Аннотация: Внезапно мир, в котором живет ученик 9 класса Федор Красавцев, начал стремительно уменьшаться...
С.А.Гулевич
СЖИМАЮЩАЯСЯ ВСЕЛЕННАЯ
С некоторых пор Федя Красавцев стал замечать, что мир вокруг него сжимается. Он поделился этими грустными наблюдениями со своим другом Суреном, но тот лишь неопределенно пожал плечами, пробормотав что-то вроде: "Вечно ты, Федя, нафантазируешь невесть что. Пошли лучше в футбол поиграем".
Подобная реакция Сурена Федю, впрочем, нисколько не успокоила. Вечером, оставшись один, он уселся за стол и положил перед собой большой лист бумаги с намерением в письменном виде изложить все факты, подтверждающие его догадку. И хотя подобный род деятельности ни в малой степени не был свойственен Федору, а умение излагать свои мысли, тем более на бумаге, не относилось к числу его сильных сторон, однако, согласитесь, ситуация требовала принятия экстраординарных мер. Как бы то ни было, вскоре на листе появился следующий перечень:
"1. Учителя стали мало задавать на дом.
2. В школе уменьшились очереди в столовой.
3. Нечего стало смотреть по телевизору.
4. Пропали куда-то почти все друзья (кроме Сурена)..."
Дойдя до четвертого пункта, Федор задумался над составленным списком. Выглядел этот список как-то неубедительно. Ну что с того, что короче стали очереди в столовой? Это явление наверняка носило временный характер, и ему, скорее всего, можно было дать вполне рациональное объяснение. Гораздо более странным казалось уменьшение домашних заданий. Предположить, чтобы учителя добровольно пошли на такой шаг, Федор не мог, весь его без малого девятилетний опыт пребывания в школе противился такому предположению. Но, вполне возможно, что и это, кажущееся необъяснимым, явление имело под собой какую-нибудь тривиальную причину. А потому вряд ли стоило ломать голову над очередной причудой учителей, тем более что особой грусти по поводу уменьшившихся домашних заданий Красавцев не испытывал. К сожалению, того же нельзя было сказать о третьем и четвертом пунктах списка. Но и эти неприятные пункты никоим образом нельзя было отнести к разряду неподдающихся объяснению.
Поразмыслив таким образом, Федор отложил листок в сторону и стал готовиться ко сну. Однако мысль о сжимающемся мире не давала ему покоя, и, как ни старался мальчик подумать о чем-нибудь приятном, перед его мысленным взором раз за разом вставал незавершенный список из четырех пунктов. Да, в этом списке явно чего-то не хватало: должно было найтись нечто такое, что соединяло разрозненные впечатления и превращало их в тягостное предчувствие неотвратимой катастрофы. Что-то ведь послужило толчком, заставило его задуматься, сопоставить, сделать определенные выводы.
Внезапно Федор вспомнил один малозначительный эпизод из повседневной школьной жизни, имевший место пару недель тому назад. Тогда он по своей всегдашней привычке взял у Сурена тетрадь по физике, чтобы на большой перемене списать домашнее задание. Поудобнее устроившись на ближайшем подоконнике, он уже успел перекатать первую задачу, как вдруг кто-то из одноклассников принес благую весть: физики сегодня не будет. После чего с чувством выполненного долга Федор вернул тетрадь другу и принялся строить планы на ближайшее будущее. Образовавшимся перерывом в занятиях следовало распорядиться с умом: если договориться с учителями химии и английского языка, то один из этих предметов можно было бы провести вместо физики, а другой и вовсе отменить. Таким образом, уроки могли окончиться почти на два часа раньше положенного срока, а это уже кое-что.
Приятные эти размышления прервал все тот же Сурен, который сообщил, что заболевшему учителю физики нашли замену, а потому уроков никто ни переносить, ни тем более отменять не будет. Однако переписывать домашнее задание было уже поздно, к тому же Федор решил, что новый учитель вряд ли станет его проверять. Так или иначе, но на урок мальчик пришел с тетрадкой, в которой была записана одна задача из пяти заданных. А вскоре появился учитель. Им оказался седой ветхого вида старичок, чем-то напомнивший Федору старика Хоттабыча, только без бороды. При виде этого старичка Федор окончательно успокоился, твердо уверовав в то, что сегодня несделанное домашние задание сойдет ему с рук.
Однако наш герой явно недооценил "Хоттабыча", как он мысленно окрестил старичка. Войдя в кабинет и окинув пристальным взором нехотя поднявшихся перед ним учеников, "Хоттабыч" терпеливо дождался, пока в классе наступила гробовая тишина, после чего едва уловимым движением губ разрешил всем сесть. Причем Федору показалось, что вслух не было произнесено ни слова, лишь легкий ветерок прошелестел по классу, и дети дружно уселись на свои места. А учитель, вздернув крючковатый нос к потолку, направил на Федора узловатый морщинистый палец и дребезжащим голосом попросил того выйти к доске, прихватив с собой тетрадь с домашним заданием. Делать было нечего, и Федор поплелся к доске, с трудом переставляя внезапно сделавшиеся ватными ноги.
Короче, опозорился он по полной программе. Впрочем, учитель проявил неожиданное милосердие и не стал прилюдно унижать нерадивого ученика. Он просто взглянул на Федора грустным взглядом и тихо спросил:
- Что же ты домашнего задания не сделал, Федя?
- Времени не хватило, - залепетал Красавцев жалким голосом, - вы знаете, как нам много задают по математике? И по химии тоже...
- Это тебе-то времени не хватает? Что же тогда обо мне сказать? - ответил старичок, печально покачав головой, - впрочем, охотно верю, со временем у многих проблемы возникают. Однако, не переживай, это горе - не беда, думаю, что смогу тебе помочь.
На этом, собственно, разговор и закончился. Федя о нем совершенно забыл, тем более что "Хоттабыч" больше в школе не появлялся. Однако именно с этих пор с мальчиком стали происходить странные вещи, и непонятная тревога поселилась в его душе. Тревога, которой он только сейчас смог дать название. Сжимающаяся Вселенная - так называлась эта тревога. Впрочем, возможно, что с Вселенной Федя немного переборщил - сжимался мир вокруг него, а что там происходило в огромной, практически безграничной Вселенной, мальчик, слава богу, не имел ни малейшего представления. Иногда, правда, ему казалось, что этой самой Вселенной и нет вовсе, а есть только маленький мирок, который подобно скорлупе окружал его, Федора Красавцева, и с каждым днем становился все меньше и теснее.
И лишь на нехватку свободного времени мальчик жаловаться перестал.
***
Прошло еще немного времени, и Федор окончательно убедился, что мир вокруг него и в самом деле сжимается. Исчезали не только друзья и одноклассники, стали исчезать близкие родственники. Уехал в командировку и не вернулся отец, допоздна стала пропадать на работе мать, практически перестала выходить из своей комнаты бабушка. Из школьной программы исчезли несколько предметов. Перестали ходить по улице Горького трамваи, да и маршруток стало гораздо меньше. Впрочем, Федор последнее время никуда не ездил ни на трамваях, ни на маршрутках, да и желания такого у него, если честно признаться, не возникало. Вместе со школьными предметами как-то незаметно пропали учителя, в школьных коридорах стало пусто и уныло, и только сквозняки никуда не делись, они дули и дули, и казалось, что они намерены выдуть из школы все живое, что там еще оставалось. Сурен ходил скучный и унылый, он больше не звал Федора поиграть в футбол. Похоже, он тоже заметил, что вокруг него творится что-то неладное, однако Федя больше не заговаривал с другом о сжимающемся мире. Впрочем, проблема эта постепенно стала волновать его все меньше и меньше. Странная апатия овладевала мальчиком. Утром он подолгу лежал в постели, в школу приходил ко второму, а то и к третьему уроку, а в некоторые дни вообще забывал это сделать. Потом Федя заметил, что в неделе осталось только пять дней, исчезли среда и воскресенье, но даже по поводу пропавшего выходного он не испытывал никакой жалости. А через некоторое время обнаружилось, что остальные дни тоже исчезли, все, кроме пятницы, и жизнь мальчика превратилась в длинную и однообразную череду пятниц.
- Зато теперь я знаю, что означают слова "семь пятниц на неделе", - грустно сказал он Сурену, но тот ничего не ответил. А потом и Сурен тоже исчез.
В какой-то момент Федор вдруг очнулся от охватившего его странного оцепенения. Он с ужасом осознал, что скоро мир вокруг него сожмется до размеров комнаты, а что будет потом, мальчик даже представить себе боялся. Но что он мог сделать в этой ситуации? Когда-то на уроках физики учитель рассказывал им про теорию Большого Взрыва. Якобы наша Вселенная образовалась в результате этого взрыва, затем она начала стремительно расширяться, разбегаясь при этом в разные стороны. Потом, видимо, энергия взрыва иссякла, Вселенная замерла в нерешительности и стала потихоньку сжиматься. По всей вероятности, свидетелем именно этого сжатия и стал Федор Красавцев. А раз так, что мог противопоставить скромный ученик девятого класса этому явлению воистину космического масштаба?
И тут Федор вспомнил про старичка-учителя. Ведь именно с него все неприятности и начались. Каким-то образом зловредный старичок оказался причастен к творящимся вокруг Федора безобразиям. Да, "Хоттабыча" следовало разыскать во что бы то ни стало, и наш герой отправился в школу, где не был уже почти целую неделю. Некогда приводившее его в трепет здание представляло собой жалкое зрелище. Начать с того, что оно значительно уменьшилась в размерах: из четырех этажей оставалось только два, да и они выглядели как-то уж очень убого. Стекла во многих кабинетах были разбиты, школьные коридоры полностью опустели. Лишь черная кошка метнулась из-под ног мальчика, когда он зашел в коридор второго этажа. Вообще-то кабинет физики всегда располагался на четвертом, но что было делать, если теперь четвертого этажа не было и в помине? Федор медленно прошел вдоль по коридору, пристально вглядываясь в двери кабинетов. Их оставалось совсем мало: кабинет информатики, литературы, и вот он, долгожданный кабинет физики. Сердце мальчика от радости готово было вырваться из груди. Он осторожно открыл дверь и огляделся по сторонам: кабинет был пуст. Но как раз в этот момент скрипнула дверь, ведущая в лаборантскую комнату, и в класс вошел тот самый старичок, которого теперь Федор винил во всех свалившихся на него бедах.
Увидев "Хоттабыча", Красавцев почему-то решил, что сейчас все его беды закончатся, растают, как воспоминания о дурном сне. Да и вообще, вся эта история со сжимающейся Вселенной окажется именно сном, и, пробудившись от этого сна, он вернется к своей обычной школьной жизни. Ну, может, и не совсем обычной, потому что кое-чему его все-таки этот сон научил. Во всяком случае, Федор искренне верил, что с этого дня он совершенно самостоятельно будет выполнять домашние задания по всем предметам, лишь бы только нашлись учителя, которые эти задания будут задавать. Но они найдутся, непременно найдутся, ведь не может же сказка оборваться на таком грустном месте. А то, что все, происходящее с ним, является сказкой, мальчик теперь почти не сомневался.
Старичок, однако, не торопился возвращать Федора к его прежней жизни. Окинув мальчика сердитым взглядом из-под густых бровей, он спросил его голосом, в котором звучала плохо скрываемая издевка:
- Ну что, Федя, теперь у тебя появилось свободное время?
- Да, - еле слышно пробормотал Федор, - а вы не могли бы сделать так, чтобы все стало как раньше?
- Сделать, как раньше, не может никто, - произнес старичок на этот раз совершенно серьезным тоном, - потому что ход времени необратим. Так что придется тебе научится жить по-новому.
- Но ведь она скоро совсем сожмется и я ... того... превращусь в пучок нейтрино, - в голосе мальчика звучало неподдельное отчаяние.
- Кто она? Какой пучок? - удивился старый учитель.
- Она, Вселенная. Ведь она с каждым днем становится все меньше и меньше.
- Ты ошибся, Федя, - улыбнулся "Хоттабыч", - она не становится меньше.
- А куда же тогда все они поисчезали?
- Видишь ли, друг мой, дело в том, что Вселенная совсем не такая, как ты ее себе представляешь.
- А какая же?
- У каждого из нас свой мир, в котором он живет. Просто обычно нам открыты миры других людей, а потому мы не ограничиваемся пределами своего мира. Мы пользуемся чужими мирами, так что в нашем воображении все они объединяются в единое целое, нечто такое, что мы зовем Вселенной. Так получилось, что я научил тебя видеть вещи в их истинном свете, и теперь ты живешь в своем собственном мире, он принадлежит тебе одному, но зато ты никак не связан с мирами других обитателей этой планеты. Эти миры оказались закрыты для тебя.
- А где сейчас Сурен? Ведь он еще вчера был со мной.
- Сурен - твой друг, поэтому его мир оставался открытым для тебя гораздо дольше других миров. Но что-то, видимо, произошло, и мир Сурена тоже закрылся для тебя.
- А нельзя сделать так, чтобы я снова мог пользоваться... чужими мирами? - пролепетал Федор, совершенно раздавленный услышанным.
- Это теперь зависит только от тебя. Если ты сможешь открыть свой мир для других, а их интересы сделать своими, то, возможно, тебе снова откроются другие миры.
- Но как мне это сделать? - воскликнул Федор.
В ответ старичок лишь пожал плечами. Затем он морщинистой ладонью погладил мальчика по голове, развернулся на 180 градусов и медленно побрел в сторону лаборантской. У самой двери старичок последний раз поглядел на Федора и сказал:
- Каждый сам должен отыскать решение этой задачи. Считай, что это твое домашнее задание. Ведь ты, кажется, собирался делать все домашние задания?