Слухай сюда, неместный. Случилась эта история не так давно, кажись, аккурат в прошлый четверг и случилась. Задал я в то утро корму свиньям и вышел к плетню, глянуть чегойт на белом свете деется. Только, значит, цигарку засмолил, глянь, а мимо мово плетня Митрофан Игнатьевич, кум мой, стало быть, во главе колонны шествует. Небольшенькой такой колонны: человека четыре, он пятый - не боле. И все "колонисты", окромя Митрофана Игнатьевича, как один в летном обмундировании. Смекаешь? Вот и я ни хрена не понял. Однако в тот раз допрашивать кума не стал. Не дело сельчанину, да еще почитай родственнику, при пришлых людях допрос чинить. Тотысьмы с кумом только раскланялись молча. А историю тех летунов он мне уже по другому разу поведал...
... Каким ветром занесло те два вертолета в Нижнее Брехунцово - бог весть. Пурга в тот день была - ни зги не видно! Вот она, видать, и занесла - пурга, не зга. То бы ничего, да угораздило вертолетчиков совершить посадку прямо возле Николькиного чума. Откель,спросишь чукчин чум - а Николка чукча, точно! - в Нижнем Брехунцово образовался? Отвечаю: хрен его знает! Вечером чума не было, а утром вот он - стоит. У хрена, понятно дело, не спросишь, спросили у Николки. "Кочевал, однако. Заплутал, однако". Вот и весь сказ. Дитя природы, однако...
Ну, летуны как сели, так из вертушек прямо в чум и ломанулись. Соображают. Там теплее! А в чуме и впрямь натоплено - спасу нет. Николка в своей душегрейке сидит, потеет, трубку сосет, на гостей незваных сквозь щелочки, за которыми глаза спрятаны, поглядывает. Те люди бывалые - бутылки со спиртом перед хозяином выставили, вопрос о постое, стало быть, решили. Сразу до трусов разделись - они ведь не чукчи такой жар в одёже терпеть. Сидят, спирт попивают, хозяйскими припасами заедают. И когда первый экипаж всем табором в дальнем углу чума спасть приспособился, вот тогда промеж Николки и командиром другого экипажа разговор интересный вышел. Николка возьми да и скажи: "Хорошая вещь вертолет, однако..." А командир другого экипажа и брякни: "Купи, коли понравился!" Прикололся, значит. Только чукчи, они приколов не понимают. Достал Николка торбу из оленьих шкур сшитую - у каждого чукчи такая торба есть - пачками денег набитую и отсыпал кучку малую прямо командиру под ноги. "Хватит?" Тот комок в пересохшее горло сглотнул. "Добавь", - говорит. Николка нахмурился, но отсыпал еще. Потом говорит: "Больше не дам, однако!" Командир охрипшим голосом: "По рукам!" Николка хмурится. "Нехорошо, однако. Какой, - говорит, - "по рукам"? Бумагу пиши!" Достает лист бумаги, ручку и кладет перед командиром. Не будь летун и так весь в поту, тот бы у него точно на лбу выступил. А так только рука немного трясется, в которую бортмеханик вцепился. "Ты чё, Николаич, охренел? Как за вертушку отчитываться будем?" Тот руку вырвал "Не мешай!" И бумагу написал. Так мол и так. Продан чукче Николке вертолет бортовой номер... ну и так далее. Николка бумагу внимательно прочел, сказал "Хорошо, однако", и пошел спать. А промеж летунами, что уже совсем протрезвели, страшным полушепотом разговор пошел. "Ты чё, командир, наделал? Сядем ведь..." "Ты меня совсем за дурака-то не держи. Я в бумагу ихний бортовой номер вписал, - кивнул командир на другой экипаж. - Метель, кажись, кончилась? Иди, прогревай двигатель". "А как же..." - механик кивнул на спящих летчиков. "А никак. Встанут утром и улетят. Ничего он им не сделает!"
Утром летчики из первого экипажа глаза продрали, оделись, из чума вышли и видят такую картину. Второго вертолета нет в помине, а возле ихнего сидит Николка с карабином, рядом на снегу собаки лежат...
Чего не спрашиваешь, что было дальше? Чего плечами жмешь? Какой ты, однако, неместный...Ну вот, другое дело. Сразу бы так!
Прочел, значит, командир экипажа бумагу, что другой командир составил, показал остальным летунам, и решили они наперво эту бумагу обсмеять. Хохочут, чуть с ног не падают. Один чукча не хохочет - хмуриться. Ладно. Тодысь решили летуны вертолет силой забрать. Достал командир пистолет и ну им чукче грозить. Когда решил сделать последнее китайское "серьезное предупреждение" и выстрелил в воздух, чукча выстрелом из карабина пистолет из шаловливой ручонки-то и выбил. Дела... Тогда решили летуны у местной власти на чукчу управы искать. А власть в Нижнем Брехунцово, ежели ты забыл, все еще советская. И спросила власть: советский был вертолет, али нет? Ах, нет... Ах, приватизированный... Ну так вы его наперво, говорит власть, расприхватизируйте, власть у себя законную Советскую восстановите, вот тогда мы вашей челобитной и ход дадим, и чукчу к порядку призовем. А пока - звиняйте! Тут мимо кум мой, Митрофан Игнатьевич, проходил водкой по три шестьдесят две и папиросами "Север" затаренный. Власть ему в нагрузку ентихгоремык и приспособила. Дальше ты знаешь...
Знаешь, но не веришь, по глазам вижу; брешу, думаешь? Может оно, конечно, и так. Но вертолет тот и по сей день возле Николкиного чума стоит...