* * *

Ночь повисла над хатами.
Небо к звездам подсело на корточках.
К отраженной луне присосались сомы.
Сны проникли в жилища.
		Спичкой пыхнув у форточки,
Без того недалекие, палим умы:
Все нам кажется - 	
лучше б порядок иной:
Пахарь руки раскинет,
	и баба с шитьем примостится.
И тепло от ладоней. 
И тепло над бескрылой спиной,
Восходя к небесам,
В отдаленных мирах нерестится.


* * *

Нет прочности в доме без сада,
Без грядок, без цветника;
Колодца и мячика рядом
	с бревном, отлежавшим бока.
Без стертых углов на приступке.
Кладовки с ненужным хламьем.
Веревки - где целые сутки
	к белью привыкает былье.
Без чарки вина в воскресенье 
И книжки, зачитанной так,
Что мудрые в ней изреченья	
родны, как столярный верстак.
Без стружки,
Без дужки,
Без кружки...
Да мало еще без чего?
Без крошек в облезлой кормушке,
	И в ней - воробья одного.
	


* * *


Утром белые хлопоты на порог.
Наклоняются ниже ветви сада.
Потускневшие литья у наших ног
Пахнут горечью листопада.
Пахнет горечью дым из труб.
И сливаются с небом, снегом
Холодеющих яблок хруст,
Хруст сгибающихся побегов.
Утром белые хлопоты.
Первый снег,
Затяжной
И докучный в часы паденья,
Чистотой неподдельной валит с небес.
Новый день начинается.
Воскресенье.


* * *

Бенгальские огни троллейбусов моих
И иней золотой в предновогодний вечер
Я отдаю тебе, возьми скорее их.
Для встреч прибереги средь украшений 				
			прочих!
Что было - было всласть.
Храни их от пропаж...
Спасай от чехарды взаимностей избитых.
- Какая ж это страсть?
Какая ж это блажь!
И разве в мире есть подарки знаменитей?

Заслуга не моя, что в них моя печаль.
Средь тысячи сердец одно зайдется словом.
И потому не смей на черный день беречь!
Возьми их и носи при лучшем платье новом.

Все беды от того, что забываем мы,
Как чист огонь - и снег перед началом года;
Что вспышкою ночной мы в вечность внесены
На память о любви фотографом от бога.


* * *


Сменить бы место жительства.
Умчать под ту звезду,
	где дым чуть свет колышется
		и тянет борозду.
Закручено, заверчено -
	на столько лет вперед.
Со всеми бы рассориться
	и жить наоборот -
Все ближе, ближе, ближе
	к растеньям и земле.
Цепные карусели забудут обо мне.

Покажется подковой
		разъятое звено,
Покуда цепью новой 
		оно не скреплено.
Прибью его к воротам,
		а может к воротам:
- Возьмите. Вот я!
	- Вот он, - 
		несется по пятам.		


* * *


Луч крадется через спальню
С нами в жмурки поиграть.
- Не буди в такую рань их, -
Просыпаясь скажет мать.
- Я в клубок тебя смотаю
И по шарфику свяжу
Вовке с Павкой...
	И привстанет,
Погружаясь в ворожбу.

Спите удочки и кручи;
Вейся певчая струна.
От получки до получки
Спи, тягучая слюна -
На царапинах ладошек
И на цыпках до локтей.

... Не кончайся, самый лучший
Лучик маминых затей.
Ободравшись на кислицах,
С целой низкой окуней:
- Что на ужин? - о двух лицах,
В копоть солнечных сеней.

А когда угомонимся,
Приглушив ночник луны,
Спит ли сот небесных жница?
Не ручаются сыны,
Из одежек вырастая...

Не пугай остудой, путь!
Им в зябкости пристанищ
Есть чем душу запахнуть.


* * *


Мы едва ль постарели. Сорвавшись с ветвей,
Нас по-прежнему чувствуют дикие птицы.
Мне в тебя воплотиться не страшно теперь,
И нисколько не больно 
	Вот так надломиться.
Но пока нестерпимою кажется блажь,
Поделиться не хватит ни сил, ни отчаянности.
Над землей догорающих листьев мираж...
	Пусть же все повторяется
	До нескончаемости!