Гуфельд Зэев : другие произведения.

I_I_I-я эра. Мата Хари

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


Оценка: 5.00*3  Ваша оценка:


= Рассказы Старого Компьютера =

III-Я ЭРА . МАТА ХАРИ

Фиат-Пьеро; автор Зэев Гуфельд
III-я эра. 378-й год. 6-е - 10-е.
Я набросил на себя покрывало, чтобы полностью отгородиться от света, от жизни, сжимаюсь в комок, я один, но всё равно не могу позволить себе слёзы. И покрывало не намокло от слёз. Но лицо окаменело, а сердце перестало биться. Жизни больше не существует.
Это продлится до завтра, очень хочется позвонить Старику и взять отпуск, хотя бы три дня, чтобы никого не видеть и не слышать: эта боль - моя. Но нельзя смешивать любовь и работу, а завтра у меня отчёт Старику. Тем более, что ничего уже не исправишь.
И мне остаётся только вспоминать.
Я и она... Это было совсем недавно. Каких-то двадцать минут назад. Странно, начал вспоминать - и стало легче. Как растворяюсь.
Я встретил её... Нет, то утро вообще было необычным. По настроению: с самого подьёма что-то дрожало внутри и хотелось напевать. Так я и делал.
"Фиат" - шикарная машина. О "Фиат-Коломбина" и говорить нечего - летающий дворец! Сплошной престиж. Но я предпочитаю свой маленький "Фиат-Пьеро". Он очень уютный: как у камина. Кресло, плед и огонь. И лёгкое вино. Впрочем, цена у него - тоже сплошной престиж. Только благодаря своей работе я могу себе его позволить. Ладно, работа - это работа. Но тогда я ехал именно на работу.
Что мне не нравится на нашей планете - вечная осень. Нашу Эстэр называют царицей осени. Куда там. Скорее, консьержка. Было ещё темно, дождя, нет, точно не было. Я поднялся на третий уровень и занял ряд чуть выше пояса магазинов. Мне очень нравится двигаться именно на этой высоте. "Пьеро" летит тихо, слышен шорох толпы, блестят окна, рекламы, все куда-то торопятся, зонты, куртки, а я, вроде, и с ними, и со стороны... Тогда я и заметил её. Нет, как же, а-а, я перестроился на посадку. Хотел купить... что же? Что-то. Но тогда я и заметил её. Она шла в длиннющем пальто с капюшоном, похожая, благодаря ему, то ли на гнома, то ли на фею. Такая хрупкая в этой осени! И ещё шерстяные сапоги, которые всё время скатывались, и она их подтягивала, но через секунду они скатывались снова - то один, то другой. Это было забавно. А она была такая деловая. Я остановил "Пьеро" и улыбнулся ей. Она улыбнулась мне в ответ.
-Используй подвязку для чулок, - шучу я. Ну конечно, глупо.
-А может, подтяжки? - отвечает она.
Голос у неё... как бы описать его?.. Глупо, зачем описывать голоса?.. Он похож на цепочку в движении: она говорит - и голос переламывается по звеньям, переламывается. А так он чистый, не дребезжащий, нет.
-Садись, - открываю дверь, -подвезу.
-О-кэй, - и улыбнулась.
Старина-"Пьеро" ей тоже понравился. Я был рад и горд. Даже горделив. Тогда она и допустила ошибку: она сказала, что знает меня. Да нет, меня знают многие, но так как я работаю в контрразведке - как никак капитан III-й зоны безопасности - об этом не принято говорить. А она сказала, что знает меня:
-Я знаю тебя, - сказала она, -ты Рокэро Арье.
-Предположим, - усмехаюсь я, -Ну а ты кто, прекрасная незнакомка?
Нет, сначала она сказала, что ей в Университет, а потом уже:
-Я знаю тебя... ты - Рок... Рокэро...
-А кто ты, прекрасная незнакомка? - спрашиваю я.
Я тогда сам вёл свой "Пьеро": я имею право отключать автопилот.
-Меня зовут Луиза Голдински, - это имя ей очень идёт.
-Луиза, - повторяю я.
Мы едем молча. Как странно, мы сразу же научились молчать друг с другом. Правда, при первой встрече это было ... не по этикету, что ли:
-Где ты учишься? Факультет? - интересуюсь я.
Она отвечает, что астроантропология
-Астропатология? - пошутил я. Опять глупо.
Она смеётся. Но оказалось, что это:
-Ты, наверно, уже сотый, который так шутит, - рассмеялась она.
Университет показался неожиданно. Время разлуки всегда приходит неожиданно. Кажется, ждёшь его, а оно раз - и пришло. И всё.
Когда мы приземлились, на нас оглядывались. Конечно, "Пьеро" - это "Пьеро", да и я престижная личность. Хотя ребята из группы "Бэт"... впрочем, это потом. А со мной чудесная девушка.
Я просто сижу, и смотрю на неё. А она - на меня.
-Может, украсть тебя? - сказал я.
Мы оба знаем, что это - только слова: ни я, ни она - не свободны: работа, учёба. Господи, почему?
-Это всё? - грустно сказала она.
-Во сколько ты уходишь?
-В четыре.
-Я не успею. Если бы в пять.
-Я подожду.
-Хорошо, Луиза.
Мы договорились о встрече, и я говорю:
-Увидимся, Луиза.
-Мои друзья называют меня Лу.
-Увидимся, Лу.
-Увидимся.
А это имя ей совершенно не шло.
Я толком не знал, кто она. Это может показаться халатностью, всё же я работаю в контрразведке, но, во-первых, всё ещё впереди, а во-вторых, от меня всё равно ничего нельзя узнать. Я же не идиот: нельзя смешивать любовь и работу.
Да, тогда я и сказал впервые это слово - любовь.
На работе я первым делом зашёл в Отдел знакомств и дал показания по ней. Дожность такая: все новые знакомые должны проверяться. Иначе нельзя: в моих руках вся III-я зона - основная зона защиты. Я могу гордиться. Потом, после отдела знакомств, обычная рутина.
Во время работы думаешь только о работе. От меня слишком многое зависит. Но потом я сразу вспомнил о... вернее, я и не забывал...
-Я Луиза Голдински...
...я работал, а после работы сразу начал думать о ней.
Залетаю за цветами к Монике и сразу в Университет. Я помню, что букет мешал водить, и я поставил старину-"Пьеро" на автопилот. Хотя в этом режиме ощущаю себя обычным человеком. Она обрадовалась цветам... Гвоздики.
-Я люблю гвоздики, - сказала она, -они очень гордые.
Они похожи на неё.
Потом поехали в ресторан. Я обожаю "Иланит". У меня там есть любимый столик, он в полумраке, но за ним видно всё. Мы танцуем. Она немного рассказывает о себе: о жизни в Университете, о... господи, о чём же?
Я помню только её руку, сжимающую бокал, её глаза... цвета... не помню. Глаза помню, а цвет не помню... странно.
-Я проглотила эту таблетку - и больше я ничего не помню, - ага, это мы уже возвращались, -...не помню.., - да, режим "автопилот", но тогда мне было всё равно, потому что я мог обнять её, а она положила голову мне на грудь и уткнулась носом в букет. Перед этим я отобрал у неё таблетки, думал наркотик, а оказалось - что-то женское - похожа упаковка, -... когда я пришла в себя, мне было очень плохо. Теперь при слове "кроун" меня тошнит. А когда мама узнала, она ударила меня, - и всхлипнула, -мне было так больно.
Я только крепче прижимаю её к себе.
Когда мы прилетели к её дому (она снимала квартиру одна, почти там, где мы встретились), она сразу вышла, но потом повернулась и пригласила меня к себе:
-Приглашаю, хочешь увидеть, как я живу?
Пришлось отказаться. Я не имею права заходить к непроверенным людям.
На следующий день я первым делом беру отчёт о ней, потом меня вызвал Старик...
Нет, это всё будет потом, а до этого я возвращался домой, я хотел вести машину сам, но вскоре включил автопилот, а сам закрыл глаза и вдыхал аромат. Старина-"Пьеро"! Ты был пропитан нежнейшими духами! И ещё дождь по крыше. И ночь.
...-Хорошей ночи, Лу.
-Золотых снов...
Но уже тогда я подумал, что здесь дело нечисто. У меня уже нюх - интуиция. Но всё равно, думал я, с этой девушкой мне хорошо, а там - увидим.
А на следущий день я беру...
Вру, опять нет. Вначале, я устроил ей проверку.
Да-да-да! Я горжусь такой проверкой: сам разработал. Тонко и красиво. Правда, мне повезло, что она жила именно на проспекте Царей. Да, но остальное - моя заслуга. Как в картах.
Я вылетел в то же время, но другой дорогой. Я двигался по параллельной улице. Я пролетаю перекрёсток. Остановка, потом связался с магазином цветов (там есть рядом), заказываю шикарный букет в воздушной вазе. Я молодец, я убил двух зайцев сразу. Первое, такую вазу долго делать - минут десять, а второе, цветы в ней удобно переносить, и сохраняются они дольше.
Вскоре она подбежала к машине и сделала вид, что просто проходила здесь и случайно увидела меня. Она тревожно так смотрит, я ей улыбнулся, вышел из машины и позвал:
уа! - да, тогда я впервые назвал её так, как-то вырвалось:
-Луа! - позвал я.
Она на секунду остановилась, но поняла, что - да - это она, и уже подбежала ко мне. Она так улыбалась!
И всё-таки была встревожена. Ну что ж, пора выкручиваться:
-Извини, что опоздал...
-Ничего, мы не договаривались о встрече.
-Я думал, это само собой разумеется.
Она снова улыбнулась. Я очень люблю её улыбку.
И тут приносят цветы!
Я был оправдан и даже расцелован.
Настала её очередь оправдываться:
-Я заметила, как ты пролетал перекрёсток.
Я тогда не подал виду. Но дело в том, что она не могла меня заметить с перекрёстка! Не-мог-ла! Её должны были предупредить из синего "Арти", он следовал за мной от самого дома.
Конечно, я не подаю виду... А вообще-то было жаль: неужели просто так влюбиться в меня нельзя? Только по заданию? Впрочем, думаю, она меня всё-таки любила. Но нельзя смешивать любовь и работу. И я был вынужден не доверять ей. И её чувствам я тоже не верил. Интересное было время!
На работе меня сразу же вызвал Старик. Мне это передали в Отделе знакомств. Досье на Луа уже было у него. Я подчиняюсь ему непосредственно, и у нас сложились хорошие отношения.
-Рокэро, - сказал он, он всегда обращается ко мне по полному имени, -я о твоей пассии (разумеется). У тебя, насколько мне известно (а ему известно всё), складываются с ней близкие отношения. Что ты сам о ней думаешь?
Я передаю ему свои соображения. Он жуёт трубку, он любит трубки с жевательным наконечником, но настоящего курения не признаёт:
-Сейчас придёт Хорхе, а ты пока ознакомься с досье. Дела скверные.
Он абсолютно прав. Уже минимум, то, что Луа родилась в провинции Ципорэн(1), достаточно для подозрения. Чёртова Ципорэн! С неё начиналась колонизация Эстэр. Первая колония в нашей системе была на Кэрэн, потом Эстэр - переселенцы с Кэрэн. Потом мы решили отделиться. Была война. Ну конечно, наши залежи артарга! Провинция Ципорэн - единственная область планеты, которая и после провозглашения независимости оставалась под суверенитетом Кэрэн. Приходилось с этим мириться. Ну, теперь она полностью входи в наш состав. Население вполне лояльно к нам, впрочем, к Кэрэн у них тоже сохранились добрые чувства. Но и мы не относимся к ней враждебно. Да, это тоже показалось странным у Луа: она несколько раз ругала Кэрэн. А это считается дурным тоном на Эстэр, а уж тем более среди выходцев с Ципорэн. Ребята на Кэрэн - умные ребята, но очень уж прямолинейны...
Да, так Луа была родом из Ципорэн. Семь лет назад переехала на Блуа - планета XII-й системы, где три года назад поступила в Университет. И ещё один настораживающий факт: XII-я система отказывается предоставлять данные личного характера. То есть, ничего о жизни Луа там - уже не узнать. Полгода назад перевелась на Эстэр... Хотя кафедра астроантропологии Блуа считается лучшей.
Господи, повторяю это как молитву! Я же больше ничего о ней не знаю! Я не имел права расспрашивать её, чтобы не спугнуть. Да и что бы она мне рассказала? Легенду?
-Луа! - и выплеснулась улыбка.
И ещё один факт: в 70-ю годовщину V-й войны, когда мы были вынуждены войти в Ципорэн - эту "пятую колонну", идиоты-фанатики, бывают там и такие, взорвали там отделение Банка Информации. Многие досье погибли. Оказывается, и досье Луизы... Луа. Все факты вместе - слишком много случайных странностей. Ребята с Кэрэн всегда были излишне прямолинейны.
Вспомнил, что я хотел купить тогда! До первой встречи! Галстук! Так и не купил. Мне его потом подарила Луа. Совсем как у Хорхе. Но ему он не идёт, а мне идёт.
Да, так пришёл Хорхе в своём галстуке. Мне всегда нравилось, как он чеканит:
-Капитан отдела операций, Хорхе Маарави! - и щёлк каблуками! Ещё чуть-чуть - и взлетит. Но я раскусил его. Он не солдафон. Он актёр! Комик! Он гениальный комик! Правда, смеётся всегда сам. И играет для себя. Но я раскусил его - и теперь тоже наслаждаюсь его игрой.
-Хорхе Маарави! - и щёлк.
Старик посмотрел на него исподлобья, кивнул и проговорил:
-Капитан отдела операций, прошу садиться, - потом вздохнул, он любит вздыхать со значением, -ну, Хорхе, и что ты себе думаешь?
-Думаю, надо бы пригласить девушку в ресторан.
-Хорошая идея, - усмехается Старик, -сам пригласишь?
-Нет, тот, кто заварил всю кашу, - подмигивает, - ты не против поужинать с ней?
А нет-нет, я что-то... впрочем, нет, не путаю. Он уже начал говорить, когда вошёл дежурный секретарь и передал Старику бумаги. Хорхе умолк. Старик внимательно всё просматривает, после чего удовлетворённо вздыхает:
-Продолжайте, Хорхе, и помните, - он снова заглядывает в бумаги, -дело очень серьёзное.
План Хорхе был прост и тоже красив. Надо признать, он это умеет.
Мой старый вечно гулящий приятель Рафаэло Кросэ окажется в том же ресторане, что и мы с Луа. Он, как всегда, в окружении большой компании, но "кладёт глаз" на Луа. А там: она или с ним...
Ну, конечно: пилот группы "Бэт"! Престижней разве что президентская команда и Старик (но он - старик). Группа "Бэт"... Да Патри, я не сержусь на тебя, конечно. Работать в такой группе... Но и я делаю важное дело. Впрочем, речь не об этом.
Если Луа - обычная гражданка Эстэр, она не устоит перед Кросэ. Но для разведки он не представляет интереса.
Любопытно, какие ещё были проверки? Но это не моя область, в это я не посвящён: пусть каждый занимается своим делом. Хорхе, к примеру, никогда не узнает даже матку кодов. А Кросэ даже понятия не имеет, чем занимается капитан III-й зоны. Впрочем, оно ему надо?
Потом вызвали Кросэ и обговаривали детали, потом обычная рутина.
Хорошо, что работа забивает голову. Всю вечеринку нервы были на пределе. Но нельзя смешивать любовь и работу. И я отработал её на совесть. Я отличный актёр. Я могу гордиться.
-Удачи, - Старик вздыхает и хлопает меня по плечу.
Когда я подлетал к Университет, помню, сразу же заметил Луа: она смотрит вверх, узнала мой "Пьеро" и замахала правой рукой. В левой осторожно держит букет.
"Пьеро" пошёл на посадку. Она подходит к машине, я открываю дверь, она садится и чмокает меня в щёку:
-Рок, спасибо за букет.
-Ты это говорила утром.
Она корчит рожицу и забавно пожимает плечами.
-Ладно, Луа, - беру её за руку, -чтобы "спасибо" не пропадало... Скажи, ты... впрочем, нет, сюрприз.
"Пьеро" поднялся на скоростной уровень и понёсся за город.
-Что за сюрприз? - она меня дёргвает за рукав.
-Сюрприз? Такой, весь таинственный.
Она заинтригована:
-Страшный?
Для кого как.
-Нет, весёлый, вкусный, красивый, огромный, престижный, яркий, шумный. Фу-у-ух, - якобы выдохся я.
-Фу-у-ух, - якобы оторопела она и читает название корабля, на который мы опускаемся, -"Кинэрэт"?!!
Я только подмигнул.
Рафаэло всё равно где кутить. А Луа будет приятно. Этот ресторан выбрал я.
Когда-то мы здесь веселились с Патри. Было же время. После неё я редко туда заглядываю. Это плавучее царство гурманов слишком роскошно для одного.
-У меня нет подходящего платья, - усмехнулась она.
Я тоже усмехаюсь и открываю дверь "Пьеро", все женщины так говорят.
Забавно наблюдать в огромных важных зеркалах наше незначительное отражение - как две тени: моя - светло-голубая и фиолетовая - её, и розовое пятно цветов, скользящие по бело-мраморному простору грандиозной лестницы: с золотыми перилами, античными скульптурами и гордыми высокими колоннами с забавными рюшечками наверху. Как хорошо! Каким маленьким человеком ощущаешь себя, отражаясь от холодного стекла! Меня притягивает эта уютная неустроенность.
А пальто мы сняли раньше. Я впервые увидел её без пальто и по-мальчишески любовался её стройным телом. Без пальто она оказалась более хрупкой, так захотелось её обнять! Ещё я роняю свой плащ.
Она сказала, что любит Снежный зал. Но думаю, она выбрала его по сочетанию с одеждой. "Кинэрэт" - ресторан богатый до безвкусицы. Впрочем, какое "до", намного после! Этим и похож на сказку. Потому его и любят.
...-Рафа, - Кросэ опять оборачивается ко мне, -не забудь, я забираю её после учёбы, так что дай человеку поесть.
-Ладно-ладно, - отмахивается он.
-Не будь свиньёй, - я грожу ему кулаком, -я твою некошерную натуру с детства знаю. Я накормлю её, тогда и появляйся.
Я настоял, чтобы за время до его прихода платил я, не хочу, чтобы государство оплачивало мои личные цели: нельзя смешивать... нет, и правда нельзя.
-Рафаэло Кросэ, - нейтральным тоном зачеканил Хорхе, -если у вас нет вопросов по заданию, вы свободны.
-Я-по-шёл! - ему всё ни по чём.
Он сдержал своё слово - выждал почти час... нет-нет-нет, сейчас мы с ней вдвоём! Ещё нет никакой работы! Ещё любовь. Только я и она. И всё...
И мы... господи, мы с ней! Всё как в тумане. Или, скорее, в пене - вся память. Хотя я прекрасно помню ощущения. Нет, ну мы ели, было вино, мы танцуем... Больше я не помню ничего - только её рука в моей ладони.
И нервное ожидание: скорей бы пришёл Рафа. Я досконально помню всё, когда он пришёл.
-Я-по-шёл! - ему всё ни по чём.
Сначала заулыбались посетители, раздались возгласы. Я прекрасно знаю в чём дело, но "удивлённо" оборачиваюсь. Да, входит Рафа в сопровождении человек шести, из коих четверо - настоящие красавицы, а ещё двое, как и он, в форме группы "Бэт". Я оценил этот ход. Ну что, Луа? Мысленно потираю руки: что ж, начали.
-Кто это? - а у меня дёрнулось сердце.
-Рафаэло - Рафа... а остальных я не знаю, - отвечаю я, -они из группы...
-Да, я вижу, - говорит она.
Явно заинтересовалась.
Я тогда подумал: "Значит, не шпионка". Никогда не знал, что можно облегчённо вздыхать с сжатым сердцем.
Но она отворачивается и улыбается мне:
-Идём на палубу, там сейчас почти никого.
Но капкан работает: Рафа уже видит нас, подходит. Я ещё думаю, какая у него странная - немного семенящая - походка. А, ну конечно, он же шёл под музыку! Несовпадение тактов. У него слишком длинные ноги для такого ритма. Красавец. Но и я - "на уровне". Мне бы его форму, тогда посмотрим, кто кого.
Ладно, зато он никогда не узнает, чем занимается капитан III-й зоны. Слабоват.
Мы радостно поздоровались, "сто лет не виделись", всё-таки. Я представил ему Луа:
-Луиза.
-Лу, - сказала она.
-Лу?
-Луиза, - она явно кокетничала.
Всё-таки смешно выглядит человек, шагающий под музыку.
Она танцует поочерёдно со всеми "Бэтянами". Я мешкаю, чтобы они успели её пригласить. Девушки начинают скучать, и я, как могу, строю из себя клоуна.
Потом (как-никак, Снежный зал) мы едим мороженое. Из миллиона наименований выбрали каждый по пять шариков, а потом пробовали друг у друга. Это идея Рафы.
Я скромно сижу в уголке.
-А ты чего не угощаешься? - спросила Мишель.
-Своё берегу, - пошутил я.
-Ах так, - и она зачерпнула целую ложку из моего блюда.
Все расхохотались и тоже потянулись ко мне, вернее, к мороженому.
-Ладно, - ответил я и плачу тем же.
-Э-э-эй! - дурачась вопит Рафа, -Хватит, ты у меня уже половину сожрал!
-У тебя самое вкусное, - и отправляю в рот очередную порцию, - жадина, - укоризненно киваю на него.
-А-а! -смеётся Анет и пускает в ход ложку, Рафа в шутку хватает её за руку и тянет ко рту, холодный шарик соскальзывает ему за пазуху.
-Я-а-а! - взвывает он.
Пока приходит в себя, мы гурьбой доедаем и вторую половину. Я ему отомстил. Впрочем, шутка, ведь нельзя смешивать любовь и работу.
Опять зазвучала медленная музыка, Рафа двинулся в сторону Луа. Но она уже подходит ко мне. Я сделал вид, что... но она уже берёт меня за руку:
-Я приглашаю тебя.
-Белый танец?
-Недогадливый мужчина.
Мы танцуем.
Она смотрит мне прямо в глаза, я тогда испугался, что она догадалась о проверке. Она смотрит мне прямо в глаза:
-Ты очень странный сегодня... Что-нибудь случилось?
-Нет, - деревянно улыбаюсь я, - с чего ты взяла?
-Так.., - она прижалась ко мне, -не отдавай меня больше никому.
Всё.
Потом мы вдвоём летели домой.
И правда, я целый вечер был немного деревянный. Когда она танцевала с Кросэ, они улыбались, мороженое, он обнимает её и ведёт в вальсе. Я не хотел мешать проведению проверки.
Щёлк каблуками! Всегда завидовал, с какой лёгкостью Хорхе относится к работе. Он может себе это позволить: за его спиной стоим мы. Если он ошибётся, наша сознательность всё исправит. А за мной уже нет никого. Ну да, ещё две зоны. Они могут спасти планету. Но это уже с риском для ребят. Я не могу оступиться. мЩёлк каблуками.
А я взял и повёл "Пьеро" к себе домой. Луа уснула, и я отвёз её к себе. Я беру её на руки и заношу в спальню. Кладу на кровать. Только растёгиваю пряжки на её туфельках. Они медленно-медленно падают на ковёр. Я укрыл её лёгким одеялом, а сам устроился в гостиной. Утром посмотрим.
Проснулся от того, что она трепала мои волосы. Я прикоснулся к её щеке, потом её волосы. Потом запел будильник.
-Извини, мне пора на работу.
-Да.
Она так интересно смотрится в моей квартире.
Она совсем не возмутилась моему самоуправству. Сама по себе такая реакция нормальна. Но вкупе со всем остальным...
И ещё.
-Подбросишь меня домой?
-В Университет? Да. Что, домой?
-Да, сегодня прогуляю, настроение не для занятий. А тему я изучила ещё на практике.
-Оставайся у меня, - предлагаю я.
Она сразу же согласилась. Сразу.
Я не держу дома никаких документов, так что это не опасно. А там, где их могут хранить, у меня есть чудесные индикаторы-"паутинки".
Теперь мне кажется, что во взгляде Старика было сочувствие. Может, всё-таки, позвонить ему? Нет.
Впервые: я улетал, а девушка стоит на пороге и улыбаясь смотрит мне вслед. Словно в каком-то кино из детства.
Есть в ней что-то необычное. Даже Рафа забежал ко мне:
-Хотел сказать тебе, Рок, но не обижайся, я не знаю, что у вас там...
-Да не тяни.
-Она, конечно, не красавица, но симпатичная. Есть в ней что-то... Не знаю, как это выразить. Но о такой тянет вспоминать.
-Я знаю, Рафа.
Ладно, Рафа, тоже мне, спец. Я же знаю, о ком вспоминаешь ты. Несмотря на многочисленных поклонниц, он никогда не изменяет своей Принцессе. Она проспит ещё пятьдесят лет... не старея... Авария... Анабиоз... Уже пять лет. Жутко. Он зовёт её Принцессой. Он сдал в Генетический Банк... Лет через двадцать ему сделают сына - его копию. Он хочет воспитать его в любви к Принцессе, и, когда она проснётся, она снова будет с ним. Правда, не он с ней. Кино.
Красиво. Я и не думал уже, что у меня тоже когда-нибудь будет кино. После Патри. Но ведь было: Луа стоит в дверях и улыбается... Интересно, с Патри я растался в тот же год, что и он с Принцессой. Она ушла в группу "Бэт". Такой престиж. Да нет, я не обижаюсь. Все мечтают об этом. И я мечтал. Не взяли - не было вакансии.
И мы расстались. Меня спасла работа. Спасибо тебе, работа. Без тебя бы умер. Так и сделал карьеру. До капитана. Недавно была вакансия в её отряде. Отказался. За моей спиной вся планета. Как же я могу? У меня такая работа.
Глубокий вздох:
-Рокэро, ты действовал хорошо, - Старик пожевал трубку, -Хорхе, мы тебя слушаем.
Хорхе вытянулся в струнку. Он смотрел на Старика, хотя предоставил ему отчёт заранее, и этот доклад уже для меня:
-Проведённые моим отделом проверки, а также операция "Кинэрэт" и тест Фришмана показали, что Луиза Голдински, урождённая Голдински, гражданка планеты Эстэр, студентка столичного.., - тянул же время, паяц, -является агентом планеты Кэрэн с вероятностью в 59% по системе Фришмана.
Забавно, 100%-ов не дают никому. Даже если агент сознался, даже если противник это признал - один процент оставляют на вероятность ошибки.
Этот Фришман был великим гуманистом.
Глубокий вздох:
-Пока мы брать её не будем. Рокэро, если хочешь, можешь поддерживать с ней отношения. Это не приказ.
-Хорошо.
Я прекрасно понял Старик. Её брать не будут. Какое же это счастье! Не знаю, говорят, когда-то агентов пытали, выясняли связи. Здесь выяснять нечего. Все агенты Кэрэн действуют через посольство и знают только о своём задании. Если она со мной, значит её задание - код прохода Зоны. Когда её возьмут, всего лишь вышлют с планеты. Не знаю, чтобы я делал, если бы... да нет, нельзя смешивать любовь и работу. Это - моя планета, мои сограждане. А она - наш враг. Агент наших убийц. Ладно-ладно, ведь всё в порядке, ты везунчик, Рок, ты всегда был везунчиком.
Я прекрасно понял Старика. Её брать не будут. Значат, хотят подсунуть "дезу". Значит, у нас ещё есть время. Как я был счастлив!
Для "дезы" и нужны наши отношения. Конечно, нельзя всё это... и всё такое, но сейчас это нужно для дела. Меня догоняет Хорхе:
-Рок, ты везунчик.
-Ты о чём?
-Я же знаю, она сейчас у тебя. Не из красавиц, но сойдёт, а тест Фунца выявил темперамент..! Не теряй времени!
Я поворачиваюсь и смотрю ему в глаза:
-Прежде, чем заняться её темпераментом. Я ведь могу потренироваться на тебе.
-Да?
-Да, имеешь шанс, - впрочем, нет, о шансе я не говорил, мы просто упёрлись друг в друга грудью, пытаясь сдвинуть противника с места.
Через пару минут мне это удалось. Хорхе весело хлопнул меня по плечу:
-Ну ты силён, мужик.
Я, как бы невзначай, интересуюсь:
-Моя квартира под наблюдением?
Он с деликатной небрежностью отрицательно мотает головой.
Никогда день не был таким длинным. И работа-работа-работа! Масса работы. А стрелки шли медленно-медленно. Работа снова спасает меня: я мотался по базам как сумасшедший, замучил компьютер... ну?
А потом выключил автопилот - и по скоростной трассе... Жаль, что нельзя использовать в личных целях экстренный уровень.
А в голове вертится и вертится: "Милая моя шпионка! Милая моя шпионка!"
Милая моя шпионка, я люблю тебя. Я схожу без тебя с ума. Я должен знать, что ты рядом. Видеть тебя. Постоянно! Секунда, что я не вижу тебя - боль, глупая боль.
Помню так же восторг. Как тогда, на концерте, когда мы... а когда же мы успели? А ведь успели же! В ?Амфитеатре?. Сначала, как всегда, выступало что-то мелкое, я и не помню что, хотя было интересно. Они действительно распалили публику, и Луа тоже вся раскраснелась, иногда вскакивала и пританцовывала на месте.
-Ты совсем как ребёнок.
-Ты меня ещё не видел ребёнком!
-А что?
-У-у-у! - она многообещающе сводит брови.
-Что, так страшно?
-Ещё страшнее.
-Да-а? Куда уж больше?
-Вот когда выйдет "Ган а-Ганим" (2), тогда увидишь, - она доверительно наклоняется ко мне и словно просит прощения, -я буду очень визжать тогда, ладно?
Я чмокаю её в нос.
Когда появился "Ган", она рванулась к помосту и потащила меня за собой, мы слились с остальными сумасшедшими, я дурачился, а она вскарабкалась на сцену, родная. И обещание своё выполнила - визжала не хуже других.
Мелькают огни, безумные лица, сплошной рёв... а ведь всё это я защищаю - я - капитан III-й зоны! И я счастлив, и я хочу в этом раствориться! И тоже ору вместе со всеми:
-А-а-а-а-а-а! - вместе с Луа.
Странно, что теперь меня не волнует Рафа со своей Принцессой. Принцесса - это что-то воздушное, нереальное - из сказки. А ты не принцесса, ты что-то абсолютно другое! Но тоже голубых кровей. Таинственная, этакая княгиня-заговорщица. Это не принижает тебя, что ты, родная, - делает более желанной.
"Пьеро" круто пошёл на стоянку. Как удар кулака - бабах! Отлично, он всегда понимал моё настроение.
Он блестит капельками дождя, а среди туч вдруг показалось солнце. Впрочем, бред, откуда? Не Сезон. Нет: показалось! Показалось. И брызнуло светом. Луа открыла дверь и прижалась ко мне. Я обнял её.
-Я люблю тебя, - на выдохе.
-Я люблю тебя, - на вздохе.
И поцелуй. Мы впервые поцеловались тогда - на пороге уже нашего дома, который сейчас снова стал моим. Что делать.
Патри не любила поцелуев, а с Луа мы целовались каждые пять минут:
-Лизунчики, - смеётся она и снова припадает ко мне.
Нет, это потом. А сейчас - первый поцелуй. Как изучение друг друга.
А языки живут самостоятельной жизнью. Вернее, той жизнью, которую мы ведём обычно: каждый старается занять территорию другого. Смешно: первой начала она.
А всё-таки, с Патри всё было как-то... а ведь было же!
Она изучала древне-английский. Мы в парке, как раз Сезон - солнце из туч, мы садимся на скамейку. Патри достаёт учебник, появляются строки какого-то упражнения. Патри учила меня по-немногу этой тарабарщине, лингвист, но дальше трёх-пяти слов дело не пошло, да и те я постоянно забывал. Впрочем, я выучил главное: "Айлавйу'ю".
-Читай.
Я впервые увидел старо-английский текст. Буквы-то я знаю, да они же читаются по особым правилам! Но я мужественно начинаю:
-"Тхэрэ"...
Она смеётся:
-Не "тх", а "зс".
-Перепутал. "Зсэрэ из э зсэори"...
-"фийору", - смеётся она, -"зсэт афтор зсэ"... ну, дальше!
-"Биг Боом", - бойко продолжаю я.
-"Буум"! - она уже хохочет.
-Бывает. "тхе"...
Это её добило, она уже не поправляет меня, только смеётся, смахивая слёзы с ресниц.
-"тхе юнивэрс экспэнд. Анд тхан сомэс а тимэ"... это что ещё... "вхэн ит стопс анд инстэад бегинс то схринк - даун то зсэ дот"...
Мы ещё не говорили друг другу ни о любви, ни о чём, в этот день я её обнял первый раз. Мы так и сидели, обнявшись.
-..."даун то зсэ дот"...
Я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на неё - правильно ли? Но она уже прижалась ко мне! И поцелуй... поцелуй - неожиданно захлестнуло волной, и не хватает воздуха...
Нет, не надо об этом... не надо!
-Лизунчики, - и Луа снова обвивает мою шею.
-Айлавйу'ю.
-Что?
-Ничего, не отвлекайся.
Мы даже не закрыли дверь, и та обиженно хлопнула. Мы вздрогнули, Луа рассмеялась и побежала закрывать - хозяйка!
Да! Она же успела произвести в квартире уборку, так что все мои "паутинки" пропали. На законных основаниях. Умница, я горжусь ею.
-Почему ты не хвалишь, как я навела порядок?
-А на что я, по-твоему, таращу глаза?
-Я надеялась, что на меня.
Но я уже заталкиваю в рот очередной пирожок: она ещё и готовит! И на том же уровне.
Впрочем, съел я не много, мне тогда не хотелось даже того, что готовит она, я хотел её саму.
Здесь мы стояли по одну сторону баррикад.
Не знаю, мы действительно так медленно раздевали друг друга, или это только память: по миллиметру, словно впереди у нас вечность. Такие же осторожные ласки. Как при встрече с неведомым: боишься спугнуть, сломать, пораниться. А это неведомое - живое, тёплое. И с очень маленькой грудью.
Сказать, что Луа - девушка в моём вкусе, даже от большой любви не скажу. Но и Патри тоже. Это странно, но у меня ещё не было девчонки в моём вкусе. Похоже на извращение. Впрочем, Патри считали красивой. А Луа, почему-то, нет. Мне трудно понять это, ведь я её люблю. Но Рафа прав, о ней действительно тянет вспоминать: мне кажется у неё должна быть кошка.
Только ещё маленькая - смешной игривый котёнок. Со странным каким-нибудь именем. Этаким придворным иронично-вычурным, раз уж Луа у нас - княгиня-заговорщица. Например, Матильда. Или нет, Клотильда. Да, именно так, Клотильда. Клотильда бы сидела у неё на коленях. Луа в своём пальто, которое делает её похожим то ли на фею, то ли на гнома, капюшон надвинут на глаза, чтобы никто её не узнал, а я рядом. Доблестный рыцарь, нет, не хочу в латах - они громоздкие, во фраке, но с пистолетами. Но всё равно, доблестный рыцарь, тайно влюблённый в свою госпожу.
Я делаю вид, что глажу Клотильду, а сам потихоньку ласкаю пальцы княгини. Но ничто не ускользнёт от ревнивых зелёных глаз, и котёнок уже бьёт, скребёт меня по руке, и я опять глажу шерстяного нахала, стараясь нечаянно перейти на руку его хозяйки. Наконец, и княгине надоедает не замечать случайных прикосновений, и она тянется ко мне, и наши лица теряются в тени её капюшона, наши волосы сливаются в ночное слегка беспокойное море, и где-то там - вдалеке - луны или звёзды наших глаз, жадность наших губ, лёгкий осторожный бриз нашего дыхания.
Её рука огибает моё плечо, она уже забыла о Клотильде, и та - сердитая - цепляет когтями её рукав. А моя рука ныряет под её пальто, припадает к шёлку или атласу юбки, скользит по нему, растворяясь в теплоте бедра, а потом поднимается вверх, впитывая странное ощущение упругости её тонкого тела, и, наконец, останавливается на уровне груди, не решаясь перейти к более смелым ласкам, и только запястьем чувствуя что-то мягкое, волнующее, ждущее и тук-тук... тук-тук... Ан-нет, я же сижу слева, значит рука - справа? Но всё равно - тук-тук, тук-тук... и только дрожь ладони у подножия.
Мечты. Смешно.
Хорхе со Стариком хохотали как сумасшедшие, я тоже согнулся пополам:
-Рок, так сколько раз в год ты убираешь квартиру?
-На... на... на Пэсах(3), - наконец выдавливаю я.
У Старика выпадает изо рта трубка. Это приводит нас в ещё больший восторг. Конечно, работа есть работа, но немного посмеяться не повредит:
-Когда убираешь квартиру?
-На Пэсах...
Старик вздохнул, дрожащей рукой сунул трубку в рот, пожевал её успокаиваясь:
-Это новый приём. И гениально простой. Капитан Маарави, - посмотрел на Хорхе и перешёл на неофициальный тон, -вам будет трудно переиграть её, а уж тем более на том же уровне, - и причмокнул, -уборка, м-да, пойди теперь узнай... Может, агент она на пятьдесят девять процентов, но профи на сто пятьдесят! Что скажете, капитан?
А в тоне Хорхе, похоже, сквозило лёгкое пренебрежение:
-Я считаю, что операцию "Уборка" разработала не она, а посольство, - думаю, его просто задели слова Старика.
Старик примиряюще вздыхает, после обращается ко мне:
-Рокэро, мы решили подсунуть им "дезу".
-Разумеется, - Старик одобрительно кивнул.
-Пусть и они порадуются, - встревает Хорхе.
Старик поморщился.
-Так что, Рокэро, придётся ещё поднапрячься... Капитан Маарави, а вы свободны.
Хорхе хмыкает и выходит. Щёлк каблуками!
-Да, капитан, - ехидный взгляд Старика, -а ваш план надо бы доработать.
А потом он говорит, что я должен составить запасной код прохода Зоны:
-Я помогу тебе разработать матку. А нарастить код успеешь сам. Это уже нетрудно, несмотря на сжатые сроки.
А я хорошо его удивил!
-Матку я составил ещё вчера. Сегодня закончу код.
Старик даже забыл вздохнуть:
-А истинный код?
-Вчера. Уже готов.
Я поразил его, да. Щёлк каблуками!
Дались мне эти каблуки!
О чём я думал, когда возвращался домой? О любовных глупостях?
Глупо, но ... Патри, а ведь ты бросила меня ещё в порту. Я это почувствовал. Ещё накануне мы занимались любовью, а... Впрочем, уже тогда ты была не со мной... Так с кем же ты занималась любовью, Патри? Тьфу, риторика.
А помнишь, как мы начинали сеансы связи? Ты округляла глаза:
-О, привет!
-Привет, родная!
-Привет, родной!
Слушай, Патри, ты что, удивлялась, что я приходил? Но ведь связь с базой - раз в полгода! Это ты себе позволила один раз не явиться. А я был всегда. Ровно в восемь. Как король.
Что меня изводило, так это время. Оно двигалось так быстро! Вроде, тянется, а смотришь - уже последний день. А ночь пролетает - моментально. Я всё время просыпался последней ночью. Только молишь, Господи, да останови ты это время, ну его! А уже час ночи. Сделай так, чтобы я завтра не проснулся! Три часа. А самое неприятное - последний час до подъёма.
Патри, ты тоже была разочарована нашими разговорами? Почему я всё-таки приходил на них? Надежда? Вряд ли.
Ладно, Луа, извини. Нельзя, конечно, любить тебя и вспоминать о другой.
-Лизунчики, - мы стоим посреди леса и целуемся.
Вокруг деревья, и никого. Только мы.
Вместе! Наконец-то я чувствовал себя "вдвоём". Странное ощущение. Наверно, это и есть счастье? Когда вначале чувствуешь себя "один", а потом - "вдвоём". Мы вдвоём. И притихший лес.
-Лизунчики, - а вокруг никого, правда, мы уже гуляем по городу и стоим посреди улицы, мешая прохожим, огромной толпе, которая сварливо обтекает нас. А мы - "вдвоём". Мы не интересуем толпу, так, немного, у неё своя жизнь. Но и у нас своя. Мы спрятались под твоим капюшоном, ну их, этих людей! Достаточно с них того, что я охраняю Зону.
-Луа, - мы идём по какой-то просеке, в тумане виднеются контуры "Пьеро".
-Да, милый, спасибо, что привёз меня сюда. Я ещё не была в этом заповеднике.
Её руки в карманах. Моя правая обнимает её за плечи, а левая снова греется в прорези пальто, наслаждаясь упругостью движений её живота - в такт шагам.
-Луа, ты же знаешь, где я работаю.
-Да, - её глаза сузились и смотрят настороженно.
-На моей работе знают всё обо всех. Включая планы на будущее, - всё, больше я не скажу ей ничего. Она и так поняла меня. Напряглась. Походка потеряла плавность:
-Надеюсь, там знают, что я - верная жена? - попыталась пошутить она.
Жена.
-Надеюсь, там знают, что я - верная жена? - она улыбается, но напряжение осталось.
Это чувствуют мои руки, особенно та, что в прорези пальто. Положить бы её ей на грудь! Чтобы почувствовать, как пробивается сердце.
Эгоист. Но рука уже привычно крадётся вверх. И я разворачиваю Луа, и мы опять целуемся.
-Ну что? - задаёт нейтральный вопрос.
-Мы - вместе, - отвечаю.
А потом уже я пытался шутить. И как всегда, глупо. Глупая тема шутки. Идиот.
-Проводят опрос. Этот, социологический. Спрашивают: "За сколько бы вы продали государственную тайну?" Ну и отвечают, кто за миллион, кто за миллиард, кто говорит, что не продаст ни за какие деньги. Спрашивают Рабиновича: "А вы за сколько продадите государственную тайну?" - "А какая тайна?"
Хотя Луа смеялась.
Айлавйу'ю.
Ну вот, теперь мы одинаковы. Теперь мы оба преступники. И между нами не стоит ничего. Не стоит наша работа. Теперь мы одинаковы.
Впрочем, глупости, перестань. Никакой ты не преступник. Из-за того, что она всё узнала, ничего не изменилось. Ну действительно, если она меня не любит, она сообщает обо всём на Кэрэн, её отзывают. И всё. Если любит, не сообщает. Передаст "дезу", их ударная, или там, шпионская группа войдёт в мою Зону, лоцман передаст неправильный код и получит ответ: "Код неверный. Просим немедленно покинуть Зону, в противном случае - расстрел". Развернуться и уйдут. Луа отзовут. И всё.
Так что, успокойся, ты ни в чём не виновен.
Зато у нас будет несколько лишних дней.
Луа, ты любишь меня! Счастье моё, радость моя! Ты дала нам эти дни. Я молодец, я могу гордиться: нет, я не подвёл свой народ, но теперь мы могли не играть любовь. Мы действительно любили.
Подожди... Луа, может, и тогда - на "Кинэрэте" - ты осталась со мной не только по заданию?.. Жаль, что эта проверка ни на что не влияла, она могла лишь озадачить, если бы окончилась отрицательно. Луа-Луа, милая моя шпионка.
-...Я не знаю, что у вас там, но о такой девушке тянет вспоминать...
-Рок...
-Да, родная?
-Спасибо, - её голова на моём плече. Луа засыпает. Тихо шуршит "Пьеро".
Это мы живём.
Мы выходим из Университета, я серьёзен, я смотрю ей в глаза:
-Мы едем гулять.
-Я согласна, - она собрана. Между нами стена. Сейчас мы играем, сейчас работа. Но теперь эта стена ложная - декорация: спектакль окончится - и она исчезнет.
Знаешь, Луа, а ведь мы перестали быть агентами! Мы всё равно оставались любовниками! Да-да, любовниками, играющими в агентов. Странно, а меня это абсолютно не огорчает? Я стал таким безответственным!
Я даже радуюсь, что план Хорхе оказался громоздким. Да-да, Луа, тебя ему не переплюнуть. Ну-у, что есть.
Помнишь, твою вечернюю лекцию отменили, так как не приехал профессор. Догадываюсь, ему устроили по дороге "пробку", бедняге. Сиротливый автомобиль в гигантской пробке. Тоскливо мокнущий под дождём...
-Что это ты как мокрая курица?
Она радуется мне, делает вид, что не слышала этой глупости, а в глазах растерянность:
-Как тебе моя новая причёска?
Я, наверно, краснею:
-Потрясающе! Она тебе очень идёт, правда!
Идиот, ну конечно, это такая причёска - волосы вьются мелкими колечками и блестят хрустальные капельки. Это очень красиво, правда, Луа!
-Тебе нравится?
-Очень, едем в "Кинэрэт"? Пусть все ахнут! - кажется, я сфальшивил, она улыбается и прижимается ко мне:
-Сегодня я хочу быть только с тобой.
-А может, поедем?
Какой же я дурак, Господи! Какой же я дурак!..
Одеяло, от греха подальше (вот уж точно от греха), ползёт на пол. Это оно шуршит или это дыхание Луа:
-Сам ты мокрая курица...
И верно, накануне операции по "дезе" я умудрился заболеть. 39! Мокрый, буквально плаваю в постели! Злюсь страшно, как же я вытащу её на прогулку! Летят все планы.
Луа пытается меня успокоить. Я беру её за руку и тихо говорю:
-Луа, завтра мы должны быть в зоопарке. Понимаешь?
-Да, я понимаю, - она смотрит на меня, глаза серьёзные. Ты всё понимаешь.
В висках стучит, тело ноет, словно целый день какие-то тяжести, и мысли путаются - просто не хочется думать о чём-то одном. И слегка подташнивает от охлаждающей подушки, почему-то она пахнет уксусом?
Глаза Луа. Любимые серьёзные глаза. Не смотри на меня так, не надо работы, не сегодня. Они приближаются, приближаются, налетают на меня, как две огромные хищные птицы, и вдруг исчезают. Я ещё чувствую, как скользят по мне их тени - такие же серьёзные, но печальные. Бесшумно и легко скользят по моим щекам, ныряют в мои глаза, её глаза исчезли, а тени выныривают и летят дальше - по лбу, мокрым волосам... подушке... Но на меня уже движется белое облачко её блузки, оно неотвратимо приближается, от него нет спасения, как нет спасения от запаха духов и женского тела - волной через меня.
А блузка уже нависла надо мной, а в ней: осторожно-осторожно розовеют, как солнце сквозь пелену тумана, её груди. Маленькие, словно стесняются.
Но вот блузка снова двинулась куда-то - мимо меня - ко лбу - вслед за птицами, о которых я уже и забыл, которые утонули во мне. Нет, облако блузки в моих глазах не утонет, они заняты другим: они впитывают в себя то, что уже не раз видели, но изучают это снова и снова, а маленькие груди дрожат - от испуга или желания?
Наверно, от испуга: я понял, почему блузка поплыла дальше - мои руки. О-о, они уже чувствуют - нет, не тепло, тепло - это у меня - прохладу её тела, как я мечтаю о ней! Эти маленькие холмики тоже - свежие, холодные... Или всё-таки желание? Они сами прижались ко мне, словно желали растаять в моём жаре! А я хочу эту прохладу! Я хочу тебя!
-Я читала, что занятие любовью - хорошее лекарство.
-Лучшее лекарство.
Блузка... облако... Тучи! Две тучи! Мы - две тучи. Горячие мокрые тучи. Мы яростно врезаемся друг в друга, перемешиваемся, истекаем жаром, кастрюля, кипящая на плите. Впрочем, нет, вначале был холод: её холод, который обжёг меня, моё тело напряглось и застыло - кусок твёрдого, упрямо-твёрдого льда! На который натянули мягкую горячую кожу, она режется об этот лёд и от боли пылает ещё больше. Холод и огонь. Пот и огонь. Это я.
И Луа тоже становится мокрой и горячей, она тает, тает потом. И капельки пота вскипают и испаряются. Туман.
И в этом тумане изредка появляются, как призраки, как воспоминания, - её глаза - груди, покорённые, но гордые, - всплеск руки... показались её пальцы - скрюченные, в крови. Или это ногти? Или это кровь? И что-то там - где ноги, а наши ноги сплелись в тугую косу, в хвост русалки, неведомой рыбы. Рыбы, живьём брошенной на сковородку и с любопытством поливаемой маслом. Пш-ш-ш...
Кожа пузырится и трескается.
Нет, это не кожа, это угольки - всё, что от нас осталось. Мы отрываемся друг от друга и рассыпаемся этими угольками.
Угольки подёрнулись инеем.
Я здоров. Мёртвые не болеют.
Странно, а иногда я скучаю по болезни. Нет, при чём тут лень? Лень тут не при чём. Но иногда хочется снова почувствовать огонь в голове, дикую усталость, которая выворачивает или вытягивает ноги, превращает руки в мучительную обузу... и потолок мечется перед глазами из стороны в сторону, из стороны в сторону. И постанывать от всего этого, постанывать!..
Да нет, не мазохизм, причём здесь мазохизм?..
Я бывал ранен, сильно, во время выполнения заданий, при смерти, но это не по мне: думаешь только о работе, как выполнил, почему прокол... ощущаешь себя какой-то машиной - не до болезни.
А когда боль, духота, жара, сваливаются ни за что, и чьи-то добрые руки подают тебе горячий чай (Господи, мои!), тогда я наконец-то начинаю жалеть себя. Жалеть и любить. Я всегда сражаюсь за чужие жизни, и лишь болея, могу сражаться за свою.
Я любил себя, относился к себе как к ребёнку: любил не за то, что я сильный и умный... Я любил себя просто так - никчемного, некрасивого, с красной рожей и безумными глазами - совершенно бескорыстно.
Я так редко болею.
-Ты жесток, ты очень жесток, - Виктор еле шепчет, изо рта хлещет кровь.
-Заткнись лучше, - мне всё-таки удаётся взвалить его на спину, и я ползу и тащу его на себе.
После падения он изувечен, я в его крови, терпеть не могу кровь. Но я должен доставить его в госпиталь:
-Ты будешь жить, скотина. Будешь
-Ты жесток, ты жесток, Рок, - с каждым словом мне на шею капает тёплая вязкая капля.
Я спас его. С тех пор мы не разговариваем.
Жаль.
Патри, а ведь ты никогда не думала обо мне. Нет, правда. Каюсь, кое-что о своих приключениях рассказывал специально, чтобы заставить хоть немного волноваться обо мне. Нет, всё было правдой. Но обычно о ней никто не знает. Мои раны, смерти, риск... Я заставил тебя волноваться.
-Рок, что это?
-Не страшно, Луа, царапина... поцелуй меня?
-Не лги жене, - жене, -жена - антрополог. Я прекрасно знаю шрамы от замены грудной полости...
-Не волнуйся, - ...её губы.., -всё уже позади...
Патри, я бы не волновал тебя, если бы ты волновалась!
Почему ты меня бросила?! Патри?! Почему?! Нам было так хорошо с тобой! Правда? Но ты хотела славы! Престижа! Ах эта группа "Бэт"! Что, мои лавры героя не давали тебе покоя? Ты хотела меня переплюнуть! Да-а, ты переплюнула меня, детка, далеко и навечно. Молодец. Это не было необходимостью, а мы были бы счастливы...
-Это мой долг, Рокэро...
Ложь. Нет у тебя такого долга - бросать любовь! Любовь не бросают.
-Мы всегда будем помнить о ней...
Что, Рафа, мы и о ней будем помнить? Какая память! Ты обо всех помнишь! Ах, как хорошо ты помнишь свою Принцессу! Какое кино, какой герой. Никогда не изменяешь. И свеженький букетик, как на могилку... а почему ты тоже не лёг в анабиоз? Проснулись бы оба, чем плох сценарий?
А-а, ну конечно, сейчас "бэтяне" на гребне славы, кто знает, что будет потом? Ты тоже выполняешь свой долг? Молодец... А своей единственной решил подсунуть сына. Издержки долга, да?
Всё-таки смешно выглядит человек, шагающий под музыку.
Ухмылка Хорхе:
-Ай-яй-яй, Рок, но я тебя понимаю...
Нет, вначале, это в кабинете Старика, Старик жуёт трубку:
-Рокэро, операция закончена, принято решение, - вздыхает, -Луизу Голдински выслать. Пожалуйста, привези её завтра.
У меня внутри всё сгорело: конец?
-Нужно ли нам об этом беспокоиться? - как можно равнодушней пожимаю плечами, но глаза.., -Они и так отзовут её, может, пусть они и тратятся?
Старик внимательно смотрит на меня. Да-а, я проштрафился. Формально я прав, но фактически - я действовал корыстно... впервые.
-Хорошо.
В коридоре подбегает Хорхе:
-Что Рок, она настолько хороша в постели?
-Хорхе, или ты закроешь рот, или...
-Да ладно, Рок, - он становится серьёзным, хлопает меня пару раз по плечу и уходит.
Его удивила не моя агрессивность, а... О Господи, что со мной происходит! Я не имею права вытворять такие вещи...:
-...они и так отзовут её...
...я должен взять себя в руки...
Руки-руки-руки... Как только двери лифта закрылись, я хватаю Патри и прижимаю к себе. И поцелуй - как два вампира за неимением живого бросаются друг на друга. Мы изучаем древне-английский. Но стоит лифту открыться - мы снова чинная слегка беспутная пара.
Луа любит целоваться, ей всё равно, где мы: в пустыне или на подмостках "Амфитеатра". Эксгибиционизм? (Глупо) отрешение. Потому мне трудно было привыкнуть к этому. Я не могу отрешиться, я всё время на посту... Доктор... -шмоктор.
А с Патри... Ты вообще редко проявляла любовь. Словно была неуверенна в ней? Почему? Потому и целовались в лифте, чтобы никто не сказал: жених и невеста. И любовь вырывалась на свободу то ли концентратом... то ли суррогатом.
Где ты, Патри? Где-то там, в космосе. Что от тебя осталось? Гниющие куски мяса? Нет, не гниющие - космос.
-Мы всегда будем помнить о ней.
Ладно, Рафа, не сердись.
Патри-Патри.
Чуть с ума не сошёл, когда узнал. Меня тоже не стало. Только через полгода пришёл в себя. А всё это время действовал как автомат: работал... работал... работал...
Патри, зачем ты бросила меня?
Ещё в порту. Только в конце, подбежала, чмокнула куда-то в губы и улетела...
А ты не любила целоваться с языком. Я так и не приучил тебя. Не обижайся, но вот у Луа это здорово получалось. Особенно, я буквально взвывал, когда её язычок оказывался между моими зубами и верхней губой. Деликатес!
Помню ещё один деликатес - вкус кэрэнской защитной джинсы. Это было на второй соседней. Пик Смирнофф. Этот, с Кэрэн, оказался крепчайшим орешком! Мы боролись третий день. Холод, вьюга, эта вершина. И мы двое. И всё.
У обоих полетело отопление, еды нет (я швыряю свой пакет и сбиваю его пакет в пропасть. Нам остаётся наблюдать, как они разрываются об уступы, теряя красные мячики концетратов - как капли крови - нашей крови. И снова бросаемся друг на друга). Я всё-таки споткнулся. Обидно, перехитрил его, но споткнулся и сползаю вниз, но успеваю схватить его за ногу и тяну за собой. Он как-то смешно загребает руками, словно плывёт по суху, но вот он схватился за какой-то корень (там, оказывается, что-то растёт), и мы зависаем над тремя километрами.
Я верчусь на его ноге, дёргаю её, но цепкий гад - не срывается, бьёт меня второй ногой по голове, по рукам. Попадает в нерв, правая рука отключается и плетью болтается вдоль тела. Я хорошо помню эту мысль: а может, укусить его? Мысль, которая спасла мне жизнь. Укусить не смог, зубы схватили одну только ткань, но в это время срывается и вторая рука, и я повис на зубах. Стало истерически смешно: как акробатка в цирке. Я ржу сквозь материю, которую сжимаю зубами. Я не мог их разжать - я не могу умирать без него.
Он узнал нашу тайну, и я должен был его обезвредить.
Когда начинаешь вспоминать, жизнь кажется потрясающе интересной.
Нам повезло: нас нашла третья сторона. Говорят, я и в госпитале чуть не убил его. Не помню. Только его горло в моей руке, а сонная артерия бьёт меня по пальцам.
Потом мы познакомились, даже подружились. К несчастью, тайну всё равно раскрыли, приказ был отменён. А нам обоим дали отпуск. Мы провели его вместе. Интереснейший оказался человек. Жаль, что на Кэрэн есть такой агент. Его жена, правда, кажется, меня недолюбливала. А Патри - его. Хотя с его супругой были неразлучны.
Слушай, Патри, может, ты хотела отомстить мне за эту операцию? Я понимаю, я чуть не погиб... Патри-Патри! Глупышка! Вот и отомстила.
Тебя больше нет?
А я быстро поднялся до капитана. У меня есть свой кабинет. Не знаю, почему-то стыдно перед тобой. Но я действительно нужен здесь! Все тесты, конкурс!.. Я лучший на этой должности. Правда: за III-ю зону можно не беспокоиться.
-У тебя с ним что-то было?
-Рок, - Луа нежно гладит мою щёку, -ты же сам узнал, что нет. Только с тобой. А с ним было весело. Он парень для кайфа, для веселья! Но я ушла: он хотел быть моим мужем, а я не могла.
-Почему?
-Ну я же тебе всё время объясняю, мне было с ним неспокойно, понимаешь?
-А со мной? Спокойно?
...Лизунчики...
Слава богу, сейчас всё корректно, вежливо... Но, Луа, если бы, как в древности, агентов пытали, знаешь... а я бы плюнул на всё! На свою работу, на III-ю зону, на всю планету! Я бы спас тебя.
Да, нельзя смешивать любовь и работу, но я стал бы отщепенцем, предателем, но спас! Я бы украл тебя, и мы бы улетели далеко-далеко! Где чужая жизнь, чужие проблемы, чужие войны - и можно быть только вдвоём.
А помнишь, как мы сами устроили друг другу инквизицию?
От нас не зависело уже ничего: я передал "дезу" тебе, ты своим, и мы могли только ждать. И мы ждали: со дня на день должна совершиться их попытка прохода, а потом - день-два - и... Знаешь, я так привык к разлуке, что настоящей жизнью кажется она. Я и не верю, что когда-то был вместе... с тобой, с... Патри...
Всё время жду. Какое-то женское занятие. А я, как никак, контрразведчик, капитан. Без тебя я жду встречи. С тобой - разлуки. Нет в мире счастья. Но лучше ждать разлуки - потому что - с тобой. И мы ждали. А что делать? Постель, "Пьеро", лес, "Амфитеатр" - весь наш выбор. Что выбираем? Постель. Согласен, ах, ты маленькая развратница! Ну, от квартиры и "Пьеро" никуда не деться, а вот остальное теперь - табу. Как раньше "Кинэрэт". Потому, что больно.
Тебе не было больно? Я старался быть осторожным. Что мы вытворяли в этот день! Хотя начиналось всё тихо-мирно.
Ты лежишь под простынёй. Она стыдливо прорисовывает твою наготу. Как первокурсник, впервые рисующий обнажённое тело. Древние евреи правы: когда ощущаешь рукой чьё-то тело, это совсем не то. А я вообще не люблю чужих тел. Только любимая девушка может разрушить эту неприязнь. Но и тогда, больше сводит с ума не то, что под одеялом, а оно само - имитация наготы?
Не знаю, но дрожащая ладонь скользит по тонкому шёлку и вдруг ощущает, нет, чувствует под холодным обманом что-то настоящее - нежное и тёплое. Оно там, оно отзывается на мои движения, на мои ласки... не так как эта белая пелена - не мнётся, а вздрагивает, становится горячее... вожделеет.
Я провожу рукой, и ткань, мёртвая остаётся на месте, но то, что под ней - живое, льнёт к ладони, тянется за ладонью - ручная волна - и вдруг испугано отхлынуло. Я назову это грудью. А вот что-то пульсирует под моей щекой - напряжённо, словно ему не хватает воздуха. Воздуха? Меня. Я назову это животом. А это - стройное, упругое, оно старается захватить меня, выбраться из-под спокойствия простыни и обжечь. Это ноги. Они путаются в простыне, путаются, но я занят руками: белое иго обмануло меня - выпустило твои руки. И они блуждают у меня по спине, оставляя своё тавро - пять полос, пять полос, пять полос - клеймо любви.
Я смотрю на твоё лицо - и всё собирается воедино: груди живот, ноги, тавро - собираются в любимую девушку - в Луа! И мы вырываем простыню между нами, вырываем с корнем!
Включается TV-экран - новости. Нам с Луа не до него, но он бесцеремонно объявил:
-Полчаса назад была совершена попытка незаконного вторжения в зону влияния нашей планеты. Посмотрите сюжет об этом событии.
Мы вздрогнули. Произошло.
Сколько нам осталось? Дня два?
...-Меня зовут Луиза Голдински.
-Красивое имя...
А может, и один.
А может, всего лишь эта ночь.
Произошло.
Смешно, вся планета наблюдает, как приближается десантный катер, а мы повернули к нему голые зады и занимаемся любовью.
А почему бы и нет? Что нам это нападение? Ну уж не сенсация. Оно нам не нужно: Луа свою задачу выполнила, а я могу не волноваться: если за полчаса меня даже не поставили в известность, значит всё в порядке. Нельзя смешивать любовь и работу.
Её глаза закрыты, а я иногда кошусь в зеркало, из которого, отражаясь, надвигается рогатая посудина.
Слышится знакомая команда моим же бесстрастным голосом:
-Вы входите в зону влияния планеты Эстэр. Прошу передать код.., - Луа затрепетала и улыбнулась мне:
-А я думала, это вы входите в зону влияния. Предъявите-ка полномочия!
Усмехаюсь:
-А не испугаетесь? У меня очень большие полномочия.
-Да? - закрывает глаза. -Ну тогда входите.
То, что произошло на экране, удивило меня: катер двигался дальше. Прекрасно помню своё спокойствие: я уверен - код неверный (разумеется, по экрану его не показали), не показали и ответ компьютера. Должны высветиться полосы предупреждения, последняя - смерть. Но их нет. Двадцать пять секунд. Продолжаю ласкать Луа, а сам отсчитываю двадцать пять секунд. Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть. Семь. Восемь. Девять...
Луа тоже смотрит в экран. Двадцать пять. Мелькнуло - и комната озарилась. Всё: потолок, стулья, кровать, Луа, мои руки - всё было красным.
Что-то произошло. Почему их не предупредили? Нет, это не вертелось в голове, только пронеслось. Всё в порядке. Необычно, но в порядке. Иначе, я был бы сейчас не с Луа, а со Стариком. И отнюдь не активным партнёром.
Тьфу, мерзость.
Луа снова закрыла глаза:
-Я хочу тебя.
Но я уже сам провожу мизинцем по её шее. Нельзя смешивать любовь и работу, а у нас по расписанию любовь. А по экрану снова и снова крутят ролик: корабль и вспышка. Корабль и вспышка. Корабль - и вспышка.
С разных позиций. Тоже мне, "Кама Сутра".
И всё красное.
Луа, а ведь мы - убийцы. Представляешь? Нет, мы не хотели. Это чья-то игра за нашей спиной., я так и не узнал зачем - не в моей компетенции, но к этой вспышке и мы приложили руку.
Вот она - моя рука - тихонько крадётся по твоей груди, ты не боишься, Луа? Красный след уже тянется по твоей груди, твоя грудь тяжело дышит. Испугалась. Сердце в недобром предчувствии, бьётся в истерике, не даётся. Ну что ты, глупенькое? Я нежно целую его через твою кожу, как ранее тебя через простыню. Милая моя шпионка.
А твои ладони одичало блуждают по моим плечам, а с них капает-капает кровь.
Нет, я определённо извращенец. Жаль.
Да и при чём здесь мы? Это вина не наша (хм, вина?): другие отдавали приказы, другие мучаются, а мы любим.
Чтобы не происходило там, на экране, я больше не смотрю ни туда, ни в зеркало, я смотрю на Луа, я целую Луа, а я думаю о Луа, я принадлежу только тебе. Нельзя, нет, нельзя смешивать любовь и работу... вино и водку... гений и злодейство.
Эта ночь могла быть последней. И тени на стене свихнулись. Озверели. А людям..? Сколько даётся людям на половую жизнь? Сколько это ночей? Нам всё надо вместить в одну. Мы тоже звери. Да, звери. Самец и самка - и нам надо успеть - эта ночь - за все ночи. А завтра день (полдня, час) - за все дни. И мы любим друг друга.
Без перерыва. Когда уставал один, за дело принимался другой. Когда уставали тела, оживали лунатики-руки, губы горели, заболело горло - от хрипов, от стонов. Тени, ну как вы, тени? Успеваете? У вас времени ещё меньше: пока не выключат лампу... пока не выключу. Не бойтесь, тени, мне не до того. Но всё равно, не отставайте, кто знает, будете ли вы вместе, когда снова зажжётся свет? Твои ногти царапают меня, судорожно изгибаешься - ток - и шёпот:
-Люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя.
Кружится голова, перед глазами какой-то фейерверк, ах нет, это TV-экран, он тоже сошёл с ума и прыгает с программы на программу в такт нашим движениям. Я ускоряю темп: пьяный азарт - хочется видеть, как быстрее и быстрее мелькают картинки. Краем глаза замечаю пульт: Луа задевает его плечом.
Безумный марафон наперегонки с экраном. TV-экран взвыл, успокоился, показал время и выключился совсем. Пульт полетел в сторону.
Рассвет.
Вот и всё.
Я с стревогой смотрю на неё. Она слабо улыбается:
-Спасибо.
Часа полтора мы не могли подняться. Нам ещё повезло: тени отдали себя друг другу без остатка.
Потом будильник, пришлось вставать.
Опять включился экран, новости. Снова посмотрели взрыв.
Помню, смотрел какой-то фильм. Там тоже парень и девушка. Любовь. Море любви. И нежности. И вдруг оказывается, что она из банды, которая охотится за ним. Я ещё подумал, как это страшно, когда самый родной человек вдруг оказывается совершенно незнакомым - чужой бездушной машиной, глядящей на тебя с холодным любопытством.
Это страшнее разлуки.
Хорошо, что мы всё знаем друг о друге.
-Рок, ты везунчик, - Хорхе.
Что за игру они затеяли? Смешно, когда Старик давал мне инструкции, он и не знал, что я тоже играю. У нас с Луа своя игра.
-Она ничего не должна заподозрить, - Старик ходит из угла в угол.
Резко останавливается, смотрит мне в глаза:
-Откровенно, план Хорхе - фуфло, - и как всегда вхдохнул. -Но этого она тем более не должна заподозрить.
Глаза Луа, мне так хочется их поцеловать, но в них отражается моя напряжённость:
-Поехали гулять, Луа.
-Хорошо.
Нет-нет-нет.
-Поехали гулять.
-Я согласна, - она собрана.
Мы сбегаем по ступенькам и садимся в "Пьеро".
-Зоопарк.
"Пьеро" деловито взлетел и уверенно входит в поток машин. Молодец. Я же говорю, он чувствует настроение.
Какие-то звери. Луа поглаживает мою руку: мы оба нервничали. Скорей бы уже полшестого!
-Получаешь вызов, немедленно прибываешь в точку, -Хорхе бодриться, он уже не играет в солдафона, а старается быть им, скучно.
Старик подавал замечания откуда-то от окна:
-На все вопросы отвечай: авария с заместителем. Имени не называй.
-Авария с заместителем, - я заговорщицки улыбнулся. Луа кивнула.
-Оставишь её у заграждения, там будет растяпа-полицейский.
Мы обходим барьер, здесь:
-Расчёт точный, - да, я сразу замечаю кристаллик с кодом. Он валяется рядом с лужей крови. Слишком много крови, перестарались. Хорошо, что имитация: на такую лужу нужны три моих заместителя, а не один Бар-Шэмэш. А вот и полицейский, шепчу:
-Привет, растяпа, - он хмыкнул.
Луа бледнеет, умница.
-Может, воды?
Кивает.
Бегу к автомату, полицейский гоняет любопытных - Луа одна. Я стою спиной, специально мешкаю, чтобы не мешать ей. Когда поворачиваюсь, всё уже кончено: кристаллик переписан и лежит на прежнем месте, опытный глаз улавливает: чуть-чуть не так как прежде. Луа благодарно хватает напиток, наволновалась, бедняжка.
Хрупкая рука сжимает хрупкий хрусталь, в бокале тёмное вино, и в нём кружатся золотистые искорки. Такие же искорки кружатся по всему "Иланиту" - свечи в руках у танцующих. Словно пьёшь атмосферу этого маленького ресторанчика.
Как давно это было!
И мы всего несколько дней знакомы.
И всё ещё впереди.
-Луа, - и вспыхнули глаза.
-Рок... Рок... Рок...
Представляешь, возможно, мы когда-то встречались: сталкивались в толпе - и бежали дальше. Или мальчишкой я стрелял из бан-бана в нескладную девочку.
Как объяснить ребёнку, чтобы он был осторожней, чтобы у женщины, которая станет для него всем, было поменьше неприятных воспоминаний?
-Когда мама узнала, что я взяла кроун, она ударила меня, - и как признание в любви, - мне было так больно!
Мы идём по лесу. Дождь уже перестал, но ветру всё ещё неймётся. "Пьеро" где-то там, впереди, какой-то нереальной мечтой о тепле. А мы идём, и ветер нам в лицо! А мы идём-идём-идём! Нам весело - мы вместе. Я накинул на тебя свою куртку, но всё равно холодно, и я обнял тебя, покрепче прижал к себе, стараясь укутать твоё хрупкое тело своими руками! Нам весело - мы не боимся ветра, мы хотим его! Дуй сильнее! Ну же! Давай! А мы идём! Идём! Идём!
-Извините, где музей драгоценностей Панданы?
-Не знаю, свою драгоценность я уже нашёл!
Луа смущённо отталкивает меня, но мы снова вместе, она накинула капюшон, а я чуть-чуть отодвинул его щекой и нежно касаюсь губами её уха. Чтобы не заметила толпа. Но ей не до нас: город живёт своей жизнью.
Только Университет гудел о нашей паре. Но тут уже мы не обращали внимания. С кем у нас был мир, так это с "Иланит" (гуляки) и с Моникой, там я заказывал цветы...
-Они такие гордые.., - они похожи на неё...
Дзы-ы-ынь! Я подхожу к двери. Открываю. Курьер. Шепчу ему на ухо, пш-пш-пш. Он выходит, закрываю дверь, ухожу на балкон. Дзы-ы-ынь! Не иду.
-Рок, открой! Ро-ок! Я...
Нет, не так.
-Рок, звонят, открой! Пожалуйста! Рок, открой. Ро-ок! Я не одета! - м-м-м!
Она подходит к двери (теперь всё по плану). Ревниво выглядываю: в халатике. Такая тонкая! Луа...
-Рок! Ты... Боже мой! - вся комната заполняется цветами.
Я всё-таки мазохист. Я же знал, что наше время истекает, а цветы останутся и будут жечь меня. Стоит высунуть голову из-под одеяла, и я увижу их.
Не хочу. Не могу.
Но я не мог не сделать ей праздник!
Господи, я не могу так больше. Я уже терял Патри, я уже знаю, что это - терять.
И сейчас снова?
Не могу. Патри! Сколько раз мне снилось, что мы вместе! Снилось так чётко, так потрясающе ясно, что я верил, я знал: это - правда!
И в ту же секунду просыпался.
Этот переход - моментальный - от счастья к осознанию: не случилось... и не случится. Эти сны выматывают. Убивают. Но хочется видеть их ещё и ещё! По сравнению с ними, кроун - не наркотик - щенок.
-...Слава богу, ты вернулась.., - и равнодушная ночь.
Патри, знаешь, как я выл тогда. Куда там волку.
-Выступает "Ган а-Ганим"!
"Амфитеатр" вздрагивает от криков, среди которых затерялись и наши с Луа:
-А-а-а-а-а-!!!
Господи, не могу так больше. Ну не могу я! Слышишь! Что ты делаешь со мной, Господи! Что ты творишь? Зачем?!! Зачем ты отобрал её у меня?! Я ненавижу тебя, Господи!
Отдай!
Луа, родная моя. Отдай мне её!!! Слышишь, ты, отдай мне её!!!
... Или Патри...
Помнишь, наше первое раставание? Какими глупыми мы были! И ещё не знали, нужны ли друг другу.
Она шепчет мне на ухо:
-Не отдавай меня больше никому...
-О такой девушке тянет вспоминать...
Не надо, Рафа, я сам буду помнить о ней.
Ещё сегодня утром.
Надо же. Как-то странно, даже непонятно уже: сегодня... Да, сегодня утром мы были вместе. Какой-то час назад.
О-дин-час.
Словно проснулся.
Мне снился странный сон: у меня есть любимая женщина.
-Друзья называют меня Лу.
-Луа...
-Раньше я хотела умереть молодой. Но с тобой я согласна стареть.
-Со мной спокойно?..
Да: я постоянно ухожу от темы, не хочу вспоминать... о... самое страшное... В конце-концов, не обязан я это вспоминать!
Знаешь, а причёска . эта, колечками, тебе очень идёт. Правда. Я заглядываю в аудиторию и вижу тебя:
-Что это ты как мокрая курица?
Не правда, не было этого. Я такого не говорил!
-Я потрясён! - вот, что я сказал.
Мы обнявшись идём по Университету... ты сидишь на подоконнике... Хрупкая, а за окном дождь:
-Я чувствовала, что ты опоздаешь, - как же, тебя предупредили благодаря вашим агентам:
-Её информацию, - Старик не отрывается от документов, - подтвердит инженер кабельной группы. Да-да, он тоже. Он получит матку кодов. Ну а ещё одни, - вздох, - обойдётся без подарка.
Университет взвыл от воздушной вазы.
-Мы ведь не договаривались о встрече.
-Я думал, это само собой разумеется, - и она улыбнулась.
Университет показался неожиданно. Нет это было не тогда. Но всё равно, время разлуки всегда приходит неожиданно. Вроде, ждёшь его... Ну да!
Да. И сегодня утром мы ждали его...
Мы.
Сегодня суббота. Мы поехали в лес. В наш лес. Мы идём по нашей тропинке... впрочем, погуляли и летим обратно. "Пьеро" делает вид, что всё в порядке. Неожиданно ты оглянулась и дёрнула меня за руку:
-Рок, останови, пожалуйста.
Я нервно кивнул. Ты объясняшь невпопад:
-Моя подруга... там... она мне очень нужна...
-Конечно.
Ты резко открыла дверь и уже начала выходить, но вдруг поворачиваешься ко мне, секунду смотришь в глаза и страстно целуешь в губы:
-Айлавйу'ю, - и вышла.
Я камень. Я летел домой, а зубы сжаты, словно во рту опять кэрэнская защитная джинса. "Пьеро" долетел быстро: я не могу никого видеть! Но оказывается, на виду легче: приходится держать себя в руках.
Но избавления ждёшь именно от одиночества. Я уже знаю этот мираж, но снова попался на его удочку.
Когда я зашёл, зазвонил телефон. Всего лишь час назад Луа:
-Милый, не сердись. Подожди немного, я скоро приеду.
Я знаю, этот звонок необходим для отвода глаз. Думаю, ты уже летишь на Кэрэн в какой-нибудь дипломатической "тарелке". Такая у нас работа. Но знаешь, хотя её и нельзя смешивать с любовью, мне кажется, что "милый" ты сказала искренне.
Милая моя шпионка, существует теория, что после "Большого Взрыва" Вселенная расширяется. И наступит время, когда она остановится и начнёт сжиматься - снова до точки. И тогда произойдёт новый "Большой Взрыв" - и всё повторится.
Какая вечность пройдёт прежде, чем Вселенная расширится до предела! Сколько вечностей на пути обратно! А потом снова - до нашей III-й эры. 378-й год.
Что нам остаётся, только ждать. А в моей памяти будет переламываться-переламываться - как цепочка по звеньям - твой голос:
-Милый, не сердись. Подожди немного, я скоро приеду... Подожди немного, я скоро приеду... Скоро приеду... Милый...

(1) Ципорэн - (иврит) - коготь, ноготь.
(2) "Ган а-Ганим" - (иврит) - "Сад Садов".
(3) Пэсах - (иврит) - настоящее название праздника "Еврейская Пасха", накануне этого праздника тщательнейшим образом убирают дом, что бы не осталось ни крошки квасного.


1993


Оценка: 5.00*3  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"