымели ни малейшего действия. Оставив пустые уговоры, мы, не тратя больше времени, улеглись и почти моментально заснули. На заре побудку сыграли птичьи голоса. Звонкая разноголосица неслась со всех сторон так, что даже уши закладывало. Хотя, конечно, весь этот шум-гам был весьма приятен, к тому же просто поднимал настроение.

     От костров доносились ароматы мяса и тушеного картофеля, приготовленные вставшими раньше всех поварами. Нос Фин-Дари, высунутый из палатки, повернулся в сторону ближайшего котла и, словно магнитом, увлек за собой своего хозяина. Через минуту нахалюга-гном уже уплетал за обе щеки. Скоренько умывшись, мы тоже подсели к котлу. Неподалеку от нас жадно поглощал пищу пленник, щедро наделенный ею по приказу Робина. Рыжик с досадой посматривал на него, корчил свирепые рожи, но благоразумно помалкивал.

     Не позднее семи утра весь отряд в полном сборе выступил в дальнейший путь. Ландшафт не менялся: так же, как и вчера, по обе стороны древнего тракта высились торжественные красавцы пирамидальные тополя, порой встречались развалины, в которых угадывались канувшие в Лету деревни и поселки. Возле наиболее крупных селений располагались мрачные, полные тьмы, башни и небольшие замки. Почему-то они напомнили мне скрюченные пальцы, уткнувшиеся в небо. Когда-то в прошлом в них жили сеньоры этих мест. Теперь же там прочно обосновались вороны, галки и, вероятнее всего, кое-что и похуже.

     Как было решено вечером, пленника отпустили с миром, чему, естественно, тот был несказанно рад и даже в первые минуты не слишком поверил. На прощание он попытался неуклюже поклониться, при этом что-то нечленораздельно бормоча. Но ясной человеческой речи мы от него так и не услышали, хотя монах Тук и пытался всеми силами разговорить дикаря.

     К полудню тракт свернул круто на восток, а дальше на север нас повела уже неширокая тропа, по которой ехать можно было лишь цепочкой по одному. Примерно за час-полтора до перехода на тропу на равнине появились каменные проплешины, где росли одни колючки, разрыв-трава да cepo.-зеленый мох. Теперь же проплешины, постепенно срастаясь, образовались в бескрайнюю долину, усеянную каменными обломками самых фантастических очертаний. Вот навис над дорогой грозный рыцарь, занесший над головой исполинский меч, горой острых зубцов подползал трехголовый дракон. Валуны, разбросанные ломаной линией, до странности похоже напоминали присевших отдохнуть гномов. Изваяния порой выглядели столь натурально, что невольно закрадывалось сомнение: а только ли одна Мать-Природа приложила руку к их созданию?

     Обедать решили на ходу, ибо никому не хотелось располагаться на привал в столь безжизненном месте. Едва были съедены последние крошки, как с неба хлынул сильнейший ливень. Но он, слава Богу, вскоре прекратился, а выглянувшее затем яркое солнышко мигом высушило и нас, и одежду.

     Конец первой частu.

     II ЧАСТЬ

     

     1 глава

     

     КОМПАНИЯ НЕСЕТ ПОТЕРИ

     - До наступления сумерек в окружающей местности так ничего и не изменилось: все-те же причудливые скульптуры, свисающий космами мох, тишина да отсутствие какой" бы то ни было живности. Даже вездесущих задир-воробьев и тех мы не заметили ни одного. Но делать нечего, несмотря на никому не пришедшиеся по душе края, следовало искать удобное для ночлега место. -

     Посланные на разведку Мук Мельник и Сэм Балаболка натолкнулись на расщелину в боку раздвоенной, словно змеиный язык, скалы, приведшую их в обширную, сухую пещеру, рассеченную пополам темным стеклом ледяного ручья. Вскоре, выставив возле оставшихся снаружи лошадей и у входа дозорных, весь остальной отряд с 'комфортом устроился в теплом нутре надежного пристанища. К нашей великой радости, здесь оказался солидный запас хвороста и дров, что делало возможным такую роскошь, как костер. А невидимые отверстия в потолке создавали хорошую вытяжку дыма, идущего не столько от сложенного в центре очага, сколько от нещадно чадящих курительных трубок.

     Маленький Джон превзошел других курцов, укутавшись, словно языческий бог грозы, в сизое колышущееся облако, откуда выглядывала только его блаженствующая физиономия. Рядом с ним, как я и предполагал, должен находиться Фин-Дари, но дымовая завеса надежно укрыла этого шкета от моих недоброжелательных взглядов. Все же, спустя какое-то время, туман понемногу развеялся, ибо наши куряги таки отвели душу.

     К этому времени повара успели приготовить в двух котлах пшеничную кашу с мясом и заварили в третьем крепкий восточный чай. Правда, пить его приходилось без сахара, но, тем не менее, он был великолепен. Поужинав, Робин сменил дозорных, дав им возможность принять горячую пищу. Спать было еще рановато, и потому все остались сидеть у сложенного из камней очага. Кто-то из лесных стрелков уговорил Аллена спеть балладу о трех сыновьях веселой Хейлифордской вдовы. Но, несмотря на все мастерство менестреля, песня' особого успеха не имела. Да и неудивительно, ведь почти у всех в Спокойных Землях остались близкие люди. И кто мог теперь поручиться за 'их безопасность? 'Вот они и хмурились, пусть не внешне, но в душе. Наверное, потому" последующие баллады сплошь заказывались грустные, а под конец Маленький Джон попросил исполнить "Серого Журавля" - песнь-реквием погибшим разведчикам Покинутых Земель. Аллен, хоть уже и подустал, однако сыграл так, что у многих на глазах на вернулись непрошеные слезы.

     Эти печальные строки я знал и раньше, ну, правда, с незначительными изменениями. Вот они ...

     Он не вернулся из Покинутых Земель,

     Теперь они ему пуховая постель,

     А он разведчик был от Бога ...

     На мир смотрел светло и строго.

     За что одарен был смертельною стрелой,

     Пронзившей грудь пылающей иглой;

     И горько было сознавать,

     Что не увидит его мать.

     И та веселая девчонка.

     Которая смеялась звонко.

     И обещала вечно ждать.

     Но это может только мать ...

     И он упорно шел вперед.

     Земля под ним, что скользкий лед.

     Все чаще спотыкаться стал,

     А силы кончились - упал.

     Лежал в бреду, когда вдали;

     В звонкоголосье птиц вплели

     Ужасный звук, собачий лай,

     Предвестник страшных гончих стай.

     Из ножен выхватил клинок,

     Пронзая напрочь песий бок,

     Но в стае псов таких не счесть,

     В глазах у них от Смерти весть.

     А где-то там, у синей речки,

     Любимым дарятся колечки.

     Венками украшая воды,

     Заводят девки хороводы.

     Но не бывает там девчонка,

     Которая смеялась звонко.

     Черна всегда ее одежда,

     Знать, похоронена надежда...

     А русый волос, бел, как снег,

     Ero покрасил - не время бег.

     И не похожа та девчонка

     На ту, которая смеялась звонко ...

     Притихшую тишину пещеры долго никто не нарушал. Слышались лишь дыхание людей, потрескивание догорающих дров в очаге да неумолчный шум бегущего ручья.

     - Да успокоятся с миром все убиенные за Господа и Свет; - со вздохом' благословил святой отец, с кряхтеньем поднимаясь и растирая обширную поясницу. - И ныне, и" присно, и во веки" веков. Аминь!

     Перекрестившись и что-то бормоча находу, он направился в тот угол пещеры, где уже лежали постеленные походные матрацы. Я, а за мной и остальные тоже потянулись на отдых. На разговоры ни у кого не было ни сил, ни настроения. Во сне ко мне пришел Нэд Паладин. Он грустно улыбался, а потом, заслыша зов летящей в небе стаи; Вдруг обратился в серого журавля и взмыл ввысь.

     - Алекс, прощай! - донеслись его едва слышные слова. - Но когда-нибудь мы вернемся за тобой. Мы, твои старые товарищи. Знаешь, как прекрасна Земля под крылом? Ты увидишь, увидишь ...

     Утром Фин-Дари пришлось изрядно потрясти мое плечо, прежде чем исчезли оковы странного забытья. Но на сердце еще долго висела пудовая тяжесть. Даже завтрак и тот не полез мне в глотку в то нерадостное утро.

     Как назло, и погода испортилась: солнце исчезло, "скрытое свинцовыми тучами, и вдобавок ко всему подул зябкий встречный ветер, пробиравший до самых костей. В хмуром молчании мы продолжили путь по" мертвой, нереально выглядящей долине. Тропа то сужалась, то, повинуясь своим капризам, делалась шире, пока не привела в теснину с нависшими над ней уступами. Перед самым въездом в нее кони тревожно захрапели, а некоторые даже встали на дыбы.

     Взмахом руки Рабин выслал двоих разведчиков. Ловко прыгая с камня на камень, парни исчезли среди головоломных нагромождений. К нам назад они вернулись, более скорым путем. Их исколотые пиками тела сбросили вниз замаячившие на уступах зловещие серые фигуры. Наши товарищи не успели коснуться земли, как в нас полетела туча стрел. Спрыгнув с коней, тут же уведенных подальше в безопасное место, мы рассредоточились, хоронясь за всем, что могло представлять из себя укрытие, и посылая стрелу за стрелой в мелькавшие наверху силуэты. Со­стязание в меткости продолжал ось долгие полчаса. Затем нападавшие, очевидно, прикинув, что оно не в их пользу, неожиданно прервали его, ринувшись с защищавших их круч в атаку. Теперь и они, и мы сходились лицом к лицу.

     Я сразу узнал их, это были слуги Тени - Серые. Псы, свирепые песеголовцы с телами людей, поросшими серой короткой шерстью, На всех без исключения красовались новенькие стандартные кольчуги-безрукавки, а вооружение состояло из кривых ятаганов да метательных дротиков.

     - Тварей примерно впятеро больше, - успел прикинуть я, прежде чем одна из них оказалась совсем рядом и занесла для удара хищно изогнутый меч. Легко отбив его, я сделал обманное движение своим клинком; ускользнул в сторону и уже кинжалом нанес в бок страшный удар, пропоровший кольчугу, словно та состояла из картона.

     - Получи! - вдобавок пошел косой взмах меча, сокрушивший " треснувший череп. Совсем рядом кто-то охнул от боли. Молниеносно обернувшись, я увидел Сэма. Балаболку, пронзенного с двух сторон ятаганами. Выручать парня было поздно - ртом хлынула густая, темная кровь, но отомстить время подошло в самый раз.

      Молча, напав сзади, я снес башку стоящему ко мне спиной; другой песеголовец, прекрасно видевший происшедшее, успел отскочить назад и, широко размахнувшись, швырнуть дротик. Играючи, я перерубил в воздухе тонкое древко.' В ответ псина что-то злобно, неразборчиво прорычала и, выставив вперед острие клинка, пошла в атаку. "Используя довольно хитрую тактику, она старалась достать меня коварными приемами, впрочем, не принесшими ей особого успеха. В итоге, увлекшись нападением, она позабыла об осторожности и защите, чем я и воспользовался, пронзив клинком насквозь левую часть груди.

     "Да это ж баба, - только тогда запоздало понял я, - заметив две выпуклости под обагрившейся кровью кольчугой, - или сучка, черт знает, как правильно сказать". Но на созерцание поверженного врага времени не было. Вокруг вовсю кипело яростное, без малейших' признаков милосердия, сражение. Где-то невдалеке кукарекал петух, мяукала кошка" полил 'осел и ревел тигр. Из чего можно было безошибочно заключить: там орудует своей булатной секирой придурок Фив-Дари. Где находятся Джон, Белый либо Робин, определить я не успел: налетевший Серый Пес огромного роста с окровавленным ятаганом в руках обрушил на меня целую серию мощных, быстрых ударов. Отражая их, я еще успел подивиться:

     - Куда, интересно знать, задевался троллюшка? - но тут же позабыл об этом.

     Противник оказался опасный, требующий предельного внимания. Так сказать, прирожденный убийца. Конец поединку внезапно положил монах Тук, возникший неподалеку со своей жуткой, тяжеленной дубиной. Недолго мудрствуя, он мимоходом ударом сзади размозжил черепушку моего противника и, продвигаясь дальше, елейным голосом пожелал:

     - Алекс, сын мой, помни о добродетели и не желай зла, даже врагу твоему. Всепрощение, сын мой, это ... Ах, 'ты ж падло!- внезапно взревел он, изрыгая из себя слова совсем уже не из Святого Писания; - Мудак, пожирающий понос паршивой свиньи, мухомор, растущий в дерьме. Ну держись!

     Несмотря на всю серьезность ситуации, я едва не расхохотался. Из толстой ягодицы монаха торчал глубоко вонзившийся дротик, брошенный коренастым Серым Псом.

     - Сатанинское семя! Отродье мартовской кошки и шимпанзе! В клочки разорву! - все более распалялся святой отец, надвигаясь, словно потревоженный медведь-шатун, на пятившегося перед ним врага. Взмахнув затем пудовым кулаком, он опустил его на темечко слуги Тени с таком силой, что глаза того буквально вылетели из орбит.

     От этой трагикомедии меня отвлек сильный тычок в плечо. Кинутый кем-то' дротик продырявил плащ, но не осилил дедов подарок-кольчугу. Отпрыгнув в сторону, я обернулся, и это спасло, ибо следующий дротик пронзил бы мне шею. Водоворот боя вынес троих, мокрых от чужой и собственной крови, Псов, растративших без пользы на мою скромную персону оставшееся метательное оружие. Но ятаганы у них еще оставались, блеск их остро отточенных лезвий ничего доброго не сулил. Словно повинуясь безмолвной команде, все трое остервенело набросились на меня.

     - Получи, мразь!

     Уделал я ближайшего неожиданным, крушащим пинком ноги в псиную харю, почти одновременно отражая мечом и кинжалом ятаганы других врагов. Спустя пять-шесть секунд сделанный ловкий захват обезоружил одного, чей клинок, описав красивую дугу, улетел неведомо куда, а сам он с рассеченным горлом упал к моим ногам. Последний из несчастливой троицы ловко сиганул назад. Я же, не давая ему уйти, бросился за ним; но, поскользнувшись в луже густеющей крови, самым дурацким образом упал. Вскочить времени не было, враг уже навис надо мной с высоко поднятым острием вниз ятаганом.

     "Приколет, словно бабочку", - мелькнула отстраненная мысль, одновременно с которой я попытался своей ногой подсечь ноги противника. И мне это удалось, он упал, но отчего-то без головы. Все понятно стало после дикого 'вопля:

     - Хозяина! Ой, прости бедный тролль, из который едва не выбить дух кусок скала. Однако теперь-бедный тролль хорошо защищать любимый хозяина!

     Угрожающе оглядываясь по сторонам, где повсюду бурлила не затихающая ни на мгновение кровавая жатва, совсем рядом стоял Брын-гин-гин-дыль с огромной лиловой шишкой на лбу и двуручным мечом в могучих, играющих мышцами руках.

     - Молодец, троллюшка, - успел похвалить его Я,- ты вовремя подоспел.

     Мои словоизлияния прервала компания из шести сплоченно держащихся крупных сук. Злобно ощерившись, они уничтожали всех на своем пути, мы же были избраны очередными жертвами. Для начала "дамы" угостили нас тремя-четырьмя дротиками, от которых и я, и мой телохранитель либо уклонились, либо попросту отбились мечами. Воители со столь выпирающими бюстами достойны любезного обхождения, решил я и потому с вежливым поклоном ответил щедрым веером со свистом улетевших стальных звезд. Тем отчего-то не понравилось. Передняя схватилась за глотку и с воем покатилась по земле. А крайняя слева, забыв про свою недавнюю агрессивность, громко скуля, занялась"глазом. Соринка ей, что ли, попала?

     Оставшиеся невредимыми серые подруги бешено атаковали нас, но тролль и я стояли спина к спине, отмахиваясь от них, 'словно медведь и волк. А этих хищников не просто взять. Даже таким умелым сучкам, с сиськами до пупка. Правда, довольно скоро до них дошло, что связываться с нами не стоило. Но чего стоит умная мысль в голове, на которую обрушивается меч? Думаю, что ничего.

     Мой личный вклад в этот этап схватки был невелик: подрубленные ноги у одной из "дам". Брын-гин-гин-дыль, наверстывая упущенное в столь важном деле, как охрана "любимый хозяина", оказался на высоте. Орудуя своим двуручным мечом, он скосил, будто тростинку, замешкавшуюся противницу. Двоих же других попросту развалил пополам. Теперь появилось время просто оглянуться вокруг и постараться понять, что происходит, на чью сторону склоняются весы победы.

     С середины проходящего сквозь теснину коридора, где я оказался, была хорошо видна вся его протяженность. Отовсюду неслись звуки битвы: яростные возгласы предсмертные хрипы, визг, рычание, звон встречающейся стали. Но и слева и справа от меня парни нашего отряда теснили Серых Псов к стенам круч, укрывавших тех во время дуэли. Довольно далеко мелькнула фигура. Белого, рубившего врагов с убийственной неотвратимостью самой" Судьбы. Джон высился чуть ли не" у самого выхода, надежно заперев его своей стальной булавой. Возле него виднелась целая гора мышино-серых тел, смятых чудовищными ударами. Это было верное решение: упускать живых врагов не стоило, наведут погоню, как пить дать. По крайней мере; сообщат другим BaccaлaM Черного Короля о нашем вторжении в его земли.

     Д.ругой конец коридора перекрыли Джек Сосна и монах Тук, перед которыми также валялись груды сраженных выродков. Некоторые из припертых к стене Псов пытались спастись, карабкаясь по скалам вверх, но их тут же метко сшибали стоящие метрах в десяти от меня лучники, прижавшиеся спинами, к противоположной, еще более крутой, стороне прохода. Можно было бы сказать, что все складывается неплохо, не будь одного скверного обстоятельства: наших полегло тоже много. Слишком много для первого боя. А сколько схваток еще впереди? Одно можно сказать: не счесть. М-да, невеселые перспективы навевало наше совместное с парнями Робина крещение ... Но где же проклятый гном'? Что-то его не слыхать, да и не видать пока.

     - Хозяина! - предупреждающе завопил тролль, тыча пальцем вправо от нас. - Собака идти большой свора: Берегись: хозяина!

     Но я уже и без него видел приближающуюся опасность. Сплотившись в многочисленную группу, Серые Псы шли на прорыв в сторону Джека Сосны и монаха. Это было серьезно, особенно если учесть, что где-то там дальше находились наши кони" ... А тут еще как назло, Джек схватился за живот и упал, оставив святого 0Тца в одиночестве.

     - За мной, троллюшка!- приняв решение, гаркнул, я и преградил дорогу несущейся лавине.

     Вот когда на самом деле пошла серьезная потеха! Со всех сторон маячили лишь серые, ощеренные морды, с которых разлеталась 6рызгавшая от, исступленного бешенства пена. Молниями мелькали кривые ятаганы, рассекающие воздух с пронзительным свистом. Понадобилось все мое мастерство фехтовальщика, чтобы парировать хотя бы большую часть ударов. Те же, что я пропустил, особо серьезными не являлись: рассеченная щека, задетая дротиком мякоть бедра да чувствительный пинок в бочину копьем. Опять, в который уже раз, спасибо дедовой кольчуге - выдержала. Худо было с троллюшкой. Он не обладал такой кошачьей изворотливостью и ловкостью, как я, хотя; конечно, силой превосходил намного. Оказавшись в самом центре разразившейся бури, он совершенно не поспевал отражать шквал обрушившейся на него стали', но на ногах, бедняга, держался и спину мою прикрывал надежно. Жаль только, своим телом...

     Впрочем, долго наши усилия продолжаться не могли: от такого дикого темпа я стал быстро уставать. Вдобавок ко всему кровь из 'моих растревоженных ран потекла обильными струйками, а Брын-гин-гин-дыль почти совсем перестал защищаться и лишь стоял, пошатываясь, словно могучий дуб, содрогаемый в непогоду. Одна из сучек, получившая от меня "гостинец" в брюхо, подползла, пытаясь укусить за ногу. Пришлось зацедить ей, с носока, с хрустом ломая челюсти и' клыки. После такай раны в область желудка они ей все одно уже не, пригодятся.

     В этот момент троллюшка упал, хрипя и из последних сил пытаясь еще раз поднять свой тяжелый меч. Перед, всей этой оравой я остался один. Но тут, раздался, похожий на соколиный клич Робина, за ним последовали кукареканье Фин-Дари, маты Джона, а совсем рядом возник, будто призрак, пробившийся ко мне Белый. Этот всегда молчал, за него говорил' неумолимо карающий меч. Cepые Псы ожесточенно сопротивлялись, но мы косили их, словно сорную траву.

     с появлением друзей у меня неведомо куда исчезла усталость, а тело, наполнилось ищущей выход силой. Так сказать', открылось второе дыхание, хотя я и понимал, что это не надолго, потеря крови скоро, возьмет свое. Но мы, впрочем, и не намеревались долго канителиться с серыми гадами. Тем более что подошло еще подкрепление в лице нескольких храбрецов Робина.

     И действительно," через пару минут с противником было покончено. Улизнули лишь двое, хотя и им не слишком повезло. Один сдуру попер на дубину, святого отца, загораживавшего выход, вследствие чего его глупые собачьи' мозги забрызгали окрестные камни. Другой рванул по скалам наверх и был остановлен меткой стрелой. Остальных немногочисленных беглецов добивали у выхода из теснины, 'прежде охраняемой Джоном.

     "Фу! - я вытер потный, окровавленный лоб. - Теперь можно и дух перевести". Но тут небо сыграло со мной нехорошую шутку. Оно внезапно опрокинулось вниз, поменявшись местами с зем­лей, а я стал падать в его прозрачную бездну со все убыстряющейся скоростью и при странном отсутствии малейшего звука. Очнулся я под вечер, накрепко при вязанный к седлу и шее Дублона. По всей" видимости, сказалась не только большая потеря кровушки, но и совсем еще недавняя рана головы. Бок о бок со мной ехали Джон и Фин-Дари. Видок у них был, еще тот. Угрюмый гоблин с3акопченных гор и тот, наверное, веселей выглядит.

     Стараясь не привлекать внимания углубившихся в себя друзей, я повел глазами, считая всадников на лошадях. Матерь Божья! Не беря во внимание меня, их оказалось двадцать четыре. А как же наши потери? Что за чертовщина? Я ровным счетом ничего не понимал. Джон, первым заметивший возвратившееся ко мне сознание, приблизился и развязал узлы удерживающих ремней.

     - Не обольщайся, - хмуро буркнул он, заметив, что я удивлен.- Наш отряд теперь по большей части состоит из трупов. Да; Алекс, многие из тех, что покачиваются в седле, мepтвы. похоронить их было негде и потому решили привязать тела к лошадям да везти до удобного места.

     - Сколько?- почти беззвучно выдохнул я.- Сколько мы потеряли в этой бойне, Джон?

     -Восемнадцать человек,- ответил вместо великана непривычно скорбный гном, вплотную подъеxавший с другой стороны. - Bоceмнaдцaть славных, чудесныx парней. Такие вот дела, брат Алекс. Невеселые, не правда ли?

     -Нёвеселые,- отозвался Я, осторожно касаясь рассеченной щеки, от которой шел резкий запах целебного травяного бальзама.

     - Серые Псы - настоящие преступники - заметив мое движе­ние, попытался пошутить Маленький Джон. - Надо же, такого красавца мужчину изуродовали. Сволочи!

     - Не девица на выданье, так что не страшно, - угрюмо буркнул я.

     Кроме щеки болело раненое бедро, и саднил бок, наверняка запекшийся кровавым синякам. Но разве это было важно? Когда позади, скачущего отряда восседали накрепко привязанные к лошадям погибшие товарищи? Погибшие потому, что решили по­мочь мне... И вот я жив, а они нет ....

     - Как же теперь жить дальше, имея на совести восемнадцать молодых ребят?- последние слова, не заметив, я произнес вслух.

     Бледный, словно смерть, Робин, с перевязанной белой тряпицей головой, возглавлявший авангард, услышав, обернулся.

     - Брось, Алекс, глупости городить. Они воины, павшие наши товарищи. А воин со Смертью, что жених с невестой, повенчаны и рядом идут. Так что корить тебе себя не в чем. Честью клянусь.

     Тяжело вздохнув, я промолчал. Да и что тут скажешь? Робин и прав, и не прав.

     А угрюмая каменная равнина не торопилась кончаться. Алые лучи заходящего светила, скользя по причудливым нагромождениям, придавали местности зловещий, потусторонний вид.

     - Стоите!- подняв руку, скомандовал Робин.- Вот это, наверное, то, что нам надо, - и он указал в сторону высокого плоского холма, засыпанного с восточной стороны грудой не слишком больших обломков.- Чем не место для братской могилы?

     Взобраться наверх удобнее, всего было с юга, остальные стороны выглядели труднодоступными. Прихрамывая и опираясь на подставившего плечо молчаливого Белого, я вслед за товарищами взобрался на вершину. Проклятая 'дырка в бедре давала о себе знать, хоть уже и не кровоточила', заботливо промытая и обработанная друзьями, когда я был без сознания. Выбранное, Робином место действительно оказалось подходящим. Как специально, почти в самом его центре имелось углубление, достаточное для того, чтобы уложить туда восемнадцать тел. Правда, им придется тесновато, нона то это и братская могила ...

     Перекинувшись лишь несколькими словами, мы принялись за печальную работу. По прошествии часа все наши павшие товарищи были доставлены на свое последнее ложе. Время попрощаться имелось, и Я подошел к троллюшке, к первому ...

     - Прощай, дружище, ты спас любимого "хозяина", закрыв его, от копий и мечей своим телом, - голос мой дрожал и прерывался. - Спасибо тебе и покойся с миром. Пусть Единый Создатель примет душу твою и щедро воздаст за доброту и верное сердце.

     - Прощай и ты, Джек Сосна, - зазвенела рядом, словно туго натянутая тетива, речь Робин Гyдa. - Ты был лучшим из моих друзей; и вот теперь дороги наши расходятся.

     Ничуть не скрываясь, плакал монах, угрюмо понурясь, замер Белый, Джон, всегда в такие моменты чувствовавший себя не в своей тарелке, теребил огромными ручищами готовую вот-вот оторваться пуговицу. Малыш Фин-Дари шмыгал носом и делал героические попытки сдержать слезы, наполнившие его синие, будто васильки, глаза. Всем было горько ... Ибо в этом мире мы расставались навсегда. А встретимся ли на том свете, кто знает? Да и есть ли он на самом деле, тот свет? ...

     в чернеющих сумерках над захоронением возникла пирамида из обломков и небольших глыб гранитной породы. Даже сейчас, в темноте, выглядела она внушительно. "Вот, только выбить имена мы не могли при всем желании, так как нечисть всегда глумилась над могилами врагов. Но мы запомнили, отметили в сердцах и этот скорбный холм, И это надгробие ... Монах Тук прочитал заупокойную молитву и даже окропил братское усыпалище святой водой из оберегаемой, как зеница ока, глиняной бутылочки. То малое, что было сейчас в наших силах, мы сделали ....

     Заночевать решили тут же, в последний раз рядом с павшими друзьями. Еда не лезла в горло, да и о каком аппетите могла идти peчь? Поэтому свободные от дежурства тут же предались столь необходимому отдыху. Я заснул, словно убитый, а очнулся на рассвете от легкого прикосновения чьей-то руки.

     - Вставай, Алекс, - прошептал над самым ухом Маленький Джон, - пора в путь-дорожку. Да поднимайся же ты, лежебока! Посмотри; вон лодырь наш рыжий и тот на ногах.

     Поеживаясь от утреннего холода; я осторожно, стараясь не потревожить бедро, встал с матраца. Стоявшая на пороге осень все чаще давала о себе знать.

     - Почему никто" не разбудил меня дежурить? - без особого сожаления, поинтересовался я:

     - Жалко стало, вот и не разбудили,- признался Фин-Дари.- Мы-то вот с каланчой отделались почитай что легко. Так, царапинами да шишками. А тебе, братушка, после большой потери крови лишний час отдыха совсем не повредит.

     - Да, спасибо, - благодарно согласился я, - ибо чувствую, сон действительно пошел мне на пользу.

     Неподалеку, собираясь, возились монах Тук и Белый. Робин, присев на корточки, занимался раной, Аллена, полученной дротиком в живот. Наш певец был белый, как снег, но не издавал ни звука. Терпел бедолага ... Хм, хотя бы наконечник оказался чистым. Не то будет худо. Да и вообще, раны живота - паскудная вещь. Уж я-то это хорошо знал.

      в сторону печальной пирамиды, сокрывшей товарищей, никто из нас старался не смотреть. И без того на душе было тяжко. Подошедший Белый, невзирая на протесты, осмотрел, промыл спиртом и смазал целебным бальзамом мои, как он выразился, "раны". Затем все по-быстрому перекусили и в молчании обступили братскую могилу.

     - Пухом Земля вам, - от' лица остальных пожелал расстроенный монах, - и пусть снятся лишь сладкие сны. И да пребудет с вами милость Господа нашего, ибо честно заслужена она. Покойтесь с миром и прощайте ....

     - Прощайте ... - глухим эхом отозвались шесть голосов. Поджидающие внизу кони радостно заржали, приветствуя, спускающихся хозяев.Вот только, жаль, осталось их немного. Всего семь ... По прошествии двух часов пути стало ясно - неуютное каменное царство кончается. Края его еще не были видны, но кое-где появились земляные проплешины, к полудню сделавшиеся заметно обширней. В них даже зазеленела редкая трава и нечто похожее на подобие чахлых, искривленных деревьев.

     Грызя на ходу сухарь с куском вяленого мяса, я обратил внимание на промелькнувшую впереди птицу. Похоже, это был хохлатый орел, создание' довольно прожорливое, а, следовательно, где-то неподалеку обитают другие пернатые, да и, вероятно, не только они.

     Так постепенно мертвый ландшафт сошел на нет, уступив место давным-давно не паханной степи, поросшей буйными сорняками, среди которых порой встречались колоски одичавшей пшеницы или ржи. Хватало и костей: человеческих и вообще непонятно каких. Черепа; выбеленные солнцем, ветром да дождями, в зловещем веселье скалились из травы. Некоторые из них облюбовали, как постаменты, отреющиеся на солнышке суслики и хомяки.

     Проклятые Покинутые Земли ... Где ты, Арнувиэль? Как отыскать тебя в их мрачных, бескрайних просторах?

     - Круто сошлись мужики, - прервал мои пессимистические раздумья Фин-Дари, плетью указывая влево от ведущей нас едва заметной тропы. - Видать, крепко что-то не поделили.

     Далеко на северо-запад простиралось поле древней брани, заваленное грудами костей, железным хламом проржавевших доспехов, оружия да брошенного на произвол судьбы останков боль­шого интендантского обоза. Непонятно на кой черт; но здесь даже имелась высившаяся грудой гнилого дерева передвижная осадная башня. А невдалеке от нее - странные механизмы, в которых при желании можно было признать баллисты и катапульты. Зачем они, спрашивается, в чистом поле? Гм, хотя кто теперь разберет; что тут происходило несколько сот лет назад? Все же сам собой напрашивается наиболее вероятный вывод: войско шло на приступ города либо крепости, чьи защитники, не желая быть осажденными; встретили неприятеля вдали от родных стен. Вот только один хороший вопрос: выиграли они от этого или нет? Вопрос, повторюсь, хорош, однако остался он без ответа.

     Среди дикого буйства смерти, некогда разгулявшейся здесь, ничего нельзя было разобрать. Движимые любопытством, мы на километр-другой даже углубились на территорию побоища объезжая наваленные кучами скелеты, до сих пор одетые в' панцири и кольчуги. Странное это было зрелище... Витязи давно ушедшей в Историю эпохи, не сокрытые стыдливым одеялом земли, над которыми витал духзабвения и заброшенности. Так и казалось, что они словно чего-то уже довольно долго' ожидают. Kaкого-то зова или, может, звука трубы? Чепуха, конечно ... После визита Костлявой возврата нет никому.

     Вернувшись на тропу, мы в тягостном молчании поехали дальше. Приуныл даже вечно жизнерадостный монах Тук. Что' уж тут говорить о других? На Робине после смерти его побратима Джека лица не было. Да и остальные выглядели не лучше. Но я сердцем чувствовал, со временем все станет на свои места.

     Вскоре мы вброд перешли неширокую мутную речушку, текущую откyдa-то с востока. Ее берега оказались истоптаны следами многочисленных животных, приходящих на водопой. А ближе к вечеру далеко впереди проскочило стадо быстроногих оленей. Не раз и не два нам попадались камни с выбитыми на них диковинными рунами, значения которых никто из членов нашего уменьшившегося отряда так и не сумел разобрать. Потому, вдоволь наглазевшись, мы просто перестали обращать на них внимание.

     Заночевать решили у овального неглубокого озера с песчаным дном и пологими берегами. Времени до наступления сумерек еще хватало, но всем требовался хороший отдых. Особенно неважно выглядел Аллен Менестрель. Видно, день, проведенный в седле, здорово растревожил его проколотый дротиком живот. "Дай 6ог, чтобы в рану не попала инфекция, и она не загноилась", - в который раз, глядя на певца, про себя пожелал я. Иначе ... Выражаясь языком нашего "великого оптимиста" Гробовщика, следовало заранее готовить белые тапочки и завещание.

      Вспомнив тошную, вечно мрачную физиономию нашего гарнизонного лекаря, я поневоле криво усмехнулся. Что и говорить, тип он был весьма действующий на нервы. Но, полагаю, будь это возможно, я бы с радостью согласился на его участие в экспедиции. Ибо как спец Гробовщик мог дать фору кому угодно.

      Сообща мы поставили одну палатку, затем осмотрели раны друг друга и занялись насущными делами. Джон с Белым пошли к лошадям, Фин-Дари помогал святому отцу готовить ужин, для чего они использовали куски сухого спирта. Ничего не поделаешь, после, нападения Серых Псов о костре пришлось надолго, забыть, Робин, прихватив лук, отправился разведать окрестности, Аллен прилег неподалеку от поваров, слушая их ворчливые замечания по поводу имеющихся запасов провианта. Я же загреб оружие друзей и принялся за его чистку. Вернувшись через час с небольшим, Джон с Белым подсели ко мне.

     - С лишними лошадьми надо что-то делать, - с сожалением высказал великан назревшую проблему, - уж больно заметен с ними наш поредевший отряд.

     - Выход, полагаю, один; - сказал я, протягивая одному его меч, другому - булаву, - расседлать да и отпустить на волю. Авось не пропадут.

     Белый, соглашаясь, кивнул, а Джон неопределенно, пожал плечами, но лучшего предложить не смог. Перед самым ужином, словно призрак, появился Робин, сообщивший, что ничего подозрительного он не обнаружил. Вскоре монах объявил о готовности и пригласил всех к благоухающему ароматами котлу. Изредка обмениваясь ничего не значащими фразами, мы поначалу без особой охоты принялись за его содержимое. Съев пару ложек, монах вдруг спохватился, стукнул себя по лбу кулаком и трусцой направился к сваленным в груду тюкам. Назад он вернулся с маленьким бочонком вина.

     - Помянем, братие, павших товарищей, - густым басом пропел он и скороговоркой добавил: - И да будет пухом им эта окаянная земля. Аминь!

     Не стукаясь, мы подняли кружки, приникая губами к густой темно-рубиновой жидкости, отчего-то потерявшей всю свою сладость и ставшей вдруг горькой. Конечно же, это была горечь утраты ... Опустошив бочонок до половины, мы еще какое-то время сидели в темноте, но разговор не клеился. Да и глаза начинали слипаться сами собой. Поэтому идея Рыжика идти на отдых встретила всеобщий отклик.

     Но кому-то надо было и охранять сон товарищей. Первым эта забота выпала Джону и мне, после - Робину и монаху Туку, а уж под утро очередь доходила до Рыжика с Белым. С этой, ночи решили дежурить парами постоянно. Места становились все опасней, а вдвоем оно, как ни, крути, надежней. Беднягу Аллена, ecтeственно, не стали привлекать к участию в ночном дозоре, ему пока не до этого. Пусть сначала оклемается парень.

     Расположившись в стороне, от палатки, в неглубокой, поросшей жесткой травой канаве, мы чутко вслушивались в окружающий, мир звуков. Затянутое тучами небо скупо светило редкими, слабыми огоньками звезд, с трудом пробивавшимися сквозь густую пелену. Луна превратилась в размытое желтое пятно, порой исчезавшее на какое-то время полностью. Такие' ночи хороши: для нападения, знали мы с Джоном, и поэтому, не доверяя тихому обманчивому покою, настороженно оглядывали окрестности, словно два опытных сторожевых пса. Но все оставалось спокойно, и в полночь нас сменили широко зевавшие Робин и монах Тук. Нырнув в нутро палатки на освободившиеся, нагретые места, мы, невзирая на тычки ворочающегося гнома, моментально уснули. Уже под утро, в серую предрассветную пору, раздался истошный вопль Фин-Дари:

     - К оружию, друзья! Вокруг враги!

     Поднявшись на ноги и хватая на ходу луки и заряженные арбалеты, все, находящиеся в палатке, включая Аллена, как угорелые, выскочили наружу. Наши дозорные уже вовсю сражались, пуская стрелу за стрелой в неясные сгорбленные силуэты, подступавшие со всех сторон. Мы немедленно включились в дело, засыпав нападавших целым роем жалящих каленых посланниц. В ответ донеслось злобное звериное рычание, которое вряд ли' могли издавать человеческие существа. Вслед за этими дикими звуками В нас со свистом полетели булыжники, швыряемые, вероятно, из пращей. Рядом со мной кто-то громко ойкнул от боли, но времени оглядываться не было. Сутулые фигуры очутились настолько близко, что пришлось взяться за мечи. И тут, стоя друг против друга, я узнал гнусных овражников, днем хоронящихся от света в глубоких норах и заросших бурьяном буераках. Длинная лошадиная мopдa одного из них замаячила в каком-то метре от меня. Резко выбросив 'вперед правую руку, я проткнул его клинком насквозь, затем выдернул и обрушил его на хрустнувший череп. Не давая разъединить нас численно превосходящему противнику, мы старались держаться сплоченным кругом, внутри которого почти сразу оказался бедняга Аллен, получивший по голове тяжелой каменюкой. Ну не везет, так не везет человеку!

     - А, суки! Получи, свинячье отродье! Блин, мать твою! Ку-ка-ре-ку! Ха, чучело вшивое, лови! Скотина! А-а-а! - неслись проклятия и возгласы моих друзей.

     Подвывающие в ответ овражники умело размахивали корявыми, однако, увесистыми дубинками. Пару минут немилосердной сечи остудили пыл нападавших, уразумевших, что намеченные жертвы оказались зубастыми волками. То один, то другой из них, разочарованно бормоча, пятились, отступая в спасительную, пока еще густую мглу. Задержавшимся, не повезло. Робин, настиг их своими не знающими промаха стрелами. Вскоре у палатки установилась относительная тишина, нарушаемая нашим тяжелым дыханием да хрипами издыхающих врагов.

     - Овражники, надо же, - вытирая со лба пот пухлой рукой, пробубнил себе под нос монах. - А я то, грешный, считал - выдумывают про них люди ради забавы, страху напускают. О-ох! Это "выдуманное" дьявольское семя так звездануло по моей несчастной голове варварской корягой, что искры, сыпанувшие из глаз, пожалуй, могли б зажечь костер. О-о! Моя головушка!

     - Не стенай, отче, - не церемонясь, прервал того Рабин, - лучше иди сюда, гляну; что там с твоим "котелком". Ох ты, черт! Да это даже не шишка, а целый пирог! Ну и ну, как ты только, старина, еще жив остался?

     Пока остальные приходили в себя, невозмутимый 'и, как всегда, молчаливый Белый шагнул в сторону доносившихся стонов, быстро после этого смолкнувших. Джон одобрительно хмыкнул и, пнув по дороге труп начинающего коченеть овражника, отправился успокоить тревожно ржавших лошадей. Святой отец, уже с перевязанной головой, совместно с Робином занялись раной пришедшего в сознание Аллена. И тот вскорости тоже мог похвалиться' белой тканью, умело наложенной на разбитый лоб. Мы с Фин-Дари подошли к ближайшему овражнику, черты ко­торого стали хорошо видны в свете зажженной огнивом сухой ветки.

     - 'Фу! - содрогнулся видавший Виды гном. - Ну и уродище! Завал! Рассказывал как-то Нэд Паладин про этих тварей, но я и представить себе не мог, что они такие отвратные.

     -Да, - поддержал я старого друга, - красавцы писаные, а этот, если присмотреться, то похож на тебя, Рыжик. Когда ты с похмелья. Нет; правда!

     - Грех обижаться на придурков с вавкой в голове,- вскинувшись, горделиво отрезал гном. - А иначе б я тебе задал перца. Надолго бы запомнил, пацан.

     Ухмыльнувшись, я демонстративно поднес догоравшую ветвь к лицу Рыжика, а затем к харе овражника, как будто бы еще раз сравнивая. Взвизгнув, гном отпрянул в сторону палатки, ругаясь и кляня меня на все лады.

     - Что поделаешь, - почесав затылок, сделал вывод Я, - мы все порой не понимаем шуток.

     Первый робкий лучик восходящего солнца пробил себе дорогу сквозь редеющую пелену. Вот он коснулся скорченного тела у моих ног, высвечивая приспособленные для рытья нор обломанные когти, выступающий мерзкий горб, грудь, поросшую, свалянной грязно-рыжей шерстью, да получеловеческую, полулошадиную морду с разинутой клыкастой пастью. Проклятье! От неожиданности я даже отскочил назад, ибо овражник вдруг дернулся, сжимаясь и чернея на глазах.

     "Действие солнечного света", - потом запоздало понял я, не в силах оторвать взгляд от превращающегося в пепел тела. Практически вся нечисть Покинутых Земель, за редким исключением, боялась дневного светила, стараясь до его появления запрятаться подальше. Через две-три минуты от зловонных меховых груд, в общем-то, ничего не осталось. Одни лишь черные, закопченные пятна, не весомый прах с которых унес свежий юго-восточный ветерок.

      Вернувшийся, слегка прихрамывающий после схватки Джон устало опустился у завалившейся палатки, где мы все его и поджидали.

     - Большая' часть' лошадей исчезла, - сообщил он, набивая табаком трубку, - думаю, из-за поднятого нами шума они в страхе разбежались. И наверняка половина их встретит следующий восход в желудках гнусных овражников.

     - А что с нашими лошадьми? - встревожился я. - Все целы?

     - Успокойся, - Джон благодушно пыхнул пахучим синим дымом, - все окей, дружище. Наши скакуны прошли слишком хорошую школу, чтобы испугаться звуков хорошей потасовки. Не хватает разве что двух-трех вьючных лошадей. Но кто мешает заменить их другими?

     - Оказывается, и от проклятых овражников может быть польза,- с мудрым выражением изрек Фин-Дари. - Взяли и решили за нас проблему избавления от ненужных верховых животных. Как это мило с их стороны!'

     - Жаль, что они не решили проблемы твоего глупого языка,- плоско, но, В какой-то степени, верно, пошутил я. - Вот уж где польза была бы, словами не описать.

     Ответить рыжий поганец не соизволил, Лишь, негодующе нахмурившись, отвернулся. Благо монах отдыхать ему не позволил. С кряхтеньем и оханьем оторвав от земли свое грузное тело, он с повелительными нотками шеф-повара поваренку велел:

     - Эй, Фин-Гали, чертов нехристь, а ну, давай-ка живо за дело. Солнце во-он где, а у нас с тобой завтрак не готов. Тащи воду в котлы; разжигай огонь.

     - Полегче, святоша, - огрызнулся гном, но послушно схватил ведра и затрусил к озеру. Правда, по пути он, не переставая, что-то бубнил себе под нос. Но тут ничего уж не поделать, такова природа всех гномов.

     Как бы то ни было, они вдвоем быстро управились с приготовлением еды, после чего мы дружно занялись дегустацией. Довольно недурно, наверняка сделал вывод каждый авторитетный член "комиссии".

     В дальнейший путь собрались как профессиональные бродяги, споро и быстро. Да и то сказать, столько лет в походах да всяких 'рискованных путешествиях, что поневоле научишься. Долгое время вокруг нас простиралась все та же дикая степь с остатками жилых построек, торчащих из зарослей густой травы, словно гнилые зубы. Хватало и уже много раз виденных каменных плит либо просто больших камней; испещренных диковинными, давно и напрочь позабытыми письменами. Под копытами лошадей порой похрустывали кости, и можно было только гадать, человечьи они или нет. Изредка ровный стол степи прорезали глубокие овраги, еще реже попадались узенькие ленточки мелких речушек.

     Неудобства приносил непрестанно моросящий, нудный дождь, портивший и без того не слишком хорошее настроение. Во второй половине дня он ненадолго утих, а потом припустил с новой силой. Вдобавок ко всему задул сильный северный ветер, едва не сбивающий с ног усталых коней и пригнавший черные грозовые тучи, затянувшие весь небосвод.

     Вскоре разыгралась настоящая буря, с вихрящимися смерчами, ветвистыми разрядами молний, впечатлительно грохотавших в высоте и словно пытавшихся расколоть небо. Едва хоть на минуту-другую стихали эти адские звуки, как становилось слышно дикое разбойное завывание сошедшего сума ветра: Мы вымокли до нитки, ибо дождевая вода ручьями стекала с нас и коней. Продрогли так, что зубы цокали сами по себе и не было сил заставить их остановиться хоть 'на короткое мгновение.

     Однако, к великому сожалению, укрыться от непогоды было негде. К вечеру каждый исчерпал весь' свой 'запас ругательств и проклятий, что надо заметить, слабо помогло, ибо ничего похожего на убежище так и не появилось. Бедные кони вконец выбились из сил, скользя по превратившейся в сплошное месиво"земле. Пришлось; облегчая им участь, идти пешком. Ехал один лишь Аллен, посаженный на могучего Джонова жеребца. Бедняге певцу приходилось труднее всех. Кажется, я' даже задремал на ходу, двигаясь,- словно зомби, за бредущим впереди Джоном, когда раздался возбужденный вопль святого отца:

     - Смотрите, братие! Вон там справа, на' пригорке, никак замок стоит? А ну-ка, Робин, сын мой, глянь своими молодыми' глазами, не померещилось ли это скромному отшельнику, еще в недавнем прошлом истязавшему свою плоть голодом да суровыми обетами?

     Подтверждение Робина не потребовалось. В свете полыхнувшей молнии и без того стали хорошо заметны очертания большого зубчатого по краям строения.

     - Ну, блин, удача! 1- возликовал гном. - Да наш чертов "пластырь", похоже, прав на все сто. Верняк, замок это. Бородой' любимого папаши клянусь!

     - Ну и чего радуетесь, дурни? - остужая их пыл, поспешил сразу напомнить я. - Забыли, где находится этот замок? Угу, правильно, в Покинутых Землях.

     Что обозначали сии слова, было известно всем без исключения.

     - Честно говоря, Алекс" - угрюмо буркнул Робин Гуд, - мне сейчас глубоко наплевать на всю нечисть, гнездящуюся там. Предел желаний - крыша над головой. И все. Кроме того, Аллен, ему просто необходимо поскорей обсохнуть и согреться. Понимаешь? Необходимо.

     Я промолчал.

     Грязные, мокрые и усталые, мы таки сумели, помогая друг другу, выкарабкаться по раскисшему склону на пригорок, где расположился долгожданный приют. Вот только не будет ли он для нас последним? Я чуял исходящее волнами от этого места Зло, но друзья опять не пожелали слушать моих предостережений.

     - Не дрейфь, Алекс, - успокоительно басил монах, - ежели там и окажется какая нежить, то я мигом управлюсь с ней с помощью молитвы. Господь не оставит нас в беде, братие. Клянусь посохом Святого Дунстана.

     - Кончай болтать, проклятый чревоугодник, - остановившись на секунду, шикнул гном, - лучше погляди на ту дальнюю башню. Никак в ней красный огонек светится?

     Монах истово, перекрестился и торопливо зачастил молитву. До крепостных стен, верее, до того, что от них осталось, было уже рукой подать, потому, покосившись на зловещую пульсирующую 'точку, все проследовали вперед. Во внутренний двор мы проникли через обширный пролом. Он оказался завален мусором и всяким хозяйским хламом. В наступившей полной темноте было трудно не споткнуться, и поэтому приглушенная pyгань послышалась со всех сторон. А ливень не переставал, без устали поливая землю и конченых придурков, разгуливающих в такую непогоду.

     К счастью, вход в сам замок находился совсем рядом. Правда, его преграждали сорванные с петель створки ворот и завалившаяся набок железная решетка. Джону потребовалось всего

     минута, чтобы расчистить путь для остальной компании. Дрожа от холода и ведя лошадей в поводу, мы ступили в пустой широкий коридор, тут же осветившийся зажженными факелами. Ничего особо приятного они не выявили: беспорядочно разбросанные людские кости, крысню, вскачь сигавшую от нас дальше по коридору, да проносящихся с противным писком над головой крупных летучих мышей серого цвета. К тому же дуло здесь, что в той трубе хоть, правду сказать, с потолка не капало. Но, несмотря на это, сырость ощущалась сильнейшая, а мох, покрывающий влажные стены, вполне мог бы сойти за морские водоросли.

     Оставив за спиной коридор с его сквозняками, наша компания пробралась по каменному крошеву через арочный проем и попала в большой прямоугольный зал с давно и прочно воцарившимся бардаком. А льющаяся потоками с прохудившейся крыши вода напрочь отмела мысли о том, чтобы расположиться на отдых в этом месте. Хочешь, не хочешь, но приходилось забираться в глубь проклятого замка в надежде подыскать помещение посуше.

     '''Проводниками'', служили несметные крысиные стаи, вскачь несущиеся впереди нас и поблескивающие злыми алыми бусинками глаз. При этом они недовольно, пронзительно пищали. Одна необычно' крупная особь даже бросилась Белому в лицо, но тот, не моргнув, равнодушно рассек ее в воздухе своим мечом на две половинки. Какое-то' время нам не везло, ибо повсюду; куда мы совали нос, было то же самое: огромные лужи, затопившие пол, да ненавистный ливень, смеющийся над ветхой крышей древнего замка. Все же, в итоге капризная дама Судьба сжалилась над продрогшими путниками.

     Вероятно, где-то уже в центре цитадели, мы таки наткнулись на более-менее сухое помещение. Им оказался 'громадный, облюбованный вспугнутыми желтоглазыми совами шестиугольный зал, заполненный перевернутыми разбитыми столами и давками, над которыми возвышался помост с двумя сохранившимися в целости резными красно-дубовыми креслами, больше смахивающими на троны. Хм, что поделаешь, независимая феодальная знать всегда имела королевские замашки.

     Вздохнув с облегчением, мы занялись, лошадьми: расседлали, избавили от тюков и мешков, вытерли насухо. Нашлись для них и стойла: огороженный барьером участок, где в давно ушедшие времена, скорей всего, располагался "зверинец". Место, где держали привезенных для потехи медведей; бойцовых псов, а то и более страшных прирученных хищников: тигров, барсов, пантер. Хорошо осветив это место запылавшими факелами, все ocтались довольны - животные и подступы к ним были хорошо видны. Осталось только"насыпать в мешочки на шее' овса да на всякий случай привязать.

     Теперь настало время подумать и о себе. Аллеи выглядел совсем плохо. После многочасовой купели его лихорадило, на щеках выступил вызванный температурой нездоровый румянец. Певец лежал на одном из поднятых на ножки столов и тяжело дышал. Непривычно хмурый монах направился к нему на ходу вынимая из, непромокаемого мешочка какие-то корешки, сухие стебельки трав и гнусно воняющую баночку с целебной мазью. От нашей помощи святой отец отказался.

     Тогда, быстренько осмотрев свои царапины, мы принялись собирать для костра обломки всевозможной мебели, в обилии валяющиеся кругом. Тут укрытый стенами костер не мог нам повредить. Да: и, кроме того, всем необходимо было основательно просушиться. Признаться, многое тревожило меня в этом зале, а особенно постамент с креслами, возле которого все чаще и чаще стали мелькать зловещие тени.

     - Не приближайтесь лучше туда,- предостерег я товарищей,- очень паршивое место.

     Фин-Дари, уже, пожалуй, с минуту, заинтересованно глазевший в ту сторону и даже нерешительно шагнувший вперед, вздрогнул и отступил.

     - А че там за херня творится? - настороженно спросил он. - Никак духи решили в пятнашки поиграть?

     - Не знаю, Рыжик,- я потер внезапно вспотевший лоб, - но нюхом чую - хорошего это мелькание сулит мало.

     Мое мнение подтвердили заметно забеспокоившиеся кони, испуганно зафыркавшие и забившие копытами.

     - Да пустяки' все это,- наигранно беспечно отмахнулся гном, - вон святоша наш, преподобный "Стук", в случае чего всю нечисть своими церковными заклинаниями приголубит. Э-эй, "пластырь", а ну-ка начинай шаманить.

     Монах, обработав раны лежащего и тихо постанывающего на широком столе Аллена, подошел к нам. Костер, разожженный неподалеку от певца, бросал на все вокруг недобрый багровый отсвет.

     - Не богохульствуй, языческая душа, - сурово нахмурясь, прикрикнул 0н,- не то поплатиться за свой болтливый язык. Давно по' заднице плетью не получал?

     - Не родился на свете еще тот длиннорясый, - начал было задетый за живое Фин-Дари, но тут же умолк, остановленный предостерегающим жестом Белого.

     - Смотрите, - бывший главарь Сбродной Шайки выглядел непривычно взволнованным, - а трон-то уже не пустует.

     Белым оказался прав. В кресле слева возникла пока еще неясная фигура. Кони, привязанные в стойлах "зверинца","запаниковали, громким ржанием призывая хозяев: Нонам пока было' не до них.

     - Ве-ве-еликий Создатель, защити рабов своих верных, - заикаясь; зачастил монах' Тук. - Ибо хоть и грешны, но каемся, а кто не верует, так то по серости своей да по неведению.

     - Проклятье, - себе под нос пробормотал я, - и это та помощь, которой хвалился пропойца-поп? Негусто ...

     . А между тем фигура на троне шевельнулась, поднялась и направилась в нашу сторону. Естественно, под прицелом взведенных арбалетов и туго натянутых луков. Вот она подошла настолько близко, что стали хорошо видны чудовищно вывернутые руки, ноги и немыслимо искривленная шея. Уродливое тело едва прикрывали жалкие лохмотья с ниспадающими на них спутанными, седыми и 'грязными космами.

     - Покручь! - обреченно выдохнул Джон. - Разведчики утверждали, что от нее практически нет спасения.

     - Проверим, - пискнул гном, с надеждой оглядываясь на монаха, - серьезно берись за дело, преподобный отче, не тяни кота за хвост. Уделай-ка гадину молитвой. Че там у тебя про дубинку Святого Дунстана? А еще лучше, призови на помощь бабенку эту крутую, ну, у которой блат с самим Богом. Пущай разберется по-свойски. Ой! Ну и харя же у паскудной покручи. Брр! Мама-аня!

     - Бей! - первым дал сигнал Робин, посылая добрую английскую стрелу в глотку чудовища.

     Мы отстали от него лишь на долю секунды, но результат наших усилий "равнялся нулю. Ни одна стрела не причинила покручи вреда, ибо отскакивали от ее тела, словно горох, а те две или три, что все-таки вонзились, попросту превратились в дымок.

     - Талисманы!- дико заорал я, вспомнив рассказы Нэда - Быстро доставайте их наружу. Быстро, черт возьми, если еще хотите пожить на этом свете!

     В лихорадочной спешке мои друзья извлекли из-за пазух личные амулеты, хранящие от Зла. У Джона на груди висела серебряная подкова, у Рыжика - миниатюрный стальной молот. Монах, Робин, Аллен и Белый держали в руках перед собой, словно щиты, распятия с Иисусом. Я же, понятное дело, вытащил свой медальоне Лонширским Оленем. И вовремя. Двигающаяся; словно тень, покручь оказалась совсем рядом. При желании до нее можно было дотронуться рукой. Вот, правда, желание такое вряд ли могло у кого' возникнуть. Черные, без зрачков, глаза уставились на нас, по очереди обшаривая 'каждого и задерживаясь лишь на талисманах.

     - Гадина прикидывает, чья защита слабее,- сразу понял я,- чтобы знать, с кого ей начать расправу.

     Вот бездонные провалы остановились на мне, и потребовалась уйма сил, дабы не отвести взгляд и не потерять самообладание.

     - Дурень, - тонко взвизгнул Фин-Дари, дергая с силой за рукав плаща.- Да не смотри ты этой уродине в зенки, не то душу твою выпьет, словно это стакан воды.

     Вздрогнув, я пришел в себя, с трудом, но, все же сумев отвести свой взор от кошмарного лица покручи. Разочарованно зашипев, чудовище отвернулось, обращая пристальное внимание на Аллена, затем на Белого. Дьявол! Покручь выбрала все-таки певца! Торжествующе подвывая, она попыталась вплотную подойти к столу, на котором сидел бледный, как смерть, Аллен.

     Мы тут же защитили товарища кольцом своих тел. Внезапно я почувствовал, что фигурка Лонширского Оленя будто ожила, стала горячей и пульсирующей, потом из нее вырвался Золотистый луч, вслепую зашаривший по захламленному залу и его темным, неосвещенным углам.

     Покручь забеспокоилась, но было поздно. Луч таки нащупал ее, окатив волной нестерпимо-яркого солнечного сияния. Страшно завопив, она вспыхнула, словно смоляной факел, и заметалась по залу. Соприкасавшиеся с ней скамьи и столы тоже загорались. Посветлело. И тут нам на головы с потолка, в тучах пыли, посыпались миленькие, В полурост гнома, человечки с торчащими во все стороны, словно металлическая щетка, волосами. Чердачные карлики! Еще одна экзотика Покинутых Земель. Мать вашу!'

     Появление жутких монстров до предела взвинтило нервы наших четвероногих друзей, они буквально сходили с ума от страха и бешенства, но путы надежно удерживали их за барьером "зверинца". Тем временем мерзкие создания, вoopyженные, чем попало, облепили нас всех без исключения, кусаясь', царапаясь и истошно крича. Джон, мигом стряхнув с себя их, бросился на подмогу Аллену, буквально скрывшемуся под массой проворных, копошащихся тел. Нам, не обладающим мощью великана, пришлось повозиться дольше, срывая с себя клещами вцепившихся чердачников и раскидывая их" по всему пространству зала.

     - Аллен, браток!- вдруг громом разнесся полный боли крик Маленького Джона.- А-а-а! Убили! Эти крысиные выродки убили его!

     Я как раз управился с последним чердачником, умудрившимся здорово прокосить мне ухо и вдобавок к этому ободрать шею. Схваченный за кривые ножки, он отправился в птичий полет над головами своих собратьев. Те, наверное, завидовали. Полюбоваться его приземлением я не мог, было не до того. Пиная ногами попадающихся по пути карликов, и перепрыгивая через горящие дымящиеся обломки, я в момент ока очутился у стола, на котором, скорчившись, лежал Аллен. Кривой узкий нож торчал из его горла, излучая едва заметную черную ауру. Сзади, один за другим, подскочили друзья. 'В отчаянии взвывший Робин потянулся к витой рукояти, оканчивающейся литой головой кобры, разинувшей пасть для укуса.

     - Не тронь! - едва успел предупредить я. - На него наложено гиблое заклятие. Да оставь же' его в покое, говорю ведь, он - магический.

     . - Но клянусь Святым Дунстаном, эту гадость надо все одно извлечь и поскорей,- лихорадочно забормотал монах, - He то парень может' лишится бессмертной души либо превратиться в какого-нибудь оборотня.

     -Так че ты, не пойму, телишься? - стал торопить Тука взъерошенный, потный Рыжик. - Давай, взывай к своему Господу, проси о помощи. А то я давно заметил, кулаками ты мастep размахивать, а вот когда требуется мозгами поработать да суметь Всевышнего уломать, тут ты слабак.

     - Великий Создатель! - начал взволнованно монах. - Сними злую порчу с тела верного слуги твоего. Дай силу душе его воспарить...

      Докончить он не успел. Помешала вторая волна маленьких бесов, с шумом и гамом обрушившихся вниз, в противоположной стороне зала. С ними были покручи, до десятка, а может, и больше. Это выглядело серьезно...

     -Кончай их! - свирепо гаркнул Маленький Джон, перекидывая в левую' pyку булаву, а правой подхватывая дубовую скамью.

     - Бей, не жалей! - яростно поддержал порыв великана потерявший голову' от горя Робин Гуд.

     - Куда вы? - попытался остановить я друзей. - Идиоты героические, вместе надо держаться. Вместе!

     Но они; не слушая меня, уже соприкоснулись с противником. Джон 'размозжил покручь, вставшую' на пути, одним богатырским ударом тяжелой скамьи, булавой смахнул добрую дюжину чердачников, но на этом его подвиги и закончились. Ужом выскочившая сбоку другая покручь, щелкнув хлыстом, ударила по могучей руке. Джон' громко взвыл, ибо незримая, жестокая хватка стала неумолимо выкручивать конечность. Робин разрубил пополам троих карликов, после чего вихрем ринулся на подступавших бочком двух покручей. Однако наша помощь, увы, запоздала: один черный хлыст душа обвился вокруг горла, а второй выдрал из ладони жалобно звякнувший о плиточный пол меч.

     - Болван!- едва не заплакал я, в самый последний момент уворачиваясь от просвистевшего над головой черного 'хлыста. Жуткая тварь перла в лоб. Пара стальных звездочек полетела в ее наполненные мраком, глаза, но, не причинив ровно никакого вреда, темным нимбом послушно завертелась вокруг косматой головы.

     - Ух ты, бля! - разинул рот отмахивающийся секирой от наседавших чердачников Фин-Дари. - Вот это фокус!

     Чистый, детский его восторг тут же - замутился крепкой бранью, где выражения "долбанный", "падлючий", "мудак" были самыми слабыми. Наверняка зазевавшийся гном получил дубинкой по' башке, безошибочно предположил я. Теперь он рассвирепеет всерьез и станет опасен не только для чужих.

     Тем временем наматывающие витки звездочки, повинуясь команде покручи, внезапно взмыли ввысь и со свистом понеслись на меня.

     - Вот так прикол!- поразился я, отпрыгивая в сторону со всей возможной" скоростью.

     Дзынь! Дзынь! Предательские железяки звонко стукнулись о каменный пол как раз, в том месте, где я только что стоял. Проклятая покручь резко взмахнула хлыстом, целя' прямо в лицо. Я едва-едва успел уклониться. Помогая, ей, с боков подскочили чердачники, повиснув на моих руках и 6росившись под ноги. Твареныши хотели сковать свободу движения, чтобы тем самым сделать легкой' добычей. Ну, нет! Не 'на того нарвались, задохлики паршивые! Тех, что на руках, я безжалостно стукнул лбами, треснувшими, словно сухие орехи. Двоих, обхвативших' ноги, угомонил мечом, третьего придушил, будто крысеныша, наступив сапогом на горло, последнего, схватив за шиворот, в самый последним миг подставил под удар черного хлыста. Маленькое тельце начало вдруг скручиваться с такой силой, что затрещали лопающиеся суставы, а наружу полезли кости. С отвращением я швырнул карлика покручи прямо в харю.

     - Алекс! - надсадным хрипом позвал кто-то сзади. Обернуться на помощь' я не мог при всем' желании. Ненавистная уродина наступала, никак не желая оставить меня в покое. Внезапно вырвавшийся из фигурки Лонширского Оленя золотистый луч опять в упор ударил в грудь покручи. После чего ей, охваченной жгучим, всепожирающим огнем, уже было не до схватки ...

     Чертов медальон!- ругнулся я про себя. - Спишь ты порой что ли?

     - Алекс! Алекс! - неузнаваемым от боли голосом надрывался кто-то за спиной.

     Расшвыривая карликов, бросающихся 'с остервенением 'отовсюду, я резко обернулся и едва не взвыл от ярости. Приходилось туго святому отцу. Две покручи повалили его на пол и истязали своими дьявольскими хлыстами. Очертя голову бросаясь на выручку, я попытался все же понять, кто из наших остался цел и где он' находится. Но, увы, что-либо точно разобрать в большом, горящем зале с десятками мечущихся теней было сложно.

     - Давай же! - мысленно воззвал я к своему медальону. - Уделай их!

     Не тут то было, Олешка опять задремал. Уже не надеясь на него, я вихрем налетел на покручей, обрушивая Господней карой сверкающий меч байлиранских королей.

     - Получи, падло! - голова ближней твари кочаном капусты покатилась по залитому кровью скользкому полу. Вторая покручь, прервав порку пола, вскинула лохматую голову и заревела так, что сверху упали стропила, черепица и прочая дребедень. Хвала Создателю, чердачных карликов среди этого хлама не наблюдалось. Неужто кончился весь запас? Правда, в самом зале их еще хватало. Не давая мерзкой твари перехватить инициативу, я первым 'бросился в атаку: Что-либо метать в подобные создания я теперь остерегался.

     С гадючьей грацией ускользнув от меча, покручь внезапно сделала неожиданный ход: плюнула струей трескучего черного пламени. На пределе возможностей, каким-то, возможно, чудом, но все же я успел отпрянуть в сторону. А то, что предназначалось мне, сполна получил крадущийся сзади чердачник, намеревавшийся ударить в спину зазубренным ржавым стилетом. Крысеныш не пикнул, рассыпаясь еще тлеющим столбиком пепла.

     Где-то далеко, наверное, в другом конце зала, прозвучал петушиный крик, затем собачий лай. Это хорошо, заметил я, значит, баламут Фин-Дари жив и сражается. Второй плевок не застал меня врасплох. Сделав великолепное сальто, я ушел от него в полете. Приземлиться посчастливилось мягко, на парочку чердачников, так и оставшихся после этого лежать без какого-либо движения.

     - Спасибо! - как джентльмен, успел вежливо поблагодарить их я. - Вы 'были так любезны.

     По всей вероятности, тех плохо воспитали, ибо они так ничего и не ответили. А покручь, видимо, решила меня таки достать, смачно харкнув еще разок. Правда, эффект уже был не тот.

     - Ах, ты ж, траханная верблюжья мать! - всерьез возмутился я. - Ты, значит, так, да? А ну, на-ка, отведай тогда этого!

     Сняв левой рукой с шеи висящий на золотой' цепи медальон, я врезал им точно в безобразное лицо покручи. Яркая вспышка ослепила глаза, а окружающая реальность исчезла в круговерти' разноцветных шаров. Моей временной беспомощностью воспользовался кто-то, из наших врагов, пырнув в спину лязгнувшим о кольчугу ножом. Еще ничего не видя, я наугад ответил мечом, разрубившим что-то податливо-мягкое.

     - Пригнись! - внезапно проорал в самое ухо голос Белого.

      Дважды повторять не пришлось, и едва я быстро присел, как над головой прозвучал знакомый щелкающий звук. Тут, хвала Создателю, зрение вернулось, явив фигуру Белого, заслонившего меня собой от подвывающей очередной покручи, вовсю помахивающей похожим на змею хлыстом .

     - Все в ажуре, друг, - сообщил я ему, становясь плечом к плечу. Вместе мы прижали косматую бестию к шестигранной колонне и непременно сразу прикончили бы, не приди ей на помощь другие лохмато-пепельные уроды. Три страшные в своем исступленном бешенстве покручи попытались напасть со спины.

     -Хрен вы угадали! - поворачиваясь, рявкнул Я и отмахнулся мечом от подкравшихся врагов. Те, злобно зашипев, отпрянули. Ясное дело, не' надолго. А о' Белый времени зря не терял, коварным выпадом он все же пронзил прижатой у колонны покручи глотку, но и она напоследок не сплоховала, наискось зацепив по лицу хлыстом. Багровая полоса в месте' удара мгновенно почернела и, вздувшись, лопнула. Белый глухо ойкнул, дико глядя куда-то в сторону. Отовсюду опять замелькали свистящие гадючьи хлысты.

     - Белый, дружище, держись! - попросил я, оттесняя его к колонне и стараясь прикрыть, насколько это возможно, телом и мечом. - Крепись, браток! Ну же! А, черт!

     Отсекая прыгнувшей покручи руку, я успел краем глаза заметить, как он вдруг вздрогнул и, исходя чадящим темным дымом, замертво рухнул на пол.

     - Ку-ка-ре-ку!- это сзади на моих врагов налетел размахивающий булатной секирой Фин-Дари. За ним шлейфом тянулась компания из пятнадцати, а то и двадцати чердачников. Стоявшая поближе тварь не успела увернуться и тут же рухнула, рассеченная пополам. Не мешкая, я, в свою очередь, бросился на оставшуюся покручь, для начала удачно укоротив длину ее оружия. Гном оборотился к подоспевшим карликам, проделывая в их толпе широкую просеку. А взятая мной в крутой переплет бестия не получала ни на мгновение передышки, с трудом успевая избегать соприкосновения с острой сталью клинка. И не откройся в полу невдалеке от помоста два люка, все было б вскоре кончено. Оттуда, из потайных подземелий замка, одна за другой выскочили еще пять покручей.

     - Да сколько же вас? - хрипло выдохнул тяжело отдувавшийся Фин-Дари. Вокруг него в лужах дымящейся крови валялись жуткие ошметки карликов: Отерев со лба крупные' капли пота, гном поудобнее перехватил булатную секиру и изготовился к новому, смертельному бою. А умаянная мною покручь, пользуясь случаем, дала стрекача. Ничего против этого я' не имел, ибо подступала серьезнейшая беда - ее сородичи, полные сил.

     - Что с Джоном? - озираясь по сторонам, загнанно выкрикнул гном,

     - Нашел время вопросы задавать, - обозлился Я', - откуда я знаю? Думай сейчас о том, как нам уделать патлатых сучар.

     Большего я сказать не' успел, ибо засвистели, защелкали черные хлысты покручей, взявших нас в' смертельное кольцо. В сердцах помянув и Бога, и Дьявола, я с досадой вспомнил об утерянном где-то медальоне. Шарашил бы им сейчас по этим гнусным перекошенным физиономиям.

     - У-у-ух! - махнул секирой гном. Но против пяти покручей требовалось нечто посущественнее, чем простое оружие. Все же мы сумели быстро вырваться из кольца и, отчаянно обороняясь, стали отступать в глубь зала: Это была отсрочка неизбежного конца... А пожар тем временем разгорался, освещая окружаю­щий бардак кровавыми сполохами. Правда, теперь через прорехи в крыше его кое-где тушили потоки дождевой воды,

     - А-а-а! Волки рваные! Порублю-у! - неистово завывал разъяренный Фин-Дари. - Под корень, блин, выкошу! А-а-а!

     я бился молча, стиснув зубы и сосредоточив внимание на том, чтобы увернуться от по-змеиному гибких хлыстов и самому нанести разящий удар.

     - Куда тянешь, сука? - внезапно взвизгнул гном. - Отдай, отдай, говорю, козляра!

     Скосив глаза' в бок друга, я увидел его обезоруженным. Секиру вырвала хлыстом одна из торжествующих теперь покручей. Все же, не растерявшись, гном нагнулся за валявшимся совсем рядом мечом. Поздно. Хищные, хлещущие щупальца мгновенно потянулись к нему. Я 'отсек конец одного, второго; но третий с треском распорол плащ на спине. Кольчуга в том месте нестерпимо раскалилась'. Тут бы нам' и пришел конец, если бы не подоспела неожиданная помощь.

     - Во имя Господа и Святого' Яна! - раздался властно звучащий голос, заставивший косматых' бестий замереть в нерешительности. Жаль только не надолго. Уже через секунду-другую они вновь возобновили схватку, с той разницей, что главное внимание было перенесено на нашего заступника. Его я увидел мельком. Это был кто-то в дорогом черном плаще, подпоясанном серебристой веревкой. Трое покручей попытались взять незнакомца в крутой оборот, к ним присоединилась уже отдышавшаяся, слинявшая, от меня тварь. В свою очередь, мы с Фин-Дари, несмотря на усталость, вдохновленные внезапной подмогой, насели на своих врагов, пытаясь покончить с ними поскорее и прийти на выручку незнакомцу. Но парень в черном плаще показал себя более чем самостоятельным. Выставив' перед собой пальцы обеих ладоней, он вдруг метнул из них грохочущие серебряные молнии, без промаха настигшие свои цели. Вce четыре покручи замертво свалились на пол, их страшно развороченные тела омерзительно засмердели паленой плотью.

     - Ха! - гном воспользовался замешательством своего отвлекшегося противника и снес' ему голову.

     Покручь, угрожавшая мне, дико взревела, ибо хлыст в ее руках внезапно вспыхнул ярким белым пламенем. Отшвырнув его от себя, она понеслась прочь, ловко перепрыгивая через многочисленные преграды. Далеко уйти ей не удалось. Громом ударившая серебристая молния неумолимо настигла и эту бестию. Воспользовавшись затишьем, незнакомый друг приблизился к нам спокойной, уверенной поступью. На его груди я заметил знаменитый символ янитов - две' перекрещенные серебряные молнии, висящие на цепочке из того же металла.

     - Ну завал!- про себя ахнул я. - Мало мне неприятностей с церковной братией, так тут еще и священнослужитель полумифического запрещенного ордена свалился на мою голову. Хотя не могу не признать, что свалился он как нельзя кстати.

     Порывистым движением незнакамец сдернул капюшон. Я впился в него глазами и чуть не вскрикнул от неожиданности.

     - Нэд Паладин!

     Но это, конечно же, был не он: просто незнакомец казался чистокровным байлом, что встречалось в наше время крайне редко, и очень походил на моего погибшего друга. Он имел такое" же благородное лицо с высоким лбом мыслителя, раскосые глаза, черные аккуратные усы, переходившие в небольшую бородку. Правда, Нэд носил короткую стрижку, а у незнакомца волосы были длинные, гладко зачесанные назад и стянутые на затылке в хвост простым кожаным шнуркам ...

     - Я Сен, янитский монах, - представился он нам после долгой Минуты обоюдного изучения, - И должен признаться, что иду по вашим следам из самого Баденфорда.

     Инстинктивно мы с Фин-Дари подняли мечи, направив их острия в широкую грудь монаха .

     - Я не ищейка Святой Инквизиции, - постарался сразу же успокоить нас тот. - Даже скажу больше: Я ее непримиримый враг. Призываю 'в свидетели правдивости своих слов Господа и Святого Яна.

     Переглянувшись с гномом, мы убрали оружие в сторону.

     - Гм, ладно. Тогда на кой ляд вам это понадобилось? Выслеживать нас? - с нескрываемым подозрением поинтересовался я. - Если вы не шпион и не ищейка Серых Cутан?

     - Думаю, потом я отвечу на все ваши 'вопросы, - решительно отрезал монax.- После того, как осмотрю тех из вашей компании, кого еще можно спасти.

     - Проклятье! - в сердцах ругнулся я. - Действительно, сейчас это самое важное.

     Стон Джона, исполненный муки, подтвердил мои слова. Расшвыривая горящие обломки и перепрыгивая' через них, мы втроем быстро добрались к корчившемуся на полу великану. А тому приходилось туго: незримая, грубая сила выкручивала его руку. Джон, как мог, сопротивлялся ей, но истекающий струйками пота лоб и землисто-серый цвет лица говорили о том, что он на пределе.

     -А-а-а-а! - уже не выдерживая, заорал он через секунду, глядя на нас расширенными, затуманенными от' боли глазами.

     Янит склонился над ним, внимательно осматривая вывернутую конечность. Мы с Фин-Дари, затаив дыхание, наблюдали. На мгновение обернувшись, монах без особых церемоний попросил ему не мешать. Ругая себе под нос всех священников на свете, а янитских особенно, я и Рыжик отправились на поиски друзей: Первым увидели Белого возле колонны. Ничья помощь ему была уже не нужна. Да и чем может помочь черному, обугленному трупу пусть даже самая сильная магия? От монаха Тука остались жалкие ошметки рясы, чудом уцелевшие на тлеющем скелете: Робин должен был быть где-то поблизости от Маленького Джона, но ни там, ни в другом месте нам так и не удалось обнаружить его тело. Дьявольщина какая-то: неужто в суматохе боя его уволокли, по кручи? Но зачем?

     Аллен Менестрель лежал на том же столе, так и приколотый к его потемневшей от крови поверхности' колдовским ножом.

      Огонь, лизавший неподалеку кучу изломанных лавок, ярко вспыхнул, превосходно высветив все вокруг на много метров. Озарил' он и лицо певца. Ставшее отчего-то 'кремово-желтым, оно неузнаваемо изменилось: нос выдался вперед и 'скрючился, глаза глубоко запали' в темных провалах, в них теперь теплились, вспыхивая и угасая, маленькие искорки. Уши сделались хрящеватыми, сильно заострившимися кверху. 'Но самое дикое было видеть рога, настоящие козлиные рога, росшие из головы. Нож, торчащий из покрытого шерстью горла, слегка дымил и выглядел заметно истончившимся." Можно было с большой долей вероятности предположить, что когда он исчезнет вовсе, чудовище, в которое не по своей воле превратился. Aллен, получит свободу. Вот оно дернуло одной ногой, оканчивающейся копытом, затем другой, приоткрыло запылавшие алым огнем ямы глаз, что-то глухо проворчало... Невольно я даже отшатнулся назад; а суеверный Фин-Дари, взвыв от ужаса, отбежал на приличное расстояние.

     - Алекс, идиот несчастный! - заорал он оттуда на меня. - Чего столбом застыл? Нашел тоже зрелище, остолопа кусок! Тикай скорей, не то оборотень вот-вот подымится.

     - Зови янитского "попа, - не спуская глаз" с. чудовища, приказал я.- Живей гони за ним, пока еще есть время, или нам всем будет худо. Потому как это - желтец, жертву парализует на' расстоянии, куда похлеще' столбовой ведьмы. На нож, вероятно, были наложены чары превращения первой жертвы в эту дрянь. Да гони же, говорю тебе, за попом! Чертов гном!

     Обиженный, но еще более испуганный Фин-Дари бросился за подмогой. Я же опять пожалел об утерянном где-то здесь медальоне. Глядишь, и пригодился бы, принимая во внимание то обстоятельство, что новорожденный желтец всерьез' вознамерился восстать со своего ложа, а тесачок стал вообще подобен игле. И я совершенно не знал, что предпринять: рубить его, пока он еще беспомощен, "или рискнуть и подождать монаха? Может; тот угомонит желтеца более гуманным способом? Глупо, наверное, но мне было жаль того, кто совсем еще недавно являлся человеком и другом. Теперь же это чудище не имело с беднягой Алленом ничего общего. Ничего, - с усилием напомнил я себе.

     А вот и мы,- послышался сзади прерывистый голос запыхавшегося гнома, затем полуутвердительно добавившего: - Успели, Алекс?

     - Угу, в самый раз, - с некоторой долей иронии согласился я, - на первый акт спектакля "Желтец и его жертвы". Спектакль одноактовый, вход бесплатный.

     Янитский монах на мое ерничание не обратил ни малейшего внимания, ибо оно было полностью поглощено вот-вот готовой восстать тварью. Действовал он быстро и решительно. Едва кол­довской нож 'исчез, полностью завершив превращение человека в желтеца, как он, опережая рванувшееся чудовище, вонзил на его место тонкий серебряный стилет с крестообразной рукоятью, оканчивающейся миниатюрной ладонью, у которой три пальца из пяти соединялись вместе. Желтец неистово задергался, жалобно скуля' и подвывая, словно пес, но сере6ро держало крепче стальных цепей. На всякий случай мыс Фив-Дари отошли подальше. Гном держал перед собой вновь найденную секиру," будто священник распятие. Явит же остался, где стоял, почти касаясь стола. Похоже, эти христианские 'маги действительно крутые парни. Черт бы их всех побрал!

     По прошествии пары минут желтец таки затих, и тогда монах достал из небольшой сумы на боку резную чашу. Материалом для ее изготовления, вероятно, 'послужила слоновая кость. Ни слова не 'говоря, наш, таинственный поп подошел к 'льющейся неподалеку откуда-то' сверху струйке воды и набрал чашу дополна. Затем, стараясь не пролить ни капли и что-то' глухо бормоча, он вылил ее содержимое на безобразный, уже начинающий ' Коченеть труп. И тут произошло чудо. Желтец стал проходить' стадии обратного превращения. 'Не скажу, что это было приятное зрелище, но в итоге Аллен стал самим собой. Я и Рыжик с облегчением вздохнули, а уважение к монаху неизмеримо возросло.

     . - Как там наш Джонни? - решился спросить я, глядя ему в спину.

     - Ваш самый "маленький", пожалуй, будет в порядке, но на это понадобится некоторое время, - бесстрастно сообщил янит, поворачиваясь к нам лицом. - И пусть благодарит Всевышнего, что у меня оказался 'с собой растертый в порошок гадючий камень, практически единственное средство, спасающее от смертельного прикосновения хлыста покручи. Не то кости из его руки, поломанные, уже б давно вылезли наружу, а ядовитая зараза распространилась по всему телу.

     - Э-э, пресвятейший отец, спасибо вам огромное за помощь и спасение друга; - первым нашелся несколько смущенный гном, - и если мы чем-то можем вас отблагодарить, то только намекните.

     - Глупости, - небрежно отмахнувшись, ответил тот, - мне совершенно не требуется никакой благодарности. Единственное, о чем могу попросить, - не называйте меня больше пресвятейшим отцом или кем-то в' этом роде. Я просто Сен, обычный монах.

     - Гм, ну ладно, - с сомнением пробубнил Фин-Дари; искоса зыркнув на крест в виде скрещенных молний и костяную чашу в сильных, но изящных руках. - Как вам будет угодно, господин монах. Правда, Алекс?

     - Ага,- охотно подтвердил я, - так и есть.

     - А сейчас,- янит внимательно огляделся вокруг, - пора выбираться отсюда подобру-поздорову. Пока здесь не появился кто похуже покручей и желтеца.

     - Своевременная мысль,- согласно кивнул я, - но нам необходимо' забрать с собой останки погибших. Не оставлять же их здесь без погребения!

     - Ничего не имею против, - понимающе вздохнул монах, - думаю, время для этого еще есть.

     Но он', к сожалению, ошибался. Его-то у нас как раз уже и не было. С темнеющего провала крыши выпорхнула стая крылатых, фосфоресцирующих существ, маленьких карикатурных подобий человека.

     - Оставьте мертвых в покое', - быстро приказал вдруг побледневший монах тоном, не терпящим пререкательств. - Им все равно уже ничем не поможешь. Лучше позаботьтесь о своем раненом товарище и попытайтесь прорваться к выходу из замка. А я задержу их' и после догоню вас.

     -Какого черта! Мы вместе ... - начал' было, я, но крылатый монстрик, подлетевший ближе всех, вдруг шандарахнул в нас фосфоресцирующим шариком зеленого цвета. К счастью, он слегка промазал и попал в каменную колонну рядом. С треском шарик лопнул, облив ее поверхность мерцающим, быстро распространяющимся огнем. С ужасом я осознал - колонна горит, словно деревянная. Второй выстрел летающего карлика монаху удалось опередить сверкнувшей серебристой молнией, буквально того испепелившей. Потом он свирепо набросился на нас с Фин-Дари:

     - Вы еще здесь? Кретины! Хотите' послужить мишенями светлячкам? Вон отсюда!

     Услышав страшное название напавших уродцев, мы больше не колебались, ибо наслышаны о них были достаточно. Со всей возможной прытью мы бросились туда, где оставили врачевать Джона. А сзади раздались треск; озаряющие все вокруг серебристые вспышки и грохот. Янит Cен сражался....

     Джон там и лежал, на том же самом месте. Тихо стеная, он прижимал к себе больную, распухшую руку. Благо ее теперь хоть не выкручивала неумолимая сила.

     - Подъем, каланча! - взвинчено завопил гном: - Че, блин, развалился, как корова на лугу? Да вставай же, балда, смертушка пришла, сматываться надо.

     - Уймись,- цыкнул я на запаниковавшего друга, - лучше помоги мне его поднять.

     Вряд ли б это нам удалось без усилий самого кряхтящего и охающего Джона. Но как бы то ни было, мы сумели пробраться к выходу из зала, зияющего спасительным проломом. Хотя, конечно, брали сомнения, насколько он спасительный: Уже проскочив его, я стукнул себя по лбу кулаком и выругался.

     - А знаешь, Фин-Дари, прав монах, мы с тобой точно кретины. На чем ехать дальше будем? Коней-то оставили ...

     - После такой взбучки и не про то забудешь, '- тяжело отдуваясь, прохрипел весь багровый гном. - О-ох, где ты, маманя! Ладно, Алекс, побудь с каланчой, а я мигом обернусь за лошадками

     - Черта с два, - нарочито грубовато ответил Я, - с Джоном останешься ты.

     - Алекс, сукин сын, по какому праву ты распоряжаешься? - обиженно зачастил Рыжик.

     Но я, кончая спор в свою пользу, уже нырнул назад через пролом. И попал в ад, где фосфоресцирующий огонь неотвратимо растекался по залу. Вода и та была ему нипочем.

     -Накрылись, наверное, наши кони, - испуганной' птицей промелькнула в голове мысль, но я отогнал ее и 'бросился в тот конец, где они должны были находиться. Видимость здорово затруднял чадящий, вонючий дым, но все одно секунд через тридцать я понял, что, по крайней мере, часть из них все же жива. Об этом говорило низкое призывное ржание. Умные животные, прошедшие закалку на Границе, стараясь не привлекать лишне­го внимания врагов, звали хозяев. Чкурнувших; позабыв обо всем.

     Крадучись отправляясь в ту сторону, я заметил слева прикрытого со спины наполовину разломанной статуей янита, без устали поражавшего молниями кружащих: над ним врагов.

     Где ползком, где короткими перебежками я преодолел половину расстояния. Внезапно вынырнувший откуда-то сверху светляк заставил поневоле прыгнуть в ближайшую кучу мусора и затаиться в ней. И вот там-то, пережидая критические минуты, я нашел свой бесценный медальон. Поистине не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Вновь повесив его на шею, я продолжил путь, вскоре окончившийся у заградительного барьера "зверинца", за которым мы устроили коновязь. Прочные кожаные' путы и сейчас еще удерживали шестерых лошадей, дико косящих глазами и злобно всхрапывающих. Остальные их сородичи замерли неподвижными грудами.

     - Дублон, - тихонько позвал я и с радостью услышал в ответ знакомое ржание. Стараясь не испугать животных, я ласково, успокаивающе заговорил и подобрался к ним вплотную. Дублон, Таран, Уголек, мышастого цвета конь' Белого и две вьючные лошадки оказались живы здоровы. Отвязать их было пустячным делом. Но вот как вывести? Помог монах, не только выстоявший в опасной дуэли против светляков, но и победивший. Остатки 'разгромленной стаи порхнули кто куда.

     Все это я с удовлетворением увидел, пустившись обратно по направлению к пролому, где оставил друзей. Янит даже успел ко мне присоединиться у самого выхода из проклятого зала. Он не произнес ни слова, лишь в раскосых глазах промелькнула ирония. "Смеешься, гад, за то, что бросили лошадей",- Мысленно чертыхнулся я. А может, мне все это показалось? Кто их разберет, этих попов?

     Посадив, вернее, положив Джона ничком на его коня, мы, не мешкая ни секунды, заспешили "к воротам. Удивительно, но ни одно существо не попыталось нам в этом помешать. Неужто щедрый запас мерзопакостей этого замка, наконец, иссяк? Тут я вовремя спохватился и, чтобы не сглазить удачу, три раза плюнул через левое плечо.

     Единственной живностью, увиденной нами уже невдалеке от выхода, была заполнившая коридор крысиная орда, выжидающе уставившаяся злобно, поблескивающими глазками. Но янит умерил любопытство "провожатых" двумя-тремя маленькими шаровыми молниями, оглушительно рванувшими в передних рядах крысиного воинства. Нестерпимо завоняло паленой шерстью и горелым мясом. Эффект происшедшего оказался столь велик, что вся уцелевшая банда почла за благо с пронзительным испуганным писком убраться подобру-поздорову. А мы наконец-то вырвались на волю из едва не сгубившего нас зловещего склепа.

     Буря, разгулявшаяся не так давно, утихла, оставив после себя лишь одно напоминание: едва заметный моросящий дождик. Выбравшись из захламленного двора, мы обнаружили с северной стороны более-менее приемлемый спуск - разрушенные временем гранитные плиты, когда-то служившие лестницей. Очутившись внизу, все почувствовали облегчение, даже 'бесстрастный монах. Уже прыгнув в седло, я с некоторым замешательством понял, что наш так вовремя появившийся спаситель - безлошадный.

     - Скакуна своего тоже никак в Замке позабыли?- криво улыбаясь, попытался я пошутить. Вышло плоско.

     - Я нигде и никогда ничего не забываю, в отличие от других, - насмешливо бросил монах. - Просто у меня' привычка путешествовать пешком, хотя, конечно, теперь на время о ней придется, позабыть.

     и он ловко, словно бывалый наездник, оказался на жеребце Белого. Тот зло заржал, бешено взбрыкнул задом, но проклятый монах что-то коротко прошептал ему в самое ухо," и он почти сразу утих. Меня невольно передернуло, ибо так' быстро угомонить Волка, свирепого "коня Белого, было непросто, И оттого странно. Хм, впрочем, чему удивляться: монах-то не"простой, а янитский. А чего стоят эти мифические христианские маги, я уже достаточно видел.

     - В молчании мы взяли курс на север. Никто не задавал Сену" вопросов, да и не до того было. Сердца жгла боль за погибших товарищей. Господи, скольких мне уже довелось хоронить за шестнадцать лет боев на Границе? Не счесть ... А случалось и вообще скверно: либо от тела ничего не оставалось, либо вывезти его в форт не было никакой возможности. Вот и сейчас по­добная история ...

     За час до рассвета исчезла нудная морось, а появившийся затем золотисто-светлый цвет зари позволял надеяться на погожий денек. Осень, недавно вступившая в свои права; уже успела достать непогодой. К счастью, это сентябрьское утро действительно не разочаровало, хотя, конечно, все вокруг преврати­лось в одно' паскудное бескрайнее болото. Черт бы его побрал! Монах молчал, как рыба, до самого полудня, потом, покосившись"на порой кривившегося от боли, кислого Джона, великодушно предложил:

     - Давайте отдохнем и подкрепимся, да и потолкуем; пожалуй. Вы как, господа, не против?

     Хорошо "отдохнувшие" в замке "господа" ответили дружным согласием. Немного западнее выбранного нами маршрута появились какие-то древние развалины. К ним-то и направился монах. Вблизи оказалось, "что это круглое строение без, намека на крышу с двенадцатью арочными проходами. Не доезжая нескольких метров до ближайшего входа, янит спрыгнул с коня.

     - А стоит ли туда соваться, господин Сен? - на всякий случай спросил я, глядя ему вослед. - Не хотелось бы попасть из огня да в полымя.

     - Угу,- опасливо подтвердил и гном, предусмотрительно державшийся позади всех, - как бы опять нам не надрали задницу.

     Джон, баюкая руку, словно младенца, молча страдал, поглядывая на нас с нескрываемым раздражением.

     - Не бойтесь, - обернувшись, весьма уверенно успокоил янит, - здесь ничто не причинит вам вреда. Когда-то, очень давно, в этом месте собирались друиды "на свои Таинства и Советы. А слуги Дьявола всегда шарахались от них, как от прокаженных. Да и вообще, от всего, связанного с ними.

     . -Хм, во как! Черт побери, но когда это было? - в нерешительности начал скулеж Рыжик. - Сами говорите, сударь, давным-давно. А за прошедшее время душок-то друидский мог повыветриться.

     Не ответив, янит исчез варочном проеме. Переглянувшись с гномом, мы покинули седла своих скакунов, затем помогли слезть 'невнятно ругающемуся Джону. Едва ступив в сторону друидского капища, я уловил легкий запах дыма, донесшийся изнутри. На­верное, байл Сен развел костер. Быстрый малый. И' не из тех, кто болтает попусту. Уж это точно. У арки Джон грубовато оттолкнул нас' и, опередив, первым" шагнул вовнутрь. Хм, наш самый "маленький" явно идет на поправку.

     Друидское святилище оказалось занятным местом, где пять рядов каменных лавок окружали искусно вырезанную из белого мрамора руку с раскрытой ладонью. На ней покоился похожий на яйцо шар небесно-голубого цвета. Насколько я запомнил из рассказов Старого Бэна, это был друидский символ, обозначавший хрупкость природы и ответственность всех живущих разум­ных рас за нашу общую родину- планету Земля. Хотя: конечно, мало кто верил, что наш мир представляет из себя 'такой вот шарик. Ладно там, если он держится на слонах, стоящих на спине гигантской черепахи. Или, скажем, на трех китах. Все же привычные теории, да и Церковью одобренные. А тут на тебе - яйцо! Мне-то, ясное дело, было в высшей степени глубоко наплевать на Истину в данном спорном вопросе, но все же из чувства упрямства и противоречия я всегда отстаивал именно эту небезопасную теорию. Из-за которой, надо 'сказать, церквушники и устроили травлю друидов еще вначале прошлого века, а к его середине последние из оппонентов приводили свои доводы, поджариваясь 'на медленном огне.

     Несмотря 'на отсутствие крыши над Святилищем, грязи под ногами не было, ибо землю покрывали плотно состыкованные светло-серые, В синеватых прожилках плиты. Монах Сен возился у примитивного очага, сложенного из закопченных обломков скамьи на расстоянии нескольких метров от возвышающейся мраморной руки.

     - Занятно, где это наш мудрила мог отыскать сухие дрова? - понизив голос, подивился Фин-Дари. - М-да, бойкий парень, хотя и поп. А впрочем, яниты-то не столько священники, сколько 'чародеи. Так ведь, Алекс?

     - Сам видел, - неохотно буркнул я, - так какого хрена спрашиваешь? Пустомеля ... Идемте лучше, а то застыли, словно статуи. Не видели что ли друидских сарайчиков?

     - Ничего ж себе сарайчик, - гном даже слегка' присел. - Я, признаюсь, не стал бы называть так место, где устраивали свой сходнячок крутые друидские колдуняры. Мало ли чего? А вдруг тута обитают духи ихних мертвяков? Или заклятие наложено погибельное, превращающее таких, охальников, как мы, в бессловесных лягушек? '

     - Наложено, наложено, - с коротким болезненным смешком отозвался Джон, - во-он там, возле покосившейся. лавки, кто-то в аккурат' и наложил. "Заклятие". Гляди, дурень, не наступи.

     Проходя мимо Фин-Дари внимательно присмотрелся и с отвращением сплюнул.

     - Свежая куча, - с видом великого следопыта затем сделал он заявление. - Видно, кто-то до нас здесь побывал.

     -Слышь, Джон, - подмигнул я великану, - а у нашего Рыжика-то, оказывается, недюжинный ум .

     - Только узнал? - в ответ Джон широко ухмыльнулся. Гном тоже врубился в мой юмор, что и доказал забористым матом 'в наш адрес.

     - Присаживайтесь к огню и отдыхайте, - едва мы подошли, пригласил' монах Сен.

     Рыжик дернулся, было, к лошадям 'за припасами, но наш "неожиданный спаситель, остановил его повелительным жестом. Успеется, мол. Последующие полчаса он не обращал на нас с гномом никакого внимания, занимаясь лишь рукой Джона. 'Да, такого лечения мы еще, признаться, не видели. Сначала он вложил в огромную ладонь великана странный шар, пульсирующий лунно-белым' светом. Затем утыкал всю кожу руки до самого плеча тоненькими иголочками. А уж после этого дал выпить кипевший минут десять в небольшом котелке отвар из странных корешков, похожих на скрюченных человечков. Вонь от него шла такая, что не выдержавший 'Рыжик, закрыв ладонями рот и нос рванул подальше. Я же остался, оказавшись свидетелем' мучений друга, которому таки пришлось выпить до капли всю приготовленную дрянь. 'Монах настоял на этом, объяснив, что растертый гадючий камень, проглоченный Джоном в' замке, убил в его теле заразу и" спас жизнь. Но теперь, дабы исключить возможность полного либо частичного паралича руки, следовало принять подобные, не совсем приятные меры.

     И действительно, по прошествии четырех часов результат был налицо. Джон перестал морщиться от боли и даже мог разгибать пальцы. За это время мы с Рыжиком сделали уйму дел. Ну, во-первых, обработали свои ссадины, полученные: во время сражения в замке. Удивительно, но мы с гномом отделались' лишь ими. Выйдя из капища, расседлали и развьючили лошадей, ибо монах посоветовал для блага Маленького Джона остаться здесь на отдых до утра. Да и опять же," раскисшая от дождя равнина подсохнет хоть немного, что облегчит дальнейший путь. К сожалению, с кормом для наших скакунов стали возникать проблемы: овса сохранилось совсем немного, основной его запас был безвозвратно утерян во время нападения овражников. Трава же, служившая дармовым пропитанием, жухла и желтела, теряя свою сочность и яркую зелень. Сентябрь властной поступью вел за собой Госпожу Осень ... Да и добыть сейчас эту самую траву из чавкающей грязи делом было весьма сложным. Потому хочешь, не хочешь, но опять пришлось браться за драгоценный овес, полной мерой насыпая его в привязанные к лошадиным мордам мешочки. Напоследок' стреножив верных четвероногих, мы перетащили в капище все имущество. И Фин-Дари еще успел' приготовить котел плова. Благо на одной из вьючных лошадей обнаружился солидный пакет с' мясом. Вероятно, припасенный стариной Туком ... Воду для чая взяли в глубоком колодце, расположенном" неподалеку от одной из apoк, выходивших на восток.

     Приближающийся вечер наша потрепанная Компания встречала мирно, уплетая за обе щеки 'рассыпчатый рис и поглощая сочные куски мяса. Покончив с пловом, мы, не спеша, принялись за крепкий, ароматный чай, выжидающе помалкивая и по­сматривая на янита. К нашей досаде, незавуалированное любопытство, требующее ответов на некоторые накопившиеся вопросы, казалось, нисколько его не трогало, ибо раскосоглазое лицо оставалось по-прежнему непроницаемо-бесстрастным. Все же, мы все это хорошо знали, ходячей загадке яниту придется дать кой-какие объяснения. Хотя бы потому, что он' обещал. Иначе мы попросту не станем иметь с ним" дело, а, поблагодарив от души, разъедемся в разные стороны. Что, думаю, мало его устроит. Если учесть проделанный им путь и рискованную помощь, оказанную "нам в замке.

     - Так с какой стати вы это все затеяли? - потеряв терпение, спросил я минут через пятнадцать.

     - Что именно вы, Алекс, имеете в виду? - будто не понимая, уточнил янит.

     -Да все, черт побери, - начал уже злиться я. - Например: зачем вы, господин Сен, шли за нами по пятам от самого Баденфорда? Как смогли в одиночку преодолеть Хохочущие болота? И почему, рискуя жизнью, пришли на выручку в заброшенном замке? Не правда ли, со стороны ваше поведение выглядит по крайней мере, странно?'

     - и вот еще что, сударь, - встрял в разговор Рыжик. - Откуда, блин, вы вообще взялись? Монах, служитель ордена Святого Яна, запрещенного и разгромленного Церковью чуть ли не сотню лет назад. Может, вы восстали из 'мертвых или свалились после пьянки в летаргический сон? А вдруг все гораздо прозаичней и вы нас попросту разыграли? Тогда с какой целью?

     - Не спеши, Фин-Дари, - придержал я друга, - не все же сразу. Нашему благородному, хотя и очень таинственному избавителю, пожалуй, удобней будет отвечать по порядку.

     - Полегче, друзья. - Джон окинул нас с гномом досадливым взглядом. - А то можно подумать, что это форменный допрос: вы - следователи, почтенный же Сен - заведомо какой-то преступник. Не забывайтесь. Ведь мы все обязаны ему жизнью, а то и спасением души.

     - Все в порядке; - успокоил великана янит, - я не обидчив, к тому же мне понятно стремление узнать тайны и секреты, касающиеся непосредственно' вас. Но давайте, и правда, начнем с начала. Вот это ответ сразу на два вопроса господина Алекса.

     Он протянул мне миниатюрную коробочку из покрытого лаком ореха. Осторожно, словно ожидая подвоха, я подцепил ногтем верхнюю крышечку и открыл ее и тут же от изумления едва не выронил. Внутри на алом бархатном ложе лежал кусочек из потемневшей моржовой кости, вернее сказать, из бивня. Знакомый мне очень хорошо ... И. это при всем том, что я не видел его никогда.

     Как во сне, я сунул руку в один из карманов и вытащил' кожаный мешочек, где хранилось нэцкэ - искусно вырезанная древняя статуэтка байлиранского бога веселья и вина. В ней был один существенный дефект: отсутствовал отколотый непременный атрибут - винный кувшин. Он-то как раз и лежал в коробочке янита. Уже зная наверняка, я приложил недостающую часть. Так и есть, все сошлось ДО самых малейших деталей. Да я, повторюсь, и не сомневался в этом. Джон на пару с Фин-Дари непонимающе уставились на меня. Пришлось объяснить.

     - Как-то, много лет назад, - неохотно поведал я, - наш отряд вольных охотников искоренял вампиров на старом большом кладбище в Ничейных Землях. Впрочем, вы оба должны по­мнить, это близ Барнсбурга, покинутого города у самой Границы. С нами тогда был и Нэд Паладин, прихрамывающий после ранения ноги и потому получивший от капитана Морвеля, Царство ему Небесное, запрет на дальнюю разведку.

     - А, это когда в одном из гнездовий вампирюги свадьбу справляли? - буквально расцвел гном. - Знатное выгорело дело, знатное. Сам Лорд Западных Рубежей нас тогда похвалил, что не часто случалось. Как он тогда выразился? 0! Вспомнил: операция, проведенная с максимальным идеально эффективным успехом.

     - - Не' спорю, - подтвердил я, - так и было. Но этот самый наш успех мог быть подпорчен гибелью Нэда. Каким-то чудом, уцелевший древний упырище, вылезший из развалившегося склепа, разрядил ему в спину арбалет. С близкого расстояния. Я и сейчас хорошо помню охвативший мое тело холодный ужас, ибо смерть друга казалась неизбежной. И тут моя рука, будто по какому-то наитию, молнией" взлетает вверх, отражая мечом стальной болт. Честное слово, до сих пор не пойму происшедшего тогда чуда. Нэд немногословно поблагодарил, и вроде бы история была исчерпана. Но однажды, уже через два-три месяца после того, он зашел ко мне в гости в комнату с бутылкой мадеры. Мы поговорили о том, о сем, посмеялись, обменявшись анекдотами, "добрым" словом помянули Гробовшика, а затем Нэд будничным тоном сообщил, что скоро уходит куда-то в сторону степей Нангриара. Потом без предисловий он достал вот это нэцкэ и просто сказал:

     - Знаешь, друг Алекс, у меня есть очень могущественные друзья, чья помощь может когда-нибудь оказаться тебе не лишней. Ведь жизнь - штука сложная, верно? В общем; я поговорил, с ними о тебе, и если в трудную минуту вдруг явится человек и предъявит отколотый кувшин, то знай, ему можно довериться во всем.

     Я, конечно, понял, что таким образом Нэд пытается отплатить добром за спасение" на Барнсбургском кладбище, и ответил ему, что это лишнее. А вскоре и позабыл о происшедшем разговоре. Нэцкэ же носил просто как подарок и память. До сего дня,

     - Будем считать, с этим все понятно, - спокойно констатировал монах, - как я и обещал, вы, господа, уже получили ответы на два вопроса, хотя и не по порядку на первый - почему я за вами шел и на второй - почему полез в эту драку.

     - Гм, так вот, значит, какие кореша водились у нашего Нэда! - озадаченно вылупился на нас Рыжик.- Дела-а!

     Джон, которому Сен, видать, здорово пришелся по душе, нейтрально помалкивал. Я же настырно продолжил "допрос";

     - Простите, господин Сен, но не могу представить, что может быть общего у вас и ветерана Границы Нэда Паладина? Как-то, знаете, не очень это укладывается в голове.

     - У нас с Нэдом больше общего, чем вы думаете, - нисколько не обиделся монах. - Ну хотя бы уже взять то, что мы - братья ордена Святого Яна-.

     - Невероятно! - почти в один голос вскричали мы втроем. - Наш Нэд был янитом?

     - Несомненно, - безоговорочно утвердил чертов поп. - И к тому же весьма уважаемым в нашей среде.

     - Пусть так, - тщетно скрывая замешательство, согласился насупленный гном. - В принципе, у нас нет оснований не верить вам. Вот. Но раз уж с этим разобрались, то давайте услышим и другие ваши ответы. Вы че, и теперь будете утверждать, что без посторонней помощи, в одиночку, совершили марш-бросок через Хохочущие болота?

     - Ну не совсем в одиночку, - иронично' прищурился Сен, - Со мной незримо присутствовал покровитель нашего' Братства - Святой Ян. Или же, говоря более конкретным языком, - магия созданная его гением.

     Рыжик хотел спросить, что-то еще, но, как рыба, вытащенная из воды, только открыл и закрыл рот.

     - Остался последний вопрос, - спустя минуту, подытожил янит.- Откуда я взялся? Служитель культа Святого Яна, искорененного из числа других церковных орденов девяносто пять лет назад? Ответ будет невероятный, но, клянусь Всевышним, честный. Из другого, мира! Да, господа, после разгрома ордена оставшиеся в живых братья, избежавшие костра и гильотины, нашли убежище в Оплоте. Это огромный неприступный замок на острове, находящемся в мире, соседствующем с нашим во времени и пространстве. В суровом мире, покрытом вечно штормящим, бушующим бескрайним океаном с разбросанными в нем редкими клочками суши.

     - Во, блин, дядя сказочку загнул! - чуть не расхохотался ему в лицо болван Фин-Дари. Все же вовремя спохватившись и перехватив наши с Джоном негодующие взгляды, он поспешно поправился: - То есть я не' то, что не верю, просто, э-э, господин Сен, очень уж это, 'поймите, необычно.

     - Но так оно и есть, - не отступил янит. - А там, хотите верьте, хотите' нет. Дело ваше, господа.

     - Занятно, как же туда смогли найти дорогу? - возбужденно спросил Джон. Глаза его загорелись огнем, который снедает путешественников-фанатов, прослышавших об удивительных краях, где побывать им так и не довелось.

     - Наши лучшие маги долгие десятилетия работали над этой задачей, и, поверьте, очень непросто изложить суть 'ее решения, - уклончиво пояснил янитский монах.- К тому же 'я не' имею на это совершенно; никакого права. Это не мой личный секрет, это тайна всего ордена.

     Маленький Джон разочарованно вздохнул. Бедняга походил на ребенка, которого подразнили вкусной конфеткой, но, попробовать так и не дали.

     - А как, простите, вы вообще узнали, что мне не помешает помощь? - спохватился Я.- Ведь, думаю, не ошибусь, если предположу, что вы досконально осведомлены о всех проблемах нашей компании? Я прав, господин Сен?

     - Мы - "яниты, - тонко, С намеком усмехнулся монах, - а этим сказано все. Для вас троих, наверное, будет откровением тот факт, что наш Тайный Совет ордена незримо держит руки на пульсе всего Английского Континента, имея своих сторонников и осведомителей везде и всюду. Был у нас такой верный человек и в Обреченном Форте. Он-то и сообщил о ваших бедах:

     - Ма-ать честная! - у пораженного Рыжика отвисла челюсть.- Прав, значит, был покойный старина Тук. А я, дубина, еще смеялся' и подначивал его. Гм-м, н-да, а может, и он янит? Ничему теперь не удивлюсь.

     -Рыжик, все твое горе состоит в том, что ты только валяешь дурака да пакости измышляешь, будто шут или пацан какой,- сожалеюще посетовал Джон, - серьезности б тебе побольше.

     - Тоже мне, учитель нашелся, - возмущенно огрызнулся гном, - у самого иногда детство в заднице играет. А порой еще и похлеще, чем у меня. Не так что ли, каланча? 'Че покраснел, негодяй, поди, вспомнил свои гнусные проделки?

     - Тогда отчего же вы так опростоволосились с Черным Коро­лем и его внезапным, но, надо полагать, давно и тщательно готовящимся вторжением? - перебивая возникшую перебранку друзей, с нескрываемо злой насмешкой вопросил я. - Почему такие крутые янитские парни не попытались сорвать этот сокрушительный поход или. Хотя бы' уже предупредить о нем, кого следовало? А 'может... Cтapыe обиды оказались слишком сильны?

     - Про обиды полнейшая чушь, - потемнел от негодования янит. - А в остальном не все так просто, господин Алекс. 'Да, мы давно знали о ведущихся приготовлениях к большой войне, хотя и не предполагали, что она уже на пороге. Все добытые нашими людьми данные говорили об имеющейся отсрочке в два, максимум три года. Тем не менее, все сильные мира сего были разными путями осведомлены. Другое дело, как они распорядились этим знанием. К примеру, одни просто не поверили, вернее, не захотели поверить. Другие стали спешно вывозить в Европу, а то и на Восток, имеющееся добро, покупая там земли, замки и приобретая при дворах нужные связи. Третьи махнули рукой, дескать, всю жизнь воюем с Покинутыми Землями и ничего. Подумаешь, мол, ну налетят, обтекая крупные укрепленные города, пограбят, пожгут деревеньки, да и откатятся назад, в свои бескрайние просторы. Мало что ли их было, захватчиков? И где они теперь? А мы вот, храбрые англичане, 'остались и здравствуем. И, лишь немногие, очень немногие, Алекс, вняли голосу разума, используя имеющееся время для укрепления обороноспособности.

     - Вот оно, значит, как? - простовато изумился Фин-Дари. - Выходит, всю эту кашу заварил не Черный Король? Если говорите 'о длительной подготовке: он-то, эльф Эарнил, подался в Покинутые Земли чуть более полугода назад.

     - Само собой, разумеется, что совершить подобное за шесть месяцев не под силу никому,- живо откликнулся монах Сен. У герцога Эарнила на это ушли долгие годы.

     '- Вот это да! Не может быть! Как же так? - возмущенным хором вырвались наши возгласы. - Значит, по-вашему, он явился на Границу уже готовым отступником?- от лица всех, троих обобщил' Джон.

     - И не просто отступником, а принцем, готовящимся вступить во владения огромным вражеским королевством,- просто ответил янит.

     - Принцем, говорите, - проворчал, нервно ерзавший на подстеленном матраце Фин-Дари, - тогда какого лешего он забыл на службе у Лорда Северных Рубежей?

     - Точно не могу сказать; - развел руками янит. - Возможно, хотел увидеть будущих недругов изнутри, понять их сильные и слабые стороны. Не исключено, что он выжидал' чего-то, допустим, уговоренного сигнала, получение которого и послужило действительным поводом для ухода в Покинутые Земли. Черный Принц жаждал коронования и спешил за долгожданной короной. Впрочем, наверняка я ничего не знаю, это все мои предположения.

     За пределами друидского капища тревожно заржал Дублон, ему ответили другие кони. Мгновенно насторожившись, я потянулся к покоящемуся в ножнах мечу, Джон с Рыжиком тоже изготовили свое оружие.

     - Опасности нет, - заверил монах нас троих, - иначе я бы уже знал о ней. Проcто здесь много волчьих стай. Одну из них, вероятно, и почуяли животные. Но не бойтесь, хищники не' подойдут к ним ближе, чем на полет стрелы, ибо отпугивающие чары, наложенные в прошлом друидами; - действуют и поныне.

     - Xм-м, надеюсь, что так оно и есть,- проявил скептический оптимизм. Фнн-Дари.

     Быстро стемнело, ночной небосвод засветился редкими, блеклыми огоньками звезд. Луна, наоборот, яркая, казалась свежей головкой сыра. За стенами друидской святыни поднялся завывающий, будто голодный волк, ветер, но, cтраннoe дело, в арочные проемы он не проникал. Здесь, вообще, казалось гораздо теплей, чем снаружи. Никакой необходимости 'ставить палатку не было, и потому все так и остались лежать на матрацах у догорающего костра. Порой Сен подбрасывал в него то малое что осталось из некогда заготовленного запаса. В зубах у него пребывала изящная черная трубка с чубуком в форме оскаленной головы пантеры. При затяжке ее глаза-рубины ярко "разгорались.

     Монах уже в третий раз набил тру6ку ароматным, пахучим табаком, запах которого понравился даже мне. Джон с Фин-Дари, являясь парнями не слишком стеснительными, без особого зазрения совести, но, естественно, испросив разрешения, тоже частенько тянулись к расшитому бисером кисету. Джон, подкрепившись, и отдохнув, выглядел все лучше и лучше. Действовали лекарство яннта и его собственное железное здоровье. Надолго задумавшись, я вдруг почувствовал на се6е внимательный взгляд монаха.

     - Моя любимая девушка, почти невеста, - с горечью решил объяснить я; - ну та, которую мы идем выручать ...

     - Я в курсе, светлейшая герцогиня Арнувиэль,- понимающе кивнул Сен.

      -Да, Арнувиэль, - тяжко вздохнул я, - так вот, она родная сестра этого новоявленного Черного Монстра. Не укладывается в голове... К тому" же вы утверждаете, что Он, братец ее, посвятил долгие годы своей жизни службе поганой Тени: Хм, интересно, сколь долгие?

     - С рождения его душа и тело принадлежат Тени,- внешне бесстрастно ответил янит,- ибо он - любимое, избранное Чадо Источника Смерти. И едва его сердце за6илосъ вне чрева матери, как Тень послала к "младенцу Наставника, он-то, адепт Зла, и 'воспитал из него Черного Короля ...       '.

     - Еще один из той же купели, - про себя мрачно усмехнулся я, припоминая "милую" Синдирлин, благо, не виденного 'братца Эрика и незабвенного ночного налетчика Морли. - Компания любителей поплескаться в водичке пополняется. Вот жаль, мне не повезло, в одиночестве купался. Что ж ты сплоховал-то так, Источник Жизни? А может, все же есть и другие его Дети? Найти бы их ...

     - Н-да, поганые дела творятся в наше время, - уныло признал Джон.- Предательство, глупость, безразличие дали щедрые всходы. А результат - сокрушительный поход Черного Короля ... Кстати, господин Сен, вы не в курсе, что там' сейчас творится в Спокойных Землях? Наверняка этот ублюдок Эарнил ведет военную кампанию с успехом ... Угадал?

     - Не могу сказать ничего определенного, - сожалеюще признался монах,- потому как отправился из Баденфорда за вами 'вслед всего на день позже. Хм-м, ну и погром же вы там учинили! Профессиональный.

     - Да пустяки все, - хихикнул довольный Фин-Дари, - подумаешь, погром, так, детская шалость.

     -Зa эту, как выразился почтенный гном, "шалость" вас всех троих приговорили к сожжению на медленном огне,- тоном строгого учителя сообщил янит.- А господина Алекса к тому же отлучили от Матери Церкви.

     - Какое несчастье, - я даже страдальчески закатил глаза.- Что ж мне теперь, бедному, делать, может, с горя повеситься?

     - Во-первых, не стоит паясничать, - назидательно, с ощутимым укором посоветовал монах, - если вы, Алекс, действительно добрый христианин.

     - А вы? - я в упор посмотрел на его загадочное, раскосоглазое лицо. - Вы-то сами кто будете? Братья ордена Святого Яна? Христиане ли?

     - В определенном смысле да, - уклонился от прямого ответа монах, - о чем" свидетельствует вся славная история ордена.

     -' Во как! Лихо! В определенном смысле, значит, да, а в неопределенном нет, - язвительно сделал вывод ушлый гном.- Понятно, очень понятно, но чё-то туго доступно. Туману много, бля буду.

     - я сказал так, подразумевая то, что яниты всегда' держали сторону Господа и Добра, хотя и использовали при этом в своей нелегкой борьбе не всегда обычные и разрешенные церковными патриархами методы,- сверкнул глазами на миг потерявший самообладание монах. - Это и послужило поводом к гонениям на Братство. Это да еще, пожалуй, зависть к нашей силе, возможностям и богатству. Уже тогда; в те далекие времена, нам, янитам, стало достоверно известно: грязная идея уничтожить таким образом единственный по-настоящему опасный для Тени орден зародилась у адептов Зла, Черных Магов Покинутых Земель. На проклятом Темном Конклаве ... Принятое решение было осуществлено посредством преданных приспешников в среде церковной верхушки.

     Фин-Дари смутился, смиренно потупившись и помалкивая. Я тоже почувствовал некую неловкость. Отчего-то получалось так, что мы постоянно цеплялись к яниту, неблагодарно забывая о его бескорыстной роли спасителя.

     - Пожалуйста, простите нас, - извинился я,- поверьте, вас никто не хотел обидеть. Слово Чести.

     - Забыли, - великодушно пошел навстречу тот, - к тому же, В принципе, я понимаю ваши претензии.

     Костер догорел, лишь тлели постепенно угасавшие в золе искры, вдобавок исчезла скрытая облаками желтая рожа луны.

     Магическая тьма ночи объяла все вокруг. Дистрофические звезды были не в силах хоть сколь-нибудь ее озарить, но, тем не менее, лицо янитского монаха резкой маской выделялось средь этого покрова.

     - Господин Алекс, - немного погодя обратился он ко мне, - не хотел говорить сегодня, хотя, 'все же думаю, придется, - он что-то собрался еще добавить, но смолчал, непривычно замявшись.

     Минут десять я стоически ожидал продолжения и, надо признать, напрасно. В душе шевельнулось нехорошее предчувствие, которое я тут же постарался загнать поглубже.

     - Так в чем дело, господин Сен? - решив ускорить события, внешне беззаботно поинтересовался я. - Вы что-то хотели сообщить?

     -В Ренвуде месяц назад умер Старый Бэн, - янит отвечал тихо, но слова его громом небесным обрушились на меня.

     - Что случилось? Убит? Кто посмел поднять руку? - ослепленный непоправимой потерей и гневом, я вскочил, непроизвольно вытягивая из ножен меч: - 3наю! Синдирлин, сучка, точно она!

     Вспышка ярости была столь дика и необузданна, что Рыжик, всерьез опасаясь сверкнувшего клинка, кубарем откатился куда-то 'в сторону. Джон, бедолага, и тот отшатнулся. Один лишь янит остался непоколебимо спокоен. Участливо' взяв за руку, он печально сказал:

     - Годы, Алекс, его убили годы. Старость не щадит никого. Он умер в саду, вкапывая яблоню, твой дед Бэн. Хорошая смерть...

     - К чертям собачьим! - бешено заорал я, с размаху зацепив кучу золы ногой и подняв целое облако пепла. - Не бывает хорошей смерти, не бывает! Чушь, выдуманная сопливыми мещанами. Смерть, она и есть смерть!

     Отшвырнув меч, словно палку, я бросился к ближайшему, арочному проему, цепляясь в темноте о лавки, падая, ударяясь и вскакивая вновь. Выбежав за пределы капища, я остановился, тяжело дыша и. оглядываясь. Невдалеке спокойно похрустывали овсом кони, далекий волчий вой 'их больше не пугал. Прислонившись спиной к камню строения, я замер, всецело отдавшись огромному горю. Ведь Старый Бэн был для меня всем! Он приютил, воспитал бездомного сироту, заменил семью. Был неизменно справедлив, добр, хотя и строг. И вот теперь его нет ... Мать, отец всегда вспоминались в какой-то полуреальной дымке детских впечатлений, а дед же виделся четкой опорой в жизни. Незримо присутствуя рядом, даже в годы службы на Границе. Да и как же иначе? Ведь он был жив, пусть и находился в тихом, заросшем' зеленью Ренвуде.

     Холодный ветер успокоил меня, остудив пылающий лоб, но не умерил горе. Время, только время могло притупить эту боль, знал я. И ничто иное ... Я уж было, собрался вернуться к оставленным спутникам, как сзади подошел Джон, его шаги я узнал бы из миллиона других. Здоровая, тяжелая рука побратима легла мне на плечо. И это так напомнило, привычку Старого Бэна молчаливо утешать подобранного им мальца, что я, не сдержавшись, поневоле заплакал. Джон терпеливо дождался, пока высохнут мои слезы, потом мягко обнял и повел назад.

     Янит 'Сен и 'Рыжик неподвижно лежали на своих матрацах. Они не спали, Чувствовал я. Да и как заснешь, если искренне разделил беду друга? На сердце потеплело 'и даже, стало немного стыдно за свою вышедшую из-под контроля, вспышку. Опять, наверное, подвела раненная Черным' Королем голова. Отрубал бы ее кто, что ли ...

     '- Ложись, - Джон подтолкнул меня к приготовленному матрацу, и постарайся уснуть, отдых нужен всем. Ведь никто не знает, что ожидает нас завтра. Спи, Дружище ...

     Я послушно закрыл глаза и, странное дело, тут же будто провалился в заполненную ватой бездну, куда не проникало ничто: ни звуки, ни запахи, ни 'само горе ... Очнувшись под утро от холода, я осмотрелся: вокруг царил предрассветный покой. Укутавшись в одеяло получше; я отключился опять. И мне приснился сон: Старый Бэн принес яблоки... Спасибо, деда ....

     Разбудил меня приглушенный разговор Джона с Фин-Дари. Друзья вспоминали прежнюю жизнь в Обреченном форте. Теперь, кажется, это было так давно ... Еще минут пять я полежал, притворяясь, потом, решившись, встал.

     - Доброе утро! - повернувшись'; как по команде, приветствовали меня друзья ..

     - Ага, - без, особой радости откликнулся я, - И вам такое же.- Как твоя рука, Джон?

     - Будто новенькая, - с готовностью, широко ухмыльнулся великан, демонстративно сжимая и разжимая громадный кулак.

     - Почтенный Сен - воистину великий лекарь, наверное, Гробовщика и того за пояс заткнет. Я и не думал, что все так быстро пройдет!

     - Э, Джонни, подхалим чертов! - рыжик погрозил пальцем. - Помнишь, че те янитский батюшка наказывал? Или забыл уже, что ли? Не назвать его всякими лестными словами. Хм, неужто возгордиться боится? А, Каланча, как считаешь? Прав я или нет?

     Великан отмахнулся от гнома, словно от надоедливой мухи.

     - А где он сам, наш таинственный янит? Надеюсь, не покинул нас из-за болтовни Рыжика? - спросил я, оглядываясь. ­Хотя в таком случае грех не понять человека.

     -. Ну-у! - гном сделал вид, что' обиделся. - Зачем возводить напраслину на такого золотого собеседника, как я? Нехорошо, Алекс, нехорошо.

     - Золотого, - не удержавшись, едко хмыкнул Джон,- да после пяти минут разговора с тобой у непривычного человека уши начинают пухнуть и отвисать до земли,- а потом уже со всей серьезностью ответил мне: - Монах взял Волка и куда-то уехал. Попросил подождать его до полудня, затем, если он не появится, отправляться дальше. Обещал в таком случае сам догнать.

     Я только головой покачал, ибо тайны и загадки мне не нравились никогда. Но что тут поделаешь? Сен не обязан перед нами отчитываться. Не верить же ему не было совершенно никаких оснований.

     Не торопясь позавтракав, мы занялись починкой одежды, осмотрели лошадей, вычистили Оружие, даже успели' множество раз сыграть в кости. Пытаясь развеселить меня и прогнать тяжкие думы, друзья старались вовсю: блистая красноречием, припоминали сногсшибательные анекдоты. Наперебой рассказывали когда-то приключившиеся с ними удивительные, невероятные истории. В свою очередь и я старался, как мог: растягивал рот в улыбке, неестественно смеялся, но с каждым разом это получалось все хуже и хуже. Наконец Рыжик не выдержал:

     - Алекс, братан, прости, нас с каланчой за этот шутовской балаган. Ну не можем мы видеть тебя таким подавленным, не можем, и все. Понимаешь? Вот и хотели отвлечь... Не получилось. Но ты крепись, чертов ты князюшка, мы-то, побратимы, с тобой ведь. И до смертушки самой вместе, думаю, теперь будем. Как считаешь?

     В ответ я просто крепко пожал им руки. И на душе впервые после получения страшного известия немного полегчало. А не­задолго до полудня, когда мы уже почти собрались в дорогу, явился монах. Испытующе посмотрев на меня, он вежливо поздоровался. Потом сообщил:

     - Выступление придется, ненадолго отложить: с северо-запада в Спокойные Земли движется большое войско, его разведчики, высланные во все стороны, рыщут далеко и старательно. Полагаю, это идет на помощь Черному Королю один из его вассалов. Но через пару часов путь на север будет свободен. Отдыхайте пока.

     - А че, нормально, - мигом согласился гном, - доставай опять кости, Джон. Все же время с пользой проведем.

     Монах снисходительно улыбнулся, покачав головой. Почти в два часа он дал сигнал выступать, и друидское капище осталось позади. Равнина; простирающаяся вокруг, действительно подсохла: Ну не совсем, конечно, но езда по ней была теперь вполне терпима. А вскоре показалась ведущая с северо-запада на юго-восток широкая, 'взрыхленная полоса. След вражеского воинства, спешащего успеть на грабежи и насилия.

     - Твари! - Рыжик с отвращением плюнул в сторону ушедших в Спокойные Земли убийц. - Чтоб вам там и остаться на веки веков. Тьфу!

     2 глава

     Одна находка ... но какая!

     

     Последующие четыре дня прошли, как один, никаких происшествий и все то же однообразие пустынных, диких просторов. Времени поразмышлять хватало, и размышления эти были отнюдь не веселого плана: Старый 'Бэн, Белый, верный троллюшка, Робин со своей отважной ватагой живым укором вставали перед глазами. Вдобавок ко всему Арнувиэль вспоминалась не иначе, как в том проклятом стеклянном гробу из моих кошмарных снов. И Я ничего не мог поделать с этим навязчивым видением. Другой ее', как я ни пытался, представить He MOГ. А при одной только мысли, что сон вещий, меня до мозга костей пробирала дрожь. Янит за прошедшие дни вряд ли обмолвился больше чем десятком-другим слов, гном с великаном тоже примолкли. Можно было подумать, что наша компания дала обет молчания:

     Радовала пока одна лишь погода: дни стояли теплые, сухие. Поблекшая синева бездонного неба разнообразилась стадами белых кудрявых барашков-облаков, неторопливо пасущихся на своих далеких пастбищах. Все 'несколько оживились, когда унылые просторы, степей уквасились пока еще небольшими группами деревьев. Фруктовых деревьев! Усыпанных' со всей щедростью, природы: грушами, яблоками, сливами, абрикосами. Попадались даже такие экзотические диковинки, как персики 'виноград, чьи отяжелевшие от гроздей лозы оплетали редкие руины, а то и соседние стволы деревьев. И чем дальше мы забирались в этот фруктовый рай, тем он становился гуще, а наши истосковавшиеся по витаминам желудки тяжелее. Да и как было удержаться от многочисленных соблазнов, развешанных буквально под носом? Вероятней всего, этот огромный сад принадлежал какому-то богатею-барону, а то и герцогу. В давно прошедшие времена ... Где теперь тот толстосум? А разросшийся до размеров леса сад остался ...

     Первым сдался Рыжик.

     - Все; - умоляюще глядя на янита, прохрюкал он, - не могу больше. Пузо мое 'вот-вот лопнет по швам. Давайте, друзья, остановимся да малость передохнем.

     Не дожидаясь ничьего согласия, маленький обжора тяжело сполз с Уголька и распластался на траве, возле раскидистой старой яблони. Понимающе переглянувшись, мы впервые за долгое время улыбнулись друг другу. После чего присоединились к блаженствующему гному. А тот лежал, поглаживая вздутый живот и' с отвращением созерцал висящие над головой крепкие краснобокие яблоки.

     - Съешь еще; - издеваясь, предложил Джон и потряс согнувшуюся под тяжестью плодов ветвь, - все-то ты, бедняжка, жалуешься на недоедание. - Мол, уж давно позабыл, что такое настоящая сытость. Так чего, спрашивается, развалился? Жуй, не ленись, пока есть.

     Несколько яблок оторвались от ветки и довольно чувствительно стукнули Рыжика по лбу.

     - Че, ваще спятил, придурок? - осуждающе рявкнул раздраженный гном, 'с трудом приподнимаясь на локте. - Ща как долбану по стволу своей секирой, так и 'засыпет тебя в этом красном дерьме. Усек, балда?

     -Ага,- Джон самодовольно оскалил крупные белые зубы, - только чтобы заставить тебя сейчас подняться, требуется нечто большее, чем еще пара, шишек на башке. - А уж раззадорить помахать секирой может, пожалуй, только чудо. Знаешь ... - тут Джонни сделал глубокомысленную паузу.- Есть еще' один хороший метод обрести былую подвижность.

     - Хороший, говоришь? - клюнул на удочку, ничего не заподозривший Фин-Дари. - Хм, любопытно. И какой же?

     - Сунь два пальца поглубже в рот и сделай: ы-ы-ы!- откровенно заржал великан.

     - Нет, вы слышали?- призвал нас с янитом в свидетели позеленевший от "совета" гном. - А еще другом называется. Вражина! Вот я те через часок вспомню: ы-ы-ы! Сам блевать будешь дальше, чем, видишь.

     - На что спорим?- хитро прищурился Джон. - На десяток щелчков не забоишься, малец?

     - Да пошел ты, - отмахнулся негодующе гном, - знаю я твои щелчки. Впору стены укрепленного замка ломать.

     Увлекшись перипетиями' словесной схватки, мы проявили беспечность, позволив едва не вплотную приблизиться чужаку, воскликнувшему веселым, 'насмешливым голосом:

     - Ба! Что я вижу! Опять Маленький Джон обижает маленького' лиса Фин-Дари. Нехорошо!'

     Вздрогнув от неожиданности, мы, вскочив на ноги, повернулись. Испуганный Рыжик и тот позабыл про свой натрамбованный до отказа живот. Перед нами стояла смеющаяся, стройная женщина в пятнистых штанах и плаще, с наброшенной на крепкие плечи желто-крапчатой' шкурой. Тридцати-тридцати двух лет, она была хороша собой. Короткие, но густые волосы пе­сочного цвета оставляли открытым чистое лицо с правильными чертами. Симпатичный носик покрывали веснушки, с которыми не мог 'справиться даже сильный, летний' загар, и от этого прелести 'только прибавлялось. Зеленые' большие глаза 'искрились задором и озорством, а маленький рот с чувственными, красиво очерченными губами приоткрылся, обнажая белоснежные мелкие зубки.

     - Фанни Рысь! - не сговариваясь, ахнули мы. - Ты-то здесь откуда взялась?

     Рыжик, как всегда, добавил лично от себя оригинальное:

     - О, блин! О-о!

     Фанни, всегда симпатизировавшая рыжему негодяю, хотя порой и здорово гонявшая его за "шалости", оценила знаменитое высказывание, покровительственной, одобрительной' улыбкой. На этом любезности кончились, Фанни принялась нас распекать:

     - Эх, мужчины, Мужчины, какие ж вы все скорые, нетерпеливые! Нет, чтобы сначала накормить голодную' девушку, дать отдохнуть, а потом уже спрашивать, о чем душа пожелает. Так нет же, никто не вспомнил о хороших манерах. Даже Алекс, самый воспитанный из этой разудалой компании.

     - Прости, Фанни, - я дружески обнял ее и крепко поцеловал в обе щеки, - признаю, мы полные болваны, но все же, сестренка, не будь столь строга. Да ты присаживайся, присаживайся, в ногах правды нет. Эй, Рыжик, тащи для леди еду!

      Пока гном рылся в съестных припасах, доставая самое лучшее, а Джон ходил за оставленной в сотне шагов лошадью, я знакомил янита с нашей известной на всех Рубежах Границы подругой. Чаще ее называли - Фанни Рысь, за кошачью ловкость, умение постоять за себя да еще, пожалуй, за неизменную шкуру крапчатой рыси на плечах. Иногда, правда, реже, - Цыганкой Границы, за то, что в "отличие от основной массы пограничного люда" она нигде подолгу не задерживалась. Служила некоторое время в одном форте, затем перебиралась в другой, третий. И это при всем том, что ее везде любили и чуть ли 'не боготворили за веселый, неунывающий нрав, смелость, умение не теряться в самых сложных ситуациях. Да, Фанни была отчаянная девчонка, недаром последние десять лет она слыла одной из самых железных леди Границы. А бабенок в иных фортах хватало: крутых и тертых. Как и мы, Фанни ходила' в Ничейные Земли вольной охотницей, после этих походов 'о ее подвигах слагались целые легенды. Нашу троицу она знала давно, едва ли не с первых дней службы.

     Ох, и задавалась же эта, тогда совсем юная, девчонка! Насмехалась, называя салагами, маменькиными сыночками да сопливыми сосунками. Мы, понятное дело, злились, но помалкивали, потому, как знали о ее недетской судьбе. Фанни с трехлетнего возраста воспитывалась на Границе, подобранная студеной зимой у ворот форта Серых Змей. И никто никогда не слыхал о родителях девчонки. За шестнадцать лет дороги наши часто расходились, но, на удивление, И сходились часто, чему доказательство встреча здесь. Вообще-то, честно говоря, увидеть"Фанни живой я уже не надеялся, ибо она пропала вовремя рейда небольшого отряда вольных охотников в"Моровые Пустоши северо-запада Ничейных Земель. Там их подстерегли и окружили превосходящие силы прислужников Тени. Из восьмидесяти трех бойцов назад не вернулся ни один ... Это случилось примерно полтора года назад. И с той поры про Фанни ни слуху, ни духу. Уже потом 'кое-кого из наголову разгромленного отряда 'находили распятыми" на крестах либо насаженными на кол. В назидание другим, так сказать. К счастью, Цыганки среди казненных не было, и я втайне надеялся. Оказалось; недаром .

     Рыжик буквально обложил Фанни со всех сторон изобилием фруктов, кусками копченого сала, вяленого мяса, сушеной рыбой, уже черствыми, но вкусными ржаными лепешками, он не пожалел даже неприкосновенную банку меда.

     - Куда ты столько натащил; маленький лис?- у пораженной Фанни округлились глаза.- Да мне не съесть столько и за целый месяц.

     - Кушай, поправляйся, сестрица, - буквально расплылся в улыбке сияющий, словно солнышко, Рыжик. - А- то гляжу я - непорядок, исхудала, бедняжка, на здешних хлебах.

     - Девушка должна соблюдать идеальную фигуру, не прикасаться к жирному, не переедать, - наставительно изрекла Фанни, покосившись' на сало с прослойкой, затем с брезгливой гримаской она своим узким стилетом подцепила самый большой кусок. У меня защемило сердце: изголодалась сестренка. И, как наяву, вспомнилась другая девчонка, в Ноттингеме, в трактире "Белый Конь" ... Когда это было ...

     Джон привел Ласточку, черную, невероятно хитрую кобылу, слушавшуюся и понимающую Цыганку с полуслова. Приветствуя старую знакомую, наши жеребцы радостно заржали.

     - А вы, почему не едите? - встрепенулась, вдруг Фанни. - Или я уничтожаю последние запасы?

     - ,Обижаешь, сестра, - гордо выпятил широкую грудь Джон, - да неужто четверо мужчин не обеспечат себе пропитание в этих краях?

     - Молодец, Малыш, - похвалила 'Фанни, - за 'тобой любая женщина будет чувствовать себя, как за каменной стеной.

     - А я? А за мной что - нет? - обиделся Фин-Дари. - Че, ежели я не такой огромный дубарь, как каланча, то и за стену не сойду?

     - Разве что за заборчик! - не удержавшись, прыснул от смеха Я.

     - Ты тоже клевый парнишка, - пригрозив мне пальцем, успокоила гнома Фанни и даже, словно ребенка, ласково нагладила по 'голове, - надежный и храбрый, как лев!

     Рыжик немедленно растаял и вновь погнал зарываться в мешки.

     - Да угомонись ты, лисенок, - вдогон с набитым ртом крикнула Фанни, - лучше заверни к моей Ласточке, там возле седла висит бурдючок с вином.

     . - А? Что? - Рыжик, будто его палкой по спине огрели, выгнувшись, застыл. Потом до него дошло. - Вино-о? Чего ж ты раньше не сказала? Бегу!

     И, несмотря на съеденные в непомерном количестве фрукты, гном, переваливаясь с ноги на ногу, рысцой действительно припустил к пощипывающей траву лошади. Не прошло после этого и трех минут, как он уже разливал темно-алую жидкость по кружкам. Я слегка пригубил для пробы и, не удержавшись, причмокнул: вино было отличного качества, хотя и не такое старое, каким нас потчевал покойный старина Тук. Фанни компанейски стукнулась со всеми, а Сену благожелательно подмигнула: за' знакомство, мол. Довольно скоро она" насытилась, наверное, вспомнив свою жизненную концепцию о стройной девичьей фигуре. Ох, уж эта чертова Цыганка ... Вторую 'кружку мы смаковали не спеша, слушая невеселый рассказ давней подруги.

     - С самого" начала похода все шло не так; - глядя куда-то поверх наших голов, начала она,- неудачи буквально преследовали нас по пятам. Сначала несколько лошадей поломали ноги, попав ими' в норы степных грызунов, потом семеро свалились от дизентерии. Дальше - больше: покусанные странными рыжими комарами, все подцепили жуткую лихорадку. Волки-оборотни, напавшие ночью со всех сторон, задрали часть лошадей ... На привале змея-медянка ужалила командира. К утру его 'не стало ... Надо было поворачивать назад, но до Моровых Пустошей осталосъ рукой "подать. А там во множестве расплодились скорпионы гигантских размеров, которых нам и приказали уничтожить. Заменивший командира придурок приказал ехать вперед. Поехали прямо в ловушку... Сотня отступников да полторы сотни выродков словно из-под земли выросли, окружив нас у Голодных Скал. Бойня была жуткая... До сих пор стоит перед глазами ... - Фанни ненадолго замолчала, затем, сделав большой глоток, с горечью продолжила: - Многие попали в руки вpaгa, потому как хворые были и едва держались в седле. Арканами их и поснимали. Черт! Меня тоже этой дрянью с Ласточки выдернули, сзади накинув.

     Н-да ... Только костями по земле загремела. Пленивший меня отступник оказался главарем всей шайки. Подонок! Он приказал тут же, на месте, зверски казнить половину захваченных наших, остальных погнали в его крепость на западе, которая называется Терношип. Там их труд использовали на строительстве новой, второй стены и возведении оборонительного вала.

     - Во, суки,- наивно подивился гном, - боятся, поди, все же воинов Спокойных Земель, раз укрепления готовят.

     - Ошибаешься', милый лисенок,- жестоко разочаровала его Фанни, - отступники Покинутых Земель ничуть не опасаются у себя там возмездия за предательство и злодеяния. Просто у них, как во всем подлунном мире, тоже идут свои разборки, а то и неприкрытые войны. Один Черный Барон, набрав отряд отребья побольше, нападает на другого Черного Барона. А. за 'того вступается союзная нечисть, и пошло-поехало до тех пор, пока это не надоест кому-то из черных Магов. Тогда вражда, пусть и не сразу, прекращается, хотя и тлеет до поры до времени. То есть до первого удобного случая. Правда, сейчас, с появлением на здешней сцене такой значительной фигуры, как Черный Король, все в корне изменилось. На непослушных драчунов никто больше долго не цыкает, их просто находят в постели задушенными тонким черным шнурком. И надо сказать, горячие головы, быстро охладев, поумнели. По крайней мере, те, в наличии которых имелись мозги. Так я слыхала ...

     - Но как тебе удалось выжить и сбежать? - нетерпеливо перебил ее Рыжик. - Полтора года, а то, поди, и больше в этаком аду! Не шутка.

     - Мне неплохо жилось, - Фанни покраснела до корней волос.- Тот гад, что набросил аркан, терноширпский барон то есть, влюбился в меня по уши. Втюрился, словно сопливый шестнадцатилетний' мальчишка, и чуть не заплакала.- Hy разве я виновата?

     Мы стали дружно успокаивать подругу, уверяя, что здесь ее вины нет и быть не может. Кто ж додумается винить девушку за неотразимую внешность?

     - Впрочем, - сквозь все же побежавшие слезы, заботливо вытираемые Рыжиком, злорадно добавила она,- с этой своей любовью он так ничего и не поимел. Не считая, конечно, доброго десятка ударов ногой в пах. Подаренных, надо сказать, от всего сердца.

     Рыжик поежился, непроизвольно сжав колени, но весь его вид говорил: "Вот это баба! Железо!»

     - Несколько раз я пыталась бежать. Не удалась ... Настигали с ловчими"псами. Повезло уже в этот, четвертый раз, да и то только потому, что Хьюго Берсеркер, барон Терношипа, по приказу Черного Короля подался в собираемое отовсюду войско, забрав с собой всех боеспособных мужчин. Тех же престарелых недоумков, что остались, я играючи обвела 'вокруг пальца: Псов отравила, забралась в кладовые крепости, нашла свою одежду, оружие," прихватила верную Ласточку, кое-что из продуктов и была такова. К сожалению, что-либо сделать для пленных братьев я' не могла, потому, как их несколько месяцев назад отправили в ущелье Духов строить замок для младшего сынка Хьюго Берсеркера. ВОТ, пожалуй, и все. Да, вот еще, вас я заметила с большого клена, росшего на холме. Как раз в тот момент, когда рыжий лис изволил полить молодую грушу. Смотрела я, бедная девушка, и не верила, глаза терла. Неужто, думаю, сон вижу? Но когда услышала знаменитое: "О, блин, мать твою бревном па башке!", уверилась: нет, не сон, наяву все происходит, и старый приятель мой Фин-Дари не призрак, а самый настоящий и во плоти.

     Рыжик вспыхнул, что помидор, и, неловко оправдываясь, забормотал:

     - Это из-за камня все, ногой я по нему звезданул нечаянно. Э-э, вот как вышло. Да.

     Вся компания, не исключая Фанни, дружно захохотала.

     - Ух, ух ты! - тяжело отдувался, дольше других неуспокаивающийся, развеселившийся Джон. - Подумать только, вот оконфузился рыжий плут! Надо же, встретился в Покинутых Землях, и за каким занятием? Поливающим грушу! Ха-ха-ха-ха! А знаешь, Фанни, я бы на твоем месте не удивился.

     - Ты дурак, Джон,- Фин-Дари со значением покрутил пальцем у виска, - иначе не делал бы из мухи слона. Подумаешь, сходил товарищ по нужде, так че, высмеивать надо?

     Джон, ухмыльнувшись, приготовился сказать что-то еще не менее подковыристое, но Фанни остановила его негодующим жестом и сердитым возгласом:

     - Довольно, Джон, угомонись. В веселье тоже надо знать меру. Да и вообще, зачем Рыжика постоянно достаешь? Помню я все твои прежние фокусы.

     - Правильно Фанничка говорит, зачем, а? - подпрягся и себе гном. - У-у, костоломище дремучий, припомню я тебе ....

     - Цыть, ни слова больше, - прикрикнула на него Цыганка, - ты тоже хорош гусь, - и уже обращаясь к обоим: - Смотрю и удивляюсь, 'все ссоритесь, как дети малые. Джон! Рыжик! Ну когда повзрослеете?

     - Никогда! - с готовностью, во весь рот заулыбались те.

     - Ладно, 'черт с вами, непутевыми, - смилостивилась' она, все одно перевоспитанию вы не подлежите. Что уж тут поделаешь. К тому же меня сейчас интересует другое: какого лешего позабыла здесь веселая компания? В военное-то время?

     Мы' переглянулись. Выходило, отвечать мне.

     - Видишь ли, сестренка,"- неуверенно поведал' я, - никто и не подозревал о близком начале, боевых действий. Иначе мы не покинули бы Обреченный форт. О нападении Черного Короля мы узнали уже здесь, в Покинутых Землях.

     - И что же вы здесь делали, в Покинутых Землях? - в упор вторично повторила вопрос Цыганка.

     - Ну-у, - замялся я, - мы ехали ...

     - Батюшки! - она всплеснула руками. - Как я сама не догaдaлась, ну, конечно же, ехали! - и уже другим 'тоном. - Кончай мяться и темнить, Алекс, тебе это не идет.

     Тут мне на выручку пришел Маленький Джон.

     - По важному делу мы здесь, Фанни, поверь, действительно по важному. Невеста Алекса попала в полон, вот и едем выручать.

     Фанни ошарашено уставилась на него.

     - Невеста? Джон, милый, уж не заболел ли ты? У кого невеста, у этого бабника?

     - Джон правду говорит, - убито подтвердил я. - Как это, возможно, странно ни звучит, но у меня есть невеста, и она в большой беде ..

     - Мир перевернулся, - ахнула пораженная Фанни, - хм, хотя, возможно, и' в лучшую сторону. И кто же твоя избранница, Алекс, если, конечно', не секрет?

     - Светлейшая эльфийская герцогиня Арнувиэль, родная сестра самого Черного Короля ....

     - Ого! - поперхнувшись, Фанни едва не выронила почти пустую кружку. ~ Высоко же ты, сокол, залетел в своей страсти к женскому полу. Так девчонка что, гостит у братца, а ты хочешь ее умыкнуть? Нет, вижу, я здорово ошиблась, мир не перевернулся, все по-старому. Алекс и компания' в извечной охоте на баб.

     - Все не так, Фанни, - даже слегка обиделся я, - Арнувиэль не очередное увлечение. Я люблю её ... Про гостины же ... Невеселые они, наверное, у неё выходят. Видишь ли, она не знала, что брат Эарнил - это и есть Черный Король. Узнав, пришла в ужас, да 'было поздно. Забрал он сестру с собой против ее воли.

     - А ты где был? - взвилась на дыбы Фанни, проявляя свою горячую натуру. - Проспал девчонку, олух! Небось, с этими бездельниками, - тут она неодобрительно покосилась на' Джона с Рыжиком, - по трактирам, да игорным домам шлялся?

     Пришлось, дабы избежать дальнейших упреков, все с самого начала подробно изложить. Янит тоже внимательно слушал, вероятно, уточняя некоторые не известные ему детали.

     - Бедненький братец Алекс, - теперь Цыганка смотрела с глубоким сочувствием, - несладко тебе пришлось. Так что ты уж прости старую подругу за резкие слова. Вспыльчивая я бываю, сам знаешь, -"и вдруг неожиданно: - А стоящая девчонка; эта Арнувиэль?

     - Во баба! - Джон первый с готовностью поднял вверх большой палец правой руки. - Черт в юбке, хоть и герцогинюшка.

     Ничего не сказав, я, толъко подтверждая, грустно улыбнулся.

     - Красивая?- чисто по-женски, слегка peвнуя, поинтересовалась Фанни. - Ну-ну, не отвечай, понятно и так.

     - Для меня 'не главное, что Арнувиэль удивительно хороша собой, тем более не играют роли ее качества отчаянной девчонки, - тихо, не глядя ни на кого, исповедался я. '- Главное другое, то, что она - единственная. Можете не поверить, но все остальные женщины более не интересуют Стальную Лозу. Клянусь в том памятью предков.

     - Значит, единственная, говоришь? - Фанни' выглядела настроенной весьма решительно.- Тогда я от вас четверых ни на шаг. Хочу посмотреть на эту нежную амазоночку, сумевшую приручить непокорного лонширского волка. Надо же, такие способности и распыляются на одного мужчину. Хм, впрочем, я, конечно же, шучу, Алекс. Признаю, ты того стоишь.

     Мы наперебой, с жаром стали отговаривать Цыганку от участия в нашей безумно рискованной, почти обреченной затее.

     - я - Фанни Рысь! - все терпеливо выслушав, 'заявила' она, перечеркивая этим наши' самые веские доводы. - И если потребуется, заткну за пояс девять из десяти мужчин. Да вы это сами' прекрасно знаете.

     Что нам оставалось делать? Радостно принять Цыганку в изрядно поредевшую за последнее время компанию. Конечно же, самым довольным выглядел Рыжик, таявший под взглядом прозрачно-изумрудных глаз, словно снег под лучами весеннего солнышка. Выяснив все друг о дpyгe, мы еще какое-то время отдыхали, радуясь нежданной встрече и просто болтая о пустяках. Потом Сен, с нашего молчаливого согласия взявший на себя нелегкую роль командира, часа в три предложил двигаться дальше. Воодушевленная появлением Фанни компания, ненадолго позабыв о недавних горестях и потерях, стала охотно, с 'воодушевлением собираться. Даже зануда Рыжик по своему обыкновению не цеплялся к Джону и не ворчал.

     Почти до самой темноты мы ехали бок о бок, без устали вспоминая прежнюю жизнь: Границу, лихие похождения, общих знакомых. Неопытного человека со стороны могла бы обмануть наша внешняя беспечность. Но, разговаривая и смеясь, каждый из нас зорко присматривался, чутко прислушивался 'и принюхивался ко всему вокруг. Это делалось незаметно и даже неосознанно, просто срабатывал инстинкт вечно настороженного сторожевого 'пса. Инстинкт ветерана Границы ...

     На ночлег остановились уже" в густеющих сумерках. Все в том же фруктовом раю, несколько раз прерываемом то небольшим, заросшим бурьяном полем, то 'неширокой полоской леса.

     - Можете разжечь костер, - немного поколебавшись, позволил янит, предварительно обшарив окрестности придирчивым взором. - Нечисть избегает сады, да вы как спецы это сами должны знать.

     - Так-то оно так, - Рыжик встревожено покрутил головой, - а как насчет отступников? Они, гады, поди тоже тут пасутся? Не вышли б ватагой на наш огонек.

     -Вокруг нас на два-три километра нет ни одного опасного существа, - успокоил его янит. - А и появись оно, Я буду заранее осведомлен.

     - Ха! Что, значит, путешествовать с опытным магом, - моментально повеселел Фин-Дари; - Хорошо! Никаких тебе проблем: Вот только ... Фанни, сестричка, а че у нас там в бурдючке? Посмотри, пожалуйста, а?

     - Ох, хитрюга, - Фанни в притворном негодовании всплеснула руками, - кому, как не тебе, знать о его содержимом? Ведь за сегодня уже несколько раз, что девку молодую, ощупывал бурдючок со всех сторон. Ну да ладно, лицемер, будь по-твоему, тащи сюда сколько осталось. Все равно ведь не успокоишься, пока не опорожнишь.

     Наскоро перекусив холодным мясом и остатками сухих лепешек, мы лениво погрызли сочные яблоки, а уж потом принялись за бурдючок. Вина, к сожалению, там мало осталось, едва каждому хватило по полной кружке. Но, как говорится, и за то спасибо. Мы трое очень давно не виделись с Фанни; а потому тем для разговора хватало с избытком. В нем не принимал участие один лишь Сен, дремавший немного в сторонке'!" Часам к двенадцати ночи шквал вопросов и ответов, наконец, иссяк. Возможно, потому, что" все без исключения ощутили потребность в отдыхе. Едва мы поднялись и стали разбивать ночь на дежурства, как янит приоткрыл глаза;

     - В случае опасности я буду предупрежден, - невозмутимо напомнил он. - Так что это лишнее - ограничивать себя в сне. Располагайтесь без страха.

     - А я че недавно говорил? Странствовать с магами - одно 'удовольствие, - от души восхитился Фин-Дари. - Пусть даже по Покинутым Землям.

     - Смотри, не перехвали, - скупо усмехнулся янитский монах, - а то, глядишь, еще придется вдруг разочароваться.

     - Не-а, быть такого не могет,- самоуверенно заявил гном,- мнение мое о людях' верное. Ошибка исключена. Верно ведь, Фанничка?

     Забравшись вовнутрь раскинутой палатки, мы, положившись на слово Сена, беспечно развалились на матрацах. Вскоре раздались уютное посапывание Рыжика и раскатистый Джонов храп. Уже засыпая, я услышал, как "ворочавшаяся с боку на бок Фанни смущенно поведала свою сокровенную тайну.

     - я тоже любила одного парня, но из этого ничего хорошего не вышло. Увы, милый Алекс ... Увы ... Стоило только его' отцу узнать, кем является избранница сына, как он, взбеленившись, запретил наши встречи. Хм, вот так ... Да, впрочем, я не обижаюсь на старика, как-никак он от деда-прадеда богатый, почтенный купец. А я' кто? Дворняжка без роду-племени, без своей крыши над головой и без гроша в кармане. Так, по крайней мере, мне прямо заявили в глаза. Обидно ... Хотя, если подумать, то так оно все и есть.

     - Глупости городишь, сестренка, - дрогнувшим голосом утешил я и, стараясь не, потревожить спящих товарищей, осторожно сел на краешек ее матраца.- По моему разумению, любой нормальный мужчина со свободным сердцем будет просто на седьмом небе, вздумай ты осчастливить его любовью. Истину говорю. А о том ничтожестве и не вспоминай. Раз в таком деле отца послушался, не будет с него толку. Ни в чем. Так свой век прозябаючи и проживет. Червем... Неужто тебе было бы в радость связать с ним, судьбу? Не верю. А насчет настоящей любви ... Поверь, найдешь ты ее обязательно. Ну просто не может быть иначе. Такая славная, красивая, молодая девчонка и чтобы осталась без пары? Где ж это видано?

     Жалобно всхлипнув, Фанни yткнулась мне в ладонь, которой стало вдруг влажно и горячо. Она долго тихонько плакала, не выпуская мою руку из своей. Потом, успокоенная легким поглаживанием по плечу и 'разделенным несчастьем, незаметно заснула. Я же, понимающе вздохнув, вернулся к себе. Скорее всего, сестренка рыдала не по утерянному жениху, нет, просто это выходили горе и боль, копившиеся долгих полтора года. А старые воспоминания послужили толчком.... Вот черт, и почему хорошим людям всегда не 'везет? Эта мысль оказалась последней. Я провалился в сладкое забытье. Ночью меня разбудил Фин-Дари, бесцеремонно проползший прямо по ногам к выходу. Едва я стал отключаться опять, как рыжее недоразумение столь же малоделикатно вернулось.

     - Никак снова груши поливал? - сонно поинтересовался я. - Ну-ну, главное - не перепутай их с палаткой.

     - Дрыхни себе да помалкивай, остряк-самоучка; - сердито отмахнулся гном.- Не то выпхну тебя к монаху, на свежий воздух.

     - Что ему в палатке не лежится? '- удивился я. - Места хватает.

     - Не знаю 'и знать не хочу, - донеслось из-под одеяла, - отстань ...

     Зевая, я пробрался к выходу и выглянул. Во всю светила молочно-масляная луна. Рассыпанные по небу древними богами сокровища-звезды заговорщически подмигивали рубиновыми, изумрудными да бриллиантовыми огоньками. В их свете силуэт человека, спящего возле почти погасшего костра, был хорошо виден. Движимый каким-то нездоровым любопытством, я подошел поближе. И впервые увидел наших сторожей. На малень­ких подставочках возле матраца янита стояли отлитые из стекла человечки с, чутко оттопыренными непомерно большими ушами и ладонями, приставленными ко"лбу. Человечки зорко посматривали на четыре стороны света: юг, запад, восток, север,

     "М-да, вот, значит, кому доверена наша безопасность, - не удержавшись, я с досадой сплюнул на землю. - Неужели Сен действительно положился на эти игрушки?". Ореол, окружавший янита, стал меркнуть в моих глазах. В. этот момент человечек, глядящий на юг, вдруг громко, отчетливо пискнул:

     - Tpeвога! Тревога! Тревога!

     Сен, словно и не спал вовсе, пружинисто' подскочил с матраца. Я же, как идиот, вылупился на него и вновь завопившего стеклянного сторожа. Не о6ратив на мое присутствие ни малейшего внимания, Сен легонько прикоснулся пальцем к' поверхности гладкой головы. Пронзительный писк исчез, но на смену ему далеко внутри человечка замерцал алый 'тревожный' огонек, разгоравшийся все сильней и сильней.

     - Буди остальных,- безоговорочно, не оглядываясь, приказал янит, - прямо на нас движется что-то весьма скверное.

     Парень я понятливый, дважды подобные вещи мне повторять не надо. Спустя считанные секунды вся компания, оголив оружие, сгрудилась возле монаха. Мрачней всех выглядел Рыжик, которому как он сварливо" выразился, перебили приятный сон. Виновником "злодеяния" был Джон, буквально выдернувший за руку упирающегося гнома из палатки.

     - Вот и верь поповским бредням о свободных от нечисти фруктовых садах,- с неудовольствием бубнил коротышка, зыркая то на монаха, то на его магического стража.- Хе, хороши басни ...

     - Заткнись, - прикрикнул на него Джон, - расхныкался, словно первый раз беременндя баба. Тоже мне, супермен Границы.

     - Ах, вот ты как заговорил, верзила несчастный, возмущенно окрысился все еще сонный гном,- и это после всего хорошего, что я для тебя сделал? Чудовищная неблагодарность!

     - Почтенный гном может хоть немного помолчать? - Одернул Рыжика монах, настороженно всматриваясь в тень на юге.

     -Ва-аще-то да,- слегка обиженно признал тот, - но почему я должен терпеть выходки этого...- тут он резко осекся и продолжил, едва не по-щенячьи 'скуля:- Ой! Чевой-то там! Ой, мама родная! Тети-дяди! Папа-аня!-

     - Заглохни, трус,- пристыдила любимца Фанни, - не то' придется в тебе разочароваться,

     'Гном моментально умолк. Но то, что он увидел, действительно могло испугать кого угодно. Это был мощный' силуэт гигантского ящера, ломящегося на задних лапах; не 'разбирая дороги, по фруктовому раю. Caмые большие деревья по сравнению с чудовищем выглядели скромным кустарником, ибо его вытянутая по горизонтали голова маячила высоко над их вершинами.

     - Джон, 'К лошадям! - кратко, по-военному распорядился янитский монах.- А вы, трое, прочь от палатки! Арбалеты к бою! Без команды не стрелять!

     Отскочив от палатки, словно та стала чумной, мы укрылись за бугром с торчащим на нем старым засохшим деревом. И во время. Ящер вдруг приостановился, шумно засопел, взревел так, что уши заложило, после чего направился прямо на брезентовую хижину. Испуганно заржала лошадь. Ящер, взрыкнув, оглянулся в ту сторону, хвост раздраженно стеганул по окружавшим его стволам, играючи расшибив их в щепки.

     - Чего медлит, чертов поп? - змеей прошипел трясущийся Рыжик.- Неужто ждет, когда' тварь начнет нас рвать на куски? Стрелять, стрелять надо!

     - Тс-с! - Фанни ладонью 'закрыла болтуну рот.

     Хм, а в самом деле, где же янит? Я покрутил головой. Что-то не видать.

     В этот момент чудище, решившись, повернуло в направлении лошадей оттуда опять донеслось панические ржание. Проклятье! Джону, стоило б перерезать мерзавке глотку. К счастью, внимание ящера оказалось отвлечено. Хотя какое уж тут счастье? с' востока появилась еще' одна подобная тварь. Единственным утешением могло послужить лишь то, что она была поменьше. Но для таких муравьев; как мы, и этого было достаточно. Прошли долгие секунды, изменившие наше мнение. Ящер с востока, остановившись, несколько раз оглушительно, призывно завопил и вскачь понесся обратно. Наш южный приятель, разбрызгивая водопады слюны, сломя голову последовал за ним. О нас он позабыл начисто. Зато на пути смел палатку. Скотина!

     - Надеюсь, они не вернутся, - бодро предположил Рыжик, но до сих пор трясущиеся от страха руки не говорили о такой уверенности.

     - Могу вам это гарантировать, - раздалось из темноты сзади заверение внезапно возникшего янита.

     - Куда это вы подевались? - подозрительно спросил гном.- И чем обоснована столь легко дающаяся гарантия?

     - Неужели почтенный гном обвиняет меня в малодушии и дезертирстве? - с сарказмом, но совершенно спокойно ответил тот.

     - Ну, нет, конечно, - пошел на попятную замявшийся Рыжик, - просто вы взяли да исчезли ...

     - Надо было сосредоточиться и создать жизнеспособную, долговечную иллюзию,- пояснил янит, - иначе говоря, подругу для терзалозавра.

     - Во как, значит, чудище зовется,- уважительно протянул гном, - терзала - растерзала; Серьезная бестия.

     - Так-то оно так, - согласился с ним янит, - только у этих созданий есть один недостаток, или достоинство, как хотите. Слишком уж примитивный мозг. Стоило внимание терзалозавра переключить на другой заинтересовавший его' объект, и он полностью забыл о нашем существовании.

     - Слыхал я про этих ящеров, - угрюмо поведал вернувшийся от нашего маленького табуна Джон. - Будто' жили они в древние, доисторические времена, потом вымерли 'из-за чего-то. Ну а Черные Маги, не знаю уж каким образом, воссоздали' несколько для своих, естественно, гнусных, целей.

     - Все так и есть, - подтвердил янит. - Только вот 'Пользы из них не смогли извлечь никакой. Терзалозавры оказались слишком примитивны, к тому же своевольны и вовсе не терпели"узды. Потерпев в этом плане' неудачу, Черные Маги не придумали ничего лучшего, как отпустить всех чудовищ на волю. 'Так и бродят с тех пор терзалозавры просторами Покинутых Земель.

     - Хм, хорошенькое дельце: выродили, вырастили, значит, зверюг и выпхнули потом из дому. Сами, мол, находите себе пропитание, - от всего' сердца возмутился гном. - Вот они и ищут, кого б слопать да растрепыхать.

     Тьма, укрывшая землю на востоке, заалела тонкой полоской. Вот она стала' шире, край неба над ней посветлел: Ударом кинжала мелькнул солнечный луч, высветивший пока еще неясные контуры облаков. Ему на помощь пришел второй, третий световой клинок, и таинство произошло: родилось юное утро. Но нам было не до его красот.

     Вздохнув, мы направились к палатке, вернее к тому, что от нее соизволил оставить проклятущий терзалозавр: Чтоб ему рыбьей костью подавиться! Осмотр ничего' утешительного не дал, восстановлению бедная палатка не подлежала. Благо у нас с собой имелась запасная, не то спали б под открытым небом, как миленькие.

     Свернув жалкие ошметки в рулон, мы зарыли его в стороне от стоянки. А в это время недоспавший, ворчливо настроенный Рыжик возился у костерка, раздраженно гремя посудой да периодически с опаской поглядывая на восток. Что касается' нашей единственной женщины, то она, несмотря на все, свои плюсы достоинства воина, шарахалась от кухонной работы, как черт от ладана. Потому в' поварском руководстве экспедиции смены не предвиделось. Но, возможно, это и к лучшему: гном готовил отменно, хоть порой и предавался лени, да и привыкли мы к его стряпне. Как же готовит Фанни, догадаться было легко: Только подобные знания надо держать при себе, благоразумно считал я, чтобы не обидеть невзначай даму.

     Воздав должное наваристому мясному супу, к тому же щедро приправленному добытой янитом зеленью, да погрызя твердые, будто камень, галеты, мы еще попили горячего молока", сваренного из припасенного в Баденфорде порошка. Покончив с едой, все занялись приведением местности в прежний, вид. С этой задачей справились быстро и успешно, как говорится в пословице: сделано - комар носа не подточит. Больше нас, 'ничто не 'задерживало, и не позднее полвосьмого утра вся компания отправилась в дальнейший неведомый путь. И 'все из-за одного несчастного придурка, которого зовут Алекс...

     По прошествии часа далеко впереди послышался шум. Мы' немедленно спешились, отвели в сторону лошадей, а сами залегли с луками на удобных для стрельбы позициях. Вызвавшаяся идти на разведку Фанни змеей скользнула средь густой травы. 'Мы уже начали беспокоиться, когда она бесшумно вернулась назад.

     - Ну, че там, сестренка? - не вытерпев, полез с расспросами Фин-Дари.- Небось опять какая-нибудь терзазакла выискалась?

     - Ничего подобного, рыжий лис, ничего подобного, - 'пренебрежительно отозвалась Фанни, - это всего лишь рабочая команда по заготовке фруктов, состоит она из жителей маленьких городков Валмерской долины, расположенной отсюда километрах в пятнадцати-двадцати. Как я слышала еще в Терношипе, балмерский владыка Кнут каждый сезон гоняет своих подданных на эти' работы.

     Охрана есть?"- безразлично спросил янит Сен.

     - Само собой, как же без нее, - горделиво приосанившись, Фанни тряхнула головой,- да только пользы от нее ... Такое же трухлявое старичье, что' не смогло удержать меня в крепости подлеца Хьюго, мир его яичнице. Прости, Господи ... - тут Фанни излишне набожно перекрестилась.

     - Ух, ты, - хохотнул довольный Рыжик, - молодец, сестренка. Надо же, такую хохму отмочить! Мир его яичнице! Фанничка, заинька, и как мы только без тебя жили? Никак не пойму.

     Несмотря' на небоеспособность" отступников, было решено обойти их далеко стороной. Ведь светиться нам не было никакого резону. Так мы и поступили, углубившись по дуге на восток, а потом вновь повернули на север.

     Спустя час с небольшим фруктовые угодья стали редеть, пока вовсе не сошли на нет, уступив место полого понижающейся равнине, которую пересекала цепь древних могильников-курганов или же похожих на них холмов. На востоке серебряной извилистой лентой блестела река, но названия ее, естественно, никто не знал. Погода продолжала баловать нас установившейся теплынью и относительной 'сухостью. В полдень прошедший кратковременный ливень без следа впитался в жадно Принявшую его почву. Но долго так продолжаться не будет, знали мы: задуют вскоре в лицо холодные северные ветры, небо затянется тучами, зарядят нескончаемые дожди. Осень, что поделаешь ...

     Рыжик, нахально оттесняя других своим Угольком, умудрялся' постоянно отираться возле Фанни. Хотя, сказать по правде никто из нас не смог бы так ее развлечь пикантными анекдотами и прямо на ходу выдумываемыми порой дико неправдоподобными историями, главным героем которых являлся, конечно же, он сам: известный воин и рубаха-парень - Фин-Дари Огненный.

     Слушая рыжего приплета, нам, "серьезным" мужчинам,"оставалось только улыбаться. А воодушевленный вниманием аудитории Рыжик разошелся вовсю. Бедняжка Фанни смеялась до упаду, да и было с чего. Все же к вечеру даже такой неугомонный болтун, как Фин-Дари, и тот притомился. Его слушателя тоже.

     Заночевать решили с подветренной стороны большого кургана, на ровной площадке с глубоко вросшими в землю замшелыми валунами. 0т посторонних глаз нас укрывали густые заросли шиповника. Стреноженные кони остались пастись на равнине у подножия, благо сочной травы здесь еще хватало. Недовольным удобной стоянкой остался один лишь Рыжик.

     - Сами, блин, суем голову в пасть льва,- с бывалым видом предостерегал он, горделиво выпячивая грудь и"незаметно посматривая в сторону"снимающей с себя амуницию 'Фанни. - Потому как большую глупость удумали - спать рядам с мертвяками. Да еще где, в Покинутых Землях. О-хо-хо! Вы че, братцы, ослепли? Это ж могильный курган! Тоже мне герои, выручай вас о потом среди ночи своей секирой.

     - Прекрати стенать, коротышка,- с удовольствием подковырнул его Джон,- не то Фанни еще подумает, что ты наделал в штаны от cтрaxa ..

     - Фин-Дари Огненный смел, KаK оpeл,- задрав нос, напыщенно дал отповедь гном, - а вот ты, каланча, туп и глуп, словно старый осел.

     - Почтенный гном ошибается, - возразил вернувшийся с осмотра окрестностей янит.- Курган не представляет опасности для живых. Да, внутри него, вероятно, есть захоронение, но оно очень древнее и упокоенное. Будь иначе, я бы уже знал.

      я также всегда чуял наличие нечисти, но здесь меня ничто не встревожила.

     Сен расставил вокруг палатки своих сторожей' и опять позволил небольшой костер. В который уже раз я про себя усмехнулся: "Вот тебе, брат Алекс, и Покинутые 3емли! Ночевки с костром, жаркое с вином, яблоки-груши - ешь, не хочу! 3анятно! Хотя если подумать, то удивляться и нечему, ведь почти вся жуть, обитающая на здешних, бескрайних просторах, ушла вслед за Черным Королем. Н-да, иначе мы вряд ли б добрались до этих мест ... Вряд ли…

     Ужин, в тот вечер был у нас роскошный. Джон с Рыжиком еще утром подстрелили трех крупных снежных гусей, и изумрудную утку. А птица осенью - сладкое лакомство. Я тоже не сплоховал. В полдень почти на пределе возможностей 'достал стpeлой исчезающую в зарослях жирную дрофу. Правда, она несколько отличалась от тех дроф, что я видел раньше, цветом оперения, формой головы и 'более крупными размерами. Но нас это не смутило, ибо на вкус она казалась ничуть не хуже.

     Насытившись первыми, мы с Фанни поставили палатку. А когда опять подсели к костру, наши заядлые курцы уже вовсю дымили своими трубками. Выражение блаженства не сходило с их довольных физиономий. "С появлением Фанни все как-то переменилось к лучшему,- неожиданно осознал я, - несмотря на все недавние потери и горести, на душе посветлело и полегчало. Наверное, потому, что 'Фанни, будто ласковое солнышко, пригрела нас своим теплом".

     Предусмотрительно выпуская струю синего дыма в другую, противоположную от девушки сторону Рыжик мечтательно глядел на яркие звезды. Но потом вдруг он внезапно подскочил, словно застуканный хозяйкой на воровстве сметаны, кот, и хлопнул себя по лбу кулаком.

     - Фанничка, милая, а лютенка-то, лютенка у тебя собой? - затараторил он затем просительно. - Или сломал ее тот' негодяй, терношипский барон? Ну че, сестренка, молчишь?

     - Цела лютня, - мягко улыбаясь, успокоила гнома Фанни.- В чехле она, во-он в той первой с краю кожаной суме.

     - Так в чем же дело, сестренка? - изумился несказанно обрадованный Рыжик. - Извлеки ее оттуда да спой нам что-нибудь, пожалуйста. Ох, и соскучился я за твоими песнями. Присягаюсь папашиной бородой и семейной' кузницей в придачу. Да и остальные "ведь тоже с Удовольствием послушают.

     "Остальные" согласно загудели.

     - 'Ну ладно, чего уж там, - польщенная Фанни, встала - будь, по-вашему, но придется немного подождать.

     Принеся лютенку, наша подруга старательно настроила ее, потом взяла первые аккорды шуточной песенки про основательно нализавшегося судью, попутавшего свой дом и постель с полицейским участком и нарами. Успех исполнительницы был гарантирован удивительно нежным," приятным 'голосом, 'хорошим слухом и совершенным 'владением данного инструмента. Недаром же в былые времена послушать Фанни приходили парни даже из других отдаленных фортов: Хм, хотя, если говорить откровенно, имелась 'еще одна причина такой всенародной популярности - красота и обаяние нашей подруги.

     -Фанничка, заинька, спой 'про купца и его толстую злую жену - опережая других, сделал заказ чертов Рыжик. - Гм-м ... Как там она называется? Ага, вспомнил - "Утопленный мешок"! Во песня, отпад полнейший!

     Усмехнувшись, Фанни спела и ее, потом, посерьезнев, предложила послушать балладу иного плана.

     - Знаете, я сама сочинила слова, - слетка смутившись, призналась она, - в неволе время тянулось страшно медленно ... Вот я и занялась от скуки сложением стихов да песен.

     - Давай, давай, сестренка! Не робей!- дружно подбодрили мы. - Все, за что бы ты ни бралась, всегда получалось стоящим.

     - "Четыре названых сестры", - совсем тихо объявила название Фанни, И мы мигом примолкли, ибо поняли, О ком пойдет речь. О молодых, вольных охотницах, нянчившихся с маленькой Фанни целых пять лет. Потом в одном из рейдов в Ничейных Землях их послали разведать брод через речку Ящерицу, разлившуюся после половодья. Уже на обратном пути девчонки попали в засаду, да так все четверо и погибли ...

     Под серебристый перезвон струн журчащим ручейком полились слова, образовывающие строки, куплеты. Песню ...

     На рубежах одной Границы

     Служили славные девицы:

     Алина, Барби, Натали, Зеленоглазая Лили.

     Ходили барышни в походы,

     Лихим наездом брали броды,

     Смеясь и весело крича.

     Вода весной негоряча.

     Всегда девчонки были вместе.

     Шутили: зададут невесте!

     Найдись такая среди них,

     Чтоб неповадно для других!

     Однажды в дальнем диком поле

     Их окружили на просторе,

     Под синью благостных небес ...

     Спасти не мог черневший лес.

     Нельзя задаром пропадать!

     За око - око, вашу мать!

     Мечи из ножен, спина к спине!

     Гореть всем недругам в адском огне!

     Суровая сеча - мужское дело,

     Тяжелы удары, изнемогает тело.

     Но четыре девчонки рубились, что черти,

     Хотите - смейтесь, хотите - верьте ...

     Все полегли, опоздала подмога,

     Им продержаться б еще немного.

     Сбылась присказка - вместе до гроба,

     Не умолить теперь даже Господа Бога.

     Лежат подруги на вершине кургана,

     Для всех друзей незажившая рана,

     Укрыты герои земляным саваном,

     Пусть будет вам легким он сарафаном ...

     И сон пусть приснится, что стала невеста,

     Хоть и не из того они сделаны теста.

     Четыре девчонки, цветы полевые,

     Навеки остались они молодые ...

     - Пухом земля им, мамкам твоим, - расчувствовавшийся Рыжик даже вытер рукавом выступившие скупые слезы. Слыхал, слыхал я про Четырех Сестер. Лихие были бойцы, хотя и юные совсем. Гм, может, не стоило тебе, Фанничка, бередить старую рану?"

     - Стоило, лисенок, - она сурово сжала вдруг потерявшие женственность губы, - эта песня меня' надолго заведет злостью. 'Нелишний, думаю, получится настрой для ближайшего будущего.

     - Оно так, - покосившись на девушку, неохотно признал я, - ведь все дальше и дальше забираемся в логово зверя. Добра ждать неоткуда.

     - И я о том же, - Фанни бережно спрятала лютню в чехол.- На сегодня, полагаю, хватит песен, устала, я что-то. Пойду, прилягу ...

     В свете вынырнувшей из облаков луны я заметил две мокрые дорожки на щеках Фанни. "Не такая она уж и каменная, какой зачастую хочет казаться, - провожая ее долгим взглядом, с острой жалостью осознал я.- И зачем только баб берут на Границу? Ума не приложу ... "

     На рассвете нас разбудили крупные капли дождя, бьющие по туго натянутому верху' палатки. Выглянувший наружу янит ободрил остальных уверением, что от силы через час он пройдет.

     - Здорово!- потер ладоши гном. - Баюшки-баю продолжаются.

      Джон перечеркнул мечты сони безжалостно сдернутым одеялом.

     - У тя че, каланча деревенская, крыша поехала? - буквально взвился коротышка. Или возомнил себя афигенным командиром? Так твой Таран и тот тебя не больно-то слушает. Отдай, говорю, одеяло, гад!

     - Не дури, Рыжик,- поддержал' я Джона,- за этот час мы успеем позавтракать и собраться. Вот на Фанни посмотри, раньше всех встала сестренка: плащи, штаны подштопала, оружие наше вычистила. Может; ей теперь вместо нерадивого повара еще приготовлением 'пищи заняться? А ты, толстый лодырь, будешь спокойно' дрыхнуть дальше. Неплохо.

     - Да я что? Я встаю, - живо стушевался гном, пристыжено поглядывая в сторону подтачивающей саблю Цыганки.- Подумаешь, преступление - поспать чуток. Грех 'за такое порочить, дpyг Алекс.' А завтрак... Так со вчера много осталось, вполне хватит. Надо только чай вскипятить, так эта пустяшное дело, щас прямо тут на cyxом спирте и забацаем. Эй; каланча, че, бездельник, в окошко уставился? Воды" с неба не видел, простота? Ну-ка, 'доставай жаровенку из мешка. Хотя, что тебе чай? Кривишься ты от него... Тебе вина подавай. Ведрами... У- у, прорва...

     Встретившись с Фанни взглядами, мы обменялись снисходительными улыбками взрослых: что, мол, поделаешь с рыжим ершистым плутом? Одного только Сена, казалось, нисколько не трогала исходящая от гнома аура веселья. Как всегда замкнутый и серъезный, он сосредоточенно перебирал черные четки. "Ну и черт с ним, - легко подумал я, - на то он и монах, чтобы витать в облаках да о высоком думать. Хм, хотя, кто знает, о чем думают яниты?"

     Едва мы успели уничтожить по паре бутербродов и подмести подчистую остатки птицы, как вовсю поливавший дождь действительно прекратился. Фанни быстренько допила свой чай и, заявив, что девушке необходимо постоянно следить за своей внешностью, убежала к протекавшему невдалеке ручью. Воодушевившись ее поступком, мы дождались, пока она вернется, а потом тоже пошли ополоснуть лицо. Неугомонный Джон, конечно же, не преминул заметить: зачем, мол, гному переться, так далеко, когда рядом столько чудесных луж?'

     - Вот и" не ходи никуда, балбес, - спесиво отрезал Рыжик,- залазь вон в ту ближайшую и плескайся на здоровье. Да ты не стесняйся, каланча, зная тебя, все равно ведь никто 'не удивится. Даже Фанничка.

     Джон отреагировал шутливым толчком, гном в отместку, словно 'молодой бычок, боднул его в бок.

     - Может, хватит уже? - попытался остепенить их я. - Ведете себя, будто дети малые, того и гляди подеретесь. Постеснялись бы господина Сена ...

     - С кем драться? - Рыжик смерил меня негодующим взглядом. - С, этим неповоротливым увальнем? Ой; насмешил! Нечестное будет дело с моей стороны.

     - Ах ты ж, ничтожный коротышка, - деланно возмутился Джон, - да я ж тебя могу одним ударом прихлопнуть. Как муху!

     - Если попадешь, - гном мерзко хихикнул, - что, подозреваю, маловероятно. Ведь ты у нас меток тока с бабами. Хм, хотя и в таком интимном деле надо, чтобы она была величиной с лошадь. Ну или с корову.

     Джон опасно побагровел, попытался схватить злоязыкого гнома за шиворот. Тот, уворачиваясь, пригнулся, рванул вперед, поскользнулся и неуклюже плюхнулся лицом в грязь, при этом обляпав всех остальных. За что услышал маты в свой адрес не только от нас с Джоном, но и впервые от крайне сдержанного янита.

     Возле вспухшего после' дождя ручья всем пришлось повозиться, старательно отчищая да отмывая грязь. Что поделаешь, теперь в нашей мужской компании появилась дама. А это обстоятельcтвo требовало кое-каких жертв от нерях, которыми мы иногда бывали. Что уж тут греха таить: поход - известное дело, быть аккуратным не всегда с руки. Я, конечно, молчу про' оружие, ибо в любом случае оно должно пребывать в идеальном состоянии.

     'Назад мы вернулись чистые, словно для гарнизонного смотра.

     - Вот это соколы, - даже одобрила Фанни, - любо-дорого посмотреть. Хм-м, одно лишь портит впечатление, - тут она осуждающе уставилась на меня одного, - твоя щетина, Алекс. Ну на кого ты, братик, похож?

     - На пьяного ежика, - подло предположил гном елейным голосом. - Ты не находишь, Фанничка?

     - Прямо не знаю,- не обратив на реплику Рыжика ни малейшего внимания, вела дальше Цыганка, - да чем таким чудовищем ходить, лучше отпусти тогда бороду, усы, как, например, Джон либо Фин-Дари.

     - Правильно, не ежик, а чудовище, - охотно подхватил треклятый гном, - терзалощетинозавр! Хи-и-хи-хи-хи!

     - Заглохни, несчастье' своего народа, - с максимальным достоинством ответил Я.- и вообще, какого черта ты суешься в разговоры взрослых людей?

     Гном открыл, было, рот для очередной гадости, но я, не слушая его, выволок из палатки свой мешок с вещами. Гдe-то там, на дне, лежали бритва и осколок зеркала. Ага, вот они! Оставив хлопоты сборов на друзей, я вновь умчался к ручью, чтобы через двадцать минут возникнуть истинным джентльменом.

     - Умница, - похвалила довольная Фанни и даже чмокнула в левую щеку. Я победно посмотрел на гнома, с завистью пялившего на меня глаза-васильки.

     - Алекс, одолжи коротышке бритву, - с серьезной миной предложил Джон. '- Пускай тоже', побреется, тогда Фанни, возможно, и его наградит поцелуем. А то ведь лопнет от ревности, как же так, мол, кого-то погладили, а его, бедняжку, нет. - Эх-ма!' - гном безнадежно махнул на нас рукой и, уже обращаясь к яниту, с напускной печалью сказал: - Всю 'жизнь я ухлопал на этих остолопов. А какoвa за" это благодарность? Сами видите, ваша святость...

     Дальнейшие жалобы на несправедливость Судьбы и скверных друзей прервало выступление. Мы покинули приютивший нас на ночь курган, как до этого покидали множество других мест: без сожаления и желания вернуться. Вперед, только вперед звала за собой поставленная цель. И чтобы в самом конце нескончаемо длинной, опасной дороги ее осуществить, хорошо понимал я, наверняка придется еще раз сойтись с Черным Королем. Один на один, лицом к лицу, ибо по-другому я не смогу, да и просто не получится. А там будь что будет: смерть либо победа. Другого не дано. 'Вот только друзей 'жаль ... Из-за меня ведь сгинут ...

     Солнце стояло в зениту, когда темное пятно, маячившее впереди, превратилось в уже недалекую рощу, где преобладали старые тенистые каштаны. Травы под ними практически не было, вместо нее все устилал, ковер из прошлогодних да нынешних листьев. Еще там находились кости ... Щедро устилавшие пространство по обе стороны ведущей нас, узкой, неудобной тропы. Помимо воли мы спешились. Рыжик, первым ступивший под раскидистый, шелестящий над головой шатер листвы, сдавлено ругнулся.

     - Что случилось?- я мигом оказался рядом.

     - Череп под сапогом хрустнул,- побледнев, буркнул он,- не заметил я его... Да и вообще, какого, спрашивается, черта мы заинтересовались древними костомахами? Поехали лучше дальше, друзья.

     Но янит так не считал. Оставив нас на тропе, он минут на сорок исчез в сумрачных просторах старой рощи. Проклятый поп, плевать ему было на наше недовольство! Хм, может, пора ему уже дать понять, что 'он здесь шеф до тех пор, пока МЫ сами того желаем? А с другой стороны ... Все, что ни совершал янит, в конечном итоге выглядело совсем неглупо. Мы же только и делали, что время' от времени в благодарность за помощь наезжали на него. И что самое главное- Сев являлся другом нашего Нэда. Уже за одно это мы уважали его, ибо сам Нэд Паладин всегда был для нас непререкаемым авторитетом, старшим, более опытным товарищем. Примером для подражания.

     Появился Сен с другой стороны тропы с явно разочарованным видом. Вероятно, что-то у него не сладилось.

     - Э-э, простите, ваша святость, ну че там, блин, удалось разузнать? - попытался сразу выведать Рыжик. - Про энтих худорбышек, скелетов то есть? Неужто, как при Дележном Раздоре, бабенку смазливую не поделили?

     Bновь услыхав преувеличенно почтительное "ваша святость", янит поморщился, но на этот раз не стал поправлять гнома. Да и то сказать; сколько можно? Надоело, видать, просто человеку. Зато про бойню он кое-что рассказал.

     - Лет семьдесят назад здесь сошлись' две враждебные рати. Одной командовал человек - Черный Маг Нетопырь. Другой - его собрат по дьявольскому ремеслу эльф-отступник Ла-Рандол. Вернее, если быть точным, то Нетопырь внезапно атаковал от­ряд Ла-Рандола на привале.

     - Во батюшка дает! - обращаясь к нам, восхитился, правда, с некоторой долей тщательно скрытой иронии гном. - Стока разнюхать за полчаса с небольшим. М-да-а, круто, ой, круто натаскивают своих парней янитские патриархи. Хе!

     - Почтенный гном' приписывает мне слишком уж большие способности по части разведки, - невозмутимо отмел лавры Сен. - Дело в том, что эту трагедию, разыгравшуюся в каштановой роще, я знаю давно. Да, впрочем, и' не только я, наверное, каждый, знакомый с Магическим Искусством не понаслышке," помнит о великих спецах в этой сфере: Нетопыре - бывшем главе секты сатанистов Лондона, коего звали тогда Колл Спэнсер, и его непримиримом сопернике эльфе Ла-Рандоле из Песчаной Башни. Тут, в этом месте, они и полегли, под конец' побоища сразив друг друга наповал. Так, по крайней мере, гласит общепринятая легенда.

     -. А-а-а, - протянул понимающе Рыжик, - вона че, крутые маги; говорите, здесь копыта откинули? Понятно, понятно, ваша святость,- и заговорщически ему подмигнул. - А вы никак вознамерились найти знаменитые останки двух врагов да и обчистить их, умыкнув всякого рода чародейские штуковины. Ведь угадал? Ну не стесняйтесь вы, мертвякам-то они теперь ни к чему.

     - Немедленно прекрати свои гнусные домыслы, мерзкий рыжий лис!- нахмурив брови, возмутилась Фанни. - Как ты можешь вот так запросто порочить человека? Давно, ох, давно тебя не пороли. Совсем стал испорченный, а такой был славный, золотой паренек.

     - Чему удивляться, сестренка? - поддакнул я горестно. - Влияние Маленького Джона, и ничего тут не попишешь.

     - Всего лишь наполовину, - вынужден был признать великан, - остальное 'от Алекса.

     - Н-да, верно, - безнадежно вздохнула Фанни, с кем поведешься - от того и наберешься. Бедный Фин-Дари ...

     Коротышка, втянувший было голову в плечи, воспрянул духом и послал Цыганке прямо-таки ангельскую улыбку. Зато нам с Джоном скривил рожу черта. Незаметно для своей кумирши, конечно. Вот сволочь! Жалеют его вечно' женщины, а, пожалуй, и не стоило бы. От такого он как раз и портится. Надо же: славный, золотой"паренек. Хм, и когда же он им был? Не припоминаю.

     Уже сидя на коне, янит обернулся к нам.

     - Гном прав, я действительно искал" кости Нетопыря и Ла-Рандола, - ровным, без эмоций тоном сообщил он, - из-за одного амулета, способного в дальнейшем нам здорово пригодиться. Но ... К сожалению, я ничего не 'нашел. Да и, глупо было ожидать, что за столько лет его не приберет к рукам кто-нибудь из Черной' Братии. Поиски же я вел просто так, как говорится, для очистки совести, на всякий случай. В надежде на невероятную удачу. Не повезло... - все же докончил он бодро. - Впрочем,- хоть мы ничего не нашли; зато ничего и" не потеряли. Верно?

     - Еще бы, - за всех согласился Джон.- Но так ли это? Хорошо если вдуматься? Может, все же было лучше здесь кое-кого забыть? Рыжего прохиндея, например, хитрого и противного, словно стая обезьян. А как вы считаете?

     Слегка пришпорив Волка, янит вырвался вперед оставив без внимания классическую шутку старины Джона. Фанни отреагировала неодобрительным покачиванием головы. Я, наоборот, в знак солидарности кивнул, подняв при этом вверх большой палец правой руки. Рыжий прохиндей показал язык. Таким образом вся компания выявила свое мнение.

     Спустя, час каштановая роща, засыпанная листвой и усеянная костями, осталась за' спиной. И у всех как-то сразу полегчало на душе. А вокруг нас тем временем опять раскинулась однообразная, желто-золотистых оттенков осенняя равнина. Порой её оживляли грубоватые каменные изваяния, сохранившиеся с незапамятных, языческих времен, а то и просто обычные валуны с выбитыми на них примитивными сценами охот, пиров; состязаний воинов, непонятных обрядов. Попадались и вовсе пикантно-уникальные изображения. Фанни, будучи большой девочкой, глядя на них, сдержанно улыбалась. Янит, как представитель религии, гневно бормотал себе под нос какие-то явно нехорошие ругательства. Мы же с Джоном понимающе посмеивались. Кто 'не стеснялся, так это Рыжик, выявлявший свои чувства заразительным' хохотом и, в общем-то, ненужными комментариями. Некоторые заинтересовавшие' его оргии он даже детально изучал. Из-за чего стал отставать и в итоге получил от янита крепкий нагоняй.

     - Поделом распутнику, - всецело поддержал взбучку Джон, - а то ведь стыд и позор. Рыжик, поганец, ты что, юнец желторотый? Женщин обнаженных никогда вблизи не видел? Ну, салага ...

     - Ох, каланча, каланча, - потеряв терпение, вздохнул гном, - скажу тебе предельно вежливо: захлопни, пожалуйста, свою пасть. И больше без команды не разевай. Все усек? Кретини­ще ...

     - Лис, неужели ты действительно столь дурно воспитан?- укорила его Фанни. - Нет, с этим положительно надо что-то делать.

     - Да что с ним поделаешь, сестренка? - уныло возразил я.- Сама ведь знаешь, безнадежен он по этой части. Потому как, видать, в детстве его сильно баловали. Вот и вырос маленький самодовольный эгоист в большого грубого Фин-Дари, привыкшего обижать товарищей пакостными словечками почем зря.

     - Ну ты мое детство не тронь! - гаркнул Рыжик. - Трудное оно у меня было...

     - Лжешь, засранец, - выступил в роли обличителя Джон,- уж нам ли с Алексом не знать? Да ты же единственный сыночек в семье, с которым"сюсюкались даже в том случае, когда шалости по-крупному требовали основательной порки. Вот оно и дало результаты, воспитаньице-то.

     - Тьфу, на вас обоих,- в сердцах огрызнулся гном, - выпендриваетесь перед дамой, словно два фраера. А насчет желторотости... Сами вы такие. Особенно Джонни, у которого весь ум в рост пошел. Вот уж не повезло...

     Он пришпорил Уголька и вырвался вперед ехавшего в авангарде янита.

     - Гей, Рыжик, - вдогон крикнул я, - а знаешь, ты больше меня похож на чудовище, ну на то, что палатку нашу угробило.

     - Во дает! - гном, натянув поводья, даже остановил коня.- С чего такая уверенность? Че, сбритая из-под палки щетина красоты прибавила? Так отрастет она скоро. Эх ты, терзалощетинозаврище!

     - Да нет же, Рыжик, дело не во внешнем сходстве, - подъехав поближе, стал втолковывать я,- а в основе сущности, так сказать!

     --' Вона как завернул-? - насторожился гном. - Словами учеными бросается. Хм, но все же любопытно, в чем таком я подобен той дебильной образине?

     - А в том,- я победно улыбнулся, - что тебя тоже только помани бабой. Не разбирая дороги, поломишься: деревья будешь сбивать на пути, стены проламывать.

     - Все мужчины так устроены,- обиделся коротышка, - и вы с Джоном, между прочим, не исключение. Да что с вами говорить. Изверги'! Но, Уголек!

     Не успели мы с Джоном вволю насмеяться, как наше внимание привлекли высокие башни далекого города на северо-востоке. Обитаем он или нет, определить с такого расстояния было невозможно. Не желая рисковать, мы на всякий случай повернули на запад и, сделав приличный крюк, вернулись к прежнему курсу на север. Ведь кто знает, если в башнях стоят дозорные, то, возможно, у них имеется и подзорная труба?

     к вечеру мы преодолели вброд две речушки, а третью пришлось переплывать." Гном, панически боявшийся рыбешек-жрунов, скулил, не переставая, до тех пор, пока не выбрался' на противоположный берег. Там он отряхнулся по-собачьи, и целый час вел себя тише воды, ниже травы. Стыдно, наверное, было перед дамой за выявленный испуг, но потом, как и следовало ожидать, Фин-Дари стал самим собой.

     Ночь прошла спокойно, хотя уже и без комфорта потрескивающего костра. На ровной, словно стол, равнине он 'выдал бы нас с" головой. Укрыться же попросту было негде. Зато благодаря стражам Сена, поставленным на, сей раз внутри палатки, все члены экспедиции могли опять одновременно предаться отдыху. А это" многого стоило.

     Часа в два ночи прогремели первые раскаты грома, небо озарилось тревожным светом молний, проникавшим через приоткрытый вход и 'окошки, а затем по брезентовой крыше застучали первые тяжелые капли, сменившиеся непрерывно барабанящим ливнем. Под этот аккомпанемент я уснул вновь. Очнувшись рано утром от холода, я выглянул в окошко: дождь прошел, но кругом стояли лужи и по-разбойничьи свистел налетевший откуда-то с юго-востока крепкий ветер. Небосвод затянули хмурые, неприветливые тучи: Н-да уж, погодка ....

     Что и говорить, осень - неподходящее время года для дальних походов да хотя бы и просто мирных странствий. Для"таких целей в самый раз середина либо конец весны. Но нам выбирать не приходилось.

     Завтрак прошел почти в полной тишине, 'пасмурное' настроение природы действовало на настроение 'людей. Отдав дань кулинарному искусству гнома, мы занялись неотложными делами: перемыли посуду, скрутили одеяла и матрацы, поудобней уложили содержимое дорожных сум и мешков. В самую последнюю очередь взялись за укрывавшую от ветра палатку, аккуратно собрав ее и погрузив на одну из вьючных лошадей. Управившись со всеми этими каждодневными хлопотами, мы вскочили в седла своих скакунов, чтоб вновь торить дорожку к черту. В самое пекло ...

     К полудню ветер усилился, 'зато разогнал предвещавшие новый ливень свинцовые тучи. Появились развалины: остовы домов, разрушенные башни, темные пятна старых пожарищ на месте дотла выжженных хуторов, среди которых еще попадалась полопавшаяся от высокой температуры посуда, вернее, оставшиеся от нее черепки, да обугленные кости людей и животных. Горькие следы отступающей Цивилизации...

     По-настоящему насторожил нас большой замок на крутом пригорке, черневший неприветливым прищуром узких, бойниц. В обе стороны от него разбегалась цепь укреплений попроще, между которыми виднелись расположенные почти на равном расстоянии башни и деревянные вышки. Спешившись, мы. укрылись среди осевших стен какого-то длинного здания и долго с вниманием наблюдали за преградой.

     - Никак болотный хмырь Эрни, прослышав о нашем визите, испачкал свои штанишки, после чего приказал холопам срочно выстроить оборонительную линию, - выпендриваясь перед Фанни, хвастливо предположил гном. - Для того, понятное дело, чтобы задержать таких крутейших парней, как мы.

     Заметив наши косые, взгляды, он только' беспечно ухмыльнулся, но заткнуться и не' подумал.

     - Вот ведь какие суровые выискались, пошутить и то нельзя. Хм, а может, я действительно прав, "и пусть' не сам Черный Король, но Силы Тьмы помелъче решили здесь расквитаться с насолившей им веселой компанией? Че, братцы, не могет такого быть?

     - Мои чувства не предупреждают, ни о какой засаде, - раздраженно обронил я,- уверен, господин Сен скажет то же самое.

     - Ну' и ладно, - еще больше оживился гном, - тогда че за заминка? Понюхали воздух ноздрями и по коням. Чи не 'препятствие для нас - пустые каменные коробки да покосившиеся дряхлые башенки.

     - Рыжик, неужели ты ничего не" понял?- Фанни перевела ' печальный взор с замерших укреплений на гнома. - Это ведь линия старой Границы...

     - Ты о чем, Фанничка?- начал Рыжик и осекся. - Границы? Да я, болван, и подумать не мог. Простите ...

     В суровом молчании мы, торжественно отдав честь, миновали две сторожевые башни. Издали они казались грозными исполинами, а вот вблизи ... Вызывали лишь неловкое чувство бессильной жалости: из-за чудовищных проломов, брешей, щербины' давно отсутствующих наверху зубцов, разинутых в беззвучном крике ртах выбитых входов. Башни представились нам израненными храбрыми солдатами, павшими' с доблестью, но так и не оставившими свой пост.

     Мы ехали долго бок о бок, не проронив ни звука, уж слишком сильно было впечатление. Перед глазами немым укором вставала уже наша, нынешняя Граница: развалины родного форта, зарастающие бурьяном, повсюду разносимый ветром пепел, безлюдье ... Вновь душу заполнило угнетающее чувство непоправимой вины. И никакие здравые мысли не могли уменьшить эту боль. Мучительную боль... Ведь как ни крути, но мы были живы-здоровы, a вce побратимы из Обреченного форта, наверное, сложили головы. Да и разве только они? Многие и многие другие знакомые и незнакомые нам' бойцы Западных, Ceвepныx, Восточных Рубежей. Ох, Эрни, Эрни, что же ты, гад, натворил? А ведь ел с 'этими людьми из одного котла, спал под одной крышей, делил тяготы нелегкой походной жизни. И неужто не пугает твою черную совесть кровавый счет, растущий не по, дням, а по часам? Нет, вероятно, не пугает, потому что уверен ты в своей несокрушимой, силе, а значит, безнаказанности. Основа же всего этого могущества в подлости, коварстве, жестокости. И бить тебя, суку, надо тем же оружием. Без всяких там рыцарских прибамбасов - неожиданно и наверняка. Ладно, предатель, учтем это на будущее. Авось пригодится",

     3 глава

     Караван смерти

      За пару часов, до заката пустынная равнина сошла на нет, окончившись 'обрывистой стеной, подтачиваемой внизу оползнями. Местность под нами полого вздымалась к востоку. На ее общем желтом фоне выделялись вечнозеленые пятна небольших хвойных 'poщ. А кое-где между ними темнели 'длинные борозды старых оврагов. Далеко на север в ало-золотистых лучах усталого солнца загадочно мерцали бирюзовые воды большого озера. Юг перекрывала черная стена мрачного леса. Хорошенько осмотревшись, мы не рискнули здесь спускаться: кони запросто могли поломать ноги. Поехали дальше, держась самого края и высматривая более-менее безопасное место. Довольно долго нам не везло, благодаря "этой" нневольной задержке Джон заметил на юге кое-что интересное: толстую змею каравана, медленно выползающую из лесных недр.

     - Мать честная, - ахнул от озарившей его догадки Рыжик,- да никак это расколошмаченное воинство Черного Короля возвращается в свои вонючие норы! Неужто-таки, позабыв лень, жадность и распри, народы Спокойных Земель сплотились и дали достойный, решительный отпор?

     - Я бы не строил столь радужных надежд, ибо они беспочвенны, - поморщившись, ответил янит, перед этим он пристально, со вниманием пытался разглядеть далекую извивающуюся колонну. - Мое' мнение таково: победители гонят в неволю побежденных, дармовую рабочую силу. А там, кто знает, может, я ошибаюсь.

     - Молю Бога, чтоб так оно и было, - смертельно побледневшая Фанни, не отрываясь, смотpела 'на юг. - В ином случае уж' я-то хорошо знаю уготовленную им судьбу.

     . - Стоит ли так убиваться, сестренка? - попытался хоть не­много образумить ее я. - Ведь если даже господин' Сен прав и эта действительно пленные, то поделать впятером все равно ничего нельзя. Охраны там наверняка пруд пруди: не одна и не две сотни. Успокойся, к чему впустую расстраиваться? Не к' лицу это железной леди Границы.

     - Да как ты можешь!- буквально взорвалась Фани.- Так хладнокровно говорить о несчастных, обреченных на безысходную, жуткую участь рабочего скота, из которого безжалостно выжимают все соки, а потом отправляют на бойню? Не узнаю тебя, Алекс из Лоншира, не узнаю.

     . - Ну вот что, - разом прекратил бесполезные разговоры Сен, - думаю, самое разумное пока не спорить, а, дождавшись темноты, отправиться на разведку. Колонна вот-вот остановится на ночлег. Только находясь вблизи, можно будет выяснить, кто там и что там. Получив необходимые сведения, сориентируемся; дабы избежать неверных шагов.

     С предложенным вариантом согласилась вся компания.

     Теперь мы уже не маячили на краю обрыва, опасаясь привлечь внимание охранников приближающегося каравана. В том не было никакой нужды. Все равно ведь незаметно крадущиеся сумерки заставят их разбить лагерь. Так оно и получилось. На ровном, словно стол, поле, между двумя вытянутыми клином рощами, толстое тело колонны распалось. А быстро наступающая тьма ночи запылала множеством костров: Дождавшись этого момента, мы сели в тесный кружок.

     - Кто из вас пойдет? - внешне безразлично - спросил янит.

     - Я! - почти в один голос воскликнули четверо.

     - Все?- проклятый поп ядовито ухмыльнулся. - А' не слишком много? Так, по-моему, двоих будет вполне достаточно.

     - Че тут спорить да тягомотиной заниматься? - вопросительно буркнул гном. - Давайте, как всегда в подобных случаях, положимся на жребий. Решим все честь по чести, В момент ока.

     Сен, ни слова не говоря, сломал с растущего вблизи кустарника сухую веточку, потом" разделил на четыре части:- две короткие и две длинные.

     - Короткая - идет, длинная - остается, - решил Фин-Дари, первым протягивая руку к зажатой ладони янита. - Черт!- он поднес вытащенную палочку к самым глазам, но и без того в призрачном свете луны было хорошо видно - длинная. - Ну никогда мне не везет.

     Фанни"вытянула короткую, Джон с руганью - длинную. Значит, в ночную разведку выпадало идти мне с Фанни. Совсем как в старые добрые времена.

     Спуститься вниз решили по веревке с крутого каменистого уступа, под которым не наблюдалось ни осыпей, ни оползней. Чем меньше оставим следов, тем нам же лучше. Улучив благоприятный момент, когда густая, облачность скрыла предательскую луну, мы молча пожали руки остающимся наверху друзьям, после чего ловко соскользнули к подножию. Невдалеке землю вспарывала так и не зарубцевавшаяся рана глубокого оврага, уводящего на юг. Нас вполне устраивал 'вариант этого пути, намеченный еще засветло и дающий максимальную скрытность передвижения. Жаль только, что он не доводил до клинообразных рощ, но и на том спасибо.

     Двумя тенями мы бесшумно оказались на самом дне. Теперь; соблюдая предельную осторожность, вперед. Враг далеко, но не следует забывать: вокруг - Покинутые Земли. Примерно минут через двадцать овраг стал мельчать; пока не окончился вовсе у бесформенной гранитной глыбы, из-под которой слышалось тихое журчание ручейка. Сделав по паре глотков, мы, затаившись, не торопясь, огляделись, Вроде бы все спокойно, ничего подозрительного. Значит', опять вперед, к свету манящих огней лагеря. Не знаю, как остальные члены веселой компании, но я лелеял 'слабую надежду, Что болтун Рыжик' прав и перед, нами становище одной из разбитых армий Черного Короля. Хорошо бы... Слишком хорошо, чтобы быть правдой.

     Без происшествий, словно бестелесные призраки; мы очутились вблизи Клинообразной рощи, где-то напротив ее середины. Надолго залегли, превратившись в слух и зрение, пытаясь выявить возможные дозоры противника. Но как ни старались, ничего подобного обнаружить не ударюсь. Да и неудивительно, к чему перестраховываться победителям в безопасной глубинке своей территории?

     Открытое пространство к первым елям, преодолели по-пластунски: я - впереди, Фанни - сзади. Никогда не любил подобные упражнения, хотя мог бы поспорить и, с ящерицей. Укрывшись под низко нависшими густыми лапами ближайшего дерева, мы опять замерли; чутко ловя малейшие тревожные, звуки. Ни единого, если не считать далекого волчьего воя да заухавшей где-то над головой совы. Движение дальше задержала мерзавка луна, с любопытством выглянувшая в просвет между облаками. Все вокpyг стало видно, как' на ладони. Фанни едва слышно крепко выругалась. Луна, словно застеснявшись и проявив' целомудрие,

     тут же торопливо запряталась. Проклятая Желтая Рожа, и чего тебе только не спится? Ну да черт с тобой, пошли дальше ceстренка ...

     Роща редела, и среди деревьев, впереди, маяками вспыхивали один за другим огоньки' расположившегося на поле' лагеря. Обосновавшись в дебрях подлеска, на самом краю, мы вновь придирчиво изучили обстановку. А она сулила кое-какие трудности, ибо подобраться к самому' становищу, расположенному в отдалении на голой, открытой местности, было не так-то просто, хотя и необходимо. Иначе шиш мы что узнаем.

     - Вот что, сестренка, двигаем Bо-он к той одинокой сосне. Там ты, приготовившись к стрельбе; подождешь: - без колебаний предложил я единственное пришедшее в голову. - А я прошвырнусь послушать, о чем болтают здешние ребята. Если они вдруг обнаружат меня и им это не понравится, ты внесешь сумятицу в возможную погоню несколькими стрелами; после' чего даем ходу.

     - Нет, Алекс, давай наоборот, - заупрямилась Фанни. - Почему бы к лагерю не сползать мне? Ведь я, тонкая, что лозинка'. Кто такую заметит?

     - Зачем обижаешь сестренка? - укоризненно посмотрел я на нее. - Неужто думаешь, будто Алекс станет прятаться за женской спиной? Если так, то ты глубоко ошибаешься. К тому же пусть я не лозинка, как ты, но и далеко не слон.

     - Алекс, - она дружески стукнула меня по затылку, - перестань, сам ведь прекрасно знаешь, я' не хотела" обидеть. В доказательство' пусть будет по-твоему, ступай. А я в случае чего прикрою. Ни пуха, ни пера, братец.

     - К черту, сестрица ... '

     На лысом, словно колено, поле приходилось максимально использовать малейшую выгодную деталь рельефа: К сожалению, такие' поблажки Судьбы встречались редко. Вот когда я с тихой грустью вспомнил недавний овраг. Хм, и почему их, этих оврагов, так мало? Свинство прямо какое-то ... Все же, невероятно рискуя, я дерзко приблизился к световой границе одного из многих сторожевых костров, по периметру окружавших становище. Оттуда доносились звуки позднего ужина: стук ложек о днища котлов, 'приглушенная ругань обжигающихся горячим' 'варевом, раздраженная брань уставших поваров. Еще с той стороны, перебивая все другие нехитрые ароматы еды, исходил один четко выделяющийся запах - запах Страха. Он ощущался столь сильно, что меня даже слегка замутило.

     Больше сомнений не было: лагерь заполнен невольниками. Ас после подслушанных разговоров пяти дозорных я уверился в этом на все сто процентов. Все они оказались людьми, по внешнему облику, конечно. Да и как можно считать за людей подлых отступников? Погань остается поганью в любой ипостаси.

     Продолжительное время дозорные молчали, управляясь с торопливо прожаренным мясом оленя" лишь наперебой чавкая и отрыгивая. Наконец плотный черноволосый бородач, державшийся уверенней других, вытер жирные руки о полы серого плаща, после чего самодовольно' изрек:

     - Жратва высший класс, хоть и сыровата.

     - Зато скока хошь, - лениво ответил развалившийся, словно хряк, деревенского вида, верзила с копной торчащих во все стороны отродясь не чесанных рыжих волос. - Дома разве шо по редким праздникам наша семья могла себе позволить такую роскошь'. Да и то папаня"норовил ложкой стукнуть по рукам за лишний кусок. Старый хрыч! Теперь же, слава Черному Королю, все по-другому, не жизнь живем'; а сладкий сон видим. Ни в чем обещанном кормилец не обманул. Тенью Великой присягаюсь!

     - Ха! Подумаешь, счастье - обжираться каждый день,- насмешливо скривился гнусный тип с крысоподобной рожей и тут же с гордостью похвалился: - Да знаешь' ЛИ ты, Бык, что' я за последние несколько, недель попробовал столько баб, сколько в прежние времена не смог бы поиметь до конца своей жизни? А среди них встречались такие ... М-да! Но что тебе до юных красоток," Бык? У тебя ведь одна забота - брюхо натолкать.

     - Девки - это хорошо, особенно если молоденькие, но золотишко, как по-моему, лучше, - алчно признался сутулый, неопределенного возраста отступник. - Первое - забава,"второе - дело серьезное.

     . - Значит, следует совмещать приятное с полезным, - цинично сделал вывод бородач, - тогда уж точно не прогадаешь.

     - Верно, мужики, - подал голос пятый член компании, урод с вырванными ноздрями, отрезанными ушами и клеймом вора на низко скошенном лбу, - от' жизни надо брать все, при этом не боясь кому-то сделать хреново.

     -, Уж тебе-то, Крокодил', сказанное не пошло впрок, - издевательски хохотнул сутулый, - вот как судебные исполнители витрину опустошили.

     - Закрой; сука, пасть, - яростно рявкнул урод, потянувшись рукой К широкому ножу на поясе, - не то мигом кишки выпущу. Падаль!

     - Ни слова больше, - бородач властно потряс солидным кулаком, - или вы, хмыри забыли, что ожидает любителей творить дебош? Напомню: виселица. Устроить вам обоим свидание с ней? Ну чего, свиньи, молчите?

     Проклятая луна вновь прорвала заслон пленивших ее туч, залив землю мертвенно-бледным светом. Но я не шелохнулся, справедливо полагаясь на пограничный маскировочный плащ и сле- пящее воздействие огня на, сидящих возле него людей. Минут десять от скиснувшей вдруг' компании не доносилось ни звука, потом разговор вкрадчиво возобновил смахивающий на крысака тип.

     - Все же надобно признать, братцы, не совсем нам повезло с последним заданием. Чертов? караван! Да пока мы дотащимся с ним до нангриарских степей, война закончится, а всю добычу другие расхватают. Конечно," кое-что есть у каждого, но человек устроен так, что "ему все мало.

     - Кому подфартило, так это отряду Шкуры. Поутру они отваливают от нас на северо-запад 'с пятьюдесятью жмуриками, предназначенными магу Скарабею, - открыто позавидовал сутулый,- всего делов-то: шесть дней пути. Как раз, возможно, успеют к началу эльфийской кампании.

     - Дурень ты дремучий, Бруно, - с досадой крякнул бородач, - такое ли уж большое счастье выпадает тем, кто первым сойдется с проклятыми эльфами грудь в грудь? Подумай и поймешь, если, конечно, жадность, не сожрала остатки твоих мозгов.

     - Еще вопрос, до эльфов нам будет, если германский император Вильгельм с французским королем Людовиком, откликнувшись на просьбу государей Английского Континента, объявят о начале Европейского Крестового Похода? - высморкавшись в костер, мрачно заметил урод.

     - Пустое, - беспечно отмел пессимизм Крокодила сутулый Бруно, - пока эти спесивые, расфранченные дворянчики соберутся и выступят, все бывшие Спокойные Земли окажутся под железной пятой Черного Короля.

     -' Не забывай про отступившую, понесшую большие потери, но не разбитую до конца объединенную армию пяти королевств юго-востока Континента, - возразил, качая головой, бородач. - Вспомни также 'упорные слухи, что к ним на подмогу спешат гномы и 'великаны с Оружейных гор. Да и войска Корнуэлла пока еще не вступили в дело. А это, согласись, грозная сила.

     - Хм, - призадумался лишь на миг Бруно, - ну и хрен с ней, с силой-то. Сами ведь слышали утверждения знающих людей о ведущихся переговорах с королем Корнуэлла Игвольдом. Старый интриган - хитрый лис, почуяв паленое, будет сидеть на своем острове как миленький.

     - Не скажи, - хмуро буркнул все еще на него злой Крокодил. - Старикашка Иrвольд действительно хитер, но он к тому же еще решителен и храбр.

     - А болтовня о переговорах может остаться пустой болтовней, - поддержал его бородач.

     Луну опять надежно упрятали плотные одеяла туч. Следовало, не мешкая, убираться восвояси. Ведь все, что надо, уже известно и даже немного сверх того. Какое-то время я боролся с искушением угостить мерзавцев щедрой пригоршней метательных звездочек. Особенно любителя побаловаться с женским полом. Все же"мне хоть и с трудом, но удалось победить понятный порыв' души. Я не мог рисковать, когда на кон поставлены жизнь и свобода пятидесяти несчастных, которых мы, вероятно, попытаемся выручить. Сама возможность подобного" предприятия наполняла сердце упоительной радостью. Всегда 'ведь приятно насолить врагу и подсобить другу."

     Бросив последний взгляд на вновь о чем-то заспорившую компашку, я повернул назад, лелея в душе мечту о возможной когда-нибудь встрече. И мать его так; если это вызовет переполох. Но сейчас, в преддверии операции по освобождению, так поступать не стоило, еще раз напомнил я себе, дозорные ведут себя так расслабленно. Зачем их настораживать?

     Пока я добрался: до сосны, предательская Желтая Рожа' пару раз выказывала свой любопытный нрав, приходилось, замирая, ждать удобный момент и ползти дальше.

     - Что удалось узнать, Алекс? - встретила меня Фанни нетерпеливым вопросом. - Чего молчишь, воды в рот набрал?

     - Дай хоть немного отдышаться, - справедливо возмутился я.

     - Или ты полагаешь, что пропахать такое расстояние на брюхе плевое дело? Ху-уг! Одну минуту, только дух переведу.

     - Ну же, - по прошествии десяти секунд вновь заторопила Цыганка, - время прошло, слушаю тебя.

     - Все женщины - звери, - с глубочайшей убежденностью проворчал я, - но суперменки Границы - звери вдвойне. Никакой жалости к существу другого пола, - потом уже другим, серьезным тоном добавил:- Янит оказался прав - это невольничий караван. Место его назначения - Нангриар.

     - Далековато, - задумчиво протянула Фанни,- хм, интересно, что там замыслил делать руками рабов наш черный Королек?

     - Замки, крепости, что же еще? - удивился я. - Или ты считаешь, он заставит их заняться распашкой заброшенных черноземов? Как бы не так, сестренка.

     -Н-да ... Может, ты и прав, но все одно странно: гнать такое море людей в один край! Заметь, весьма удаленный от расположения потенциальных врагов. На кой ляд, скажи, его сейчас укреплять? Ну я еще пойму - возводить оборонительные линии в областях, лежащих недалеко от Границы. На случай неудачи в войне. Да и то, зачем? Наших старых, оставленных хватает ...

     Какое-то время она неотрывно смотрела на окруженный огромным кольцом огней лагерь. Пора было уходить, но я не подгонял ее.

     - Жаль, - уже отвернувшись, тихонько прошептала она,- но мы и в самом деле бессильны им помочь. Против такой стерегущей добычу мощи впятером не попрешь. Признаю', ты Здраво рассуждал вечером наверху. А я погорячилась ...

     - Для некоторых из них еще не все потеряно, - постарался обрадовать я ее,- если, конечно, вмешается наша веселая компания.

     - Что-то я ничего не пойму,- Фанни в подтверждение недоумевающе потрясла головой, - поясней нельзя? И так, чтобы без противоречий самому себе.

     - Все просто; утром от основного каравана отделяется небольшая группа, - терпеливо пояснил я, - пятьдесят невольников плюс охрана. Двигаться они будут на северо-запад, к поджидающему их где-то' там, в шести днях пути, Черному Магу Скарабею.

     - Отлично! - возликовала Фанни. - Устроим отступникам Судный День, пленникам же вернем свободу. Неужто мы впятером не управимся с конвоем из двух десятков приверженцев Тени?

     - Отступников может быть и больше, - осторожно напомнил я, - но и это не беда. Ведь среди нас имеется искусный, опытный маг, уравнивающий шансы и против тридцати.

     - Согласна с тобой, братец, - воодушевленная Цыганка едва не потянула меня за собой волоком, - а теперь давай, шевелись. Чего разлегся, как сытый кот? И так подзадержались. А наши-то, поди, беспокоятся. Доберемся назад, расскажешь, что тебе посчастливилось еще узнать. Или других новостей нет?

     - Есть, успокойся. Дозорные болтливые попались, частили, что на' допросе.

     Старой дорогой с прежней осторожностью мы отправились в обратный путь, окончившийся у свисающей с уступа веревки. Над ней едва различимые маячили головы друзей.

     - Стой, кто идет? - не преминул проявить свой идиотский юмор гном. - Орлы, че притихли? Пароль забыли?

     - Ошибаешься, придурок,- зло прошипел Я, - да и как его забудешь? Он ведь извечный: Рыжик, закрой пасть.

     Джон поддержал меня отзывом:

     - Пасть заклинило, помогите!

     Фанни, стоя со мной рядом в темноте, только сердито фыркнула, потом ухватилась за конец веревки и ловко, по-кошачьи, полезла наверх. Через минуту там оказался и я.

     - Чем похвалитесь? - первым спросил Джон.

     Янит ждал молча, застыв в своем чеpном одеянии, будто таинственная ночная тень. Рыжика таки на' время заклинило от обиды.

     - Давайте для начала присядем, - предложил я, - подустали мы. Верно, сестренка?

     - Есть маленько, - призналась она, с блаженством вытягивая на земле стройные ноги, обутые в кожаные пограничные полусапожки. - Ничего не поделаешь, долгое отсутствие практики дает о себе знать.

     -. Ладно, Алекс, не тяни кота за хвост,- это подал голос, слишком рано расклинившийся Рыжик. - Че там разнюхали про тех кентов с каравана?

     - Вряд ли можно назвать кентами невольников, - удобно ус троившись, поведал я. - Гонят же их всех в Нангриар. Для какой цели, не выяснил. Исключение составляет группа из пятидесяти человек, утром отваливающая от каравана на северо-запад под охраной отряда какого-то Шкуры. Все эти пленники предназначены для нужд Мага Скарабея.

     - Помоги им Господь,- наконец 'обозвался и янит, - ибо я слышал про Скарабея много плохого. Но на первом месте стоит зомбирование. Говорят, он весьма преуспел' в этой области. Для продолжения же различных опытов и исследований ему постоянно требуется свежий материал. Простите, я неудачно высказался: живые, здоровые люди.

     - Во блинский труполюб, - немного испуганно возмутился гном, - извращенец хренов. Однако, братцы, в данном случае, думаю, мы наступим ему на хвост?

     - Велика ли охрана?- прежде всего поинтересовался практичный Джон. - Хотя в любом случае я - за.

     - Понятия не имею о ее количестве, - сожалеюще признался я, - но, думаю, вряд ли больше двадцати-тридцати солдат.

     - с ними управимся,- безоговорочно включился в предприятие Сен.

     - Вы славные ребята, - промурлыкала довольная общим решением Фанни,- с вами приятно иметь дело.

     - Ладно, с этим все ясно,- подвел черту сен.- Что еще вам удалось узнать?

     - Ага, - нетерпеливо ерзая на месте, подхватил Рыжик, - че там, есть новости про войну, Фанничка?

     - Подслушивал разговоры дозорных Алекс,- свалила на меня говорильню Цыганка,- я только издали прикрывала его.

     - Вести не слишком радостные; - немного уныло сообщил я, - да, впрочем, никто другого не 'ожидал. Ведь - так? -

     Друзья кисло согласились

     - Черный Король и его полководцы недавно изрядно потрепали вынужденную поспешно отступать армию пяти королевств юго-востока Континента. Области юго-запада, до Оружейных гор, северо-запада и северо-востока, до центральной части, вероятно, уже захвачены. Этого я, правда, не слышал, но делаю логический вывод. Насчет эльфов' могу сказать одно: в войну они до сих пор не вступили.

     -Свиньи остроухие! - выругался Фин-Дари. Да они, падлы, всегда...

     -Заглохни,- бесцеремонно оборвал его Джон.

     - Но война и сама уже стучится в их двери, - тихо продолжил я, - отступники поговаривали о вот-вот грядущей эльфийской кампании. Еще упоминались слухи об ополчении с Оружейных гор, идущем на помощь армиям юго-востока.

     - Круто! Молодцы! - одобрили поступок земляков гном и великан.

     - Болтали также о старом лисе Игвольде, якобы вступившем в тайные переговоры с Черным Королем. Не обошлось и без большой политики: отступники затронули европейскую карту. Они опасаются, что немец Вильгельм и француз Людовик созовут Всеевропейский Крестовый поход.

     - Ну это, блин, напрасно, - опять не выдержал эмоциональный Рыжик и почти повторил слова сутулого Бруно: - Вельможные, господа тяжелы на подъем. Им нелегко оторваться от привычной, сладкой" жизни с пирами, охотами, умелыми девками. Так что года через два, может, и соберутся. Но нам то че от этого? Ни холодно, ни жарко ...

     - Устами младенца глаголет Истина; - важно признал я и добавил: - Больше сказать мне нечего: Все добытые сведения теперь вам известны.

     Близился рассвет. Серая мгла объяла землю.

     - Поспите хоть немного, - посоветовал нам с Фанни янит, - а мы пока приготовимся к встрече нового дня.

     Часа через полтора нас разбудили, было уже довольно светло. От ночной облачности не осталось и следа, лишь кое-где редкие, одинокие барашки, подгоняемые пастухом - западным ветром. Не успели мы еще глаза продрать, а Рыжик уже тыкал в руки свежеиспеченные лепешки, величиной чуть ли не с колесо. Сверху лежали пряно пахнущая зелень и полоски запеченного мяса. Постарался, чертенок, для побывавших в разведке товарищей.

     - А что караван? - с аппетитом наминая то ли пиццу, то ли бутерброд, спросил, я у сидевших рядом друзей. - Снялся с места?

     - Не-а, - гном на секунду отвлекся от попыток всучить своей любимице еще таких же размеров добавку. - Но вот-вот должен выступить.

     - Обмозговали уже, как будем действовать? - обратилась Фанни к перебиравшему четки монаху. Перед этим она окинула Рыжика теряющим терпение взглядом. Чертов доброхот, таки, ее достал.

     - Пропустим караван вперед, сами дойдем на приличном расстоянии, потом" свернем по следам отделившейся на северо-запад группы. Ночью снимаем часовых, кончаем отступников Шкуры и освобождаем пленных, - обыденно расписал детали предстоящей операции янит. По его безмятежному тону можно было предположить, будто он всю свою предыдущую жизнь только и делал, ЧТО планировал военные акции.

     - Слишком легко на словах, - не поверила Фанни, - но вряд ли на деле все пройдет так гладко.

     - Значит, по мере необходимости будем вносить' коррективы, - объяснил янит с наставительной ноткой. - Для леди это должно быть не ново.

     Фанни 'не понравился ответ, но она постаралась не подать виду. Хотя я, конечна; заметил. Мне ли ее не знать? Находившийся с утра явно не в духе молчаливый Джон отправился' посмотреть, что там творится внизу. Вернувшись через несколько минут, объявил:

     - Они уже невдалеке, так что лучше не высовывайтесь, заметят еще кого.

     Дождавшись, пока хвост гигантской колонны не превратится в чернеющую вдалеке точку, мы, ведя коней за повод, осторожно спустились по сравнительно отлогой осыпи вниз. Теперь вперед, по разбитой сотнями ног' полосе, ведущей в обход оврагов и зеленеющих рощ. Где-то за час до полудня все с облегчением заметили следы, поворачивающие 'на северо-запад. Нормальный' ход событий, Пока ... 'До ночи еще 'далеко.

     Распрощавшись с основным караваном, забиравшим все круче на северо-восток к далеким нангриарским степям, мы неотступной тенью последовали за отрядам Шкуры. В полдень дорогу преградила неширокая, но с сильным течением река. Правда, ее преодолели без труда, по, чудом, сохранившемуся каменному дугообразному мосту. На другой стороне начиналась дорога, вернее, жалкое ее подобие, ведущая к руинам города на востоке и господствующему над ним замку.

     Свою осторожную погоню мы прервали лишь ненадолго, чтобы поохотиться. В овраге, испугавшись нас, спрятался молодой медведь. Упускать такую возможность было нельзя, ибо запасы, взятые с собой из Баденфорда, следовало всячески беречь. К тому же все дело заняло не более получаса. Спешившись, Сен, Рыжик, Фанни и я выгнали зверя из кустов прямо на Джона, а тот с легкостью его прикончил охотничьим ножом. Н-да, хорошо иметь спутником великана.

     Теперь мы на несколько дней были обеспечены свежим мясом. Над головой опять стали появляться стаи перелетных птиц, длинными, нестройными клиньями потянувшиеся на юг, в теп­лые края. Кое-кто из них тоже послужил добавкой к нашему рациону.

     Местность вокруг оставалась неизменна: все те же рощи; правда, ставшие побольше, да овраги, заросшие кустарником и глухим бурьяном. Наше спокойное путешествие оборвала находка: человек в цепях с' перерезанным горлом. Бедняга, вероятно; не мог дальше идти, ибо был сильно истощен, вот его и добили. Чтобы не задерживал ...

     - У, звери, скоро доберемся" до вас, - недобро посулила Фанни, - тогда посмотрим, чего вы' стоите против бойцов Границы. Отребье ...

     Уже под вечер нам встретился огромный дуб, растущий в одиночестве на усыпанном желудями пригорке. Вся земля вокруг была изрыта копытами диких свиней, любителей этого лакомства. Конечно же, мы, не могли не использовать возможностей, предоставляемых старым деревом. Фанни с кошачьей ловкостью легко взобралась на самую его вершину. Минут через пятнадцать, она вернулась и, тщательно отряхнув руками одежду, рассказала:

     - Впереди очень большая река. Мостами ни по течению, ни против даже не пахнет. Но наши подопечные сегодня переправляться не думают, почти' у самого берега они устроили привал. Некоторые пленные под бдительным присмотром охраны занимаются заготовкой дров, другие разбивают шатер и две вместительные палатки для воинов.

     - Этой ночью мы поможем гнусным отступникам, - зловеще заявил гном, - переправим их милости в иной' мир. Где, возможно, у них будет меньше проблем. Хи-хи!

     - Каково количество отряда? - что-то прикидывая в уме, спросил Сен.

     - Я насчитала двадцать семь человек.

     Янит кивнул.

     - Так мы примерно и думали, судя по следам на дороге.

     - Давайте здесь хорошенько отдохнем, - предложил я соратникам, - как следует подготовимся, а перед рассветом, оставив лошадей, пойдем шерстить' предателей.

     Все согласились. Да и не было нужды прятаться по буеракам. Отступники, озабоченные охраной, от лагеря далеко не отойдут. ' Не до того.

     Разобравшись с лошадями, приведя в порядок оружие и подкрепившись истекающей жиром птицей, приготовленной Рыжиком на вертелах, наша компания вольготно разлеглась под желтеющей сенью дубовой листвы. Незаметно подкравшаяся вслед за сумерками темнота объяла мир. Сверху с ней пытались бороться яркие, перемигивающиеся звезды и полная, самодовольно сияющая луна.

     "Проклятые фонари, - уже засыпая, с досадой додумал я,- не ко времени они устроили этот фестиваль огней. Не могли одну ночь подождать."

     Около двух часов: меня разбудила тихая, едва слышная возня: янит, собрав наших верных стеклянных сторожей, упаковывал их по мягким замшевым мешочкам.- Видно было почти как днем: небесный фестиваль огней продолжался: Джон, 'Рыжик, Фанни еще спали.

     - Набрались сил?- оторвавшись на мгновение от своего занятия, узнал янит.- А то смотрите, полчаса еще точно есть.

     - Благодарю, господин Сен, - вежливо отказался я, - все в порядке. Хм, знаете, пользуясь случаем, я бы хотел с вами побеседовать. И, признаться, хотел уже давно.

     - Так в чем проблема? - янит покончил с упаковкой, и испытующе уставился на меня.- Мы' ведь, смею надеяться, друзья, так чего было тянуть?

     -' Видите ли, 'мой вопрос деликатный, и потому, если не сможете ответить на него, то лучше промолчите.

     -Заметано,- сразу принял условия Сен,- говорите смело, господин Алекс.

     - Чего добивается на самом деле орден святого Яна? Ведь недаром же он тайно, с неослабевающим интересом следит за процессами, происходящими на Английском Континенте? И если' я правильно понял, то не только следит, но и влияет, пытаясь направить в нужное русло. В этом не последнюю роль играет целая армия ваших осведомителей и влиятельных сторонников. Какова же главная цель всего этого, господин Сен?

     - Вы намекаете на узурпацию власти и тиранию? - поморщился монах. - Какие, однако, глупости! Да у нас нет и в помине никаких агрессивных планов. Поверьте! Цель, не скрою, есть. Даже две: полная- реабилитация ордена Высшим Церковным Советом' и 'легализация. 3атворничество в Оплоте нам изрядно надоело. Я вас убедил?

     - В общем, да, - не стал врать я, - но не на все сто процентов.

     А вы, господин Алекс, вступайте в наш орден,- пошутил он, хотя глаза внимательно следили за моей реакцией,- вот и проверите сказанное.

     - Подумаю над столь заманчивым предложением, - весело поддержал я его, - только вряд ли Орден будет в выигрыше от моего положительного решения.

     - Эта почему? - удивился Сен.

     - Да накроются ваши мечты о легализации, едва Инквизиция узнает, что Братство приняло в свои ряды хулителя Матери Церкви, богомерзкого убийцу святых отцов и еще, наверное, э-э... Апостола Тьмы.

     - Мы рассчитываем вернуться силой, с которой придется считаться всем без исключения,- С мрачной откровенностью признался янит,- И пусть тогда кто-нибудь посмеет посягнуть на ее приверженцев.

     "Ага, вот оно,- про себя язвительно усмехнулся я.- Всего лишь две скромные цели!" Но вслух сказал другое:

     - А не преждевременно ли вести речи о легализации? Судя по всему, Спокойным Землям конец, по крайней мере, их большей части. Война-то, злодейка, складывается в пользу Черного Короля.

     - Положение действительно тяжелое,- не сразу заговорил янит,- но безнадежным я 6ы eгo не назвал. А что касается легализации, так это старый, стратегический план, как раз только и выполнимый в столь трудное, тяжелое время. Представь ситуа- цию: орден Святого Яна благородно протягивает руку помощи народам Английского Континента. И кто', скажите, потом посмеет ее отрубить?

     - Неглупо,- вынужден был признать я, - значит, Братство вот-вот вступит в войну?

     - Оно уже давно в ней участвует, - уклонился Сен от ясного ответа, - однако решающий удар нанесет позже.

     . - Гм, понятная тактика: когда обе стороны основательно себя истощат. Тоже неглупо.

     - Алекс, вы проницательный человек,- улыбнулся Сен, хотя и склонны видеть вещи в темном цвете. Будьте похладнокровней, и жизнь сразу станет проще.

     - Будьте' побезразличнее, - поправил я его. - Вы ведь это имели в виду?

     - Если вам больше по нраву такое определение, то да.

     - Я такой, какой есть, и другим уже вряд ли стану.

     - -Неправда, жизнь' не стоит на месте. Все мы со временем меняемся ...

     - А что вам известно об Ар-Фалитаре, этом чуде прошлого на семнадцати прекрасных островах? - перевел я разговор' в другое русло.- Интересно, много ли осталось от него до наших дней.

     - Откровенно говоря, мне известны только общедоступные сведения. Да и вряд ли найдется человек, знающий больше. Ведь славный Элиадар - практически центр Покинутых Земель. Ваши разведчики и те там не бывали. Что уж говорить о непрофессионалах, всяких там авантюристах и искателях приключений.

     - Верно, - тяжело вздохнул 'я, - так оно и есть. Хм, понимаете какое дело, порой меня гложут сомнения в правильности избранного пути. Втемяшил себе в голову, будто' Арнувиэль должна находиться в Саду Небес, взбаламутил друзей: а может, оно не так и я ошибаюсь?' Хотя па логике ... Где, скажите, еще станет содержать родную, любимую сестру властелин Покинуты Земель? Конечно же, в своей столице. В общем-то, это тоже пока предположение, ну что столица Черного Короля - Ар-Фалитар. Пока' что у нас не было возможностей в этом убедиться:

     - С Ар-Фалитаром вы попали в точку, Алекс, - обрадовал янит,- а вот насчет местонахождения герцогини Арнувиэль..... Можно строить только догадки, вероятнейшая из которых все же, считаю, ваша.

     - Спасибо вам, Сен, - с немалым облегчением поблагодарил я, - такое ощущение, словно камень с души скатился.

     Он молча протянул мне руку. Я крепко ее пожал. Пора было поднимать друзей. Наступало самое сонное время ночи. Вот и хорошо ... Для визита непрошеных гостей. Джон и Фанни мигом оказались на ногах, будто и не спали вовсе. Проклятого Рыжика пришлось приводить в чувство пинками, попеременно с холодной водой. Подействовало, хоть и обидело. Совсем малец распустился, строит из себя заморского принца.

     Лошадей мы привязали к нижним ветвям дуба, потом осмотрели в последний раз свою экипировку. Все как надо: ничего не звякает, не мешает, с собой только необходимое: Словом, все, как у ветеранов, выходящих на Тропу войны.

     - Ну с Богом! - едва слышно благословил янит. И пять закутанных в плащи силуэтов привычно мягким, крадущимся шагом направились к реке. Янит, так тот вообще словно плыл, не касаясь земли.

     - По всему видать, ему пришлось вволю повоевать в мире, где находится их Оплот, - безошибочно определил я. Предстоящую задачу затрудняла светлая ночь, все было как на ладони. Ну что ж поделаешь, ладно, и не с таким справлялись.

     Фанни шла впереди всех, выбирая дорогу, намеченную еще с вершины дуба. Сначала мы миновали по звериной тропе длинную рощу, затем глубокий овраг с журчащим по самому дну ручьем. Короткими" перебежками, до очереди преодолели открытое поле, поросшее сладковато-дурманящей жесткой травой.

     - "Ведьмин Табачок", иди по-иному "Очумелая Благодать",- заговорщически, шепотом пояснил знаток подобного зелья Рыжик. - Один из сильнейших наркотиков Континента. В Бедламных Городах из-за подобной плантации могла бы начаться кровавая междоусобица.

     Янит осенил себя крестным знамением, при этом что-то негодующе пробормотав. Теперь перед нами стеной возник не сильно густой, однако же, высокий кустарник. Юркнув в его колючие заросли, мы позволили себе короткую передышку. Она была необходима, ибо наступал решающий момент. Там, где кончался кустарник, начинался пустырь с обосновавшимися на нем отступниками. Даже отсюда виднелись огоньки пылавших костров. Подобравшись поближе, мы стали наблюдать. Лагерь обозначали по периметру четыре больших костра. Возле каждого из них сидел караульный. В багряном свете четко выделялись островерхий шатер и две палатки по обе стороны от него. Пленные угадывались' в центре, это была темная, плотно сбитая масса.

     - Чума на голову 'их командира, - скрипнул зубами Джон, - на кой, спрашивается, черт, в такую светлую"ночь устраивать настоящий пожар? И так все превосходно видно. Ладна было б холодно, тогда понятно, маленький костерок не спасет.

     - Со своей стороны они поступают правильно, - возразила ему Фанни,- Что хорошо доказывает твоя, Малыш, злость.

     - Пусть так, - сердито сдался великан, - но давайте думать, как убрать караульных, не наделав лишнего шума.

     - Долбанем по ним отсюда из арбалетов и - в атаку! Гэй, гэй! - внес лихую инициативу горячий Рыжик.

     -И ты, балда, считаешь' это пройдет без малейшего' шума? Джон красноречиво постучал пальцем па лбу. - Ведь сам знаешь, расстояние слишком велико для прицельной стрельбы. ИЗ чего' следует, что не все болты попадут в цель. А значит, раздадутся 'стоны, вопли, призывы к оружию. Вот тебе и будет "внезапная" атака. Кавалерист хренов! Добежишь потом до лагеря, а перед тобой 'два с лишним десятка тертых жизнью лбов. Здравствуй, скажут, милый Рыжик, иди, голубь, сюда.

     - Н-да-а, это не выход, - поддержал Джона я, - тут что-то надо' придумать особенное. Черт! Будь ночь достаточно темна, мы подкрались бы вплотную, без проблем сняли часовых, затем тихонечко наведались к их сладко спящим товарищам. Впервой что ли проворачивать' подобные дела? В общем, мое мнение таково: пока отложить операцию, дорога к Скарабею-то им предстоит дальняя. Значит, есть время выбрать ночку потемнее и сделать все по уму.

     -Во, блин, мудрец, - подал реплику ехидный гном, - посоветовал бы это еще возле дуба. Хе!

     - Ну уж нет, - заупрямилась Фанни, - пока мы будем так выжидать, проклятые отступники убьют еще не одного несчасчастного.

     - Тогда посоветуй что-нибудь получше, - предложил я, пожимая плечами.

     Янит, внимательно слушая нас, выжидающе помалкивал. Как ни прискор6но, но он так и продолжал оставаться для меня "темной"лошадкой". Впрочем, и другом тоже.

     - Вы оба упускаете один' важный момент, - вместо Фанни опять заговорил гном, - помощь пленных.

     - Не смеши меня, - со всей категоричностью отрезал Джон,- какую еще помощь ты ждешь от еле передвигающихся людей? Да они и не поймут ничего, разбуженные внезапной потасовкой. Логичней всего предположить, что они, испугавшись, просто-напросто постараются дать деру.

     - Э-э, спорный вопрос, - нерешительно протянул задумавшийся Рыжик. - Хотя ... Кто его, 6лин, знает, пожалуй, может статься и так.

     - Мальчики, милые, - обозвалась ненадолго умолкшая 'Фанни; - а я тут кое-что придумала.

     Все с интересом', а Рыжик с подозрением, уставились на нее. Уж очень сияли глаза нашей подруги.

     .- Я в открытую приду в их лагерь. Представлюсь возлюбленной терношипского властителя и попрошу пристанища. Не станут же они из-за этого поднимать с ложа своего главаря Шкуру либо будить остальных товарищей? Конечна же, нет. Женщина-то всего одна, и им захочется полюбезничать с ней без лишних свидетелей. А вы воспользуетесь удобным моментами нападете. Гарантирую, внимание этих ублюдков 'будет отвлечено.

     - В принципе план неплох,- весьма, туманно высказался Джон. Большего он не добавил.

     - Я категорически против! - изменившийся в лице' Рыжик за­махал руками; словно ветряная мельница. - Ты че, сестренка, совсем рехнулась? Смерти желаешь? 'Надо ж такое удумать - самой лезть в западню. Не позволю! Нет!

     - Все та же дерзкая Фанни; - вспоминая прошлое, немного печально улыбнулся Я. - Ну и как же ты собираешься объяснять солдатам свое одинокое появление? Без коня, без слуг, в пограничной одежде' и ... Надо полагать, вооруженной до зубов?

     - Элементарно. Расскажу им сказочку о забредшей Бог знает куда охоте. Потом повешу лапшу на уши басней об ужасном терзалозавре, напавшем на наше становище прошлой ночью и разорвавшем в клочья всех коней, собак и спутников. Дальше я горько заплачу, перечисляя те страхи, которые пришлось вынести одинокой женщине, оставшейся живой лишь благодаря чуду.

     - Хм, сестренка, всему этому не очень соответствует твой внешний вид.

     - Придать ей облик заблудшей охотницы моя забота, - сказал молчавший да сих пор Янит, - Ничего' сложного в том нет.

     - Ну вот видите! - едва не с детской радостью восхитилась Фанни. - Все будет о'кей, на высшем уровне. А значит, так, как надо' нам.

     На том и порешили. Рыжик и тот согласился скрепя сердце. Монах отозвал сестренку в сторонку, недолго поколдовал над ней, после чего явил нам ее основательно преображенной. На лицо это осталась та же милая Фанничка, а вот одежда изменилась совершенно. Теперь на ней были дорогой, но порванный Во' многих местах охотничий костюм, высокие сапоги из мягкой кожи со шпорами, украшенные по голенищу бисером, и прелестная, хотя и помятая замшевая шляпка. Из оружия наша подруга брала лишь стилет, а ее дамасская сабля с ужасающим кастетом "драконья лапа" оставались пока здесь, на месте. Не вписывались они в образ изнеженной любовницы.

     -О-о, блин! Работа профессионала,- вынужден был оценить Рыжик, - хм, а че ежели меня придать сестренке в помощь, преобразив в какого-нибудь псаря или ловчего? Как на то посмотрите, ваша святость?

     - Отрицательно. Это может вызвать подозрение, и тогда уж охрана точно подымет на ноги всех остальных.

     - Давай, сестренка, с Богом, ~ я первый тепло обнял ее,- береги себя.

     -Мы рядом, девочка, - гулко пробасил Джон, - так что' долго ты сама не останешься",

     - Вот возьми, Фанничка, - Рыжик снял с шеи заветный амулет: миниатюрный стальной молот на цепочке из чистого железа. - Пусть он принесет тебе удачу.

     Сен просто перекрестил ее, при этом пробормотав какую-то краткую молитву. Или заклинание, черт его душу знает.

     - Не переживайте за меня, мальчики, - всем сразу улыбнулась Цыганка, - до скорой встречи.

     Без малейшего шороха, 'легкой тенью она растворилась в западном направлении. Там среди кустов пролегала извилистая, капризная, тропинка. Фанни 'хотела выйти на свет Божий подальше от того места, где мы" залегли. Нам же пока приходилось наблюдать. Проклятые караульные и не помышляли о сне. Порой они даже вставали, с факелами обходя границы лагеря. С еще большей тщательностью они сновали среди лежащих рядами пленников, проверяя, не затевают ли те какой-нибудь хитрости. Вот подлюги! Крутой у них, видать, командир, этот самый Шкура. Иначе фиг бы они так ревностно несли службу. Проклятье! Где же подевалась Фанни? Ага, вот она!

     Метрах в трехстах от нас от кустарника отделилась пошатывающаяся фигурка, потоптавшаяся на месте, а затем неуверенно двинувшаяся к вовсю пылавшим кострам. Сестренка начинала играть свою роль. Вскоре ее заметили. Естественно, это вызвало оживление, но, хвала Великому Создателю, не тревогу. Уж больно беззащитной казалась приближающаяся изящная женская фигурка. Тем не менее, двое караульных встретили ее метров за пятнадцать до черты лагеря и с ног до головы обыскали.

     - Во, сучары! - чуть не изошел злостью Рыжик. - Мацать сестренку грязными лапами ... В порошок сотру!

     А Фанни, поддерживаемая одним из караульных, прошествовала к ближайшему огнищу. Там ее усадили на подстеленные плащи, тесно обступив со всех сторон. Служба на некоторое время была позабыта. Да и о какой службе может идти речь, когда будоражащая кровь молодая бабенка находится рядом; рукой подать! Тем более' в наряде, сквозь который, нет-нет, да и проглядывали несомненные дразнящие прелести ...

     - Пошли, - минут через двадцать скомандовал янит, - не то эти песьи дети затеют прелюбодеяние.

     А дело шло к тому. Караульные стали давать волю рукам. Фанни игриво отбивалась. Рыжик по-волчьи рычал. Но как бы там ни было, взятая сестренкой на себя задача выполнилась на отлично. Никто из находившихся рядом с ней врагов, увлеченных похотью, по сторонам не смотрел. Что ж, козлы, будет вам сейчас развлечение ...

     С луками наготове мы одним молниеносным броском преодолели разделяющее нас от лагеря расстояние. Шагах в десяти от компании распалившихся гогочущих отступников мы остановились, прицелились. Промахнуться было трудно, но все же каждый боялся зацепить сестренку. Четыре стрелы свистнули одновременно, и четверо сраженных врагов выбыли из игры: кто, опрокинувшись 'назад, кто, завалившись набок, а один так вообще ничком свалился в костер, взметнувшийся искрами. Он-то и издал придушенный, хрипящий вопль. К счастью, слишком слабый и не услышанный никем, кроме нас.

     - Чистая работа,- тихонько похвалила поднимающаяся с плащей Фанни. На лету она ловко подхватила брошенные Рыжиком кастет и саблю. - Молодцы!

     - Всего лишь четверть дела, - шепотом возразил боявшийся сглазить Удачу Джон, - так что рано торжествовать, сестренка.

     - Тогда вперед, свершим оставшееся, - разъяренный Рыжик жаждал вражьей крови,- пусть последний сон этих гадов превратится в страшный кошмар.

     Вокруг все было спокойно. Пленные и те не подавали признаков жизни. Наверное, умаявшись за день, спали, как убитые. А может, Кто и видел происходящее, да не знал, к худу оно или к добру.

     Пригнувшись, мы шмыгнули к шатру, где должен был почивать Шкура. Следовало сразу обезглавить отряд. И все бы прошло как по-писаному, не случись непредвиденного. Из палатки справа выбрался зевающий отступник, вероятно, собирающийся отлить. Увидев застывшие в неестественных позах тела караульных и нас с оружием наголо всего в пяти-шести метрах, он громко икнул, а затем истошно завопил. Я. оборвал его музыкальные начинания на самой высокой ноте метательной звездочкой, но разворачивающихся дальнейших событий это остановить уже не могло.

     Из недр палаток послышалась дикая брань, предшественница прытко высыпавших один за другим дюжих мужичков. Надо признать, они были готовы к неожиданностям: спали в панцирях, кольчугах, при оружии. И пьяных среди них, к сожалению, не наблюдалось. Темная масса пленного люда обеспокоено зашевелилась, разбуженная начинающимся представлением. Однако серьезно рассчитывать на их помощь действительно не приходилось.

     -' Эй, ребятушки, окружай псов! - повелительно рявкнула одетая лишь в брюки и рубашку высокая фигура, выскочившая чуть позже остальных из шатра.

     "Ага, на сцену пожаловал сам почтенный господин Шкура,- с полным основанием предположил я. - Что ж, есть возмож­ность свести знакомство поближе".

     Отступники бросились на нас рычащей лютой сворой, стремясь замыкающей дугой охватить со всех сторон. Рядом, с левого боку, ослепительно вспыхнуло. Скосив туда быстрый взгляд, я заметил в руке янита возникший из ниоткуда призрачный, бледно-синий меч, словно откованный из потустороннего света. Удивляться времени не было. Враг сомкнул кольцо и сразу же попытался задавить нас числом. Мы, в свою очередь, сплотились в крепкое, ощетинившееся сталью ядро. Слева от меня непринужденно поигрывал слабо гудящим мечом янит. Градом сыпавшиеся удары он отражал с потрясающей ловкостью. Такое мастерство я встречал нечасто.

     Справа отчаянно билась Фанни, разъяренная, словно попавшая в западню кошка. Ее сабля мелькала с невероятной быстротой, но при случае сестренка умело использовала и "драконью лапу". Чудовищное оружие, состоящее из удо6ной, одевающейся на руку металлической конструкции с пятью бритвенно острыми, лезвиями.

     Упорный натиск не ослабевал. Наседавшие на нас отступники оказались опытными, матерыми бойцами. Мы положили уже нескольких из них, но и сами кое-что получили на память. В моем случае это была повисшая плетью левая рука, рассеченная от кисти едва не до самого локтя. Н-да, все шло не так легко и гладко, как предполагалось. А все из-за мерзавца, которому приспичило 'отлить! Вот гад!

     С трудом отбиваясь одним мечом сразу от 'нескольких отступников, я, изловчившись, таки вложил кинжал в ножны. Не мог себе позволить его потерять, а сил держать уже не было. Совepшенно неожиданно один из моих противников швырнул нож. Падлюга целил в пах. Не успевая уклониться, я"в самый последний момент все же сумел успешно отбиться мечом. Разочаро-

     ванно звякнув, нож отлетел в сторону. А бросивший его рослый, длинноволосый тип в пластинчатой" кольчуге вознамерился более успешно покончить со мной широким двуручным мечом. Он попер в лоб, невзирая ни на мою блестящую защиту, ни на опасность, исходящую от соседей - Фанни и Сена. Огромный, уверенный в себе детина полагался лишь на грубую физическую силу да еще на то, что покалеченный объект его' внимания не сможет долго выдерживать тяжелые, молотящие удары. Но я не собирался доставлять ему такую радость: 'Значит, следовало не затягивать наш спор.

     А тут еще, затрудняя движение, нестерпимо заболела рука. Кровотечение усилилось, став более обильным. "Ну да черт с ней!"- я упрямо сцепил зубы, уже не обращая на боль никакого внимания. А на мою 'голову в очередной' раз, подобно злому року, падал блестящий вражий меч. Отразив его, я 'поступил нестандартно: шагнул вперед и резко врезал боковой частью ступни левой ноги по колену патлатого. Отвратительно хрустнуло. Тот взвыл, выронил из ослабевших рук меч и, позабыв обо всем на свете, схватился за раздробленный коленный сустав. Я же хорошо обо всем помнил, со всего маху разваливая клинком его голову пополам. Патлатый бился в конвульсиях, орошая землю кровищей, а, перескакивая через него, уже лезли другие отступники. Подлые шакалы! Хуг! Хоть бы пару секунд передышки ...

     Помогла сестренка, заметившая затруднения калеки. Отбросив бешеным рывком своих противников подальше, OHа вдруг сделала непредсказуемый кувырок и оказалась 'лицом к лицу с жаждавшими сразиться со' мной драчунами.

     - Крепкого здоровья, красавчики, - пожелала она, насаживая одного на острие хищной сабли, а второго пронзая насквозь "драконьей лапой". Потом крикнула уже мне, перекрывая царящий дикий гам: - Выше голову, Алекс! Крепись, не раскисай!'

     "Легко сказать, да как выполнить?" - мрачно подумал я, чувствуя начинающееся от потери крови головокружение. Проклятые ноги, и те стали дрожать. А отступники, не считаясь с потерями, шли напролом: Опять, невзирая на боль, я рубил и колол. Словно насмехаясь над врагами, закукарекал петух, завопил осел, залаял пес. Это придурок Фин-Дари вспомнил о своей идиотской привычке. Ему эхом откликнулся рев разъяренного Джона, к тому времени положившего напротив себя 'целую груду тел.

     Но что-то было не так. Я в тревоге оглянулся и не удержался от проклятий. Джон падал, опутанный боевой сетью. К нему уже спешили трое улюлюкающих копейщиков. Оборона нашего ядра оказалась пробита в самом сильном' месте. Рыжика сковали боем двое смуглолицых проворных пареньков, с виду выходцев из степного Нангриара. Гном отчаянно вертелся, пытаясь вы рваться на помощь великану, но кривые восточные сабли"создавали непреодолимый заслон.

     По-звериному зарычав, я, очертя голову, бросился на выручку. Дорогу тут же преградил один из нангриарских молодчиков. Избавиться от него посчастливилось быстро, с помощью изощренно-обманного трюка, показанного еще Нэдом Паладином. Отступник свалился с аккуратно"рассеченной сонной артерией.

     Я перепрыгнул через 'его тело, успевая заметить, что здорово прихрамывающий Сен и Фанни прикрыли меня со спины. Откуда-то справа, вероятно брошенный из пращи прилетел камень, слегка чиркнувший по голове. Пустяки.

     Еще миг - и я возле Джона. Пропади все пропадом, да он не шевелится! Почти одновременно со мной поспели копейщики. Ближайший сразу же швырнул свое оружие в меня. Кретин! Словно соломинку, я перерубил его в воздухе. Другие, матерясь, выставили вперед копья и пошли в атаку. Благо тут поспел взъерошенный, как воробей, Рыжик. Вдвоем было попроще состязаться со стремительными жалами наконечников. Но, к сожалению, никак не удавалось отрубить их змеиные головы. А силы мои таяли... Отступать же некуда, за нами лежало тело неподвижно застывшего Джона. Попяться мы хоть немного, и его непременно исколют, будто подушечку для" иголок:

     Вдруг за спиной копейщиков возникло движение: появилась одна, чем-то позвякивающая фигура, затем другая, третья. Они повалили отступников наземь и, хрипло рыча, стали молотить изо всех сил.

     -. Эй, сзади!- попытался предупредить Я, но было поздно.

     Над ними ястребом навис высокий командир отступников разодранной белой рубахе и штанах: Короткие, экономные взмахи кривого меча снесли покативщиеся кочанами капусты головы. Все встало на свои места. Нам таки пришли на помощь невольники. Правда, принявшие за это кару из рук Шкуры. Но все же гибель их не была напрасной; Воодушевленные примером первых, остальные бесстрашно кидались на своих мучителей. И тут же падали под ударами сверкающей стали...

     Эту бойню следовало прекратить поскорее, и я, пошатываясь, шагнул навстречу Шкуре зарубившему 'еще' двоих. Встретившись взглядом с вражеским командиром, я с изумлением обнаружил, что это самая настоящая баба. Татуировка узорами покрывала все видимые участки кожи: лицо, шею, едва не вываливающуюся из порванной рубахи большую грудь, руки. Теперь мне 'стало понятно её прозвище – Шкура.

     - Эй ты, прорва,- совсем не по-джентельменски поприветствовал Я,- давно из публичного дома?

     Не оборачиваясь, она ударила кинжалом в 'живот пырнувшего сзади невольника. Затем хищной, мягкой поступью пошла на меня. А вокруг разгорался буйный малопонятный, бедлам. Попавшие в переплет отступники, друзья, звенящие цепями страшные невольники - все смешалось в один кипящий ненавистью котел. Но я сосредоточился лишь на одной амазонке, которая, как ни странно, наверное, была здесь самой опасной.

     Между тем в голове шумело все сильней, благо кровотечение хоть слегка уменьшилось. Стремясь покончить со мной в два счета, проклятая баба нанесла восхитительную серию замысловатых ударов. Я отражал последний, когда без предисловий получил ногой в солнечное"сплетение. Дыхание забило, в глазах потемнело. И тут же сильнейший тычок в правый бок. Кольчуга аж застонала, выдерживая такое насилие. Ничего еще не видя, чисто по наитию, я заслонил голову поднятым мечом, с лязгом встретившим вражескую сталь, а затем сделал одну из подножек Старого Бэна. Maтepaя амазонка грохнулась со всего маху наземь. Я бросился к ней c мечом, поднятым острием вниз. Хотелось приколоть ее, как бабочку, раз и навсегда. Не' тут-то было. Клинок пронзил лишь землю. Чертова баба успела откатиться в сторону. Из круговерти возник Рыжик. А я, как назло, зашатался, едва не падая. Гном поддержал меня" и крикнул почти в самое ухо:

     - Не лезь, браток! Без тебя управлюсь.

     Не слишком нежно соприкоснувшаяся с землей' Шкура сразу же' ловко вскочила на ноги. Движения ее были исполнены грации охотящейся тигрицы. Гном, оскалясь, завертел секирой. Они сошлись. Опираясь на меч, я заковылял к ним."И почти тотчас был сбит несколькими невольниками, преследующими убегающего отступника. Подъем показался неимоверно долог. Рука горела так, что хотелось выть, бок странно занемел, дышалось с превеликим трудом. Но все-таки я встал. Для того чтобы действительно завыть.

     Рыжик лежал у ног Шкуры, а она высилась над его маленьким телом, отвратительно хохоча. Дьяволица... Заметив мое перекошенное от ярости лицо, она с показным удовольствием слизнула с клинка свежую кровь. Потом, мимоходом скашивая, что траву, двоих подбежавших невольников, она, позвала:

     - Ну, ползи сюда, ничтожество. Интересно будет сравнить, чья кровь слаще - твоя или этого недомерка.

     - Смотри не захлебнись, сука! - прорычал я, выпуская меч и доставая из сапога пружинный арабский нож с потайным, бьющим на добрых десять шагов лезвием. - Лови, если сможешь! - Оставь эту дрянь мне, - взмолилась появившаяся в сопровождении целой толпы позвякивающих оборванными цепями невольников Фанни. - Пожалуйста, Aлекc!

     С превеликим трудом, но я все же нашел в себе силы не нажать кнопку. Со стороны реки прибыл. Сен, тоже предводительствующий радостно галдящей оравой. Некоторые из его братии были мокрыми с ног до головы. Вероятно, они топили спасающихся бегством отступников в воде. Вокруг соперниц сразу же образовалось живое кольцо. Сен, не дожидаясь исхода поединка, кинулся к Джону, склонился, слушая сердцебиение. Ободряюще кивнул мне и направился к Рыжику. Я остался, зная, что монах сделает для них все возможное.

     И. только тут с удивлением пришло осознание - незаметно наступил рассвет. Разглядывать изможднныe лица освобожденных не было времени, ибо мое внимание полностью обратилось на женщин, сходившихся в смертельном поединке. Вот они со звоном скрестили клинки, осторожной разведкой исследуя слабые места друг друга. Постепенно Шкура стала теснить Фанни. Но я-то знал, что это не более чем уловка. Впрочем, и, отступая, сестренка вызвала целую бурю восторгов. Парировав меч саблей, а кинжал кастетом, она ошеломляюще сильно врезала лбом в нос противнице. Слегка пошатнувшись, та отшвырнула от, себя Фанни пинком ноги. Теперь подлая отступница рассвирепела всерьез, а значит, в какой-то мере потеряла бдительность. Чего, собственно, и добивалась Фанни, ловко подловившая ее во время последующей исступленной атаки и выбившая за возбужденно ахнувший круг прощально сверкнувший меч. Головорезка черного Короля' непонимающе уставилась на опустевшую ладонь.

     - Смерть ведьме! Руби ее, госпожа! В капусту"отступницу! Руби-и-и! Пусть заплатит за все свои злодеяния! Пошли эту мразь в пекло, госпожа!- буквально взорвалась толпа.

     Фанни и бровью не повела на страстные просьбы. Наоборот, свою саблю 'она отбросила далеко в сторону. Зрители разочаро­ванно вздохнули. У меня 'тоже закралось сомнение: правильно ли она поступает? Шкура же привычно перекинула кинжал в правую руку, слегка пригнулась. Обескураженной она уже не выглядела. Рукавом 'вытирая 'текущую из носа кровь, она улыбнулась сестренке. Честно говоря, у меня' мурашки пошли по телу от этого оскала. Фанни ответила молниеносным ударом ноги в эффектном прыжке с места. Пограничный 'крепкий сапожок' встретился с зубами. Последние 'оказались слабее. Шкура, теряя их, кубарем покатилась по земле. Мои соседи взвыли от восторга. Я же из последних сил' старался продержаться до конца схватки. Спасибо мощному, квадратного сложения бородачу, предложившему опереться на его плечо.

     Теперь от былой невозмутимости у отступницы не осталось и следа. На ее надменном, красивом, хоть и испоганенном татуировкой лице явственно читался страх. Все же сдаваться она не собиралась. Да и какой смысл: пощады-то ожидать глупо.

     Подстерегая друг друга, обе воительницы закружили в смертельном танце. Шкура держалась настороже, хорошо уразумев: с Фанни шутки плохи. Несмотря на это, она опять попала впросак. И здорово. Поигрывая длинным кинжалом, она вдруг выкинула его в стремительном выпаде, целя в область сердца. Фанни среагировала мгновенно, отработанным движением, перехватив

     левой рукой ее запястье и с хрустом резко вывернув вверх, а затем своим правым локтем ударив по суставу. Шкура закричала так страшно, что у непривычных к таким 'вещам могли волосы встать дыбом. Завороженная зрелищем толпа в ответ восхищенно ахнула. Отступница, испустив второй, полный нечеловеческой муки вопль, застыла, словно восковое изваяние. Кинжал все еще оставался в ее неестественно выкрученной руке. Но воспользоваться им она была уже не в состоянии. Не торопясь, Фанни вложила клинки кастета в ножны на широком поясе, потом вплотную подошла к побежденной противнице. Пытливо заглянула в затуманенные болью глаза и безжалостно оборвала жизнь, ударив ребрам ладони по хрупким хрящикам горла. Шкура мешком свалилась к ногам победительницы. На' сей раз зрители благоговейно молчали. Не глядя по сторонам, Фанни подобрала саблю и устало побрела к распростертым телам побратимов.

     Отрешенный от вceгo Сен колдовал с разложенными вокруг них снадобьями: что-то смешивал, взбалтывал, добавлял. Тут же лежала приготовленная горка свежих' бинтов. С некоторой опаской я обрадовался, делая логический вывод, 'что раз янит так увлекся, значит, живы мои друзья. Непременно живы! Да и' может ли быть иначе?

     Отпустив подпиравшее меня плечо, я пошкандыбал вслед за Фанни.

     - Господин! - простуженный голос бородача не дал сделать и двух шагов! - Одну минуту, господин.

     - В чем дело? - с досадой я уставился на него, ожидая нудных изъявлений благодарности. - Да говорите же, дьявол вас побе­ри.

     Бородатый заметно смутился.

     - Вы ведь с границы, верно?

     - Допустим. Ну и что?

     - Хм, в таком случае, господин, среди нас есть ваш товарищ по оружию.

     - Вот как? И где же он? - не скрывая возбуждения, спросил я. - Идемте покажу, - бородатый вновь с готовностью подставил литое плечо, - это в другом конце стоянки. Да вы опирайтесь "на меня, господин. А по дороге я все расскажу.

     Еще раз бросив озабоченный взор в сторону побратимов, Я последовал с ним. Оглядываясь на нас, повсюду сновали бывшие невольники, разыскивающие оружие, сдиравшие с трупов отступников кольчуги, сапоги, а то и добивавшие их, 'если те подавали признаки жизни"и.

     - Мое имя Йоган, 'родом я из Брильтона, городка в Приграничной 'зоне Запада, - вкратце поведал он, - работаю кузнецом. Эхма, вернее, работал... Провались в бездну эта сумасшедшая война

     - Брильтон, - морщась"от боли в руке, попытался' вспомнить я. - А; ну как же, бывал там: Красивый городок, окруженный стеной из' белого камня. Высокие домишки с черепичной крышей и полным-полно сирени. Да, еще трактир мне в центре понравился. Вот' названье подзабыл, но, кажется, что-то наподобие "Золотого Гуся".

     - Нет больше ни белой стены, ни уютных домиков под красной черепичной крышей, - грустно ответил мой провожатый.- Все сровняли с землей либо сожгли слуги проклятого Черного Короля. Гм; впрочем, не о том речь. Нас, всех уцелевших во время резни мужчин. Брильтона, отправили в "Рай". Так отступники кощунственно называли кошмарную долину в Ничейных Землях; где они устроили сборный пункт стекающихся' отовсюду невольничьих караванов. B "Раю" царила Смерть... Еще более страшная тем, что' ей всегда 'предшествовали' зверские пытки, издевательства, изощренные унижения ... И именно там я познакомился с Карлом Рангером, человеком стальной 'воли и благородного cepдца.

     - Что? Что ты сказал? - 'я остановился, словно громом пораженный, недоверчиво тряся головой. - Карл Рангер, я не ослышался? Лед-из-Брэнди? 'Здесь? Тысяча чертей!

     -'Ага, Лед-из-Брэнди, точно так он порой себя и называл,- охотно подтвердил бородач Йоган,- рассказывая о прежнем житье-бытье на Границе. И именно он послал нас на помощь к вам. Поначалу" мы-то не' уразумели, что к чему. Думали скорей всего какой-то черный маг или барон пытается перехватить чужое. Но потом, после истошных' ослиных воплей, собачьего лая и еще не знаю чего', Карл встрепенулся, смеясь, будто сумасшедший, и громко бормоча: "Да это же Рыжик, падлючий сын, а значит; с ним наверняка наши. Возможно, даже Алекс с Джоном».

     я непроизвольно кивнул и опять скривился.

     - Дальше вы знаете, господин, - докончил бородач, приостанавливаясь и глядя 'на мою руку, - мы 'сзади набросились на гнусных отступников.

     Затем с опозданием посоветовал:

     - Вам бы следовало перевязать рану.

     - Глупости,- нетерпеливо отмахнулся я,- кровотечение, главное, прекратилось, значит, это потерпит. 'Лучше быстрей ведите к Карлу. Кстати, а почему он сам не участвовал в сражении? Не похоже на него. Или он ранен?

     - Да, господин, - угрюмое, обветренное лицо бородача потемнело, - хотя вернее будет сказать жестоко избит. Гады' поотбивали ему что-то внутри. Последние два дня мы по очереди тащили его на себе.

     Вспомнив несчастного с перерезанным горлом, я грязно выругался. И тут заметил уже невдалеке' Карла, лежащего на ложе из хвороста. От старого товарища по походам осталась лишь жалкая тень, до того он выглядел худым и изможденным. Но он тоже узнал меня, приветствуя улыбкой призрака и едва поднятой прозрачной рукой.

     - Карл, браток! - спотыкаясь и охая от боли, накатывающей волнами, я бросился к нему. - Ну здравствуй, чертяка! Эко тебя прикрутило, но теперь все будет в порядке. Поверь! Потому как есть кому' об этом позаботиться.

     Не обращая внимания на выступившие слезы, мы неловко обнялись.

     - Ты присядь рядом, - попросил затем Карл, виновато улыбаясь, - а то я совсем расклеился.

     Я исполнил его просьбу и уж раскрыл, было, рот, как он, опережая меня, заговорил сам.

     - Верно, что Рыжик и Джон с тобой?

     -Так оно и есть, - немного помедлив, согласился я, - а еще Фанни Рысь и наш приятель монах. - Они целы?

     - Гм, Карл, всем, знаешь ли, досталось, но гному с великаном, пожалуй, с лихвой: Без сознания ребятки лежат ...

     -Малыш уже пришел в себя, - глухо уведомила подошедшая сзади Фанни, - с Рыжиком плохи вот дела: легкое сильно задето, ребра сломаны, пульс прощупывается едва-едва ... М-да ... А это кто такой? - Она пристально, оценивающе посмотрела на Карла, после чего вдруг стала усиленно тереть глаза. - Лед-из-Брэнди? Ты ли это, красавчик? Неужто мое зрение стало выкидывать фортели? - никак не могла поверить она очевидной истине.

     - Привет, Цыганка, - наш товарищ заметно смутился,- успокойся, твои прелестные глазки не лгут. На куче этого хвороста действительно лежит Карл Рангер. В нынешнем жалком виде ...

     Фанни' в растерянности, совсем как-то по-детски, зашмыгала носиком, по привычке взъерошила густые, песочного цвета волосы и задела ладонью белую бинтовую повязку. Это напомнило ей о цели прихода. Она, не слушая' возражений, принудила меня встать и двигать на обследование к Сену.

     - Не' хочешь же ты довести дело до гангрены?- для вящей прыти подстегнула она напоследок, - Смотри, руку Джон будет пилить. Нельзя легкомысленно относиться к серьезным ранам, Алекс. Неужели надо тебе это вдалбливать? Сам ведь знаешь. Ну ладно, ступай, ступай, я сама пока побуду возле Карла. А как монах освободится, веди его сюда. Пусть осмотрит немца.

     Мой добровольный помощник Йоган ждал неподалеку. Вновь опираясь на могучего здоровяка, я побрел в обратном направлении через разгромленный лагерь.

     'Уцелевшие невольники, а их осталось человек тридцать пять, сбились в кучу в нескольких метрах от янита, который по очереди осматривал нуждающихся в его помощи. Чуть поодаль сидел, прислонясь спиной к губчатому камню, Джон. Весь правый висок великана "украшала" лилово-красная вздутость, имеющая весьма мало общего с обычной безобидной шишкой. Но не она делала лицо моего друга безжизненно застывшей маской. Тому виной было тело Рыжика, лежащее у его ног на ворохе заботливо подложенных матрацев и плащей.

     - Как ты? - не отводя взгляда от пергаментно-желтой кожи, туго обтянувшей скулы Рыжика, без всякого выражения узнал он.

     - Двигаюсь, - горько констатировал я, оторвавшись от бородатого Йогана и склоняясь над гномом. Да, дела были плохи ... Тот, несомненно, угасал: под глазами залегли темные круги, дыхание с надсадным хрипом вылетало из едва 'вздымавшейся груди, щедро перемотанной пропитанными кровью бинтами, на пересохших, потрескавшихся губах пузырилась розовая пена. Я осторожно вытер ее, лежащей рядом чистой тряпицей. - Эх, Рыжик, Рыжик, что ж ты наделал?

     - Господин Алекс, извольте подойти ко мне, - позвал отпустивший очередного пациента монах. - Ну-ка, ну-ка, что мы имеем? Гм-м, руку придется шить, дорогой мой. Иначе никак. Но прежде, конечно, придется вычистить рану. Так, дальше голова. Пустое, смажем, и через пару дней заживет. Бок: о-ох, неплохо! Вот это удар!

     Я только слабо улыбнулся в ответ. Он что-то еще говорил, хотя его слова почти не доходили до моего"заполненного горем сознания. К реальности вернула жестокая боль: янит, словно бывалый инквизитор, безжалостно и тщательно обрабатывал рану. Чтоб не заорать, я закусил губу, из которой потекла на плащ тонкая струйка алой крови.

     - Терпи, дружок, - "утешил" монах в стиле незабвенного Гробовщика, - дальше будет еще хуже.

     Но тут он ошибался. Я просто потерял сознание, а 'очнулся рядом с Джоном, с уже аккуратно наложенными швами. Рука горела адским огнем, бок ныл так, будто в него саданули из катапульты. Впрочем, все это отступало перед нагрянувшей 6едой на второй план. Сен обрабатывал' спиртом нехитрые хирургические инструменты, изредка бросая на Рыжика озабоченные взгляды.

     - Он выживет? Прошу вас, скажите только правду, - умоляюще попросил я, - вы ведь должны знать.

     - Я не' Господь Бог, и я не знаю, - непривычно зло отрезал янит отворачиваясь, - все, что можно было сделать с помощью науки и магии, я сделал. Остальное теперь за "ним ....

     - Тут в лагере находится наш, старый товарищ с Обреченного форта, он тоже нуждается в помощи; - минуту помолчав, известил я янита. - А вот этот достойный Йоган может вас к нему провести.

     - Я сам без поводыря чую больного за добрый километр,- пробурчал под нос янит.' Уже уходя, он дал строгий наказ:- Воды гному, не давать. Ну разве что губы смочить да мокрую повязку на лоб положить. И все! Понятно?

     Мы с Джоном уныло кивнули. Холодная вода стояла в котелке рядом. Джон, отказавшись от моей однорукой помощи; сам бережно протер лицо Рыжику, увлажнил его пересохшие, потресканные губы и положил компресс на пылавший температурой лоб. Управившись со' всем этим; он требовательно скомандовал:

     - Ну-ка, выкладывай, кого там еще из нашей братии занесло в сии проклятые Светом края?

     - Карла Рангера, милый Джон.

     - Да что ты? Ушам не верю, - великан ухватился за 'приятную весть, как ребенок за нежданный подарок. - Вот уж кого буду рад видеть, так это немца. Но как он очутился среди невольников?

     - Позже Карл сам расскажет свою историю, - баюкая руку, будто младенца, с надеждой ответил' я, - но сейчас, боюсь, ему не до того. Над парнем основательно поработали. Вроде как поотбивали внутренние органы. Но что, не знаю. Вот Сен у нас крутой "док", думаю, он определит, что к чему.

     - Возможно, и так, - невесело вздохнул Джон, - только это еще не значит, что он сумеет поставить парня на ноги. А то мы" действительно предъявляем ему порой требования, будто самому Всевышнему. Но од-то человек, хоть и янит.' И время ... Ты подумал о нем, Алекс?: Сколько его понадобится для заживления ран Рыжика и Карла? Ведь сам понимаешь, седло не для них. Так не 'лучше ли будет подыскать укромное, надежное, место, оставить в нем больных под присмотром Фанни и Сена, а самим двигать дальше? Потом, естественно, мы за ними вернемся. Пойми, дружище, нас торопит не кто иной, как матушка-природа: ведь зима не за горами, засыплет все вокруг глубокими снегами. Далеко тогда не уйдешь... Да и нынешняя благодатная погода долго не протянет. Вновь пойдут дожди, раскиснут дороги, задуют холодные ветры.

     - Джон, ты мелешь чепуху, - досадливо прервал его Я. - О каком дальнейшем походе может идти речь, когда друзья в таком бедственном 'положении? Нет, считаю, надо дождаться, пока они полностью выздоровят. А Арнувиэль подождет ... Не у злой мачехи в плену. Ведь что ни говори, любит ее братец. Хотя... Одно из проявлений этой "трогательной" любви я уже видел.

     - То-то и оно, - С ворчанием заметил великан - Черная Магия полностью изменила его душу. Кто скажет, что теперь хорошо, а что плохо в представлении этого попробовавшего крови монстра? Нет, друг Алекс, считаю, нам стоит поспешить.

     - Хватит пока о будущем, Джон, - с излишней резкостью отмел я его доводы.- К тому же раскинь мозгами, разве мы вправе принимать решения за остальных? Нет, Джон, скажу я тебе, нет. А' чуть позже мы вместе 'все обсудим и обдумаем. Да не хмурься так. Лучше похвались, как в сеть-то умудрился угодить? Тоже мне, рыбка золотая.

     - Смотрите, еще один умник выискался, - Джон раздраженно крякнул, сменил компресс на лбу Рыжика и уставился на меня, словно инквизитор на закоренелого еретика. - Черт бы вас всех побрал. Не знаю я этого, представь себе. Вот посмотри, видишь, какой пирог? - он, страдальчески скривившись, указал пальцем на распухший от удара 'висок. - Рецепт его производства прост: хороший взмах пращи с увесистой каменюкой. Знаешь, так долбануло, что мозги едва не вышибло. Да-а ... И ни' хрена не помню после. В сознание' пришел уже после боя и то благодаря выворачивающей слезы гадости, сунутой монахом под нос. А ты еще насмешничать изволишь: рыбка, мол, золотая. Тьфу! Обидно.

     . - Ну прости, Джонни, - устыдившись, извинился я,- как-то оно само собой вырвалось.

     - Ладно уж, - поколебавшись, снизошел Джон, - считай, что я забыл.

     Дальнейший разговор не клеился. Мы сидели возле Рыжика, с надеждой всматриваясь в его осунувшееся лицо. Однако никаких изменений к лучшему не было и в помине. Да и глупо, конечно, их ожидать так скоро. Но нам так этого хотелось!

     Спустя минут двадцать явился прихрамывающий на левую ногу Сен в сопровождении 'все того же бородача. Оглядев нас так, словно мы в этом повинны, он сквозь зубы процедил:

     - Ваш товарищ на ладан дышит. И я ни за что не ручаюсь. Н-да ... Одно: могу сказать 'определенно - его и гнома следует' поскорей доставить в безопасное место, доставить без всякой тряски. Дальнейшее длительное лечение предусматривает неподвижность с удобствами. Значит, желательно подыскать какую-нибудь хижину в глуши, способную защитить от холода, ветров и дождей. В крайнем случае, нам придется такой домик построить, ибо в палатке раненые не выживут в непогоду.

     - Если позволите, милостивые господа, то я могу вам кое-что подсказать, - несмело прервал его Йоган, оставшийся неподалеку и все слышавший.

     - Что именно, почтенный?- янит, окинул квадратную фигуру кузнеца проницательным взглядом.

     - Э-э, - смешался бородач, но тут же быстро взял себя в руки,- ну, во-первых: здесь в лагере за палатками у отступников имеется повозка с припасами. Думаю, на ней вашим товарищам будет в самый раз.

     - А во- вторых?- встрял в разговор я.

     - Отступники упоминали про какой-то бесконечный Буреломный лес, или по-иному Дебри, расположенный на севере за Небесным озером. Еще они сожалели о том, что зверья там полным-полно, да вот охотиться на него - сплошное неблагодарное мучение. Дебри, мол, и есть Дебри, ни проехать, ни пройти. Хм, вот я, господа, и смекнул - трудно вам найти, более подходящее укрытие, чем в этом лесу.

     - А что? - оживился Джон."- Неплохая идея.

     Я молча кивнул, соглашаясь с ним.

     - Стоит того, чтобы поразмыслить, - признался янит. - 'Спасибо тебе за заботу, добрый Йоган.

     - Это вам огромное спасибо, - застеснялся бородач, оглядываясь на' своих товарищей, заметно преобразившихся после нацепленных на себя трофеев; шлемов, мечей; панцирей, кольчуг. А те замерли возле шатра, плотной группой, перешептываясь и несмело поглядывая на нас. - У лютой смерти из когтей вырвали кровь, не скупясь, пролили, жизнями рисковали. Гном-бедняга вой совсем плох ... Теперь мы ваши должники, что прикажете, то и будем делать.

     - Мы признательны за столь благородное стремление, но помощь ваша не нужна, - отказался монах, предварительно переглянувшись с нами. - Единственное, о чем хочу попросить: заройте тела убитых отступников и уничтожьте остальные следы происшедших событий. После чего подумайте о собственном спасении. И мой вам совет: выбирайтесь отсюда не мешкая, разделившись по тpoe-четверо человек. Это собьет с толку возможную погоню в лице стаи Гончих Смерти. Все захваченные припасы можете взять себе, а куда идти, решайте сами, но 'тут вам в любом случае не место. Уходите.

     - Как скажете, господа,- Йоган сожалеюще развел руками и отошел к ожидавшей его толпе.

     Примерно через час-полтора, справившись с делом, все они окружили нас, тиская со слезами на глазах, пожимали руки, искренне, от души благодарили. Подошла попрощаться и Фанни. Ей тоже досталось. Да так, что сестренка, расчувствовавшись, даже смахнула слезу. Потом парни сели на коней отступников, построились в колонну по трое и сплоченным отрядом повернули на юг.

     - А ребятушки-то отправились воевать, - с оттенком одобрения заметил Джон, - вот вам и простые ремесленники.

     - За смертью они отправились,- глядя им вслед, с горечью промолвил янит. - То-то и беда, что ремесленники. Ведь меч для них все равно, что палка. На войне от таких только воронам польза. К сожалению...

     - Да ладно вам мудрить,- возмутилась"Фанни, - они взрослые мальчики и, уверена, смогут за себя постоять. Уж больно злы, хлебнув лиха сполна. Таких просто так теперь не возьмешь:

     - Давайте кончать эти бесполезные разговоры, они нас, задерживают, - критически оглядываясь по сторонам на проделанную бывшими невольниками работу, предложил я, - так и кажется, что сюда вот-вот нагрянут непрошеные гости. Ноги надо делать отсюда. И поскорей.

     - У тебя просто сдают нервы, - покачал толовой. Джон, но тут же' отправился за повозкой. Я последовал за ним.

     Она стояла там, где и говорил Йоган, позади палаток. На ней мы нашли мешок муки, два мешка ржаных сухарей, полмешка сахара, килограммов пятнадцать копченого сала, несколько связок сухой рыбы и бочок вина.

     - Сказали же им ясно, все забирайте,- проворчал Джон, однако недовольным он не выглядел.

     Подвинув съестные припасы, великан освободил пространство, которое щедро устлал матрацами. От моей помощи Джон наотрез отказался. Рядышком с повозкой хрустели овсом два крупных мерина, серые в яблоках. Животные выглядели мощно, для таких телега, нагруженная до предела, - что легкое перышко. Джон запряг их, и мы подъехали сначала к Рыжику. С предельной осторожностью великан с янитом переложили его на матрацы. Карл ожидал нас, тяжело опираясь на превосходный меч Шкуры, видимо подаренный' ему Фанни. Гм, но где же сама сестренка?

     - Фанни вернулась за вашими лошадьми,- уж с повозки ответил Карл на мой" немой вопрос.- Обещала скоро быть.

     Не прошло и двадцати минут, как она действительно показалась на пустыре, ведя за собой оставленных у дуба скакунов и вьючных лошадок. Теперь можно было ехать, дальше. Но кyдa, в Буреломный лес? Черт его знает, решить-то еще не решили.

     Совещались мы уже в седлах и вскоре сошлись на общем мнении, 'что поход надо на время прервать. Ведь речь шла о жизни друзей. Также без возражений все согласились предпринять попытку найти пристанище в Буреломном лесу. За это говорило и то обстоятельство, что мы возвращались на нужное нам, северное направление.

     4 глава

     Вынужденная заминка

     

     Наконец-то имея перед собой конкретную цель, веселая компания отправилась в путь. Фанни, сидя на передке павозки, ловко правила, будто' заправский возчик. Ее верная черная Ласточка бежала следам. Сен, по своему обыкновению в одиночестве, держался впереди, мы с Джоном составляли арьергард.

     После бессонной, сумасшедшей ночи зверски хотелось спать, и я вскоре задремал в седле. Пробуждение было не из приятных: с неба полил холодный дождь. Хорошо еще, что' повозку защищал брезентовый тент, не то вымокли б наши раненые товарищи' до нитки. Укрыться же возможности не представлялось: вокруг простирались невысокие' холмы, поросшие кустарником да чахлыми деревцами.

     Вскоре земля' раскисла, кони стали скользить и спотыкаться. Потому хочешь, не хочешь, а пришлось идти пешком. Дождь сопровождал нас почти до вечера, то стихая ненадолго, то опять возобновляясь с прежней силой. Затем его' средоточие, свинцово-серые тучи, куда-то унесло мощно задувшим восточным ветром.

     Упавшее настроение подняло восхитительное зрелище, открывшееся с вершины плоского кургана: мерцающая синяя гладь Небесного озера, особенно прекрасного 'в золотисто-алых лучах заходящего солнца. За озером, на севере, темнело какое-то большое черное пятно. Наверное, это и был тот самый нужный нам Буреломный лес. На западе водному раздолью не виделось конца, а вот слегка отклонившись на восток, мы могли, обогнув его берегом, легко добраться до Дебрей. На по-любому ночевать выходило здесь.

     Помогая дpyг дpyгy, мы сообща устроили на вершине временную стоянку, расседлали, напоили и накормили коней, установили палатку, сварили из медвежатины наваристый бульон для больных, приготовили недурное жаркое, подштопали одежду, выдраили оружие. Словом, дел было невпроворот. Тем не менее, мы частенько' заглядывали в палатку, где лежали друзья: Карл спал, тихонько постанывая и что-то неразборчиво бормоча. Рыжик находился все в том же подвешенном между небом и землей состоянии. H-дa, лучше ему не было, но слава богу, не 'стало и хуже. Организм Рыжика боролся за жизнь... 'Мы старались ему в этом помочь: Фанни с ложечки вливала бульон, Сен, размотав бинты, чародействовал над колотой раной в' груди, используя все свое искусство целителя и мага, мы с Джоном протирали влажными тряпочками лицо, меняли на пылающем лбу холодные компрессы.

     Конечно, не остался забыт и Карл. Но янит, давший ему черные пилюли, похожие на капли смолы, и свежезаваренный отвар из собранных по' пути лекарственных трав, попросил его не тревожить. Осмотрев наши болячки, он остался доволен. Здесь 'ухудшений не предвиделось. Также он уверил всех, что полученная им рана в бедро не что иное, как пустяк. Что ж, Сен являлся нашим 'главным лекарем, приходилось верить на слово. Хоть, правда, порой закрадывались сомнения в искренности его слов.

     Лакомиться сочной медвежатиной пришлось уже в потемках, сидя в гудящей от' усилившегося ветра палатке. После разгрома отряда Шкуры было опасно выдавать ночью костром свое местонахождение. Поэтому все необходимое мы успели' приготовить еще засветло. Фанни, покончив с eдoй раньше остальных, пошла' устраиваться на отдых. Как можно осторожней она легла рядышком с Рыжиком и Карлом.

     Вскоре поднявшийся янит взял свой мешок, извлек из него сторожей и подставку. Расставил по сторонам света, после чего постелил матрац таким образом, что его бдительные часовые 'оказались возле изголовья, и сразу же уснул. Н-да, следовало признать, эти стеклянные магические истуканчики были сущей благодатью для участников экспедиции, ибо давали возможность экономить силы на ночных дежурствах.

     Мы с 'Джоном еще посидели минут пять, прислушиваясь к нарастающему вою чем-то рассерженного ветра, но слипающиеся глаза властно напомнили о необходимости вздремнуть. Признав их требования разумными, мы немедленно отправились на боковую.

     На рассвете побудку сыграли paскаты грома. Минут двадцать грохотало так, что уши закладывало, но, к счастью, дождь пронесло' стороной. Все это время 'мы просидели возле не подвижного Рыжика, наблюдая, как янит ловко обрабатывает его рану и меняет бинты. Гном: пребывал в том же состоянии, что и прежде. А вот Лед-из-Брэнди выглядел несколько получше. Сказывались действие целительных пилюль Сена, травяной отвар да спокойный сон в тепле. Ничего, надеялись мы, даст бог, и Рыжик пойдет на поправку. Каждый старался верить в это' непоколебимо и своей верой поддерживать других.

     В молчании все подкрепились сухарями, холодной медвежатиной и чаем, заваренным на порошковом молоке. После еды Сен вновь снабдил Карла смоляными пилюлями. Джону втер в опухший висок гнусно пахнущую мазь, такой же дрянью покрыл глубокую ссадину на голове Фанни. А мне, для разнообразия, поверх швов помазал жгучей, что огонь, желтой жидкостью.

     Сборы прошли без лишних разговоров и суеты, правда, от меня, однорукого, проку было несильно много. Примерно около восьми часов мы выступили дальше. Карл попросил у Сена, разрешение ехать в повозке сидя. Наш главный лекарь, немного подумав, неохотно согласился.

     - Но' не более часа, - поставил он железное условие, - и в виде исключения. Потому, как вам просто необходимо вылежать определенное время. Этого требую даже не я, а те внутренние повреждения, которые вы получили.

     Озеро располагалось не столь близко, как показалось вчера. Все же незадолго до полудня мы вышли к его каменистому берегу. Удивительно, но даже вблизи поверхность его не потеряла своей поражающе яркой синевы. Озеро действительно напоминало насыщенное небо начала лета и"полностью оправдывало свое название.

     - Все дело, вероятно, в глубине, - попытался пояснить загадку обернувшийся янит, - я тут вспомнил одного знакомого, уверяющего, что побывал здесь дважды. Он-то и рассказывал, будто озеро бездонно и что' питается оно исключительно подземными ключами. Потому в самый жаркий полдень его вода остается' ледяной.

     - Гм, видимо, так оно и есть, - поразмыслив, согласился Джон, перед этим окунувший в студеную влагу руки и вытащив их затем красными, словно вареные раки. - У нас в Оружейных горах есть подобные водоемы, особенно в юго-западной части. Помнишь, Алекс, на одном из них мы проторчали' целых четыре дня?

     - Это на Зимней Слезе, что ли? - поморщился я. - Да разве такое когда забудешь ... Отпуск, палатка, припасы, состоящие из сухарей да гнуснейшего виски. Тьфу, до сих пор во рту остался его паршивый вкус! Перечисляя дальше, следует вспомнить двух девиц, вовлеченных в жизнь на природе и непрестанно ноющих на все лады о том, как им все там осточертело и как они, бедные, 'хотят вновь попасть в лоно цивилизации. А все ведь из-за тебя, Джон. Кто, как не ты, посоветовал не тратиться на много продуктов, обещая райскую охоту и изобилие мясных блюд! А кто травил байки про неисчислимые косяки карпов? Про огромную рыбу - лентяя под сто кило? Приплывающую под вечер к самому берегу и только и ждущую, чтоб ее оглушили да зажарили. Эх, Джонни, И тебе не, стыдно вспоминать при товарищах о своей бессовестной лжи? А я-то, кретин наивный, тогда и уши развесил ... Да и девки те, бедные, тоже. Н-да, изголодались они на наших харчах. Благодарили сердечно ...

     Фанни, ожидая продолжения, заинтересованно посматривала на нас. Карл понимающе ухмылялся. Однако я не сказал больше ни слова. Пусть Джон сам отдувается за свой былой грешок. Но тот, ясное дело, молчал в тряпочку, с излишне невинным видом обозревая открывшиеся просторы. У, негодяй!

     По прошествии нескольких часов мы обогнули восточный край озера, после чего оказались лицом к лицу перед непролазной стеной долгожданных Дебрей. Попытки обнаружить тропу, ведущую зверье на водопой, долгое время ничего не 'давали. Джон даже стал ворчать, выдвинув версию, что' здешние животные пьют лишь исключительно виски да пиво. Наконец, наши поиски увенчались успехом, но найденная тропинка была столь узка, что о проезде там повозки не могло быть и речи.

     Все же в итоге. Удача улыбнулась в виде, могучих дубов, просторной аллеей, уводящей куда-то в самую глубь. Внизу под шелестящим желтым покровом буйно разросшихся, соприкасающихся ветвями крон было сумрачно и сыро, зато вполне просторно. К сожалению, через час-полтора пути дубы постепенно сошли на нет, и мы вновь' оказались перед стеной непролазной чащи. А быстро наступившие, окутавшие все вокруг сумерки до утра приостановили поиски дальнейшей дороги.

     -Завтра придется повозку бросить, - неохотно признал я за поздним ужином, когда все обычные заботы и приготовления к ночевке были окончены.

     - Ничего не поделаешь,- пожал плечами Сен, - в здешних дебрях это рано" или поздно неизбежно.

     - Соорудим носилки,- С излишним оптимизмом предложила Фанни,- либо волокуши, если наш господин лекарь позволит.

     - Никаких разговоров быть не может про волокуши, - нахмурился янит, - больных нельзя трясти.

     - Прежде чем их вообще куда-то тянуть, надо хорошенько все вокруг разведать, - высказал свое мнение и Джон, - чтоб, значит, не мытарить понапрасну.

     - Вот с утра этим и займемся, - не стал перечить Я.- Фанни останется приглядывать за парнями, а мы основательно исследуем окружающий мир.

     - Ох, ты ж, мать твою, исследователь' какой нашелся, - с негодованием возмутилась Фанни,- лучше сидел бы да помалкивал со своей одной рукой. Вот ты-то и должен' 'остаться. И никак иначе, братишка.

     - Ну уж дудки, не выйдет, - яростно' воспротивился я. Но друзья насели сплоченным фронтом и поневоле пришлось отступить.

     Ночь в Буреломном лесу прошла спокойно. А на заре Сен, Фанни и Джон разошлись в разные стороны, уговорившись в полдень вернуться назад. После их ухода мы с Карлом перекусили, потом подсели к гному, начавшему тревожно ворочаться. Спустя пару минут он уже вовсю' метался в бреду, выкрикивая невнятные ругательства и слова на тарабарском гномьем языке. Я влил ему в рот несколько ложек приготовленного Сеном черного густого отвара из диковинного корня, шевелившегося, если на него попадали капли воды. Чудесное зелье подействовало почти мгновенно. Успокоившись, Рыжик крепко уснул.

     Мы же с Карлом, стараясь его не побеспокоить, тихонько разговорились. Прежде всего, Карл попросил прояснить обстоятельства, загнавшие нас в такую опасную даль. Историю Фанни он уже знал подробно от нее самой. Время хватало, поэтому, не торопясь, в деталях я все ему рассказал. Выслушав до конца, соратник по множеству рискованных походов уставился на меня. А затем одобрительно заявил:

     -Вот это любовь! Как в прежние славные времена настоящего рыцарства. Наперекор всему! Досадно только, что задержка из-за нас вышла ...

     - Ничего страшного в том нет, - уверил его я. - Брат сестру, надеюсь, не обидит. Главное, чтобы вы с Рыжиком крепко стали на ноги. Toгда все и двинем дальше. Хм, хотя, прости, дружище, за то, что я самолично решаю. Ведь у тебя могут' быть свои планы.

     - О каких личных планах ты говоришь, браток? - даже слегка обиделся Карл. - Старому-то, проверенному в деле товарищу? Которого вы к тому же только что выручили из злой неволи, а теперь вон выхаживаете? Неужели ты всерьез считаешь, будто я после всего этого смогу вас бросить на произвол судьбы? Да предложи ты мне еще в форте участие в готовящейся затее, и я с радостью согласился бы помочь.

     - Нисколько не сомневаюсь, дружище, - как' можно мягче постарался ответить я. - Но мы уже тогда по вине поганого Хорька стали изгоями и потому не хотели навлекать неприятности на головы других.

     - Черт подери, Алекс, подумаешь неприятности, - не соглашаясь, завозражал 'Карл, - да я плевать на них хотел, когда дело касается дружбы. Ну да ладно, теперь-то что об этом ... Тут' другое ... Ты вот упомянул о Хорьке, то есть Феликсе Ларсе, нашем последнем командире. А знаешь ли ты, браток, что он оказался, предателем?

     - Ты серьезно?- пораженно выдавил я из себя. - Хм, хотя понятно, такими вещами не шутят. Не удивлюсь, если эта мразь окажется причастна к гибели капитана Морвеля. Пухом ему земля. - Убежден, так оно и есть, - печально вздохнув, согласился Карл, - впрочем, прямыми доказательствами я не располагаю.

     Повисло напряженное молчание. Прерывая его, я внезапно охрипшим голосом попросил:

     - А теперь расскажи, пожалуйста, об осаде Обреченного форта. Я все, знаешь ли, старался оттянуть этот разговор. Да и Джон тоже. Тяжело, понимаешь?

     - Очень хорошо понимаю, - сочувственно произнес Карл, - и за что укоряешь себя, понимаю. Да только ни в чем ты не виноват. Ни в чем и ни перед кем. А потому прими совет - не мучай себя понапрасну. Ничего, кроме лишней боли, это тебе не даст. Уж поверь. Что касается обороны форта ... Похвастаться нечем, бесславное вышло дело. Полагаю, повинна в том проклятая Черная Магия. Не' иначе ... Ну посуди сам: за четыре-пять дней до начала войны появились тучи всевозможных насекомых: мошкара, комары, какие-то летающие клопы и еще черт знает что. Ох, и достали же они нас. Нигде спасу не было. Народ злился, бранился, чесался, но, к сожалению, никто не распознал в этом нашествие, первый эшелон войск Черного Короля. Да и кому в голову могло прийти такое? А между тем так оно и оказалось ... Уже на третьи сутки покусанные люди почувствовали себя плохо. Бедный Гробовщик с ног сбивался, стараясь сделать хоть что-то. Тщетно. Вскоре умер один новенький, ты, Алекс, его не знаешь, за ним пришел черед Рона Лотоса и Сэма Крысолова. Вот когда все всполошились и направили к Ларсу делегацию выборных ветеранов.

     - Ничем не могу помочь, - с непонятным тогда злорадством ответил Хорек,- по' всей Границе, во всех без исключения фортах такое творится. Так что вы, служивые, от меня хотите? Какие такие лекарства я могу достать?

     Словом, не солоно хлебавши, ветераны ушли. А к вечеру на ногах пребывала лишь половина личного состава, другие же валялись в жуткой лихорадке. На следующую ночь в более-менее пригодном для несения службы состоянии осталась едва ли треть той половины. Их расставили по двое-трое на самые опасные участки и ключевые посты. Наступившее утро оказалось роковым. Первые лучи восходящего солнца осветили стройные ряды победно вышагивающей вражьей рати, идущей' без опаски, словно на параде, прямиком к. форту. Гады прекрасно' знали: крепость некому оборонять. Почти некому. Ибо те немногие, кто был еще способен держать в руках оружие, встретили неприятеля у выбитых тараном ворот. И все до единого полегли ...

     Я слушал Карла, не" прерывая, чувствуя подкативший к горлу комок. Но глаза мои так и остались сухими.

     А он продолжал:

     - Сам я, правда, этого уже не видел. Проклятая лихорадка свалила меня накануне в башне Аиста. В себя пришел уже в плену. Выздороветь удалось благодаря вонючему пойлу-противоядию, которое давали отступники всем без исключения. Тогда еще у них не было лишних рабочих рук. 3аботились, сволочи, об их сохранности. Это потом уже, в гигантском тюремном лагере "Рай", забитом людьми до отказа, они до предела обесценили жизнь.

     - Ну подумаешь, - цинично смеялась охрана, - замордуем сегодня в охотку сотню-другую. Что с того? 3автра прибудет несколько тысяч. Какой убыток нашему Властелину? Почти никакого. Одна сплошная прибыль. К тому же Господин щедр и не мелочен.

     Видно, волна пережитого нахлынула на Карла, ибо он неожиданно умолк и лишь с горечью качал головой. 3аговорил он минут через десять, но на другую тему:

     - А мне, знаешь ли, браток, дом родной стал часто сниться. Один и тот же сон ... Хм, не знаю, может, он вещий и все когда-нибудь так и произойдет. Я даже стих еще в форте сложил, вернее сказать, слова сами пришли, совершенно без всяких усилий. Хочешь послушать?

     - С огромным удовольствием, - уверил 'я, - ты же прекрасно знаешь мою слабость к поэзии, да и к литературе в целом.

     Карл буквально просиял:

     - Тогда суди мое творение не слишком строго.

     Я вернулся ... Походы и битвы уже позади.

     Вот родительский дом, позабытый на множество лет,

     Он стоит постаревший, и больно в груди ...

     Да и я стал не молод от бед и побед.

     На завалинке дремлет разнеженный кот,

     Здесь когда-то раскуривал трубку мой дед.

     Кот не помнит меня, ему отроду год.

     Ну а память моя, будто острый стилет.

     Там, за домом, разросся запущенный сад,

     В нем возился приехавший с поля отец.

     Он лелеял деревья, не жалея затрат,

     Но на свете всему наступает конец...

     Незажженною свечкой застыла печная труба.

     Мама, где ты? Сейчас бы твои пироги...

     И закушена в кровь, задрожала губа,

     Поздно вспомнил ты тех, кто тебе дороги ...

     - Карл, дружище,- растерявшись, я даже не смог сразу подобрать нужные слова, - клянусь Памятью Предков, ты меня ошеломил. Честно говоря, не ожидал, что эта будет так сильно! Ей-богу, стих просто великолепен. Ну, молодец!

     - Да что ты, Алекс, - слегка смутился, он, - в общем-то, ничего особенного.

     - 'Вот уж нет, братишка, - с жаром завозражал я, - мне со стороны видней. А в поэзии я неплохо разбираюсь.

     Близился полдень. От ушедших на разведку товарищей пока 'не было никаких вестей. Да оно, пожалуй, еще и рановато. Я сменил компресс на лбу Рыжика, осторожно влил в его пересохший рот немного свежей воды. Гном после принятия отвара из корня до сих пор крепко и спокойно спал. Ну и слава Всевышнему, авось теперь дело пойдет на лад.

     Поправив одеяло, я повернулся к Карлу, но тот, сморенный непривычно долгой беседой, тоже задремал. Решив немного размяться, я тихонько вышел из палатки, не забыв прихватить с собой лук, стрелы и верный меч. Совсем рядом паслись наши стреноженные кони, выискивавшие пригодную траву. Овес поневоле приходилось экономить, вот они, бедняги, и подкармливались чем могли. Н-да, если мы думаем надолго обосноваться в Дебрях, то эту проблему надо спешно решать. Иначе ...

     Дальнейший путь придется проделать пешком. Приблизившись к Дублону вплотную, я потерся щекой о его шелковистую, мягкую морду, погладил, похлопал по крупу. Уж очень мой верный мерзавец любил всякие ласки. Сзади за плечо меня легонько схватила зубами хитрая Ласточка. Пришлось уделить внимание и плутовке.

     Шагах в пяти от палатки протекал крохотный ручей. Возле него скалой высился замшелый камень, на который я затем и уселся, поглядывая на уносимые стремительным течением желтые листья, отважных мореплавателей муравьев, порой деловито по ним снующих и при случае лихо' берущих на абордаж проплывающие кусочки коры, сосновые иглы и веточки."Здесь, в глубинке Дебрей, было тихо, безветренно, но прохладно и сумрачно. Обычно такие места навевают на меня легкую грусть, размышления ....

     Вот и сейчас на ум пришел Карл Рангер. Я попытался вспомнить, что же я знаю о его прошлом. Оказалось, очень немного. Всего лишь то, что он немец, родился в Кельнском графстве, счи­тающемся одним из самых процветающих в Германской Империи. Еще как-то раз, немного разоткровенничавшись, Карл вскользь упомянул о своей трехлетней службе в одном из элитных конных полков Вильгельма. Гм, интересно, какие обстоятельства заставили его" покинуть спокойную старушку Европу и, перебравшись на Английский Континент, вступить в постоянно редеющие ряды" Пограничного Братства? Возможно, дело все в несчастной любви или преследованиях властей за дуэль. Такое бывает, когда в честном

     145

      поединке сразят какого-нибудь знатного вельможу. Хотя мне-то что до чужих тайн? Своих хватает больше, чем надо.

     За спиной послышались громкое пыхтение, треск 'ломающихся веток сухого подлеска, раздраженная брань. Кто-то, будто слон, ломился сквозь чащу. Схватив лук со стрелами, я залег за камнем. Спустя минуту-другую появился вспотевший' злой Джон с изрядно исцарапанным лицом и в основательно изодранном плаще.

     - Ого, приятель, ну и видок у тебя, - невинно посочувствовал я. - Никак пытался приручить крапчатую рысь?

     - А, да что там рысь, - рявкнул Джон, осторожно, стараясь не 'задеть висок, вытирая ладонью мокрый лоб, - эти' чертовы заросли дерут похлеще сотни диких кошек. Змеей надо быть, чтобы по ним лазить. Ладно, скажи' лучше, как там. Рыжик с Карлом?

     - Боюсь сглазить, но гном, кажется, таки стал' на путь выздоровления. После вашего ухода я дал ему отвар из корня. Теперь он' спокойно спит, и даже жар стал намного меньше. Карл, тот вообще молодчина, хорошо держится. Главное, духом не падает, а для поправки это первое дело. Знаешь, Джон, мы туте ним все утро проговорили. Я ему про наши планы и приключения поведал, он же выложил свою историю: про осаду форта, плен ... - предупреждая его готовый' вырваться из уст вопрос, я отрицательно замотал головой. - Нет, Джон, пусть он сам вечером тебе все расскажет. Как очевидец ... Ты лучше признавайся, где шлялся и что нашел.

     - Да везде один хрен, - в сердцах 'чертыхнулся Джон, - не лес, а настоящие джунгли. Полянок, прогалинок, старых вырубок - ни фига подобного нет и в помине, лишь сплошная непролазная стена. Каждый шаг приходится преодолевать с огромным трудом. Представляешь, - Лоза? М-да, что и говорить, прогулка не удалась.

     Я сочувственно вздохнул и попытался его обнадежить.

     - Вот-вот должны подойти Фанни с Сеном, возможно, хоть один из них да и обнаружит что-нибудь путное. А на худой конец и здесь можно остаться: ручей - рукой подать, ветра нет, тихо. Палатка же у нас добротная, в такой можно запросто и зимовать.

     - Нежелательный это вариант; Алекс,- проворчал, придирчиво оглядываясь, великан, - потому как опасный. Bo-первых, слишком близко от края леса, во-вторых, слишком 'удобная прямая аллея дубов, способная прельстить и заинтересовать не только нас. Достаточно или продолжать?

     - Черт подери, Джон, но я же предлагаю это на крайний случай, - рассердился я. - И кто, скажи, мешает нам тогда организовать постоянный пост у самого начала дороги?

     - Да на кой ляд он нужен,- Джон смачно сплюнул, - когда у янита есть его стеклянные истуканчики? Разве в том дело, братишка?

     - Джон, мудрая голова, - прервал я его словесные нотации, ­чем критиковать, предложи что-нибудь получше.

     - Не сомневайся, вот только 'умоюсь сейчас, попью водицы, малость перекушу, выкурю трубку, мозги и заработают как надо,- преисполнился внезапного оптимизма Джон.

     - и одарят всех нас убогих блестящей идеей, - съехидничал я.

     -Брр! - великан уже плескал себе в лицо студеную, кристальную воду ручья.- Угу, пацан, так оно и будет. Хочешь' пари?

     - Иди ты, - отказался я, - кaкoe, к дьяволу, еще пари? Настроения нет.

     Едва мы с Джоном на пару взялись за копченое сало с сухарями, как из густых зарослей, словно бесплотный дух, возник янит. На наш немой вопрос он только сожалеюще развел руками. Ничего! Оставалось дожидаться Фанни, а она что-то запаздывала. Мы уж было, заволновавшись, решили идти по ее следам, но сестренка объявилась сама. И не менее бесшумно, чем Сен. Хорошенькое раскрасневшееся личико нашей подруги сияло от счастья.

     - Мальчики! - победно объявила она. - Я отыскала вполне приличный заброшенный дом. Думаю, стоит его слегка подремонтировать и не будет страшна никакая лютая зима. Ну если, конечно, придется здесь дожидаться прихода весны.

     Что оставалось делать мужчинам? Правильно, аплодировать единственной женщине. Правда, мои карикатурные рукоплескания оставляли желать лучшего, но что тут поделаешь? Убедившись, что Карл с Фин-Дари еще спят, мы по-быстрому перекусили. 3абот-хлопот было предостаточно, они-то и заставляли торопиться. Перво-наперво требовалось соорудить пару носилок. Материалом для их изготовления послужил длинный брезентовый мешок, разрезанный на две части, а также в меру тонкие стволы сосенок. После этого' настал черед повозки: ее пришлось сжечь, пепел же и золу зарыть в яме, затем сокрытой под слоем листвы и хвои. Ведь совсем ни' к чему оставлять такое неопровержимое свидетельство нашего пребывания здесь. В 'огонь были брошены также грязные бинты, объедки и вконец разлезшиеся сапоги Карла. Вместо них предусмотрительная Фанни еще в разгромленном лагере' Шкуры припасла две пары почти совершенно новых, из прочной буйволиной 'кожи. Конечно, сапоги пришлось снимать с мертвецов, но это лучше, чем оставить товарища в холод босиком. "На подобные вещи 'всегда надо смотреть как на законные трофеи, добытые в честном бою", - частенько говаривал сам Лед-из-Брэнди в не таком уж и далеком прошлом.

     Подготовкой тяжелораненых к транспортировке, занялись Сен с Джоном. Они осторожно вынесли сначала Рыжика, аккуратно положив на носилки. Гном спал таким глубоким, беспробудным сном, что мне даже стало не по себе. Гм н-дa, ну и корешки имеются в запасе у нашего монаха.

     Карл очнулся когда' поднимали' Рыжика. 'Не желая утруждать друзей; он попытался выбраться сам, за что получил от Сена крепкий нагоняй. Пока наши товарищи устраивали больных поудобнее, мы с Фанни убрали палатку; затем уже все вместе скатали, матрацы, одеяла; сложили прочие необходимые походные предметы'. Коней связали вереницей, одного за 'другим, и наконец-то были готовы двинуться в самую гущу Дебрей к найденной избушке. Мы с Джоном несли порывавшегося встать Карла, Сен на пару с Фанни - беднягу Рыжика. Сестренка как проводник шла первая.

     Шла ... Точнее сказать, с трудом продиралась, 'за ней - мы, тихонько ругаясь на все лады, за нами - кони, вероятнее всего, тоже вовсю кроющие 'матом на своем' языке. Спустя час этой каторги' 'появилась звериная тропка. Получасовой отдых на ней оказался совсем не лишним. Черт, моя правая рука здорово подустала," сменить же ее я не мог, Хорошо Джону с его силищей, он и одной левой пронесет носилки хоть тридцать километров. Но я, увы, не Джон.

     Еще пару часов блужданий с одной тропы на другую привели нас на небольшую полянку, на' которой' стоял небольшой бревенчатый дом с покатой двухскатной крышей, еще сохранившей' остатки когда-то покрывавшей ее дранки. Чуть поодаль расположился колодец с торчащим над ним журавлем. Непролазные заросли подступали со всех сторон, грозя через несколько лет поглотить и поляну, и' сам дом. Но мы не собирались здесь на столько задерживаться.

     - Милости прошу, господа, - Фанни"сделала широкий приглашающий жест. - По душе ли жилище?

     - А чего ж, - охотно откликнулся Джон, - с виду домишко неплох, но надо глянуть, какой он изнутри.

     - Уф! Ф-ф! Да лично мне сейчас хоть шалаш подавай - все одно одобрю, - отдуваясь, признался я, - был бы повод передохнуть.

     Сен смолчал, недоверчиво вслушиваясь и всматриваясь в сторону замершего строения. Но он напрасно так насторожился, будь домик нечист, я почуял бы это задолго до него.

     -Чего застыли истуканами? - недовольно повела плечиком Фанни. - Ишь ты, уши навострили. Да проверила я все и снаружи, и внутри. Иначе не привела бы сюда без всякой опаски. Могу засвидетельствовать: до нас здесь лет десять никто не жил. Ну-ка за носилки и марш в дом.

     Мужчины послушно выполнили приказ. У прочных, грубо сколоченных дубовых дверей Фанни приостановилась, открывая их коротким пинком ноги, затем, стараясь не потревожить покой Рыжика, осторожно ступила через' высокий порог. Мы последовали за ними и очутились в одной большой комнате, тускло освещенной последними лучами усталого светила, проникавших через три замызганных, подслеповатых оконца. Носилки опустили рядышком на пол, желая без помех оглядеться.

     Результаты смотрин удовлетворили всех. Дом оказался действительно неплох, при нужде в нем можно было выдержать не только зиму, но и осаду. Северную сторону помещения занимал примитивно сложенный камин, возле которого располагался солидный штабель припасенных дров. Восточную - многочисленные полки с запыленной посудой и три приземистых шкафа с дверцами, издававшими душераздирающий скрип. Вдоль западной стены тянулась широкая лавка, а южную украшали две стоявшие одна возле другой кровати со спинками, покрытыми вы­чурной, искусной резьбой. Гм, кому-то явно нечего было делать долгими зимними "вечерами. В центре комнаты стоял тяжелый простой стол, возле него валялись четыре табуретки. Вот, пожалуй, и все внутреннее убранство.

     - Пещера высший класс, добротная, - на свой лад одобрил Джон, заглянувший едва не во все щели, - однако повкалывать придется, уж больно все запущено.

     Впрочем, здесь понравилось и всем остальным, даже поначалу отчего-то хмурившемуся Сену. Не знаю, кто тут в прошлом обитал, но ничего враждебного прежний жилец после себя не оставил. И на том, как говорится, большое спасибо.

     Первым, чем мы занялись после осмотра, было обустройство тяжелораненых товарищей. Джон притащил снятые с лошадей внушительные тюки с захваченными в лагере отступников спаль­ными принадлежностями. Фанни выбрала по паре самых мягких матрацев, постелила их на кровати, вместо подушек положила сложенные в несколько раз одеяла. Теперь можно было укладывать Рыжика с Карлом в приготовленные 'постели. Те минимальные удобства, которые от нас зависели на данном этапе, мы им создали.

     Дальнейшая суета происходила уже в сумерках: Джон с Фанни возились с лошадьми, я растапливал камин. Сен, расставив сначала' на средний шкаф стеклянных сторожей, находился подле больных. Пребывавшему в глубоком забытьи гному он вновь влил в рот черный густой отвар странного корня. Карлу же дал проглотить смолистые пилюли. Уже после них Сен оглядел мельком мою размотанную руку, при этом коротко бросив:

     - Превосходно, если дело пойдет так и дальше, то дня' через два-три сниму швы.

     - Вот славно! - обрадовано подумал я, - Значит, скоро перестану быть однорукой обузой. Работы-то вокруг непочатый край.

     Когда совместно с янитом мы принялись за приготовление немудреного ужина, дверь распахнулась, впуская пригнувшегося Джона и следующую за ним Фанни. Они принесли с собой еще остававшиеся под открытым небом продукты и бочонок вина.

     - Ночью быть дождю, - тоном библейского пророка изрек Джон, - промокнет тогда наша' животина. Завтра же надо соорудить на первый случай навес, а там и конюшенку какую-никакую.

     - я займусь крышей дома, - вызвался янит; - да и стены стоит хорошенько проконопатить мхом. Предстоящие морозы следует встретить во всеоружии, ибо боюсь, что лечение затянется до самой зимы. А куда потом ехать, если дороги завалит снегом?

     - Беру на себя снабжение тружеников свежим мясом, - с достоинством заявила Фанни, - я тут уже кое-что приметила: звериные тропы,- водопой на речушке невдалеке, участочек, облюбованный фазанами.

     . - А мне-то что делать? - растерялся я. - Может, помочь кому-нибудь из вас?

     - С одной рукой? - отмахнулся Джон. - Да что, я сам не управлюсь? Не сходи с ума, приятель.

     Просительный взгляд на Фанни не возымел ровно никакого действия.

     - Вы, Алекс, сейчас лучше всего проявите себя на славном поприще повара, - решил мою судьбу янит, - конечно, и это будет нелегко, но я буду возиться рядом, так' что кухонную черновую работу выполню. Да, и заодно вы присмотрите за нашими серьезными больными. Самих оставлять их пока никак нельзя.

     Что мне оставалось делать? Угу, правильно, с тяжким вздохом согласиться.

     В ожидании доваривавшегося в большом котле супа из медвежатины мы 'уселись за стол.

     Давно проснувшийся Карл, устроившись полусидя, внимательно прислушивался к нашим разговорам. После стольких странствий под открытым небом было необычайно уютно сидеть вот так запросто в полутьме, глядя на ярко пылавшую пасть камина и знать, что над головой настоящая крыша, а вокруг прочные стены. Тихую идиллию покоя нарушал лишь Джон, порой' начинавший шумно сопеть да покрякивать. Он так и эдак вертел трофейный бочонок, теперь по 'праву победительницы принадлежащий Фанни. В конце концов, не вытерпев, он его потряс, затем" выбил дубовую затычку и осторожно нюхнул.

     - Мать честная...- последовал благоговейный выдох. - Братцы мои, да это ж' отличный коньяк!

     - Н-да, Шкура была не дypa, знала, что взять с собой' пить в дальнюю дорогу, - криво улыбнулась Фанни. - Только не могла предвидеть одного': этот бочонок уже не про ее честь. Так что, Малыш, перестань облизываться, словно кот, а лучше бери да наливай. Полагаю, по стаканчику никому не повредит.

     - Про меня тоже не забудьте,- скромно напомнил Карл,- два-три хороших глотка"вряд ли принесут вред. 'Как вы 'считаете, господин Сен?

     - Ну разве что граммов сто пятьдесят, - снизошел монax, нa которого 'тоже, видать, подействовала уютная благодать жилища. - И больше ни-ни.

     'Глиняные кружки, а вместе, с ними миски 'нашлись тут же, под 'рукой, на ближайшей полке. Поэтому рыться в мешках в поисках своей посуды мы не стали. Пока Джон разливал коньяк; поспел наваристый мясной суп. Нарезанное кусочками сало' давно уже стояло на столе, тут же присутствовали рыба, сухари и довольно приличный салат из солоноватой зелени, добытый по дороге монахом. Но прежде чем самим приняться за еду, мы терпеливо дождались, пока остынет отлитый для больного Рыжика бульон. Затем Фанни совместно с Сеном попытались с ложечки влить в него хоть немного. С большим трудом, однако, им это удалось. Гном пребывал еще в бессознательном состоянии, но на мертвеца уже не походил, дыхание его становилось ровней, цвет лица менялся в сторону здорового, розового. Сказывалось действие магии Сена и его' загадочных лекарств.

     Позаботившись о самом беспомощном, мы вспомнили и о себе, с аппетитом принявшись за горячее, парующее варево. Карлу еду с коньяком поставили на самодельный потрескавшийся поднос, положенный ему затем на колени. Джон, опустошив половину своей 'миски, кстати, самой большой из найденных, решил, что настало время уделить внимание божественному напитку. Бережно подняв огромной ручищей кружку, он провозгласил, тост:

     - За Фин-Дари и Карла Paнгeрa! За их скорое, полное выздоровление и железное здоровье до ста лет!

     Дружно стукнувшись', 'вся компания выпила до дна. Ух! У меня даже слегка захватило дух, настолько была крепка и обжигающа проглоченная ароматная жидкость.

     - Хорош, зараза, - одобрительно причмокнул Джон',- только, честно говоря, маловато. Может, повторим, а, други?'

     - Не торопись, - придержал я его, - вечер длинный, успеем добавить.

     Остальные товарищи поддержали меня.

     - Ну как хотите, - разочарованно сдался Джон,- потом, так потом. Только, бочонок-то уберите со стола, чтоб не раздражал. Уж больно в нем коньячина славный.

     - Вы совершенно правы, - согласился Сен,- да и выдержки он немалой: двадцать пять, а то и все тридцать' лет. К тому же, думаю, не' ошибусь, если скажу, что делали его' в солнечной Франции, в одной из южных провинций.

     . -Значит; скорее всего в Бургундии,- определила Фанни, отодвигая в сторону пустую миску. - Тамошние вина и коньяки по праву считаются лучшими в мире.

     - Вот мы сейчас еще разок для верности и продегустируем,- ухватился Джон за предоставленную 'возможность,- точно ли этот коньяк потянет на бургундский или же нет.

     - Ну что с тобой поделаешь, "дегустатор", давай проверим, - Фанни с улыбкой поставила перед ним свою кружку.- Ой! Куда столько? Половинки хватит. Смотри, негодяй, ежели окосею, тебя первого гонять начну.

     Но ухмыляющийся до ушей Джон, сделав вид, будто ничего не расслышал, уже наполнял до краев три оставшиеся посудины. - За победу над Черным Королем - предложил я второй тост.

     - По такому случаю не грех и 'мне ещё чуток плеснуть, - просительно проворчал Карл, протягивая пустую кружку.

     Джон вопросительно посмотрел на янита. Тот нахмурился, но' потом все же согласно кивнул головой, не забыв при этом строго предупредить:

     - Максимум пятьдесят граммов. Но учтите, это только по случаю новоселья.

     Джон по доброте душевной бухнул все сто пятьдесят, затем прикрыл верх кружки широкой ладонью, чтоб, значит, не заметил монах, и, поднявшись, направился к Карлу. К несчастью, перед самой кроватью он перецепился о лежащее на полу седло, вследствие чего весь коньяк вылился на доски пола.

     - У, растяпа! Медведище неуклюжий! - стала отчитывать его Фанни. - Бог с ним, с пойлом-то этим, пускай и бургундским. А если' б ты на раненых грохнулся? К тому же седло с твоего Тарана. Почему бросаешь, где попало?

     - Да забыл я за него, сестренка - сделал 'попытку оправдаться великан. - Голова, знаешь ли, была занята тайной содержимого сего бочонка. Вот и оплошал.

     - Ладно уж, - снизошла Фанни, - задвинь-ка пока седло под кровать. Утром повесишь к нашим, на стену. Да снова налей немцу, не то он в тебе взглядом две дырки прожжет. И постарайся больше не спотыкаться.

     Джон с готовностью исполнил веленное, правда, с небольшой поправкой. Теперь вместо ста пятидесяти в кружке плескались все двести. О' чем-то глубоко' задумавшийся Сен не увидел этого, а возможно, просто не захотел увидеть.

     - За победу! - напомнил я.

     Опять стукнувшись, мы выпили и Дружно принялись за сушеную тарань, сало да салат.

     - Закуска в самый раз под французский коньяк, - с иронией заметила Фанни. - Ну очень подходящая.

     - А, пустое, - небрежно отмахнулся я, - для таких тертых калачей это не проблема.

     - в мужской, грубой компании никто не в состоянии понять бедную девушку, '- с деланным неудовольствием пожаловалась Фанни. - Впрочем, чему тут удивляться?

     Какое-то время мы еще негромко болтали, сонно щурясь на огонь да прислушиваясь к далекому волчьему вою. Сен уверял, что нашим скакунам серые разбойники вреда не принесут, ибо он защитил их специальными амулетами, развешанными на ветвях деревьев.

     Первым отключился негромко захрапевший Карл, его примеру последовала зевавшая Фанничка, улегшаяся на удобной лавке у западной стены. Мыс Джоном постелили себе на полу, неподалеку от кроватей больных. Оставшийся за столом в одиночестве Сен продолжал неотрывно смотреть в огненную пасть камина, жадно' облизывающуюся красными язычками пламени.

     - И что он там, интересно, увидел? - засыпая, удивился я.- Брачный танец саламандр? Не иначе ...

     Пробуждение вызвал чей-то пристальный взгляд. Я немедленно открыл глаза и, поднявшись, увидел обалдело уставившегося на меня Рыжика.

     - Хвала Создателю, Фин-Дари, наконец-то это произошло,- только и смог с изумлением вымолвить я. - Как себя чувствуешь, братишка?

     - Похвастаться нечем, - слабым, свистящим шепотом 'признался он, - голова словно чугунная, а болит, будто после трехдневного непрерывного пира. Ой-ей-ей! В правой груди жжет неимоверно, во рту же гадкое ощущение кошачьей мочи. О-ой!

     - Подумаешь, неприятности,- с радостью, негромко воскликнул я, - да это все мелочи по сравнению с той пропастью, из которой тебя вытащил янит. Эх, чертушка, и напугал же ты нас!

     - А где это я? - бледный, с черными кругами под глазами, но уже немного напоминающий себя прежнего гном стал, кряхтя и охая, озираться по сторонам. Естественно, он сразу заметил Карла.

     - О, блин! В нашей веселой компании новые люди? О-о-о! Да это же Лед-Из-Брэнди! Откуда, 'черт возьми"?

     - Тс-с! - приложив палец к губам, я призвал его к тишине .. - Пусть еще поспят, рассвет-то едва-едва забрезжил. Да и тебе не стоит пока много говорить.

     - Ладно, Алекс, я помолчу, - устало покорился он, - только ты в двух словах поясни, что к чему.

     - Будь по-твоему, - понизив голос, сдался я, - Тогда' начну по порядку. Когда ты упал, Шкурой вплотную занялась: Фанни, и отступнице здорово не поздоровилось.

     - Так' ей, дрянной суке, и надо! - превозмогая боль, возликовал Рыжик. - Молодец сестренка, держит марку.

     - Из охраны не' ушел никто. Последних беглецов добил в реке Сен с группой помотавших ему невольников. О Карле мы узнали сразу по окончании схватки от одного из его товарищей по несчастью. Бедняга был тогда плох; почти как ты, ибо подонки Шкуры отбили парню нутро.

     - У -у подлые шакалы! - гневно возмутился Рыжик, сочувствующе посмотрев на изможденное лицо старого товарища, лежавшего по соседству.- И как только таких иродов носит матушка-земля? Дивно ...

     - По нашей просьбе, - продолжил Я, - те ребята из освобожденных, что покрепче', уничтожили следы происшедших событий. После чего настала пора прощаться. Они прихватили оружие 'с лошадьми и единым отрядом повернули в сторону Спокойных Земель. Мы же погрузили вас с Карлом на найденную в лагере повозку и отправились на поиски безопасной берлоги. Она была необходима, чтобы залечь на требующееся для лечения время.

     - Ты уж прости, Алекс, за задержку, - гном виновато шмыгнул носом, - э-эх, подвел я тебя ...

     - Фин-Дари!- я деланно сурово пригрозил пальцем. - Подобные' глупости можно понять, 'лишь учитывая состояние' твоего здоровья. Ну да ладно, покончим с этим. Слушай лучше дальше. По совету Йогана, товарища Карла по плену, мы взяли направление на север, достигли большого бирюзового цвета озера. Помнишь, уже виденного нами вечером с вершины обрыва? Обогнули потом' его по берету с востока и оказались перед непролазной чащей Буреломного леса. Здесь-то, в самой глуши, Фанни и посчастливилось наткнуться на этот заброшенный дом. Так что, с новосельицем тебя, дружище.

     - Спасибо, - отстраненно поблагодарил гном, к чему-то' подозрительно принюхиваясь: Нос безошибочно указал ему, что запах источает большое пятно возле кроватей. - Что это? - он обвиняюще перевел взгляд с пола на меня.

     - Коньяк, - туповато поведал я, - из Франции.

     - Коньяк! - укоризненно передразнил гном.- Коню понятно, что не пиво. Я о другом. Почему сей благородный напиток оросил вместо чьей-то жаждущей глотки сосновые доски? Неужто у людей существует чудовищный обычай отмечать новоселье мытьем полов спиртным? Какое немыслимое варварство ....

     - Да это все Джон,- стал оправдываться я,- нес Карлу его кружку, да, споткнувшись, не донес.

     - Тьфу! Вот редкостный болван! - Рыжик воинственно встопорщил бороду. - И как я сразу не догадался? Конечно, такое мог содеять только лишь наш неуклюжий деревенский медведь:

     Хм, но оставим в покое прошлое, давай перейдем к настоящему, друг мой. Наливай!

     - Черта с два! - решительно отрубил Я, - Запрячь подобные мечты поглубже. Или давно смертушка в глаза заглядывала? Будешь теперь долго пить и есть то, что твои лекарь позволит. Понял, негодяй?

     - Ну хоть"плесни на донышко,- жалобно заканючил он,- ты ж не жлоб, Стальная Лоза.

     - и не проси, бесполезно,- непреклонно заявил я, выходя на двор отлить,- могу поклясться тебе в этом, чем угодно.

     Вернувшись спустя пару минут, я застал его спящим. Разговор вконец умаял беднягу. Какой уж тут коньяк ... А тем временем вся остальная компания продолжала беспробудно дрыхнуть. С превеликим удовольствием я присоединился' к ней, плотней укутавшись в одеяло, защитившее от' пробирающего до костей утреннего холода, и почти сразу же крепко уснул.

     Прошел месяц. Карл с Фин-Дари выздоравливали даже быстрей, чем это можно было ожидать. Но все равно зиму твердо решили переждать здесь. Янит предсказывал частые метели и глубокие снега. Далеко ли' уйдешь в такую' погоду?

     Поначалу большую проблему представляли ограниченные запасы продовольствия и совсем уж скудные остатки овса для лошадей. Все уладилось неделю назад, после нападения на обоз, везущий армии Черного Короля припасы и фураж. Теперь мы"оказались солидно обеспечены всем необходимым не только на зимовку, но и на какую-то часть дальнейшего пути весной. Для Карла удалось добыть вороного красавца-коня.

     Да, дела складывались хорошо. В обжитом, приведенном в порядок доме царила атмосфера уюта, добра, покоя. Лишь сны по ночам тревожили душу. В них меня навещали навеки ушедшие друзья. Бэн приносил внуку неизменные яблоки. Эти видения потом еще долго причиняли грызущую за самое сердце боль. Но чаще всех остальных мне снилась Арнувиэль. А утром я с тоской смотрел в заиндевевшее окошко, желая только одного - пришествия весны. К сожалению, визит этой юной девы не ускоришь нетерпением. Оставалось одно верное средство- ожидание. И я ждал.

     Потери, потери, потери...

     Ушедших следы заносили метели,

     Живые сжимали суровые губы,

     Их звали в походы далекие трубы.

     И вновь за спиной оставались следы,

     Цепочки идущей за каждым беды.

     Никто ведь не знает судьбины своей,

     Кого-то ужалит из черепа змей.

     Ладью разнесет о скалу ураган,

     А странник исчезнет в пыли дальних стран.

     Прошедший все войны на ровном споткнется.

     Седым ветераном мальчишка вернется.

     Предаст лучший друг, а не выдаст злодей.

     На троне воссядется грязный плебей.

     Сиятельный принц, любимец народа,

     Умрет на прополке рядов огорода.

     Судьба и Фортуна - капризные Дамы,

     Сплетают из жизней - сложнейшие гаммы.

     Где черный, и белый - не единственный цвет.

     А Горе и Радость – стандартный букет…

     КНИГА 3

     БЕЛЫЕ ПАРУСА НАДЕЖДЫ

     Аннотация

     Спасительные Белые Паруса в небе являются лишь тем, кто шел вперед к цели наперекор всему. Тем, кто счастье друга ставил превыше своего. Тем, кто жизни не жалел ради общего справедливого дела. Пришли они на помощь и Веселой Компании. Белые Паруса Надежды…

     От автора

     Третья книга заканчивает историю нелёгкого похода Весёлой Компании в глубь Покинутых Земель, в сказочный Ар-Фалитар – столицу древнего Элиадора. Но на этом сам цикл «Приключений Алекса» надеюсь, не завершится. Возможно, со временем, конечно, он продолжится «Возвращением в Лоншир» и «Местью Чёрной Госпожи».

     Часть 1

     Трудные дороги весны

     Наконец наступило время, когда вовсю лютовавшая зима стала слабеть. Угомонились, присмирели ее завывающие цепные псы - суровые северные ветры. Выдохлись нескончаемые бураны, порой заносящие притаившийся на полянке дом по самую крышy. А вскоре сошли на нет трескучие морозы, ломавшие вековые, могучие сосны и убивавшие на лету птиц. На смену им пришло теплое дуновение жизни, превратившее огромные сугробы в уменьшающиеся на глазах холмики, между которых, тихонько перекликаясь, весело заструились прозрачные ручейки. Закапали, истончаясь, сосульки с крыши. Согнувшиеся под непомерной тяжестью снега красавицы-ели получили избавление. Теперь они стояли, гордо выпрямившись, словно девки на долгожданном гулянье. Появились запропавшие где-то птицы, белки да и следов зверья было полным-полно на истончавшемся снежном покрове и освободившейся из-под его плена черной влажной земле.

     Наша Веселая Компания отъелась и набралась сил. Рыжик с Карлом, одолев свои недуги, выглядели ничуть не слабей остальных. Особенно крепыш гном, на щеках которого вновь расцвел маками яркий румянец.

     В один из мартовских вечеров я предложил продолжить дальнейший путь. Все без исключения друзья охотно согласились. Авантюристы по натуре, они уже успели подустать от спокойной, однообразной жизни.

     Следующим утром мы быстро собрались, сказывалась долгая практика профессиональных скитальцев. Присели на минутку перед дорогой по старому обычаю предков. И вот уже прощально, с жалобной ноткой скрипит дверь, становясь перегородкой между недавним уютным прошлым и будущим, полным смертельных, непредсказуемых опасностей. Жалко было покидать враз осиротевший дом. Наверное, поэтому никто из нас так и не оглянулся назад ...

     Выбираться из Дебрей старой дорогой не имел ось никакой нужды. За время зимнего безделья мы облазили вдоль и поперек всю округу, отыскав и исследовав ведущие на север звериные тропы. По одной, самой из них удобной, мы и отправились.

     Солнце стояло уже в зените, когда основательно исцарапавшие нас заросли Буреломного леса остались позади. Местность, на которой оказалась веселая компания, представляла из себя слегка волнистую равнину. Снега на ней почти не осталось, лишь кое-где еще белели быстро тающие островки. И везде, куда ни глянь, зеленела молодая трава, распускаясь, тянулись к солнцу первые цветы, с новой силой звенели многочисленные, щедро подпитанные талой водой ключи и ручьи, покрывавшие все видимое пространство густой синей сетью. С бескрайних небесных высот лились нескончаемые трели жаворонков, заряниц, колокольников, вовсю радующихся весне. Под ними, на земле, азартно пересвистывались суслики, хомяки, полевые собачки, приветствуя друг друга после суровой долгой зимы.

     Но самым прекрасным в этот день мне показался воздух, наполненный сладким ароматом пробуждающейся природы, тревожащий какой-то давно забытой новизной, волнующий и повергающий душу одновременно в смятение и предчувствие чего-то необычного, сказочного впереди. Гм, так ли это будет? Что ж, поживем - увидим.

     Повинуясь внезапному непреодолимому желанию, я достал золотое колечко, увитое листьями Древа Счастья, и платиновый медальон в виде граненой колонны. Тихий щелчок явил взору цветной эмалевый портретик юной эльфийской красавицы, перевернувшей вверх дном всю мою прежнюю жизнь. Полюбовавшись немного на Арнувиэль, я со вздохом закрыл медальон. Никогда не мог смотреть на нее долго, уж больно сильны становились душевные страдания. Но ничего, тут же утешил я себя, мы ведь не сидим теперь на месте, мы вновь двигаемся вперед и ничто не в силах нас остановить. А раз так, то рано или поздно, но мы доберемся до Ар-Фалитара и, если потребуется в поисках Арнувиэль, разберем его по камешкам.

     В том же, что Черный Король содержит сестру в своей столице, я не сомневался. Да и янит придерживался такого мнения. Впрочем, все можно будет, при известной удаче, конечно, прояснить обычным способом: захватить кого-нибудь из приближенных слуг Черного Короля. Если, не дай бог, попадется молчун, попытаться разговорить его раскаленным железом. Очень хорошее средство и не действует только на мертвых. Правда, кое-кто называет такой метод дознания нeугамонным. Ну что ж, возможно, оно и так. Да только ведь и я не гуманист.

     - Эй, Алекс, - окликнул меня подъехавший сзади такой же веселый, как прежде, Рыжик, - о чем призадумался?

     - Обо всем понемногу, - ответил я ему, улыбаясь, - и знаешь, приятель, изредка тебе бы тоже не повредило это занятие.

     - Угу, ты прав, - живо согласился он, - давно уж следует поразмыслить о том, как раскрутить Фанничку на некоторую часть оставшегося коньяка. Хм, но сестренка бывает больно несговорчива и упряма по части выпивки. Впрочем, все бабье племя таково. Может, ты с ней поговоришь, Алекс?

     - И не мечтай, - с ходу отказался я, - сам ведь отлично знаешь: спиртное осталось как лекарство ну и для особых случаев.

     - Ха, блинская мать! Для особых случаев! - передразнил гном. - А чем не повод первый день пути?

     - Не раскатывай губу, рыжий лис. Бесполезно, - «утешила» его Фанни, занятая беседой с Карлом.

     Что и говорить, сестренка обладала острым слухом. Ведь недаром она хороший музыкант.

     - Эх вы, - насупился обидевшийся гном, - разве ж это по-дружески, а? Сами-то сколько дули коньячище вечерами, пока я, несчастный, болел да страдал? Думаете, мне легко было смотреть на вас и глотать слюнки?

     - Ах, ты ж, паразит, - не вытерпев, возмутился обернувшийся Джон, державшийся на своем Таране чуть впереди. - А кто по ночам тайком хлестал коньяк, что воду? Не ты? Только не смотри на меня чистым взором невинного младенца. Сколько я ловил тебя за этим черным делом? Ну чего в рот воды набрал? Не хочешь говорить, так я сам скажу: не менее как пять или шесть раз.

     - Бездоказательная клевета, - нагло парировал Фин-Дари, - не приписывай свои фокусы мне. Разве б я до такого додумался? Никогда в жизни.

     - Вот негодяй, - всерьез обозлился побагровевший Джон, - а я его, дурак, еще пожалел, не выдал. Тьфу! Даже иногда делал вид, будто не замечаю этих лисьих «шалостей». Чтоб удовольствие, значит, гаденышу не испортить.

     Наконец-то запоздало взыгравшая совесть заставила Рыжика, нахлестывая Уголька, вырваться в авангард, оставив позади даже Сена, ехавшего, как обычно, в одиночестве. Гномом двигало естественное стремление оказаться подальше от насмешливых взглядов товарищей. М-да, ох, и Рыжик, ох, и плут ...

     От оживленного обсуждения прежних и нынешних проказ хитрюги гнома нас оторвали появившиеся впереди, на самых высоких холмах силуэты огромных хищных птиц. Хвала Господу, эти представители пернато го царства оказались всего лишь гранитными скульптурами, обозначавшими границы владений какого-нибудь государства прошлого, теперь уже давным-давно канувшего в Лету.

     Находясь вблизи, мы без труда определили принадлежность каменных стражей к семейству хохлатых орлов. Но никто, даже наш всезнайка Сен, не помнил, кому мог принадлежать этот символ. Да и неудивительно, ведь Покинутые Земли поглотили сотни карликовых феодальных государств. К тому же, сколько воды утекло с тех пор. Столетия ... Какая уж тут геральдика!

     Пресьтившись созерцанием мастерски исполненной скульптурной работы, где было с любовью и натуральностью выбито даже самое малень­кое перышко, мы отправились в дальнейший путь.

     Ручьи, речушки, ключи стали попадаться реже, местность выровнялась, снег - тот и вовсе исчез. Потеплело. Отдохнувшие, застоявшиеся за зиму кони резво рвались вперед. Н-да, такое путешествие, не будь оно в покинутых Землях, могло принести лишь одно удовольствие. Здесь же только берегись неприятных сюрпризов либо неожиданных опасностей.

     И они на самом деле не заставили себя долго ждать, появившись в виде внушительных размеров вспаханного поля, протянувшегося далеко с севера на восток. А обработанная на такой солидной площади почва ясно указывала на наличие множества рабочих рук, что само по себе предполагало нежелательное соседство большого города или густо населенной сельской местности. Скорее же всего того и другого вместе. А, надо полагать, здешние граждане вряд ли обрадуются нашему появлению.

     Пришлось опять сворачивать на запад в надежде, что хоть там окружающие просторы окажутся дики и пустынны. Светиться нам было совершенно ни к чему. Оно-то хоть и верно, что много нечисти в союзе с отступниками отправилось воевать, но кое-кто боеспособный остался и тут. Ведь не идиот же в самом деле Черный Король, чтобы идти в поход, не имея за спиной резерва, состоящего не только из стариков?

     Проблем хватало и без висящих на хвосте погонь, неожиданных засад да прочих прелестей из жизни попавших в облаву волков. А если немного пофантазировать, предоставив берущих наш след Гончих Смерти, то вообще становилось весело. Признаться, никогда прежде не думал, что проклятая Цивилизация коснулась здешних мест столь сильно. Нэд Паладин ходил в другие края, и там, по его словам, человеческие существа попадались нечасто. Хотя, если хорошенько поразмыслить, то вполне вероятно предположить жесткую тайную цензуру, строго определяющую разведчику, о чем можно говорить, а о чем стоит умолчать или вообще преподать в неверном виде. Ничего не поделаешь - дисциплина, без нее на Границе не продержаться.

     Сумерки настигали нас на стремительно несущихся тенях, когда появилась удобная для привала одинокая березовая рощица, укрывшая палатку от посторонних глаз. Хотелось только надеяться, что в эту ночь мы окажемся ее единственными постояльцами. В противном случае утром вся веселая компания будет клевать носом в седле. К счастью, осторожный оптимизм себя оправдал, выспаться удалось на славу.

     Зато на рассвете стервец Рыжик отыгрался за этот ниспосланный Небом покой, вновь жалостно выпрашивая у Фанни хотя бы «чуток» коньячка. Сестренка сразила в честном поединке Шкуру, владелицу бочонка, и теперь по неписаным законам являлась единоличной обладательницей соблазнительного трофея. Вот она и пользовалась своим правом, чтобы придержать выпивку про запас. Такого Рыжик не понимал, ибо зачастую следовал любимой поговорке: мол, где ж это видано, чтоб на шее у собаки колбаса висела? В итоге, потерпев на поприще попрошайничества очередную сокрушительную неудачу, Фин-Дари надулся, словно индюк, И, наконец, заткнулся. Н-да, Фанни - девчонка-кремень, для нее нет проблем настоять на своем.

     Едва Рыжик скис, все остальные, расплачиваясь за испорченное спозаранку настроение, торжествующе заулыбались •. Даже обычно непробиваемый байл Сен. Видать, скулеж гнома таки задел его за живое, что само по себе было нелегким делом.

     Оставив позади березовый островок, мы продолжили свой окольный путь на запад и лишь спустя пару часов рискнули повернуть на север. Дувший как раз с той стороны сильный ветер заставлял слезиться глаза, пробирал тело до дрожи, которое и без того холодил металл кольчуги, хоть и одетой под плащ на толстый вязаный свитер. М-да, что поделаешь, до настоящего весеннего тепла еще далеко.

     Дальнейшее продвижение отряда замедлили большие и малые каменюки, в обилии торчащие из земли либо попросту валяющиеся повсюду. С другой стороны, это было неплохо, ведь вряд ли найдутся придурки, готовые выкладываться на подобной каторге, когда вокруг хватает хорошей землицы.

     Дабы исключить риск сломать лошадям ноги, мы перешли на спокойный шаг. В таком далеком походе верховых животных следует беречь, словно зеницу ока. Часов в одиннадцать мы миновали опять встретившиеся пограничные знаки - огромных гранитных орлов. Спустя полчаса неспешный ход отряда прервал жуткий вой. Кони остановились, как вкопанные. Вой повторился, тут же подхваченный парой других глоток. Трио вышло еще то, наподобие кошмаров, после которых не просыпаются. Вьючные лошади, включая могучих серых меринов, запаниковали. Джон и я сломя голову кинулись их успокаивать. Не хватало еще, чтобы они разбежались со всем имуществом и припасами. Не без труда, но задача удалась.

     Последующие события свели на нет все наши усилия. Адские звуки возобновлялись вновь и вновь, доносясь откуда-то из недр глубокого оврага, поросшего густой щетиной высохшей прошлогодней травы, редкими акациями да кустарником. Внезапная догадка припекла столь чувствительно, что я мигом позабыл про такие мелочи, как имущество вместе с продуктами. Бог с ними, когда на карту поставлена жизнь! Проклятие, до чего же верна пословица: «Только помяни черта - и он тут как тут».

     - Джон, В седло!- бешено возопил я, бросаясь назад к Дублону. - А вы чего глазеете? Луки к бою! - переключился я затем на друзей. - В овраге стая Гончих Смерти кончает жертву. Наверняка они уже почуяли нас!

     Подтверждая мои слова, из затрещавших зарослей вырвалась хрипло рычащая темно-серая тварь, похожая на пса, но размерами с тигра и с такой же опасной кошачьей грацией. Получив с ходу две стрелы в свирепо оскаленную морду, она притормозила, заметавшись из стороны в сторону. За что получила в бок еще два гостинца: от меня и от Джона. Послышался шумный повсеместный треск ломящейся на подмогу Стаи.

     - Ну пошла потеха, - холодно, одними уголками губ усмехнулся Карл, одновременно выхватывая из ножен звонко пропевший меч.

     Фин-Дари закукарекал, свирепо завращав глазами и извлеченной из чехла булатной секирой. Джон поигрывал тяжеленной литой булавой, Фанни - саблей, мой меч покоился на плече. Один янит остался без оружия, хотя я и ожидал, что он вновь призовет так поразивший нас в прошлый раз призрачный меч.

     Гончие Смерти, или церберы, не заставили себя долго ждать, выскакивая друг за другом из оврага длинными прыжками и тут же бросаясь в бой. Вряд ли их было меньше десятка. Атаковали они традиционно: напористо, агрессивно, без тени сомнения в победе. Цербер с бешено вспененной пастью бросился на возвышающегося башней Джона. Тот размахнулся булавой, готовясь разнести бестию крушащим ударом. Но проклятая псина, непостижимо извернувшись, изменила направление, попытавшись ухватить меня за ногу и стащить с седла.

     Хрясь! Тяжелое, подкованное добротной сталью копыто отпрянувшего Дублона вошло в соприкосновение с лобовой костью ее черепа. Этого оказалось достаточно даже для цербера. Внезапно ярко сверкнула молния, настигнувшая в прыжке самого матерого, крупного зверя, нацелившегося на Фанни. Пронзительный визг едва не разорвал барабанные перепонки. Дохнуло нестерпимой вонью паленого мяса и шерсти.

     К сожалению, этот урок не повлиял на решимость остальных расправиться с нами. Правда, теперь они изменили тактику, по-волчьи быстро заскользив вокруг. Некоторые уже имели на себе кровавые отметины, доставшиеся от Карла, Фанни или Рыжика.

     Вновь, слепя глаза, полыхнула ветвистая молния. На этот раз янит промахнулся. Мощный разряд пропал впустую, угодив в покатый валун, тут же почерневший и пошедший змеящимися трещинами. Последующий залп воспламенил припавшую к земле бестию, изготовившуюся к броску. Пришлось опять пережить уже запомнившийся визг. Два цербера поменьше вдруг проявили интерес к нашим вьючным лошадям. Вследствие чего один из серых меринов свалился наземь с прокушенным горлом, остальные бросились кто куда.

     Воспользовавшись нашим отвлекшимся вниманием, стая сплоченно, организованно атаковала со всех сторон. Бестия, явившаяся по мою душу, счастливо избежала копыт Дублона и едва не цапнула за сапог. Изловчившись, я прекратил ее дальнейшие попытки взмахом меча, рассекшим жуткую морду глубокой косой полосой. Последовавший за этим визг доказал, что церберы используют его не только когда горят.

     И тут какая-то неведомая сила внезапно ударила в спину, вышвырнув из седла. С юных лет я не совершал более красивый полет через голову коня. Но и тогда я приземлялся куда ловчее!

     Виновником моей неуклюжести оказался приземистый, широкогрудый пес, свалившийся сверху и подмявший под себя. Проклятие! Сама Смерть дохнула в лицо зловонием песьей пасти. Не имея возможности воспользоваться чрезмерно длинным для такой ситуации мечом, я инстинктивно выхватил из ножен кинжал, нанося удары вслепую, куда попало. Туша, закрывшая белый свет, обмякла, из нее потекло что-то теплое.

     Стремясь избежать судорожно заскребших землю когтей, я, с трудом выкарабкавшись, откатился в сторону. О-о-ох! Неужели беднягу Алекса раскатали в блин? Похоже на то. О-о-ох!

     С трудом став на ноги, я свистнул Дублону. Но мой верный конь и так уже галопом несся ко мне. Цербер, оттеснивший его от места падения хозяина, валялся, основательно истоптанный копытами. Стеная и страшно ругаясь, я взгромоздился в седло, затем огляделся по сторонам. Схватка оканчивалась. Друзья прижали четверку чудовищных псов к краю оврага. Те, отступая, огрызались, хотя уже без прежнего воодушевления. Вот, не выдержав натиска, один цербер, ломая кусты, юркнул в спасительные заросли, покрывавшие склоны до самого дна. За ним, обиженно скуля, шмыгнули другой, третий.

     Последний запоздал самую малость. Джон, осадив Тарана, успел-таки ухватить зверя за самый хвост. Раздалось отчаянное, с нотками безумия рычание. Не обращая на эти грозные звуки ни малейшего внима­ния, Джон как следует раскрутил пса и швырнул высоко в небо. Даже я, хорошо знавший силу друга, изумленно вытаращил глаза. Вот это был бросок!

     Однако как бы далеко ни вознесся несчастливец, земное притяжение вернуло его назад. В виде груды раздробленных костей, вылезших белыми копьями из расплющенного, брызнувшего густой кровью тела. Его более ловкие сородичи не оказались более удачливыми. Сен, метнув молнии, поджег мигом воспламенившийся сухостой. Заметавшиеся псы оказались зажаты с двух сторон стеной огня. Они могли в открытую ринуться наверх по противоположному склону, но тогда их бы наверняка настигли молнии янита и наши стрелы. Когда они все-таки решились на бегство, было поздно. Мизерные шансы на спасение уничтожил огонь, пошедший в обход поверху и замкнувший церберов в неумолимо надвигающуюся западню. Один за другим они вспыхивали чадящими факелами, катались по горящей земле, стремясь сбить пламя. А вой стоял ... Сердце разрывалось ...

     Стараясь не поддаться жалости, я поспешил напомнить себе, что это не обычные собаки, а те самые лютые Гончие Смерти, которых посылали выслеживать и уничтожать наших разведчиков, да и просто сбежавших из плена невольников. Разве они кого-нибудь пожалели? Нет ...

     Джон, оторвавшись от созерцания страшного зрелища, тронув поводья, направил Тарана ко мне.

     - С тобой все в порядке? - участливо, с немалой тревогой спросил он. - Ты белый, словно мел.

     - Беспокоиться не о чем, - постарался успокоить я друга, - здорово ушибся, только и всего.

     - Хорошо, коли так, - Джон недоверчиво покачал головой, - ну да после наш господин лекарь осмотрит, как все обстоит на самом деле. А сейчас немного отдохни, пока мы соберем разбежавшихся лошадей да побросаем всех дохлых бестий в огонь. Ни к чему оставлять их здесь на виду.

     - Я что, инвалид? - угрюмо окрысился я. - С какой стати буду прохлаждаться? Еще чего придумал ...

     Потом мне, правда, пришлось пожалеть о своих необдуманных словах. Проклятое тело отзывалось острой болью при малейшем намеке на движение, а язык сам собой извергал потоки мало подходящей джентльмену брани. Джон лишь порой косился на меня, при этом ехидно ухмыляясь. Вот скотина ... Ведь мог бы сделать вид, что ничего не заме­чает.

     Управившись с помощью лошадей с транспортировкой церберов в жадно глотавшую их жаркую пасть оврага, мы позволили себе краткую передышку, во время которой я попал в руки светила врачевания Сена, исследовавшего ушибленные места без особых церемоний. У, черт, а я-то, наивный, когда-то думал, что один Гробовщик такой садист. Ага, как же ... Да эта братия поголовно одного поля ягодки. Убедился на собственной шкуре. О-о-ох!

     Наконец мы тронулись дальше. Бравого бойца Алекса перед самой отправкой подсаживали в седло друзья - Джон и Карл. Как это мило с их стороны! Я бы даже сказал спасибо, не будь на лице великана трогатель­но-невинного, заботливого выражения, сквозь которое проглядывало ироничное: ну разве он инвалид? Не - ет! Ладно, Джонни, зубоскал проклятущий, припомню я тебе. Держись тогда. О-ох!

     Днем нам повстречался идущий с запада тракт, имевший основательно заброшенный вид. Насыпанный сверху грунтовой дороги гравий позаносило землей и мусором. Сквозь этот хлам победно прорывались вы­сокие, буйные сорняки, растущие воинствующими, наступающими островками. С левой стороны полотна тянулся с интервалами примерно в десять метров ряд древних трухлявых виселиц. Под ними беспорядочны­ми грудами проглядывали сквозь траву выбеленные стихиями кости. Напротив, с другой стороны, высились кресты с некогда распятыми людьми. Теперь от них по большей части остались лишь прибитые гвоздями костяки рук и ног.

     Никто из компании не проявил энтузиазма перебраться на тракт, хотя он был все же удобней каменистой, в рытвинах да норах равнины. Потом, когда жуткий тракт отклонился на восток, все приветствовали рас­ставание облегченным вздохом.

     До наступления темноты мы в молчании миновали околицей три либо четыре заброшенных много лет назад поселка. Крыши большинства до­мов попроседали, другие, лишившись основной части черепицы, вы­пячивали наружу обнаженные стропила. Пустые, без стекол темные окна походили на глаза мертвецов, не прикрытые ничьей заботливой рукой. Порой можно было заметить пятна старых пожарищ, тщетно скрывае­мых чахлым низкорослым осотом.

     Не здешних ли жителей развесили вдоль того тракта? Наверное, не у меня одного мелькнула вполне вероятная догадка.

     Заночевать удалось на укромной полянке в густом ельнике, показавшемся метрах в пятистах за чертой последнего поселения. Хорошо, без помех отдохнув, мы с первыми, еще робкими лучами солнца отправи­лись в путь. Дальнейшие три недели прошли, как один день. Ничего примечательного не случилось.

     - И, слава богу, - правильно сказал Сен, - ибо отсутствие новостей - самая лучшая новость.

     В один из жарких солнечных полдней дорогу впереди преградила могучая река.

     - Возможно, это матушка Виски, - глядя на противоположный, едва видимый берег, предположил Джон.

     - Да хоть Брэнди, - ухмыляясь, сострил Фин-Дари, - толку-то что? Градусов все одно маловато ...

     - Тебе бы только жидкость с градусами, болван, - строго оборвал его великан, - а с крокодилами на желаешь? - он ткнул указательным пальцем в направлении покачивавшегося неподалеку толстого длинного бревна.

     Наша компания недоверчиво уставилась на безобидный с виду предмет. А тот вдруг разинул непомерную, усаженную зубами пасть и широко зевнул.

     - Уф-ф! - гном с пыхтением отскочил от воды подальше. - А каланча-то прав, действительно крокодил. Но, блин, откуда? Ведь здесь не Африка, черт подери, чтоб подобное чудище спокойно себе бултыхал ось в реке.

     - Почтенный гном забывает, что тут не совсем привычный Английский Континент, - негромко заметил Сен, с любопытством наблюдая за рептилией. - Черная аура могущественного Зла, объявшая Покинутые Земли, во многом изменила привычные представления о флоре и фауне. В худшую сторону, разумеется. Вспомни хотя бы нашего старого знакомца - терзалозавра. Так чему удивляться?

     - Да-а, верно, блин, - Рыжик, как всегда, демонстрировал богатый словарный запас, - но все одно охренеть, блин.

     - Вместо мозгов у тебя блин, - в тон ему издевательски сообщил Джон, - из сырого теста.

     Карл с Фанни дружно захихикали, в чем я их немедленно поддержал. Полчаса последующих наблюдений выявили еще с десяток подобных тварей поблизости. Естественно, ни о какой здесь переправе вплавь речь теперь идти не могла. Тут же воспрянувший духом Рыжик стал нагло забрасывать возмущенно шипящих рептилий камнями, а до одной даже умудрился доплюнуть.

     - Прекрати свой идиотскийбалаган, - вынужден был я унять его преждевременную радость. - Думаешь, в другом месте этих водоплавающих ящериц будет меньше? И не надейся.

     Это огорчило Рыжика до такой степени, что он попытался столкнуть в реку меня. Вот гад!

     - Не дрейфь, лисенок, - постаралась утешить любимца Фанни, - спустившись вниз по течению, мы можем соорудить надежный плот из стволов растущего на вон той возвышенности леса. До берега, правда, далековато, но кони для чего? Дотянут волоком без проблем.

     - Ха! Точно! - возликовал гном. - Отличная идея, сестренка. Как я сам до нее не додумался? Поганым чудищам только и останется, что облизываться да слюни глотать.

     - Крокодилы очень любят залазить на плоты, - бесстрастно отметил я. - Ну да что с того? Наш храбрый гном запросто заплюет их до смерти.

     В ответ рассерженный Фин-Дари возмущенно хрюкнул.

     - Во времена, до освобождения Тени, жители вашего Континента обожали строить мосты. Даже через такие большие реки, - в раздумье напомнил Карл. - Наверное, стоит разведать берег в обе стороны. Как считаете? А вдруг повезет?

     - Если вы правы насчет моста, друг мой, - недоверчиво усмехаясь, покачал головой янит, - то представляю, в каком он плачевном состоянии. А впрочем, проверить все же не помешает. Так что лично я - за.

     Согласие выявила и вся остальная компания. Укрывшись в холмах, мы наскоро перекусили, затем разделились. Я с Рыжиком отправлялся вверх по течению. Фанни с Карлом - вниз, Джон с Сеном остались в лагере стеречь лошадей и имущество. Не позже пяти часов все уходящие должны были вернуться назад. Пожелав друг другу удачи, мы разъехались в разные стороны по узкой, плотно утоптанной тропинке, бегущей параллельно берегу. Спустя пятнадцать минут у меня от болтовни Ры­жика стала трещать голова.

     - Заткнись, балаболка, - добром попросил я, - лучше глазей по окрестностям.

     - Хо! Мост-то я не пропущу, не сомневайся, - самоуверенно похвалился гном. - Чем хошь поклянусь.

     - Еще бы ты его проглядел, - насмешливо согласился я, - он же для тебя избавление от плавания по реке. Тут про другое речь: про те неожиданные пакости, подстерегающие здесь в самых, казалось бы, безопасных с виду местах. Фин-Дари, приятель, мы в Покинутых Землях. И то, что нечисть скопом выступила в поход, еще ни о чем не говорит.

     - Оставь свои поучения при себе, Стальная Лоза, - дал гном решительную отповедь, - я те че, блин, салага желторотый?

     Тем не менее его словесное извержение внезапно иссякло, и он весь обратился в зрение и слух. Хм, надолго ли? Все ближе к берегу, тесня тропу, стали подступать группы старых плакучих ив. Кто знает, что за дрянь может таиться в их шумящей от ветра зеленой чаще?

     Вскоре на обочине нам повстречался скелет лошади, чуть дальше, за небольшим поворотом, огибающим каменистый голый утес, лежали кости всадника, проглядывающие сквозь истлевшие лохмотья одежды. Шпоры на некогда роскошных сапогах основательно проржавели. Та же участь постигла широкий охотничий нож и прямой, с затейливой рукоятью меч.

     - Всегда неприятно зрелище незахороненных останков, - пожаловался сникнувший гном. - Сколько уж лет на Границе, а к этому никак не привыкну.

     Я молча кивнул, соглашаясь. Да оно и понятно, ведь нас, постоянно балансирующих на лезвии кинжала, вполне возможно, ждала такая же судьба. Возле воды все чаще стали попадаться следы животных: оленей, диких лошадей, кабанов, лис, волков и даже отпечатки лап необычайно громадной кошки.

     - Видал, блин, коготки? - сделав круглые глаза, шепнул, оборачиваясь назад, побледневший Рыжик ... Ох, жуть-то какая! Не хотел бы я повстречаться с этой киской. Не-ет, ни за что!

     - Взаимно, - охотно поддержал его я, - потому, как она будет смотреть на нас только с точки зрения пожирателя свежего мяса. Не иначе. К тому же, по всей вероятности, милая киска - мутант, изменившийся под воздействием Черной Магии. О чем это говорит, ты сам отлично знаешь.

     - Ну да, мне ли того не знать, - поспешно заверил гном, - в Ничейных Землях чего мы только не повидали!

     - Н-да-а, - неопределенно протянул я, - твоя правда, Рыжик. Только лично мне такая «миниатюрная лапка» в диковинку.

     Сошедший на нет разговор так и не возобновился. Мы ехали в настороженном молчании, держа поперек седла взведенные к бою арбалеты. Порой наше внимание, нацеленное по большей части на заросли, отвлекало громкое плескание рыб, на краткий миг сверкавших золотой либо серебряной чешуей. Но не следовало забывать: где-то там, на глубине, а то и неподалеку от берега могут подстерегать жуткие, уродливые монстры.

     Время, отпущенное нам, иссякало, когда далеко впереди, словно призрачное видение из сказки, возник мост.

     - Ура, Алекс! Чудо свершилось! - не смог сдержать ликование Рыжик. - Мы таки нашли его. Виват орлам!

     - Ну, ты, орел, поначалу слетай к тому мосту да проверь, можно ли по нему переправиться, - резонно заметил я, - тогда и будет видно, радоваться нам или огорчаться.

     - Да чего там мудрить, в порядке он, - не выказал ни тени сомнения гном, - нутром, блин, чую.

     - Все же поедем и посмотрим, - неумолимо стоял на своем я, - иначе, что ж это за разведка?

     - Ладно, братан, будь, по-твоему, - неохотно сдался он, - но только подумай, сколько времени зря потеряем. В холмах придется ночевать.

     - Эко дело, - пробурчал я себе под нос, пришпоривая Дублона, - в холмах, так в холмах. Ведь поверни мы назад даже сейчас, все равно к мосту до темноты не успеем добраться.

     - Ежели поторопиться, то успеем, не боись, - из чувства противоречия возразил гном, ершисто поглядывая из-под насупленных, кустистых бровей.

     - Но в том ручаться своей булатной секирой ты б не стал, - уверенно заметил я. - Ведь так?

     Фин-Дари благоразумно промолчал.

     Берег, становясь обрывистым, все больше поднимался, пока не привел нас на самый верх возвышенности. Отсюда и начинался широкий мост - основательное сооружение из серого камня, с мощными опорами, прочно вросшими в дно. От моста на восток отходил тракт, исчезавший из поля зрения за краем густого, хмурого леса.

     - Вот это работа! - весело похвалил Рыжик, спрыгивая со своего конька. - Сколько лет прошло, а ему хоть бы хны!

     Не удержавшись, он, притопывая, неуклюже сплясал какой-то смешной гномий танец.

     - Пошли проверим его до самого конца, - предложил я, хоть и видел, что полотно моста везде в отличном состоянии. - Сам знаешь, мало ли что.

     - Ну уж нет, - рогом уперся Рыжик, - хватит тут валандаться. Я назад хочу, я есть хочу, я отдыхать хочу. А то смотри ты, раскомандовался: вперед да вперед. Че, блин, может тогда вдвоем отправимся Арнувиэль выручать? Чего ж друзей не предупредил?

     - Будь по-твоему, дуралей, - не скрывая досады, поддался я, - только прекрати выпендриваться. Или вспомнились сладкие времена младенчества? Поворачивай Уголька, поехали.

     Погоняя коней, мы довольно быстро добрались к холмам. Место расположения лагеря выдавала тонкая струйка светлого дыма, растворяющаяся в прозрачном воздухе подступающего вечера. Рыжик настороженно принюхался, затем, одобрительно причмокнув, сообщил с видом заговорщика:

     - Рыбу жарят, барбосы. Не иначе Джон, умаявшись от безделья, наловил. Хе-хе, они там сейчас, небось, руки потирают, рассчитывая все слопать и за себя, и за опоздавших. А мы тут как тут. Здра-асте!

     - Фин-Дари, негодник, что ты несешь, - возмутился я. - Когда подобное было в нашей компании?

     - Шуток не понимаешь? - небрежно отмахнулся гном. - Чевой-то с юмором у тебя, братишка, туго стало. Э! Да ты ж влюбленный, я и забыл.

     Друзья сидели у костра, увлеченно занимаясь нанизанной на прутики свежей рыбой. На расстеленном куске кожи уже лежала солидная гора жареных карпов, окуней, сазанов и даже один приличных размеров сом.

     - Ужин до отвала за хорошую весть, - вместо приветствия потребовал облизывающийся, словно кот, Рыжик.

     - Неужели действительно нашли мост? - удивился поднявшийся навстречу Джон. - Вот молодцы!

     - Ох, и догадлив ты, каланча, - огибая сбоку великана, высказал сомнительный комплимент гном и рысью затрусил к источающей сладкий аромат рыбе. - Ну, конечно же, нашли.

     Несмотря на проворство в таких делах, цапнуть он ничего не успел. Фанни, ловкая будто кошка, в самый последний момент стукнула его по рукам.

     - Куда лезешь? - грозно гаркнула она, сдвинув брови. - Или считаешь себя лучше других? Терпение, мой рыжий друг, терпение. Вот приготовим все до конца, тогда и воздадим должное ужину.

     Гном не посмел возразить своей кумирше, зато рожу скорчил такую несчастную, что сестренка, разжалобившись, дала ему заморить червячка. Уже за едой Карл с разочарованием поведал об их бесплодных поисках. Фанни, внимательно слушавшая его вместе со всеми, согласно кивала, вставляя редкие, но по сути дополнения. Из всего сказанного выходило, что делать в той стороне действительно нечего. Берег там постепенно заболачивался, зарастал камышом, в котором таились крокодилы и большие, похожие на крабов пауки. На острове в часе езды от лагеря они заметили развалины древнего замка. И нигде никакого намека на мост.

     Ввиду того, что рот у Рыжика был постоянно набит рыбой, отчитываться пришлось мне. Стараясь быть предельно кратким, я успешно справился с этой задачей.

     Покончив с ужином, мы, не засиживаясь, отправились на боковую. Ночь прошла без каких-либо происшествий, и наевшаяся рыбы компания неплохо отдохнула. Сборы в дальнейший путь начались в серой мгле предрассветных сумерек, а рождение злато-алой зари мы наблюдали, уже сидя в седлах. Спустя пару часов знакомой дороги впереди показался мост. Сейчас, в лучах восходящего солнца, он предстал еще более величественным. Предки действительно умели строить.

     Преодолев возвышенность, мы въехали на сам мост, глухо отозвавшийся на стук подкованных копыт. С обеих сторон тянулось полуметровое ограждение из небольших тесаных блоков, покрытых сверху гладко отполированными плитами розового гранита. Что ж, похвальная забота о безопасности двигающихся по мосту. На всякий случай, спешившись, мы, не торопясь, достигли середины. И тут нам преградила дорогу закутанная в черный балахон фигура, тенью отделившаяся от кирпичной будочки смотрителя, некогда взимавшего плату за проезд.

     - Это еще что за пугало огородное? - гневно заорал гном, хватаясь за секиру. - А ну, прочь к чертям собачьим!

     «Пугало» откинуло назад тяжелый капюшон, открывший на всеобщее обозрение глумливо скалящийся череп. Затем оно отстегнуло костяшками пальцев прикрепленную к спине косу, изготовило ее, словно для работы в поле, а после громко, со зловещими нотками, потребовало:

     - Пропуск!

     Перед нами стояла сама Смерть:

     - Ей, ей, ей - застенал не готовый к подобному зрелищу Рыжик,- тьфу, тьфу на тебя, карга. Катись к старым дедам да бабам. К нам-то че привязалась? Нам жить пока не надоело, пить тоже. Женщины нас любят. Вот лет эдак через семьдесят приходи. А сейчас изыди, чудище! Сгинь!

     - Пропуск! - еще настойчивей повторила Смерть. Теперь в темнеющих провалах глаз затлели, разгораясь, жаркие завораживающие угольки.

     - Ик, ик! - «храбро» ответил гном, цокая зубами.

     Смерть не сочла «ик» за правильный ответ. Широко размахнувшись косой, она шагнула вперед. Янит мгновенно отреагировал молнией, угодив чудищу в грудь. Но это не возымело совершенно никаких ожидаемых последствий. Смерть даже не отшатнулась.

     - В кольцо ее! - отрывисто приказал янит. - Смелей, друзья, перед нами всего лишь магический страж.

     Уже теперь, вынужденная обороняться, Смерть закрутилась волчком, вовсю размахивая косой. Рыжик, дерзко попытавшийся парировать со свистом летящий металл своей секирой, отлетел в сторону, словно пушинка. Все же это на какой-то миг приостановило ритм движения страшного существа. Чем немедленно воспользовалась Фанни, коварно рубанувшая сзади череп по его затылочной части. Удар, нанесенный с завидной силой, лишь слегка ошеломил Смерть. Джон поступил иначе: со всего маху опустив свою увесистую булаву на жуткое оружие нашей противницы. Вследствие чего коса вылетела из цепко держащих ее рук-костей и, высекая искры, зазвенела, соприкасаясь с каменными плита­ми моста. Страшное существо остолбенело от неожиданности. На него тут же обрушился целый шквал сверкающей стали. Янит тем временем позаботился о косе, к которой упорно старалась доползти издыхающая Смерть. Он схватил оружие, широко размахнулся и швырнул в воды неспешно текущей реки. Булькнув напоследок, оно исчезло без следа. А Смерть, невзирая на наш натиск и оставляя позади осколки раздробленных костей, повернула в направлении потерянной косы.

     - Все, довольно, - решил янит, жестом останавливая нас, - ей и так конец.

     Замерев, мы, наверное, еще с минуту наблюдали, как Смерть с костяным перестуком упрямо двигалась к ограждению. Вот она неловко взобралась на него, повернула к нам треснувший череп с размозженными челюстями, жутко ухмыльнулась. Затем ступила вперед, за самый край. Порыв ветра подхватил черное одеяние, словно пытаясь куда-то унести. Оно хлопнуло, как парус, обвисло складками, полетело вниз. Раздался легкий плеск.

     - Хуг! - первым нервно выдохнул Рыжик, потирая ушибленные при падении бока. - Надо же, всего лишь магический страж. Ну вы, блин, и шутник, пресвятой отец.

     Вся компания, а янит первый, дружно расхохотались, веселье всегда было хорошим средством для снятия нервного напряжения.

     Оставшуюся часть моста преодолели без последствий. А на той стороне реки нас опять встретил тракт, правда, здесь он круто уводил на запад. С ним мы распростились, так и не познакомившись. Не по пути, что поделаешь.

     Равнина, холмистая вначале, спустя час стала выравниваться. На ней появились небольшими, но частыми группами акации, обновленные свежей листвой. Жаль, цвести, распространяя сладковатый аромат, им еще не скоро. А я всегда любил этот немного загадочный запах.

     На север, куда упрямо стремилась наша компания, не пролегло ни одной утоптанной дороги. Продвигаться вперед приходилось, не сильно погоняя коней, ибо в густой траве скрывалось обилие камней. Не хватало нам еще покалечить животных. Довольно и того, что сделали церберы, будь проклят весь их дьявольский песий род.

     Непривычно долго молчавший Фин-Дари, наконец, открыл свой рот:

     - Занятно, блин, какого хрена тот поганый магический остолоп торчал на мосту? Неужто охранял? Так вроде на такое «маленькое» добро нелегко сыскать воров. Как считаете, любезный господин Сен?

     - Мост через столь широкую реку в военное время - это не что иное, как стратегически важная магистраль для быстрой переброски войск,- наставительно сказал янит. - Естественно, она должна находиться под бдительным присмотром, в постоянной готовности и пригодности. А подобное магическое создание - хорошая в том гарантия. Мы вот, к примеру, как отряд кой-чего стоим, а и то ведь едва управились с ним.

     - Все равно не пойму, - гном в раздумье почесал мизинцем переносицу, - что, к примеру, мы можем сделать мощному сооружению из камня? Ну, был бы еще деревянный мост, тогда, возможно, другое дело.

     - Черный Король прекрасно осведомлен о существовании врагов, обладающих познаниями в области Магического Искусства, - терпеливо, ровным голосом продолжил Сен, - в их числе и последователи учения Святого Яна. А человек, даже не очень обученный в сфере волшебства, способен разрушить даже оставшийся позади мост.

     - Гм, вона как? - с некоторой наивностью восхитился гном. – Эх-ма! Почему я не Маг?

     - Упаси Господи, - насмешливо фыркнул я, - иначе мостов бы в мире не осталось.

     - Да я не о том, - с досадой отмахнулся гном, - о могуществе речь веду, простота, о силе, способной на многое. В хорошем смысле, конечно.

     - Ага, понятно, - не удержавшись, заржал Джон, - это чтобы с бабами, значит, ловчей управляться. Ну ты и жук, Фин-Дари!

     - А ты - безмозглый кретин, - вспыхнув, веско отрезал гном,- тьфу!

     Не обращая внимания на дальнейшую перепалку своих друзей, я, поколебавшись, ухватился за услышанное от янита.

     - Господин Сен, неужели в нашем мире есть еще силы, владеющие Магией?

     - Алекс, вы, мой друг, задали хороший вопрос. Но ... Честно говоря, я сам не знаю на него точный ответ. Нам, янитам, ясно лишь одно: существует несколько тщательно законспирированных Братств, ведущих тайную борьбу против прислужников Тени. Однако кто они, их численность, виденье будущего, возможности, состав членов - ничего не известно.

     Тщательно скрыв недоверие под напускной, простодушно-разочарованной миной, я промолчал. Следовало никогда не забывать о принадлежности Сена к ордену Святого Яна. М-да, дружба дружбой, но монах, прежде всего, предан своему Ордену. И кто знает, не войдут ли когда-нибудь их интересы в противоречие с нашими? Хороший вопрос, как выразился почтенный Сен. В этом случае нетрудно предугадать, чью сторону примет монах. Впрочем, чего мудрить? Жизнь сама даст ответы, и все расставит на свои места, в сложных ситуациях советует Рыжик. Хм, может, оно и так, только не произошло бы это слишком поздно: ведь как ни крути, янит по-прежнему оставался для нас загадкой. А может, я страдаю излишней подозрительностью? Да, следует признать, есть у меня такая черта, но к ней приучила беспощадная наставница- Жизнь.

     Существовала еще одна загадка - ход развернувшейся грандиозной компании. Способ разрешить ее - захватить в плен двух-трех отступников. К сожалению, никто из этой подлой братии нам не попадался. А уж мы бы развязали ему язык.

     Всю зиму и вот уже часть весны чувство неизвестности глодало души веселой компании, - не удержавшись, я тяжело вздохнул, невольно привлекая испытующие взгляды друзей,- да, пора бы пролить свет на происходящие в мире события. Пора ...

     В течение последующих дней и недель не случилось ничего из ряда вон выходящего. Мы ехали быстро или медленно в зависимости от рельефа местности, а вокруг, будто декорации в театре, менялся ланд­шафт, все более насыщающийся разнообразными красками идущей полным ходом весны. Мы порой болтали, не забывая зорко поглядывать по сторонам, порой предавались размышлениям, воспоминаниям. Зачастую это добавляло грусти в глазах. Беззаботным остался лишь неунывающий Рыжик, рехнувшийся на своем последнем по счету хобби: измышлению анекдотов, где главными персонажами, естественно, фигурировали его друзья. Вот, например, один образец доморощенного «таланта» великого юмориста:

     - Впоймали Алекса инквизиторы, само собой, приговорили к сожжению. А бедняга горько плачет и просит: «Святые отцы, позвольте сапоги снять. Новые они у меня, жалко, понимаете ли. Вещь-то хоро­шая ... ».

     Да-а, следует признать - у Рыжика своеобразное чувство юмора, присущее, так сказать, только ему. В качестве доказательства - еще несколько примеров <<творчества». Про Джона - коротко: «Каланча - ошибка Природы. Каланча - стопор Цивилизации. Каланча - трезвенник Каланча-девственник». Теперь на другую тему: «Пришел янит Сен в церковь, глядь, а там, среди лика прочих нет его святого. Обиделся немного Сен, спалил церковь». Или: «Встретились как-то Сен с Карлом, сели в карты играть. Целый день сидят, дурят друг друга по-черному, бранятся. Дело уже до драки дошло. И тут они друг друга узнали».

     Ну и так далее и тому подобное, характерное лишь для индивидуальной фантазии Рыжика.

     Янит охотно слушал всю эту чушь, отлично понимая: она развлекает компанию: Впрочем, это не мешало ему в конце каждого сольного представления гнома выступать в роли критика, говорящего почти одну и ту же фразу:

     - Сии речи - прискорбная ересь язычника, бродящего в потемках. Прости тебя Господь Бог, сын мой. Ты ведь не виноват, что таким родился ...

     В словах монаха сквозила явная, с намеком, ирония. Но никаких обид не было и в помине. Обоюдные шутки звучали без всякой злобы или желания оскорбить. Просто с их помощью мы поддерживали бодрый тонус нашей странствующей компании.

     В последних числах апреля на западе показались могучие синие хребты, чьи островерхие вершины окутывали шапки белоснежных облаков. Монах, долго глядевший в ту сторону, заявил, что это, вероятней всего, Алинорские горы. А значит, где-то там раскинулось Ирлское Плоскогорье, владения славного королевства Алинор, ныне лежащего в руинах. Оно долго держалось в кольце неумолимых врагов, по странной причине не затронутое лихом тех лет - страшным поветрием. Вполне возможно, тут сыграли роль удаленность от большого скопления городов, обитание высоко в горах, подразумевающее чистый воздух, свежую кристальную воду из недр. Все же в итоге Алинор пал, так и не склонив головы. Как поется в балладе:

     А ты, Алинор? Горный доблестный Край,

     Друзьям выносивший всегда каравай,

     Встречавший врагов острой саблей в бою.

     Давно уж оплакали гибель твою ...

     Обидно, но с самого начала участь его была предрешена. В одиночку никто не выстоит против нависшей над миром Тени и ее верных холуев. Разве что Рыжик, если поверить всем рассказанным им невероятно героическим историям.

     Невольно усмехнувшись, я зыркнул на гнома, покачивающегося неподалеку в седле. Болтливый прохиндей не изменил своему амплуа, выступая с новым репертуаром басен и небылиц. Джон, Фанни и Карл внимали ему с откровенным интересом. А гном аж светился от глубокого счастья, что нашел свободные уши.

     Вот уже второй день мы путешествовали по пустынным унылым просторам, где лишь изредка можно было увидеть одинокий старый тополь либо раскидистый тенистый каштан. Горькой памятью минувшего порой встречались бесформенные осевшие кучи на месте былых построек. От одной из них повеяло таким смрадом и черным злом, что даже наши испытанные в боях кони встали на дыбы, отказываясь идти дальше. Пришлось сделать изрядный крюк. К счастью, солнце стояло тогда в зените. Обычно в это время отдыхающая нечисть крепко спит, а значит, ничего не чует. По крайней мере, мы на это надеялись. Гм, в противном случае ночью на огонек могут нагрянуть гости.

     На исходе дня разнообразие в наскучивший пейзаж внесли появившиеся черные и белые дубы. Иной раз, презрев гордое одиночество, они собирались в группы по десять-двадцать деревьев. Росли дубы привольно, размашисто, не мешая друг другу. Под одним таким могучим красавцем-великаном мы и решили заночевать. С водой проблем не имелось: шагах в пяти текла речушка с быстрым течением, яростно штурмующим торчащие со дна рыжие, с моховой зеленью камни. Сквозь метр-полтора прозрачной воды в лучах заходящего солнца еще можно было различить стайки серебристой плотвы, крупный золотистый песок дна и развевающиеся изумрудные водоросли. Наверное, часами мог бы стоять у журчащего ручья или торопливо бегущей реки для меня это лучший отдых души и единение с Матерью- Природой. Но сейчас было не до созерцания. Сначала требовалось обустроиться на отдых. А забот-хлопот с установкой лагеря всегда хватало на всех.

     Рыжик принялся готовить ужин на небольшом костре. Местность не вызывала тревоги, так зачем же впустую тратить драгоценный сухой спирт? Он нам еще пригодится.

     Покончив с делами, все расселись вокруг только что снятого с огня котелка, распространявшего головокружительные ароматы рагу из сладкой зайчатины. Свежим мясом мы были обязаны Фанни и Карлу, а овощи же добыл Сен, старательно рыскавший возле развалин каждой встречавшейся по пути усадьбы. Растущие в дикости привычные капуста, бурак, морковь, лук несколько изменились на вид, но вкусовые ка­чества сохранили полностью.

     Подкрепившись, мои друзья, следуя устоявшейся традиции, взялись за табак, деловито набивая им свои любимые трубки. Нам с Фанни, как двум некурящим, оставалось лишь недовольно морщиться да порой отмахиваться руками, когда вскоре после этого в воздухе появились густые, расплывающиеся клубы дыма. И что за удовольствие они в этом нашли? Ума не приложу.

     Костер постепенно догорел, не получая подкрепляющей его пищи сухих прошлогодних веток и хвороста. Зола покрылась серым саваном, на котором временами появлялись гоняющиеся друг за другом озорные искры. А мы сидели и слушали неистощимого на выдумки Рыжика, избравшего на сей раз объектом внимания женский монастырь в одном из графств Уэльского королевства. Уже с самого начала я, зная друга, как свои пять пальцев, предположил, что все монашенки влюбятся в него по уши. По ходу красочного, живописного повествования так оно и оказалось. Да что простые монашенки! Выяснилось, перед «шармом и красотой» Рыжика не устояла даже сама цитадель нравственности - мать-настоятельница. Смиренная, аки овца, она молила его остаться в монастыре навсегда. Гм, в качестве ночного сторожа ... Но бедный гном, измученный обильным женским вниманием, почел за благо тихо смыться подобру-поздорову.

     Вволю насмеявшись над невероятными похождениями рыжего прохвоста, вся компания отправилась в палатку на отдых. Еще задолго до этого Сен расставил на специальной подставке стеклянных стражей.

     Наверное, с час, если не больше, я никак не мог уснуть. Просто ле­жал, представляя милое лицо Арнувиэль, да слушал вой поднявшегося сильного восточного ветра, шум шелестящей листвы и скрип толстых ветвей старого дерева. Все это постепенно сложилось в колыбельную, убаюкавшую меня незаметно и мягко. В эту ночь я увидел странный сон, нежданно-негаданно очутившись перед заброшенным домом, на чердаке которого я обитал босоногим оборванцем.

     - Здравствуй, малыш, - окликнул сзади чей-то знакомый, хоть никогда ранее не слышанный голос. - Давненько не встречались.

     Резко обернувшись, я глухо ойкнул. Передо мной сидел Ворчун:

     - А ты повзрослел, - спокойно, с затаенной печалью отметил он затем, - но ... так и должно быть. Время идет, дети растут.

     - Ворчун, - я заплакал, не имея сил сдержать слезы. - Почему ты пришел только сейчас? Я так скучал по тебе.

     - Не раскисай, Малыш, - кот строго посмотрел прямо в глаза, - а не приходил, потому что не мог. Да и нужды особой не было. Но я ... Тоже тосковал. Поверь ...

     - Да, - растерялся я, - конечно ...

     - Однако, Малыш, время уходит, а я здесь по важному делу. Оно касается твоей подружки, заключенной в плен стеклянного гроба. К его прозрачной поверхности нельзя прикасаться, не то ... гроб рассыплется на мелкие осколки вместе с телом девушки, ибо они слиты в единое целое. Помни это! И здесь, Малыш, не поможет магия янита, а сила амулета Золотого Оленя бесполезна.

     - Но ты ведь скажешь мне, как поступить, Ворчун? - с надеждой спросил я.

     - Ну, разумеется, иначе я бы не появился. Слушай внимательно, этого забыть нельзя: разрежь над гробом руку и полей его поверхность своей кровью. Только таким образом злые чары сгинут, стеклянный лед истает, а девушка останется живой и невредимой.

     - Откуда у тебя эти сведения, Ворчун?

     - Эх, Малыш, коты вообще много знают, да, к счастью, почти всегда предпочитают молчать. Ведь гораздо более мудро слушать, вникать в глубинную суть происходящего, размышлять ...

     - Ворчун, - я тяжело вздохнул, предвидя ответ. - Мы встретимся, когда я умру?

     - Нет, Малыш, сожалею. После смерти люди и коты уходят в разные миры. И теперь мне пора, Малыш. Прости ... Удачи тебе ...

     - Не исчезай, Ворчун, - с мольбой попросил я. - Ну хотя бы не так скоро!

     - Это не в моей власти, Малыш. Прощай. Помни, гроб в Ар-Фалитаре ...

     Его силуэт стал неотвратимо блекнуть, расплываться, пока не растворился вовсе.

     - Ворчун!

     - Алекс, Алекс, - кто-то легонько потряс за плечо, - вставай, дружище. Эко же ты разоспался.

     Открыв глаза, я увидел склонившегося надо мной Рыжика. Зная, сколь я обычно легок на подъем, он выглядел встревоженным.

     - Уж не заболел ли ты, браток?

     - Нет, Фин-Дари, успокойся, - приподнявшись на локте, я огляделся по сторонам. Никого. - А где все?

     - Как где? - гном широко ухмыльнулся. - Завтракают, ясное дело. А я за тобой пришел. Поторопись, соня, не то рискуешь отправиться в путь на голодный желудок.

     - Дьявольщина! - я вскочил, будто ошпаренный. Надо же столько продрыхнуть. Стыд и позор, черт подери.

     Выбравшись из палатки, я на ходу перекинулся с друзьями словами приветствия, сначала направляясь к речушке, где быстренько ополоснул лицо и руки. Л уже потом присоединился к заканчивающей трапезу компании. Но еда в это утро отчего-то совершенно не лезла в глотку. Поковыряв в своей миске без особого успеха, я вернул ее Рыжику.

     - Чем, скажи, тебе не по нраву такая наваристая уха? - ревниво поинтересовался он. - Все вон по второй порции попросили, а ты ... Каланча, понимаешь, старался, встал ни свет, ни заря, сетью рыбы наловил, промок до нитки. Хм ... Ты же, толком не отведав, отказываешься. Как прикажешь понимать?

     - Не сердись, Рыжик, - извинился я, - просто почему-то настроения нет. А уха - настоящее объедение, головой клянусь.

     - Ну, коли так, - заметно смягчился гном, - что ж, вечером тогда поешь, осталось-то еще много.

     Уничтожив малейшие следы нашего здесь пребывания, мы отправились дальше на север. Окружающий нас мир оставался неизменен: серо-зеленая равнина до горизонта, группы черных, белых и обычных дубов да порой живописные древние развалины замков, сторожевых башен либо сельскохозяйственных ферм. Сегодня значительно потеплело, хотя солнце порой закрывали набегавшие чередой с юга, похожие на океанские айсберги, облака. Но вовсе не они были причиной придавившей меня понурости. Просто из головы не шел виденный ночью сон, подтверждающий тот другой, давний, пространные чертоги с черным звездным полом, потолком-небесами, хрустальными колоннами и стеклянным гробом на самом верху усеченной пирамиды. С тем трижды проклятым гробом, в котором, возможно, действительно заключена Арнувиэль. Черный Король, думаю, вполне мог подобным образом наказать норовистую, дерзкую сестренку ... Не сдержавшись, я даже заскрипел зубами от гнева.

     - Алекс, друг мой! - поотставший Сен поравнялся со мной. - В чем дело? Простите за назойливость, но с самого утра вы сам не свой. Может, я могу чем-то помочь?

     - Вряд ли, - криво улыбнулся я, - потому как все в порядке. Вот только неспокойно на душе после ночных сновидений.

     - Расскажите о них, - настойчиво попросил янит, - И тогда я, пожалуй, смогу определить, имеют ли они значение.

     - Гм, ну что ж, слушайте, - всего на миг призадумался я, - тайны здесь никакой нет.

     Вкратце, но ничего не упуская, я поведал ему оба сна.

     - Интересно, интересно, - задумчиво пробормотал он, перебирая правой рукой черные четки, - начиная с этого полуреального зала, где находится пирамида с гробом и кончая появлением вашего приятеля Ворчуна. Как я уже говорил вам, про Ар-Фалитар мне не много известно. Но ... все же загадочные чертоги - довольно знаменитое место. Полагаю, это одна из святынь древнего Элиадора - дворец Прощальных Грез. По эльфийским обычаям умерших королей и королев, вернее, их набальзамированные мумии клали на вершину пирамиды. Считалось, что душа сорок дней бродит по свету, прощаясь с прежней земной жизнью, и лишь ненадолго возвращается в бренную оболочку передохнуть. Затем, по истечении упомянутого срока, она возносится на небо на Суд Создателя, а тело находит вечный приют в каменных усыпальницах либо земляных курганах.

     - Сучий потрох, - не сдержавшись, ругнулся я, - неужто придурок Эрни взаправду решился упрятать сестру в это жуткое место? Хотя чему, собственно, удивляться, ведь он подонок. Но, может, в реальности дело обстоит совсем по-другому? Ведь мало ли что может присниться?

     - Нет, любезный господин Алекс, - янит отрицательно покачал головой, - у меня природный дар распознавать истинный характер снов, не подводивший еще ни разу. В данном, конкретном случае он настойчиво, со всей уверенностью твердит о правдивой природе явленного вам. Таким образом, наш поход, имевший несколько расплывчатую конечную цель, полагаю, приобретает четкие ориентиры. А именно - дворец Прощальных Грез, расположенный на самом высоком из семнадцати островов Ар-Фалитара.

     - Хм, вопрос, как его только распознать? Там, наверное, пруд пруди прекрасных зданий. Поди отыщи •...

     - Его не спутаешь ни с каким другим, ибо выполнено оно в форме гигантских песочных часов из заря-камня.

     - Очень оптимистично, черт возьми, - горько заметил я через минуту, - под белыми парусами надежды, ко дворцу прощальных Грез ... от подобного названия веет крахом, господин Сен.

     - Не стоит унывать раньше времени, - попытался утешить Сен,- полагаю, все обойдется хорошо. Сами увидите, непременно так и будет.

     - Ваши б слова да Богу в уши, - вздохнул я, несколько успокаиваясь, - и ... спасибо за участие.

     Ответив ободряющей улыбкой, янит пришпорил Волка, занимая свое обычное положение в авангарде отряда. На его месте тотчас очутился старина Джон, до этого оживленно беседующий с остальной компанией.

     - Чего такой смурной спозаранку? - поинтересовался он, провожая взглядом будто влитую в коня фигуру Сена. - Может, не с той ноги встал? Ну это' дело такое, бывает.

     - Прошлое, Джон, - коротко ответил я, потеряв охоту распространяться на эту тему, - канувшее в Лету, но порой остро напоминающее о себе во снах.

     - Понимаю, браток, - нахмурясь, согласился он, - меня тоже порой навещают тени прошлого. Но нельзя позволять им обесцвечивать краски продолжающейся жизни. Проклятие, уж прости за прописные истины, ты и сам их отлично знаешь.

     - Ну еще бы - улыбнувшись, откликнулся я, - благо у нас всегда под рукой одно очень эффективное средство сменить настроение. Конечно же, я имею в виду Рыжика. Что там новенького сегодня придумал рыжий прохиндей?

     - Обычный треп, - рассмеялся Джон, - героизм на поле боя, в постели с бабой и за столом. Все как всегда.

     - Фанни когда-нибудь ему уши надерет, да так, что лопухами повиснут, - с изрядной убежденностью предположил я. - Хм, только вряд ли это надолго поможет.

     - Пусть себе чешет язык, - снисходительно махнул рукой Джон,- веселье ускоряет дорогу, делает ее приятней. А путь нам предстоит еще дальний, конца-края не видно.

     Ехавший впереди, в некотором отдалении, Сен вдруг резко натянул поводья. Мгновенно насторожившись, мы схватились за оружие.

     - Что вы там за напасть увидели, ваша святость? - почему-то шепотом спросил Рыжик, беспокойно завертевший головой во все стороны.- Опять, блин, очередной сюрприз покинутых Земель? О-о!

     - Обратите внимание на вон те вросшие в землю гладкие валуны неподалеку от молодого дуба, расщепленного молнией, - ответил напряженно всматривающийся янит. - Если не ошибаюсь, среди них лежит кто-то одетый в пятнистый пограничный плащ, подобный вашим.

     Уставившись в указанном направлении, я с трудом, но заметил лохмотья серо-зеленого цвета, трепещущие под порывами резкого юго-западного ветра. «Ну и зрение!» - невольно подивился я в очередной раз способностям Сена. Такому б парню в любом форте цены бы не было.

     Не сговариваясь, мы одновременно пришпорили коней. Метрах в пяти от находки я спрыгнул на землю, прислушиваясь к никогда прежде не подводившему чутью на опасность. Наша неожиданная находка вполне могла оказаться коварным, колдовским силком. Не ощутив никакой тревоги, я решительно шагнул к телу, прислоненному спиной к рыжему, в синих прожилках, камню. Широкий капюшон скрывал лицо незнакомца, но, принимая во внимание кости, проглядывающие сквозь почти сгнившую плоть рук, можно было живо представить под ним череп с пустыми провалами глазниц. Бесшумно ступая, сзади приблизилась остальная компания, окружившая труп со всех сторон.

     - Надо проверить внутренний кармашек на груди, - пробормотал нахмуренный гром, - наверняка там есть ... - тут он умолк, безуспешно пытаясь сглотнуть подступивший к горлу ком.

     Что там может находиться, догадывался каждый из присутствующих. Вздохнув, над мертвецом склонился Карл. Почти тотчас он выпрямился, держа на раскрытой ладони легендарный знак с Серым Журавлем.

     - Проклятие, - Джон стыдливо отер скупую слезу. - Ну, здравствуй, побратим ...

     Опечаленная Фанни, взяв металлический знак, перевернула его. Там стоял выбитый номер -"539. По нему несложно будет узнать имя разведчика и откуда он родом. При условии, конечно, что сохранились архивы Границы, содержащие эти сведения. Правда, еще для разрешения загадки требовалась такая малость, как сохранность наших буйных головушек, притягивающих, будто магнитом, опасности и невзгоды.

     Сбоку, с левой стороны от тела, лежал длинный палаш в стальных ножнах, местами тронутый бурыми пятнами ржавчины. Эфес имел четыре витые защитные дужки и оканчивался серебряной драконьей головой с грозно разинутой пастью. Бережно взяв оружие обеими руками, я с легким скрипом извлек великолепный клинок с вязью затейливо выбитых букв, стилизованных под руны. Стоявший рядышком Джон прочитал:

     - Смысл жизни - Верность и Честь!

     Воцарившееся благоговейное молчание нарушил Рыжик, с воплем бросившийся к большому кусту Тещиного Нрава, росшего шагах в семи на восток. Из его усеянных колючими шипами недр, едва выделяясь, торчало дубовое топорище с тускло блестящим серебристым наконечником. Недовольно ворча и изрядно уколовшись, гном таки достал заинтриговавший не только его предмет. Им оказался красиво исполненный булатный чекан, разновидность легкого боевого молота, заостренного по подобию топора с одной стороны. Увлеченно поколдовав с находкой, Рыжик обнаружил вывинчивающийся из рукояти потайной острый, словно бритва, кинжал.

     - О-ой, бли-ин! Какая отпадная вещь! О-о-о! - последовала предсказуемая реакция.

     - Если вы не против, давайте похороним героя здесь же, - предложил осмотревшийся вокруг Сен, - лучше б, конечно, на вершине холма либо кургана, но таковых, увы, нет.

     Иного выхода не оставалось, и вскоре походные лопатки вгрызлись в неподатливую почву равнины. Вырыв яму поглубже, мы аккуратно положили останки на дно, туда же опустили меч.

     - Эй, Фин-Дари, гони сюда чекан, - с осуждением глядя на гнома в упор, потребовал Джон. - А то можно подумать, что ты не имеешь ни совести, ни уважения к павшему товарищу.

     - Черт подери, долговязый, я имею и то, и другое, - огрызнулся вертевший в руках понравившееся оружие Рыжик, - Хм, просто больно ладно сработана эта штука. А узор ... О-о! Смотрите, какой богатый узор по булату кинжала, да и по лезвию самого чекана! Не иначе труд какого-то мастера из кузниц Оружейных гор.

     - Может, ты и прав, а может, и нет, - буркнул великан, чуть ли не силой забирая достояние мертвеца. - Не вижу смысла спорить на эту тему. Зачем? Ведь ты едва завидишь мало-мальски стоящую вещь, все­гда сразу орешь: «Гномы это сделали, земляки мои, родичи мои!» А сам-то что путного сотворил руками, а? Угу, помню, бабу в форте изваял, воплощение ужаса и уродства. Вот и все твои творческие деяния, потому как, будучи жутко ленив, ты с ранней юности слинял на Границу. Подальше от тяжких кузнечных забот-хлопот.

     - Ах, ты, вот, значит, как перекрутил? - едва не задохнулся от возмущения гном. - Твое счастье, что тут не место и не время вспоминать, из-за чего ты дал деру из дому.

     - Причина вполне приличная, наверняка всем известная, - пожал плечами Джон, - а твои дикие домыслы меня не интересуют. Нисколько.

     - Да умолкните вы, наконец, или нет? Ну словно торговки рыбой с Ливерпульского базара, - пристыдила обоих Фанни. - Ссориться в такой момент! Хотя бы покраснели чуток.

     - Пусть не цепляется ко мне, - надеясь на участие подруги, жалобно про скулил Рыжик, - а то ведь совсем житья не стало.

     Джон скривился, словно от зубной боли, но, сдержавшись, смолчал. Бросив в могилу по три горсти земли, мы зарыли ее. К сожалению, место это нельзя было пометить никакими указующими знаками, иначе нечисть вряд ли упустит случай поглумиться. А рано или поздно кто-нибудь из этой братии здесь появится. Подобные извращенные выходки всегда доставляли слугам Тени удовольствие. Дешевки ... Они «храбро» мстили даже мертвым врагам.

     Исполнив святой долг, вся компания еще некоторое время постояла, угрюмо склонив головы и слушая заупокойную молитву монаха. Потом, напоследок низко поклонившись, мы отправились дальше. Нагрудный символ разведчиков - Серый Журавль - остался у Фанни. До лучших времен в будущем, которые все же, очень хотелось надеяться, когда-нибудь, но настанут.

     В суровом молчании компания мчалась на север, все дальше и дальше забираясь в неведомые просторы Покинутых Земель. Рыжик, на удивление, и тот выглядел углубленным в свои мысли. Что само по себе было невероятно. Пожалуй, я знал, о чем думали мои друзья: конечно же, о трагической судьбе неизвестного собрата и о ходе войны, с приходом весны, наверняка заполыхвшей с новой силой.

     Чуть за полень Джон предложил дать лошадям небольшой отдых. Надо признать, это было нелишним. К тому же окружающая местность оказалась поросшей очень сочной травой, имевшей довольно странное название - буланник. Для наших животных она являлась настоящим лаком­ством.

     Под смачное похрустывание перекусили и мы. Рыжик, проявивший излишнюю активность, даже подавился. Его выручил Джон, «слегка» треснувший ручищей по спине. Вследствие чего из гнома вылетел не только застрявший кусок, но и добрая половина обеда.

     - Зато жив остался, - философски утешил великан. Рыжик, понятное дело, этого не оценил.

     Во второй половине дня зарядил нудный, моросящий дождик, к вечеру промочивший до нитки всю веселую компанию. Земля под копытами наших скакунов раскисла раньше.

     - Какого дьявола переться по мокротище? Не пойму ... - периодически роптал нахохленный гном. - Все одно ведь едва плетемся. По такой мерзкой погоде надо ставить палатку да сил набираться впрок. После сытной еды, разумеется. О-ох, несчастная судьба ... О-ох, небось слягу теперь от простуды. Горячка, лихорадка, воспаление легких, вот что меня ожидает. Да, не иначе ... О-ох!

     - Заткнись,"лис, - оборвала его скулеж вконец раздосадованная Фанни, - погляди лучше на небеса, их позатягивало так, что и просвета нет. А ведь сам знаешь, подобная погода может держаться довольно долгое время. Хороши же мы будем, если из-за столь несущественной мелочи закупорим себя в палатке. И вообще, Рыжик, ты ведь не городской неженка, а испытанный в походах супермен Границы. Тебе стыдно предлагать этакую чушь. Черт подери, смутись хотя бы для приличия.

     - Ха! Скажешь тоже, сестренка, - «супермен», - ехидно усмехнулся в усы Джон, - супернытик он, наш коротышка.

     - Увянь, бревно деревенское, - недовольно пробубнил гном, прячась под низко надвинутый капюшон плаща, - сам порой хуже бабы.

     - Ну, началось, - подмигнул мне Карл, - очередное состязание в красноречии.

     Он, однако, ошибся. Рыжик не дал себя раззадорить, несмотря на все старания Джона. Вода всегда тушила его гремучую запальчивость.

     На ночлег остановились уже в сумерках, под густым пологом никогда ранее не виданных деревьев, переплетающихся странными, зонтичной формы кронами. Под ними внизу не росло ни травинки, зато сухо было, словно в глотке после трехдневной пьянки. Рыжик, осмотревшись, остался доволен найденным пристанищем, после чего его настроение значительно поднялось. Что, естественно, толкнуло его на жаркий спор с Джоном по пустяковому поводу и на смачную череду разнообразных баек. Вся компания, посмеиваясь, слушала, не забывая при этом одновременно заниматься обычными делами разбившего бивуак отряда. Правда, «рупору» этого самого отряда приходилось постоянно напоминать, что работать надо не только языком, но желательно и руками.

     - Ну хотя бы для разнообразия, - лукаво прищурившись, советовал Карл.

     Джон подгонял приятеля другими выражениями типа:

     - Вырву язык, тресну по башке, зашвырну в колючки.

     Внешне угрозы звучали эффектно, да вот беда, ретивости гному нисколько не добавляли. Гораздо действенней всегда оказывался один-единственный неодобрительный взгляд Фанни.

     Перед сном вся компания сгрудилась у костерка. Заядлые курцы задымили трубками. Мы же с Фанни превратились в ветряные мельницы. Черт побери, и как можно добровольно вдыхать подобную дрянь? Для меня это всегда была тайна за семью печатями.

     Спустя десять минут таки наболтавшийся за день Рыжик, выбив пепел из трубки о каблук, нырнул в нутро ожидающей палатки. Чуть помедлив, за ним последовали остальные. Оставшись в одиночестве, я еще посидел немного, наблюдая за бойкими живыми язычками пламени, алчно пожирающими прошлогодние сучья и ветки. Потом, загасив огонь, сходил к лошадям, пасущимся рядом, у самого края укрывшей нас рощицы. Едва завидев хозяина, Дублон тихонько приветственно заржал, подставляя для ласк теплую шелковистую морду. Хитрая проныра Ласточка попыталась его оттеснить. Безуспешно. Что поделаешь, мой конь не всегда ведет себя как джентльмен. Пришлось уделить порцию внимания и даме. А как же иначе? Ведь существа женского пола обидчивы до ужаса. Думаю, в этом плане лошадь, баба и кошка ушли друг от друга очень недалеко. Впрочем, удивляться тут совершенно нечему. Природа!

     Прежде чем шагнуть назад, под непроницаемый лиственный шатер, я бросил взор на небо, понемногу очищающееся от затянувшей его пелены. Кое-где, слабо проблескивая, даже появились первые робкие звезды, по которым можно было угадать узор притаившихся созвездий. К сожалению, белесых огоньков Взбешенной Яги я так и не обнаружил. Но с каждой прошедшей неделей они становились все ближе и ближе. А где-то там, прямо под ними, нас поджидал Элиадор. Какие сюрпризы ты приготовил дерзким скитальцам, древний отчий край дивного народа эльфов? Вряд ли следует надеяться, что приятные. Да и чего другого ожидать от места, превращенного Черным Королем в свое логово?

     В палатке раскатисто храпел Джон, прикорнувший возле него Рыжик беспокойно ворочался, что-то невнятно, глухо бормоча. Отодвинувшись от этой парочки поближе к нормальным существам, я смежил усталые веки и почти тотчас отключился. Увиденный сон нельзя было назвать приятным.

     Я медленно, словно букашка, полз по выжженной нестерпимо палящим солнцем пустыне. Над которой едва не до небес возносился столб из огненных кирпичей. Самую его вершину венчал восседающий могучий черный орел, внимательно следивший за каждым моим движением. И я со всей остротой чувствовал: проклятая птица вот-вот взмоет со своего насеста, а затем камнем обрушится с высоты. Благо от этой неприятности меня избавило своевременное пробуждение.

     Причиной его, правда, послужила пятка Рыжика, непостижимым образом угодившая прямиком в лоб. Черт побери, я все одно был ему благодарен. До рассвета оставалось не более получаса, и задремать уже больше не удалось. Что, впрочем, не помешало еще полежать, притворяясь глубоко спящим, дабы привести в действие коварный ответный ход-удар пяткой в медный лоб Рыжика. К великому сожалению, проклятый гном никак не прореагировал на мою месть, чем, естественно, напрочь смазал все удовольствие.

     Оставаться в лежачем положении смысла больше не было, и я, с наслаждением потянувшись, встал. Нашарил в потемках свои сапоги, обулся, затем, стараясь не потревожить друзей, выскользнул из палатки.

     Снаружи оказалось прохладно, дул резкий северо-западный ветер, заставивший закутаться в плотный пограничный плащ. Линию горизонта на востоке обозначила тонкая алая полоска, быстро расширяющаяся на глазах. Увеличиваясь в размерах, она меняла и цвет, приобретая опенки золота разной пробы. Вот еще чуть-чуть и по небу заскользили робкие, пугливые щупальца, стыдливо касавшиеся девственно чистых, белоснежных облаков, сменивших туманную мглу прошлого дня.

     На ум пришло байлиранское название солнца - Лу-ни Рэн, Золотой Осьминог, заставившее подивиться поэтической наблюдательности предков Сена и Нэда.

     - Любуешься зарей, Стальная Лоза? - подошедшая сзади Фанни положила на плечо свою крепкую загорелую ладошку. - Это выгодно отличает тебя от остальных мужчин. Не принимая во внимание, разумеется, Карла. У немца тоже душа настоящего поэта.

     - Прекрасное зрелище, сестренка, - охотно признал я, с трудом отрываясь от чарующего созерцания, - по-моему, оно символизирует вечность и обновление.

     - Да ты, братец, я смотрю, еще и философ, - Фанни шутливо стукнула кулачком в мой бок

     - А это хорошо или плохо?

     - Точно не скажу, - рассмеялась она, - пожалуй, и то, и другое вместе.

     Вскоре из палатки высыпала остальная компания. Шумно зевавший всклокоченный Рыжик, усиленно потерев заспанные глаза, отметил улучшение погоды радостным воплем гориллы, повергшей своего заклятого врага.

     - Совсем малец одичал, - привычно посетовал окружающим Джон, - хоть бери да в клетку сажай.

     - Прикуси-ка длинный язык, чертов переросток, - бесцеремонно оборвал его гном, - сам дикарь, каких поискать. А поди ж ты, с критикой лезет, наглец. Возьми вот лучше ведра да сгоняй к речушке за водой. Да шевелись, народ голоден. Слышишь, животами урчит?

     Широко ухмыльнувшись, Джон отправился выполнять поручение крутого шеф-повара. Узкий, но глубокий поток нес свои чистые, зеркальные воды с противоположной стороны рощицы, пересекая ее поперек почти прямой линией. Но разве ж это расстояние для ходящего семимильными шагами?

     Уже потом, накладывая великану добавочную порцию каши с мясом, Рыжик горестно пожаловался:

     - О-ой, ну что с ним делать? В толк не возьму ... Все ест и ест. Когда ж это прекратится, а, Каланча?

     Усердно заработавший ложкой Джон не обратил на выпад гнома ровно никакого внимания. Естественно, того задело подобное безразличие.

     - Отвечай, обжора, коли тебя старшие спрашивают, - с пафосом рявкнул он, нависая над приятелем взъерошенным сердитым коршуном. - Не немой же ты, в конце концов!

     - Отвали, придурок, - дал отповедь Джон, с трудом открывая набитый рот, - не то аппетит пропадет.

     - Во уморил! - искренне восхитился Рыжик, призывая всех в свидетели. - Признаться, слыхал, слыхал, но такое впервые: Каланча - и без аппетита. Да это то же самое, что телега без колес. Ну точно! А знаешь, Джонни, пожалуй, признаюсь: юморист из тебя куда как лучший, чем из меня. Почему? Фантазировать ничего не надо, просто говори, что думаешь. Ой, посмеемся от всей души!

     - Рот на замок, Фин-Дари, - строго оборвала любимца нахмурившаяся Фанни, - потому как твои шутки бывают порой глупы.

     - До чего же несправедливые слова! А начал-то он, Каланча, первый, - попытался выгородиться гном, - а раз он зачинщик, значит, он и виноват.

     - Заткнись, - еще жестче приказала сестренка, - давно уже следовало проучить тебя за злой язык. Чертов повар! Готовишь вкусную пищу, а затем делаешь все возможное, чтобы она комом встала в горле товарищей. Да такое просто в голове не укладывается.

     - Ну вот, я кругом плохой ... - горестно вздохнул гном. - Что ж поделаешь, стерплю, я привычный.

     Стервец даже сумел выдавить из себя «непрошеную» слезу, «стыдливо» отертую театральным жестом. Фанни не купилась на эту дешевку. Да и то сказать, чтобы провести нашу проницательную подругу, требовалось придумать номер получше. А подобные уже давно не проходили.

     Первый час пути Рыжик плелся на своем Угольке в самом хвосте отряда, продолжая разыгрывать роль невинно обиженного пай-мальчика. Но вскоре это скучное занятие ему надоело. По большей части, наверное, оттого, что не привлекало ничьего внимания. Разве ж такое мог стерпеть хвастливый тип, привыкший быть в его самом центре? Как же, держите карман шире.

     По прошествии последующих двух дней тройственный союз дубов стал неохотно уступать владычество акациям, березам, ивам и более редким каштанам. А спустя неделю на закате, в алых лучах утомленного солнца, мы имели сомнительное счастье любоваться видом большого белокаменного города, расположенного на пологих холмах северо-востока. Обширные, зеленеющие во все стороны поля свидетельствовали о внушительном количестве трудоспособного населения. О том же говорили чернеющие коробки многочисленных ферм, крестьянских хозяйств - хуторов и крупных усадьб.

     Призывая на нечестивые головы местных жителей чуму, тиф, дизентерию и вдобавок красную лихорадку, мы по старой испытанной тактике решили: сделав крюк, объехать вставшее на пути препятствие, Но не тут-то было. Как мы ни забирали круто на запад, везде натыкались на густозаселенные районы. М-да, теперь наличие у Черного Короля огромной армии уже не вызывало прежнего удивления. Правда, изумляло другое: откуда здесь взялось столько народа? Неужто это потомки переживших ужасы погибельного поветрия? Хм-м ... Впрочем, как бы оно там ни оказалось, заботить нас должно было иное: безопасный тайный проход в края попустынней. Для выполнения этой нелегкой задачи следовало изменить график движения отряда.

     Посовещавшись, мы так и поступили. Теперь светлое время суток компания пережидала в подходящем укрытии, а кто-нибудь один разведывал предстоящую дорогу. В дальнейший путь отправлялись, лишь дождавшись полного воцарения темноты. Неоправданная спешка и неосторожность в данной ситуации могли привести к катастрофе.

     В течение более двух недель мы крались, словно воры, пока, наконец, многолюдные земли отступников не остались позади. К счастью, все обошлось благополучно, без лишних свидетелей, а значит, проблем. Подобная сравнительно спокойная жизнь продолжалась до самого конца мая. Окончилась же ближе к полудню при переправе вброд через широкую речку с ленивым течением. Именно там произошла неожиданная встреча с группой хорошо экипированных отступников.

     Они и мы появились на противоположных берегах почти одновременно. Все же наш отряд, зная, что впереди противник, оказался более подготовлен к предстоящему неизбежному столкновению, ибо друзей тут не было и быть не могло. А отступники поначалу, наверное, и мысли не допускали о возможности встретить здесь, у себя в глуши, злейших врагов - стражей Границы. Не подозревая ничего плохого, они спокойно ехали навстречу.

     Но вот возглавлявший их высокий всадник в дорогом чешуйчатом панцире и рогатом шлеме-полумаске что-то крикнул, подняв руку в предостерегающем жесте. Следовавший за ним небольшой отряд из десяти человек, сплошь одетых в кольчуги до колен, резко осадил лошадей. Не дожидаясь дальнейшего нежелательного развития обстановки, мы выхватили из заранее распущенных крепежных петель копья и первыми ринулись в атаку. К сожалению, течение, да и вода сама по себе, затрудняя движение, помешали обрушиться со всей возможной силой и скоростью.

     В первые мгновения опешившие отступники на удивление быстро пришли в себя, рассредоточившись в цепь. Но как бы то ни было, времени изготовить к схватке подходящее оружие у них не имелось. Меч же слишком короток против несущегося всадника с длинным копьем.

     Едва пришпорив верного Дублона, я наметил цель - стройного красавчика, державшего в левой руке знамя цвета ночи, трепетавшее на ветру. Оно-то и послужило причиной «симпатии», которую Я ощутил к проклятому отступнику. Вернее, не столько оно, сколько ненавистный подлючий символ - черная корона в белом кругу. В самый последний момент красавчик попытался избежать удара копья, прильнув к конской гриве. Но тщетно, я успел внести поправку в угол наклона. Глухо охнув, знаменосец, вздымая брызги, свалился в воду. Не сдержавшись, я, точно дикарь, торжествующе завопил.

     Плюх! Совсем рядом, слева, что-то тяжело бултыхается в реку. О, дьявол! кинув в ту сторону быстрый взгляд, я увидел Уголька с пустым седлом. Бедняга Рыжик, что же ты ... Противник гнома, кряжистый мужик с разлапистой черной бородой, победно стукнул о щит мечом.

     Замысловато выругавшись, я поворотил на него Дублона. Тот, заметив мой маневр, оскалил зубы, поудобней перехватывая длинный меч. Получи! Я внезапно, без подготовки бросаю копье, которое на удивление легко пробивает защищенную кольчугой грудь.

     - А-а-а! - истошно орет, истекая кровью, бородач, и опрокидывается назад, судорожно вцепившись в древко обеими руками.

     Во все стороны летят брызги красного цвета. Среди них я замечаю голову сраженного Рыжика, призывающего слегка ошалевшего от катавасии Уголька. Гном по своей привычке перемежал уговоры отборным, крутым матом. И только тут до меня доходит происшедшее с ним.

     Видимо, стукнув на скаку копьем в щит могучего бородача, он просто-напросто сам, не удержавшись, вылетел из седла. Да и неудивительно, противник его выглядел скала скалой. Тьфу, черт! А я уж было, перепугался за его жизнь. Проклятый Рыжик, как частенько бывало и до этого, переоценил свои силы. Ну как же, нам все нипочем, мы ведь такие бывалые, такие крутые ... Супермен, блин, рыжий!

     После нашей первой сшибки прошли считанные секунды. Воздух над бродом наполнился бранью, истошными воплями, лязгом, скрежетом, чистым звоном отличной оружейной стали, звуками падения в воду человеческих тел. Сориентировавшись, я пришпорил Дублона, сзади обрушиваясь на одного из двух молодцев, азартно наседавших на от6ивающегося Карла. Х-хак! - щедрый, широкий взмах меча половинит отступника едва не до самого седла.

     - Не зевай, подлюка, тут тебе не рыцарский турнир, - злорадно шепчу я, оглядываясь в поисках нового противника.

     Ни искать, ни выбирать не пришлось. Долговязый рыжий малый, похожий чертами лица на ирла, рубившийся неподалеку в паре с командиром в рогатом шлеме против Джона, с улюлюканьем понесся на меня. По всей видимости, судьба только что располовиненного болвана его не устраивала. Опасался, гад, за свой тыл. Что поделаешь, коллективная свалка - это бой без колебаний и милосердия. Тем более если враг преобладает числом. Тут уж бей, где можешь и как можешь.

     И-и-иех! В назревающий спор непредсказуемо вмешалась Фанни, сиганувшая с седла в эффектном сальто. Приземлилась она точно позади летящего кречетом долговязого и, не давая тому опомниться, полоснула по горлу остро отточенным кинжалом, затем выпихнула в реку, словно мешок. Все произошло столь быстро, что долговязый не успел даже вскрикнуть. Чему удивляться, работа профессионала…

     - Браво! - ору я, успешно перекрывая нестихающий гам побоища.- За мной должок, сестренка!

     - Всегда рада помочь! - ответила Фанни уже с седла подбежавшей Ласточки.

     - Сука, блин! Ко мне, гнусное животное!

     Я невольно вздрогнул от этого яростно прозвучавшего метрах в семи левее вопля. Оглянувшись, я едва не расхохотался. Вот прикол! Рыжик воевал со своим заупрямившимся конем, ковыляя по воде и потрясая в воздухе обеими руками. Уголек же, презрев матюги и царящий бедлам боя, держал дистанцию, отступая по мере приближения хозяина.

     - Ко мне, упрямая тварь! Не то порежу на шашлыки, испеку на угольях, прокопчу на костре, с живого шкуру сниму, волкам скормлю! - сыпал Рыжик угрозами, словно из рога изобилия. - Чтоб тебе, скотина, вовек больше кобылу не покрыть! Тупая сволочь! Предатель! Чтоб копыта твои стерлись напрочь, а задницу пронзили ядовитые колючки. Ко мне-е-е! Уголе-о-ок!

     И тут, вздымая каскад брызг, невдалеке от меня тяжело промчался всадник в рогатом шлеме, дрогнувший в поединке один на один с Маленьким Джоном. Самое скверное состояло в том, что ломился он прямо на Рыжика, застывшего на месте с выпученными глазами.

     - Ныряй, идиот! - несколько запоздало среагировал я сорвавшимся, хриплым голосом. - Ныря-ай!

     Бросаясь в погоню за рогоносцем, я знал, что уже не успею. Но ... В дело вмешался слепой случай или сама капризная Госпожа Удача. Конь, закованный в броню, как и его хозяин, вдруг оступился, вероятно, попав ногой в одну из подводных ям, стараясь не упасть, шарахнулся в сторону. Пришедший в себя Рыжик, едва не захлебываясь, припустил в противоположный бок. Рогоносец, удержавшись в седле, не оглядываясь, пришпорил своего скакуна в попытке достичь спасительного берега. Но не успел. Джон, подобрав плавающее рядом копье, метнул его вослед с такой чудовищной силой, что оно про шило панцирь и тело навылет, словно тонкий лист бумаги. «Вот чертов бугай!» - в который раз за долгое знакомство восхитился я.

     На этом бой закончился. Отступники, лишившись предводителя, к тому же оставшись в меньшинстве, сдаваясь, побросали оружие. Выказанная благоразумность сохранила им жизнь, по крайней мере, на какое-то время.

     В руке Сена, подъехавшего с самой середины брода, я опять заметил странный призрачный клинок, с которого еще стекали в воду струйки горячей крови. Гм, поповской породы парень, но круто-ой. Отступников погнали на берег, словно стайку испуганных гусей. Последним из реки вышел тяжело отдувающийся Рыжик.

     - Вот он, наш герой! Наш победитель! - торжественно провозгласил Джон, делая театральный жест. - Ура славному молодцу! Ура!

     - Прекрати паясничать, здоровяк, ты ведь не мальчишка двенадцати лет, - пристыдила его Фанни, только что легко спрыгнувшая с Ласточки на землю.

     Наверное, с добрую минуту вся наша еще разгоряченная схваткой компания молча разглядывала сгрудившихся вместе затравленно озирающихся отступников. Трое из них остались невредимы, а вот четвертый оказался не столь везуч, прижимая к груди основательно рассеченную руку.

     - Кто такие, откуда и куда? - подойдя вплотную, грозно вопросил Джон, возвышаясь над пленниками подобно башне. - Что притихли, языки проглотили? А?

     - Да че, блин, с ними, гадами, канителиться? - ужасно раздраженный Рыжик переводил злобный взгляд с отступников на замершего невдалеке Уголька. - Нагреть железо добела, все подлюки выложат. У-у­-у, псы шелудивые! Всех вас надо под корень! Уголек, козлиная морда, ко мне-е!

     Вперед выступил угрюмый малый без шлема на голове.

     - Гленские мы, - без особой охоты поведал он и тут же поправился:- Из города Гленн-хейма, стало быть. Хм, а путь держали в сторону Курганов Славы.

     - Чьей Славы, выродок? - насмешливо перебил не сдержавшийся Рыжик. - Вашей, что ли? Занятный прикол.

     - Откуда мне знать, чьей? - глухо отозвался отступник, опустив зажегшиеся опасным огнем глаза. - Это давнишнее название.

     - И чего вы там позабыли? - продолжил допрос Джон.

     Рыжику уже было не до того. Наконец-то добравшись до взбунтовавшегося Уголька, он с превеликим наслаждением лягнул того ногой под зад. Норовистый конек в долгу не остался, ответив тем же, только в живот. Бедняга гном согнулся пополам, хватая воздух широко открытым ртом.

     - В курганах есть место, прозванное Каменными Могилами, возле него объявили сбор большого войска для похода в Спокойные Земли на подмогу Его Величеству, - с некоторой долей злорадства сообщил отступник дальше. - Наш город, правда, уже посылал бойцов для участия в военной кампании прошлого года. Но люди потребовались еще.

     - Значит, получил-таки по заднице ваш дражайший Черный Король, - раскатисто расхохотался Джон. - Иначе на кой ляд ему подкрепление?

     Отступник ответил Джону откровенно ненавидящим взглядом.

     - Тьфу, дьявол! Да кончать их всех надо! - подал совет Рыжик, только что с горем пополам взобравшийся в седло. - Вона лошади бродят, привязать каждого к двоим да разорвать на две части. Хватит уже с быдлом возиться.

     - Зачем так спешить? - я улыбнулся переминающейся четверке своей самой мирной улыбкой. - Ребятки нам еще не все рассказали. Есть вещи, которые мы хотели бы узнать давно. Рыжик, неужто тебе копытом память отшибло? Гм, ну там почки либо печень - это понятно, но память?

     Невинное подтрунивание вызвало обычную реакцию. Рыжик разразился ужасными проклятиями в адрес коней, отступников и юмористов.

     - Пожалуй, тут не место для детального допроса, - веско бросил до сих пор молчавший Сен. - Может, поговорим с ними вечером, на привале? Как считаете, господа?

     - Лично я - за! - первой поддержала монаха Фанни. - К тому же будет время решить их дальнейшую судьбу спокойно, на холодную голову.

     - Во, блин, сестренка, ты речи завела, - загорячился разгневанный гном, - голову с плеч и вся судьба! Че панькаться с ... - тут он резко осекся, уловив в зеленых глазах Фанни немое осуждение. Поворот на сто восемьдесят градусов последовал мгновенно. - Ну и пусть пока поживут. Мне что, жалко?

     Это неожиданное окончание заставило улыбнуться всю компанию. Не было весело только отступникам.

     - Эх, Рыжик. - Фанни не удержалась от тяжкого вздоха. - Какой же ты бываешь скорый на расправу. А они ведь живые люди.

     - Отступники они хреновы, - покладистым тоном, но все же осмелился возразить гном. - Думаю, этим все сказано.

     - Ладно, Лис, - сестренка безнадежно махнула рукой, - лови для них четыре конька порезвее, да двинем в путь. Долго задерживаться здесь после стычки нам действительно не стоит.

     Пока я помогал Рыжику в отлове бродивших неподалеку еще не успокоившихся лошадей, Карл с Джоном устраняли ненужные свидетельства происшедшего. Поджидая нас, Фанни заставила отступников снять кольчуги, затем наложила раненому повязку, а остальным надежно связала руки. Сен находился рядом, внешне безучастно обозревая окрестности. Но знавшие его могли бы с уверенностью сказать: янит готов к жестокому отпору.

     Дальше отправились, расположив пленных в середине компании. Негодяй, вызвавшийся сообщить, кто они и откуда, вертя головой, воровато стрелял глазами по сторонам, словно выискивая лазейку для побега. Трое его товарищей ехали, понуро опустив головы. Впрочем, это могла быть уловка, рассчитанная на простаков. А мы ими ни в коей мере не являлись. Поэтому все пленники, включая раненого, находи­лись под бдительным присмотром. Любой человек в их незавидном положении способен решиться на отчаянный, непредсказуемый шаг. Да и сама местность могла толкнуть на побег - холмистую равнину сплошь и рядом пересекали глубокие овраги, густо поросшие пушистым орешником. Нырни в такой - и с концами.

     Порой извилистая утоптанная тропа, по которой мы двигались, пролегала совсем рядом от соблазнительных для пленников склонов, тогда для острастки приподнимались взведенные арбалеты. Один из них вскоре таки разрядился в пытавшегося прошмыгнуть под самым носом у Карла здоровенного кабана. Стальная стрела вонзилась ему глубоко в левый глаз. Зверь остановился как вкопанный, но уже в следующую секунду, яростно визжа и щелкая клыками, бросился на обидчика. Джон, бывалый охотник, не дал тому никаких шансов на месть, ударив сбоку своим копьем прямо в сердце. После недолгой агонии кабан затих. Пришлось задержаться, пока Джон с немцем свежевали жирную тушу. Довольный Рыжик в предвкушении сытной нежной свининки радостно потирал

     руки. Прислушавшись, можно было даже разобрать слова песенки, при этом напеваемой нашим главным поваром:

     Поросенок Хрю-Бим-Бом

     Напоролся лбом на лом.

     И теперь тот поросенок

     Стал послушен, как теленок.

     Он с петрушкою во рту

     Очень кстати на пиру.

     Хрю-Бим-Бом, Хрю-Бим-Бом!

     Расскажи мне, где твой дом,

     Много ль там сестер и братьев?

     Повара сойдут за сватьев.

     Йо-хо-хо, закатим пир,

     Славься, лучший в мире жир!

     Подобную чушь он нес и после того, как отряд вновь тронулся на север. Но и заткнувшись, гном не переставал плотоядно облизываться, косясь на мясо, упакованное в кожаные сумы.

     За час с небольшим до заката нам повстречался островок леса, полосой расширяющийся на восток. Росли здесь в основном серебристые ели, среди которых порой попадались одинокие красные вязы да заросли ко­лючего кустарника, похожего на шиповник. Для верности исследовав все вдоль и поперек, мы пришли к единому мнению, что лучшего места для ночлега не найти.

     Предоставив остальным обустройство лагеря, Фанни не спускала глаз с пленных, порой уж больно часто зыркавших вокруг. Вместо заряженного арбалета у нее на коленях лежала оголенная сабля, притягивающая и одновременно отталкивающая взгляды отступников. Рыжик тоже обособился от компании, всецело отдавшись поварскому энтузиазму. Для начала он обеспечил себя дровами для готовки, благо рядышком торча­ла засохшая, хорошо просушенная ель. Как и прежде, мы позволяли уют костра лишь в местности, вызывающей доверие. Сухим же спиртом решили пользоваться только в случае большой необходимости по причи­не солидного расхода во время двухнедельного странствия по многолюдным землям отступников. Правда, это не сильно обрадовало Рыжика, обожавшего по вечерам поесть горячей пищи либо просто попить свежезаваренного чайку. Но сейчас ему было не до грустных мыслей.

     Сноровисто священнодействуя короткими, но на удивление ловкими пальцами, он разделал мясо и сало отдельными кусками, затем погрузил их в котелок с приготовленным рассолом, в котором оказались на­мешаны в строгой пропорции специи, соль, собранные янитом по дороге душистые травы. Туда же бултыхнулся добытый сестренкой дикий лук, очищенный и порезанный на кружочки. Работая, Рыжик непрестанно мурлыкал себе под нос дурацкие песенки про Хрю-Бим-Бома и ему подобных несчастливых страдальцев. В слушателях оказалась вся собравшаяся у костра компания вкупе с сидящими чуть поодаль отступниками. Однако увлеченный повар в упор не замечал никого.

     - Так, так, гм-мы-мы, хорошо, блин, - спустя примерно полчаса, удовлетворенно причмокнув, пробормотал он, попробовав извлеченный из рассола кусочек мяса. - М-м-м, самое время сходить за рогатинами и шампурами.

     Он оторвался от котелка, направляясь к сложенным вместе мешкам. В одном из них хранились кухонные причиндалы, к которым ревнивый Рыжик не разрешал прикасаться никому без его «высочайшего» позволения.

     - Ну че, блин, старый козел? - по пути «ласково» поприветствовал он потянувшегося к нему мордой Уголька, пасущегося неподалеку на краю приютившей нас поляны. - У-у, негодяй везучий, не попадись сегодня кабанчик, сам бы на шашлычки пошел. Хотя ... Жесткий ты, наверное, как подошвы моих сапог. Зубы неохота ломать.

     Уголек примирительно заржал.

     - Ладно, прощаю, - таки снизошел гном, легонько хлопая пофыркивающего коня по морде, - тока пшел вон с моих очей, не то, блин, передумаю. Пшел вон, говорю!

     Разыскав необходимые предметы, он вприпрыжку вернулся к костру, установив над ним на нужной высоте четыре металлические рогатины; на них положил две специальные поперечные планки. После этого, взявшись за шампуры, Рыжик нанизал на них попеременно мясо, сало и лук, а затем разложил длинным, широким рядом. Зашкварчали, падая на уголья, первые капли рассола и жира. Вскоре вовсю поплыл аромат свежего подрумянившегося мяса. Периодически переворачивая шампуры, гном слегка сбрызгивал шашлыки выпрошенным у Фанни небольшим количеством коньяка. Это, как он горячо уверял, придаст продукту оригинальный, дивный смак.

     - Никогда ни о чем подобном не слыхал, - недоверчиво заухмылялся Джон. - Надо же такое придумать: традиционное сухое вино заменить коньяком. Н -да-а.

     - Послушай, Каланча, не нравится, сиди голодный, нам больше перепадет, - не отрываясь от работы, сухо отрезал Рыжик. - А то больно умный бываешь иногда. Да ежели ты, дубина стоеросовая, хочешь знать, это старинный байлиранский рецепт. Вот. Мне об нем Нэд Паладин как-то поведал. По секрету. Рассол тоже, кстати, по тому же рецепту составлен. Э-э, да че тебе, балде, доказывать. Тебе все хи-хи да ха-ха. Чертово бревно!

     - Не вешай лапшу на уши, - хитро прищурился Джон, - не получится. Сознайся лучше по-честному, небось, рассчитываешь поживиться остатками? Ну, что, рыжий прохвост, угадал я?

     - Не-е-ет! - раздраженно заверещал гном, но его с головой выдали щеки, заалевшие яркими маками.

     Первым рассмеялся я, а уж за мной вся остальная компания. Старательно притворяющиеся дремлющими отступники тревожно подняли головы.

     - Ох, Каланча, Каланча, отравлю я тебя когда-нибудь, - пообещал Рыжик, окинув великана зловещим взглядом. - Потому как достал. Да у меня и мыслей таких в голове не было, чтобы коньячок оприходовать. Просто хотел повкусней приготовить всего лишь. И вот благодарность ... Один дурак высказывает идиотские предположения, а другие, нормальные, хохочут. Обидно ...

     - Лис, перестань дуться, - принялась утешать Фанни, - ведь глупо обижаться на шутки. Мы тебя ценим и уважаем. Джон, подтверди!

     - Угу, - сразу же подхватил великан, - ценим, уважаем. Гм, и верим ...

     - Хорошо, сестренка, я прощаю верзилу, но только ради тебя, - нехотя снизошел гном, - действительно, глупо обижаться на таких, как он. Тем более теперь есть занятие поважней. Лопать можно, готовы шашлычки. Нате, уплетайте на здоровье, - он дал каждому по два шампура, унизанных длинным строем аппетитно подрумяненных кусочков мяса, сала и лука.

     У всей без исключения компании потекли слюнки. Пока мы дружно уплетали за обе щеки, наш чудо-повар размещал над слабым огнем вторую партию шашлыков. О себе он, естественно, тоже не забывал, о чем неопровержимо свидетельствовали не останавливающиеся ни на миг челюсти.

     Я очистил один шампур больше чем наполовину, когда почувствовал жадный взгляд самого молодого из пленных - невысокого, белоголового паренька лет девятнадцати. Едва я в ответ с презрением уставился на него в упор, как он стыдливо отвел глаза. Голоден, сопляк, подумалось совершенно без всякой злости. Но вряд ли стоило заботиться о кормежке людей, которых скорей всего придется прикончить. А лично я другого выхода не видел. Ведь стоит отпустить негодяев, и они тут же наведут на наш след целую свору дружков-отступников, даже возьми мы с них Слово Чести. Ибо оно для них - пустой звук. Все же набивать себе брюхо, когда рядом сидят голодные люди, пусть и враги, было не очень приятно. Несмотря на все практичные мысли.

     Пока я раздумывал, как поступить, Фанничка молча протянула раненому половину своей порции. Тот несмело принял дар, слегка поклонившись и что-то неразборчиво бормоча. Мне хотелось бы надеяться, что это слова благодарности, а не проклятия. Не знаю почему, но я тоже поделился едой, только уже с белоголовым. Гм, наверное, потому, что дурной пример заразительный. Данную гипотезу подтвердили аналогичные поступки друзей. Исключением из правил, как всегда, оказался Рыжик, не пожелавший самолично угощать, как он выразился, «дармоедов». Хотя удивления заслуживал уже сам факт спокойного отношения к действиям товарищей. Впрочем, наверное, тут немаловажную роль сыграла Фанни, в глазах которой, по мере скромных сил, Рыжик старался не упасть.

     Несмотря на наступившую темноту, пленных на время еды пришлось развязать. Основательно насытившись свежатинкой, мы принялись за крепкий душистый чай, добытый еще зимой при разграблении захваченного богатого обоза. Чудесный напиток заморских, сказочных стран достался и отступникам. Куда ж деваться, если накормили? Угу, а раз некуда, остается только напоить. После чая традиционным третьим блюдом последовали курительные трубки, будь они трижды неладны. Но, судя по всему, мои товарищи делиться табачком с пленными не собирались. Может, потому, что осталось его после того удачного зимнего налета не так-то уж много, а может, по другой причине.

     Допрос решил начать благодушно настроенный Рыжик, подступивший К сидящим отступникам вплотную.

     - Колитесь, парни, насчет всего, че тока, блин, интересного знаете, - назидательно посоветовал он, грозно тыча в них концом мундштука и выдыхая клубы синеватого дыма ... Вздумаете же таиться, пеняйте на себя. Будет очень худо. Очень, понимаете?

     Слегка успокоившиеся после еды пленники встрепенулись, обменявшись тревожными взглядами.

     - А что именно вас интересует? - поколебавшись, попытался осторожно уточнить угрюмец, уже отвечавший на вопросы у брода. - И ... Какие гарантии, что, вызнав все, вы нас тут же не убьете?

     - Че-его? - взорвался ошеломленный Рыжик. - Твою мать! Гарантий требуешь, негодяй? Вот ща как, блин, припеку тебе задницу железом, вмиг перехочется условия ставить. Радуйся, гад, что с тобой пока по-человечески говорят. Все одно ведь правду вызнаем, не по-хорошему, так по-плохому. И попробуй мне еще поборзей про гарантии. Я те тогда устрою веселую жизнь. Закачаешься ...

     - Нам требуется достоверная информация о ходе военных действий в Спокойных Землях после зимнего затишья, - взял в свои руки дальнейший допрос Сен, - а также о положении дел в противостоящих армиях. Ну и кое-что еще. Обещаю: за искреннюю готовность сотрудничать в награду получите жизнь.

     - Гм, что-то не верится, - скривился раненный в руку тип, - ведь вас вряд ли удовлетворит наше честное слово не участвовать в войне и помалкивать насчет вас.

     - Само собой, мы не простаки, - охотно согласился Сен, - но из этого затруднительного положения все же есть выход. Не скрою, он не очень приятный, зато, повторюсь, сохранит всем вам четверым жизнь.

     - Кто вы такой, господин? - хрипло спросил угрюмый. - И что собираетесь с нами сделать?

     - Я монах ордена Святого Яна, - будничным тоном поведал янит, - а значит, в определенной степени маг, способный стереть память подчистую. Ваша будет словно белый, незамаранный лист бумаги.

     - Нехило, блин, - подал реплику восхищенный Рыжик, - начнете, суки, жизнь сначала. Глядишь, лет эдак через пятьдесят че путное и получится. Ха-ха!

     На гнома шикнула Фанни, и тот послушно умолк Наступившую напряженную тишину оборвало громкое уханье большой совы, пролетевшей совсем рядом от костра.

     - Нет, нет, пощадите! - неожиданно завопил белоголовый пацан, падая навзничь. - Пощади-ите! Не хочу!

     Его стенания ударом сапога в бок оборвал Фин-Дари, зловеще оскаливший зубы.

     - Выбирайте, - безучастно напомнил Сен, - либо вы лишаетесь жизни, либо памяти. Но не вздумайте обмануть ни в малейших деталях, я это почувствую.

     - Мы согласны на ваши условия, господин, - обреченно подтвердил угрюмый и тут же торопливо поправился: - Ну, я, по крайней мере.

     Остальные пленники поддержали его дружным хором.

     - Вот и хорошо, - любезно улыбнулся янит, - будем считать, что договор заключен. Вы помните, о чем я вас спрашивал?

     - Да, - отступник непроизвольно вздрогнул, - память у меня хорошая.

     - Не тяните время, милейший, - сухо поторопил Сен, - давайте коротко и по сути.

     - Хм-м-м, ну так, значит, кхы-кхы-кхы! - отступник притворно откашлялся, глядя куда-то в пространство. - Первые бои начались в середине марта. Постепенно нашим войскам удалось охватить противостоящие армии юго-востока полукольцом и, непрерывно наступая, прижать к восточному побережью океана Драконов. На их тяжелое положение не повлиял даже факт значительного подкрепления: ратей гномов и великанов с Оружейных гор, - не удержавшись, отступник волком зыркнул в сторону Рыжика и Джона. - Разгром наголову был неизбежен ... Но тут сзади на наши части вероломно обрушилась армия Корнуэлла. Великий Повелитель не ожидал такой подлости, ибо зимой заключил с королем Игвольдом длительное перемирие.

     - Йо-хо-хо! - радостно завопил Рыжик, подбрасывая в воздух длинный булатный кинжал и ловко ловя за желтоватую рукоять из слоновой кости. - Вот уж молодец, старый пройдоха, крепко перехитрил черного злыдня. Ату его, гада, ату! - от избытка чувств гном даже захлопал в ладоши.

     - Я бы на вашем месте не ликовал столь бурно, - злорадно посоветовал рассказчик. - Потому как армия Корнуэлла сама в итоге попала в тяжелый переплет. Скалистые берега своего проклятого острова увидела едва ли половина ее состава. И то лишь благодаря поджидавшим вблизи берега кораблям. Не будь их там наготове, уцелевших в сече перетопили бы, словно слепых котят. А вскоре справедливая кара настигла лично самого Игвольда. Сгубила предателя одна из приближенных дам Повелителя - Черная Госпожа.

     - А имя у нее есть? - чувствуя, как внезапно заекало сердце, но внешне спокойно спросил я.

     - О, конечно, конечно, - с готовностью подтвердил отступник, - по-иному ее зовут Миледи Синдирлин, хозяйка княжества Лоншир. Она, говорят, пользуется большим доверием Великого Повелителя. И пользуется им, заметьте, вполне заслуженно.

     - Нисколько не сомневаюсь, - тихо пробормотал я, качая головой, - странно, если было б иначе.

     Никто из друзей не сказал ни слова, но их поддержка вместе с сочувствием ощущались почти физически. Черт подери, угораздило же заиметь такую славную сестренку ... Но ничего, поганая сучка, я еще доберусь до тебя, только погоди. За все тогда сполна расплатишься. И за ту роковую ночь, и за детство, лишенное крова и семьи, и за милую нянюшку, которую ты мучила даже после смерти ... Чудовище ...

     - Но ... Все же, несмотря на понесенные потери, корнуэльские войска поставленной цели достигли, спасли армии юго-востока от сокрушительного поражения и дали им возможность отступить в направлении Эльфийского Края, - вынужден был дальше неохотно признать угрюмый. - Эльфы же, обычно не жалующие пришельцев, болтающихся возле их границ, на сей раз поступили очень дружелюбно. Разрешили разбить поблизости лагерь, помогли с провиантом, лекарствами, ремонтом вооружения. Объяснялось непривычное гостеприимство просто: эльфы сами собирались вот- вот выступить в поход, а значит, были кровно заинтересованы в боеспособности свалившихся на голову союзников.

     - Ну и че, блин, здорово нахлопали остроухие своему сородичу по шее? - не стерпев, полез с расспросами Рыжик. - Поди отбросили его до самой границы? У-у, только скажи, гад, что я не прав. В момент зарежу!

     - Оба войска сошлись десятого апреля на Пирровом Поле, что близ южной оконечности цепи Лазурных озер, - как будто не заметив, что его прервали, мрачно хмурясь, продолжил отступник, - упорная сеча длилась с рассвета до заката, однако верх не взяла ни одна сторона, ни другая. Сумерки прервали сражение до утра. Но оно так и не состоялось ... Повелитель получил достоверные сведения о двигающихся ускоренным маршем свежих корнуэльских частях, ведомых старшим сыном Игвольда принцем Вальтером. Вместе с ними явились их старые союзники и дальние родичи, викинги с архипелага Кашалота во главе с этим свирепым дикарем конунгом Белых Островов Торнстоном Краснобородым. И вся эта уйма привыкшего воевать сброда коварно заходила в тыл наших легионов. Повелитель приказал отступить ... Глубокой ночью армия снялась с места и отошла в Ланкастерское Герцогство, где обосновалась в покоренных еще до зимы городах. А тем временем гонцы Повелителя разъехались во все концы святых Земель за подкреплением.

     - Что? Каких, ты сказал, Земель? - сразу не дошло до меня. - А ну повтори.

     - Мы называем отчие просторы Святыми Землями, - с вызовом огрызнулся отступник. - Это для вас они покинутые, потому как предки ваши сбежали оттуда, испугавшись трудностей борьбы за существова­ние.

     - Ах ты ж, гнида вонючая! - Рыжик ринулся на говорившего, сжав кулаки и нагнув голову, словно бычок - Щас я с тебя сделаю великолепную отбивную. А знаешь, за что? За твой длинный, паскудный язык

     - Остынь, брательник, - дружески удержал сзади гнома за широкий ремень Маленький Джон. - Возможно, он в какой-то мере и прав. В таком случае неприятно, конечно, однако настоящая, нефальшивая Истина - она всегда не сахар.

     Рыжик в растерянности промолчал, лишь смачно сплюнув себе под ноги. Гм, а что бы я ответил на его месте? Ведь нелицеприятный вопрос Джона переворачивал вверх тормашками все былые основополагаю­щие представления об окружающем мире. Я даже потряс головой, стараясь избавиться от крамольных мыслей. Черт подери, мы рыцари Границы в конце концов, и пусть во всем этом запутанном бардаке разбираются ученые историки. Хотя ... Нелицеприятное решение никогда не позволит высказать Святая Матушка Инквизиция.

     - Так вы собирались на Каменных Могилах для марша в Ланкастерские земли? - вороша палкой понемногу угасающий костер, задумчиво спросил Сен.

     - Да, господин, - как-то безжизненно подтвердил отступник. - А командовать набранным войском должен был знаменитый генерал Кри дэ Уэст, получивший еще в период первой кампании громкое прозвище Длинный Кол.

     - Это же почему? - вновь встрял в рассказ угрюмца насупленный гном. - Он че, блин, такой тощий да высокий?

     - Нет, совсем не из-за того, - откровенно издеваясь, заухмылялся отступник, - просто генерал любил всех пленных сажать на кол.

     Рыжик, уж было, открыл рот, собираясь разразиться страшными проклятиями, но Сен опередил его.

     - А теперь, милейший, давайте коснемся другой части света - старой доброй Европы. Что поделывают император Германии Вильгельм и король Франции Людовик?

     - Вы имеете в виду Внеевропейский Крестовый Поход? - ехидно скалясь, осведомился допрашиваемый. - О, им, поверьте, не до того. Бедняги вовсю воюют между собой из-за какой-то ослепительно красивой девки. Так, по крайней мере, говорили проезжавшие через Гленн-Хейм интенданты Великого Повелителя. Хм, и я склонен им верить, знающие ведь люди эти снабженцы.

     Мы значительно переглянулись, догадавшись почти наверняка, кто подбросил венценосным дурням смазливую потаскушку. Н-да, а похоже, Дележный Раздор не послужил уроком для мужчин нашего идиотского мира.

     - А что за края лежат дальше на север? - решил узнать Джон, сменяя вновь ушедшего в свои мысли янита.

     - Точно не могу сказать, - отступник неуверенно замялся, - да и товарищи мои, убежден, тоже. Слышал, правда, про реку Драконицу в той стороне и что мосты якобы через нее имеются, но сам там не бывал, нет, врать не стану. Скверные, говорят, те места, особенно за рекой, в Лесу Ста Руин. Из гленнских давным-давно никто за ту реку и ногой не ступал. Н-да ... Ну а что там после самого Леса, не ведают даже наши старики.

     - Вот невидаль, Лес - насмешливо фыркнул Рыжик, - да лично нам он по барабану. Ребята мы крутые и сердитые, а потому ни заблудиться, ни серых волков не боимся. Уразумел?

     - Мы обходим его стороной не из трусости, а исходя из соображений благоразумия. Дело в том, что в нем полно Соседей, - с видом, будто сказал что-то всем понятное, ответил отступник. - А там, где их слишком много, они голодные и добром с ними не сладишь. Даже теперь, когда Повелитель запретил охотиться на людей. Гм, то есть на своих подданных.

     - Соседи? - недоуменно переспросил Карл. - Ты имеешь в виду нечисть?

     - Я говорю о по-своему разумных существах, живущих с нами бок о бок сотни лет, - с достоинством отчеканил тот, - вы же называйте их, как пожелаете.

     - Послушай, парень, а Элиадор вообще далеко? - вдруг в лоб спросил Джон. - Сколько до него дней топать, примерно хотя бы?

     - Откуда ж мне знать? - сразу насторожился отступник. - Мне про праотчие края Повелителя ничего не ведомо. Замкнуто мы жили в Гленн-Хейме, понимаете? Дальше городских стен нос высовывали только по большой надобности.

     - Брешешь, пес шелудивый, - обвинил отступника подступающий бочком Рыжик, - как есть, сволочь, брешешь. Небось, не раз и не два собирали отряд в Ничейные Земли. А там, может, и в Приграничье вторгались. Навидались мы после ваших гостин людского горя. Только ведь и оставляли после себя пепелища да обгорелые трупы тех, кого не угнали в полон. У-у, пес шелудивый! Ненавижу!

     - Сам ты пес, - наконец не стерпел оскорблений отступник, пошедший яркими пятнами, - да как ты смеешь, ничтожество, недочеловек ...

     Большего он сказать не успел, задохнувшись в беззвучном вопле широко открытого рта. Это скорый на расправу Рыжик резко и умело ударил кулаком под дых.

     - За недочеловека, - кривляясь, пояснил он. - А это уже за ничтожество! - второй сильный удар согнул отступника пополам.

     - Лис, уймись, - поморщившись, попросила Фанни, глядевшая на расправу с отвращением, - парень-то ведь пленный.

     - Ха, сестренка, да я его просто поучил за грубость, - запетушился гном, - ему такая наука только на пользу пойдет.

     Что хотела ответить Фанни, мы так и не услышали, ибо беспомощно согбенный угрюмец, вдруг неожиданно выпрямившись, рванул из ножен на боку Рыжика кинжал.

     Звяк! - ошарашенный внезапностью, гном получил в область сердца с такой силой, что отлетел едва не в костер. Не будь под плащом добротной кольчуги, его можно было бы считать трупом.

     Наша компания отреагировала на вышедшие из-под контроля события довольно слаженно. Карл с Фанни метнулись к товарищам взбунтовавшегося угрюмца и пинками ног заставили лечь на живот. Бегство пленных на все четыре стороны в наши планы не входило.

     Тем временем угрюмец со всех ног мчался к ближайшим зарослям шиповника. Вдогон ему полетели моя звездочка и широкий Джонов нож. А что было делать: дать ускользнуть в ночной тьме? Беглец споткнулся, будто перецепившись о что-то невидимое, даже припал на одно колено, но опять вскочил. За проявленную опасную прыть я угостил его для верности еще двумя серебристо блеснувшими в лунном свете гостинцами. Он упал наземь, едва не плашмя, скребя землю ногтями и все еще зажа­TыM в правой руке кинжалом. Подскочив первым, я предусмотрительно выбил оружие подальше. Отставший всего на полшага Джон застыл рядом с поднятой вверх булавой. Сзади неслышно подошел Сен, склонился над бьющимся в конвульсиях телом.

     - Не жилец, - с сожалением констатировал он спустя несколько секунд. - В данном случае бессильна даже Магия.

     Подтверждая слова монаха, угрюмец вытянулся по весь рост и затих. Следом за янитом пришкандыбал злой, словно черт, Рыжик, усиленно массирующий зашибленную своей же сталью грудь.

     - Ох, и звезданул же меня этот подлючий гад, - пожаловался он нам, явно рассчитывая на сочувствие. - О-ох, сердце бедное аж заходится от боли! О-ох, как бы, боюсь, не остановил ось!

     - Да ты же, стервец, сам спровоцировал весь происшедший бардак, - не удержавшись, откровенно высказался Джон. - Оскорблениями сыпал, руки распускал. Неужели теперь тебе самому не противно, а, Фин-Дари Огненный? Ведь по твоей вине поре шили человека, с которым только что ели-пили у одного костра!

     - Ах, какие мы праведные, какие мы славные детки! - возмущенно закудахтал гном. - Джонни, старый дружок, уж не решил ли ты удариться в религию? Но и тогда непонятно, с какой стати тебе жалеть вра­гов, а на соратников плевать?

     - Заглохни, болтун несчастный, - строго одернул я его, - Джон прав на все сто процентов. Нехорошо вышло.

     - Куда уж хуже, - согласился и монах, закрывая мертвецу глаза, - но теперь поздно сожалеть, ибо сделанного назад не воротишь. Увы ...

     - Не хотел я ему смерти, - как-то враз сник Рыжик, - само собой все вышло. Слово за слово ... Ну и ... Да вы-то рядом находились, че, блин, не остановили?

     - Да надоело просто тебя на каждом шагу вразумлять, - безнадежно признал я. - Взрослый гном, с бородой, известный ветеран Границы, а ведешь себя порой будто злой, сопливый мальчишка. Э, да что говорить!

     Совершенно без настроения мы вернулись к разгоревшемуся с новой силой костру. Хорошо освещенные испуганные пленники были уже вновь надежно связаны. Фанни смерила переминающегося возле нее Рыжика тяжелым взглядом с головы до ног, но не промолвила ничего. Гном сник еще больше.

     - Пожалуй, пора на боковую, - предложил, притворно зевая, Джон, - давайте только договоримся, кто первый будет сторожить наших клиентов.

     - Могу я, - вызвался Карл.

     Немца сменяла Фанни, а за ней по очереди все остальные члены компании. Улегшись в туго натянутой палатке, я долго пытался уснуть, вслушиваясь в гудение плотного брезента, сопротивляющегося дунове­нию холодного северного ветра. С разных сторон леска, ухая и хохоча, перекликались совы, обсуждая свои птичьи проблемы. Где-то далеко тоскливо завыл волк, ему ответил дружный хор стаи. Серые разбойники вышли на охоту, проголодавшись после долгого дня отдыха. Ворочаясь с боку на бок, я никак не мог выкинуть из головы гибель отступника, еще совсем молодого парня. Странно, но раньше я даже не задумывался о подобных вещах. Враги убивали нас, мы убивали их. Круговерть ...

     До того ли было, чтобы всматриваться в их лица, стараясь угадать сокровенные мечты, которые теперь уже не сбудутся никогда, и сожа­леть о юности, обреченной на тлен? До того ли было? А теперь? Вроде бы и теперь не до того. Так в чем же дело? Неужели действительно в том, что разделили с ними трапезу? Наверное ... Эта неуверенная мысль оказалась последней, я словно провалился в пропасть без дна, заполненную густым, кисельным туманом, в котором мое слабеющее сознание растворилось без следа.

     Часть 11

     Ласковая Тьма

     - Эй, Лоза! - пробился сквозь тягучую пелену рано утром настойчивый голос Джона. - Кончай хрюкать. Твоя очередь, вставай, дорогой.

     Стараясь не шуметь, я взял арбалет, колчан, меч и, осторожно переступая через отдыхающих товарищей, выбрался наружу.

     - Подопечные гаврики дрыхнут без задних ног, - отрапортовал, потягиваясь и зевая, великан, - но на всякий случай не спускай с них глаз. Я же пошел досматривать прерванный сон. Славный такой, про ловлю рыбы-лентяя под сто кило весом. Ну, бывай! - рассмеявшись, Джон дружески хлопнул меня по плечу и улизнул в палатку.

     Северный ветер утих, но все равно, несмотря на первый день лета, было довольно прохладно. Подбросив в костер толстых сучьев, я сел к нему спиной, чтобы пламя не слепило взор. В мире царил мертвый предрассветный покой. Угомонились даже подуставшие за ночь совы. Яркий узор созвездий потускнел. Тем не менее, белесые бельма Взбешенной Яги на севере различались четко. За последнее время они приблизились еще ближе. Желтый лик луны, похожий на голландский ноздреватый сыр, изредка закрывали клочья рваных облаков. Впереди предстоял очередной день упорного, опасного продвижения к цели.

     - Арнувиэль, милая, ты уж потерпи ... Мы и так спешим, как только можем. Жди нас, жди, мы придем за тобой - словно заклинание, мысленно повторял я себе. - И пусть тогда твой братец посмеет вновь встать на пути. Не поздоровится, ибо я всегда делаю выводы из своих ошибок да неудач ...

     Едва забрезжила узкая полоска еще робкой зари, как из палатки бесшумной тенью возник Сен. Черт возьми, из парня получился бы первоклассный страж Границы! Коротко поздоровавшись, он направился к спящим пленникам. Присел на корточки перед одним, другим, возле третьего, раненного в руку, задержался подольше, делая плавные завораживающие пассы и при этом что-то тихонько бормоча. Потом монах достал из кармана черного плаща кулон на короткой серебряной цепочке в виде слегка яйцеобразного стеклянного шара, заполненного чем-то вроде дыма либо тумана. Протяжно напевая монотонный мотив, он покружил им над головой каждого десять раз и, наконец, оставив 'не­счастных в покое, подошел ко мне.

     - Дело сделано, господин Алекс, - заявил он каким-то деревянным тоном, - сии молодцы про спят самое малое до полудня, а очнувшись, и до конца дней не вспомнят ни лица матери, ни своего имени. Их память о прошлом стерта полностью. Как я и обещал ... Да ...

     - Ничего не поделаешь. Предложенный вами выход был самым лучшим, К тому же они сами его предпочли, - философски утешил я, ощущая искреннее огорчение янита. Хм, а наш внешне бесчувственный спутник в душе, оказывается, славный, добрый малый.

     - Все верно, - глухим голосом отозвался он. - Мы на войне, и ничего тут не попишешь. Действительно, этим троим, можно считать, еще повезло. В сравнении с их отошедшим в мир иной товарищем.

     - Черт бы подрал рыжего придурка, - в сердцах ругнулся я, поглядев в сторону смутно виднеющегося неподвижного очертания тела, - набедокурил, как всегда. Надо будет дать ему в руки лопатку вместо ложки и пусть хоронит. Идиот ненормальный!

     - Не сильно журите его, Стальная Лоза, ведь мы на тропе войны,- вздохнув, напомнил янит. - А на ней, проклятой, сами знаете, еще не то бывает.

     - Пожалуй, ваша правда, господин монах, - печально признал я,- война грязная вещь, и воевать да не замазаться очень трудно. На свете существует лишь одна дерьмовая штука, сопоставимая по грязи с войной, - это политика. Хм, хотя, если подумать, то она много хуже.

     - Верно, - понимающе усмехнулся он, - эта коварная дама марает даже лучших людей, зачастую незаметно, исподволь, изменяя характер, суть души. И вот спустя годы такой человек оглядывается на пройденный путь и, схватившись за голову, спрашивает: «Неужели это совершал я?». Смотрит на себя в зеркало, видит чужое, незнакомое лицо и в ужасе восклицает: «А я ли это? О Господи ... Прости ... ».

     - Потому-то никогда не влазить в политические игры стало моим правилом, - доверительно признался я, - хотя желающих в них втянуть было предостаточно. Хм, в один, по крайней мере, интересный период жизни.

     Разговор больше не клеился. Мы просто стояли рядом, любуясь восходом солнца, одевшим облака на востоке в роскошный золоченый пурпур. Вскоре из чрева палатки послышались возня, недовольное бормотание и даже ругань. Не иначе пробудившийся раньше Джон с энтузиазмом поднимал Рыжика, чему тот, естественно, противился всеми фибрами своей ленивой души.

     Пока они там азартно пререкались, из палатки легкой тенью выскользнула Фанни. Коротко поздоровавшись, она юркнула в сторону холодного, словно лед, ключа, бьющего из-под корней огромного старого вяза, росшего в гордом одиночестве за пределами леска.

     Следующим вылез сердитый, всклокоченный Рыжик, подгоняемый сзади тычками старины Джона. Последним появился сладко потягивающийся беззаботный Карл. Черт! Я даже позавидовал немцу, практично не забивающему себе голову бесполезными сожалениями. Ничего не поделаешь - спокойствие северянина, не дающего волю ненужным эмоциям.

     Джон, будто отгадав мое недавнее желание, сходил за лопаткой, затем сунул ее в руки гнома, занявшегося разведением почти угасшего огня.

     - Иди, болван, похорони парня, - почти приказал он, - негоже его оставлять непогребенным, вдруг кто набредет. Да и вообще ...

     - Я че, я не против, нет, - уныло промямлил Рыжик, - надо так надо. Гм-м, только как же завтрак, а? Я вот готовить собрался ...

     - Готовить, - насмешливо передразнил Джон, - мясо еще осталось, всем с лихвой хватит, а чай уж как-нибудь и без тебя сумеем заварить. Так что ты, приятель, топай, не задерживай компанию. Да на Алекса не таращи умоляюще зенки, думаю, помогать тебе он не станет.

     - Еще чего, - со всей категоричностью отозвался Я, - пусть и не надеется.

     Уныло вздохнув, Рыжик побрел к распростертому возле зарослей шиповника телу. Управился он быстро, мы едва успели прикончить по порции шашлыков. Потом гном вычистил лопатку, засунул ее в брезентовый чехол и, ни слова не говоря, отправился мыться к ключу. Приплевшись назад, он обиженно уселся чуть поодаль от остальной компании.

     - Эй, прохиндей, да ты никак голодовку объявил? - сделав круглые глаза, поинтересовался Джон. - Ну, тогда хана нашим запасам, ночью все пожрешь. М-да, придется к ним, как к пленникам, сторожа ста­вить.

     - Дурак, - презрительно фыркнул гном, - причем безнадежный.

     - Хватит дуться на друзей, Лис, ступай сюда, - позвала любимца Фанни, - сам ведь во всем виноват.

     - А я на себя и дуюсь, - угрюмо отозвался Фин-Дари. - Непривычное ощущение, сказать по правде.

     - Еще бы, ведь у тебя вечно другие виноваты, - насмешливо пробасил Джон, сыпля горстку чая в закипевший котелок, - но ничего, милок, ты привыкай, привыкай. Э-э, к голосу совести, прорезавшейся в кои-то веки.

     - Малыш, не допекай, - Фанни укоризненно покачала головой, - ему и так несладко.

     - Да с него, как с гуся вода, - отмахнулся, оправдываясь, Джон, - прикидывается только ягненочком, а самому все по барабану.

     - Башка у тебя барабан, - огрызнулся рассвирепевший Рыжик. - У друга кошки, понимаешь, на душе скребут, а ты и рад с этого посмеяться.

     - Ну, извини, - сразу посерьезнев, попросил Маленький Джон, - перегнул палку, признаю.

     - Да ладно, чего уж там ...

     Выпив чай, мы скоро упаковали палатку, остальное имущество, распределили груз на вьючных лошадей, оседлали своих скакунов, а затем собрались у тройки мирно сопящих отступников.

     - Во сони, - не удержавшись, тихо проворчал гном, - даже похлеще меня. Ваша Святость, пора бы, наверное, будить лодырей. Если вы, конечно, не передумали вымести мусор из их чердаков.

     - Все уже давно сделано, почтенный гном, - спокойно сообщил монах. - Упомянутые помещения девственно чисты и готовы к накоплению новых знаний или, как вы изволили выразиться, мусора. А трогать парней не стоит, ибо сейчас они пребывают под гипнотическим воздействием. Раньше полудня из них вряд ли кто очнется, мы же к тому вре­мени будем отсюда далеко.

     Причин здесь задерживаться больше не имелось, и потому вся компания направилась к нетерпеливо пофыркивающим лошадям. Фанни, не дойдя до Ласточки пару шагов, вдруг неожиданно повернула назад. Опустившись на колени возле пленных, она разрезала кинжалом веревки, стягивающие их запястья. Хм, на мой взгляд, это было лишнее благодеяние. Парни они взрослые, сами б друг друга и развязали. Зубами, например.

     Обогнув лесок с запада, мы наткнулись на хорошо утоптанную тропу, ведущую на север. Вокруг расстилалась все та же холмистая равнина, поросшая густой травой, среди которой виднелись россыпи цветов: ромашек, маков, лютиков, васильков, колокольчиков. Как и прежде, хватало глубоких оврагов, заросших орешником да непролазными чащами диких роз. Несмотря на довольно раннее утро, солнышко начинало уже ощутимо припекать. Отовсюду разносился пересвист сусликов, хомяков и прочих грызунов. На торчащих из травы камнях вольготно расположились крупные, с локоть длиной, ящерицы-великаны, всевозможные змеи, нежащиеся в теплых лучах светила. В прозрачной синеве безоблачного неба, не смолкая, звенели песни жаворонков, звониц, огнегрудок.

     В небольшом отдалении от нашего отряда на восток спешно прошмыгнуло семейство оленей: самец с роскошными рогами и две самочки. Посланная Рыжиком им вослед стрела пропала впустую, поглощенная колючей стеной роз, загородившей собой обширную котловину, заполненную высокими, в рост человека, бурьянами да кустами терновника, выделявшегося более темными пятнами на общем ярко-зеленом фоне.

     - Йо-хо-хо, - пробормотал разочарованный гном, - какое, однако, попалось быстрое жаркое. Сбежало от своего «счастья», глупое. Что ж, будем высматривать кабанчика.

     - Черт, если б не эти проклятые овраги, здесь водилось бы множество дроф, - с некоторой досадой заметила Фанни. - А что может быть вкуснее нежной, молодой птицы?

     - Для Рыжика всего милее свининка, потому как он сам препорядочный поросенок, - съехидничал с серьезной миной Джон.

     Гном замахнулся в ответ плетью, но великан в последний момент ловко увернулся.

     - Джонни, прекрати клеветать на золотого пария, - встал на защиту воспылавшего праведным гневом Рыжика Карл. - И вообще, сэр Большой Брат, если только этот золотой паренек попросит, я помогу ему задать тебе основательную трепку.

     - Ха, испугали! - Джон, в шутку бахвалясь, закатил рукав плаща, демонстрируя могучие мышцы, перевитые прочными веревками сухожилий. - Только посмейте пискнуть, дерзкие, и я вас уложу одной левой. Желаете проверить мои слова? Что ж, давайте тогда поборемся на очередном привале.

     Гном с немцем в замешательстве переглянулись, затем, словно по команде, дружно выпалили:

     - Нет, Джон, как-нибудь потом!

     А Рыжик невинно добавил:

     - Жарко сейчас, понимаешь ли, Каланча, жарко. Вот по осени похолодает, можно и побороться. Гм, ежели действительно не боишься опростоволоситься.

     - Ну по осени, так по осени, - смирился с неудачей Джон, пряча насмешливые искорки в глазах. - Я что, я не гордый, подожду. Главное - не забыть.

     - Смотрите, какой смирный, покладистый мальчик, - одобрительно похвалил Рыжик. - Будешь и дальше себя так вести, разрешу выскребать из котла остатки каши. Ты же у нас такой большой, а значит, досыта, поди, никогда не наедаешься. Эх, бедняга ...

     Карл прыснул от смеха. Я тоже, не удержавшись, захихикал, представив Джона за этим малопочтенным занятием.

     - Балбесы великовозрастные, когда повзрослеете, а? - с укором в голосе прервала Фанни единственно доступное развлечение. - Ох, беда с вами, мужчинами то есть.

     - Ты несправедлива, Фанничка, - попытался оправдаться Рыжик, но был тотчас же строго прерван.

     - Помалкивай лучше, Лис. У тебя только одна забота в голове - позубоскалить вволю. Да и вообще, что такое? Расслабились, будто на увеселительной прогулке где-нибудь в глубинке Спокойных Земель. По сторонам перестали смотреть. Всыпать бы вам, братцы пограничные ветераны, по двадцать розг, вмиг бы образумились.

     - Ну, Фанничка, сестренка милая, не ругайся, - стал откровенно подлизываться Рыжик, - ты ж у нас такая славная, такая красивая! Зачем же хмуриться? И глазки у тебя прелестные да зоркие, не то, что у меня, подземного слепого крота. Разве ж ты, умница, не разглядишь ими опасность, пока мы, хм, беседуем? Непременно! Вот оттого и размякли чуток, на тебя, заинька, понадеявшись. Да и монах наш святой впереди вон маячит. А он зо-оркий. О-о-о! Ну чисто беркут степной. Джонни, и тот ему в подметки не годится, хотя с похмелья способен за три тысячи шагов трактир разглядеть. Да, сестренка, правда, Каланча такой у нас способный мужичок.

     Заулыбавшейся Фанни ничего не оставалось, как только привычно покачать головой.

     Овраги постепенно мельчали, пока вовсе не сошли на нет. Зато далеко впереди возникла высокая зеленая преграда, протянувшаяся с запада на восток. Подъехав поближе, мы обнаружили, что это стена могучих старых ив, шелестящих на ветру растрепанными роскошными кронами. Из-за деревьев дохнуло речной свежестью и прохладой. Несомненно, там и текла Драконица, о которой упоминал покойный отступник. Что ж поделаешь, несмотря на довольно суровое имя, придется с ней знако­миться.

     Вскоре тропа привела нас в шумящее царство изумрудной листвы, сомкнувшейся за спиной и нависшей буквально повсюду. Где-то вверху, над головой, пели и перекликались невидимые глазу птицы. С быстротой молнии в сторону от нас сигали зайцы, а один лопоухий, за которым по пятам гналась лиса, со страху едва не запрыгнул растерявшемуся Рыжику на колени.

     - Растяпа! - даже рассердился Джон. - За уши косого надо было хватать, за уши! А ты вытаращился на него, как идиот, и дал сбежать.

     - Я не специалист по ловле зайцев голыми руками, Каланча, - негодующе огрызнулся гном. - Это ты у нас мастер по подобным делам. Наловчился, понимаешь, еще на Зимней Слезе рыбку без невода тас­кать и требуешь подобного от других, простых смертных. Нет, нет, Джонни, лично мне такое не по плечу.

     Тут между стволами деревьев показался серебристо блеснувший просвет, и разгоравшаяся словесная баталия затихла. Спустя минуту-другую ивовый рай остался позади, а перед нами простерлась величавая, спокойная река, неспешно несущая свои искрящиеся воды куда-то на запад, вдоль полосы близко подступивших древ. Противоположный берег также утопал в буйной растительности, но там она имела голубоватый опенок. В воздухе носилось великое множество разноцветных стрекоз, порой замирающих на редких камышах для отдыха. Метрах в двухстах от нас, выше по течению, виднелся высокий арочный мост из красного камня, соединявший эффектным полукругом обе стороны.

     - Вот зараза, блин, - возмутился скривившийся Рыжик, жестом руки призывая всю компанию в свидетели. - Как тока катим в дрянное место, так и идеальные условия для того. Тьфу, обидно, черт подери!

     - Ну, ты, брат, даешь, - искренне изумился я, - по-твоему, что ж, было б сподручнее через эту «речушку» перебираться вплавь? А вдруг какое-нибудь подводное чудо-юдо решит подзакусить тобой?

     - Впрок ему это вряд ли пойдет, - ту же заверил Джон, - ибо Рыжик-то парень из сильно ядовитой породы.

     - Увянь, мухомор хренов, - словно от надоедливой мухи, отмахнулся раздраженный гном, - ибо чья б корова ни мычала, а твоя б молчала. Сам отрава хуже не придумаешь.

     - Надо же, какие мы знаем мудрые фермерские поговорки, - раскатисто расхохотался Джон. - Где ж ты их, брат, нахватался? Ну понятно, не в поле за плугом, а скорее, на сеновале с хозяйской дочкой. Что, прохиндей, угадал?

     - Отвали, дурень, - вяло отреагировал на довольно правдоподобное предположение Рыжик, - надоел ...

     - А знаете, друзья, Лис, возможно, отчасти прав, - сказала Фанни, задумчиво покусывая сорванную травинку. - Мне самой после того случая с магическим стражем разонравились мосты. Хм, впрочем, и прежде слишком удобные пути настораживали. Сами знаете, они просто созданы для ловушек

     На сей раз никакой страж не застанет нас врасплох, - поспешил заверить сестренку монах. - Я буду начеку, госпожа Фанни, и обо всем позабочусь. Ваше дело - обычные смертные враги. А среди них найти вам ровню, пожалуй, трудное дело.

     - Ну да, так и есть, - захорохорился Рыжик, - вот я, например, сам десятерых завалю. Ежели сперва разозлюсь, конечно, или же когда с плохого настроения, опосля перепоя.

     - Ой, какой крутой, бывалый парень наш Фин-Дари, - притворно завосторгался Джон. - Да-а, други мои, хорошо чувствовать рядом надежное плечо непревзойденного героя.

     Гном недоверчиво покосился на великана, но тот ответил взглядом, исполненным чистой, детской невинности.

     - Стоя на месте, мы впустую теряем время, - нетерпеливо заметил Карл, - поехали да посмотрим, что к чему.

     - Как ни крути, а тут ты, немец, прав, - с унылым видом поддакнул гном. - Мостяра этот проклятущий навстречу нам не сделает и шага.

     По ходу дела быстро зарядили арбалеты, янит же заранее тихо забубнил себе под нос молитву-заклинание. Оказавшись вблизи, мы увидели, что ширина краснокаменного моста вполне вместит шестерых человек, движущихся единым фронтом. Над головами мелькали крикливые чайки, сплошь и рядом шумно выясняющие отношения. Камнем падали в воду белые орлы, взмывавшие затем ввысь с блещущей живым серебром рыбой, прочно удерживаемой в когтистых сильных лапах. Вослед друг другу пролетели две крупные стаи фламинго, куда-то спешащие против течения реки. За ними проследовали пеликаны.

     Рыжик проводил птиц взглядом заматеревшего в разбоях кота, но, увы, для удачного выстрела было далековато. Так, без проблем, мы проследовали почти всю протяженность моста, задержавшись лишь ненадолго в самом конце, у приземистого строеньица с плоской крышей, заросшей густой сорной травой. Среди ее бурой пожухлости выделялось одинокое чахлое деревце, каким-то чудом цепляющееся за тонкий, скудный слой земли. Три квадратных окна домика смотрели на мир пустыми провалами выбитых оконных рам, дававших обзор пола, усыпанного мусором и битым кирпичом вперемешку с осколками стекла.

     Спрыгнувший с Волка янит на всякий случай решил осмотреть помещение, к счастью, оказавшееся совершенно пустым, не считая больших мохнато-черных пауков, позаплетавших пыльной серой паутиной все темные углы. Уходил Сен под злобное шипение этих растревоженных мерзких тварей. Подстраховывавший его Рыжик не преминул показать им свой «чудный» норов, закидав насекомых целым градом камней, сопровождаемых для пущей меткости отборной, крутой руганью.

     Съехав, наконец, с моста, мы столкнулись с Лесом Ста руин нос к носу. А начинался он пушистыми серебристо-голубыми елями, подступавшими едва не к самой воде. Сквозь ее кристально-чистую толщу легко просматривались целые заросли изумрудных водорослей, обильно покрывавших песчаное дно. Среди этих подвижных джунглей мелькали разноцветные стайки рыб. Их терпеливо подкарауливали затаившиеся тенями хищники.

     Осмотревшись, мы обнаружили неподалеку четыре узкие извилистые тропинки, стиснутые мрачновато застывшими, несмотря на ветерок, деревьями. Спешились, затем гуськом отправились по той, что более остальных соответствовала нужному направлению. Хотя, понятное дело, дальше она могла запетлять, как ей, капризной, заблагорассудится.

     Первым настораживающим фактором подстерегающей опасности послужила тишина. Дремотно-сонная, она навевала мысли о бренной бесполезности предпринимаемых усилий. В них ли, тяжких, истинный смысл существования, коварно нашептывали невидимые губы. Нет, смысл в покое, в неспешных созерцаниях, в полной отрешенности от грязи жизни.

     Подобную одурманивающую блажь я стряхнул с себя сравнительно небольшим усилием воли. Не поддались одуряющему воздействию леса и четверо других членов компании. А вот на разомлевшего Рыжика, топавшего с закрытыми глазами и идиотски счастливым выражением лица, Джону пришлось вылить целую флягу холодной воды. Тогда с него слетело, или, вернее, смылось, сладкое очарование первозданной лени. Он даже крепко обматерил великана, что неопровержимо свидетельствовало о вернувшейся прежней ясности ума. Джон, не останавливаясь, в ответ лишь слегка подтолкнул приятеля в спину: иди, мол, баламут неблагодарный, чего уж с тебя возьмешь.

     Ведомый мной за повод Дублон изредка тихонько пофыркивал, настороженно косясь по сторонам. Порой он предостерегающе тыкался мордой в плечо, но я и сам чуял - место лихое. В таком ухо держи востро ...

     Густой разлапистый ельник спустя неполный час сменился непролазными чащами вовсю зеленеющего колючего гледа, усыпанного белыми цветами. Среди доминирующей растительности изредка попадались могучие старые сосны, раскинувшие роскошные кроны высоко в поднебесье. Несколько раз нам встречались другие тропинки, тут же исчезавшие в зарослях без всякого следа.

     Так протопав еще довольно долго и изрядно исцарапавшись о ветви, порой едва не закрывающие путь, мы наткнулись на совершенно голую каменистую проплешину, слегка возвышающуюся над землей. Вряд ли длина ее составляла больше десяти метров, ширина же не имела и семи, но чтобы чуток передохнуть, места хватало с лихвой. Не расседлывая коней, мы расположились на жестковатой, зато не колючей поверхности. Воспользовавшись остановкой, Рыжик полез к припасам, доставая для компании «заморить червячка».

     Внезапно всеобщее внимание привлек первый услышанный в Дебрях звук, донесшийся откуда-то с западной стороны. Это был недолгий плач смертельно испуганного ребенка. Я и Фанни первыми вскочили на ноги. Плач вновь повторился на короткое время, затем, резко оборвавшись, затих.

     - Пойдем посмотрим, что тут за детишки по Лесу шастают? - предложил я сестренке, заранее зная ответ.

     - Непременно, Стальная Лоза, - с ожидаемой готовностью согласилась она. - Кто знает, может, действительно, в здешних гиблых краях заблудился малыш.

     - Че ты несешь, сестренка милая? - изумленно вытаращился на нее Рыжик - Да это ж, верняк, западня для простаков. Неужели на столь дешевую приманку купятся такие опытные воины, как ты и Алекс? Опомнитесь!

     - Я не считаю детский плач дешевой приманкой, - сверкнув глазами, сухо отрезала Фанни. - И не знать мне покоя, пока не выясню его истинную природу.

     - Ну, глядите, глядите сами, - неохотно сдался замявшийся гном, - только умоляю, не оплошайте, словно салаги зеленые.

     - Лис, все будет в ажуре, - тепло улыбнувшись гному, уверенно пообещала Фанни, - так что прекрати впустую переживать.

     Джон, переглянувшись с Карлом, предложил свою помощь, но мы со смехом отказались, мотивировав это тем, что в разведку скопом не идут. Один, ну, для подстраховки второй, и достаточно.

     - Гм-м, ладно, черт побери, - откашлявшись, согласился Джон,- валяйте, ребятки, любопытствуйте. А в случае крупных неприятностей свистите. На помощь примчим со всей возможной прытью.

     - Мог это и не говорить, старина, - широко ухмыльнувшись, я пожал его могучую ладонь, - знаемся-то не первый год.

     Стараясь излишне не шуметь, я с мечом в руке первым протаранил стену треклятого гледа, вцепившегося отовсюду, словно стая цепких йоркширских бульдогов. Фанни держалась пока сзади, так сказать, на вторых ролях, до первых признаков опасности, с возникновением которой сестренку не удержать за моей спиной никакими силами.

     - О, зараза! - длинная ветвь хлестнула по левой щеке, расцарапав ее в кровь и едва не повредив глаз.

     - Тс-с! - следующая тенью Фанни предостерегающе придержала за локоть. - Слышишь?

     - Угу, - спустя две-три секунды не совсем уверенно отозвался я,- вроде как бормочет кто. Уж не Рыжик ли нас обогнал?

     - Алекс, придержи свои остроумные шуточки про запас, - с досадой отмахнулась сестренка, продолжая напряженно вслушиваться в затихающие и через некоторое время вновь возникающие малопонятные звуки.

     - Пошли, что гадать, - шепнул я ей, обернувшись, - все на месте и выясним.

     Отчаянно завопила кошка. Хм, час от часу не легче. Может, здесь в Лесу растет мяукающий глед? Занятная гипотеза, но я оставил ее невысказанной при себе. Впереди сквозь довольно большой просвет замаячили высокие кирпичные стены, покрытые множеством змеящихся трещин. Здравствуй, первая руина, в мыслях поприветствовал я. Низкий поклон остальным девяноста девяти. Как бы их только умудриться обойти стороной? Эту вот не получилось ... Да и как пройдешь мимо, услышав неподалеку детский плач? Пусть даже заведомо зная на девяносто пять процентов, что используется он как приманка? Нет, нормальному человеку эта существующая малость в количестве пяти процентов не даст прошмыгнуть мимо с безразличным видом. Иначе совесть потом замучает, а с ней, садисткой, связываться ... Уж лучше с самой Матушкой Святой Инквизицией. Ей-богу!

     Подобравшись вплотную к темно-коричневой стене, местами увитой побегами бледно-желтых диких роз, мы вновь, но гораздо отчетливей уловили заинтриговавший шум, доносившийся из ближайшего пролома. Похоже, между собой переговаривались какие-то неведомые существа: одно глухо бубнило, второе гнусаво отвечало. Опять замяукала, на сей раз с мукой и отчаянием, кошка. Неслышно ступая, я подкрался к краю дыры. Оттуда пахнуло дымом. Осторожно выглянув, я тут же отпрянул назад.

     - Что там происходит? - в самое ухо шепнула Фанни.

     - Чертолики забавляются пойманной кошечкой, - едва слышно выдохнул я, - поганые твари больше всего на свете любят поиздеваться.

     - Давай возьмем гадов в оборот, - решительно предложила возмущенная Фанни. - Страсть не люблю, когда обижают ни в чем не повинных животных. Опять же, где-то тут и ребеночек. Возможно, чертолики держат его в плену.

     - Нет проблем, сестренка, - успокаивающе заверил я, - иначе, зачем мы сюда приперлись? К тому же у меня к этим извергам давний счет за товарища. А долг, понимаешь ли, штука неприятная, его надо возвращать сторицей. Ну да ладно. Готова? Пошли ...

     Бок о бок мы стремительно ворвались в большой прямоугольный зал, довольно сносно освещенный через оконные проемы, пробитые стены и зияющие дыры потолка. Мебели здесь не осталось никакой, вероятно, по причине ее хорошей горючести. Весь небогатый «интерьер» составляли лишь два рослых чертолика, одетые в грубо выделанные шкуры. Они замерли у сложенного из закопченных камней разгорающегося очага. Рядом находилась куча мусора, в которую вжался всем испуганно дрожащим тельцем маленький черный котенок Шею звереныша стягивал петлей кожаный ремень, его другой конец держал в когтистой руке один из присутствующих монстров.

     Не давая врагам опомниться, мы молча, по-волчьи атаковали. Чертолик, стоявший ближе, успел не много. Выпустив ремень из рук, он наклонился за куском гранита из очага. Но я обрушил на его шею молнией сверкнувший меч. Уродливая голова отлетела, словно кочан капусты, и угодила в костер, взметнувшийся вверх снопом злых искр. Обезглавленное тело, закачавшись, грузно рухнуло, а из обнажившихся в жутком разрезе артерий хлынула обильная почти черная кровь.

     Чертолик, доставшийся на долю Фанни, оказался куда более ловким по сравнению с товарищем. Мгновенно сориентировавшись, он метнулся к восточной стене, где стояли прислоненные секиры весьма зловещего вида. Фанни сзади сделала подсечку. Монстр споткнулся, но не упал и даже наподдал прыти. Все же Фанни должна была настигнуть его вот-вот. И тут негодяй поступил неожиданно: резко остановившись, отскочил в сторону, затем, развернувшись, со всего маху зацедил преследовательнице кулаком в лицо. О, Господи! В воздухе мелькнули стройные ножки, обутые в ладные кожаные сапоги. Последовали глухой удар тела о плиточный пол и звон вылетевшей из руки сабли.

     Бедная сестренка! Зарычав от ярости, я в отместку метнул вослед чертолику выхваченный из ножен кинжал. Проклятье, мимо ... В следую­щий момент он очутился у секир, схватил первую попавшуюся и, сгорбившись, пошел на меня. Жуткую физиономию противника перекосила гримаса бешенства. Тонкие губы непомерно широкого рта, нервно подрагивая, приподнялись, обнажив крупные желтые клыки, между которыми мелькал черный раздвоенный язык. Теперь, когда чертолик, приблизившись, угрожающе наклонился еще ниже, стали видны маленькие, однако острые рожки, выглядывающие из спутанной шерсти, украшенной застрявшими в ней репьяхами. Сильное впечатление дополнял хвост с кисточкой на конце, раздраженно стегающий хозяина по бокам.

     Вот уж действительно, свое гнусное прозвище образина получила вполне заслуженно! Едва в голове мелькнула эта мысль, как проклятый чертолик сиганул на меня, будто распрямившаяся тугая пружина. В сторону удалось отпрыгнуть в самый последний момент, счастливо избежав соприкосновения со зло свистнувшей секирой. И тут же без промедления я попытался вонзить в бок противника меч, но безуспешно. Чертолик отбился своим звонко пропевшим оружием. В следующее мгновение он насел на меня всерьез. Уворачиваться и парировать разящую сталь приходилось столь быстро, что некоторое время о нападении пришлось забыть. Все же я не упустил первый благополучный момент. Чертолик, угодив в трещину на полу ногой, на секунду замешкался. Воспользовавшись этой заминкой, я швырнул ему в харю пару звездочек. Отшатнувшись назад, он взревел, будто кастрируемый бык, и инстинктивно схватился за левую глазницу, теперь украшенную вонзившейся остро отточенной звездой. Получи! Довершая дело, я стремительно бросился в атаку, всаживая меч в сердце врага. Тот глухо охнул. Я же, не мешкая, обрушил дымящийся от крови клинок на его череп, хрустнувший, словно гнилой, перезревший арбуз. В лицо брызнул еще теплый белесовато-липкий мозг. Кое-как отершись рукавом видавшего виды плаща, я сломя голову кинулся к сестренке.

     - Фанничка, золотце, ну как ты себя ... - начал, было, я и осекся, когда она при моем приближении чуток приподнялась. Едва не пол-лица нашей подруги занимал страшный запекшийся синяк.

     - О, блин! - только и смог я выразить свои чувства в манере непревзойденного интеллектуала Рыжика. - Бедная девочка ...

     - Чего уж там, - Фанни с оханьем села, - от такого, братец, не помирают. К тому же оплеуху эту я вполне заслужила. Впредь не буду ловить ворон. Черт! Да не пялься ты на меня, словно на чудо-юдо за­морское. Ох уж эта извечная мужская тактичность. О-ох! Нет, чтоб по-джентльменски сделать вид, будто у дамы все как обычно. Ладно, не будь эгоистом, свисти остальной компании, пусть и они полюбуются. Уф-ф-ф! Мамочки родные, все тело - один сплошной ушиб ...

     На условленный тройной свист, как по мановению волшебной палочки, возникли побратимы.

     - Вай-вай-вай, это чевой-то? - первым отреагировал, завидев жутковатое украшение, перепуганный Рыжик. Потом, пылая негодованием, он сердито набросился на меня. - Алекс, балда, ты во всем вино­ват. Сам цел-целехонек, а Фанничку изувечили. Вай-вай-вай, горе-то какое! Ой-ей-ей!

     - Да уймись ты, наконец, Лис, - с досадой поморщилась сестренка. Непроизвольная гримаса стоила ей приглушенного болезненного вскрика. - Прекрати причитать и не смей больше попрекать Стальную Лозу за мою же невнимательность. Лучше возьми поблагодари. Вон какую парочку чертоликов он умудрился завалить.

     Рыжик подозрительно зыркнул на одного, другого монстра: их неподвижность вкупе с кровавыми лужами подействовали на него умиротворяюще.

     - Хм-м, ну коли так, - поразмыслив, снизошел он, - то, э-э, беру свои слова обратно. Погорячился, прости, Алекс.

     - Проехали и забыли, - великодушно заверил я, - ибо мне, Рыжик, понятны твои чувства. Поверь, друг, я сам в шоке.

     Между тем Сен, опустившись на колени, уже захлопотал возле Фанни. К нему тотчас присоединились Карл и Рыжик, обеспокоено следившие за начатым обследованием.

     - Ребеночек! - вдруг спохватившись, вспомнила сестренка. - Чертолики, вероятно, упрятали его где-то здесь, в руине. Ребятки, прошу вас, осмотрите-ка все закоулки. Надо обязательно найти малыша.

     - Мы обшарим эту ветхую завалюху сверху донизу, - с готовностью пообещал Джон, - и если только он существовал на самом деле, то клянусь вершинами Оружейных гор, отыщем его непременно.

     Исключая занятого врачеванием Сена и меня, отправившегося за кинжалом, остальная компания быстро разбрелась по трехэтажному зданию, судя по всему, бывшему когда-то виллой либо чем-то в этом роде. Поднимая с пола «Волчонка», Я неожиданно почувствовал мягкий комок у самых ног и инстинктивно отпрянул. Ба! Да это ж черный котенок, спасенный из лап чудовищных чертоликов.

     - Мяу! - звереныш прижался ко мне беспомощно, доверчиво и без страха. Но ... С какой-то безнадежностью, будто предвидя, что на него не обратят внимания или же просто безразлично оттолкнут прочь.

     - Вот бедняга ...

     На ум пришел добрый старый Ворчун, кормивший и не раз спасавший несчастного осиротевшего человеческого детеныша. Разве он обязан был это делать? Нет ... У него хватало ведь и своих забот. Эх, Ворчун, Ворчун ...

     Нагнувшись, я поднял пушистый черный комок, тут же благодарно прильнувший к груди. Развязать затянутый на тонкой шейке ремень труда не представляло, потом, подойдя к Фанни, я протянул котенка ей.

     - Какой хорошенький! - восхитилась она, бережно взяв дрожащее гибкое тельце обеими руками. Правда, тут же она с удовольствием поправилась: - Хотя нет, думаю, правильней будет сказать - хорошенькая. Это кошечка, мальчики мои дорогие.

     Сен в ответ лишь равнодушно пожал плечами, но Я готов был побиться об заклад на что угодно, в его раскосых глазах промелькнула настороженность. Может, он из суеверия просто-напросто не любит черных мурок? Хм, скорей всего, так и есть. И странного здесь ничего нет. Ведь даже самые здравомыслящие люди Истории порой придавали подобным темным глупостям большое значение.

     Вскоре один за другим вернулись наши исследователи. Первым делом они, конечно, поинтересовались самочувствием Фаннички. И только потом перешли к докладу.

     - На этом этаже все помещения практически одинаковы, - отирая пот со лба, поведал Джон, - а внизу, в сырых заплесневелых подвалах, лишь здоровенные крысы да парочка древних скелетов в ржавых цепях. И никаких следов пребывания ребенка.

     Карл с Фин-Дари также не могли похвастаться ничем особенным. Третий этаж, где побывал гном, поражал обилием крупных летучих мышей, уцепившихся острыми коготками за потолочные балки и висевших вниз головой целыми гроздьями. То же самое наблюдалось на чердаке. Карл наткнулся на разгромленную библиотеку с жалкими остатками обугленных стеллажей. Порой в спрессовавшемся слое золы на полу можно было заметить уцелевшую медную либо бронзовую обложку с застежкой из серебра, инкрустированную ныне обгорелой цветной эма­лью.

     - Но все-таки я кое-что интересное раздобыл, - довольно улыбаясь, сообщил он нам, доставая из-за пазухи небольшой частично сохранившийся томик в красном кожаном переплете с оттиснутыми на нем золотыми древнеэльфийскими рунами, теперь уже, правда, изрядно потускневшими. - Это сокровище лежало под грудой кирпичей и, наверное, только потому чудом уцелело от полыхавшего пожара.

     - А посмотреть можно? - заинтригованно спросил Сен.

     - Отчего нет? - удивленно пожал плечами немец. - Хотите, берите себе насовсем. Я ведь все равно не разбираюсь в эльфийских закорючках.

     - Хм, так вы мне дарите книгу, в самом деле? - переспросил, несколько изумившийся янит. - Тогда вы, господин Рангер, должны знать, что она, вероятно, многого стоит не только в смысле литературной ценности, но и золота высшей пробы. Хотя, конечно, без реставрации тут не обойтись.

     - Да на что мне презренный металл? - бесшабашно рассмеялся Карл.- Имея столько настоящих друзей, я и так несметно богат. Берите без колебаний, святой отец.

     Сен, с поклоном благоговейно приняв томик, быстро перевел название:

     - «Печаль осеннего дождя, вой ветра стылой зимнею порой весной сменяет звонкая капель» ... Сборник лирической поэзии. 3-э, все же, может, передумаете, господин Рангер? Ведь вы, я слышал, неравно­душны к стихам.

     - Ну да, так оно и есть, - не стал отрицать Карл, - но к чему мне, скажите на милость, книга, которую я не смогу прочесть? Владейте уж ею лучше вы. А будет желание, что-нибудь переведете нам на свое ус­мотрение. И мы с вами квиты.

     - Обязательно! Обязательно, мой друг, - серьезно пообещал янит, обмениваясь с немцем крепким рукопожатием. - Как только выпадет свободная минутка, сразу же посвятим ее этому делу.

     - Гм, книга и спасенный котенок, - подвела итог предпринятой акции здорово огорченная Фанни. - Скверно ... Затевалось-то все из-за ребеночка, а его, к великому сожалению, так и не нашли. Н-да, очень скверно ...

     - Ба, сестренка милая! - попытался неуклюже утешить Рыжик. - Да ты зря голову себе забиваешь. Чем хошь, блин, поклянусь, морок это был, наваждение то есть. Иначе мы бы не пришли с пустыми руками. Ну никак, дьявол меня раздери.

     - Наверное, ты прав, Лис, - поколебавшись, неохотно признала Фанни, задумчиво поглаживая замурлыкавшего котенка по голове. - Просто ... Крик этот детский до сих пор в ушах стоит.

     Тут мы все наперебой тоже принялись уверять Фанничку в том, что с нами сыграли шутку проклятые чародейские чащи, объятые коварной аурой Зла. Все же уходила сестренка из развалин дома скрепя сердце. Котенка она взяла с собой. Дело понятное, женщины обожают мяукающее племя. Оставшиеся возле каменистой проплешины кони встретили наше появление негромким довольным ржанием. Видать, лес не внушал им большого доверия. Животные безошибочно ощущали атмосферу странной, неопределенной тревоги, колпаком нависшей над всем вокруг. М-да, неприятное ощущение, надо признать.

     Усевшись в кружок, мы, как ни в чем не бывало, принялись за прерванную трапезу. Фанни угостила котенка смачным кусочком мясца. Звереныш, жадно заурчав, немедленно схватил его острыми коготками, но, чувствуя всеобщее внимание, есть прямо здесь застеснялся. Поколебавшись, он юркнул под полы Фанничкиного плаща, откуда тотчас донеслось самозабвенное плямканье.

     - Совсем, видать, оголодала бедняжка, - пожалела котенка Фанни. - Худая, ужас просто!

     - Хе! А чего ж не похрямать, коли на дурняк предлагают? - высказал «житейское понимание» ситуации Рыжик. - Я б на месте этой мурки тоже не терялся. Молотил бы так, что за ушами трещало бы. А че, блин, не воспользоваться таким случаем?

     - Не болтай ерунды, бессердечный Лис, - возмущенная грубой бесцеремонностью, Фанни даже пригрозила ему пальцем. - Неужто не заметил, как у нее, несчастной, выпирают ребра?

     - Прости, сестренка, не обратил внимания, - скромно потупясь, соврал гном, - но коли ты это утверждаешь, значит, так оно и есть.

     - Рыжик боится, что котенок его объест, - с аппетитом наминая свою порцию, объявил заухмылявшийся Джон.

     - Не приписывай другим собственные идиотские опасения, Каланча, - привычно парировал гном. - Ведь всем известно, какой ты несусветный обжора. К тому же эгоист!

     - Да, я люблю немножко покушать, - признал великан, - но в сравнении с тобой, мой низкорослый друг, это не грех. Вот ты ешь, так ешь!

     - Ха! Вы слышали? Во прикол! «Люблю немножко покушать»! Джонни, не строй из себя скромного, воспитанного пай-мальчика. Кому лапшу вешать вознамерился? Тем, кто знает тебя, будто облупленного? У, проглотище!

     - Ну надо же! Ходячий ненасытный желудок имеет наглость критиковать. Впрочем, чему удивляться? Наглость - второе счастье, а у тебя ее немерено.

     - Мальчики, да прекратите вы, наконец, - попросила обоих словесных дуэлянтов Фанни, - лучше давайте все сообща придумаем маленькой кошечке имя.

     - А зачем оно ей в Лесу? - осторожно поинтересовался Рыжик. - Че, блин, с него за польза, не пойму?

     - В лесу оно, возможно, и впрямь ни к чему, - мягко согласилась сестренка, - но дело в том, что я беру малышку с собой. А в таком случае сам подумай, необходимо имя или нет.

     - А-а-а, - с кислым видом протянул гном, - вот, значит, как Гм-м-м, тогда, конечно, надо пошевелить мозгами.

     - Ночь, - немного подумав, первым внес предложение Карл.

     - Не подходит, - сразу забраковала Фанни, - слишком претенциозно на мой взгляд.

     - Ребятушки дорогие, чего тут голову-то ломать? - крайне удивился Джон. - Предлагаю назвать Муркой, и проблема решена.

     - Действительно, че здеся, блин, зазря мудрить? Кликуха для киски в самый раз. В натуре! - «пошевелив мозгами», поддакнул Рыжик.

     - Мальчики! - Фанни окинула нас взглядом, полным сожаления.- Неужто у вас нет ни грамма фантазии?

     - Есть, - даже обиделся гном, - че-че, а энтого добра навалом.

     - Гм, что-то пока не видно, - качая головой, усомнилась Фанни. - Хотя ... По правде говоря, мне и самой в голову ничего путного не лезет.

     В разрешении столь животрепещуще важного вопроса не участвовал один лишь Сен. Усевшись в сторонке, он с жадностью фанатика углубился в изучение подаренной книги.

     - Пусть будет Ласка, - несмело предложил я, некоторое время понаблюдав за трогательным изъявлением кошачьей приязни. Подкрепившийся звереныш нежно терся о женские руки, порой облизывая их розовым шершавым язычком и непрестанно при этом мурлыча.

     - А что? Пожалуй, в самый раз, - совершенно неожиданно одобрила Фанни. - Ласка ... Красиво и по сути. Молодец, Алекс!

     - По-одумаешь, - ревниво протянул Рыжик, - еще чуток, и я мог придумать имечко даже лучше.

     - Сомневаюсь, - не поверил Джон, - твои способности, увы, в иной плоскости. Ну, например: измыслить гнусное прозвище, изобрести новое цветистое выражение либо же просто наплести небылиц с три короба. Тут ты мастер, спору нет.

     - Увянь, Каланча, - вмиг разъярился Рыжик, запуская в ухмыляющегося великана крупной шишкой. - Сам-то хорош! Ума только на Мур­ку и хватило. Деревенщина примитивная!

     - Ха! Ты и ДО этого не додумался, - дал отповедь Джон, уклоняясь от второй шишки, нацеленной в лоб, - так что лучше молчи в тряпочку.

     - Да будет вам, друзья, - примирительно сказал я, - нашли из-за чего ссориться. Угомонитесь.

     - А кто ссорится? - пожав широкими плечами, изумился Джон. - Мы просто беседуем. Всего лишь.

     - Угу, - угрюмо набычившись, согласился гном, - вернее, дискутируем о наличии серого вещества в башке. То есть интеллекта.

     - Ого, какие мы ученые словечки знаем, - хохотнул Джон, - надо же.

     - Милостивые господа, дело к вечеру, - напомнил остальной компании Карл, кинув взгляд на светило, устало опускающееся на запад. - И если мы не собираемся здесь оставаться на ночлег, самое времечко трогать дальше.

     - До темноты еще можно ехать и ехать, а там авось отыщем какую-нибудь укромную полянку, - охотно поддержал я его.

     - Гораздо прельстительней вообще выбраться отсюда до наступления ночи, - вслух помечтала Фанни, на секунду оторвавшись от своей кошечки.

     - Почему бы и нет, сестренка? - не стал разочаровывать ее Джон.- Ведь кто знает, возможно, проклятые чащобы вот-вот кончатся, а нам осталось сделать последний небольшой рывок?

     - Как же, Джонни, держи карман шире, - Рыжик иронически хмыкнул. - Че-то не припомню, чтоб нам легко давались каверзные препятствия. М-да ... не рассчитывай и тут на лафу, ибо пока этот самый лес не прогонит компанию через все круги Ада, то вряд ли успокоится.

     - Фин-Дари Огненный - отпетый пессимист, - изрек Джон тоном судьи, объявляющего смертный приговор.

     - А ты оптимист безмозглый, то есть по-простому - круглый кретин, - немедленно поставил свой диагноз Рыжик, - все хи-хи да ха-ха. Эх, Джонни, бедняга, тебе б лечиться, да поздно теперь поди. Запущена болезнь ... К тому же буйный ты, блин, запросто покусать можешь. Где доктора-то такого храброго отыскать? Гм, а и найдешь, готовь мешок золотишка. Меньше тот вряд ли запросит. А жалко ... Хоть и на хорошее дело. Но тут, мыслю я, не все может получиться гладко. Ведь ежели тебе, Каланча, просветлить башку, то это будешь уже и не ты. Придется опасаться неожиданных фортелей. А так ты хоть тупенький, зато, блин, предсказуемый.

     - Философ хренов, заткнись, - поднимаясь и потягиваясь, посоветовал Джон. - Впрочем, должен кое-что признать: с нас за глаза хватит одного остренького да непредсказуемого.

     - Господин Сен, - я отвлек монаха от перевода легким прикосновением к плечу, - пора закругляться. Скоро выступаем.

     Тот вначале непонимающе уставился на меня, затем, кивнув, закрыл книгу. В мешок он упрятал ее, лишь тщательно упаковав в кусок тонко выделанной желтовато-коричневой замши.

     Каменистую плешь компания покидала в увеличившемся составе. Виновница этого явления, Ласка, уютно устроилась у Фанни за пазухой, откуда виднелась только симпатичная усатая мордашка.

     По прошествии десяти-пятнадцати минут тропа расширилась ровно настолько, что уже можно было двигаться без особого риска оцарапаться и выколоть глаза о проклятые заросли, усеянные колючками. Распрощались же мы с ними уже в легких подступающих сумерках. Запутанные переплетения гледа сменил смешанный лес, в котором оказались представлены едва ли не все породы деревьев, растущих на просторах Английского континента. Хватало здесь и тропинок, шустро разбегающихся в разных направлениях. Без них путешествие по подобной дикости представлялось весьма затруднительной затеей. Во все более густеющем полумраке мы наткнулись на еще одну руину, остатки небольшого замка с плоской зубчатой крышей и миниатюрными, словно игрушечными, башенками. Из окон и щелей строения в заблестевшее первыми звездами небо с пронзительным писком вылетали целые стаи крупных летучих мышей и тут же исчезали в его загадочно чернеющей бездне.

     - Не-е, братцы, я туда не ходок, - категорически высказал свое мнение гном. - В проклятом сарае, небось, затаилась тьма-тьмущая покручей да энтих недомерков - чердачных карликов. А может, для разнообразия припасено еще что-нибудь, ну, например, орава чертоликов.

     Фанни после слов гнома непроизвольно потянулась ладошкой к основательно заплывшему глазу, который мы, естественно, дружно не замечали. В общем, весь иссиня-багровый бланш выглядел отвратительно, даже несмотря на старания Сена: обычные знахарские и магические. Конечно, глупо было ожидать столь скорого результата, но все же ... Благо еще сестренка ничего себе не сломала, хотя и здорово ушибла спину.

     - Не каркай, рыжая ворона, - мрачным тоном посоветовал Джон, рассматривающий руину с пристальным вниманием. - Вечно предрекаешь самое худшее.

     - Как бы там ни было, но я тоже против ночевки в этом вампирском склепе, - поддержал Рыжика немец. - Боюсь, ничем, кроме кровавого неравного боя, желанный отдых не кончится.

     - Ага, говорил я вам, говорил, давайте расположимся на той проплешине, - живо заторжествовал Рыжик - Так нет же, не захотели, неразумные. Не послушали Фин-Дари Огненного, а он вам плохого не советовал. Нет! Да что говорить, если в награду за заботу вы оскорбили его, назвав пессимистом. Да-а, блин, нехорошо!

     - Во-первых, сказал это на тебя Джон, а не мы, - счел своим долгом поправить я, - во-вторых, что-то я не припомню твои «мудрые советы» остаться. И вообще, с чего ты решил, что мы непременно остановимся на ночлег в замке?

     - Лично мне такое и в голову не приходило, - хмуро обронила Фанни, покосившись в сторону зловещих развалин.

     - Уж лучше еще часок-другой продолжать движение, - поразмыслив, предложил молчавший до сих пор янит. - Ночь сегодня обещает оставаться безоблачной, лунной. Так что видимость будет вполне сносная.

     На том компания и порешила. Правоту Сена подтвердила вскоре вовсю засиявшая луна, освещавшая тропинку столь хорошо, что по ней можно было быстро идти и при этом не спотыкаться на каждом шагу. По обеим сторонам появились манящие к себе мерцающие огоньки, будто подмигивающие забредшим в их владения людям. Где-то далеко на юге раздался разорвавший тишину громоподобный свирепый рев, навеявший компании малоприятные воспоминания о терзалозавре. Словно вызов, прозвучал похожий ответ с запада. Север и восток, не поддержав жутковатую перекличку монстров, промолчали ... И слава Всевышнему! Не хватало нам еще новых проблем с ящерицами-переростками.

     Наконец спустя полчаса мы неожиданно выбрались из чащи, но, как оказалось, только для того, чтобы уткнуться в стену шумящих на ветру камышей, за которыми угадывалась река. Ощутимо потянуло приятной свежестью, специфическим запахом рыбы, тины, водорослей. Стала слышна неумолчная лягушачья какофония.

     - Ну вот, блин, опять на пути вода, - недовольно проворчал стоявший рядом со мной гном. - Надоело, черт подери.

     - Не зуди, наперсток, - оборвал его Джон, - нам всем, например, надоел твой вечный скулеж. А что поделаешь? Ничего. Остается лишь терпеть, вот и ты терпи.

     - Говори за себя одного, Каланча, - огрызнулся Рыжик, - а то смотрите, герой, блин, за других расписывается.

     Доверившись тропинке, выведшей нас из Леса Ста Руин и теперь бегущей вдоль зарослей колышущихся метелок, мы, немного отклонившись на восток, таки вышли на песчаный пологий берег, свободный от оккупации камышей.

     - Тьфу, блин! Как и следовало ожидать, тут не имеется ни захудалого моста, ни даже утлой лодочки, чтоб выбраться из этого ада, - изрек Рыжик тоном библейского пророка, предвещающего скорый конец света. - Ох-хо-хо-хо! Ох-хо-хо-хо! Все потонем, коли плыть придется. Чует сердце беду, ой, чует. А оно у меня, братцы, вещее.

     - Не дрейфь, Рыжик, - попытался успокоить гнома Карл, - в речке ширины-то метров десять-двенадцать всего, да и течение слабое. Утром с ходу и преодолеем. Без проблем.

     - Ха! А про жрунов, крокодилов, змей водяных забыл? А про иные прелести? - даже обиделся Рыжик. - Не-е-е, Карлуша, не думай, че так все просто. Вот поживи, дружок, с мое, научишься осторожности.

     Карл, бывший всего лишь на два года младше гнома, насмешливо фыркнул в ответ.

     Ночь, проведенная на берегу, прошла, на удивление, спокойно. Все как следует выспались и чувствовали себя превосходно, не исключая и Рыжика, в это позднее утро не посетовавшего ни на что. А после отмен­ного завтрака его не испугала даже предстоящая переправа вплавь. Несмотря на вчерашние мрачные предсказания, гном первым ступил в воду, держась за луку седла своего верного Уголька.

     Речку преодолели без приключений. Противоположный же берег встретил нас невысокой зеленой порослью камыша, выросшего на месте полыхавшего пожара. Выбраться за его пределы оказалось совсем не просто, потому как почва под ногами превратилась в сплошное болото.

     Покинуть этот гнусный, населенный мириадами голодных крупных комаров мир удалось, лишь основательно измазавшись грязью да отдав крылатым монстрам пошлину в виде кровушки с каждого члена компании. Комариные укусы никому из нас не добавили шарму, однако бедняжка Фанни ярко выделялась даже на столь впечатляющем фоне. Мы, конечно, старательно отводили от ее личика взгляды, но ... Разве обманешь настоящую женщину?

     Более-менее в порядок себя привести удалось спустя пару часов, наткнувшись на неширокий, но глубокий ручей, стремительно бегущий по каменистому руслу. С превеликим наслаждением отмывшись, вычистив коней и выстирав одежду, мы отправились дальше, лавируя среди внушительных гороподобных курганов, появившихся не так давно. Вершины некоторых венчали каменные статуи, плиты с выбитыми на поверх­ности полустертыми письменами, реже барельефами, а то и зловещие развалины языческих капищ, чьими единственными служителями ныне являлись мрачные вороны да степные орлы.

     Путешествие по данной местности до багряных красок заката не принесло никаких изменений в характер окружающей среды.

     - Боже праведный! Насколько же действительно велики эти дикие просторы ... - в очередной раз подивился я про себя. - Ни конца им, ни края ... Попробуй, разыщи в их бескрайности любимую девушку. Эх, Арнувиэль, милая ... Приди хотя бы во сне, пожалуйста!

     Тяжело вздохнув, я открыл заветный медальон, но знакомые черты прекрасного лица не принесли успокоения. Наоборот, на душе, как всегда, стало еще горше. Нахлынувшую тоску невозможно было победить, ее можно было лишь на время загнать куда-то в потаенные уголки сознания. «Где же ты, Богом забытый Ар-Фалитар, северный Сад Небес? - в сотый раз спрашивал я себя. - Мы топаем и топаем, а ты, словно издеваясь, убегаешь от нас. Ну да ладно, еще не осень, посостязаемся, тем более что созвездие Взбешенной Яги почти над головой, а значит, до Элиадора рукой подать. Хм, по крайней мере, хочется в это верить».

     Привал сделали чуть раньше обычного у подножия величественного кургана. Поспешить нас заставили быстро надвигающиеся с юга темные тучи. Благо дождем они разразились уже поздно вечером где-ТО далеко впереди, на севере. Там долго гремели раскаты грома, небо раскалывали ветвистые разряды молний, ощутимо понизилась температура воздуха. Прислушиваясь к отзвукам разыгравшейся непогоды, вся компания, сгрудившись у костра, неспешно попивала чаек.

     - Н-да-а, блин, скверно, если б ливень накрыл нас в тутошних краях, - важно изрек Рыжик после пятой по счету невероятной байки о легендарном искусителе женских сердец, то бишь о себе самом. - Потому как почва здесь глинистая, раскиснет - пиши пропало, фиг проедешь, шиш пройдешь. Надолго б застряли тогда, верно говорю.

     - Тебе-то, в таком случае, о чем печалиться? - удивился Джон, устанавливая над огнем очередной котелок с водой. - Бил бы баклуши в палатке, набивал пузо, мотал нервы друзьям. Что тебе в жизни еще для счастья надо?

     - Э-э, пожалуй, бочонок винца из солнечной Франции, - ничуть не обиделся гном. - Впрочем, в этом деликатном вопросе я не столь уж категоричен. Вино можно заменить виски, коньяком либо бренди.

     - Скипидара тебе под хвост, - качая головой, пробурчал я, - чтоб губу сильно не раскатывал.

     - Че-че? - не расслышал Рыжик.

     - Мечтать не вредно, вот че, - сухо отрезал я.

     - Так и я о том же, - сразу оживился гном. - Вот вы, друзья, представьте коньячок в своих кружках. Ароматный, блин, такой! Вкусненький, крепенький! Хорошо, а? - причмокнув со смаком, Рыжик бросил на Фанни, хранительницу последних запасов, умоляющий, полный надежды взгляд.

     Фанни, ласкавшая сладко мурлыкавшего у нее на коленях котенка, сделала вид, будто не поняла намека.

     - Кхе, кхе, хм-м-м, - фальшиво прокашлялся, а затем неопределенно промычал решивший не отступать Рыжик. - Фанничка, золотце, ну оторвись ты от этого животного хоть на миг. Слышишь, сестренка, че говорю?

     - Не глухая, слышу, - отозвалась Фанни ровным голосом. - Дальше что?

     - Ну-у, - замялся Рыжик, - я про это ... Плеснула б нам коньячка грамм по сто пятьдесят. А, сестренка?

     - Не касайся темы, пока закрытой для обсуждения, Лис. Ты же знаешь, в бочонке осталось всего ничего. А мы ведь в походе, и торговых лавок тут, увы, нет. Потому напомню лично для тебя еще разок. Коньяк я берегу для экстренных случаев. Вот так!

     - Спасибо за освеженную память, - выдавил из себя разочарованный гном. - И извини за забывчивость. Такой уж я ...

     - Почтенные господа, у вас есть желание послушать древнюю поэзию? - спросил вдруг Сен, до этого момента сидевший, уткнувшись в подаренную книгу. - Я тут перевел кое-что. Хм, правда, первый стих не совсем до конца, ибо его последние два листа находятся в плачевном состоянии. Но, несмотря на это, он вам, думаю, понравится.

     - Несомненно, господин монах, - буквально просиял Карл, - читайте, читайте, пожалуйста!

     Мы охотно, с энтузиазмом поддержали восторженный порыв немца.

     Сен тихонько откашлялся и слегка напевно начал:

     Во времена живых Легенд, пьянящих лучше, чем кагор,

     Когда в величии своем еще сиял Эль-Фаринор,

     На круче, над рекой Лёнрэй, стоял уютный монастырь,

     Теперь в том месте лишь полынь да весь в развалинах пустырь.

     И тлен цветенья оплетавших стены роз ...

     Зимой в снегах печали скрадывал мороз,

     Их выявляли по весне журчащие ручьи,

     Стекались отовсюду вездесущие ключи.

     Но и они едва ли знать могли

     Предание про Маки, алые степи огни,

     Свечами оживившие ковер из вольных трав,

     Хранивший память множества былых забав.

     Когда-то раньше, говорили старики, опустошив кувшин,

     Был Мак белее снега из-за облачных вершин.

     Таким остался б он и до сих дней,

     Не появись из-за морей орда людей-зверей.

     Беда пришла на кораблях с драконьей головой.

     И вот кипит на побережье первый бой,

     Пылает нива, рушатся дома,

     Захватчик наглый грабит закрома.

     Король в Ар-Фалитаре далеко,

     Войскам на помощь быстро прибыть нелегко.

     Край защитить решился юный князь,

     Сказавший, что нельзя позволить Честь втоптать во грязь.

     Его дружина вышла на заре в поход,

     Не чая встретить солнца следующий восход.

     Но умирают храбрецы лишь в жизни раз,

     А трусу малодушие указ…

     Когда он умолк, Рыжик от избытка чувств подорвался с места, испугав дремавшую по соседству кошечку.

     - Клево, блин, святой отец! - одобрил он тоном опытнейшего знатока поэзии. - Высший класс! Уж можете мне поверить.

     - Жаль только, сохранились не полностью, - огорченно вздохнул Карл. - Досадно!

     - Вот вы как-нибудь на досуге продолжение и сочините, - неожиданно посоветовал монах, - с вашим даром, полагаю, это будет несложно.

     - Ну что вы, - смутился немец, - вряд ли мне, дилетанту, по плечу окончить столь великолепную старинную балладу. Боюсь, ничего не получится.

     - Не скромничай, парнишка ты способный, так что карты в руки, хм, то есть перо, и дерзай, радуй друзей, - в свою очередь насел и я.- Увидишь, выйдет все как надо.

     - Ладно, постараюсь, - не совсем уверенно заверил Карл, - только при условии, что вы не будете слишком строгими судьями.

     - Не боись, Карлуша, - скорчив рожу, хохотнул гном, - этот самый суд будет скорый, но справедливый. Ежели наплетешь хрен знает че, сжуешь в наказание бумагу, чтоб, значит, впустую не переводил. Только и всего! А че тут такого? Это ж, блин, не повешенье.

     Несмотря на всю нажитую в различных проделках прыть, уклониться от Фанничкиного полновесного подзатыльника он не успел. Джон одобрил аплодисментами справедливые действия сестренки.

     Выждав, пока, наконец, утихнет кудахтанье обиженного гнома, Сен продолжил чтение, но уже другого стиха:

     Незаметно и быстро проходят года,

     Их уносит, смывает столетий вода.

     В челноках мы несемся средь ее бурунов,

     Наше зренье похоже на зоркость кротов.

     Кто-то выбросил весла, пусть теченье несет,

     А другой, непокорный, обдирая ладони, гребет.

     Впереди водопад, так к чему же впустую потеть?

     Лучше выпить вина и веселую песенку спеть.

     Или ... Все же поспорить с проклятой рекой?

     Смерть является раз, что теряешь, ее вызывая на бой?

     Жизнь ... Но бессмертье - удел лишь небесных богов,

     Не довлеет над ними проклятье зловещих гробов.

     Оттого их отвага смешна и не очень чиста.

     Похвала ей, дешевой, - пустое маранье листа.

     Уваженья достойны другие совсем смельчаки,

     Что погибли, не сдавшись, в том споре с теченьем реки.

     - В принципе, неплохо, - выступил Джон в роли еще одного ценителя поэзии. - Хотя лично я ожидал большего. «Красные Маки» покруче стих, так мне кажется.

     - Да че ты, деревенщина неотесанная, вообще понимаешь, - скривился Рыжик, - вот прочти хотя бы половину того, что я прочел, и рассуждай тогда на здоровье. Мнение свое высказывай. А то смотрите, блин, деятель нашелся! Смехота! Да ты хоть имеешь понятие об алфавите? Да-а? Угу, как же, небось, думаешь, это заморский сорт вина? Хм, хотя, пожалуй, вряд ли, в питейном деле ты настоящая энциклопедия. В энтих градусных вопросах тебе, Джонни, соперников не найти. По крайней мере, paвных.

     - Рыжик, я когда-нибудь прибью тебя на месте, - зловеще пообещал великан. - А знаешь, чем? Томом поувесистей! Найти б его только поскорей да применить не мешкая. А что, хорошая смерть для столь крупного литературоведа-всезнайки.

     - Джонни, дружище, у книг другое предназначение, - не без ехидства наставительно напомнил гном, - обогащать духовно, выводить из тьмы невежества к свету познаний, дарить радость общения с великими умами прошлого, но уж никак не использовать, будто это дубина или молоток.

     - Мальчики, прекратите немедленно грызню, - вставая, скомандовала Фанни, - поздно уже, спать пора.

     Поблагодарив янита за доставленное удовольствие, вся наша компания один за другим втянулась в палатку. Вошедший чуть позже остальных Сен расставил на подставке своих стеклянных сторожей.

     - Черт подери, хорошо иметь в команде путевого чародея, - уже засыпая, в очередной раз порадовался я, - забот-хлопот меньше наполовину. И опять же, перевод стихов с древнеэльфийского ... И ...

     Среди ночи меня разбудил вражина Рыжик, ломившийся на воздух по нужде. Гаденыш наступил точно на лицо, после чего еще имел наглость обругать за то, что, видите ли, попался ему на пути. В сердцах я запустил вослед гному сапог. Мерзавец «любезно» вернул обувь назад и опять угодил в лицо.

     - Удушу, - шипя, словно змей, пообещал я, когда он вернулся назад, - лунатик несчастный! Вообще ведь не смотришь, куда прешь.

     - Не дребезжи, старик, - шумно зевая, отмахнулся гном, - че, блин, из-за пустяка бучу поднял? И не стыдно покой уставших товарищей нарушать? Э-эх, бессовестный ...

     Дальнейшее неразборчивое бормотание перешло в довольно раскатистый храп.

     - Тьфу, антихрист! - перевернувшись на бок, я поплотнее укрылся плащом и почти сразу вновь отключился.

     Следующий: день не принес изменений в окружающем мире. Повсюду высились все те же неприветливые курганы, длинные, похожие на океанские волны земляные валы, редкие мутные ручьи, ставшие полноводней от прошедшего недавно дождя. Над головой с хриплым насмешливым карканьем пролетали небольшие вороньи стаи. В бескрайней синеве неба медленно передвигались точки парящих орлов. Благо еще, что территории, накрытые вчерашней бурей, глины в почве уже почти не содержали, и только поэтому путь наш не превратился в изматывающую борьбу с грязью.

     Надоевшее однообразие природы растянулось на целую неделю, за которую мы успели проклясть все, какие ни есть в мире, холмы и курга­ны, ограничивающие горизонт своими уродливыми горбами.

     К исходу шестого дня приуныл даже неугомонный Рыжик, исчерпавший, казалось, неистощимый запас своих историй. Былой оптимизм вернул компании Карл, взобравшийся погожим утром на вершину горы, господствовавшей над окрестностями мощной неплохо сохранившейся башней.

     - Друзья мои, часа через два пути начинается обширная лесостепь, - весело отрапортовал он, потирая ушибленное при спуске колено.

     - Йо-хо-хо! - сразу оживился гном. - Значит, разживемся свежатинкой. А то среди этих проклятущих бугров дичи не водится совершенно. Хм-м, может, и вправду тут одни могильники? Я слыхал, старики утверждают, будто зверье их не больно жалует. Чует, поди, смертушку прирытую да неупокоенную, вот стороной и обходит.

     - Что за блажь, Лис, - насмешливо фыркнула Фанни, - вспомни-ка лучше Лунную степь у западной оконечности цепи Лазурных озер. Ну, когда мы буквально объедались нежнейшим мясом зайцев, сайгаков и оленей.

     Уже привычно исподтишка я в очередной раз быстрым взглядом исследовал лицо сестренки. На душе полегчало, ибо стараниями янита ужасающий синячище практически полностью сошел.

     - О-о, блин! Разве ж такое забудешь! - Рыжик расплылся в широчайшей самодовольной ухмылке. - Это был отпуск, посвященный пять лет назад охоте и рыболовству. Алекс, дуралей, тогда еще не захотел составить нам компанию, а поехал на пару с Каланчой в Рэнвуд, к Старому Бэну. Да-а, че-че, а курганов в тех простор ах хватало вдосталь.

     - Не отправившись с нами, вы с Фанничкой, пожалуй, тоже многое потеряли, - лукаво заверил сверкнувший белозубой улыбкой Джон. - Отдых в Рэнвуде прошел по высшему разряду.

     Вспомнив прошлое, я невольно криво ухмыльнулся.

     - Угу, как же, знаю я ваши расслабительные забавы, - Фанни неодобрительно покосилась на меня и Джона, - включающие перечень: пьянки в трактирах, заигрывания с полуголыми бесстыжими красотками, азартная игра в кости, рулетку, карты до последней серебряной луны. Гм, что там дальше по плану? Ага, дебош; сначала бьете обидчиков, управившись с ними, принимаетесь за окружающих зевак, потом вымолачиваете прибежавшую на шум городскую стражу. Но той, на беду, постоянно подходит свежее подкрепление. Итог «культурного досуга» - пробуждение с больной головой, в синяках и ссадинах где-нибудь в камере местной тюрьмы. Откуда вас рано поутру все же отпускают из ува­жения к Старому Бэну, знатному происхождению Алекса и славной родине Джона - Красным Каньонам. Не-ет, мальчики, увольте, мне такие забавы не по нраву. Я люблю проводить свободные от службы дни на спокойном приволье, подальше от людских поселений, поближе к Матушке Природе. Дышится легче, да и вообще.

     Я хотел, было, возразить сестренке насчет вышеупомянутых пристрастий, но, посмотрев на Джона, передумал. Все равно покрасневшая, словно рак, физиономия моего габаритного друга выдавала нас с головой. Утешением послужил полный тайной зависти взгляд Рыжика. Уж кто-кто, а огненноволосый недоросль обожал побузить да пошарить у девиц за пазухой. Хм, пожалуй, и вправду слава богу, что тогда в Рэнвуде его не оказалось, ибо троих таких разудалых сорвиголов старый город вряд ли бы выдержал. Н-да-а, черт подери, стыдно вспомнить, но дед однажды даже отлупил нас с Джоном кожаной плетью. Я-то, понятное дело, был почти ни при чем. Гм-м, ну просто подал занятную идею, а Джон имел глупость ее реализовать. Э-э, с моей совсем небольшой помощью.

     - Ну все, вижу, мои славные мужчины, вспомнив былые «подвиги», замечтались, - чутко уловив наше настроение, язвительно подметила Фанни. - Впрочем, я вас не осуждаю, иной раз не вредно и помеч­тать.

     У ног сестренки привычно терлась не отходившая ни на шаг Ласка. Удивительно, но котенок частенько выделял и меня своим вниманием из всей остальной компании. А однажды вечером, уютно устроившись на животе, проспал до утреннего подъема. Неужели он помнил, что я его спас? Невероятно ...

     - Фанничка, солнце ясное, - заподхалимничал Рыжик елейным голоском, - уж будь уверена, я разделяю твое мировоззрение, а не энтих ... распутников.

     - Ангел хренов, - не выдержав столь наглого лицемерия, высказался я. - Да для тебя бабская юбка, что родной флаг отчизны. Помани, и побежишь вприпрыжку хоть на край света.

     - Какая клевета! - негодующе закатил глаза гном. - А до чего обидная! Ужас!

     - Ох, ты и плут, - вздохнул Джон, обменявшись со мной красноречивым взглядом.

     Карл несколько ошибся в своих расчетах. К границе лесостепи мы подошли уже далеко за полдень. Сказалось появившееся обилие странных широких трещин в земле, зачастую предательски скрытых травой. Понятное дело, на такой местности коня не слишком пришпоришь, если, конечно, хотя бы немного заботишься о его ногах. Перелом же для животнoгo в походе означает одно - удар милосердия остро отточенным ножом. Но за последними, ставшими низкорослыми холмами путь заметно улучшился. Трещины исчезли вовсе, зато стали встречаться звериные тропы, ведущие в разные стороны, в том числе и на север.

     Неудобство доставляло нестерпимо пекущее пятый день подряд солнце, но теперь при желании от него можно было укрыться, передохнув в прохладе маленьких лесных оазисов. Возле первого попавшегося здесь ручья мы ненадолго задержались освежиться и напоить лошадей чистой водой. Не знаю почему, но там, в курганах, почти все обнаруженные нами источники имели мутно-желтый цвет. Поначалу я винил в этом тот бушевавший ливень, однако, потом сообразил: неприятная окраска - их естественное состояние. Уже упомянутый недостаток дополняла другая «прелесть» - вода издавала гнусный запах изрядно протухшего яйца. Поначалу, пока Сен не произвел необходимые исследования, ее не рисковали давать даже лошадям, а на третий день, когда кончился запас в бурдюках, пили и сами. Предварительно, конечно, тщательно проки­пятив. Бедняга Рыжик под впечатлением от поглощаемой дряни стал истошно вопить по ночам, настырно, как заведенный, требуя бочонок свежего шотландского пива. Гм, авось теперь угомонится. А то Джон уже грозился зашить ему крепко-накрепко рот якобы из беспокойства за Фанничкину кошечку, которую тот тревожит своими леденящими душу криками.

     Следующую остановку сделали в синеющих сумерках, вкрадчиво ложившихся на землю мягким невесомым пледом. Надежным приютом на ночь нам послужил островок акаций, заросший высокой травой и куста­ми терновника. Прежде чем расположиться на отдых в его середине, мы тщательно обследовали все вдоль и поперек, но ничего настораживающего не обнаружили. Минусом довольно неплохого пристанища было отсутствие вблизи ручья либо озерца. Начавшего по этому поводу ворчать Рыжика урезонил Джон, заявивший, что негоже требовать ложку, получив мед на дурняк. Гном с готовностью открыл рот для отповеди, однако Джон, державший наготове горсть неспелых терновых ягод, не оплошал, запихнув их туда все до единой. Рыжик попытался инстинктивно цапнуть обидчика за ладонь, но не успел, зато ягоды на свою беду раздавил. Отплевавшись с превеликим отвращением, он, заверещав, бешено ринулся на великана. Почуяв запах паленого, Джон гигантским прыжком ретировался в заросли, оставив «ристалище» за торжествующим победителем.

     - Ну, Каланча, куковать тебе там до самой зари, - приговорил его вослед гном. - И тока попробуй на ужин свой шнобель хоть чуток высунуть. Клянусь бородой почтенного папаши, тыкну тогда головней из костра. А прощу тебя, вражину вероломную, коли сжуешь полную жменю той дряни, что «щедро» сунул мне.

     - Вот разошелся! Лучше делом займись, - осуждающе прикрикнула Фанни, уже успевшая с Карлом натаскать целую кучу сучьев. Я не помогал им, ибо с интересом вникал в захватывающие подробности очеред­ной «крутой» разборки. Сену, так тому вообще ни до чего не было дела. Расседлав и стреножив Волка, оставленного вместе с другими лошадьми пастись в степи возле островка, он, усевшись верхом на тюк с одеждой, медленно листал страницы эльфийской книги. Иногда он подолгу всматривался в мелкий шрифт, вытирая слезящиеся от напряжения глаза. Черт побери, не испортил бы себе зрение наш мудрый монах, подумал я с опасением, а то он вон как яро взялся.

     - Зачем подгонять профессионального повара, сестренка? - для виду обиделся Рыжик. - Щас, блин, усе будет в лучшем виде. В общем, че зря болтать? Разжигайте костерок, а я разберусь с припасами. Э-гэ-эй, ассистент, пошли!

     За Рыжиком вприпрыжку устремилась Ласка, обожавшая во время готовки вертеться возле гнома. Дело это, надо сказать, было очень выгодное, ибо «ассистенту» довольно часто перепадали лакомые кусочки. Впрочем, я подозревал, что истинная причина благотворительности Рыжика кроется в желании угодить Фанни. Гм, ну, возможно, я и ошибался. Хотя вряд ли.

     - Ку-ку! Ку-ку! Рыжик слопал всю муку! - раздалось вдруг из кустов.

     Гном, как раз ковырявшийся в кожаном мешке с пшеничной кашей, поднял голову и спокойно пообещал:

     - Слышь, птичка, квакнешь еще раз, звездану из арбалета. Облетят тогда твои перышки и настанет долгожданная тишина.

     - Нет, с этими двумя можно определенно свихнуться, - убежденно объявил я стоявшим рядом Карлу и Фанни.

     - Да ты, дорогой, от них недалеко ушел, - ответила сестренка красноречивым взглядом.

     Отрицать смысла не имело, ведь даже известная пословица гласит: «С кем поведешься, от того и наберешься». Из чего вообще следовало, что вся наша компания - овощи с одной грядки. Ну разве что Сен - с соседней. Правда, я не стал делиться своими соображениями с Фанничкой. Зачем попусту раздражать хорошую девушку?

     Ужин был почти готов, когда Рыжик счел, что пришло время изготовить дрын да запастись парой-тройкой вывороченных из земли камней. Следуя поварской логике, к тому же отлично зная Джона, он ожидал его скорого появления. Впрочем, «кровавой» расправы не получилось. Великан предпочел явку с повинной. Сначала из раздвинувшихся кустов показалась его широкая ладонь с терном на ней, затем следом - лукавая физиономия.

     - Мир! Мир! - запросился он, предусмотрительно не покидая убежища. - Рыжик, друг, пощади!

     - Ага, как же, вот отведай гадость, которой ты меня, негодяй, потчевал, тогда и будет мир, - непреклонно отрезал гном, напоказ издевательски громко пробуя ароматное варево.

     - Прости Маленького Джона, Рыжик!

     - Будь великодушен!

     - Он же просто хотел пошутить! - стали просить его мы в три голоса.

     - Не-е-е, пущай жует, - не отступил гном, - иначе зачем эти рисовки с приготовленными ягодами?

     Сообразив, что милосердия рыжий приятель не проявит, приблизившийся К костру Джон мужественно ссыпал в рот зеленый тёрн и, скривившись, чуток пожевал.

     - Ладно, черт с тобой, хватит, - поколебавшись, таки снизошел гном, - а то еще блевать здесь начнешь. Аппетит всей компании испортишь запросто. На хрен нам такие прелести?

     Мигом отошедший в сторонку Джон с видимым облегчением очистил рот от ягод.

     - И эти мужчины называют себя столпами Цивилизации, опорой Спокойных Земель, ветеранами Границы, - лицемерно посетовал я, обращаясь к Фанни, - а ведут себя порой, будто кисейные барышни. Чуть что не по вкусу, сразу морщатся, стенают, мамочку зовут. Гм, зато самое гнуснейшее бренди лакают, как простую воду. Парадокс! Да-а, поди, пойми таких парней.

     - Ща, блин, усекешь все в лучшем виде, - Рыжик, как раз наполнявший последнюю миску, погрозил мне черпаком. - Хошь, блин, в лобешник засвечу?

     - А достанешь? - откровенно заухмылялся я. - Думаю, вряд ли. Ну разве что привяжешь черпак к палке подлинней?

     - Алекс, родной, может, хватит? - тяжело вздохнув, поинтересовался Рыжик. - А то от твоих плоских солдафонских шуток мне зачастую плакать охота. Честное слово.

     - Мальчик мой, так иди же скорей сюда, отведи душу, поплачься дядюшке в жилетку, - сразу ухватился за услышанное великан. - И ты увидишь, тебе сразу станет легче.

     - Все, довольно! Не отвлекайте повара! Кончайте базар! - наперебой загалдели возмущенные Карл и Фанни. - Из-за вас ужин задерживается. Если сами не проголодались, то подумайте о других. Рыжик, накажи их своей властью. Не корми, раз они такие!

     - Низзя, - с сожалением признал тот, - не то энти типы лошадей сожрут. Дальше пешком топать придется. А мне лично ноги бить неохота. Жалко их, ведь чай не четыре, как у Уголька. Беречь надо.

     Дымящиеся миски быстро разошлись по рукам, после чего наступила относительная тишина, прерываемая лишь стуком ложек да дыханием, остужающим горячую еду. Увлекшегося книгой Сена, правда, пришлось раза три окликнуть, пока тот, наконец, сообразил, что же все-таки от него хотят. Черт подери, ну совсем монах спятил! Духовная пища нужна, спору нет, однако нельзя забывать и о плотских радостях.

     Насытившись, мы вымыли грязную посуду водой из запасов в бурдюках. С руганью отскребать ее завтра, засохшую, в первом попавшемся ручье не улыбалось никому. Да и должен же в походе присутствовать какой-то порядок? Впрочем, не то слово должен, он обязан быть даже в мелочах. С него, родимого, все и начинается. В противном случае об Удаче забудь. Эта изменчивая Госпожа вопреки слухам не покровительствует разгильдяям. О чем ярко свидетельствует и наш богатый опыт прошлых лет, доказывающий, что подобный сорт людей на войне долго не живет.

     Дружно управившись с остальными мелкими, однако необходимыми делами бивуачной жизни, компания обосновалась у уютно потрескивающего костерка. Исключение составила умчавшаяся куда-то в темноту после ужина Ласка. На привалах Фанни не ограничивала свободу кошечки, и та порой гуляла до самого утра. За прошедшие дни звереныш заметно отъелся, повеселел, окруженный проявлениями любви, заботы и симпатии. Сейчас он уже совсем не походил на того чахлого, жалкого заморыша, вырванного из цепких лап садистов-чертоликов. Теперь это был разбалованный, но все же очаровательно славный бесенок, свято веривший - ему дозволена любая шалость. Да что говорить, так оно, по сути, и было, ибо Ласочка действительно превратилась во всеобщую любимицу.

     - Ну че, блин, притихли, кореша? - попытался растормошить компанию Рыжик, не усидевший с закрытым ртом и пары минут. - Да стряхните с себя апатию. Давайте покурим всласть на сытый желудок, поговорим о жизни, о всяческих курьезных случаях. Пообщаемся, как нормальные, цивилизованные существа. А то, будто статуи, замерли. Точняк каменные истуканы с тех хреновых курганов, что остались позади.

     - Подымить идея хорошая, - одобрил Джон, пуская по кругу свой красивый вышитый бисером кисет, - болтать же, особенно с таким «цивилизованным существом», как ты, у меня просто нет сил и желания.

     - Ох, мальчики милые, достали вы уже этой отравой, - привычно посетовала Фанни, ретируясь подальше от курцов. Я последовал поданному примеру.

     - Есть идея решить проблему примитивным, однако эффективным методом. Ночью всю дрянь подчистую швырнуть в костер, - громко шепнул я на ухо сестренке тоном «матерого заговорщика». - А когда-нибудь потом эти олухи нам еще спасибо скажут. За сбереженное, значит, здоровье.

     - Ну насчет благодарности сильно сомневаюсь, - усмехнулась она, качая головой, - а вот нытье на протяжении остального пути гарантирую.

     Положа руку на сердце, я был того же мнения.

     - Фанничка, золотце, да разве ж настоящий мужчина может не курить? - с пафосом вопросил Рыжик, бросив на меня уничтожающий косяк. - А МЫ к тому же чуть-чуть.

     - Ага, и дуть будете в сторонку, - сострила сестренка.

     - Непременно! - почти в один голос заверили и Карл с Джоном.

     - Э-э, гм, конечно, мы не отвечаем за порывы ветра, - поколебавшись, счел нужным добавить гном. - А ведь именно из-за него, проклятого, ты, милая Фанничка, иной раз вдыхаешь табачный дым.

     - Ловко оправдался, прохвост, - насмешливо хмыкнул я, - переведя стрелки на стихию. С нее же, известное дело, взятки гладки. Ох, хитрец!

     Мяу! Рядом с Фанни мягкой тенью возникла Ласка. Она тут же отреагировала на донесшийся мерзкий запах дымящего в трубках зелья протестующим брезгливым фырканьем.

     - Молодец, лапонька, - с умилением поощрил я, - поругай, поругай нехороших дядек. Кто знает, может, им и станет стыдно.

     Но тут подлый Рыжик решил переманить ее из нашего лагеря.

     - Усю-сю-сю-сю-сю! Иди сюда, котейка! Кыс-кыс-кыс-кыс! - слегка гнусаво позвал он, отложив чадящую трубку подальше. - Дам тебе немного мясца. Вишь, блин, какой Рыжик славный парень. Хоть и балуюсь табачком, а припас, припас подкрепиться лакомый кусочек. Подумал, позаботился, не то, что другие.

     Подбежавшая на зов Ласка понюхала предложенное угощение, но есть не стала. Удивительного в том ничего не было, ведь не так давно она сытно поела.

     - Вах-вах-вах, - разобиделся гном, - совсем разбаловалась, чумазая негодница. Нехорошо-о! Думаю, стоит тебя на недельку посадить на одни сухари. Вмиг тогда поумнеешь.

     - Рыжик! - для убедительности Фанни сделала многозначительную паузу. - Не третируй мою девочку. Угомонись.

     - Отстань от малышки, злыдень, - вступился и я за Ласку, - она тебе что, прожорливый лев?

     - А я че? - не стал лезть в бутылку гном. - Хотел просто котейку еще подкормить. Набегалась-то, поди, на свежем воздухе. А вы сразу ругаться. Ну да ладно, я зла не держу. Эге-ей, Ласочка, радость моя, давай-ка лучше поиграем. Не обращай на энтих сердитых бук внимания. Ай-ай-ай, только, чур, сильно не царапаться! Ой, блин, чертенок, но при чем тут мой чудный нос? Ва-ай, а ухо? Ну, держись теперь!

     Добрых десять минут Рыжик с увлечением баловался с вошедшей в азарт кошечкой. И без того исцарапанные руки гнома пополнились новыми отметинами. Компания взирала на потеху с добродушным интересом. А потом, уже под занавес, произошло такое, что мы пооткрывали от изумления рты. Невозмутимым остался один лишь Сен. Рыжик, поймав игриво отскакивающую кошечку, подбросил ее в воздухе. Сделав красивое сальто, та ловко приземлилась на четыре лапы и вдруг стала быстро изменяться, трансформируясь в шестилетнюю голенькую девочку с длинными черными, едва не до земли, волосами.

     - Ой, мамочка родная, - буквально опешил гном, - я не хотел, я не виноват, и вообще я тут ни при чем. Ой-ей-ей!

     - Умолкни, лопух чертов, - с трудом выдавил из себя Джон, - не то в усмерть перепугаешь своими кретинскими воплями дитятко. Хуг!

     Наверное, еще целую минуту мы во все глаза рассматривали свалившегося на наши бедные головы ребенка. Первой спохватилась Фанни, накинувшая на задрожавшее от прохладного ветерка тщедушное тельце девочки пятнистый плащ. Потом, усадив ее к себе на колени, она не нашла ничего лучшего, как ошарашено спросить:

     - Эй ты кто?

     Но девочка, потупясь, промолчала, лишь еще теснее прижавшись к Фанничкиной груди.

     - Пожалуй, я могу это сказать, - совершенно спокойно заявил Сен. - Она айбрис - дитя Тьмы, Лунного света и шаровой молнии, иными словами, что-то вроде природного явления или стихийного духа.

     - Ну ничего себе, - Рыжик ахнул, испуганно схватившись за голову, - пригрели, в натуре, оборотня. Бр-р-р, жуть-то, братцы, какая! Подумать только - маленькая ведьма спала среди нас все прошедшие ночи. Вот коварная нечисть, прикинулась, понимаешь, ласковой тихоней, а сама, небось, на глотки наши поглядывала да слюнки глотала. У-y, стерва!

     Заслышав злые слова гнома, девочка вздрогнула, будто от удара хлыста, затем неудержимо навзрыд заплакала, буквально вжавшись в принявшуюся успокаивать ее Фанни. Я сидел дальше, поэтому Джон отвесил Рыжику заслуженный подзатыльник.

     - Блинский кретин, - мое рычание заставило втянувшего голову в плечи гнома вздрогнуть, - неужто днем на солнце перегрелся? Так вроде бы уже давно остыть должен. Идиот безмозглый! У тебя что, совсем крыша поехала? - я красноречиво покрутил пальцем у виска.

     - Но ... 3-э-э, - неуверенно начал оправдываться гном. - Я че? Я ни при чем. 3то святой отец во всем виноват. Сами ведь слышали, как он сказал: «Дитя Тьмы».

     - Тьфу! - Джон раздраженно сплюнул себе под ноги. - А ты - тупорылое дитя Глупости. И что с того? Мы же не делаем от этого круглые глаза.

     - Внесу ясность, если вы не в курсе. Айбрисы не относятся к нечиcти или слугам Тени, - больше для Рыжика, чем для остальных членов компании, пояснил янит. - Их суть изначально нейтральна, ну как, к примеру, суть ветра либо того же света луны, звезд.

     - Гм, вон оно что, - с досадой пробормотал гном, неуверенно покосившись на склонившуюся над девочкой Фанни. - А че, блин, тогда сразу туману напустили, святой отец? Запутали меня вконец своими мудреными словами. Вот я и ... Сплоховал.

     - Ох, Рыжик, братан, - Карл посмотрел на гнома, будто увидел того первый раз в жизни, - любишь ты на других стрелки переводить, ой любишь.

     - Ну вот, опять на меня все наезжают, опять я самый плохой,- сник гном, - а почему, спрашивается? Не знаете, так скажу. О безопасности вашей, блин, думал, о провале всей нашей затеи. А вы, небла­годарные, напали в ответ. Разве ж так друзья поступают?

     Не слушая варняканья расстроенного Рыжика, мы тесно обступили Фанничку с замершей у нее на руках девочкой.

     - Ласка, - тихонько позвал я, - не бойся, хорошая, никто не причинит тебе зла. Мы друзья и уже доказали это на деле.

     Малышка подняла еще мокрое от слез лицо и вдруг несмело улыбнулась мне.

     - Хочешь быть моей младшей сестренкой? - серьезно предложил я ей, пытаясь унять внезапно возникшую щемящую боль в сердце. - Ну так как, черненькая, согласна?

     Она, кивнув, тепло улыбнулась вторично.

     - Мы все отныне малышке родичи, - густым басом прогудел Джон, рассматривающий Ласку с нескрываемой добродушной симпатией. - Гм, тут я, правда, пожалуй, поспешил, расписавшись за «почтенного» гнома Фин-Дари Огненного. У него ведь, как известно, всегда свое мнение, отличное от мнения побратимов.

     - Ничего подобного, - обиженно просопел Рыжик, протискиваясь на первый план, - и совсем я не таков. С Ласочкой же я сразу подружился, постоянно игрался с ней, старался посытнее накормить. Так что нечего меня теперь порочить перед обществом, большая стоеросовая дубина. Да я девочке еще, может, роднее, чем ты, грубый пещерный медведь. Она, поди, в душе боится тебя, как огня. И вообще, чему хорошему такой, с позволения сказать, родственничек способен научить невинное создание? Ругаться, будто пьяный боцман с похмелюги? Размахивать кулаками от нечего делать и нарываться на неприятности? Пить вино ведрами, горланя ночь напролет в трактире непристойные песни? Не-етушки, Джонни, не позволю испортить дитятко. Сам ей наставником стану: расскажу об историческом пути мира, раскрою секреты кулинарного мастерства, преподам основы хороших манер и поведения в приличном обществе. Для начала, конечно.

     - Ой, уморил! - Джон буквально задохнулся от смеха. - Ну наставничек выискался, просто жуть берет. Да ты же самого хорошего ребенка превратишь в закоренелого потенциального преступника. А я бы не хотел, чтобы Ласочкино будущее было связано с тюрьмой.

     - Каланча, не юродствуй, - с непривычной кротостью в голосе попросил гном, - ты ведь находишься не на паперти в воскреный день, где за это швырнут пару серебряных лун. Веди себя достойно или хотя бы приложи к тому все усилия. Ведь ты подаешь Ласочке дурной пример.

     - Господин Сен, почему вы до сих пор молчали о довольно необычном происхождении найденыша? - задал я не дающий покоя вопрос. ­Надеюсь, на это были серьезные причины?

     - Ну что сказать? В общем-то, нет, - он в раздумье наморщил лоб, - просто я полагал, она покинет наше общество при первой удобной возможности. Такую уверенность внушали мне почерпнутые в библио­теках Оплота сведения о нравах и обычаях сверхъестественных существ. В разделе об айбрисах говорится как о крайне независимых и сторонящихся людей созданиях. К тому же я ни капли не сомневался в ее неопасности. Так к чему было делать из мухи слона?

     - Гм-м, в любом случае получается не очень честно, - счел нужным заметить я. - Располагать подобными сведениями и держать их при себе ... Не по нашему это обычаю Границы.

     - Стоп! - янит неожиданно сердито воздел руку. - А я ведь и не претендую на принадлежность к Пограничному Братству. Я, если вы помните, господин Алекс, всего лишь скромный монах, служитель ордена Святого Яна.

     - Святой отец, - Фанни метнула на меня убийственный взгляд, ­не обращайте внимания на слова Алекса. У него иной раз проявляется досадный недостаток сначала говорит, потом думает.

     - Что поделаешь, - не преминул позлорадствовать Рыжик, - такой уж он у нас непутевый.

     - Фанничка права, господин Сен, - примирительно признал я, не обратив внимания на выпад гнома, - забудьте это недоразумение. У меня, поверьте, даже в мыслях не было ничего обидного.

     - Я не кисейная барьпшня, - великодушно отмахнулся монах, - и вообще, о каких обидах можно говорить в компании друзей и единомышленников?

     - Занятно, господин Сен, а с чего вдруг вы заподозрили в обычном с виду котенке айбриса? - недоуменно полюбопытствовал Карл. - Если это, конечно, не магический секрет.

     - Бога ради, - Сен усмехнулся с хитринкой в раскосых глазах, - никакой тайны тут нет. Все дело в элементарном знании да, пожалуй, простой наблюдательности. Обратите внимание на зрачки нашей воспитанницы. А теперь скажите, что вы увидели?

     - Ничего вроде бы, - неуверенно протянул Джон, деликатно заглядывая девочке в лицо, - хотя ... Ох, мать моя, что за диво! В ее глазах мелькнули язычки черного пламени.

     - Подумаешь, новость, - насмешливо фыркнула Фанни, - да я знала о них чуть ли не с первого дня, но просто не придавала значения.

     - Вот как? - крайне удивился Сен. - В таком случае странно для профессионала, специализирующегося на уничтожении всевозможных враждебных форм жизни.

     - Мы никогда не сталкивались с айбрисами, - досадливо поморщилась Фанни, еще теснее прижимая девчушку к себе, - а многие о них вообще не слышали. Кроме того, вы сами сказали, айбрисы людям не враги. Наверное, потому информации о них - кот наплакал.

     - Ха! - воскликнул вдруг Джон, стукнув себя в лоб кулаком. - Так вот, значит, кто рыдал в той руине у чертоликов! Ну смехота получается. Пока мы там старательно перерывали все сверху донизу, искомый ребеночек сидел у Фаннички на руках. Да-а, крутой прикол.

     - Мама должна была тебя назвать при рождении приколом, - будто конь заржал Рыжик. - Ой, Джонни, горе луковое, да все уже давно проехали это. До тебя же тока дошло. Гы-гы-гы, ну ты, блин, и жи­раф длинношеий.

     - Увянь, балаболка, - с досадой отмахнулся великан, чувствовавший себя несколько скованно рядом с такой маленькой девчушкой.

     Присев на корточки, я, едва касаясь, погладил Ласточку по шелковистой коже щечки, на которой уже почти исчезли бороздки струившихся слез. Не таясь, она посмотрела мне в глаза, и спустя несколько мгновений я подметил в них ласково замигавший темный огонек на месте зрачка, пропавший так же внезапно, как и появился.

     - Ласковая Тьма, - сам не знаю почему, зачарованно прошептал я. - Кай-Рэ, - улыбаясь, добавил Сен.

     - Что вы сказали, господин монах? - непонимающе уставилась на него Фанни.

     - Кай-Рэ - Ласковая Тьма по-байлирански, - уже серьезно пояснил Сен, - так звали одну загадочную волшебницу из наших древних сказаний.

     Несколько измененное имя настолько понравилось всей компании, что впредь стали пользоваться только им. К сожалению, более полному дальнейшему общению препятствовало одно серьезное обстоятельство. Кай-Рэ оказалась немой ... Мы, конечно, понимали девчушку, а она, в свою очередь, нас, но все же это было не то. Не совсем то ...

     В первый же день внезапного появления у нас девочки Фанничка с энтузиазмом принялась шить для нее одежки. Использовала она для этих целей добротную материю, добытую еще зимой в захваченном богатом обозе. В ход пошел даже ее запасной камуфляжный плащ, отлично подогнанный под тоненькую фигурку девочки. И надо сказать, Кай-Рэ понравились подобные хлопоты. Хм, хотя, что хорошего в бесконечных примерках да прочих портняжьих изощренных издевательствах? Нда-а, женщины крайне непонятные существа ... Правда, следует признать, Фанничка оказалась довольно талантливой закройщицей и швеей. На­верное, в противовес своим «способностям» кулинара.

     Посложней представлялась проблема с обувкой. Но тут, засучив рукава, за дело взялся непревзойденный сапожник Рыжик, смастеривший из кожи и замши по две пары превосходных мокасинчиков и сапожек. Конечно, всеми этими заботами занимались на привалах по вечерам. Зная пристрастие девочки к музыке, порой уже перед самым сном Фанни извлекала из чехла лютню. Исполнив две-три веселые детские песенки, она обнимала воспитанницу и уводила с собой на отдых. После своего чудесного превращения Кай-Рэ больше ни разу не изменяла облик, хотя никто не сомневался в том, что она при желании в любой момент может обернуться черной кошкой. Мне почему-то казалось, что она просто стеснялась заложенной в ней природой необычности. И лично я ее в этом вполне понимал.

     А между тем дни шли за днями без особых приключений, чему можно было только от души порадоваться. Сказывался факт участия сборной армии нечисти Покинутых Земель в разгоревшейся войне. Иначе наша дерзкая компания уже давно бы гнила в сырой могиле. А так мы почти беспрепятственно продвигались в нужном направлении.

     Часть 111

     Решающая осень

     

     В начале сентября вдруг резко похолодало, хотя до наступления настоящей осени с ее пронизывающими ветрами и ледяными ливнями было, пожалуй, еще далеко. Благо, для маленькой Кай-Рэ давным-давно подготовили несколько комплектов теплой одежды вместе с шапочками из различных мехов. Нашелся среди них легкий головной убор и для осени, но чего стоило уговорить заупрямившуюся девчонку его надеть! Жестами она показывала на наши непокрытые головы и как бы спрашивала: «Вы вот едете без ничего, а почему мне нельзя?». Вот нахалка! В итоге уговоры кончились тем, что потерявшая терпение Фанни шлепнула неслуха пару раз пониже спины и насильно нахлобучила шапочку. Здорово разобидевшаяся Кай-Рэ, в ответ демонстративно покинув привычное место в седле Ласточки, перебралась ко мне. Фанни в свою очередь разобиделась вдруг на меня. За что? Черт подери, да сам Господь, сотворивший бабский род из ребра Адама, и тот, наверное, заходит в тупик после их непредсказуемых выходок. Поди чешет лысину пятерней да озадаченно приговаривает: «Да, блин, дела-а... Ну и ну ... ».

     Потеплело лишь во второй половине сентября, спустя день путешествия по гористой местности, поросшей лиственным лесом. Эти невысокие горы разделялись множеством укромных долин, изобилующих ручьями и водопадами. Порой бесчисленные струи ожившего хрусталя, летящие вниз с каменистых склонов и разбивающиеся на мириады сверкающих осколков, выглядели столь живописно, что даже заслуживали восхищенного возгласа Рыжика. А он обычно относился к красотам природы несколько равнодушно. Здесь же, в долинах, оказалось полным-полно лекарственных растений: и таких обычных, как чабрец с ромашкой, и таких легендарно-экзотических, как оживи-корень, круши-трава, тысячесил-запретный, карга-лют рубиновый. Надо ли говорить, что наш монах порой забывал обо всем на свете, собирая диковинки про запас. Рыжик подозрительно рассматривал находки, осторожно обнюхивал их со всех сторон, а потом неизменно заявлял о своей приверженности альтернативному методу лечения - спиртотерапии. Джон в вопросах восстановления здоровья высказывал с гномом абсолютную солидарность. Спорные суждения приятелей вызывали у Фанни осуждающую гримасу. Я благоразумно держал свое мнение при себе, ибо давно уяснил мудрость старой поговорки: язык мой - враг мой.

     Хватало в здешних живописных краях и дичи, особенно шустрых, быстроногих коз, державшихся группами примерно от десяти до тридцати особей. Они основательно пополнили наши запасы продовольствия, а Рыжик, мастерски испекший в первый раз свежатинку на угольях, удостоился всяческих похвал.

     На третий день блужданий за пару часов до полудня в одной из долин мы обнаружили заброшенный охотничий домик, сложенный из обломков серого гранита. Его черепичная крыша сохранилась почти полностью, имелись даже стеклянные окна, правда, покрытые слоем вековой пыли. А вот тяжелым дубовым дверям не повезло: превратившиеся в ржавый прах петли обрушили их наружу.

     Не ощутив ничего лихого, мы вошли вовнутрь, где крохотный коридор окончился еще одной дверью, наискось перегородившей проход. Джон без труда убрал ее в сторонку, и вся компания один за другим проникла в просторную затемненную комнату. Кое-как на скорую руку протертые окна довольно сносно осветили нехитрый интерьер: сундук с тленом некогда хранившихся продуктов, почти во всю северную сторону камин, добротный, до сих пор неплохо сохранившийся ореховый стол, кресла с высокими спинками и широкую кровать у западной стены. На столе стояла аккуратно расставленная посуда: глиняные глубокие миски, кувшин, витые чаши, пара позеленевших серебряных ложек да длинный прямой нож с блестящим лезвием, покрытым диковинным узором. Надо ли говорить, что одобрительно цокнувший языком сметливый Рыжик тут же прибрал его к рукам. Опоздавшему на какое-то мгновение Джону осталось лишь сокрушенно вздохнуть: мол, разве за таким успеешь?

     Внимательно осмотревшись, мы единодушно пришли к мнению об эльфийском происхождении найденных в комнате предметов. Да и сама постройка явно также принадлежала к архитектуре этого народа. Все вышеупомянутое неопровержимо свидетельствовало: Элиадор близко.

     Обнаруженные впоследствии еще несколько охотничьих домиков только подтвердили первоначальные выводы.

     Распрощавшись с царством коз где-то в двадцатых числах сентября, мы увидели перед собой ровную, словно стол, степь, по которой восточный ветер гнал порыжевшие волны невысокой травы. И нигде даже намека на деревца либо обычный холм.

     - Бр-р-р, - зябко поежился Рыжик, - не хотел бы я оказаться в здешнем приволье во время грозы.

     - Да-а, - глубокомысленно соглашаясь, протянул Джон, - я, пожа­луй, тоже не был бы этому рад, потому как первая ближайшая молния моя.

     - Даром дрейфите, - беспечно отмахнулся Карл, - погода установилась хорошая, неделю, думаю, еще точно продержится. А поле - оно ведь не бесконечное.

     - Угу, - гном насмешливо хмыкнул, - когда-нибудь да кончится, верно. Только хотелось бы знать, когда конкретно?

     - Поедем - узнаем, - слегка пришпорив Ласточку, пробормотала Фанни.

     - И то выход, коли другого не дано, - незамедлительно последовав за ней, поддакнул гном. Но не прошло и полминуты, как, он, придержав Уголька, вполне серьезно попросил Джона: - Слышь, Каланча, сделай милость, блин, в разе непогоды держись от меня подальше. Неохота, понимаешь, погибать из-за чьего-то непомерного роста.

     - Что за малодушные речи, приятель? - скрывая улыбку, шумно возмутился Джон. - Не-ет, Рыжик, родной, случись теперь гроза, Я буду следовать за тобой, словно привязанный. В наказание за то, что трусишься над собственной драгоценной шкурой.

     - Не удивлюсь, ибо чего иного можно было ожидать от подобного типа, - воздев к чистому небу очи, притворно посетовал гном. - Ох, Джонни, какой же ты, однако, негодный крендель.

     Незадолго до заката мы наткнулись на мраморные стелы, увенчанные Белыми Орлами Победы. Памятные знаки были обращены на четыре стороны света и ограничивали собой территорию в несколько десятков квадратных километров. Я знал, что обычно так в старину эльфы отмечали места удачных либо памятных сражений. Подъехав к ближайшей стеле, мы все сгрудились у темно-серой плиты, испещренной древнеэльфийскими золочеными рунами, изрядно пострадавшими от непогод.

     - «Героям Равелинской битвы», - быстро, без запинки перевел янит первую, выделенную кpyпнee строку. Ниже шли имена и звания павших эльфийских воинов.

     - Никогда о такой потасовке не слыхал, - немного подумав, сознался я, - гм, странно, но факт.

     - Что-то и я не припомню, - смешно наморщив лоб, сообщил Рыжик.

     - Ничего удивительного, - отрешенно откликнулся янит, жадно разглядывая ничем не приметный клочок земли перед нами. - Ведь трубы Равелинской битвы отзвучали более восьмисот лет назад.

     - Ого, блин, скока времечка утекло, - изумленный Рыжик даже присвистнул, - в натуре, до хрена и больше.

     - Занятно, господин Сен, кого ж это эльфы здесь поколотили? - с обычной сдержанностью полюбопытствовал Карл. - Надеюсь, не моих приплывших из Европы предков?

     - Нет, господин Рангер, успокойтесь, - в ответ криво ухмыльнулся янит, - тут, увы, досталось на орехи моим родичам - байлиранцам.

     - Хм, вона как? - вновь встрял в разговор неугомонный гном. - Но они, по крайней мере, надеюсь, изрядно досадили остроухим? Не правда ли?

     - Да, пожалуй, - улыбка янита стала зловещей, - ибо здесь почти в полном составе полегла их хваленая Железная армия, прославившаяся во множестве сражений. 3лиадор, несомненно, победил, однако слишком дорогой ценой.

     - Такие пирровы победы немногим отличаются от поражений, - с иронией заметила внимательно слушавшая янита Фанни. - А уж радоваться в подобных случаях вообще сущая глупость.

     - Так-то оно так, - согласно кивнул головой Сен, - но, с другой стороны, умна достигнутый «успех» завуалировать патриотической слезой опытного оратора, шумным чествованием немногих оставшихся в живых ветеранов, привсенародной раздачей больших денежных пенсий и наград вдовам и сиротам погибших.

     - Ага, понятно, блин, - Рыжик сделал перед собой широкий жест,- значит, энти дурацкие столбы с пернатыми пугалами - из той же пропагандистской оперы для простаков. Вот, мол, вам, потомки, святое место, где доблестные богатыри-предки проявили «чудеса» героизма и полководческого таланта. Ха-ха-ха-ха! А приемчик-то избитой!

     - По-моему, тут ты хватил через край, - с нескрываемым осуждением произнес Карл. - Лично я считаю, что элиадорские эльфы поступили правильно, установив эти величественные стелы с орлами Победы. Иное, забывчивое отношение было бы проявлением неуважения к павшим сородичам.

     - 3-э, ну, в общем, ты, Карлуша, прав, - с некоторой долей смущения признал гном, - просто, понимаешь, я к остроухим порой отношусь чуток предвзято. Хм-м, разумеется, это ни коим образом не касается сиятельной госпожи Арнувиэль, - в заверение своих слов он слегка поклонился в мою сторону.

     Не желая нарушать покой древнего ристалища, наша компания объехала его, слегка отклонившись на восток. При приближении сумерек поставили палатку, предварительно вырубив мечами в густой траве необходимую площадку. Костер же, учитывая открытый рельеф местности, укрыли в вырытой яме.

     - Ох, други мои, боюсь, скоро придется нам вообще отказаться от тепла вечернего огонька, - готовя ужин, сокрушался Рыжик, - а не хотелось бы, нет. Придется опять переходить на долбанный сухой спирт, с ним же, сами знаете, одни сплошные мучения.

     - Что поделаешь, логово зверя, хотя и пустое, близко, - с нескрываемой радостью заметил я. - Теперь следует держаться вдвойне настороже.

     Мои слова подтвердили бельма Взбешенной Яги, с наступлением темноты проявившиеся почти прямо над головой. Ночью в небе туда-сюда носились стремительные тени, но ни один из стеклянных стражей Сена не забил по этому поводу тревоги. Несмотря на данное успокаивающее обстоятельство, лично я отнесся к мелькающим неведомым существам с подозрением. Наверное, в память о давнем знакомце Морле, обожавшем сыпать угрозами с высоты закладывающего виражи ковра-самолета.

     Н-да-а, старый пень - еще тот негодяй, и появление его здесь ничего б хорошего не сулило.

     Наступившее утро реабилитировало вызвавших мое недоверие ночных призраков, так и не покусившихся на покой подуставшей компании. Вчерашний сильный ветер где-то запропал, вследствие чего довольно ощутимо потеплело. В дальнейший путь отправились без проволочек и с хорошим настроением. Надо ли говорить, что сердце мое было преисполнено Надежды? Светлой надежды на скорую встречу с моей славной компаньонкой по прошлому опасному путешествию. С девушкой, которую я люблю ... С Арнувиэль ... И вот ведь странность, чем ближе оказывался Элиадор, тем я меньше переживал, наоборот, становясь хладнокровнее и расчетливей. Гм, хотя я, в общем-то, всегда чувствовал себя уверенней в преддверии долгожданной развязки серьезных событий. Но ... Тут в какой-то мере другой случай, перевернувший всю прежнюю, бесшабашную жизнь. Удивительный случай по имени Арнувиэль. Медовый Цветок с ароматом горечи ...

     Довольно скоро однообразие равнины нарушилось на горизонте разрозненными группами деревьев. Вся компания словно по единой команде пришпорила своих скакунов. До могучих старых дубов оставалось рукой подать, когда дорогу нам преградила неширокая, но с довольно сильным течением река. Несмотря на теплый погожий день, радующий солнцем, ярко сиявшим с насыщенного осенней синью небосвода, вода в ней оказалась ледяной. Быстро разведав окрестности, мы обнаружили между несколькими холмами слева дугообразный мосток. Материалом

     .для его постройки послужил розовый гранит, поросший на стыках густым изумрудным мхом.

     Переправа заняла считанные минуты, а на другой стороне нас ожидал долгожданный сюрприз в виде внушительной каменной глыбы с врезанной в поверхность броской беломраморной плитой. Верхние золоченые руны мне не говорили ровно ни о чем, а вот надпись внизу на общеанглийском гласила: «Здесь, за рекой Леди, начинаются земли Элиадора! Гость, знай и чти Свод Законов Короны!».

     - Ха, блин, еще чего, - криво ухмыльнувшись, проворчал гном, - да я энти дурацкие законы в Спокойных Землях никогда не чтил, а тут и подавно не буду. Проклятые остроухие черти сами слиняли хрен знает когда, а свои гадкие писульки оставили. Чтоб, значит, бередить души путников воспоминаниями прошлого. Тьфу ты, блинская мать, да для меня ж, братцы, слово «закон» ничем не отличается от слова «тюрьма».

     - Не тянуть же им эту скалу с собой в Эльфийский Край, - вступился за переселенцев Джон, - ты б, конечно, на их месте не дал пропасть добру, с собой бы уволок каменюку.

     - Ой, какой тупой! - гном оскалился до самых ушей. - Можно ведь просто снять плиту, мрамор все-таки, на новом месте пригодится. Да и надпись вырезана искусно. Э-эх, простота недогадливая, че, блин, с тебя взять.

     - Тьфу! - рассердился Джон. - Смотрите, умник доморощенный выискался. Лучше подумай сам своей башкой, каково переселяющемуся со всем скарбом народу тащить вдобавок таблицы и указатели границы.

     - Про указатели я не говорил, - укоризненно пробубнил гном, - они и впрямь на новом месте нужны другие.

     - Кар-р! - сверху на глыбу уселся прилетевший с веток ближайшего дуба огромный иссиня-черный ворон.

     - Вали отсюда, чучело хреново! - замахнулся кожаной плетью Рыжик - Накличешь еще беду.

     - Не тронь его, почтенный гном, - серьезно посоветовал янит, - ибо обидеть императорского ворона - очень плохая примета. Тогда уж точно несчастья не избежать.

     - Вона как? - призадумался Рыжик, зыркая на нагло уставившегося на него представителя пернатого царства. - Тогда давайте задобрим паразита, скормив Джонова коня. А че? Животина здоровая, каркуше надолго хватит.

     - Язык твой, жалу подобный, давно пора вырвать да угостить им стервятника. Только вряд ли он на него позарится, уж больно ядовитая штука, - с привычной легкостью отбрил друга Джон. - Хм, хотя кто знает? С голодухи все едят. Так что на эту тему можно заключить любопытное пари.

     - Джонни, да ты же просто отъявленный аморальный тип, - в него­довании возопил Рыжик, театрально закатив глаза. - Это ж надо доду­маться, покуситься на самое святое нашей компании - мой язык. Кто вас тогда развеселит занятными байками? Уж не ты ли сам, не способ­ный толком двух слов связать?

     Последующую беззлобную перебранку старых приятелей мы, усмеха­ясь, слушали, отправившись по первому элиадорскому тракту, бравше­му начало от мостика. Плиточное его покрытие, несмотря на бездну прошедших лет, пребывало в довольно сносном состоянии. Теперь, рас­прощавшись с бездорожьем, можно было заметно увеличить скорость движения, но все понимали - здесь, в Элиадоре, стоит действовать край­не осмотрительно. Джон, тот вообще посоветовал ехать только в темное время суток, однако Фанни с ним не согласилась. По ее мнению, ком­пания в таком случае уподобится слепым котятам, бестолково мечущим­ся в поисках ушедшей на охоту матери.

     _ Верно подмечено, госпожа Фанни, - выказал поддержку янит. ­Ведь Элиадор - это полулегендарная страна едва ли не в самом сердце Покинутых Земель. И здесь, полагаю, ночью у нас будет даже больше шансов попасть в замаскированную западню.

     _ Ага, блин, вместо долгожданного Ар-Фалитара, - с серьезной ми­ной поддакнул Рыжик. - Черт подери, о каком вообще ночном походе может идти речь, если неизвестно самое примерное местонахождение

     столицы?

     К счастью, выяснить это немаловажное обстоятельство удалось довольно

     быстро, на первом же перекрестке с уцелевшими указателями. Оказа­лось, что в Сад Небес вела дорога западного направления.

     - А остроухие-то конкретные, блин, существа, - живо отреагировал приятно удивленный гном, - порядок для них завсегда первое дело. Ба! Да они, наверное, и со своими бабами занимаются любовью только по расписанию. Ни минутой раньше, ни минутой позже. Ну не иначе, мать их за ногу. Гм, в таком разе мужчинами их не назвать. Не-е!

     - О Господи, Лис, да когда же ты будешь сначала думать, а потом только языком молоть? - напустилась на него рассерженная Фанни. ­Ребенок ведь рядом стоит. Неужели не стыдно?

     - Сестренка, милая, - виновато залепетал Рыжик, озираясь на Кай­-Рэ, - че, блин, зазря ругаешься? Девчонка наша мала еще, значит, ни хрена в сказанном не поняла. Котеночек мой, Э-Э, верно дядя Фин­-Дари Огненный говорит?

     Кай-Рэ в ответ лишь мило улыбнулась.

     - Ха! Да с таким «дядюшкой» ребеночек через год станет знатоком всех матерных слов Английского Континента, - ехидно заметил Джон. - И это не очень забавный вывод. «Блин»!

     - Старая, надоевшая песня, - кисло скривился гном, - придумай что-нибудь поновей, Джонни. К тому же, что за идиотский наговор? Я никогда не использую при ребенке по- настоящему крутые выражения.

     - Ну, конечно, ведь ты же у нас не кто иной, как обладатель «общей святыни» - своего языка, - с серьезной миной заверил Карл. - Ясное дело, Джон клевещет. От зависти.

     - Э-э-э, кхы-ы-хы, кхы-кхы, - Рыжик неуверенно прокашлялся,- ты, Карлуша, того, загнул воощета.

     - Если даже и так, то совсем чуток, - переглянувшись с улыбнувшимся немцем, съязвил я, - совсем ма-алюсенькую малость.

     - Будет вам, угомонитесь, - строгим тоном приказала Фанничка, подсаживая Кай-Рэ в удобное седло Ласточки, - перекрестки существуют в мире не для того, чтобы на них зубоскалить. - Она слегка пришпорила свою ладную лошадку. - Но, родимая! Хватит впустую на месте топтаться. Пошла вперед!

     Спустя какой-нибудь час с небольшим на северо-западе, в просвете между кленами, вставшими стеной вдоль тракта, будто гвардейцы на параде, блеснула искристая синь большой реки. А вскоре в ее излучине четко, во всех деталях предстал первый увиденный нами в Элиадоре город. И это было зрелище, заставившее всех зачарованно застыть на месте. Почти не дыша, мы долго любо вались. Серебристые шпили необычайно изящных, высоких, белокаменных башен пронзали само небо.

     Золоченые купола многочисленных храмов слепили взор. Черепицы роскошных мраморных дворцов сказочно-легкой, воздушной архитектуры соперничали друг с другом всеми цветами и оттенками радуги. Белоснежные, небесно-голубые, с легкой зеленью морской воды стены величественных построек обрамляла изумрудная свежесть древесных крон, почему-то еще совсем не тронутых грустной желтизной осени. Весь город по периметру опоясывала неприступная острозубчатая стена с застывшими на ее охране мощными, однако, не лишенными атлетической подтянутости сторожевыми башнями. Извечные стражи следили за округой недоверчивым прищуром узких бойниц.

     От тракта к металлическим воротам вела дорога, мощенная добротным бледно-серым булыжником. Ненадолго она прерывалась лишь у рва с водой, обе стороны которого соединял ныне опущенный подъемный мост.

     - Да -а, бли-ин, - протянул, наконец, Рыжик, задумчиво почесав огненный затылок, - городишко, конечно, клевый, но я в него ни ногой, ибо в таких сказочных с виду местах и обитают самые жуткие монстры. Клянусь бородой деда, его молотом и наковальней семьи!

     - Откуда у нас время, чтобы бродить по каждому попадающемуся на пути городу? - сразу согласился Сен. - Да и что мы там позабыли?

     Однако его жадный, пристальный взгляд, который он с трудом оторвал от живописной панорамы, опровергал сказанное напрочь. Яниту явно очень хотелось ступить на землю эльфийской твердыни. И можно было смело предположить, что в подобном случае он тут же кинется разыскивать хранилища мудрости веков - библиотеки.

     - Поразительное дело, друзья, но у меня создалось впечатление, будто все дома и дворцы пребывают в целости и полной сохранности, ­с некоторой неуверенностью в голосе сделал вывод Карл. - Странно ... Неужели орды гоблинов, троллей и прочей нечисти сюда еще не добрались?

     - Как же, Карлуша, держи карман шире, - Рыжик недоверчиво покосился в сторону замерших в своем великолепии архитектурных чудес. - За двести пятьдесят лет не найти времени грабануть такой, блин, лакомый «сундучок»? Чушь собачья!

     - А может, им просто не разрешили в нем побесчинствовать? - нахмурясь, предположил Я.

     - Кто? - не поверил Джон. - Какой-нибудь обитающий в подвалах кровожадный вурдалак? Да плевать на него хотели те же тролли. Ребята они страсть крутые, сами кого хочешь обидят.

     - Гм, ну а если не вурдалак, а тот, кто терпеливо ожидал, предвидя рождение проклятого Эарнила, будущего Черного Короля? - не сдавался Я. - В таком случае запретное вето должно распространяться на весь Элиадор.

     - Чтобы преподнести его на золотом блюде как щедрый дар? - закончил мою мысль янит. - Возможно, господин Алекс, так оно и есть.

     - Мальчики, дорогие, а вдруг город полон темных эльфов? - тревожно вопросила Фанничка, рассеянно переплетая одну из косичек Кай-Рэ. - Тогда нас давным-давно могли заметить с тех высоченных башен. На границе, правда, мы эту публику почти не встречали, но тут земли покинутого Элиадора! Ведь кто-то мог не уйти в Эльфийский Край вместе с остальными и выжить после ужасов Черного Поветрия либо же прибиться сюда после, повинуясь властному зову Зла. Кстати, обратите внимание на тракты, на них нет следов всяческого хлама, свидетельствующего о запустении. Значит, напрашивается вывод, что они используются по назначению.

     - Н-да-а, состояние дорог действительно хорошее, - не стал отрицать очевидное Сен, - но сам город, уверяю, пуст. Это мне подсказывает безошибочное чутье, основанное, если хотите, на магии.

     Я не раскрыл рта, хотя сложил практически сходное мнение. Промолчать же заставило смутное ощущение, что это была все же пустота замаскированного на тропе снегом капкана, терпеливо поджидающего неосторожную жертву. Сколько в таком случае опасностей таит в себе подлинная жемчужина Элиадора - Ар-Фалитар? Прекрасный Сад Небес, где, если верны мои надежды, ныне растет дивной красоты Медовый Цветок. Похищенный и перенесенный туда злой волей Черного Короля, на розыски которого мы пустились по иронии великой шутницы - Судьбы ...

     - Хо! Ну вы, блин, и нашли тему для разговоров, - насмешливо пожурил нетерпеливо заерзавшийся в седле Рыжик. - По-одумаешь, эльфийский городишко. Эка невидаль. Да я, блин, в Эльфийском Крае осмотрел их тыщу штук.

     - Рыжик, дружище, прикуси свой «святой» язык, - по-отечески, с легкой укоризной посоветовал Джон. - Пожалуйста.

     - С чего бы это, Каланча?

     - Да с того, милый мой, что не мог ты лицезреть эльфийские города в таком количестве. Никак не мог.

     - Слышь, Каланча, будь добр, обоснуй базар, - моментально ощетинился «крутой» гном, - тока, в натуре, придумай че по уму. Убедительное!

     - А мне и придумывать ничего не надо, - с победным видом расцвел великан,- потому как любой, кто действительно побывал в Эльфийском Крае, знает, что, миновав границу, чужестранец оказывается в пределах Гостевой Зоны. Попытка самовольно вырваться из нее смерти подобна, да и заведомо обречена на неудачу. Городов же там, в Зоне, практически нет, лишь торговые центры, расположенные на территории древних, еще доэльфийской постройки фортов.

     - Вся их полезная площадь занята преимущественно складами с разнообразнейшими товарами, ожидающими отправки в настоящий Эльфийский Край, - авторитетно добавил я. - По сути, они не что иное, как перевалочный пункт изделий, поставляемых почти всеми государствами Английского Континента.

     - А вы слышали, как эльфы между собой называют Гостевую Зону? - обратившись к компании, с кривой усмешкой спросил Карл. - Противочумной Пояс ...

     - Ого, блин, оскорбуха! Получается, люди, гномы и великаны - дерьмо собачье, то бишь чума, а они цацунчики с белыми ручками и благородной душой, - успешно перевел разговор в другое русло возмущенный гном. - Хотя чему тут удивляться? Остроухие негодяи всегда высокомерно ставили себя над другими народами. Проклятые зазнайки, чтоб им пусто было!

     - Ладно, шкет, не трать попусту эмоции, - не дал ускользнуть хитрому гному Джон. - Поведай лучше о тысяче городов. Интересно, «блин», где ты их «стока» надыбал в Гостевой Зоне?

     - А-а, это ... Гм-м-м ... - впервые за долгое время завравшийся Рыжик растерялся. Правда, он быстро пришел в себя. - Ну че ты, Джонни, не догадываешься? Ха, простачина! Да все же просто. В ясный день с пригорочков далеко видно. И города энти прекрасные, само собой. 3-э, лежат они словно на ладони. Бери, любуйся красотой надурняк.

     - С пригорочков! На ладони! - повторяя интонацию гнома, передразнил Джон. - Да вся Гостевая Зона поросла вековыми дубами. На вершины ты, что ли, залазил, а, Рыжик?

     - А че? И залазил, когда любопытство разбирало, - начиная нервничать, буркнул гном, - однако тебе-то какое дело?

     - Орел сизокрылый, - Джон испуганно заохал, - а вдруг бы ты упал?

     - Почему вдруг бы? - невинно поинтересовался я и тут же с ходу сделал предположение: - Скорей всего, так и случилось. Засмотрелся Рыжик по сторонам да и свалился вниз, благо при этом травмировав лишь самую неважную часть своего тела - голову.

     - Слышь, брательник, скажи правду хоть раз в жизни, ведь так обстояло дело? - клещом вцепился в гнома Джон. - Облегчи душу, исповедайся друзьям и, поверь, не прогадаешь никак. Мы ж не звери, жа­лость у нас есть, значит, по-другому будем относиться к тебе и твоим «шалостям».

     - Ах вы, гады подколодные! - возмутился обиженный Рыжик. - С серьезными физиономиями делаете из меня конченного идиота и думаете это сойдет вам с рук? А вот фиг! Фанничка, сестричка, - он, жалобно скривившись, воззвал к сестренке, все еще занятой Кай-Рэ, - закрой им, пожалуйста, рты сама, не то я сейчас точно обматерю их с ног до головы. А они ж, мерзавцы, того и добиваются, чтобы потом сказать: «Вот, мол, какой нехороший этот Рыжик. Сквернословит при ребенке направо и налево, пример подает плохой». Разве ж это честно? Сомневаюсь ...

     - О Господи, - тяжело вздохнула Фанничка, - да вы все трое штучки еще те и, соответственно, достаете друг друга с равным успехом.

     - Ну ... 3-э, возможно, - не стал спорить гном, - но мне кажется, в данном случае ...

     - Лис, что бы тебе ни казалось, в данном случае надо ехать дальше, - оборвала нытье Рыжика сестренка. - И вообще хватит жаловаться по любому пустяку. Надоело!

     Мы с Джоном ехидно заулыбались, у Рыжика же, напротив, вытянулась физиономия, сначала от удивления, потом от огорчения. Но благоразумия промолчать у него хватило.

     Прежде чем опять отправиться в путь, проверили готовность оружия, сбрую, по необходимости подтянули подпруги, осмотрели копыта наших четвероногих друзей, убедились в наличии подков на них.

     Н-да, тут, в Элиадоре, все должно быть на мази, ибо путешествие почти по центру Покинутых Земель - это не приятная прогулка сказочно-прекрасными дебрями далекого спокойного королевства Уэльс. Хм, хотя с виду и здесь тишь да гладь, но, конечно же, нельзя было поддаваться столь обманчивому впечатлению.

     Парадный строй кленов сопровождал нас почти до самого вечера, сменившись в итоге довольно молодыми пирамидальными тополями. Росли они также с подозрительно одинаковыми интервалами, что наводило на мысль о насаждении их чьими-то заботливыми руками. А это в принципе странно, учитывая давнишнюю заброшенность встреченных нами полей с плодороднейшей почвой и замерших в летаргическом сне еще двух городов. Один, оказавшийся совсем небольшим, расположился на невысоком острове посреди подернутого рябью темно-синего озера. Другой, выглядевший намного крупнее, занимал обширную терри­торию в центре живописной долины справа от тракта, изобилующей по краю сетью ручьев и водопадами, падающими с крутых склонов каменистых утесов. Впрочем, это был не совсем город в понимании людей. Разве мыслимо нам представить человеческое поселение без кварталов бедноты? Хм, трудновато ... А здесь ничего подобного не было и в помине! Лишь дворцы с прилегающими к ним парками, уютные особняки в два-три этажа с покатыми черепичными крышами, прекрасные белоснежные храмы, величественные мраморные скульптуры на высоких пьедесталах, сооруженные на площадях, мощенных булыжником вишневого цвета. И никаких трущоб. Удивительно ... Неужели все эльфы в то время жили в подобной роскоши и достатке? - невольно призадумался я.

     Хотя трудно утверждать это наверняка. Ведь их таинственная раса всегда обитала в замкнутой, обособленной среде. Тому пример история королевства Эльфийский Край.

     Теперь, углубившись в земли Элиадора еще дальше, любоваться красотами покинутых городов приходилось, используя какие-нибудь подходящие укрытия. Маячить на виду мы больше ни в коем случае не собирались. Мало ли чего. Да и чувство, предупреждающее об опасности, выработанное в боях на Границе и в Ничейных Землях, настойчиво советовало теперь поостеречься.

     Заночевать решили в большой тополинной роще, невдалеке от тракта. В ней с избытком хватало полян, пересекавшихся многочисленными стремительно струящимися по песчаному ложу ручьями. Их слегка сладковатая вода оказалась необычайно вкусной, но в то же время была холодна настолько, что немели зубы, а дыхание перехватывал ледяной спазм.

     - Эх-ма, такое добро и впустую текет, - даже пожалел практичный Рыжик, - да с подобной водицы пиво делать, цены не будет. Мя-агкое получится, закачаешься!

     Черт подери, и как могли элиадорцы уйти из такой благодатной страны, в душе подивился я. Хотя ... Конечно же, другого выхода у них просто не имелось. Черное Поветрие подобно спущенной с цепи голодной смерти косило народы этой части Континента направо и налево. Куда тут деваться? Сложа руки ожидать неизбежного пришествия смертельной заразы? или все-таки попытаться, бросив нажитое в отчем краю, убраться подальше, уповая на милость Господа? Конечно же, второе Предпочтительней, хотя бы уже из-за будущего детей. Н-да-а, вот с какой начинкой тогда пеклись пироги ... А сейчас? Гм-м ... Все та же дьявольская кухня, те же испытанные временем рецепты. Не изменилось, пожалуй, ничего, а если и изменилось, то в худшую сторону.

     Ночевка в Элиадоре прошла без всяких сюрпризов. Стеклянные стражи янита до самого утра хранили гробовое молчание, вследствие чего наша компания встала основательно выспавшаяся. Это было совсем неплохо, учитывая предстоящую в скором будущем развязку событий. Судьба отчаянного похода да и всей веселой ватаги решалась в ближайшие дни, НУ, может, недели. Ведь вряд ли окажется простым делом вырвать милую Арнувиэль из лап Черного Короля. Наверняка проклятый предатель Эрни приготовил для незваных гостей уйму коварных магичecкиx ловушек. Впрочем, кто знает? Вдруг он понадеется на затерянность Элиадора в бескрайней глуши смертельно опасных Покинутыx Земель? В таком случае к моей любимой приставят обычную оxpaнy из плоти и крови. А с ней, смею надеяться, мы быстро разберемся, ибо пускать эту вражью кровь научены самым серьезным образом.

     Хм, ладно, допустим, освободим Арнувиэль, а что делать потом? Мысленно задал я себе давно напрашивающуюся для решения задачу. Куда податься изгоям, преданным суровой анафеме? В войска, еще противостоящие армиям Черного Короля? Угу, хорошая идея - избавиться от всех жизненныx проблем сразу, одним махом. Потому как нас, скорей всего, тут же безжалостно вздернут на виселице. Возможно, фанатичные ревнители Веры не поленятся придумать что-нибудь поэкзотичней, например, посадить на кол либо разорвать лошадьми. Гм-м, блестящие перспективы, нечего сказать ... В общем-то.

     - Эй, Алекс, браток, че, блин, пригорюнился? - прервал мои размышления жизнерадостный басок Фин-Дари, готовившего неподалеку у костерка немудреный завтрак. - Небось, о девушке своей думаешь, а?

     Взглянув в синие участливые глаза гнома, я коротко кивнул.

     - Э, братишка дорогой, не засоряй голову, увидишь, все будет путем. Вот-вот доберемся, наконец, до энтого зачуханного Ар-Фалитара, поставим всю тамошнюю босоту на уши, вызволим девчонку и ходу!

     - Куда именно? - повторил я вслух уже только что задаваемый себе вопрос.

     - Ну-у ... - Рыжик неуверенно запнулся и зачем-то легонько подергал кончик огненной бороды, потом бодро продолжил: - Алекс, если ты помнишь, мы уже как-то обсуждали эту, м-м, деликатную тему и пришли к выводу, что там Видно будет.

     - «Там» вряд ли станет виднее, - иронично хмыкнул я, переключив внимание на Джона, Карла и Сена, которые, раздевшись по пояс, занимались почти ежедневной физической разминкой. Пренебрегал ею единственный член нашей компании - лентяй Рыжик. Еще в Обреченном форте покойный капитан Морвель, царство ему небесное, а земля пухом, здорово гонял гнома за попытки увильнуть от обязательной для всех физзарядки. Но даже частые наказания не отбили у рыжего прохвоста желания схитрить и подольше проваляться в постели. Мы же, хорошо осознавая, что такое Рыжик, и не пытались его перевоспитать.

     - Поздно, бесполезно, а главное - себе дороже, - правильно высказался Джон еще в начале нашего странствия. Я был с ним согласен на все сто процентов.

     Из-за деревьев показались свежие, веселые Фанни с Кай-Рэ, ходившие умываться к ручьям соседней поляны. Что поделаешь, у девушек в дальнем походе свои проблемы. Фанни что-то оживленно рассказывала с интересом внимавшей ей воспитаннице. Пытаясь ответить, та медленно жестикулировала.

     Понемногу мы начали понимать этот вынужденный язык, но все одно он оставлял еще много пробелов. Тем не менее Ласковая Тьма стала для каждого из нас родным, близким существом. Кто-то видел в ней дочь, кто-то - племянницу, я же - славную маленькую сестренку. Сама Кай-Рэ, относясь ко всем с искренней любовью, продолжала выделять нас с Фанничкой из общей массы. Незаметно, конечно, но лично я это чувствовал. Возможно, остальные тоже замечали «секрет» маленькой плутовки, но, понимая, что нельзя любить всех одинаково, не обижались. Да и как можно сердиться на такое очаровательное создание!

     Уже покидая рощу, мы наполнили фляги понравившейся водой. Хотя, скорей всего, она в Элиадоре вся такая.

     На тракт выбрались, предварительно хорошенько осмотревшись. Все было тихо и пустынно, но дальше доселе прямой путь делал плавный изгиб, теряясь в чаще лесного массива, стеной вставшего по обе стороны. Его зеленые, с легкой голубизной кроны несмело осветили лучи поднимающегося на востоке золотисто-алого шара, дарящего жизнь, надежду и новый день.

     Установившаяся прекрасная погода радовала всю компанию. Сравнительно тепло, сухо, слабый ветерок: чем не отличные условия для путешествия? А я, откровенно говоря, терпеть не могу день за днем шлепать по грязи под проливным дождем или холодным, пронизывающим ветром. Брр! Пытка, одно слово. Даже на Границе с середины осени и до начала весны мы предпринимали рейды в Ничейные Земли только лишь по необходимости.

     Вспомнив о службе, я едва не чертыхнулся вслух. Когда это было? Кажется, тысяча лет прошла с той горячей, заполненной яркими событиями поры. И нет больше ни фортов, ни стражей, ни самой Границы ... Весело, не правда ли, господа богатеи Спокойных Земель? Поди убедились, что и каменные дворцы хорошо горят? Убедились ... Да вот беда, толку теперь с этого на медную монету. Э-эх, скупердяи безмозглые ... И не жаль вас вовсе, ибо своей беспечностью и жадностью заслужили весь происшедший разор. Жаль других, тех, кто создает все эти ваши неисчислимые богатства горбом да натруженными мозолистыми руками. Они-то за что сгорали в огне страшной войны? Обидно ... И ... Страшно, когда оберегаемый тобой привычный Спокойный мир нео­жиданно превращается за спиной в мир Траура, в мир Сирот и Вдов ... Скрипнув зубами, я в который раз поклялся сполна расквитаться с иудой Эрни. Все же сестричка Синдирлин могла первой рассчитывать на мое внимание. Почему первой? Ну, родственница как-никак, к тому же женщина. Блин!

     Ступив под сень могучих, один в один, кедров, мы придержали коней, прислушались и осмотрелись. Где-то неподалеку гулко долбил ствол неугомонный дятел. Над головами рыжими молниями мелькали прыгавшие с ветки на ветку белки. Щебетали в кронах птахи, а из чащи, с правой стороны тракта, доносился трубный рев сошедшихся в поединке оленей.

     - О-го-го, какой славный лесок, - Рыжик, плотоядно облизнувшись, завертел вокруг головой. - Грех в таком свежатинки не раздобыть. Ой, грех!

     - Смотри, малец, чтоб эта свежатинка не насадила тебя на рога, ­усмехнувшись, предостерег Джон.

     - Ха! С какой стати повару бояться потенциального жаркого? - воинственно встопорщил огненную бороду гном. - Да попадись они мне тока на глаза, энти рогачи, я ИХ, блин, живо утихомирю. Че, не верите? Ну так подождите здесь, пока Рыжик сгоняет на охоту.

     - Ты, Лис, не больно-то храбрись, - остудила запал гнома Фанничка, - разъяренные схваткой олени запросто искалечат Уголька, а тебя не пощадят и подавно.

     - Заморятся пыль глотать, - захорохорился гном, но тут же, спохватившись, призадумался. - Гм-м, хотя кто их знает, этих бешеных рогоносцев?

     - Умница, Рыжик, - с отеческой заботой в голосе похвалил Джон, - ведь хоть и упрямый ты, но внимаешь доводам разума. Особенно когда дело касается собственной драгоценной шкуры.

     - А почему бы нам не устроить совместную облаву на драчунов? - не обратив на слова Джона ни малейшего внимания, предложил гном. - Всего делов-то на полчаса.

     - Рыжик, это что, последние олени на белом свете? - с легкой иронией спросил я. - Отстань от животных, пусть решают свои проблемы.

     - Хе, знаю я, блин, энти проблемы, - Рыжик понимающе хмыкнул, - небось, самочку молоденькую не поделили. Ладно, хрен с ними, пущай живут. Здесь, в кедровнике, полагаю, найдется из кого бифш­тексы на ужин сделать. Йо-хо-хо!

     Гном оказался прав. Не прошло и получаса, как Фанничка подстрелила замешкавшуюся на секунду лань из перебегавшего тракт стада. Пока Джон свежевал тушку, мы отправились побродить среди мощного великолепия стволов-великанов. Управившись, он упаковал мясо, вымыл руки В протекавшем неподалеку от обочины ручье и позвал нас. Дальше ехали под различные варианты песенки «Йо-хо-хо», напеваемой бодрым баском воодушевленного Фин-Дари. В конце концов, не выдержавший Джон весьма нелюбезным тоном попросил его заткнуть пасть. Ну или хотя бы вопить свои кулинарно-садистские рецепты, ускакав на километр-другой вперед. Гном в ответ смерил приятеля откровенно негодующим взором, но послушался, умолк. На десять минут, не больше.

     Преодолев неожиданно крутой подъем тракта, все заметили с правой стороны тонкие шпили небольшого, однако высокого замка, сложенного из блоков красного гранита. Само строение и большую территорию вокрут него, включающую парк и озеро, окружала розовокаменная стена с миниатюрными, для красоты, башенками. От тракта к виднеющимся между кедрами воротам вела довольно широкая плиточная дорога. Проигнорировав ее, мы с безразличным видом проследовали мимо. Хотя уверен, что каждый из компании, пусть и по разным причинам, не прочь был бы исследовать оставленное жилище эльфийских магнатов. Но сейчас риск по подобным мотивам являлся для нас непозволительной роскошью. Черт! Хватит с нас того проклятого замка, полного покручей да гнусных чердачных карликов. Хм-м, впрочем, здесь, в Элиадоре, я еще ни разу не почуял запах нежити. Интересно ... Прямо какой-то нетронутый музей-заповедник под открытым небом. Тишь, гладь да божья благодать.

     И тотчас, будто насмехаясь над моими мыслями, где-то впереди послышался цокот подкованных копыт. Ну, зараза, сглазил удачу ... Без всякой команды мы дружно растворились по обе стороны тракта. Наших четвероногих друзей в глубь кедровника быстро увела смышленая Кай-Рэ. Молодец, девчонка! Мгновенно опустевшая дорога недолго оставалась безлюдной! С ее западного конца показалась карета, запряженная тройкой лошадей, в сопровождении восьми всадников, одетых в серые камзолы. И я готов был поклясться главной башней Лоншира, грудь каждого из них украшал знакомый символ - черная корона.

     Так оно и оказалось ... Из-за большого дерева с противоположной стороны тракта осторожно выглянул Джон, вопросительно вскинув голову. Решение требовалось принять незамедлительно. Без колебаний я ответил понятным жестом - провел ладонью по горлу. Джон, улыбнувшись, довольно кивнул. Ничего не подозревающая кавалькада только стала взбираться на горочку, как в спину ей ударил залп из шести луков. Стрелял даже Сен, обычно не использующий традиционное, немагическое оружие. Трое серых упали, четвертый, схватившись за плечо, пытался удержаться в седле. Не мешкая, мы повторили залп, и я лихо, по-разбойничьи, свистнул, давая знак Ласковой Тьме. Едва еще два врага грянули наземь, как остальные наподдали ходу, что-то истошно крича в оконце кареты.

     Но тут между деревьями мелькнула фигурка Кай - Рэ, ведущей за собой наших скакунов. Мгновение спустя мы уже мчались вослед беглецам. На месте осталась лишь Фанничка с воспитанницей и вьючными лошадьми. Карету, так и не успевшую перевалить через бугор, догнали быстро. Карл сразил кучера метко брошенным кинжалом, а Джон, спрыгнув с Тарана, остановил тройку, схватив ее под уздцы. Не желая разделить судьбу захваченных пассажиров, остатки охраны пустились наутек, вовсю нахлестывая лошадей.

     Карл, Рыжик и я продолжили погоню. Раненного в плечо настигли в самом низу первым. Я, хотел было, его заарканить, да разве за Рыжиком успеешь? Секирой срубил, засранец, еще и закукарекал вдобавок от радости. Следующего на всем скаку сшиб копьем немец. Пришпорив Дублона, я вырвался вперед, никому не собираясь уступать последнего отступника. Поняв это, друзья немного отстали. А я, уже заранее празднуя победу, с криком налетел на вражину сзади. Но, как оказалось, поспешил, ой, поспешил ...

     Отступник, внезапно обернувшись, почти в упор долбанул по мне из миниатюрного арбалета. Ох! Дыхание забил удар страшной силы. Земля и небо стали стремительно меняться местами, я понял, что падаю, выронив из ладони верный меч и ... Мир растворился в спасительной черноте беспамятства, укрывшей от дикой боли в животе и непонятной круговерти.

     Прояснялось сознание неохотно, понукаемое вернувшейся болью, легким, но настойчивым похлопыванием по щекам и чьим-то истошным, паническим скулежом.

     - Убили-и-и! Дружбанчика маво убили-и! А, с-суки, на части, блин, усех порежу! В капусту покрошу!

     - И петрушкой притрушу, - добавил я, осторожно приоткрывая глаза. Фу, ну, слава Господу, небо и земля находятся на своих, определенных природой местах. - Нет, Рыжик, ты все же сделал неверный выбор профессии. В душе ты не столько воин, сколько повар-романтик.

     Карл, а это он мне отвешивал пощечины, стоя на коленях, облегченно вздохнул:

     - Алекс, чертов бродяга, здорово ты нас напугал.

     - Ура-а-а! Брательник Смерь победил! Показал Костлявой фигу с маком. Браво, Стальная Лоза! Браво! - бегавший вокруг нас Рыжик сменил плач по покойнику на радостные, торжественные вопли.

     - К чему столько эмоций, ребятишки? - откровенно изумился я, делая попытку приподняться. - Ну, влепил сучий сын в солнечное сплетение стальной болт, так кольчуга спасла. Ну, с коня упал. Подумаешь, трагедия, да моя славная Арнувиэль, случалось, за день по два раза вылетала из седла на полном скаку, и ничего.

     - Люди добрые, вы посмотрите на этого делового балбеса! - призвал несуществующих зрителей в свидетели возмущенно застывший на месте гном. - Подумаешь, стальной болт. Подумаешь, с коня упал. Неблагодарный! Сердце у тебя перестало биться, понял? Вот Карлуша и пыхтел, заставляя его вновь заработать. Че он тока, бедолашный, не делал: массаж, сняв с тебя кольчугу, искусственное дыхание, молитвы и те читал. А ты, тра-агедия, блин!

     - Ничего не помню, - стал виновато оправдываться я, - так что вы уж простите. А за то, что с того света вытащили, благодарю.

     - Речь не мальчика, а мужчины, - пригладив бороду, польщено улыбнулся гном, - сразу бы так.

     - Ладно, хорош болтать попусту, - оборвал его Карл, - давай лучше поможем Алексу забраться в седло. Пора возвращаться, не то наши волноваться начнут. Да, и не забудь захватить кольчугу с мечом.

     - Не боись, Карлуша, - буркнул Рыжик, - поди не хуже тебя знаю - оружие для настоящего мужчины первая вещь.

     Уже с высоты Дублона я осмотрел место схватки. Тела отступников отсутствовали, не было видно и их коней.

     - Все трое вояк «отдыхают» метрах в десяти от дороги. Рыжик отволок, пока я тут с тобой возился, - с кривой ухмылкой проинформировал Карл. - А кони разбежались.

     - Ну и хрен с ними, - махнул рукой гном, - все одно ведь с собой бы не взяли. Осень, травы кот наплакал, овса негусто осталось. Так на кой ляд они нам сдались?

     Поднявшись на самый верх бугра, мы не обнаружили ни кареты, ни оставшихся друзей. Волноваться, однако, не стоило, наверняка они убрали ее от тракта, подальше в кедровник. Так оно и оказалось. Едва заметный след от колес вел между могучими стволами куда-то далеко вглубь.

     - Хрен знает че, - даже в сердцах ругнулся спустя минуты три нетерпеливый Рыжик. - Едут, блин, и едут. А останавливаться думают, черти полосатые? Не-ет, нельзя было оставлять их вдвоем: монаха-мудрилу и энтого простофилю Джонни. Перестраховщики несчастные, и чего, спрашивается, бояться, тракта драного давным-давно не видно. А они ...

     - Рыжик, братан, я, пожалуй, догадываюсь, почему они поперлись в такую глухомань, - с серьезной миной заявил я, одновременно осторожно ощупывая запекшийся синяк под рубахой.

     - Ну и ... Почему? - Рыжик выжидательно, с подозрением уставился на меня.

     - Э-э, полагаю, в карете сидят смазливые бабенки, женщины то есть.

     - Да? Гм, и что из того?

     - Как это что? - невинно изумился я. - Заговорились с ними наши друзяки.

     - Ха! Знаю я энти разговоры, - гном воинственно подкрутил усы кверху, становясь максимально похожим на крепкого рыжего кота-прохвоста. - Ану, ослиная морда, сын верблюда и коровы, передвигай живее ходули! - он неожиданно пришпорил Уголька и даже огрел несчастного нагайкой.

     Нам с Карлом ничего не оставалось, как поспешить за ним вослед. Естественно, ни я, ни смеющийся от души немец не надеялись увидеть среди захваченных пленников дам. Гм, а может, внутри находился всего один пассажир? Впрочем, как бы там ни было, скоро все узнаем.

     - Ага, наконец-то! - заорал Рыжик, первым увидевший карету под сенью огромного кедра. - Чур, блондинка моя!

     Увы, его «темным» замыслам не суждено было сбыться, ибо возле экипажа и мужчин стояла Фанничка с державшейся за ее руку Кай-Рэ. Тут же, правда, поодаль, находились наши вьючньые лошади. Подъехав сзади к замершим товарищам, я удивленно присвистнул, ибо существо, сидящее со связанными руками, прислонившись спиной к дереву, действительно заслуживало самого пристального внимания. Прежде всего в глаза бросалась длинная, чрезвычайно выхоленная борода черного, с изрядной проседью цвета, а уже потом узкое, изящно удлиненное лицо с надменно поджатыми тонкими губами, красивыми миндалевидными, но злыми глазами, породистым, аристократичным носом и острыми ушами, которые не скрывали волосы, собранные на затылке в пышный хвост. Это было лицо эльфа, темного эльфа, потому как откуда тут взяться светлым? Одежда остроухого состояла из плаща странного покроя. Материалом для его изготовления послужила серая в черных пятнах змеиная шкура. Из нее же, только уже зеленого цвета, был сделан охватывaющий стан ремень с металлической пряжкой в форме рогатого оскаленного черепа. Откинутый назад, не в меру широкий капюшон довольно неприятно напоминал воротник смертельно опасной императорской кобры. Ноги эльфа украшали изящные, узкие полусапожки с щегольски загнутыми носками.

     - Ух ты-ы, - шумно выдохнул пораженный Рыжик, мешком сваливаясь на землю, - ну, блин, и чучело. Охренеть! Братцы, кого ж это мы словили, а? Не иначе паршивого пожирателя змеиных потрохов. Фи, да от него прет шо от козла немытого. Фи-и! Ну и фуфель!

     Остроухий в плаще резанул по разошедшемуся гному коротким, презрительным взглядом и вновь уставился в пространство перед собой.

     - Сей экзотический господин уже представлялся. Это Ла-Фарэ из Песчаной Башни, внук знаменитого мага Ла-Рандола, - заявил, обернувшись к нам, янит, пристально глядя почему-то только на меня одного. - Помните каштановую рощу, уйму костей и рассказ о бойне, происшедшей семьдесят лет назад?

     Мы дружно закивали головами в ответ. Как же, мол, как же, забудешь такое.

     - Сучара, он, ползучий, энтот гадючий внук, - с нескрываемым презрением ругнулся Рыжик. - И башня его фигня. Да я ежели на нее позорную отолью, то она, блин, и завалится. Раз и все!

     - Заглохни, лис, - оборвала излияния души гнома Фанни, - дело-то серьезное. Господин Ла-Фарэ держит путь из самого Ар-Фалитара.

     Теперь мне стал ясен испытующий взгляд янита.

     - Узнали что-нибудь нас интересующее? - слегка дрогнувшим голосом задал я понятный друзьям вопрос.

     - Госпожа Арнувиэль находится там, где мы и предполагали, - спокойно, открытым текстом оповестил Сен, - во дворце Прощальных Грез. Это все, что он успел нам пока рассказать.

     Плененный маг отреагировал на слова янита кривой, нервной усмешкой, которая могла означать что угодно. Даже самый худший исход.

     - Она ... - я внезапно задохнулся, но спустя мгновение, вылетев из седла, навис над лиходеем. - Что с ней? Жива ли, здорова? Отвечай, нечестивый урод! Отвечай! Ну же!

     Маг, не ожидавший такого проявления эмоций с моей стороны, испуганно вздрогнул, потом нехотя, сквозь зубы процедил:

     - Их Высочество, Сиятельная госпожа Арнувиэль, сестра нашего Великого Повелителя, в общем-то, пребывает в целости и сохранности. Хм-м-м ...

     Я не бью пленных. В общем-то. Хотя в данном случае сделал исключение, крепко врезав в подбородок ногой. Глухо стукнувшись головой о ствол, колдун мирно отключился.

     - Так его гада ползучего! В харю, блин, чтоб, значит, впредь без уверток кололся, - немедленно одобрил мои импульсивные действия гном.

     Фанничка же с откровенным осуждением покачал а головой. Но мне сейчас было не до подобных тонкостей, ибо я собирался вытрясти из мерзавца душу и узнать правду до последней крупицы.

     - Алекс, оставьте вы его пока в покое, - заметив мое новое угрожающее движение, попросил янит. - Потому как господин Ла-Фарэ вряд ли скоро придет в сознание, получив еще один такой мощный удар.

     - Давайте я тада его вмажу послабше, - с трогательной заботой о пленном предложил доброхот Рыжик, - глядишь, в башке у того и просветлеет.

     - Ох, Рыжик, - с безнадежной грустью вздохнула сестренка, - жаль тебе подобное средство не поможет.

     - Как, впрочем, и ни что другое, - не преминул заключить Маленький Джон. - Горбатого могила исправит. Хороша, знаете ли, пословица и неглупые люди придумали.

     - Завянь, умник, - привычно быстро отреагировал гном, - пословица-то энта с тобой родилась. С тобой, значица, блин, и помрет. Вот.

     Колдун оказался хлипким парнем. Очухался он лишь после того, как я, потеряв терпение, вылил на его затылок целую флягу воды. Затравленно поозиравшись, он осознал безвыходность ситуации и, понуро повесив голову, без дальнейших понуканий поведал:

     - Их Высочество, сиятельная госпожа Арнувиэль помещена в хрустальный саркофаг. Она ... Гм, не мертва, но все ее жизненные процессы приостановлены.

     - Кто же ее, интересно, заточил и с какой целью? - лишь на секунду опередил меня своим вопросом янит.

     - Ну-у, - смешался заерзавшийся колдун, - э-э, видите ли, неверно полагать, будто госпожа Арнувиэль пленена. Нет, господа, совсем нет! Ее тело поместили в магический саркофаг сугубо из расчета ее же собственной безопасности.

     - Трогательная забота брата о сестре, - негодующе фыркнула Фанни, - хотя, впрочем, чему тут, собственно, удивляться?

     - Госпожа, э-э, воительница не права, - горячо, с убеждением в голосе возразил колдун, - потому как Их Высочество, гм-м-м, слегка не в себе. О чем неопровержимо свидетельствуют беспричинная ненависть к родному брату, несколько попыток сбежать и появившаяся после упомянутых неудач идея покончить с собой.

     Скрип моих зубов был так громок, что остроухий испуганно замолк, но затем, пересилив себя, продолжил:

     - К прискорбной мере безопасности принцессы пришлось прибегнуть лишь перед отъездом Великого Повелителя. Так ему было спокойней, ибо он опасался, что за любимой сестрой не усмотрят и случится непоправимое. Он сам запаял ее тело в саркофаг из волшебного хрусталя, надеясь после победы бросить на исцеление душевного недуга больной лучшие умы Английского Континента.

     - Дерьмо собачье твой засиженный мухами повелитель, - брезгливо скривился Рыжик, - и поверь мне, бывалому солдату, прошедшему не одну военную кампанию, после победы ему будет уже не до издевательств над беззащитной девушкой. Придется тогда думать только о спасении своей холеной эльфийской задницы, которую ему и в покинутых Землях придется прятать в какой-нибудь вонючей, сырой дыре.

     - После победы, нашей победы, - сделал ударение неожиданно ощетинившийся остроухий колдун, - В оружейных горах гномов вообще не останется.

     Бац! Ловко извернувшись от державшейся наготове Фаннички, Рыжик кулаком зацедил обидчику в челюсть.

     Господин Ла-Фарэ непристойно жалобно заскулил. Рыжик же, отскочив от сестренки подальше, лицемерно изображал боль в зашибленных костяшках кулака. Он дул на НИХ, поглаживал, но при этом откровенно злорадно ухмылялся.

     - Если почтенный гном не угомонится, то придется превратить его на пару дней в гнусного гоблина, - пообещал раздосадованный очередной заминкой в допросе янит.

     - Ого! Ну вы, блин, святой отец, и даете. В паршивого го блина! Да я теперь и близко к энтому эльфийскому хмырю не подойду! - совершенно серьезно воспринял угрозу Рыжик. - А за то, что физиономию его бланшем слегка попортил, извиняюсь. Впрочем, велика ли беда? Все равно ведь гада кончать придется. Так какая разница как он, падлюка, будет при этом выглядеть?

     - Заткнись, Фин-Дари, - болтовня неугомонного друга стала действовать на нервы и мне, - тебе вроде бы сразу сказали, дело серьезное. Туго доходит? Устроил тут балаган ...

     - Алекс, не делай, пожалуйста, из себя парня правильней меня, ­обидчиво скуксился гном, - сам-то тоже хорош. Ну ты понял, о чем я говорю.

     - Есть ли в Ар-Фалитаре гарнизон? Если да, то нас интересуют его численность, оснащенность, из каких народов Континента он укомплектован, степень боеготовности и имя командира, - спросил я у пленника, больше не обращая внимания на продолжающееся недовольное бурчание Рыжика. - И еще ... Система охраны дворца прощальных Грез и лично госпожи Арнувиэль?       .

     - Какой смысл мне говорить правду? - вполне резонно заметил колдун. - Ведь в живых вы меня все равно не оставите.

     - Не оставим, - сухо подтвердил молчавший до сей поры Карл, - уж больно ты опасен, приятель. Но, думаю, есть большая разница между легкой и быстрой смертью и смертью мучительно-долгой. Так что сам выбирай.

     - А как вы узнаете, что я все же не лгу? - колдун смертельно побледнел, но голос звучал, на удивление, спокойно.

     - В том нам будет гарантией одна магическая хитрость, усвоенная мной давным-давно, - твердо заверил его янит. - Вам она должна быть тоже известна. Не так ли?

     Колдун задумчиво кивнул.

     - Ну а если вы все же пожелаете проверить степень моей компетентности, то соврите хоть слово. Правда, на этом наша беседа окончится. И тогда уже, любезный господин Ла-Фарэ, не обессудьте. Умирать будете жутким образом.

     - Я нисколько не сомневаюсь в вашей профессиональной подготовке, - с изрядным почтением объявил колдун. - Ведь вы ... Воин-монах ордена Святого Яна?

     - Допустим, допустим, - уклонился от прямого ответа Сен, - однако к делу, любезный господин Ла -Фарэ, довольно пустой болтовни.

     - Да-да, конечно, - пленник скользнул по нашей компании обречен­но-тоскливым взглядом и со вздохом начал рассказ. - В данный момент Ар-Фалитар, столица Святых Земель, не имеет гарнизона. А вообще-то он, конечно, был и размещался в казармах на всех семнадцати островах. Численность его состояла из двух тысяч людей - ветеранов среднего возраста, прошедших хорошую школу боев на Границе.

     - Чума на их головы, - у приблизившегося, чтобы лучше слышать, Рыжика недобро заблестели сузившиеся глаза. - Тоже мне герои ... С бабами да с детишками мастаки воевать ветераны энти. Да каратели они, самые обычные трусливые каратели. Мало мы их рубили пaдлюк ... У-у-у, ненавижу!

     Колдун непроизвольно втянул голову в плечи, ожидая от вспыльчивoгo гнома очередного увесистого тумака. Но тот благоразумно ограничился одной бранью.

     - Хватит играть в молчанку, продолжайте, - стал торопить дальше янит.

     - Назывался располагавшийся в Ар-Фалитаре легион «Пламя Тьмы», а командовал им генерал Роберт Венк. Это была одна из самых элитных частей Великого Повелителя, и, естественно, возглавлял ее достойный, прославленный военачальник.

     - Чушь собачья, никогда не слыхал ни о каком вонючем Венке, - не слишком лестно отозвался о сподвижнике Черного Короля Рыжик. - Значит, туфта он, блин, а не мужик. Точно говорю! Хотя нет, туфта - это слишком слабо сказано, - Рыжик с усердием призадумался и вдруг, просияв, выпалил: - Энтот Венк - самая настоящая обезьяна без хвоста и с чиряком на мокром месте.

     К великому сожалению Рыжика, общество осталось равнодушно к его «утонченному» юмору. Единственной и довольно красноречивой оказалась реакция Фаннички, покрутившей у виска указательным пальцем.

     Едва гном заткнулся, колдун устало докончил:

     - В конце весны в столицу прибыл гонец от Повелителя с приказом в двадцать четыре часа покинуть казармы и спешным маршем двигаться на подкрепление войскам в Ланкастерские земли. Легион «Пламя Тьмы» уложился со сборами в десять часов, а затем убыл. С тех пор город пуст. За исключением острова Киэри, на котором находится дворец Прощальных Грез. Его внешнюю охрану осуществляют двадцать преданнейших гвардейцев Великого Повелителя. Вход там всего один, вот они возле него и дежурят втроем, меняясь через каждые два часа.

     - А где эти ребятки устроили себе караульное помещение? - задал я вопрос тоном строгого экзаменатора.

     - Э-э, тут же, на площади, рядом с дворцом, в здании небольшого собора. Гм-м, я понимаю, это, конечно, вам кажется кощунственным, но так пожелал Великий Повелитель.

     Я едва не чертыхнулся вслух. Да какое нам дело до храмов давным-давно покинутой страны, когда на кон поставлены жизнь и судьба такой девушки, как Арнувиэль? И когда весь привычный, родной мир превра­щaeтcя в золу, развеваемую злым ветром войны? Я грешным делом начинал склоняться к мысли, что все «комплименты» Рыжика в адрес колдуна имеют под собой твердую основу.

     - Хм-м, двадцать человек, говоришь? - откровенно не поверил Карл и посмотрел на янита, но тот утвердительно кивнул головой. - Что-то маловато для охраны родной сестры самого Черного Короля. Колдун, мое мнение: весь твой рассказ про Ар-Фалитар здорово смахивает на сладкую сказочку для глупых детей. А где же покручи, тролли-долболомы, магические стражи? Неужто, скажешь, братец пожалел для своего вящего спокойствия малую толику огромного войска нечисти?

     - А зачем было оставлять отряды еще и этих существ? - вполне искрен­не изумился колдун. - Ар-Фалитар ведь расположен в недосягаемой для врагов глубине Святых Земель. Вы, Правда, почти добрались до него, но, честно говоря, я не могу представить, как это у вас получилось. Людям же и «соседям», заселяющим окружающие просторы, дорога в Элиадор заказана десятки и десятки лет. Это у них, знаете ли, в крови поколений. Ослушаться - значит нарушить волю Тени и Великого Повелителя и навлечь на себя и свой род ужасающее покарание.

     - Ой, дяденька, - испуганно пискнул гном, - не говори говнюку Эрни, что я тут был. Ой, я уже yписался! И вообще, где мой Уголек? Животинушка, бегом к хозяину, делаем отсюда ноги. Эрни, говнюк, отстегает наши попки. Мама-аня, где ты, родная?

     - Господин Ла-Фарэ, откуда у вас такая степень осведомленности? Вы состояли при дворе Черного Короля? - поинтересовался янит, проницательно глядя колдуну прямо в глаза.

     - Совершенно верно, господин монах, - с готовностью подтвердил тот, - до самого отбытия Его Величества на войну. - А каковы же ваши функции теперь?

     - Я наместник столичной области.

     - Ого! - Карл даже присвистнул. - Нам попалась непростая пташка.

     - И где же квартирует столь важный господин? - с едкой насмешкой спросил я. - Естественно, в одном из дворцов Ар-Фалитара?

     - Нет, что вы, - колдун с досадой поморщился, - я живу, где и прежде, в принадлежащей мне Песчаной башне.

     - А во дворец че, не пустили? Рылом не вышел? - загоготал гном. ­Но оно, блин, и понятно, ибо харя у тебя, братец, отвратней не придумаешь. Я уже молчу о шмотках, что ты на себя, чучело огородное, на­пялил. У, змееглот проклятый, щоб тебе змеиной чешуей отрыгивалось до конца жизни. То есть еще минут десять-пятнадцать.

     - Какого же тебе дьявола не сиделось в своей Песчаной башне? - намеренно загремел басом внимательно слушавший Джон. - Наверняка в дорогу позвали важные дела? Колись какие?

     - Вах, вах, вах! - Рыжик театрально закатил глаза. - Каланча, ты че, блин, спятил? Да что за важные дела могут быть у энтого хмыря? Тоже мне нашел государственного деятеля. Думаю, не ошибусь, ежели предположу, что оный кобеляка к сучке знакомой когти рвал. Зазудело у него, небось, кое-где. Вот, значица, он и торопился. Э-э, для унятия раздражающего ощущения, зуда то есть.

     - Цыть, бандит, - выведенная из терпения Фанничка схватила валяющуюся возле ног палку и пребольно огрела попытавшегося улизнуть гнома по мягкому месту.

     - Ва-а-ай! - истошно заорал тот, отскакивая на безопасное расстояние. - Больно!

     - Я тебе дам больно, узнаешь, что на самом деле означает это слово, - сестренка многообещающе потрясла увесистой веткой. - Сколько раз ведь негодяю повторяла, не давай при ребенке воли нечестивому языку! Так нет же, черт подери, ничего не доходит, - и уже обращаясь к воспитаннице, она ласково посетовала: - Кай-Рэ, дитя мое, иди-ка ты лучше прогуляйся неподалеку. Ступай, ступай, моя девочка. Мы скоро.

     Кай-Рэ нежно потерлась щечкой о Фанничкину руку и послушно пошла по направлению к карете. Вероятно, заинтересовавшись диковинкой, она решила ее детально осмотреть.

     - Так куда на тачке мотался? - гаркнул Джон, сердито сводя брови к переносице. - Я что, два раза свой вопрос повторять должен?

     - П-п-простите, ваша милость, - колдун с перепугу стал вдруг заикаться, - к-когда вы меня встретили, я д-делал обычный, но обязательный ежемесячный объезд всех земель столичной области. Так приказал Великий Повелитель.

     - Ой, не могу, надо же - «ваша милость», - расхохотался Рыжик, схватившись за живот. - Каланча, тебя, глядишь, слуги Тени скоро в гербовое дворянство возведут. Ты только ори по громче - и все дела. А ежели еще ногами затопаешь, то тогда тебе, сиротинушке, может, и замок с угодьями выделят. Чтоб, значица, мог, где в старости головушку преклонить.

     - Скажи, колдун, сколько дней пути до Ар-Фалитара? - внешне бесстрастно поинтересовался я, одновременно грозя рыжему балбесу кулаком.

     - Не более полутора-двух дней, - лишь на мгновение задумался Ла-Фарэ.

     Мы все со значением переглянулись. И наверняка каждый в душе подумал: «Ага, вот она, долгожданная развязка. Так сказать, интригующий финал сверхопасной затеи».

     Невольное оцепенение компании прервал шум крыльев белых голубей, вылетающих из приоткрытых дверей кареты. Вслед за последним показалась довольная мордашка Кай-Рэ. Она тут же принялась жестами объяснять, что несчастных птиц держали в клетке, но им там было плохо и потому Кай-Рэ их освободила.

     - Молодец, моя славная козочка, - с гордостью и умилением похвалила воспитанницу Фанни. - У тебя доброе, отзывчивое сердечко.

     - Кай-Рэ, солнышко наше, я рад, что ты растешь такой умницей, ­тоже одобрил действия малышки Карл.

     - Но впредь так не поступай, - назидательно, но с разочарованием в голосе посоветовал практичный Рыжик, - ведь голуби, дитя мое, энто такие штуковины, которые можно очень даже с удовольствием сожрать.

     -Парадокс, ибо теперь, улетев, они сами сожрут вас, - криво ухмыляясь, зловеще, пообещал колдун, - впрочем, это я образно. Видите ли, у нас с Великим Повелителем уговор: если его хотя бы один почтовый голубь прилетит без послания, значит, на него попросту не имелось времени и в Ар-Фалитаре враги. Представляю ответную реакцию Повелителя. Ха! Да он просто будет в бешенстве, и я, господа, почти мертвый человек, ничуть не завидую вам, живым. Натворить вы, пожалуй, успеете много, но из Элиадора уйти не сможете. Великий Повелитель обложит вас, что волков. Не время ли подумать о капитуляции, господа? Согласитесь, ведь вы проиграли. Сдавайтесь, и я замолвлю словеч­ко перед Повелителем. Уверяю, никто не пожалеет.

     - И что же вы нам посулите, любезный господин Ла-Фарэ? - тихо спросил янит. - В случае капитуляции?

     - Легкую смерть ... я не скуп, как и вы.

     - Это, конечно, тоже щедро, но мы еще поживем, - вежливо отказался Сен, - а вот вам настало самое время подумать о встрече с предками.

     - Угу, - охотно поддержал янита Рыжик, споро выхватывая из ножен длинный булатный кинжал, - щас я его, гада, и кончу. Чик по сонной артерии и бай-бай, мальчик.

     - Пусть почтенный гном не утруждает себя, - остановил Рыжика повелительным жестом Сен. - Я сделаю все сам. Быстро и без крови.

     - Кай-Рэ, дитя мое, пойдем отсюда, - заторопилась Фанничка, хватая за руку девочку, - это зрелище не для тебя.

     Не оглядываясь, она громко свистнула Ласточке, и та послушно, словно собака, припустила вслед за хозяйкой.

     Сен действительно сделал все очень быстро. Наклонившись, он положил ладонь правой руки на левую сторону груди колдуна. Тот вдруг неожиданно дернулся раз, другой, третий. Посиневшие губы раскры­лись в беззвучном вопле, после чего тело его, обмякнув, мешком свалилось к ногам янита.

     - Готов сучара! - Рыжик брезгливо, словно падаль, потрогал коченеющий на глазах труп носком сапога. - Вот и ладно. Собаке собачья смерть.

     - Хороший враг - мертвый враг, - проворчал Джон, мрачно глядя на скрюченные пальцы так и оставшихся связанными рук колдуна.

     Карл с философским видом отчеканил короткую, никем не ПОНЯТУЮ фразу на немецком.

     Посчитав, что этих «напутственных» речей для почившего колдуна довольно, мы принялись за обыск кареты, но ничего интересного не обнаружили. Что ж, следовало вернуться назад к тракту, прибрать с него подальше в кедровник тела отступников, сраженных стрелами, да двигаться дальше. Теперь и впрямь нам следовало здорово поторопиться. Почтовые голуби летают чертовски быстро, но проклятущий предатель Эрни, узнав о нагрянувшей в его логово беде, найдет способ явиться еще быстрее. На то он правая рука Тени и крутой черный маг.

     Прихватив вьючных лошадей, мы догнали медленно идущую с Кай-Рэ Фанничку. Сестренка что-то серьезно объясняла девчушке, та вниматeльнo слушала, порой, задумчиво кивая черноволосой головкой. Гм, наверняка беседа на тему происшедшей схватки. Зачем, мол, было убивать столько ничего не сделавших нам плохого дядек, а потом еще связанного да беззащитного? Н-да-а, по правде говоря, мне бы не хотелось сейчас с сестренкой поменяться ролями. Мне ее, конечно, искренне жаль, но ... Пусть уж выкручивается сама, ведь женщина женщину должна лучше понять.

     Добравшись к тракту, наша компания осторожно осмотрелась, однако все было спокойно, дорога пустынная, а отступники находились там же, где их и настигла смерть. Оттянув их в глубь величественного леса, мы, не мешкая, вскочили в седла. Кони, чуя нетерпение хозяев, сами, как ветер, рванули вперед.

     Незаметно подкравшиеся сумерки застали нас уже довольно далеко от кедровника. Теперь тракт обступали с одной стороны клены и липы, а с другой - преимущественно молодые сосны, среди которых порой виднелись пушистые красавицы - ели. Поставив палатку под сосновыми кронами, мы улеглись кто где, терпеливо поджидая ужин, над которым колдовал у костра довольно прищелкивающий языком Рыжик. Запах нежного жарящегося мяса, перемешанного с какими-то найденными Сеном корешками, овощами и мелколистной зеленью, невольно наполнял рот слюной.

     Наконец каждый получил свою миску, полную сочных, истекающих соком и жиром кусков. Насытившись, вся компания принялась неспешно прихлебывать хорошо настоявшийся чаек да от души похваливать Рыжика за поварской талант и расторопность. Довольный гном цвел, что майская роза.

     - Господа, не возражаете, если я прочту вам один стих? - сразу после чаепития спросил Сен, доставая из своего дорожного мешка бережно завернутую в мягко выделанный кусок кожи эльфийскую книгу. - Честно говоря, он меня просто восхитил.

     - Всегда рады слушать хоть ночь напролет! Хо, святой отец, че, блин, за странные вопросы? Читайте, читайте, ради бога, ведь вы же знаете поэзия моя слабость! Я весь - внимание! А я заранее от души благодарю!- откликнулась компания бурным всплеском эмоций.

     Улыбнувшись, янит раскрыл книгу на странице с шелковым шнурком - закладкой и стал тихо читать. Мы же замерли, почти не дыша.

     Помнишь осень? Лес с шуршащей листвою?

     Тот печальный, что мы покидали с тобою?

     За спиной оставались дни ушедшего лета,

     Сколько в них было радости, смеха и света...

     Ручейками манили тенистые дебри,

     Травы в росах, чьи ласковы стебли.

     А речушка? Что скрывалась стыдливой девчонкой?

     Её песня в душе, хоть и не была звонкой.

     Изумрудною негой зазывали поляны,

     Без вина в них лежащие делались пьяны.

     Жаль ковры те, уже пожелтели, увяли...

     Но как сладко на них, мы счастливые спали!

     Опустели пронзённые солнцем чертоги,

     Впереди же снега, что завалят дороги.

     И лишь в снах есть тропинка ведущая в лето,

     В те края, за метелями скрытые где-то...

     Отзвучали последние слова, но компания еще долго сидела в благоговейной тишине. Кто-то молча, задумчиво качал головой, кто-то рассматривал вдруг заинтересовавшие огрубевшие ладони, кто-то стыдливо отирал предательскую слезу. Хм, что и говорить, прозвучавший стих всех зацепил за живое. Почему? Да наверное, потому, что у каждого в жизни были свои светлые, но одновременно грустные расставания ... Лично мне вспомнились Лонширский лес, любимая Арнувиэль, прощание с милой нянюшкой ... Кажется, это было так давно ... Века и века назад. Вернусь ли я назад? В родной лес? В родовое гнездо предков? Если да, то только с Арнувиэль, ну и, конечно же, с верными друзьями. Держись тогда «хозяйка» Лонширского княжества госпожа Синдирлин, ибо придется тебе платить по счетам.

     Очнуться заставил внезапно налетевший с востока порыв холодного ветра, щедро сыпанувшего крупными каплями дождя.

     - Вот хреновина, - вытирая мокрое лицо, ругнулся прытко вскочивший Рыжик, - тока энтого нам сейчас в конце похода и не хватало. Тьфу, блин, невезуха! Ну вот всегда так.

     Фин-Дари был прав. До Ар-Фалитара оставалось рукой подать, И потому испортившаяся юг с того ни с сего погода казалась пакостью вдвойне. Хм, хотя, что гневить Господа? Ведь природа и так благоволила слишком долго к нашей отчаянной компании. Хватит, наконец, наверное, решила она, не то ребята обнаглеют окончательно. Пора их проучить. Словно в подтверждение моих мыслей дождь припустил сильнее, превращаясь в настоящий ливень. Не желая промокнуть до нитки, все мигом ретировались в палатку. Какое-то время мы еще обсуждали запавшие в сердце строки, потом один за другим незаметно уснули под несмолкаемый стук капель о туго натянутый брезент палатки.

     Проснувшись на заре, я с досадой обнаружил, что ливень и не подумал утихнуть. Наоборот, мне показалось, что он стал барабанить еще с большим азартом. Вскоре семь хмурых физиономий уселись в кружок друг против друга.

     - Думаю, этот небесный бардак надолго, - вздохнув, сообщил свое мнение Джон, - а значит, надо браться за сооружение навеса для лошадей. Иначе, несмотря на всю их привычку к тяготам походной жизни, ОНИ могут заболеть.

     - Нда-а, лето, увы, прошло, - с неохотой признал Карл, - а с ним и время теплых дождей. Навес же хоть какая-то, но защита от непогоды. В принципе по любому вылазить из палатки придется, ведь наши четвероногие друзья уже наверняка проголодались.

     - Чур, я остаюсь, - с ходу заюлил хитрый Рыжик, - чай надо заварить на сухом спирте, э-э, да и вообще.

     - Я те дам вообще, - возмутился Джон, сунув приятелю под нос пудовый кулак, - лучше других ты, что ли? Или твой Уголек не нуждается в укрытии?

     - Так оно, блин, и есть, Каланча, не нуждается совершенно, - огрызнулся гном, сверкнув глазами, - ведь он не из сахара сделанный, а значит, растаять не боится. Нисколько!

     - Не в пример своему изнеженному хозяину, - ехидно подколол я, - который как раз этого, видимо, и опасается.

     - Да ну вас, - недовольно фыркнув, Рыжик покосился на Фанничку, - прицепились, блин, шо репьяхи. Тоже мне, нашлись, понимаешь, офигенные трудяги. Корчат И3 себя невесть что, а в душе лодыри похлеще меня. И успокойтесь, иду я уже, иду, тока потом не плачьте, что завтрак будет готов к обеду.

     - Потерпим, если даже и так, - пожал широкими плечами Джон, - полагаю, наши кони стоят не одного пропущенного завтрака.

     - Ну как знаете, - окончательно сдаваясь, буркнул под нос гном. Весь его унылый вид говорил о стойком нежелании вылазить из теплого мирка, под струи холодного проливного дождя.

     Вооружившись топорами, вся мужская часть компании дружно взялась за работу, темпы которой ускоряли порывы усиливающегося шквального ветра. Наконец управившись с этим необходимым делом и хоть как-то защитив животных, мы ретировались в палатку, где под аккомпанемент цоканья зубов Рыжика вытерлись насухо, а затем переоделись в другую одежду.

     Завтрако-обед прошел в непривычном молчании. Даже Рыжик, кисло скривившись, держал рот на замке. А непогода между тем все больше и больше проявляла свой скверный нрав, набрасываясь на палатку с не­обузданностью бешеного пса. Порой казалось, что гудящие веревки креплений, не выдержав, лопнут, брезент же нашего походного дома унесет прочь, словно парус корабля, сорванный во время жестокой бури. Естественно, ни о каком дальнейшем путешествии речи пока идти не могло. Оставалось сидеть на месте, терпеливо ожидая прекращения буйства природы. А это было чертовски обидно и нелегко, если учесть близость Ар-Фалитара и любимой Арнувиэль. Но что поделаешь ...

     Как оказалось впоследствии, терпением действительно нам пришлось запастись. На долгих три дня, тянувшихся, словно три нескончаемых века. Порой мы выходили наружу по нужде и чтобы накормить да вытереть лошадей. Навес, сооруженный на совесть, выполнял свою роль, однако сильная влажность воздуха все равно делала их мокрыми. В голову от безделья лезли порой черные мысли об упорхнувших голубях. Если они долетят и долетят быстро, то нетрудно будет предугадать реакцию проклятого Эрни. Непогода же здорово играла ему на руку, давая возможность вернуться с целой кучей неприятных сюрпризов.

     Лишь утром четвертого дня компания смогла покинуть сосновый лесок Тракт, до этого пребывавший в отличном состоянии, теперь оказался завален ветками, грудами безжалостно сорванной пожелтевшей листвы, а то и стволами деревьев, сломанными либо вырванными с корнем. Приходилось довольно часто расчищать проходы, так что ни о какой быстрой езде речи идти не могло.

     Но как бы то ни было, спустя двое суток пути у ног компании плескались, на удивление, прозрачные воды озера Шэра-Вилленталь, в переводе с древнеэльфийского означавшего - «Купель Звезд». Совсем неда­леко от берега начиналось царство поистине божественной архитектуры, расположившееся на множестве островов, соединенных изящными мостами. Всем без исключения зданиям - а это были в основном роскош­ные дворцы и храмы - были максимально приданы формы разнообразных цветов. В саду под открытым небом росли дивные розы, стройные тюльпаны, изысканные хризантемы, роскошные экзотические орхидеи, колокольчики, гладиолусы, георгины и многие другие прекрасные растения. Вершины многих зданий соединяли тонкие серебристые дорожки - невесомые подвесные мосты, а внизу их окружали парки с причудливыми фонтанами, бегущими во все стороны аллеями, уединенными беседками, оранжереями и скульптурными композициями. Но среди всего этого царского великолепия четко выделялось одно строение необычной для Ар-Фалитара архитектуры. Оно было построено из ало-золотистого заря-камня в форме гигантских песочных часов и находилось на территории сравнительно небольшого, однако, очень высокого острова, расположенного на восточном крае чудесного архипелага.

     - Ну вот, блин, вроде и дотопали, - Рыжик даже зачем-то снял шапку с головы. - Ха, друзья, а может, это всего лишь сон?

     - Нет, Фин-Дари, дорогой, нет, - глухо отозвался я, тщетно пытаясь унять вдруг вовсю заколотившееся сердце. - Перед нами самая настоящая явь, стоившая очень многих жизней. И сейчас, здесь, давайте помолчим, вспоминая лица тех друзей, чьи мужество и самоотверженность привели нас сюда, к заветной цели, к порогу сказочного Ар-Фалитара, действительно истинного Сада Небес.

     Молчание затянулось ...

     Потом мы, укрывшись за стеной могучих сосен, стали держать совет, посвященный разработке плана дальнейших действий. Без лишних споров члены компании пришли к общему выводу, что лошадей придется оставить здесь. Мнения разошлись насчет малышки Кай-Рэ.

     - Доченька пойдет с нами. Ни за что не брошу ее одну на произвол судьбы, в центре Покинутых Земель, - непреклонно заявила Фанни, сверкая зелеными глазами.

     Карл в знак солидарности кивал головой.

     - Фанничка, сестренка, но это очень опасно, намного опасней, чем просто побыть возле лошадей, - упрямо отстаивал свою точку зрения Рыжик, - подумай здраво, на какое дело мы идем! Хотим похитить самое дорогое, что есть у Черного Короля. И кто знает, какие неожиданные сюрпризы могут нас подстерегать!

     - Чушь собачья! - Фанни резким взмахом руки отмела опасения гнома. - Все сюрпризы состоят из двадцати болванов, которых мы сметем с пути в считанные минуты.

     - Еще лучше зарезать их спящими, - с хладнокровной практичностью предложил я. - Зачем нам лишние хлопоты и не нужный риск?

     Джон и янит пока отмалчивались, нацепив на физиономии непроницаемо глубокомысленное выражение. Хм, тоже мне выискались мудрецы. Ну ладно еще монах, ему такие мины по рангу положены, но балбесу Джонни они не идут. В отличие от двоих мыслителей я отмалчиваться не собирался, а потому заявил:

     - Насчет Кай-Рэ, ребята, скажу так: Фанничка права на все сто процентов. Нельзя нашу девоньку оставлять в столь ненадежном месте, при развязке непредсказуемых событий.

     - Алекс, не сгущай краски. В Элиадоре сейчас спокойнее, чем в любом другом королевстве Английского континента, - не унимался Рыжик. - Так че, спрашивается, тянуть ребенка, как ты сам говоришь, в гущу непредсказуемых событий?

     Кай-Рэ, внимательно слушавшая доводы обеих сторон, внезапно строптиво топнув ножкой, энергично зажестикулировала, умоляя и требуя непременно взять ее с собой. Она так горячо убеждала нас в своей полезности, что все, и даже Рыжик, заулыбались. Это решило спорный вопрос.

     Другие детали предстоящей операции согласовали довольно быстро. Теперь следовало дождаться предутренней мглы. В такое время суток это самый сон, увеличивающий наши шансы бесшумно снять часовых и по возможности без личных потерь управиться с остальной охраной.

     Оставшиеся в нашем распоряжении свободные часы мы посвятили отдыху, прерываемому только для принятия пищи. Я, правда, не испытывал ни малейшего аппетита, но, понимая, что еда - это сила, заставлял себя жевать наравне с другими. Всех удивила малышка Кай-Рэ, уже в сумерках вдруг попросившая у Рыжика соль и табак. Тот, конечно, дал, удивленно ворча и пожимая плечами. Кай-Рэ же ссыпала все это в кожаный мешочек и зачем-то тщательно перемешала. Наша остальная разудалая компания вслед за гномом недоуменно пожала плечами, но сразу о том и забыла.

     Я чувствовал себя буквально, как на иголках, холодея при мысли о непредвиденных опасностях, способных сорвать нашу попытку освободить любимую Арнувиэль. Черт побери, я ведь этого не переживу! Но нет, все удастся, все будет хорошо - тут же успокаивал я себя. По-другому просто не может быть. Ведь ради нашей любви столько моих друзей пожертвовали своими жизнями ... Пожертвовали ими ради моего счастья ... Нельзя, чтобы все это оказалось напрасно. Ну никак нельзя!

     Часа примерно в четыре мы молча поднялись и гуськом отправились в неизвестность. Движение нашего маленького отряда не выдавали ни шорох шагов, ни звяканье оружия, ни единый, даже самый тихий, возглас. Да и чему удивляться, ведь шли ветераны Границы.

     Освещаемые лишь слабым светом тускло-желтой луны, мы ступили на первый мост. Сердце мое взволнованно екнуло, а в голове забилась мысль: «Скорей, скорей!». Еще ночная темень скрывала детали причудливых архитектурных красот Ар-Фалитара, его прекрасных дворцов, парков, скульптур, оранжерей, храмов и тихо журчащих либо, напротив, громко звенящих фонтанов. Песочных часов из заря-камня видно пока не было, но мы уверенно и быстро продвигались на восток, в сторону их местонахождения. Не знаю, сколько продолжался этот нереальный марш-бросок среди теней древнего города, пока, в конце концов, над нами не нависла громада Дворца Прощальных Грез.

     Понаблюдав с полчаса за мостом, ведущим к острову и подступам к нему, мы убедились - путь пока свободен. Путь на остров Киэри. На тот самый остров ... К единственной площади, на которой располагался дворец, компания добралась со всеми мысленными предосторожностями, умело используя окружающий рельеф. Теперь песочные часы оказались метрах в двухстах, угрюмые и зловещие. Неподалеку от них виднелись неясные контуры небольшого островерхого здания. Вероятно, это и был собор, приспособленный погаными отступниками под караульное помещение.

     По заранее обговоренному сценарию Фанни, Рыжик и Карл, оставив нас распластавшимися на земле, скользнули вперед. Дождавшись очередной смены караула, они должны были выждать минут десять-пятнадцать, а затем снять часовых. После чего подать знак уханьем пролетающей совы. Ждать пришлось довольно долго. И лишь спустя, казалось, вечность трижды прозвучал условный сигнал. На одном дыхании мы преодолели пустынную площадь, остановившись уже возле самого входа во дворец. От стены, словно призраки, отделились наши товарищи. Чуть в стороне от них на плитах лежали три неподвижные фигуры.

     - Неплохо сработано, - одобрительно прошептал Джон, - молодцы, ребятки.

     - Обижаешь, Каланча, неужто могло быть иначе? - ответил не менее тихо Рыжик. - Мы же спецы, блин, а не дилетанты.

     - Цыть, лис, - Фанни, приложив палец к губам, напряженно вслушалась в предрассветную тишину. - Нет, показалось, все спокойно.

     - Тогда чего стоим? - я нетерпеливо схватился за рукоять «Волчонка». - Айда с визитом в караулку.

     - Угу, правильно, Алекс, хватит энтим кренделям харю давить,- зло оскалился Рыжик, - когда, понимаешь, их бедные товарищи выкладываются на войне, не жалея последних сил.

     - А не рано? - засомневался Карл. - Караульные, смененные с поста, могли еще не успеть крепко заснуть.

     - В это время суток, Карлуша, отключаешься моментально, - авторитетным тоном уверил его гном, - тока прилег на кровать и все, дрыхнешь, будто убитый.

     - Да ты точно способен давить эту самую харю в любое время, в любом месте и к тому же сколько угодно, - беззвучно рассмеялся Джон, - но другие-то, может, не одного поля ягодки с тобой?

     - Почтенный гном на этот раз совершенно прав, - поддержал Рыжика до сих пор молчавший Сен, - наши враги сопят, что праведники после тяжких трудов. Даю гарантию.

     Слова янита немедленно прекратили спор, ибо все хорошо знали весомость его слов. Бесшумными тенями мы скользнули к храму, служившему для отступников караульным помещением. Но ... Массивная дверь оказалась предусмотрительно закрыта, окна же, находившиеся довольно высоко, были чрезмерно узки и больше походили на бойницы крепости.

     - Ну и хрен с ними, коли так. Пущай себе спят, козлы, - с плохо скрытым разочарованием «разрешил» Рыжик, - главное, чтобы под ногами потом не путались.

     - Поэтому надо, значит, сделать все очень быстро, - уже на ходу, не оборачиваясь, бросил я. - Пусть эти гады появятся на сцене, когда она будет уже пуста. Так будет лучше и для них, и для нас.

     - Весьма сомневаюсь, что для отступников это лучший вариант, если принять во внимание ярость Черного Короля, которая, без сомнения, обрушится на их головы, - справедливо заметил, следуя за мной по пятам, янит.

     - Нда-а, им не позавидуешь, - согласился с монахом Маленький Джон. - Проворонить оставленную под охраной родную сестру Черного Короля! Да Эрни на годы растянет ихние мучения.

     - Давайте не будем жалеть заранее парней из охраны, '- справедливо заметила Фанни, - кто знает, как обернется дело и о ком надо будет скорбеть. Знаете пословицу: загадаешь - проиграешь!

     Быстро добравшись до дворца, мы медленно отворили одну створку огромных металлических ворот. Слава Господу, она не заскрипела. Прошмыгнув один за другим в неведомую темень, ее тут же с предосторожностями плотно прикрыли. Карл, чиркнув огнивом, зажег заранее припасенные факелы. В их колеблющемся свете пред нами предстала узкая, без всякого ограждения бледно"зеленая мраморная лестница, спиралью опоясывающая титаническое основание здания и ведущая куда-то далеко наверх, вероятно, в главную часть дворца Прощальных Грез. Не теряя времени понапрасну, я первый припустил по лестнице, тщетно стараясь унять бешеное биение сердца, взволнованно выпрыгивающего из груди.

     «Неужели Я наконец-то увижу любимую?» - преодолевая бесчисленные ступени, вновь и вновь спрашивал я себя. В принципе ответ я знал: да, увижу. Но что из этого выйдет? Вот вопрос ...

     Внезапно, после очередного витка, лестница уперлась в высокий арочный проем. За ним оказался коридор, озарившийся, словно по волшебству, светильниками, едва мы на него ступили. К сожалению, за спиной они сразу гасли, а впереди освещали пространство не более чем на пять-шесть метров. Но все же это гораздо лучше в сравнении с факелами, потушенными пока за ненадобностью.

     Довольно длинный однообразный путь окончился у грандиозных золотых ворот, с немыслимой роскошью отделанных врезанными драгоценными камнями, составляющими прелестные композиции из царства растительного мира. Рыжик, вытаращив глаза, издал нечленораздельное мычание. Его рука инстинктивно дернулась к поясу за кинжалом, чтоб, наверное, ковырнуть изумруд либо рубин покрупнее, однако он тут же опомнился, сделав вид, будто просто поправляет ножны. А я ... Я стоял, как болван, не решаясь сделать шаг вперед и распахнуть настежь, вероятно, последнюю преграду, за которой, скорей всего, находился тот необычный зал с черно-прозрачным каменным полом. Зал из моих давних, тревожащих душу снов. Место, где я вновь обрету Арнувиэль.

     Джон, верный друг, поняв мое состояние, сам раскрыл золотые врата настежь. А дальше ноги, что ветер, понесли меня, попирая разгорающиеся соцветия созвездий, таинственно замерцавшие из, казалось, бездонных, вселенских глубин. Нереальную красоту пола подчеркивала противоположность: небесно-синий купол, испускавший неяркий, но всепроникающий свет. Эффект дополнял непрестанно находящийся в движении, клубящийся туман, играющий здесь роль стен. Всю огромнocть зала занимали бесчисленные ряды стеклянных колонн, полыхающих щедрым разнообразием красок северного сияния. И лишь в самом центре застыло нечто иное, темное и массивное. Пирамида ... Я знал это так же хорошо, как и то, что на ее вершине, представляющей из себя плоскую площадку, находится продолговатый предмет - магическая хрустальная раковина, скрывающая в себе бесценную жемчужину, мою Арнувиэль ...

     Уже находясь у подножия, на первых ступенях одной из четырех лестниц, я невольно оглянулся на друзей. Их ободряющие взгляды поддержали меня лучше всяких слов, и я ринулся наверх, будто на штурм вражеской крепости. Подъем казался нескончаемо долгим, зато там, на вершине, как я и ожидал, на беломраморной плите, покрытой золочеными рунами, стояла величественная гробница. Я на ватных ногах подошел к ней вплотную и, сделав над собой усилие, заглянул в ее глубь. Увиденное заставило, застонав, отпрянуть. Арнувиэль, одетая в шубу из горностая, с золотой диадемой на голове, усыпанной крупными бриллиантами, была там, впаянная в прозрачные, твердые, словно алмаз, недра ... На ум пришло дикое и нелепое сравнение с мини-дракончиком и колибри, застывшими навечно в куске янтаря. В том самом, который я ей когда-то подарил ...

     - Господин Алекс, делайте, что должны, - вывел меня из оцепенения озабоченный голос янита, - если же вы потерпите неудачу, попытаю счастья я, но уже своими методами. На это уйдет уйма времени, с негарантированным конечным результатом. Чары тут наложены действитeльнo большим мастером Магического Искусства. Снимать их поспешно нельзя, ибо тогда можно запросто навредить девушке.

     Выхватив кинжал, я полоснул им по ладони. Обильной струей кровь потекла по гладкой поверхности гробницы. Не смея пошевельнуться, я стоял истуканом, не отрывая взора от лица любимой. Оно изменилось ... Теперь на нем лежала печать тоски, одиночества и даже страха. Я едва не заплакал от жалости, вспомнив, какая веселая и дерзкая была Арнувиэль раньше. Внезапно свершилось чудо. Кровь, щедро растекшаяся по магическому хрусталю, вдруг впиталась без следа, потом гробница замерцала, заколыхалась, будто марево в пустыне, и пропала. Арнувиэль, бледная, как смерть, осталась лежать без движения на мраморе рунической плиты. Я испугался: жива ли она? Но тут же и уверился - жива! Об этом неопровержимо свидетельствовали зарумянившиеся щечки и появившееся глубокое дыхание. Не помня себя от счастья, я нагнулся, осторожно взял любимую на руки и едва слышно зашептал:

     - Ари, сокровище мое, очнись. Я пришел за тобой, Ари!

     Арнувиэль, тихонько посапывая во сне, никак не откликнулась на мой зов. Не помогли ни поцелуи, ни похлопывание ладонью по лицу. Совершенно беспомощно я обвел взглядом нашу компанию, обступившую плиту.

     - Братья, что с ней? Я не могу ее разбудить!

     - Господин Алекс, не вижу в этом ничего странного. После снятия сильных чар человек зачастую еще долго спит, - успокоительно заверил янит. - Речь может идти об одном дне, либо о двух-трех, или же всего о часе. Главное, я ручаюсь, что она непременно очнется.

     - Хочу надеяться, что так и будет, - ответил я, бережно прижимая к себе легкое, словно перышко, тело любимой.

     - Алекс, - едва слышно позвала Фанничка, наклоняясь к самому уху, - да ты просто молодец. Отхватить такую славную барышню! Вот это мужчина! А в крестные мамки возьмешь?

     - Само собой, сестренка, - с нескрываемым удовольствием согласился я. - Но, не выбравшись из владений Черного Короля, об этом говорить рано. И потом будущее не сулит добра. Всюду в Спокойных Землях идет война, и пусть она даже закончится поражением сторонников Тени, нам троим: Джону, Фин-Дари и мне придется постоянно скрываться, таиться. Ведь мы преступники, посягнувшие на жизни служитeлeй Церкви. А такое не прощается ни за какие заслуги. Никогда!

     - Можно уехать в Европу, Новый Свет, то есть Америку, или же податься куда-нибудь на сказочный Восток, - убежденно воскликнул Карл, - лично я могу составить компанию в любом из этих вариантов. Если вы не против, конечно.

     - Не забудьте включить в список странствующих изгоев и нас с Кай-Рэ, - довольно твердо попросила Фанни.

     - Давайте действительно пока не будем ничего загадывать наперед, - поморщившись, слабо запротестовал Джон. - Ведь ты, Фанничка, совсем недавно изрекла на эту тему одну короткую поговорку.

     - Слышь, Каланча, а где же твой здоровый деревенский оптимизм? - с изрядным подколом осведомился заухмылявшийся Рыжик. - Неужели ...

     Договорить гном не успел. Помешал с оглушительным грохотом взорвавшийся купол, осыпавший нас градом острых осколков. Я едва успел закрыть от них лицо любимой. Не успели стукнуться о пол последние стекляшки, как Карл предостерегающе крикнул:

     - Смотрите, что-то влетело, воспользовавшись дырой в куполе!

     Зрение не обмануло немца. Предмет, сильно смахивающий на ковер, делая плавные круги, быстро шел на снижение. На его поверхности маячили три сидевшие на восточный манер темные фигуры.

     - Неужто сюда пожаловал сам дядюшка Морли?- с рычанием, первый отреагировал Рыжик, многозначительно поигрывая булатной секирой. - Ежели так, то я на сей раз ощипаю этого старого Борона, как хозяйка курицу.

     - Смотри, Фин-Дари, чтоб тебя самого сейчас не ощипали, - угрюмо буркнул Я, пристально вглядываясь в приближающийся ковер. ­Потому как, если я не ошибаюсь, к нам пожаловал не только хрыч Морли, но и Его Величество Черный Король. Долетели-таки голуби, будь они трижды прокляты ...

     - Ого! - шумно выдохнул Джон и потянулся за своей чудовищной булавой, закрепленной специальными ременными петлями на спине.- Ребята, быть крутой потехе!

     Компания мигом ощетинилась оружейной сталью, и лишь у, как всегда, невозмутимого янита в руках заиграл таинственными синими бликами двуручный призрачный меч. Двое седаков сиганули вниз еще с высоты трех метров, мягко, по-кошачьи приземлившись на самом краю северной стороны площадки. Третий же покинул ковер, только тогда, когда тот коснулся каменного пола. Теперь, вблизи, я сразу узнал его: наш садовник Смит, вырастивший для моей сестры Синдирлин великолепную черную розу, ну ту, которую якобы я сломал. Многое из далекого прошлого становилось понятно: самый рослый из тройки врагов вышел наперед. На сей раз он был даже без своих устрашающих доспехов. Его экипировка состояла из распахнутого черного плаща, тут же, правда, сброшенного на пол, серого кафтана и штанов, расшитых серебром, великолепной черной шляпы и такого же цвета высоких сапог.

     Проклятый Морли скрипучим голосом, с нотками торжества объявил:

     - Черви! Вы зрите Их Величество Черного Короля Эарнила, Властелина Святых Земель и всех остальных территорий Английского Континента. На колени!

     - Ха! Ну ты, блин, чучело, и загнул. Властелин Английского Континента, говоришь? Чумной Король? - сварливо передразнил ночного летуна Рыжик. - Да плевать я на него хотел! Тока вот стоит ли он того? Да и ты в натуре, козел, подстать ему. Понял, да, фуфел?

     Морли не ответил ничего, однако его морщинистую физиономию перекосила гримаса с трудом сдерживаемой ярости. Не отреагировал на оскорбление и Черный Король. Скорей всего он его даже не услышал. Да он, казалось, и не видел никого, кроме меня и спящей на руках Арнувиэль. Наступила долгая звенящая тишина, позволившая разглядеть третьего участника финальных событий, застывшего чуть позади Черного Короля слева. Вряд ли кто назвал бы его красавцем. Уж больно он зарос косматой шерстью. Не красили данное существо рога на голове и рыло, похожее на свиное. Единственно стоящее, что у него было, так это сильные серые крылья за спиной.

     - Отдай, - неожиданно бесцветным голосом попросил Черный Король, - Алекс Лонширский, отдай мою сестру.

     - А ты забери, - так же спокойно, в тон ему, ответил я, - если сможешь, конечно.

     - Мальчик, не повторяй былых ошибок, - голос звучал устало и по-прежнему тихо, но в нем слышалась такая жуткая, осязаемая угроза, что, наверное, не только у меня кожа пошла пупырышками. - Я ведь учил тебя уму-разуму в нашу прошлую встречу. Или ты серьезно рассчитываешь на помощь явившегося с тобой сброда? Тогда ты наивный простак.

     - Послушайте теперь меня, вы, «умник», К сожалению, не ученый пока еще видно никем и нигде, - ледяным тоном промолвил янит, заслоняя дорогу ко мне и уверенно становясь напротив Черного Короля. ­Хотите совет? Проваливайте отсюда подобру-поздорову. А насчет госпожи Арнувиэль знайте - вам не видать ее, как своих ушей. В том гарантией слово монаха Сена, скромного служителя славного ордена Святого Яна.

     - Слышь ты, ходячая куча дерьма, а святейшество-то за свой базар отвечает, - Рыжик без всякого почтения вновь «наехал» на Черного Короля. - Не светит тебе тут ничего, понял, говнюк? Так что вали отсюда на хрен. Да шевелись, падло, а то передумаем.

     И эту очередную дерзость гнома Черный Король оставил без внимания. Зато им полностью завладел Сен.

     - Ба! Значит, меня почтил своим присутствием знаменитый Сен Ратоборец? Чудесно! - с мстительной радостью вскричал Черный Король. ­Давно, давно мечтал с тобой свидеться, янит.

     - Мечта исполнилась, «Ваше Величество», - с подчеркнутой насмешкой произнес Сен. - Вы счастливы, и мы тому рады. Позвольте на этой благостной ноте и распрощаться. Дорогу, сэр!

     С небрежностью истинного мастера он опустил книзу острие призрачного клинка, затем пошел лоб в лоб. Черный Король в первые мгновения даже слегка опешил, однако быстро пришел в себя и выхватил из заплечных ножен печально знакомый мне шипящий черный меч, по лезвию которого сновали искры да порой жадные язычки темного пламени.

     - Так умри же, пес! - громко завопил он, набрасываясь на янита.

     Ожидая неминуемо скорой, трагической развязки поединка, я положил Арнувиэль на плиту, а сам, решив никому не уступать своей очереди, извлек из ножен меч и кинжал. Однако Сен, к моему глубокому изумлению, не поддался натиску грозного врага. Прошла минута. Обе стороны, затаив дыхание, следили за ходом схватки. А она, по крайней мере, пока, шла на равных. Ну разве что Сен чуть-чуть уступал в технике наступательного боя. Впрочем, я подозревал в том тактическую хитрость янита. Внезапно внизу пирамиды раздался топот множества бегущих ног.

     - Дьявольщина! - гаркнул подскочивший к краю площадки Джон. - Так и есть, наши сони проснулись!

     Гвардейцы из охраны дворца оказались, на диво, проворными ребятами. Спустя буквально считанные секунды они полезли на нас со всех четырех сторон, будто муравьи. Мы же, упрятав вовнутрь Кай-Рэ, спло­тились вокруг плиты и встретили их лицом к лицу. Бравые молодчики набросились без раздумий, рассчитывая с ходу смять нашу защиту. Не тут-то было! Словно волны, ударившиеся о могучий утес, они отхлынули назад, оставив пять агонизирующих трупов, затем с яростным кличем навалились вновь. Сен и Черный Король продолжали свой спор в сторонке, им никто не мешал. Серая крылатая тварь при появлении гвардейцев немедленно присоединилась к ним. Она рубилась широким двуручником отчаяннее всех и уже успела скрестить его, пожалуй, с каждым из компании, выискивая наиболее слабое звено обороны. Сукин сын Морли пропал из поля зрения, а высматривать, где он, времени не было. Увидел я его боковым зрением, когда он роковой тенью возник уже позади янита, начавшего всерьез теснить Черного Короля. Одно­временно отражая и нанося удары, я дико заорал: «Сен, сзади!».

     Но я, увы, опоздал: проклятый Морли вонзил ему в спину коротко блеснувший стилет, а Черный Король пробил насквозь грудь своим страшным мечом. Вскрикнув от мучительной боли, Сен упал. Морли же вне­запно вновь исчез, будто растворившись в воздухе.

     - А-а-а! - страшно завопив, я пошел напролом. Громко треснул череп первого попавшегося под горячую руку отступника. Второй, позабыв о выпавшем оружии, схватился за распоротый живот, в тщетной попытке удержать вываливающиеся внутренности. Заметив мой необузданный порыв, серая тварь оставила в покое Карла и бросилась ко мне наперерез. «А-а-а!» - по-волчьи свирепо оскалившись, я взял ее в крутой оборот. Спустя пятнадцать-двадцать неистовых секунд я срубил противнику правую кисть, после чего сразу же пырнул кинжалом под ребра. Противно заверещав, тварь рухнула на пол. Перехватив свой меч острием вниз, я хотел добить ее, но неожиданно услышал:

     - Алекс, брат, пощади! Я - Эрик.

     Моя рука дрогнула, но опустилась ... Раздумывать или горевать было некогда, ибо на меня безжалостным исполином надвигался Черный Король.

     - А-а-а! - дурь, опять ударившая вскипевшей кровью в голову, заставила позабыть всякую осторожность. - Ублюдок! Вот тебе за Сена! Вот еще! Отведай еще разок! А это за сестру! Еще! Получи! Су-ука!

     Мой меч превратился в невидимый глазу смертоносно бушующий ураган, но Эрни все одно умудрялся отражать его погибельные, стальные шквалы. Затем случилась идиотская нелепость: меч, словно сам по себе выскользнул из потной ладони и улетел, прощально звеня, по ступеням западной лестницы. А вокруг кипел бой, мелькали исступленные лица друзей, врагов. Стояли шум, гам, возмущенное звяканье металла. В этой какофонии ничего нельзя было разобрать. Но сейчас для меня существовал только Эрни, давний могущественный враг, уже однажды доказавший свое неоспоримое превосходство. Впрочем, такому больше не бывать!

     Я выхватил из сапога пружинный арабский нож, выстреливающий лезвие на десять шагов, и нажал кнопку. Тут же что-то громко лязгнуло. По характерному звуку я понял: Эрни умудрился отбить смерть, летящую в сердце своим клинком. Брошенный вдогонку нож с основным лезвием постигла та же печальная участь. Что ж, отведай тогда других гостинцев ... Пять стальных звездочек, одна за другой, полетели в жизненно важные центры его тела. Эрни, едва шевельнувшись, крутанул мечом, и этого хватило, чтобы изменить их первоначальную траекторию. Следующий ход сделал уже он, неуловимо быстро, по-змеиному скользнув ко мне. Я едва-едва успел отскочить вбок, хорошо сознавая, что противостоять ему одним кинжалом, безнадежное дело. Тухлое, как сказал бы Рыжик.

     Шанс уцелеть и одновременно покончить с ним мне предоставила малышка Кай-Рэ. Она стрелой подлетела к Черному Королю и неожиданно сыпанула в глаза пригоршню, вероятно, той самой смеси из соли и табака. Эрни, взвыв, затряс головой. Не медля ни единой секунды, я швырнул кинжал ему в сердце. Ура! «Волчонок» едва не по рукоять вонзился в грудь ненавистного врага. Тот тихо охнул, схватившись левой рукой за кинжал, затем, с усилием выдернув его из раны, отбросил в сторону. Какое-то мгновение мы в упор смотрели друг на друга, потом Эрни грохнулся навзничь, однако свой меч так и не выронил.

     Прыгнув, я подобрал с пола окровавленный кинжал, намереваясь прикончить наверняка дьявольское исчадие. Увы, не вышло. Два дюжих гвардейца сбили меня с ног. Один был вооружен саблей, второй длинным мечом. Демонстрируя завидное усердие, они принялись вовсю размахивать ими, пытаясь искромсать меня на кусочки. Пришлось ужом повертеться, избегая прикосновения острой стали. Но потом гад с саблей таки глубоко рассек мне ногу от колена и до бедра. «Сука», ­заматерился я, метнув в отместку кинжал. Мимо! Шустрый малый ловко увернулся, а его товарищ попытался оттяпать мне голову. Откатившись чуть в сторону и едва не заорав от боли, я подсек ему ноги. Не удержавшись, тот упал рядом. Славно! Осталось только вырвать из потных рук меч да ткнугь острием противнику в глотку. Забулькало неприятно, зато на душе похорошело. Теперь надо было успеть подняться. Но тип с саблей не собирался предоставлять столь необходимое время. Я попытался закрыться вражеским мечом. Сабля по-разбойничьи свистнула, разрубив сталь в моих руках. Следующий ее посвист должен был разрубить мне череп. Выручил Карл, напавший с тылу на шустряка с саблей и в мгновение ока обезглавивший его тело, рухнувшее в конвульсиях, выплескивающих наружу густые потоки темной крови.

     Поднявшись с помощью Карла, я сразу кинул взгляд в сторону плиты. Хвала Господу! Арнувиэль лежала целая и невредимая. Последующая быстрая оценка нашего положения показала, что она близка к пре­восходной. Гвардейцы, деморализованные гибелью их непобедимого Властелина, повсеместно отступали, в панике устремившись по ступеням вниз. Джон, Фанни и Фин-Дари метались по периметру площадки подобно трем обезумевшим демонам смерти, уничтожая менее прытких или же более смелых, еще пытающихся оказать какое-то сопротивление. Впрочем, оно было заведомо обречено. Да-а, вот тебе и крутые вояки, закаленные в боях на Границе.

     - Алекс, братишка, а тебя здорово зацепило, - озабоченный голос немца оторвал от созерцания победного конца битвы, - дай-ка я перевяжу, не то запросто истечешь кровью, - он с привычной ловкостью нало­жил тугую повязку. - Ну как, ходить-то хоть сможешь?

     Я осторожно ступил на ногу, помимо воли скривился от боли, но утвердительно кивнул головой.

     - Хм, хорошо, - несколько недоверчиво пробормотал он.

     Предоставив друзьям самим добивать умирающих врагов где-то у подножия пирамиды, я с помощью Карла зашкандыбал к яниту, лежащему без движения ничком. Немец бережно перевернул его на спину и озабоченно присвистнул. Дело было скверно: Сен с трудом, хрипло дышал, глаза глубоко запали, а на посиневших тубах пузырилась кровавая пена. Я знал, что это означает, и едва не заплакал ... Ведь Сен в какой-то мере заменил Нэда Паладина и потом он ...

     - Держите гада! Не дайте ему уйти! - громовым голосом заорал Джон, появляясь со стороны западной лестницы. - Сто-ой!

     Я оглянулся, чтобы в следующий момент буквально взвыть от бесконечного разочарования. Сукин сын Морли, призраком возникший из ниоткуда верхом на своем летающем ковре, неожиданно сноровисто пе­рекатывал на него неподвижное тело Черного Короля. С других концов площадки показались головы разгоряченных Фанни и Рыжика. Они трое, Карл и я, кто с какой прытью мог, рванули к тому месту, пытаясь помешать Морли взлететь. Но, увы, было уже поздно. Ковер плавно взмыл вверх, в направлении к огромной дыре в изувеченном куполе. Напоследок прозвучал знакомый издевательский смех, затем ковер с восседающей фигурой пропал из поля видимости.

     - Ушел старый хрыч! - Рыжик, наиболее импульсивный из всех, в ярости замахал секирой, рассекавшей воздух с жутким свистом. - Вот подлюга.

     - Да и пропади он пропадом, пес, - угрюмо процедил Джон, отирая пот со лба. - Беда в другом, в том, что умудрился уволокти предателя Эрни. Не усмотрели ... Возьми, - он протянул мне улетевший меч, ­раззява.

     - А кто уделал этого гада, ты, Алекс? - спросила Фанничка, при­жимая к себе подошедшую Кай- Рэ.

     - С помощью маленькой сестренки, к тому же спасшей мне жизнь. Спасибо, лапонька.

     Она зарделась, я же в двух словах рассказал о ее отважном поступке.

     - Моя славная девочка выручила не только тебя, Алекс, но и всю компанию, - целуя Кай-Рэ в щечку, с гордостью промолвила Фанни.

     - Чему удивляться, если в воспитании ребенка принимал участие я, дядюшка Фин-Дари, - напыщенно произнес гном, выпячивая грудь.

     - Тоже мне нашелся учитель, - Джон критически осмотрел Рыжика с ног до головы, - по мерзостям да пакостям.

     - Угомонитесь, черти, - Фанничка повелительно подняла вверх руку, - нашли время для своей болтовни. О другом сейчас думать надо.

     Мы разделились. Я, опираясь на плечо Карла, пошкандыбал к Арнувиэль. Фанни, Рыжик, Кай-Рэ и Джон поспешили к яниту осмотреть его раны и оказать необходимую помощь. Но я подозревал, что помочь нашему другу может разве Господь Бог.

     - Ари, Ари, - позвал я прерывающимся от волнения голосом, с большим трудом склонившись над любимой. Однако она никак не отреагировала на мой призыв.

     - Алекс, братишка, не стоит пока тревожить девушку, - немного поколебавшись, посоветовал Карл, - дай срок и увидишь сам, с ней все будет в порядке.

     - Надеюсь, - коротко вздохнул я, нежно погладив любимую по шелковистым волосам. - Да и Сен говорил то же самое, а уж он-то соображает в таких вещах.

     - Несомненно, друг мой, - согласился Карл и с нескрываемой печалью предложил: - А сейчас пойдем к нему. Очнувшись, он будет рад присутствию возле себя всех членов нашей компании.

     - Ты знаешь, Карл, Сен он ... - какой-то комок на мгновение перекрыл горло, мешая говорить. - Словом, он сделал для нас очень много добра. И он один из нас ...

     - Да, Алекс, Сен наш брат, - серьезно кивнул немец. - Мы с ним одной крови.

     - Одной породы, - печальным эхом откликнулся я, - противостоящей Злу до конца.

     Мы просидели возле Сена почти час. Он был без сознания, дышал тяжело, исторгая на пересохшие губы розовые пузырьки пены. Помочь нельзя было ничем ... Обе раны, задевшие сердце и легкие, оказались смертельными. Фанни, периодически протирая лицо умирающего влажной тряпочкой, плакала, не таясь. К ней, тихонько всхлипывая, маленькой беззащитной мышкой притулилась Кай-Рэ. Она, как и все мы, тоже от души полюбила славного янита. Наступал рассвет. Сквозь разрушенный купол во дворец Прощальных Грез проник утренний свет, несколько поубавивший красочную нереальность освещавших зал стеклянных колонн. И тут раздался дьявольский вой ... Рыжик, метнувшийся было к краю, отскочил назад, будто ужаленный.

     - Гончие Смерти, - побледнев, шепотом сообщил он, - братцы, да их там тьма ...

     - Подумаешь, - насупясь, буркнул Джон, - стрел у нас тоже хватает. Встретим.

     С луками наизготовку мы заняли позиции по периметру площадки. Увиденное едва не заставило завыть нас самих. Повсюду между колонн шмыгали темно-серые крупные твари: рычащие, порой дерущиеся между собой и жутко, словно кастетами, щелкающие могучими челюстями. Концерт давался ими отнюдь не для слабонервных. Хуже всего было, однако, то, что церберы непрестанно прибывали, уплотняя ряды у первых ступенек лестниц, ведущих наверх.

     - Собираются задавить нас массой, - мелькнула у меня в голове безрадостная мысль. - Что ж делать? Ведь так просто их луками и мечами не остановить. И как в таком положении защитить едва только обретенную Арнувиэль?

     Стараясь поубавить наглость постепенно распоясывающихся адских псов, мы начали интенсивный обстрел. Наглости он, может, и поубавил, зато на количестве не отразился, ибо церберы все прибывали и прибывали. Оставалось пожалеть, что точно так же у нас не восполняется запас стрел.

     - Проклятие, блин, на башку энтого замухрышки Морли. Потому как чую, он, и никто иной науськал на нас дворняг вонючего козла Эрни, - высказал догадку взъерошенный, словно драчливый воробей, Рыжик.- Ну попадется мне мудачина в руки. Пушу в свободный полет с самой высокой скалы. Без его долбанного летучего ковра, разумеется. Подлюга! Шакал! Облезьяна!

     - Обезьяна, - бездумно поправил я его.

     - Рыжик, прежде чем кому-то грозиться, сам выберись сначала из западни, - раздраженно грымнул на секунду опустивший лук Джон.

     - А что, это довольно круто, хорохориться с петлей на шее, - с досадой, однако одобрительно заметила Фанни.

     - Сейчас, сестренка, надо не бахвалиться своей крутизной, а усиленно соображать, как бы отсюда подобру-поздорову слинять. И желательно без потерь, - не согласился я. - Скоро церберов набьется во Дворец столько, что они сомнут нас в мгновение ока.

     - Драться будем, - отрезала Фанни, - а там что Бог пошлет. Другого тут не придумать.

     - Суки, - ругался Рыжик, - да там целая армия внизу! Братцы, откуда они берутся?

     На какое-то время разговор прекратился: не до того, когда посылаешь одну стрелу за другой. Я как раз прицелился в особо активную тварь, однако выстрелить не успел, ибо сзади кто-то легонько смыкнул за плащ. Обернувшись, я увидел Кай-Рэ, которой поручили находиться возле янита.

     - Чего тебе, лапонька? - участливо спросил я, одновременно стараясь не упустить из поля зрения слишком напористого цербера. - Страшно стало, небось?

     Кай-Рэ с возмущением отрицательно замотала головой и тут же на языке жестов сообщила, что господин Сен пришел в сознание и хочет со мной поговорить.

     - Вот как? Ну слава Всевышнему, - обрадовался я, цепляясь в душе за малейшую надежду. - Давай тогда поспешим, девочка моя.

     Едва не бегом мы кинулись к яниту. Увы, его состояние, судя по внешнему виду, нисколько не улучшилось. Скорее напротив... Открывшиеся глаза ввалились еще больше, осунувшееся лицо стало пепельно-серым, губы почернели, а из левого уголка рта текла тонкая струйка крови. Острая жалость и осознание грядущей непоправимой потери отозвались в сердце мучительной болью.

     - Сен, - опустившись на колени, я помог ему приподнять голову. - Крепись, друг, не теряй надежду. Сам увидишь все будет...

     - Мне недолго осталось, Алекс, - натужно прохрипел он, прерывая неуклюжую попытку ободрить. - И я знаю про Гончих Смерти, их вой не спутаешь ни с чем другим, да и Кай-Рэ сообщила. Дела очень плохи, однако не безнадежны. Алекс, расстегните мой плащ. Там, с левой стороны, в кармане лежит статуэтка - нэцкэ; моряк с факелом на островке. Это - аварийный маяк, - немного передохнув и отдышавшись, он продолжил: - Факел надо медленно прокрутить слева направо до щелчка три раза, затем справа налево - два. В Oплoт немедленно поступит сигнал о срочной помощи. За вами ... - янит сильно закашлялся. - Через пространственно-временные врата пришлют воздушный корабль. Но раньше, чем через пару часов, он не придет. Продержитесь ... В этом вам поможет Грохочущая Икра, которая находится в шкатулке на самом дне моего дорожного мешка. Раскидайте ее у подножия пирамиды, на какое-то время она поумерит пыл Гончих. Удачи, - не договорив, Сен вновь потерял сознание ...

     Следуя инструкциям янита, я извлек из его кармана костяную статуэтку и проделал операции в нужной последовательности. Едва прозвучал последний щелчок, как над факелом появилось тревожное багряное пламя. Поставив нэцкэ на полу возле Сена, я схватил дорожный мешок и лихорадочно порылся в его нутре. Так и есть, вот она! На ладони лежала увесистая, потемневшая от времени дубовая шкатулка. Внутри она оказалась под завязку заполнена иссиня-черными крупинками. На ка­кой-то краткий миг меня даже смутило сомнение. Неужто от нее будет хоть какой-то толк? Впрочем, я тут же напомнил себе о непререкаемом авторитете Сена и успокоился. Прикрыв на всякий случай шкатулку плотной крышкой, я поспешил к друзьям, периодически постреливаю­щим в особо настырных тварей.

     - Наш господин монах передал гостинец для шавок Черного Короля, - отвечая на вопросительные взгляды членов компании, пояснил я, вновь раскрывая шкатулку.

     - Гм-м, ну и че, блин, с энтой фигней делать? - скептически поджав губы, поинтересовался Рыжик, недоверчиво уставясь на вроде бы безобидную мелкоту.

     - А вот что, - я зачерпнул ладонью чуток Икринок и швырнул вниз с западной стороны, затем оделил ими север, юг и восток. Икринки, несмотря на свою тяжесть, грохота, увы, не произвели ни малейшего.

     - Надо подождать, - неуверенно предложил я.

     - Скока, блин? - Рыжик в сердцах плюнул себе под ноги. - Час, два, месяц? Это че, блин, отрава? А ежели они ее хавать не захотят? Или же сожрут, а сдохнут через неделю?

     - Продержаться необходимо всего пару часов, потом придет подмога, - заверил я с оптимизмом, которого, честно говоря, не ощущал. -

     Сен отдал мне свой аварийный маяк. Сейчас он посылает сигналы бедствия в Оплот. И оттуда сквозь пространство и время за нами прилетит воздушный корабль янитов.

     - Хм, два часа? Немало, однако, и немного, - философски заметил Джон, вновь накладывая стрелу на тетиву.

     - Главное - появилась надежда, - приободрено воскликнула Фанни. А немец обнял ее и добавил:

     - И она не угаснет, пока мы живы.

     - Ой, блин, братцы мои, - начал брюзжать недовольно скривившийся Рыжик, - какие высокие слова. Надежда! Не угаснет! Да на че, блин, надеяться-то? На наши луки и почти пустые колчаны? Или на мечи, когда начнется свалка ближнего боя?

     Красноречивым ответом гному прозвучал раскатистый взрыв где-то у подножия пирамиды. Вслед за ним с разных сторон эхом прогремело еще с добрый десяток раз. Действующий на нервы непрестанный вой Гончих сменился визгом, исполненным боли и страха. Едва внизу рассеялся черный дым, как нашим взорам предстала картина кровавого побоища: оторванные лапы, головы, еще теплые парующие внутренности церберов устилали подступы к пирамиде. Уцелевшие твари устpемились в направлении выхода, но их остановила и повернула назад очередная волна многочисленного подкрепления. Я уже хотел, было, угостить Грохочущей Икрой и новоприбывших, однако оглушительно рвануло и без того. Потом взрывы стали звучать непрестанно, но с разным интервалом. Воедино смешались визг, вой, жалкий скулеж, рычание.

     - А Икринки-то с сюрпризом замедленного действия, - отметил я про себя. - Что и говорить, Сен бы туфту не подсунул.

     Вскоре взрывы, деморализовавшие псиную орду, прекратились вовсе, но по трупам сородичей в зал ворвалась новая подмога.

     - Блинская мать! Неужто засранец Морли созвал Гончих Смерти со всех концов Покинутых Земель? - заскрипел зубами стоящий рядом гном. - Вот урод конченый! И откуда он только выискался на наши головы?

     - Откуда, спрашиваешь? - я невесело улыбнулся уголками губ. - Из моего далекого детства, Рыжик. Так что уж извини.

     - Свои люди, сочтемся, - возле глаз Рыжика появились лукавые морщинки, - ежели потратишься на бочонок отменного коньячка.

     Краем уха слушая Рыжика, я опустошил шкатулку более чем наполовину. Взрывы стали грохотать почти непрестанно, калеча, убивая, рассеивая церберов по сторонам. Но, словно в насмешку над нашими достижениями, в зал влетали свежие стаи. Они шарахались от взрывов, погибали, чтобы предоставить шанс другим, последующим сородичам. Очень скоро шкатулка опустела. Вслед за тем утих уже ставший привычным грохот. Наступила зловещая тишина ... Ее ненадолго прервал свист стрел. Затем и он прекратился. Уж больно жалким оставался их запас. Как по команде мы все извлекли оружие, хорошо понимая, что через считанные минуты Гончие, набравшись смелости, ринутся по ступеням наверх. И тогда ... Настанет последний наш бой ...

     Чувствуя неимоверную усталость, я присел на край плиты возле своей любимой. Все оказалось напрасно ... Тяжелый поход, гибель друзей, светлые надежды на совместное будущее с Арнувиэль. Что поделаешь, мы поперли в лоб против Судьбы и проиграли. Поплыли против течения могучей реки на одних веслах, и оно нас таки одолело. Я в бешенстве заскрипел зубами, хорошо сознавая, что проклятый Черный Король и есть это самое течение.

     - Господи Иисусе, помоги! - едва ли не впервые в жизни воззвал я в душе. - Прошу не ради себя, а ради любимой и друзей.

     Спустя какую-то минуту ко мне присоединились остальные члены компании. Выглядели они непривычно подавленными.

     - Сен умер, - немного помолчав, сообщил Джон, подозрительно часто моргая, - славного ему Посмертия. Настоящий был мужик. Не то, что все остальные подонки-церквушники.

     - Ты не прав, Джон, - мягко возразил я, с трудом превозмогая предательский спазм в горле, - и среди служителей Матери Церкви хватает достойных людей.

     - Что-то я их не встречал, - насупился великан, - уж не обессудь, Алекс.

     - Бра-атцы, паруса в небе! - вдруг завопил не своим голосом Рыжик, задрав голову к огромному пролому в куполе. - Корабль! За нами прислали корабль! Да здравствует орден Святого Яна! Ура-а!

     Орда внизу, словно почуяв, что жертвы могут ускользнуть, занервничала, завыв на разные лады, заметалась еще быстрее. Потом, будто по мановению волшебной палочки, вой грянул дружным хором, не оставлявшим сомнения в том, что церберы изготовились к последнему броску. Между тем драконголовый корабль с белоснежными парусами и ритмично работающими по бокам крыльями резко пошел на снижение. С его борта нам сбросили три широкие разматывающиеся на лету лестницы. Но акция спасения могла не удастся, ибо первые ряды тварей длинными скачками уже мчались по ступеням.

     - Алекс! Позаботься об Арнувиэль, - непререкаемым тоном скомандовал Карл. - Ты, Джон, волоки на корабль тело Сена. Рыжик! Подстрахуй Кай-Рэ и Фанни. Чего застыли? Живо все наверх, а я задержу тварей насколько смогу.

     Времени на раздумья либо нерешительность не оставалось, а тyт еще с палубы летающего судна стали что-то предостерегающе кричать. Видно, церберы были совсем рядом с площадкой. Между тем нижние перекладины лестниц очутились на уровне наших колен, но и церберы не зевали, показавшись со всех концов площадки. Понимая, что другого выхода просто нет, я с Арнувиэль на руках начал карабкаться по лестнице, не обращая внимания на пульсирующую боль в ноге. Джон подхватил одной рукой тело Сена и последовал моему примеру. Рыжик ... Подсадил повыше Кай-Рэ, а сам, размахивая секирой, с диким ревом устремился на ближайших к нему псов. Фанни, полезшая было вслед за воспитанницей, неожиданно сиганула назад, мягко приземлившись уже с оголенной саблей.

     - Ты что, с ума спятила? - в бешенстве заорал Карл, мечом разрубывая голову первой прыгнувшей на него твари.

     Тут воздушный корабль резко взмыл вверх, но мы услышали ответ сестренки:

     - Карл, милый, я люблю тебя...

     Купол дворца зияющей рваной дырой очень скоро остался позади. Нас же, увы, не всех, уносили от его проклятых стен туго натянутые паруса. Белые Паруса Надежды...

     Пропахшие дымом сражений страницы,

     По ним через битвы бойцов вереницы

     Встречаешь знакомые лица друзей

     В печальном клину над тобой журавлей...

     Окончена книга,

     Как прожита жизнь...