Меня зовут Бу, для близких друзей - Гай. Племя мое проживает на берегу большой реки с оригинальным названием - Большая река. Народ у нас обитает все больше простой, можно даже сказать - первобытный. Жизненный уклад не отличается большим разнообразием - поесть, поспать да... в-общем, такие вот жизненные приоритеты. Насчет поесть, правда, не все просто - сначала нужно с воплями побегать по лесу, размахивая копьем с кремниевым наконечником. Этим у нас занимаются преимущественно мужчины, а женщины целыми днями бездельничают. Не велик труд убирать пещеру, таскать воду, варить обед, стирать шкуры да нянчиться с детьми и при этом еще обзывать мужчин дармоедами. Те, конечно, обижаются.
На днях мне стукнуло восемнадцать весен, я прошел обряд и был принят в сообщество охотников. Казалось бы, чего еще желать для полного счастья, разве что любви? Вроде бы и это не проблема, как я уже говорил - нравы у нас самые первобытные.
Но любовь- это нечто иное...
Теплым летним солнечным утром я бродил по берегу Большой реки и вдруг повстречал дочь вождя Лану, первую красавицу племени. Она прошла мимо меня, не удостоив даже взглядом. Я воровато огляделся и последовал за ней, держась на приличном расстоянии и делая вид, что прогуливаюсь. Красавица скрылась в густом орешнике. Я припустил туда же, продрался сквозь заросли и вдруг кто-то набросился на меня сзади! Я извернулся и схватил врага...
- Задушишь, дурачок, - звонко рассмеялась Лана.
От прикосновения ее губ у меня подкосились ноги и, чтобы не упасть, пришлось прислониться к дереву. Я обнимал ее хрупкие плечи, тонул в васильковых глазах и чувствовал, как все семь пудов моих чистых мышц без капли жира тают от нежности. Как бы я хотел, чтобы безжалостное время остановило свой ход и я бы мог вечно чувствовать биение ее сердца и сладость ее уст. Увы, суровая реальность бесцеремонно вторгалась в наше счастье.
- Ты говорила с отцом? - спросил я, справившись с собой.
- Он о тебе и слышать не хочет, - вдруг всхлипнула она. - Говорит, что ты просто накачанный дебил.
Я понурился. Возразить было нечего. Вроде бы ни силой, ни ростом не обижен, могу ударом кулака убить буйвола и душа у меня, говорят, добрая. Однако, моя жизнь в племени - сплошная череда скандалов и слез. Вероятно,проблема в моем ненормальном физическом развитии, от которого умственное, к сожалению, отстает. Короче говоря, не умею я соразмерять свою силу, отчего мои душевные порывы часто имеют катастрофические последствия. Добрые намерения при этом не учитываются.
- Что нам делать, милый? - прошептала она горько. - Отец никогда не согласится, чтобы я стала твоей женой.
- Я что-нибудь придумаю, - пообещал я, поцеловав любимую.
Легко сказать - придумаю. Полдня я бродил по лесу в тяжких размышлениях, пока вдруг не повстречал дрыхнущего под кустом шамана.
Наш шаман - большой оригинал. Общение с духами требует от него постоянной сосредоточенности и состояния транса, которого он регулярно достигает в питейной пещере. Любимым его занятием являлось изгнание демонов, причем преимущественно из симпатичных особ женского пола. Ритуал изгнания был довольно специфичным, за что мужья не раз собирались настучать шаману в бубен, однако опасались духов.
Он выполз из-под куста, увидел меня и обрадовался:
- А, Бу! Ты чего тут делаешь?
- Иду, куда глаза глядят, - вздохнул я.
- А чего такой смурной? Что-нибудь случилось?
- Да так... - снова вздохнул я.
Растрепанный служитель культа извлек из необъятных глубин своей набедренной повязки хвост дремучей змеи и помахивая этим могущественным талисманом, трижды обошел вокруг меня.
- Духи поведали мне причину твоего горя. Вождь не желает выдать за тебя свою дочь.
- Понятное дело, - кивнул я. - А то, что об этом сплетничает все племя, как бы ни при чем.
- Атеист! - укорил меня он. - Значит, бесплатный совет от духов тебе не нужен?
- Еще как нужен, - горячо заверил я его.
Шаман довольно хмыкнул.
- Есть у нас один красивый старинный обычай - похищение невесты...
Все остальное он договаривал уже в пустоту, поскольку меня с поляны как ветром сдуло. И как же я до этого не допер, сокрушался я на бегу. Украсть мою Лану - что может быть проще?
Глубокой темной ночью я пробрался к пещере вождя и затаился в кустах. В свете горящего у входа костра, опершись на копье, сладко спал Зоркий Крот. Я прокрался мимо него на цыпочках, борясь с неодолимым желанием переставить конец копья в костер.
У самого входа в пещеру я наступил на что-то омерзительно мягкое и оно вдруг задергалось и заверещало диким голосом! Внутри меня все обмерло. В слепом ужасе я бросился бежать и врезался во что-то огромное. Оно отлетело и с ревом рухнуло в костер, подняв сноп искр, а я помчался прочь от этого кошмара, пока кто-то со всего маху не двинул мне по голове. Когда звезды перестали водить вокруг меня хоровод и заняли соответствующее положение на небе, я сообразил, что бежал в самый центр стойбища и вломился в Священный Дуб.
Я вскарабкался на дерево и устроился в густой листве. Вокруг пещеры мелькали факелы и колыхались многочисленные тени. Ор стоял просто жуткий. Появился вождь и с трудом навел некое подобие порядка. Началось разбирательство.
Виновником переполоха оказался Пук, которого из-за порока, созвучного с его именем, часто выгоняли из пещеры спать на улицу. На него-то я и наступил в темноте.
Трясясь от пережитого ужаса, он поведал леденящую кровь историю о том, как на него напал гигантский медведь. Пук храбро защищался и даже одолел чудовище, которое умчалось во тьму, визжа от страха. Крот, чье обожженное седалище мазали барсучьим жиром женщины, также утверждал, что на него набросился медведь. Бесстрашный воин Крот пронзил его копьем и упал в костер, а медведь убежал помирать. От всех этих былинных подвигов у вождя явно случилось помутнение в мозгах, поскольку он никак не мог понять, один был медведь или двое, - он решил звать шамана. За ним отправились, но вскоре вернулись ни с чем. Шаман дрых в питейной пещере. С трудом разбуженный, он идти не захотел, а в ответ на все уговоры лишь мычал и пинался ногами. Разбирательство отложили до утра и толпа понемногу рассосалась. На всякий случай охранять пещеру осталось трое охотников. Я проклял черными словами вонючку Пука, слез с дерева и под видом запоздалого зеваки юркнул в свою пещеру.
Утро, как обычно испортили мерзкие вопли ручного павлина, служащего у нас будильником. Крикуна кто-то быстро взял за глотку, но было поздно - большинство обитателей пещеры уже проснулись. Поднялись и загромыхали посудой женщины, закашляли старики,а из соседнего закутка неслось нечто вообще невообразимое - недолюбившиеся за ночь молодожены Дикобразы торопливо наверстывали упущенное. Я поднялся и вышел из пещеры.С наслаждением умылся у каменного корыта и присел на деревянное ведро.
Мимо проковыляла Карга, сварливая ехидная старушонка из пещеры вождя.
- Слыхал, Бу? - прошамкала она, - Балун решил дочурку свою выдать за самого лучшего охотника племени. Пошел бы, штоль, какому медведю башку открутил, глядишь - и стал бы лучшим...
Я взвыл от негодования, вскочил и пнул ведро, некстати подвернувшееся под ноги.
Оно по крутой траектории улетело в далекие заросли крапивы, которые служили племени отхожим местом. Из кустов раздался долгий гневный вопль. Перепуганная Карга припустила от меня галопом, зажав свою клюку под мышкой. А я в тоске и печали побрел сам не зная куда и очутился у питейной пещеры, где толпа охотников обсуждала свежие сплетни. Много говорили о ночном переполохе, кое-кто трепался о "вождёвой дочке" но большинство мусолило новость, услышав которую я замер как вкопанный.
Оказывается, рано утром в стойбище приперся Волосатый Ног. Злые языки утверждают, будто его мать согрешила с питекантропом и всякий, кто его хоть раз видел, в этом не усомнится. Ног - редкостный урод, тупой и злобный. Благодаря этим достоинствам он не особо популярен в племени и появляется лишь изредка, чтобы надраться в питейной пещере и посплетничать. На этот раз он принес известие о том, что неподалеку, в Вонючем ущелье, расположилось стадо мамонтов. Предстояла большая охота.
Вот он, мой звездный час!!!
На следующее утро толпа охотников собралась у входа в ущелье. Вождь Балун огласил план действий. План был таков: одна группа охотников во главе с вождем отделяет от стада мамонта и с помощью факелов и диких воплей гонит его вдоль по ущелью. В одном месте ущелье раздваивается. Задача второй группы - не допустить мамонта в тупиковый проход, и объединившись с первой, гнать жертву дальше, к обрыву. Мамонт навернется с обрыва и всем останется лишь разделать свежатинку.
Стараясь не шуметь, все дошли до развилки. Там вторая группа и я в том числе, осталась, а свою вождь увел поверху, к стаду.
Потянулось долгое ожидание. Сначала все напряженно прислушивались и даже зажгли факелы, но лишь ветер посвистывал в скалах и постепенно народ расслабился. Кто-то травил байки, некоторые улеглись на камни подремать, а я погрузился в мечты о том, как всажу копье в сердце мамонта, а вождь подведет ко мне мою Лану и...
Близкий трубный рев заставил меня вскочить на ноги. А затем задрожала земля и из-за поворота ущелья выбежал мамонт - мохнатая гора высотой в три человеческих роста с огромными бивнями.
Все наши дружно заорали и начали тыкать в его сторону копьями и пылающими факелами, однако скотина попалась не из пугливых и поперла напролом. Охотники прыснули в разные стороны за исключением Волосатого Нога, который умудрился споткнуться на ровном месте. Секунда - и от него останется мокрое пятно на камне!
Я схватил валявшийся неподалеку обломок скалы и швырнул в мамонта.
Зверюге это не понравилось: оглушительно затрубив от боли и обляпав соплями несчастного Нога, он развернулся в поисках обидчика и увидел меня. Я что было сил рванул по ущелью, а сзади нарастал тяжелый топот и злобное сопение взбешенного исполина. Впереди на склоне я заметил выдающийся кусок скалы и отчаянным прыжком дотянулся до него, вцепился в другой, чуть повыше, и полез по отвесной (!) стене, словно огромный муравей.
И почти уже добрался до верха, но... Кусок скалы вдруг поддался под ногами и полетел вниз, а я бесполезно поскреб пальцами гладкую стену и последовал за ним, зажмурившись в ожидании последнего удара.
Земля оказалась неожиданно мягкой, теплой и мохнатой.
Когда подоспели мои опомнившиеся соплеменники, их взорам явилось невероятное зрелище: Бу Гай, восседавший на огромной туше мертвого мамонта. Потом охотники говорили, что был я как бы не в себе и почему-то неотрывно смотрел на огромную каменную глыбу, лежащую неподалеку.
Последним нарисовался вождь со своей группой. От увиденного его челюсть широко отвисла. К вождю подскочил Молчаливый Дятел и громко зашептал в ухо, делая страшные глаза: "Бу Гай убил мамонта! Один!! Долбанул его кулаком в рыло!!!"
Тогда я стряхнул с себя тупое оцепенение, поднялся во весь рост и сказал:
- Вождь, я прошу у тебя руки твоей дочери!
|
|