Я не знала ни одной песни. Стояла в кругу, чуть прикрыв глаза - так удобнее видеть. Голоса поющих сливались в единый поток, перепутывались с сосновым дымом костра и поднимались к кроне дуба. Тот благодарно шелестел листьями и слушал. Слушали и духи, слетевшиеся на угощение.
Больше всех пировал дух огня - его призвали. Его кормили. Просили доли у Бодхо, бросались крупой.
Не поймала ни единой крупинки... Судьба обошла меня? Да нет... Просто я была чужой. Да и не с ними я была мысленно. Длинные переливчатые напевы увлекли меня вглубь своей иллюзорной памяти, в самое детство, когда во снах я точно также стояла в круге у костра, кормила огонь хлебом, слушала деревья... В конце концов зажмурилась, потому что голоса вокруг совсем не стыковались с видом оборванцев да неряшек, и всего двух-трёх человек в народных костюмах. Память же обернула эти нелепые, мешковатые фигуры в мягкие льняные костюмы песочного цвета, обвила узорчатыми поясами, подарила нездешний выговор...
...вздрогнула, когда наступила тишина. Поймала взгляд Хана. Он подошёл ко мне и в своей обычной развязной манере поинтересовался, как там у меня с Грифом. Сказала, что никак, хотя не хотелось говорить вообще. Память отпустила меня из глубины, подняла на уровень сегодняшнего дня, когда в Городе уже осень, когда кормим огонь хлебом, когда поём песни всё о том же, но на другом языке...
Молчи, глупый Хан. Молчи, поздняя пчела. Я лежу на поющей земле и качаю на ладони божью коровку. А вчера - будет чума...