Среди развалин было на удивление тепло. Сколько лет она приходит сюда? Девушка, осторожно переступая с одной, покрытой причудливой сетью трещин плиты, на другую, обошла полу обвалившиеся стены, коснулась рукой лишённых капителей колонн. Ничего не меняется. Только плети дикого винограда, цепляясь за выступы и шероховатости, оставшиеся от когда-то украшавшей этот зал лепнины, стали ещё гуще. Скоро они закроют своими резными, яркоцветными по осени листьями все стены. Тогда и найти, увидеть это тайное место для равнодушного путника станет совершенно невозможным. А она? Что ж, она никогда не забудет дорогу сюда. Запахнув поплотнее шаль, девушка через обвалившуюся арку вышла наружу к старому айвовому дереву. Почти все листья уже облетели. Несколько бледно жёлтых, похожих на уродливо сморщенные яблоки, плоды раскачивались в такт ветру. Девушка некоторое время постояла, как будто всматриваясь в открывшуюся перед ней унылую картину обесцвеченных поздней осенью живописных горных отрогов и склонов. Но видела она совсем другое... И думала совершенно о своём... Очередной порыв ветра сдвинул, казавшиеся неподвижным блоки облаков. И открылось почти белое, но, всё ещё теплое, солнце. Всё, что ещё могло, ожило, засияло, заискрилось под его ласковыми лучами. Девушка провела ладонью по глазам, снимая пелену воспоминаний и невесёлых мыслей. Дни поздней осени коротки. Ей пора возвращаться домой.
Спускаясь по крутой каменистой тропе - давно уже, кроме одичавших коз, никто здесь не ходил - она старалась ни о чём не думать. Только внимательно смотреть под ноги, на очень крутых опасных поворотах хвататься руками, помогая себе, то за колючие, скользкие ветви кизила, то осыпанные усохшими плодами, жёсткими побеги кипариса. Чем дальше вела тропа, чем ближе к дому, тем пасмурнее становилось вокруг. К своему дому на крутой, короткой улочке девушка добралась в полной темноте. Толкнув тяжёлую широкую дверь, так, что одновременно разлетелись обе створки, вошла в низкий зал. Всё, как и было. Время не властно над этим местом, над этим домом. Прикрыла за собой дверь. Сколько раз она, они ещё с Тэмом, собирались закрепить одну из тяжеленных половинок. Но у Тэма как-то руки не доходили. А она - что она может одна! Но, вот теперь... Девушка развела очаг в закопчённом очаге. Чуть в стороне подвесила над пылающими углями начищенный до зеркального блеска пузатый чайник. У неё-то и выбора нет. Она совершенно точно знает, что делать. Но, не может себе позволить этого. Перед смертью Тэм взял с неё слово. И она ни за что на свете не нарушит своего обещания. Огонь в очаге давал достаточно света. Не станет она зажигать свечи. Дверь распахнулась и, таща за собой шлейф морозного тумана, тяжело опираясь на сучковатую палку, вошёл мосластый старик.
- Приветствую, Маленькая Леди.
Прогудел он, густым для своего жилистого, усыхающего тела, голосом.
- Дядюшка Роб, добрый вечер. Проходите поближе к огню.
Девушка захлопотала, подвигая к очагу тяжёлый, с резной внушительной спинкой, стул, подкладывая в очаг поленья, снимая с огня, закипевший чайник.
- Не мельтеши ты так.
Старик, с трудом сгибая колени, опустился на предложенный девушкой стул.
- Стаканчик грога?
Не дожидаясь ответа, девушка прошла вглубь тонувшей в сумраке залы. Ей и свет-то был совершенно не нужен. Она наизусть знает здесь каждый закуток, каждую полку, знает, где стоит каждая бутылка, коробка, стакан или стопка. Знает предпочтения и пристрастия всех друзей Тэма. Но знает она и то, что Робу будет приятнее, если она спросит
- Дядюшка Роб, какой ром предпочтёте сегодня?
И, не отступая от многолетнего ритуала, старик ответит
- Конечно, ямайский! Как ты могла забыть, малышка?
И она повернёт массивный ключ и достанет из тяжёлого резного, ставшего от времени почти чёрным, буфета заветную пузатую бутылку. И поднесёт её старику
- Этот ром, дядюшка? Я не ошиблась?
Но сегодня старик не хотел поддержать давнишний ритуал - игру. И на вопрос о том, какой ром он предпочитает, не ответил. Даже не затворив дверцу буфета - настолько обеспокоило её молчание Роба - девушка поспешила к старику.
-Что-то случилось? Вы плохо себя чувствуете, дядюшка?
- Просил же тебя, не мельтеши!
- А грог?
- Успеешь. Присядь.
- Сейчас. Только чай заварю.
В маленьком фарфоровом чайничке девушка заварила крепкий чёрный чай. В это время года старику надо хорошенько согреться. Пусть поворчит, но прежде всего, она приготовит ему стаканчик грога.
- Неолани! Ты непослушная девочка. Как только старина Тэм справлялся с тобой!
- Не сердитесь, дядюшка Роб. Вот ваш "стаканчик". Всё уже готово. Ну, как сегодня?
Сделав небольшой глоток, старик от удовольствия прикрыл глаза и прищёлкнул языком.
-гордится тобой. Я приходил днём. Ты опять ходила к развалинам?
- Что-то случилось?
- Ничего особенного. Хотел поговорить. Но, почему ты туда пошла! Тэм будет недоволен.
- Не понимаю. Что может со мной там случиться! Чего вы все так боитесь?
- Мы-то знаем чего! А ты, вроде, как что там забыла. Чего ищешь?
- Ничего не ищу. Хотела посмотреть созрела ли айва. Вы же знаете, в заброшенном саду самая лучшая айва. И сушить, и для варенья.
- Не заговаривай мне зубы. Сказано же было - не ходить! Нельзя.
Старик стукнул палкой о выложенный красным кирпичом пол.
- Ежели Тэма нет - можешь делать всё, что вздумается!
Старик отхлебнул ещё глоток.
- Грог ты выучилась готовить, малышка. Не мудрено... Помнишь, Тэм поднимал тебя и ты своими маленькими ручонками доставала с верхних полок пузатые бутылки. Вот смеху то было! Только бабка твоя, Кроха жуть как сердилась. Да кто ж мог совладать со стариной шкипером!
Ещё один глоток ароматного грога должен был "подправить" здоровье и освежить воспоминания старика. Но сегодня всё, явно, шло "не так". Не по всегдашнему сценарию. Вместо того, чтобы углубиться в воспоминания, и начать рассказывать Неолани наизусть выученные истории об её младенчестве, детских годах, и прочих, милых каждому старику пустяках, дядюшка Роб неожиданно твёрдо посмотрел в глаза, присевшей напротив него на низенькую скамеечку, девушке.
- Когда ты собираешься уехать, Маленькая Леди?
- Какой странный вопрос. Почему Вы решили, что я собираюсь, или должна уехать?
- Вопрос не странный. Странно то, что ты до сих пор здесь. И даже не думаешь о важных вещах. Вот-вот перевал закроется.
- Дядюшка Роб, и почему Вы решили, что я должна уехать?
- Посмотри кА на меня, малышка. Так я и знал! Этот выживший из ума пьяница заставил тебя поклясться! И, наверняка, припугнул Катти Сарк!
Старик кивнул на картину, угадывающуюся в сумраке над очагом.
- Конечно! Шкипер всегда пугал тебя этой ведьмой! А ты, наивная душа, верила.
Старик тяжело закашлялся.
- Дядюшка Роб, не сердитесь. Ничего такого не было. Ну, верила, когда была маленькой, в Катти Сарк. Но я давно выросла.
- Выросла то, выросла, но ума не набралась. Такая же, как твоя мать... доверчивая.
Старик выпустил со стуком упавшую на пол палку, махнул рукой. Отпил ещё глоток обжигающей, сдобренной гвоздикой, жидкости.
- Даже, если ты и пообещала Тэму что-то, я освобождаю тебя от глупых клятв. Нечего тебе тут сидеть и ждать пока я помру.
Старик поднялся.
- Негоже из-за меня гробить молодую жизнь. Ты же не хочешь, что бы меня черти в аду поджаривали?
- Сразу так и в аду!
Неолани подала старику палку.
- Идёмте, провожу Вас.
- Я и сам в состоянии добраться до дома.
Проворчал, не желая показать, как ему приятно внимание Неолани, Роб.
Промозглый, сырой ветер путался, не мог найти выход из лабиринта узких, серпантином уходящих вниз, к бухте, улочках. Становясь от этого еще злее, пронзительней, он кидался от одной к другой каменным изгородям, от одного с закрытыми ставнями, "мёртвыми" окнами домика к другому. Бился об глухие стены, ломал и сметал всё на своём пути. Роб в сопровождении Неолани, с трудом преодолевая резкие внезапные порывы, добрались до дома старика. Не дожидаясь приглашения, девушка зашла вслед за Робом во внутрь. Навстречу им рванулись темнота и сырость давно нетопленного, запущенного жилья.
- Вот, я прихватила несколько свечек.
Неолани проскользнула мимо старика к очагу.
- Где у Вас спички, дядюшка Роб? Или, Вы, по старинке, пользуетесь кресалом?
Она нащупала на бугристой от застарелой грязи полке отсыревший пустой коробок из-под спичек.
- Я пока зажгу свечу, Роб. Потом поищем.
- Я не приглашал тебя к себе в гости.
Старик сел на колченогий табурет.
- Что такое необыкновенное я могу увидеть у Вас в доме, дядюшка Роб, чего нет у меня?
Споро - она знает дом старинного приятеля и собутыльника шкипера Тэма, ничуть не хуже, чем свой - Неолани проверила все полки и кухонные ящики.
- Что же Вы молчите, что припасы на исходе, дядюшка Роб! А ещё - очаг! Чем топить собираетесь? Есть какой - ни какой запас?
- Сколько тебе повторять! Не лезь ни в свои дела! Всё у меня есть! И без тебя обойдусь.
-Я захватила немного картошки,
Неолани и не собиралась отвечать. Положила в пустой ящик четыре картофелины и пару морковок.
- Вот чай.
Картонная коробочка нашла себе место на буфетной доске рядом с полу засохшими корками хлеба. Старик неодобрительно следил за каждым движением девушки.
- Вы можете обижаться, дядюшка Роб, сколько Вам вздумается. Но, скажу я Вам - это никуда не годиться!
- Мне тоже есть чего тебе сказать - рассказать! Мала ты ещё учить уму-разуму! Пока она пыталась навести хоть какой-то порядок в запущенном доме Роба, и, одновременно, пререкалась со стариком, ветер принёс мелкий противный дождь - крупу, который острыми, точечными уколами пребольно жалил открытое лицо, насквозь пробивал не очень - совсем - неподходящую для такой погоды одежду. Промочив ноги и "продрогнув до печёнок" - так говорил Тэм - Неолани, наконец, дошла, скорее - докарабкалась, хватаясь за неровности в каменной кладке домов и заборов до Катти Сарк. Срочно, немедленно кипятить воду! Из начищенного до зеркального блеска выпуклого бока чайника на Неолани смотрело изуродованное кривизной, отражение уродливой, стучащей от озноба зубами, рожицы. И так не красавица! Девушка подвесила полный чайник по центру очага. Пока грелась вода, Неолани достала запасной комплект одежды, и быстро, пока не исчезла решимость, разделась. Оказалось, что без мокрой, пропитанной холодом и страхом путешествия по скользким крутым улочкам, одежды гораздо теплее даже в нетопленном пустом помещении. Растереться грубым полотенцем и переодеться не отняло много времени. И вот она сидит перед ярко пылающим огнём. Ноги - в тазу с горячей водой, в руке - стакан грога. Неолани пришлось позволить себе эту безумную роскошь - полноценный огонь в очаге, таз с горячей водой и грог лишь только потому, что она очень боялась простудиться и заболеть. В этом покинутом жителями посёлке некому ухаживать за больными. А что бы ни говорил дядюшка Роб, и какие бы клятвы она ни давала Тэму, если бы и не было их - этих клятв - она не может и никогда не сможет оставить без помощи немощного старика. Значит, шутки в сторону. Болеть нельзя. Ни в коем случае. Надо серьёзно готовиться к зиме.
На следующее утро, проснувшись здоровой и бодрой, Неолани, как и решила с вечера, пошла к дядюшке Робу. Не понравилось ей, то, что она увидела в доме у старика. К утру вчерашний ветер, и дождь стихли. Под ясным, блестящим тёмной синевой небом, безлюдный посёлок выглядел совершенно по-сиротски несчастным. Чистые ясные краски омытых дождём построек и вечно зелёных растений усиливали ощущение заброшенности и одиночества. Неолани будто заново, по-новому видела знакомые с детства места. За каждым поворотом крутых улочек открывался почти неожиданный, захватывающий дух "вид". Она специально пошла к Робу "дальней дорогой", поворачивая не в ту сторону и делая "петли" на, и без того серпантином вьющимся по крутому спуску к морю, узким улочкам. Кто знает, когда ещё придётся - нет, выпадет ей счастье - увидеть сверкающее в обрамлении то бело синих стен построек, то в тёмной зелени величественных пирамидальных кипарисов море. В доме дядюшки Роба всё оказалось гораздо хуже, чем представлялось Неолани. Обычный дом - почти все дома здесь, за исключением дома-паба её дедушки Тэма, именно такие - в котором из поколения в поколения жила семья Роба, пугал своей "заброшенностью", отсутствием живого человеческого тепла. Укутанный в несколько дряхлых шалей, Роб сидел у тоскливо серого стылого очага. Неловко, всем телом он повернулся на шум открывшейся двери.
- Доброе утро, дядюшка Роб.
- И тебе не хворать, Маленькая Леди. Что привело тебя в мой дом? В такую рань.
- Рада видеть Вас в добром здравии, Сэр.
Подхватила Неолани тон их давнишней, начатой ещё Тэмом, едва она научилась ходить и что-то лепетать, игры.
- Хорошо ли Вы почевали?
- И зачем ты, тысяча чертей в глотку, притащилась сюда?
- Фи, Сэр! Вы Богохульствуете. Нехорошо!
- Хорошо - не хорошо! Мне лучше знать, малышка. Я не звал тебя в гости. Ни вчера, ни сегодня!
- С каких это пор я должна ждать приглашения? Позвольте поинтересоваться.
- Ты ничего не должна! Ни ждать, ни приходить ко мне.
- Вот и прекрасно, дядюшка Роб. Вы отлично знаете, что я делаю только то, что хочу.
- Старина Тэм всегда говорил, что ты упрямее старой ослицы!
- Вот видите, дед всегда знал, о чём говорит.
Пока они так беззлобно препинались, Неолани осмотрелась. К принесённым ею вчера продуктам Роб даже не притронулся. Она развела огонь, вскипятила воду в стареньком котелке, заварила чай.
- Выпейте, дядюшка. Вы, наверняка, ещё и не завтракали.
- С чего ты взяла?
Прежде чем сделать первый глоток, старик долго держал кружку с ароматным чаем в больших, как будто живущих отдельно от тщедушного тела, ладонях.
- У Вас мало дров. И запасы... Почти ничего не осталось.
- Не суй нос не в своё дело!
- Я принесу немного валежника и веток. Вы же не против можжевельника? Посмотрю, чем смогу поделиться из припасов.
- По какому такому ранжиру ты распоряжаешься в чужом доме!
-Дядюшка Роб, не ворчите.
- Что? Я ворчу! Тысяча чертей! Как ты выражаешься! И хочешь, чтобы я не ругался! Хорошо, старина Тэм не слышит, что говорит его любимая внучка! На что он тратил кровные денежки! Какая там Леди! Тьфу!
- Можете ругаться сколько угодно. Я буду делать то, что нужно. Через неделю придёт Дьячок. Я дала ему список. Он привезёт всё, что необходимо.
- Дьячок! Чего это он притащится? Зачем нам эти вороны-церковники!
- Дядюшка Роб, Вы же сами его попросили вернуться на сорок дней.
Пальцы, сжимавшие чашку с чаем побелели. Если бы не возраст... В свое время здоровяк Роб мог одной рукой раздавить кружку с грогом. Да кто бы ему позволил переводить добро! А вот орехи для Неолани дядюшка Роб "давил" двумя пальцами.
- Прошло сорок дней?
- Да, дядюшка Роб, через неделю - сорок дней, как Боб умер.
- Хороший был парень. До последнего держался. Как в былые времена - вдвоём спиной друг к другу...
-Это были хорошие времена. Мне Тэм рассказывал.
- Да что ты можешь знать! Рассказывал ей Тэм! Предатель твой Тэм. Бросил и тебя и нас. И мне пора.
- Ну же, дядюшка Роб... Не надо. Не торопитесь... А с Тэмом - Вы же знаете, как всё вышло...
Старик ничего не ответил. Надолго замолчал. Лишь медленно, в такт своим длинным невесёлым мыслям, качал головой. Неолани, пока, перестелила сбитую, заваленную старыми изношенными пледами постель, перемыла нехитрую кухонную утварь и посуду, подмела полы. После смерти Старухи Мэг - так дядюшка Роб называл свою весёлую разбитную жену, даже когда та была розовощёкой, юной женщиной - только Неолани время от времени убирала в лишившемся хозяйки, доме. И то, для этого приходилось идти на всевозможные "хитрости", чтобы, не дай Бог, не обидеть самолюбивого, вспыльчивого друга шкипера Тэма.
- Так значит - через неделю? Ты точно посчитала, Маленькая Леди?
- Дядюшка Роб, у меня есть календарь.
- Как же - календарь! И толку от него!
- Вы бы хотели, чтобы все продолжали жить "по звёздам"? Ох, и фантазёр Вы! Давно уже ничего такого нет!
- Фантазёр? Нет, конечно, нет. Слишком уж обрадовалась ты, Маленькая Леди. Сидишь здесь... Зря что ли, старина Тэм полноценные монеты за твою, как её - гимназию платил! Он-то думал - что? А ты - что!
- Ладно, дядюшка Роб, поговорим ещё кто, чего и зачем. Завтрак я Вам приготовила. Подбегу вечером.
Неолани ушла от старика с тяжёлым сердцем. Смерть последнего из могикан - дядюшки Боба окончательно подкосила Роба. Тонкая нить его связи с миром - она, Неолани уже не могла удержать старика здесь. Всё, и все сильнее и настойчивее тянули, звали его туда, в те зелёные вольные луга, к старым друзьям, любимой подруге. Невозможно... Лучше она будет думать о том, что через неделю Дьячок привезёт всё необходимое - крупу, консервы, муку, соль, спички... Она наизусть знала весь длинный список самого необходимого... Смогут ли они со стариком продержаться до весны? Ей даже и думать не хотелось о том, что Дьячок может не прийти! Судя по тёмному, нависшему над, еле видному от сюда, Кара Шен, небу, погода не собирается улучшаться. И ветер, налетающий порывами морозный ветер с моря, не сулил ничего хорошего. Зима обещает быть снежной, холодной.
Она подошла к дому. Если бы не скособоченная, повисшая на одном крюке вывеска, да пристройка второго этажа, дом её семьи, её деда ничем бы, внешне не отличался от остальных, сложенных из грубо обтёсанных валунов построек посёлка. С рассохшегося дерева вывески, выцветшими облупившимися красками навстречу Неолани улыбалось, намалёванное каким-то местным умельцем, женское лицо. Стёртые временем растрёпанные развивающиеся волосы и короткую рубашку она могла прекрасно дофантазировать. Сколько Неолани себя помнит, они всегда были прорисованы хуже. Всё своё мастерство доморощенный художник воплотил в изображении, на его взгляд, прекрасного женского лица и выразительной надписи. Катти Сарк вывел он когда-то красными в золотом обрамлении, огромными с завитушками буквами. Надо бы и вывеску привести в порядок. Но...сколько по-настоящему, важных вещей, на которые у неё не хватает ни времени, ни сил... Девушка вошла в низкое, пропитанное видениями и ароматами прошлого, помещение паба. Это было её место! Её дом. Как могла она так долго жить без всего этого! Конечно, всё, что она делала - училась, жила в чужом Городе - всё задуманное и осуществлённое Тэмом, было для неё, для её пользы. Но, кто знает, в чём эта самая польза для каждого отдельного человека, каждой души? Может быть, как раз эти года - года разлуки, которые провела Неолани вдали от семьи, эта "жертва", принесённая ею и её близкими на алтарь амбиций шкипера Тэма, была совершенно излишней! Более того - напрасной, не принёсшей никому из них счастья. Сколько чудесных дней могли бы они провести вместе! А так... И Кроха, и Тэм ушли в далёкие зелёные поля. И её не было рядом, она не проводила свою любимую бабушку в дальнее, бесконечное путешествие. Она была обязана... Невозможно думать о невозвратности поступков и потерь. Неолани всматривалась в безмолвных свидетелей своей - их прошлой счастливой жизни. На гравюрах, в причудливых завитках волн мчались к победе лёгкие клиперы. А вот на этой - Тэм ещё всегда удивлялся , как можно рисовать маслом? - картине море. Такое, как там, у Когтей. Вспыхивающая серебряными отблесками под лучами солнца, прозрачная, голубовато жемчужная вода. В узких неглубоких бухточках между растопыренных Когтей, в штиль видно твёрдое, как будто металлическое, бугристо серое дно. И светлые с необычным, выдуманным такелажем то ли джонки, то ли другие, похожие на приведения судёнышки. Они, вопреки всем ветрам и течениям, плывут сюда в Блэк Пау, к ней, малышке Неолани. В их неглубоких трюмах всякая-всякая всячина... И чай, и ром, и горький севильский померанец, и бусы, и краски, и ... всё, что угодно душе Маленькой Леди. Ох, и забиваешь ты голову малышке пустыми выдумками! Не раз сетовала Тэму Кроха. А, вот здесь, на этой тёмной претёмной картине - единственное светлое пятно - короткая рубашонка молодой ведьмочки Катти Сарк. Она мчится за несчастным запоздалым пьяницей. Вот-вот догонит его обезумевшую от страха лошадку. И этот пучок волос, зажатый в простёртой вперёд руке деревянной скульптуры на носу чайного клипера! Именно тот клок, который Катти Сарк выдрала из хвоста несчастной лошадёнки Тэма. Тэм так увлечённо, с такими подробностями живописал перипетии той беззвездной ночи, что малышка Неолани долгое время была уверена, что это о себе, о своей встрече с бесшабашной Катти Сарк рассказывает старый шкипер. Недаром же и паб свой назвал он этим странным именем Катти Сарк! С большим трудом удалось Крохе переубедить и успокоить девочку. Всё это, и многое, многое другое вспоминалось сейчас с пропитанной любовью и чувством безвинной вины, грустью. Позади широкой, покрытой причудливой сетью трещинок и трещин, мраморной стойки, среди полок, шкафов и буфетов с напитками, фарфоровыми банками и баночками, разнообразной посудой, "пряталась" небольшая дверь. Дверь, собственно, в сам дом, в его жилые помещения. Неолани не стала подниматься на второй этаж к спальням, не пошла она и на кухню - всё ещё тяжело было представить владения Крохи без её тихого властного голоса, громоздкой, но подвижной фигуры. В самом конце коридора, перед выходом на задний двор, в тупичке была ещё одна небольшая дверь. Когда-то она закрывалась на внушительного вида замок, ключ от которого Тэм - он запрещал Маленькой леди называть его дедушкой - не доверял даже своей Крохе. Малышка Неолани сгорала от любопытства и нетерпения узнать - что же там? - за этой необыкновенной дверью. И вот, однажды - заговорщицки подмигнув только ей, как Неолани гордилась таким доверием - Тэд подвёл девочку к таинственной двери, вынул большущий резной ключ, повернул его в скважине замка, и... открыл дверь! Выдубленный солёными морскими ветрами суровый шкипер с трудом заставил себя не улыбнуться - такое разочарование, такая обида отразились на личике его любимой Маленькой Леди! В тёмном, без окон помещении не оказалось ни сокровищ, ни ещё чего нибудь "волшебного", чего-то такого, чего и нафантазировать маленькая девочка не смогла бы! Это была ... просто большая кладовка! До верху набитая, заставленная бочонками с разнообразным спиртным, мешками, коробками и ящиками с чаем и пряностями. Всё это богатство и разнообразие вкусов и ароматов доставлялось шкиперу Тэму в его Катти Сарк со всех концов света. Что это настоящие, а не сказочные сокровища, Маленькая Леди поняла потом, с течением времени, когда Тэм начал учить её премудростям и маленьким тайнам создания чудных напитков. Тогда же, когда научилась только по еле уловимому аромату различать марку и качество рома, определять из какого места на глобусе его привезли в Катти Сарк. Научилась Неолани разбираться и в разнообразных чаях. Их оказалось, на удивление, много. Теперь-то она никогда не спутает черный и зелёный, жёлтый и белый, пуэр и сине-зелёный или голубой семь лун. Сможет по аромату, цвету и вкусу определить на каких землях, в каких провинциях рос чайный куст, в какое время года собирали листья, какой обработке их подвергали, как и сколько времени путешествовали ящики, ящички, мешочки, прежде чем попали в паб к Тэму. Сегодня же за незапертой дверью - замок, как серьга пирата, сиротливо висел на одной из скоб - не было всех этих сокровищ, всего этого разнообразного пиршества для глаз, обоняния, вкуса, осязания. Давно уже шкипер Тэм не делал грандиозных заказов. Давно лёгкие быстрые каравеллы и клиперы не бросали якоря между Когтями Блэк Пау. Катти Сарк постепенно пропивала и проедала своё былое величие и славу. Но в сегодняшней кладовке были другие, не менее важные в теперешней ситуации вещи. Тара! Пустые рассохшиеся бочонки, деревянные ящики, картонные коробки, джутовые мешки - всё это могло стать отличным топливом. Ведь тех сухих веток и валежника, которыми она сумела запостись, не хватит на всю, обещающую быть суровой, зиму. Можно будет ещё пройтись по оставленным домам. Наверняка там найдутся дрова. Но делать это - ой как не хотелось. Было в этом что-то ... не совсем красивое. Грабёж, мародёрство - даже думать о таком не хотелось. Неолани удалось сбить обручи и разобрать одну из бочек. Пропитанные алкоголем доски будут хорошо гореть. Но дотащить их до дома Роба, она, вряд ли, сможет. Другое дело - ящики. Но хорошо подогнанные, без единого гвоздя ящики поддавались с трудом. Она потратила гораздо больше времени, чем рассчитывала, на то, чтобы разобрать на досточки небольшой ящичек, в котором когда-то перевозили и хранили пуар. Теперь она сможет принести дядюшке Робу эти досточки. Всё лучше, чем ничего. Неолани вернулась в дом. Привела в порядок высохшую одежду. По наитию взяв понемногу из оставшихся продуктов, сварила похлёбку. Хорошо замотала в полотенца и шаль горячий, прямо с огня, котелок. Пошла к дядюшке Робу. Осенние дни коротки. Успеть бы до темноты. В редком свете позднего дня осени, проникавшем в комнату через два подслеповатых оконца, сгорбленная фигура старика тенью нахохлившейся громадной птицы, выделялась на фоне ещё более тёмной стены. Неолани сразу и не поняла - спит ли Роб, заметил ли её появление.
- Добрый вечер, дядюшка Роб.
Она прошла через выстуженную комнату прямиком к очагу.
- И тебе не хворать. Что притащилась в такую-то погоду!
- Вот как Вы встречаете Леди. А ещё называли себя джентльменами, рыцарями!
Отвечая на ворчание Роба, Неолани между тем, развела в очаге огонь, размотала чугунок с похлёбкой. Досточки какого-то, наверняка, ценного дерева, из которых делали ящики для чаёв высших сортов, быстро занялись лёгким, чистым огнём. Угрюмая, по-старчески заброшенная комната наполнилась ароматом далёких стран, тёплых морей, весёлых беззаботных дней. Девушка перелила похлёбку в толстую из глазированной глины миску, и на чистой салфетке поднесла еду не пропускающему ни одного её движения, старику.
- Не угодно ли чуть подкрепиться?
- Чего уж, давай. Пахнет уж очень...
Как ни крепился Роб, но устоять перед аппетитным ароматом, не смог.
Но поел он немного. Всего несколько ложек...
- Не вкусно, дядюшка Роб?
Забеспокоилась Неолани.
- Что ты, Маленькая Леди. Очень вкусно. Спасибо. Почти, как у моей Старухи... Ты ведь помнишь, моя Мэг была мастерица. Так, как она никто не стряпал. Даже твоя Кроха, ты уж не обижайся, хуже готовила, куда хуже. Да что там - совсем не умела твоя бабка стряпать!
- Это Вы зря, дядюшка Роб.
Вступилась девушка за бабушку.
- Вот уж! Никто правды не любит. Да, была она славная хозяйка, твоя Кроха. Но, не стряпуха. А во всём остальном! Ничего не скажешь - огонь! И от куда только старина Тэм её привёз!
Вот сейчас начнутся привычные, бесконечные рассказы-сказки. Неолани убирала в комнате, в пол-уха прислушиваясь к сиплому прокуренному голосу дядюшки Роба. Иногда в слышанных - переслышаных историях "всплывали" какие-то новые, пусть крошечные, но от этого не менее важные, подробности...
- ... Мы все чуть не попадали. Дед то твой был крепкий, но, по правде сказать, не очень крупный мужчина. Жилистый, сильный - само собой, но не такой уж высокий. Да небольшого росточка был наш шкипер Тэм, чего уж! А тут - баба, ни баба, девка - ни девка, здоровенная! На голову его, то есть Тэма выше и с дитём на руках! А Тэм - то, Тэм - этаким петухом выходит вперёд - Это жена моя и дочка! Ну, кто стоял, тот так и сел!
- А кто сидел, дядюшка Роб, что он...
- Да что ты понимаешь, свистулька! Кто сидел, тот и так уже хорошо сидел. Потому как были мы там, в пабе у Тэма. Ну, да, недели уже, как две. После того, как Старик - отец Тэма отправился на Зелёные луга... И успели мы как следует разобраться с запасами выпивки...
- Так от чего вы "присели"? От вида жены Тэма, или от того, что он женился? Нет - наверняка испугались, что начнёт он бутылки да бочонки пересчитывать!
- Что б Тэм, да бутылки считал! Совсем ты не в себе, малышка.
- Конечно, если бы не бабушка, вы бы все - вся старая гвардия его без штанов оставили бы!
- Ну и выражаешься ты, Леди - без штанов! Но такой уж был старина Тэм. Никому ни в чём отказать не мог. А Кроха? Что ж, Кроха была кремень. Так нам всем подзатянула... Старуха моя рассказывала - Ничего - то толком поначалу Кроха и не умела то. А глянь, научилась быстро, да так ловко.
Неолани поднесла Робу кружку с грогом.
- Раз есть не хотите... Может быть, глоточек...
- О! Это вовремя!
Но отпил Роб всего несколько небольших глоточков.
- Не идёт что-то, девочка... Ты завтра придёшь? Приходи. Я много чего ещё тебе порассказываю.
- Конечно, дядюшка Роб, обязательно приду. Может быть, Вам что-то принести? Хочется чего-то особенного?
- Иди, иди уж. Не привычные мы, что бы женщины наши желания исполняли. Иди, устал я от тебя.
Над пустыми улочками висело тяжёлое серое небо. Кое-где жёстокие порывы ветра на миг, на какое-то мгновение раздвигали сгущающуюся тьму, и в щель скользили, чуть не падая вниз, колючие холодные звёзды. В их свете мертвенно голубым вспыхивали растрескавшиеся плиты улочек, каменные ограды, стены домов. Где-то хлопали, плохо притворенные ставни и двери. Хотелось побыстрее добраться домой. В свет и тепло. Вывеска над входной дверью совсем перекосилась. В мертвенном свете то появляющихся, то тонущих в низких облаках, звёзд глаза Катти Сарк на почти "перевёрнутом" лице смотрели с пронзительной укоризной. Обещаю тебе привести вывеску в порядок. Мысленно обратилась Неолани к изображению. И тут же пожалела о подуманном. Тэм сколько раз предупреждал её, Маленькую Леди - никогда ни о чём не договариваться с ведьмочкой. Ничего не просить у неё, и ничего не обещать. Накликаешь беду. Предупреждал постаревший "морской волк". Но Кроха, кажется, почти наверное, не разделяла этих опасений Тэма. Даже как-то снисходительно, не вступая в пререкания, выслушивала все его сентенции по поводу коварной Катти Сарк. Вот и Неолани не очень серьёзно относилась ко всем причудам - так называла Кроха некоторые пристрастия Тэма - деда. Но, в сегодняшний, наполненный бурей и смутным напряжением вечер, ей стало не по себе и от своего обещания мифической Катти Сарк, и от, не ковремени припомнившихся, предостережений Тэма. Побыстрее разжечь огонь, выпить чая и спать. Не странно ли так устать от разговора с больным немощным стариком! Неолани притащила из кладовки доску - одно из рёбер, разбитого ею днём, бочонка. Древесина была тяжёлой, твёрдой. Настоящий дуб. Не те лёгкие, податливые породы тёплых стран, из которых изготовляют чайные ящики. С трудом девушке удалось отколоть от "ребра" несколько щепочек потоньше. С их помощью она надеялась развести настоящий огонь. Ещё до того, как полноценные языки огня начали облизывать с трудом разгорающуюся древесину, низкий зал начал наполняться, с начала чуть уловимым, а потом, по мере того, как окрепшее пламя ускорило свою дикую ликующую джигу, явственным ароматом настоящего выдержанного ямайского рома. С такими "дровами" и грог нет нужды готовить. Неолани заварила себе простой без всяческих добавок и новомодных усовершенствований зелёный чай. Ей необходимо - какое это модное слово - расслабиться и отдохнуть. Всё, о чём она не подумала, что не сделала сегодня - всё завтра!
Прошло ещё несколько ветреных, дождливых дней. В те редкие мгновения, когда ветер сгонял с яйлы, как стадо заблудившихся овец, низкие грязные облака, Неолани с тревогой вглядывалась в тёмные от дождей и туманов, сглаженные временем зубцы Кара Шен. Она пыталась угадать какова погода там, вверху на перевале. Неолани ждала Дьячка. Очень ждала. Если он не привезёт, заказанные почти два месяца назад, припасы, то... Не хотелось даже думать, что может статься с дядюшкой Робом, с ней.. Если перевал будет закрыт. Впрочем, ничего особенного с ними не будет - они попросту не дотянут до весны. Только и всего. Неолани старалась отгонять невесёлые мысли, не хотелось показывать старику свою озабоченность. Негоже давать дядюшке Робу повод для беспокойства. Хотя... Последние дни единственный, оставшийся в живых ровесник и друган её деда, будто и не замечал действительности. То ли пьянящие ароматы сжигаемых ящиков из-под чая, то ли грог, в который Неолани добавляла несколько капель, сделанной ещё Крохой, настойки из несущих покой трав так действовали на ослабленный организм старика. Не успевала девушка переступить порог, как начинались, вернее, продолжались бесконечные рассказы и прибаутки о молодости и юности, о дружбе и любви, выборе пути, невольных ошибках и отрезвляющих промахах, о плаваниях и морях, портах и людях. Дядюшка Роб повышал голос почти до крика, когда рассказывал о возвращении домой, о том, как неожиданно радостно оказалось встретить на родной земле человека, девушку, которая любила и ждала тебя всю твою, почти загубленную жизнь. Это моя старуха - Мэг. Как будто в первый раз старик посвящал Неолани в историю своей семейной жизни.
- Может потому и не наградило нас провидение детишками, что слишком долго ждали мы друг друга. Принимая из рук девушки стаканчик грога, в раздумье, ни к кому не обращаясь, подытожил Роб.
- Ты, юная Леди не тяни с этим! С детишками. Бери пример со своего деда! Да, башковитый был Тэм! Куда нам всем до него! И жену нашёл, какой ни у кого здесь не было. Да и быть не могло! И ребёночка успел завести. Вернулся то Тэм домой уже с готовым ребёночком. С девочкой. Твоей матерью то есть. Так ты должна всё это знать!
Спохватился старик.
- Кроха, поди, не раз рассказывала.
- Знаю, слышала это, дядюшка Роб. И как дружили, и как друг другу помогали, из беды выручали.
- Знаешь! Знаешь? Да что ты можешь знать! Да откуда тебе! Если мы сами думали... А...
Старик отвернулся от Неолани. Старческие глаза, не мигая, смотрели на лёгкие скользящие язычки весёлого пламени. Что он в них видел? О чём вспоминал?
- Поешьте, пожалуйста. Хоть немного. Знаю, так, как у Вашей Мэг, у меня не получается, но, всё таки...
Уговаривала Неолани дядюшку Роба.
- Завтра должен прийти Дьячок. Привезёт припасы. Тогда я Вам такое приготовлю! Пальчики оближете! Обед устроим! Да такой, что чертям тошно станет!
- Ты чертей не поминай! Молода ещё. А на счёт пира - так попируешь. Обязательно.
Вечер был на удивление, тёплый и спокойный. С чистого высокого неба вниз смотрели чуть потрескивающие в безлюдной тишине, звёзды. Остро ломанная линия горной гряды чётко отделяла, уснувшую под мерные вздохи моря, землю от бесконечного бархата неба. Завтра придёт Дьячок. Обязательно. На перевале всё спокойно. Эти простые спокойные мысли позволили Неолани на удивление быстро, уснуть. В эту ночь не беспокоили её ни странные видения, ни спутанные тревожные сны. Поднялась Неолани, как обычно, рано. Чуть брезжил рассвет. Ещё невидимое из-за чёрной на светлеющем небе, горной гряды, солнце розовой нежностью провожала спешащие скрыться, убегающие вслед царице ночи, облака. День обещал быть тёплым и светлым. Как будто Бабье лето вернулось. Не поздновато ли, думала девушка по дороге к дому дядюшки Роба. О чём ещё можно успеть подумать за эти несколько минут. Тем более, в такое прекрасное утро. Да и весь, с его живописно разбросанными по крутому склону постройками, посёлок можно было обойти, наверное, за полчаса. Под неожиданно ласковыми лучами солнца оживали, стряхивали с себя ночную влагу, последние, оставшихся зелёные листья. Бриллиантово сверкала роса на воспрянувших "стрелах" травы. Улыбались промытые окна оставленных домов. В прекрасном расположении духа Неолани переступила порог дома дядюшки Роба.
- Доброе утро! Сегодня, дядюшка Роб, у нас будет гость. Может быть, и не к обеду, но к ужину, уж точно, Дьячок будет здесь.
То, что тихо в доме и дядюшка Роб не ответил на её приветствие, в первый момент не удивило, не насторожило её. Но, по мере того, как Неолани, почему-то осторожно, подходила к холодному, мёртвому очагу, к куче тряпья - сгорбленной фигуре дядюшки Роба, тишина становилась всё более напряжённой, плотной, почти осязаемой. Она уже знала, что случилось. Но не могла, не хотела позволить себе в это поверить. Неолани бережно дотронулась до неподвижной фигуры.
- Дядюшка Роб
Сможет ли она закрыть ему глаза... С умиротворённого - смерть стёрла со старческого лица все следы болезней, переживаний, не всегда праведной жизни. На Неолани смотрели, не видя её, светлые, прозрачные, как утреннее небо или вода ленивого прилива, глаза. Дядюшка Роб "всматривался" в дорогу к Зелёным лугам. Она не могла выдержать этот взгляд. Превозмогая себя, так когда-то поступала Кроха - "картина" чётко врезалась в память девушки - Неолани провела ладонью по лицу Роба. Мягкие веки, чуть пощекотав редкими ресницами ладонь, сомкнулись. Не оглядываясь, Неолани вышла из дома. День, по-прежнему, был ярким, тёплым. Ничего не изменилось. Наше присутствие здесь... Наверное, хорошо отправиться в Зелёные луга в такой день. Механически, не в состоянии ни о чём думать, Неолани вернулась в Катти Сарк. Она, кажется, собиралась что-то сделать. Но не сейчас. Планы должны измениться. День перевалил за середину. По стёртым камням улочки простучали копытца, проскрипели колёса. Громом отозвались в мертвенной тишине здания, стукнувшие двери паба.
- Есть ли кто? Эй!!!
Сидевшая неподвижно - сколько времени она провела так, в отрешённом бездействии? - Неолани, как будто, проснулась. Возвращаясь в действительность, всмотрелась в вошедшую, чуть пригнувшуюся под низкой притолокой, бесформенную фигуру.
- Вы! Как я рада. Проходите. Согреетесь? Выпьете с дороги?
Девушка захлопотала, разжигая огонь в мёртвенно сером очаге, готовя грог, доставая из неприкосновенного запаса Крохи, упрятанную глубоко в погребе последнюю банку с солониной. Уставший от тяжёлой дороги Дьячок грузно опустился на деревянную скамью. Его зоркие быстрые глаза не заметили никаких изменений в обычном порядке вещей и предметов. Единственный, кто выглядел здесь необычно, была юная хозяйка - Неолани. Но Дьячок давно уже не проявлял излишнего любопытства - рано или поздно, всё прояснится. Разгорающееся в очаге дерево излучало тепло и аромат. Аромат? Дьячок принюхался. Буквально, повёл носом, с удивлением убедившись, что не ошибся, что пахнет ... да, пахнет настоящим выдержанным ромом!
- Я топлю досками от бочонка из-под рома.
Подтвердила невообразимую догадку Дьячка, вошедшая с подносом, Неолани.
- Как ваши дела, Неолани? Ты даже не поздоровалась со мной.
- Да, сэр. Здравствуйте. Я задам Вашему ослику корм и сразу вернусь. Вы угощайтесь пока. Мы очень ждали.
Пока Неолани не было, Дьячок с аппетитом подкрепился. Отдал должное приличному куску солонины, отхлебнул добрую порцию грога. Ещё раз придирчиво осмотрел всё вокруг. Идёт время. Но ничего не меняется в этом странном месте с не менее странным названием Блэк Пау, в пабе с сатанинским именем Катти Сарк. Уже нет в живых жены шкипера Тэма, крохи. Да и самому Тэму "добрые люди" помогли отправиться к праотцам. Но малышка Неолани молодец. Кто бы мог предположить
Додумать Дьячок не успел. Прихватив тяжёлые вьючные мешки, вернулась Неолани.
- А... хорошо, что принесла. Здесь всё, что заказывала.
- Спасибо Вам, дяденька Дьячок.
Совсем, как в детстве, не так, как положено обращаться к ...лицу, поблагодарила Неолани.
- Я расплачусь. У меня есть чем.
- Конечно, расплатишься. Уж я-то знаю.
- У меня проблема, дяденька Дьячок. Не проблема - несчастье! Дядюшка Роб умер.
- Роб!!!
Дьячок с шумом поставил, стукнул кружкой с недопитым грогом по деревянной столешнице.
- Роб? Он же был здоров, как бык. Когда я был здесь в прошлый раз. Когда умер Боб. Тогда вы позвали меня на похороны.
Дьячок широко перекрестился.
- Храни Господи! Когда? Когда Роб умер?
- Не знаю точно. Нашла дядюшку Роба уже неживого. Сегодня утром.
- Ну и дела! Вовремя же я пришёл! Что делать думаешь? Родные у Роба - есть? Были, то есть?
- Никого. Старуха его, Мэг умерла ещё раньше Крохи. Детей не было у них.
- Сама хоронить собиралась?
- Мне не затащить дядюшку Роба одной.
- Что правда, то - правда. Значит я вовремя здесь. Пойдём, посмотрим.
Дьячок допил грог и не очень охотно, но поднялся.
- Ты должна пойти со мной. Покажешь, где живёт - жил
Поправил он себя,
-Роб.
Неолани послушно, как маленькая девочка - неожиданная смерть дядюшки Роба потрясла её - вышла вслед за Дьячком. Вечер, как и день, был светлым и тихим. Лишь где-то на горизонте, на линии соединения неба с морем собирались лёгкие, еле заметные, облачка. Но девушка не замечала, была не в состоянии оценить всю тихую прелесть прощального привета ласковой осени. Дьячок, подобрав полы длинной поношенной рясы, еле поспевал за, быстро идущей, почти бегущей, Неолани. У входа в дом Роба она остановилась, пропустила Дьячка вперёд.
- Он здесь
Указала внутрь сумрачной, промозглой комнаты. Дьячок долго не задержался.
- Пойдём. Молитву я прочёл. Больше ничем уже помочь не могу. Подумать надо, как похоронить. Ты сказала, что родных нет. А в селении - здесь остался кто-то.
- Дядюшка Роб и я только и были. Мы вдвоём.
- Плохо.
Дьячок остановился. Оглянулся. В просвет между отбрасывающих тёмно синие густые тени, домами был виден горизонт. Почти неразличимая линия между двумя синевами. Синий шёлк неба и синий бархат моря. И над ними - собирающиеся в причудливые башенки, пока ещё, еле заметные белые облака.
- Мы не можем ждать с похоронами Роба. Пока кто-то из нас доберётся до кого-то, кто сможет помочь, пока вернётся обратно. Да и не факт, что сможет вернуться.
- Я тоже обратила внимание. Те - кучевые облака над морем? Они не сулят ничего хорошего.
- Придётся нам самим хоронить Роба. Вдвоём нам его не донести. Попробуем с И. Мне самому это не по душе. Но... Потом сразу надо будет уходить. Подумай. В любой момент перевал может завалить снегом.
Неолани поднялась засветло. Лучше бы она и не ложилась вовсе. Такое мучение эти мысли и видения... Нажарила гренок, налила в два походных термоса крепкий чай, в оплетённую кожаной сеткой флягу - чистого виски. Не пожалев дров - планок бочонка, развела в очаге жаркий огонь. Постучала в дверь комнаты, в которой спал Дьячок.
- Дядюшка Дьячок, пора!
- Я готов!
Как будто он только и ждал Неолани, из комнаты вышел Дьячок.
- Доброе утро, Неолани. Думал, придётся тебя будить. Забыл, что старина Тэд приучил тебя подниматься ни свет ни заря.
- Что Вам приготовить на завтрак?
- Чашка чая. Гренки. Нет времени рассиживаться.
У Неолани всё это было уже готово. И пока Дьячок завтракал, она поднялась наверх, в свою комнату. В бессонную ночь, заставляя себя заснуть, не думать ни о чём "лишнем", Неолани решила, что сейчас у неё нет другого решения - она должна и может покинуть Блэк Пау. Давно уже невозможно покинуть селение по морю. Все, даже самые малые плавучие средства нашли свои причалы в других гаванях. Из Блэк Пау в единственный ближайший Город можно попасть, преодолев перевал на Кара Шен. По горной дороге, скорее тропе диких коз и баранов, нужно подняться до горной гряды. А оттуда уже рукой подать - в низине - Город. Но в это время года с дорогой через перевал следует поторопиться. Достаточно небольшой снежной бури и единственный проход между двумя скалистыми отрогами - их называют "зубами" Кара Шен - завалит снегом. Тогда уж... Ждать до весны. Неолани собрала в удобный дорожный мешок самые необходимые вещи. Из потайного ящичка секретера достала все свои деньги. На оплату Дьячку здесь хватит. Ну а себе - она сумеет заработать себе на жизнь. Неолани спустилась в зал паба со своей поклажей как раз в тот момент, когда Дьячок закончил завтракать.
- Вижу, ты собралась. Разумно. Спасибо за еду. Поспешим.
Ослик И достаточно послушно протрусил до дома дядюшки Роба. А здесь, как и предвидел Дьячок, начались проблемы. Им никак не удавалось взвалить и закрепить на спине ослика завёрнутое в саван тело дядюшки Роба. И отчаянно сопротивлялся, лягался, пытался укусить. Он ни в каую не желал нести поклажу с мертвецом. Как ни старался Дьячок, успокоить и уговорить своего ослика он не мог. День приближался к полдню. Положение становилось всё более серьёзным. Они оба, и Дьячок и Неолани понимали, что задержка чревата самыми непредсказуемыми, но наверняка, неприятными последствиями. Неолани никогда не пробовала и считала не этичным делать то, что собиралась сделать сейчас. Но, возможно, это их единственный шанс. Она хорошо помнила наставления Крохи.
- Позвольте, я попробую.
Сосредоточившись, Неолани протянула раскрытую ладонь в сторону ослика И. Вторую руку она положила себе на грудь. И почувствовала, как под ладонью набирая силу, запульсировало тепло. Ослик замер. Животное будто прислушивалось к чему-то, и нерешительно, медленно повернулось в сторону Неолани. Проведя взглядом по морде ослика - от обнажённых, кривовато расставленных больших зубов, до, чуть косящих, залитых кровью и беспомощностью, глаз - она заставила И смотреть прямо в середину своих глаз. Что уж увидел там, что почувствовал в неестественно расширившихся зрачках Неолани бедный И... Но сопротивляться ослик перестал и дал взвалить на себя грузное тело мёртвого Роба. И, всё так же повинуясь неслышной команде, И уверенно затрусил в сторону еле различимой среди валунов, кустов можжевельника и дикого кизила тропинке. Чур, чур, меня, ведьмино племя! Пропади пропадом, прости Господи, и эта история, и это селение! Слава Богу, эта сумасшедшая уйдёт отсюда вместе с ним. Не придётся больше сюда тащиться! А, с другой стороны, жаль - платят, платили, хорошо. Проклиная всё на свете, Дьячок с трудом поспевал за похоронной процессией. Наконец они остановились у внушительного, то ли валуна, то ли неприкрытого почвой фрагмента скальной породы. Подоспевший запыхавшийся Дьячок откинул тяжёлые скобы замка, чёрной от времени, частой решётке-двери. Раскурил кадило с ладаном и, осенив себя Крестным знаменем, первым вошёл вовнутрь. Люди, построившие свои дома на небольшом скалистом мысу с узкими извилистыми лагунами - бухточками, не подумали в своё время о том, что все смертны, и рано или поздно всем приходится хоронить своих покойников. Молодые, здоровые, они не подумали, не позаботились о последнем приюте для себя и своих родных. И когда пришло время, и в постаревшем селении появился первый умерший, подходящего места для кладбища на каменистом клочке земли не нашлось, пришлось искать приемлемое решение этой жизненной, как ни странно, слишком жизненной проблемы. Вести, а, иногда из-за погодных условий и рельефа, нести покойного через перевал в ближайший Город, все признали неприемлемым. Отправлять усопшего морем - так же проблематично. Возможно, им удастся "выкопать" одну могилу в скальной породе мыса, на котором расположился посёлок , но теперь все понимали, что за первой могилой последует вторая, третья... Людям свойственно не только рождаться, но и умирать. Свободной земли на "террасах" расположенном селении не было. И тут кто-то вспомнил об огромной кастовой пещере. И расположена недалеко, и места в ней предостаточно. Так у селения появился Склеп. Место упокоения его жителей. Каждая семья заняла отдельное ответвление в многочисленных "ходах" и "переходах" пещеры. Вслед за Дьячком, подгоняющая ослика И, Неолани переступила невидимую "черту". Аромат ладана перебивал специфический сладковатый запах Склепа. Они прошли мимо сбитых из дерева полок, уставленных саркофагами. По количеству полок и саркофагов можно было судить о "величине" той или иной семьи, о количестве её поколений. Семья Роба, как и семьи его друзей-сверстников резко "обрывалась" на их поколении. Дети и внуки этих могикан, у кого они были, в поисках лучшей, современной, новой жизни покинули, ставшее для них тесным и неперспективным селение. Их могилы, саркофаги, гробы будут на других, далёких кладбищах. Дьячок с Неолани не смогли бы одни поднять и уложить тело Роба в предназначенный для него на верхней полке, саркофаг. Но на нижней полке, принадлежавшей семье Раба Божьего Роберта ответвления пещеры оставалось немного места. Тело в саване поместится - без слов поняли друг друга Дьячок и Неолани. Освобождённый от пугающей ноши, ослик И стрелой помчался к выходу из Склепа.
- Обещаю, дядюшка Роб, вернуться. Я позабочусь, чтобы твоё тело заняло подобающее место. Прощаясь, Неолани провела рукой над заключённым в саван телом. Дьячок, несколько раз взмахнув кадилом, прочёл краткую молитву. Хоть они и спешили, но по дороге к выходу из Склепа, Дьячок останавливался против входов в семейные ответвления и творил Крестное знамя. Что бы о нём и не говорили, но Дьячок считал своим долгом выказать уважение усопшим. У входа в своё семейное ответвление, Неолани задержалась. Всего на несколько шагов отстала от Дьячка. Не требуется много времени, для того, чтобы мысленно попрощаться с родными людьми. Тем более, что из самых близких, ближайших родственников, тех, кого Неолани знала и, как ей казалось, будет помнить вечно, здесь, в Склепе покоились только двое - её бабушка Кроха и дедушка Томас - Тэм.
Дьячок несколько раз проверил, крепко ли заперт сложный замок на кованных решётчатых дверях Склепа. Одно дело, когда усопший лежит в саркофаге, а оставлять вот так ... в одном саване... Даст Бог, животные не заберутся... Бормоча молитвы, он часто закрестился. Грех, грех оставлять усопшего так... На обратном пути они ели поспевали за мчавшимся вниз во весь опор осликом. Вот и дом Тэма и Крохи. Кто знает, когда она вернётся в Катти Сарк! Неолани забежала внутрь, проверила, хорошо ли загашены угли в очаге, плотно ли притворены ставни. Подхватила свою котомку и узелок с провизией. Прощаться не с кем, да и уходит она не навсегда. Как только погода позволит, по первому солнцу она постарается, она обязательно вернётся. Как они и не спешили, приближался полдень. И маленькая экспедиция, нигде более не задерживаясь, отправилась к перевалу.
Горные тропинки и тропы, кое-где выложенные крупной галькой, кое-где покрытые настилом из плотно пригнанных веток, а, в основном, каменистые и осклизшие от растаявшего инея, уводили их выше и выше. Чем дальше от селения, тем холоднее, угрюмее становилось вокруг. Особенно, когда путь шёл через заросли одичавших, когда-то, давным-давно заброшенных, садов. Дьячок и Неолани по очереди шли впереди. Приходилось время от времени подгонять упрямившегося, не желающего сдвинуться с места ослика И. Несколько раз они и сами останавливались выпить чая, передохнуть. И снова торопились, поднимались всё дальше и выше. Им оставалось преодолеть лишь небольшое плато яйлы перед последним самым крутым подъёмом, как погода начала быстро, стремительно меняться. Как будто отдохнувший над морскими просторами ветер, набравшись свежих сил, вспомнил о своих обязанностях. Лёгкие белые облачка, так беззаботно покоившиеся утром на кромке горизонта, на глазах посерели, потемнели, налились свинцом, увеличились в объёме. Единой массой, как приливная волна, они затопили беззащитную синь неба, скрыли, и так спешащие за горизонт, солнце. С ветром пришёл с начала редкий, робкий, но неумолимо набирающий силу, дождь. В полумраке, скользя по крутым оползням, цепляясь коченеющими пальцами за мокрые ветки колючих кустарников, они упорно шли, карабкались к перевалу. Даже ослика И не надо было подгонять. Он не хуже, а, может быть, и лучше людей чувствовал надвигающуюся опасность. Не дай Бог быть застигнутым снежной бурей по эту сторону Кара Шен! Они успели! Они, всё-таки, успели! Только, замыкающая их цепочку, Неолани успела пересечь воображаемую черту в глубокой впадине между двумя, похожими на обломки кривых клыков, скалами, только Дьячок увидел мерцающие огоньки, лежащего в низине Города, как раздался оглушительный треск. Как будто за их спинами захлопнули огромную тяжёлую дверь. Секунда - и ослепительная молния пронзила упавшую на путешественников, мглу. Но они уже были здесь, на подветренной, относительно безопасной стороне горного хребта. Под защитой высокой несокрушимой каменной стены. Неолани достала фляжку с виски. Очень вовремя - одобрил, продрогший до костей Дьячок. Прости Господи! Осенив себя крестом, он ловко разлил по походным стаканчикам "животворящую влагу". По глотку нам не повредит. Задерживаться не будем. Здесь, за каменистой грядой Кара Шен - Драконьи зубы в мозгу Неолани вспыхнуло понимание древних слов - всё было совершенно по-другому. Налетев с размаху на каменную преграду, ветер потерял часть своей силы, утратил размах и ярость. Он не смог "перебросить" через Кара Шен тяжёлые снежные тучи. И по эту сторону горного хребта было и холодно и ветрено. Но это был совсем другой, утративший влагу, ветер, и другой, не пробирающий до костей, холод. И плавный, пологий спуск в долину не имел ничего общего ни с каменистыми террасами, ни с крутыми опасными тропами. Пока Дьячок и Неолани отдыхали, прячась за каменистой защитой , и приходя в себя, ослик И, не дожидаясь понуканий, осторожно перебирая копытцами начал спускаться в долину. Хоть солнце уже и зашло, но ночь ещё полностью не завладела землёй. И в длинном сумраке позднее осеннего вечера, путешественники начали спускаться в долину. Конечно, спуск, как и всякий спуск, не был столь лёгким, как хотелось бы. В свете взошедшей полной луны, Дьячок и Неолани внимательно всматривались в отливающую серебром дорогу. Рядом с ними ослик И звонко ставил копытца на отполированные временем плиты. Чем ближе был конец их путешествия, чем меньше оставалось до цели, тем труднее им всем было сдерживать себя - не торопиться, не ускорять шаг. Всё-таки, темно, всё- таки, холодно. Не стоит рисковать. Но вот - они вышли на широкую, выложенную булыжником пригодную и для экипажей и для конных путников, дорогу. До окраины Города осталось всего ничего.
- Ты пойдёшь к своим родичам? Это - направо.
- Нет, я остановлюсь на Постоялом дворе. У крёстной.
Ничуть не удивив Дьячка, ответила Неолани.
- Может быть, лучше у родственников?
- Дядюшка Дьячок, лучше мне будет на Постоялом дворе. Вы же знаете.
Странные они все в этом Блэк Пау. И эта туда же. Жила, училась в Городе, а, всё равно, басурманка.
Только и подумал Дьячок. Оба они подумали о городской родне Неолани. И не просто родне - семье её отца. Каждый знал историю со своей стороны. Но суть была одна - семья отца Неолани не признала ни женитьбу своего единственного сына на какой-то "дикарке", ни, тем более, его новорожденного ребёнка. В первый и единственный раз родители снизошли до посещения Блэк Пау, когда болезненный молодой человек умер. И только для того, чтобы забрать тело усопшего сына и похоронить в семейном "приделе" на городском кладбище. И, когда Тэм решил, что его внучка, Маленькая Леди должна получить подобающее образование, и привёз Неолани в Город, поступать в Гимназию, семья Кэлвина - так звали отца девочки - даже встретиться с нежелательным родственником не захотели. Не посчитали нужным. И тогда Тэм обратился к давнишней приятельнице и дальней, предальней родственнице, и по случайности, владетельнице Постоялого двора. Не о чем, особенно, было вспоминать. Да и не зачем. В тусклом свете уличных фонарей они подошли к Постоялому двору. Заспанный портье не очень удивился, увидев в столь поздний час довольно странную пару. Вдобавок, с едва плетущимся на длинной верёвке за тучным служителем церкви - не разобрать его сан и конфессию, осликом. Здесь хорошо знали Дьячка пьяницу, помнили весёлого щедрого шкипера Тэма. Ну а с Неолани были прекрасно знакомы. Как ни торопился Дьячок поскорее добраться до обители - в действительности ему не терпелось прикончить оставшееся во фляжке виски - он проводил Неолани до её комнаты. Всё таки, молодая девушка, внучка Тэма - кто знает... уже ночь на дворе. Прежде чем распрощаться с Дьячком, Неолани вложила в его пухлую, привыкшую к подношениям ладонь, две большого достоинства купюры.
- То, что Вы сделали для дядюшки Роба, для меня, для нас всех, трудно оценить деньгами. Я благодарю Вас от имени всего Блэк Пау. И пусть Ваш Бог никогда не оставляет Вас.
На прощанье, отвергнув все полу притворные отказы Дьячка, выпроваживая его из комнаты, пожелала Неолани. Она огляделась. В небольшой уютной комнате на втором этаже приземистого, сложенного из цельных стволов местной сосны, дома, ничего не изменилось. Всё здесь было так же, как в тот ужасный день, когда Неолани пришлось срочно, спешно вернуться в Блэк Пау. Когда то эта комната принадлежала пропавшему давным-давно, юноше, сыну хозяев Постоялого двора. Но за те года, что учась в Гимназии, Неолани жила тут, все привыкли к тому, что это её комната. Миссис Крок сдержала обещание, данное с трудом держащей себя в руках, еле сдерживающей горькие слёзы, девушке - её комната ждала её. От любезно предложенного консьержем чая, Неолани отказалась. Попросила принести только крутого кипятка. В небольшом походном чайничке заварила взятый с собой пуэр. Лучшего чая, чем у Тэма, она это точно знала, не сыскать ни у кого на расстоянии дня пути. Неолани с наслаждением выпила чашечку крепкого, со специфическим ароматом, чая. Надо было о многом подумать. Но чистая постель, тёплое одеяло - Неолани не смогла устоять перед искушением. Наскоро помывшись, усталая, обессиленная событиями последних дней и тяжёлым опасным переходом через Кара Шен, она мгновенно уснула. Но отдых, крепкий ночной сон не решили проблем Неолани, не сделали их проще. Она ушла из Блэк Пау последней, оставив позади безлюдное селение да Склеп дедушки Тэма и его друзей. У неё есть немного денег. На первое время, чтобы расплатиться за кров и еду хватит. Она не собирается .... пренебрегать бесконечной добротой хозяев Постоялого двора, супругов Крок. В дверь вежливо постучали.
- Войдите.
Неолани уже не спала. Просто не хотелось вылазить из тёплой уютной постели. Пока она не встала, вроде и проблем никаких нет, и ничего решать, делать не надо.
Круглолицая, румяная работница заглянула в комнату.
- Утро доброе, мисс. Хозяйка велела спросить, что прислать Вам на завтрак.
Неолани натянула одеяло почти до глаз. Она не помнила эту девушку. Почти год назад её здесь не было. Не желая признаться себе, что стесняется своей наружности, Неолани предпочитала иметь дело с теми, кого знала давно. Но девушки - работницы приходят и уходят... у неё нет оснований быть этим недовольной.
- Доброе утро и тебе.
Из-под одеяла звонкий чистый голос Неолани звучал чуть приглушённо.
- Передай миссис Крок благодарность. Я сама спущусь. И готовить специально для меня ничего не надо.
Девушка неловко поклонилась и скрылась за плотно прикрытой дверью. Неолани поднялась. За прозрачно чистым окном сверкало низкое осеннее солнце. Тщательно оделась. Это хорошо, что они увидятся сейчас с миссис Крок. Неожиданно - как Неолани раньше не подумала об этом - нашёлся кто-то, кому она может обо всём рассказать, с кем может посоветоваться. Миссис Крок не то, что бы близкая подруга бабушки Крохи - у Крохи, вообще подруг не было - она хорошая, очень хорошая знакомая. Именно миссис Крок попросила Кроха стать "свидетельницей" - это у них называется "крёстная мать", когда наконец согласилась с Тэмом, что надо "крестить" Неолани. Неолани погладила висящий на тонкой, скованной из похожих на зёрна пшеницы секций, цепочке, ответивший волной нежного тепла, крестик. Две разветвлённые, расположенные под небольшим углом друг к другу, увенчанные полу раскрывшимися почками, веточки, были мало похожи на канонический крестик. Но Кроха сказала, что сойдёт и так. Пусть скажут спасибо, что она, вообще, дола своё согласие! Неолани была уже большой девочкой и хорошо помнила то, как до хрипоты спорили, переходя на незнакомый ей язык, Тэм и Кроха. Поражаясь своей детской догадливости, помнила она и то, что понимала, почему её дедушка с бабушкой решились на этот шаг. Пожелав себе, чтобы в общем зале было поменьше посетителей, Неолани решительно распахнула дверь. Знакомые запахи утра - устоявшегося кофе, поджаренного бекона, свежее выпеченного хлеба - приветствовали её. В большом низком зале, не смотря на ранний час, было шумно. Голубовато серый слой табачного дыма, стелился под мощными балками потолка. Поглощенные едой и выпивкой, небольшими группами сидящие за дубовыми столами, мужчины не обратили внимания на быструю девичью фигурку. В конце зала широкий проём вёл на, источающую кружащие голову ароматы, кухню. Рядом с ним, за небольшим квадратным столиком сидела худенькая, почти бес плотная женщина - хозяйка всего этого великолепия - миссис Крок.
- Доброе утро, Крёстная.
Стараясь не расплакаться, поклонилась Неолани.
- Доброе утро, милая. Присаживайся.
Миссис Крок, как-то так - мельком - взглянув на Неолани, позвонила в маленький серебряный колокольчик. Мелодичный звон растаял в шуме и гаме не выбирающих выражения постояльцев. Но тот для кого предназначался этот "перезвон", всё услышал и прекрасно понял. Из кухни, на ходу оттирая потный лоб огромным клетчатым платком, вышел мистер Крок - хозяин и, по совместительству, повар Постоялого двора.
- О, мисс Неолани! Здравствуйте! Давно Вас не было, милочка! Позавтракаете? Что предпочтёте...
- Мистер Крок, не тратьте время на пустые разговоры! Девочка голодна. Бог знает что и когда она ела в последний раз!
Ни у кого не осталось бы сомнений, кто "главный" в этой семье.
- Здравствуйте, мистер Крок! Очень рада Вас вновь видеть.
Уже в спину быстро ретировавшемуся на кухню здоровяку, почти прокричала Неолани.