Виктор Губер
ЗАПИСКИ МЕРТВОГО ДЕДА МОРОЗА
- Привет, Санта Клаус!
- Здравствуй, Дед Мороз!
- Салам, Кербобо!
- Тере, Йыулувана!
Люди выползают из утлых, насквозь промерзших домишек, чтобы поприветствовать меня. Вообще-то в другие дни все зовут меня просто Санта или Дед Мороз, а сам я меняю имена, когда захочу, но сегодня особый день. Сегодня на мне, как всегда в конце месяца, красная ватная шуба поверх защитного костюма и красная же шапка. Я обут в свои лучшие валенки, их я надеваю только двенадцать раз за весь год, и перепоясан длинным белым шарфом, который нашел в одном из немногих уцелевших домов. Скоро Новый Год, и люди вспоминают другие мои имена. Конечно, они считают меня чудаком, но знают, что мне это приятно. Санта Клаус, Дед Мороз, Кербобо, Йыулувана, Йоулупукки, Пэр-Ноэль, Одзи-сан. Все это я. У меня много имен и обходя улицы городка, я тихим шепотом повторяю их снова и снова. Слова стылой молитвой слетают с моих губ и застревают в ватной бороде.
- Что-то рано ты за подарками собрался!
- Эй, Дед Мороз, помнишь, что я просил?
- Про меня не забудь!
Люди приветливо машут мне руками, улыбаются. У них не так много радостей в жизни. Весь смысл их существования - выжить, не замерзнуть в этом мире вечной зимы. Не подхватить какую-нибудь жуткую болезнь, от которой у тебя выпадают волосы и крошатся кости. Найти хоть немного еды, чтобы накормить своих худых, болезненных детей.
Я машу им в ответ. Я всегда хотел стать Дедом Морозом. То есть конечно, когда-то давно, когда я был меньше, а мир гораздо больше, я хотел стать полицейским. А также врачом, космонавтом и пожарником. Но больше всего я хотел стать именно Дедом Морозом. С самого раннего детства я обожал зиму. Вся моя невостребованная любовь к родителям была отдана моей приемной матери - зиме. Когда морозная ночь опускалась на город и отгораживала приют от остального мира, я сквозь маленький глазок в замерзшем окне любовался зимним пейзажем. Было что-то мистическое в этом ледяном спокойствии. Принято считать, что с наступлением холодов мир замирает, засыпает до весны. Для меня же он перерождался, превращаясь в сказочное белое царство. Выпавший снег скрывал грязь и мерзость мира. Я даже боготворил зиму. Боготворил наивно, по-детски. Я целовал сосульки и гладил снежки. Я чурался своих сверстников. Моими лучшими друзьями были снеговики и ледяные скульптуры в парках. Долгими зимними вечерами я бродил по запорошенным аллеям, обнимал их и разговаривал с ними.
А когда наступало лето и остальные дети вместе с воспитателями, не в силах вынести пышущих зноем стен, отправлялись на речку, я оставался один в палате, падал на раскаленный пол и молился. Молился Неизвестно Кому. Молился о том, чтобы следующая зима никогда не кончилась.
Через много лет мои молитвы были услышаны, но, Боже мой, сколько бы я отдал за то, чтобы снова увидеть солнце!
В детстве я представлял, что зимой мир облачается в белое одеяние невесты. Теперь же мне кажется, что он укрыт погребальным саваном.
Но тогда я был лишь ребенком, страстно влюбленным в это время года. И когда на новогоднем утреннике Дед Мороз поднял меня на руки и, дыхнув в лицо перегаром, спросил, кем я хочу стать, я ни секунды не сомневаясь, выпалил:
- Дедморозом!
Бородач на минуту смутился, затем рассмеялся, похлопал по спине тяжелой рукавицей и одарил шоколадкой.
Наверное, именно тогда-то я и решил твердо, что непременно стану Дедом Морозом, когда вырасту. Но жизнь не особо считается с нашими желаниями. Была школа и детская мечта уснула на добрый десяток лет. Как многие из приютских детей, я стал вором, но не изменил своей цели. Весь год я грабил людей. В конце концов, мне надо было чем-то зарабатывать на жизнь, а это я умел делать лучше всего. Не знаю, нужно ли мне благодарить кого-то на небе, но я ни разу не попался. И как дань своему неведомому покровителю, каждую зиму становился Дедом Морозом. Словно Багдадский Вор я каждый Новый Год искупал накопленные грехи, тратя все свои сбережения на детские подарки.
А потом был еще один год, словно паровоз, отстукивающий дни по рельсам. И чем ближе была зима, тем медленней, мне казалось, ползет паровоз.
А еще потом была война, и паровоз слетел с рельс. Даже не война, а мгновенная вспышка тысячи павших звезд. И как утешительный приз для меня, потерявшего немногих друзей в испепеляющем пламени рукотворного солнца, Вечная Зима. И Новый Год каждый месяц. Я словно пытаюсь компенсировать бесконечно долгие промежутки между зимами моего детства. Каждый месяц я надеваю свой костюм, забираюсь в грузовичок и отправляюсь за подарками. Во внутреннем кармане у меня лежит список с пожеланиями. И с каждым Новым Годом список становится все короче. Немногие решаются заводить детей в этом мире. Боятся мутаций, вечного холода и голода. Боятся новых потерь. Люди смирились со своей участью и теперь медленно умирают, понемногу сдавая позиции новому врагу - зиме.
Белые вихрящиеся воронки хватают меня за подол длинной шубы и шепчут на ухо, что это будет последний для меня Новый Год. Потому что в этот раз Джимми попросил нечто особенное. Джимми родился уже после того, как все случилось. Он никогда не видел чистого голубого неба, жаркого солнца, огромных летних звезд. Он видел только эту доводящую до помешательства зиму. Теперь Солнце всегда прячется за плотным одеялом туч, словно стыдится родства с множеством солнц, зажженных людьми.
Теперь всегда зима. Раньше я любил ее, теперь ненавижу.
- Зачем тебе это, Джимми? - спросил я тогда. Мы сидели у огня, разведенного перед алтарем развалившейся церкви. Искорки гаснущими звездами кружились в хороводе, когда Джимми переворачивал угли в костре.
- Это для моей мамы, - Джимми отвернулся и тайком вытер глаза засаленным рукавом курточки. - Она умирает.
- Ничего, Джимми, ничего, - я прижал взлохмаченную голову мальчишки к своей груди. - Это бывает со всеми. Ты должен смириться.
- Ты не можешь? - Джимми рывком высвободился и посмотрел мне прямо в глаза.
- Могу, но: Это будет очень сложно.
- Обещай, что принесешь мне это.
- Хорошо, Джимми. Я обещаю. Слово Деда Мороза.
Проглотив комок в горле, Джимми попытался улыбнуться:
- Ты настоящий Дед Мороз.
- Я знаю, Джимми: Я знаю.
Я веду свой грузовичок по накатанной белой полосе, почти до упора вдавив педаль газа в пол. Пока я могу себе это позволить. Скорость снизится до черепашьей, когда я сверну с ровной дороги на путь, ведущий к Городу.
Свадебное платье. Джимми попросил для мамы свадебное платье. Белое, словно одеяние Снежной Королевы, развевающееся в вихре снежных метелей. Когда произошла катастрофа, мать Джимми была беременна уже месяца три. Его отец служил в торговом флоте, их свадьба должна была состояться со дня на день. Мать Джимми до сих пор его ждет. Она знает, что скоро умрет, и хочет если уж не перед алтарем, то хотя бы перед лицом смерти предстать невестой. Может быть, последней невестой на Земле.
Трудно ли будет достать то, что просил Джимми? Уверен, что да. От Города почти ничего не осталось. Но я попытаюсь, чего бы мне это ни стоило. Я достану для Джимми свадебное платье. Белое, словно все снега мира, сконцентрированные в нескольких метрах шелка. Белое, как эта сводящая с ума зима.
Этот Новый Год станет для меня последним. Никто, из тех, кто побывал в Городе, не живет долго. Но я привезу Джимми то, что обещал. Иначе, какой же я тогда Дед Мороз?
Декабрь 2003г.
|