Получаю короткую повестку. "Приказываю Вам срочно явиться в военкомат Октябрьского района такого-то, во столько-то. В случае неявки без уважительной причины вы будете, на основании Закона о всеобщей воинской обязанности и т.д." Полковник, подпись. И время, черт подери, неудачное, совпадающее с занятиями. Что делать? Сообщаю завучу, ищу временную замену. Без этого никак. Оставить группу без преподавателя, это - хуже быть не может. Наконец организовал отгул на два часа и отправился в военкомат. У входа столпотворение. То ли очередной набор, то ли ещё что-то. Мой полковник видно не очень мудрствовал, так как всех, человек 30 назначил на одно и то же время, на 9.00. Так, думаю, будет весело. На фронте, наверно, наступление, привал, обед и отступление не проводил одновременно. Здесь же все можно, а сам, непроизвольно, думаю и считаю...
Вот тут самое время рассказать ещё об одном моем недостатке. Правда, небольшом. Но моей жене очень нравится слушать о моих недостатках. Поэтому о крупных я не распространяюсь, пусть об этом говорят другие, а вот о таких, мелких, как, например, лень или... А впрочем, почему не доставить радость близкому человеку? Так вот, о нем, родненьком... Назовем его любовью к... Нет, не к женщинам. Если бы такой недостаток у меня был, то я бы не трезвонил о нем на весь мир, а скромно так, молчком, поглядывал по сторонам, стремясь, с одной стороны, удовлетворить эту специфическую слабость, а с другой, как-то скрыть от окружающих её наличие. Так вот этот мой недостаток можно назвать любовью к расчетам или анализу возникшей ситуации. Появился он давно, ещё в студенческие годы. Когда нужно было сбежать с лекции, купить в магазине продукты, выстояв при этом несколько очередей, так как без этого не обходилось, кое-как приготовить, расправиться с этой, не самой худшей из задач и успеть на следующую лекцию.
Здесь же получается сходная проблема. Все попасть в 9.00 никак не могут, поэтому, естественно, выстроились в "живую очередь". На одного человека уходит около двадцати минут, следовательно, моя очередь подойдет через 10 часов, то есть завтра. А тут ещё всякие блатные, лезут без очереди. Короче, потерпел я некоторое время, а затем, напялив на себя свою любимую маску, эдакого простачка, ввалился в кабинет со словами:
- Извините, пожалуйста, товарищ полковник, не удовлетворите ли вы мое любопытство?
- А в чем дело? - Поднял голову "слуга царю, отец солдатам". Довольно молодой, для своего звания, в то время такие встречались часто, несколько орденских колодок, слегка приподнятые плечи (профессиональная черта) и пышные "запорожские" усы. Все остальное у него было как у нас с вами.
- Просто интересно, - говорю, - посмотреть, как вы собираетесь одним выстрелом застрелить сразу 30 зайцев.
- Как ваша фамилия? Аа, Гуглин. Тогда у меня к вам особый разговор. Присаживайтесь.
- Вот, - думаю, - первый заяц и поймался без выстрела. Принесла меня нелегкая. Оказалось, что остальные "зайцы" моего полковника не очень интересуют. Так себе, рядовая, плановая работа. А нестыковка произошла случайно. Просто поручил он это дело девочке, а она, естественно, все время думает о мальчиках. Не отправлять же всех домой. К тому же многим, можете мне поверить, такие события нравятся. Можно прогулять пару дней, на законном основании. А кому нет, тот и сам сообразит, что делать. А вот со мной, дело серьезней.
- Я Вам честно скажу, - начал мой кратковременный начальник, - что Вы у нас единственный подходящий кандидат. - Интересно, - подумал я, - к чему это откровение и честность, если я и так ему верю, а такие слова вообще уводят мысль... К тому же, единственный и подходящий. Неужели они хотят наградить меня какой-нибудь медалью. Вроде не за что. Нет, с этим нужно разобраться... Оказывается, пришла разнарядка направить на переподготовку, на ракетчика одного офицера запаса.
- Поймите меня правильно. - Продолжал охотник на зайцев. - Только вы подходите по всем статьям. Во-первых, работаете на гражданском предприятии, во-вторых, специалист связи и радиолокации, в третьих... Он наверно, привел бы еще несколько соображений, но я остановил его и сказал, что совсем недавно был на лагерных сборах. Куда там.
- Езжайте, всего на три месяца, с сохранением зарплаты. И погода хорошая. - Как будто меня направляли на курорт.
- Три месяца - это около 600 часов занятий, а заменить меня некем.
- Незаменимых людей нет! - Последовал ответ.
- В таком случае, замените меня. - Такая простая логика, но действует она, почему-то, только в одном направлении.
- Ну что, Вы, будьте мужчиной. Служба в армии это священный долг каждого гражданина! Радуйтесь, что Вы единственный, подходящий. Во-первых, не работаете на режимном предприятии,... и снова все остальное... - Потом еще были аргументы и контраргументы, потом как в семье, когда некоторые из них полностью теряли всякую логику и т.д. Вот тогда-то и появилась на поле брани тяжелая артиллерия.
- Мне не хочется напоминать вам, товарищ полковник...
- Не хочешь - научим, не можешь - заставим!
- ... Да, это вы можете, но у меня пояснично-крестцовый радикулит, а армия, как мне кажется, еще не нуждается в неполноценных. Если нужно, я могу принести справку...
- Бросьте вы эти фокусы. Все эти справки гроша ломанного не стоят. У нас там есть госпитали и если нужно, мы вас вылечим.
- В таком случае, вылечите меня здесь, на месте. Я с удовольствием, без отрыва от работы. Вам ведь все равно. - Он посмотрел на меня, пошевелил усами, а потом извлек самое важное:
- Конечно, не все равно. Кому-то нужно план выполнять. Затем, очевидно ему в голову пришла хорошая мысль, которую он тотчас и выдал:
- Хорошо, я тебя вылечу. Я тебя, как следует, вылечу!
- Ну вот, товарищ полковник, мы с вами уже на ты перешли. - Теперь слова теряли всякий смысл. Приоритет представлялся одним эмоциям, поэтому всякие разумные доводы можно было не приводить, и мне ничего не оставалось, как сидеть и ждать вынесения окончательного приговора, закамуфлированного в поток произвольно подставляемых слов.
- Вот тебе направление в госпиталь, иди прямо сейчас. Там доктор хороший, он тебя вмомент вылечит. А потом приходи для прохождения службы, и без опозданий. - Видно он был абсолютно уверен, что я симулирую болезнь. Почему он мне не поверил? Наверно я что-то сказал не то. Или у нас разная система координат для определения жизненных приоритетов. Он хочет мне сделать добро, переучить на ракетчика, а я, неблагодарный, считаю, что и старая моя специальность мне достаточна. Правда, немного повздорили, но как иначе отстоять свое мнение у человека, говорящего лозунгами?
Конфликтов с военными у меня раньше не было, и мое отношение к ним всегда было уважительным. Наверно это перешло ко мне от отца, который часто повторял: "Человек, принявший присягу с оружием в руках, очень отличается от своих, неохваченных друзей". К тому же все офицеры, с которыми мне в разное время приходилось сталкиваться, были довольно приличные люди, образованные, дисциплинированные. Бывали, правда и исключения, но это не у меня, у других. Вот, например, Сережа из "Запорожстали". Тот вообще называл армию второй производной карательной системы... Но это, наверно, исключение из правил. Неприятно, когда тебе не верят. Скучно. А тут, как назло, поясница, как струна, натянута и нисколько не болит. Наверно и врач не поверит. Потом опять сборы. Преподавателя, конечно, найдут, а меня шугнут. Иди мол, пусть тебе министр обороны платит. Вот такие мысли почему-то всё время крутились в голове. Порой, совсем фольклорные: "...без тебя большевики обойдутся". А вот и госпиталь. Многоэтажный. Откуда столько больных? Раненых ведь нет, и не может быть. До Афгана еще далеко...
- Так что, говорите, после травмы? А жену на руках можете носить? Как, вы еще холостяк? Найдете такую, которая вас будет носить. Не тот вкус? Понимаю. Раздевайтесь. Ложитесь на спину. Так, полежите немного. - Немолодой врач, лысоват, спортивного телосложения был, очевидно, не перегружен работой. Об этом говорили раскрытый детективчик, лежащий на его столе и желание поговорить.
- А что, преподавателям хорошо платят? Да, понял, вам много не надо. - Он тщательно вымыл руки, как будто готовился к тесному контакту с инфекционным больным. Затем подошел ко мне, похлопал слегка по животу, на минуту задумался, как бы соображая, что со мной делать дальше, и когда я уже начал думать, что это врач не моей специальности, он вдруг энергично взял меня за обе ноги и скомандовал:
- Согните ноги в коленях! - Я согнул. - Больно? - Нет, ответил я.
А теперь одну правую ногу! Больно? - Нет.
- Левую! Ну, как? - Никак. Когда мне начало казаться, что доктор забыл главные симптомы моей болезни или хочет проверить достоверность тех догм, которым его учили в институте, последовала новая команда:
- Вытяните ноги! Хорошо. Теперь, не сгибая их в коленях, поднимите обе ноги вверх. Так, хорошо, выше, еще выше. Ну, что, больно? - Да, больно. - Я думал, что он сейчас перейдет к следующему упражнению, и уже начал медленно опускать ноги, но тут последовала очередная команда:
- Нет, нет, не опускайте! - При этом он подскочил ко мне вплотную, схватил обе ноги и начал поднимать их все выше и выше.
- Ой, кричу, больно! - Но мой экзекутор видно вошел во вкус. Он начал не только поднимать мои ноги, но и специально заламывать их. Чтобы я не возвратился к предыдущей позиции, он специально навалился на мои колени...
- Ой, ой, хватит, больше не нужно, фашистские методы, ой, ой, ой...
Если бы я сам не находился в таком плачевном состоянии, я может быть стукнул его по лысине. Но сделать это, к сожалению, я уже не мог. Он видно, тоже, почувствовал какой-то дискомфорт. Поэтому отошел в сторону, вынул носовой платок и вытер им свою лысину. Потом, тяжело подышал некоторое время и, с чувством добросовестно выполненного долга, произнес:
- На сегодня хватит. Можете вставать. - Хорошее лечение, подумал я. Советское и бесплатное. И доктор тоже хорош, ведь клятву давал. Не навреди!
- Вы, почему не встаете? - Как-то безразлично спросил он. - Не могу, ответил я. Он снова подошел ко мне. Подхватил меня под мышки и усадил на кушетку. Потом дал пару минут отдыха и сказал:
- Можете одеваться. - Хорошо, подумал я. Но в конце этого короткого предложения следовало бы поставить вопросительный знак. Тогда наш диалог принял бы логически правильную конструкцию. Он у меня спрашивает, я отвечаю, что не могу, и он об этом должен знать не хуже меня. А так приходится на каждое действие произносить две фразы. Но этого не произошло. Он вышел в соседнюю комнату и привел медсестру.
- Оденьте больного. - Почему девушки, когда им нужно, быстро и ловко раздевают мужчин, а ту же операцию, но в обратном порядке, делают медленно и неумело? Особенно носки. Может быть потому, что ноги у больного не слушаются команд, посылаемых свыше. Наверно доктор, хоть и переборщил в своем рвении, но сделал бы это лучше. Но он не может делать сразу три дела. Задавать мне вопросы, писать историю болезни и одевать носки. И вопросы какие-то нестандартные:
- Вы с кем живете? Есть ли кому ухаживать за вами пару недель? А, может быть, полежите у нас, мы вас подлечим?
- Нет, нет, доктор, - закричал я. - Отправьте меня домой, в любом виде. Ваши методы лечения не в моем вкусе. Я еще не готов переходить на инвалидность. К тому же, пострадает обороноспособность страны... вторая производная карательной системы...- Может быть, в тот момент я говорил какие-то и другие, не очень связные слова, более резкие или менее искренние, но смысл был именно таким и он не мог измениться со временем.
Прошло несколько лет. Ракетная техника и космонавтика успешно развивались и без меня. Иногда, правда, ракеты падали не туда, куда нужно. Мне же оставалось только наблюдать со стороны за подвигами покорителей и вспоминать то далекое прошлое, когда я, в угоду своим шкурным интересам, скосил от армии и утешал себя словами: "В строю стоят, советские связисты..." Действительно, незаменимых нет. Жаль, что об этом забывают наши самые высокие начальники. По отношению к себе, всенародно любимым...
------------------
Илья Гуглин, к.т.н., с.н.с., лауреат Всесоюзного конкурса изобретателей.