Аннотация: Критический разбор новой повести Ярослава Верова и Игоря Минакова "Как он был от нас далёк" (опубликована в сборнике "Настоящая фантастика 2016")
(Рецензия на повесть Я.Верова и И.Минакова "Как он был от нас далёк")
Путешествие во времени - занятие аморальное... Не верите? Сейчас докажу. Какое событие предпочтет посетить путешественник из будущего? Что заинтересует его прежде всего? Скорее всего, это будет любое историческое событие, то есть такое, которое поменяло ход истории. Вряд ли он будет созерцать труд рабов в античной каменоломне или как средневековый крестьянин ходит за плугом. Скорее он отправится созерцать гладиаторские бои или Бородинское сражение. И уж конечно он попытается посетить площадь Старого Рынка в Руане 30 мая 1431 года или площадь Цветов в Риме 17 февраля 1600 года, курию Помпея 15 марта 44 года до н.э. или набережную Екатерининского канала 1 марта 1881 года... И, если он нормальный человек, с неотбитой прогрессом совестью, то вполне может не выдержать и броситься спасать от неминуемой гибели Орлеанскую деву или Царя-Освободителя или иных исторических персонажей, смертью которых он прибыл полюбопытствовать... Чем подложит под свой мир энтропийную бомбу бесконечной разрушительной силы, называемую "временным парадоксом". Естественный вроде бы с точки зрения нормальной чесловеческой морали поступок сможет принести бесконечный вред человечеству или даже уничтожить наш мир... Человек же, способный хладнокровно наблюдать за сожжением Жанны, "Божьей девы", убийством Юлия Цезаря, Генриха Наваррского или Александра Второго, аморален по определению, и вряд ли достоин стать путешественником во времени.
Новая повесть Ярослава Верова и Игоря Минакова "Как он был от нас далёк" рассказывает о людях, занятых абсолютно аморальным делом - испытанием хронокапсул для путешествия во времени. И спасающих от гибели представителей различных эпох, на свою беду оказавшихся на пути хроноиспытателей... Почему на беду? Потому что так называемые хронобеженцы все равно гибнут, только значительно позже, посреди по стругацовски благоустроенного будущего. Сводят счеты с жизнью из-за неизбежно развивающегося у них синдрома экзистенциальной вины. А вернуть их обратно тоже невозможно, ибо это создаст временной парадокс, способный уничтожить весь мир... Так что главная коллизия повести в том, что мораль оборачивается против самой себя. Хроноспасатель не может не спасти гибнущего на его глазах человека - иначе будет мучится угрызениями совести всю жизнь. А спасенного им хронобеженца эти угрызения совести доводят до суицида.
"Всего эвакуированных было двести двадцать три. Маловато за восемьдесят лет работы. Основные эпохи - конец девятнадцатого - первая половина двадцать первого века. Впрочем, значился некий Жакоб, крестьянин, 1429 год, Орлеан, возраст при эвакуации двадцать восемь, адаптабельность низкая, глубокий СЭВ, добровольный уход из жизни - пятый год эвакуации.
Эвакуированных оставалось восемьдесят три. Включая Татьяну. Добровольный уход из жизни при легкой стадии СЭВ - в среднем двадцать пять - пятьдесят лет, средней - десять-пятнадцать, глубокой... от шести месяцев до пяти лет - выдавали бесстрастные строки".
Именно в таком положении оказалась комсомолка Татьяна Климова, попавшая из июля 1941 года в так и оставшийся для читателей неизвестным год ХХХ века. Вырванная из своей эпохи она не может и не хочет вырвать эпоху из себя: для нее Великая Отечественная война - текущая реальность, а не история, а товарищ Сталин - гениальный вождь и полководец, а не великий деспот древности. Всё это хорошо понял знаток архаической литературы Сергей Владимирович Карнаухов, но к сожалению не понял его сын, хроноиспытатель Вадим, который и спас Таню от неизбежной гибели... Это очень сильный ход авторов повести, придающий ситуации объем, человеческое измерение. Вадим спасает Татьяну, но это действие спонтанное, совершенное под влиянием ситуации. Чтобы совесть не мучила до конца дней, как выразился Карнаухов-старший. Душевно же Вадим человек еще незрелый (в свои пятьдесят лет), он не ощущает своей ответственности за "того, кого приручил", за спасенного им человека. И с большим облегчением перекладывает эту ношу на отца и хронопсихологов Эмму и Артура. Что ломает ожидания читателя, привыкшего встречать в подобных повестях литературного героя, который и спасёт, и влюбится, и балладу прочитает... Нет в повести баллад. Как и не будет адаптабельности главной героини к новой реальности. Это противоречило бы задумке авторов, твердо решивших вернуть Таню Климову назад. Вопреки энтропийной бомбе "временного парадокса".
Побег с Олимпа (со смотровой площадки марсианской горы Олимп) от невосприимчивого и душевно глухого Вадима приводит Таню к местным аборигенам, марсианам, которые принципиально ограничили контакт своей цивилизации с людьми, но для Климовой делают исключение. В ходе телепатической беседы они укрепляют ее в желании вернуться в свою эпоху. Путь, который выбрал ее разум (да-да, с точки зрения марсиан именно путь выбирает разум, а не разум путь) верен. Ей нужно вернуться в иную последовательность. То есть, марсиане у Верова и Минакова мыслят иначе землян: то ли по другому воспринимают ход времени, то ли видят одновременно разные мировые линии. Но когда "исчерпается последовательность" повести (если можно употребить этот пассаж из марсианского языка), читатели узнaют, что именно Татьяна Климова в нашем XXI веке станет первым в человеческой истории контактером землян с марсианами. Так замкнется первая временная петля, или, как сказали бы марсиане, воссоединится последовательность...
Но пока Татьяна спорит с Эммой и Артуром, убеждая вернуть ее назад. Спор принципиальный, онтологический. Без понимания этой онтологии невозможно понять повесть в целом:
"- Послушайте, Таня, - куда только делось журчание, голос хронопсихолога стал сухим и отстраненным, - Но ведь бытие всегда лучше небытия. Как можно этого не понимать? Жить заведомо лучше, чем не жить.
- Жить ради чего?
- Ради возможности видеть красоту мира. Общаться. Рожать детей, в конце концов.
- Жизнь - это цель. Если в жизни нет великой цели, все остальное - неважно. Верните меня домой".
Израильский проповедник Экклезиаст был неправ: мертвый лев все равно лучше живой собаки...
Понимая, что иначе Таню не спасти, отец и сын Карнауховы решаются на отчаянный шаг. Они ищут и находят в прошлом точку высокой неопределенности, куда можно отправить девушку и не вызвать временной парадокс. А что бы девушка не погибла сразу, с ней в далекое прошлое отправляется генедроида двенадцатого поколения Асель...
Август 2014 года. После стычки с украинскими националистами на окраине луганского села Новосветловка, Татьяна и Асель присоединяются к одному из отрядов луганского ополчения. Через месяц с небольшим безбашенная оторва, снайпер Татьяна Климова (позывной "Гостья") выйдет замуж за лихого казака, ополченца Сергея Карнаухова (позывной "Серый"). У них родится сын Вадим (как видно, в честь пра-пра-пра-правнука), который станет конструктором гравитационного двигателя. Так в повести замкнется вторая временная петля.
Для создания описанной ситуации авторы использовали принцип зеркального отражения. "Зеркалят" даты: сорок первый год - четырнадцатый. "Зеркалит" ситуация - в 1941 году Таня попадает в лапы немцев, а баба Маша и советские истребители в небе - слабая защита для молодой девушки; в 2014 году Асель защищает Татьяну от озверевших айдаровцев и благополучно выводит к своим. Получилось, что начало путешествия во времени гомологично его окончанию. Даже месяцы ухода и возвращения - июль и август - говорят о многом. Там - ожесточенные бои за Белоруссию, здесь - не менее ожесточенные бои за Донбасс. Так что Татьяна Климова "вкатывается" с одной войны на другую совершенно естественно и безболезненно.
Подобное завершение повести очень не понравилась либеральствующей части известного интернет сайта Фантлаб. Выразилось это и количественно, в проставлении низких оценок, и качественно, в помещении негативных отзывов на страничке повести. Если бы все проголосовавшие негативно, были из Украины, это было бы просто, понятно и... неинтересно. Но отрицательные отзывы разделились примерно поровну между Украиной и Россией. Значит, местные русские либералы тоже остались недовольны повестью. И не напрасно. Ярослав Веров и Игорь Минаков через поставленные в повести морально-этические конфликты выходят на проблему онтологии, проблему бытия человека в мире. Должна ли быть у человека цель жизни, или этим вопросом можно пренебречь? Вписан ли человек в контекст своей эпохи, своего времени внешне, или этот контекст составляет глубинную суть его личности? И, наконец, если человек оказался вырванным из контекста своего времени, то можно ли восстановить связь внутреннего контекста с внешним, и как?
Оказалось, что можно. Только для либеральной части читателей разбираемой повести это означает признать, что современные вооруженные силы Украины - те ещё палачи и каратели, не хуже нацистов. А для них это невозможно и невыносимо. Ведь либеральная тусовка выходила за этих украинских националистов на марши мира... Получается, что ратовали за нацистов. Да и онтология, что небытие лучше бытия без цели, современным либералам не подходит. Скорее им близка позиция хронопсихолога Эммы.
В заключение хочу сказать: в текущем голосовании на Фантлабе осталось незадействованной одна оценка - "4 балла". Оценки ниже и выше уже проставлены. Неоднократно. Между высокими и низкими оценками пустое пространство. Как разделительная линия. Не только между высокими и низкими оценками в голосовании, но и в нашем обществе, между патриотами и либералами. И счет этот идет явно не в пользу либералов...