Аннотация: Студент Ванька Жижков завалил экзамен по истории и вынужден будет её пересдавать в канун Нового года, 31 декабря. Но ведь Новый Год - он на то то и Новый год, что вместо унылой зубрёжки может произойти что-нибудь гораздо более интересное. И загадочное.
Пересдать историю, или коньяк Яна Гуса
Ванька Жижков историю средних веков завалил. Ну, а как тут её не завалить, когда за два дня перед экзаменом они отмечали Серёгину днюху, а за день до экзамена Женик установил на компе новый Фаркрай, и они всей общагой ходили смотреть на новую игрушку... Ну, не всей общагой, конечно, но весь этаж там точно побывал. И Ванька тоже. И когда поздно ночью - ОЧЕНЬ поздно ночью - соседи, которым они своими воплями мешали спать, обозлились и разогнали их, что-либо учить было поздно. А Иван Иванович Гусев, который принимал экзамен, был на редкость противным, въедливым, придирчивым дедком и даже слышать не хотел о тройке, пока Ванька не расскажет ему всё от и до. И если в первом вопросе про церковь и монахов Ванька, дед которого был священником, кое-как что-то наплёл, то в Гуситских войнах он был ни бум-бум. Он вообще не знал, что это такое. Нет, словосочетание такое - "Гуситские войны" - слышал, а что-то больше - мрак.
- Вот что, уважаемый тёзка, - недовольно заявил дедок, возвращая ему зачётку, - идите-ка подучите. И при следующей нашей встрече вы расскажете мне материал вашего билета, а сверх того и про Гуситские войны. Я, так и быть, в преддверии Нового года не буду портить вам зачётку двойкой. Так что жду вас... Завтра у меня зачёт, затем я уезжаю, а тридцать первого декабря в девять часов утра жду вас на кафедре. До встречи, уважаемый тёзка.
Ванька выходил из аудитории злой как чёрт - это ж садистом нужно быть, чтобы назначать пересдачу на тридцать первое декабря! Все разъезжаются по домам, все свободны и счастливы, все начинают бухать, у всех мозги заняты исключительно тем, что выпить, где гульнуть и какую смазливую девчонку подцепить, а ему сиди в этой опостылевшей общаге и учи эти треклятые средние века и эти чёртовы Гуситские войны, будь они трижды прокляты! А завтра два часа трястись в переполненной электричке, потому что в пассажирский поезд тридцать первого декабря не влезть ещё за месяц до нового года!
Вечером тридцатого декабря общага была практически пустой, в коридорах не было ни души, почти все окна были тёмными, и лишь единичные включённые лампы говорили о том, что где-то остались такие же несчастные души, как он, вынужденные утром тридцать первого декабря что-то там пересдавать.
Вечерело, на улице включились фонари, хлопьями сыпал снег, а Ванька сидел один в комнате и с тоской смотрел в учебник - старый, толстый, написанный мелким шрифтом. Гуситские войны занимали в нём аж пять страниц, Ванька уже два раза прочитал одну и ничего не запомнил. Вообще ничего. Что читал, что не читал.
А ещё хотелось есть. Деньги со стипухи-то уже закончились, последние сбережения ушли на Серёгину днюху, на вчера ещё оставались бутерброды, один даже с колбасой, сегодня утром Настюха - добрая душа - угостила куском пирога, так что днём Ванька был сыт и почти доволен, а вот к вечеру пирог закончился и подступил призрак голода. И настроение поползло вниз.
А ещё больше чем есть, хотелось пить. Точнее, не пить, а выпить. Распить самому с собой бутылку водки или хотя бы вина, и забыть эту проклятую историю средних веков, и этого трижды проклятого Яна Гуса, и противного Ивана Ивановича, у которого нет больше других дел, кроме как тридцать первого декабря принимать пересдачи у студентов! Да не будь этой пересдачи, он бы уже вчера днём был дома и уминал оливье, запивая его коньяком, а он торчит в пустой холодной общаге, а из древнего учебника на него с портрета пялится носатый и бородатый Ян Гус.
Убрать бороду - так вылитый Иван Иванович окажется. Нос так точно такой же...
Сгонять в магазин хотя бы за булочкой? Или за бутылкой самого дешёвого пойла? Чтобы жизнь не казалась такой беспросветной...
Ванька поковырялся в кармане куртки и вытащил кучку десятирублёвок. Это было всё, что осталось после стипухи. Если сейчас он их потратит, то завтра на электричку не останется. Ему, конечно, не впервые бегать от контролёров, но, блин, если высадят, то тридцать первого декабря ждать на каком-нибудь продуваемом всеми ветрами полустанке следующей электрички...
Он уныло спрятал деньги назад в карман и снова плюхнулся на кровать. Взял учебник и со злостью посмотрел на носатого Яна Гуса на портрете.
- Чтоб ты задавился, - от всей души пожелал ему Ванька. - Из-за тебя, придурок, я торчу здесь и учу эту никому не нужную историю, хотя мог бы сидеть дома, смотреть телек, пить коньяк и жрать мамкино оливье! Почему тебя не сожгли раньше?
Свет в комнате моргнул, на секунду выключился и снова включился. Где-то на улице заорала автомобильная сигнализация.
- Вот тебя сожги, - продолжал изливать душу Ванька, - а мне теперь из-за тебя мучайся! Чего этот папа проклятый... как там его... - он пробежался глазами по тексту, - Иннокентий IV не спалил тебя пораньше! Лучше всего, когда ты только родился!
Свет снова моргнул и погас. На этот раз его не было секунд пять, за окном взорвалась петарда, к первой орущей сигнализации добавилось ещё несколько. Шторы на окне колыхнулись - Ваньке даже померещилась в углу какая-то тень - и свет снова включился.
- Нагадил ты, - Ванька со злостью швырнул учебник в тот угол, где ему мерещилась тень, - а расхлёбывать мне!
На улице снова бабахнула петарда, а свет в комнате опять погас. На этот раз окончательно.
Ванька пробрался к окну и выглянул на улицу. В соседней общаге и во всех окрестных домах не было ни огонька.
Он тяжко вздохнул. Злость в душе начала сменяться какой-то досадой и обидой и на Яна Гуса, который взялся проповедовать то, что не надо, и на Иннокентия IV, который не сжёг этого Яна Гуса сразу, как только тот начал вякать, и на всю жизнь в целом. Пошарил по столу руками и нащупал телефон. Однако стоило нажать кнопку включения, как он вспомнить, что ещё днём мобильник требовал жрать, а Ванька отключил его, чтобы не пиликал, а потом забыл поставить на подзарядку. Телефон на две секунды включился, Ванька успел рассмотреть "1%" рядом со значком пустой батареи, и телефон сдох.
Ванька с досадой бросил его на кровать, на ощупь открыл шкаф, порылся на полке и вытащил свечку и зажигалку. Зажёг свечку, посмотрел на стены, на которых плясал красноватый свет, и ему снова померещилась в углу человеческая тень.
Ванька слегка струхнул, но как мужик взял себя в руки и пошёл посмотреть. Стоило ему сделать два шага к окну, как тень растаяла - только штора колыхнулась, словно от сквозняка. Ванька потрогал рукой угол, заглянул за штору - ясен пень, там никого не было. А в животе заурчало.
- С голодухи мерещится, - буркнул сам себе Ванька и поплёлся на кухню в отчаянной надежде, что там осталось хоть что-нибудь, хоть условно съедобное. Или, может, какой-нибудь остолоп забыл бутылку водки.
На кухне было темно и холодно, воняло древней застоявшейся гарью и не вынесенной мусоркой в углу. А в холодильнике было пусто. Безнадёжно пусто. У мусорки стоял пустой пакет из-под вина, однако сколько Ванька ни держал его перевёрнутым, из него не вытекло ни капли.
Он поплёлся назад в комнату, держа перед собой свечку и гадая, может, пойти к старосте и стрельнуть у него пару сотен. Староста тоже оставался в общаге, Ванька это знал. Но Гоша Витков сам давеча ходил по однокурсникам и клянчил денег, и наверняка уже пропил их...
А вот в комнате, когда Ванька вошёл и поставил свечку на стол, он заметил то, чего раньше не было.
На старом письменном столе со стёршейся полировкой лежал ломоть чёрного хлеба и стоял стопарик, на дне которого было что-то налито.
Ванька растерянно осмотрелся, подумав, что он по ошибке зашёл не в свою комнату. Но комната точно была его. А раз так...
Он схватил хлеб, откусил сразу полкуска, прожевал и вылил в себя глоток того, что было в стопаре. По вкусу это оказался коньяк. Ванька проглотил его, почувствовал, как по пищеводу побежало приятное тепло, и с наслаждением закусил оставшимся куском хлеба.
Кто ошибся комнатой, я не виноват!
Он уже дожёвывал хлеб, как заметил, что к коньяку и закуске прилагалась записка. Заинтригованно, он поднёс её к свечке и прочитал:
"Если хочешь выпить, приходи в комнату на этом же этаже. Её номер равен продолжительности Гуситских войн".
Первой мыслью было, что какой-то придурок его разыгрывает. Вторая мысль была более здравой - если этот придурок уже налил ему коньяка и оставил закусь, то он не совсем придурок. В конце концов, он ничего не потеряет.
Ванька вытащил из угла учебник, который ранее туда зашвырнул, и нашёл главу о Гуситских войнах.
Ян Гус по приговору собора был сожжён в 1415 году... Его казнь вызвала Гуситские войны... В 1419 году гуситские проповедники укрылись на горе Табор... Вскоре восстанием была охвачена вся Чехия...
Так, значит, Гуситские войны началось в 1419 году. А закончились...
Ванька открыл последнюю страницу.
30 мая 1434 года в битве под Липанами чашники разгромили таборитов... Кто это такие? А и хрен с ними!.. Этим пришёл конец гуситскому движению...
Вот! 1419 год - начало, 1434 год - конец. От тридцати четырёх отнимаем девятнадцать и получаем пятнадцать. Этаж пятый, значит, шуровать нужно в 515 комнату.
Ванька взял свечку и, чувствуя себя полным идиотом, пошёл разыскивать 515 комнату. В коридоре было холодно, темно и нереально тихо, по стенам плясали красноватые отблески огонька, а впереди снова мелькнула тень. Мелькнула - и исчезла.
Нет, это ему мерещится...
Перед дверью в пятьсот пятнадцатую комнату Ванька остановился, поняв, что его одурачили. Он вспомнил, что в этой комнате ещё в прошлом году вывалился оконный переплёт, пришибив дворового кота. Переплёт так и не поменяли, лишь затянув дырку плёнкой, и в комнате никого не селили.
Он всё же нажал на ручку, чтобы убедиться, что дверь заперта, однако вопреки ожиданиям, она с лёгким скрипом открылась. Из комнаты потянуло холодом сыростью нежилого помещения, огонёк свечки заметался. Ванька прикрыл его рукой и вошёл.
Три кровати, накрытые плотным полиэтиленом, такой же шкаф. Один из столов тоже закрыт, а вот со второго плёнка была снята, на нём стоял стопарик, а рядом - блюдце с ломтем хлеба. И лежала записка.
Ванька перво-наперво поставил свечку, выпил коньяк - его уже оказалось два глотка, а не один - с удовольствием закусил и только после этого, наклонившись к свечке, прочитал записку.
"Молодец. Гуситские войны в самом деле длились 15 лет. Ну а теперь, если желаешь ещё выпить, загадка посложнее. Вспомни фамилию реформатора, оказавшего большое влияние навзгляды Яна Гуса. Потом вспомни криптографию. Ключ: 0, -9,11, 7, -3, -4".
Ванька пялился на записку долго, пытался понять, что это за ключ, но ничего не придумал. Однако решил вернуться в комнату и посмотреть фамилию того проповедника.
В комнате на столе пустого стопарика уже не было.
Ванька снова открыл учебник. Со страницы на него многозначительно глянул носатый Ян Гус.
"В конце XIV века в Чехии начали распространяться труды английского реформатора Джона Виклифа. Под влияние идей Виклифа попал и Ян Гус..."
Так, значит фамилия реформатора - Виклиф. И что теперь с этим делать?
Ванька повертел в руках записку и задумался над словом "криптография". Вспомнились прочитанные в детстве шпионские романы, а ещё - "Жангада" Жюля Верна, где, чтобы прочитать зашифрованную записку, нужно было правильно подобрать числовой ключ...
Хм, а если именно это и имел в виду этот неизвестный аноним?
Ванька взял конспект по истории, открыл на чистой странице, крупными буквами написал слово ВИКЛИФ, а затем рядом выписал алфавит, пронумеровав все буквы. Потом проставил нумерацию над каждой буквой в слове "Виклиф". Получилось 3, 10, 12, 13, 10, 22. Потом снизу выписал ключ 0, -9, 11, 7, -3, -4. И принялся вычислять:
3+0=3, что соответствует букве В.
10-9=1 - А.
12+11=23 - Х.
13+7=20 - Т.
10-3=7 - Ё.
22-4=18 - Р.
ВАХТЁР!
Ну, блин, зашибись место! Сегодня на вахте сидит Вера Павловна, а она особа почтенного возраста и весьма объёмных размеров и к своим обязанностям цербера относится серьёзно - без пропуска не впускает, чужих после десяти выгоняет, ровно в одиннадцать дверь замыкает... Помнится, на Ромкину днюху целую спецоперацию пришлось проводить по её отвлечению и выкрадыванию документов приятелей, которые пришли в общагу побухать и к десяти ещё не успели набухаться. И со спиртным она, бывало, тоже не пропускала. И как оно будет выглядеть, когда он припрётся на вахту со словами: "Вер Пална, а вам коньяка для меня не оставляли?"
Но проверить надо.
Ванька снова взял свечку, вышел в коридор и под пляшущие тени на стенах двинулся к лестнице. Спустился на первый этаж к вахте и обнаружил, что там никого нет. А на вахтёршином столе стоял уже не стопарь, а стакан, на дне которого плескалась заветная жидкость. И ломоть хлеба с сыром.
Коньяка оказалось на четыре хороших глотка. Хлеб с сыром отлично зашёл на закусь, а наклоняясь к записке, Ванька задумался, кто это мог быть. Допустим, зайти в Ванькину комнату в его отсутствие мог кто угодно. Но достать ключ, чтобы открыть 515 комнату, которая всегда заперта? Убрать в нужное время с вахты Вер Палну?
Уж не сама ли Вер Пална это устроила?
Однако воображение отказывалось представить, как объёмная вахтёрша, которой далеко за полтинник, бегает по общаге, расставляет коньяк и пишет записки...
Записка на этот раз оказалась длинной.
"Верно, реформатором, оказавшим большое влияние на взгляды Яна Гуса, был Джон Виклиф. Если желаешь ещё выпить, то можешь немного вспомнить церковь:
1. Движение в Европе в XVI-XVII в., направленное на реформирование католической церкви - 10.
2. Отлучение от церкви - 2.
3. Документ, который очень любили издавать папы - 2.
4. Временное запрещение всех церковных действий, которые папа налагал на страну или город - 8.
5. Раскол в христианстве - 2".
Ванька задумался. Отлучение от церкви - это, положим, анафема. Ванькин дед-священник как выпьет, так сразу начинает грозиться предать всех анафеме. Даже схизму Ванька знал - про раскол между православием и католичеством дед в детстве рассказывал ему на ночь вместо сказок. А вот что такое 2, 8 и 10?
Он вернулся в комнату, поставил свечку на стол, взял всё тот же учебник истории - Ян Гус посмотрел оттуда слегка окосевшим взглядом - и принялся его листать. Минут через десять он уже знал, что движение на реформирование католической церкви - это реформация, папы римские издавали буллы, а когда эти папы запрещали выполнять церковные действия, то это интердикт.
И что теперь делать?
Ванька снова подумал, выписал получившиеся пять слов в столбик, посмотрел на них, ничего не придумал. Написал напротив каждого слова число, которое было указано в записке. Идей снова не появилось. Зато в глаза бросился пронумерованный алфавит, с помощью которого он выполнил предыдущее задание.
Может, это порядковый номер буквы?
Ванька снова взял ручку.
1. Реформация - 10. Десятая буква здесь Я.
2. Анафема - 2. Вторая буква Н.
3. Булла - 2. У.
4. Интердикт - 8. К.
5. Схизма - 2. Х.
ЯНУКХ? Что такое янукх?
Ванька почесал нос и попробовал переставить буквы. Нукях. Ухняк. Хукня...
Ну точно, полная ХУ*НЯ...
КУХНЯ, мать твою, кухня же!
Ванька схватил свечку и в предвкушении помчался на кухню. Там на столе, накрытом древней, многократно порезанной клеёнкой, стояла стакан; коньяка в нём было ещё больше. Ванька опрокинул его в себя - глотков оказалось шесть - закусил лежавшим тут же бутербродом с маслом, сыром и лимоном, и взял записку. Она на этот раз была короткой.
"Отлично! А теперь вспомни фракции гуситов. Название умеренной фракции подскажет, где искать следующую порцию".
Фракции гуситов... Ванька к своему удивлению внезапно вспомнил их сам. Наверно, случайно глаза зацепились, пока листал учебник, а мозги, подогретые коньяком, записали на подкорку. Чашники и табориты. Кто-то из них выступал за примирение с католиками, а кто-то хотел раздавить католическую церковь насовсем. Только вот кто из них кто?
Чашники и табориты... Табориты... Чашники... Чашники! Чашка!
Ванька пробежался глазами по полкам и шкафчикам, высмотрел чашки, подставил шатающуюся табуретку, залез на неё, чуть покачнулся и одну за одной снял с полки четыре разномастные чашки. В одной из них плескался коньяк.
- Уважаемые чашники, - провозгласил Ванька не слезая с шатающейся табуретки, - я пью за вас умеренную чашу!
В чаше оказалось целых восемь глотков. Без закуски, но с запиской.
"Прекрасно. Что ж, дальше! Вспомним решающую битву между гуситами и крестоносцами во время первого крестового похода. Название места подскажет, куда идти. А дата станет кодом".
Ванька - в голове уже порядком шумело, а настроение было почти прекрасным - пошлёпал со свечкой в свою комнату. В углу снова колыхнулась и пропала тень, Ванька помахал ей свечкой, накапав на себя горячего парафина, - и открыл учебник.
Разобрать мелкие буквы оказалось немного нелёгкой задачей - они уже начали плыть и наползать друг на друга, а Ян Гус на портрете выглядел ещё более окосевшим - однако Ванька справился и выписал в конспект "14 июля 1420 г. - битва на Витковой горе".
"... Название места подскажет, куда идти..."
Витковая гора...
Это чё, к Гоше Виткову тащиться? Уж не он ли это... этот квест придумал?
Нет, на него не похоже. Будь у него столько коньяка, он бы затихарился у себя и сам всё выпил...
Ванька снова взял свечку, спустился по пустой лестнице, на которой откуда-то сильно дуло, на четвёртый этаж. Там был такой же тёмный, пустой и холодный коридор. Ванька прошёл почти в самый конец и постучал. Ему никто не ответил. Он приоткрыл дверь и заглянул внутрь.
Там было темно, доносился раскатистый храп и стоял крепкий запах перегара. Ванька вошёл, рассмотрел на одной из кроватей тощую тушку старосты, около которого стояла пустая бутылка "Столичной".
Кто бы сомневался!
Ванька поднял свечку повыше и осмотрелся. В записке было написано, что дата станет кодом. Кодом к чему?
В комнате кроме телефона и ноутбука ничего не было, к чему нужен был бы код. Ванька в сомнении остановился возле ноута, как заметил, что из-под старостиной кровати выглядывает угол чего-то чёрного и железного. Ванька наклонился и увидел сейф.
Точно! Этот сейф стоит тут испокон веков. Как говорил комендант, его когда-то давно приволок один студент, отучился, съехал, а сейф оставил. По общаге ходили байки, что там баксы, евро или на худой конец ядерная бомба, поколения студентов пытались его и взломать, и подобрать код, однако до сих пор сейф успешно сопротивлялся всем попыткам взлома.
Дата будет кодом... Когда там случилась битва на Витковой комнате... тьфу ты, на Витковой горе?
14 июля 1420 года.
14-7-1420...
Чтобы рассмотреть мелкие плывущие цифры на кодовой панели, пришлось прищурить один глаз. А когда Ванька выставил все цифры, то понял, что не сходится: 14-7-1420 - семь цифр. А на кодовой панели было восемь.
Может, 14-07-1420?
Он выставил все цифры, даже ещё раз сверился с записью в конспекте, и без уверенности потянул дверцу на себя. Тяжёлая железная дверца бесшумно открылась. В сейфе лежал бутерброд с рыбой - похожий на те, что были на Серёгиной днюхе - и стоял стакан с коньяком.
Вахтёрша этого устроить не могла - откуда ей знать код? Да и не пролезет она под кровать с её-то объёмами. Но ведь не Гоша Витков же? Вон он, дрыхнет пьяный.
Глотков в стакане было десять. К выпивке и закуске ожидаемо прилагалась записка:
"Что ж, мой юный друг. Мы подходим к финишу. Разгадай ребус, определи дату, связанную с получившимся названием и..."
Дальше шло многабукаф. Ванька пока не стал дочитывать и попытался сосредоточиться на ребусе. Там было две картинки, нарисованные от руки: лупа и штаны. Около лупы буква "У" была зачёркнута, а вместо неё написана "И", а после картинки стоял апостроф.
Так, значит, "ЛУПА". "У" меняем на "И". ЛИПА. Убираем последнюю букву - ЛИП.
Перед картинкой со штанами стояло два апострофа, и Ванька понял, что его голова уже не в состоянии решить этот ребус устно. Две последние буквы убрать - ещё да, а вот две первые...
Он, пошатываясь, встал, нашёл на столе карандаш, написал на первой попавшейся бумажке ШТАНЫ и зачеркнул первые две буквы, для надёжности закрыв один глаз. Получилось АНЫ.
ЛИП+АНЫ=ЛИПАНЫ.
Что такое Липаны?
Ванька с готовностью помчался к себе в комнату. Стены и пол уже порядком двигались, поэтому идти было сложновато, на лестнице он едва не поцеловался со ступенькой, но удержался и даже не выронил свечку. Яна Гуса на картинке уже совсем развезло, а главу, закрыв один глаз, пришлось читать почти всю, чтобы найти эти загадочные Липаны. В голове уже плыло, мир вокруг стал приятным и радостным, а прочитанное проходило мимо... Мимо всего. Ванька наткнулся на нужное слово почти в самом конце, некоторое время радостно созерцал его, даже нашёл в себе силы разобрать, что битва под Липанами состоялась 30 мая 1434 года, и в ней чашники разгромили таборитов.
Те самые чашники, за которых он пил сколько-то глотков назад. Разгромили своих же. Все люди идиоты.
А вот дальше предстояло страшное.
Неведомый квестодатель предлагал выйти на улицу, и от окна сто первой комнаты отсчитать влево количество окон, равное дате этого события, затем вверх - количество окон, равное месяцу, и наконец вправо - равное двум последним цифрам года.
Ванька испытал подкатывающую панику. Куда-то выходить - ещё ладно. Но что-то считать...
Он мужественно отогнал от себя панику, сунул ноги в ботинки - кажется, перепутал левый и правый, но это уже не играло никакой роли, надел куртку и, держа в одной руке свечку, а другой придерживая стены, двинул свои стопы к выходу.
На вахте вахтёрши по-прежнему не было, а дверь общаги была не заперта. Ванька машинально проверил пропуск в кармане и вывалился со свечкой на слегка морозный воздух под медленно падающий снег.
Где окно сто первой комнаты он сориентировался. Даже сообразил, где лево, однако когда он принялся считать окна и досчитал до восемнадцати, то понял, что тридцати окон в общаге нет. Только восемнадцать.
Ванька пересчитал ещё раз. Восемнадцать. Пересчитал третий раз. Окон больше не стало. Он вернулся в комнату - подъём по лестнице выдался сложным с тремя спотыканиями и одним падением, но Ванька справился - и перечитал конец главы, щуря один глаз. 30 мая 1434 года. Битва под Липанами. Чашники урыли таборитов.
Он снова двинулся на улицу. Снова пересчитал окна. Восемнадцать.
- Ты чего со свечкой ходишь? - хмыкнул какой-то нетрезвого вида мужик с сигаретой, проходивший мимо. - Ритуал на экзамен совершаешь?
- Коньяк считаю, - горестно вздохнув, признался Ванька; призрак двенадцати глотков коньяка перед глазами манил своей недосягаемостью.
Мужик заржал:
- И сколько насчитал?
- Восемнадцать. А надо тридцать. Битва под Липанами тридцатого мая была. Вот и окон надо тридцать, а у меня только восемнадцать.
Мужик логики он не уловил, но спросил первое, что пришло на язык:
- А с обратной стороны считал?
Ванька замер. Какой же он остолоп! У общаги же окна не только с одной стороны здания, но и с другой!
- Спасибо, - с чувством поблагодарил он, - вы спасли мне коньяк!
Он ещё раз на всякий случай пересчитал окна. Восемнадцать. Обогнул общагу и на той стороне досчитал до тридцати.
Тридцатого мая. Май - пятый месяц.
Ванька отсчитал вверх пять окон. Год битвы у Липан - 1434. Тридцать четыре окна вправо, то есть назад.
Он досчитал до двенадцати, обошёл общагу, досчитал до тридцати. Пришлось обходить ещё раз и на той стороне отсчитать ещё четыре окна.
Ванька плывущим взглядом пялился в окно, боясь его потерять, и пытался сообразить, какой номер у этой комнаты. Пятый этаж - то есть на его этаже. Четвёртая от конца коридора...
Так это же...
Это же ЕГО комната! Его, которую он делил с Серёгой и Виталем, которые съехали ещё вчера.
Ванька потрясённо поспешил к себе. Остановился на некоторое время возле пустой вахты, постучал на всякий случай костяшкой по столу и принялся мужественно штурмовать лестницу. Суммарные тридцать один глоток коньяка сказались - на пролёте между третьим и четвёртым этажами Ванька завалился на стену и выронил свечку. Свечка погасла, скатилась вниз и упала в дырку. Ванька посидел некоторое время, придерживая лестницу руками, но решил, что спускаться вниз и искать в потёмках свечку он уже не в состоянии, а потому, крепко держась за перила, двинулся дальше.
Дверь в его комнату была открыта. На столе горела свеча, стояли бутылка коньяка, два стакана и блюдо с бутербродами. А на стуле сидел в чёрной монашеской сутане тощий, бородатый и носатый... Ян Гус!
- Глюк, - констатировал офигевший Ванька.
- Коньяк точно не глюк, - добродушно возразил Ян Гус, разливая напиток по стаканам и гостеприимно указывая Ваньке на второй стул. - Прошу, присаживайтесь, не стесняйтесь.
- А-а... - глубокомысленно ответил Ванька, плюхаясь на стул и на всякий случай прислоняясь к столу. - А... вас же сожгли! В 1415 году.
Он сильно удивился тому, что вспомнил это.
- Было такое дело, - легко согласился Ян Гус, протягивая ему стакан и бутерброд. - Ну а вы, молодой человек, умерли от чумы девятью годами позднее.
- Э-э-э...
Больше ничего умного в голову не приходило. Ванька выпил предложенный ему коньяк и откусил бутерброд.
- Ну как же, как же, - Ян Гус обновил ему стакан. - Вот вас как звать-величать?
- Ванька, - ответил Ванька.
- Иван, то есть по-чешски ваше имя будет звучать как Ян. А фамилия ваша как?
- Жижков.
В голове зашевелились смутные понимания и догадки.
- А по-чешски Жижка. То есть выходит, что вы Ян Жижка.
Ванька, то есть новоиспечённый Ян Жижка сильно задумался. Это получалось плохо.
- Ян Жижка не проиграл ни одной битвы, - неизвестно зачем сказал Ванька, - и был слепой. И крестоносцев бил.
- Браво! - обрадовался Ян Гус. - Вот видите, вы всё помните! За это надо выпить.
С этим Ян Жижка, то есть Ванька был полностью согласен.
Утро началось с дикого верещания будильника на телефоне. То есть будильник верещал не дико, да признаться, вовсе не верещал, а вполне себе спокойно гундосил: "Отче наш иже еси на небеси..." голосом пьяного деда-священника. Но с бодуна голова раскалывалась, и каждый звук отдавался в ней болью и желанием провалиться назад в небытие. Ванька нащупал рукой на столе мобильник, отключил его, откинулся назад на кровать и попытался вспомнить, где он, кто он и зачем вообще просыпался.
С первыми двумя вопросами проблемы не возникло. Родную комнату в общаге не признать было сложно. Помнил он также, что его зовут Ян Жижка... тьфу ты, чёрт, Ванька Жижков. А вот зачем он проснулся...
Ванька вспомнил заваленный экзамен и то, что сегодня, тридцать первое декабря, в девять утра он должен явиться в универ пересдавать историю средних веков, и отчаянно застонал. Идти на пересдачу мало того, что ничего не зная, так ещё и с дичайшего бодуна...
Ванька сел на кровати. Голова кружилась, болела, во рту стоял дубовый привкус, а тело заливал страшный сушняк. Он протёр слипающиеся глаза и увидел...
Бутылку пива на столе. И не абы какое, а настоящий Kozel!
Ванька ещё раз протёр глаза. Пиво не исчезло. Тогда он спустил с кровати ноги, взял пиво, сорвал крышку и с наслаждением присосался к горлышку.
А потом он вспомнил, что было вчера.
Вспомнил свои похождения по общаге. Вспомнил квесты по Гуситским войнам. А потом вспомнил и Яна Гуса, с которым выпивал оставшийся вечер. Помнится, они говорили про битвы гуситов с крестоносцами, а вот окончания вчерашнего вечера Ванька уже не помнил.
Он осмотрел комнату, однако о том, что вчера тут кто-то был, ничего не говорило. Только разве что бутылка Kozel'а. А ещё мобильник, лежавший на зарядке. Ванька вспомнил, что вчера, когда случился конец света, мобильник был разряжен и вырубился.
Положим, мобильник он мог на автомате поставить заряжаться, но пиво... Да к тому же не какое-нибудь Жигулёвское, а Kozel...
Ванька заподозрил, что вчера спьяну он попёрся в магазин и купил на последние деньги Kozel - видимо, вообразил себя Яном Жижкой и решил, что и пиво ему полагается чешское. Однако к его облегчению вся кучка мелочи была на месте - ехать на электричке зайцем ему не придётся.
С кем, блин, он вчера бухал?
Умных мыслей в голову не приходило. Да и вообще никаких мыслей туда не приходило. Ванька наведался в туалет в конце коридора, отлил всё то, что выпил вчера, напился из-под крана свежей хлорки и почувствовал себя чуть лучше. А по дороге назад прошёл мимо пустующей комнаты 515. Замер напротив неё, а потом попробовал открыть дверь.
Дверь была заперта.
Кто мог устроить вчерашний квест? Точно не Вер Пална - пил вчера он точно не с ней. Уж худого бородатого мужика от толстой тётки он как-нибудь отличит даже спьяну...
Он вернулся в комнату, открыл учебник истории и посмотрел на портрет Яна Гуса. Тот был изображён в профиль, демонстрируя свой выдающийся нос, и на Ваньку не обратил никакого внимания.
Ванька почесал затылок, посмотрел на время и понял, что пора выдвигаться в универ. До девяти часов оставалось всего ничего.
Отче наш, иже еси на небеси, грозу ты мимо пронеси и на экзамене спаси...
В универе было тихо и пусто. Ванька, которого после бутылки Kozel'а бодун слегка отпустил, поднялся на третий этаж и постучал в дверь кафедры истории. А затем, мысленно перекрестившись и стараясь не кривиться от мысли, что увидит сейчас постылую рожу Ивана Ивановича, вошёл.
Постылой рожи Ивана Ивановича на кафедре не наблюдалось. Там была только лаборантка. Рожица у неё была вполне миловидная, да и всё остальное тоже.
- Здрасьте, - буркнул Ванька, - я к Ивану Ивановичу. Пересдавать.
Она удивилась:
- Иван Иванович вчера уехал, он не говорил мне, что кто-то придёт пересдавать.
Ванька почувствовал, как у него обрывается сердце. Значит, поставил двойку, сдал ведомость, и теперь он, Ванька, останется без стипухи. Скотина!..
- Он говорил мне, - с досадой сказал Ванька, - прийти сегодня Гуситские войны пересдать... То есть историю средних веков.
Лаборантка засомневалась, а затем полезла в верхний ящик стола и достала оттуда какой-то лист.
- Напомните, кто вы, - попросила она.
- Ян Жижка... Тьфу ты, Иван Жижков.
Она посмотрела в лист и приподняла брови:
- Иван Жижков, у вас стоит "отлично".
- Э-э-э... - опешил Ванька.
Она развернула лист к нему. Это оказалась экзаменационная ведомость. И в ней чёрным по белому... синим то есть по белому напротив его фамилии стояло "отлично".
Ванька ошалело смотрел в лист. Потом ватными руками вытащил из кармана куртки зачётку и раскрыл её.
Напротив "Истории средних веков" стояло "отлично".
Выйдя в коридор, он снова открыл зачётку и уставился в неё. В "отлично" по истории средних веков, где вчера совершенно точно ничего не стояло.
Как?!
Ванька спустился на первый этаж в вестибюль, плюхнулся на скамейку, стоявшую около стены, и бездумно уставился в противоположную стену. Там висело расписание, всякие сообщения, а ещё - преподаватели универа с фотографиями. Ванька бездумно пробежался по ним глазами...
И чуть не упал со скамейки.
С одной из фотографий на него смотрел Ян Гус!
Ванька проморгался. Ян Гус не исчез. Ванька вытащил из рюкзака "Историю средних веков", открыл её и посмотрел на портрет Яна Гуса там. Потом ещё раз на стене.
Это были разные люди. У Яна Гуса на стене и нос был не таким... выдающимся, и борода гораздо короче, да и на фотке он был не в профиль, а почти в анфас, но... но...
До Ванька тихо дошло, что На стене висит фотка не Яна Гуса. На стене висит фотка Ивана Ивановича Гусева. Того, которому он сегодня должен был пересдавать историю средних веков.
Неужели вчера весь тот квест устроил профессор Иван Иванович Гусев? Ванька спьяну мог перепутать их рожи, они в самом деле похожи. Но дедок, которому... Сколько? Полтинник, наверно, есть... Неужели дедок-профессор будет бегать по общаге, расставлять стопари с коньяком, подкидывать записки с загадками?..
Вроде же он не похож на психа, по крайней мере за весь семестр, сколько Ванька ходил к нему на лекции и семинары, ничего сумасбродного не выкинул. Да к тому же лаборантка сказала, что он вчера уехал...
Ванька вернулся в общагу в очень задумчивом состоянии. Посмотрел на часы, понял, что ещё успевает на одиннадцатичасовую электричку, и принялся лихорадочно собираться. А когда он проходил мимо вахты, ему в голову пришла мысль:
- Вер Пална, - спросил он, - скажите, а вчера... кто-нибудь посторонний в общагу приходил?
- Только один, - поджала она губы. - Тот, что к тебе приходил.
- Ко... Ко мне? - хрипнул Ванька.
- Больше никто вчера не шлялся. А твой дружок ушёл и документ свой не забрал.
- А... А можно мне... посмотреть?
Вера Павловна вытащила из верхнего ящика шатающегося стола что-то похожее на визитку и кинула Ваньке.
- Забирай, отдашь своему дружку.
С визитки на Ваньку смотрел Ян Гус - точно Ян Гус, а не Иван Иванович Гусев. А рядом витиеватым почерком было написано:
На улице Ванька долго смотрел на визитку Яна Гуса, а когда ему показалось, что нарисованный Ян Гус ему подмигнул, решил от греха подальше спрятать её во внутренний карман куртки. А потом на всякий случай перекрестился.
И подумал, что приедет домой - и обязательно набухается. Новый год всё-таки на носу. И Яну Гусу обязательно проставит стопарик.