А вы свинья, герр штандартенфюрер, пусть хоть и "фон"! Бить по лицу женщину, у которой к тому же руки скованы наручниками... Да чтоб тебя! Теперь горят уже обе щеки. Форменная скотина. Стараюсь нагнать в глаза больше испуга и продолжаю наблюдать за сокращением лицевых мышц, которые ходуном ходят на раскрасневшемся холеном лице. Это он типа в ярости. А я отключил звук и мне забавно. Да и чего этот палач может интересного мне сообщить? Стандартный набор стандартных угроз. А он, я смотрю, уже вовсю распоясался. Расстегнул на платье ряд верхних пуговиц и тянет на потеху своим свинячьим глазкам из распахнутого ворота левую грудь. Ай! Больно ведь! Чего так тискать-то? Включаю звук и внятно произношу:
- Убери лапы, скотина!
От неожиданности выронил грудь и отпрянул. Пользуюсь моментом и перепрыгиваю к нему в башку. Боже ты мой, не сознание, а помойка! По быстрому отправляю "фона" в глубокий нокаут пока не стошнило. Теперь это туловище в черной форме полностью находится под моим контролем. Сморю на женщину. И почему она о себе такого невысокого мнения? Мила, я бы даже сказал привлекательна. А обнаженная грудь так просто прекрасна! Не выдерживаю и тянусь рукой. Пальцы невольно льнут к шелковистой коже. Жаль прятать такое великолепие, но следует поторопиться. Через пару минут сработает мной установленный на ее сознание таймер и женщина придет в себя. Застегиваю последнюю пуговицу на платье, делаю шаг назад.
Ну, вот ты и очнулась, и буравишь меня взглядом, в котором больше ненависти, чем страха. А ведь пару месяцев назад ты о таком и думать не смела. Ходила по оккупированному гитлеровцами городку, не поднимая глаз. Пока я не забрался в твою очаровательную головку и не принялся лепить из тебя бесстрашную подпольщицу. А ты спала и все, что с твоим телом происходило наяву, воспринимала как сон. А во сне ведь нечего бояться, правда? И была ты и отважна, и дерзка и, в конце концов, попалась. Ничего, вместе как-нибудь да выберемся, а? Я соединил сон с твоей памятью, убрав лишь некоторые малосущественные моменты да воспоминание о грязных лапах похотливого самца, в чью шкуру я теперь перебрался.
Ты, я вижу, совсем оклемалась? Ну, так давай, начинай вешать этому гестаповскому выродку лапшу на уши. Мы ведь предусмотрели подобный вариант, помнишь? Заманивай эту красномордую сволочь в ловушку, а я тебе подыграю. Мы ведь должны быть убедительны для ушей, которые слушают нас в соседней комнате.
**
Машина петляет по узким улочкам Старого города. Ты на заднем сидении стиснута с двух сторон дюжими молодцами, я сижу рядом с шофером. Все переодеты в штатское. А в это время батальон СС заканчивает оцепление квартала, где находится указанный тобой дом. Это ничего. Что эти упыри могут знать о системе тайных ходов сооруженных здесь еще твоими пращурами? Прибываем на место. Все участники шоу со стороны немцев уже в сборе. Надеюсь, что противная сторона так же успела подготовиться. Твой выход, красавица! Цокая каблучками по старинной мостовой, идешь к заветной двери. Я следом. Это против правил, но кто посмеет перечить гестаповскому полковнику? Стучишь в дверь и на вопрос называешь пароль. Отчетливо слышу, как повернулся в замке ключ. Вталкиваю тебя в распахнувшуюся дверь, вламываюсь следом, захлопываю дверь перед носом обалдевших эсэсовцев и дважды проворачиваю ключ. Все! Моя миссия в этой башке закончена. Наугад перепрыгиваю в голову первого попавшегося подпольщика. И вовремя. Штандартенфюрер получает удар по голове так и не успев восстановить сознание. Тем интересней будет для него пробуждение: из своего кабинета да в руки партизан! Надо спешить. Через несколько секунд здесь будет жарко. Полетят щепки от рассыпающейся под ударами тяжелых прикладов двери, пули начнут крошить стекла, но я все это теперь могу только вообразить, окруженный толстыми каменными стенами старинного хода.
***
Весенний городок утопает в цветах и улыбках. Скучно здесь только мне одному. Война стремительно катится к своему завершению. Те, на чьей стороне играл я, победили, и моя помощь для них не имеет уже никакого значения. Но пока я серди тех кто, запрудив улицы, встречает своих освободителей. Танки осторожно пробираются сквозь толпу подминая гусеницами охапки цветов. По виду освободители рады не меньше освобожденных. А что они думают? Прыгаю в голову молодого офицера размахивающего снятой с головы фуражкой. Чуть не захлебываюсь в море позитива. Да он еще и писатель? Это я удачно зашел. Нет для меня лучшего отдыха чем, скатившись с пера мыслителя, застыть на время крылатой фразой пока ее кто-то не прочтет...
***
Я всегда просыпаюсь в голове того, кто меня прочел. Первым делом определяюсь с датой. Прошло более шестидесяти лет? Невероятно! Либо тот писатель потерял свой дневник, либо - и это, скорее всего, - с ним самим приключилась беда. Видно судьба была к нему беспощадна и погиб он перед самой Победой. Пусть это и покажется вам циничным, но меня он больше не интересует, а вот тот, кто меня прочел, весьма даже очень.
- Ты кто?
Ничего себе! Не знал, что среди Homo sapiens попадаются Нейтралы. На сколько же миллионов особей он один такой выискался? После, это после, пока надо с ним договориться, а то редкая удача обернется обидным фиаско. Если в его подсознании сработает защита, которой природа наградила Нейтралов, то сначала даст мне такого пинка, что буду я лететь, пердеть и восхищаться, а потом поставит на мозг непробиваемый блок, от которого я буду отлетать, как резиновый мячик от асфальта. Спешу его успокоить:
- Не бойся, я не причиню тебе вреда!
- Да? Ну ладно... Пить будешь?
Что? Он сказал "пить"? Ну-ка, ну-ка... Да он пьян! Свезло, так свезло. В таком виде его подсознание сидит в своей норе и не высовывается. Оно, видите ли, не выносит алкоголя. Так что некому меня пока выселять, а там, глядишь, и подружимся. А пока придется пить. Тем более что он уже наполнил дурно пахнущей жидкостью второй стакан. Перехватываю управление и отправляю содержимое в его же желудок. Теперь он станет на стакан пьянее без понятия, как такое с ним приключилось. Пьяно таращится на пустую тару, и удовлетворенно кивает.
- Молодец... Давай еще по одной!
- Погоди! Исполни сначала одну мою просьбу.
Медленно переводит взгляд и тупо таращится на соседний табурет.
- Ну?..
Интересно, кого он там видит?
- Мне бы пожить у тебя некоторое время...
Теперь задумался надолго. Лишь бы не заснул! Но нет, обошлось, кивает.
- Живи, сколько хочешь!
Разливает пойло по стаканам.
- С новосельем, что ли?
После двух стаканов подряд засыпает тут же за столом. А и пусть его! Теперь не важно - дело сделано. Договор с хозяином заключен - подсознание пусть обломится! А пока он спит, я пороюсь у него в памяти уже на законном основании.
**
Управлять телом, которое с бодуна, задача не из легких, но надо. Мы ведь вчера все в него выжрали, даже меня мутит, а ОН точняк помирать будет. Хорошо еще идти далеко не надо. Выбираюсь из дома и бреду к соседской ограде. Ухватившись за штакетины обеими руками, издаю полувопль-полустон:
- Баб Нюр!
В окошке соседнего дома за стеклом мелькает чье-то лицо. Через минуту на крыльцо выкатывается старушонка в душегрейке поверх длиннополого платья, и неободрительно качая повязанной платком головой, семенит к ограде. Молча, тяну навстречу руку со смятой купюрой. Глядит осуждающе, но деньги берет, издавая при этой нечто вроде: - Ойхь, ойхь, ойхь... - Поворачивается и семенит обратно к дому. Возвращается, пряча под душегрейкой нечто. На поверку нечто оказывается тем, чем надо: бутылкой с мутноватой жидкостью именуемой "самогон". Дома наполняю стакан и вместе с нехитрой закуской ставлю на табурет в изголовье кровати. Остатки самогона тщательно прячу - похмелиться дело святое, а очередная пьянка в мои планы не входит. Закончив приготовления, привожу тело в горизонтальное положение и возвращаю его хозяину.
Как я и предполагал пробуждение сопровождалось стонами и всхлипами ровно до того момента как мутный глаз не засек мутную жидкость на расстоянии вытянутой руки. То как он дотянулся до стакана трясущейся рукой, и донес тару до рта, не расплескав по пути ни капли, история отдельная. Несколько судорожных глотков и ополовиненный стакан отправляется на табурет, а голова в изнеможении падает на подушку. Проходит совсем немного времени, и он, уже сидя, деловито допивает самогон, смачно хрустит малосольным огурчиком. Осторожно интересуюсь:
- Полегчало?
- А то! - Продолжает хрустеть огурцом и им же едва не давится, оценив, наконец, парадоксальность ситуации.
- Ну вот, уже и до "Белочки" допился...
Это он про меня? А что, доводилось мне бывать и этим пушистым зверьком. Ох, и напрыгался я тогда с ветки на ветку, пока не схлопотал дробину в глаз. Пока падал на землю, еле успел перепрыгнуть в охотника. Оттянулся я тогда на нем по-полной... Но об этом как-нибудь в другой раз, а пока будем спасать от сумасшествия гражданина Стрельцова.
- Димон, я не "Белочка".
- А кто?
- Помнишь, Димон, когда ты еще умел читать...
- Я и сейчас умею!
- ... Ой, ли? Давно ведь не пробовал, уверен, что получится? Впрочем, не об том речь. Ты тогда читал много фантастики. Так вот, Димон, я оттуда, из твоего "фантастического" прошлого.
- А говоришь, не "Белочка".
- Я не "Белочка", Димон, я инопланетянин.
- Пиздишь!
- Фу, как некрасиво! И давай договоримся: выражаться в моем присутствии ты больше не будешь. Ты ведь БИЧ, Димон, бывший интеллигентный человек, а не БОМЖ - жилье-то у тебя есть, пусть и такое.
- Откуда ты все про меня знаешь, инопланетянин?
- Из твоей памяти, откуда же еще? И зови меня, пожалуйста, Хоттабыч.
- Почему Хоттабыч?
Я бы на его месте придумал вопрос поинтереснее.
- Ну, я, как и он, провел некоторое время в заточении, пусть и добровольном, а ты меня типа вызволил.
- Это как?
- Почел фразу в дневнике, а я в этой фразе и сидел.
- А говоришь, читать не умею, - припомнил Димон недавнюю обиду.
- Так это я пошутил.
- Ладно, шутник, а в моей голове ты что делаешь?
Вот это уже вопрос по существу!
- Так живу я тут, временно, ты ведь мне сам разрешил.
- Это когда? - удивился Димон.
- Так вчера, мы еще за мое новоселье пили.
- Ох, мать моя, я-то думал, что это бред пьяный. И что, шугнуть я тебя никак не могу?
- А зачем, Димон? Вдвоем-то веселее - тебе польза, мне развлечение.
- А в чем польза-то? - вяло поинтересовался Димон.
- А в чем была польза Вольке от Хоттабыча?
Димон слегка поразмыслил, потом выдал:
- По мне так ни в чем, один напряг.
- Вот, - не стал я оспаривать весьма спорное суждение, - А от меня никакого напряга, зато сплошная польза.
- Ой, что-то мне в это не верится, - усомнился в праведности моих слов Димон.
- А ты не сомневайся, ты на табуретку погляди, - предложил я.
Димон посмотрел на пустой стакан, и его опухшее лицо озарилось догадкой.
- Это ты, что ли, самогонку раздобыл?
- А то кто? И скажи теперь что от меня пользы никакой!
- Красава! - одобрил меня Димон. - А еще стаканец можешь организовать?
- В легкую! - заверил я своего неопрятного напарника. - Тебе как: твоими ногами сходить или пусть бабка Нюра сама "пузырь" притащит?
- Вот тут я ни хрена не понял, - помотал головой Димон, - поясни.
- Я же просил, - с упреком произнес я.
- Это ты про хрен? - сообразил Димон. - Так это не матерное слово, хрен он на огороде растет.
И с этим я вынужден был согласиться, потому сразу приступил к ответу на последний вопрос:
- Утром, пока ты спал, я воспользовался твоим телом и сходил за самогонкой. Но, в принципе, могу сделать так, что бабка Нюра сама пойло притащит.
- Сходил, говоришь... - задумчиво произнес Димон. - А куда бутылку запрятал? Баба Нюра стаканами ведь не отпускает.
- Дался тебе этот самогон! - в сердцах воскликнул я. - Перед тобой такие перспективы открываются, а ты о пьянке думаешь!
- Вот тут ты не прав! - возразил Димон. - Просто о перспективах через бутылку сподручней думать.
С этим надо было что-то делать и срочно. Если б я мог отправить Нейтрала в отключку без его ведома. Но любое насилие над его личностью сделает наш договор недействительным, мной тут же займется его подсознание, ну и дальше вы знаете. Потому спрашиваю очень осторожно:
- Димон, а давай я излечу тебя от всех болезней...
Димон недоверчиво покосил внутрь себя глазом.
- От всех от всех?
- Да! - Тут я был вполне искренен, поскольку кроме начальной стадии алкоголизма это тридцатичетырехлетнее тело никакими иными недугами не страдало.
- А давай, - неожиданно легко согласился Димон.
- Но все лечение будет происходить во сне, - предупредил я.
- Еще и лучше, - беззаботно махнул рукой Димон и тут же был мной отправлен в глубокий и продолжительный сон.
***
"Скорая", резво подпрыгивая на колдобинах, приближалась к дому на окраине деревни, где мирно спал Димон. Организовать такой невиданный сервис для забулдыги делом для меня было пустяковым. Просто попрыгал через десяток другой голов, чисто чтобы войти в курс дела. Потом через самую в этом регионе высокую (голову) организовал как бы невзначай брошенную фразу. Владелец той головы уже и думать про нее забыл - легко забыть то, чего никогда и не знал - а фраза уже дошла до главврача областной больницы в форме приказа. И помчалась "скорая помощь" в отдаленную от асфальта и доброй жизни деревеньку. На переднем сидении рядом с шофером сидело облаченное в медицинский халат тело врача со мной в голове, тогда как хозяин мирно почивал тут же рядышком. Шофер матерился на каждой яме, в которую попадало колесо - значит много. Делал он это зло, но без выдумки и очень скоро мне надоел. В ограду, ничтоже сумяшесь, мы въехали прямо через поваленный штакетник и затормозили возле крыльца. Когда двое санитаров с носилками и я, в теле врача, проникли в дом, Стрельцов мирно похрапывал на койке.
- Что-то не похож он на умирающего, - усомнился один из медбратьев.
- Не наше дело, - пресек я крамолу, - грузите его на носилки и в машину!
За погрузкой тела наблюдала едва ли не половина деревни.
- Это что ж это, люди добрые, делается? - Причитала бабка Нюра. - Давеча, когда Митрич помирать собрался, "скорой" так и не дождались, пришлось его на тракторе до трассы вывозить, а за этим пьяницей, гляди-ка ты, пожаловали!
"Люди добрые" кивали головами и поддакивали, а когда "скорая", пыхнув им в лица выхлопными газами, "заскакала" в направлении поскотины, еще долго смотрели нам вслед.
До трассы оставалось чуть больше километра, когда шофер недовольно пробурчал:
- А этому что еще понадобилось?
Я глянул в боковое зеркало. Видавший виды полицейский УАЗик пересчитывал те же колдобины метрах в ста позади нас, потом начал отчаянно сигналить.
- Остановимся? - покосился на меня шофер.
- Ни в коем случае! Для больного сейчас любое промедление смерти подобно, не дай Бог не довезем, а за него аж из Большого дома хлопотали. Ты лучше прибавь!
Водитель смачно выругался, но передачу добавил. Я же всего на пару минут покинул голову врача, чтобы слетать на пост ГИБДД, который притулился аккурат вблизи выезда с проселка на трассу. Вправил мозги тамошним гаишникам и вернулся назад. Настырный участковый, выжавший из своей раздолбаной таратайки все мыслимое и немыслимое, достал нас таки возле поста ГАИ. Но тут правота в своих действиях его и покинула, ибо не мог он не заметить, как на патрульной машине зажгли "люстру", и она (машина), включив еще и сирену, ринулась на трассу расчищать перед "скорой" дорогу. Водитель "скорой" добавил к полицейским свои спецсигналы, - на проселке в том необходимости не было - и развеселый кортеж помчался в сторону областного центра.
Я, взглянув в зеркало бокового вида, с удовлетворением отметил как участковый, отказавшись от дальнейшего преследования, остановился у поста и о чем-то беседует с гаишниками. И то, что он от них узнает, ему сильно не понравится, уж об этом я позаботился. Теперь самое время рассказать о нелегкой судьбе Димы Стрельцова и о той ложке дегтя, которую добавил в его вовсе не медовую жизнь сельский участковый капитан Медведкин.
**
Образован. Интеллигентен. Пьющь. "Знаем, знаем! - скажете вы. - Наверняка еще и одинок, и работы приличной не имеет". И одинок. И работы приличной не имеет. "Ну, вот, а мы что говорили? Лузер! И место таким на помойке!" А если он обитает не на помойке, а в очень даже трехкомнатной квартире, которая расположена к тому же почти в центре города? "Нет, - скажете вы. - Это как-то не так. По законам социальной справедливости такого быть не должно. Это надо исправить". Исправлять порушенную Стрельцовым социальную справедливость взялась банда черных риэлторов. Стрельцову еще несказанно повезло, что ребята оказались "гуманистами", и обменял он свою квартиру не на безымянную могилку возле кладбищенской ограды, а на хибару в забытом Богом селе, по документам проходящей, правда, как коттедж. На участке капитана Медведкина таких "коттеджей" было аж семь. Есть много способов заставить государственного служащего пойти против совести (если она, конечно, еще осталась) и закона. Проще всего его купить. Медведкина как раз купили и поставили присматривать за жителями "коттеджного поселка".
Выслушав коллег на посту, Медведкин еще раз посмотрел вслед удаляющейся в сторону областного центра "цветомузыке" и потянул из кармана сотовый телефон.
**
После того, как глава черных риэлторов выслушал сообщение Медведкина, у него испортилось настроение. Однако не настолько чтобы немедленно начать выяснять "какого хрена этот пьяница кому-то понадобился?". "Morgen, morgen, nur nicht heute (Завтра, завтра, не сегодня)" - решил Аркадий. А чему вы удивляетесь? Мерзавцы тоже в детстве Стругацких читают. Да и время было позднее, чтобы нужных людей лишний раз напрягать. Решил и отправился в ресторан "танцевать" очаровашку Людочку.
Под утро, вселившись в голову Аркадия, я после беглого осмотра вкуса его не одобрил. Потому легким шлепком по голой попе вырвал "очаровашку" из цепких лап Морфея и в умерено грубой форме предложил по скорой освободить помещение. Людочка, понятно, обиделась, но мне было плевать. Спящему в своей собственной голове Аркадию я думаю тоже. А когда проснется, ему будет, извините, не до баб.
Вернуть бывшую квартиру Стрельцова ее законному владельцу оказалось несложно. Дело в том, что Аркадий сам на нее запал. Потому оформил на себя и только-только закончил делать в ней евроремонт. С оформлением нужных бумаг я управился до обеда. Потом довел тело Аркадия до сквера аккурат возле православного храма, усадил на скамейку, откорректировал память и вылетел из его головы, юркнув в головку маленькой птички сидящей на ветке ближнего к скамейке дерева. Та меня и не почувствовала. Продолжала весело щебетать, не обращая внимания на то, что ей почему-то совсем не хочется улетать с этого места, а, наоборот, приятно пялиться глазами-бусинками на мужика на скамейке. Я все рассчитал верно: проснулся он как раз под перезвон колоколов. Проснулся человеком глубоко верующим готовым отныне творить лишь дела праведные. Тогда чего откладывать? Аркадий поднялся со скамейки, перекрестился на купола и решительно направился к выходу из сквера. Я полетел за ним, чтобы убедиться, что путь его лежит именно в полицейский участок. Сейчас он напишет явку с повинной, сдаст всех подельников и вскорости с благословения суда отправится с чистой совестью в тюрьму. Вы спросите, а почему я не позаботился об остальных жертвах этого мошенника так же тщательно как о Стрельцове? Ответ прост: я вовсе не галактическая мать Тереза. Да и кто тут по Конституции должен заботиться о нуждах граждан - государство или инопланетяне? То-то!
***
Окруженный щедрой заботой медперсонала VIP-клиент Стрельцов быстро шел на поправку. Моему возвращению он искренне обрадовался, что было довольно приятно. Мой рассказ о переменах в его непутевой жизни растрогали Димона до слез.
- Хоттабыч, миленький! - воскликнул он. - Спасибо тебе огромное! - И тут же спросил с тревогой в голосе: - Ты теперь меня не бросишь?
- Теперь не брошу, - заверил я его.
- А когда?
Вопрос был тупым и по содержанию и по форме, поскольку позволял трактовать его как угодно. Но я не стал пользоваться слабостью больного человека и ответил довольно мягко:
- Это зависит от тебя. Могу остаться с тобой до конца.
- Чьего конца?
Бедолага, он явно не понимает, с кем он имеет дело.
- Твоего разумеется. Я по твоим понятиям бессмертен.
Ключевое для смертных слово было произнесено. Я не лез в сознание Димона, прекрасно понимая, что там сейчас происходит. Думал он долго, но сказал банальность:
- Я тоже хочу... - и замолк.
- Чего? - поторопил я из него заветное слово.
- Быть бессмертным. Это возможно?
Сразу сказать "нет" было бы слишком жестоко. Поэтому я начал ответ с уклончивого "видишь ли..."
- Видишь ли... Материя может существовать только в движении. Движение сиречь изменение. Изменение и бессмертие вещи несовместимые. В виде материи ты никогда не станешь бессмертным, но можешь существовать миллионы лет.
- Как? - жадно спросил Димон.
- Стань звездой.
- Звездой?! - он явно ожидал чего-то другого. А разве это возможно.
- Не знаю, - честно ответил я, - но сразу не советую.
- Почему?
Интересно, он с расстройства так тупит?
- С тоски взвоешь. Первый миллион лет еще ничего, а потом...
- Но ведь ты бессмертен?
Лучше бы он спросил это вместо "почему".
- Так я и не материален.
- Это как?
Он что, взаправду хочет, чтобы я стал это объяснять? Мне, конечно, все равно, но его жизни на это не хватит.
- Переформулируй вопрос, - предложил я.
Димон задумался, потом, осторожно заглядывая себе в глаза, спросил:
- Как стать бессмертным?
Другое дело! На такой вопрос я могу ответить одной фразой.
- Стань мыслью.
- Мыслью?!
Черт! Я, видимо, не совсем точно выразился, но их сознание не воспримет более подходящего слова.
- А как? - уже спрашивал Димон.
Опять двадцать пять!
- Переформулируй вопрос!
А быстро он понял, что "переформулируй вопрос" то же что и "спроси что полегче!"
- Ты сказал "мысль", - в голосе Димона слышался подвох. - Но ведь мысль материальна!
Поймал! Поймал на собственном незнании. Придется выкручиваться.
- Материальна та мысль, которая идет от сознания, а та, которая от души - нет.
. Глупость, конечно, но для него сойдет. И сошло, ибо перестав долбить лбом стену, он задал довольно осмысленный вопрос:
- А ты раньше был материален?
- Да! - сподобился я на честный ответ.
- А как... - начал Димон, но осекся. Молодец, быстро учится!
- А человек может стать мыслью. Я имею в виду нематериальной?
А что? И от граблей увернулся, и вопрос дельный задал. Вот только...
- Давай слово "человек" заменим словом "землянин". А то ведь я тоже был человеком.
- Ты?!
Едрит Мадрид! Удивительное творение Природы!
- Понимаешь, Димон. По большому счету, разумом во вселенной Природа наградила только людей. Мы можем сильно отличаться по строению тела, но как раз разумом все очень схожи.
Сам не понял, что сказал, но он почему-то не переспросил, а задал совсем другой вопрос:
- И когда земляне обретут способность стать мыслью?
- При вашем нынешнем состоянии может через миллион лет, а может никогда. Это зависит от пути, который вы выберете. Если сумеете просуществовать до определенного момента, то перед вами станет выбор: быть ли насельниками Вселенной, созидателями, либо превратиться в созерцателей, вроде нас.
- А в чем разница?
- Созидатели идут по пути космической экспансии, заселяя новые миры, при этом плодятся и умирают. Созерцатели лишь наблюдают за их работой, но не дают потомства и не умирают.
- Погоди, - нахмурил брови Димон. - Что-то твои действия не напоминают действия наблюдателя.
- Ты имеешь в виду нашу способность ковыряться в чужих мозгах? Во-первых, такое насилие возможно только над представителями - извини - слаборазвитых цивилизаций, во-вторых, и в этом случае воздействие на человеческое сознание весьма ограничено. Мы вправе издеваться над личностью, но не вправе менять ход истории.
- Поясни, - попросил Димон.
- Легко! Прежде чем проснуться в твоей голове, я участвовал во Второй мировой войне...
- На чьей стороне? - уточнил Димон.
- Это важно?
- Для меня - да! - твердо сказал Димон.
- На стороне антифашистов. И не спрашивай почему! Так вот. Я бы мог легко заставить Гитлера принимать совсем другие решения, но я этого не делал, хотя в голове у него бывал не раз.
- А если бы заставил? - спросил Димон.
- Принять иные решения? - уточнил я. - Этим бы я нарушил наш внутренний кодекс и меня бы подвергли наказанию вплоть до состояния вечного сна.
- То есть убить тебя нельзя, а усыпить можно... - задумчиво протянул Димон. - А как?
Как усыпить? Так я тебе и сказал! Впрочем, ты все равно не сможешь воспользоваться этим знанием, так что слушай.
- Мы, которые не из материи, парни, Димон, очень не простые. Путешествуем в любую точку пространства со скоростью мысли - то есть мгновенно. Живем чужими эмоциями, подключаясь к мозгам людей и прочих тварей, у которых есть хоть капля разума. Со скуки можем уйти в спячку очень простым способом: материализуемся на время в мысль, записанную на бумаге, высеченную в камне, вырезанную на дереве. Что говоришь? Ну, да, можно и на заборе. Просыпаемся, когда нас читают или когда надпись исчезает по любой причине. Когда делаем сие добровольно - это отдых, когда по принуждению - наказание. Есть у нас своя служба безопасности, она этим и занимается. Если наказание бессрочное - надпись берегут от прочтения и по мере старения обновляют. Пока такая всего одна - один нарвался, остальные остерегаются. Кстати, давно хочу спросить: как ты меня прочел?
- По буквам, - хохотнул Димон. - Рылся в сундуке, нашел тетрадь, ну, и прочел. Как она туда попала, не знаю, дом-то не мой. Или теперь мой?
- Уже опять не твой, - заверил я Димона. - Теперь он Аркадия. Откинется - будет, где приткнуться. Уж эту хибару у него всяко не конфискуют!
Увлекшись, я засмеялся Димкиным голосом. Стрельцову это не понравилось.
- Кончай ржать! - грубо одернул он меня.
- Извини, - сконфузился я, - случайно получилось.
- Перед другими ты тоже извиняешься? - остывая, спросил Димон.
- Зачем? - удивился я. - Они ведь не Нейтралы, о моем присутствии в своей башке даже не догадываются.
- Я что один такой? - удивился Димон.
- Скорее, один из немногих, - ответил я и тут же поправился: - Впрочем, других Нейтралов среди землян я пока не встречал.
- А остальными ты, значит, управляешь по своему усмотрению?
- Типа того, - подтвердил я. - Могу отключить хозяина и взять управление телом на себя. Могу просто посидеть в сторонке и понаблюдать за его действиями. Могу идею, какую, подкинуть: вроде как внутренний голос с ним беседует.
- А у меня ты типа как в рабстве? - спросил Димон.
- Ну, конечно! - возмутился я. - Держи карман шире! Не раб я тебе, Димон, но дружбан!
- А как же насчет любого желания? - забеспокоился Димон.
- Пацан сказал - пацан сделает! - заверил я его. - Вот чего ты хочешь? Хочешь, я тебя Владычицей морскою сделаю?
- На фига? - опешил Димон.
- Чтоб служила тебе рыбка золотая и была у тебя на посылках!
- Тьфу, на тебя! - оскорбился Димон. - Я ж по серьезному.
- А если по серьезному, то посиди, подумай, чего ты на самом деле хочешь, а я пока в ресторан сгоняю, мне твоя больничная баланда совсем не в кайф!
***
- Ну что, надумал?
- Да! - явно гордясь собой, изрек Димон.
- Излагай, - я был сама снисходительность.
- Хочу послушать, что присоветуешь мне ты.
Вот ведь блин! Умыл, так умыл. Это выходит мне самому себе теперь каторгу и придумывать? Ну и ладно!
- А не стать ли тебе, Димон, экстрасенсом?
Стрельцов немного подумал и уточнил:
- Ты хотел сказать: не стать ли НАМ экстрасенсом?
- Ну да, - подтвердил я, - пусть так.
- Так - пусть! - согласился Димон.
**
Я не рассказывал вам о том, что прежде чем отправить Аркадия отдаваться в руки правосудия я стер из его памяти воспоминание о пачке купюр, которую он успел заначить в только что отремонтированной квартире Стрельцова? Считайте, что рассказал! И сделал я это лишь с целью, чтобы вам было понятно, на какие шиши арендовали мы офис в престижном месте, приобрели иномарку представительского класса и организовали яркую рекламную компанию.
В ожидании первого клиента я и Димон играли в шахматы. Мы сидели (хотя точнее было бы сказать "сидел") напротив журнального столика, центральная часть которого была выполнена в виде шахматной доски. Тело Димона мы честно поделили пополам: я двигал черные фигуры левой рукой, Димон белые правой. Глаза тоже находились под разным управлением, потому отчаянно косили, то отбрасывая зрачки к противоположным углам, то сводя их к переносице. Димон был неплохим шахматистом, но против моего тысячелетнего опыта, понятно, был бессилен, проигрывал, оттого злился и забирал ходы назад. В конце концов, мне это надоело, и когда правая рука в очередной раз потянулась к фигуре, которой только что сходила, левая рука ее перехватила.
- Хватит! - сказал я решительным тоном. - Хватит нарушать правила.
Сказал я это вслух, и ответ Димона прозвучал так же с использованием речевого аппарата.
- Ничего не хватит, - Димон попытался выдернуть руку. - По-другому мне у тебя никогда не выиграть.
- Ты и так не выиграешь, - усмехнулся я, не ослабляя хватку.
- Пусти! - воскликнул уязвленный моим замечанием Димон и всерьез попытался побороть правой рукой левую.
За этим занятием: сидит в кресле, дергает сцепленными между собой руками и кричит - и застал его зашедший в комнату секретарь.
Димон, конечно, хотел завести секретаршу: молодую блондинку, с длинными ногами и грудью пятого размера. Но я этому решительно воспротивился.
- В дом приводи хоть с шестым, но на работе все должно быть чинно.
Так в приемной появился секретарь, бывший спортсмен, ставший по совместительству и шофером, и охранником. Не знаю, что подумал сейчас Игорь (секретарь - шофер - охранник) но вид сумел сохранить невозмутимый.
- К вам посетитель, - доложил он вполне секретарским тоном.
Димон уже успел полностью овладеть телом; не обращая внимания на мое хихиканье, звучащее в дальнем углу его черепной коробки, расцепил руки и посмотрел на секретаря вполне осмысленным взглядом.
- Просите! - распорядился Димон, а сам перебрался за рабочий стол.
Я посоветовал Димону не размениваться на присущие современным экстрасенсам театральные эффекты: странный прикид и полусумасшедший взгляд. Потому одет он был в дорогой деловой костюм, а очки в модной оправе хоть и имели стекла с нулевыми диоптриями, лишь добавляли Димону солидности. На столе перед ним лежал ноутбук (пока закрытый), чуть в стороне стояли прозрачный шар на подставке и гипнотический маятник. Сплит-система поддерживала комфортный микроклимат, а наполовину прикрытые жалюзи создавали в помещении благородный полумрак.
**
Первым нашим клиентом стала блондинка (натуральная, я проверил) очень похожая на желаемую Димоном секретаршу (молода, смазлива, длиннонога, грудаста). Димон предложил ей присесть, запустил маятник и принялся пялиться на ножки - стул для посетителей он специально поставил в некотором отдалении от стола - пока их обладательница пялилась на стукающиеся друг о друга шарики. Работал только я. Сгонял в голову к блондинке, не отрывая ее от созерцания шаров, выведал необходимую информацию. Вернулся в голову Димона и, фигурально выражаясь, толкнул его в бок: "Давай, работай!" Димон с трудом повел, как гирями отяжеленный взгляд, вверх по фигуре блондинки пока не зафиксировал его на лице. Слегка вздохнув, он спросил:
- Итак, Светлана Валентиновна, какому несчастью обязан я счастьем видеть вас у себя на приеме?
Блондинка с не меньшим, чем до того Димон, трудом оторвала взгляд от шариков и удивленно вскинув длинные ресницы спросила:
- Как вы узнали мое имя?
- Вы же читали табличку на двери моего офиса, - слегка улыбнулся Димон.
- Да, - кивнула блондинка, - там написано, что вы экстрасенс, - и хлопнула ресницами.
- В слове "экстрасенс" и кроется ответ на ваш вопрос, - слегка снисходительно пояснил Димон.
- Да? - удивилась блондинка. - И какой же?
"Дура!" - выругался Димон. - "Прикидывается!" - предостерег я его от поспешного вывода. - "Зачем?" - удивился Димон. - "Так проще" - объяснил я. - "Что проще?" - не понял Димон. - "Все проще!" - "Вот, блядь!" - рассердился Димон. - "Не больше чем другие" - вступился я за Свету. - "Я же образно", - пояснил Димон. - "Тогда, конечно", - согласился я.
Блондинка все время нашего препирательства продолжала терпеливо хлопать ресницами.
- Экстрасенс, уважаемая Светлана Валентиновна, может гораздо больше, чем угадать имя клиента, - прервал, наконец, паузу Димон. - Так что вас ко мне привело?
- Кто-то нацарапал на заднем крыле моей машинки, - она так и сказала "машинки"! - нехорошее слово. Я хочу, чтобы вы нашли негодяя!
"А почему она не пожаловалась мужу, он ведь у нее "крутой"? - спросил Димон. - "Потому и не пожаловалась, что "крутой", - пояснил я. - Боится, что тот виновника просто убьет". - "Гуманистка, что ли?" - удивился Димон. - "Получается, что так. Ладно, я полетел искать "террориста", а ты попудри дамочке мозги".
Прежде чем направится в элитный поселок, где находился особняк Светиного мужа, я глазами случайного прохожего взглянул на подвергшееся поруганию крыло. Нацарапанное гвоздем слово "сука" было замазано предельно аккуратно; не знай я того, что оно там было, ни за что бы об этом не догадался. "Хороший автосервис нашла Светлана", - подумал я и покинул голову прохожего.
Заглянув за нужную ограду, первым делом наткнулся на хитролицего мальца, решил: он, гаденыш, и юркнул к нему в голову. Убедился что он действительно гаденыш, но слово "сука" не царапал, после чего переключился на охранников. На втором мой сыск кончился. Вернулся в голову Димона, который развлекал Светлану разговорами и доложил результат. Димон тут же сделал серьезным лицо и произнес:
- А теперь, Светлана Валентиновна, пора назвать имя негодяя, который надругался над вашим автомобилем.
- Как? - удивление Светланы было на этот раз вполне искренним. - Вам известно кто это? Но как, вы ведь не покидали комнаты?
- В данном случае в этом не было необходимости, - тонко улыбнулся Димон. - Преступника я вычислил по результатам нашего с вами разговора. Помните, вы обмолвились о том, что совсем недавно сделали серьезное внушение одному из охранников? Вот он вам и отомстил подробным образом.
С лица блондинки враз слетело кукольные выражение. Оно стало жестким, зло блеснули глаза.
- Алексей... - протянула она. - Что ж, вполне возможно. Но где доказательства?
- Понимаю, - кивнул Димон. - Вы хотите полностью исключить ошибку, чтобы не пострадал невиновный? Если я изобличу преступника прямо у вас на глазах, такое доказательство станет для вас достаточным?
- Вполне! - Светлана решительно поднялась со стула. - Поехали!
**
- ... Вы убедились, что вас никто не видит, и нацарапали на крыле машины бранное слово, - закончил свой рассказ Димон.
Изобличение негодяя проходило без зрителей. На сцене, то-бишь в комнате, присутствовали: Светлана, Димон, охранник Алексей - я не в счет. Алексей был крепок телом, а с головой не дружил - потому опасен. Пришлось мне забраться к нему в черепушку и быть наготове. Димон так красочно, а главное точно, описывал действия охранника при совершении им преступления, что тот заметно нервничал. Бегающие глазки и выступившая на лбу испарина очевидно свидетельствовали о его виновности. По крайней мере, выражение лица Светланы говорило о том, что в этом деле ей ясно все. Оставалось не смазать финал. Я на миг перелетел в голову Димона, предупредил: "Приготовься!" - и отлетел взад. Спровоцировать Алексея на необдуманный поступок было делом даже не секунды. Охранник с ревом кинулся на Димона. Светлана вскрикнула. Димон, глядя Алексею в глаза, вытянул вперед правую руку ладонью вперед. В тот же миг я перехватил управление телом охранника и затормозил его на месте. Димон произнес: