Аннотация: Хотелось начать всё детской сказкой, а закончить ночным кошмаром.
Альберт Гумеров
А потом он умер
Девочка докурила 'козью ногу' и, смачно сплюнув, побежала по своим легкомысленным делам. Не обезображенное обилием интеллекта невинное детское личико, обгрызенные ногти с остатками шелушащегося лака, вязаное платьице цвета помоев и ветер в голове - такой малышку заприметил Гаст. Где-то неподалеку коптил небо дизель - жужжание отражалось от мусорных бачков, стенок мрачных многоэтажек, мелким дребезжанием стучалось в перепонки уличных котов и бродячих собак и, отражаясь в мутных зрачках беспризорников, улетало в тяжелое свинцовое одеяло ночного города. Да уж, райончик еще тот - никаких тебе изысков, ампиров, барокко и прочей роскоши. На любого забредшего сюда бедолагу обрушивалась геометрия четких бетонных линий и запах мочи от никогда не мытых стен. Нет, это, конечно же, еще далеко не трущобы - скорее, пристанище любителей смачно рыгнуть пивом, сидя у телевизора после тяжелого рабочего дня. Ну, и их семей, естественно. Гаст был другой - и одежка подороже, и кожа на руках почище да помягче, и жизнь куда как попроще.
Девочка свернула за угол, и Гаст чуть прибавил скорости - слишком боялся упустить добычу. После стольких дней бесплодных поисков!
Началось всё чуть более двух недель назад, когда нянечка прочитала ему сказку, где один удачливый и хитрый мальчик, поймав девочку-фею, заставил ее исполнить его сокровенное желание.
С тех пор Гаст ни о чем другом думать просто не мог. Желание он даже не обдумывал - и так всё ясно. Каждое мгновение своей без малого пятнадцатилетней жизни он яростно желал одного - быть нормальным. Чтобы никто не кривился, когда ты подходишь, чтобы дети не убегали, едва тебя завидев, чтобы... Цепочку можно было продолжать бесконечно, но от этого начинала жутко болеть голова. Гаст устал быть слишком другим для окружающих. А еще он просто до потери сознания устал бегать за девочками.
Завернув за угол вслед за маленьким милым созданием, только что выкурившим какой-то дряни, Гаст со всего размаху влетел лбом в балку, пересекавшую переулок. Вспышка боли была такой яркой и настолько неожиданной, что паренек сразу же расплакался во весь голос.
- Ну и чего ты ревешь? - девочка была сама вежливость.
- Сейчас... шишка... вылезет, - промямлил паренек сквозь всхлипы, спрятав лицо в ладонях.
- Не надо было за мной бегать, сломя голову, - укоризненно скривилась потенциальная исполнительница желаний. - Чего тебе вообще надо-то, придурок?
Дальше события развивались настолько стремительно, что девочка даже моргнуть не успела, как ее шея уже была сжата пухлыми потными ладошками, а мальчишка уже вовсю кривил лицо в довольной ухмылке - только периодическое пошмыгивание да расплывающаяся на лбу шишка выдавали недавнюю трагедию Гаста.
- Эй! - возмущенно пискнула девочка. Контролировать себя паренек еще толком не научился. - Ты что творишь?! Кхе-кхе... С ума сошел, маньяк чертов?! Я дышать не могу! Кретин!
- Сейчас ты исполнишь мое желание, - с радостным предвкушением прошептал мальчик. Он знал, что ему надо напугать 'феечку' для того, чтобы она была сговорчивее. Потому в первую очередь в ход пошли словесные угрозы и грубая сила. - А то... Ой!
Кто-то больно-пребольно пнул Гаста чуть пониже спины.
- Ой-ей-ей! - запричитал мальчишка. - Вы что делать будете?
Они были повсюду - грязные и чумазые, озлобленные на окружающий мир и самих себя, вооруженные арматурой, ножами, бутылками, камнями и беспредельной жестокостью.
И только сейчас Гасту на помощь наконец-то подоспели телохранители. Трое одетых в черные кожаные плащи - в летнюю-то жару! - вампиров выпорхнули из-за угла и угрожающе застыли за спиной мальчика.
- Исчезнуть, мелочь, - процедил Ольгарт на правах старшего. Улыбался он при этом так мерзко и зловеще, что, увидев это, даже щеголявшие каменным спокойствием ацтеки, затряслись бы от страха и не одну тысячу раз подумали бы, прежде чем ввязываться в драку. Однако, вопреки ожиданиям, малолетние уличные стервятники не попрятались по подворотням. Казалось, они вообще не испугались - они просто не двигались с места.
- Пусть он отпустит Надю, - процедил один из мальчишек в надетой поверх толстовки аккуратненькой коротенькой курточке, там и сям зашитой после ножевых порезов. Картину дополняли рваные джинсы и тяжелые разношенные ботинки.
- Не отдам, - мальчик еще сильнее прижал девушку к стене, одной рукой вцепившись жертве в шею. Надя закашлялась так сильно, что в этом карканье невозможно было расслышать ни одно грязное ругательство, которыми она беспрестанно поливала окружающих.
- С какой радости он вам ее отдаст? - приподнял бровь Ольгарт.
- Если он этого не сделает, вы просто останетесь в этом переулке, - вожак запустил руку в ботинок.
Вампир не знал, смеяться ему в голос или просто грустно улыбнуться. Да, эти звереныши просто не знали, кто именно стоит перед ними, но они готовы были как убить, так и умереть за своих.
Ольгарт задумался. Он не мог позволить этим оборванцам как-либо повредить профессорскому сынишке, но и превращать малолеток в фарш он желанием не горел. Неверно оценив ситуацию, приняв задумчивость за замешательство, беспризорники принялись надменно усмехаться. Открыто хамить пока остерегались, но уже видели себя хозяевами положения.
Чтобы не допустить кровопролития, вампиру надо было что-то одновременно простое и эффектное.
Ольгарт подошел к вожаку подростков, нагнулся и, подняв с асфальта камень, молча и без видимых усилий просто раскрошил булыжник в пыль, пристально глядя дерзкому мальчишке в глаза. Затем, подойдя к Гасту, вампир мягко, но требовательно раскрыл бледную ладонь. На мальчишку смотреть было жалко - он надул пухлые губки и отказывался слушаться телохранителя.
- Не отдам ее, - упрямо повторил он.
Со вздохом, в котором читалась вселенская печаль, Ольгарт нажал на руку Гаста в районе ключицы, и та повисла плетью. Милая девочка Надя сползла по стене на асфальт - выглядела она изрядно помятой. Несколько беспризорников рванулись к ней, но вожак дернул ладонью, и подростки замерли на полушаге.
- Кретин! - выдохнула девочка, прокашлявшись.
Ольгарт взял мальчика за плечо и подтолкнул к выходу из переулка. Гаст безвольной куклой поплелся к автомобилю вместе с телохранителями. В машине он был тише воды, ниже травы, отрешенно вглядывался в проносящийся за окном урбанистический пейзаж, и только прикушенная губа выдавала внутреннее напряжение ребенка.
Вампир, бывший телохранителем еще прадеда Гаста, знал, что для его подопечного происшествие стало настоящей драмой, и какой гранью истерики маленького избалованного недоумка обернется сегодняшний вечер, оставалось только гадать.
Уже больше недели Стас маялся бездельем: со времени выполнения предыдущего заказа успело минуть целых девять дней, а надежды на появление нового клиента менее призрачными не становились. Почти все время наемник только и делал, что слонялся по огромной двухэтажной 'Бирже Неправедных', в тщетных попытках получить работу разной степени сложности, опасности и экономической выгоды.
Вычурные тонкие башенки 'Биржи' резко контрастировали с тяжеловесной вальяжностью, царившей внутри двухэтажного строения. Любого посетителя логово наемников встречало прохладой вестибюля и приветливой улыбкой девушки за компьютером. Штаб-квартира гильдии наемников регистрировала выполненные задания, сроки выполнения, имена состоящих в ней 'специалистов по особым поручениям', кто в какую команду входит и прочую необходимую информацию. Кроме того, за определенные взносы, гильдия обеспечивала своим членам вполне безбедное существование, распределяя заказы между наемниками. Безусловно, из-за определенной коррумпированности, кто-то получал более выгодные заказы чаще других, а кто-то был обречен маяться бездельем больше недели...
Подвал "Биржи Неправедных" занимал тир, также состоящее в гильдии, на втором этаже располагались административные помещения, а весь первый был ни чем иным, как баром: гремучая смесь из представителей всех классов и рас, красивой, но временами чересчур громкой музыки, всевозможных запахов, блюд и напитков обволакивала любого. Было здесь место и для того, чтобы уединиться - казалось, что хозяин поставил перед собой цель угодить всем без исключения. Центральное место занимали не музыканты или обнажённые танцовщицы, как можно было предположить, а огромная - во всю стену - доска, на одной части которой было что-то вроде хит-парада, на другой - кто из членов гильдии в настоящее время свободен и может приступить к выполнению задания.
Последние три дня Стас всё время проводил в штаб-квартире гильдии в надежде, что ему предложат контракт. Причем, сейчас он дошел до такого состояния, что был готов взяться вообще за любую предложенную работу.
Тем не менее, когда за его столик подсел потенциальный клиент, наемник весьма талантливо симулировал апатию и держался с таким видом, словно желающие предложить контракт успели изрядно ему поднадоесть.
Стефан Дюделанж улыбался. В тысячный раз он отошел от кроватки. Его наследник... Его сокровище и смысл жизни... Последнее время они с женой жили ради этого сгустка плача, смеха, бессонных ночей и моря надежд.
Стефан увидел, как ребенок резко распахнул глаза, как раскрыл рот, но оттуда не вырвалось ни звука, как конвульсивно задергались ручки его сына. Стефан подбежал к малышу и прижал к груди. Внезапно левая ножка мальчика мгновенно почернела и рассыпалась пеплом между пальцев отца. Не успел Дюделанж вздохнуть, как правая ножка взорвалась гнилью прямо в его ладонях, забрызгав мерзкой слизью опешившего отца с ног до головы. Стефан с ужасом наблюдал за тем, как тонкая кожа рвется под напором чего-то изнутри, чего-то, чему было слишком тесно в клетке крохотного тельца... чего-то, покрытого хитином и слизью...
Дюделанж рывком вскочил с постели. Всё тело покрывали тяжелые капли холодного пота. Ощущение было таким, будто отвратительное насекомое каким-то образом сумело прорваться из мира снов в реальность и сейчас с упоением грызет Стефана изнутри.
Телефонный звонок раскидал тишину по уголкам спальни, за шкафы и зеркала, словом, сделал ее такой же призрачной, как ночной кошмар - почти нереальной, но готовой наброситься на жертву, едва отступят звуки и свет...
- Слушаю, - голос Дюделанжа был хриплым от предчувствия катастрофы, готовой захлестнуть его, словно цунами. - Да... Да... Вы уверены?.. Сейчас подъеду...
Пока он добирался до больницы, в висках ритмично стучала одна-единственная мысль: это ошибка, они наверняка что-то напутали. Мысли о том, что с женой и его будущим ребенком могло что-то случиться, Стефан не допускал в принципе.
Мануэль де Наргисс бродил по комнатам сына, и ему совсем не нравилось то, что он видел. В первой под стеклом в рамках на полочках аккуратно лежали пришпиленные насекомые. Самые разные, от гигантских пауков, до фантастически прекрасных бабочек. Стационарное заклинание поддерживало в несчастных созданиях жизнь - просто надо периодически обновлять заклятие с помощью ритуалов. Мануэля окружало царство боли. Царство агонии во всем его ломком и мучительном великолепии.
Де Наргисс подолгу стоял у каждой из рамочек, рассматривая конвульсии крохотных существ, которых его сын подвергал пытке бесконечного ожидания смерти...
Вторая комната сынишки представляла собой оду садизму над неживым: изуродованные пупсики, куклы и роботы - несчастные человекоподобные 'самовары', - соседствовали с островками пластика, ваты, магнитных лент и керамики разбросанными по мягкому ворсистому ковру. Магическая и электронная начинка торчит во все стороны из мертвых чрев немым укором, представая во всем своем неприличии изломанных и обиженных игрушек перед отцом своего мучителя.
Здесь Мануэль задерживаться не стал - поморщившись, словно от зубной боли, он прошел в свой рабочий кабинет, где, сев за стол и сделав глоток крепкого горячего кофе, развернул газету, попытавшись хоть немного расслабиться. Не получилось...
'Зверские убийства продолжаются. Город находится в состоянии шока. Очередной жертвой маньяка стала молодая девушка. Самым ужасным оказалось то, что девушка была беременной, и убийца выкрал несчастную прямо из больницы, где она лежала на сохранении плода. На этот раз маньяк, прозванный Доктором за аккуратное изъятие органов, ампутировал у своей жертвы правую руку до предплечья.
Пока неизвестно, скончалась ли бедная девушка от болевого шока или же от потери крови.
Напуганные граждане написали письмо и во всех СМИ твердят, что так просто этого не оставят.
Мы также, на правах одного из самых авторитетных еженедельников задаемся вопросом: сколько еще будет продолжаться этот ужас???!!! Улицы и так уже опустели - мы запираемся в домах и квартирах, но разве это может остановить убийцу - кровавого мясника, - если последняя жертва была похищена прямо из здания городской больницы???!! За что мы, рядовые граждане, платим налоги, если никто не в состоянии обеспечить нашу безопасность?!"
Мануэль отложил газету - читать дальше не имело никакого смысла. Одним глотком осушив чашку и рывком встав из-за стола, он подошел к огромному шкафу и долго стоял, прислонившись к нему лбом, слегка поглаживая полированную поверхность дерева кончиками пальцев и учащенно дыша. Было видно, что Мануэль жутко волновался и совсем не был уверен, стоит ли вообще открывать дверцу. В конце концов решившись, де Наргисс распахнул шкаф.
- Каждый раз все труднее себя контролировать, правда? - несмотря на человекоподобную фигуру, существо внутри шкафа выглядело, как пришелец из кошмарных снов: до пояса создание было словно соткано из полупрозрачной дымки, а вот верхнюю часть заполняли плохо подогнанные друг к другу куски плоти и органы самых разных существ. Внутри дымчатого тела не было двух органов, до этого принадлежавших кому-то одному. Места соединений сочились кровью.
- Ты боишься, что когда-нибудь сорвешься и не сможешь мне сопротивляться. Боишься стать мной. Боишься стать чудовищем... Правда, Мануэль? - так и не дождавшись ответа, монстр покачал головой. Из левого - вполне человеческого - глаза, вместо слезинки, оставляя тонкую красную нить, скатилась капелька крови; правый глаз когда-то принадлежал глубоководному - он безучастно проглатывал окружающую реальность.
- Ты ведь осознаешь, что уже стал чудовищем, Мануэль... - изящная и тонкая правая рука чудовища нежно провела точеными женскими пальчиками по щеке де Наргисса. Профессор отшатнулся от прикосновения, словно от пощечины.
- Да! - кулаки сжались, глаза сузились. - Я чудовище! Но я сам никогда бы ни сделал и тысячной доли того, на что ты меня толкаешь, тварь! Я просто вынужден тебе подчиняться. Это временно!
- Конечно, мой мальчик, - существо суховато рассмеялось. - Это всё я. Ты здесь совершенно ни при чем.
Де Наргисс захлопнул шкаф и тяжело привалился к дверце спиной.
- Ты за все мне ответишь, - с уверенностью одержимого прошептал Мануэль. - Каждую отнятую мной по твоей воле душу. За каждую пролитую слезинку.
Каждый раз, глядя в полные ужаса глаза несчастного умирающего существа, Доктор тешил себя надеждой, что эта жертва делается для того, чтобы помочь десяткам людей, что это не он убивает подвернувшихся под горячую руку своего домашнего монстра бедолаг. Себя же профессор считал просто инструментом в лапах чудовища, исполнителем чужой воли. Чудовища, впитавшего в себя всё зло Атлантиды, чудовища, когда-то привязанного к таким кошмарам, что любой человек сойдет с ума от малой его толики, чудовища, полностью сломившего волю одного из величайших ученых настоящего. Атлантида всплыла, вернув в наш мир одно из своих проклятий...
Стас видел, что клиент очень нервничает. Прямо места себе не находит. Старается не смотреть наемнику в глаза, руки трясутся, пальцы то и дело начинают барабанить по столу... Стас хорошо знал людей и прочих, а потому не сомневался, что заказ почти наверняка будет убийством.
- Кого следует устранить? - он решил сразу перейти к делу, поскольку знал, что, если клиента не направить в нужное русло, тот так и будет ходить вокруг да около.
При этом вопросе клиент вздрогнул и пристально взглянул в глаза наемника.
- С чего вы взяли, что надо кого-то э-э-э... устранять? - клиент нервно облизал губы.
Стас в ответ лишь пожал плечами - наемник всем своим видом демонстрировал безразличие и превосходство. Для него не имело совершенно никакого значения, кого, в каком количестве и каким образом следует "устранить". Жертвы не снились ему по ночам, он давно уже не нервничал перед выполнением заказа - чужая смерть стала его профессией. Рутиной, не более.
- Необходимо всего лишь выкрасть одну нужную мне вещицу, - нервно рассмеявшись, сказал клиент.
Стас ни на секунду этому не поверил...
Де Наргисс охотился за саркофагом без малого четыре года. Мануэль кропотливо собирал любые крупицы информации о запечатанном в гробу чудовище, и месте его захоронения. Время безрассудных путешествий, погонь за призраками, паломничество к точке пришествия Древних и Р'льех и Город Старцев, экспедиций в Атлантиду и СССР, рискованных сделок с повстанцами и мутантами, ночных скитаний по трущобам и подземельям пришел конец.
Настало время тихого изучения в библиотеке Мискатоникского университета, что в Аркхеме. Как сам древний город, так и учебное заведение хранили множество тайн, и далеко не все они были безобидными и незначительными. Постепенно, шаг за шагом де Наргисс начал приближаться к вожделенной цели своих поисков. Данные были противоречивыми, но в итоге профессору улыбнулась удача, и покореженный, но всё еще запечатанный серебряный ящик доставили к нему домой прямиком из Атлантиды. За нетерпеливость доктор был вынужден раскошелиться: для перевозки контейнера с серебряным ящиком пришлось нанять стрателлит, тем не менее, Мануэль был глубоко убежден, что игра стоит свеч.
Вскрыв гроб, де Наргисс увидел как раз то, что и ожидал - человекообразное существо, словно бы сотканное из светящейся дымки, пока что совершенно беспомощное и неспособное вырваться из плена серебряного футляра.
- Я ждал тебя, мальчик мой, - таковы были первые слова монстра. - Я полагаю, мы оба вполне понимаем, почему я здесь оказался.
- Да, - ошеломленный радостью, Мануэль мог отвечать только односложно. Он сотни раз проигрывал эту сцену, репетировал, как он себя поведет во время первого разговора, как сразу же покажет, кто хозяин положения, но, увидев чудовище, потрясенный, он едва мог привести мысли в порядок.
- С моей помощью ты сможешь вылечить любую болезнь, - монстр знал, что освободить его могло лишь совершенно несчастное и отчаявшееся существо. Существо, либо само неизлечимо больное, либо отягощенное страшной болезнью кого-то близкого и безмерно любимого. А на чужой боли и отчаянии играть не так уж и сложно.
- Любую? - не веря собственному счастью, переспросил де Наргисс. Его единственный сын, его наследник, тот, кто должен был стать его гордостью, в тот самый миг заливался слезами: Мануэль наказал его, застав за пытками над маленьким и беззащитным щеночком. Гаст поймал несчастное создание и, приклеив к стене, медленно и с упоением измывался над ним. Щенок скулил и заливался визгом, но юный де Наргисс оставался непреклонным. Если бы не отец, юный садист замучило бы несчастное животное до смерти.
Щенка Мануэль отпустил, сына наказал.
Самой большой мечтой доктора было выздоровление сына. К сожалению, ничто и никто не мог помочь Мануэлю и его бестолковому чаду. Кроме лишенного тела, замурованного в саркофаг и захороненного заживо неподалеку от Атлантиды существа, настоящего демона для таких вот несчастных, как Мануэль де Наргисс, профессор, гениальный доктор своей семьи и отчаявшийся отец.
- Абсолютно любую, - подтвердило чудовище. - Ты сможешь не только избавиться от ноши, которая так тяготит тебя, но и помочь сотням, тысячам разумных существ, страдающих самыми разными заболеваниями. Ты сможешь помочь всем отчаявшимся, лишенным надежды и смирившимся со своими страшными недугами. Ты сможешь вновь наполнить красками и радостью судьбы тысяч семей.
Выдержав паузу, чудовище продолжило:
- Ты умное существо, мой мальчик, и прекрасно понимаешь, что за подобные возможности необходимо заплатить определенную цену.
- Что тебе нужно? - это была самая неприятная и в то же время неизбежная часть разговора.
- Для начала переставь мое убежище в другое место... Сделай из него шкаф, что ли? Ну и кровь, конечно же! Мне нужна кровь.
- Я знал это и был готов, - торжественно и патетично ответил Мануэль, закатывая рукав рубахи и потянувшись к украшенному сапфирами кинжалу.
Увидев это, монстр тихо рассмеялся, чем привел профессора в полное смятение - такого поворота событий де Наргисс явно не ожидал.
- Мне не нужна твоя кровь, дурачок! - продолжая смеяться, остановило доктора чудовище. - Как ты видишь, у меня нет тела, и меня это никоим образом не устраивает, знаешь ли. Я способен излечить лишь то, что является частью меня. Допустим, как только я обрету глаза из плоти, ты обретешь способность лечить любые заболевания глаз... Ты будешь заполнять мое тело всем необходимым, а я буду лечить всех несчастных. Я буду нести свет, а ты будешь убивать. Убивать для меня, мой мальчик... Такова будет моя месть всем этим убогим за заточение и позор, на которые меня обрекли. Это моя месть, мой мальчик, мой реванш...
Каждый раз, отнимая чью-то жизнь, Доктор убеждал себя, что это последний раз, что он больше никогда не причинит вреда ни единому живому существу - уедет с сыном в далекую глушь и постарается навсегда забыть о том кошмаре, который он совершает сейчас. Вот этими вот руками.
Каждый раз, стоя под тугими струями воды в тщетных попытках смыть с себя кровь, Мануэль убеждал себя, что это все ради спасения сотен людей, потерявших надежду на выздоровление. Ради сына де Наргисс был готов на всё.
Убивая, Доктор умирал вместе со своей жертвой. Раз за разом. С каждым шагом в нем оставалось все меньше сострадания, всё чаще он понимал чудовище без слов, все сильнее сочувствовал древнему монстру. В конце концов, во время убийств Мануэль сталь полностью абстрагироваться от происходящего, ощущая себя бездушным инструментом в полупрозрачных демонических лапах. Ведь это так легко - лгать себе, что от тебя ничего не зависит, причем лгать настолько талантливо и убедительно, что полностью верить собственной лжи...
Каждый новый разговор с древним чудовищем для де Наргисса был подобен поединку, где профессор безнадежно проигрывал в каждом раунде, клятвенно обещая самому себе в следующий раз уж точно взять реванш и победить в решающей схватке...
Отступить он не мог: демон обещал, что Гаст станет самым последним пациентом его с Мануэлем кровавого тандема. Сумасшедший мальчик был гарантией того, что де Наргисс не отступит и доведет начатое до конца. Жертв он выбирал без какой-либо систематизации, без привязки к местности... Университетская библиотека, уборная дирижабля, театр, гараж, пустырь, подворотня, гостиничный номер - всё смешалось в кровавом калейдоскопе. Неизменным оставалось лишь одно действующее лицо. Лицо, убивавшее во имя исцеления...
Как-то будучи в полном отчаянии от совершаемых им самим ужасов и не находя выхода из этого кошмарного замкнутого круга, Мануэль решил покончить с собой. С каким-то садомазохистским наслаждением следя за собой в зеркало, доктор набрал полную ванну горячей воды и взял в руки лезвие.
Однако едва сталь ворвалась в бархат его кожи, черепная коробка разорвалась чудовищной болью, в самом сердце которой ворочался шепот монстра:
- Если ты отойдешь в мир иной, мне придется найти другого партнера и начинать все с начала. Слышишь?! С самого начала! Умрет еще больше людей, мой мальчик.
Роняя на пол ванной рубиновые капли, де Наргисс выпрямился. Посмотрел на себя в зеркало. Отшвырнул бесполезное лезвие.
- Ты молодец, - продолжало нашептывать чудовище. - Сегодня ночью ты опять принесешь мне что-нибудь вкусненькое.
Несмотря на то, что в первый раз почти все сделал за него Ольгарт, самое первое убийство было для Мануэля самым сложным. Сердце его еще недостаточно очерствело, страх сковывал каждое движение, мысли крутились калейдоскопом. Первая смерть оставила на сердце доктора самый глубокий рубец...
Если верить клиенту, заказ был совершенно пустяковым: банальная кража фамильной драгоценности. Проблема была в том, что клиенту Стас не верил ни на грош. Хотя тот и предоставил наемнику всю необходимую информацию о количестве охранников, данными по защитным заклинаниям и прочим мелочам, способным подпортить настроение и здоровье, а также снабдил его подробным планом особняка, специалист по особым поручениям потратил несколько дней на подтверждение этой информации. Удостоверившись, что клиент не соврал, Стас удивился по-настоящему: неужели все действительно так просто?
Отправившись в особняк, наемник был слишком занят предстоящей операцией, чтобы обращать внимание на украшавшие каждый угол дома объявления, которые буквально кричали о том, что 'со следующей недели Доктор Мануэль де Наргисс принимает пациентов с любыми заболеваниями сердца. Полное выздоровление гарантировано'.
В сам особняк Стас забрался без особых проблем - для специалиста это не представляло никакого труда. Осторожно двигаясь из одной комнаты в другую, наемник оказался в рабочем кабинете хозяина. У дальней стены стоял массивный шкаф - конечная цель операции.
Однако едва Стас открыл дверь шкафа, как подлетевший незамеченным Ольгарт оглушил наемника, и тот, как подкошенный, с грохотом рухнул на пол.
Уже начиная приходить в себя, Стас услышал шепот сумасшедшего:
- Это последний раз, проклятое отродье. Первый и последний раз, демон. Первый и последний.
Затем, увидев, что наемник очнулся, склонившийся над ним мужчина торопливо сказал:
- Я отомщу за тебя.
С ужасом Стас следил за тем, как опускается нож, как, разрывая кожу, сталь входит в тело всё глубже и глубже.