- Проклятый пьяница, мерзкий негодяй! - сказала она, и эти слова разозлили меня окончательно.
- Если ты считаешь возможным говорить со мной подобным тоном, - закричал я, пошатываясь, вероятно от волнения, - тогда можешь позабыть обо мне совсем, ибо я больше не переступлю порога этого гнусного дома!
И я ушел. Ушел из дома совсем, по крайней мере, мне так казалось. Я больше не считал нужным оставаться рядом с этой бессердечной женщиной. Со злостью захлопнув дверь, я выбрался на улицу и даже не обернулся, когда за окном раздались детские крики:
- Папа, папа, вернись!
Мои дети и те жалели, что я покинул наш дом. Маленький Фрэнк и крошка Шерил плакали, когда я уходил, а эта ведьма и слезы не проронила, расставаясь со мной.
"Проклятый пьяница", - как было сказано, и сказано про человека, который выпивал в день не более одной бутылочки виски, причем бутылочки вполне умеренных размеров, почти крошечной, как мне казалось.
Мое терпение лопнуло, и я покинул дом своей жены Маргариты Блейк, урожденной Тейлор. Именно этот дом и стал причиной нашей последней ссоры, именно дом, а не та недопитая бутыль виски объемом в пинту, что я держал в руке, когда пришел домой вечером. Эта стеклянная емкость только разозлила мою супругу, и она снова напомнила мне, о моем старом обещании.
Сказать по чести, я действительно обещал Маргарите, что мы переедем в другой, более благопристойный дом. С тех пор, как я получил изрядную сумму денег, став единственным наследником тетушки Эмми, такая возможность у нас появилась. Я стал обладателем немалой суммы, какой, уточнять мне бы не хотелось, поскольку назови я вам ее сейчас и, со временем, это все равно стало бы известно и моей прелестной женушке.
Моя тетушка скончалась в прошлом году и обогатила меня своим завещанием настолько, что я в горячке пообещал жене, что мы переедем в другой дом, где наши маленькие дети смогут вволю насладиться настоящим простором, поскольку дом родителей Марго, где мы сейчас жили, был не так уж и велик. Конечно, я обещал, отрицать это бессмысленно, но все-таки одна спасительная лазейка у меня была, и я постоянно старался проскользнуть в нее, когда речь снова и снова заходила о новом доме. Я, в тот знаменательный день не назвал и, слава богу, срок, когда этот переезд будет осуществлен, и теперь всеми силами старался оттянуть исполнение своего обещания... у меня, как вы, наверное, уже догадались, были дела поважнее. Вместе с моими собутыльниками... вернее добрыми друзьями, мистером Морганом и Тимоти Линчем я целыми днями пропадал в одном из баров лондонского Ист-Энда. К моему удивлению, они горячо обрадовались, когда узнали, что мне завещана крупная сумма и, с некоторой гордостью заявили, что: "отныне и во веки веков будут пить исключительно на мои деньги". Я не препятствовал им в этом порыве, мне льcтило, что такие важные господа, особенно, конечно, мистер Морган, легенда британских задворок, водят со мной дружбу. Последний год, мы каждый день пересекали наши пути и продолжали свое погружение в лондонские бары. Время теперь летело незаметно и проходило в беспрерывном веселье...
***
Итак, я покинул дом своей жены в Баркинге и поспешил навестить друзей, с которыми расстался всего лишь несколько часов назад в баре на Боу-роуд.
В последнее время мы пристрастились играть в карты и целые дни напролет просиживали в одном из подпольных игорных домов, изредка меняя их, чтобы не угодить в очередную полицейскую облаву.
Мистер Морган встретил меня с распростертыми объятиями и сразу же заказал еще бутылку виски и что-то из закуски. Он прекрасно знал, что при себе я всегда имею некоторую сумму, на которую он мог рассчитывать. Тимоти Линч сидел тут же за столиком и, склоняя свою голову, время от времени водил ею из стороны в сторону, будто пытаясь, что-то сказать, не поднимая при этом глаз. Он, как оказалось, и вовсе не заметил моего отсутствия и потому, был более сдержан в своей радости от моего внезапного появления.
- Господа, - важно начал мистер Морган, когда мы осушили по изрядной порции виски, просто так, чтобы прийти в себя, - я хотел бы, чтобы столь знаменательный вечер не пропал даром! Я предлагаю посетить один из игорных домов, о котором еще не известно лондонской полиции. Мне удалось узнать о нем только сегодня и притом совершенно случайно. Господин, с которым я осмелился состязаться в употреблении виски, - тут мистер Морган затряс седоватой шевелюрой и эффектно щелкнул пальцами, - одолев меня в этом споре, в качестве утешительного приза... и прознав, что я питаю слабость к азартным играм, дал мне один адресок в Бэксли. Я думаю, нам следует двинуться туда незамедлительно.
Мы с Тимоти Линчем даже не успели сказать "да", как подошел официант. Оказалось, он принял эффектный щелчок пальцами мистера Моргана за сигнал и принес еще пинту виски.
- Черт побери, это судьба, придется взять ее с собой, не пропадать же добру, - сказал мистер Морган и, прихватив принесенную бутылку, потащил совершенно обезумевшего Тимоти Линча к выходу. Там они благополучно упали перед входом в бар и стали преспокойно ожидать меня, чтобы я, расплатившись за все, смог бы вернуть их в вертикальное положение.
***
Нет ничего чудеснее лондонского такси! Стоит только заплатить немного денег и знающий все на свете проныра-таксист отвезет вас на край земли. Только поэтому трое джентльменов оказавшись в привычных для себя условиях, сразу пришли в себя. Даже Тимоти Линч стал что-то напевать, постоянно толкая меня своей рукой. Мистера Моргана мы не трогали, он внимательно следил за дорогой, ведущей в Бэксли, дабы в случае чего, мы благополучно смогли вернуться домой пешком, не опасаясь заблудиться по дороге.
Далее все было как обычно. Серый неприветливый дом, номер которого я на всякий случай запомнил, настороженный хозяин, условное слово, после которого он стал намного любезнее, хождение по бесчисленным закоулкам большого помещения и, наконец, отдельный кабинет, с двумя шулерами, готовыми опустошить мои карманы, поскольку ни мистер Морган, ни Тимоти Линч, по странному капризу природы, не прихватили с собой денег.
Я и мои друзья успели проиграть только десять фунтов в роббер, когда некий господин резким вмешательством прервал нашу игру. Он отозвал наших противников и сказал им всего несколько слов. Оба хитрых мошенника переглянулись, вернулись к нам за стол, выложили только что выигранные десять фунтов и, принеся нам свои извинения за не слишком честную игру, покинули нас.
- Вы позволите мне вступить с вами в игру, господа? - спросил нас незнакомец с легким континентальным акцентом, пожалуй, французским.
Первым очнулся от замешательства мистер Морган.
- Позвольте нам сначала узнать, с кем мы имеем честь вести беседу?
Незнакомец не дожидаясь приглашения сесть, устроился на стул с краю стола и ответил:
- Моя фамилия Форке, я француз, если вам угодно. Как я понимаю, вы впервые здесь, - он обвел рукой помещение, показывая нам его старые стены.
Мы, как зачарованные проследили за его рукой, а когда пришли в себя, в другой его руке оказалась блестящая колода карт с невиданной доселе рубашкой.
- Я Джеральд Блейк, это мистер Морган, а тот господин, которому сейчас немного не по себе, Тимоти Линч.
Я представил себя и своих друзей и, не сводя с удивительной колоды карт внимательного взгляда, спросил, в какую игру господин Форке хочет сыграть с нами.
- Если угодно, я хотел бы предложить вам любопытную игру под названием "Насмешка сатаны", если никто из вас не испугается, мы сможем сыграть несколько раз в эту занимательную игру.
- Чего же нам бояться? - спросил мистер Морган, с азартом предвкушая некое зрелище. - Ведь вы, как я понимаю, предлагаете только карточную игру, не более того. Для русской рулетки нам понадобился бы взведенный пистолет...
- О, нет, конечно, нет. Стрелять здесь не придется, и все же, может статься, что эта игра будет поопаснее других развлечений. Заранее предупреждаю, что выигравший в нее более двух раз, может иметь основания не дожить до рассвета. Остальные счастливцы, я полагаю, будут подвержены меньшим напастям.
Мистер Форке сказал еще что-то, что я не разобрал и стал объяснять нам правила. Это человек время от времени говорил загадками.
- Итак, все очень просто. Я раздаю каждому, и себе тоже, по пять карт. Вот так.
И он действительно раздал по пять карт, а одну карту, положил отдельно на стол.
- Далее, мы смотрим свои карты и считаем свои очки. Двойка - два, десятка - десять, любая картинка тоже десять. Из всех четверых, побеждают двое, у кого меньше всего, и у кого больше всего очков. Таким образом, в зависимости от комбинации, необходимо постараться либо, увеличить сумму очков, либо ее еще больше уменьшить. Это можно сделать только единожды, поменяв две нужные карты на те, что лежат в оставшейся колоде. Далее все открывают свои карты и считают очки.
- А потом? Что же следует потом? - спросил я заинтересованный этой новой игрой, такой простой и вместе с тем не очень понятной.
- Далее все очень просто. Из двоих оставшихся победителем считается тот, на кого покажет эта карта.
Он указал на отдельно лежавшую на столе карту.
- Каким же образом она может указать на победителя? - дерзко спросил мистер Морган, все еще не понимая смысла этой нелепой, по его мнению, игры.
Господин Форке усмехнулся и сказал:
- Если карта окажется красной масти, то победил тот, у кого больше очков, если же она будет черной, наоборот, успех празднует его противник. Итак, вы не против сыграть? Ставка на игру всего один фунт.
- Хорошо, хорошо, черт побери, раз мой друг, мистер Блейк, за все платит, мы, пожалуй, сыграем несколько конов, дабы вас не обидеть... - сказал благородный мистер Морган нахально подмигивая мне.
Я с готовностью вытащил несколько фунтов и, толкнув в бок Тимоти Линча, взял пять карт, что раздал мне мистер Форке. Комбинация была не из лучших. Набор карт был таков, что мне едва ли удалось бы набрать больше всех, но и количество очков меньше чем у других, мне тоже не стоило ожидать.
Победили мистер Форке и мистер Морган. Я внимательно следил за французом, когда он переворачивал лежавшую на столе карту и могу поклясться на Библии, что он не заменил ее на другую. Карта была перевернута, и мистер Морган с негодованием бросил банкноту в один фунт на стол. Сыграли еще раз, и снова победил мистер Форке, на этот раз за счет меньшего количества очков, чем у едва понимавшего происходящее Тимоти Линча. Мы играли еще трижды, и каждый раз богатство Франции увеличивалось за счет обеднения Британии.
Мистер Морган, наконец, спросил:
- Отчего же эта проклятая игра называется именно "Насмешка сатаны"?
- О, я могу сказать, отчего у нее такое странное и зловещее название, - сказал француз. - Однажды в эту игру, еще только придуманную и не имевшую названия, играли несколько заядлых картежников, среди которых был человек, который собственно ее и придумал. Так вот, этому господину, страшно не везло в тот день, и как-то в сердцах он воскликнул: "Сатана закладываю тебе свою душу, позволь только мне выиграть сегодня". Вы можете мне поверить, этот господин выиграл впоследствии сразу несколько конов и немало обогатился. Однако на этом история не заканчивается, ему не удалось воспользоваться своим выигрышем, ибо в тот же день его нашли мертвым возле собственного дома. Сердце не выдержало, или что-то в этом духе, но игру с тех пор стали называть "Насмешка сатаны". Разумеется, нашлись смельчаки, которые произносили те же слова, в надежде поиграть с судьбой, но не всем им была уготована такая же участь. Как показало время, лишь тот, кто выигрывал более двух раз, расставался с жизнью почти незамедлительно, едва ли не в тот же день.
- Отчего же вас не постигла та же участь, мистер Форке? Вы выиграли уже четырежды.
Француз снова усмехнулся и сказал:
- Я никогда не произносил этой фразы, держа в руках карты. Если вы заметили, я отложил их в сторону, когда, рассказывая вам эту историю, невольно произнес ту самую зловещую фразу.
Мы затаили дыхание, а мистер Морган хлебнув еще немного из бутылки, важно сказал нам:
- Отчего же не испытать себя? Я, пожалуй, сделаю то же самое.
Он привстал, и, держа в руках две карты, валета и даму треф, воскликнул:
- Сатана закладываю тебе свою душу, только дай мне выиграть сегодня, сейчас же, сию минуту!
И он снова выпил виски.
Нам пришлось сыграть еще два кона, чтобы убедиться, что все это действует. Мистер Морган победил оба раза и торопливо спрятал выигрыш в карман жилета. Мне показалось, что мистер Форке специально проигрывает ему, и потому я не испугался, когда мы стали играть еще. Конечно, мистер Морган выиграл еще один раз. Третий раз подряд. Затем мы сыграли еще и снова победил мистер Морган, каждый раз, торопливо пряча выигранное в карман.
Француз Форке казалось, ни о чем не беспокоился и Тимоти Линч тоже решил сыграть с сатаной эту злую шутку. Он тоже произнес магическую фразу и приготовил карман для денег.
Дважды его карман наполнялся выигрышем, и я решил не очень отставать от других:
- Сатана, прошу тебя, дай мне выиграть, ты получишь мою душу взамен! - произнес я, с трудом припоминая дословно ту фразу.
Я тоже выиграл. Этот кон был безраздельно моим и мистер Форке, вернее, месье Форке, не смог достойно противостоять мне в финале. Казалось, ему наскучило играть в поддавки, и он заявил, что больше не намерен участвовать в игре.
Часы показывали уже четверть третьего ночи, когда он сообщил нам о выходе из игры.
- К сожалению, я вынужден вас покинуть. Уже очень поздно и я очень спешу. Прошу не забывать моих слов касательно сатаны. Это чрезвычайно зловещий господин и теперь он не оставит вас в покое, всех троих. Вы можете быть в этом уверены, это я говорю вам наверное...
Он в спешке вышел.
- Каков, однако, этот господин? Настоящий оригинал! Никогда не видел ничего подобного, настоящий маньяк, - рассуждал мистер Морган, когда мы покидали этот гостеприимный притон.
Я знал, что все эти слова были обращены ко мне, дабы отвлечь меня от мысли о деньгах, что я одолжил мистеру Моргану и Тимоти Линчу. Конечно, я угощал их ежедневно и совсем не скупился, однако, я поступал так исключительно движимый благородным порывом и состраданием к их бедности. Теперь же они были при деньгах и могли, пожалуй, вернуть мне часть из них... впрочем, я сейчас думал о другом, меня всерьез беспокоили слова мистера Форке. Я уже опасался, что он вовсе не подыгрывал мне и моим друзьям, а напротив, стремился только к одному, быть нашим проводником к сатане...
Я пришел в себя только в Кидбруке, где жил мистер Морган. Он поспешно выбрался из такси и, не прощаясь, поспешил к себе домой.
Дальше наш путь лежал в Льюишем, где жил Тимоти Линч. Опасаясь за его жизнь, я проводил его до самых дверей дома и успокоился только тогда, когда увидел его открывающего свою дверь.
Такси доставило меня в Боро, на Ланкастер-стрит, в отель, где я иногда останавливался, когда ссорился с женой. Жить здесь, в приличном отеле, я мог себе позволить только после получения тетушкиного наследства.
Я, все еще находясь под впечатлением от предостережения таинственного француза, едва смог стащить с себя одежду и устроиться под одеялом. Мои мысли были заняты только одним, нелепо брошенной фразой обращенной к сатане, которую мы почерпнули из общения с этим французом, как я теперь полагал слугой дьявола и чудовищным искусителем. Я промучился без сна еще некоторое время и, в конце концов, сам не ведая, что делаю, воспользовался звонком.
На мой призыв тотчас же пришел заспанный ночной портье. Я попросил немедленно доставить мне бутылочку бренди и вызвать поскорее такси.
- Хорошо, сэр, - сказал он с готовностью и, получив от меня чаевые, поспешил исполнить мое желание.
Я очень люблю виски, и пью бренди только в редких, особых случаях, однако от виски меня сейчас бросало в дрожь, слишком свежи были в памяти все обстоятельства прошедшей ночи, и потому, я опорожнил полбутылки именно старого бренди.
Такси уже ждал меня внизу, когда мне вдруг пришло в голову побриться. Возможно, мое не слишком свежее лицо, с трехдневной щетиной, натолкнуло меня на эту странную мысль, возможно, опасение испугать своим видом первого попавшегося полицейского, не знаю. Теперь я уже не могу сказать точно, что же предшествовало моему бритью, но гораздо важнее было то, что случилось дальше. Я, до сих пор виртуозно владевший своей опасной бритвой, совершил непростительную оплошность, небрежность сродни безрассудству и глупости, и сильно порезался. Мое горло было повреждено, я весь оказался залит кровью и, стараясь остановить ее всеми силами, вспоминал предостережения француза.
Мне все-таки удалось перевязать рану и переодеться в чистое, когда в дверь постучал ночной портье, вежливо осведомляясь, намерен ли я воспользоваться услугами такси.
- Намерен! - крикнул я и удивился хриплости и безжизненности своего голоса. Меня беспокоила судьба моих товарищей, и я поспешил вниз к автомобилю, не забыв прихватить полбутылки бренди и достаточно бинта.
Я посулил шоферу немалую сумму, если он доставит меня в Льюишем в самый короткий срок. Водитель оказался не промах, и скоро я уже стучался в квартирку Тимоти Линча. Дверь оказалась не заперта, и это испугало меня. Мой друг Тимоти никогда не опускался до таких промашек. Я вошел и в полутьме разглядел корчащегося на полу человека. Не стоит и говорить, какой я испытал страх, пока искал спички, чтобы осветить помещение. Мой друг совершенно не пользовался электрическим освещением и потому, его квартирка всегда была заставлена подсвечниками. Я зажег один из них и увидел Тимоти Линча. Он корчился от боли на полу, держась обеими руками за ногу.
- Что с тобой, ты повредил ногу? - закричал я, полный страшных предчувствий.
Тимоти Линч, казалось, не слишком обрадовался меня увидеть и все же ответил:
- Да, я споткнулся возле самой входной двери и серьезно повредил ногу... черт побери, как мне не повезло!..
Я бросился к нему и осмотрел поврежденную ногу. Сразу стало ясно, что моему приятелю не избежать нескольких недель, а может быть и месяцев в больнице.
- Я вызову врача, - сказал я и направился к соседям; я знал, что в отличие от Тимоти, у них был телефонный аппарат.
Очень скоро по моему вызову приехал доктор Роббинс, мы погрузили несчастного в его "остин", я дал ему несколько наставлений, крупную банкноту, и поспешил в Кидбрук.
Такси примчался в Кидбрук, и я понял, что опоздал. Возле дома уже была полиция. Мое сердце сжалось от предчувствия страшной беды, когда я выбирался из такси, вдыхая морозный утренний воздух.
Инспектор Сандерс, к которому я обратился, тут же допросил меня, узнав, что я являюсь другом мистера Моргана. Как только он снял с меня показания, я получил, наконец, некоторые сведения относительно судьбы третьего участника нашего ночного приключения.
- Увы, ваш друг был убит сегодняшней ночью, - сообщил инспектор Сандерс. - Нелепая случайность, нарвался на закоренелого убийцу и грабителя, некоего Рудольфа Арчера. Мы преследовали его буквально по пятам, и уже почти настигли, когда ваш друг случайно попался ему под руку. Ему нужны были деньги и одежда, иначе я не могу объяснить этого преступления...
Я спросил задыхаясь:
- Откуда вы знаете имя преступника? Где, где он сейчас?..
Инспектор устало показал на носилки, где под простыней угадывался труп человека.
- Увы, мы не успели ему помешать... но, будьте покойны, он получил то, что заслужил, наш констебль оказался очень метким стрелком и опередил его.
Я отошел в сторону, к горлу подступил комок, повязка съехала с шеи. Мне было очень скверно. Таксист все еще поджидал меня, и я подошел к автомобилю. Садясь на заднее сидение, я увидел инспектора. Он подбежал ко мне и сквозь стекло крикнул:
- Завтра днем вам необходимо будет зайти в Скотланд-Ярд, ответить на несколько вопросов. Не забудьте, меня зовут Сандерс, инспектор Сандерс.
Он махнул мне рукой, разрешая ехать, и я велел шоферу поскорее двинуться в путь.
- Отвезите меня в Бэксли.
Поразительно, но я совсем не испытал чувства удивления, когда увидел на месте стоявшего еще нынешней ночью крепкого дома, руины. Я не испытал ни удивления, ни страха, вообще никаких чувств. Меня поглощала пустота. Я постоял еще совсем немного среди развалин и, пожалев усталого шофера, велел отвезти меня в Лондон. По дороге в город я подумал только об одном:
"Кто выиграл один раз, порезал горло бритвой; кому довелось победить дважды, тот покалечил ногу; кто победил еще больше раз и превысил дозволенный рубеж, пренебрегая предостережениями, расплатился за это своей собственной жизнью".
***
На Ченсери Лейн, я вышел, и по-королевски наградив таксиста, направился в агентство по торговле недвижимостью. Я совсем не хотел спать и чувствовал себя на удивление бодро.
Весь день меня возили по центральному Лондону и, наконец, нашли подходящий вариант. Роскошная квартира на Воксхолл Бридж-роуд, соответствовала моим представлениям о подходящем жилье, и цена, на удивление, оказалась вполне умеренной. Росчерк пера и я хозяин этого великолепия с видом на Винсент-Сквер.
Разумеется, моя дорогая супруга, Маргарита Блейк, сразу же простила меня, стоило вашему покорному слуге появиться в трезвом виде пред ее ясными очами с ключами от новой просторной квартиры. Все стало теперь совсем по-другому.
***
Мы переехали на Воксхолл Бридж-роуд, я бросил пить и не злоупотребляю виски даже в большие праздники. Слово "сатана", отныне исключено из моего лексикона, и я с содроганием сердца вспоминаю весь этот кошмар.
Я посетил кладбище, где нашел свое последнее пристанище мистер Морган. Я никогда не называл его по имени, поскольку не знал его, но на могиле было написано: Патрик Роберт Морган, и теперь я мог вспомнить старого товарища, назвав его просто, Патрик Морган.
Мой второй товарищ, Тимоти Линч, как говорят, уже совсем поправился. Я навещал его две недели назад, когда он еще жаловался на небольшие боли в ноге. Вероятно, я посещу его в ближайшие дни в Льюишеме, постараюсь уговорить, больше не браться за виски. Возможно, мне это удастся. Хорошо, если так.