Каждому нужно место, где он мог бы выговориться. Я вот решила на бумаге. Говорят, мол, письмо не краснеет...
Итак. Меня зовут Илва. Рост - метр шестьдесят восемь. Вес - шестьдесят килограмм. Работаю продавцом лавки этнических товаров. В свободное время, как правило, делаю авторскую бижутерию. Люблю красивые цветочки и ненавижу в кляре почки. Имею серого кота и небольшое...а-та-та. Не придумывается дальше.
С чего бы начать?
Мне всегда было трудно адаптироваться в этом замечательном мире. Слишком буйная фантазия частенько заставляла отрываться от земли. Уводила в такие дебри, куда большинство заглядывает лишь изредка и то, при должном стечении обстоятельств. Я была мечтательной и самодостаточной, поэтому дружить с другими детьми у меня получалось с трудом. Поначалу, они даже пробовали издеваться. Но потом я, во-первых, научилась притворяться нормальной, а во-вторых, каким-то образом подавать нужный сигнал - "обходи стороной!"
Тогда думалось, что по достижении определённого возраста весь этот цирк с клоунами останется позади. Но нет. Не остался. Сейчас я делаю всё тоже самое, да и другие повзрослевшие дети - тоже. Изменилось лишь одно. Управлять собой стало тяжелее, а реальность и вымысел переплелись настолько, что моим нормальным эмоциональным фоном стало тихое отчаяние.
Вот один пример. Как-то, не так давно, я сидела на работе. Напарница заболела, и меня окружали только витрины с подвесками, полки с книгами и вешалки с пёстрой одёжкой. Пахло жасминовыми благовониями. Я как раз начала подумывать закрыться на обед, когда музыка ветра у входа мелодично затренькала и в магазин вошёл парнишка. Один из тех, в ком в так заметна молодость и красота, что хочется посадить их в банку с формалином, чтобы не расплескали. Он подошёл к витрине, попросил миниатюрную африканскую маску на цепочке. И я как раз собиралась вытащить поддон, чтобы выудить её из множества прочих, когда меня накрыло чувство, что подвеску ему надевать нельзя. Внутренний протест поднялся откуда-то из подреберья и был таким сильным, что мне пришлось несколько раз сжать ладонь в кулак, чтобы не дрожала. Подвеска же, как назло, зацепилась за соседнюю, и пару минут я потратила на то, чтобы их распутать.
- Не хочет, - улыбнувшись, сказала я ждущему покупателю, - может это знак?
- Кто знает.
Он подмигнул настолько развязно для своего возраста, что мне захотелось отвесить добрую затрещину, чтобы привести юного Казанову в чувство. Зато рука дрожать перестала. Я пробила ему покупку и проводив глазами до выхода, собиралась уткнуться в книгу, когда снаружи раздался визг тормозов, грохот удара и надсадный вой сигнализации.
Бросившись на улицу, я с замиранием сердца распахнула дверь и увидела, что юный покупатель не успел даже перейти улицу. Он лежал в нескольких метрах от машины, которая его сбила, и по гладкому подбородку текла густая кровь.
Вид этой сцены отпечатался в моём сознании надолго. Неделю или две потом я мучилась тошнотой и мыслью, что стала невольным соучастником преступления. Что если бы я сказала ему?.. Он бы посмеялся и, вполне возможно, испугался бы. Но тогда может ушёл бы сразу?
Хотя, ведь не могу же я озвучивать свои бредни каждому встречному? Неприятные ощущения в организме могут оказаться чем угодно: от пищевого отравления, до мышечного спазма. Что касается предчувствия? Было ли оно реальным или только плодом больного воображения?..
Подобные ситуации происходят со мной регулярно. Иногда, услышав песню, я ощущаю, что это не просто набор звуков, расположенных в определённой последовательности, не просто набор слов, рождённых творческим разумом, а нечто иное. То, что станет судьбой одного из её создателей. А увидев случайное лицо в общественном транспорте, понимаю, что передо мной знакомый человек и он, к примеру, любит гортанно кхыркать и употреблять слово "непременно"...
Что же отличает меня от сумасшедшей? Да только то, пожалуй, что мои фантазии процентах в восьмидесяти случаев так или иначе становятся правдой. Точнее не совсем так. Они уже являются частью картины, которая мне видна под несколько другим ракурсом, нежели остальным.
***
Путь к пониманию начался в один прекрасный день, когда мне приснилось, будто какой-то мужчина набивает мне чернилами на руке дверь. Сон как сон. Не самый оригинальный из тех, что мне, порой, снятся. Но придя в себя и выпив кофе с горячим бутербродом из микроволновки, я вспомнила, что давно хотела настоящую татуировку. Не дверь конечно.
Села за компьютер, начала выбирать рисунок. Вспомнила, что подруга знакомой работает в салоне. И через час уже точно была уверена, что пойду, что терять мне особо нечего, и что живём один раз.
Это было непривычно. Я редко так вот поддаюсь первому порыву. Но тогда всё сложилось настолько быстро, что времени одуматься уже не оставалось.
Телефон нужного человека отыскался через ту самую знакомую, которая по некому совпадению, позвонила сама. Как раз в тот момент, когда я изучала тему, уставившись немигающим взглядом в монитор.
Мастер оказался свободен и даже более того - искал модель для сотрудничества. У всех нашлось время и возможность.
Повесив трубку, я глубоко вздохнула, пытаясь избавиться от ощущения, что ничегошеньки от меня не зависит. Оно возникло внезапно, укоренившись в районе желудка, и так же внезапно прошло, стоило сосредоточить на нём внимание.
Через пару часов я уже притаптывала мокрый снег возле нужной двери. Подняла голову, чтобы убедиться в наличии правильной вывески и потянула на себя тяжёлую дверь.
Переливчато тренькнула музыка ветра, точно такая же, как в нашем магазине, и я усмехнулась.
На встречу мне вышла высокая девушка в облегающей юбке. Она улыбалась во все тридцать два зуба, не излучая при этом ни градуса радушия. Я послушно двинулась за ней в глубь холла и устроилась на низком кожаном диванчике.
Здесь было уютно. Из круглых ламп, развешанных по стенам, лился мягкий, тёплый свет. На каждой вертикальной поверхности можно было увидеть наброски, эскизы и фотографии, а на многих горизонтальных - необычные безделушки из тех, что не купишь в магазине. Кем бы ни был оформитель этого места, он мне уже нравился. На его территории всего было в меру. Творческое изобилие не превращалось в пёстрый кошмар, олицетворяющий скорее пустоту, чем наполненность, а каждый предмет имел собственное место и значение.
Через пару минут жёлтая дверь напротив приоткрылась. Из неё показался кончик носа второй девушки, совсем иного плана. Косметики на ней было раза в три меньше, но выглядела она, как ни странно, много ярче. Тёмные волосы рассыпались по плечам при каждом её движении, точно ни секунды не могли провести в покое.
- Илва?
- Она самая.
- Заходи, - девушка отступила назад, придерживая для меня дверь.
Это было совершенно другое помещение. Освещение и обстановка хорошо приспособлены для рабочего процесса. Но мне и оно показалось вполне уютным. Оглядевшись по сторонам и прислушавшись к себе, я поняла, что атмосферу задают пригласившая меня брюнетка с небольшим кольцом в носу и молодой мужчина, сидевший на стуле рядом с кожаной кушеткой стоматолога.
Ему было около тридцати. Волосы завязаны в аккуратный узел, руки покрыты татуировками. И ещё один маленький нюанс - это был персонаж из моего сна.
Как и всегда, в подобных ситуациях, мне стало немного дурно. Захотелось уйти домой и поскорее всё забыть, останавливало только чувство неловкости перед чужими людьми, с которыми я договорилась заранее. Поэтому, взяв себя в руки, я глубоко вдохнула и постаралась улыбнуться.
- Проходи, не бойся, - сказал мужчина, перелистывая страницы пухлой голубой папки, - меня можно звать Бальдр. А ты Илва? Красивое имя.
- Скандинавское, - я осторожно присела на край кушетки.
- Видишь, как хорошо. Значит поладим, - он выудил из пластиковых файлов десяток листов и поднял на меня тёмные глаза, - значит так. Могу предложить один из этих узоров или что-нибудь посложнее - розу вокруг запястья или...Ты ведь на руке хотела, да?
Я кивнула, принимая из его пальцев рисунки.
- Ты какая-то напряжённая. Сомневаешься?
- Нет, - болезненное ожидание той минуты, когда прозвучит слово дверь не оправдалось, и мне стало немного легче.
- Мы не кусаемся, - подала голос девушка, которая стояла рядом, облокотившись о деревянный стеллаж.
Эти двое мне определённо нравились. Они казались спокойными и надёжными, своими в доску, теми людьми, которым так хочется довериться. Я обдумала то, что собираюсь сказать и не обнаружила в этом ничего особо криминального.
- Просто немного не по себе. Вы мне снились сегодня.
- Вещий сон? - она усмехнулась, - неплохо. И что мы делали?
- Бальдр, - я встретилась газами с мастером и почувствовала себя ужасно глупо, - набивал мне на руке дверь.
- Дверь? - он рассмеялся, - Нет, можно и дверь, только не уверен, что это будет красиво. Выбирай, не торопись.
Я откинулась на спинку кушетки. Бальдр и Полина, девушка представилась своим нормальным именем, обсуждали идею создания татуировки по мотивам пресловутой двери. Откуда-то из стеллажа доносился лёгкий джаз.
Я уже было совсем расслабилась. Неторопливо изучала предложенные мне варианты, посматривала иногда поверх рисунков на мужчину, который обладал весьма привлекательной внешностью, был в отличной форме и, само собой, радовал глаз, когда меня буквально кипятком обварило лихорадочное ощущение, что здесь находиться очень опасно. Нужно срочно бежать, делать ноги, постараться очутиться как можно дальше от этого гостеприимного тату-салона.
Оно было таким сильным, как будто что-то ужасное должно было произойти с минуты на минуту. Превозмогая слабость, я приподнялась на кушетке и негромко кашлянула.
- Готова? - Бальдр повернул голову и вопросительно поднял брови.
- Мне что-то нехорошо, - притворяться больной необходимости не было, думаю мой внешний вид и без того был довольно красноречив, - давайте на другой день договоримся? Я вот этот браслет из шипов, кстати, хочу.
Мужчина кивнул, одобряя выбор.
- Да, выглядишь как несвежая креветка. Может съела не то? - Полина заботливо помогла мне встать. - Запиши номер.
Я, не помня себя, стала тыкать пальцем в телефон, и, закончив, едва ли не пушечным ядром вылетела на свежий воздух.
В лицо ударил мокрый ветер. Он задувал под воротник и охлаждал горящие щёки. Снег падал с неба и тут же таял, превращая тротуар в сплошную неаккуратную лужу. Мне было муторно. Чувство опасности постепенно отступало, отсутствие необходимости вести диалог и держать эмоции под контролем быстро вернуло состояние комфорта, но утреннее ощущение, что всё вокруг происходит помимо моей воли, что ничего не зависит от моих усилий рождало внутри тянущую пустоту.
"Хорошие ребята, жаль будет, если с ними что-нибудь случится. А помочь не желаешь? Рассказать им всё как есть? Нет, они же сочтут тебя сумасшедшей, а значит- поделом им. Так сразу и поделом. Какая удобная, однако, позиция. Всё за всех решила. Опустила лапки и слиняла."
От последней мысли в мою копилку дивных ощущений добавилось ещё и чувство стыда. Я остановилась на пешеходном переходе, сгибая и разгибая замёрзшие пальцы в промокшем правом ботинке. Развернулась и, пытаясь не думать о том, что делаю, пошла обратно к салону.
Девушка на входе подняла зализанную головку и тут же потеряла ко мне интерес. Поэтому я самостоятельно открыла жёлтую дверь и запоздало постучала в косяк.
- Не совсем, - я перешагнула порог и почувствовала, как краснеют щёки, - дело в том...Я ушла потому, что мне стало плохо, но это не связано с отравлением или другим каким-то вирусом. Это было предчувствие. Они со мной бывают. Сейчас здесь случится нечто скверное. Не примите за сумасшедшую. Но я должна была вас как-то предупредить. Вы мне понравились, - смутившись окончательно, я замолчала и уставилась в пол.
- Эмм, - девушка переглянулась с Бальдром и постаралась спрятать улыбку, - спасибо. Но мы всё равно уйти не можем. Сама понимаешь.
Она хотела добавить что-то ещё всё тем же кошмарным ласковым голосом, но в холле грохнула дверь, раздались грубые голоса и, вслед за ними, полный испуга лепет администратора.
Мужчина прислушался и медленно встал. Я отошла подальше от двери, понимая, что всё-таки попала в эпицентр всего этого, чем бы оно ни было. Полина была похожа на суриката, который может видеть через бетон. Её зрачки расширились, полностью затопив радужку.
Спустя самые долгие десять секунд в моей жизни, распахнулась и дверь в кабинет. Она с треском ударилась о стену и, отскочив, жалобно скрипнула.
Внутрь вошли трое мужчин в неприметных демисезонных куртках. Один прикрыл дверь и облокотился о неё спиной. Второй со скучающим видом пошёл вдоль стены, разглядывая плакаты и рисунки, а третий, человек с горбатым носом, большой, блестящей лысиной и холодными, улыбчивыми глазами, нога за ногу направился к Бальдру.
- Привет! - широко улыбнувшись, он раскинул руки, точно хотел заключить в объятья давнего друга. - Сколько лет, сколько зим!
- Андрей? Чем обязан? Мы с вами в расчёте, - во взгляде мастера появилось выражение настороженной неприязни. Он отложил в сторону небольшой механизм, чисткой которого, видимо, занялся после моего ухода, и распрямил плечи.
- Да ты не бойся. Спокойней, - гость хлопнул мужчину по руке, - спокойней.
Вопреки собственному "доброму совету", он достал из кармана нож-бабочку и начал баловаться им, то складывая, выбрасывая острое лезвие.
Бальдр молчал, и тот, кого он назвал Андреем быстро заскучал от собственной игры.
- Твой напарник задолжал мне очень сильно. Один взнос по кредиту сделал и пропал. Я человек добрый и терпеливый, но мне обидно. - Он последний раз со щелчком сложил ножик и убрал его в карман, - Только из симпатии к тебе, дорогой, даю неделю. Мы поняли друг друга?
Пока мужчина говорил, один из его сподручных, тот, который любовался декором стен, дошёл до стула, где стояла сумка Бальдра, и вытряхнул её содержимое на пол. Откинул носком ботинка книгу, ключи и, нагнувшись, выудил из-под пухлого блокнота кошелёк. В нём оказались три тысячные купюры, которые он двумя пальцами убрал себе в нагрудный карман.
- Ну, до скорого!
Андрей отвернулся к двери, будто бы собираясь уйти, и у меня внезапно скрутило живот. При взгляде на Бальдра, боль тут же усилилась, и я поняла, что принадлежит она, скорее всего, ему.
Я боялась пошевелиться, чтобы не привлечь к себе лишнее внимание, но всё же, дождавшись, когда мужчина посмотрит в нашу с Полиной сторону, кивнула, положила руку на живот и сделала шаг назад. Не особо, впрочем, надеясь, что сигнал будет воспринят верно.
Андрей тут же развернулся и нанёс удар Бальдру в солнечное сплетение. Тот не успел ни увернуться, ни отступить, только согнулся, хватая ртом воздух, и осел на пол.
***
Когда посетители ушли, Полина очнулась первой. Перемежая свою речь не вполне лицеприятными выражениями, она поспешила к другу и, опустившись рядом на корточки, заглянула ему в глаза.
- Эй! Всё в норме? Ты как?
Я тоже подошла ближе. Уходить прежде, чем мужчина придёт в себя, казалось бестактным.
- Да, сейчас встану, - Бальдр по-прежнему стоял на одном колене, изображая жениха на помолвке.
- Слава Богу, - я облегчённо выдохнула, - оставлю вас одних. Номер записала, так что позвоню.
- Стоять! - Полина грозно сверкнула на меня глазами, но тут же сбавила обороты, - у меня есть вопросы к вам обоим, и я намерена их задать. Так что все остаются на своих местах, я отпускаю домой Олю, надо, кстати, посмотреть, как она, отменяю записи на вечер, и мы идём в бар.
Пока она говорила, Бальдр поднялся на ноги. Распрямив плечи, он сделал осторожный вдох и покачал головой.
- Давай без этого. Илва уже давно пожалела, что вернулась. Отпусти человека.
- Даже не подумаю. - Девушка пересекла комнату, выглянула в холл, чтобы успокоить взволнованного администратора, и через минуту добавила, - собирайтесь!
***
Нормального бара в радиусе нескольких кварталов не оказалось. В итоге, мы приземлились в маленьком ресторанчике, где царил успокаивающий полумрак, и звучала лёгкая музыка, которую не было необходимости перекрикивать.
В нашем распоряжении оказались два мягких дивана плюс окно с видом на тротуар и торопливое разнообразие обуви.
Бальдр сложил татуированные руки домиком и долгим, утомлённым взглядом посмотрел на Полину. Та, как ни в чём ни бывало, снимала куртку, безмятежно разглядывая детали обстановки.
Хорошо воспитанным призраком прядом возник официант, принял заказ и также бесшумно исчез. Мы снова остались втроём.
- Что это за мужик был? - спросила девушка напрямик.
- Помнишь Кузьку?
- Это того, с которым вы салон открывали? - она понимающе кивнула.
- Да. Его самого, - мужчина говорил, глядя в окно, - Главным вопросом для нас тогда был один - где достать денег. Ни у меня, ни у него официальной работы не было, а значит и кредит бы нам не дали. В приличном месте. Вариантов было не густо, пока однажды Кузь не рассказал про некого знакомого - Андрея, который охотно готов был одолжить нам бабла под грабительский процент.
- И ты согласился? - Полина удивлённо расширила глаза.
- Не сразу. Поначалу я упирался, приводил разумные доводы, но Кузька меня постепенно уломал. Мы решили взять займ на двоих. Свою часть я давно отдал, а вот он, видимо, нет.
- Как это видимо? Вы что не общаетесь?
- Давно. Полгода назад он потерял интерес к салону и куда-то слился.
- И что теперь делать? - Полина дождалась, пока официант расставит еду с напитками и продолжила, - Где хоть его найти можно?
- Если дела так плохи, то у бабки. Часа два от города на машине. Я съезжу завтра, сгребу его в охапку, притащу в город, заставлю подписать отказ от своей доли в фирме, а потом уже нормальный кредит возьму.
- Думаешь, я тебя одного отпущу? Сейчас позвоню Лёньке.
- Полина! - Бальдр посмотрел на девушку таким взглядом, что, казалось, он едва сдерживается, чтобы не зарычать.
И если честно, я прекрасно его понимала. В тот момент я как раз думала над вопросом: "что даёт ей право быть такой напористой?"
- Опять Полина? - Она закатила глаза. - Могу позвонить маме. Выбирай, Лёня или мама.
"Ааа...Теперь ясно."
Бальдр махнул рукой и снова отвернулся к окну, а его сестра, удовлетворённо хмыкнув, обратила внимание на меня.
- Теперь ты. Я думала ты просто малость экзальтированная. Одна из этих, - она неопределённо махнула в сторону, - ну ты знаешь.
Я не знала, но предпочла согласно кивнуть. Взяв с тарелки луковое колечко в кляре, я отправила его в рот, надеясь, что Полина сумеет каким-нибудь образом удовлетворить своё любопытство и без моего непосредственного участия. Девушка, между тем, сделала глоток пива из большого стеклянного стакана и продолжила.
- Но, как оказалось, нет! Если бы ты просто вернулась предупредить об Андрее, то я могла бы предположить, что ты с ним заодно, так? Но был ещё сон, и ты пыталась предупредить его, - она указала на брата, - об ударе. Я видела. Давно это с тобой?
Я пожала плечами.
- Сколько себя помню.
- И как это происходит?
- Поль! Оставь ты человека в покое. Если бы у меня были такие глюки, я бы тоже особо говорить о них не хотел.
- Почему? - удивилась она вполне искренне.
- По кочану.
- Что такое особенное ты там разглядываешь? - кажется, девушка начинала злиться.
И Бальдр, наверное, собирался что-то ей ответить, но замолчал на полуслове, когда я поперхнулась. Как обычно, уверенность пришла внезапно, не была подкреплена чем-нибудь существенным, вроде фактов, просто я могла поклясться, что в тёмно-фиолетовой девятке, припаркованной через дорогу, сидит уже знакомый по сегодняшним событиям мужик.
Брат и сестра изучали меня, вытирающую рот салфеткой, со спокойным вниманием, поэтому указав пальцем в окно я пояснила.
- Он там. Андрей, да?
- Шутишь? - Настроение Полины сразу же изменилось. Она с тревогой покосилась на окно.
- Я думал, мне показалось, - мужчина старался выглядеть спокойно, и всё же, его напряжение было настолько плотным, что грозило спихнуть меня с дивана.
- Могу ошибаться, - стараясь придать своему голосу максимум уверенности, откликнулась я.
- Даже если и так, - Полина покачала головой, - с ума по одиночке сходят, это гриппом вместе болеют.
- Зачем они следят за тобой? - я отклонилась на мягкую спинку.
Он только пожал плечами. За нашим столиком воцарилась тишина. Полагаю, каждый пытался придумать мало-мальски стройную версию происходящего. Но, что самое странное, мысли о том, что я подвергаю себя опасности, отошли в тот момент на задний план.
"Они дали Бальдру неделю. Значит им не выгодно причинять ему вред, - пыталась размышлять логически я, - Зачем же следить? Может быть, дело в чём-то другом? Кто не вернул свою часть долга? Кузька? Так они его называли? Может быть, он ещё что-либо натворил? А Бальдр потребовался Андрею для того, чтобы найти беглеца?"
Тихо кашлянув, я поставила свой стакан на стол.
- Они ведь не знают, где ваш Кузьма живёт?
- Я тоже об этом подумал, - мужчина покрутил между пальцами зубочистку.
- Хорошо, - Полина убрала за уши свои рассыпчатые волосы, - точнее, ничего хорошего, конечно, но... Если мы не хотим привести бандитов к твоему приятелю, то должны их как-то обмануть. И ехать нужно сейчас. Лёнька отпадает.
- Скоро будет темнеть, - мужчина скривился.
- И что?
Вопрос повис в воздухе, и Полина обратилась ко мне.
- Ты с нами?
Я не знала. Конечно, к этой минуте я ощутила себя участником некого важного общего дела, и мне это нравилось. Как нравились и сами ребята. Но стоило девушке озвучить своё предложение, и возникло чувство реальности происходящего. Ситуация была опасной. Я могла в ней серьёзно пострадать, причём за людей, которые были мне практически незнакомы.
- Конечно нет, - ответил за меня Бальдр, - ты вообще умеешь тормозить на поворотах?
- Нам бы пригодились твои навыки, - она проигнорировала брата и продолжила, - тату с нас бесплатно.
- Мне кажется ты преувеличиваешь мои способности, - я выдавила кривую улыбку.
- Или ты сама их преуменьшаешь, - она хитровато подмигнула, - ну?
- Мы сейчас расплатимся и выйдем, - мужчина перебил сестру, - а ты посиди немного, пока они не поедут за нами.
- Или можно уйти вместе. Через чёрный ход. Попробуем договориться с официантом, - я неопределённо махнула в сторону кухни.
Оставаться здесь одной мне тоже не хотелось. От одной мысли об этом становилось как-то неуютно.
- Дело говоришь! - Полина уважительно выпятила губу.
- Ладно, сидите тогда.
Бальдр тяжело поднялся и, протиснувшись между столом и моими ногами, окликнул официанта.
Мы внимательно наблюдали за тем, как он пересекает зал, разговаривает с парнем, который и так будучи худым, на его фоне выглядел совсем уж прозрачным. Протягивает ладонь, будто бы для рукопожатия...
Когда мужчина вернулся, пришлось подождать несколько минут, пока всё тот же официант принесёт счёт. И ещё немного, пока он его снова унесёт, вернётся со сдачей и тихо скажет: "идите за мной".
***
Вскоре, мы уже дышали влажным, морозным воздухом, оказавшись в неопрятном дворе-колодце, где от каждого слова расходилось гулкое эхо.
Мне хотелось прыгать от облегчения. Адреналин в крови зашкаливал.
- Туда, - Бальдр направился к неприметному проходу в соседний двор, через который мы рассчитывали выйти на параллельную улицу или куда-нибудь ещё, - моя машина возле работы. Придётся вернуться туда. Если хочешь, подбросим до дома, - он обернулся на ходу, и я благодарно кивнула.
В салон заходили тоже через чёрный ход. Видимо, им не пользовались уже давно, и мужчина долго возился с ключом, чертыхаясь себе под нос.
Свет решили не включать. Пройдя ощупью по тёмному холлу, Полина осторожно раздвинула пальцами две планки жалюзи.
- Есть кто? - нетерпеливо спросил Бальдр, присоединяясь к сестре.
- Я никого не вижу, - она стала приседать и вставать на цыпочки, чтобы разглядеть как можно больший кусок улицы, - хотя это и странно. Где твоя машина?
- Там.
Девушка отошла от окна и, упав на диван рядом, погладила меня по руке.
- Ты в норме? Никаких озарений?
Невольно прислушалась к своим ощущениям, я отрицательно мотнула головой.
Мужчина ещё некоторое время наблюдал за улицей, на которую постепенно ложились вечерние сумерки, затем пригладил волосы и обернулся к нам.
- Поль, останься дома. Не хочу, чтобы ты влезала.
В ответ девушка одарила его взглядом, который говорил красноречивее любых слов и жестом, подходящим к нему по всем параметрам.
- Ладно. Быстро выходим, садимся в машину и везём домой Илву.
***
Когда мы сели в автомобиль Бальдра и выехали на яркий, шумный проспект, у всех незаметно поднялось настроение. Сочные, желтые фонари, броские неоновые вывески, мокрые хлопья снега - всё это смешивалось и летело нам навстречу. Город был готов встретить вечер, и, не смотря на мерзкую погоду, вокруг было полно народу.
Слежка осталась позади, Полина включила отличную музыку, под которую мы с ней устроили небольшое караоке. В салоне было тепло, уютно, и мне быстро расхотелось домой.
Казалось, опасности больше нет. Я хорошо проводила время в отличной компании, и небольшая поездка за город не казалась уже такой плохой затеей.
- Сворачивай где-нибудь в сторону кольцевой. Не трать время. Я решила прокатиться с вами.
- Ха-ха! Вот это моя девочка! - Полина перегнулась через спинку своего сидения и протянула руки, чтобы меня обнять.
- Тихо ты! Сиди ровно, я не хочу штраф платить из-за того, что ты бешеная, - мужчина попытался образумить сестру и, когда не помогло, добавил, - сейчас высажу! Ты уверена? - обратился он уже ко мне, - потом решение менять будет поздно.
- Да, - я улыбнулась.
Он вздохнул и перестроился в крайний ряд, чтобы сменить маршрут.
***
Час пик, хвала небесам, ещё не вошёл в силу, но погода значительно затрудняла движение. Поэтому, когда поток машин обмелел, и мы вырвались на шоссе, короткий зимний день сменился привычной для этого времени года темнотой.
Машина охотно пожирала километры, разбавленные иногда мутными пятачками освящённых развязок. Я смотрела в окно, где каждый сантиметр был покрыт снегом. Слякоть осталась где-то там, в городской черте, где всё непрерывно дышало, двигалось и нагревалось от собственного стремительного ритма. Здесь же ветви деревьев пригибались к земле под весом белоснежных хлопьев, а воздух был ароматным и пронзительным.
- Расскажи мне о своих талантах. Каково это? - Полину, как и всех нас, успокоила царящая вокруг атмосфера. Благодаря этому, вероятно, и вопрос прозвучал вполне адекватно.
- Странно. Очень трудно привыкнуть. Представь себе ощущение, - с горечью сказала я, - что ничего от тебя не зависит. Ты чувствуешь себя больным, неправильным и беспомощным. Вот как-то так.
- Хмм, - девушка некоторое время молчала, переваривая мои слова, - мне кажется дело в том, как ты воспринимаешь эти особенности. Тебе не помешало бы самой себя принять. Я не верю в судьбу. Каждую секунду мы делаем какой-то выбор? Понимаешь о чём я? У тебя есть бонус, - она щёлкнула пальцами, - дополнительная антенна, если хочешь, которая помогает улавливать информацию. Это не болезнь, а невероятное везение.
- Легко говорить, когда не живёшь с этим, - я вздохнула.
- Людей без проблем не существует. И есть только два варианта развития событий: страдать или научиться ладить с собой. Ты что выбираешь?
Ответить я не успела. Бальдр неожиданно резко свернул на заправку, и машину немного занесло.
- Ты что творишь? - удивлённо спросила у него сестра.
Мужчина проехал станцию насквозь, не останавливаясь, и снова вырулил на шоссе.
- Твою дивизию! - выругался он, в десятый по счёту раз посмотрев в зеркало заднего вида, - за нами всю дорогу кто-то ехал. Марку не разглядеть: темно, фары слепят. Я решил выскочить на свет, чтобы успокоить нервы.
- И?
- Только спокойно. Это наша слежка.
Чувства умиротворения и покоя слетели с меня так стремительно, словно были неким запахом, который испарился, стоило приоткрыть окно.
- Как они нас нашли?
- Понятия не имею.
Глаза Бальдра в зеркале были холодными и сосредоточенными, и это не давало панике захлестнуть меня с головой. Я обернулась назад, наблюдая, как вторая машина приближается. Очевидно, те, кто находился внутри, поняли, что прятаться больше не имеет смысла. Страх пульсирующими толчками вытеснял воздух из грудной клетки. Он исходил...Я прислушалась к своим ощущениям. Нет, не из сердца, где обычно гнездятся подобные ощущения, и даже не из преследующего нас авто. Он исходил откуда-то снизу. Как будто струился от промороженного асфальта.
- Зачем они догоняют нас? - Полина тоже сидела в пол оборота, стараясь не пропустить ничего важного.
- Хотят обогнать и заставить остановиться, я думаю.
- Тогда дави на газ!
- Давлю!
- Эй! - я высунулась между передними сидениями, чтобы не кричать, - Не знаю, как объяснить, но я чувствую опасность, и она под нами.
- Под? - В голосе Полины появились истеричные нотки. - У тебя с машиной всё хорошо?
- Вполне.
Бальдр продолжал набирать скорость. Мы буквально летели по пустой дороге, и порой мне начинало казаться, что колёса отрываются от земли. Иногда, когда встречался участок, покрытый льдом, нас начинало заносить, и тогда Полина начинала торопливо шептать "Господи, Господи", а я закрывала ладонью рот, чтобы не сорваться на визг.
Машина Андрея вырулила на полосу обгона. Передние фары девятки были уже буквально в полуметре от наших задних колёс.
Меня, вдруг, накрыла апатия. Не вовремя, как и всегда. Внутренности скрутило в тугую ленту Мёбиуса точным знанием, что мы останемся на этом шоссе. Похоже, это был конец. Говорят, в такие минуты перед глазами пролетает вся жизнь. Но в мою личную киноленту водили только отрезки с дорогими людьми. "Бедная мама", - успела подумать я перед тем, как из этой густой каши переживаний меня вырвал непривычно громкий и требовательный голос Бальдра.
- Так, Ильва! Соберись! Слышишь меня?
- Да, - я постаралась сосредоточиться на его словах.
- Ты не обязана думать, как моя сестра! Но и жертвой себя чувствовать довольно дерьмово. Сейчас ты можешь спасти нам жизнь. Поворотная точка, слышишь? Выбирай, ты управляешь своим даром, или он - тобой!
- Но я не знаю, что делать! - По моим щекам покатились горячие слёзы.
- Прислушайся к себе. Я сделаю то, что ты скажешь!
Я съёжилась на заднем сидении, пытаясь вычленить из всего внутреннего хаоса что-нибудь, чего не замечала раньше. Изо всех сил старалась сосредоточиться на вопросе "что делать", на образе, что я уже делаю хоть что-то.
Девятка начала оглушительно бибикать. Я вздрогнула и закрыла уши ладонями.
"Что я теряю? Я могу управлять своей жизнью! Могу!"
- Илва! - Снова позвал Бальдр.
Я открыла глаза и увидела, как машина преследователей начинает перестраиваться, намереваясь вытолкнуть нас на обочину. Терять было уже действительно нечего.
- Съезд! - я заорала дурным голосом. - Сворачивай! На правую полосу! На правую!
Мужчина отреагировал мгновенно. Крутанув руль, он стал отдаляться от девятки, которая, промедлив буквально секунду, резко газанула следом.
Вот, мы оказались на плавной дуге съезда, и Бальдр постарался теснее прижаться к правому отбойнику. Вот Андрей прибавил газа, выруливая на левую полосу и набирая скорость. А дальше, как в замедленной съёмке, его машина выехала на довольно длинный отрезок, полностью покрытый льдом.
Обернувшись назад, я смотрела, как девятку повело в одну сторону, в другую и, пробив ограждение, она ушла по склону вниз на полной скорости.
Когда мы снова оказались на шоссе, Бальдр остановился прямо посередине дороги.
Открыв дверь, я на ватных ногах вышла в морозную темноту.
Слёзы душили, насквозь промочив шарф, который теперь неприятно тёр кожу.
Бледная Полина, чуть заметно пошатываясь, подошла и крепко меня обняла. Её колотило так сильно, что дрожь сотрясала нас обеих, и мы словно бы танцевали, прижавшись друг к другу. Я погладила её по спине.
- Говорила же, что ты можешь, - между всхлипами сказала она.
- Говорила.
Через несколько минут мы немного успокоились и смогли, наконец, разлепиться.
Бальдр терпеливо ждал, прислонившись к тёплому капоту, и вертел в руке чёрный смартфон.
- Он был приклеен к днищу машины. Вот как нас нашли, - размахнувшись, он забросил гаджет куда-то в темноту.
- Скорую нужно вызвать.
- Уже. Залезайте обратно, мы почти приехали.
- Надеюсь, все живы, - сказала я, оборачиваясь в последний раз туда, где по идее закончилась авария.
- Девятка Шрёдингера, - нервно хохотнула Полина.
- Очень смешно.
- Ну извини. Тяжело мне им сочувствовать.
- А вдруг это Кузька ваш виноват? - я с наслаждением протянула руки к струе горячего воздуха, идущей из печки.
- Я, кстати, дозвонился до него. Пока вы обнимались, - Бальдр сморщил нос, - Поль, почеши, будь душкой. Спасибо. Так вот, он заявление в полицию написал, когда проценты по второму кругу требовать стали. Видимо, сильно насолил этим.
Некоторое время ехали молча. Тихо играла музыка. Тугой клубок нервов постепенно распускался, отчего хотелось то плакать, то смеяться.
- Жуткий день. Мы ведь были на волоске. Только сейчас доходить стало, -мужчина повёл плечами.
- Да, - откликнулась через минуту Полина, - не хочу об этом думать. Буду думать о том, что встретила хорошего друга.
Я улыбнулась ей в салонное зеркало.
Внутри меня была хорошая пустота. Говорить ничего не хотелось. И, впервые в жизни, не хотелось ничего менять.