Детство промелькнуло как сон, когда пытаешься вспомнить его, всплывают только разрозненные картинки, как отдельные кадры фотосъёмки, запечатлевшие особенно яркие моменты. Осталось только чувство неограниченной свободы и чистой радости. Если подсластить чай вареньем, то после того, как он выпит, остается сладкий осадок, и тогда, задрав голову, ты стучишь по донышку, пытаясь сохранить этот вкус, но вот всё выпито и съедено и вкус остался только в памяти.
Ему шесть лет, после посещения малинника, исцарапанный, но счастливый, он залезает на дерево и заедает малину зелёным яблоком.
Ей двенадцать, она смотрит телевизор, на экране парень, с низко опущенным капюшоном, натягивает лук и выпускает стрелу, говорят, что он с пятидесяти ярдов бьет белку в глаз. Вот он момент истины, стрела в полёте, в мишени, как заноза под ногтем, торчит, точнёхонько в центре, стрела противника. Хруст расщепляемого дерева слишком слаб, чтобы быть услышанным с такого расстояния, но толпа зрителей затихла в ожидании и этот звук, кажется громче последовавших свиста и криков. Парень скидывает капюшон и длинные волосы, обрамляющие красивое волевое лицо, струятся по плечам.
Ему семнадцать, гормоны обрушивают цунами на изможденный учебой мозг. Он отшельник в пещере своей стеснительности.
Ей три года, она внимательно слушает сказку про красную шапочку, ей невдомек, что у девочки в сказке был красный капюшончик, а не шапочка и уж точно не ермолка, да и события в оригинальной сказке развивались совсем по-другому... тс-с-с дети не должны знать о крови и насилии, должен быть добрый дядя охотник, всегда приходящий на помощь.
Ему двадцать, гормоны изливаются полноводной рекой любви. Где-то глубоко внутри притаился отшельник в надежде на реинкарнацию. Инфляция ценностей привела к краху биржи страстей. Как воин он открыл, что отсутствие сосредоточения на частностях позволяет увидеть совокупность, как любовник понял, что давать приятнее, чем брать, а как философ узнал, что ничего не знает.
Ей двадцать пять, вышла замуж, дети, развелась, нет, не была, не состояла ... и все эти годы внутри кипела гремучая смесь девочки в красном и парня в зелёном капюшонах.
Дети прячутся под одеялом от ночных монстров, когда дети вырастают, монстры начинают приходить днем, но у них же есть волшебный капюшон! Это же так просто! Натянул капюшон пониже и все монстры исчезли. Если повезло, и остался запас фантазии с былых времён, то попадаешь в волшебную страну, если не повезло, всегда можно смотреть под ноги заодно не споткнешься.
Ему двадцать семь, он только что закончил весёлую игру под названием учеба, немного обидно, что некоторые квесты обязательные, но ведь из игры всегда можно выйти. Завтра он будет играть в работу, а сейчас, идя по джунглям, он осторожно пересекает просеки, чтоб его не затоптали монстры. На ветке напротив сидит яркий зелёный попугай, значит можно идти, зелёные попугаи очень пугливы, они чувствуют за версту приближение этих, страдающих вечным несварением огненного желудка, тварей, с глазами как плошки. Он подошёл к "Дереву Наездников", взобрался на "Площадку Ожидания" и стал ждать взрослую особь.
Домой он подъехал на общественном гравибусе, устаревшей модели, гравибус шумел и пыхтел как автомобиль позапрошлого века, к тому же у киберводителя видимо сбоила программа, его всё время заносило на поворотах. Голосовой замок в его апартаментах третьего уровня до сих пор не починили, пришлось использовать механический ключ. На стенном экране мигало сообщение от неё, он положил руки на клавиатуру, на экране побежали буквы "Для начала подними капюшон...