Гуркало Татьяна Николаевна. Бочка порядка 3

Бочка порядка 3

Предисловие первое.

День у Максима не задался с самого утра.

Проснулся он из-за того, что кто-то медленно и как-то даже торжественно стягивал с него одеяло. Парень попытался остановить беспредел и вцепился в свою собственность двумя руками. Одеяло пару раз дернули и оставили в покое. Зато спустя несколько секунд начали щекотать пятку.

Максим матюгнулся и открыл глаза.

Тайрин тут же оставила в покое пятку и мрачно улыбнулась. А парень чуть не застонал. Очень уж знакомое выражение лица. И поза знакомая. И сидит наверняка опять на подушке, а не на полу, просто под простыней не видно. Так что тут и думать не надо -- девушка приготовилась к неприятному разговору. Сейчас заявит, что им надо расстаться, потому что она сменила веру и теперь ей до свадьбы спать с мужчинами нельзя.

-- Мы скоро поженимся, -- торжественно произнесла Тайрин. И улыбнулась, фальшиво-префальшиво.

-- Почему? -- спросил Максим, размышляя о том, как бы уговорить ее вернуться в старую веру.

-- Противозачаточное не сработало.

Улыбка у девушки стала еще шире.

Максим со сна не сразу сообразил о чем она говорит, поэтому поинтересовался:

-- И что?

-- И все! -- обрадовала его Тайрин. -- Теперь лучше пожениться прежде, чем об этом узнает кто-то кроме нас. А то все равно поженят. Традиционно. Сначала тебя палкой побьют, потом свяжут и поведут, даже умыться не позволят.

-- Почему не позволят? -- зачем-то спросил Максим. Тоже еще проблема.

-- Так принято, -- сказала девушка. -- Мы из старших семей и...

-- Подожди. Дай подумаю, -- попросил парень. -- Обязательно бить и связывать?!

-- Если не успеем пожениться прежде, чем кто-то придет к твоей тете обвинять тебя в недостойном поведении, то обязательно побьют и свяжут. Причем бить будут твои родственники, а связывать мои. Потом они будут пить и веселиться, а мы сидеть запертые в комнате, привыкая к совместной жизни.

-- Какие занятные традиции, -- восхитился Максим.

-- Да. Не повезло, -- вздохнула девушка.

-- Когда и где жениться будем? -- спросил Максим, ничего особо против женитьбы не имевший, кроме такой вот внезапности. К идее с женитьбой, по его мнению, следовало сначала привыкнуть.

-- Лучше побыстрее и не в городе. В городе кто-то может предупредить моих или твоих родственников и тогда попытка тайком пожениться закончится традиционно.

-- Меня побьют палками, свяжут и все равно женят, -- сказал парень и признался: -- Не вижу никакой логики. Если мы и так женимся, то зачем?

-- Традиции, -- вздохнула Тайрин.

Максим потер переносицу и задумчиво спросил:

-- Интересно, почему моего папашу не ловят и не бьют. Вряд ли земной брак здесь считается законным.

-- Не могут, -- сказала девушка. -- Официально его здесь все еще нет.

-- Обалдеть, -- оценил отцовскую предусмотрительность парень. И задал еще один, очень логичный с его точки зрения вопрос: -- А незаконнорожденные дети, являющиеся во дворцы успев повзрослеть тогда откуда берутся? Меня же именно таким считали.

-- А об их существовании вовремя не узнали, -- сказала Тайрин. -- А потом было уже поздно, виновник успел жениться на другой.

-- Ага, -- сказал Максим.

В его случае жениться на другой явно не выход. Если выбирать между Тайрин и какой-то незнакомкой, Тайрин явно предпочтительнее.

-- С другой стороны, никто нам не помешает развестись в случае чего, -- сказала задумчивая Тайрин. -- Главное чтобы у ребенка было имя и чтобы нигде не было написано, что мы не имеем права разводиться.

Максим кивнул и до него наконец дошло -- женитьба сама по себе ерунда. А вот в роли отца он себя совсем не представлял. А теперь придется как-то представить, смириться, научиться и много чего другого, пока неведомого.

-- Вот тебе и новый поворот, -- вспомнил Макаревича парень и решил заранее не придумывать себе проблемы. Может все на самом деле не так страшно, как кажется. Это всего лишь ребенок. Маленький, не умеющий разговаривать ребенок. С которым непонятно что делать.

Наверное пора паниковать.

Предисловие второе.

Продолжился день для Максима тоже не ахти. Во дворце появился папа. Причем, не прокрался тайком, стараясь не попасться на глаза детям. Не закрылся в кабинете с Серой Кошкой и толпой подозрительных личностей. Не стал вызывать сына в комнаты с разноцветными названиями.

Вопреки самому себе отец сразу же ворвался в комнату сына, схватил его за предплечье и потащил к Данке. Даже здороваться не стал.

Максим шокировано молчал и даже не сопротивлялся.

Дане повезло еще меньше. Ее деятельный папаша вытащил из постели, накинул на голову халатик и в таком виде оттранспортировал к диванчику в гостиной девушки, на котором уже сидел сын.

Пока Данка выпутывалась из халатика, ничего не понимающий Максим таращился на вышитого на пижамных штанах девушки котенка. Очень клыкастого котенка с недобрым прищуром.

-- Что случилось? -- спросила Данка, справившись с одеждой.

Ижен, метавшийся по комнате туда-сюда, резко остановился, глубоко вдохнул и огорошил детей:

-- Вова пропал!

-- Как пропал? -- подскочила на диванчике Данка, привыкшая опекать младшего брата. -- Куда пропал?

Второй вопрос явно был неуместен и Ижен уставился на дочь весьма удивленным взглядом.

-- Рядом с ним какая-нибудь блондинка не крутилась? -- подозрительно спросил Максим, вспомнив, как сам пропал из родного мира.

-- Какая еще блондинка?! -- совсем расстроился непонятливости детей Ижен. -- Вове всего шестнадцать лет.

-- И что? -- Максим задумчиво потер переносицу, улыбнулся и признался: -- У меня в шестнадцать лет была девушка. Точнее две. Сразу. Я выбрать не мог. А потом они друг о друге узнали и подрались. Победила Сашка. Она карате занималась и штангу тягала. Хорошая была девушка, только дура и ревнивая. Я даже обрадовался, когда она сказала, что нам лучше расстаться, потому что я ее спортивной карьере мешаю. Отвлекаю от чего-то.

Отец и сестра смотрели на него очень удивленно.

-- А вторая девушка что? -- спросила Данка.

-- А вторая в Киев уехала с мамой. И даже звонить мне не стала, хотя и обещала. А может телефон опять потеряла и номер не смогла вспомнить.

-- А ты ей звонил? -- зачем-то уточнила Данка.

-- А я не обещал.

Дана громко хмыкнула.

-- Вова пропал! -- повторился Ижен, пытаясь привлечь внимание детей к проблеме.

-- Вот я и спрашиваю, там блондинок поблизости не было? Ведь если ты его не нашел, то пропал он не на Земле. Правильно?

-- Правильно, -- подтвердил отец.

-- Значит отправился помогать блондинке, -- поделился своим опытом Максим. -- Или инопланетяне украли.

Ижен сел на пол, обхватил голову руками и стал покачиваться из стороны в сторону, задавая вселенной один единственный вопрос:

-- Кого я вырастил?

Максим на этот вопрос отвечать не стал, хотя очень хотелось. Просто побоялся случайно проболтаться о своей проблеме и необходимости жениться. Ну его, пускай лучше Вову ищет.

Почему-то Максим был уверен, что с братом все в порядке.

И что без девушки там не обошлось.

Часть 1

Кого манит дорога.

Праздник середины зимы.

Максим чувствовал себя бесчувственной сволочью, полным придурком и наивным провинциалом одновременно. А все потому, что вместо того, чтобы искать брата или выбирать с Тайрин подходящее для женитьбы место он ехал на бал. Или на что-то на этот бал похожее.

На Земле ни на какие балы никто его не звал. Да и сам он этими балами не интересовался. Так что имел о них весьма смутное представление. Не смотря на это, то ли сознание, то ли подсознание упрямо считало, что праздник середины зимы не что иное, как бал. Точнее балы. Ибо длился этот праздник восемь дней.

Все это время жители города ходили друг к другу в гости. Кто получив приглашение, кто по традиции, кто просто решил людей посмотреть. Отказывать в гостеприимстве было не принято. Любой горожанин мог спокойно прийти во дворец, записать свое имя на доске у входа и быть уверенным, что никто его не прогонит. Главное не выходить за пределы открытой части дворца. И не забыть вычеркнуть имя, когда будет уходить, потому что забывчивым, которых искали в сугробах после того, как гости разошлись, в следующий раз будут не рады. Причем не рады будут не только в том дворце, где искали. Именно поэтому гости, какого бы происхождения они ни были, предпочитали не напиваться настолько, чтобы забыть о доске с именами.

Максим, естественно, поинтересовался почему бы к той доске не прикрутить какой-то амулет, который сам будет фиксировать приход-уход гостей? И узнал, что традиции не позволяют. Во-первых. А во-вторых, именно необходимость помнить о доске и имени не позволяют делать множество глупостей и заставляют держать себя в узде.

Не написать имя тоже было нельзя. За этим следили стражи входа.

Еще, гости, которые пришли просто посмотреть, не могли принимать участия в танцах. Максим им даже завидовал. Сам он был либо приглашен, либо шел туда, куда его семья ходила по традиции. Даже то, что в этом году Серые Туманы гостей не принимают его не утешало. Лучше бы ему дали какие-то обязанности, чем ворох разноцветных квадратиков, на которых были написаны имена девушек -- партнерш по танцам. Ни одного знакомого имени он на этих квадратиках не увидел и окончательно убедился, что удача его за что-то не любит. Почему не любит? Да потому, что эти квадратики ему достались по жребию.

Максим вздохнул и натянул на нос капюшон, не желая любоваться заснеженными пейзажами. То, что в гости следовало ехать на санях мимо этих пейзажей его тоже не радовало. Парень и без того чувствовал себя цирковой обезьянкой.

А тут, четыре белых в серые пятнышки лошади. Сани еще эти, с позолоченными лилиями нарисованными где только можно. Шуба с капюшоном. Широкая, зараза, и белая, сшитая из неведомого зверя. Под шубой все тот же официальный доспех, все такой же неудобный, хотя и успевший стать привычным благодаря обучению танцам.

Прохожие машут руками, чему-то радуются. Хотя вряд ли для них эта кавалькада саней такое уж редкое и непривычное зрелище. Спокойно могли проигнорировать.

-- Не дуйся, -- сказала Серая Кошка, стянув с головы племянника капюшон. -- В гости нужно ходить в хорошем настроении.

-- Я не дуюсь, -- пробормотал парень. -- Просто мне не нравится.

Что ему не нравится, Максим уточнять не стал. Он и сам не знал, что именно. Наверное вся ситуация в целом не устраивала. Необходимость изображать танцора, выслушивать каких-то незнакомых девиц, знакомиться и вежливо улыбаться придуркам вроде братьев Птиц, терять время на всю эту ерунду, в тот момент, когда и так есть чем заняться. А еще будут эти горожане, которые пришли просто поглазеть и поесть-выпить на халяву. Ага, это же так интересно -- наблюдать за представителями старших семей, как за мартышками в зоопарке.

Максим не понимал почему всех это устраивает и зачем оно вообще нужно. И не хотел понимать. Бредятина же какая-то. Ладно бы еще фотографы-журналисты и прочие осветители события пялились. А тут обычные зеваки.

Странные традиции.

Парень глубоко вдохнул и вернул капюшон на голову. Пускай на Данку пялятся, ей это нравится. Сияет ярче, чем снег на солнце.

Данке шли и белые меха. И серое платье, традиционное, с вышитым лилиями лифом, воротником-стойкой, длинными узкими рукавами и широкой, струящейся юбкой. И украшения из жемчуга. Данка как и хотела, выглядела настоящей леди.

А Максим чувствовал себя недоразумением.

И хотелось плюнуть на все и заняться делами. Учиться продолжить. Пропавшего брата найти. Максиму почему-то казалось, что если он на этом сосредоточится, то обязательно его найдет. Потому что папа упустил какую-то важную мелочь. Что-то связанное с драконами. Но сосредоточиться Максиму не давали. Дергали, отвлекали, поучали, требовали и заставляли разучивать танцы.

Теперь бы еще не попутать на какой танец какую девушку приглашать. И запомнить всех девушек с первого раза. А то подходить к родственникам и просить показать очередную партнершу как-то нехорошо.

Бал обещал быть долгим и морально тяжелым.

Данка не скрываясь рассматривала чужой дворец. Но ей можно, даже когда официально примут в семью, все равно будет можно. Потому что она женщина. А вот Максим мужчина и ему нельзя. Он должен быть невозмутим, что бы не произошло. А хозяева этого дворца сделали все, чтобы эту невозмутимость поколебать.

Издалека дворец Старой Рощи смотрелся хорошо. Очертаниями он напоминал земной средневековый замок. Зато вблизи...

Первое что бросалось в глаза -- два каменных козла с раззявленными пастями у основания лестницы. Два трехметровых каменных козла.

Второй была сама лестница. Она вела к замку находившемуся на вершине довольно крутого холма. И ладно бы вела прямо к замку. Так нет же. Эту заразу тянуло то влево, то вправо и каждый поворот венчался все тем же козлом, к счастью стандартного для козлов размера. А еще какой-то гениальный архитектор решил соригинальничать, в результате чего ступени у лестницы были разной высоты. В общем, все для удобства дорогих гостей.

Третьим потрясением для Максима стали хозяева обряженные в привидений. Только ржавых цепей для полноты образа не хватало. А оказалось, это у них такие плащи. Зимние. В которых можно в снегу маскироваться. Почему они решили маскироваться в собственном дворце парень не знал и знать не желал. Наверняка очередные традиции, а традициями Максим был сыт по горло.

Пока Матиль шепотом объяснял Максиму и Данке что это за плащи такие, один из мужчин одетых в эти плащи обменялся с Серой Кошкой торжественными приветствиями. Получил от Айры свиток перевязанный ленточкой и вручил ей похожий. После этого представителей Серых Туманов пропустили и даже не заставили писать имена на досках сложенных под стеной. Оказалось, приглашенным гостям этого делать не надо. А Максим уже настроился.

Внутри дворца каменных козлов не оказалось. Их заменили птицы. И ладно бы какие-то орлы-соколы. Так нет.

Посреди холла находился фонтан. Круглая чаша на спинах четырех гусей с растопыренными крыльями и по-змеиному вытянутыми шеями. В чаше стояла девушка с кувшином на плече, из которого лилась вода. И шокированный Максим потратил некоторое время на размышления о том, это девушка такая маленькая, или гуси огромные?

Возле каждого из семи окон стояла скульптура нахохленной совы, перед которой зачем-то поставили вазу с цветами.

На стенах были обои с нарисованными птичками подозрительно похожими на воробьев.

А сразу за фонтаном открывался вид на очередную лестницу. И у ее начала стояли очередные птицы, кто-то из семейства журавлиных. Причем стояли в таких позах, что у Максима в голове стала крутиться мелодия из "В мире животных".

В конце же лестницы на балюстраде сидели голуби.

Подниматься по этой лестнице к счастью не пришлось. Откуда-то набежали девушки, забравшие у гостей шубы. Потом появился парень в официальных доспехах и повел гостей налево, к высокой двухстворчатой двери.

Данка улыбаясь и наивно хлопая глазами рассматривала каменных птиц, других гостей, девушек куда-то уносивших верхнюю одежду, парней в доспехах. Дверь она даже потрогала, заслужив удивленный взгляд одного из мужиков открывавших створки перед гостями.

Дальше, к удивлению Максима, не оказалось человека объявляющего имена и титулы гостей. Хотя, насколько парень помнил, распорядитель на этом празднике был. Он объявлял танцы, причем все, и обязательные, которые следовало танцевать с той девушкой, которая выпала по жребию, и свободные, которые танцевали по желанию. Свободные танцы Максим намеревался игнорировать, попросту сбегать в боковой зал к столам. И больше всего парень жалел о том, что из-за возраста не может спрятаться там на всю ночь. Да и в местные карточные игры он играть не умел, так что пришлось бы либо пить, либо есть, либо разговаривать, непонятно с кем и о чем.

Разговоры, честно говоря, Максима вдохновляли не больше, чем танцы. Наверняка ведь кто-то попытается что-то выведать у такого наивного мальчика, как он. И это будет раздражать.

А ко всему хорошему, были еще те, кто пришел людей посмотреть. Кучковались на балконе, особо нахальные висли на балюстраде. Группками стояли под стенами, разговаривали о чем-то. И все они таращились на Максима. Парень это чувствовал и очень жалел что шубу с таким чудесным капюшоном у него отобрали. Казалось бы, только окружающие привыкли к его разукрашенному лицу, только прохожие перестали шарахаться и тут на тебе -- толпа людей, для которых он в новинку.

В общем, не праздник, а сплошное расстройство.

Следующие полчаса жизни Максим потратил на знакомство с девушками, с которыми следовало танцевать. Он сразу же перепутал все имена, зато успел на квадратиках с танцами и этими именами записать цвет платья, узор и бросающиеся в глаза особые приметы, если таковые были. Так что опозориться он мог только случайно пригласив родственницу нужной девушки одетую в похожее платье и с носом такой же длины, или такую же рыжую. Максим даже не был уверен, что эти родственницы не носят одинаковых украшений.

После знакомства с девушками захотелось напиться. Нет, они вовсе не были как на подбор страшненькими. Но и приятными не были тоже. У одной в особых приметах парень так и написал -- дура напыщенная. Еще одна мерзко хихикала и пыталась схватить собеседника за руку. А большинство просто и незатейливо обливали презрением. То ли считали, что именно так должна себя вести истинная леди. То ли Максим их сильно не устраивал в качестве партнера по танцам. Лицом, видимо, не устраивал. Точнее шрамами на лице.

Окончательно впасть в уныние Максиму не дал Матиль, неустанно рассказывающий забавные истории о прошлых праздниках Середины зимы. Оказалось, на этих праздниках и дуэли случаются, и похищения девиц, и банальные драки. А однажды даже сообщили о скором Армагеддоне.

А потом распорядитель объявил первый обязательный танец. Максим нашел длинноносую брюнетку в синем платье с загадочными волнистыми линиями вышитыми белыми нитками. Что оно такое и какое отношение имеет к Дальнему утесу парень не знал, а спрашивать не решился. Девушка и так старательно изображала великомученицу.

К счастью, разговаривать она не пыталась. Максим считал шаги и повороты. Успевал костерить на все лады придурка, решившего, что танцы по жребию помогают молодежи знакомиться и заводить, как минимум, дружеские отношения. И, когда танец закончился, с большим удовольствием отвел девушку туда, где ее взял, не забыв еще раз раскланяться с ее родственниками.

Распорядитель, горластый дядька с огромным бантом завязанным на плече тут же объявил необязательный танец, и Максим поспешил уйти к столам, задавив желание пройти напрямик, через центр зала. Плохой тон, чтоб его. Хуже только побежать через этот центр зала.

Людей во втором зале почти не было. Группа мужчин сидели за игральным столом и что-то обсуждали. Два парня в рубашках со знаками внутренней стражи на рукавах разговаривали с барменом, или как там правильно называется должность парня разливающего выпивку. И Данка что-то объясняла старшему Птице. Серьезно объясняла. А у него алели уши.

-- Так, -- сказал Максим и пошел к этой паре.

Данку на танцы по жребию не тянули, ее официально вообще не существовало. Но она, вроде, должна была танцевать с каким-то родственником, достаточно взрослым для того, чтобы не участвовать в дурацкой жеребьевке. Так откуда взялся Птица?

-- Что-то случилось? -- спросил Максим у сестры.

Птица шарахнулся и уставился на него с явным испугом.

-- Страница семнадцать случилась, -- сказала девушка.

-- Страница? -- удивился Максим.

-- Из той книги, что мне тетя посоветовала. Мне только что попытались навязать услугу. Пустяковую. Напиток принести. Но вот формулировка точь-в-точь, как на странице семнадцать.

-- Ага, -- сказал Максим. -- Теперь я понимаю, как на предыдущих праздниках начинались драки.

-- Я ему уже объяснила, что я не дура, -- попыталась предотвратить драку добрая Данка.

-- Это не имеет значения, -- широко улыбнулся Максим. -- Если бы ты не читала ту книгу, ум тебе вряд ли бы помог.

-- Я не хотел ничего плохого, -- осмелился заговорить Птица.

-- Правда? -- фальшиво удивилась Данка.

-- Я тоже ничего плохого не хочу, -- покивал Максим. -- Но я должен, понимаешь?

-- Должен? -- зачарованно переспросил Птица.

-- Да. Ты пытался обидеть мою сестру.

-- Я не хотел ее обидеть, -- запротестовал Птица. Причем громко, даже стражники обернулись.

-- А что ты хотел сделать? -- поинтересовалась Данка.

-- Осчастливить тебя собственной персоной, -- объяснил Максим. -- Я говорил, он из этих придурков, которые считают, что голубизна крови делает их лучшими из лучших.

-- Голубизна крови? -- удивился Птица.

-- Принадлежность к старшей семье, -- объяснила Данка.

-- Да, -- подтвердил Максим. -- Правда он не учитывает несколько малюсеньких нюансиков, первый из которых -- на голубую кровь можно поймать только тех девушек, которые ниже по положению, да и то не всех. Когда дело касается равных, нужно уже нечто большее. А так как он ноль без палочки, и даже не наследник, то клюнуть могут только на его смазливую физиономию. Дана, тебе его физиономия нравится?

-- Итишь симпатичнее, -- вынесла вердикт Данка. -- Но, знаешь, давай ты этого блондинко побьешь в следующий раз. Ладно? А то меня запрут вместе с тобой, мы же помрем от скуки.

Максим улыбнулся и кивнул.

Птица посмотрел немного на Данку, потом перевел неуверенный взгляд на Максима. Потом попытался что-то сказать, но его прервали.

В зал величественно вплыла блондинка. Прекрасная и величественная, как сама зима. Рядом с ней, гордо задрав подбородок, шла Серая Кошка, которую бережно поддерживал под руку горбоносый мужчина в официальном доспехе.

Птица увидев это шествие побледнел, шагнул назад, а потом обреченно застыл. Максим попытался сделать морду кирпичом, так, на всякий случай. Зато Дана уставилась на незнакомую женщину с неподдельным восторгом.

Тетя представила Максима и Дану мужчине и женщине. Потом представила их племяннику и племяннице. Скептически понаблюдала за тем, как бестолковые дети Ижена кланяются главе семьи Белых Птиц и ее внучатому племяннику, одобрительно кивнула и перевела взгляд на неудачливого Данкиного ухажера.

Женщина, воплощенная зима, сделал то же самое. Причем, ее взгляд был очень скептичен.

-- Риян, ты помнишь, что попытаться пригласить на танец девушку, которую тебе не представили -- оскорбление? -- вкрадчиво спросила прекрасная блондинка.

Несчастный парень кивнул.

-- Тогда почему ты это сделал?

Птица ответил что-то невнятное и перевел несчастный взгляд на Данку. И Максим понял, если сейчас кто-то упомянет о семнадцатой странице, парня закопают живьем. Или запинают до смерти. В общем, наказания применяемые тетей Айрой цветочки по сравнению с тем, что может придумать прекрасная блондинка.

И наверное Риян это заслужил.

Но Максим почему-то промолчал. А Данка, скорее всего, ничего не поняла. Она продолжала нахально любоваться ледяной красотой главы семьи Белых Птиц. И явно завидовала.

Тетя Айра еще три раза представляла племянника и племянницу главам семей. Зачем, Максим откровенно не понял. Никто ничего не спрашивал, не пытался разговаривать, а визиток в этом мире не было вовсе.

Данку Максим старался охранять. Сначала танцевал с ней необязательные танцы и наблюдал за тем, как она танцует обязательные с родственниками. Потом смог перепоручить охрану сестры обнаруженным на празднике знакомым -- парням из школы Коярена, своему единственному официальному врагу, внутренним стражам, с которым когда-то знакомила Тайрин.

А самое интересное для Максима началось после ужина. Он еще сидя за столиком и делая вид, что проклятые доспехи совсем не мешают есть, заметил девчонку, которая бросала на него заинтересованные взгляды и о чем-то шепталась с русоволосым равновесником.

Потом он ее заметил с тем же равновесником под стеной, причем оба пялились на Максима. Ему так казалось. Причем, пялились с сомнением, как на уцененный товар.

А потом Максим, избегая очередного танца, чуть не столкнулся с той самой девчонкой. И к своему неудовольствию обнаружил, что этот танец "белый". Как раз после того, как незнакомая и никем не представленная девчонка, которым подобные вольности опять же прощались, пригласила на этот проклятущий танец.

Отказать Максим не рискнул. Еще посчитает себя оскорбленной и униженной. Зачем создавать проблемы на пустом месте?

Танец Максим перетерпел. Выслушал щебет партнерши. Сумел вовремя отреагировать и ответить на вопросы. А потом послушно повел ее к брату. Тому самому раввновеснику. На чем и погорел. Потому что брат и сестра жизнерадостно представили Максиму друг друга. Ему пришлось ответить взаимностью.

Дальше начался какой-то бред.

Янин из рода Железного Моста то ли Максима преследовала, то ли совершенно случайно умудрялась находиться где-то поблизости. Она зазывно улыбалась и нахально строила глазки. Дождалась следующего "белого" танца и опять отловила Максима, игнорируя то, что это уже плохой тон. А потом попросила отвести ее к столикам, потому что ей жарко и хочется пить.

Максиму пришлось вести, выслушивая очередной бредовый рассказ о каких-то микроорганизмах, умеющих накапливать и сохранять энергию. Ага, эта ненормальная оказалась то ли биологом, то ли его одаренным магией аналогом.

Дальше, парень не успел опомниться, как уже сидел за столиком вместе с девчонкой и ее братом-равновесником Каей. Почему он на это согласился, Максим сам не понимал, просто очень надеялся, что распорядитель вот-вот объявит очередной обязательный танец и можно будет сбежать под благовидным предлогом. На столе, тем временем, как по волшебству появились напитки. Янин продолжала щебетать о природе мира сати. Кая изредка вставлял реплики, а большей частью мрачно молчал, что Максиму откровенно не нравилось.

А потом заворочался дракон-поток и Максим понял-почувствовал, что напиток, который он до этого пил, теперь пить почему-то нельзя.

Парень поболтал содержимое бокала, посмотрел сквозь него на свет и, подражая ледяному спокойствию главы семьи Белых Птиц, спросил:

-- И что вы сюда подлили?

Кая побледнел.

Его сестра стала улыбаться. Широко-широко, как девочка в каске из анекдота. Которой кирпич на голову упал.

-- Ну? Или мне отдать это Серой Кошке? Думаю, она заинтересуется.

Упоминание тети произвело на ребят эффект. Парень стал еще бледнее, а девчонка хихикнула и заявила:

-- А они говорили, что ты тупой.

-- Нет, я острый, как перец чили, -- поделился сокровенным Максим. Вздохнул и все-таки спросил: -- И кто такого невысокого обо мне мнения?

Оказалось, ребята с которыми Максим долгое время слушал усыпляющие лекции по истории. Там были родственники этой парочки, вот у них такое мнение и сложилось. Непонятно из-за чего.

-- Ага, -- сказал Максим и потер переносицу, так лучше думалось. -- А подлили вы мне что? И зачем?

Равновесник хмыкнул и посмотрел на девчонку. Она замялась, поводила пальчиком по столу и призналась:

-- Оно не опасное. Просто симпатию вызывает и желание общаться. Так подружиться проще.

-- И влюбиться? -- заинтересовался Максим. Странновато она себя вела для всего лишь "подружиться легче".

-- Не обязательно, но бывает, -- со вздохом призналась Янин.

-- Знаешь, -- решил опять поделиться сокровенным Максим. -- Раньше мне нравились дурочки, но эти времена как бы прошли.

-- Я не дурочка! -- вспыхнула девчонка.

-- Дурочка. Еще и мелкая. Думаешь, никто бы не заметил воздействия этого зелья?

-- Тебя мало кто знает и...

-- И у меня куча родственников, девушка, сестра, которая уж точно знает мена немало. В общем, ты дурочка.

Равновесник кивнул и стал улыбаться.

-- Ладно, проехали, -- вздохнул Максим, и чувствуя, что еще об этом пожалеет таки повторил вопрос: -- Зачем ты мне это подлила? Только не говори про "влюбилась" и "интересный собеседник". Я твою биологию знаю чуть лучше, чем никак.

-- В тебе живет он! -- страстным шепотом заявила девчонка, наклонившись над столом и чуть не перевернув свой бокал.

-- Глист? -- развеселился Максим. -- Или этот, ленточный червь? Не помню как он называется по научному.

Янин застыла с приоткрытым ртом. Видимо не ожидала, что кто-то может затронуть такую тему за столом. Ее брат тихо хрюкал в кулак, руша легенду о безмерном спокойствии равновесников.

-- Ты! -- наконец ожила девчонка. -- Ты издеваешься!

-- Это ты издеваешься, -- вздохнул Максим. -- Так зачем я тебе понадобился? Кто во мне живет?

-- Человек из хаоса, -- выдохнула Янин и уставилась на Максима так, словно он вот-вот должен был начать размножаться почкованием. Или зацвести, как кактус, который цветет раз в сто лет.

-- Тебе дракон нужен? -- удивился Максим. -- Какое он отношение имеет к биологии? А ладно, не важно. Важно другое. Во мне никто не живет. Технически, я и он одно целое. Это скорее раздвоение личности, чем два разных существа. Как бы тебе объяснить? Мы существует одновременно в одном месте. Просто моя материя упорядочена, а его в хаосе. Понимаешь? У него есть сознание, но при этом он не отдельный человек. Он не как моя мама, скорее я сам, как моя мама. Зараза, как же все сложно, кто бы подумал? В общем, проблема в том, что он не воплотился в человека, понимаешь?

Девчонка ничего не понимала. Сидела и хлопала глазами.

-- Ладно, -- вздохнул Максим. Не отстанет же. -- Подумай вот о чем. Все равно это всем известные вещи. Люди из хаоса, они на самом деле гораздо больше, чем мы видим. У них есть их человеческое тело и длиннющий хвост-поток, состоящий из того самого хаоса. Вот. А у меня история сложнее. Я самый натуральный сати. И у меня есть этот хвост-поток, который умеет мыслить немного не так как я. Вот и все. Понимаешь? Мой дракон не сможет воплотиться в человека, ему незачем. Я его человеческая составляющая.

Девчонка неуверенно кивнула.

А Максим неожиданно для себя задумался о том, почему дракон воплотиться не сможет? Вообще, кто сказал, что именно не сможет? Возможно, он пока просто слишком маленький. В меч же он воплощается.

-- От женщин одни проблемы, -- сказал бокалу Максим и решил, что лучше будет танцевать, чем сидеть за столом. Безопаснее оно, как выяснилось.

Вечер плавно перетек в ночь. Дождавшись звезд хозяева позвали всех на улицу, шустрые девушки и парни раздали гостям их шубы и проводили к лестнице. Гости, как ни странно, дружно пошли, даже немолодые мужчины, проводившие бал за игрой в карты или в что-то похожее.

-- Сейчас будет салют! -- страстно зашептала Данка Максиму на ухо.

Парень не понял чему она радуется. Да и что за салют, он тоже не понял.

-- Какой еще салют? -- спросил у сестры. -- Тут порох не работает, если он, конечно не принесен с Земли. А земной взорвется так, что от острова мало что останется.

-- Магический салют, -- сказала Данка.

-- А, -- отозвался Максим.

Магический салют был ему столь же интересен, как и обычный. То есть почти не интересен. Ну, взрывается что-то, разлетается разноцветными искрами и что?

Стоять на лестнице было холодно. Еще и ветер усилился. И меленькие реденькие снежинки пролетать начали, намекая, что скоро начнется очередная метель, или просто снегопад. В любом случае, людям лучше сидеть по домам и греться.

-- Вот, -- зачаровано сказала Данка.

По темному небу заструились ручейки-нити. Яркие и разноцветные. Они стали ветвиться, сплетаться и сотворили огромную птицу, лениво покачивающую крыльями. Потом птица осыпалась перьями, те подхватил ветер, сбил их в кучу и из разноцветного облака выросли цветы.

-- Блин, -- сказал Максим. -- Тоже мне спецэфекты.

Смотреть на дальнейшую трансформацию иллюзии, пускай даже такой большой иллюзии, ему было не намного интереснее, чем на обычный салют. Поэтому парень стал смотреть на людей.

Многие стояли запрокинув лица, восторженно наблюдали, особо впечатлительные барышни охали и ахали, словно впервые что-то подобное видели. Но были и менее увлеченные зрители. Они переговаривались о чем-то. Серая Кошка, обнаружившаяся в двух шагах от Данки, что-то сурово втолковывала незнакомому Максиму мужику. Парень левее тети смущал разговорами порозовевшую то ли от мороза, то ли от этих разговоров девушку. В общем, множество людей занимались своими делами. Которыми вполне могли заняться в доме, где тепло, уютно и ветер не дует.

-- Бредятина, -- сказал своим ногам Максим и посмотрел на небо.

Там крылатый змей кусал себя за хвост. Наверное проголодался.

А потом к Максиму кто-то подкрался сзади и вложил в ладонь клочок бумаги.

-- Не оборачивайся! -- потребовали подозрительно знакомым голосом.

-- Хм, -- сказал парень.

Кажется это кто-то из сослуживцев Тайрин. И записка наверняка от нее.

Как бы эту записку теперь незаметно прочесть?

Выходило, что никак. Если он стоит, рассматривает людей, то и кто-то другой может этим заниматься и совершенно случайно увидеть как Максим что-то читает. А там мало ли? Вдруг этим любопытным окажется родная тетя?

Парень вздохнул. Кое-как засунул записку в рукав поддоспешной рубашки, чуть не приклеившись к доспеху и решил на этом пока успокоиться. А любопытство можно унять. Найти ему тему для размышлений. Например, что за ерунда происходит с белыми шубами, в одну из которых он сейчас одет? Почему доспешные рукава спокойно проскальзывают в рукава шуб внутри и норовят зацепиться за мех снаружи? Магия какая-то?

-- Я ненавижу праздники, особенно официальные, -- тихонько сказал парень и, как назло, именно в этот момент заметил девчонок, дружно на него таращивщихся и почему-то хихикавших. -- Дуры. Запомню и приглашу танцевать, -- пообещал мрачно. -- Чтобы рассмотрели получше, а то издалека не видно.

Снежинок стало больше, да и они сами выросли, превратились в пушистые хлопья, медленно вальсирующие при падении. Зато ветер утих и иллюзия стала менее яркой, от чего похорошела, приобрела загадочность и настоящесть, что ли? Словно в небе самый настоящий метаморф пытается принять какую-то форму, но у него не получается. Не может закрепиться в полученном состоянии. А может, пока не определился с формой, в которой хочет быть. Экспериментирует он так. Или веселится.

Да, менять форму было бы весело. Надо будет не забыть спросить у мамы, как она это делает. Как превращается из человека в меч? Может если ее бестолковый сын поймет и потренируется, у него тоже получится?

Ага, превратиться в меч и кому-то самого себя подбросить. Надо только решить, другу или врагу. В первом случае можно помочь, когда будет такая необходимость. Во втором... Во втором можно повеселиться.

-- Странные мне мысли в голову приходят, -- пожаловался снежинкам Максим.

Не Данке же увлеченной зрелищем жаловаться на хихикающих девчонок и желание сбежать в горы, в скит, куда дорогу знает только один человек, да и тот уже лет десять дойти туда не сможет из-за плохого здоровья. От людей хотелось отдохнуть. Особенно от незнакомых людей, которым надо было улыбаться и кланяться.

А еще хотелось заняться чем-то полезным.

И записка в рукаве жгла как уголек. Ее следовало прочитать, как можно быстрее.

Хотя Максим и так догадывался, что там написано.

Записку Максим смог прочитать только дома.

Доспех украшал собой гостиную парня, был надет на специально принесенный манекен, стоявший в углу. Рубашку, штаны и даже шубу унесла служанка, пообещав, что все почистят-постирают и завтра утром вернут. Данка довольно долго делилась впечатлениями, подпрыгивая на диване и не замолкая ни на секунду. Потом, видимо поняла, что брат думает о чем-то постороннем, поцеловала в щеку и упорхнула спать. Поздно ведь. А утром ей вместе со всеми женщинами живущими во дворце нужно идти в какой-то храм. Потому что день такой, женский. А послезавтра в мужской день в тот же храм отправятся мужчины. Зачем в этот храм вообще ходить Максиму почему-то не сказали.

Данка ушла спать. Максим достал из кармана торопливо туда спрятанную записку, расправил ее на колене и стал читать.

Записка на проверку оказалась целым письмом, еще и с планом.

-- Ага, -- сказал парень расшифровав написанное меленькими буковками и сообразив, что там за план. -- За город, значит. Пока женщины будут в храме. Побежим, значит, через поток на срезках. Успеем вернуться. Блин.

С женитьбой Тайрин, похоже, сумела разобраться быстро и кардинально. Выбрала подходящий день, сумела найти того кто поженит где-то довольно далеко от города. Свидетелей тоже нашла. В общем, никаких тебе проблем. Максиму бы радоваться, а он почувствовал себя ни на что не годным болваном, которого как того ослика на веревочке водят.

Дурацкое такое ощущение, совершенно неуместное.

Тайрин ведь в этом мире всю жизнь прожила в отличие от него, она попросту больше знает, у нее связи, знакомства и вообще.

Парень подошел к окну, немного понаблюдал, как снег налипает на стекло, а потом тает и течет вниз, собираясь в ручеек ближе к левому краю. Магия какая-то, наверное. Которая нужна для того, чтобы можно было любоваться пейзажем в любое время года и при любой температуре.

Снегопад нагонял сон и успокаивал. И Максим решил не спорить. У него завтра тоже много дел. Нужно как-то незаметно из дворца исчезнуть, через потайной ход, наверное. И успеть вернуться прежде, чем кто-то хватится.

Тайрин пока радовать родственников замужеством не хотелось.

Максим ее в этом поддерживал. Тем более он был уверен, что родственники не обрадуются. Они бы предпочли женить его традиционно, с битьем палками и связыванием. Так ведь веселее. Всем, кроме него.

Разбудила Максима пылающая возмущением Данка, уверенная, что ей совсем не идет розовый цвет, но вынужденная в него нарядиться для похода в храм. Она немного побегала по комнате, вскидывая вверх руки и изрекая: "За что?!". Убедилась, что сочувствия от брата не дождется и ушла изображая вселенскую обиду.

Спать парень больше не хотел, поэтому для большей бодрости сделал утреннюю зарядку, облился холодной водой и начал потихоньку собираться, периодически выглядывая в окно. Понаблюдал как дворцовые женщины, включительно со служанками, помощницами и прочими секретарями рассаживаются по саням и торжественно отправляются к храму. Немного подождал, схватил висевшую в шкафу дубленку и пошел к потайному ходу показанному Матилем.

В общем, уйти получилось без проблем. В подземельях Максим все-таки заплутал, то ли вопреки наличию плана, то ли из-за него. Поэтому воспользовался радаром и пошел к Тайрин по ближайшему пути.

Девушка ждала у самого выхода. Бледно улыбнулась Максиму. Поправила шарф, потом капюшон пуховика, опушенный рыжим мехом. Еще раз улыбнулась, натянула на руки варежки и поманила парня за собой. Даже здороваться не стала. А он тоже почему-то промолчал. Просто пошел куда звали.

Как шли через поток, отдельная история. Мир вокруг был ослепительно белым, иногда резко становился черным или полосатым, как зебра. Снег почему-то не мешал. Вполне возможно, они над этим снегом летели, или шли с такой скоростью, что он не успевал проваливаться. Зато в конце пути и Максим и Тайрин дружно влетели в сугроб, где и барахтались, пока им не помогли вылезти оттуда.

-- Привет, -- сказала Эста, помахав рукой.

Дила и незнакомая Максиму темноволосая девушка помогали Тайрин стряхнуть с одежды снег. Максиму было помогать некому. Эста делала вид, что любуется пейзажем. А претендентов кроме нее не было. Поэтому парень кое-как выгреб снег из капюшона, похлопал по бокам и решил, что промокнуть не должен в любом случае, так что сойдет.

Кивнув сам себе он подошел к Эсте и тоже стал любоваться пейзажем. Красивым пейзажем, надо сказать. Дорога, на которой они все оказались как раз забралась на холм и дальше ныряла вниз, к маленькому селению в низине. Это селение делила напополам речка, а соединял мост. Дальше опять были холмы и заснеженный лес.

Солнце пряталось за тучами. Ветер напоминал о себе лишь время от времени, надолго утихая. И Максиму было тепло и даже уютно. Так бы стоял и любовался, долго-долго, пока мерзнуть не начнет.

-- Все, идем, -- сказала Тайрин.

Эста подхватила Максима под руку и повела к селению. То ли боялась, что он в последний момент передумает и сбежит, то ли так было принято.

Тайрин взяли за руки подруги.

Так они и спускались с холма. Впереди Максим с Эстой. За ними три девушки, держащиеся за руки, как школьницы на экскурсии.

Как ни странно, аборигенам было совсем не интересно кто и почему бродит по их селению. Даже собака облаяла только однажды, да и так как-то лениво. Мол, идите побыстрее дальше, отвлекаете.

Максим собаке улыбнулся. Потом немного подумал и стал смотреть в окна домов, в надежде увидеть там любопытные лица. Так и не увидел.

-- Вымерли они, что ли? -- тихонько спросил парень.

-- В город на праздники уехали, -- сказала Эста. -- А кто не уехал, наверняка еще спит. Или читает. Или еще чем-то интересным занимается. Не до нас им.

-- Понятно.

Аборигены Максима восхищали. Какие нелюбопытные люди.

Место, куда гости селения в итоге пришли меньше всего было похоже на храм. Да и на ЗАГС оно похоже не было. Просто дом. С плетеными половиками на полу из досок. Со стенами обитыми тканью в мелкий цветочек. С комнатой, довольно темной из-за маленького окошка, в которой стоял массивный стол и такие же массивные стулья. Еще в этой комнате был древний с виду сундук и два шкафа с книгами.

Максим решил не удивляться.

Он не удивился, когда следом за гостями в комнату зашел мужик, из тех, которые медведю хребет сломают, если ему не повезет на них нарваться. Не удивился, что этот мужик одет в зеленую хламиду, делавшую его похожим на раскормленную лягушку. Даже не вздрогнул, когда мужик с размаху шлепнул на стол огроменную книгу и не проявил любопытства, когда он стал что-то в ней искать.

-- Садитесь, -- приказал мужик, раскрыв книгу на нужной ему странице. -- Я Иенс Даго, держатель этой земли и имею право заключать браки по типовому договору. Если хотите что-то особенное, то вам следует обратиться к кому-то другому.

-- Типовой нас устраивает, -- почему-то сказала именно Эста и стала всех представлять.

Потом они расселись, Максим с Тайрин поближе к мужику. Он поводил рукой над книгой, пошептал что-то и над ней взлетели два листа бумаги. Вряд ли вырванные страницы, скорее копии того, что на этих страницах написано.

-- Прочтите, все ли правильно, или вам нужен другой типовой договор, -- велел мужик. -- Я пока чашу достану и зажгу свечи.

Он встал, торжественно прошествовал к сундуку, очень осторожно, даже как-то нежно его открыл и стал что-то там рассматривать. Словно впервые видел. А может таким нехитрым образом давал брачующимся время для прочтения договора.

Максим пожал плечами и стал читать.

Оказалось, какая-то ерунда.

Если свести все, что было написано на листе в одно предложение, выходило, что жених и невеста не собираются предъявлять права на имущество друг друга, не имеют никаких претензий и заключают что-то вроде союза равных. Максима все вполне устраивало. Тайрин, похоже, тоже. Потому что она быстро просмотрела написанное и положила бумагу перед собой. Парень потер переносицу и сделал то же самое.

-- Какие молодцы, знают чего хотят, -- пробормотал Иенс Даго и столь же торжественно как уходил, вернулся к столу, принеся с собой расписную деревянную миску. -- Что же, раз всех все устраивает, приступим.

Он сложил ладони перед грудью и стал что-то быстро и неразборчиво бормотать. Потом несколько раз тряхнул руками, поводил пальцем по краю миски и велел:

-- Протяните левые руки.

Тайрин послушно протянула, раскрытой ладонью вверх. Максим повторил ее жест.

Мужик еще немного побормотал. Заглянул в миску, хмыкнул и выудил оттуда две металлические подвески, хотя Максим мог бы поклясться, что посудина пуста.

-- Силы и боги на вашей стороне, -- торжественно сказал Иенс и вложил подвески в ладони брачующимся.

Максиму досталось непонятное существо, то ли помесь птицы с ящеркой, то ли близкий родственник микрораптора. Тайрин же получила крылатую кошку, кокетливо свернувшуюся в клубок. Парень был уверен, что оно что-то значит, но спрашивать не рискнул. Решив отложить это на потом, когда рядом не будет мужиков-лягушек.

-- Положите ваши знаки на договора, -- велел Иенс.

Брачующиеся послушно положили. Мужик опять начал бормотать, потом резко и неожиданно хлопнул в ладони и листы бумаги ярко вспыхнули.

-- Все, теперь вы муж и жена, -- сказа Иенс. -- Любите друг друга, уважайте и далее по списку. Прочитаете в "Книге мира" если интересно. Плату за ритуал привезете летом. Мой бог зиму не любит, поэтому я подожду.

Прямо как Итишь, мысленно восхитился богом Максим.

Подвеску он повесил на поданный Эстой шнурок и намотал полученную конструкцию на запястье. Лист бумаги, на котором теперь помимо текста договора были оттиски обеих подвесок, сложил вчетверо и засунул в карман штанов. Там целее будет, хотя блондинки дружно утверждали, что эту бумагу при всем желании потерять невозможно.

-- Подвеску нужно носить на теле, -- объяснила Эста, когда они вышли из дома. -- Родственникам не показывайте, они сразу поймут, что это такое. Дальше...

Она потопала ногой по утрамбованному снегу, улыбнулась.

-- А дальше нам нужно теплое место, где мы отпразднуем. Я вас по родственному обругаю, потому что жениться без недовольного этим родственника рядом, очень плохая примета. И мы вернем Максима домой. И не забудем попросить прощения у Серой Кошки за то, что его оттуда забрали. Хороший план?

-- Отличный, -- наконец ожила Тайрин. -- Не поверите, но я боялась, что вот-вот кто-то прибежит и все испортит.

-- Паранойя, она заразная, -- сказал Максим и девушки дружно захихикали.

Когда компания забралась на холм, в разрыв между тучами выглянуло солнце и снег вокруг заискрился. Эста почему-то засмеялась и запрыгала на одной ноге. Довольно долго прыгала, пока в сугроб не свалилась. Ее оттуда вытащили, отряхнули и стали совещаться куда идти дальше. Понятно, что в город лучше не идти, слишком велика вероятность встретить знакомых. А портить родственникам праздник известием о состоявшемся ритуале новобрачным не хотелось. Так что остановились на предложении темноволосой девушки-стража, решили пойти в едальню ее двоюродного дяди, находящуюся в селении со странным названием Большой Угол.

-- Веди нас, Сусанин в юбке, -- сказал Максим и девушка повела.

Большой Угол оказался чем-то вроде ПГТ. Большую его часть занимали склады-рынки с сельхозпродукцией. Там ее хранили в "подобающих" условиях, сортировали и продавали мелким оптом. Так что разных питейных и гостиничных заведений в поселке было много. Надо же где-то развлекаться-отдыхать как тем, кто привез свою продукцию на склады, так и тем, кто приехал ее купить.

Питейня, куда пришли новобрачные с компанией называлась "Кошачье ухо". Максим заподозрил, что эти уши здесь жарят в кляре и предлагают посетителям к пиву, и почти угадал. Кошачьи уши оказались жареным в кляре сыром треугольной формы.

В питейне было тепло, малолюдно, пахло сеном и специями, и обстановка очень к этому запаху подходила. Этакий этностиль, с нарочито грубыми столами и лавками, с перегородками между столами сделанными из толстых брусьев и плетеных из лозы щитов. Под потолком висели лампы -- плоские медные чаши подвешенные на цепочки. Парень сомневался, что там на самом деле поджигают масло или расставляют свечи, но выглядело впечатляюще. На трех полках опоясывающих весь зал для посетителей были расставлены кувшины, кувшинчики, горшки и миски из красной глины. На них были нарисованы белой краской геометрические узоры и лозы. В некоторых кувшинах стояли сухие цветы, а в мисках через одну восседали куклы издали похожие на обереги-мотанки. Еще посреди этого заведения на подставке стоял странный агрегат, то ли древняя ручная мельница для зерна, то ли что-то очень на нее похожее. Правда, чем еще кроме мельницы могут быть два каменных круга с ручкой, лежащих один на другом Максим не представлял.

-- Красиво, -- сказала Тайрин.

-- Да, -- подтвердила Эста, расплываясь в подозрительной улыбке. Она огляделась и решительно повела компанию в самый дальний угол.

Не успели гости рассесться, как к ним подбежал парень в вышитом елочкой переднике, оказавшийся местным официантом. Меню в этом славном заведении было не предусмотрено. Парень довольно занудно перечислил блюда, которые в этот день принято готовить по какому-то загадочному календарю, и замер в ожидании.

Девушки переглянулись, кивнули и сделали выбор. Мнения Максима они не спрашивали, да он и не собирался им делиться. Все равно понятия не имеет, что это за традиционные блюда и из чего их готовят. Главное, что вино принесут. И виноградный сок, персонально для Тайрин, пообещавшей разумной сестре вино только попробовать. И те самые кошачьи уши, которые шли бонусом под любую выпивку. Сыр Максим любил, в каком угодно виде.

Вино с сыром и сок официант принес быстро. Блюда по его словам уже готовились.

Максим разлил вино девушкам. Выслушал жизнерадостные поздравления Эсты, подозрительно похожие на издевательство. Потом поздравляли девушки-стражницы. Потом Максим вспомнил о подвесках и спросил, что они означают?

На него дружно вытаращились. Потом так же дружно стали хихикать и восхищаться мужской невнимательностью, из-за которой он даже не поинтересовался как именно в этом мире заключают брак. Максим повинился и признался, что, да, не поинтересовался. Слишком быстро все произошло. Слишком неожиданно. Да еще и в тот момент, когда он и без того был занят. Девушкам стало еще веселее.

О подвесках они все-таки рассказали, когда насмеялись вволю.

Оказалось, эти подвески у всех разные и кому какая достанется узнать заранее невозможно. Вообще, подвески что-то вроде предупреждения супругу. Они в первую очередь говорят о характере половинки. Во многих библиотеках хранятся книги с описаниями и рисунками подвесок, и перечислением черт характера владельцев из-за которых та или иная подвеска им досталась.

Кошка Тайрин была вполне себе стандартной фигуркой и ничего нового Максим о своей теперь уже жене не узнал. Ну, да, умеет бросаться в бой не задумываясь о последствиях и чувство долга сильно. И мягкой, ласковой быть Тайрин умеет. А еще хитрой. А уж как она умеет просить, когда снисходит к этому. А еще скрытная и недоверчивая. Это Максим тоже знал.

О себе любимом парень узнал гораздо больше нового и неожиданного. Для начала Эста обвинила его в самоуверенности и излишнем любопытстве. Потом сказала о какой-то скрытой силе и великом уме, и предложила гордиться собой. Максим пообещал непременно этим заняться, сразу после праздников середины зимы. Дальнейшее описание характера типичного владельца пернатой ящерки привели Максима к неутешительному выводу. Он та самая всем бочкам затычка, которой всегда больше всех нужно. И бит он за это будет неоднократно, иногда даже физически. А если не научится доверять людям, то получать будет в два раза чаще. Людям почему-то не нравятся выскочки, которые лезут в их проблемы и не делятся сведениями.

Максим покивал и предложил эти откровения запить. Тем более официант принес заказанные блюда, салаты какие-то, мясо с гарниром из незнакомой Максиму крупы, пирожки посыпанные луковыми кольцами, зеленый соус в пиалочке. В общем, еды было много, вина тоже и сидели они хорошо. Даже забыли по какому поводу сидят за этим столом.

Разговор скакал с темы на тему. Максим то принимал участие, то сидел, пил и пытался понять почему девчонки об "этом" говорят с таким увлечением, чушь ведь, да еще и какая. Впрочем девчачьи интересы Максима часто удивляли, поэтому он мудро не вмешивался. В какой-то момент парень даже умудрился задремать. К тому времени людей в "Кошачьем ухе" было уже много, они монотонно шумели, напоминая морской прибой. Можно было закрыть глаза и представлять себя на пляже.

-- Эй!

Дракон дернулся и замер в немом изумлении. Максим погладил его, вроде бы по голове. Сам не понял как это сделал и, удивившись, открыл глаза.

-- Так вот ты какой, мальчик Ижена, -- сказал совершенно незнакомый мужчина и тоже погладил по голове. Максима.

Парень ошарашено похлопал глазами и отвел руку мужчины в сторону.

-- Ты кто? -- спросил Максим.

-- Алкогольный бред, -- представился мужчина и улыбнулся. Странно знакомой улыбкой.

Максим определенно где-то и когда-то видел кого-то умеющего похоже улыбаться, но не мог вспомнить где, когда и кого.

-- Так вот ты какая, белочка, -- пробормотал парень.

Мужчина опять улыбнулся и покачал головой.

Девушки завели очередной увлекательный разговор о каких-то высоких материях и на Максима совсем не обращали внимания. Наверное, они бы не заметили, даже если бы его в этот момент ударили по голове и куда-то уволокли.

Мужчина все так же стоял рядом с Максимом, улыбался и молчал.

-- Что вам нужно? -- спросил парень.

Не нравились ему люди нависающие над головой. Даже если эти люди так вот приятно улыбаются.

-- Исправить кое-что, -- сказал мужчина и ткнул пальцем Максиму в лицо, прямо в шрам.

-- Что? -- мрачно уточнил парень, опять отведя в сторону руку.

Больше чем нависающие над головой, ему не нравились типы тычущие пальцами в лицо. Желание встать и врезать мужчине прямо по улыбке росло и крепло.

-- Да я уже все, заживет теперь быстрее, -- рассеяно сказал мужчина.

Он похлопал по карманам пуховика и извлек из нагрудного штырек на цепочке.

-- Вот, отдашь отцу. И привет передашь.

-- От белочки? -- уточнил Максим, посмотрев на качающийся перед носом штырек, как на ядовитую змею.

-- От Тилара.

Мужчина опять улыбнулся.

Имя Тилар Максиму почему-то показалось знакомым, таким же знакомым, как и улыбка.

-- Да кто ты такой?! -- не выдержал и вскочил на ноги парень.

-- Какой невежливый, -- покачал головой мужчина. -- Вот я в твоем возрасте... Впрочем, не важно. В том мире воспитывают детей иначе. Но я рад, что у меня все получилось.

-- Что получилось? -- мрачно спросил Максим.

-- Все, -- сказал мужчина, еще раз улыбнулся, шагнул назад и исчез.

Просто исчез. Растаял как мираж. Или как будто один создатель-недоучка и ему подарил амулет -- ключ к его миру.

-- Бредятина какая-то, -- сказал Максим и сел.

Девушки все еще разговаривали. Вообще все вокруг вели себя так, словно никакого улыбчивого мужчины не было. Будто к Максиму на самом деле явилась та самая белочка в таком вот занятном облике. В эту теорию не вписывался только штырек на цепочке, лежащий на столе.

-- Зараза, -- сказал парень.

Прикоснулся к цепочке кончиком пальца.

Ничего не произошло.

Тогда он цепочку схватил и подтянул штырек к себе. Внимательно его рассмотрел и потер переносицу. С виду это был кусочек камня похожего на розовый кварц. Возможно это он самый и был. Но зачем он отцу? И стоит ли его передавать?

-- Вот и отпраздновал женитьбу, -- сказал Максим, вздохнул и засунул камешек в карман, решив, что подумает над этой проблемой дома и на трезвую голову.

В конце концов, если бы отца хотели убить, то придумали бы способ попроще и с большей гарантией. Любящий сын, трепетно лелеющий семейную паранойю запросто может этот камешек выбросить. В пропасть сбросить. Или вообще отнести в чужой мир и оставить там. Так что это скорее всего послание. Которое папаша поймет. А Максим нет. Потому что не знает, с каким событием в жизни отца похожие камешки связаны.

-- Где же я мог видеть этого типа? -- задал себе следующий вопрос парень.

Где-то он его определенно видел. Не обязательно вживую. И не обязательно в этом мире. Может на Земле встречал в раннем детстве. Хоть бери и на сеанс гипноза отправляйся.

А еще дракон на этого мужика странно отреагировал. Почему, тоже следует узнать. Попытаться узнать. Вряд ли дракон расскажет что-то вразумительное. Побыстрее бы он вырос и поумнел.

Знатная дичь.

Проснулся Максим из-за того, что ему стало холодно. Причем, что странно, холодно было левой ноге, всему остальному телу было даже жарко. Парень немного полежал с закрытыми глазами, поудивлялся. Потом попытался прислушаться к организму и выяснить какое у него самочувствие. Обнаружил, что оно лучше, чем можно было предположить. Пить хотелось зверски, остальные признаки похмелья не давали о себе знать.

Как тихое и мирное празднование состоявшегося бракосочетания превратилось в попойку, парень не помнил. Все, конечно же началось с парней-стражников, которых встретили вернувшись в город. О главном событии дня им не сказали, да и Тайрин отправили домой, отдыхать и думать над тем, как выпросить у начальства внеплановый отпуск -- свое интересное положение блондинка решила скрывать до последнего, а бегать за всякими нехорошими личностями рискуя упасть или получить удар она не собиралась. Но стражники особо и не расспрашивали, им хватило праздника середины зимы чтобы захотеть сначала выпить, а потом и подраться.

В драке Максим не участвовал. Принципиально. На свадьбе должны драться гости, а не жених. Он сидел в углу за перевернутым столом вместе с Эстой и пышнотелой официанткой, и рассказывал девушкам анекдоты. Возможно даже смешные. Потом пришли другие стражи, трезвые и при исполнении, похватали всех драчунов и куда-то их увели. Максиму сразу стало скучно и он пригласил девушек выпить где-то еще.

Помимо этого парень помнил, как брел сквозь начавшийся снегопад к ближайшей от разгромленной питейни. И как девушек за руки держал, чтобы они не потерялись, тоже помнил. Еще парень помнил как толстый дядька в ядовито-зеленом переднике предлагал настойки собственного изготовления, а вот после этого воспоминания шли урывками и были похожи на бред. Не мог же он на самом деле лепить снеговика в три человеческих роста, угрохав на эту дурь кучу энергии, потому что поддерживать призрачные руки оказалось сложным делом. Откуда он вообще эти руки выкопал? А полынья вырезанная во льду на пруду мечом на самом деле была? И он действительно кричал в нее: "Рыба, выходи!"? Это что же и в каких количествах надо было выпить! А еще память услужливо подкинула погоню по замерзшей реке на лыжах. Но откуда эта река взялась и кто за кем гнался, подсказать память не могла, не сохранились в ней эти сведения.

-- Блин горелый, -- пробормотал парень и открыл глаза.

Помещение, в котором он находился, было совершенно незнакомым. Лежал Максим на чем-то подозрительно похожем на строительные носилки. Чуть ли не перед носом возвышалась горка снега, которую намело сквозь дырявую крышу. На эту горку светило яркое солнце, остальное помещение тонуло в полумраке, но все равно было видно, что наполняет его какой-то хлам, вроде того, что был в заброшенной башне, где Максим с Тайрин прятались.

-- Странно, -- сказал парень.

По идее в таком помещении холодно должно быть не только ноге. И одеяло спасать не должно, тем более выглядевшее настолько неубедительно.

Максим потрогал тонкое одеяло, немного подумал и спрятал под него ногу. Ей сразу же стало тепло.

-- Магия, -- восхитился парень и закусил это откровение снегом.

Потом Максим обнаружил, что лежать в носилках все-таки неудобно и решил покинуть гостеприимный сарай, прихватив волшебное одеяло с собой. А то кто знает, что там творится на улице, а у него ни шубы, ни куртки, ни даже доспеха.

На борьбу с дверью парень потратил кучу времени, пока окончательно не убедился, что она заперта снаружи. Пришлось призывать меч и портить чужое имущество. Максим честно старался разрезать только замок, но он куда-то делся и пришлось порезать дверь на дощечки, попутно обнаружив, что запиралась она с помощью трех бревен, чуть не придавивших взломщику ноги.

-- Что за зараза? -- спросил Максим у бревен.

Они гордо промолчали.

Выбравшись из сарая парень обнаружил, что находится в заснеженном парке. А может и саду. Невдалеке возвышался холм с дворцом-распальцовкой на вершине. К нему вела неубедительная дорожка из петляющих следов нескольких человек, протоптанная в снегу.

-- Блин, -- повторился Максим и отправился сдаваться на милость родственников. -- Интересно, как я здесь оказался и почему меня здесь оставили?

Брести по сугробам кутаясь в одеяло оказалось тем еще удовольствием. Максим четыре раза упал. Потратил кучу времени пытаясь вытащить снег из-за шиворота. Успел промокнуть, замерзнуть и возненавидеть зиму. Когда он, наконец, дошел до дворца, то был уже готов бежать к Итишу и уговаривать его создать клуб любителей теплых островов.

Самое обидное было, что только пройдя весь путь, Максим вспомнил, что все можно было сделать проще, еще в сарайчике. Сначала шагнуть на плато с ромашками, оттуда в свою спальню и там уже думать о родственниках и рыться в памяти.

-- Блин, -- в третий раз повторил парень и пообещал себе больше не напиваться, какой бы повод там ни был.

Тихо и мирно дойти до своих комнат у Максима не получилось. Буквально на пороге дворца его ждала Серая Кошка. Тетя была подозрительно весела, одарила племянника милой улыбкой и отобрала одеяло. Парню захотелось вернуться, зарыться в сугроб и тихо там умереть. Не к добру такие улыбки.

-- Пошли, чудовище, -- поманила Айра Максима за собой и повела его к лестнице.

Парень пошел, а что ему оставалось делать?

По пути выяснилось, что в сарай он забрел сам. Его попытались оттуда увести, но Максим дрался и угрожал. Мечом. Поэтому ему дали одеяло и оставили в покое, не забыв запереть дверь, чтобы он в невменяемом состоянии куда-то опять не убрел.

Куртку он тоже сам выбросил. А полечила его лекарка, дистанционно. Жалко ей стало молодого балбеса.

-- Так, -- многозначительно сказала Айра, приведя племянника в свой кабинет и дождавшись пока он устроится в кресле.

Максим вяло улыбнулся и промолчал. Мало ли чего она хочет. Не хватало только начать каяться, когда это не требуется.

-- Ладно, -- еще более многозначительно сказала тетя. -- Начнем сначала. Мне не интересно где и с кем ты пил, но больше постарайся так не напиваться. Даже если эти ехидны вслух начнут выражать свое негодование по поводу того, что им приходится танцевать с изуродованным парнем неясного происхождения.

-- Ехидны? -- заторможено переспросил Максим.

-- Мне Дана рассказала. С негодованием и обещаниями выдрать патлы.

Серая Кошка улыбнулась и постучала пальцами по столу.

Максим кивнул, разумно решив не признаваться, что отношение девиц его особо не расстроило и напиваться из-за них он бы точно не стал.

-- Теперь дальше. Аста, целительница, которая лечила тебя от похмелья, говорит, что твои шрамы стали заживать подозрительно быстро и чужая энергия в них почти исчезла. Как это получилось?

Максим потрогал лицо, тряхнул головой и рассеяно признался:

-- Мужик какой-то подошел. Сказал что-то вроде: так вот ты какой. Потом пальцем в лицо тыкал и просил передать папе привет. А еще эту ерунду дал.

Парень порылся в карманах и извлек штырек на цепочке, продемонстрировав его тетке. В конце концов тот мужик не говорил, что нельзя показывать кому-то помимо отца.

Серая Кошка отреагировала странно. Она замерла, побледнела, потом покраснела и стала злобно дышать.

-- Ах он... скотина, -- практически прорычала.

Выхватила из рук племянника цепочку, поднесла камешек к глазам и посмотрела сквозь него на свет.

-- Сволочь! -- зашипела и швырнула штырек на стол. -- Передашь это отцу! И если увидишь того мужика... я ему яйца оторву, так и скажи!

Максим от неожиданности икнул и поспешно спрятал камешек в карман. От греха подальше.

Серая Кошка взмахом руки отпустила племянника и он поспешно ретировался.

Дойдя до своих комнат и рухнув на кровать прямо в одежде, парень достал из кармана камешек и тоже посмотрел сквозь него на свет. Очень хотелось знать из-за чего тетя Айра разбушевалась.

-- Стереокартинка, блин, -- пробормотал парень, убедившись, что ему не кажется.

В камешке свет каким-то непонятным образом дробился на спектр и на фоне этой радуги был виден силуэт белки. Через ее пузо шла надпись на незнакомом Максиму языке.

Парень встал. Нашел лист бумаги и карандаш, и принялся зарисовывать надпись, сверяясь с белкой. Получилось вполне узнаваемо. Осталось только найти человека, который переведет и объяснит, что оно значит.

-- Или лучше в книгах поискать? -- спросил сам у себя Максим. -- В библиотеке наверняка есть словари.

Здравый смысл подсказывал, что ничего хорошего там не написано и лучше об этой надписи вообще забыть. Но любопытство было сильнее. В конце концов перевод этого слова сам по себе ничем не навредит. Главное на этом успокоиться и не выяснять ничего дальше.

Максим кивнул любопытству и пошел в библиотеку, пока не передумал.

Словарей в библиотеке было много. Безумно много. Потому что языков тоже оказалось великое множество. Даже в мире сати, как оказалось, существовали места где все еще разговаривали на каком-то одном им понятном языке. А уж в других мирах этих языков была уймища.

Максим подумал, потер переносицу, еще раз подумал и решил начать с неведомых языков мира сати. Библиотекарша хмыкнула, но словари принесла. И даже не спросила зачем они ему нужны. Наверняка решила, что он блажит. Шифр придумывает. Или книжку на непонятном языке купил. Этим занималась обычно только Данка, но в своей непричастности к подобной ерунде Максим убеждать никого не собирался.

Повезло Максиму уже с третьим словарем. В нем он нашел подходящие значки, которые оказались вовсе не буквами. Они были слогами. Первые два слога оказались именем, к такому выводу пришел Максим так и не найдя перевода. То, что перевелось как "ведомый вдаль" скорее всего было фамилией. Остальные значки сложились в фразу "все еще верит".

-- Тилар Ведомый Вдаль все еще верит, -- пробормотал Максим. -- Интересно, во что он верит? А фамилия переводится, или следует читать Текината? Или Теки Ната? И не спросишь ни у кого. Если спросишь, точно заинтересуются моим интересом. Интересно, какое отношение этот Тилар имеет к Серой Кошке? И почему она угрожает ему яйца оторвать? Первая неудачная любовь, что ли? Или он чем-то другим ее обидел?

Максим сложил словари стопочкой. Сжег бумажку с переведенной надписью и решил, что на сегодня хватит. Да и в сон клонить почему-то начало. Наверное он в том сарае спал не очень долго.

Парень лег на диванчике, закинув ноги на подлокотник и стал смотреть в потолок, стараясь ни о чем не думать. Как назло его старания привели к противоположному результату. Причем, думалось почему-то о загадочном Тиларе и его связи с тетей Айрой. Мысли текли плавно и лениво, но останавливаться не собирались. А потом они вслед за Максимом провалились в сон, причем в его сон. Парень это заметил и попытался их выгнать, размахивая откуда-то появившейся в руках старой шваброй.

Мысли сложились в распальцовку, ту самую, на которую был похож дворец Серых Туманов, потом отрастили крылья и куда-то упорхнули. Парень махнул вслед им шваброй и навернулся, обо что-то споткнувшись на ровном месте. Встать он не успел. Вообще он обнаружил, что находится под столом и обзор закрывает длинная скатерть, свисающая почти до пола. Ситуация почему-то была знакомой, поэтому Максим аккуратно положил швабру на пол, лег рядом, чуть-чуть приподнял скатерть и заглянул в щель.

Оказалось из-под стола открывается отличный вид на диван, тот самый на котором Максим с сестрами в детстве прыгал, периодически роняя на пол совсем уж мелкого Вову. Ни сейчас никаких детей на диване не было. Там чинно сидели мужчина и женщина. Ижен и Айра.

-- И что ты об этом думаешь? -- спросила тетя, прерывая тишину.

-- Твой муж окончательно спятил, к сожалению, -- вынес вердикт папаша. -- И виновата в этом в первую очередь ты. Хотела его переделать? Переделала. Нравится результат?

-- Нет, -- выдохнула Айра и неожиданно заплакала. -- Он совсем не похож а того Тилара, которого я тогда встретила. Он... Сначала мне это очень нравилось. Но сейчас... Ижен, что мне делать?!

-- Ничего. Оставь бедного мужика в покое. Что бы ты не делала, сделаешь только хуже. Позволь ему самому справиться.

-- А если у него получится? -- совсем убитым тоном спросила тетя.

-- Тогда он гений. А гениев я судить не берусь. Да и... не факт, что так действительно не будет хуже.

-- Но Ижен!

-- Просто никому ничего не говори. Пропал и пропал. Набегается и вернется, когда-нибудь.

-- Я не могу.

-- Сможешь. Айра, ты действительно сама виновата. Не усугубляй. Я не думаю, что у него что-то выйдет. Твой Тилар на гения совсем не похож. Я не представляю, что должно произойти для того, чтобы у него что-то вышло. Так что просто подожди. Он или вернется, чтобы попытаться себя реализовать каким-то другим способом. Либо не вернется, потому что окончательно спятил и будет пытаться сотворить эту ерунду пока не помрет. А твое вмешательство только усугубит ситуацию. Если ты станешь доказывать, что он не прав, первый вариант станет невозможен даже теоретически.

-- Ладно.

Тетя Айра вздохнула, чмокнула брата в щеку и тихо ушла.

Ижен немного посидел на диване, а потом врезал кулаком в спинку и смачно выругался на двух языках сразу. Причем, ругался он на сестру, а вовсе не на ее спятившего мужа.

Что было дальше, Максим досмотреть не смог. Его разбудила Данка, стянув с диванчика и уронив на пол. Девушка была показушно весела, изо всех сил лучилась счастьем и держала в руках кипу конвертов, перевязанных красной лентой.

-- Что это? -- хрипло со сна спросил парень.

-- Послания и приглашения. Это все тебе, -- жизнерадостно ответила Данка и аккуратно положила кипу на стол.

Максим похлопал глазами, пытаясь понять не очередной ли это сон. Зевнул и встал на ноги.

-- Что мне с этим делать? -- спросил у сестры.

Трогать письма почем-то совсем не хотелось.

-- Читать, балбес! -- весело сказала Данка. -- Ладно, оставляю вас наедине. Жалко, что мне посланий не положено пока меня в семью официально не примут. Интересно, какая бы у меня стопка была?

Высказавшись девушка ушла, а Максим остался с письмами. Ему казалось, что они на него смотрят. Наблюдают и выжидают. Как хищники залегшие в густой траве, поджидающие пока к ним подойдет неосторожное травоядное. Трогать эти послания и приглашения совсем не хотелось.

-- Что за бред? -- спросил у потолка парень и решительно дернул за ленту.

Письма рассыпались по столу. Максим поворошил их ладонью, как опавшие листья. А потом нашел его. Самое неприятное письмо. От него даже воняло какой-то гадостью и казалось, стоит его тронуть и оно растечется гнилью.

-- Это еще что за зараза?

В голове почти мгновенно возник образ. Знакомый бокал, тот самый в котором был напиток в который те придурковатые брат с сестрой подмешали что-то для того, чтобы было легче подружиться. Этот бокал опрокинулся на письмо. Потом еще один такой же и еще.

-- Со мной опять кто-то пытается подружиться? -- спросил Максим. -- И концентрацию той гадости повысили.

Дракон одобрительно проворчал.

-- Письмо трогать не стоит, -- сделал вывод парень. -- И что же нам с ним сделать?

Отвечать дракон не стал. Просто решил проблему как умел. Письмо не расплылось гнилью. Оно потекло, разделилось на мельчайшие кусочки и смешалось в неопрятный комок. А потом потекло, становясь невидимым в мире сати, превращаясь в часть хаоса.

И все остальные письма перестали быть хищниками, превратились в обычные бумажки, точнее в куски ткани, тонкие, очень плотного плетения, и покрашенные чем-то белым.

-- Твою ж маму за ногу, -- ошарашено произнес Максим, сообразив, что только что видел, как материя превращается в хаос. -- Чтобы меня покрасили.

Интересно, кому он опять понадобился. Вряд ли это та же самая девчонка желающая изучить драконов. Хотя кто ее знает? Может, у нее фантазии на большее не хватает. А отступать она не привыкла и слова "нет" не понимает. Но не жаловаться же на эту дуру.

Гораздо интереснее приснившийся сон. Очень подозрительный сон. У кого бы спросить, как зовут мужа тети Айры?

Вот смешно будет, если действительно Тилар.

Тогда получается, тот мужик и есть муж Серой Кошки? А откуда он там взялся и почему смог вылечить неизлечимые шрамы на лице?

Наверное лучше об этом не думать. Просто передать папе привет вместе с камушком и забыть к чертовой матери. Своих проблем хватает. Еще как-то родственников надо обрадовать состоявшимся бракосочетанием. Вову найти. Праздники пережить. И вообще.

Отдать камешек папе не получилось. Он опять куда-то запропастился.

Тетя, к счастью, решила совсем уж не издеваться над племянником и на следующий бал его с собой не брала. Впрочем, как и Данку, объяснив расстроенной девушке, что ей и вовсе как бы не полагается бывать на приемах. Она там за компанию. Потому что ее не приглашали. Невозможно пригласить того, о существовании которого как бы не знаешь.

Дана смирилась, но все равно ходила расстроенная и обиженная. Пришлось Максиму ее выгуливать, чтобы отвлеклась.

Они бродили по заснеженным улицам. Пару раз заходили в едальни, где Данка заказывала и себе и брату кофе, для того чтобы согреться. Сходили на тот самый каток, с которого Максима как-то похитили. И на этом катке парень впервые заметил ее -- девушку подозрительно похожую на Тайрин. Настолько похожую, что он ее чуть не окликнул, но к счастью сообразил, что для Тайрин эта блондинка высоковата.

Во второй раз Максим заметил девушку похожую на его собственную жену в третьей по счету едальне. Она помялась на пороге, словно размышляла заходить или нет, а потом строевым шагом промаршировала к столику, на который Максим не мог не смотреть при всем желании. Перед глазами же.

В общем, все выглядело очень подозрительно.

После этого проснулась паранойя и заставила Максима следить за окружением. Незаметно следить, старательно делая вид, что блондинку он в упор не замечает.

Подозрительная девушка сначала мелькала вдалеке. Потом стала подкрадываться все ближе и ближе. Когда Данка, перегнувшись через обледеневшие перила, наблюдала за рукотворным гейзером, бьющим посреди небольшого пруда, блондинка окончательно обнаглела и вообще остановилась рядом с Максимом. Она, подражая Данке, старательно уставилась на пейзаж. Парень столь же старательно ее не заметил. Ему сестру надо было держать, за шубу, потому что за ногу она не разрешила. Сестру, норовившую выскользнуть и шлепнуться в воду, от которой шел легкий парок.

Неизвестно чем бы появление блондинки закончилось, но в этот момент с шумом и визгом появилась Танкье. Она буквально свалилась у ног Максима, вместе с кучей снега, который заставил подозрительную девицу взвизгнуть и отскочить в сторону.

Танкье нервно хихикнула и с причитаниями на родном языке начала рыться в снегу. Пока Максим изумленно на нее таращился, попутно оттаскивая Данку подальше от перил, ставших из-за кучи снега еще опаснее, Танкье откопала в снегу мелкую лохматую шавку, наряженную в жилетку из выкрашенного в ядовито-зеленый цвет меха, и нежно прижала трясущуюся собачку к груди.

-- Что случилось? -- спросил Максим, так и не поняв, откуда гостья практически родного дворца вообще взялась.

-- Я портал открыть смогла, -- жизнерадостно сообщила Танкье, пытаясь стряхнуть с собаки снег. -- Представляешь, всего лишь нужно было поправить исходные и амулет сработал. В этом мире сработал.

-- Представляю, -- мрачно сказал Максим, сообразив, что Танкье проводила эксперимент. Наверняка никем не утвержденный эксперимент. Да ей в голову не придет просить у кого-то разрешения, этой папиной дочке. А виноват в произошедшем окажется он, Максим. Потому что не сумел вовремя развлечь и отвлечь. Можно подумать, у него своих проблем нет. -- Ладно, у тебя получилось, -- напряженно сказал парень. -- А снег откуда?

-- Из сада. Я опять шла к дереву, так легче.

-- Из сада, -- пробормотал парень. А потом ему в голову пришла еще одна мысль. -- Танкье, а шла ты куда? Ты ведь совсем не знаешь города. На что ты настраивалась?

-- На тебя, -- просто призналась девушка, осмотрела собачку, очищенную от снега, и зачем-то ее тряхнула.

-- На меня, -- сказал Максим.

Воображение тут же ярко нарисовало прибытие Танкье верхом на сугробе на бал. В самый разгар этого бала. В танцующую обязательный танец толпу. Максиму захотелось ругаться. Вместо этого он глубоко вдохнул, досчитал до десяти и спросил:

-- А тебе не приходило в голову, что я могу находиться там, где твое появление, мягко говоря, нежелательно?

Девушка отрицательно помотала головой и чмокнула свою псину в нос. Та благодарно оскалилась и глухо заворчала.

-- Дура, -- сказал Максим.

-- Зато талантливая, -- ни капли не обиделась Танкье, осмотрелась и с восторгом уставилась на пруд. -- А где это мы?

Максим только рукой махнул.

Данка наконец отвлеклась от пруда и стала объяснять, причем, почему-то как дойти сюда от дворца. Парень отошел от девушек на шаг и попытался найти взглядом подозрительную блондинку. Но она словно испарилась.

В следующий раз похожая на Тайрин девица появилась, когда Максим тихо и мирно брел в школу Коярена, решив, что лучше спрятаться там и получить пару раз по физиономии, чем попасться на глаза деятельной Серой Кошке и быть припаханным к чему-то менее приятному. Например, к разъяснению Танкье правил поведения приличной девушки на улицах города. И то, что Максим сам как бы не девушка тетю не убедит.

В общем, Максим шел, никому не мешал и тут из-за угла на него вылетело нечто, сбило с ног и осталось лежать на парне сверху, загнанно при этом дыша. Максим, к своему собственному удивлению, отнесся к происшествию философски и к еще большему удивлению задумался о признаках астмы. Как-то не хотелось тащить девицу, вольготно на нем разлегшуюся, в больницу, призывая немедленно ее спасти.

Вдоволь надышавшись, девица наконец обратила внимание на то, на чем лежит. Охнула. Попыталась вскочить, заехав локтем парню в подбородок и непонятно как уронив с головы шапку. Всполошено стала поправлять блондинистую прическу и что-то щебетать писклявым голосом. Что именно, Максим прослушал. Он в это время думал о наглости и плохих актрисах.

Сообразив, что парень вообще не реагирует на ее щебет, поддельная Тайрин заинтересовалась его здоровьем и состоянием.

-- Здоров и не беден, -- мрачно сказал Максим. -- Может ты, наконец, встанешь? У меня ноги не казенные и на скамейку не похожи.

Девушка вылупилась на него как на заговорившее дерево. Даже ротик некрасиво приоткрыла.

-- Эй, ты сейчас в эпилептическом припадке биться не собираешься? -- спросил парень. Очень уж странно она выглядела.

-- Нет, -- пискнула блондинка.

-- Вот и хорошо. Значит вставай и смело продолжай свой путь. У меня дела.

Девушка встала. Отряхнула колени и локоть от налипшего снега. Подождала пока встанет парень, помогла ему избавиться от снега на спине, а потом уставилась как на счастье всей своей жизни. Максим от неожиданности шагнул назад, поскользнулся и чуть опять не упал.

-- Я Теска! -- жизнерадостно пропищала ненормальная.

-- Рад за тебя, -- сказал парень и поспешно сбежал от греха подальше. Мало ли что странная девица еще предпримет.

А когда подходил к школе Коярена, понял, что действовал неправильно. Надо было с подозрительно похожей на Тайрин девушкой познакомиться, пригласить ее куда-то, завести в темное безлюдное место и узнать, что этой заразе на самом деле надо. Вряд ли что-то хорошее, особенно учитывая письмо, которое уничтожил дракон. Возможно девица и письмо вообще взаимосвязаны. Отсюда и такой удивленный взгляд. Она то думала, что парень начнет пускать слюни и побежит за ней, радостно повиливая хвостиком, а он недовольство соизволил проявить.

С другой стороны, не факт, что в том темном и безлюдном месте Максима бы не ждали нехорошие личности с арматурой наперевес. Или с веревками, чтобы, значит, вязать и похищать.

В общем, над проблемой следовало подумать. И в безлюдные места, наверное, лучше не соваться. А то возомнишь себя великим охотником и не заметишь как станешь дичью.

-- Ладно, -- мрачно сказал парень. -- Устрою я вам большую охоту. Очень большую и многолюдную. Ибо нефиг.

Пришедшая в голову идея Максиму понравилась. Осталось только посоветоваться с кем-то о том, как это организовать, чтобы раньше времени не заинтересовать стражу и родственников. А люди найдутся. Взять хотя бы учеников Коярена, того же Итиша. Матиля еще в компанию. Можно даже Танкье с ее собаками для массовки и большего хаоса. Весело будет всем. И всякие подозрительные девицы зарекутся краситься в блондинок.

-- Интересно, лицо у нее настоящее, или подделка? -- спросил парень у двери школы Коярена. -- Вряд ли настоящее. Если верить Эсте, самая похожая на Тайрин женщина в их семье, как раз мама Тайрин и Эсты и есть. А тут почти один в один.

Парень хмыкнул и толкнул дверь.

А еще подумал, что советоваться следует именно с Эстой.

Ученики Коярена обрадовались Максиму, как той самой богатой тетушке из Бразилии. Они его обступили, стали улыбаться, пялиться и с чем-то поздравлять. Парень даже испугался, что они откуда-то узнали о женитьбе. А оказалось, Коярен всего лишь присвоил ему звание, позволяющее учить других. Ага, присвоил, а самому Максиму сказать забыл. Или не захотел. Чтобы он не попытался протестовать до того, как на это присвоение согласятся тетя, папа, дед, вместе с его приятелем, в чьей школе внука долго и нудно били, и все остальные заинтересованные личности. А теперь протестовать как бы поздно. Вот и стоят вокруг разновозрастные парни. Одни всерьез надеются, что он сможет их чему-то полезному научить. Другие откровенно издеваются, потому что успели побывать в такой же ситуации.

-- Вот зараза! -- восхитился учителем Максим.

А может, они это все специально? Чтобы у Иженового сына меньше времени на разные глупости было? А то один сын пропал, второй вечно вляпывается куда не надо. Коярен мог согласиться помочь таким вот образом.

-- Я никого учить не буду, -- мрачно сказал Максим.

-- А пока и не надо, -- сказал спокойный, как и полагается равновеснику, Итишь. -- Ученики обычно сами появляются. Цепляются, как болезни. И избавиться от них не получается. Просто подожди.

-- И ждать не буду, -- пообещал Максим. Потом вспомнил, с какими мыслями шел к школе. -- Кстати, мне похоже понадобится ваша помощь. Поможете?

Парни довольно дружно подтвердили, что помогут. Даже спрашивать не стали как и в чем именно. Хорошие ребята, в общем.

Получив свою порцию ударов и отоварив ими других, Максим засобирался домой. Перед выходом посмотрел в окно, но блондинки не обнаружил. Что, впрочем, ни о чем не говорило. Может она убежала с кем-то советоваться. Или замаскировалась. А может, вообще в засаде сидит. А потом как выпрыгнет оттуда...

-- Бред, -- сам себе сказал парень и даже потряс головой, пытаясь избавиться от нарисованной фантазией картины выпрыгивания из засады. Ага, в мехах а-ля "первобытный человек" на голое тело и с каменным топором.

Блондинка, к счастью для нее, в этот день на глаза больше не попалась. А потом Максиму вообще стало не до подозрительных девиц. Серая Кошка о нем вспомнила и поставила перед фактом, что завтра он идет на очередной прием. Причем, что напрягало еще больше, сама Айра, как и почти все старшие родственники отправлялись на другой прием. И Максиму было добродушно вменено развлекаться, ни о чем не думать и знакомиться со сверстниками.

Данку тетушка забирала с собой. Как и Матиля. Родственников, с которыми Макисм шел к кому-то в гости, парень практически не знал. Так, видел пару раз. В общем, понятно, что Серая Кошка задумала какую-то пакость. Только неясно какую именно.

Очередной бал проводили в мрачном здании из серого камня. Это трехэтажное здание, с высокой двускатной крышей из темно-зеленой черепицы, с квадратными башенками по бокам, с высокими узкими окнами, было украшено крылатыми тварями, напоминавшими сильно выросшую летучую мышь. Они сидели на башенках. И на выступах по бокам окон. И на краю крыши. И наверху лестницы. Именно эти твари и придавали зданию мрачности. Они же делали его оригинальным.

Максим раскланялся с встречающими, отдал девушкам шубу и медленно потащился следом за родственниками. Куда-то да выведут.

Вывели они его в ярко освещенный зал, украшенный цветущими лианами, свисающими с балкона, и зеркалами, из-за чего этот зал казался огромным. А еще из-за зеркал невозможно было сразу понять, где находится выход в боковой зал, и Максим долго присматривался, не желая опозориться, уверенно направившись к зеркалу. Потом плюнул на это дело и стал наблюдать за людьми, в конце концов, таки вычислив арку. Попутно он нашел девушек, которых следовало пригласить на обязательные танцы. И высмотрел Эсту, которой искренне обрадовался, помня о том, что с кем-то надо посоветоваться.

Знал бы, чем этот бал закончится, держался бы от блондинки как можно дальше. Но увы, ни предчувствие, ни семейная паранойя ни о чем предупредить почему-то не захотели. Так что, случилось то, что случилось.

Оттанцевав первый обязательный танец и сделав вид, что не заметил, с каким ужасом на его щеку таращилась партнерша, когда думала, что он на нее не смотрит, Максим выловил в толпе кучкующейся поближе к стенам Эсту и, вежливо с ней раскланявшись, увел девушку к столикам. Чтобы поговорить. Попутно пришлось принести ей пирожных с ядовито-зеленым, неаппетитно выглядящим кремом. Потом сок. Потом вино. А потом Максиму надоело бегать туда-сюда, и он принес Эсте хвост интересной формы, отломанный от кошки из прессованного сахара, гордо обозвав его леденцом. Девушка, как ни странно, не обиделась. Похихикала немного, а потом спросила, какая проблема заставила Максима оторвать ее от танцев.

Парень вздохнул, собрался с мыслями и стал подробно рассказывать. Начал с письма, которое уничтожил дракон. Описал подозрительную блондинку и то, как она на него якобы случайно свалилась из-за угла. Поделился своими размышлениями и выводами. А так же желанием устроить большую охоту на охотницу.

Эста одобрила и пообещала подумать. Было у нее на примете несколько человек, способных выследить кого угодно, но надо бы выбрать самого подходящего.

А потом девушка захотела веселиться и потащила Максима танцевать, заявив, что раньше обязательного танца его не отпустит.

Девушки ее порыв явно не оценили. Те, которые поняли кто и кого выбрал в партнеры для танцев, удивленно таращились, о чем-то шептались и обменивались странными жестами -- крутили указательным пальцем в воздухе, на уровни груди. Эста немного полюбовалась на это из-под полуопущенных ресниц и объяснила, что жест означает сочувствие дурному вкусу. Причем сочувствовали дамы в невежливой, а зачастую и оскорбительной форме. Смотря какими словами этот жест сопровождали.

Саму Эсту происходящее явно веселило, чего она пожелала и Максиму. Даже немного выпить для улучшения настроения разрешила.

Потом девушкам надоело пялиться и шептаться. Они разбрелись кто куда. Одних пригласили танцевать, других нет, и они ушли делать вид, что изначально хотели сидеть за столиками, перемывать кости более удачливым подругам и поедать пирожные, не жалея фигур. Об этом Максиму поведала Эста. По большому секрету.

Удовлетворившись тем, что девушки потеряли к нему интерес, Максим к своему неудовольствию заметил парня, решившего их сменить на этом посту. Парень смотрел недобро, немного наклонив голову вперед. И стакан с чем-то зеленым, который вообще-то не должен был бы выносить из бокового зала в центральный, держал так, словно собирался запустить его Максиму в голову. И ладно бы этот парень был Максиму знаком. Так он хотя бы знал что его злит. Так ведь нет.

С другой стороны, возможно, это знакомый Эсты, которому она успела пообещать практически все танцы, а потом упорхнула с непонятным типом, у которого еще и физиономия экзотически изуродована. Есть от чего злиться.

-- Эста, -- привлек внимание о чем-то замечтавшейся девушки Максим, и указал подбородком на злобно смотревшего незнакомца.

Блондинка, на удивление, сразу поняла, чего от нее хотят.

-- Не обращай внимание, -- прощебетала она, одарив незнакомца пренебрежительным взглядом. -- Он мне не нравится, но никак не может этого понять. Хотя я прямым текстом говорила.

-- Ага, -- задумчиво сказал Максим, заподозрив, что и танцевать его потащили для того, чтобы этот тип наконец отстал. Такой себе тонкий намек -- даже шрамы на лице этого парня мне милее, чем ты. -- Стерва.

-- Ты ведь сильный парень? -- спросила Эста, томно глядя Максиму в глаза.

-- Нет, -- мрачно сказал Максим.

-- Сильный, сильный, -- сказала блондинка и приблизилась к партнеру по танцам почти вплотную. Гораздо ближе, чем этими танцами было предусмотрено. -- Тебе нечего бояться. А его следует проучить. Может, после этого он поймет значение слова "нет".

-- Какие высокие отношения, -- восхитился парень.

Подпортить Максиму жизнь любящий стервозных блондинок незнакомец попытался сразу после второго обязательного танца. Максим как раз вел к родственникам партнершу, изображавшую из себя трепетную лань, готовую свалиться в обмок при малейшем подозрительном шуме. И тут появился Эстин ухажер, споткнулся на ровном месте и попытался вылить то ли на Максима, то ли на сопровождаемую им девушку содержимое очередного стакана. Маневр у него не удался. Максим отступил на шаг, и девушка не сопротивляясь позволила запрятать себя за спину. Розовое нечто хлюпнулось на живот бородатому мужчине, и покушенец застыл с выпученными глазами и наклоненным стаканом. Что там было дальше, Максим предпочел не узнавать. Быстренько вернул партнершу родственникам, вежливо со всеми раскланялся и сбежал с места событий, непонятным образом опять угодив в загребущие ручки Эсты.

Танцевать блондинке, к счастью, больше не хотелось. Ей нужен был партнер для игры в карты. И до следующего обязательного танца Максим просидел в комфортном кресле, играя в малопонятную игру и разговаривая с немолодым мужчиной о мечах.

Потом выяснилось, что надоедливый блондинкин ухажер куда-то запропастился, и остаток вечера прошел неплохо.

А утром Максима вызвали на дуэль. Официально, прислав письмо с зеленым бантиком и вменив в вину танцы с Эстой. Мол, они были обещаны другому и никто не имел права мешать это обещание выполнить.

Максим удивился идиотизму претензий, покачал головой и пошел готовиться к дуэли. Тем более, он даже правил не знал. А еще свидетеля-секунданта следовало найти. И выяснить что такое "Вторая махровая долина", в коей дуэль должна была проходить. И где эта долина находится, тоже узнать не помешает.

Быть секундантом согласился Матиль. Он же, внимательно прочитав текст вызова, объяснил Максиму, чего от него хотят. Выходило, что оружие можно брать любое, лишь бы соперник умел им пользоваться. А так как этот соперник трижды подчеркнул, что является просто-таки расчудесным мечником, то вряд ли он согласится с утверждением, что умеет пользоваться чем-то другим. Даже если ему свидетелей предъявят.

Еще следовало нарядиться в родовые доспехи, потому что противник представился полным именем, оказавшись Шутеном Белых Песков, третьим сыном главы семьи.

Так же можно было применять магию, ставить щиты и пытаться раздолбать чужие.

А вот до смертоубийства лучше бы эту дуэль не доводить -- это и стражу привлечет, и семьи может поссорить. И в этом была основная сложность.

Максим, выслушав пояснения Матиля, потер переносицу и пошел одеваться в доспех и шубу. С этим следовало поспешить, потому что опаздывать на дуэли было не принято, а времени на подготовку противник почти не оставил.

О том, как Максим с Матилем пробирались по сугробам к низинке, находящейся вне стен города, потом ни тот, ни другой вспоминать не хотели. А уж сколько раз они проваливались и какими словами крыли Шутена, придумавшего этот поход! Ходить на лыжах не умели ни Максим, выросший в южном городе, где снег был достаточно редким явлением, ни Матиль, никогда этими лыжами не интересовавшийся. Вот они и брели, утопая в снегу то по колено, то по пояс. Максиму снег набился куда только смог и до места дуэли парень дошел в очень скверном настроении. Затейнику Шутену хотелось по простому набить морду, а Эсту, не умеющую или не желающую отшивать вовремя парней, вообще закопать в ближайшем сугробе до весны, пока снег сам не сойдет.

То, что подозрительно жизнерадостная сестричка жены обнаружилась в той же низинке, куда так долго пробирался Максим, настроение парню только ухудшило. Зато Матиль обрадовался и пошел жаловаться и обниматься, видимо желая, чтобы и его вызвали на дуэль.

В общем, пока ходячая проблема по имени Эста хлопотала вокруг своего равновесника, помогала ему стряхнуть снег, поправляла одежду и весело щебетала, а Максим мечтал о том, как зароет эту девчонку в ближайшем сугробе, Шутен бил копытом и всех убивал взглядом. Он же и призвал всех к порядку, напомнив, ради чего все здесь собрались.

Матиль мгновенно стал серьезным и помог Максиму снять шубу, как того требовали правила. Громко сообщил, что выяснять отношения дуэлянты будут с помощью мечей, чем вызвал на лице Шутена довольную улыбку. А потом сразу же эту улыбку согнал, обрадовав всех тем, что идти бой будет до тех пор, пока один из мечей не будет сломан.

Шутен переглянулся со своим секундантом, о чем-то с ним пошептался, но протестовать против странного условия не стал. Видимо, считал свой меч достаточно прочным.

Потом зрители в лице Эсты и секунданты отошли на вытоптанный кем-то в сугробе пятачок. Шутен красиво извлек свой меч из ножен и стал в стойку -- вполоборота, на полусогнутых ногах, удивительно напоминая раздавленную машиной земляную жабу. Наверное из-за цвета и фасона семейных доспехов.

Максим вздохнул. Посмотрел на снег, показал кулак улыбчивой Эсте и потянул свой меч из хаоса, надеясь, что на этот раз он не станет изображать из себя катану. А то как-то несуразно будет смотреться -- катана против узкого полуторника. Меч, словно издеваясь, явил себя миру в виде спортивной рапиры с рукояткой "пистолет".

Максим опять тяжко вздохнул.

Потом посмотрел на ошарашено вытаращившегося противника. Несколько секунд потратил на обдумывание того, что именно его так удивило -- вид оружия или то, откуда Максим это оружие взял? Потом качнул рукой туда-сюда, пытаясь понять, как за эту ортопедическую рукоять правильно держаться. Так и не понял. Потому что держаться было непривычно, все мешало и лезло под пальцы.

-- Какой-то день у меня сегодня невезучий, -- пожаловался противнику Максим и спросил: -- Приступим?

Шутен заторможено кивнул, и Максим приступил.

Нет, длинное оружие штука хорошая. Особенно если умеешь им пользоваться. Но вот когда меч противника режет практически что угодно, длина оружия особого значения не имеет. В чем Шутен и убедился, обнаружив, что держит в руках половину меча.

-- Вот, -- сказал Максим. -- Надеюсь, вы удовлетворены.

И дождавшись очередного заторможенного кивка, обернулся к Эсте, нагло льнущей к Матилю.

-- А ты мне должна! -- заявил, нехорошо посмотрев на девушку. -- Крутит хвостом, как... кошка драная. А мне чужое оружие портить приходится.

Эста только пожала плечами и осветила мир беззаботной улыбкой. Похоже, она на что-то такое и рассчитывала. Развлекается она так. Веселится.

Блондинка!

Обещанного Эстой человека, способного выследить вообще кого угодно, ждали в неприметной кафешке. В ней было сумрачно из-за того, что на окна налип снег, а хозяева по какой-то причине не стали их чистить. Они-то и к порогу прокопали в сугробах неширокую тропу, оставив остальной двор под снежными наносами, иногда достигавшими полутораметровой высоты. А окна их, видимо, совсем не интересовали. Зато в самой кафешке, несмотря на сумрак, было уютно и пахло выпечкой.

Максима неугомонная Эста замаскировала, навесив на его приметную из-за шрамов физиономию какую-то сложную иллюзию. Зачем оно было нужно, парень не очень понял, разве что для того, чтобы не распугать посетителей кафешки, если они настолько слабонервные. В остальном... Он сидел за столом с двумя блондинками -- Тайрин и Эстой, так что если кому-то будет нужно, он без особого труда догадается, что под иллюзией прячется именно он -- Максим.

Впрочем, спорить парень не стал изначально. Хотят девушки развлечься таким вот образом, пускай развлекаются. От него не убудет. Он, если честно, даже не поинтересовался, как выглядит, и во встреченные по пути зеркала так ни разу и не заглянул.

Тайрин изо всех сил делала вид, что с Максимом малознакома, время от времени почему-то хихикала и ела. Несусветную гадость по мнению Максима -- пирожное с жирным, приторно-сладким кремом, посыпанное жареными орехами и сахарной пудрой. До сих пор он за девушкой подобных пристрастий не замечал, а сейчас она ковырялась ложечкой уже во втором таком пирожном.

Эста чинно, удивительно напоминая ухоженную и знающую себе цену домашнюю кошку, пила какой-то травяной настой. Что там было, Максиму было неинтересно. В любом случае все перебивал запах меда.

Сам парень предпочел бы бокал пива. Но пива в кафешке не было, здесь вообще ничего алкогольного не было, поэтому пришлось довольствоваться кофе.

Так они и сидели, довольно долго, а обещанного Эстой человека все не было и не было. И появился он только тогда, когда Максим начал изобретать причины для того, чтобы встать и отправиться домой. Словно почувствовал.

-- Эйран Кин, -- представила парня старшая блондинка.

Тайрин кивнула и проявлять интерес не стала. Видимо, знала этого Эйрана. Максим громко хмыкнул. Более экзотической личности он в этом мире пока не видел. Начать с того, что парень был очень смуглым и при этом голубоглазым. Еще у него была аккуратная русая бородка и абсолютно лысая голова. Смотрелось странно.

Пока Максим рассматривал Эйрана, Эста рассказала ему об подозрительной блондинке, о сожранном драконом письме и своих подозрениях. Парень внимательно выслушал. Пару раз кивнул и задумался.

-- Что-то мне это напоминает, -- сказал наконец. -- Что-то похожее я уже слышал. Надо подумать, может, вспомню.

Против "подумать" Эста не возражала.

Потом компания пила чай с привкусом шиповника. Молчаливая Тайрин съела третье пирожное и захотела чего-то солененького, а лучше острого, а еще лучше вообще сыра, козьего, посыпанного красным перцем. И Максим тихо порадовался, что пока они живут в разных местах. А то с нее станется послать его посреди ночи за персиками, не обращая внимания на то, что за окном пурга и найти эти персики можно разве что на каком-то из теплых островов. Да и то не факт, что они там растут и что для них сезон.

Эйран ни до чего так и не додумался, но сказал, что будет следить за Максимом ни во что не вмешиваясь, пока опять не появится похожая на Тайрин девушка. А дальше он будет следить за этой подозрительной особой и узнает о ней все, что только можно.

Персонально Эсте Эйран сказал, что денег ему за работу не надо. А надо ему, чтобы кто-то зарядил парочку амулетов. Туда, где этим занимаются официально, отнести их парень не мог. Амулеты были необычные и не совсем законные, но в его работе без них никуда. Эста мгновенно согласилась. Еще и Максиму зачем-то подмигнула.

Стерва! И как ее Матиль терпит? Или рядом с Матилем она ведет себя иначе?

У Ижена дела шли совсем нехорошо. Сына найти не получалось. Тех, кто выменял в ныне не существующем мире зеркальщиков огромных демонов -- тоже. Хотя в этом деле утешало уже то, что хранят демонов не в мире сати. Будь иначе, их бы уже нашли. Знают ведь, что искать.

С Вовой было хуже. Он как в воду канул. Даже направление определить не удалось. И это притом, что раньше Ижен находил менее близких родственников унесенных Большим Штормом.

Выходило, что Вову прячут. Сам бы он спрятаться не смог, у него элементарно не хватает знаний. А значит, либо он откуда-то узнал, что прятаться нужно, если не желает быть найденным и возвращенным домой, и уговорил кого-то помочь. Либо Вову действительно похитили. Похитил кто-то, кто знает чей он сын. И второй вариант был вероятнее.

Умники Ризмы тем временем собрали уже три из пяти найденных портальных арок. Дома, в которых эти арки прятали, они решили не трогать. Все равно никому они не нужны. В большинство долин даже пастухи и охотники не забредали.

Попутно Ризма додумалась до того, что на эти дома и арки угрохали колоссальные суммы. А их нужно было где-то брать. Женщина была уверена, что незаметно такие суммы не пропадают и не появляются, но на деле именно это с ними и произошло. Так что теперь подчиненные Ризмы собирали еще и слухи о найденных кладах.

В общем, всем было не скучно и без поисков непутевого сына Ижена. Помогать ему, естественно, никто не собирался. Впрочем, если бы собрались, вряд ли бы смогли. Если уж даже родной отец не чувствует направления, то никто другой его не отыщет.

И Ижен злился. Чувствовать себя беспомощным ему никогда не нравилось.

Маленькие такие сюрпризы.

День у Максима начался с собаки. Эта мелкая мохнатая гадина непонятно как пробралась в спальню, сумела забраться на кровать, немного потопталась у парня на животе, а потом полезла облизывать нос. Спросонку Максим не сразу понял, что происходит. Тем более снилась перед этим Тайрин. Поэтому, когда он в ответ на поцелуй открыл глаза, заорал так громко, что псину снесло звуковой волной.

Собака сразу отомстила, напрудив лужу там, куда упала.

Максим, решив отнести псину хозяйке и учинить скандал, об этом не знал, поэтому с размаха вступил в напруженное. И как раз в тот момент, когда он матерился и обещал сделать из собаки коврик, в комнату ворвалась Танкье.

Максим по инерции еще немного поругался. Попытался пнуть мерзкую собачонку, решившую на него порычать. И только после этого заметил какими круглыми глазами на него таращится хозяйка псины. Большими и круглыми. И лицо такое ошарашено-возмущенное. Словно это он ворвался в ее спальню, запустив перед этим собаку со слабым мочевым пузырем.

-- Что еще?! -- грозно спросил парень.

Танкье открыла рот, что-то загадочное прошептала, закрыла его. Немного подумала, прокашлялась и заявила:

-- Ты голый!

И обвиняющее указала пальцем, словно Максим мог засомневаться, что это было сказано именно ему.

Парень, мягко говоря, удивился.

-- Я? -- уточнил и опустил взгляд вниз.

Как Максим и думал, голым он не был. Как лег спать в трусах, так и проснулся.

-- Ты...

Девушка задохнулась от негодования и попыталась выразить свои мысли жестами. Максиму показалось, что неприличными.

-- Это моя спальня! -- раздраженно рявкнул парень. -- Я тут спал до того, как твой питомец решил обгадить ковер! И я не голый! И приличные девушки в спальни к мужчинам не врываются! И...

Танкье как-то придушено пискнула, осмотрелась и покраснела.

-- Ты так спишь? -- зачем-то уточнила.

-- Я так сплю! -- подтвердил Максим. -- И не только я!

-- Я не знала, -- прошептала девушка. -- Как неприлично.

Максим натурально зарычал.

Псина поддержала его в этом начинании.

А Танкье похлопала глазами, а потом тоном наивного дитяти спросила:

-- В чем тогда спят женщины?

-- Иди нафиг! -- рявкнул Максим, еле удержавшись о того, чтобы послать в более неприличное место.

Объяснять Танкье, в чем там спят женщины, он точно не собирался. Пускай у Данки спросит. Они неплохо спелись.

-- Ой, извини! -- воскликнула девушка. Подхватила свою собачку и наконец ушла.

Максим сел на кровать и задумался о том, что двери нужно закрывать. На замок. И днем и ночью. У людей, которые занимаются уборкой, стиркой занавесок и прочей полезной деятельностью, ключи наверняка есть. А всяким собакам и посторонним девицам в его комнатах делать нечего.

Вообще Максим почти не верил приметы. Чаще всего он об них даже не вспоминал. Но именно в этот день он задумался о том, что в фразе "как встретишь новый год, так его и проведешь" что-то есть. Просто в его случае "новый год" следовало заменить на "новый день".

Не успел Максим смириться с собачьим произволом и неподходящим для этого мира воспитанием хозяйки лохматой гадины, как день решила подпортить дорогая и любимая тетя. Она поймала племянника в коридоре и сообщила, что он идет в гости. Но на это раз не на бал, а на ужин. И лучше бы любимому племяннику заранее с кем-то поговорить и уточнить спорные моменты.

Максим поинтересовался кого Серая Кошка считает любимым племянником. За что получил подзатыльник и был отправлен к Матилю. Чтобы поговорить и уточнить.

Максим пожал плечами и послушно пошел. Куда-то. О том, что он понятия не имеет где Матиль сейчас находится, парень задумался, когда успел обойти полдворца и задолбать всех расспросами о равновеснике. Пришлось остановиться посреди коридора и поискать с помощью радара-бабочки. А самое обидное -- выяснилось что в доме Матиля вообще нет. Зато есть Тайрин и Эста. Обе блондинки находились в комнате сестры. К сожалению, там же находилась и Танкье с тремя собаками.

Парень немного постоял и подумал. С собаками, да и их хозяйкой встречаться совсем не хотелось. Но Эста может знать, где находится Матиль. А еще там Тайрин, почему-то не дошедшая до родного мужа. Да и вообще, не сожрут же его эти собаки. И блондинки наверняка смогут все объяснить и без участия равновесника.

-- Ладно, -- сказал сам себе Максим. -- Переживу.

И отправился к девушкам.

То, что Максим пришел не вовремя, он понял сразу же. Танкье, видимо, решила все-таки выяснить, в чем спят женщины. Ей с удовольствием рассказали, показали и даже дали примерить. Данкину ночнушку, которая у нее была для красоты, потому что спала сестра в пижамах. Ночнушка была куцая, с разрезами по бокам, украшенная кружевом, да еще и полупрозрачная. Поэтому не удивительно, что увидев Максима, Танкье, обряженная в эту ночнушку, пронзительно завизжала и попыталась закутаться в скатерть. Со стола со звоном посыпались чашки. Из-под него выскочили собаки и стали защищать хозяйку, вдохновенно облаивая Максима. В общем, всем было весело. Особенно Эсте, скрючившейся в кресле от смеха.

Танкье навизжалась в свое удовольствие, упаковалась в скатерть и стала обзываться. Парень в ответ только вздохнул -- она на это столько времени потратила, что можно было три раза сбегать в спальню и переодеться. Потом это же дошло до скандалистки и она гордо удалилась.

-- Привет, девушки, -- наконец смог поздороваться Максим.

Эста вяло помахала ладошкой, все еще похрюкивая от смеха. Данка что-то промычала, она как раз засунула в рот подобранную с пола шоколадную конфету. Тайрин солнечно улыбнулась и похлопала по дивану рядом с собой. Максим понятливо сел, получил в награду поцелуй и расслабился.

-- Меня тетя Айра посылает на ужин, -- сказал Максим и тоже подобрал с пола конфету. Очень уж удачно лежала, у самой ноги.

-- В качестве блюда? -- ласково поинтересовалась Эста и хихикнула.

-- В качестве гостя, -- терпеливо сказал Максим.

Эста, как ни крути, теперь родственница. И терпеть ее придется еще долго. Зачем из-за ерунды и странного чувства юмора портить отношения? Тем более пользы от нее все-таки больше, чем вреда. Это от Танкье один только вред. И от ее собак тоже.

Максим отодвинул очередную лохматую псину, пытавшуюся разлечься, используя его ступню в качестве подушки, вздохнул и продолжил переговоры.

-- Девочки, мне нужно у кого-то уточнить детали. Мне тетя приказала.

-- А, -- загадочно отозвалась Эста и опять хихикнула.

Максим заподозрил, что валяющиеся на полу конфеты начинены коноплей. Вон Эста съела пару штук, теперь хихикает. А скоро и самого Максима проберет. И Данку. И накроется ужин медным тазом. Чего Серая Кошка точно не простит.

-- А давайте устроим ужин в миниатюре, -- вдохновенно предложила Тайрин. -- И Максим всему научится.

-- Давайте, -- согласилась Эста и опять хихикнула.

На этот раз на нее покосилась Данка и положила на стол очередную подобранную конфету. Наверное посетили мысли похожие на те, что пришли в голову Максиму.

Когда вернулась Танкье, одетая в рубашку, похожую на мужскую, и широкие штаны, ее собаки были согнаны в угол. Стол стоял посреди гостиной, был накрыт новой скатертью, а стулья расставлены вокруг него. Эста и Тайрин суетились вокруг стола, расставляя тарелки, бокалы и приборы по какому-то понятному только им принципу. Данка бегала рядом с блондинками и задавала какие-то высокоинтеллектуальные, судя по тому, что на большинство не нашлось ответов, вопросы. Девушка в форменном платье держала за ручку тачку с накрытыми баранчиками блюдами. Складывалось впечатление, что она опасается того, что кто-то эту тачку возьмет и угонит. Или перевернет. Или еще какую-то пакость сделает.

Максим за этой суетой наблюдал с дивана и получал удовольствие. Ему нравился вид женщин суетящихся вокруг стола. Нравились запахи, для которых баранчики не стали препятствием. И нравилось, как Эста рявкнула на надоедливых собак. Бедняги даже не тявкнули в ответ -- трусливо поджали хвосты и пошли куда погнали. Впрочем, Максим всегда знал, что пользы от мелких шавок немного, разве что лают громко и истерично. А настоящая собака должна быть большой, хотя бы величиной с лайку.

А еще Максим понял, что опозориться на ужине у него шансов немного. Приборов было меньше, чем на каком-то великосветском земном поедании пищи. Как ими пользоваться и что после чего есть, Максим знал, даже вспомнил, как папа этому учил. Главное, попробовать и убедиться, что руки тоже помнят эту науку. Да и в целом, судя по репликам Эсты, тем кто молод и попал на ужин впервые главное помалкивать и четко отвечать на вопросы. Тогда о тебе сложится впечатление, что ты вежливый и неглупый. А большего на первый раз и не надо.

А вообще, судя по всему, самой большой проблемой для Максима будет то, что доспешные рукава отлично цепляются за скатерть. И за этим придется следить. Иначе точно опозорится. А если достаточно резко дернет скатерть и что-то на кого-то опрокинет, то еще и врагов на ровном месте наживет.

Максим на это замечание только вздохнул. Официальные доспехи он и раньше не любил. А сати, которые не могут без этих доспехов обойтись, не поймет никогда. Зачем так себе жизнь усложнять?

Ужин на удивление прошел без эксцессов. Даже на шрамы никто особо не таращился. То ли впечатлительных особ на этот ужин не пригласили принципиально, то ли всех заранее предупредили и даже показали Максимову фотографию. Ага, над кроватями эти фотографии развесили. И кто сумел, проснувшись, не заорать, тех на ужин и послали.

Максим вежливо отвечал на вопросы, точнее вежливо пытался от них уйти и перевести тему. Слишком уж неудобные вопросы ему задавали. Вот, например, зачем кому-то знать, где сейчас носит Ижена и что об этом думает тетя Айра? Правильно, незачем. Обойдутся без этого великого знания.

Скатерть Максим пару раз рукавами все-таки зацепил, но сумел вовремя это заметить и отцепиться. Возможно, даже незаметно. Но сам парень слабо в это верил. Утешало его то, что не один он такой был неуклюжий. Даже мужчины постарше цеплялись. Мазохисты.

В общем, с этого ужина Максим шел довольный собой, потому что был уверен, что особо не напортачил. Зачем его туда послали, так и не понял. Не для того же, чтобы кто-то задавал интригующие вопросы о папаше и получал в ответ вежливые отговорки в стиле: я не знаю, я еще маленький, мне ничего не говорят, а так хотелось. Хотя кто знает? Может Серая Кошка решила провести племяннику испытание на умение хранить тайны и никому при этом не грубить. С нее станется.

Домой Максим шел пешком -- по сути всего-то надо было дойти до ближайшего лифта-перемещателя, лучше бы семейного, но сойдет любой. Прохожих было немного. С серого неба опять посыпался снег. Ленивый такой. Огромные пушистые снежинки медленно и величественно падали на землю и почему-то казались теплыми. А еще они вгоняли в сон.

Максим, зевая, свернул за угол, надеясь наконец выйти к перемещателю, как чуть ли не ему под ноги выскочил мелкий пацан и тут же начал голосить. Что он там кричал, Максим не понял, он в это время пытался сообразить, туда пошел или нет, потому что перемещателя на этой улочке видно не было. С другой стороны, на ней вообще мало что было видно, начало темнеть, а фонари то ли не успели зажечь, то ли их вообще не было. Так что перемещатель мог быть, просто нужно до него дойти. С третьей стороны, а почему бы не воспользоваться радаром?

Максим хмыкнул, стянул мешающую перчатку и подставил ладонь под падающие снежинки. Искать перемещатели с помощью радара он еще не пробовал, но надо же когда-то начинать.

Опыт оказался интересным. Как этот перемещатель должен выглядеть, парень не знал. Сначала он искал маленькое помещение с раздвигающейся дверью. Ничего похожего не нашел. Комнаты в домах были довольно большие. Потом сообразил, что перемещатель в первую очередь какой-то урезанный вариант портала и на самом деле никуда он не едет. Он перемещает из точки А в точку Б, по кратчайшему пути. Все остальное -- иллюзия для облегчения восприятия. Почему-то человеческий мозг без этих иллюзий перемещение на сравнительно небольшие расстояния воспринимал неадекватно.

А что главное в портале? Правильно -- энергетический узел.

Максим кивнул своим мыслям, закрыл глаза и стал искать это узел. Нашел практически мгновенно. Узел был похож на куст, с корнями выдранный из земли. Тоненькие кривые веточки и корни торчали во все стороны и слабо светились. Парень немного полюбовался, решил, что ничем иным кроме перемещателя эта штука быть не может и шагнул в ее сторону.

И наткнулся на какое-то препятствие. Не стену дома, если что. Стены дома тверже. Они от толчка не отшатываются и сдавленно не охают.

Максим открыл глаза и посмотрел на препятствие. Препятствие нехорошо уставилось на Максима. Это оказался все тот же мелкий тип, просто он перестал кричать.

-- Так, -- мрачно сказал Максим, убедившись, что уйти с пути это несчастье не желает. -- И что дальше?

-- Ты пожалеешь! -- как-то не шибко уверенно заявил пацан.

-- О чем? -- поинтересовался Максим и попытался его обойти.

Несчастье торопливо заступило дорогу и заявило:

-- О неуважении!

Максим хмыкнул. Потом подумал, вспомнил о прошедшем ужине и хихикнул. Очень уж созвучно получилось с его собственными мыслями.

-- И кого же я не уважил? -- спросил у несчастья.

-- Меня! -- гордо ответило оно и выпятило вперед подбородок. -- Если ты думаешь, что можешь не уважать тех, кто меньше, чем ты...

-- Специально подбирали под речь? -- поинтересовался Максим.

Пацан сбился и замолчал. А потом стал звать подмогу, утверждая, что его здесь чуть ли не ногами бьют. Максим немного послушал, надел на руку перчатку и опять попытался дойти до перемещателя, отодвинув крикуна с пути. Успел шагнуть четыре раза и тут из ближайшего переулка выскочила подмога маленького и обиженного. Все как положено, с дубинами наперевес и воплями о грядущем возмездии. Максим даже залюбовался. Потом обернулся, убедился, что за спиной тоже защитники появились и тяжко вздохнул.

-- Ну, никакой фантазии, -- сказал злорадно на него смотревшему несчастью. -- Даже не буду спрашивать, ограбить вы меня хотите или кто-то за что-то мстит. Надеюсь, вас предупредили, что я сати, немного псих и у меня есть меч.

Несчастье загадочно хохотнуло.

Его защитники медленно подходили, наверное, боялись поскользнуться и рухнуть всей толпой.

Максим покачал головой, снял и бросил на снег неудобную шубу. На шубу швырнул перчатки. Сложил ладони вместе, а потом медленно их развел, демонстрируя растянувшуюся между ладонями энергию. Темную и маслянисто блестящую.

Несчастье побледнело и поспешно отступило. Остальные то ли не поняли, что оно такое, то ли решили, что Максим не рискнет этой энергией швыряться.

-- Ловите! -- поспешил их разочаровать парень и бросил энергию под ноги защитникам справедливости.

Бабахнуло не очень громко, не зря же Максим учился дозировать эту энергию, но нападавшим хватило. Их снесло с ног, протащило по сугробам и стукнуло об стену. Образовавшаяся куча-мала стала ругаться, обзываться и пытаться разделиться на составляющие.

Максим покачал головой и обернулся к тем, что были за спиной, но они успели загадочным образом испариться.

-- Идиоты! -- сказал он замершему сусликом маленькому и обиженному, подобрал шубу с перчатками и побрел к перемещателю. Спать хотелось неимоверно.

Об инциденте, произошедшем после ужина, Максим так никому и не рассказал. И без того от него требовали отчетов, впечатлений и восторгов. Все подряд требовали. Начиная от любимой тети и заканчивая Танкье. Парень вяло отмахивался и спешил сбежать. В конце концов, отчитываться он обязан только перед Айрой, а остальные обойдутся без его воспоминаний и впечатлений.

Потом стало вообще не до странноватых парней, решивших, что дубины подходящее оружие для защиты справедливости. Максима потащили на очередной бал. Без предупреждения и именно потому, что он хорошо себя показал на ужине. Пришлось одновременно одеваться, читать карточки с именами очередных партнерш и отшвыривать ногой очередную псину Танкье. Собака почему-то решила, что его ноги отличная игрушка, которую можно облаять и погрызть.

В общем, настроение у Максима было "расчудесное".

Тетя, решившая перед самым выходом прочитать лекцию о том, что в городе нужно вести себя осторожно, а бросаться энергией во всяких придурков только в самом крайнем случае, это настроение только ухудшила. Замороченный парень даже не сразу понял, к чему эта лекция. Зато догадался, что следует поблагодарить и сделать виноватый вид.

Айра еще немного пожурила племянника и ушла. Максим опять отшвырнул нервную псину, почему-то спрятавшуюся от Серой Кошки и вылезшую из-под кресла сразу после ее ухода. Попытался поправить жесткий воротник, убедившись, что все эти попытки бесполезны. Посмотрел на себя в зеркало.

И тут до него дошло, как до того жирафа из анекдота.

Тетя Айра откуда-то узнала о парнях с дубинами и о том, как Максим их разогнал. Откуда, догадаться в принципе не сложно. Стражи рассказали. А их могли вызвать жители домов стоявших на той улочке. Им наверняка не понравились как действия нападавших, так и действие защищавшегося. У них наверняка стекла дрожали.

Впрочем, Максим их понимал, ему бы тоже не понравились взрывы под собственным окном. И то, что его не наказали... вряд ли пожалели, просто решили предупредить. Снизошли к тому, что он не совсем местный, и рассказали, что так делать, нельзя. Устраивать взрывы можно только в безлюдных и бездомных местах. Так что к следующему разу нужно придумать что-то менее шумное. Помнится, кто-то рассказывал о многохвостном кнуте из энергии. Наверняка хорошая штука, узнать бы еще, как ее делать и можно смело идти в бой с превосходящими силами противника.

Максим вздохнул, кивнул своему отражению и вышел из комнаты.

Родственников огорчать опозданием нельзя. Огорченные родственники могут взять и не защитить такого хорошего парня, вынужденно использовавшего посреди города разрушительную магию. Пускай даже слабенькую магию, способную только напугать.

Зато теперь понятно, почему те придурки не разбежались сразу. Они думали, что Максим не посмеет.

Следующий день у Максима опять начался с собаки. Только на этот раз псина по нему не топталась. Ее держала в вытянутых руках Данка и пыталась собачьим хвостом щекотать брату нос. Когда Максим сообразил, что ему это не снится, и поспешно отполз в сторону, сестра жизнерадостно хихикнула и спросила:

-- Правда, лапочка?

О ком и кого она спрашивала, парень не понял. С Данки станется интересоваться мнением собаки насчет брата.

Обозвав Данку дурой, Максим убрел в душ, где сидел дольше обычного, давая сестре время хорошенько подумать и тихо уйти. А когда наконец вышел, обнаружил, что она сидит на его кровати и чешет пузо разлегшейся рядом псине.

-- Блин, -- прочувствованно сказал Максим.

-- Правда, лапочка? -- повторила вопрос сестра. Видимо этот вопрос очень ее волновал.

-- Кто? -- мрачно уточнил Максим.

-- Бидаль, -- сказала Данка и подняла собаку с кровати, чтобы продемонстрировать брату во всей красе.

Собака пару раз мотнула хвостом и обреченно, совсем по-кошачьи, обвисла.

Максим побоялся спрашивать что такое "бидаль". Это могла быть и кличка, и порода, и слово означающее "собака" в родном языке Танкье. Но пугало Максима не это. Глаза Данки горели таким фанатичным огнем, что он сразу понял, стоит только задать один-единственный вопрос и получишь восторженную лекцию на пару часов.

-- Лапочка, -- с трудом выдавил из себя парень и понял, что из этого дурдома пора бежать. Причем, как можно дальше и желательно побыстрее.

Этим он и занялся, пока не поймали и не остановили.

Куда идти, Максиму было все равно. Но, к сожалению, очень скоро он понял, что погода не подходит для того, чтобы бесцельно бродить по улицам. Снег не шел, но зато дул пробирающий до костей ветер.

Парень зашел в питейню. Погрелся. Выпил кофе. Поговорил о чем-то непонятном с нетрезвым мужиком и понял, что такое времяпровождение ему тоже не подходит.

Немного подумав, Максим отправился в школу Атьяна. Сначала в одну. В ту, возле которой стоит памятная башня. В этой школе никого не оказалось, даже сторожа. Наверное все празднуют.

Пришлось идти в другую, подозревая, что там будет то же самое.

Предположение не оправдалось -- жизнь в школе сияла и бурлила. Там одни готовились к балу, другие пересдавали какие-то экзамены, третьи эти экзамены принимали. К сожалению, Атьяна не оказалось ни среди первых, ни среди вторых, ни среди третьих. Максим немного побродил, позаглядывал в аудитории. Ему в этой школе даже нравилось. Никто не таращился на шрамы и не шарахался, наверное, думали, что это грим. Время от времени пробегали практически раздетые девушки. Кто-то пел, что-то громко бабахало. Красота. А потом Максим наткнулся на человека, которому стало интересно, кто он такой и зачем пришел? После чего пришлось уйти.

Постояв возле школы и убедившись, что ветер никуда не делся, Максим решил сходить еще и в школу Коярена. Там ему обрадовались, заставили отрабатывать удары на Итише. Почему именно на нем, Максим не понял. Сложно что-то отрабатывать на человеке, по которому попасть не можешь. И ладно бы потом прочли лекцию на тему: а где же ваша скорость, молодой человек? Или, а почему вы такой неловкий? Да мало ли, что можно было по этому поводу сказать. Так нет же. И Коярен и его старшие ученики загадочно помолчали и всех отпустили.

После этого Максим понял, что день у него на редкость неудачный, и решил возвращаться домой, пока на голову не стали падать сосульки и кирпичи. Дорога была знакомой и привычной. Поэтому по сторонам парень особо не смотрел. Ему и без того было о чем подумать.

Получалась какая-то странная вещь. С одной стороны, он вроде хороший боец. Его и дед хвалил, и папа, и на соревнованиях он зашел достаточно далеко, как для первого раза. Но когда дело касается Итиша, оказывается, что некто Максим Серых Туманов -- ноль без палочки. А все его умения -- ничто. Вот и думай, то ли лыжи не едут, то ли дальше по тексту. Не может же Итишь быть таким монстром. Он даже не старший ученик. А следовательно, чего-то Максим сильно не понимает. И именно в это его сегодня ткнули носом.

-- Дела, -- сказал Максим и даже остановился, чтобы немного подумать над выводом, к которому привели размышления. -- А нормальным человеческим языком сказать нельзя? Или я это ребус должен обязательно разгадать сам? А главное, почему я? У меня есть шанс стать таким же монстром? Или мне доходчиво объяснили, что есть горы, которые не перейти и даже не перелететь? Вот что за люди?

Покачав головой, парень пошел дальше. Пересек невидимую границу между плоскостями и мрачно уставился на узкую улочку. Появление этой улочки означало, что из-за очередного смещения плоскостей дорога увеличилась ровно в два раза. И лучше бы он не выпендривался, а воспользовался перемещателем. Потому что на этой улочке даже летним безветренным днем гуляют холодные сквозняки. А уж сейчас...

На этой аномальной улице даже никто жить не захотел. Точнее, сначала жили, а потом разбежались, кто куда мог. А жилые дома постепенно заменили склады.

-- Точно день неудачный, -- понял Максим и поспешил вперед.

Возвращаться по-любому будет дольше.

Капюшон Максим натянул до самого носа, нагнулся немного вперед и в таком положении добежал почти до конца улочки. Добежал бы и дальше, но с размаха боднул спружинившее препятствие и уселся в сугроб.

-- Блин, -- высказался по этому поводу парень.

Стащил с головы капюшон и мрачно уставился на гордо стоявшего посреди дороги парня. Чуть левее него стояло еще семеро. Все слабенькие маги, это Максим понял после того, как попытался рассмотреть то, что отбросило его в сугроб. Рассмотрел. И щиты великолепной восьмерки рассмотрел. И то, что щиты не их родные, а созданные браслетами, прямо пылавшими в потоках энергии. Хорошие браслеты, Максим бы тоже от таких не отказался. До сих пор он даже не подозревал, что существуют вещи способные самостоятельно заряжаться от окружающего пространства. Интересно, почему ему никто о них не рассказал? Может сильному магу они только мешают? Если подумать, то его родные, запитанные на чашу резерва щиты попрочнее будут.

-- Родные, -- сказал Максим и мрачно улыбнулся.

Убедился, что эти самые родные щиты на месте. Успел привыкнуть их ставить не замечая и носить не ощущая. Паранойя тоже бывает полезной. Наткнуться на чужой щит в непассивном состоянии, не имея своего пассивного было бы больно и неприятно.

-- Вам что-то надо? -- спросил у продрогшей восьмерки.

Ребята переглянулись. Потом тот, что стоял посреди дороги заявил:

-- Надо.

И улыбнулся. Многообещающе.

-- Понятно, бить будете, -- вздохнув, сказал Максим.

Как же ему все это надоело. Настолько, что было даже не интересно за что его бить собираются. Какая-то трепетная дева не смогла спокойно пережить необходимость танцевать с парнем со шрамами на лице? Или какая-то настолько сильно этого не хочет, что решила нежеланного партнера отправить в больницу? Или очередной поклонник Эсты обиделся? Да мало ли, что могло случиться.

Максим встал, отряхнул левый рукав. Потом хмыкнул и привычно снял шубу. Лучше холод, чем одежда, в которой невозможно нормально двигаться.

Великолепная восьмерка переглянулась.

-- Ну, чего стоим, кого ждем? -- поинтересовался Максим. -- Щит я не сниму, вы тоже. Так что придется так. Может кто-то и пробьет.

-- Да он издевается! -- понял кто-то сообразительный, и ребята наконец задвигались.

Самого быстрого, агрессивного и дурного Максим от всей души пнул в колено. Он в ответ замахал руками и, не устояв на ногах, красиво тюкнулся лицом вниз. Двое из его приятелей не успели среагировать и пробежались по его спине. Браслеты на руках бедняги засияли еще ярче, а потом резко потускнели. Что оно означает, Максим понять не успел. Не до того было. Он уклонился от летящего в лицо кулака. Врезал кого-то в бок, споткнулся об снег, находящийся за спиной, и опять рухнул в сугроб.

Пока Максим барахтался, пытаясь выбраться как можно быстрее, над ним пролетело тело и закончило свой полет, повстречавшись со стеной. После чего загадочно затихло. Парень, когда встал, даже повернулся посмотреть и убедился, что лежит бедняга и не шевелится. Почему-то без щита лежит. И браслеты у него совсем тусклые.

Долго любоваться пейзажем Максиму не дали, врезали-таки по физиономии и опять отправили в сугроб. Поближе к объекту неуместного интереса.

-- Заколебали, -- сказал Максим, выплюнув снег, который щит счел неопасным.

Сообразительные противники дружно додумались до того, что нельзя давать ему встать. И столь же дружно на Максима бросились. Увидев такую прыть и оценив масштабы предстоящей катастрофы, Максим, не раздумывая, на четвереньках, нырнул в нетронутый снег левее. Не глядя, брыкнул кого-то вцепившегося за ногу, поспешно встал и отступил. Обернулся к противникам, только пройдя в снегу четыре шага.

-- Ну, все, хана вам, ребята, -- обрадовал парней Максим и вытащил меч.

Трое ребят, успевших встать и броситься за ним, замерли и уставились как на спустившегося с небес святого. Те, которые цепляясь друг за друга, барахтались в снегу ничего не заметили и продолжили заниматься своими делами.

-- Интересно, ваши щиты хотя бы один удар выдержат? -- спросил Максим и описал в воздухе восьмерку острием знакомой спортивной рапиры, с не менее знакомой ортопедической рукоятью.

Парни дружно отступили. Наверное, щиты даже вида меча не выдерживали.

-- Ты не посмеешь, -- несмело сказал один из противников.

-- Посмею, -- жизнерадостно пообещал Максим, понятия не имея, что именно обещает. -- Почему вы ко мне прицепились? Только не надо рассказывать, что оказались здесь совершенно случайно. Чтобы здесь оказаться, надо было знать, что сместились плоскости, и что я из школы Коярена почти всегда хожу пешком, минуя перемещатели.

Над последними своими словами Максим задумался. Очень разумные слова были. И уместные, как никогда.

-- Нам сказали... -- начал рассказывать один из тройки и получил тычок.

-- Мы уходим, -- уверенно сказал второй.

-- Вы остаетесь, -- возразил Максим. -- И отвечаете на вопросы.

-- Ха! -- сказал тот, который сообщил, что они уходят. Широко улыбнулся и свел предплечья вместе, стукнув браслетом об браслет.

Последовавшая вспышка стала для Максима неприятным сюрпризом. Для части противников тоже, судя по ругани, звукам падений и жалобам на зрение.

Максим стоял на месте, пытался проморгаться и был готов вслепую ткнуть мечом в любого рискнувшего подойти слишком близко. Но рискнувших не оказалось. Даже того парня, который отдыхал под стеной, забрали, судя по звукам, обойдя Максима по широкой дуге. А когда зрение наконец вернулось в норму, противников и след простыл. Наверняка перешли на другую плоскость и стали прятаться. Бегать за ними бесполезно.

-- И что это было? -- спросил у вселенной Максим.

Ответа он не получил. Зато почувствовал, что ветер продувает облепленный снегом свитер насквозь и поспешил подобрать шубу. Попытался отряхнуться, понял, что быстрее превратится в ледышку и со злости перевел щит в активный режим, с защитой от всего. Ветер сразу перестал ощущаться, но теплее не стало, так что пришлось надевать шубу, не обращая внимания на налипший снег. И щит переводить обратно в пассивный режим пришлось, потому что активный мало того, что энергию жрал как не в себя, так еще и чье-то ненужное внимание мог привлечь.

В общем, прогулка удалась. И в тот момент, когда Максим дошел до дворца, парню очень хотелось кого-то убить. Он даже стал надеяться на встречу с очередной истеричной собачкой Танкье. Хоть будет кого пнуть.

На самом деле, если бы Максим рискнул задержаться и поискать, у него были все шансы найти нападавших. Далеко они не ушли. Всего лишь добежали до конца улицы, свернули влево к складу и переждали уход психа с мечом за сугробом, возвышавшимся возле стены. Проводив Максима взглядами и обозвав его разными нехорошими словами, парни постучали в ворота склада. Сначала кулаками постучали. Потом стали пинать ногами. А когда стали решать, как быстро и качественно изготовить таран, калиточка, прорезанная в левой створке огромных ворот, наконец открылась и оттуда выглянула девушка с покрасневшим от холода носом и в как-то неудачно нахлобученном на голову блондинистом парике.

-- Где? -- хрипло каркнула ненастоящая блондинка.

-- Где?! -- недоверчиво переспросил тот парень, который разговаривал и с Максимом. -- Где?! Да ты... Ты нас обманула!

Девушка прокашлялась, попыталась поправить парик, а потом жестом предложила парням зайти в склад и не привлекать излишнего внимания.

-- Вы идиоты! -- грозно рявкнула девушка, когда парни зашли. -- С одним человеком не смогли справиться! Я им щиты дала. К месту доставила. Замок этого склада взломала. А вы...

-- Твои щиты -- дерьмо! -- веско сказал парень. -- Они почти сразу перестали работать. Единственное, на что они годятся, это временно ослепить противника. Но и от этого пользы почти нет, когда у него в руках живой меч. Поняла, дура?!

-- Они экспериментальные, конечно, у них пока куча недостатков! -- заорала в ответ девушка.

-- Значит, ты на нас поэкспериментировать решила? -- недобрым тоном спросил парень.

-- Вы сами даже такие щиты поставить не в состоянии, -- припечатала девушка, ни капельки не впечатлившись его тоном. -- Так что помогла, чем могла. А вы даже его оглушить не смогли.

-- Идиотка! Вот сама бы попробовала его оглушить, не причинив вреда!

-- Вас восемь человек! А он один!

-- У него меч из хаоса, дура! И он псих! Он бы нас поубивал, и ничего бы ему за это не было! Мы на него напали! А твои щиты даже обычный меч бы не задержали! Неужели ты не соображаешь, что должна была об этом предупредить?!

-- Да? -- неподдельно удивилась девушка. -- Как-то я об этом не подумала... Надо было, чтобы вы тоже взяли мечи...

-- Боги, за что вы меня наказали такой кузиной?! -- патетично воскликнул парень, глядя в потолок. Потом мрачно уставился на девушку. -- Ты чем слушаешь, ненормальная?! У него живой меч, соображаешь?! Да ему наши железки, что соломинки. У нас нет мечей такого качества, чтобы рискнуть выйти против кого-то, у кого в руках создание хаоса. И никогда не будет, благодаря тебе. Потому, что мы не доживем!

-- Да? -- опять удивилась девушка -- Я в ваших мечах совсем не разбираюсь. Но если так, придется придумать что-то другое...

-- Да придумывай что угодно. Но без нас, -- припечатал парень и пошел к двери, больше не обращая внимания на фальшивую блондинку.

Его компания потянулась за ним.

Девушка немного постояла, подумала, ковыряя каблуком сапога земляной пол. Потом улыбнулась, стянула парик и куда-то пошла, с решительным выражением на лице.

Ни парни, ни девушка так и не заметили мужчину, сидевшего на крыше склада и время от времени что-то пившего из маленькой бутылочки. Он дождался, пока девушка отойдет достаточно далеко. Соскользнул по крыше, свалился в сугроб и поспешил вслед за девушкой, как-то странно виляя из стороны в сторону и покачивая ладонями, словно боялся потерять равновесие и упасть. Через десяток шагов силуэт мужчины стал нечетким. И к моменту, когда пошел снег, рассмотреть его можно было, только если знаешь, куда смотреть. Даже если он будет стоять на расстоянии вытянутой руки.

Звук скрипящего под ногами снега пропал немного позже. Но девушка вряд ли бы его заметила, даже если бы он не исчез. Слишком она была погружена в свои мысли.

На следующий день Максим проснулся с ощущением, что кто-то добрый избавил его от собачьего проклятья. Собак рядом не было. Ни тех, которые сами забредали, куда хотели. Ни тех, которых таскали по дворцу Данка и Танкье.

За избавление от проклятья следовало поблагодарить тетю Айру. Вечером какой-то псине не повезло попасться ей под ноги и отреагировать на это пронзительным скулежом. И Серой Кошке это не понравилось. Сильно. Мало того, что она чуть не упала на глазах у служанок, вытиравших от пыли большие листья растения, стоявшего в углу. Так еще и скулить собака начала не вовремя, у Айры и без того болела голова. Поэтому женщина схватила псину за шкирку и на вытянутой руке отнесла к хозяйке. А Танкье было сообщено, что если еще хоть один ее питомец будет бродить без присмотра, они все дружно отправятся за город и будут ждать прихода лета в конюшне. А если дорогая гостья посмеет возразить -- отправится следом за собаками.

Дорогая гостья возражать не посмела и за собаками поклялась следить.

В общем, день для Максима начался очень даже неплохо.

Тетя заданий не давала. Очередного бала можно было не опасаться. В школу Коярена он сам решил не идти, а вместо этого потратить время на изучение литературы относящейся к боевым искусствам. В библиотеке наверняка были такие книги. И если Итишь действительно монстр, сведения о таких монстрах найти можно. А если в какой-то момент все такими монстрами становятся, то и это вряд ли обойдут вниманием. Проще, конечно, было бы спросить у деда или отца, но где их искать? А позориться перед другими родственниками Максиму почему-то не хотелось. Почему позориться? Да потому, что Максим подозревал -- искать он будет общеизвестные сведения. Те, которые даже дети знают, а вот папаша их упомянуть почему-то забыл. Или упустил из виду, из-за их общеизвестности.

Дойти до библиотеки Максим не успел. На полпути его перехватили Эста и Тайрин, взяли под руки и сообщили, что сейчас они дружной тройкой идут пить кофе. Причем Эста об этом говорила таким тоном, что впору было заподозрить -- за словами "пить кофе" скрывается подготовка к теракту, как минимум. Максиму именно поэтому стало интересно, и он послушно пошел, куда повели. А повели Максима сначала на выход из дворца. Потом к перемещателю. А потом в неизвестность по узкой петляющей улочке.

Именно на улочке Максим вспомнил, зачем шел в библиотеку, и решил, что хуже не будет, если он попытается прояснить вопрос с Итишем у блондинок. Все-таки одна из них страж, а вторая весьма конфликтная личность, должны разбираться.

А блондинки в ответ удивленно на него посмотрели и переглянулись.

-- Может контроль? -- спросила Эста.

Тайрин пожала плечами.

-- Какой еще контроль? -- удивился Максим.

-- Ну, равновесники как никто умеют контролировать эмоции, движения, причем как свои, так и чужие, да и... По-моему, они вообще все на свете умеют контролировать, -- сказала Эста. -- Поэтому, если они всерьез занимаются боевкой, получается у них неплохо.

-- Неплохо? -- переспросил Максим.

Если у Итиша получается всего лишь неплохо, то как же тогда получается у него самого? Наверное, никак.

-- Ага, неплохо, -- подтвердила Эста. -- У тех, кто не умеет все настолько контролировать, обычно получается лучше. Потому что контролировать и действовать немного разные вещи. В общем, сначала этот контроль только мешает и нужно быть упертым бараном, чтобы не плюнуть и подстроить тело под этот контроль.

-- Обычно подстраивают контроль под тело, -- сказала Тайрин. -- И становятся средненькими бойцами.

-- Ага, -- сказал Максим.

Итишь действительно монстр.

-- С другой стороны, контролировать тоже можно научиться. Но это не проще, чем равновеснику научиться двигаться соразмерно контролю, -- сказала Эста. -- И обычно на это уходит лет десять. Понимаешь, когда-то проводили один эксперимент и выяснили, что не только равновесники могут видеть точку равновесия...

-- Какую еще точку равновесия? -- удивился Максим. Вроде говорили о рукопашке.

-- Ну, если предположить, что мир система, то в нем есть точка равновесия, стоя в которой можно сдвинуть эту систему в любую сторону, не прилагая особых усилий. Ну, знаешь, как с фокусом "подними девушку". Если девушка стоит прямо, ее можно легко поднять взяв за талию. Если силы, конечно, хватает изначально. А стоит девушке сместить точку равновесия, опереться на ногу, которая отставлена назад, немного наклониться, и даже очень сильный парень оторвать ее от земли не сможет. Понимаешь? Система нарушена и усилие должно быть направлено в другую сторону, но не зная, ты это вряд ли поймешь. А равновесники все это видят-ощущают. И неравновесники тоже могут научиться. Только вряд ли быстро. Для этого в первую очередь нужно много опыта. Разного опыта.

-- Понятно, -- сказал Максим. -- Кто-то считает, что у меня слишком много свободного времени, и ищет, чем бы меня занять.

Эста хмыкнула, а Тайрин только улыбнулась. Тайрин вообще стала как-то добрее и мечтательнее. И Максиму, с одной стороны, это нравилось, а с другой -- напрягало. Казалось, что пройдет еще немного времени и девушка преподнесет ему сюрприз. Наверняка неприятный. А своей добротой она его к этому сюрпризу заманивает. Бред, конечно, но от ощущения Максим избавиться не мог.

И вообще, следовало подумать о том, как с наименьшими потерями обрадовать родственников собственной женитьбой и скорым отцовством. Вот только думать не хотелось, проще было подождать и посмотреть, как оно сложится само по себе.

Большая охота.

То, что жизнь все-таки налаживается, Максим понял в тот момент, когда светящаяся энтузиазмом Эста сообщила, что Эйран нашел блондинку и ждет заказчика, дабы предоставить отчет. Максима это настолько обрадовало, что настроение ему не смог испортить ни очередной бал, ни дурочка -- партнерша по танцам -- почему-то решившая сообщить парню, что не рада его видеть. Ей, видите ли, было неприятно смотреть на его лицо. Максим в ответ важно покивал и поделился с девушкой по секрету тем, что ему тоже неприятно смотреть на глупые личики девиц, танцевать с которыми заставляют тетя, жребий и традиции. Но он ведь терпит. И ей тоже придется потерпеть.

Девушка почему-то обиделась и пожаловалась родственнику. Ага, молодому, горячему родственнику, у которого еще и ума было не больше, чем у нее самой. И этот родственник додумался устроить дуэль. Причем ему приспичило настолько, что он схватил Максима за плечо прямо посреди очередного обязательного танца и стал орать в лицо свои претензии.

Эти претензии Максима восхитили. Он согласился, что родственникам нужно помогать. И с тем, что нельзя обижать незнакомых людей оскорбительными намеками согласился. И даже с тем, что после этого следует, как минимум, извиниться, а как максимум, слизать пыль с сапог.

Прооравшись, защитник родственницы выдохся, а Максим, не прекращая улыбаться, спросил, когда и кто будет извиняться и слизывать пыль за нанесенное ему оскорбление? Его, конечно, собственная внешность не сильно заботит, но это не значит, что разные странные девицы могут спокойно по этой внешности прохаживаться.

А еще Максим порадовался тому, что у этой странной девицы оказался такой понимающий родственник, решивший столь громко сообщить, что не одобряет ее поведение.

Родственник с ответом на эти слова так и не нашелся. Стоял, выпучив глаза, и таращился на Максима. Танцевать мешал. Потом пришли парни в доспехах хозяев дома и куда-то несчастного увели. Вряд ли для того, чтобы похвалить его за внесенное в праздник разнообразие.

Серая Кошка тоже не стала портить племяннику настроение. Она его похвалила за удачно разрешенный конфликт. И за привлечение внимания к себе любимому тоже похвалила. Удачным для репутации способом он это внимание привлек. Потому что если бы согласился подраться за честь недалекой девушки, было бы серо, уныло и привычно, как возня детишек в песочнице. А если бы промолчал -- вообще плохо, и потом пришлось бы долго доказывать, что он вовсе не слабый, безответный и глупый.

Максим за себя любимого порадовался и поспешил сбежать от тети. То, что расскажет Эйран было интереснее всего того, что могла сказать Айра. По крайней мере, Максиму так казалось. Может, и зря.

Эйран ждал в питейне. Время он зря не терял, когда пришел Максим, в сопровождении Тайрин и Эсты, профессионал своего дела как раз доедал поджаренную, пахнущую чесноком колбаску.

Блондинка, замаскировавшаяся под Тайрин, оказалась все-таки фальшивкой, причем довольно умной фальшивкой. Она не стала маскироваться с помощью иллюзий, которые любой средний маг заметит с легкостью. Девушка пошла по сложному пути грима, парика и заученных движений. Зачем она вообще стала маскироваться, Эйран так и не понял. Он счел это глупым и все списал на загадочную женскую душу.

В общем и целом, фальшивая блондинка оказалась коллегой девушки-биолога, встреченной Максимом на балу. У них даже методы для знакомства с интересным объектом для исследований оказались похожими. Одна сыпала зелья в бокалы, другая пропитывала этими зельями письма. Почему ни той, ни другой не пришло в голову просто поговорить, никто из сидевших за столом в питейне так и не придумал. Точнее, придумать они-то придумали. Но все версии были, мягко говоря, странными. Максиму больше всего понравилась та, которую выдвинула Тайрин -- это была секта людей не верящих в легкие пути. Помнится, папа тоже с этой сектой боролся в меру своих сил и возможностей.

Звали преследовательницу Кайра Коведа. В последний раз на Максима попытался напасть ее родственник с приятелями. Это была часть плана по заманиванию и покорению. Очнулся бы Максим рядом с девушкой, которая рассказала бы, с каким трудом отбила его у нападавших, и он был бы благодарен по гроб жизни. Она почему-то так считала. И в том, что поддельная внешность ей поможет, была уверена. Раз ему нравятся именно такие девушки, почему бы не воспользоваться?

-- Вот дура, -- восхитилась Эста.

-- Нет, -- не согласился Эйран. -- Она умная. Просто односторонне умная. И мир воспринимает несколько странновато. Впрочем, ей с детства твердили, что она гений и все будет именно так, как она решит. Вот и выросло то, что выросло.

Тайрин и Эста переглянулись и пожали плечами. Максим потер переносицу.

-- А зачем я ей нужен? -- спросил он, немного подумав.

-- Ты редкость, -- сказала Эста. -- Диковинка. Ты не просто потомок тех людей, которые умудрились скреститься с существами из хаоса. Ты ребенок человека из хаоса и сати. И в тебе одновременно уживается и то и другое, причем в больших количествах. Вот ей и захотелось изучить феномен.

-- Можно подумать, до нее не изучили, -- пробормотала Тайрин. -- Когда-то наша семья даже пыталась выкрасть эти секретные сведения у Серых Туманов. А потом они перестали быть секретными. Бери и изучай.

-- Девушка желает еще раз изобрести велосипед, -- сказал Максим. -- Думает, что увидит в нем что-то такое, чего не заметили целые поколения тех, кто жил с потомками хаоса бок о бок.

-- Наверняка, -- согласилась Эста. -- И что мы будем с этой генией делать?

-- Докажем ей, что кроме ее интересов есть еще и интересы других людей, -- сказал Максим.

-- Воспитанием, значит, займемся, -- задумчиво произнесла Эста.

Максим хмыкнул. Никого он воспитывать не собирался. А вот попугать было бы неплохо. Чтобы эта гения в следующий раз подумала о том, что нельзя бездумно совать руку в пасть крокодилу. Крокодилу может и не понравиться то, что кто-то ковыряется в его зубах, в надежде найти никому не известную бактерию.

-- Устроим большую охоту, -- сказал Максим. -- Она же за мной охотилась? Охотилась. Теперь мы будем ее ловить и требовать... А чего бы от нее потребовать, чтобы она испугалась.

Тайрин пожала плечами. Эста задумчиво побарабанила пальцами по столу. А Эйран улыбнулся и предложил:

-- Пускай отдаст катализатор силы.

-- Что? -- переспросил Максим.

А девушки хихикнули и объяснили.

Оказывается в мире сати тоже долгое время изобретали философский камень. Вот только не для того, чтобы делать из железа золото. Изобретатели искали что-то такое, что могло мгновенно и без участия Большого Шторма сделать сати из любого человека. Разбудить в нем дар, вырастить чашу и сделать великим магом. Или наоборот -- лишить силы, причем полностью, без надежды на возрождение.

Изобретали этот катализатор долго. Попутно изобрели много чего нужного и полезного. А потом доказали, что существование этого катализатора невозможно. Точнее, Большой Шторм этот катализатор и есть. Вот только но влияет на все подряд, на весь мир, а не на отдельно взятого человека. Люди научились увеличивать шансы на то, что кто-то станет сати, но вероятность все равно не была стопроцентной. Процесс был необратим. И воздействие не было точечным. А это некоторых гениальных особ не устраивало. Им хотелось превращать людей в магов по собственному желанию и в любой момент.

И именно это изобретение Эйран предложил требовать у Кайры, причем требовать так, словно оно у нее уже есть.

Максим широко улыбнулся и обозвал Эйрана гением. Идея была великолепная.

А еще, подумав, Максим предложил Эйрану поискать пропавшего Вову. Но мужчина, узнав откуда и при каких обстоятельствах тот пропал, сразу же отказался, заявив, что никого найти не сможет. Тут если кто-то и сможет найти, то только родственники пропавшего. А его дело найти свежий след, стать на него и идти, пока не приведут в логово. А Вовин след, увы, давно пропал и выветрился. Теперь только кровь, зов и прочий хардкор.

Максим поблагодарил и почувствовал, что упускает какую-то мелочь. Что-то важное, находящееся перед самым носом. Возможно, он даже бы это важное ухватил за хвост и вытащил на свет божий. Но в этот момент, как снег на голову, свалился Матиль и страшным шепотом сообщил, что вернулся дедушка. И Максим вспомнил, что так и не выяснил, откуда взялся его дракон, а дед первый подозреваемый в этом деле. Его следовало расспросить, пока опять не исчез.

К дворцу Максим бежал полный решительности и желания допросить деда. А если придется, то и выбить из него правду. О том, что в итоге, скорее всего, именно дед побьет внука, думать парень не хотел, ведь у него была цель, которую следовало достичь.

А вселенной на его цели было начхать. Дед действительно был дома, но был он в таком состоянии, что проще было допросить тайфун. Кьен бушевал, орал и швырялся вещами. Большей частью в любимую доченьку Айру, меньшей -- куда попало. Подходить к нему никто даже не пытался. Понять чего он хочет -- тоже. Серая Кошка пыталась папашу успокоить, но как-то вяло и без огонька. Максиму вообще показалось, что она постепенно оттесняет его в комнату с гостеприимно распахнутой дверью.

Расспросив присутствующих, Максим с удивлением выяснил, что дедушка пьян. Мертвецки. Он мало что соображает, и Матиля на поиски Максима никто не отправлял. Равновесник его случайно заметил и решил поделиться новостью.

Еще выяснилось, что напивался Кьен не часто, но когда это случалось, то было стихийным бедствием сродни Большому Шторму. Пьяный дед всегда был буйным и спешил высказать родичам все, что накипело за всю предыдущую жизнь. К счастью для этих родственников, уже много-много лет пообщаться Кьен спешил именно к Айре и всех остальных не трогал.

Правда, сегодня дед превзошел самого себя. Домой вернулся с помощью портального амулета, которым всю предыдущую жизнь не доверял. Свалился в овраг, прятавшийся под снегом. Со злости прочистил себе дорогу, завалив снегом половину сада, и чуть не выбил ворота, почему-то решив, что они заперты.

Где он взял амулет, Кьен никому не сказал. Точнее сказал, что дал "тот гениальный мальчик". Но что это за мальчик и сколько ему лет... особенно учитывая возраст самого Кьена, для которого большинство каманов мальчики и девочки, не говоря обо всех остальных.

В общем, выяснить ничего не удалось, даже несмотря на то, что дед на удивление некоторое время спокойно общался, пока не увидел дочь. На Айру он стал орать сразу и останавливаться не собирался, судя по всему. Максим немного послушал. Понял, что дед кричит на каком-то странном наречии, в котором его внук половины слов не понимает. После этого парень вздохнул и ушел, решив подождать, пока дедушка проорется, проспится и проснется.

Как оказалось, зря он это сделал. Кьена следовало не выпускать из поля зрения, тогда бы были шансы застать тот славный миг, когда он пришел в себя и был достаточно благодушен, чтобы пообщаться с внуком. А так, дед выпил лекарство от головной боли и куда-то ушел. Обозвав на прощанье любимую дочь идиоткой.

В общем, добавил и себе и ей очков в репутацию.

Зато вместо деда Максим наконец застал родного папашу и смог его расспросить о поисках брата. Ижен в ответ на эти расспросы смотрел на сына, как на врага народа. Отвечал неохотно и старательно увиливал. Так что у Максима сложилось впечатление, что папаша даже не представляет, как Вову искать. К роду младшенький не привязан, так что всей толпой родственники на него настроиться не смогут. А отцовских умений, видимо, не хватало, чтобы проделать это в гордом одиночестве. Учить этому Максима он не пожелал, сославшись на то, что ему нужно для начала научиться не сбегать из мира сати туда, куда Большой Шторм понесет. Мама тоже помочь не могла. У нее другие таланты.

В общем, будет Вова бегать там, где бегает, пока сам не вернется.

Почему-то Максим упорно не верил, что брата действительно похитили, и паранойя его в этом поддерживала. Так что с отцом он распрощался тихо, мирно и спокойно. А еще опять задумался о том, что упускает какую-то мелочь. Правда, долго об этой ерунде думать не стал, само придет, если действительно важно. А сейчас пора начинать охоту на фальшивую блондинку. А для этого сначала следует сходить в школу Коярена.

Коярена в школе не было. Старших учеников тоже. Так, что когда Максим предложил сесть и поговорить, никто не возражал. Ребята расселись на полу кружочком и стали слушать.

Максим рассказал о фальшивой блондинке, о письме, сожранном хаосом. Письмо парни не одобрили. Причем сильно. Они считали, что это подло и недостойно. И уже из-за одного этого письма готовы были мстить Кайре Коведа всеми доступными способами, вплоть до изгнания из города. Все остальное только подлило масла в огонь.

К тому моменту, когда пришел сонный и уставший Коярен, план был готов и первым к девчонке собирался сходить Итишь. У него внешность была симпатичная и добродушная, никто ничего плохого от него не ждет. Тем будет неожиданнее сюрприз.

Коярен немного постоял, посмотрел на сидящих учеников, а потом рявкнул на них так, что они вскочили на ноги раньше, чем успели осознать, что происходит. Добрый учитель поделил парней на пары и приказал отрабатывать удары. Видимо это ему очень нравилось.

Максим, которому в пару опять достался Итишь, действовал вяло и неохотно, представляя, что будет, когда придет очередь равновесника бить. За что и был обруган, обозван сонной черепахой и хлопнут ладонью по затылку. Парень от неожиданности возмутился и указал на то, что по Итишу не может попасть при всем желании. На что Коярен изобразил задумчивость, а потом широко улыбнулся и по секрету сообщил, что Максиму и не надо. Пока что Коярен попросту сравнивает скорость реакции своих учеников. Для того, чтобы подобрать для них упражнения, которые помогут им преодолеть некоторые сдерживающие факторы. И пары Коярен подобрал примерно равные. И не его вина, что Максим слишком много думает, причем все время не о том. Думал бы меньше -- действовал бы, наверняка, быстрее.

Парни послушали, похихикали, а Максим почувствовал себя тупицей. Действительно, почему он решил, что во всем опять виноват папа? И что Коярен этого папу видит чаще, чем родной сын? Глупость какая-то, недостойная мужчины. А все паранойя, заставляющая видеть заговоры там, где их отродясь не было. Надо бы с этой паранойей что-то сделать, как-то уменьшить ее влияние, что ли? Полностью от нее избавляться Максим не хотел. Временами она весьма полезна.

Коярен еще немного понаблюдал за учениками, покачивая головой и бормоча что-то неодобрительное. Потом громко обозвал праздники демоновыми и всех отпустил, приказав возвращаться не раньше, чем Праздник Середины Зимы наконец закончится. Потому что этот праздник плохо на учеников влияет. Они ведут себя как сонные мухи, еле шевелятся и дружно думают о чем-то постороннем.

Когда ученики уже выходили, Коярен на прощанье напутствовал их задумчивым:

-- А после праздников я вам отомщу.

Это почему-то никого не вдохновило.

Итишь, которого для полноты образа одели в Максову коричневую дубленку и зеленую шапку с помпоном, одолженную у девочки, катавшейся на лыжах прямо посреди улицы, медленно и торжественно брел наперерез Кайре. Она на этот раз была не блондинкой -- из-под шапки выглядывали длинные темные волосы. Вид у нее был задумчивый. И она наверняка была не готова к встрече с таким нелепым существом, каковым выглядел равновесник в великоватой дубленке и девчачьей шапке. А Итишь еще и лицо соответствующее состроил. Из-за чего напоминал тихого сумасшедшего, отпущенного из дурдома в честь праздников.

-- Девушка, -- с придыханием сказал Итишь, когда их пути наконец пересеклись.

Задумавшаяся и ничего не замечавшая Кайра отскочила, замахала руками и села на землю.

Итишь тяжко вздохнул и подал девушке руку. Она на эту руку уставилась как на змею и даже немного отползла не вставая.

-- Какая-то припадочная, -- сказал кто-то за спиной Максима.

Он и остальные ученики школы Коярена за разыгрывавшимся представлением наблюдали из-за высоченного сугроба у чьего-то забора. Оттуда же наблюдала и владелица зеленой шапки, решившая, что это интереснее, чем кататься на лыжах.

-- Девушка, -- мягко и неодобрительно сказал Итишь, живо напомнив добрую Бабу Ягу. -- Что же вы так неосторожно? Скользко же. Давайте руку.

Кайра немного на него потаращилась, но ладошку в его ладонь все-таки вложила.

Итишь поднял ее на ноги, терпеливо подождал, пока она отряхнется от снега и загадочно улыбнулся.

-- Девушка, вы ведь Кайра Коведа? -- с предельной серьезностью спросил Итишь, подкрепив вопрос широкой улыбкой. Дождался неуверенного кивка и улыбнулся еще раз.

Кайре, похоже, захотелось оказаться где-то далеко-далеко. Выражение лица у нее было самое то для побега в неизвестность.

-- Вот! -- сказал Итишь. -- Вы мне нужны, очень сильно. Одолжите мне его, пожалуйста. Ненадолго. Я помогу другу и верну его вам. Клянусь! Вы ведь мне верите.

-- Кого одолжить? -- обеспокоено спросила Коведа, видимо, заподозрила, что просят что-то очень ценное. Ага, семейный амулет от насморка.

-- Его, -- с придыханием сказал Итишь.

-- Кого?

-- Вы ведь знаете, -- уверенно сказал равновесник.

Кайра не знала и попыталась уйти, но была поймана за руку и притянута к Итишу вплотную, где и замерла испуганным кроликом перед удавом.

-- Я ничего не знаю и понятия не имею, чего ты хочешь, -- как можно грознее заявила девушка и попыталась вырваться.

-- Все ты знаешь! -- истерично заявил Итишь.

За спиной Максима кто-то придушенно засмеялся.

-- Я не знаю! -- запаниковала Кайра и оглянулась в поисках желающих ей помочь. Таковых не нашлось.

-- Знаешь! Я ведь не навсегда. Я помогу другу и верну его. Одолжи. Что тебе, жалко? От этого зависит судьба человека!

-- Что тебе одолжить? -- грозно спросила девушка, решив задавить оппонента уверенностью и больше не показывать страх.

-- Его, -- громким шепотом заявил Итишь.

-- Кого "его"?!

Итишь наклонился к уху девушки и что-то зашептал. Глаза у нее стали большие и почти круглые.

-- Но ведь... -- попыталась она что-то объяснить приставшему психу.

-- Не лги! -- патетично заявил он. -- Он у тебя, ты лучшая, ты смогла. Ты подумай и реши, я еще раз приду. Мне он очень нужен. Ненадолго.

Высказавшись, Итишь отпустил девушку и ушел. А она так и осталась стоять посреди улицы с ошарашенным лицом.

Над Кайрой Коэда ученики Коярена издевались три дня, постепенно подключив к этому увлекательному занятию родных, знакомых и знакомых знакомых. Несчастная девушка сначала пыталась объяснить, что катализатор силы -- выдумка. Его не существует и не может существовать. Это было доказано много раз. Ее не слушали и упорно продолжали требовать поделиться изобретением.

Потом кто-то додумался поугрожать и проделал это столь удачно, что Коэда вообще перестала выходить на улицу в одиночестве и старательно шарахалась от теней и шорохов. Максим, который опознал в ее сопровождении парней -- любителей подрался в сугробе -- собрал совет, на где было решено против команды высылать команду. Так что в следующий раз Коэду подстерегла целая толпа весьма странных личностей, додумавшихся замотать лица до самых глаз шарфами и натянуть капюшоны до бровей. Девушку и ее сопровождение это настолько впечатлило, что стандартные требования они выслушали молча и не шевелясь.

Выражения лиц при этом у них были такие, что Максим наконец почувствовал себя отомщенным. А разумная Эста после того, как веселая компания отпустила фальшивую блондинку и избавилась от шарфов, сказала, что охоту пора прекращать. Иначе все может закончится очень плохо. Мало ли до чего додумается испуганная девчонка. Эста, например, додумалась бы до чего угодно, даже до того, чтобы натравить демона на желающих волшебного катализатора.

Парням прекращать веселье не хотелось, поэтому они немного поспорили, но в конце концов все-таки признали правоту блондинки. Так что следующим вопросом на повестке дня стало: "Кого пошлем на переговоры с испуганной злодейкой?". Нужен был кто-то представительный, но не шибко страшный. Максим шел в любом случае, он ведь пострадавший. Но в одиночестве он идти не мог.

Поспорив и поругавшись, компания на столь почетную роль избрала тихонько сидевшего в углу Итиша. К нему, видимо для пресловутого равновесия, добавила еще одного равновестника -- Матиля. Умный Матиль, недолго думая, затребовал кого-то умеющего вести переговоры, на что Тайрин широко зевнула и сказала, что их умеет вести Атьян. Только его сначала найти надо. А Эста избрала себя сама. Ей попросту было интересно, и она желала все узнать первой. Блондинка даже пообещала вести себя хорошо и ни во что не вмешиваться. О чем почти сразу пожалела, но сказанные сгоряча слова назад не взяла.

Атьяна нашли на удивление быстро.

Он был не совсем трезв, поэтому весел и на все согласен. Эста попыталась напоить его протрезвином, но Атьян гордо отказался и заявил, что все будет в порядке.

В итоге к Коэде они шли весело и не очень быстро. А блондинка все надеялась, что Атьян по дороге протрезвеет.

Кайра Коэда гостям почему-то не обрадовалась.

Сначала она удивленно вытаращилась на Максима. Он широко улыбнулся и подмигнул. Потом узнала стоявшего с безучастным лицом Итиша, что-то пискнула и захлопнула дверь.

-- Бедная девочка, -- сказал Атьян.

Эста только фыркнула и стала стучать по двери, радуясь тому, что переговариваться с фальшивой блондинкой решили не у нее дома, а на работе. Дома ее выстучать было бы сложнее. Там соседи кругом, да и сам домик не маленький. Девчонка могла бы забиться в какой-то угол, накрыть голову подушкой и спокойно переждать нашествие гостей.

А вот в институте Нэла Габса у Коэды такой возможности не было. Несмотря на всю свою гениальность, до собственной лаборатории девушка еще не доросла. В общей, в которой даже дверей не было, прятаться было бы бесполезно. А кабинетик у Кайры маленький, в самом углу, с хлипкой тонкой дверью. Эту дверь сломать ничего не стоит, но это на крайний случай. Эста была уверена, что злодейка выйдет и так. Тем более, спасать ее некому. Праздники все-таки, работают только такие безумные ученые, как Коэда. Да и те через одного. У половины из них есть семьи и обязательства.

-- Что вам надо?! -- довольно быстро не выдержала Коэда грохота.

-- Тебя, -- мрачно сказала Эста и подкрепила заявление пинком по двери.

-- У меня нет мифических эликсиров! -- попыталась воззвать к голосу разума Коэда.

-- А мы в курсе! -- отозвался Максим. -- Выходи, подлый трус! Натравливать на меня своих парней смогла, а когда с ней поговорить об этом пришли, спряталась. Женщины, блин!

-- Я девушка, -- гордо заявила Кайра и надолго замолчала.

Эста с удовольствием еще немного попинала дверь.

Главный переговорщик Атьян прислонился к стене, закрыл глаза и, кажется, задремал.

Итишь и Матиль стали вести глубокомысленную беседу на понятную только равновесникам тему.

Максим задрал голову и стал считать квадратные плитки приклеенные к потолку.

В общем, всем было чем заняться. Коэда выходить не спешила, видимо, думала. А потом, наконец, додумалась и несмело открыла дверь. Посмотрела на гостей с подозрением, что-то пробормотала, а потом сказала:

-- Заходите.

-- Она еще и хозяйку положения из себя корчит, -- жизнерадостно сказала Эста.

Кайра гордо ее проигнорировала.

Кабинет у девушки оказался совсем крошечным. Сидеть там было особо не на чем, поэтому гости выстроились у двери, отрезав пути для отступления и дружно уставились на хозяйку.

-- Что вам надо? -- наконец не выдержала Кайра.

-- Поговорить надо, -- сказал Максим. -- Мне интересно, зачем ты переодевалась в Тайрин и что тебе от меня надо?

Коэда фыркнула, на что отреагировал Атьян. Он сфокусировал зрение на девушке, почему-то улыбнулся и заявил:

-- Ученица Ерда.

Прозвучало так, словно он назвал девушку дурой.

Кайра почему-то покраснела.

-- И как, вы сумели приручить хаос? -- поинтересовался Атьян.

-- Нет! -- рявкнула Коэда и посмотрела на Максима.

-- Хаос сопротивлялся и не давался, -- подтвердил парень.

Коэда покраснела еще больше, а потом тяжко вздохнула и стала каяться.

Оказалось, она, упоминаемый Атьяном Ерд и еще несколько гениев изучают хаос и возможность преобразования его в порядок. Они ловили демонов и ходили за грань. Приставали к владельцам мечей из хаоса и к самим мечам. В общем, занимались тем, что Атьян обозвал "ерундой и глупостями". Чего именно эта группа исследователей хотела добиться, Коэда сформулировать не смогла, но в том, что чего-то хорошего, была уверена. Максим на это даже покивал и пообещал свести Коэду со знакомым создателем, который точно знает, что такое хаос, и сможет это объяснить ее группе. Может, после этого они перестанут беспокоить людей.

Девушка в ответ обиделась и оскорбилась. Обозвала Максима неучем. Долго и пространно рассказывала о сделанных когда-то и кем-то открытиях. А потом заявила, что Максим должен.

Парень поинтересовался, что именно и кому?

Оказалось -- науке и человечеству. По словам Коэды он просто-таки обязан был принести себя в жертву и Ерд даже попытался договориться об этом с Серой Кошкой, но был послан по эротическому маршруту, на чем и успокоился. А вот его любимая ученица так просто сдаваться не собиралась и решила убедить самого Максима. Правда, с убеждением как-то не очень хорошо получилось. Наверное потому, что она плохо в парнях разбирается.

-- Ладно, -- сказал Максим, решив, что объяснять дуре, что ссориться с его семьей не лучшая идея, бесполезно. -- Допустим, ты меня убедила. И что дальше? Что ты собиралась изучать?

-- Хаос, -- сказала Коэда таким тоном, словно собеседник был идиотом не понимающим элементарных вещей.

-- Какой хаос, идиотка?! -- вспылила Эста.

-- Тот, из которого он наполовину состоит, -- уверенно сказала Кайра и гордо задрала нос.

-- Ерд тот еще придурок, -- поделился наболевшим Атьян. -- Живет в каком-то своем выдуманном мире, но умеет морочить головы юным и гениальным. Эту девчонку из-за него уже один раз чуть не уволили, что поставило бы крест на ее репутации. Так нет же, неймется, очередную гениальную идею выдал. И убедил же в этом бреде. Она умная, знает, как устроен мир и чего в нем быть не может, а он все равно убедил.

-- Я не состою наполовину из хаоса, -- сказал Максим. -- Я этот хаос вообще только однажды случайно в мир вытащил и не сообразил упорядочить. Хорошо, чаша успела энергию поглотить, иначе снес бы и тот сарайчик, и много чего еще.

-- Но твоя мама... -- начала что-то доказывать Коэда.

-- Дура! -- рявкнула Эста. -- Его мама пришла из хаоса. Но в этом мире она такой же порядок, как и все остальное. Иначе она не смогла бы здесь существовать. Понимаешь? И Максим не состоит наполовину из хаоса. Он просто может к этому хаосу дотянуться. У него это очень легко получается, но в принципе то, что он делает, ничем не отличается от того, что делаешь ты сама, когда сплетаешь сдвоенные плетения.

-- Но этого мало, -- сказала Коэда. -- Те крохи, что мы может достать -- ничто. Хаоса много, и если его достать весь, наш мир преобразится. Мы сможем сделать...

-- Большой бадабум, -- мрачно сказал Максим, готовый согласиться с тем, что Коэда идиотка. -- Даже я знаю, что мир перетекает сам в себя. То, что хаос -- постепенно превращается в материю, то, что материя -- постепенно превращается в хаос. Ты бы хоть с равновесниками поговорила. Они это чувствуют.

Итишь и Матиль дружно подтвердили.

-- Вот! -- сказал Максим. -- Тоже мне еще умники. Гении, блин. У меня куча дел. У меня брат пропал, его найти надо! Я бы уже к Ярославу сходил, попросил помочь, а вместо этого...

И тут Максим наконец понял, какую мелочь он все это время упускал из вида.

-- Блин, Ярослав... -- сказал задумчиво. -- Я ведь мог давным-давно найти Вову. Вот идиотизм. Что же я так туплю?

Атьян долго и нудно объяснял Кайре, какая она дура и в чем именно не права. К сожалению, девушка действительно оказалась дурой и ее так и не проняло, как он ни старался. Она все талдычила о высшей цели и пыталась доказать, что цели оправдывают средства.

Обозленная этим диалогом Эста не выдержала и таки поинтересовалась целями гениальной ученой. Как блондинка и подозревала, цели эти оказались расплывчатыми и весьма условными, за что Кайра получила еще одну лекцию и обещание открутить дурную голову.

Кайру опять не проняло. После чего подключились равновесники и стали вещать о том самом равновесии. Особенно хорошо получалось у Итиша. Но девушка и после этого выстояла и не засомневалась. Всего лишь пообещала уточнить некоторые детали.

После равновесников опять заговорил Атьян, то ли окончательно протрезвевший, то ли принявший решение. Он печально посмотрел на Кайру и заявил, что больше ее жалеть никто не будет. Да и вообще, зря ее пожалели в первый раз. Если человек ставит свое любопытство выше чужой безопасности -- этого человека следует убрать туда, где он никому не навредит. И у Кайры теперь есть только два выхода. Либо она начинает вести себя чуть более вменяемо, либо первая же провинность становится так же и последней.

Девушка в ответ злобно попыхтела и гордо вскинула голову, после чего Итишь обозвал ее упрямой козой и сказал, что идет домой. Потому что ничего они тут не добьются. И лучше бы на проделки гениальной ученой заявить куда следует.

Максим все слушал вполуха и весьма невнимательно. Все это время он пытался решить: стоит или нет предупреждать Серую Кошку о том, куда он идет? С одной стороны, вроде бы стоит. Мало ли, вдруг он задержится, а у тети на него какие-то планы. Она же потом отомстит. С другой стороны, если планы, то тетя может не отпустить. Или вообще запретить куда-либо отправляться без папаши или кого-то другого. Максим, может, был бы и не против, но сколько этих других придется ждать? А вдруг с Вовой что-то плохое происходит? Он же пацан совсем.

А еще у Максима появилось странное ощущение. Очень хотелось немедленно куда-то бежать. Потому что еще немного, и он опоздает. Настырное такое ощущение. Хотя оно могло появиться и из-за того, что ему не шибко хочется отпрашиваться у Серой Кошки. Не маленький же он мальчик, в самом то деле. Сам может решить куда и когда идти.

Когда Атьян устало махнул рукой и сказал, что это бесполезно, а значит, можно расходиться, Максим принял решение. Он спокойно вышел на улицу. Столь же спокойно попрощался с ребятами, пожелал Матилю и Эсте удачи и не спеша отправился в сторону дворца. И только когда завернул за угол, оглянулся и убедился, что никто его не видит, сорвался на бег, изо всех сил желая оказаться в мире Ярослава.

Вывалился он все на том же плато. Только ромашек там уже не было. На плато пенными барашками на волнах покачивался ковыль, цвели и одуряющее пахли какие-то меленькие желтые цветочки и гудели пчелы. Максим даже присвистнул. Потом вздохнул и снял дубленку. Где бы он после плато не оказался, дубленка только помешает. А если там окажется настолько уж очень холодно, вернуться за одеждой можно в любой момент.

Бросив дубленку на ковыль, Максим глубоко вдохнул и стал представлять Вову. Ведь на самом деле, какая разница где он находится, если можно просто пойти к нему?

Потом в голову Максиму неожиданно пришла толковая мысль, и он потянул из хаоса меч. Даже если он не пригодится, лучше, чтобы он был. Мгновенно он ведь не появляется. А секунда промедления может закончиться очень плохо.

Переведя щит в активное состояние, парень еще раз глубоко вдохнул и шагнул. К брату, где бы он ни был.

Девушка и парень карабкались на крутой холм. Причем спроси у них кто-то: кто и кому помогает туда взобраться, ответить они бы не смогли. Как-то так получалось, что они помогали друг другу.

-- Ты уверена, что получится? -- пропыхтел парень, цепляясь за чахлый кустик одной рукой и держа девушку за локоть второй.

-- Не уверена, -- честно призналась она. -- Но у нас нет выбора. А у меня может получиться. Высота поможет. Чем я выше, тем мне легче.

Парень промолчал, хотя отлично понимал, что высоты холма вряд ли хватит. Наслушался он ее историй об ученичестве. Много историй выслушал. И по всему выходило, что менять ипостаси ей сложно. Она одинаково хорошо чувствовала себя в обеих, но когда надо было сменить одну на другую начинались непонятные никому проблемы. И если эти проблемы каким-то чудом не закончатся...

Парень вздохнул и обернулся. Преследователи оказались упорными. Они штурмовали холм вопреки здравому смыслу. А может, и понимали, что делают. Получалось у них, несмотря на доспехи и мечи, не намного хуже, чем у тех, кого они преследовали.

И шансов спуститься с этого холма на самом деле не было. Впрочем, как и добежать до видневшегося вдалеке леса. У преследователей были лошади. И на холм парень с девушкой полезли от полной безнадеги.

-- Мрак, -- почти прохрипел парень. -- Вот и погуляли...

А ведь так хорошо все начиналось. Иные миры, разные и интересные. Красивая девушка рядом, пообещавшая обучить родовой магии. И ведь сдержала обещание, у него даже стало что-то получаться. Кто же знал, что они попадут в мир, в котором эта магия практически не действует. Точнее действует, но с такими энергетическими затратами, что девушка даже щит поставить не смогла.

Если бы они повстречали этих любителей страшных немного позже, когда у девушки баланс после перехода между мирами уже восстановился, все бы было по-другому. Преследователи бы и вякнуть не успели. А так пришлось пользоваться накопителями, которых, как оказалось, слишком мало. А пользоваться своей странной магией парень все еще не умел.

-- Я их всех поубиваю, -- мрачно пообещала девушка. -- Мы сбежим, подождем пока я врасту в мир, потом вернемся сюда и я их убью.

Парень резко выдохнул, схватился за очередной кустик и выбрался на неожиданно ровную и довольно широкую площадку на вершине холма. Затащил за собой девушку и сел, где стоял.

-- Сейчас, -- пообещала она и попыталась правильно дышать. Медленно и размеренно, настраиваясь на переход из одного состояния в другое. -- Ой, -- сказала немного подышав.

-- Что "ой"? -- устало спросил парень.

-- Не получится, -- печально сообщила она. -- Составляющих нет.

-- Как нет? -- ошарашено спросил парень, которого долго и нудно убеждали, что именно из этих составляющих все миры и состоят.

-- Не знаю как, но их нет, -- растерянно призналась девушка. -- Вместо них какое-то крошево. Не понимаю, как такое может быть. Так ведь не бывает. Не бывает.

-- Понятно, -- сказал парень.

Он встал на ноги и пошел к торчащему у края кусту. Надо было отломать ветку попрочнее и хотя бы нескольких гадов столкнуть с холма. Многих вряд ли столкнет, но хоть какое-то утешение. Лететь они будут с приличной скоростью, может, кого-то по дороге собьют. Все утешение. Хотя бы такое сомнительное.

Жалко, что их так много.

Ветку парень выбрал. Долго ее сгибал туда-сюда, дергал, потом прижал ногой и уперся двумя руками. И она наконец хрустнула, только это мало чем помогло. Кора у куста оказалась толстой и прочной, рваться не хотела.

Парень выругался и побежал к брошенному рюкзаку за ножом, поминая недобрым словом свое нежелание носить этот нож за поясом.

Девушка стояла раскинув руки и смотрела в небо. Настраивалась. Готовилась запустить в преследователей чем-то убойным. Сдаваться живой она по любому не собиралась. Внешность и обещания преследователей этому не способствовали.

Нож, как назло, куда-то запропастился. Парень со злости вытряхнул на землю все содержимое рюкзака. Разгреб кучу в разные стороны и в этот момент одновременно случилось две вещи.

На площадку почти забрался первый преследователь.

И словно из воздуха у самого края соткался невысокий парень с мечом.

-- Твою маму... -- восторженно сказал он, полюбовавшись пейзажем и, не раздумывая, зарядил ногой в лоб типу почти забравшемуся на холм.

Потом оглянулся и бросился к парню и девушке.

-- За щит, живо! -- приказал таким тоном, что девушка покачнулась и наверняка растеряла всю концентрацию.

-- Ма-а-акс, -- неуверенно протянул так и не нашедший нож парень.

-- Я! -- жизнерадостно подтвердил пришелец. Дернул за шкирку парня, подтащив его к своим ногам. Потом практически ему на голову швырнул девушку и сообщил: -- Сейчас будет громкий бабах.

Он воткнул меч в землю, поднял руки над головой, сложил ладони вместе, а потом резко развел. Между ладонями растянулось что-то темное, маслянисто блестящее.

Девушка сдавленно охнула.

Макс нехорошо улыбнулся и бросил то, что держал перед собой, за край площадки.

Бабах действительно получился громкий. Казалось, холм подпрыгнул к небесам и рухнул вниз. Невидимый до сих пор щит помутнел, а потом опять стал прозрачным.

Макс схватил меч, подбежал к осыпавшемуся краю площадки, покачал головой и зачем-то срубил торчащий там куст. Потом вернулся обратно.

-- Так, объяснять некогда, -- сказал, поставив спасенных на ноги. -- Там внизу активно шевелятся и ругаются. Скоро опять пойдут на штурм. Здесь плотность больше, я немного не рассчитал... В общем, не важно. Вы, двое, сейчас схватитесь за меня и шагнете одновременно со мной. После этого мы с вами окажемся на симпатичном плато, где и поговорим.

Спасенные дружно кивнули, и парень бросился запихивать вещи обратно в рюкзак. Почему-то бросать их не хотелось. Запихнуть получилось на удивление быстро, всего два движения понадобилось.

-- Идиот! -- все равно не одобрил его Макс и велел: -- Хватайтесь и ни о чем не думайте! Быстро!

Они схватили его за плечи.

-- Закройте лучше глаза, -- решил Макс. И когда они это сделали, приказал: -- На счет "три" шагаем. Раз, два, три...

И они шагнули. Выбора ведь нет, а поговорить о том, почему брат так странно одет можно и потом. Главное, чтобы это "потом" было.

Максим сидел на дубленке и покачивал сорванным стебельком ковыля перед носом брата.

Вова, откровенно говоря, выглядел жалко. Такой себе типичнейший подросток -- длинный, худющий. Давно не стриженые волосы собраны в неряшливый хвостик. На подбородке неубедительная растительность начала пробиваться. Красавец. Учитывая комья грязи на одежде, любой бомж принял бы его за своего. И возгордился собой. Потому что бомжи бывают чище.

А еще братец напоминал загнанную лошадь. Сидит на коленях, плечи опушены, ладонями в землю упирается и пытается отдышаться.

Девчонка, на удивление, выглядела лучше. Она была чище. Устояла на ногах и теперь так и стояла на них, обхватив себя руками. Смотрела насторожено, как бродячая кошка, уверенная, что люди созданы для того, чтобы ее пинать.

Девчонка с виду была не старше Вовы. Такая же тощенькая и угловатая. Зато личико миловидное, глаза большие, да еще и блондинка светлее Тайрин и Эсты. Максиму впору было записывать себя в пророки. Он с самого начала сказал папаше, что возле Вовы должна крутиться светловолосая особа. И на тебе, вот она.

-- Так, -- наконец сказал Максим.

Вздрогнули и Вова, и девочка. И уставились вдвоем как на врага народа.

-- Хм, -- высказался по этому поводу Максим и потер переносицу. Ему как раз пришла в голову отличная мысль -- а пускай с этой парочкой разбирается кто-то другой. А то ведь сейчас попытаются уговорить на какую-то глупость. По физиономиям видно. -- Так, -- повторил он. -- Ладно, спрошу самое животрепещущее. От кого вы там на горку забежали? А то ведь выяснится, что папаша беглую дурочку-дочурку ловил. А я его с ноги по физиономии. Нехорошо как-то.

Девчонка покраснела.

А Вова вскинулся, несколько раз беззвучно открыл-закрыл рот, как рыбка вуалехвост, а потом возмущенно выдал:

-- Какой еще папаша! Они ее поймать и продать хотели!

-- Это она тебе сказала? -- поинтересовался Максим.

-- Нет! -- рявкнул Вова. -- Это они мне сказали. Сначала хотели нас попросту убить. Говорили, что добрые. Почему-то решили, что она моя сестра. А потом...

-- А потом я их толкнула щитом и мы побежали, -- сказала девчонка и печально улыбнулась.

-- Так, барышня... -- не впечатлился улыбкой Максим. -- Вопрос номер один. Ты откуда русский язык знаешь? Не похожа ты... на девочку с Земли.

А ведь и вправду была не похожа. Какая нафиг землянка?! Скорее эльфийка. Вон глазища какие.

-- Я копировать умею, -- тихонько призналась девчонка и опять покраснела. Словно копировать было неприлично.

-- Так... -- мрачно сказал Максим.

-- Из головы, -- еще тише сказала девчонка. -- Потом просто надо привыкнуть правильно выговаривать звуки и все.

-- Хм, -- сказал Максим. Интересное же умение. Нужное. А она краснеет. К чему бы это? -- И что же не так с этим копированием?

-- Ну, там верхние мысли видно... э-э-э-э... слышно? В общем, знаешь, о чем думает тот, у кого копируешь, в тот момент, когда копируешь.

-- Она стояла очень близко, вплотную, -- сказал Вова и тоже покраснел.

-- Блин, -- сказал Максим.

Ага, о чем может думать шестнадцатилетний пацан, когда вплотную стоит хорошенькая девушка? Точно не об интегралах и формуле бензола.

-- Все с вами понятно, -- сказал Максим и добавил: -- Ромка и Жулька, блин.

Девчонка опять покраснела, а Вова состроил решительную рожу. Видимо, захотел поругаться и защитить свое. Балбес.

-- Вова, я, конечно, рад за тебя и все такое. Но тебя ищет папа. И он думает, что тебя украли нехорошие люди. Или сожрали не менее плохие демоны. Так что ты как хочешь, а романтический круиз придется прекращать.

-- Почему романтический? Мы просто гуляли по мирам! -- вскинулся Вова и даже встал на ноги.

Максим громко хмыкнул. Младший братик успел догнать его в росте и даже перегнать, но все равно выглядел мокрым, неуверенным воробьем и смотреть сверху вниз у него не получалось.

-- Мне фиолетово, где и почему вы гуляли, -- сказал Максим. -- Я вас, конечно, расспрошу, но сейчас есть проблемы важнее. Понимаешь, Вов, на Землю я тебя вернуть не могу. Боюсь, после этого папаша меня прибьет. И вообще, нехорошо нарушать прямые приказы главы семьи, особенно по мелочам. Главы после этого перестают доверять и начинают следить, ожидая подвоха. А это очень мешает. Что делать с твоей блондинкой, вообще не представляю. Разбираться некогда, мне лучше побыстрее вернуться домой... В общем, не важно. Важно, что вас я забираю с собой. И это не обсуждается.

К удивлению Максима, они спорить с ним даже не попытались. Просто переглянулись и пожали плечами.

-- Отлично, -- сказал старший брат. -- Значит, сейчас идем в мир сати. Вопрос только в том, а куда именно? Во дворец гостей без разрешения водить нельзя. Не уверен, но возможно там есть сигналка и защита против посетителей появившихся из ниоткуда. Так что надо решить, к Серой Кошке вас тащить или к папаше. Они оба могут дать официальное разрешение. Только тут есть несколько "но". Тетя может оказаться на очередном ужине, и свалиться ей на голову в компании грязных подростков не лучшая идея. Айра меня после этого придушить захочет. И мстить будет страшно. Опять на какие-то тупые лекции пошлет... В общем, папаша предпочтительнее. Он тоже может оказаться в таком месте, где мы будем лишними. Но найденному ребенку он точно обрадуется и под это дело простит что угодно. Главное чтобы мы не помешали ему в разгар битвы с каким-то вселенским злом. Помешаем и прощать будет некому. И некого. Ну, вы поняли. Кстати, вариант со злом маловероятен. Скорее он со своей компашкой очередные планы строит.

Вова глуповато посмотрел на блондинку. Она ответила ему растерянным взглядом.

Максим вздохнул.

-- Ладно, я все понял. Решать все равно мне. Так что идем к папаше, и будь что будет. Может, он вас даже накормит. А то тощие, смотреть страшно.

Ижен не сражался со вселенским злом и даже планы не строил. Он тихо и мирно напивался. Удавалось ему это неплохо. И когда в маленькой, заставленной столами питейне появились два его сына и незнакомая девочка, Ижен широко и нетрезво улыбнулся, попытался выдавить скупую мужскую слезу, а потом пошел обнимать детей.

Старшенький отцовский порыв не оценил. Он отскочил в сторону, врезался в стол, к счастью в незанятый, и растянулся на нем, похожий в своей дубленке на большую мягкую игрушку.

Младшенький отреагировать не успел. Зашатался в отцовских объятьях как молодая березка, а потом вообще рухнул, придушенно что-то пискнув.

Девчонка смотрела на это большими и круглыми глазами.

-- Так, -- сказал Максим, подойдя к родственникам. Потер переносицу. Переступил их и полюбовался еще и с другой стороны. -- Вставайте, давайте. На вас же люди смотрят.

Вова что-то промычал.

Папаша завозился, нащупал рукой стол и с третьей попытки кое-как поднялся и помог встать сыну.

-- Вот, -- сказал Максим. -- Я его нашел. Что делать дальше?

Ижен на мгновение задумался, а потом заорал:

-- Ризма!

Шарахнулся не только Вова. Некоторые посетители даже умудрились перевернуть столы.

Максим только тяжко вздохнул.

Как потом оказалось, орал Ижен потому, что с чего-то решил -- он таки допился до белочки и она пришла к нему в виде сыновей и блондинки. А Ризма, видимо, должна была его от страшного зверя спасти. Вместо этого прибежавшая на зов женщина отвесила подзатыльник и, не подбирая выражения, рассказала о вреде пьянства. Максим даже заслушался.

Протрезвили Ижена довольно быстро.

Вову и блондинку тем временем отмыли, напоили чаем и накормили булочками. И папу они дожидались в маленькой захламленной комнатке. В компании мрачной Ризмы и не менее мрачного Максима, которого папаша почему-то не захотел отпустить домой.

Когда сидеть и молча ждать окончательно надоело, Вова додумался до того, что блондинку надо бы представить. Звали девчонку красиво и почти по-эльфийски -- Лирела. И она заблудилась. И по мирам Вова с блондинкой бродили не просто так, они искали тот, в котором она жила. А нашли неприятности.

Впрочем, Максим считал, что им и так слишком долго везло. Он наверняка эти неприятности нашел бы гораздо раньше.

Ижен пришел как нельзя вовремя. Подключился к разговору и с легкостью выпытал все, что только было возможно.

Оказалось, встретил Вова Лирелу на том же месте, где Максим спасал Тайрин от хищной темноты. Заколдованное какое-то место, наверное. На Лирелу там никто не нападал. Она просто стояла и смотрела вокруг с таким растерянным видом, что Вова сразу понял -- девушка если и не попала пока в беду, то обязательно вскоре попадет. Выглядела она самой натуральной жертвой.

Как парень объяснялся с девчонкой жестами -- отдельная песня. В итоге он привел ее домой, в пустую квартиру. Напоил чаем, немного полюбовался и очень удивился, когда спасенная полезла обниматься. Это потом он узнал, что она таким образом языки изучает.

Расспросив Лирелу, Вова узнал, что она потерялась. Случайно. Вообще девушка оказалась наполовину драконом. Причем страшно редкой полукровкой -- в громадную ящерку она умела обращаться как и чистокровные. Обычно полукровки этого не умеют, в организме чего-то не хватает.

-- Нового знания пришедшего в мир не хватает, -- мрачно проворчал Максим, но его проигнорировали.

В тот день девчонка очень обиделась на учителя и со злости сделала страшную глупость -- пожелала оказаться рядом с таким же полудраконом, как и она сама. Таким же сильным и полноценным, с той самой штукой в организме.

-- Ага, с хвостом из хаоса, -- сказал Максим.

Его опять проигнорировали.

Пожелав, Лирела шагнула в сотворенный портал без заданной конечной точки и, к своему неимоверному удивлению, оказалась в другом мире. А должна бы была по плану оказаться рядом с кем-то, кто мог бы заменить излишне придирчивого учителя.

-- Да, Вова придираться точно не станет. Сложно придираться к тому, в чем ни фига не понимаешь, -- опять влез Максим и опять был проигнорирован.

Вова, к удивлению блондинки, оказался искомым полукровкой. Правда, совсем не обученным. Они поговорили, а потом с какой-то дури решили поискать родной мир Лирелы. Причем сначала девушка даже была уверена, что легко его найдет по ориентирам, а Вова пошел с ней из любопытства. А потом оказалось, что они не то что мир блондинки найти не могут, но и Землю потеряли. Так что бродили между мирами они долго. Лирела придумывала очередной ориентир и открывала портал с желанием оказаться рядом с ним. И оказывалась рядом с чем-то похожим, но не тем, с чем хотела.

-- Настоящая блондинка, -- сказал Максим.

В общем, бродили они долго. Вова в меру своих сил защищал Лирелу от опасностей и не хотел с ней разлучаться.

-- Она ему дала, -- опять сказал Максим и на этот раз не был проигнорирован.

-- Я ее люблю! -- рявкнул Вова и наградил брата убийственным взглядом.

-- Одно другому не мешает, -- философски сказала Ризма и добавила: -- Осталось выяснить, кто и почему на вас напал.

-- Они что-то рисовали на земле, а мы помешали. Кажется, ритуал прервали, -- неуверенно сказала девчонка. -- Они очень разозлились и пообещали нас убить. А потом решили, что если меня продать, то это компенсирует убытки. Ну и... О! Тот холм был в этом же мире, только там почему-то баланс был немного другим. Может, его тем рисунком нарушили?

Ижен и Ризма переглянулись.

-- Ты уверена? -- осторожно спросил мужчина.

-- Да. Я ведь дракон. Я сразу узнаю мир, в котором уже была.

-- Кажется, мы их нашли, -- задумчиво сказала Ризма.

-- Кажется, домой я сегодня не вернусь, -- понял Максим.

Максим, Вова и Лирела стояли под раскидистым деревом и наблюдали за действиями команды Ризмы.

Сначала взрослые и умные маги искали следы. Какие-то конкретные следы на вытоптанном лужке и не менее вытоптанном холме. В общем, следов они нашли великое множество и радостно отчитались начальнице в том, что знают, кто их оставил. Оказалось, высокие мужчины в доспехе, причем не церемониальном, а военном.

Начальница команду отругала и повторила для самых непонятливых то, что троица стоящая под деревом этих мужиков в доспехах даже видела.

Кто-то самый смелый заикнулся о том, что дети могли что-то напутать и был Ризмой послан. Искать место куда следы ведут.

Ко всеобщему удивлению, следы вели на тот самый холм, на который с таким трудом забрались младшенький Ижена и блондинка. Максим даже заподозрил, что каким-то образом мужики в доспехах сумели пойти следом за беглецами на плато в мире Ярослава, но к счастью по дороге потерялись. А оказалось, на холме был стационарный портал, которого Максим в упор не увидел. То ли его столь удачно замаскировали, то ли старшенькому Ижена было настолько не до того.

В портал команда Ризмы вцепилась, как ребенок в конфетку.

Зато братьев и блондинку наконец отпустили. И ничего так и не рассказали. Даже о том, что пытались изобразить, выкладывая на лужке белые меловые камни. Может, сами не поняли, а может, считали, что детям такие вещи знать рано.

Вообще эпопея с поисками того самого холма поначалу затянулась. И, возможно, именно Максим был виноват, что мужики в доспехах успели сбежать. Его никто не винил, но он все равно не мог отделаться от мыслей на эту тему.

Вот что было бы, если бы он изначально лучше рассмотрел пейзаж? Или хотя бы сообразил, что снега на холме не было, а мужики в доспехах из пейзажа могут исчезнуть?

Он бы точно четыре раза не приводил папу не туда. И блондинистой проблеме не пришлось бы делиться воспоминаниями. Неприятная процедура, надо сказать. Нужный образ в голову был впихнут насильно и некоторое время маячил перед глазами. А потом голова еще и болеть начала. И Вова настороженно смотрел. Не понравилось ему, что Лирела стояла слишком близко к брату, обхватив руками его голову. А еще больше не понравилось, что потом братец вцепился за блондинку, навалившись на нее всем весом. Этому балбесу объяснили, что Максим чуть сознание не потерял, а он все равно таращится.

После того, как холм был наконец найден и Ижен настроил туда временный портал для команды Ризмы, Максим решил, что пора расслабиться, и не придумал ничего лучше, чем расспросить брата о путешествии. В итоге узнал много лишних подробностей о способах добычи еды в дикой местности. Понял, что в ответ на любой вопрос личного плана Вова только краснеет и мрачно сопит. И обнаружил, что Лирела способна выстреливать десять тысяч слов в минуту. А если долго ее слушать, то возвращается отступившая было головная боль.

Ко всему хорошему оказалось, что для Вовы то, что на Землю он теперь не вернется -- очень неприятный сюрприз. Он, видите ли, собирался поучаствовать в каком-то геймерском турнире.

А то, что Лирелу надо будет вернуть домой, как только этот дом найдется -- было сюрпризом еще неприятнее. Даже разумные слова о том, что там переживают родственники и учитель, а сюда девушка сможет вернуться, не помогли.

В общем, во дворец троица прибыла в преотвратном настроении.

Серая Кошка, осчастливленная еще одним племянником, почему-то своему счастью не обрадовалась и поспешила испортить настроение еще больше. Сначала Ижену, но он сбежал, сославшись на работу и спасение мира. Потом Вове, но эта святая простота стала жаловаться и требовать отпустить его на турнир, он там кому-то обещал. Так что остался один Максим, который и получил за всех. И за то, что полез спасать брата в одиночестве, получил. И за то, что не явился на очередной бал, который должен был стать для Максима приятным сюрпризом. И за многое другое.

К концу выговора парень даже не прислушивался. Молча таращился в окно и завидовал Вове и Лиреле, которых давно увели к Данке.

-- Похоже на мекоры, -- не шибко уверенно сказал Елик Табия и пригладил бородку.

Ризма посмотрела на белый камень у ног и вздохнула. Ей тоже казалось, что похоже. Только кому эти мекоры сейчас нужны? А главное, для чего строить новый?

Мекоры были древними сооружениями. Сначала считалось, что остатками каких-то развалин, но потом, когда их обнаружили больше десяти штук, абсолютно похожих друг на друга, были вынуждены признать, что так оно изначально и задумывалось.

Еще мекоры действительно были ритуальным рисунком. Этаким громоздким и статичным накопителем. Как они накапливали энергию, дело десятое. Теории были начиная от добровольно отданной, как в современных хранилищах, до перерабатывания энергии солнца и принесения бесчисленных жертв. Ни одну из этих теорий так никто и не доказал, хотя все сходились во мнении, что мекоры были предшествиями хранилищ.

Еще мекоры, что на удивление было доказано, использовались для фокусировки энергии. И возможно, их применяли как оружие. На чем и погорели. Управлять пучком энергии, превосходящей всякие человеческие возможности, на самом деле нереально. Некоторое время хозяевам мекоров везло. А потом случилось то, что должно было случиться. Пучок вышел из-под чьего-то контроля, и от хозяев остались одни воспоминания. Иногда оставались развалины городов со следами страшного пожара, но чаще просто слой спекшейся земли, на который нанесло новый грунт.

И зачем кому-то строить новый мекор? Что они с ним делать собираются? А главное -- как? Никаких знаний об этих мекорах не сохранилось, даже о том, кто их строил, было неизвестно. Слишком давно это был. А исторические хроники тогда еще не писали. Или писали, но они не сохранились.

-- С порталом что? -- спросила женщина, решив, что подумать о мекорах еще успеет. Есть дела важнее на данный момент.

-- Разведчики нашли выход. Там пещера. Покинутая в спешке. Даже посуда и одежда остались. Видимо, уносили что-то очень ценное, не до личных вещей было. Сейчас ребята пытаются вычислить владельцев этих вещей, но думаю, это бесполезно. Бросить искажающее плетение несложно и недолго... Еще в этой пещере есть следы, говорящие о том, что там уничтожили большого демона. Очень большого. И миниатюрная копия этого мекора есть. Правда сложенная из гранита.

-- Дела, -- задумчиво сказала Ризма. Кто-то помешался на мекорах. -- Какие-то следы есть?

-- Затертые. Ведут в болото, где и обрываются. Ижен там скачет с кочки на кочку и причитает на непонятном языке. Он считает, что в болоте утоплена портальная арка и ею можно воспользоваться, если знать какие координаты на ней вырезаны.

-- Он желает осушить болото, -- догадалась Ризма и задумалась о том, у кого просить разрешение на такое масштабное вмешательство в экосистему.

Даже если клятвенно обещать потом все вернуть обратно, желающих разрешить будет немного. Но чутью Ижена она доверяла. Да и следы, оборвавшиеся в болоте, намекают. Нельзя такое игнорировать.

Сплошные проблемы. Но то, что старшенький сын Ижена в итоге оказался именно там, где всплыла очередная часть странной головоломки, Ризме на самом деле нравилось. Он каким-то образом причастен. А если учитывать, что мальчик -- сын так же и женщины из хаоса, то причастен точно. Пускай он об этом даже не догадывается, но он может и должен влиять на ситуацию. Убедить бы еще в этом его отца. Должен же понимать, что от дел, к которым притягивает хаос, как ни старайся, сбежать невозможно. Так нет же, упрямится.

Может, посоветовать Айре найти племяннику учителя, способного научить Максима слышать хаос? Ижен будет недоволен, но тогда хотя бы станет понятно, чего именно хаос от его сына хочет. А это уже не мало.

Да за такую подсказку ничего не жалко. По крайней мере Ризме. А Ижену жалко сына, и он упрямо игнорирует тот факт, что уберечь ребенка он все равно не сможет. Только хуже делает, на самом деле.

-- Поговорю с Айрой, -- приняла решение женщина.

Часть 2

Куда ведут дороги хаоса

Переполох и семейные проблемы.

В том, что мир Лирелы надо так или иначе найти, Вову убеждали долго и дружно. Даже Серая Кошка к уговорам подключилась, а от нее этого ждали в последнюю очередь. Вова уперся рогом и приводил разные безумные аргументы. Лирела гладила его по голове и обещала ходить в гости и познакомить его с папой. Папа по словам девушки был замечательный. Наверное потому, что человек. А вот мама была драконом, причем весьма ветреным. Она могла пропасть на несколько месяцев, а потом ворваться в жизнь дочери ураганом, завалить подарками, придушить в объятьях и согреть материнской любовью.

Мама, в общем-то, тоже была хорошая, просто пропадала часто и чушь несла, словно ее любимая доченька все еще младенец.

Когда Вову наконец уговорили, попутно поставив перед фактом, что ему придется многому научиться, попутно возвращая спрятанную мамой память, и он согласился Лирелу отпустить, все поняли, что есть еще одна проблема. Мир девушки сначала надо было найти. И учитывая, что среди сати ее близких родственников не было, процесс этот мог затянуться на года. Лирела тогда даже расплакалась и стала спрашивать саму себя, почему так плохо училась и почему не удосужилась отыскать в своем мире какой-то неповторимый ориентир?

Максим, присутствующий при этом заламывании рук, тяжко вздохнул и предложил сходить к Ярославу. В его мире есть куча драконов. Возможно, они смогут помочь.

Лирела в ответ на это предложение перестала плакать и расцвела.

Вова, наоборот, помрачнел и показал брату кулак.

Кулак Максима не впечатлил. Желания куда-либо вести девчонку так и не появилось. Но раз пообещал, надо сделать.

Ярика пришлось разыскивать по всему городу. Вообще, получалась какая-то странная вещь. Все Ярослава видели вот только что, и никто не мог сказать, когда и куда он делся.

В итоге они нашли какого-то странного парня -- долговязого, с рассеянным взглядом и лохматой разноцветной прической. Он некоторое время удивленно таращился на Максима, потом не менее удивленно на Вову, а потом и на Лирелу. После чего озабоченно заявил:

-- Опять драконьи половинки бродят.

И попытался куда-то убрести. Видимо следом за половинками.

-- Стоять! -- рявкнул Максим, которому окончательно все надоело.

Парень замер с поднятой ногой. Обернулся и немного поморгал:

-- Где Ярослав?! -- задал Максим вопрос дня.

Парень покрутил головой туда-сюда, кажется, даже принюхался, а потом указал налево.

-- Там.

И опять попытался уйти.

Максим сорвался с места, поймал его за руку и жутким шепотом приказал:

-- Отведи нас к нему!

Парень в ответ посмотрел как на идиота, пожал плечами и молча пошел в указанном ранее направлении.

По улицам города петляли они долго и упорно. То ли преследуемый Ярослав убегал по столь замысловатому маршруту, то ли проводник принципиально сворачивал при первом удобном случае. Максим спрашивать побоялся. А Вова и Лирела вообще ничего не заметили. Они восторженно таращились на практически не сочетаемые выверты местной архитектуры. Максим еще в прошлое посещение города понял, что одинаковые дома здесь строят не охотно, поэтому старался не отвелекаться.

Наконец проводник вывел гостей города к серому зданию без архитектурных излишеств и указал на него пальцем.

-- Он там, -- сказал потусторонне. Видимо для самых непонятливых.

Максим сдержанно поблагодарил, взял за шкирки Вову и мечту всей его жизни и потянул к указанному зданию.

Вообще, он думал, что серый дом придется долго штурмовать, да и вообще, что угодно могло случиться, вплоть до того, что Ярослав опять куда-то денется. Вместо этого, не успели они пройти половину пути, как им навстречу выскочило нечто рыжее, мелкое, кривоногое и азиатской наружности. Еще и одетое под панка. При ближайшем рассмотрении оно оказалось мужчиной. Улыбчивым таким, жизнерадостным, словно он всю предыдущую жизнь мечтал встретить именно этих гостей.

-- Вот! -- заорал он на всю улицу. -- Я же говорил, вторжение большой группой и возмущение! А они мне: проспись, проспись, параноик...

Максим даже не сразу понял, что орут на русском.

Следом за рыжим панком из дома вышел Ярослав. Подозрительно посмотрел сначала налево, потом направо и поманил гостей за собой.

Максим пожал плечами и пошел, все так же таща брата и его пассию.

Первым делом гости узнали почему крашенное в рыжий цвет недоразумение обозвало их вторженцами. Оказалось оно маялось дурью от безделья и следило за потоками. Поэтому и заметило, что на Перекрестье стало сразу на три дракона больше. Неожиданно так стало. Еще и драконы были какими-то неправильными.

Паниковать рыжий панк не стал. Он просто решил задолбать всех вокруг бредовыми виденьями, предсказаниями и легендами. Развлекается он так. И мстит. Ярославу в первую очередь. Во вторую очередь эльфам. За что-то неведомое. Точнее, никто не желал разбираться за что именно. Мстить ведь все равно не перестанет, а головной боли добавится. Этот древний дракон, потерявший половину себя любимого, мог обидеться на что угодно. Вплоть до рубашки, чей цвет плохо сочетался с первым вторником месяца.

-- Дела, -- посочувствовал Максим.

Потом указал на Лирелу и рассказал ее печальную историю.

Ярослав покачал головой, мягко намекнул, что учителей лучше слушаться. А то ведь вляпаешься в каку и сам не заметишь. Он вот в целый мир вляпался, который сам и сотворил нечаянно.

Девушка ему посочувствовала. Со знанием дела посочувствовала. Словно сама ежедневно миры создавала, с которыми потом не знала что делать.

Максим слушал и тихо офигевал.

Любезностями они обменивались долго, и первым не выдержал Вова, почему-то решивший, что пришла пора немного поревновать девушку. Он напомнил с чего начался разговор и потребовал взять и предъявить ее мир. А то там родители плачут, учитель себе места не находит и даже трава плохо расти стала. Конопля, видимо. Иначе с чего Вове так за той травой убиваться?

Ярослав слушал с интересом. Оперся локтем на стол, положил подбородок на ладонь и ласково улыбался. Максим бы на месте Вовы, увидев эту улыбку, давно заткнулся. Потому что сразу понятно, слушающий считает говорившего забавным дурачком. Но Вову несло и выдохся он не скоро.

-- Знаешь ли, мой юный падаван, миров во вселенной слишком много, -- сказал Ярослав, когда Вова наконец исчерпал все свои странные аргументы. -- И вселенных тоже великое множество. Из нашей вселенной, например, когда-то ушли почти все создатели. Чтобы вырастить новое дерево. То есть, новую вселенную. А оставшихся по глупости перебили драконы возжелавшие свободы. Но эту печальную историю я тебе расскажу как-нибудь в другой раз. Просто поверь на слово, драконы так просто не теряются. Они всегда оказываются там, где нужны, где начинает работать то, из-за чего они появились на свет. Так что уйми свой пыл, никуда эта юная девушка от тебя не денется. И никто ее насильно нигде задержать не сможет. Если она пришла к тебе, значит вас что-то объединяло с момента рождения. Так что...

-- Домой ей возвращаться нельзя? -- спросил Максим.

-- Почему же нельзя? Можно. Узор уже сплелся и не имеет значения, куда она пойдет. В свою точку-узел она сможет вернуться в любой момент, просто сделав шаг. Вот этот пацан тоже туда сможет вернуться. Только я бы для начала выяснил, что это за точка и чем оно чревато. Понимаешь, в чем штука, на самом деле гибель одного и даже двух драконов ни на что особо не повлияет. К одному и тому же знанию множество людей идут разными путями, поэтому и драконов рождается несколько. Чаще всего несколько десятков. В общем, девочка может спокойно идти домой, я ей разрешаю.

-- Разрешаешь? -- переспросила Лирела.

-- Да, разрешаю, -- подтвердил Ярослав. -- Вряд ли твой мир находится где-то вне нашей вселенной. А из моего мира можно попасть куда угодно, лишь бы это угодно было в пределах нашего древа. И это не примерные драконьи тропы, которыми еще надо уметь пользоваться. Окажешься именно там, куда захочешь попасть.

Девушка кивнула.

-- Подожди, -- потребовал Максим, успевший подумать о точках-узлах. -- Эти две идиотины бродили из мира в мир, пока их не вынесло на тот холм. Опасность им грозила только там. Значит ли это, что твоя точка-узел находится в мире сати? Или все-таки на Земле, где они встретились?

Ярослав сочувственно посмотрел на Максима, покачал головой.

-- Все гораздо хуже, -- сказал задумчиво. -- Драконов, так или иначе, тянет туда, где они больше всего нужны. Взрослые умеют этому сопротивляться, справедливо полагая, что их местоположение на самом деле ни на что не влияет. Составляющие, они везде достанут. Даже туда достанут, где эти составляющие превращаются в хаос из обрезков. Так что суетиться и куда-то бежать в своем физическом состоянии не обязательно. Вот. А молодняку сложнее. Особенно такому половинчатому, как вы все. Вам стоит только сделать первый шаг, и как бы вы не сопротивлялись, все равно окажетесь в нужное время и в нужном месте.

-- Мы все? -- решил уточнить Максим.

-- Вы все. Ты тоже, причем в первую очередь. Не зря же тебя первого в тот мир потащило. Вообще, можете подождать еще немного, и количество малолетних драконов в мире сати увеличится. Вряд ли придут все, многим просто везет, и они не делают тот самый первый шаг. Но кто-то обязательно придет. И попадет в неприятности. В общем, если вам ни с того, ни с сего станет казаться, что кто-то в беде, не раздумывайте и идите, спасайте. Три дракона в три раза сильнее, чем один дракон. Хотя... Нет, я не прав, не в три раза, сила там растет в геометрической прогрессии, просто надо захотеть эти силы объединить. Думаю, сами удивитесь. Тренироваться только в этом деле не надо. Сила всегда требует выхода, разрушения будут. А в точку-узел вы можете шагнуть откуда угодно и когда угодно. Эта точка, кстати, не статична. Она всегда там, где происходят основные события.

-- Блин, -- только и смог сказать в ответ на эти откровения Максим.

Похоже он вляпался. Причем давно и основательно.

В итоге Лирела стала счастливой обладательницей подвески, способной транзитом через Перекрестье доставить в любой мир в пределах Большого Древа, как обозвал вселенную Ярик. Девушка сдержанно поблагодарила, многословно, со слезами, объятьями и обещаниями, попрощалась с Вовой и ушла радовать родителей и учителей виноватой физиономией. Причем выражение лица она прорепетировала, прежде чем отправиться в объятья любящих родственников. И Максим заподозрил, что в ее семье приняты телесные наказания.

Вове дарить подвеску Ярослав не стал. Еще и обозвал слоном в посудной лавке.

Братца это огорчило, но ругаться с создателем целого мира он благоразумно не стал.

В мир сати сыновья Ижена возвращались с такими лицами, словно кто-то умер. Причины для этого у них были разные, и каждый искренне считал, что брат мается дурью. Максиму было абсолютно понятно, что Лирела вернется. И не так уж важно к Вове она вернется, или потому, что притянул точка-узел. А Вова в свою очередь вообще не понимал, что беспокоит брата. В конце концов, от опасности можно попросту сбежать, а лучше вообще не ходить к ней, раз знаешь, что тянет тебя туда, где она есть.

Во дворце улучшать им настроение никто не собирался. Вову подозрительно ласковая и улыбчивая Серая Кошка буквально толкнула в объятья высоченной тетки с неприятным лицом и велела эту тетку слушаться. Что-либо объяснить, Айра почему-то не догадалась. А Вовины протесты и вопросы никого не заинтересовали. Да и его то ли сопровождающая, то ли конвоир перла как бульдозер, не обращая ни малейшего внимания на сопротивление парня.

На Максима тетушка Айра смотрела долго, пристально и неласково. Потом глубоко вдохнула. Немного полюбовалась потолком и мрачно велела:

-- Оденься прилично и явись в Цветочную гостиную. Быстро!

И, ничего не объясняя, величественно ушла.

Максим потер переносицу, пожал плечами и даже тоже посмотрел на потолок. Никаких откровений там написано не было.

Что означают слова "оденься прилично" парень так и не понял. Насколько прилично? Достаточно чистых штанов и рубашки с серым жилетом? Или следует вырядиться в официальный доспех? А главное: где гостиная с дурацким названием находится? И насколько быстро туда следует прийти?

-- Если я сделаю что-то не так, она сама виновата, -- мрачно сказал потолку парень и неспешно отправился переодеваться.

Предчувствие у него было нехорошее, и очень хотелось запереться в комнате, а всем стучащим кричать, что никого нет, потому что все умерли.

Перед шкафом Максим стоял довольно долго, гипнотизируя взглядом висящие на плечиках вещи. На взгляд парня они все были приличные, большую часть он вообще ни разу не надевал, а меньшую до сих пор даже не замечал. Но ведь Айре наверняка нужно что-то конкретное.

-- Ладно, -- сказал Максим вещам. -- Подумаем логически. Если бы надо было надевать доспех или официальный костюм попроще, она наверняка бы так и сказала. Чтобы я случайно семью не опозорил. Значит эти вещи отпадают. А вот остальные... Хм... Ладно, к черту логику, пойдем путем попроще.

Парень отступил на два шага, закрыл глаза и пошел навстречу приличной одежде. Этот способ выбора на взгляд Максима был ничем не хуже других. А еще он достаточно быстрый.

Одевшись в то, что бог послал, и вяло удивившись тому, что неизвестному божеству нравится зеленый цвет, Максим пошел искать гостиную со странным названием. К счастью, а может быть совсем наоборот, на пути попалась добрая девушка в форменном платье. Она с сочувствием посмотрела на парня, а потом взяла его за руку, как маленького и отвела куда было надо.

Перед дверью в гостиную он еще раз глубоко вдохнул и осторожно открыл дверь, удержавшись от желания сначала просунуть голову в щель и осмотреть помещение.

Впрочем, его бы это вряд ли спасло. Компания в комнате, заставленной диванами, низенькими столиками и пуфиками, на первый взгляд подобралась безобидная.

Сама тетя Айра величественно восседала на диване и на появление племянника отреагировала приподнятыми бровями. Наверное, темно-зеленый костюм для тренировок был все-таки недостаточно приличным.

Максим Серой Кошке улыбнулся.

Возле Айры сидела незнакомая тетка с таким выражением на лице, словно никак не могла вспомнить -- выключила она утюг или нет? Тетка была полновата, светловолоса, и ее отлично описывало словосочетание "кроткая овечка".

На втором диване сидели двое мужчин. Один явно чего-то боялся. А может, в чем-то сомневался. В общем, Максим не был уверен, но то, что мужик чувствует себя не в своей тарелке, буквально ощущалось кожей. Второй мужик был напоказ равнодушен. Так ведут себя люди, которых впутали в неприятную историю. Они бы рады отказаться, но по какой-то причине не могут, поэтому выражают свое неодобрение таким вот способом. Этот мужик Максиму даже понравился.

На третьем диване сидели две девушки. Обе Максиму были незнакомы и обе таращились на него так, словно точно знали -- сейчас он безумно захохочет и набросится на них с топором в руках. Девушки были рыжие. Одна полновата и круглолица. Она обнимала за плечи вторую -- тощенькую и заплаканную.

Может тетя ее пугала страшным племянником? А этот племянник взял и явился в зеленом костюме. И теперь бедняжка думает -- а к чему бы это? И боится того, до чего не может додуматься.

-- Надо было надеть красный, -- пробормотал Максим.

Правда, он не помнил, чтобы в шкафу было что-то красное, но это мелочи. Дворец большой, обитателей в нем много, у кого-то наверняка можно было бы одолжить что-то цвета крови.

-- Он? -- спросила Серая Кошка.

-- Он, -- несмело подтвердила заплаканная девушка.

-- Что "он"? -- вежливо поинтересовался Максим.

И тут, словно дождался сигнала, на ноги вскочил неуверенный мужик. Он наставил на Максима указательный палец и на повышенных тонах завел речь о том, что совращать девиц нехорошо, а дети, наоборот, очень даже хорошо. Что обманывать нельзя, а за поступки нужно платить. Что девушки существа глупые, поддающиеся порывам, а мужчинам следует себя контролировать. И уж если мужчины этого не делают, то это их и только их проблемы.

-- Вы это к чему? -- не менее вежливо спросил Максим, когда мужик выдохся.

Айра громко хмыкнула.

Мужик выдал непонятный звук и стал багроветь.

Максиму стало интересно -- хватит его удар или нет?

-- Так, -- абсолютно спокойно сказала Серая Кошка. -- Уважаемый Йонэ, сядьте на место и не тычьте в моего племянника пальцем. Он подойти боится. Вдруг вы ему в глаз этот палец пихнете...

Мужик открыл рот, закрыл его, клацнув зубами, и, кипя от возмущения, сел.

-- Максим, ты тоже сядь напротив нас, -- велела тетя.

Парень пожал плечами и послушно сел.

-- Так, -- сказала Айра. -- Начнем с самого начала. Максим, ты знаком с Нэлой Йонэ?

-- Нет, -- честно ответил парень.

-- Но... -- опять вскинулся мужик, но был остановлен вторым.

-- Нэла, а ты узнаешь моего племянника? -- задала следующий вопрос тетя.

-- Да, -- весьма неуверенно сказала заплаканная девушка. -- Это он меня... Мы вдвоем... Тогда...

-- Что "мы вдвоем"? -- решил уточнить Максим, заподозрив самое худшее.

Вдруг они вдвоем кого-то убили и труп под яблоней прикопали?

Лучше бы убили.

Девушка и ее папаша, опять вскочивший на ноги, в два голоса стали доказывать, что Максим скоро станет папой. Папой того ребенка, который уважаемого Йонэ сделает дедушкой.

Максим торопливо отбросил мысли о Тайрин и мрачно сообщил, что впервые видит и девушку, и ее папу, и с удовольствием бы не видел их и дальше.

Уважаемый Йонэ обиделся и стал обзываться, а его неуважаемая дочь бурно зарыдала на плече родственницы.

-- Дурдом, -- сказал Максим и посмотрел на Серую Кошку.

Она в ответ улыбнулась.

-- Мой племянник вашу дочь не помнит, -- сказала все так же спокойно.

Девушка пронзительно всхлипнула и что-то забормотала.

Папаша встал в гордую позу, хоть памятник с него ваяй, и заявил:

-- Мы узнавали. Ваш... не при женщинах будет сказано, племянник вернулся в тот день очень поздно и в непотребном состоянии. Не удивительно, что он ничего не помнит!

-- В какой еще день? -- удивился Максим.

Айра опять улыбнулась.

-- В тот день, когда все женщины дворца ездили говорить с богами, -- объяснила она.

-- А ты воспользовался, сбежал, напился и соблазнил мою доченьку.

Папаша даже пустил скупую мужскую слезу и уставился на Максима как на врага народа.

-- Странные вкусы у вашей доченьки, раз ее может соблазнить вдупель пьяный парень со шрамами на физиономии, -- философски сказал Максим.

Папаша опять начал багроветь.

Нэла возрыдала еще громче и горестнее. Родственница стала гладить ее по голове.

-- И вообще, когда бы я ее успел соблазнить? -- удивился сам себе Максим. -- Я же там не один был. Меня даже в переместитель запихивал Матиль, которому хотелось остаться наедине со своей блондинкой. И выпихивал, кстати, тоже он. А оттуда я сразу пошел в тот сарайчик. Так что, что-то в ваших показаниях не сходится.

-- Матиль пришел, когда ты уже был пьян, у тебя было часа два, чтобы соблазнить кого угодно, -- напомнила добрая тетя Айра.

Максим даже не сразу сообразил гордиться собой, способным кого угодно соблазнить за каких-то два часа или злиться на родственницу.

-- А до того, как появился Матиль, я сначала женился, а потом эту женитьбу праздновал, чему есть куча свидетелей.

-- Как женился?! -- испуганно воскликнула Нэла, даже рыдания куда-то пропали. -- На ком такой урод вообще мог жениться? Я была уверена, что ни одна не согласится, да я вообще единственный шанс обрести семью! Да я...

-- Молчать! -- приказала Серая Кошка таким тоном, что девушка застыла с открытым ртом, Максиму даже показалось, что она челюсть себе вывихнула с перепуга. -- Максим, на ком ты женился?

-- А на ком я по-вашему мог жениться? -- удивился вопросу парень. -- Не на какой-то же рыжей дуре, умеющей изображать истерику.

-- Так, -- мрачно сказал тетя. -- Почему столь поспешно и почему не сообщил эту радостную весть?

-- А по той же причине, -- сказал парень и махнул рукой в сторону бледной до синевы Нэлы. -- А сообщить... Да у вас такие дурацкие традиции, что мне что-либо сообщать откровенно страшно.

-- Так, -- повторилась Серая Кошка. -- Традиции ему не нравятся. Родственников развлечь не желает. Недоросль! Документы где?!

-- В храме, или что оно такое, оставили. Там бог зимой спит, так что вернуться все равно придется, заодно и заберем.

-- Понятно. Значит благословленный брак. Контракт какой?

-- Обыкновенный. Я читал, меня все устроило.

-- Его все устроило... -- пробормотала тетя Айра. -- И ее, наверняка, тоже все устроило. А то, что теперь семьи веками будут делить детей, их не волнует. Недоросли!

-- Не будете вы никого делить, -- сказал Максим. -- Наследственность у них дурная, обучить смогут только здесь. Эста это долго и нудно объясняла, под вино хорошо шло.

-- А потом они могут захотеть жить не здесь, -- упрямо сказала Айра, хорошо хоть не злилась.

-- Потом они вообще могут захотеть уйти жить в другой мир или иную вселенную, -- философски сказал Максим.

Серая Кошка хмыкнула и перевела взгляд на уважаемого Йонэ.

-- Итак, -- сказала задумчиво. -- Ваши извинения я приму только потому, что вы и так наказаны невоспитанной и лживой дочерью. Хранить в тайне произошедшее я не намерена. О том, как вздорная девица пыталась оболгать моего племянника, я расскажу всем, кто пожелает слушать, просто потому, что утаить ваш шумный штурм дворца не получится, даже пожелай я этого.

-- Вы меня обманываете, -- вскочила, видимо до чего-то додумавшаяся Нэла. -- Вы его теперь специально жените чтобы...

-- Дура, -- сказал Максим, которому претензии этой странной девушки окончательно надоели. -- Ты хоть соображаешь, что я фактически полукровка и что кого угодно выдать за моего ребенка не получится?

Девушка захлопала глазами, а потом зарыдала. По-настоящему.

-- И вообще, -- задумчиво произнес парень. -- Надо местным лекарям научиться проводить тесты на ДНК. Ибо не фиг. У меня даже есть знакомая биолог. Может, ей идею подкинуть?

Данка смертельно обиделась на то, что ее не позвали на свадьбу. Сестру даже не смущало, что эту свадьбу специально подгадали на то время, когда женщины дворца будут в храме. Максим пытался объяснить, но она гордо задирала нос и молча уходила, чаще всего прижимая к груди одну из лохматых собачек Танкье. Если брат пытался подойти в тот момент, когда рядом с Данкой был кто-то помимо собак, она вообще делала вид, что Максима не существует, и весело несла какую-то чушь, понятную только девушкам.

В итоге новобрачный махнул рукой, решив подождать, пока она перестанет обижаться. Данка вообще была отходчивая, так что долго ждать не придется.

Гораздо больше проблем Максиму доставили другие родственники. Причем как его, так и Тайрин. Жену он три дня вообще не видел. Потом ее привели под конвоем и мрачно наблюдали за тем, как она сидит на диване рядом с Максимом. Чего эти родственники пытались добиться, парень так и не понял. Просто он чувствовал себя диковинкой из кунсткамеры.

Потом родственники с обеих сторон подозрительно дружно стали выяснять как Тайрин и Максим собираются жить дальше. К сожалению ни парень, ни девушка не сообразили подумать об этом заранее, поэтому изгалялись над ними долго. Максиму хотелось всех послать, но он мужественно терпел, держа Тайрин за руку.

Потом кому-то умному пришла в голову мысль, что беременных женщин волновать нельзя, и изгаляться стали над одним Максимом. Зато Тайрин оставили в покое полностью, решили за нее проблемы с работой и даже разрешили жить с мужем. После чего начался великий исход блондинки с родного дворца в тот, который, если верить Серой Кошке, скоро родным станет. Исход Максима из успевших стать привычными комнат происходил параллельно. Но он закончился быстро. Вещи далеко таскать не надо было. Всего лишь с левого крайнего пальца в крайний правый, где молодой семейной паре досталось четверть этажа, видимо, в расчете на толпу детей.

Тайрин в новый дом тащила за собой все, что успела нажить. И этого нажитого было очень много. К нему добавили то, что Эста мрачно обозвала приданным каждой уважающей себя девушки и подарки. Подарки, кстати, Эста обозвала древним хламом, от которого иначе не избавиться. И посоветовала сестре нарожать побольше девочек, иначе этот хлам останется с ней до конца жизни. Ну, или сыновей вместе с хламом выгонять в семью жены.

Вообще, за время переезда Максим узнал великое множество вещей о местном семейном кодексе. Они ему были не очень нужны, но в голове засели надежно и иногда снились в кошмарах. Оказывается, большинство девушек из старших семей очень привязаны к родным дворцам и не стремятся оттуда переезжать, поэтому мужей выбирают попроще. Мужчины, впрочем, поступают похожим образом. А когда случаются такие браки, как у Максима с Тайрин, родственники пытаются заранее договориться о дележе их детей. Никто этих детей у родителей, к счастью, не отбирает, но тех, которые после совершеннолетия должны будут отправиться жить в семью мамы приучают к этой мысли чуть ли не с пеленок. Когда детки становятся более-менее самостоятельными их начинают обучать так, как положено в той семье, куда они уйдут, да и времени они в той семье проводят не меньше, чем с мамой и папой. Это, конечно, не гарантировало, что ребенок не пожелает остаться там, где появился на свет, но срабатывало в большинстве случаев. С полтысячи лет назад даже случилась война из-за того, что ребенок отказался переезжать. Сейчас с этим проще. Сейчас ребенок вообще мог помахать обеим семьям ручкой и уйти жить в другой город.

Максиму идея "помахать ручкой", кстати, понравилась. И Тайрин тоже. Только он отлично понимал, что в его случае с реализацией ничего не получится. В ближайшие годы точно, он пока даже не понимает, как в этом мире можно заработать. Причем так, чтобы не уронить честь семьи, не вляпаться в неприятности, да еще и зарабатывать достаточно. Хоть бери и иди вслед за Тайрин в стражу. Правда, не факт, что возьмут. Вряд ли там нужны парни, которых преследуют неприятности.

Когда переезд счастливо завершился, старинные наряды, мебель, посуда и черт его знает что, включительно с драгоценностями, было распихано по углам и Максим имел неосторожность решить, что худшее позади, во дворце появился Ижен. Которому тоже не понравилось, что его не пригласили на свадьбу. Вот только обижаться он не стал. Он стал дико орать. И спрашивать, почему Максим ни разу не сходил к Вове, вынужденному одиноко обитать в крошечной квартире в незнакомом городе.

Максим по дурости сказал, что Вова там не один. Подоконник в той квартире давно и основательно обжила крылатая кошка. Она заскучать брату не даст.

Папу почему-то это не успокоило, и орать он стал еще громче, даже не обратил внимания на Тайрин, когда она пришла на вопли и, сев на стол, стала наблюдать и есть виноград. Вид у девушки был отстраненный. Она почему-то улыбалась. И Максиму стало казаться, что это просто дурной сон. Проснуться, к сожалению, не удалось.

Ижен вспомнил, зачем именно пришел и вернулся к теме неожиданной женитьбы. По его словам выходило, что так приличные сыновья не поступают. Что он мог хотя бы родителям сказать, и те бы не стали его выдавать остальным родственникам. Что...

У Тайрин закончился виноград. Она слезла со стола, куда-то ушла и вернулась с миской наполненной конфетами.

Ощущение нереальности у Максима усилилось.

Он рассеянно улыбнулся. Посмотрел в окно, за которым опят мела метель. Зачем-то полез в карманы и неожиданно для себя самого нащупал камешек, который должен был передать отцу.

Вытащив нащупанное, Максим убедился, что это действительно он -- презент для папаши от предположительно мужа тетки.

Хмыкнув, Максим накрутил цепочку на указательный палец и помахал камешком перед носом отца. Он замолчал. Скорее всего от неожиданности. Потом рассмотрел, что именно мелькает перед его лицом, и схватил сына за руку. Пару раз моргнул и нечеловечески взревел:

-- Откуда?!

-- От верблюда, точнее, от белочки, -- сказал Максим.

Тайрин закашлялась и стала запивать конфетку водой прямо из кувшина.

-- Не может быть, -- сказал Ижен и потянул презент к себе, чуть не оторвав сыну палец.

Максим поспешно размотал цепочку. Понаблюдал за тем, как отец смотрит сквозь камешек на свет, а потом почему-то краснеет и скрипит зубами.

-- Зато он мне лицо вылечил. Шрамы теперь очень быстро заживают, -- поделился радостью парень.

-- Еще бы не вылечил! -- гаркнул папаша.

Тайрин отложила очередную конфету и подалась вперед, словно могла что-то случайно прослушать.

-- Это его магия была! -- припечатал Ижен.

-- Чья? -- полюбопытствовал Максим.

-- Не твое дело!

-- Ладно, -- не стал спорить Максим. -- Это "не мое дело" передавало тебе привет. А тетя просила передать, что оторвет ему яйца.

-- Врет, -- сказал Ижен и поспешно ушел. Похоже даже забыл, что явился воспитывать сына.

-- Дурдом, -- сказал Максим и пошел к жене.

Тайрин девушка хорошая, она наверняка поделится конфетами. А потом, возможно, даже сможет что-то рассказать о муже Серой Кошки. Слухи какие-то, сплетни, факты. Максиму было все равно. Но личность этого мужа была очень интересна. Как и реакция папаши. Что-то оно наверняка значит.

Тем более Максим был уверен, что отец еще вернется, чтобы спросить, когда, где и при каких обстоятельствах его старшенький встретил свою персональную белочку, передавшую камешек.

Максим не ошибся. Ижен действительно вернулся, чтобы расспросить его о встрече с Тиларом. Вот только вернулся он не один, а с какой-то странной женщиной -- то ли гипнотизером, то ли с чем-то пострашнее.

Ижен сына расспрашивал, уточнял детали, заставлял описывать ощущения от прикосновения Тилара, его одежду, тональность голоса, да и вообще все на свете. Максим начал подозревать, что умудрился встретиться с самим темным властелином. И совсем перестал обращать внимание на спутницу папаши. А потом, как-то незаметно для себя, то ли уснул, то ли потерял сознание. Причем то ли проснулся, то ли очнулся он тоже как-то вдруг, мгновенно. И первым делом шарахнулся от нависшей над ним женщины.

Она почему-то хихикнула.

Вторым делом парень осмотрелся, увидел папашу и вопросительно на него посмотрел.

Голова у Максима была пустая-препустая, легкая-прелегкая, а выражение лица у отца уставшее-преуставшее и неуверенное, как никогда. По крайней мере, Максим впервые видел такое неуверенное выражение на лице отца.

-- Что-то случилось? -- спросил парень, осознав, что уснул или потерял сознание не без помощи странной женщины.

-- Оно давно случилось, -- сказал Ижен. -- Не беспокойся, тебя тогда еще на свете не было. Ты ни в чем не виноват и ничего не сможешь сделать. Так что не беспокойся.

Женщина покачала головой.

А Максим хмыкнул. Если верить Ярославу, то как раз он сможет. И даже если он действительно сможет не беспокоиться, ничего это спокойствие не изменит. Он все равно будет оказываться в центре событий, хочет того или нет.

С другой стороны, беспокоиться действительно не о чем, потому что сопротивляться и бегать от опасности бессмысленно. А раз бессмысленно, то пускай оно все будет, как будет.

-- Хороший у тебя сын, -- сказала Дэя, словно утешить пыталась.

Дея вообще любила утешать, особенно когда не просили. Наверное, потому до сих пор не замужем. Мало кто выдержит навязчивую заботу в тот момент, когда жизненно необходимо побыть наедине и подумать. А она считала, что людей наедине с их проблемами оставлять нельзя. Ни на мгновение. Может боялась, что они пойдут и повесятся?

-- Да, сын у меня хороший, -- подтвердил Ижен после того, как заглядывающая ему в лицо Дэя поскользнулась и чуть не упала. -- У меня все дети хорошие. Когда были маленькие, были даже лучше. А сейчас одна с силой экспериментировала, не понимая, что оно такое, второй и третий девушкам решили помочь... А так, да, хорошие.

Ижен искренне не понимал, почему эти повзрослевшие дети столь дружно решили со своими проблемами справляться самостоятельно. Нет, он их, конечно, приучал к самостоятельности, но это вовсе не значит, что они не должны были советоваться и просить помощи, когда столкнулись с чем-то настолько непонятным. Может он в воспитании с чем-то переборщил?

Загадка.

И последнего ребенка так или иначе надо увозить с Земли. А подготовить дочь некогда. Вот и жди теперь, пока и она во что-то вляпается, после чего ждать уже будет невозможно.

Тилара хотелось поймать и набить ему лицо. За его гениальные идеи и за желание их воплотить. Вообще, в последнее время Ижену казалось, что этот парень не просто муж сестры. Он родственник по крови, в первую очередь Максиму. Умение раздувать таинственность на ровном месте и желание со всем справиться самостоятельно у них абсолютно одинаковы.

Но Максим ладно, он оказался в незнакомом мире и часть тайн вокруг него появляется только из-за того, что он не знает, что о том или вон том следует рассказать вон тому и еще вон тому. А Тилар все знает. И уже больше двадцати лет умудряется от всех прятаться и занимается черт знает чем.

Вот что он творит? Что это за история с продажей иномирянки и гонкой за детьми на холм? Тилар там был, это доказано. В то, что он опустится до охоты на парочку подростков Ижен не верил. Зато верил в другое -- проклятому гению для чего-то нужно было напугать Вову и Лирелу. Возможно, он даже знал, что спасать их прибежит именно Максим.

Вот только, откуда он мог это знать, если сам Максим бросился на помощь чуть ли не в последний момент, та еще загадка.

И зачем Тилару мекоры, тоже совершенно непонятно. Разобраться в принципах их работы ни у кого так и не получилось, хотя пытались тысячелетиями. В то, что у Тилара это получилось, Ижен, честно говоря, не верил. Скорее, муженек сестры решил их приспособить для своих нужд. Оружие ведь ему не нужно. Завоевывать мир он не собирался. Да и бессмысленно это, как он сам же и доказывал.

Тилар хотел причинить миру добро. Он, конечно, не сам до этого додумался. Его долго и нудно толкала в том направлении любимая жена, пока он однажды не сдался и не решил сделать женщине приятное. И теперь он не остановится, даже если Айра станет уговаривать его все бросить и вернуться. Ей нужен был сильный мужчина, так она его получит. А где не поможет сила, там ее заменят упертость и гордость. Тилар это умеет. К сожалению.

-- Дэя, он желает сделать мир лучше, -- сказал Ижен. -- Точнее, не так. Он желает вернуть в мир материю, хочет чтобы он был таким же плотным, как в день сотворения.

-- Твой сын? -- удивилась женщина.

-- Нет. Человек, которого мы ищем. Как думаешь, у него получится?

-- Не знаю, -- честно ответила женщина. -- Только мне кажется, что нельзя мгновенно возвращать то, что исчезало на протяжении очень долгого времени.

-- Мне тоже так кажется, -- сказал Ижен. -- Но меня пугает не это. Понимаешь, если в мир вернется материя, в этом мире не смогут существовать города на плоскостях. Но я не уверен, что это понимает такой хороший парень Тилар. Я не успел ему сказать. Думал, что еще успею, а он исчез, и я не успел.

-- Поэтому мы его ищем, -- сказала Дэя.

Ижен хмыкнул. Ему почему-то казалось, что ищут они Тилара вовсе не для того, чтобы объяснить ему что такое города на плоскостях. Но кто этих женщин разберет. Может Ризма с Дэей ищут именно для этого.

В зеркале отражалась неприятная и небритая рожа. Рожа была заспанная, недовольная и даже немного опухшая. Хотя последнее могло просто казаться.

Состояние Максима вполне соответствовало роже в зеркале. Ему очень хотелось спать и еще больше кого-то убить. Временами убить хотелось не абстрактного кого-то, а родного папашу. Потому что именно после его появления в компании гипнотизерши у парня начала болеть голова, причем так сильно, что казалось, даже зубы дергаются в такт пульсирующей боли. Максим некоторое время потерпел, надеясь, что само пройдет, а потом пошел сдаваться лекарям, до которых он, к несчастью, не дошел.

Первой на пути к спасению от головной боли встретилась Тайрин. У нее был очень мечтательный вид. Она шла по коридору, зачем-то поглаживала ни капельки не изменившийся живот и, увидев мужа, заявила ему, что хочет апельсинку, которую унюхала в его старой комнате неделю назад. Парень, откровенно говоря, даже не сразу понял, что попал. Он остановился и попытался объяснить, что апельсинов у него в комнате никогда не было. Да и не любит он апельсины, переел их в детстве.

Тайрин немного подумала, светло улыбнулась и заявила, что в таком случае она хочет то, что пахло как апельсинка.

Максим честно попытался вспомнить, что же там так пахло. В голову ничего не приходило, видимо, все место в голове было занято болью и ни на что другое его не осталось.

Пока Максим пытался выудить из памяти что-то неведомое, в коридоре появилась Танкье, держащая на руках очередную лохматую собачонку. А может, и не очередную, может, ту самую, которая устроила парню незабываемое пробуждение. И эта тварь оказалась умной и мстительной. Она сразу поняла, что у Максима болит голова, жизнерадостно завиляла хвостом и звонко залаяла.

Боль в голове стала пульсировать в такт собачьему лаю, и думать стало совершенно невозможно.

-- Тебе плохо? -- спросила собаковладелица, подойдя поближе. -- Ты как-то позеленел.

-- У меня голова болит! -- злобно сообщил Максим, но потребовать заткнуть псину не успел.

Из-за двери, возле которой вся компания стояла, гордо вышла Данка и уставилась в упор на брата.

-- Дана, ты не знаешь, что у меня в комнате воняло апельсинами? -- спросил парень.

-- Знаю, -- безучастно сказала сестра. -- У тебя на полке в гостиной помандер стоял. Там такая статуэтка была -- девушка сидящая на коленях. Вот она его и держала в объятьях. Наверное эту девушку специально сделали...

-- Какой еще помандер? -- удивился Максим.

Статуэткам и прочей ерунде он особого значения не придавал, вообще не считал их своими. Так что стоять там могло что угодно.

-- Помандер -- это натуральный освежитель воздуха. Его делают из апельсина и гвоздики, -- поучительно сказала Данка.

-- Апельсинка, -- страстно прошептала Тайрин и улыбнулась.

-- Его есть можно? -- решил уточнить Максим.

-- Он высох, -- поучительно сказала Данка.

-- Апельсинка, -- печально отозвалась Тайрин.

Тон был такой, что можно было решить -- без апельсина она не выживет.

-- Мы сейчас найдем тебе апельсин! -- тут же пообещала Данка.

Она схватила одной рукой Тайрин за ладошку, второй брата и куда-то их потащила. Танкье шла следом, наверное, чтобы счастливый молодожен по дороге не потерялся. Такой процессией они дошли до кухни, где наглая Данка стала приставать к занятым людям и требовать апельсин.

Пока Данка носилась туда-сюда, а собака Танкье всех облаивала, головная боль Максима все больше усиливалась и к ней постепенно добавлялась тошнота. Словно он сотрясение непонятным образом заработал. Парню хотелось лечь на пол, свернуться калачиком и больше никогда не вставать. Лекари из необходимости постепенно превращались в смутную, но прекрасную мечту.

-- Да заткни ты свою собаку! -- наконец не выдержал Максим. -- У меня голова сейчас лопнет, а тут еще и она.

Данка, спешащая к бедной беременной девочке с найденным апельсином, на мгновение застыла, нахмурилась, а потом почти побежала. Вручив фрукт Тайрин, она принялась расспрашивать брата о самочувствии и описывать непередаваемый цвет его лица. Максим честно ответил, что самочувствие хреновое, отказался смотреть на себя в зеркало и попросился к лекарям. А добрые девушки подхватили его под руки и куда-то потащили.

Следом опять шла Танкье. А ее собака опять лаяла. Обоих хотелось убить. Останавливало то, что Данка опять могла обидеться.

Довольно быстро найденная лекарка наконец выгнала собаковладелицу вместе с ее питомцем. Всучила Тайрин какую-то брошюрку. И только после этого поводила ладонью над головой Максима.

-- Как неаккуратно, -- сказала она и поцокала языком. -- И лекарство дать забыли, а еще думают, что могут обойтись без профессионалов.

-- У меня голова сейчас лопнет, -- напомнил о своей проблеме Максим.

-- Не лопнет, -- отмахнулась от него лекарка. -- Тебя всего лишь не очень аккуратно заставили что-то вспомнить, не преувеличивай.

Она весело попорхала по комнате, всучила Максиму здоровенную бутылку. Приказала открыть ее и нюхать. После этого стала что-то рассказывать Тайрин.

Максим добросовестно нюхал, нюхал и не заметил, как отрубился.

А теперь вот проснулся. В незнакомой темной комнате. Маленькой и запертой. Из мебели в этой комнате были узкая кровать, кресло и большое зеркало -- прямоугольное, без рамы, намертво приклеенное к стене.

Состояние у Максима было хреновое. Пробуждение напоминало сцену из плохого фильма о похищении. Ага, дверь заперта. На окне решетка, но даже не будь ее, находится это окно очень далеко от земли. За окном заснеженный пейзаж -- поле и темная полоса леса вдалеке.

Ко всему хорошему, Максим был совсем не одет и совсем не чувствовал чашу резерва. Так что и о щите можно было забыть.

-- Вот что это за бред? -- спросил у отражения парень.

Зеркало отвечать не стало.

Вообще, если совсем припрет, можно будет достать меч из хаоса и все на фиг порубить. Хотя разумнее будет попросту сбежать. Амулет Ярослава унесли вместе с одеждой, но Ризма, помнится, говорила, что амулет всего лишь символ и его отсутствие не помешает Максиму оказаться на Перекрестье. Так что...

Вот только сбегать Максиму совсем не хотелось. Как и рубить что-либо. Ему хотелось набить кому-то рожу и узнать о цели похищения. И если опять какие-то придурки желают поговорить о драконе, он не выдержит и кого-то таки убьет.

Придурки приходить и разговаривать не спешили. Время шло. Максим о скуки соорудил что-то похожее на тогу из простыни. Посидел в кресле. Еще немного полюбовался неприятной заросшей рожей в зеркале, отметив, что шрамы незаметно успели стать меньше. Полежал на кровати, рассматривая потолок. Походил. Посмотрел на пейзаж.

Никто не шел, словно забыли о нем.

Максим вздохнул, сел на кровать и стал размышлять о том, каким именно образом его утащили из дворца. Может, через потайной ход? Ведь бред какой-то получается. Похищать гораздо проще на улице. Мало ли он бродил в одиночестве? Неразумные какие-то похитители.

Или не похитители?

Максим задумался, потер переносицу, а потом решительно подошел к зеркалу и постучал по стеклу костяшками пальцев.

-- Знаете, -- сказал, глядя на свое отражение. -- Мне ведь сейчас надоест и я уйду к знакомому создателю. Бред же какой-то. Не верю я, что можно незаметно вытащить человека из дворца. Так что, либо меня сослали, что вряд ли, потому что пока не за что, либо то, что я вижу за окном -- иллюзия. Вот. Так что или говорите, чего вы от меня добиваетесь, либо я обижаюсь и ухожу. Сам я не догадаюсь. Мне думать лень.

Никто не отозвался.

Максим немного подождал. Вздохнул.

-- Ладно, я пошел. Вернусь ближе к лету, можете не переживать...

-- Стоять! -- рявкнул потолок голосом Серой Кошки, и комната заколыхалась, поплыла, а потом превратилась в ее кабинет.

Максим замер, убедился, что на самом деле одет. Потрогал подбородок, обнаружив там щетину. Потом оглянулся.

Тетя совсем по-девчоночьи сидела на столе.

Рядом с ней примостился незнакомый мужик. Неприятный такой с виду. Остроносый, узколицый, седой. И смотрит, как на неизвестного науке таракана, с любопытством и легкой брезгливостью.

-- Нетерпеливый, -- сказал мужик неожиданно приятным баритоном.

Айра хмыкнула.

-- Это Ижен был нетерпеливый. Он стены начал ломать.

-- Этот иначе нетерпеливый, -- уточнил мужик. -- Совсем иначе. Он желает все сразу. Пытается схватить больше, чем способен проглотить.

-- Теперь я еще и удав, -- пробормотал Максим.

-- Он нетерпеливый, -- опять повторил мужик, совсем не обратив внимания на слова Максима. -- Поэтому с ним все случается. Он желает найти ответ быстро. Прийти к нему по прямому пути. И ему плевать, что обходные безопаснее. Нетерпеливый. Почему-то считает, что чем быстрее что-то получит, тем больше сможет взять от жизни. Теряет мелочи, не видит дополнительного, идет всегда прямо, напролом через любые препятствия. И заметь, он их не штурмует, не пытается преодолеть. Он их ломает. Поэтому его меч так силен. Он создан для того, чтобы ломать. Они оба созданы для этого. Человек войны. Нетерпеливый.

-- Э-э-э-э... -- задумчиво сказал Максим.

-- Нетерпеливый, -- опять повторил мужик. -- Не думает, не строит версии, не пытается их проверить. Ищет то единственное, что станет решением наверняка и действует. Упускает столько возможностей чему-то научиться, что-то попробовать, что мне страшно. Ему не нужен красивый рисунок боя. Ему нужен один верный удар. Верный, единственный и последний. После этого удара противник уже не встанет.

-- Ты его берешь? -- спросила Серая Кошка.

-- Беру, -- ответил мужик. -- Должен же кто-то научить его останавливаться и ждать. Иначе за его спиной будет оставаться только пепел.

-- Что за фигня? -- спросил у вселенной Максим, подозревая, что тетя Айра только что продала его в рабство.

Кто на что учился

За каких-то три дня Ижен с Ризмой и ее командой успели побывать возле всех известных мекоров, а так же в трех местах их предположительного существования. Два места даже подтвердились. Мекор, который ушел под воду вместе с некогда существовавшим на том месте островом, зарос кораллами, но найден был вопреки всему. Второй находился под вечными снегами Южного Ожерелья. Воочию его, конечно, не рассмотрели, но то, что он стоит себе целый и невредимый под толщей льда -- подтвердили.

Третье место оказалось фальшивкой. Находящиеся там обломки когда-то были чем угодно, но не мекором.

Зачем были нужны эти поиски, похоже, не понимала даже Ризма. Она просто надеялась, что они что-то поймут. К сожалению, так и не поняли. Даже гениальнейшие из гениев спасовали. Все, на что их хватило -- это заявить, что мекоров не хватает. У них какой-то рисунок не складывался. Предположительное местоположение того, чего не хватает, они определить не смогли, сложить и уравновесить этот рисунок можно было сотней разных способов. Они даже количества мекоров, которых не хватает, не вычислили. Просто добавили проблем и искренне считали, что продвинули расследование на целый шаг.

Ижен их выслушал, покивал и решил, что пора напиться. Потому что искать неизвестно где, то что наверняка давно разрушено и надежно забыто, да еще и непонятно зачем, было для него слишком внове. А других идей ни у кого так и не появилось.

-- А еще можно расспросить людей из хаоса, -- робко предложила светловолосая девчонка, когда все устали спорить и затихли.

И Ижен передумал напиваться. Это была первая стоящая идея за очень долгое время. Хуже все равно не будет, даже если мечи ничего о мекорах не знают.

Идея действительно оказалась стоящей. О мекорах люди из хаоса знали гораздо больше, чем сати. И чем старше мечи были, тем больше они знали.

Оказалось, изначально мекоры вовсе не были оружием, это позже их приспособили для этих целей, что оказалось большой ошибкой. Подтвердилось, что мекоров было больше, причем гораздо больше, но это не имело ни малейшего значения. Потому что первых изначальных и главных всего пять. Остальные вспомогательные. И правильный, равновесный рисунок действительно может быть каким угодно. Все зависит от того, какие вспомогательные мекоры будут задействованы, а какие нет. Разрушить, кстати, могли только вспомогательные, потому что главные встроены в саму ткань мира и разрушить их можно только вместе с этим миром.

Указать пять главных мекоров мечи не смогли. Они все были недостаточно стары, чтобы это знать. Мекоры вообще появились раньше, чем люди из хаоса стали приходить в мир порядка. Но мечи были уверены, что главные мекоры отличаются от остальных, поэтому их можно вычислить.

Для чего мекоры строили, люди хаоса, к сожалению, не знали. А может, кто-то постарше и знал, просто по какой-то причине не захотел сказать.

Впрочем у Ижена и без того было что делать. Почему-то ему казалось, что Тилар главные мекоры давно нашел и, возможно, именно возле них стоит устроить на него засаду.

У Максима были свои проблемы. Главная из которых -- Митек по прозвищу Медный. Почему именно Медный, для Максима так и осталось загадкой. Митек не был рыжим. Он был тощим и седым. Когда-то темноволосым.

А еще этот Митек был новым учителем Максима, и именно это было проблемой, перед которой меркли Танкье с собаками и Тайрин со странными гастрономическими пристрастиями вместе взятые. От учителя с его гениальными методами обучения хотелось сбежать, но мешали воспитание и упрямство.

Первым делом Митек пообщался с Кояреном и до чего-то с ним договорился. До чего именно, Максим пока не знал, но подозревал, что до чего-то плохого. Вторым делом Митек дал ученику целый список книг, оказавшихся сборниками местных мифов, и стал требовать делать выводы из прочитанного. Ага, искать в мифах разумное зерно, а потом искать это же зерно в истории мира сати. Учитывая, что историю мира Максим не знал, и узнавать особо не хотел, приходилось искать добрых людей, способных помочь с поисками этого зерна. К концу десятидневья Максим достал вопросами об истории и мифологии половину обитателей дворца и учеников Коярена. Эста, вообще, увидев мужа сестры, срывалась в бег и спешила скрыться.

Самое интересное -- зачем были нужны эти сравнения, Максиму никто объяснить не смог, а учитель не захотел. В итоге парень заподозрил, что его попросту пытаются чем-то занять, чтобы было меньше свободного времени и желания лезть в разные приключения.

Потом ни с того, ни с сего Митека переклинило в другую сторону, и он стал рассказывать об интуиции, голосах на грани слуха и прочих странных вещах. Митек почему-то считал, что Максима все эти странные вещи должны преследовать. Парень честно сознался, что с головой у него практически порядок, если не учитывать семейную паранойю, и почему-то был обруган. В первую очередь за невнимательность. Во вторую за недоверие и дурацкое чувство юмора. Вот после этого Максим и понял, что Митек само зло. Чем еще можно объяснить попытку свести ученика с ума?

Максим, лишь бы от него отстали, даже рассказал о подростке, жившем в чаше, но Митек только отмахнулся и потребовал слушать загадочные голоса. А потом еще и лекцию закатал о древних героях, родовом наследии и об обязанностях.

Парень слушал молча и хотел побиться головой об стену. И жалел о тех днях, когда жил в маленькой квартирке напротив питейни, а в гости приходили то Тайрин, то кошка. Сейчас в той квартирке живет Вова и даже не подозревает, насколько ему хорошо. И как плохо станет после того, как его официально примут в семью.

Может, посоветовать брату сбежать, пока не поздно?

Правда, в мир сати его все равно потянет. Из-за дракона. И папочка наверняка найдет и вернет в семью.

-- Ты невнимателен, -- наконец сказал выдохшийся Митек.

Максим рассеянно кивнул и потер переносицу. Смысл спорить с очевидным. Да и становиться внимательным к мозговыносящим проповедям навязанного теткой учителя совершенно не хотелось. Еще действительно с ума сойдешь и не заметишь.

-- Вот! -- чему-то обрадовался Митек и поднял указательный палец над головой. -- Именно об этом я с самого начала и говорил. Ты нашел решение и теперь не желаешь отступать, думать и смотреть по сторонам. Ты упрямо игнорируешь то, что я говорю. Тратишь силы и время на это игнорирование, вместо того чтобы подумать и начать учиться.

-- Чему учиться? -- спросил Максим. -- Слышать призраков и разговаривать с внутренним голосом?

-- Балбес, -- восхитился учитель. -- Тебе нужно научиться слушать хаос!

-- Э-э-э-э... -- только и смог сказать Максим. Почему-то об этом он даже не подумал. Возможно потому, что голосом на краю сознания его дракон точно не был. Его дракон умел насылать сны и видения. -- Я умею свой хаос слушать. Просто он пока маленький и толком объяснить не может...

Митек хлопнул себя ладонью по лбу и стал качать головой. Еще и бормотал что-то вроде: "Ай-яй-яй, с кем я связался".

-- Балбес! -- повторился учитель. -- Какой балбес, -- в его голосе прозвучал восторг. -- Ты кому-то об этом сказал?

-- Вроде, -- неуверенно произнес Максим. Он ведь говорил отцу. Или не говорил?

-- Пойди и расскажи об этом Серой Кошке. Потом расскажешь мне, в подробностях! Так... А еще, это все-таки не совсем то, чего от тебя добиваюсь я. Ты должен научиться слышать хаос. Не только свой. В целом.

-- В целом с другими драконами может пообщаться мой дракон и все мне передать, -- сказал Максим, как ему казалось, разумную вещь.

-- Балбес! -- опять повторился Митек. -- Я ведь сказал, что ты должен научиться слышать хаос, а не людей из хаоса. Это не одно и то же, балбес!

И Максим действительно почувствовал себя балбесом. Просто потому, что так и не понял, чего именно от него хотят.

Увлекательный разговор, как и обучение чему-то неведомому, Митек решил продолжить только спустя два дня. То ли занят был, то ли искал подходы к проблемному ученику, то ли что-то о нем выяснял. Максим бы поставил на последнее, потому что смотреть на него Митек стал с непонятным интересом. Как на экзотическую зверушку.

На удивление, на этот раз Митек не стал обзываться, да и разговор начал издалека.

-- Ты взрослый парень, -- сказал учитель. -- Уже женатый. Скоро у тебя будет ребенок.

-- Да, -- подтвердил Максим.

-- Поэтому тебе пора становиться мужчиной, -- заявил Митек. -- Самостоятельным, способным позаботиться о себе и семье.

Максим кивнул. Хотя с самостоятельностью были проблемы.

Во-первых, он как младший сын семьи вообще не имел на это права. Пока не переведут в старшие, он в этом мире по сути будет несовершеннолетним. Обязанным без возражений и рассуждений выполнять приказы старших, достаточно близких по крови родственников. А таковых помимо отца, тетки, дяди и деда насчитывалось еще человек двенадцать. Хорошо хоть эти двенадцать к нему не лезли. Не интересен он им был. И слава богу.

Во-вторых, Максим пока понятия не имел, как в этом мире получают профессию и зарабатывают на содержание той самой семьи. Он, конечно, спрашивал, но в ответ получал либо рассуждения о талантах и предназначении, либо заверения в том, что пока об этом думать рано, вот придет время...

В-третьих, ему с семьей все равно придется жить во дворце. Традиции, чтоб их. Так что в принципе его семья в любом случае не будет ни в чем нуждаться. Разве что Тайрин переклинит, и она возжелает сделать ремонт, чтобы все было по ее вкусу, купить свой собственный домик где-то на теплых островах или увлечется коллекционированием драгоценностей. Да мало ли как может переклинить женщину.

Впрочем, мужчину тоже может переклинить от безделья. А ему пока бездельничать некогда. То с демонами сражается, то фальшивых блондинок ловит, то на балы ходит, то учителей слушает.

-- Для того, чтобы стать самостоятельным, тебе в первую очередь нужно разобраться в себе, -- задумчиво продолжил учитель. -- Понять, в каком направлении развиваться, где ты можешь приносить пользу и где без тебя настолько не смогут обойтись, что готовы будут отдать за твою помощь любые деньги. В твоем случае, к счастью для тебя, это не так и сложно. Ты у нас парень редких талантов.

-- Понятия не имею, где эти таланты могут понадобиться, -- сознался Максим.

-- Еще узнаешь, -- легко пообещал Митек. -- Но развивать их нужно. Причем как можно быстрее. Потому что в данный момент дар куда-то тебя ведет. Вслепую. А научившись слушать хаос, ты сможешь понять куда и зачем.

-- И рассказать кому-то об этом, -- кивнув, сказал Максим. Заодно он вспомнил, что так и не рассказал тете о снах насылаемых драконом. Хотя должен был это сделать, несмотря на то, что не хотелось.

С другой стороны, учителя ведь Айра привела, так что сейчас она наверняка уже в курсе. А то, что не задает вопросы и не пытается уточнить малейшие детали. Наверное, считает, что так будет правильнее. А кто он такой, чтобы спорить с временным главой семьи и навязывать ей свои проблемы?

С третьей стороны, Максим и без общения с хаосом знал, куда его ведет дар -- в точку-узел, местоположение которой меняется в зависимости от того, где происходят важные события. Черт его знает, для чего эти события важны.

В общем, с талантами сплошные проблемы, и платить за такие таланты Максим бы никому не стал.

-- Ладно, -- сказал парень. -- Я понял. Я должен научиться слышать хаос. И как это сделать?

Митек улыбнулся и опять завел речь о тихом голосе на краю сознания. После чего Максим заподозрил, что что-то с ним не то. Никаких голосов на краю сознания у него не было. Не было и странных шорохов на грани слуха. И обернуться совсем не хотелось.

Учитель выслушал, немного покивал и, не теряя оптимизма, заявил, что все это еще появится. Главное, чтобы Максим не отталкивал и стремился. А добрый Митек ему поможет. Научит смотреть не только в одну сторону, прислушиваться и вовремя притормаживать. Максиму это поможет.

Парень кивнул, хотя и сильно сомневался. Особенно в том, что оно ему в принципе нужно. Зачем что-то слушать, если и так знаешь, что ведет тебя к тому, из-за чего ты по сути появился на свет именно таким, какой ты есть?

А еще ему подумалось, что слушать хаос, это все равно, что пытаться расслышать голоса мертвых среди радиопомех. А может, и не подумалось. Может, это дракон подсказал.

Побыстрее бы он вырос.

Вова подозрительно смотрел на школу искусств.

И был уверен, что школа столь же подозрительно смотрит на него. Слишком уж живым и дышащим это здание ощущалось.

Зачем ему в эту школу, Вова понимал слабо. Ему просто принесли предписание и сказали, куда идти и кого там искать. Что-либо объяснять отказались. Дать сначала поговорить с братом и сестрой тоже отказались. Позвать отца, как ни странно, согласились. И пообещали, что обязательно его позовут, как только узнают, где он в данный момент находится.

-- Гойден, -- пробормотал парень, заглянув в листок-шпаргалку. -- Гойден Ютими, учитель чего-то там и художник. Зачем оно мне?

Засунув листок обратно в папку, Вова глубоко вдохнул и решительно пошел вперед. В конце концов, что может быть такого в этой школе, чего он прежде не видел?

Как оказалось, многое.

Первым делом его обругали за то, что он поперся к лестнице в верхней одежде. На вопрос: "Куда ее деть?" -- дружно помахали руками и сказали поискать на первом этаже. Гардеробная у них, видите ли, бродячая. Кто-то гениальный, желая сэкономить пространство, предложил устроить ее в кармане на стыке плоскостей и не учел смены баланса. Вот ее и носит по всему первому этажу, иногда заносит даже в подвал. Почему это всех устраивает, Вове объяснить не смогли. Наверное им нравился квест: "Найди гардеробную прежде, чем подземное чудище сожрет оставленную там одежду".

Гардеробную Вова нашел почти сразу. Вот только ему забыли сказать, что найдя, следует бежать к ней как можно быстрее, потому что она может переместиться в любой момент. Вот помещение и исчезло буквально перед носом.

Вторая попытка оказалась удачнее. Вова успел открыть дверь с надписью "Гардеробная" и войти. За дверью оказалось большое помещение с рядами вешалок. Еще там была тетенька, ловко вязавшая полосатый шарф, и крылатая кошка, дрыхнувшая на подоконнике раскинув лапы и крылья.

Вова постучал по столу. Тетенька посмотрела на него, как на зеленого инопланетянина, но на вопросы ответила доброжелательно и объяснила, что одежду можно вешать где угодно, главное не забыть где. А тетенька в гардеробной сидела для того, чтобы разные несознательные личности не распивали там крепкие напитки, прогуливая уроки.

Вова покивал, поблагодарил, избавился от куртки с шапкой и пошел на выход. Коридор за дверью оказался незнакомым и парень понял, как чувствовала себя девочка Алиса, попав в Зазеркалье.

И школа стала его настораживать с каждым шагом все больше и больше. Отовсюду звучало пение, смех. Что-то грохотало. Потом вообще стали бегать девчонки с радужными стрекозиными крыльями за спиной. Они явно что-то искали и переживали, что Яла их убьет. Вова даже спрашивать о Гойдене у них не решился.

Зато решился на свою голову расспросить мрачного парня, что-то читавшего, сидя на подоконнике. Парень сначала посмотрел так, словно только что прибыл с Луны и еще не успел адаптироваться. Потом заложил книгу пальцем, закрыл ее и стал биться затылком об оконное стекло. Стекло в ответ вибрировало и дребезжало. Вова не знал, что делать и кого звать.

Потом парень потер ладонью лицо, светло улыбнулся и сказал:

-- Прости, я образ проверял. У тебя такой взгляд был. Меня точно на роль возьмут.

Вова на всякий случай отступил на шаг.

-- А Гойден на третьем этаже в левом крыле. Они там какого-то гения ждут, испытывать его собираются, -- добавил парень извиняющимся тоном и подозрительно уставившись на Вову, поинтересовался: -- Это не ты гений?

Вова покачал головой и поспешно отступил.

А еще он понял -- это вовсе не школа. Это филиал местного дурдома.

Интересно, на что папины родичи таким необычным способом намекают?

Лестницу на третий этаж Вова нашел совершенно случайно. Бродил себе, бродил, а потом открыл дверь и ошарашено уставился на искомую лестницу. Причем она была очень далеко от того места, где находилась лестница ведущая на второй этаж с первого. В общем, архитектура у Школы Искусств была странная.

Поднявшись и расспросив людей, парень узнал, что находится не в том крыле. Но его успокоили и отправили к объединяющему мосту. Сказали, что так будет ближе. А еще он так точно не заблудится.

А Вова взял и по неведомой причине этих советчиков послушался. Расспросил бы для начала, что это за мост, может быть и не рискнул по нему бежать, узнав, что это просто металлическая перемычка между смотревшими друг на друга частями здания. Довольно узкая перемычка. С деревянным настилом и изящными перильцами, за которые хвататься было страшно.

Нет, высоты Вова вовсе не боялся. Он боялся того, что этот мост раскачивается под порывами ветра. А еще парню не нравилось, что верхняя одежда осталась где-то в гардеробе на первом этаже. А может даже в подвале.

Почему Вова, увидев мост, не развернулся и не пошел по обходному пути, он и сам не знал. Может, дух противоречия взыграл, может, мозги незаметно для себя простудил, может, еще что-то, вплоть до порчи и гипноза. В общем, Вова сделал глупость. Закрыл за спиной дверь и решительно побрел по мосту. А на улице как раз снег начался, почему-то летевший параллельно земле, слева направо. И ветер, опять же. И холодрыга. Зима ведь.

Таким идиотом Вова давно себя не чувствовал. И это ему еще повезло. Ведь дверь на противоположном конце моста могла быть запертой. Тогда пришлось бы идти в другую сторону, ловить советчиков и устраивать драку. Просто чтобы согреться.

Оказавшись в спасительном тепле школы, Вова первым делом присел, обхватил себя руками и попытался согреться. Потом сообразил, что двигаясь согреется быстрее. Потом попытался отряхнуть снег. А потом так и пошел дальше, чувствуя себя искупанным кошаком. Ага, тем, который сухим выглядит толстым и красивым, а мокрым -- тощей горбатой сдыхонью.

Попадавшиеся на пути люди смотрели на Вову с удивлением. Иногда с сочувствием. Иногда насмешливо.

Парень, смирившись со своей участью, опять стал спрашивать об неуловимом Гойдене и в итоге был послан к синей двери с правой стороны в конце коридора. Как ни странно, даже нашел ее с первой попытки. То ли объяснили хорошо, то ли эта дверь была такая одна на весь этаж.

Вова немного постоял, пригладил волосы и решительно постучал. После чего дверь открыл и вошел, держа на всякий случай папку перед собой.

За дверью обнаружилась захламленная комната со свисающими с потолка кусками ткани.

-- А это еще кто? -- недовольно спросил женский голос слева и из-за полотнища выглянула курносая веснушчатая девушка.

Симпатичная девушка. Поэтому Вова улыбнулся и заявил:

-- Меня к Гойдену послали.

-- А, -- сказала девушка и, потеряв к нему интерес, скрылась за тканью.

Вова переступил с ноги на ногу, осмотрелся.

-- Эй, мне Гойден нужен!

За тряпкой справа что-то с шорохом осыпалось, а потом кто-то стал тихо материться.

-- Эй! -- повторил Вова, не любивший игнорирования своей персоны.

-- Да здесь я, здесь, -- недовольно отозвались справа. -- Иди, помоги! Иначе долго ждать придется. Кто только их придумал...

Вова немного подумал, а потом взял и пошел.

За тканью обнаружился темноволосый всклокоченный дядька, всем телом державший норовившую рухнуть колонну сложенную из чего-то похожего на прозрачные патефонные пластинки. Дядька старался, держал, а пластинки, несмотря на его усилия, потихоньку расползались и осыпались с вершины колонны. Мужчина опять матерился, но своей странной деятельности не прекращал.

-- Хм, -- сказал Вова, считавший, что проще эту колонну уронить, а потом сложить заново.

-- Помогай! -- приказал дядька и получил по голове упавшей пластиной.

-- Как? -- спросил парень, которому казалось, что чужая помощь мужчине только помешает.

-- Хватай верхние, стопкой!

Вова скептически посмотрел на то, что ему приказали хватать, и опять хмыкнул.

-- Я как бы не эквилибрист, чтобы что-то такое схватить и не рассыпать, -- сообщил парень.

-- Как не эквилибрист? -- искренне удивился мужчина, дернулся, пытаясь рассмотреть Вову получше, и колонна таки рухнула. -- Ты еще кто? -- заинтересовался, полюбовавшись рассыпавшимися у его ног пластинами.

Вова молча протянул папку.

Мужчина ее открыл, полюбовался шпаргалкой, отдал ее парню. Потом стал читать то, что в папке было помимо шпаргалки. Вова сколько не пытался, понять что там написано не смог. Буквы вроде знакомые, слова тоже, а во что-то осмысленное они почему-то не складывались.

-- Так это ты, -- задумчиво сказал мужчина и взлохматил пятерней и без того лохматую прическу. -- Ага, ага. Помочь и направить. Раскрыть подсознание. Психопрофиль подходящий. Вот психопрофилей мне и не хватало. Ты как амнезию умудрился заработать? -- спросил Гойден, в упор глядя на Вову.

-- Амнезию? -- пришибленно переспросил парень.

-- А, не важно, -- решил мужчина и продолжил чтение. -- Так. Отказать я не могу. Долги надо отдавать. Но что с тобой делать? К начинающим не засунешь, там люди учатся, а не пытаются с внутренним миром поговорить. Так что же делать? Может в вечернюю группу? С одной стороны, все условия будут соблюдены, с другой стороны, ты сможешь заниматься тем, чем тебе захочется. В некоторых рамках. Потому что нельзя петь в художественном классе. Понимаешь?

Вова ничего не понял, но на всякий случай кивнул. Ощущение, что он находится в дурдоме у парня росло и крепло.

-- Вот и хорошо! -- обрадовался чему-то неведомому Гойден и заорал: -- Ратика!

Вова от неожиданности даже подпрыгнул.

На вопль пришла веснушчатая девушка. Неодобрительно посмотрела на Гойдена, еще более неодобрительно на Вову и, поворошив ногой пластины, мрачно спросила:

-- Кто весь этот бардак будет убирать?

-- Забудь! -- жизнерадостно приказал мужчина. -- Лучше принимай ученика.

-- Моего? -- еще более мрачно спросила девушка и окинула Вову убийственным взглядом.

-- Нет-нет, -- поспешил ее заверить Гойден. -- В вечернюю группу. У мальчика амнезия. Посочувствуй ребенку.

-- И не подумаю, -- сказала девушка. -- Программа у него есть?

Гойден кивнул и всучил ей папку.

Читала Ратика долго и старательно. Похоже некоторые, особо ей не понравившиеся места, даже перечитывала несколько раз. Потом захлопнула папку и решительно сказала:

-- Они лгут!

-- Да пускай себе лгут, -- ни капли не проникся мужчина. -- У ребенка что-то случилось с нужными ему воспоминаниями. Их надо вернуть. Медики решили, что проще и безболезненнее сделать это через искусство.

-- Тебе не кажется, что многовато этих мальчиков стало появляться у Серых Туманов? -- спросила девушка.

-- Он точно их, по физиономии видно. Вылитый Кьен, только моложе.

-- Я не говорю, что они воруют талантливых детей. Я говорю...

-- Милая, какая тебе разница. Определи его в одну из групп. Я тебе половину оплаты отдам. Мне им заниматься некогда, у меня эквилибрист не пришел...

-- Я его еще и курировать должна?! -- почему-то разозлилась девушка.

-- Ты отлично умеешь курировать. Твои золотые руки...

-- Ты мне еще о серебряных ногах расскажи! -- натурально зарычала девушка. -- Да от них одни неприятности. Ненавижу дурных малолеток из старших семей, которым якобы не нашлось учителя среди родственников. Почему они перекладывают проблемных детей на нас?! Чем ему поможет искусство, если мозгов нет?!

-- У него всего лишь памяти не хватает, -- мягко сказал Гойден. -- И вообще, очень милый мальчик.

Вова улыбнулся, изо всех сил стараясь выглядеть именно милым. Было у него ощущение, что если не получится, добрая девушка Ратика стукнет его чем-то тяжелым по голове, или сбросит с моста между крыльями школы. И никто не докажет, что это был не несчастный случай.

А вообще, Вова злился.

Что за ерунда здесь происходит?

Какая еще амнезия?!

И почему ему не дают общаться с братом и сестрой?!

Это все явно не к добру.

И Вове хотелось драться, только было непонятно с кем и за что.

А если не знаешь, где находится противник и что происходит, лучше затаиться и подождать. Потому что носиться, как безголовая курица по двору, последняя глупость. А в этом мире, похоже, она может натурально стать последней в жизни.

О Тиларе, вроде бы муже Серой Кошки, Максим вспомнил неожиданно для себя самого, и, похоже, не совсем в тему. Эста и Матиль одарили его одинаковыми удивленными взглядами. Тайрин, сосредоточено чистившая апельсин, посмотрела с любопытством, зевнула и вернулась к своему занятию. А рослая блондинка Дэла, принесшая Тайрин новости с работы, поперхнулась чаем и долго кашляла.

-- Ты откуда о нем знаешь? -- наконец подозрительно спросил Матиль.

-- Это какая-то страшная тайна? -- в свою очередь спросил Максим и потер переносицу. Странно все это. Не могла же тетка прятать своего мужа, пока он не сбежал.

-- Не то чтобы... -- задумчиво сказал равновесник.

-- Просто о нем говорить не принято, -- попыталась объяснить Эста. -- Он не то чтобы умер... он хуже. Он все бросил и исчез, словно стер себя из семьи. Сложно объяснить.

-- Мой папа тоже исчез, -- напомнил Максим.

-- Твой папа исчез иначе, -- уверенно сказал Матиль, но как именно иначе, объяснить не смог.

Он честно пытался это сделать, но Максим особой разницы между двумя случаями исчезновения так и не заметил.

-- Давай я расскажу с самого начала, -- предложила Эста, когда ее равновесник окончательно запутался и стал сомневаться в собственных словах. -- Может, поймешь. Потому что это на самом деле сложно.

Максим пожал плечами и кивнул соглашаясь.

Началось все с того, что Айре, которая на самом деле была старше братьев больше, чем на десять лет, одна из теток намекнула на то, что пора бы столь чудесной и выдающейся девушке подумать о семье. И все бы ничего, но намекнула она вполне себе официально, в присутствии свидетелей. И Айре для того, чтобы не прослыть неудачницей, которой семья ищет мужа, пришлось самостоятельно искать себе хотя бы мужчину для сопровождения. Никто ведь не докажет, что ничего кроме сопровождения там нет. Да и не станут доказывать. Не принято. А потом молодая пара поссорится, разойдется и родственницы счастливо забудут о незамужней девушке на ближайших два-три года. Потом, конечно, опять вспомнят, но к тому времени все может разрешиться само собой. Вплоть до того, что она действительно выйдет замуж.

К поиску сопровождения девушка, которую в то время еще не называли Серой Кошкой, приступила вдумчиво и основательно. Кто попало ей для этой цели не годился. Мужчины, которые таким незамысловатым образом зарабатывали на жизнь -- не годились тем более. У них, конечно, множество всяких достоинств, начиная от представительной внешности и заканчивая умением не переступать определенную черту, но их знали, и во внезапно вспыхнувшую любовь никто бы не поверил. Мужчины, которые этим не зарабатывали, тоже не годились, как оно парадоксально ни звучит. Для них не существовало той самой черты и вылиться это могло во что угодно.

Айра долго перебирала кандидатуры. Присматривалась. Даже в одну школу ходила -- поговорить с симпатичным учителем, но что-то ему в этой затее не понравилось. А потом, когда она совсем уже отчаялась, Айре помог случай -- ее отец привел во дворец ученика-погорельца и велел дочери присмотреть за ним. Потому что ученик был талантлив, но очень рассеян. Девушке хотелось отвлечься от своих поисков, и она согласилась.

Присматривала она недолго. Погорельцу сделали ремонт и отправили домой. Но он оказался парнем благодарным и пригласил девушку на праздник огней. Вот собственно на этом празднике она и познакомилась с Тиларом Макаске. Как уж там было дело, история умалчивает. Может она ему понравилась с первого взгляда. Может отчаявшаяся и успевшая немного выпить девушка решила подойти с интересным предложением к парню с растерянным взглядом. Но закончилось все тем, что к концу лета они взяли и поженились. Тайно. Потому что Айре хотелось замуж и не хотелось радовать родственниц.

На этом месте Максим хихикнул и был обозван бесчувственным типом ничего не смыслящем в любви. Причем, обзывал почему-то Матиль. Тайрин продолжала бороться с апельсином. Дэла что-то высматривала в чашке. А Эста только вздохнула и продолжила рассказ.

Все тайное рано или поздно становится явным. В случае занятной парочки -- Айра плюс Тилар -- тайное всплыло после того, как Кьен напоил подозрительного хахаля дочки и расспросил его. Родственники, особенно женского пола, на Айру обиделись. У нее в принципе не было причин, чтобы лишать их долгожданного праздника. Тилар тоже обиделся. Наивный парень был уверен, что женат на дальней родственнице главы рода, а вовсе не на его родной дочери. В придачу к этой новости на него насела толпа доброжелателей и прочих сочувствующих. Они дружно пытались выяснить, что он умеет и для чего может сгодиться семье. Потому что быть бесполезным в такой семье нехорошо и неправильно. Недостойно мужчины.

К счастью для Тилара, он оказался не безнадежен. Он был плохо обученным магом, но это было поправимо. Он увлекался историей. Умел делать заготовки для амулетов, причем очень даже неплохого качества. Еще он был сиротой неясного происхождения, но это ему великодушно простили и постановили, что он должен усиленно учиться и расти над собой. Тилар, собственно, особо не возражал. Он был парень покладистый, да и учиться любил. И все, что ему было нужно в тот момент -- это поддержка от девушки, которая втравила его в историю, забыв об этом предупредить. А девушка повела себя глупо. Вместо того, чтобы поддержать своего мужчину, она решила поддержать свою семью и стала от него требовать -- всего, сразу и как можно быстрее. Он терпел, старался, а она все его успехи обесценивала и низводила. Требовала больше. Рассказывала о своих гениальных предках. Намекала на то, что немного его стыдится, хоть и любит. Неизвестно чего она пыталась добиться, но добилась того, что он однажды сказал:

-- Желаешь, чтобы я перевернул для тебя мир? Хорошо!

В присутствии свидетелей сказал. После чего ушел.

Дело было на одном из вечеров Праздника Середины Зимы, так что сначала никто его даже не искал. Думали, что парень остынет и вернется. У него на тот момент были обязательства из тех, о которых не забывают из-за каприза взбалмошной жены. А он забыл. И не вернулся.

Его потом искали, но так и не нашли. Даже стали ходить слухи, что с его происхождением на самом деле что-то сильно не то. Правда, они быстро затихли после того, как Кьен пообещал укоротить особенно длинные языки, принадлежащие тем, кто не сможет доказать свои интересные теории.

А потом пропал Ижен, только-только ставший главой Серых Туманов. Причем было доказано, что его пытались убить и многие уверовали, что убить пытался, а скорее всего убил, обезумевший муж Айры. Правда, Кьен в своей излюбленной манере и тут доказал, что они не правы. Попутно он отказался опять брать бразды правления в свои руки. Только ведь от этих бразд избавился. И временным каман-шай Серых Туманов стала безутешная жена, у которой неожиданно для всех появилась стальная воля и холодный разум.

-- Понимаешь? -- спросила Эста, закончив рассказ.

-- Кажется, да, -- сказал Максим. -- Разница в том, что мой отец исчез не по своей воле, а Тилар как раз по своей. Причем причина у него на мой взгляд недостаточна для того, чтобы все бросить и уйти.

-- Ага, -- подтвердила Эста.

-- Он обещал вернуться, -- заявил Матиль.

На него дружно и удивленно посмотрели.

-- Он сказал, что вернется, когда мир перевернет. Не раньше и не позже.

-- Точно! -- подтвердила Эста. -- Так что, никогда он не вернется. И Серая Кошка могла бы давно развестись из-за нежелания мужа жить с ней под одной крышей. Но почему-то этого не делает.

-- Ждет она его, -- печально сказала Тайрин и закусила этот откровение апельсиновой долькой.

-- И не дождется, -- припечатала Эста.

Матиль и Дэла дружно кивнули.

А Максим потер переносицу.

Почему-то ему казалось, что у тети Айры есть все шансы дождаться блудного мужа. И что в этом основная проблема. Потому что переворачивать мир -- нехорошо.

Могла бы тетка и что-то попроще потребовать. А то сначала сами желают, чтобы к их ногам бросали миры, а потом плачутся, что кто-то на самом деле решил это сделать.

И еще Максим неожиданно для самого себя понял, почему было так важно узнать из-за кого появился на свет его дракон и что за знание привело его в мир.

Пока Максим размышлял над этим, Дэла дорассказала Тайрин новости, пожелала ей удачи и ушла. Ее ждала любимая работа.

Эста и Матиль тоже решили куда-то уйти, но были остановлены Максимом.

-- Ребята, я вам сейчас скажу одну вещь, а вы попробуйте над ней подумать, -- сказал парень. На него с интересом уставились три пары глаз. -- Драконы, то есть люди из хаоса, рождаются в тот момент, когда в мир приходит новое знание. Когда, не помню кто, изобрел города на плоскостях, в мире родился дракон и вероятнее всего не один, понимаете? Если задаться целью, можно даже этих драконов вычислить. Это было первое. Второе -- драконов тянет в узел-точку. В то место, где происходят события тесно связанные со знанием, из-за которого они родились. И если вспомнить где именно и когда я попадал в неприятности, можно найти места, где эта узел-точка была. Так вот. Теперь подумайте, что или кто объединяет и первое, и второе?

-- Тилар? -- робко спросила Тайрин, отложив второй апельсин в сторону. -- Но ты родился на Земле и...

-- И значит Тилар нашел на Земле моих родителей. И учитывая, что потом родился еще и Вова, который стал драконом из-за моего папаши, этот папаша к знанию каким-то местом причастен. Понимаете? Так что мой отец знает, что именно беглый муж пытается сделать. Он ему помог, вероятно не понимая, в чем именно. Вот. Еще, Серые Туманы, вопреки всему, упорно ждали возвращения своего сгинувшего каман-шая. Это было бы странно, если бы они не были уверены, что он жив. Значит, Тилар как-то сообщил об этом, предоставил какие-то доказательства, но почему-то не сказал где он находится. А почему не сказал? А потому, что вернувшийся Ижен мог ему помешать, вот. У моего папаши, конечно, есть недостатки. Он мог помочь не понимая, в чем именно. А потом мог сообразить и стать для Тилара опасным. Причем судя по тому, что папа не бросился сюда при первой возможности, будучи на Земле, он не подозревал о том, что представляет опасность, а оказавшись здесь, сразу понял. Как-то так. Вот. А еще -- Тилар, несмотря ни на что, хороший человек. Моего отца проще было бы убить.

-- Никто и не говорил, что он нехороший, -- пробормотал Матиль. -- Даже не факт, что он делает что-то нехорошее.

-- Нет-нет, -- задумчиво произнесла Эста, помотав головой. -- Большие изменения почти наверняка нехорошо. Чем изменения больше, тем больше они задевают. А он пообещал перевернуть мир. Так что... так что, давайте действительно подумаем. Может, до чего-то и додумаемся. Вот в чем Ижен, который был хранителем артефакта, отличным бойцом и не менее отличной ищейкой, мог помочь Тилару -- полной его противоположности? И вообще, что так и не доучившийся маг мог изобрести?

-- Может все дело в том, что он не доучился, -- предположила Тайрин. -- Поэтому те, кто доучился, и не замечают то, что очевидно ему.

Эста кивнула и в упор уставилась на Максима.

-- А ты ведь тоже недоучка, -- почти пропела она. -- Родители не могли тебя научить всему. Для многого нужна практика и испытания, которые в другом мире не пройдешь. Так что...

-- Так что я тоже недоучка. Когда семья решит, что мои мозги окончательно пришли в норму, кто-то это обучение продолжит. Проблема в другом -- я не такой недоучка, как Тилар. Меня учили не там и наверняка не тому.

Эста вздохнула и признала, что он прав. Хотя теория о недоучках ей все равно нравилась. Просто она не знала, что с этой теорией теперь делать и как ее применять.

По прошествии восьми дней Вова так и не понял, для чего его послали в Школу Искусств. За это время он немного привык к странной архитектуре школы и теперь почти сразу находил нужное помещение. Еще за это время Вова успел попробовать себя во множестве вещей. Его, как и собирались, отправили в вечернюю группу. Сначала в вечернюю группу певцов, где разновозрастные люди учились вокалу, но его оттуда выгнали уже через полчаса -- у Вовы не было ни слуха, ни голоса. Зато была громкость.

Ратика, ворча и поминая каких-то богов, повела его к стихоплетам, но оттуда спустя час сбежал сам Вова. Слишком уж странные стихи там читали, причем почему-то дружно и ему, требуя одобрения.

Ратика опять обругала богов и повела Вову к актерам. Там он задержался на целых три дня. А на четвертый день подрался с нетрезвым типом, оказавшимся сценаристом, и был выставлен за дверь чуть ли не пинком.

Злая, как крокодилица, Ратика прочитала парню лекцию о том, что старших следует уважать, а с незнакомцами не следует пререкаться. А потом отвела к художникам, поклявшись, что если он продержится там меньше десятидневья, она убьет его своими руками. Вова не то чтобы поверил, скорее не захотел огорчать девушку, поэтому решил приложить усилия. Да и рисовал он, в принципе, неплохо. Правда, только героев компьютерных игр. Так что пока остальные ученики пытались изобразить вазу, арбуз или яблоко с грушей, Вова старательно вырисовывал орков с молотами и скудно одетых эльфиек. Это, похоже, всех устраивало. По крайней мере, замечаний Вове никто не делал и рисовать кувшины не заставлял.

И так бы наверняка продолжалось очень долго, ко всеобщему удовлетворению, но однажды рисунки увидел рыжий вихрастый парень, пришедший проводить домой сестру. Он долго пялился на эльфийку в бронелифчике. Потом столь же долго на Вову. А потом сказал:

-- Неяд Сотора.

-- Что? -- удивленно переспросил Вова.

-- Меня зовут Неяд Сотора, -- сказал парень и широко улыбнулся.

-- А-а-а-а... А меня Вова.

Парень кивнул, еще раз улыбнулся и полюбопытствовал, откуда такие странные фантазии о броне и почему у девушки ослиные уши?

Вова обиделся за свою эльфийку и сообщил, что так и должно быть.

Неяд удивился.

Вова хмыкнул и зачем-то рассказал ему о любимом ноуте, оставшемся на родине, и об онлайниграх.

Неяд неподдельно заинтересовался.

Слово за слово, и Вова рассказал и о том, откуда он, и о достижениях родной науки, и о любимых играх, и еще об очень многом.

Неяд был в восторге и обещал подумать.

Появился он спустя два дня и сходу заявил, что у него есть идея, как с помощью силы и толики хаоса сделать динамичные иллюзии. А если подумать еще немного, то их наверняка можно будет заставить двигаться в нужную сторону.

Вова покивал, изобразил бурную радость, на чем они и расстались.

А потом оказалось, что как-то незаметно пошло целых восемь дней. Вова продолжал рисовать, пытался понять, чем ему это может помочь, и не понимал. Постепенно ему становилось скучно и хотелось что-то разломать. Или опять с кем-то подраться. Останавливало то, что не хотелось беспокоить Ратику. Поэтому Вова придумал себе развлечение -- давал сам себе квесты и шел их исполнять. Вычислить алгоритм движения гардеробной получилось за каких-то три дня. Найти танцоров за час, а вот на поиски места, где им шьют костюмы, Вова потратил целых семь дней, чему был рад.

Потом квесты переместились из школы на улицы города. Вова искал в магазинах странные вещи и задавал людям странные вопросы. Помогал девушкам донести корзины со снедью и доставал торговцев на небольшом рынке вопросом о соленой радужной рыбке. А еще Вова учился ориентироваться во всяческих лестницах и переходах и научился заставлять стены исчезать, точнее куда-то перемещаться именно в тот момент, когда они ему мешали срезать путь. Последнее у него получилось само собой. Ему просто захотелось, чтобы дорога, которая была вчера, вернулась на свое место, и загадочный баланс сместился и мир потек. Одни дома выцветали и становились прозрачными, другие, наоборот, становились яркими и плотными.

Потом Вова понял, что благодаря этому умению может подзывать гардеробную к себе, как пса. И она на самом деле стала появляться.

В общем, жизнь была не скучна.

Никакие воспоминания Вову не тревожили.

Быт тоже постепенно налаживался. Парень нашел прачечную и место, где можно было нормально питаться. И, возможно, дальше жизнь бы потекла тихо, размеренно и без особых потрясений. И Вова бы даже придумал, как заставить этот мир выпустить его и отправить в то место, где находится Лирела. Но опять пришел Неяд и позвал смотреть на динамичные иллюзии. А Вова взял и зачем-то согласился.

Привел Неяд его в приземистое здание с узкими высокими окнами. В здании они долго петляли по ярко освещенным коридорам, а потом пришли в небольшую комнатку, в которой под стенами кучковалась толпа людей. Эта толпа жизнерадостно приветствовала Неяда. Худой мужчина с бородкой торжественно сообщил, что испытание начинается и в комнатке погас свет. А потом прямо с пола стала расти фигура воина с огромным мечом в руках. Воин крутанулся на пятке, свирепо посмотрел прямо на Вову и кинулся вперед. Парень даже испугаться не успел, как перед ним появилась эльфийка и взмахом тонкого клинка снесла воину голову. Потом обернулась, заманчиво улыбнулась и осыпалась снежинками.

Свет тут же включился.

-- Ни фига себе три дэ эффекты, -- ошарашено пробормотал Вова.

-- Да, неплохо получилось, -- согласился Неяд и расцвел в улыбке. -- Жалко, что так недолго. Мы пока не можем решить проблему с энергозатратами. Не получается ее подавать линейно, порциями.

-- Почему? -- заинтересовался Вова.

Неяд вздохнул и стал объяснять что-то странное. Вова как ни пытался, так ничего и не понял, но, чтобы не подумали, что он совсем дурак, спросил:

-- А почему энергию не пускать по проводам?

На него уставились с интересом.

-- Понимаете, -- задумчиво сказал парень, пытаясь сообразить, что бы еще умного им сказать. -- Энергия, она ведь рассеивается и расползается по всей комнате...

Поправлять его никто не стал, хотя Вова понятия не имел, откуда к нему пришло это сакральное знание.

-- А что если ее заключить в оболочку, в которой она будет двигаться и выходить наружу дозировано?

-- Накопители, -- задумчиво кто-то сказал.

-- Они опасные, -- возразил Неяд. -- Если кто-то повредит оболочку...

-- От нас ничего не останется, -- мрачно предрекла девушка с косой до талии.

-- А если... -- сказал Вова и почесал затылок. -- Если заставить ваши иллюзии самим притягивать к себе энергию. Тогда она не рассеется и попадет в них дозировано. И добавлять можно будет. И... -- что бы еще сказать, Вова так и не придумал. Чушь же какая-то. А всему виной воспоминание магнита притягивающего металлическую стружку.

Вове казалось, что сейчас над ним посмеются.

А вместо этого собравшаяся компания сначала затихла, а потом стала бурно спорить.

Вот так Вова и стал чем-то вроде музы для исследовательской группы Митара. И это оказалось интересным делом, гораздо интереснее рисования и дрессировки гардеробной. Постепенно Вове стало казаться, что он начинает что-то понимать. А может, даже действительно понимал. И ему очень хотелось помочь. Хоть чем-то. Например, упорядочить невидимые для магов-ученых частицы, создавая тончайшие паутинки, не совсем материальные, но близкие к материи. И энергия стала послушно течь по этим паутинкам, концентрируясь в центре комнаты и не сбивая больше настройки.

Митар, оказавшийся учителем собравшейся в группу молодежи, когда узнал об паутинках, чуть ли не по потолку бегал. Потом привел женщину обозванную равновесницей и долго задавал ей странные вопросы. После женщины пригласил мрачного коротышку, вроде бы даже Вовиного дядю, правда, парень в этом не был уверен. Коротышка потрогал паутинки и заявил, что это просто стабильные потоки хаоса. На материальный мир они особо не влияют, потому что такое количество хаоса в мире есть всегда. Паутинки недостаточно плотные, чтобы воздействовать и вредить. Все, что они могут -- это захватить совсем крошечные частицы энергии и увлечь за собой. А потом, когда поток заканчивается, энергия получает свободу и ведет себя как обычно.

Коротышку слушали внимательно, а после его ухода стали спорить.

И каким-то непонятным Вове способом спор закончился всеобщим желанием научиться искусственно создавать такие потоки. Зачем эти потоки были нужны, никто не знал, но отчего-то всем казалось, что они непременно пригодятся.

Вот так Вова стал официальным членом группы -- экспертом и подопытным кроликом в одном лице. Но это было очень весело, парень чувствовал себя нужным и не возражал против своего статуса. Все равно ведь больше заняться нечем.

Надоело учиться? Иди работать!

Максим чувствовал себя деревянной лошадкой из детской карусели. Вроде бы шевелится, куда-то движется под бравурную музыку, а на самом деле крутится по кругу и только седоки меняются.

Круг у Максима был невелик. Сначала в школу Коярена, который сдержал слово и стал всячески ученикам мстить. Максима он то заставлял мышечную массу наращивать, то вдруг передумывал и заявлял, что у него недостаточная растяжка, то начинал критиковать скорость и реакцию. Но с ним Коярен еще обходился мягко, остальным было хуже. А что "добрый" учитель делал с Итишем, даже спрашивать было страшно. С ним Коярен занимался индивидуально. И равновесник после этих занятий бродил с таким просветленным лицом, словно они там на самом деле курили какую-то дрянь и познавали нирвану.

Потом Коярен наконец отпускал, и эстафету перехватывал второй учитель, все еще уверенный, что Максим просто-таки обязан что-то уловить на грани слуха. Парень с ним не спорил, делал вид, что пытается, и больше всего боялся на этих занятиях заснуть. Слишком уж спокойный и умиротворенный голос был у Митека. А еще он рассказывал предельно скучные вещи, вел сам с собой философские беседы и только изредка интересовался мнением ученика. Издевался, в общем.

Когда это издевательство заканчивалось, Максима подхватывали под руки Тайрин с Данкой и почти насильно тащили на курсы молодых родителей. Там парень к своему ужасу узнал, что даже в огромном дворце, переполненном лекарями, может остаться наедине с рожающей женой и тогда ему придется срочно становиться акушером. Максим первое время пытался доказать, что женщина, с непонятным восторгом описывающая такие ситуации, в корне неправа. Даже если во дворце не останется ни одного лекаря, там обязательно будут какие-то женщины, разбирающиеся в родах гораздо лучше. Но его слушать не стали. Еще и обозвали трусом.

Помимо выслушивания страшных историй, беременным, их несчастным мужьям и группе поддержки приходилось заниматься какой-то странной гимнастикой, громко дышать и разговаривать с животами. За разговорами с животами так называемая учитель следила особенно пристально, и Максим заподозрил, что она на самом деле сумасшедшая. Просто умело свое сумасшествие маскирует.

Потом Максим возвращался во дворец, проходила ночь, и круг начинался заново.

В какой-то момент Максиму стало казаться, что занимается он полной ерундой. И вообще, бездарно тратит свою жизнь. Что надо бы заняться чем-то полезным, иначе это кружение никогда не закончится. Вот только чем бы заняться, Максим так и не придумал. Поэтому мрачно улыбнулся отражению в зеркале и пошел третировать Серую Кошку.

Айра выслушала путанные объяснения племянника со странным интересом и добродушно сказала, что все в порядке. Это просто зима. Местная зима частенько на неподготовленных к ней влияет таким вот образом. Что на самом деле Максим загружен под завязку. И он обязательно это поймет и почувствует. Как только придет весна. Тогда ему захочется тратить время на себя и он обнаружит, что этого времени нет.

Максим хмыкнул и сообщил, что ему весны дожидаться не обязательно. Ему просто нужны какие-то перемены в жизни. А то он скоро натурально одеревенеет. И будет как та фигурка в старинных настенных часах ежедневно исполнять один и тот же простенький танец, под одну и ту же мелодию.

На крайний случай могли бы рассказать, где целыми днями пропадает Вова. А то за все время Максим сумел застать его в той квартире только один раз. Да и тогда брат нес какую-то чушь о своих любимых играх.

От Вовы Серая Кошка отмахнулась и заявила, что он учится.

Потом постучала пальцем по столу и нехорошо улыбнулась.

-- Хочешь перемен в жизни? -- спросила задумчиво. -- Хорошо. Очень хорошо. Наверное, пора тебе разобраться, что ты такое и для чего нужен семье.

Максим удивленно на нее уставился.

Что-то разговор пошел не в ту сторону.

-- Итак, сначала ты прочтешь несколько книг и расскажешь мне, что в них понял, а что нет. Непонятности я тебе объясню. А потом... потом, пожалуй, начнешь помогать Лакья. Думаю, тебе понравится. Ты любишь совать свой нос во всяческие неприятные и опасные дела. Может, тебе это даже поможет. А то Митека ты всерьез не воспринимаешь. Думаешь, что он тебе сказки рассказывает.

Максим сидел и молчал.

Айра немного на него посмотрела и закрыла глаза, словно пыталась собраться с мыслями.

-- Знаешь, -- сказала она. -- В этом мире есть вещи, которые невозможно увидеть, если не знаешь, куда смотреть. Большей части населения невозможно увидеть. Но бывают уникумы, которые и сами видят и другим могут показать. Эти уникумы очень ценятся. Настолько, что когда-то приравнивались к ценному имуществу, к артефактам. Некоторых это даже устраивало. А вот других -- нет. Они сбегали, прятались и искали место, где будут считаться людьми. Многих догоняли, часть из них убивали, или они убивали себя сами, отчаявшись обрести эфемерную свободу. Думаю, так было навсегда утеряно множество нестандартных способностей. Вот такой был мир. И в этом мире были Серые Туманы. Наша семья. С ценными и уникальными способностями. Как думаешь, почему никто не пытался нас захватить и объявить своим имуществом?

-- Я думаю, что пытались, -- сказал Максим.

-- Ну да, пытались, -- не стала спорить тетя и загадочно улыбнулась. -- Спрошу по-другому. Почему не смогли?

-- Силы не хватило? -- заинтересовался Максим.

-- Что ты. Изначально особой силы у Серых Туманов не было. У наших противников ее было гораздо больше. Так почему они не рискнули напасть?

-- Эмс, -- сказал Максим. Что-то такое он определенно знал. Просто надо сосредоточиться и... -- Точно! Хаос. Если я могу вытащить в мир хаос и устроить взрыв, то и те, первые, тоже наверняка могли. И сумели вовремя это продемонстрировать. А еще сумели продемонстрировать что-то такое, что убивать их стало невыгодно.

-- Правильно, -- одобрила Айра. -- Их не трогали потому, что держать такое имущество у себя дома сродни самоубийству. Да и пользы особой от этого имущества не добьешься. А гуляя на свободе... Впрочем, иди читать книги, сам узнаешь, чем Серые Туманы занимались, да и до сих пор занимаются. Думаю, тебе понравится.

На чем аудиенция была закончена.

Максиму Айра всучила листок с лично написанным перечнем книг и отправила в библиотеку.

И он пошел.

Даже библиотека в череде дней, похожих друг на друга, была приятным разнообразием. А там, может, книги будут интересные. Может, появятся вопросы, которые можно будет задать Тайрин или Эсте. Или случится что-то. Или получится выловить Вову и узнать, где и чему его учат. Вот будет смешно, если и его отправили слушать лекции по истории. С этой семейки станется. Они считают своим долгом поиздеваться над теми, кто младше.

Библиотекарша, получив листок, исписанный аккуратным почерком Серой Кошки, округлила глаза и некоторое время бездумно таращилась в пустоту. Потом ожила, улыбнулась и опрометью куда-то побежала. Максим только и успел проводить ее удивленным взглядом.

Вывод напрашивался сам собой. Библиотекарша не ожидала, что его допустят к этим книгам.

-- Любопытно, -- пробормотал парень.

Вернулась девушка гордо неся перед собой нечто мало похожее на книги. Скорее это были кипы листов подшитые в папки.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что Максим почти угадал.

Две дощечки-обложки зажимали между собой белоснежные листы, видимо защищенные от времени и прочих невзгод какой-то магией. Таких недопапок было аж семь штук, причем, три из них были довольно пухлыми, а одна совсем тоненькой.

Библиотекарша аккуратно положила их на столик, хлопнула ладонью и монотонным голосом сообщила:

-- Это своеобразный архив. Одна из его частей. Он неуничтожим, даже если ты их сожжешь, спустя некоторое время они восстановятся, причем в том месте, откуда я их принесла. Но все-таки будь аккуратен, для восстановления требуется время, а они в любой момент могут кому-то понадобиться. Посторонним читать их и рассказывать о том, что в них написано нельзя. Даже твоим брату и сестре пока нельзя, только после официального принятия в семью. С женой делиться можешь, она уже наша, но предупреди, чтобы не пыталась что-то рассказать хотя бы тем же родителям. Ей ничего не будет, да и они сразу все забудут, но головы у них будут болеть очень сильно. И случайно могут исчезнуть воспоминания не касающиеся архивов. Вернешь, когда дочитаешь и обдумаешь. Подумать следует обязательно, потому что наверняка захочется перечитать некоторые места. Если они кому-то понадобятся, я приду и заберу на некоторое время. Никому кроме меня не отдавай. Даже тетке. Иначе по рукам получишь. -- Девушка выдохнула, немного подумала и кивнула. -- Кажется все. Если я что-то забыла, потом приду и скажу. Но ничего важного я забыть не могла.

Максим поблагодарил и, забрав архивы, отправился с ними знакомиться.

-- Ах, да! -- вспомнила не важное библиотекарша, когда он дошел до двери. -- Номер архива на изнанке обложки. И цифры там телькские. Попроси кого-то их тебе нарисовать, у меня они малоузнаваемые получаются.

Максим поблагодарил еще раз.

Телькские цифры нарисовала рассеянная Тайрин. Она даже не спросила, для чего они нужны, зато поцеловала в щеку и поделилась новостью о том, что Данка начала учить ее вязать детские пинетки. Пока она училась только теоретически, потому что ни у кого во дворце не оказалось крючка для вязания. Но крючки, после долгих объяснений, пообещал смастерить какой-то сердобольный дядька. А пряжу принесет Эста. Она знала где ее можно купить, хотя и была уверена, что вещи вяжутся на специальном станке.

Максим молча удивился тому, что сестра оказывается умеет что-то вязать. Рассказал Тайрин об архивах и, удивленно выслушав ее пожелания читать быстро и вдумчиво, отправился именно этим заниматься.

Архивы оказались интересным чтивом. Временами они становились похожи на сборник сказок народов мира о волшебных мечах и мудрых учителях. Потом сказки заменялись хоррором о демонах сожравших все население в немаленьких городах и нехороших людях вырезавших не меньше, в надежде, что эти жертвы насытят демонов и те уберутся. Неизвестно, сколько бы эти жертвоприношения продолжались, но однажды демонов таки смогли убить. Ага, те самые близнецы положившие начало роду Серых Туманов. В благодарность близнецов попытались изучить, но пришли волшебные мечи в человеческих обличьях, спасли их, а потом кто-то даже толкнул речь о том, что если людей не устраивает такая помощь, то они не получат никакой.

Некоторое время после этого шла охота на мечи. Но оружие было не чета несчастной парочке детей решивших совершить подвиг и желающие получить волшебный меч способный уничтожить демона лишались то голов, то конечностей, то длинных носов. А потом таки нашелся мудрый правитель. Он сумел договориться с не столь уж наивными к тому моменту близнецами и узнал, что они видят разрывы пространства задолго до того, как оттуда начинают лезть демоны. И это в то время, когда даже самые сильные маги начинают видеть разрывы, когда до появления демона остаются считанные часы, если не минуты.

Правитель был очень мудрый, поэтому наградил близнецов землями, титулом и защитной грамотой. А потом не постеснялся повесить дальнего родственника почему-то решившего, что близнецов все еще можно ловить и пытаться выпытать секреты. Попутно было объяснено, что новоиспеченные аристократы создавать разрывы и натравливать демонов на врагов не умеют. Зато они умеют закрывать те, которые не успели вырасти до критического состояния, не давая демонам прорваться в мир. И если кто-то не желает, чтобы это делали на его землях, пускай попробует пойти против воли правителя.

Желающих попытать счастья было немного, хотя и не все поверили в неумение создавать разрывы. И, наверное, после смерти правителя на близнецов опять бы началась охота. Если бы они не стали обучать всех способных пользоваться силой чаши резерва, не взирая на происхождение. Так что, когда близнецам попытались указать их истинное место, оказалось, что у них во дворце больше обученных сати, чем на всем остальном острове. А еще у них были дети, которые сумели приручить волшебные мечи.

После этого получить способности странных близнецов силой больше не пытались. Предпочитали дружить, в надежде однажды получить в свою семью кого-то из их внуков. У некоторых это даже получилось. Поэтому спустя триста лет люди из хаоса стали приходить не только к Серым Туманам. Да и разрывы стали видеть не только они. А вот с тем, чтобы эти разрывы закрыть у тех кто рос вдали от Дома Серых Туманов возникли проблемы. Кровь постепенно разбавлялась, да и принадлежность к другому роду влияла. Когда человека официально принимают в семью, или признают его совершеннолетним, он включается в сложную паутину, в которой узелки -- все кто этой семье принадлежит. И эта паутина не может не влиять на способности. У Серых Туманов она усиливает способность доставшуюся от близнецов. У всех остальных ее рассеивает.

Некоторое время даже пытались не включать людей с этой способностью в свою паутину, но это мало чем помогло. Дар без усиления родом был слабенький, а проблем возникало множество.

-- Хм, -- сказал Максим, заподозрив, что в первой, самой пухлой папке ни о чем кроме этого дара говориться не будет.

Он немного ее полистал. Убедился, что прав. Так же убедился, что Серые Туманы до сих пор занимаются латанием пространства, за что им платит специальный сбор практически все население мира. И заподозрил, что именно этим предстоит заниматься и ему. Он, ведь мало чем отличается от тех близнецов, так что и дар должен быть сильный. Игнорировать его нельзя при всем желании. Незачем кормить демонов мирными гражданами.

Вторая папка оказалась вдумчивой и подробной историей семьи. В ней перечислялись все, кто родился и умер. Все, кто ушел по каким-либо причинам в другие семи. Все, кого приняли.

Самым интересным в этой папке оказалось то, что у тех, кто служил семье и получил дар во время Большого Шторма, этот дар в пятидесяти случаях из ста тоже позволял закрывать разрывы. Правда для этого им приходилось работать минимум вдесятером.

Третья папка была историей города и Максим решил пока ее отложить.

Четвертая оказалась какой-то заковыристой бухгалтерской книгой. Максим ее полистал. Сообразил, что там как-то высчитывали сколько и какой член семьи получал из тех денег, что платил весь мир, и решил этим не заморачиваться. Вряд ли его станут обманывать, если решат платить.

В пятой, самой тоненькой папке, были какие-то бредовые теории о том, для чего в мир приходят демоны. Максим почитал, поудивлялся человеческой фантазии и тоже отложил эту папку.

В шестой папке оказался еще один сборник сказок. На этот раз междумировой. Там тоже говорилось о демонах, о способах борьбы с ними и были вычисления взаимосвязи между плотностью мира и частотой прорывов демонов. Связь определенно была -- чем плотнее мир, тем реже появляются демоны. Сати даже несколько раз находили миры, где с демонами так и не научились бороться, если судить по тому, что никого и ничего живого там не осталось. В других мирах шла непрекращающаяся война. И лишь в немногих не плотных мирах умели закрывать разрывы, не давая демонам эту войну развязать.

Самой интересной оказалась седьмая папка. В ней говорилось о Большом Шторме. И Максим читал ее до глубокой ночи, пока не отрубился прямо за столом. Оказалось, Шторм, не смотря на то, что не обходит вниманием ни одного острова, на самом деле всегда движется по одному и тому же маршруту. Просто движется очень быстро. Даже пожелай кто-то, убраться с его пути бы не успел. Постепенно Большой Шторм накрывает весь мир, как шерстяная нить стеклянный шарик, и несколько дней держит его в своей власти. А потом столь же быстро куда-то уходит.

Это определенно что-то значило. Но Максим так и не сообразил, что именно. А потом на некоторое время об этом забыл. Или отложил загадку до тех времен, когда прочитает архивы внимательно, вдумчиво и целиком. Наверняка ведь что-то новое узнает.

А утром к Максиму пришел бледный и какой-то потерянный Лакья. Он довольно долго смотрел на подбородок племянника, ждущего, чтоб ему сказали, для чего надо было будить в такую рань. Потом перевел взгляд на стену. Пошевелил пальцами и спросил:

-- Ты архивы прочел?

-- Просмотрел, -- честно признался Максим.

-- Сойдет, -- решил Лакья и махнул рукой в сторону общего коридора. -- Пошли.

-- Куда? -- удивился Максим.

-- Какая разница? -- спросил дядя и опять пошевелил пальцами. -- Для тебя никакой разницы.

-- А, -- сказал Максим, решивший все-таки не спрашивать, как давно Лакья навещал психиатра и куда дел справку о душевном нездоровье? -- Одеться мне можно?

-- Нужно, -- обрадовал племянника Лакья. -- Там холодно. Холоднее, чем здесь. Но оденься удобно, наверное, потребуется лезть на гору.

Максим удивился такой словоохотливости и пошел одеваться. О том, что никогда не увлекался скалолазанием, он решил не говорить. Если что, на месте обрадует.

Просто жутко надоели родственники вместе с их таинственностью и намеками. Неужели нельзя сразу сказать по-человечески. Или они думают, что он должен догадаться сам? Странные люди. Знать бы еще, о чем надо догадываться.

Увидев обещанную гору, Максим даже проснулся. Она была колоссальная. И, похоже, состояла из льда. Ну, или обледенела столь сильно, что существующем под ледяным панцирем камне даже сама давно забыла. Вершина горы скрывалась в облаках.

Максим так увлекся горой, что чуть не отстал от куда-то пошедшего Лакья. Шел он весьма уверенно, словно под ногами был не лед, а новенький гладенький асфальт. Максим, бросившись за ним, сразу же поскользнулся и чуть не свалился. Дальше он пошел осторожно, почти не отрывая ног от льда. А Лакья знай себе шагает и камешком на цепочке, открывающим временные порталы, помахивает.

-- Мы куда? -- спросил Максим, кое-как догнав дядю.

-- Туда, -- сказал Лакья, но направление движения не указал.

Максим его обогнал, посмотрел в лицо и тихонько выругался.

Лицо у Лакья было застывшее и ничего не выражавшее. Глаза закрыты. И на тебе, прет куда-то как танк.

Максим остановился, пытаясь все-таки что-то рассмотреть на дядином лице, и тот прошел мимо, словно племянника не существовало.

-- Зараза, -- сказал парень и побрел следом.

Лакья шел, шел и шел. Так долго, что Максим заподозрил -- он собирается обойти гору по кругу.

А потом дядя резко остановился и застыл, словно встретился взглядом с василиском.

Максим немного потоптался на месте, походил туда-сюда, еще раз заглянул дяде в лицо.

Лакья стоял долго-долго, казалось, целую вечность. А потом ожил, зашевелился и указал пальцем на гору.

-- Там.

Максим обернулся, полюбовался ледяным склоном и спросил:

-- Что там?

-- Разрыв.

Парень удивился, еще раз обернулся и посмотрел внимательнее. Но так ничего и не заметил.

-- Где?

-- Не на горе, рядом.

Максим попытался что-то рассмотреть рядом с горой, но так и не увидел знакомой дыры в пространстве.

-- Маленький разрыв, -- уточнил Лакья.

Максим вздохнул и, чувствуя себя тупицей, попытался присмотреться еще раз. И когда глаза начали слезиться и болеть, заметил легкую дымку. Словно кто-то оторвал крохотный клочок от облака и повесил его немного выше человеческого роста.

-- Вот! -- обрадовался парень, и Лакья одобрительно кивнул.

-- Теперь запоминай, -- сказал дядя, о чем-то подумав. -- Первое, что ты должен научиться делать, это ощущать такие разрывы, а не искать их глазами. Причем ощущать на любом расстоянии.

Максим кивнул, закрыл глаза и попытался ощутить.

Почувствовал много холода и неудобство. Непонятное такое неудобство, для которого вроде бы нет причины, а оно все равно есть. Так Максим иногда себя чувствовал в общественном транспорте, и сестры дружно утверждали, что это реакция на чужой нехороший взгляд. Правда, сказать откуда идет это неудобство и дойти к его источнику, как это сделал Лакья, Максим бы не смог при всем желании. Он даже разрыв, к которому они пришли, постоянно терял из вида, и приходилось долго присматриваться, чтобы опять его найти.

-- Ничего, -- сказал дядя и мягко улыбнулся. -- Это придет с опытом. Пока и так неплохо.

Максим кивнул, заподозрив, что Лакья очень хороший физиономист.

А потом они вдвоем закрывали разрыв, потому что дядя утверждал -- Максим это умеет, у него это в крови. Это ведь даже не магия. Достаточно признать себя частью мира и все получится.

Максим признать себя частью мира так и не сумел, судя по тому, что не стал ощущать ледяную гору частью своего тела. Зато понял, что может избавиться от неудобства. Достаточно просто протянуть руку и сжать в ладони колючую снежинку, сминая ее и превращая в невидимую глазом точку.

-- Интересно, -- сказал Лакья и почесал затылок. -- Очень интересно. Я могу прикасаться к разрыву только через меч.

Максим открыл глаза и посмотрел на улыбающегося родственника. Рядом с ним стоял меч в человеческом обличье. Тот самый меч, старый и ворчливый. И у парня появилось такое ощущение, что он что-то забыл.

-- Вы что сделали? -- спросил, глядя Лакья в глаза.

-- Помогли и подтолкнули, -- ответил меч. -- Ты талантливый ребенок, но ленивый и недоверчивый.

-- Вы меня загипнотизировали? -- задал следующий вопрос Максим.

-- Нет, -- сказал Лакья и опять улыбнулся.

-- Я помог твоему хаосу прикоснуться к миру не разрушая его, -- сказал меч. -- Скоро вспомнишь. И почувствуешь. И поймешь. Тебе это нужно.

-- Психи, -- восхитился Максим.

Проснулся Максим с больной головой, словно вчера опять напился, а поход к ледяной горе был всего лишь таким странным сном. Голова, правда, болеть перестала сама, и довольно быстро, парень даже не успел собраться на поиски доброй лекарки. А вот ощущение неправильности мира осталось. Причем неправильность был очень заметная. Взять хотя бы то, что время было ближе к обеду, а он еще не побывал даже в школе Коярена.

Странным так же было то, что никто его не разбудил. Даже девчонки ушли слушать очередную страшную историю о беременности без него. Впору было заподозрить худшее.

Максим посидел, подумал, полюбовался морозными узорами на стекле, а потом встал и решительно пошел к Серой Кошке. Она в этом дворце самая компетентная и, если захочет, сможет объяснить, что именно произошло. А главное, почему Максима в тот момент все устраивало. Его вообще возле ледяной горы хватило только на то, чтобы вяло удивиться.

Неправильная ведь реакция.

Тетя Айра обнаружилась в кабинете. Максим, постучав и не дождавшись приглашения войти, вошел без этого приглашения. Подошел вплотную к столу и попытался намекнуть Серой Кошке взглядом на свое недовольство.

А она только улыбнулась.

-- Садись, горе, -- сказала ласково, как больному ребенку. Ага, ребенку больному на голову.

Максим потер переносицу, но сел в кресло.

-- Догадываюсь, почему ты пришел, -- сказала Айра. -- Так вот, у тебя не амнезия. Просто они перестарались и вместо того, чтобы дотянуться до сознания твоего меча через твое сознание, умудрились тебя усыпить и поговорить с ним напрямую. Причем эти олухи заметили это не сразу. А потом решили не пугать мальчика.

Максим мрачно кивнул и вспомнил сон, приснившийся за мгновение до того, как он проснулся. Этот сон был яркий, объемный и очень интересный. В первую очередь потому, что мир во сне воспринимался неправильно. Мир словно состоял из кубов разной величины и, чтобы не навредить, нужно было переходить из куба в куб очень быстро и целиком. Чтобы держать себя в границах и случайно не выпустить больше силы, чем можно было в том или ином месте.

Максим сначала развлекался тем, что ходил из куба в куб. Потом заметил, что его ждут и пытаются ненавязчиво звать два существа. Одно из них было человеком, второе человеком только притворялось, потому что тоже старательно держалось поближе к центру куба. Эти существа что-то пытались объяснить, но Максим их понимал очень плохо. То, что они говорили, было слишком сложно и выходило за рамки его мира. Постепенно они все-таки это поняли и решили показать. Щель в другой страшный мир. В том мире было слишком много мертвого, а живое пожирало живое в бессмысленной надежде уцелеть. А еще это живое пыталось из того мира выбраться, чтобы жрать живое там, где его много. И ему нельзя было позволять это сделать. Это тоже было непонятно. Потому что то живое было огромно и в крошечную щель поместиться не могло. Поэтому Максим решил разбудить того, кто понимает больше. И проснулся.

-- Твою ж маму за ногу, -- сказал парень.

-- Лакья посоветовался с одним человеком и больше тебя к разрывам не возьмет. Не сейчас. Сначала тебе придется пообщаться с чужими мечами. Считай это своей работой. Думаю, это поможет поумнеть твоему мечу. Кстати, Лакья почему-то считает, что когда он поумнеет, то сможет научиться от тебя отделяться и то, что он пришел в мир не к кому-то, а с кем-то -- просто сбой. Твоя мама с этим не согласна. Точнее, она согласна, что он сможет появляться не только в облике меча, но и человека, но при этом все равно будет неотделим от тебя, потому что вы одно. Как близнецы со своими мечами. Знаешь, ведь, когда близнецы умерли, фактически умерли только их человеческие тела. Разумы перестали существовать только вместе с мечами. Вот так вот. Сначала близнецы носили мечи в себе, потом мечи носили в себе близнецов.

-- С ума спятить, -- сказал Максим. Как-то не ожидал он таких откровений. Был уверен, что ему объяснять для чего надо было в очередной раз копаться в его мозгах и отпустят с миром.

-- Таката тебя, кстати, ждет, -- сказала Серая Кошка и многообещающе улыбнулась.

Максим кивнул и попытался сообразить, кто такой этот Таката. Имя было знакомое, но кому оно принадлежало, парень не помнил.

-- Меч Лакья, -- подсказала тетя.

-- Точно! -- сам не понял чему обрадовался Максим. -- А где он меня ждет?

-- В подвале. Третьем сверху. Ему там нравится находиться. Особенно в человеческом обличье.

-- Наверное кубы там большие, -- задумчиво сказал Максим и был вознагражден заинтересованным взглядом. -- Ну, пространство, в которое меч может натащить хаоса без вреда для окружающего, -- попытался объяснить парень, и Серая Кошка кивнула. Видимо, поняла.

-- Иди, -- сказала Айра.

Максим пожал плечами и послушно пошел.

Третий уровень подвалов опять встретил Максима паутиной под потолком и нагло сидящей посреди дороги упитанной крысой. Крысе парень помахал рукой, как старой знакомой, и спокойно ее переступил. Зверушка не возражала. Наверное, привыкла к такому отношению.

А вот найти Таката оказалось гораздо сложнее, чем паутину и крысу. Казалось бы, что там искать? Коридор и коридор, ну, сворачивает то влево, то вправо, так ведь не разветвляется. Где там можно спрятаться? Не сквозь нарисованные на стене двери же старый меч просочился. А найти его Максим не мог. Сначала долго брел в одну сторону, пока не уперся в тупик. Потом пошел в другую. С тем же результатом. Потом на всякий случай потрогал одну из дверей, подозревая подвох. Но глаза не обманывали.

Вздохнув и обозвав Такату старым придурком, Максим создал на ладони радар и решил поискать с его помощью. Не могла же Серая Кошка столь оригинальным образом пошутить.

А может, и могла, потому что никого человекоподобного в подвале на третьем уровне не было. Зато обнаружилось семь крыс.

Или это меч ушел, не дождавшись?

-- Древний придурок, -- пробормотал парень.

В принципе, больше в подвале делать было нечего, но Максима не покидало ощущение неправильности. Причем на этот раз неправильность была не в мире, а в его собственных действиях.

-- Древний придурок, -- повторил парень, смакуя слова. -- Очень старый меч и... Меч.

Максим задумчиво потер переносицу и решил поискать еще и меч. Таката вроде вообще не шибко любит находиться в человеческом обличье.

Меч Максим нашел почти сразу. Он был воткнут в стену недалеко от лестницы и, видимо, наблюдал за метаниями племянника владельца с большим интересом.

Максим хмыкнул и пошел к Такате, понимая почему папаша радовался, что этот меч ему не достался.

Потом пришлось долго стоять, опершись спиной о стену, и смотреть на старого упрямца, любящего испытывать чужое терпение. Просить превратиться в человека Максим не собирался. Подозревал, что не поможет. Тем более это он Такате понадобился, а не наоборот. Так что и сам превратится.

Потом парень задумался о превратностях жизни и незаметно для себя задремал, хотя мог бы поклясться, что отоспался на трое суток вперед. И когда по плечу ударило что-то тяжелое и хлесткое, натурально подпрыгнул.

-- Вот молодежь, -- проворчал Таката, глядя в лицо. -- Сначала блуждает как потерянная тень, потом вообще спит. Никакого уважения. Мог бы для начала поздороваться.

-- Здрасте, -- сказал Максим.

Меч в человеческом обличье покачал головой и тяжко вздохнул.

-- Он прав, -- сказал задумчиво. -- Ты нетерпелив. Но, возможно, так даже лучше. Я не скажу ему, что его наука не идет тебе на пользу. Может, это изменится. Или он сам поймет. Может, пока просто не то время.

Максим похлопал глазами и пожал плечами.

Таката опять тяжко вздохнул.

-- Ты тоже сам поймешь, -- сказал меч мстительно. -- А сейчас хочу рассказать тебе то, что знают все, кто пришел из хаоса, но по какой-то причине не помнит тот, кто пришел в мир с тобой. Возможно, именно это знание вернет ему хотя бы часть разума, который он то ли потерял, то ли запер из-за того, что ты был ребенком. Вы, люди, конечно же не понимаете, но мы приходим к взрослым не из-за того, что так нам удобнее. Просто дети, пока растут, слишком восприимчивы и можно случайно на них так повлиять, что они либо сойдут с ума, либо перестанут мыслить как люди. Впрочем, одно от другого отличается не сильно.

Максим зачем-то кивнул.

-- Слушай внимательно и не отвлекайся, -- приказал Таката. -- Не переспрашивай и не перебивай. Просто слушай. Вопросы задашь потом, когда обдумаешь.

Максим опять кивнул.

-- Когда-то мы не нуждались в людях, -- сказал Таката. -- Нам незачем было с ними соприкасаться. Мы просто существовали, и они тоже существовали. А потом что-то случилось. Давно случилось, тогда еще хаос не был хаосом и нам вовсе не надо было, едва родившись, отправляться в мир материи. Мы могли спокойно существовать где-то в другом месте, которое куда-то делось, а может, и превратилось в хаос. Точно никто не помнит. Потому что те, кто был старше нас, либо умерли, либо изменились так, что их можно было назвать новорожденными. Эти, вторые, очень мало помнили о старом мире. А мы были юными и не спрашивали и только потом обнаружили, что они постепенно забывают даже те крохи, которые сохранили изначально. Наверное, потому, что наш мир продолжал меняться. И они менялись вместе с ним, что-то при этом теряя. Я часто думаю о том, а не меняюсь ли я точно так же. Поэтому когда-то стал вести записи и сверять с ними свою память. Так вот я почему-то не забываю, а они забывают. Возможно, из-за того, что так и не сумели привыкнуть к существованию хаоса. Это первое, что я хотел тебе сказать.

Таката внимательно посмотрел на стоявшего с каменной физиономией Максима и продолжил:

-- Теперь второе. Сколько бы мы не бились и не протестовали, рано или поздно каждый из нас признает, что наш мир на самом деле давно мертв. И хаос, это то, во что превратилось нечто когда-то делавшее его живым. Как любой труп, наш мир постепенно распадается. Понимаешь ли, в живом теле тоже умирают клетки, но их заменяют живые. Они способны делиться и заполнять пустоту. Как-то так. Наш мир делать это разучился. В нем появляются пустоты и нет того, что способно их заполнить. Поэтому мы, фактически воруем клетки из чужого тела, точнее, чужих тел.

-- Большой Шторм, -- сказал Максим, вспомнив рассуждения Ярослава.

-- Да, Большой Шторм. И нет, он не способен оживить труп. Он всего лишь ремонтирует куклу. Или мумию. Не знаю, во что наш мир превратился. Знали те, кто гораздо старше, чем я. Они когда-то даже знали, откуда взялся Большой Шторм. Но теперь забыли. А мы, глупые дети, не спросили когда еще было можно. Вот так вот. А еще мы не знаем куда этот шторм уносит то, что окончательно умерло. Возможно это имеет какое-то значение, а мы не знаем.

-- Зачем вы мне это рассказываете? -- спросил Максим.

Таката мрачно улыбнулся и хлопнул ладонью по плечу.

-- Потому что ты способен найти ответы на эти вопросы, -- сказал меч. -- Они в тебе. Это чувствуется. Ты появился на свет, когда кто-то их нашел. Так что подумай. Может, вспомнишь. И не рассказывай об этом даже отцу. Ты должен сам принять решение.

-- Какое еще решение? -- удивился Максим.

-- Не знаю. Но однажды каждый из нас принимает решение. Решение способное изменить мир. Немного его изменить. И тогда мир на несколько мгновений оживает. Или наоборот, становится еще мертвее, но тоже всего на несколько мгновений. На самом деле нет никакой разницы. Просто мы надеемся, что кто-то сумеет принять такое решение, что мир оживет навсегда.

-- Или навсегда умрет, -- сказал Максим.

-- Кто знает... -- не стал спорить Таката.

Гибель мира его, похоже, совсем не волновала. И именно поэтому парню стало жутко.

По дороге шторма

Во второй раз архивы Максим читал долго, вдумчиво и все подряд. Но это все равно не сильно помогло. Возможно, он был недостаточно умен, чтобы заметить какие-то намеки. Может, он первый, с кем Таката поделился реальным положением дел в мире сати. А может, и не первый. Просто писать об этом даже в архивах никто не решился. В общем, ничем эти архивы помочь не смогли. Или это Максима интересовало совсем не то, что должно было по мнению Серой Кошки.

Начитавшись в свое удовольствие, Максим разлегся поперек кровати и стал смотреть в потолок, старательно ни о чем не думая. Надеялся, что в такой ситуации оно само придет. Что именно "оно" Максим не знал. Возможно, то самое состояние сатори.

Но ничего так и не пришло. Возможно, попросту не успело, потому что парень заснул.

Снилось ему плато в мире Ярослава. Холодный ручей, срывающийся в пустоту. И дракон. Огромный, темно-красный с черным гребнем. Абсолютно правильный дракон, такой, какими они и должны быть. А вот в мире сати драконы неправильные. Им здесь материи не хватает, чтобы появляться в своем облике, поэтому приходится притворяться людьми. Об этом говорил Ярослав. А еще он радовался тому, что драконы в этом мире продолжают рождаться.

-- Или для этого мира? -- рокочущим голосом спросил дракон.

Максим подскочил и проснулся.

Похоже, сатори к нему все-таки пришло. Драконы ведь рождаются не в мире. Они в мир приходят. Из хаоса. По крайней мере они так считают. Или просто говорят. Потому что они из тех неудачников, которых притянуло в точку-узел. Они понимают, что никуда от нее не денутся и остаются жить рядом с ней. А на самом деле они рождаются в плотных мирах. Как пассия Вовы, или его дракон, или... В общем, драконы в мертвых мирах не рождаются, они рождаются для этих миров. И наверняка должны на что-то повлиять. Так или иначе.

А еще, именно поэтому те, кого меч Лакья обозвал теми "кто гораздо старше, чем я", очень многого не помнят. В мире становится меньше материи. Поэтому драконы, которым не повезло родиться в этом мире, тоже что-то теряют, а потом это что-то заменяется тем, что приносит Большой Шторм. А те, кто помоложе, не страдают амнезией из-за того, что на самом деле большая их часть находится в живых и плотных мирах. А меньшая, видимо, ни на что особо не влияет. Вот и все, что хотел на самом деле донести Таката. Так что можно расслабиться и заняться чем-то полезным. Или интересным.

А что в этом мире интереснее Большого Шторма? Он ведь влияет на все на свете. Без него ни в одном деле не обойдешься. Если это дело достаточно масштабное. Хотя бы с дракона величиной.

-- Тайрин, откуда берется Большой Шторм?

-- Что? -- блондинка посмотрела на Максима рассеянным взглядом и продолжила наматывать пряжу на клубок.

-- Ну, он ведь откуда-то начинается. Ладно, он не может в этом мире зародиться. Но тогда он должен где-то появиться. Сначала в одной крошечной точке, а потом накрыть весь мир. Правильно? Это же не рыба-кит глотающая солнце. Это ветер, пускай и волшебный. Движение. Пускай не атмосферных потоков, а чего-то другого. А у движения должно быть начало. Толчок. Или место. Ну, как из маленького горного ручья начинается река. Понимаешь?

Тайрин кивнула.

-- Так откуда он начинается?

-- Никогда этим не интересовалась, -- призналась блондинка.

Пряжу она отложила, немного посидела, прижав пальчик к верхней губе, а потом сорвалась на ноги и куда-то побежала.

-- Подожди, я сейчас! -- крикнула от самого порога и захлопнула за собой дверь.

Максим пожал плечами.

Он сам не понимал, почему был уверен в том, что у Большого Шторма должно быть начало. О ветрах, даже самых обыкновенных, он знал не очень много. Как там? Теплый воздух поднимается вверх и получается область с низким давлением, то есть со сравнительно разреженной атмосферой. Но свято место пусто не бывает, поэтому на его место устремляется холодный воздух. Например, с моря на раскаленную солнцем сушу. Или с того места, где давление высокое.

С ураганами все сложнее. Для их начала нужно много очень теплой воды, можно недалеко от экватора, но ни в коем случае не слишком близко и не на самом экваторе. Почему не на экваторе Максим не помнил, что-то связанное с вращением Земли. Но что именно? Кажется, на экваторе не образовываются вихри необходимые для зарождения урагана. В общем, физику надо было учить лучше, сейчас бы пригодилась. А так, появился вихрь и накрутил вокруг себя целый ураган, сам себя подогревая за счет испаряющейся теплой воды. А потом еще и движение почему-то начал. И Максим в упор не помнил, почему ураганам не сидится над таким теплым океаном или не менее теплым течением. Зачем они на сушу прутся? Они же не просто ветер, они система. Циркуляция воздуха по кругу. Или по тору?

В общем, Максим представлял, что это такое и был уверен, что должно быть место, где оно зарождается. Магический аналог нагретого солнцем океана. В котором появляется вихрь, разрастающийся до урагана. Этакая аномалия. Или прокол в более плотные миры.

В общем, что-то где-то должно быть.

Вернулась Тайрин действительно скоро. Максим всего-то успел полюбоваться пейзажем, подумать и намотать с десяток кругов по комнате. Блондинка гордо несла перед собой здоровенный талмуд, а за ней понуро плелся Матиль и весело скакала лохматая собачонка, изо всех сил вилявшая хвостом. Псину Максиму пришлось ловить и выставлять в коридор, где она немного полаяла, а потом куда-то делась. Парень надеялся, что не гадить в обувь пошла. Или этим занимаются исключительно коты?

К моменту, когда Максим подошел к столу, Тайрин споро выписывала из талмуда какие-то цифры и хмурила бровки, а Матиль закреплял по углам столешницы металлические скрепки-переростки.

-- Это карта. Динамическая, -- сказал равновесник, в ответ на вопросительный взгляд.

-- Ага, -- отозвался Максим, хотя ничего не понял.

-- Сейчас Тайрин выпишет даты и положение относительно точек равновесия и мы все поймем.

-- Какие еще даты и точки? -- удивился Максим.

-- Ну, шторм ведь приходит не в один и тот же день. Вообще, высчитать когда он точно придет невозможно. Точнее, совсем точно не получается. Там ошибка может быть на два-три дня в ту или другую сторону. Все зависит от равновесных точек. Понимаешь, хаос на нас не может не влиять. Поэтому с одной стороны хаос, а с другой относительный порядок. Как на весах. И весы колеблются, смещая баланс, то в одну сторону, то в другую. Вот. А еще при этом колебании есть равновесные точки. Например, в данный момент перевешивает хаос, а еще через мгновение будет нарастать порядок. Ну, или хаос убывать, уменьшать влияние. Чаша порядка будет опускаться, хаоса подниматься, и на некоторое время между ними установится равновесие. А потом порядок перевесит. Понимаешь.

-- Понимаю.

-- Вот, -- обрадовался сообразительности собеседника Матиль. -- Это и есть равновесные точки. И шторм всегда приходит, когда весы в этом равновесии.

-- А карта зачем?

-- Равновесие не наступает сразу в целом мире. Собственно, его и не бывает везде и одновременно. Это слишком краткосрочное явление. Оно начинается в том месте, где отступает одна из вечных стихий, а потом перемещается следом за той, которая слабеет. Иногда полдня проходит прежде чем баланс стабилизируется и равновесная точка исчезает из мира. И так до следующего раза. Вот. А твоя жена хочет посмотреть, где появлялись точки равновесия, когда начинался шторм. Ей кажется, что начало шторма и равновесная точка должны совпадать. Так что я задал поиск начальных координат этих точек в то время, когда приходил Большой Шторм. Так мы должны найти места, где он начинался.

-- Ага, -- сказал Максим.

Не худшая из теорий, на самом деле. Тем более других вообще нет.

Закрепленные скрепки тоненько зажужжали, и столешницу покрыла тоненькая пленка карты.

Тайрин, почему-то совсем уж хмурая, подошла и, глядя в свой листочек, стала тыкать в родной город, называя время прихода шторма с точностью до секунды. Видимо кто-то это фиксировал. В ответ на карте зажигался огонек. После третьего огонька стал хмуриться и Матиль. А после седьмого даже Максим, не дружащий с географией этого мира, сообразил, что огоньки зажигаются если не в одном месте, то где-то очень близко.

-- Нам нужна более детальная карта, -- сказал он, когда Тайрин надоело говорить, и она устало махнула рукой.

Спустя два дня Максим, Матиль и Тайрин были твердо уверенны, что Большой Шторм действительно появляется в одном и том же месте. Максим еще удивился, что до сих пор никто этого не вычислил, но жена махнула рукой и объяснил, что оно просто было никому не интересно. Максим не поверил. Вот не могло такое быть не интересным. Тут либо кто-то вычислил, но почему-то молчал. Либо что-то мешало сати заняться этими вычислениями.

Впрочем, свои домыслы он оставил при себе.

Спустя еще два дня был рожден план посещения загадочного места. Понятно, что скажи они правду, Серая Кошка никуда не отпустит. Еще и цепью к потолочной балке прикует на всякий случай. А не сможет она, поможет папаша. Так что над этой проблемой пришлось подумать. А решила ее Данка. Совершенно случайно. Просто узнала откуда-то, что в этом мире тоже принято ездить в свадебные путешествия и поинтересовалась почему ее балбес-братец не предложил жене этим заняться. Оказывается, в таких делах инициатива должна исходить от мужчины.

Обрадованный Максим поблагодарил сестру, побежал к Тайрин и с ходу сделал заманчивое предложение, на всякий случай потыкав пальцем в карту острова, на котором начинался Большой Шторм.

А дальше было просто. Дальше беременная девочка резко захотела путешествовать, пока еще возможно. И маршрут путешествия родственникам предоставила, заявив, что в тех местах сейчас тепло и красиво. А родственники особо и не возражали.

Последним препятствием стали учителя Максима, но и они отстали быстро. Велев тренироваться, учиться и не лениться.

О том, что на том острове может быть опасно, Максим конечно же подумал, причем в первую очередь. Но Тайрин, к счастью, оказалась девушкой разумной и согласилась подождать на соседнем островке, пока муж сходит на разведку. Просто пришлось пообещать в случае чего сразу же бежать в мир Ярослава.

А потом прошло еще три дня и романтическое путешествие началось.

Началось с поездки на санях к портальной арке.

Остров Малого Паука встретил молодоженов крупными синими лепестками, падавшими с растущего недалеко от портала дерева. Тайрин подставила ладонь, поймала лепесток, а потом его понюхала.

-- Яблоком пахнет, -- сказала удивленно.

Ветер, словно ее услышав и поняв, качнул ветку дерева, и лепестки устроили маленький снегопад. Тайрин засмеялась, сдула лепесток с носа, а потом всучила Максиму сумочку и стала снимать шубу. Шуба в этой местности явно была неуместна.

Гостиницу со странным названием "Третья Лапа" Максим и Тайрин нашли быстро. Оказалось, это просто здание, которое стоит в начале косы, далеко уходящей в море. Эта то коса и считалась одной из паучьих лап.

Побросав вещи в номере и переодевшись по погоде, путешественники пошли смотреть на косу, через которую время от времени лениво перекатывались волны. Потом Тайрин захотелось побродить вдоль берега, поесть каких-то ракообразных и выпить не меньше литры чая. Максим ходил следом и ловил себя на том, что безмятежно улыбается, а думать не хочется вообще.

Наверное, в свадебных путешествиях действительно что-то было.

На этом острове они провели три дня. Спешить особо было некуда. Стояло то загадочное место тысячелетиями и еще немного постоит. Да и странно будут выглядеть молодожены, срывающиеся с места не успев туда прибыть.

Следующий остров назывался Барка и, если верить экскурсоводу, славился виноградниками и вином. На Барку Максим и Тайрин отправились на пароме. Туристическом, судя по разглагольствующем всю дорогу дядьке, с отлично поставленным голосом. Тихоходный паром довез их до острова ближе к вечеру. Экскурсовод призвал всех полюбоваться закатом и показал с какой стороны он будет. Наверное, подозревал, что не все знают, что такое закат. Максим хмыкнул, но послушно посмотрел в указанную сторону. И увидел его -- Тилара, сбежавшего мужа Серой Кошки.

Максим в первое мгновение не поверил своим глазам. Моргнул. Потом зажмурился и тряхнул головой. Виденье никуда не делось, еще и приветливо помахало ладонью.

-- Тайрин, смотри, -- прошептал парень.

Блондинка посмотрела, и Тилар ей вежливо поклонился.

-- Это он, -- сказал Максим.

Теткин муж широко улыбнулся, а потом пошел в их сторону.

Максиму почему-то захотелось сбежать. А Тайрин смотрела с интересом и предвкушением чуда. Возможно, считала, что беглые мужья чем-то отличаются от остального человечества. Или опять гормоны в голову ударили, вот она и умиляется всему подряд. Парень еще помнил, как жена, обычно не интересующаяся растениями, с непонятным восторгом рассматривала раскопанную в снегу собакой Танкье вечнозеленую траву. То ли барвинок, то ли еще какую-то ерунду.

-- Помогло, -- удовлетворенно сказал Тилар, заглянув Максиму в лицо.

Парень мрачно улыбнулся.

-- Какой обидчивый, -- восхитился теткин муж и улыбнулся Тайрин. -- Наверное, с ним куча проблем. Его папа такой же был в его возрасте. Но это ничего. Дети их сильно меняют, заставляют быть ответственными и сильными.

Максим посмотрел на мужчину с подозрением, но тот опять улыбнулся.

-- Ищешь разгадку, да? -- спросил тихонько. -- Ну, ищи. Только не удивляйся тому, что найдешь в конце пути. Разгадки редко совпадают с нашими представлениями, и потом приходится думать, что делать с этим великим знанием. Принимать решение. Делать выбор, который никто за тебя сделать не сможет.

Слово "выбор" прозвучало для Максима как выстрел стартового пистолета. Паранойя сразу подняла голову, а потом вообще встала во весь свой рост и подозрительно уставилась на Тилара.

-- Вы знаете... -- практически зарычал Максим, но теткин муж закрыл его рот ладонью и подмигнул.

-- Я знаю, -- сказал серьезно. -- Но тебе подсказывать не буду. Ты по своей дороге хаоса должен пройти сам. Эти дороги вообще не терпят чужого вмешательства и тех, кто пытается свои проблемы переложить на других. Решение должен принять только ты. Основывая его на том, что узнал самостоятельно. Не считаясь с чужим мнением. Так надо. Иначе ничего не получится. Иначе будет только хуже.

Высказавшись, Тилар шагнул назад и пропал.

-- Твою маму... -- пробормотал Максим.

Вот что это такое было? Впору поверить, что теткин муж спелся с Ярославом. Или все проще? У Танкье ведь получилось открыть портал и свалиться чуть ли не на голову Данке вместе со своей собакой. А Тилар определенно имел какие-то дела с ее соотечественниками. Так что...

-- Максим, он струна, -- сказала Тайрин, дернув задумавшегося парня за рукав.

-- Кто? -- удивился он.

-- Струна. Нить. Как бы... человек не принадлежащий миру. Так бывает, если кто-то пошел по дороге шторма без подстраховки, но четко зная, что ищет. Там нужно очень четко знать, иначе тебя размажет по всем направлениям, и если нет страхующего, то никто не сможет вернуть обратно. Но если знаешь и сумеешь натренировать разум так, чтобы думать только о том, о чем нужно, ты становишься струной. Ты одновременно здесь и там, где нужный тебе ответ. И так до следующего шторма, когда ты сможешь опять стать полностью здесь. Если захочешь. Струнам почему-то нравится это состояние, хотя думать они начинают как-то не так, как все остальные. А может, это все остальные чего-то не понимают и просто боятся неведомого.

-- Э-э-э-э... -- сказал Максим. -- Подожди, хочешь сказать, что он физически сразу в нескольких местах?

Тайрин помотала головой.

-- Нет. По дороге шторма ведь не ногами ходят. Это путешествие разума.

-- Ага, -- сказал Максим.

Похоже, Тилар тот еще псих, но определенно знает больше, чем все остальные.

И зачем-то же он попался на глаза именно здесь. Словно предупредить о чем-то хотел, просто собеседник в силу своей ущербности не понял о чем.

В то, что эта встреча -- совпадение, Максим совсем не верил. Не бывает таких совпадений. Его с Тайрин попросту выследили и подождали прибытия парома, с которого они никуда бы не делись.

В общем, все очень странно. Особенно учитывая тот факт, что Максим решил не откладывать и наведаться на соседний остров с разведкой этой же ночью. Он даже картинку с собой взял. Вместе с книгой, в которой эта картинка была. На картинке была изображена гора, похожая на потухший вулкан. И если Матиль прав, то место, где зарождается Большой Шторм, находится у подножья этой горы.

Впрочем, вряд ли он не прав. Добраться до этой горы обычными путями трудно, да и незачем. Ничего там интересного, если верить аборигенам, не было. Так, какие-то старые развалины и гнездовья птиц, которые селились там именно потому, что не хотели соседствовать с людьми.

-- Максим, пошли, -- тихонько сказала Тайрин, сжав ладонь. -- А то все уже разошлись, а мы тут стоим.

-- Тайрин, а у вас нет верований связанных со струнами? Например, что встретить их не к добру? Или наоборот, к удаче?

-- Нет. Они просто странные. Думают иначе. И чаще всего бесполезные, но безопасные. Изредка они приносят пользу. Изобретают что-то нужное... Знаешь, тот человек, который построил первый город на плоскостях, он тоже был струной. Правда, всего год. У него что-то не получалось, и он отправился искать ответ, нашел его, решил свою задачу и перестал быть струной. Он говорил, что струны бесполезны именно потому, что всегда направлены в одну сторону. В сторону ответа, который нашли, а все остальное их не интересует. И в первую очередь человеческая мораль. Он говорил, что был психопатом, абсолютно асоциальной личностью, зацикленной на одной единственной вещи.

-- Психопатом? -- переспросил Максим.

-- Ну, знаешь, есть такие люди, абсолютные логики, что ли? Они не злые, просто... просто, если у них будет выбор: столкнуть человека с тонущего корабля, чтобы он перестал тонуть и могли спастись все остальные, или оставить все на волю судьбы, они столкнут. Без сомнений, а главное без каких-либо эмоций и чувств. Понимаешь, они знают, что убивать людей даже ради того, чтобы спасти других -- нехорошо. Но они это знают только умом, жалости они почувствовать не способны и сомневаться на уровне чувств не будут.

-- Понятно, -- сказал Максим.

Сравнение струн с психопатами ему не понравилось. И больше всего не понравилось то, что бывшая струна наверняка знал, о чем говорил.

Сведения о соседнем острове Максим и Тайрин собирали осторожно. Наверное, поэтому ничего особо ценного так и не узнали.

Им рассказали о том, где лучше всего готовят полосатых крабов. О том, почему нельзя есть недозрелые плоды дерева кадвир и как они хороши, когда доспеют. Не забыли сказать о том, что вина на соседнем острове хуже, а дегустационные экскурсии вообще убоги. В общем, рассказали много разной ерунды, которая могла бы быть интересной стандартной паре молодоженов.

Увидев картинку в книге рассказчики дружно не советовали туда отправляться. Потому что добираться туда нереально сложно, а найти что-то интересное невозможно. Зато дружно подтвердили, что иллюстрация соответствует действительности. Изредка туда все-таки ходили, проверяли надежен ли сон вулкана.

Послушав умных людей и пообещав не портить себе путешествие, молодожены отправились в свой гостиный дом. Где заперлись в номере и дружно приняли решение о том, что идти на соседний остров лучше днем. Потому что ночью там даже черт ноги переломает. Тем более отсутствие Максима никто не заметит. И никого не удивит, что молодожены заперлись в номере.

Максим долго рассматривал картинку, изображающую пейзаж с потухшим вулканом. Пытался запомнить все до мельчайшей черточки. А потом плюнул и взял книгу с собой.

На плато в мире Ярослава в кои то веки была ночь. На небе красовалось сразу две луны -- одна побольше, другая поменьше. Света они особо не давали, поэтому картинку пришлось подсвечивать. Собранной в каплю энергией, висящей на кончике пальца. Максим при этом чувствовал себя не очень умным. И едва успел поймать таки сорвавшуюся с пальца каплю. Ерунда, если бы она книгу пропалила. А вот если бы разнесла плато, было бы совсем нехорошо.

Посидев, подумав и обозвав самого себя олухом, парень вздохнул и вернулся в мир сати.

Следующая попытка оказалась лучше. Знакомый город в мире Ярослава ночью освещался. Максим остановился под ближайшим фонарем, раскрыл книгу на нужной странице и наконец шагнул в место, изображенное на картинке. Неудачно шагнул, потому что сразу же вписался лбом в низкую ветку дерева.

-- Зараза, -- пробормотал парень.

В ответ жизнерадостно заорала какая-то птица.

Максим осмотрелся, пожал плечами и пошел куда глаза глядят. Загадочные развалины могли быть с какой угодно стороны. А больше ничего интересного возле горы не было. Так что либо их искать, либо подозревать саму гору. Первое показалось Максиму менее сложным.

Спустя каких-то пятнадцать минут парень в этом уже не был уверен. У него вообще складывалось впечатление, что кто-то специально устроил вокруг горы полосу препятствий. Широкую полосу. Очень широкую. Чтобы ни у кого не возникло желания обойти ее по кругу.

Максим перелезал через упавшие деревья и пробивался сквозь кустарники. Он полз, карабкался, переваливался и очень жалел, что ему вообще пришло в голову сюда прийти в одиночестве. Для прогулок вокруг потухшего вулкана нужна была толпа с мачете, топорами, ломами, а лучше с волшебными палочками, с помощью которых можно в любой местности проложить заасфальтированную дорогу.

Неправильная какая-то магия у сати. Дорогу сделать не может. Сжечь к чертовой бабушке большую часть препятствий эта магия бы могла, но как потом тушить пожар, Максим не представлял.

Бродил Максим долго. По ощущениям, целую вечность и уже хотел вернуться к Тайрин, чтобы завтра, отдохнув и набравшись сил, начать поход с того места, где остановился сегодня. Парень присмотрел приметное дерево и пошел к нему, намереваясь пометить его, нацарапав букву "м", чтобы наверняка завтра не ошибиться.

До дерева Максим дошел, а вырезать букву не стал, потому что услышал людей. Люди были за роскошными кустарниками, осыпанными мелкими красными цветочками. Они там довольно громко о чем-то спорили и через слово упоминали какие-то мекоры. И все бы ничего, мало ли кого могло к этой горе принести и о чем бы этот кто-то пожелал бы вести разговоры. Но голоса Максиму были знакомы, и добра это не сулило.

Папаша же вроде занимался вовсе не Большим Штормом, так что совпадение очень странное.

Максим присел, немного подумал и решил, что пора уходить. А сюда лучше действительно вернуться завтра. Возможно и отец со своей группой к тому времени отсюда уберется. Если нет, то придется обходить гору с другой стороны и надеяться, что что-то обнаружится там.

Знать бы еще, что должно обнаружиться.

Максим кивнул своим мыслям, встал на ноги и был схвачен за локоть.

-- А ты что здесь делаешь?! -- рявкнула в ухо бывшая начальница папаши.

Максим подскочил и шарахнулся в сторону.

-- Стоять! -- еще громче заорала Ризма и дернула парня к себе.

Под ноги Максиму подвернулась ветка. Он об нее благополучно споткнулся, потерял равновесие и боднул женщину в живот. Она сдавленно охнула и стукнула кулаком по затылку. После чего Максим разлегся у ее ног.

Именно в этот момент через кусты стал ломиться какой-то бегемот, подбадриваемый дружным матом и вопросами о самочувствии Ризмы.

Максим вздохнул и сел. Сбегать уже поздно. Его увидели, опознали, а значит, расскажут папаше. А уж он знает, где искать, и после побега будет гораздо злее, чем сейчас.

-- Так... -- многозначительно сказал Ижен, вывалившись из кустарника.

Максим тихонько хмыкнул.

-- Что ты здесь делаешь?! -- повысил голос папаша и подошел ближе. -- И не смей лгать! Я сразу пойму, если попробуешь!

-- Гуляю, -- мрачно сказал Максим.

-- Гуляешь?! -- не поверил своим ушам Ижен.

-- Воздухом дышу. Для здоровья полезно, -- добавил Максим.

-- Сейчас я кого-то убью, -- задумчиво сказал Ижен.

Старые развалины Максим все-таки нашел. Оказалось это и не развалины вовсе, а мекоры -- непонятная фигня, построенная неизвестно кем для неведомых целей. Об этом рассказала Ризма. Наверное, надеялась, что Максим тоже в ответ что-то расскажет.

Парень немного подумал и рассказал анекдот о поручике Ржевском. Женщина почему-то не оценила.

Потом подошел папаша, старательно делавший вид, что он абсолютно спокоен, добр и готов простить что угодно.

-- У нас свадебное путешествие, -- заявил Максим в ответ на очередной вопрос, пытаясь удобнее устроиться на жестком камне.

-- Здесь? -- искренне удивился Ижен.

-- Пока на соседнем острове.

-- Хорошо. А здесь ты что делаешь?

Максим пожал плечами, вздохнул и признался:

-- Развалины я искал.

-- Зачем?

-- Думал, что увижу что-то подозрительное. Необычное. Не увидел.

-- Так, -- почему-то еще больше насторожился папаша, получив честный ответ. -- Во что ты опять влип?!

-- Ни во что.

-- Во что тогда собираешься?

-- Да не собираюсь я. Просто совпадение интересное.

-- Какое еще совпадение?!

Максим вздохнул. Ну, расскажет он и что? Ничего ведь не теряет. Ему в любом случае запретят что-либо делать, а им оно, может, чем-то и поможет.

-- Ладно, слушай, -- смирился с неизбежным парень. -- Возле этой горы начинается шторм.

-- Какой шторм? -- удивился Ижен, заподозрив, что сын опять пытается увести разговор в сторону.

-- Большой Шторм, -- серьезно сказал Максим. -- Тайрин просчитала, по равновесным точкам. С помощью карты. Оказалось, шторм всегда начинается, когда в этом месте есть хоть одна такая точка. Странное совпадение, правда? В общем, мы решили, что он начинается здесь. Просто очень быстро разрастается, вот никто и не замечает. Вот. А потом нам еще рассказали, что здесь есть развалины, и я решил на них посмотреть.

-- Ризма! -- заорал Ижен, обернувшись.

Максим удивленно похлопал глазами.

-- Ризма, иди сюда! -- продолжил орать папаша.

Женщина подошла и с интересом посмотрела на его перекошенную физиономию.

-- Послушай, что он говорит! -- тоном, не терпящим возражений, приказал папаша и велел Максиму: -- Повтори!

Парень послушно повторил.

Женщина задумчиво хмыкнула.

-- А знаешь, интересная идея, -- сказала, немного подумав. -- Не представляю, чем нам эта идея может помочь, но интересная.

-- Интересная?

-- А ты думаешь, что нет? Представь, что он тоже додумался до того, чтобы сопоставить точки и место. Во что это может вылиться?

-- Да во что угодно! -- рявкнул Ижен и нехорошо уставился на Максима. -- Сейчас же отправляйся к жене и не смей никуда лезть! Иначе я тебя на цепь посажу!

Парень только вздохнул.

-- И что ты об этом думаешь? -- спросила Ризма, когда Ижен благополучно спровадил своего ребенка к его жене.

-- Я вообще ни о чем не думаю! -- рявкнул Ижен и зачем-то ломанулся в ближайший кустарник.

Женщина только плечами пожала. Может у него желудок прихватило.

Хотя сын у Ижена... врагу не пожелаешь. Ребенок, конечно, со всех сторон талантливый. И основной его талант, похоже заключается в умении притягивать неприятности.

Возле этой горы группа Ризмы оказалась из-за того, что исследователи дружно утверждали -- именно возле нее находится центральный мекор. Идей особых ни у кого не было, вот и решили посмотреть, чем центральный отличается от всех остальных, и отличается ли вообще.

Оказалось -- не отличается. И Ризма уже думала, что зря они сюда поперлись, пока не поймала под кустом Максима. Теперь уж она уходить с этого места не собиралась. А все Иженов пацан. Стало ему интересно, где начинается шторм. Кто бы мог подумать...

Ижен вернулся нескоро. Был он зол и исцарапан. И смотрел так, что все разбегались с его пути.

-- Ты спрашивала, что я думаю?! -- выпалил мужчина, приблизившись к бывшей начальнице вплотную. -- Я думаю, что этот придурок решил что-то сделать с Большим Штормом! Это самое логичное, что пришло мне в голову! А еще я думаю, что мекоры строили для того, чтобы этот шторм сотворить! Я на гору лазил. Так вот, поздравляю, мы все идиоты!

И обвел всех пылающим взором.

Ризма громко хмыкнула.

-- Да, идиоты! -- повторил Ижен. -- Залезь на гору, сама в этом убедишься! И если бы мы додумались посмотреть с высоты, давно бы все поняли! Так нет же, легких путей мы не ищем, у нас есть гении, умеющие отковыривать куски от древних камней и проверять их на все, что взбредет им в их гениальные головы!

-- Ижен, что ты там увидел? -- спросила Ризма, стараясь излучать спокойствие и уверенность.

-- Что?! -- переспросил мужчина и от полноты чувств пнул валявшуюся под ногами сухую ветку. -- Это, мать его, портальная арка!

Ижен обличающее указал пальцем на мекор.

-- Как портальная арка?! -- спросил кто-то таким тоном, что в пору было заподозрить то, что Ижен только что разбил на осколки его представления о мире.

-- А вот так!

Ижен опять пнул ветку. Потом еще раз и еще. Потом остановился, резко выдохнул и пошел к мекору.

-- Да подожди ты! -- приказала Ризма. В конце концов, именно она здесь главная и не беда, что Ижен числится вольным специалистом, не обязанным никому подчиняться. -- Какая к демонам портальная арка? Не похоже...

Ижен обернулся и смерил бывшую начальницу пылающим, хищным взглядом.

-- Не похоже? -- практически промурлыкал. -- Да у Максима и его блондинки больше мозгов чем у тебя. Они видят то, что на поверхности. А ты, со своими гениями, норовишь зарыться поглубже, а потом дружно удивляетесь, что вам темно и ничего не видно.

-- Ижен, -- предостерегающе сказала Ризма. Он, конечно, парень вспыльчивый, но говорить ей такое в присутствии подчиненных, это слишком.

-- Ладно, прости, -- сказал мужчина и закрыл глаза. -- Ризма, это действительно арка. Просто она не стоит, как ей полагается. Она лежит. И вектора, судя по всему, сдвинуты. Причем, совершенно непонятным мне образом. Я там долго сидел, но так и не смог разобраться в системе координат, а я ведь один из лучших. Если не веришь мне, пойди на гору и убедись. А потом собери своих гениев и заставь их найти символы, которые были использованы в качестве якорей.

-- Эти символы за столько лет давно стерлись, -- сказала Ризма. -- Их нужно постоянно обновлять, ты же знаешь. Чуть скол, немного грязи, и аркой пользоваться слишком опасно...

-- Они не стерлись, -- уверенно заявил Ижен. -- Иначе давно бы перестали работать.

Впрочем, Ижен оказался прав. Они не стерлись, на поверхности камня их попросту никогда не было. Зато в глубине камней обнаружились вкрапления металла, непонятным образом туда засунутые. Рассмотреть их толком не удалось, как ни старались. И Ижену, скрипя зубами и обещая кого-то убить, пришлось отправиться за сыном, у которого был радар-бабочка.

Папаша свалился буквально на голову, причем в очень неподходящий момент. Задержись он еще минут на пять, момент мог бы стать еще более неподходящим. Но и так Тайрин навизжалась от всей души, умудрившись мгновенно замотаться в простынь, как гусеница в кокон. Переполошенная охрана, сорвавшая дверь с петель, чуть не отпинала Ижена. А Максим сидел, хлопал глазами и прикрывал подушкой самое ценное.

Настроение все произошедшее папаше не улучшило. Его не улучшили даже извинения охраны. И Максим его даже понимал. Только отправил сына подальше от неведомой опасности, как сам же и пришел чтобы опять их воссоединить.

-- Радар? -- переспросил парень, натягивая штаны.

Ижен стол спиной к молодоженам и держал норовившую свалиться дверь. Ждал, пока они оденутся.

-- Радар, -- вздохнув, подтвердил отец. -- Надо понять, что находится внутри камней.

-- Ага, -- сказал Максим. -- Только смысла особого не вижу. Я рисовать не умею, а описывать словесно... Наверняка ведь не смогу и получится что-то вроде стремного фоторобота преступника.

-- Вряд ли там что-то сложное, -- неуверенно сказал Ижен.

Потом они дружно уговаривали Тайрин остаться и проследить за ремонтом двери. А то мало ли, вдруг рабочие что-то стащат. Потом Максим смирился и стал уговаривать отца взять блондинку с собой. Так ведь будет и проще, и легче. И лишь к моменту прихода рабочих Ижен сдался, не забыв обругать глупых женщин.

Мекоры Тайрин понравились. Она бродила среди камней. Трогала их. Пыталась что-то услышать, прижимаясь ухом к нагретой солнцем поверхности. И утверждала, что в воздухе витает запах древности. В общем, для нее приключение удалось.

Максим ей даже завидовал. Потому что ему приходилось переходить от камня к камню в сопровождении напряженно молчащей толпы, а потом еще и пытаться изобразить странного вида загогулины. Причем, смотреть на эти загогулины приходилось с разных сторон и рисовать, соответствующе, тоже.

-- Я знаю что это! -- наконец заявил вихрастый парень, выхвативший из рук Максима очередной рисунок. -- Бальская азбука. У них еще цифр не было. Точнее, их цифры почти не отличались от букв. Их просто подчеркивали.

-- И что? -- спросила Ризма, никогда не слышавшая об этой азбуке.

-- А никто не знает, какая буква какой цифре соответствовала. Точнее, не так. Этой азбукой пользовались на трех десятках островов, примерно. И у них разные буквы соответствовали одной и той же цифре. Не знаю почему. Сказки еще есть о том, как правители друг друга обсчитывали.

Максим подчеркнул очередную загогулину и вручил ее говорливому парню. Тот посмотрел на перекошенную кракозябру, вздохнул и сказал:

-- А это именно цифры и вряд ли мы разберемся какие. Мы ведь не знаем кто мекоры строил. Так же, мы только примерно знаем, что бальской азбукой пользовались около четырех тысяч лет. Потом ее вытеснила наша родная, когда Светнесущий и его потомки стали объединять острова в торговую сеть и для защиты от пиратов.

-- Зараза! -- прочувствованно сказал Ижен. -- Но ведь он как-то разобрался!

-- Не обязательно, -- сказала Ризма. -- Гораздо вероятнее, что он просто разобрался в принципе работы, а координаты мира, куда ведет арка, ему ни к чему.

-- Думаешь, мира? -- спросил Ижен.

-- Кто знает, -- не стала утверждать мудрая женщина.

Ижен вздохнул и милостиво разрешил Максиму погулять с женой. Еще и судьбе пожаловался на такого нехорошего сына. Вот Вова хороший, сидит себе в школе и никуда не лезет.

Бедный отец очень бы удивился, узнай он, что в школе его отпрыск не появлялся уже пять дней. И этого пока не заметили только из-за того, что такое поведение учеников было в порядке вещей и никого не удивляло. Может, у мальчика вдохновение, и он рисует своих монстров дома. А когда дорисует, тогда и придет советоваться с учителем.

Отцы и дети

Вернулись Максим и Тайрин красивые, загорелые, весьма довольные жизнью и как раз к очередному скандалу. В последнем был виноват Ижен, старательно следивший за тем, чтобы его отпрыск не приближался к мекорам, а потом еще и решивший проводить супругов домой. А то мало ли, еще по дороге потеряются. Ищи их потом.

Максим старательно делал вид, что покорился папашиной тирании и мысленно разрабатывал планы по изучению мекоров. Понятно, что в библиотеке дворца после явления Ижена и его личной просьбы книги на эту тему загадочно испарятся. По крайней мере для проштрафившегося сына. В городской библиотеке скорее всего тоже не дадут. Папаша не постесняется и туда сходить. Или пошлет кого-то менее заметного, но имеющего право говорить от имени Серых Туманов. Но, в этом городе наверняка есть еще множество библиотек. Просто надо их найти.

-- Может у Эсты попросить? -- задумчиво, сам у себя, спросил Максим.

Нет, блондинка, конечно же, не откажет и нужную литературу найдет. Просто обязательно заинтересуется, почему Максим решил изучать древние сооружения. И на историю не сошлешься. Сам ведь говорил, что историей сыт по горло.

В общем, Максим как раз обдумывал эту проблему. Тайрин снимала шубку, готовясь красиво ее уронить в руки мужу. Нравилось ей это. А Ижен был очень доволен собой, своими действиями и покорностью сына. Что прямо-таки излучал, сияя улыбкой.

И в этот момент вверху лестницы появилась Серая Кошка.

-- А ну стой! -- рявкнула она, хотя никто никуда не собирался уходить.

Где-то слева что-то с грохотом свалилось.

Айра сбежала по лестнице вниз, едва касаясь пальцами перилл, и замерла перед братом, хищно глядя ему в лицо. Максим, увидев теткин прищур и улыбку, чуть не попятился. А папаша ничего, стоял, смотрел, ждал развития событий.

-- Ижен! -- словно припечатала Айра и ткнула пальцем брату в грудь. -- Ты никчемный отец! Ты... Да тебе вообще нельзя детей доверять! Ты не умеешь их воспитывать! Разве у нормального человека дети будут дружно пытаться закончить жизнь самоубийством?!

-- Ить... -- только и смог сказать Максим.

Обвинения на его взгляд были несколько слишком. Папе многое можно было вменить, но детей он любил, защищал и сделал все возможное, чтобы они умели защитить себя сами в случае чего.

-- Ить? -- удивилась Серая Кошка и перевела пылающий взгляд на племянника. -- Ить?! Да ты!.. Недоросль! Ты давно свою физиономию в зеркале видел?! Ить, ему! То он демонов убивает, то Коярена бьет, то в лицо под чужую магию подставляет. И еще смеет что-то говорить, когда не нужно. Самоубийца!

Максим пожал плечами и на всякий случай покаянно склонил голову. А то ведь сейчас еще и наказать решит. Причем без особого труда придумает за что. Максим бы и сам мог придумать.

-- Так вот, -- несколько спокойнее сказала Айра, переведя взгляд на брата. -- Ижен, ты никчемный отец. Я не представляю, как твои дети дожили до такого возраста. Ладно бы один. С одним еще бывает. Оно простительно. Так ведь и дочь ты срочно привел сюда, потому что она чуть не угробила себя своим же даром. Второй сын тоже из дома пропал. А теперь еще и со школы пропал. И из квартиры! Оставил идиотскую записку, где говорилось, что он ставит эксперимент, и пропал. И не додумался написать ни где этот эксперимент проходит, ни что это за эксперимент, ни зачем он ему понадобился! Я в школе выяснила, что он с какими-то исследователями хаос изучает! Хаос, Ижен! Самую опасную вещь, которую можно найти в нашем мире! А ты даже не подозреваешь об этом! Сейчас же его найди!

Ижен только кивнул.

Вторая часть марлезонского балета, то есть скандала, случилась ближе к вечеру, когда Ижен притащил сопротивляющегося Вову.

Максим и Тайрин как раз сидели в засаде на диванчике под лестницей. Они там делали вид, что выбирают имя для малыша в толстенной книге. Айра наверняка догадывалась, что ждут они возвращения ее братца с блудным сыном, но мешать не стала. То ли не хотела расстраивать беременную девочку, которой втемяшилась в голову очередная блажь. То ли решила, что Максиму данное зрелище послужит наглядным уроком -- он наконец увидит, как жалко и нелепо выглядит, когда отец гонит в родные пенаты после очередного приключения.

Так что молодожены листали книгу, удивляясь разнообразию нелепых имен, ждали и, наконец, дождались.

Максим сразу почувствовал себя сдержанным и гордым самураем. Потому что всегда шел практически добровольно и не орал при этом, как потерпевший. А тут, картина маслом. Папаша, с каменным лицом, тащит Вову за руку, как ребенка. Тот упирается и вопит, пытаясь что-то доказать. Следом идут две непонятные личности, причем выражения на лицах у них такие, что сразу ясно -- они будут защищать бедного обиженного мальчика до конца. Ну, или помогать этого мальчика скрутить, если они пришли с Иженом, в чем Максим сильно сомневался.

Молодожены переглянулись, бросили книгу на скрипнувший от ее веса столик и поспешили следом за процессией. Которая в итоге пришла к кабинету Серой Кошки, за дверями которого и исчезла всем составом.

Только Ижен напоследок обернулся и погрозил кулаком старшенькому. То ли намекал на обещанную цепь, то ли таким оригинальным образом пытался донести, что разговор предстоит важный и Максима никаким боком не касающийся.

-- Ладно, потом узнаем, -- решил парень. -- Вову расспросим.

-- А вдруг они его отправят куда-то далеко, -- засомневалась блондинка.

-- Хм, -- задумался над ее аргументом Максим. -- Ладно идем. Попробуем подслушать.

И повел жену в соседнюю с теткиным кабинетом комнату. Не посреди коридора же торчать. А там, может, никто и не застукает. Зима же. Время отпусков. Вот и теткина помощница где-то отдыхает от трудов праведных. А кабинет стоит бесхозный, незапертый, и только девушки в форменных платьях заходят туда ради борьбы с пылью.

Вова сидел в кресле, как пионер пойманный фашистами. Несгибаемо сидел, гордо и явно был готов стерпеть любые мучения, но не сдаться и не предать.

Его сопровождающие от группы исследователей вели себя не настолько вызывающе, но и мириться с ситуацией, извиняться и тихо уходить они явно не собирались. А это уже о чем-то говорило. Видимо, Вова для них ценный кадр, без него они не смогут, не обойдутся, да и не хотят обходиться. И довести людей до такого состояния младшенький сумел за какое-то десятидневье. Явный талант.

Ижен покачал головой и предложил всем сока.

Вова громко фыркнул и сверкнул глазами.

Изобретатели переглянулись и пожали плечами.

Айра вообще проигнорировала.

Так что пришлось Ижену пить сок самому.

-- Ладно, -- сказал несчастный отец слишком умного ребенка. -- Начнем с самого начала. Вова, ты понял, что должен был учиться в той школе? Что обязан был ходить туда ежедневно?

-- Я там не учился, -- мрачно пробурчал сын и зачем-то добавил: -- И им не нравится, как я пою.

-- Мне тоже не нравится, как я пою, но я же сам от себя не сбегаю, -- заметил Ижен и потер ладонью лоб.

Голова гудела. То ли собиралась вот-вот начать болеть, то ли просто от столпившихся в ней мыслей, неспособных оформиться во что-то внятное и выйти в мир.

-- Я не сбегал, -- мрачно сказал Вова и гордо дернул подбородком.

Хоть бери и любуйся ним.

-- Он не сбегал, -- дружно подтвердили изобретатели.

Ижен опять попил сока. Надо было собраться с мыслями и объяснить младшенькому, в чем он не прав. А думалось почему-то о мекорах и беглом муже Айры. Главное, что вовремя.

-- Ладно, -- опять сказал Ижен. -- Попытаюсь объяснить. Вова, тебе ведь говорили, что ты в этом мире чужой, тебе нужно вести себя осторожно и делать то, что скажут. А еще у тебя есть закрытая память, которая может помочь приспособиться, но ее нужно для этого открыть. Именно по этой причине тебя отправили в школу искусств. Тебе в такой обстановке будет легче вспомнить...

-- Хм, -- сказал сын и шмыгнул носом, как маленький. -- Мне ничего подобного не говорили.

Ижен уставился на сестру.

Серая Кошка пожала плечами, ласково улыбнулась и практически промурлыкала:

-- Мы решили, что пока рано травмировать ребенка. Предупредили, что он что-то может вспомнить, чтобы не пугался, но что именно, не говорили.

Ижен опять выпил сока. Очень уж хотелось схватить Айру за плечи и хорошенько тряхнуть. Что за интриги на пустом месте?!

Впрочем, можно и головой побиться. А потом уйти. И пускай они друг с другом сами разбираются. Так ведь нельзя. Малодушно это и недостойно.

-- Ладно, -- сказал Ижен со всем возможным в такой ситуации терпением. -- Вова, тебе это еще расскажут. Со всеми подробностями. А ты внимательно выслушаешь.

Младшенький равнодушно пожал плечами. Подробности его, похоже, не интересовали.

Айра загадочно улыбнулась.

-- Так. -- Ижен поскреб затылок и опять потянулся к соку, хотя хотелось выпить чего-то покрепче. -- С этим разобрались. Теперь дальше. Вова, пойми, ты обязан ходить в школу. Так надо.

-- Там скучно, -- упрямо сказал младшенький, опять шмыгнул носом и добавил: -- И им тоже не интересно, что я рисую. Занят, и ладно, главное чтобы не мешал. Бесполезная какая-то учеба. И школа бесполезная. Вот чем там заняться? Я уже и гардеробную выдрессировал и улицы научил вовремя появляться. И все от скуки. Я же там мозгами двинусь и начну с лично нарисованными эльфийками разговаривать.

И в этот самый момент Ижену следовало попытаться доказать сыну, что дальше будет веселее. Что в школе можно еще какое-то занятие, кроме рисования, подобрать. Да, в конце концов, рассказать о существующем там клубе юных разведчиков. Всем бы было лучше, поступи он именно так.

Вместо этого Ижена заинтересовало признание в дрессировке гардеробной и вовремя появляющихся улиц.

А Вова вместо того, чтобы сообразить, что сотворил что-то не то и свести все к шутке, взял и признался, что игрался с пространством города, менял баланс, как хотел, и даже не понимал, что делает что-то очень опасное. Айра, услышав это, схватилась за голову и куда-то убежала. Исследователи заинтересовались и стали выспрашивать подробности. А спустя каких-то десять минут кабинет Серой Кошки был переполнен людьми, и все дружно пытались понять, что и как сделал Иженов младшенький. А главное, чем это всем грозит?

Равновесники клялись, что никаких колебаний не заметили и смотрели на Вову с искренним восторгом. Практически, как на ожившее божество. Они, в отличие от малолетнего шалопая, понимали, что он творил что-то невероятное -- походя менял соотношение хаоса-порядка, не напрягаясь и не создавая опасных ситуаций.

Исследователи тоже восторгались и спешили задать побольше вопросов, пока кто-нибудь не попытался выставить их из дворца. Похоже, они были не прочь прямо сейчас провести несколько экспериментов, чтобы проверить и убедиться. Потому что перед этой способностью Вовы меркло даже то, что они успели изобрести не без его помощи.

Действительно, что такое картинки из пребывающего в вечном движении хаоса и изобретение средства связи в перспективе, по сравнению с тем, что кто-то может мановением пальца менять баланс? Причем так, что этого даже равновесники не замечают.

А Вова так и не понял, почему все восторгаются и шумят. Наивное дитя думало, что местные волшебники тоже так умеют.

Ижен пил сок, борясь с желанием откусить кусок стакана и плюнуть стеклом в собравшуюся толпу.

Айра уже явно была не рада, что эту толпу собрала.

Вова старательно и последовательно изображал робкого наивного мальчика и явно просчитывал, как из происходящего получить побольше бонусов. Ижен на счет младшенького никогда не заблуждался. Это Максима можно упрекнуть в некоторой наивности и излишнем благородстве. Вова парень простой и выгоду не упустит, пускай даже эта выгода будет заключаться в списанной задачке по математике.

-- Кого я вырастил? -- тихонько спросил сам у себя Ижен.

Наверное, нужно звать на помощь Марику. Она должна понимать, что творит младшенький. Она и сама умела менять баланс, не умей она этого, и Ижен бы тогда не выжил. Но Марика рассказывать об этом умении почему-то не спешила. Даже любимому мужчине. А он мудро делал вид, что ни о чем не догадывается. А тут, на тебе, ребенок взял и унаследовал эту способность. Да еще и разболтал о ней.

Вылиться это может во что угодно.

-- Пап, дай сока.

Ижен от неожиданности чуть на самом деле не откусил кусок стакана. Пришлось этот стакан медленно и осторожно поставить на стол. Глубоко вдохнуть и только после этого обернуться.

Максим и Тайрин сидели под стеной, так, чтобы стол их скрывал от большинства присутствующих. Причем, старшенький загадочно улыбался.

-- Да, мы подслушивали, -- тихонько признался Максим. -- А потом поняли, что в этом бедламе даже на слона не обратят внимания и решили поприсутствовать.

Ижен кивнул.

-- Дай сока и я тебе кое-что расскажу о Вове. То, что я понял, -- великодушно предложил Максим. -- Тайрин пить хочет.

Ижен опять кивнул и послушно протянул стакан невестке.

-- Так вот, -- еще тише зашептал Максим и подполз вплотную к креслу отца. -- Ты ведь сам говорил, что во мне, несмотря на поток, от сати больше, чем от дракона. Я по сути человек, и мозги у меня устроены, как у человека. А Вова по своей сути дракон, потому что он кто угодно, но не сати. У него даже чаши резерва нет. Вот он и действует, как дракон. А Ярик говорил, что драконы тоже умеют менять миры, почти как создатели, только не в таких масштабах. Такая вот у них магия. И Вова потихоньку меняет мир, подстраивает его под себя. В мелочах. Что-то глобальное он сделать не сможет, насколько я понял. Вот. Поэтому и изобретает всякое. Знаешь, есть у меня подозрение, что не появись здесь Вова, и фиг бы эти изобретатели изобрели свою недоматерию из разреженного хаоса. Это стало возможно только потому, что моему брату хочется и дальше тупо сидеть за компом и убивать монстров. А компов здесь нет. Так что для начала их нужно создать.

Ижен деревянно кивнул. Погладил старшенького по голове и запил его откровение соком. Нужно было срочно поговорить с Марикой. Все остальное подождет. А то Вова возьмет и походя создаст атомную бомбу из подручного материала. Что тогда делать?

Разговор о Вове закончился неожиданным решением даже для самих разговаривающих. Как они к этому решению пришли, просидевший весь разговор в засаде за креслом отца, в компании Тайрин и остатков сока, Максим так и не понял. Вроде и не сильно спорили. И к общему знаменателю прийти даже не пытались. Каждый старательно доказывал свою правоту, не слушая других. А потом встал папаша, шандарахнул кулаком по столу так, что по столешнице пошла трещина, и потребовал решение. Немедленно. Иначе он примет решение сам, ни с кем не считаясь.

Вова таращился на отца в немом восхищении.

Тайрин пролила сок и тихонько отползала от растекающейся лужи.

Максим наблюдал за передвижениями жены.

А все остальные переглядывались. Довольно долго. После чего слово взяла Серая Кошка и выдала новое расписание Вовиного дня.

Нет, скучную школу никто не отменил, потому что говорившие с Вовой лекари дружно утверждали, что там для него самая подходящая обстановка для того, чтобы поменьше травмировать психику и побыстрее все вспомнить. Зато Айра пообещала подробно объяснить племяннику, зачем та школа ему нужна.

После школы искусств младшенький Ижена отправлялся к исследователям, которые должны были сегодня же объяснить компетентным людям Серых Туманов чем занимаются и согласиться на то, чтобы рядом с малолетним Вовой всегда присутствовал кто-то из родственников.

Исследователи были готовы объяснить что угодно и согласиться даже на присутствие Годзиллы, лишь бы их драконо-музу не отбирали.

А главное, Вова торжественно переезжал во дворец, бросая квартиру на Шассу. Попутно, Ижену вменялось официально объявить о своей живучести и признаться в наличие аж четверых детей.

Папаша на последнее заявление скривился так, что Максиму показалось, что его перекосит на всю оставшуюся жизнь. К счастью, обошлось. Ижен даже спорить не стал. Просто потребовал несколько дней на разговор с женой и повторную женитьбу на ней же. Потому что ему некогда участвовать в официальных свадьбах и прочих ритуалах.

Айра со скрипом согласилась, но стребовала еще одну свадьбу брата когда-нибудь в будущем. Потому что жителям дворца хочется праздника, а тут как раз такое подходящее для празднования событие -- аж целый каман-шай женился и наплодил детей.

В общем, ситуацию разрулили. Мнение Вовы по этому поводу спросить забыли, но он, ко всеобщему счастью, этого не заметил. Максима с Тайрин за креслом все-таки обнаружили и отругали. На что блондинка прогнулась в спине, выпятив все еще не изменившийся живот вперед, всплакнула и тоненьким голоском заявила, что ничего плохого делать не хотела. Айру эта сценка впечатлила настолько, что она даже велела племяннику сводить жену к лекарю, сурово напомнив, что волновать беременных нельзя.

Максим пожал плечами и послушно повел.

Самые гениальные, как и самые дурацкие, идеи приходят в голову, когда они меньше всего нужны. К Максиму такая идея постучалась на грани сна и яви. После чего сон благополучно смылся в неизвестные дали, а мысли стали бодро и возбужденно бегать по кругу, перебирая воспоминания и впечатления прошедшего дня. Воображение рисовало то перекошенное лицо отца, то ошарашенную Вовой Айру. И для сна в этом мельтешении места не было.

Максим немного поворочался, стараясь не разбудить Тайрин. Потом смирился с бессонницей и пошел в гостиную читать семейные архивы.

Впрочем, читалось тоже плохо.

Зато хорошо думалось. О той самой то ли дурацкой, то ли гениальной идее.

Вот интересно, если Вова может походя менять баланс и магичить по-драконьи, что мешает тем же самым заниматься его брату? Чаша резерва? А она тут причем? С потоком хаоса чаша не пересекается. Может, все дело в косности мышления и убежденности, что это невозможно? Что не может сати применять драконью магию и все тут. Что уже является заблуждением, потому что сам Максим ее применял. Возможно, в урезанном виде, но применял. Взять тот же радар в качестве примера.

А еще Ярослав вроде бы говорил, что Максим очень даже может пользоваться умениями дракона. Точнее, сможет, когда дракон подрастет.

Интересно, как определить, дорос он до этих способностей или еще нет?

Максиму захотелось встать и отправиться расспрашивать Вову о его способе изменять мир. Правда, Вова вряд ли сможет объяснить. Он даже как пройти сложный уровень в игре объяснить не смог. По его словам все было проще пареной репы и не справлялись там только полные идиоты. Так что, наверное, не надо. Лучше подумать самому. Или поговорить с настоящими, цельными драконами, живущими в мире Ярослава.

Максим сам себе кивнул, понял, что, даже придя к этому решению, не уснет и пошел собираться в гости.

Пока собирался, в голову пришла еще одна интересная мысль.

Почему бы не спросить у теткиного мужа напрямую о том, что он собирается делать? Вдруг ответит? Только желательно прихватить с собой кого-то достаточно грозного в качестве группы поддержки. А то мало ли как психопат-струна отреагирует на расспросы.

В мир Ярослава Максим отправился задумчивый-презадумчивый. Причем думал он именно о Ярославе, потому что кто, как не он, может познакомить с драконами? Наверное, из-за этого и повторил подвиг отца, точнее, превзошел этот подвиг. Максим умудрился свалиться прямо на спину спокойно спящему создателю мира. И все бы ничего, но спал он не в одиночестве, так что не успел Максим сориентироваться, как получил чем-то по голове и благополучно отрубился.

Возвращалось сознание долго и нехотя. Наверное вспомнило, что поспать не удалось и пыталось таким вот образом.

Рядом тихонько спорили мужчина и женщина. А еще хныкал ребенок. И открывать глаза Максиму совсем не хотелось.

-- Ладно, ладно, подумаю я над твоей защитой от проникновения, -- устало кому-то пообещал Ярослав. -- Хотя и не думаю, что кто-то проникнет через старую. Разве что опять какой-то драконий детеныш заблудится.

Женский голосок повысился и высказался на тему драконьих детенышей и того, что не желает видеть их у себя в спальне. Ребенок ее поддержал.

-- Я пообещал, значит сделаю, -- твердо сказал Ярослав и подергал Максима за волосы. -- Подъем, спящий красавец. Ты мне жену напугал.

-- Угу, -- не стал спорить нежданный гость.

Ему очень хотелось провалиться сквозь землю. Сказали же, окажешься в том месте, которое представляешь. А где можно оказаться, если думаешь о хозяине мира? Правильно, вблизи от этого хозяина.

Глаза открыть пришлось и виновато посмотреть на красавицу, укачивающую младенца. Она в ответ мрачно улыбнулась. Гость ей, похоже, совсем не понравился.

-- Ты совсем дурак или притворяешься? -- спросил Ярослав, узнав зачем Максим к нему пришел.

Сидели они в крошечной комнатушке, заваленной хламом до самого потолка. Ярославу почему-то в этой комнате было удобно. А Максиму казалось, что на него вот-вот что-то рухнет. Вон тот ящик, например, косо свисающий со шкафа. Или Вавилонская башня из книг обрушится. Или свернутые в рулоны ковры. В общем, опасности в этой комнате были на любой вкус. А Ярославу оно нравилось. Потому что старые ободранные и продавленные кресла он продавливал своим собственным задом долгое время и успел к ним привязаться. А нехорошие женщины, оккупировавшие его дом, заставили отнести такую удобную и любимую мебель в эту комнатку. Точнее, они хотели заставить его их выбросить, но не сумели.

-- Может и дурак, -- не стал спорить Максим.

Кто, как не идиот, попрется неизвестно куда посреди ночи из-за пришедшей в голову странноватой идеи и желания немедленно овладеть драконьей магией.

-- Я не о том, -- сказал Ярослав и широко улыбнулся. -- Зачем тебе драконы? Собираешься свой дом основывать и пытаешься выведать чужие секреты?

-- Ты о чем? -- искренне удивился Максим.

-- У драконов нет магии в нашем понимании этого слова. Я же вроде говорил об этом. Они сами магия. Ты свой радар как сделал? Долго изобретал, размышлял и экспериментировал?

-- Нет, -- признался Максим. -- Просто захотел.

-- Вот. Так и действуй дальше. Просто захоти. Искреннее. Так ты научишься именно тому, что тебе нужно. Нет, драконы, конечно, тоже собирают чужие секреты и воруют у сородичей то, чего сами не умеют. Но тебе-то оно зачем? Ты разве собираешься стать Темным Властелином среди драконов?

-- Не собираюсь.

-- Вот и отлично. Поэтому просто делай то, чего тебе хочется. Если захочется достаточно сильно, оно у тебя получится.

-- И мир подстроится под меня, -- задумчиво сказал Максим.

-- Именно, -- подтвердил Ярослав. -- Только будь осторожнее в своих желаниях. А то мало ли. Мир ты, конечно, не создашь, но изменить что-то в существующем вполне можешь. Случайно так. А потом сильно удивишься, что небо стало зеленым в ромашечку. Или коровы отрастили крылья и стали гадить людям на головы.

-- Понятно, -- сказал Максим.

Вот и сходил в гости. Узнал о себе много нового и неожиданного.

Максим уже не меньше десяти минут стоял в начале аномально-ветреной улицы и очень сильно хотел, чтобы сменился баланс и она куда-то делась. Улица его желание игнорировала. То ли парень желал неправильно. То ли его драконья магия никуда не годилась. То ли эта улица аномальна еще и в этом отношении.

Стоять было холодно и приходилось все время притопывать, а иногда и подпрыгивать. Потому что диагноз Ярослава оказался верен. Максим действительно был дураком. Кто, как не дурак, догадается прихватить с собой шубу и шапку на всякий случай, но при этом напялит кроссовки и совершенно забудет о свитере и теплых подштанниках? А шуба, зараза, оказалось коротковата. И носки совсем тоненькие. И улица, чтоб она куда-то провалилась, стояла и исчезать не спешила.

В общем, идея с тем, чтобы прямо сейчас попробовать подстроить мир под себя оказалась не лучшей из его идей.

-- Ладно, сменим объект, -- признал свое поражение Максим, державшийся чисто из упрямства.

Зубы выбили жизнерадостную дробь, и парень отправился на знакомое и почти родное плато. Надо было согреться, подумать и выбрать другой объект для приложения усилий.

На плато было хорошо. Там дул теплый ветер и горьковато пахла трава. Максим сел, разулся и стал шевелить замерзшими пальцами. А еще он думал, подбирая объект. Правда, довольно скоро додумался до того, что занимается ерундой. Не получится у него легко и непринужденно командовать балансом. Просто потому не получится, что он точно знает -- это очень опасно. А ведь дракону нужно искренне пожелать. А какое искреннее желание, если боишься что-то нарушить и сломать?

Кроссовки, в отличие от ног, все еще были ледяными. Максим поболтал ими в воздухе и мужественно обулся. Ночь штука не очень длинная, а он хотел сходить еще в одно место, где бы это место не было.

О том, что хотел взять с собой кого-то в поддержку, Максим вспомнил, когда обнаружил себя на расстоянии вытянутой руки от Тилара. Он сидел на диване, откинувшись на спинку и положив на нее же руки. Спокойный такой, как скала. И почему-то ощутимо большой.

-- Пришел, -- сказал мужчина таким тоном, словно ждал племянника целую вечность.

-- Пришел, -- подтвердил Максим, пытаясь собраться с мыслями.

-- Молодец, -- похвалил Тилар и широко улыбнулся, сразу став симпатичнее. -- Я в тебя верил. Верил, что ты заинтересуешься. Людям нужно знать, для чего они рождены. Некоторые ищут ответ на этот вопрос всю жизнь, а ты его получишь от меня.

-- Хм, -- сказал Максим и потер переносицу. Вот чего он меньше всего хотел, так это получить ответ на вопрос, который его никогда не интересовал. И ведь не откажешься. -- Ладно, внимательно слушаю, -- сказал, смирившись со своей участью.

В общем, часть рассказанной истории Максим и так знал. И сводилась эта часть к тому, что Айра мужа за безынициативность пилила, пилила, пока не допилила до того, что он, меланхоличный и спокойный, решил ей что-то доказать, о чем и сообщил во всеуслышание. Проблема была только в том, что он понятия не имел, что собирается делать. Он даже не знал, с чего эти доказательства можно начать. И вот в таком раздрае сам с собой он дождался Большого Шторма. И тот сыграл с Тиларом нехорошую шутку: отнес именно туда, где знали, что ему теперь делать.

В том мире не было людей, зато были драконы, любящие раздавать советы и слушать сказки. Тилар не помнил, каким именно образом завязавшийся разговор коснулся его проблем с женой, но это произошло и драконы заинтересовались не только женой, но и миром. Они же и объяснили Тилару, что такое мертвые ветви Великого Древа и почему разумным следовало сбежать из мира сати еще пару тысячелетий назад. А Тилар был так расстроен, что захотел свой мир оживить, и был готов сделать для этого что угодно.

Драконы задумались. Надолго. Человеку даже стало казаться, что они о нем забыли. Но потом они додумались и посоветовали родить дракона. Точнее, заставить его родиться. Потому что только рождение дракона нужной направленности могло помочь в этом сложном деле. А еще лучше, если дракон будет не один. Но для того, чтобы дракон появился на свет, следовало принести в мир знание способное этот мир перевернуть.

На этой жизнеутверждающей ноте разговор с драконами и закончился. Тилар нашел дорогу домой, сумел спрятаться от родственников и даже стал думать, как жить дальше. И все бы ничего, но драконы с головы не шли, до следующего Большого Шторма продержались. И Тилар, который искренне считал, что терять ему все равно нечего, решил сделать еще одну глупость. Пройтись по тропе шторма.

Чем эта прогулка закончилась, Максиму объяснила Тайрин. Что он благодаря этой прогулке узнал и понял, Тилар рассказать отказался. Сказал, что пока рано.

Зато объяснил, как и почему Максим появился на свет с потоком хаоса. Тилар набрал учеников, поделился с ними знанием. Они стали проводить эксперименты, а потом пришло время и Тилар, успевший у тому времени разыскать запропастившегося Ижена отправился поздравлять братца жены с пока не родившимся первенцем. Это был такой эксперимент. И прошел он вполне удачно. Причем, даже удачнее, чем ожидал Тилар. Потому что рождение одного дракона дало какой-то толчок и их родилось не меньше тридцати штук. Нескольких Тилар даже нашел. Правда, так и не придумал пока, как заставить их помогать.

-- А их не надо заставлять, -- мрачно пробормотал Максим. -- Они одним своим существованием помогают. Даже если бы не хотели, не могли бы этого не делать, если я все правильно понял.

Тилар широко улыбнулся и кивнул.

А Максим только вздохнул. Ну, не сказал бы он ему этого, и этот псих отправился бы ловить детей, решив, что пришло то самое время.

-- Так, так, -- сказал Тилар, еще раз улыбнувшись. -- С прошлым разобрались, теперь о будущем. Думаю, ты понял, что я хочу оживить мир. А для этого нужно вернуть в него материю. Для начала. А потом влить жизнь. Понимаешь? На Земле есть такая сказка, о живой и мертвой воде. Мертвая убирает повреждения, возвращая телу здоровый и цветущий вид. А живая оживляет.

-- Если вы вернете материю, города на плоскости перестанут существовать, -- мрачно сказал Максим. -- И да, допустим, вы сумеете заставить людей уйти оттуда до начала вливания мертвой воды. А дальше что? Что эти люди будут есть и где жить? Вы знаете, что сейчас даже поля и огороды обзаводятся дополнительными плоскостями, потому что плодородной земли на такое большое население элементарно не хватает. Знаете?

-- Знаю, -- серьезно сказал Тилар. -- Поэтому организовывать эвакуацию не буду.

-- Ага, убьете всех быстро.

-- Какой хороший мальчик, -- неискренне восхитился мужчина. -- Я думал об этом, долго. И не только я. И теперь у нас есть решение.

-- Какое еще решение?

-- Вернуть в мир материю, -- сказал Тилар. -- Другого не может быть.

-- Псих, -- сказал Максим.

-- Не суди о том, о чем не имеешь ни малейшего понятия, -- проворчал Тилар. -- В конце концов, плоскости изначально не выход. Еще немного, и они и без моей помощи схлопнутся. Материя из мира все еще утекает.

-- А что -- выход? Расселить всех этих людей по иным мирам?

-- Можно и так сказать.

Улыбка у Тилара была самодовольная, и Максиму стало казаться, что он над ним издевается. Не говорит всего. Может он придумал какой-то портал, который тупо разнесет плоскости по разным мирам? Ну, не верилось, что этот мужчина решил убить одним махом столько народа.

-- Зачем вам мекоры? -- мрачно спросил парень.

-- Ты ведь знаешь, что они ведут в наш мир Большой Шторм. По проторенной дороге. И я не считаю нужным строить новую.

-- Ага.

Тилар опять улыбнулся, потянулся и встал на ноги.

-- Ладно, тебе пора домой, -- казал серьезно. -- Расскажешь о нашем разговоре отцу. Он умнее тебя, может, до чего-то и додумается. Пускай это будет для него подарком.

Максим громко хмыкнул. Что-то он сомневался, что папаша подарочку обрадуется. Скорее действительно попытается посадить на цепь. В первую очередь за то, что поперся к этому психу по собственной инициативе, никому об этом не сказав.

Идиотский поступок, если вдуматься.

С другой стороны, а зачем признаваться в личной инициативе?

Незачем.

Правда солгать могло и не получиться, но Максим собирался попробовать. Тилару все равно хуже не будет, что бы он ему не приписал.

Часть 3

Весы

Круги на воде.

Зима закончилась как-то неожиданно. Еще пару дней назад за окном несла снег очередная метель, а теперь там ярко светило солнце, подозрительно быстро плавившее сугробы. На проплешинах в снегу так же быстро начала появляться какая-то зелень. И холм, на вершине которого стоял дворец-распальцовка, выглядел очень странно. Словно его накрыли шкурой какого-то диковинного плешивого зверя. Только было неясно, что считать шерстью -- остатки снега, все еще держащегося вокруг кустарников, или серо-зеленые оголившиеся пятна земли.

-- Ненавижу все это, -- мрачно сказал холму Максим и поковылял дальше.

Некогда ему было красотами любоваться. А все из-за неуемного любопытства и теткиного мужа, чтобы ему икалось не переставая дней десять.

Ижен сына все-таки наказал. Хотя и не столь сурово, как обещал. Нет, сначала он похвалил за принесенные сведения. Потом похвалил за почти удачную попытку солгать и вывернуться. А потом назначил наказание.

Раз это дитя кипит от излишков энергии, из-за них же попадая, а чаще всего откровенно влезая, в неприятности, значит проблему можно решить. Причем довольно просто. Дитя нужно избавить от энергии раньше, чем она станет переливаться через край и требовать влезть в очередную дерьмовую ситуацию. Вот и бегает теперь старшенький Иженов сын вокруг холма, невзирая на погоду, как последний идиот. Причем это сейчас еще ничего. Каких-то пару дней назад он бегал по снегу, периодически проваливаясь в сугробы, а иногда и на другие плоскости. То-то радости было прохожим, когда перед ними появлялся взмыленный парень с гантелями в руках. Пару раз Максима даже побить пытались. И ведь не откажешься бегать. Родственники бдят.

Максим резко выдохнул, подавил малодушное желание свалиться и сделать вид, что потерял сознание, и упрямо продолжил изображать трусцу. Возможно, папаша рассчитывал, что переполненное энергией дитя во всем раскается и приползет просить прощения. В этом Максим уверен не был. Но ползти и раскаиваться не собирался в любом случае.

Вове было хорошо. Вову все еще не признали официально, и во дворце он появлялся редко. А когда появлялся, восторженно рассказывал о том, как идут дела с изобретением компьютеров. Если ему верить, все шло неплохо. Группа как раз начала разбираться в земных средствах связи, в которых сам Вова мало что понимал. А также по Вовиной просьбе откуда-то притащили ноутбук, но он в условиях нового мира наотрез отказался работать.

Наказывать Вову идиотскими пробежками тоже никто не собирался, хотя по мнению Максима было за что.

В общем, младшему брату старший завидовал, а иногда даже жалел, что вовремя не выпил приворотного зелья и не пошел к биологам в качестве подопытной крыски. Тогда родственники его бы точно оставили в покое. Вову же не трогают.

-- Жизнь штука несправедливая, -- прохрипел Максим.

И, словно в подтверждение этого тезиса, обо что-то споткнулся и шлепнулся. К счастью, всего лишь на колени, а не лицом в грязь, что успел красочно представить.

Гантели, которые он выпустил из рук, разлетелись в разные стороны. Одна закончила полет в луже, вторая вообще нырнула в снег. Надо было встать, взять проклятущие железяки в руки и продолжить забег. Еще четыре круга оставалось. А вставать не хотелось, несмотря на то, что штаны сразу же стали промокать.

-- Зараза, -- сказал Максим.

И призвал само зло. По крайней мере так утверждала Серая Кошка.

Появившееся из ниоткуда зло подняло гантель из лужи, взвесило ее на руке и направилось к Максиму.

-- Твоя? -- спросило вполне себе приятным мужским голосом.

Впрочем, внешность у этого зла тоже была приятная, не зря на него когда-то запала Айра. И небритость ему шла. И такой вот серьезный взгляд.

А Максиму хотелось выругаться.

Нашел где появляться, придурок! Мало того, что рядом с дворцом, так еще и к человеку, которого и так из-за него наказали, подошел. Взять бы вторую гантель и по голове, по голове.

-- О, шрамы почти исчезли, -- изобразил радость Тилар, рассмотрев Максимово недовольное лицо.

Насквозь фальшивую радость! Парень это сразу понял, поэтому инстинктивно потянулся к мечу в хаосе.

-- Не надо, -- мягко сказал Тилар. -- Я всего лишь хочу поговорить. Спросить хочу. Ты не знаешь как найти остальных драконов? Если удастся построить круг, все пройдет, как нельзя лучше.

Что пройдет, и что за круг, объяснять он, видимо, не собирался. Впрочем, Максим и не нуждался в этих объяснениях.

-- Я не собираюсь вам помогать. Ни в чем! -- сказал твердо и встал на ноги.

А то сидеть перед этим типом -- это совсем себя не уважать.

-- Хм, -- сказал Тилар и улыбнулся. -- Храбрый мальчик. Впрочем, заставлять я тебя не буду. Ты сам согласишься и придешь, когда поймешь то, что понял я.

Высказавшись, он отошел, достал из снега вторую гантель и бросил ее владельцу.

-- Удачи, -- сказал каким-то странным тоном и исчез так же, как и появился: быстро и внезапно.

-- Урод! -- обозвал Тилара Максим.

А потом налетели родственники. Толпой. Они стали галдеть, что-то спрашивать, тормошить Максима и искать на нем повреждения. И парень понял -- он попал. И совсем не удивился, когда вечером его позвала тетя и сообщила, что отныне он бегать вокруг холма не будет. А в ближайшее время не будет даже выходить из дворца.

Сколько это ближайшее время продлится, она не сообщила. Наверняка сама не знала.

Сообщение о том, что Тилар опять разговаривал с Максимом, застало Ижена в тот момент, когда он проводил сложные расчеты и пытался построить схему. Схему чего-то неведомого. Впрочем, такие схемы строил не он один. Вся группа во главе с Ризмой занималась тем же самым. Таким вот нелепым образом они пытались понять то, что каким-то непонятным образом понял Тилар. Стать струной в их случае выходом не было. Они недостаточно сильно желали получить ответ на этот вопрос. Да и не факт, что тот, кто струной станет, потом поделится озарением с остальными. Мало ли что у него в мозгах переклинит. Тилар ведь тоже когда-то был нормальным, общительным парнем.

-- Ерунда какая-то получается, -- сказал Ижен, выслушав доклад об очередном происшествии со старшеньким, и помахал в воздухе своей схемой. -- Какой еще круг драконов? Сначала мекоры, теперь драконы. Допустим, мы все поняли правильно и он собирается каким-то образом изменить Большой Шторм. Но драконы... Может, ему энергия хаоса нужна?

Ижен почесал затылок и понял, что опять надо отправляться на Землю для разговора с разобидевшейся женой. И попросить прощения за неправильно сделанное предложение о повторной женитьбе придется, хотя мужчина понятия не имел, в чем именно виноват. И последнего ребенка забирать. Тоже без подготовки.

Зато семья, наконец, воссоединится.

Ижен вздохнул и опять посмотрел на свою схему.

Есть центральный мекор, он же портал в иные пространства. Который работает вопреки всему. Где он берет энергию для работы, совершенно непонятно. Может, из хаоса благодаря драконам? И что же нужно было сделать с несчастными, чтобы эта каменная поделка работала тысячелетиями? Их в жертву принесли? Или превратили в эти самые камни? Может, зарыли под ними в состоянии "не живой и не мертвый"?

Бред какой-то.

Остальные мекоры в понимании планов Тилара только мешали. Их пытались по-всякому соединять с центральным. Рисовали разнообразные звезды и прочие геометрические фигуры. Пытались высчитать что и где случится, если прогнать энергию по той или иной линии. И чем дальше, тем яснее понимали, что что-то упускают. Что-то совсем простое. Как там говорят любители бритвы Оккама? Не умножайте сущности? В принципе они правы.

Ижен вздохнул и скомкал свой план.

Начать лучше с простого. Попросту перестать учитывать все мекоры кроме центрального. Допустить, что только он имеет значение, а все остальные... Все остальные можно построить где угодно, в зависимости от возможности, желания, а главное, потребностей. И тогда это будет конструктор. Если присобачить к центральной детальке крылья и хвост, то получится самолет. А если кабину и кузов -- тот грузовик.

-- Ризма! -- заорал осененный идеей Ижен.

-- Что? -- отозвалась замороченная женщина.

-- Ризма, а давай попробуем накладывать на них известные плетения.

-- Что?!

-- Плетения. Амулетные, -- как можно спокойнее сказал Ижен. -- Вот возьмем и допустим, что это просто такой большой амулет. Сложносоставной. Который может работать как угодно, в зависимости от того, какие дополнительные детали к нему прикрутишь.

-- Псих, -- восхитилась Ризма. -- Мы так и не выяснили есть где-то еще уцелевшие мекоры или нет. И уж точно не знаем обо всех, которые когда-либо существовали. Так что...

-- Ризма, он сказал моему сыну, что будет строить круг. Не уточнил какой, но он не сказал, что сеть. Понимаешь? А если учитывать все мекоры, то так или иначе именно сеть с кучей лишних и непонятных функций получается. Давай будем упрощать. А если для чего-то не хватает мекоров, попробуем сначала сделать вид, что они там были, а потом и отыскать их остатки. Рано или поздно мы эти остатки найдем, я уверен. И тогда поймем принцип этого амулетостроения и, возможно, узнаем, откуда и как берется энергия.

-- Ладно, -- не стала спорить Ризма.

Идеи лучше у нее все равно не было. А так, хотя бы какая-то смена деятельности. Потому что увязать все мекоры в одно, действительно не получалось.

Иженова идея имела грандиозный успех. Уже к вечеру все, кому было не лень, вывалили на Ризму кучу расчетов и плетений, укладывающихся в систему. К утру несчастная женщина была уверена, что там подойдет вообще любое плетение, поэтому собрала подчиненных и царственно велела искать то, что отлично бы вписалось, если бы где-то стоял еще один мекор.

Над этой задачей думали аж целых два дня. Наверняка бы получилось быстрее, если бы не день рождение хорошенькой Ринки, непомерное поглощение пива в ее честь и последующая драка между ее женихом и всеми, кто слишком пристально на девушку смотрел. После этого происшествия Ризма даже неожиданно для себя поняла, что ненавидит влюбленных идиотов во всех их проявлениях. До этого она была уверена, что не любит только таких самодовольных глупцов, как младший братец Ижена.

Потом работа потихоньку наладилась. Ревнивый придурок попросил у всех прощения и первым принес расчет. Получалось, что мекора не хватает немного левее Птичьего острова. Если бы этот мекор там был, можно бы было сделать гигантский амулет-мешок, наподобие тех, в которых собирают энергию в городах. Ризма даже удивилась. Но группу распинала и отправилась во главе этой группы искать несуществующий мекор.

В общем, она изначально знала, что ничего там не найдет, поэтому не сильно расстроилась. Понятно же, что плетение должно быть очень старым, настолько, чтобы никто и не помнил уже кто первым сотворил такой вот амулет. Впрочем, поправку она внесла и группа еще три дня перебирала древние плетения. Первым, на удивление, опять справился все тот же ревнивый жених. Видимо, в нем неугасимым огнем горело чувство вины, и парень желал оправдать свое существование.

-- Твою маму... -- восхитился Ижен, когда мекор рядом с одним из островов Ожерелья вопреки всему нашли.

-- Нэлла считает, что раньше этот участок тоже был частью острова, просто позже затонул, а с ним и мекор, -- задумчиво сказала Ризма, разделявшая мнение геолога Нэллы.

-- Твою маму... -- повторился Ижен.

Похоже он был вовсе не рад тому, что его теория столь блестяще подтвердилась.

Мекор покоился под осадочной слоем породы, порос кораллами, а еще через него проходила трещина. Если бы его в этом месте специально не искали, никогда бы не узнали. Но его искали и нашли.

-- Ризма, ты понимаешь, что он действительно что-то знает, -- совершенно убитым тоном сказал Ижен. -- Тилар что-то знает. Причем этого знания у него значительно больше, чем у нас. Возможно, он даже знает, как эти мекоры строились и благодаря чему они столько времени простояли. А еще, он наверняка знает, как ими управлять. Представляешь, что он может сделать? Представляешь?

Ризма кивнула.

Она как раз представила амулет от бессонницы. Гигантский амулет от бессонницы. Кто-то его активирует, и половина мира засыпает. А может, и весь мир.

Вот только вряд ли Тилару нужен такой почти безвредный амулет. Он наверняка попытается построить что-то грандиознее. А все Серая Кошка, будь она неладна. Столкнула своего ленивого кота в воду, и теперь круги от этого падения расходятся по всему миру.

Дура!

-- В конце концов, нам всего лишь надо найти мекоры, которые он строит, -- осторожно сказала Ризма. -- Те, что уже есть, вряд ли ему подойдут, он ведь придумал что-то новое. Ты сам сказал. Будь это что-то старое, пускай даже забытое, и твой сын родился бы обыкновенным мальчиком.

-- Ага, -- мрачно сказал Ижен, развернулся и убрел в темноту.

Похоже, он мало верил в то, что строящиеся мекоры удастся найти.

В этой ситуации самым умным могло бы быть -- уничтожить тот мекор, который в центре. Но, к сожалению, этот план никуда не годился. Центральный мекор был вратами, через которые приходил Большой Шторм. А без его появления мир сати долго вряд ли протянет. В это Ризма верила без каких-либо доказательств.

Максим поймал себя на том, что потихоньку деградирует. Чем еще можно объяснить тот факт, что он сидит на постели, босой, в одних трусах и чешет за ухом очередную собачонку Танкье? Еще и улыбается при этом как идиот.

Тайрин в сопровождении Эсты и Матиля ушла на очередную лекцию по уходу за младенцем. Ее вообще крепко заклинило на младенцах и способах их кормления, воспитания и даже купания. Потом она возвращалась и все узнанное вываливала на мужа. А Максим сидел в немом шоке и таращился на живот жены. Он даже не подозревал, что младенцам столько всего надо, и заранее чувствовал себя неуютно.

А ошалевшая от скорого материнства Тайрин ничего не замечала. Она носилась по дворцу, хвасталась всем подряд, что дитя в животе начало пинаться, и не желала выяснять мальчик там или девочка. Хотя Максиму было любопытно.

А еще ему было любопытно, станут ли после рождения ребенка мозги девушки на место. Потому что сейчас она вела себя совсем неадекватно. По крайней мере совсем не так, как во времена их знакомства. Да эту сюсюкающую с занавесками полоумную даже на пушечный выстрел не подпустили бы к стражам. А оружие ей вообще нельзя было давать. Точнее, оружие ей нельзя было даже показывать. Она от его вида начинала плакать.

Максим погладил по голове метущую хвостом собачку, почесал ей подбородок и печально вздохнул.

Ему нужно было чем-то заняться. Семейные архивы он уже прочел несколько раз, правда, ничего нового оттуда так и не выудил. Наверное, не умел искать сокрытые смыслы между строк. Или листы следовало греть над свечой, и там бы проступили тайные знания, написанные молоком. Сделать это парень так и не рискнул, хотя руки чесались.

Ага, чесались они несмотря на то, что он отлично понимал, нет там никаких тайных знаний. А все его проблемы от безделья.

Если честно, Максим давно бы уже сбежал, несмотря на все запреты. В мир Ярослава бы подался, с умным человеком поговорил. Останавливала его Тайрин, которую в данный момент мог расстроить любой пустяк. А расстраивать жену Максиму не хотелось. Особенно после того, как Данка прочла прочувствованную лекцию о зависимости между настроением беременной женщины и будущим характером ее ребенка. Может, Данка и не права, но рисковать и получить в итоге орущее и днем и ночью дитя Максиму совсем не хотелось. Лучше уж потерпеть.

Максим еще раз вздохнул, дернул собачку за ухо и встал на ноги. Ему определенно нужно чем-то заняться, а то он так скоро пеленки начнет вышивать. Гладью.

Помнится, Серая Кошка утверждала, что отныне Максим всегда будет составлять компанию в походах дяди Лакья к дырам в пространстве и демонам. Пускай выполняет обещанное!

Мир несправедлив!

В принципе Максим это знал давно, но окончательно в этом убедился только тогда, когда узнал, что Лакья уже больше месяца нет во дворце, а жаждущему действия парню было предложено на выбор: помочь библиотекарше с сортировкой книг или Данке, получившей ответственное задание -- накормить кошек суспензией от глистов. Максим предпочел книги. Просто вспомнил, что кошек во дворце много и большая их часть умеет летать.

К сожалению, он не догадался вспомнить о размерах библиотеки и количестве книг.

Сортировка на самом деле оказалась уборкой и уточнением каталога. Библиотекарша ходила между полками и перебирала карточки. Максим ходил следом, вытаскивал книги по одной и протирал их тряпочкой, смоченной в специальной жидкости.

Спустя всего полчаса он заподозрил, что над ним издеваются. И что все то, что он проделал за эти полчаса, можно было бы сделать за секунду с помощью какого-то плетения.

Библиотекарша его подозрения спокойно подтвердила. А потом еще и намекнула, что Айру злить не стоит. Те, кто злят, обычно и занимаются в итоге тупой и никому не нужной работой. А это очень угнетает.

Максим посмотрел на поле деятельности. Прикинул количество полок и понял, что уже угнетен, дальше некуда. Он эти книги протрет как раз к следующему празднику Середины Зимы. Впрочем, может и не успеть справиться.

К вечеру у Максима болела спина, не гнулись пальцы и очень хотелось есть. И когда жизнерадостная и не знающая усталости библиотекарша его отпустила, парень первым делом поковылял в малую столовую.

Там его наконец накормили и почему-то с любопытством на него потаращились.

Максим на всякий случай поблагодарил. А то мало ли, может злобная тетушка приказала подсыпать проносного. И после этой благодарности их будет мучить совесть. Возможно.

По коридорам Максим еле шел. Люди продолжали на него таращиться, и он заподозрил, что вся стертая с книг пыль осела у него на голове. Поэтому, когда дошел до своих комнат, первым делом заглянул в зеркало. И не сразу понял, чего не хватает.

На лице больше не было шрамов. Точнее, они были, тот который возле брови никуда не делся. А вот те, которые были нанесены взорвавшимся амулетом, пропали.

Максим поскреб щеку, не зная к добру это или наоборот. Вяло сам себе улыбнулся. А потом пошел демонстрировать отсутствие шрамов жене. И только после этого понял, что не хватает не только шрамов.

Тайрин тоже не хватало. Обычно она в это время сидела в кресле у окна и читала очередные брошюрки о младенцах, а сейчас кресло было пустым. И у Максима появилось стойкое ощущение, что это не к добру.

Максим ждал возвращения блудной жены больше часа. А потом ему просто надоело. Окончательно и бесповоротно. Все надоело. И идиотские приказы Серой Кошки, и запреты папаши, и уверения в том, что беременной женщине, видите ли, не опасно шляться по городу, а ему опасно. И вообще, порядочные жены должны до вечера возвращаться домой. А если они по какой-либо причине не могут, в этом деле им помогают порядочные мужья.

Приняв решение и на всякий случай постучав по дереву, после того, как вспомнил тетю Айру, Максим оделся и отправился искать жену. Транзитом через плато в мире Ярослава.

Обнаружились Тайрин, Эста и Матиль в деревянной беседке на крошечном островке посреди озера. Место было красивое. Берег озера зарос кустами, в розовой дымке мелких цветочков, и чем-то издали похожим на ивы. Водную гладь нахально рассекали красноголовые утки и лебеди. Людей они не боялись. То ли были домашними, то ли не знали, что люди страшные.

Пейзаж как нельзя лучше подходил для медитации. Ну, или для медитативного распития чая. Вторым компания в беседке и занималась.

-- Вы совсем охренели, -- выдал оригинальное приветствие Максим и сел на скамейку рядом с Тайрин.

-- Нас похитили, -- абсолютно спокойно сообщил Матиль и отпил из чашки.

-- Это ловушка на тебя, -- столь же спокойно добавила Эста.

Максим удивился их спокойствию, потер переносицу, а потом взял чашку Тайрин и понюхал содержимое. Чай явно был с добавлением мяты. Вот только почему на эту компанию какая-то несчастная мята оказала столь сильное воздействие?

-- Ладно, посидели и хватит, -- решил за всех Максим. -- Пошли домой!

Нужно было принять это решение раньше. Как только появился в беседке, выстроить всех цепочкой и увести. Так нет же, чай решил изучить.

Тилар как всегда появился из ниоткуда. С собой он припер медный чайник и еще две чашки. А еще он улыбался, широко-широко. Как только рожа не треснула?

-- Ага, -- сказал Максим. -- Можно было сразу догадаться. Кому я еще нужен, кроме беглого мужа и придурковатой девчонки в парике?

Тилар аккуратно поставил чайник на стол и протянул Максиму одну из чашек.

Парень демонстративно сложил руки на груди.

-- У тебя лицо зажило, -- тоном жизнерадостного идиота сказал мужчина и уселся возле Эсты.

-- Вашими молитвами, -- отозвался Максим, наблюдая за тем, как девушка старательно отодвигается от Тилара и прижимается к Матилю.

Видимо, чай был не настолько действенным, как ему сначала показалось.

-- Ты подумал над моим предложением? -- спросил Тилар, доливая всем чая.

-- Я даже не собирался, -- поспешно его обрадовал Максим. -- И вообще, слова "все поймешь и сам придешь" как-то плохо сочетаются с похищением моей жены и друзей.

-- Обстоятельства изменились, -- печально сказал Тилар, а потом опять стал улыбаться.

-- Даже слушать не хочу о ваших обстоятельствах.

Тилар еще раз улыбнулся и стал пить чай.

Максим буравил его недовольным взглядом, от всей души желая дяде подавиться. Но искреннее желание почему-то опять не сбылось.

-- Что вам от меня нужно? -- не выдержал парень.

Бред же какой-то. Сидят посреди озера, пьют чай, лебедями любуются. Посиделки в гостях у темного властелина, не иначе.

-- Найди драконов. Я создам круг...

-- Я не собираюсь никого искать, -- отказался Максим. -- И участвовать в создании какого-то круга тоже не собираюсь.

-- А тебе участвовать в круге и не надо, -- обрадовал его Тилар. -- От тебя потребуется другое. Но об этом потом. Когда ты наконец поймешь, что другого выхода нет. Совсем. Я ведь тоже сначала думал, что он есть. Но наш мир разваливается и с каждым годом это разрушение идет все быстрее. А однажды он достигнет критической точки...

-- Я до этого все равно не доживу, -- упрямо сказал Максим.

И кажется, сказал что-то совсем не то, потому что на него удивленно уставились все, даже Тайрин, казалось бы увлеченная чаем и поглаживанием живота.

-- Блин! -- сказал парень. -- Ладно, я понимаю, что о будущих поколениях надо заботиться и все такое. Но то, что он предлагает... Да этих будущих поколений попросту не будет. Он ведь уничтожит города на плоскостях.

-- Он считает, что лучше дождаться, пока эти города падут по естественным причинам, -- грустно сказал Тилар. -- Весь в Ижена. Такой же упертый и дальше своего носа не видит. Надеюсь, с возрастом это пройдет.

-- Надейтесь, -- мрачно сказал Максим. -- Мы уходим!

Тилар равнодушно пожал плечами и стал любоваться утиным семейством, подплывшим к островку с беседкой. Мешать он не стал, и Максим благополучно привел родственников во дворец Серых Туманов.

-- Бред какой-то, -- сказал он Тайрин, когда Матиль с Эстой попрощались и ушли. -- Не понимаю, чего он добивается. Что-то здесь сильно не так.

А мужчина, оставшийся в беседке, улыбался.

Все шло, как надо. Он уже столкнул камешек, заронил сомнение, и теперь всего лишь нужно было не давать утихнуть мелким волнам. Круги будут расходиться, цеплять все новые обстоятельства, задевать людей и, что самое приятное, не людей. Особенно -- не людей. Они это чувствуют. И могут понять. А также могут рискнуть. И поделятся с мальчиком страшной тайной.

Да, так и будет.

Тилар довольно улыбнулся, бросил в озеро чашку и наблюдал за кругами на воде. Красиво. И именно так на самом деле выгляди Большой Шторм. Кто-то или что-то бросает камни, и неживое начинает волноваться, наполняться подобием жизни. Правда, эти волны быстро успокаиваются и приходится бросать новый камень.

Тилар швырнул в озеро еще одну чашку.

Жаль, что так не может продолжаться слишком долго. Нет, камни не закончатся. Просто вода постепенно высохнет и волноваться будет нечему. И там сколько камней не брось, в лучшем случае построишь курган. В худшем они канут в бездну без какой-либо пользы.

-- Не люблю слишком умных детей, -- задумчиво сказал Тилар. -- Особенно тех, которые отбирают у меня и у этого мира драгоценное время. Не проще ли попросить помощи у того странного парня? А как его заставить искренне желать? Что ему до нашего мира? Ему и его мир в тягость...

Третья чашка полетела в воду, и мужчина ушел.

У него еще было слишком много дел. Важных дел. А он полдня развлекал детей, только ради того, чтобы один упертый, как его отец, мальчишка не переставал думать о гибели мира.

Да, к этой мысли следовало привыкнуть. Ее слишком легко выбросить из головы, просто потому, что осознать ее очень сложно. А вот когда привыкнет и осознает, можно будет говорить дальше. Сейчас бесполезно. Сейчас он видит то, что есть и ищет не возможности, а препятствия. А это нехорошо.

А у Максима опять были проблемы. Причем из-за его же собственной глупости -- именно он проговорился о том, что опять видел Тилара. Остальные молчали, а он взял и все разболтал. Потому что разозлился.

В итоге Тайрин на свои лекции о младенцах стала ходить с охраной, а Максим продолжил уборку библиотеки.

Как назло, беглый теткин муж из головы не шел, а паранойя росла не по дням, а по часам. В какой-то момент Максим себя поймал на том, что прежде, чем зайти в очередной ряд книжных полок, заглядывает туда и довольно долго таращится, не моргая.

С этим надо было что-то делать.

А в голову кроме "напиться" других идей почему-то не приходило.

И спусти три дня Максим решил попробовать. Дождался ухода Тайрин, достал из бара бутылку с чем-то похожим на коньяк, нарезал сыр на всякий случай и сел пить у окна. Лучше бы, конечно, найти для этого дела компанию, но поиски наверняка привлекут ненужное внимание. Это если искать собутыльника во дворце. А в город ради такого пустяка Максим идти не собирался. Если уж нарушаешь приказы заместительницы главы семейства, то лучше бы их нарушать из-за более весомого повода.

Коньяк оказался странным. У него был карамельный привкус, а еще терпкость, как будто в бочку для лучшего вкуса набросали какой-то травы. И пился он отлично, легко так шел, разливаясь по телу приятным теплом.

Где-то после десятого глотка Максим заподозрил, что этот вовсе не коньяк, а какая-то настойка. Но ему в принципе было все равно, и он продолжил пить, изредка заедая выпитое сыром.

А потом, как-то подозрительно быстро, к Максиму пришла белочка. Причем, что странно, персональная белочка отца. Ага, та самая, которая ему камешек передавала.

-- Ты мне кажешься, -- сказал Максим, с удивлением отмечая, что несмотря на то, что он мыслит ясно, язык почему-то слушается. -- Сгинь галлюцинация.

Ну, действительно, что за бред? Максим точно помнил, что пил во дворце, в своей собственной спальне, сидя в своем собственном кресле. Не мог Тилар так спокойно припереться в гости к Серым Туманам. Они же его ловят!

Парень похлопал кресло по подлокотнику и окончательно убедился, что Тилара на самом деле в этой комнате нет. Поэтому выпил еще глоток и зажевал его сыром.

Похоже паранойя переросла во что-то большее, и это было печально.

Тилар неодобрительно покачал головой и отобрал у Максима кофейную чашку, из которой он пил.

-- Дурень, -- сказал мужчина странно-теплым тоном. -- Этот напиток нельзя пить в таких количествах.

-- Иначе придет белочка и прочитает лекцию о вреде алкоголя, -- не стал с ним спорить Максим и отпил из бутылки.

Бутылку Тилар тоже отобрал и поставил ее на стол, так, чтобы Максим не дотянулся. На что парень громко хмыкнул.

-- Хочу тебе кое-что показать, -- сказал мужчина. -- Тебе нужно это увидеть. Возможно, что-то поймешь.

-- Хм, -- сказал Максим. -- Показывайте.

И неожиданно для самого себя хихикнул.

Тилар покачал головой, а потом схватил парня за предплечье и дернул к себе.

И Максиму показалось, что в комнату падает выбитая дверь.

А потом он упал сам.

А может, полетел.

Ощущение было очень странное, хорошо, что не долгое. Его даже за те несколько мгновений, в течение которых оно длилось, успело замутить.

Когда тошнота прошла, а перед глазами перестали выплясывать ярко-белые пятна, Максим наконец осмотрелся. И понял, что в бутылке было что-то наркотическое. Ничем иным открывшийся пейзаж объяснить было нельзя.

Когда-то давно Максим смотрел фильм по книге Стивена Кинга. О самолете, попавшем в прошлое, и о существах, которые это прошлое поедали. Так вот, пейзаж, который было хорошо видно с того возвышения, на котором он стоял с Тиларом, сразу напомнил об этом фильме.

Пейзаж был удивительно пустым и пыльным. Присыпанным этакой пылью древности. Кроме пыли там были высохшие деревья, развалины каких-то зданий, остатки дороги, вроде даже асфальтированной. Валялись остовы чего-то насквозь проржавевшего, возможно даже автобусов, хотя Максим никогда не видел таких больших автобусов. А еще там была голая земля, рыжеватая такая, словно тоже покрылась ржавчиной, и камни, почему-то собранные в группы. Сами по себе камни вряд ли бы так собрались, так что перетаскивали их явно разумные существа. Которых в пейзаже не было и не могло быть.

Или могло?

Может это такой постапокалипсис?

Максим вздохнул и посмотрел на то, что напомнило о Стивене Кинге. На первый взгляд это были пропасти, всего лишь огромные трещины в земле. И можно было успокаивать себя этой мыслью, пока взгляд не натыкался на два крошечных клочка земли, вокруг которых была только пустота. Почему-то казалось, что там даже воздуха нет.

-- Видишь, -- сказал Тилар, о присутствии которого Максим даже успел забыть. -- Этот мир умер тогда же, когда и наш. Всей разницы -- здесь не бывает Большого Шторма. Так что он не сумел притвориться живым и стал распадаться. Сначала в нем исчезло все живое. Потом стало исчезать все материальное. Думаю, ему уже недолго осталось. Скоро он исчезнет полностью. Рассыплется в мельчайшую пыль, которую унесет хаос.

-- В нашем мире есть Большой Шторм, -- зачем-то сказал Максим, удивляясь грандиозности галлюцинации.

-- Поэтому наш мир превратился в мумию. В мумию, которая распадается значительно дольше, но все равно распадается. Но самое плохое вовсе не это. Самое плохое то, что однажды эта мумия достигнет критической точки и осыплется песком. Люди даже ахнуть не успеют. Они вряд ли вообще осознают свою гибель.

-- Ага, -- сказал Максим, чувствуя, что по-дурацки улыбается. -- Поэтому вы решили их убить медленно, чтобы они прочувствовали и осознали.

-- Я решил спасти мой мир, -- серьезно сказал Тилар. -- Я не хочу чтобы он исчез.

-- Я тоже не хочу. Но так же я не хочу чтобы исчезли города на плоскости, -- упрямо произнес Максим.

-- Вот поэтому мне нужны драконы, -- продолжил увлекательный разговор Тилар. -- И ты мне тоже нужен. Без драконов у меня не получается собрать нужной энергии. А я пытался...

-- Помню я одного вашего помощника, -- перебил Максим, вспомнив из-за кого оказался в мире сати. И как этот кто-то мечом замахивался.

-- Не важно, -- решительно отмел любые возражения Тилар. -- Важно, что мне нужны драконы и энергия. И тогда у меня все должно получиться. И даже города устоят с семидесятипроцентной гарантией. Я знаю как решить проблему с городами. Для этого всего лишь нужно искреннее желание и живое воображение. Вот ты можешь представить город целиком?

-- Я макет видел, -- сказал Максим.

-- Отлично. А теперь представь, что этот макет -- целый мир.

Максим попытался представить и понял, что Тилар столь изысканно издевается. Или пытается взять на слабо. Потому что ничего кроме запутанных бус в голову Максиму не шло.

-- Чего вы от меня хотите? -- раздраженно спросил парень.

-- Помощи и искреннего желания. Тогда все получится.

-- С семидесятипроцентной гарантией, -- ядовито сказал Максим. -- Идите, знаете куда?

-- Догадываюсь, -- не стал отпираться Тилар. -- А ты развивай воображение. Оно тебе пригодится, когда придет время. А сейчас, домой!

И толкнул Максима в спину.

Парень заорал и полетел вниз, прямо в бездонную пропасть. Но вместо того, чтобы навеки в ней затеряться, свалился на пол в своей спальне. Прямо к ногам любимой и обожаемой тети Айры.

Она шарахнулась, широко открыла глаза, а потом бухнулась на колени и обняла племянника.

-- Точно что-то наркотическое, -- пробормотал ей в плечо парень и отрубился.

Приманка.

Потолок был светло-зеленым. И Максим некоторое время тупо на него пялился, подозревая, что это не потолок такого странного цвета, а со зрением что-то не менее странное происходит. В общем, первое время после того, как то ли очнулся, то ли проснулся, соображал парень очень плохо.

Немного позже Максим заметил, что кровать тоже незнакомая и какая-то несуразная. Она была узкая, низкая, зато с невысокими бортиками по краям. Остальная мебель была под стать кровати с потолком -- у нее были сглажены все углы, а яркие карамельные цвета хорошо бы смотрелись в детском садике.

-- Что за бред? -- сам у себя спросил Максим и задумался о том, сколько ему понадобилось выпить для того, чтобы согласиться пожить в таком помещении.

Возможно, ему бы даже удалось провести эти сложные подсчеты. Но, к счастью, пришла лекарка и сообщила парню, что находится он в комнате рядом с ее кабинетом. И он сюда вовсе не пришел, и уж тем более ни на что не соглашался. Его принесли, и Максим счастливо пропустил заселение в психоделическую комнату, пребывая в обмороке.

После этих объяснений пошел рассказ о причине обморока и добрая девушка сразу же превратилась в мегеру плюющую ядом. Она рассказала Максиму много нового и неожиданного о нем самом. Не пытаясь сглаживать выражения, сообщила об отсутствии у него ума и сообразительности. Не забыла обозвать алкашом и почему-то трусом.

Самое забавное, что в итоге оказалось -- таким вот замысловатым способом она пыталась донести до пациента, что тянуть в рот незнакомые грибы, ягоды и прочие продукты, включительно с настойками из личного бара, подобает только самоубийце. Ему все равно терять уже нечего, так что можно над собой напоследок поэкспериментировать. Всем остальным лучше для начала узнать о свойствах продукта. Потому что настойку, которую Максим столь лихо распивал, можно пить только в небольших количествах. Так она хорошо согревает и бодрит. А превышение дозы может быть чревато чем угодно, вплоть до летального исхода.

-- Вы бы инструкции на эти бутылки вешали, что ли, -- сказал впечатленный лекцией Максим.

-- Неуч и лентяй! -- обозвала его лекарка и на этой веселой ноте выгнала из яркой комнаты.

-- Странная женщина, -- пробормотал Максим и пошел искать свои комнаты.

По идее они должны быть где-то недалеко. Вряд ли бы его к лекарке тащили через весь дворец. Но коридоры были незнакомы и напоминали лабиринт.

Поплутав немного, Максим был вынужден согласиться -- да, он лентяй. За столько времени даже не попытался изучить планировку дворца. Теперь, вот, бродит.

-- Ладно, позориться, так по полной, -- решил парень и развернул на ладони радар. -- Будем искать Тайрин. Надеюсь она уже дома.

Тайрин оказалась дома, и парень побрел к ней, на этот раз не заходя в тупики и зигзагообразные коридоры. По дороге он вспомнил, что так и не спросил у лекарки, бывают ли от выпитой настойки галлюцинации, но возвращаться не стал.

Хотя в то, что Тилар всего лишь почудился, верилось мало.

То, что путешествие в мертвый мир было реальностью, подтвердила Серая Кошка на следующее утро. Попутно она подтвердила, что Максим идиот, который своей смертью не умрет, запретила тащить в рот незнакомые напитки, зато разрешила выходить в город, сказав, что сидеть взаперти бессмысленно, Тилар везде достанет.

Так что все вернулось на круги своя.

Максим опять стал ходить с женой на лекции о младенцах, все больше убеждаясь, что маленькие дети самые страшные существа во вселенной. И в школу Коярена вернулся, правда, учителя там не оказалось, он куда-то срочно уехал, так что можно было учиться самостоятельно и тому, что было интересно. Слушать хаос тоже приходилось, к счастью, не часто.

В общем, все было почти как раньше, и Максим даже мог бы почувствовать себя счастливым, если бы не одно "но!". За Максимом постоянно следили. Чаще всего он чувствовал взгляды следящих, изредка видел людей. И это уже была не паранойя.

Парень не знал, его все те, кто следит, охраняют или на Тилара охотятся, но слежка была неприятна. Она раздражала настолько, что хотелось сотворить какую-то глупость. Например, сбежать в мир Ярослава, а потом появиться в своей спальне, где и продрыхнуть весь день, пока родственники организовывают поиски. Почему Максим этого не делал, он и сам не знал. Вряд ли из-за благоразумия.

Собственно, больше всего Максима раздражало то, что его не предупредили о слежке. Вот на что они рассчитывали? Думали, что он не заметит? Так среди этих следящих куча родственников, которые даже не пытаются скрывать от него свое присутствие. Как такое можно не заметить?!

-- Бред какой-то, -- сказал Максим, целенаправленно забредая в лужу посреди улицы. -- Наверное я чего-то не понимаю.

Родственники выскакивать из всех углов и ругать непослушного ребенка не стали. Собственно, Максим на это не сильно рассчитывал. Просто надеялся уловить неодобрение. Но ничего, кроме любопытства, не почувствовал. То ли его полным придурком считают, то ли догадались, зачем ему понадобился эксперимент с лужей.

-- Ладно, -- сказал Максим, вернувшись на мостовую. -- Допустим, охраняют меня. А смысл? Зачем тогда гулять отпускают? Охранять проще в ограниченном пространстве. А если ловят Тилара? Ну не такой же он идиот, чтобы попасться. Или я чего-то о струнах не знаю? Мало ли как у них мозги работают...

Так ни до чего не додумавшись, Максим осмотрелся, пытаясь понять, куда забрел, и увидел ее. Бывшую фальшивую блондинку -- Кайру Коэду.

Девушка куда-то шустро шла, явно ничего вокруг не замечая. Выражение лица у нее было озабоченное какой-то проблемой мирового масштаба. И Максиму стало интересно. Поэтому он развернулся и пошел за девушкой.

-- Следуй за белым кроликом, приятель, -- пробормотал себе под нос.

Родственники девчонку то ли не заметили, то ли не знали, кто она такая, но судя по коллективной реакции на действия Максима, дружно не поняли, почему его понесло в узкий переулок между домами. Половина точно была уверена, что он пытается от них сбежать. И парень еле удержался о того, чтобы обернуться и продемонстрировать преследователям распальцовку, на которую был похож дворец. Вряд ли они поймут, что их оскорбили. Так что и смысла нет.

На выходе из переулка Коэда замерла и стала кого-то выглядывать. Максим улыбнулся, подкрался к девушке и положил ладонь ей на плечо.

-- Привет, -- сказал громким шепотом.

Девушка натурально подпрыгнула и обернулась с таким видом, словно ожидала увидеть за спиной маньяка с бензопилой. Узрев всего лишь Максима, она его даже не узнала. Шрамов для быстрого опознания не хватало. Поэтому она нахмурилась и отвернулась.

-- Это же я, полукровка, который наполовину из хаоса, -- сказал Максим все тем же громким шепотом.

Коэда опять повернулась и уставилась в лицо.

-- Меня вылечили, -- сказал парень.

-- Поздравляю, -- раздраженно произнесла девушка и опять отвернулась.

-- Какие-то вы, женщины, непостоянные.

-- Я не женщина! -- оскорбилась Коэда.

-- Сочувствую, -- сказал Максим нормальным голосом. -- Хочешь, я тебя с парнями из школы Коярена познакомлю? Может, с кем-то что-то и сложится.

-- Что?! -- явно не поверила своим ушам девушка и обернулась, пылая праведным гневом. -- Ты на что намекаешь?!

-- Ты же сама сказала...

-- Что здесь происходит? -- спросил спокойный мужской голос, и Коэда опять подпрыгнула.

Какая-то она пугливая.

А Максим вытаращился на заговорившего, как на воскресшего Иисуса Христа. Вот кого он меньше всего ожидал увидеть, так это родного, умеющего прятаться от родственников деда.

Кьен смотрел с незамутненным интересом.

Коэда почему-то начала краснеть.

А Максим широко улыбнулся.

-- Вы знаете эту девушку? -- спросил у деда.

-- Конечно, -- ответил Кьен. -- Это моя ученица. Талантливая девочка, но иногда такая глупая.

-- Ага, я заметил, -- сказал Максим. -- Эта талантливая в Тайрин переодевалась и письма с приворотными зельями присылала. Я так до конца и не понял, чего она от меня хотела. А еще она не только ваша ученица.

Кьен с интересом уставился на девушку. Она в ответ отчаянно покраснела, а потом вообще закрыла лицо руками.

-- Ну, что не только моя, я знаю, -- сказал дед. -- А чего ты от моего внука хотела?

-- Изучить, -- сказала девушка убитым тоном. -- Эрд считает что...

-- Неуч твой Эрд! -- отрезал Кьен. -- Что ж вы, девки, такие глупые? Вечно как влюбитесь в какое-то... даже не знаю, как его назвать. Почему ты все время позволяешь заморочить себе голову?

-- Не знаю, -- тихонечко сказала девушка.

-- Не знает она... так чего вы от Максима хотели?

-- Они хотели, чтобы я наполовину из хаоса состоял, -- наябедничал парень.

-- Что за бред? -- искренне удивился Кьен. -- Сколько раз говорить, что элементарные знания потому и элементарны, что их не сможет изменить ни одна, даже самая грандиозная теория. Чем ты слушаешь?

Коэда всхлипнула, не отнимая ладоней от лица.

Максим приготовился слушать лекцию для нерадивой ученицы и наслаждаться, но тут дед замер, широко открыл глаза и сказал:

-- Это еще что?!

После чего шагнул назад и исчез.

Точно как Тилар.

-- Твою ж маму... -- восхищенно сказал Максим, мгновенно сообразив, что узнал только что, каким именно образом дед бегает от родственников.

Теперь бы еще разобраться кто и у кого научился мгновенно исчезать. Потому что если Кьен у Тилара, из этого вытекает что-то нехорошее. А если наоборот -- то дед просто не умеет подбирать себе учеников. Они у него все с придурью.

-- Пошли, болезная, чаем напою, -- сказал Максим, хватая Коэду за руку. -- А ты мне немного о дедушке расскажешь. А то у меня такая таинственная семейка, сплошные параноики, боящиеся рассказать мне что-то лишнее.

Коэда вцепилась в чашку с чаем, как утопающий в соломинку. На Максима девушка смотрела настороженно и явно ждала от него подвоха.

-- Если что, я женат, -- сказал парень и отпил кофе.

-- Мне не интересно, -- пробурчала Коэда.

-- Да?! -- фальшиво удивился Максим. -- А зачем тогда в парики рядилась, из-за угла на меня выскакивала.

Девушка покраснела и попыталась спрятать лицо за чашкой с чаем.

-- Хм-хм, -- сказал Максим и потер переносицу. -- Я шучу, успокойся. Я даже понимаю, что шутки дурацкие, просто у меня настроение тоже дурацкое.

Коэда кивнула и поспешно выпила чая.

-- Ладно, -- сказал Максим. -- Я тебя слушаю.

-- Что слушаешь? -- удивилась девушка.

-- Мне казалось, я это уже сказал, -- задумчиво произнес парень. -- Но ладно, наверное, ты прослушала. Давай рассказывай о моем деде, все что знаешь, с самого начала. А я буду уточняющие вопросы задавать.

-- Я не собираюсь тебе ничего рассказывать, -- уверенно сказала девушка.

-- Даже за чай?

Она удивленно на него посмотрела и неуверенно кивнула.

-- А за пироженку? -- поинтересовался парень. -- Вкусную. Моя жена такие любит, особенно в последнее время.

Коэда помотала головой.

-- Партизанка, -- восхитился Максим. -- Ладно, зайдем с другой стороны. Думаю, ты понимаешь, что меня не интересуют общедоступные вещи, вроде родился, учился, работал. А я уверен, что ты не расскажешь мне никаких страшных тайн, даже если их знаешь. Так что можешь успокоиться, я их и не требую. Мне просто интересно, чему тебя мой дед учил. Не теориям же о парнях наполовину состоящих из хаоса.

Коэда фыркнула в чашку. Немного подумала, а потом призналась:

-- Мы Большой Шторм изучали. И баланс еще. Точнее, влияние Шторма на баланс. Очень интересная проблема. Вообще, знаешь, мы одно время проводили анализ, собирали сведения, в архивах разных городов рылись, и выяснили одну интересную вещь -- за последние семьдесят лет скорость волн увеличилась на два процента.

-- Каких еще волн? -- удивился Максим.

-- Ну, ты ведь знаешь, что на самом деле баланс между порядком и хаосом все время смещается, то в одну сторону, то в другую.

Максим кивнул. Об этом он как раз совсем недавно успел узнать.

-- Вот! -- чему-то обрадовалась Коэда и включила режим школьной учительницы. -- Эти смещения и есть волны. Они идут одно за другим, и то, что считается спокойствием, просто пики. Верхние и нижние пики. И чем быстрее волна, тем выше или ниже будет пик и тем кратковременнее он будет. Понимаешь?

Максим опять кивнул. А чего тут непонятного, разнообразных графиков он в свое время нарисовал великое множество, так что образно это объяснение видел. А в зависимости скорости и высоты можно буде разобраться и потом, если сильно понадобится. Сейчас главное -- девчонку не спугнуть.

-- Так вот, -- продолжила объяснения Коэда. -- Мы все проанализировали и выяснили, что постепенно скорость волн растет, а вместе с ней растут и перепады. И похоже это происходит уже очень давно. Просто за последние семьдесят лет стало очень заметно. Вот! Выяснив это, мы отправились изучать Большой Шторм...

-- Отправились? -- искренне удивился Максим, искренне считавший, что изучать Шторм можно где угодно, главное, дождаться его появления.

-- Ну да, отправились. К тому древнему сооружению. Мекору возле вулкана, -- сказала святая простота и запила откровение чаем.

Максим почувствовал, что у него глаза лезут на лоб. Получается, дедушка давно знал, откуда начинается Большой Шторм? Усилием воли парень заставил вернуться на лицо спокойствие и глубоко вдохнул.

-- И что вы там выяснили? -- спросил тихонько.

-- Мы не выяснили, мы подтвердили старую теорию. Большой Шторм делает волны меньше, когда они дорастают до какого-то предела. Сглаживает ихи тогдавсе начинается сначала, они опять начинают расти. И, знаешь, если поверить в то, что на смену времен года влияет именно Шторм и раньше год был длиннее, то выходит, что сейчас вмешательство Шторма требуется раньше. Поэтому он раньше приходит. И именно из-за этого в тех местах, где нет вечного лета, так резко и внезапно холодает. Раньше холодало постепенно, но теперь Шторм эту границу стер. Понимаешь?

-- Ага, -- заворожено сказал Максим.

-- Вот. Интересно ведь. И я уверена, что следовало эту зависимость изучать дальше. А учитель взял и исчез. Просто раздал всем задания, сказал, что ему срочно нужно что-то сделать и исчез. На три года. А потом появился, но нашу группу опять так и не собрал. Наверное, у него все еще дела и на нас времени не хватает.

-- И поэтому ты связалась с каким-то придурком, -- сказал Максим.

Девушка только плечами пожала.

Чай Коэда пила долго и вдумчиво. Максим молча на нее смотрел и думал.

Паранойя бодренько нашептывала парню, что эта девица специально рассказала именно то, что рассказала. Что она возводит на дедушку напраслину. Что ей вообще верить нельзя. Но Максим почему-то верил.

А еще он верил в то, что Кьен хороший человек. И совсем не верил в то, что какой-то там Тилар смог бы задурить ему голову.

Нет, если дед во что-то ввязался, то ввязался с полным осознанием того, что и зачем делает. А он умный человек и...

И Максим окончательно запутался в происходящем. Наверное ему не хватает каких-то сведений. Или он совершенно не понимает сати.

Разговор с Кайрой Коэда совершенно выбил Максима из колеи. Его даже перестали раздражать родственники ходившие следом. В школу Коярена парень вообще зря явился, потому что не стоит участвовать в спаррингах и думать при этом о чем-то постороннем. На вопросы Тайрин о фингале под глазом и здоровенной шишке на лбу Максим отвечал столь рассеянно, что жена в итоге обиделась и гордо удалилась общаться с умными людьми. А Максим даже не сообразил спросить, что это за умные люди.

Потом он, конечно, опомнился, вспомнил, что беременных расстраивать нельзя, взбодрился и отправился искать свою блондинку, чтобы на всякий случай попросить прощения и объяснить, каким именно образом встретился лбом с полом.

У Данки Тайрин не оказалось. У Танкье тоже. Собственно, девушек вообще не было во дворце.

Максим взгрустнул и решил, что раз такое дело, и есть лишнее время, то стоит его потратить на изучение планировки дворца. Хоть какая-то польза будет.

Приняв столь неожиданное для самого себя решение, Максим вернулся в свои комнаты, уселся на пол рядом с диваном и вызвал радар.

Дворец оказался запутанной штукой, и планировали его какие-то взбесившиеся мыши-великаны. Точнее, как планировали? Тупо прогрызали ходы в камне, не особо заботясь о том, куда они идут.

Максим сидел, удивлялся, пытался понять, как жители дворца не путаются в этом лабиринте. Потом до него дошло, что добрая половина ходов либо тайная, либо не для общего пользования. И вполне может быть так, что о множестве коридоров и помещений почти никто не знает. И там может быть что-то очень интересное.

-- А стоит ли туда лезть? -- сам у себя спросил Максим, которому полезть хотелось. Только он не был уверен из-за любопытства или назло родственникам.

-- Не стоит, -- уверенно ответил знакомый голос.

Максим открыл глаза.

Перед ним стоял меч Лакья в человеческом обличье. Выражение лица у него было такое, словно у Таката болели все зубы сразу и причиной этой боли был Максим.

-- Что-то случилось? -- спросил парень.

-- Оно давно случилось, -- раздраженно ответил меч. -- Просто они решили, что пришло время тебе рассказать. Что не стоит ждать, пока начнет понимать твой хаос. Лучше, чтобы понял ты, так и он будет знать.

-- Ничего не понимаю, -- признался Максим, заподозрив, что сейчас ему на голову свалятся очередные откровения.

-- Времени мало, -- сказал Таката. -- Они спешат. Она, твоя мать, была бы против, но пока ее здесь нет. И они спешат. Жалкие трусы. Боятся принять решение и хотят, чтобы его принял мальчишка.

-- Принял решение?

-- Не сейчас, позже, -- сказал Таката и широко махнул рукой. -- Болваны. Какое решение? Когда придет время надо просто схватить и бросить. Тогда мальчишке придется действовать. Мальчишкам нельзя давать времени на размышления.

Максим заподозрил, что это все о нем, и раздраженно спросил:

-- И что же вы мне желаете сказать?

-- Наш мир мертв, -- открыл страшную тайну Таката.

-- Я в курсе! -- сообщил Максим.

-- И существовать ему осталось не больше десяти лет по нашим расчетам, -- огорошил Таката. -- Но принять решение лучше пораньше. Лет через пять, максимум. Потом шансов на успех будет слишком мало.

-- Спятить, -- сказал Максим. -- А я тут причем?

-- Ты умеешь правильно думать. Ты человек. Драконы так думать не умеют.

-- О чем думать?

-- О мире.

-- И как я должен думать?

-- Нелогично и беспричинно. Фантазировать без привязки к существующему. Строить новое. Нужно увидеть то, чего нет, и сделать его существующим. Так рождаются драконы.

-- Спятить, -- сказал Максим. -- Вы хотите, чтобы я вам драконов рожал?

-- Нет! Ты идиот! -- почему-то разозлился Таката, развернулся и практически выбежал из гостиной.

-- Дурдом, -- сказал Максим, почесал переносицу и задумчиво спросил у потолка: -- А может это заговор против меня?

Максим сидел на кровати и старательно думал. Сначала о волнах, которые постепенно растут, но благодаря Большому Шторму в критический момент уменьшаются. Понял, что ни до чего не додумается и стал думать о Такате.

-- Десять лет, -- пробормотал Максим.

Если подумать, это не так уж мало. За это время можно успеть переселить куда-то все население мира сати. А драконы почему-то молчат и хранят эту тайну. Интересно, почему? Хотят, чтобы люди исчезли вместе со своим миром?

-- Действительно интересно, -- сказал парень.

Да и расспросить Такату не помешает. А то пришел, ляпнул что-то и сбежал.

Старый меч Максим нашел с помощью радара в помещении, к которому вел один из то ли тайных, то ли не тайных коридоров. Парень хмыкнул и решительно пошел общаться.

К счастью, коридор начинался за обыкновенной и незапертой дверью. Людей там не было, и Максим без проблем дошел до еще одной двери. Зашел в комнату, пустую, только в центре стояла деревянная штуковина, на которой на специальной подставке лежал меч. Максим хмыкнул, подошел к Такате, потыкал в него пальцем. Меч вполне достоверно притворялся куском металла.

-- Эй! -- позвал парень.

Меч его проигнорировал. Максим даже засомневался, а вправду ли это тот самый меч? Может, просто похожий.

-- Таката, -- еще раз позвал парень. -- Я хочу задать пару вопросов.

Меч молчал и превращаться в человека не спешил.

-- Эй!

Максим взял меч в руки, потряс его, сам не понимая, чего этим пытается добиться.

-- Ну и ладно, -- сказал, убедившись, что Таката не отзовется. -- Тогда я сейчас пойду, найду папу и стану с ним советоваться по поводу того, что ты мне рассказал.

-- Нельзя, -- прошелестел голос.

-- Нельзя? А с чего вдруг нельзя? Если осталось так мало времени, пора эвакуировать население.

-- Нельзя. Если уйдет много людей, нарушится баланс между живым и мертвым, тогда все рухнет.

-- Насколько много людей? -- спросил Максим, не зная, как относиться к очередному откровению.

-- Мы не знаем. Несколько сотен туда-сюда постоянно ходят и это почти ни на что не влияет. Одни уходят, другие возвращаются.

-- Вся загвоздка в слове "почти", -- догадался Максим.

-- Да, -- подтвердил Таката.

-- Значит, все-таки на что-то влияют.

-- Влияют. Из-за переходов между мирами появляются крохотные волны, они едва шевелят весы. Баланс не успевает нарушиться. Но что будет, если людей уйдет много и волны будут большие? Возможно, даже больше, чем они бывают в конце года.

-- Весы свалятся, -- мрачно сказал Максим. -- И каким образом вы подслушали мой разговор с Коэдой?

-- Твой хаос слышал. И мы слышали. Когда мы хотим, мы можем слышать всех людей хаоса в этом мире.

-- Прелестно, -- сказал Максим.

Постоял, помолчал, подумал. Мысли в голову лезли нерадостные. Допустим, Серые Туманы благодаря одному младшему сыну дома спасутся. Попросту вовремя сбегут всем коллективом. Но вся беда в том, что Максим даже точно не знал, сколько людей обитает во дворце, не говоря уже о тех, кто появлялся набегами. Возможно, этих людей как раз хватит для того, чтобы мир рухнул в тартарары. Быть виноватым в гибели целого мира Максим не хотел, но, наверное, даже это бы пережил, если бы все было так просто.

Вот Тайрин, например, не захочет бросать своих родственников, которых у нее тоже целый дворец. И не одна она такая в дворце-распальцовке. Опять же, в городе могут оказаться чьи-то любимые, лучшие друзья, учителя и так далее. Так что очень быстро все выйдет из-под контроля. Возможно, даже раньше, чем первые из Серых Туманов начнут уходить в чужой мир.

А даже если успеют уйти, то что? Где им настолько обрадуются? Разве что в мире Ярослава, которому населения не хватает. Но кем они там станут? И захотят ли стать? Может, они вообще дружно бросятся спасать мир.

А могут ведь еще и не поверить.

-- Или придумать как мир спасти, -- сказал Таката, явно подслушав мысли. -- Серые Туманы что-то придумают и начнут воплощать. Кто-то узнает и тоже что-то придумает. И баланс опять же рухнет.

-- Да, все не Слава Богу, -- пробормотал Максим. -- Получается, семьдесят процентов Тилара вовсе не плохая ставка. Возможно, единственная верная.

-- Получается, -- подтвердил Таката.

-- Отлично, -- сказал парень. -- В связи с этим у меня назрел еще один вопрос. Вот вы дружно утверждаете, что без меня не обойдетесь. Так какого хрена вы мне не говорите, что вам от меня нужно?!

-- Потому что нельзя, -- уверенно произнес Таката. -- Просто нельзя. Я и так сказал больше, чем было нужно. А когда придет время, просто думай. Представляй. И все получится.

-- С семидесятипроцентной вероятностью, -- пробормотал Максим. -- Как я могу что-то сделать, понятия не имея, что именно? Я вам кто?

-- Ты человек. Ты умеешь думать не так как драконы. Это подсказка.

И замолчал. Больше он ничего так и не сказал, даже после того, как окончательно разозлившийся Максим схватил меч и с размаху швырнул его об пол.

С другой стороны, была у него какая-то мысль. Что-то такое, почти неуловимое, все время торчащее на краю сознания и не показывающееся на глаза.

Кто-то что-то о том, что он умеет думать иначе, чем драконы уже говорил. Вспомнить бы теперь, кто именно.

-- Ладно, -- сказал Максим, положив меч на место. -- Пойду поговорю еще и с одним заинтересованным лицом. Может, хоть он что-то объяснит. Интересно же, почему именно я? Почему не Вова, например? И не Данка? Никогда не хотел быть спасителем мира. Обошелся бы я без этой чести.

Самым заинтересованным лицом был безусловно Тилар. И Максим решил считать, что мужа Серой Кошки интересуют так же и его претензии. Нет, он не надеялся, что этот псих все поймет, улыбнется и решит поискать другого спасителя мира. Но, возможно, если его хорошо достать, он наконец перестанет темнить и расскажет чего же ему надо? А то все говорят загадками и почему-то считают что недалекий Иженов отпрыск еще и радоваться должен.

Заглянув в свои комнаты и убедившись, что жены там до сих пор нет, Максим глубоко вдохнул и отправился доставать вопросами самого настоящего психопата. Чувствовал он при этом себя тоже ненормальным. Зато было спокойно. Уж два ненормальных как-нибудь общий язык найдут. Наверное.

На плато было темно, звездно и пахло медом. А еще там появился холм, которого раньше не было. Пока Максим удивленно на этот холм таращился, он встрепенулся, вытащил голову из-под крыла и уставился на парня светящимися в темноте желтыми глазами.

-- Детеныш, -- прошелестел голос дракона.

Максим от неожиданности икнул. Потом собрался с мыслями, потер переносицу и выдал:

-- Здрасте.

-- Приветствую, -- отозвался дракон и зевнул. -- Ты заблудился?

-- А? -- удивился вопросу Максим. -- Нет, я так, транзитом к одному знакомому. Поговорить нужно.

-- Будь осторожен, -- сказал дракон. -- У тебя нехорошее настроение. Люди в таком настроении часто попадают в неприятности. Или создают миры, если их правильно подтолкнуть.

Дракон хекнул, а может и так вот засмеялся, а потом опять зевнул.

-- Создают миры? -- удивился Максим.

-- Не беспокойся, у тебя не получится. Ты не создатель. Ты всего лишь детеныш с двойственным сознанием. Ты и дракон и человек. Будь ты постарше, ты бы мог стать почти создателем. От человека взял бы фантазию, от дракона силу. Но пока ты только детеныш, ты еще не скоро научишься черпать энергию. Да и когда научишься... мир ты все равно не создашь, дракон в тебе помешает. Дракон влияют только на то, что уже есть, самим своим рождением влияют. Могут повлиять очень сильно, так, что существующее изменится до неузнаваемости. Но создать что-то новое из ничего ни один дракон не сможет. Драконы чересчур материальны, нам нужно на что-то опираться.

-- Понятно, -- сказал Максим.

-- Ты успокоился, -- проворчал дракон.

-- Да, спасибо, я кое-что понял. Теперь знаю, что скажу человеку, к которому иду.

-- Удачи, детеныш, -- сказал дракон и опять зевнул. А потом закрыл глаза и по птичьи засунул голову под крыло.

-- Спасибо, -- поблагодарил парень и отправился дальше.

Вот и не верь после этого в судьбу. Похоже, он, наконец понял чего же от него хотят. Теперь бы еще как-то это все конкретизировать, чтобы хотя бы примерно знать, что делать. А лучше подыскать для грандиозных планов кого-то другого.

Что-что, а менять миры Максим не хотел. И через пять лет вряд ли захочет.

Понимание ситуации Максиму ни капельки не помогло. Потому что понять Тилара было сложнее, чем ситуацию. Возможно, теткин муж даже пытался объяснить, зачем ему именно Максим, но сам парень его аргументы не оценил и стал подозревать, что над ним издеваются.

Закончился веселый разговор тем, что разозленный Максим схватил Тилара за рукав и потащил к эксперту по созданию миров -- Ярославу. О том, что там сейчас как бы ночь, парень вспомнил в тот момент, когда опять свалился на чужую постель А то, что он все-таки везучий, осознал, когда обнаружил, что в этой постели мирно спит создатель мира, а его боевая женушка отсутствует.

Спал Ярослав крепко. Свалившиеся в гости Тилар и Максим ему ни капельки не мешали. На тычки пальцем в спину он не реагировал. Когда Максим его потряс, пробормотал что-то о превращении в черного лебедя и всхрапнул.

-- Ты неправильно его будишь, -- сказал Тилар, невозмутимо сидящий на чужой постели.

-- Разбуди правильно, -- не стал спорить Максим и с готовностью отодвинулся в сторону.

Тилар кивнул, а потом, закрыв ладонью рот Ярослава, зажал двумя пальцами нос.

Жить не дыша создатели миров, видимо, не умели. Или им так жить было некомфортно. Потому что Ярослав заворочался и открыл глаза.

-- Так, -- сказал он хрипло и задумчиво, когда Тилар его отпустил. -- Ты уже экскурсии начал водить.

Максим пожал плечами и нагло заявил:

-- Есть важный разговор.

Ярослав только хмыкнул.

А потом они пили растворимый кофе и пытались объяснить хозяину мира, зачем приперлись.

Максим долго и нудно доказывал, что не сможет изменить мир так, чтобы его спасти, и требовал, чтобы этим занялся Ярослав. Он создатель, у него наверняка получится.

Создатель хмыкал в чашку, чесал затылок и признавался, что он пока создатель аховый, потому что недоучка. И учиться ему еще долго и нудно, вряд ли он успеет выучиться за пять лет. Вот если нужны фиолетовые коровы или разумные божьи коровки, это он с радостью. Разные нелепости у него получаются сами, зато наилучшим образом. А вот чтобы оживить мертвые ветви, нужно уметь что-то совсем иное. И Ярослав этого пока не умеет. А его учитель не помнит, потому что не нашел часть себя, в которую впихнул эти знания.

От частей неведомого учителя Максим отмахнулся и решил натравить создателя на струну. Наябедничал, что этот нехороший человек ходил к беременной маме с какими-то знаниями, из-за чего он, Максим, появился на свет не пойми каким полукровкой.

Ярослав заинтересовался и спросил, зачем Тилар навещал беременную женщину? И тон при этом у него был странный. Таким тоном говорят с детьми. Ну или с людьми, у которых большое отставание в развитии.

Тилар, то ли не заметив тона, то ли решив его игнорировать, спокойно объяснил, что хотел, чтобы родился дракон. А так как Марика была именно драконом, то кому их рожать, как не ей?

На этом месте Ярослав натурально заржал. И смеялся очень долго, схватившись за живот и наклонившись вперед.

Гости удивленно на него таращились.

-- Расскажу кому-нибудь, не поверят, -- заявил Ярослав, отсмеявшись. -- Какое незамутненное сознание, какая изобретательность. А все из-за отсутствия знаний и принятого за действительное желаемого. Тилар, драконы так не рождаются. Если бы они так рождались, никаких бы проблем не было. Придумал какую-то ересь, уговорил дракониху превратиться в человечку и забеременеть, а потом посидел рядом, погладил живот, подумал о своей ереси и ву-а-ля -- драконенок готов, пускай и полукровка. Собственно, полукровка как раз родится. Вот только от дракона у него будут какие-то особенности дара, не больше. Понимаешь ли, дракон -- это знание. Чтобы дракон появился на свет, знание должно достигнуть той критической точки, после пересечения которой оно должно из разряда предположений перейти в разряд истины. И кто-то должен это знание в нужном направлении подтолкнуть. Убедить в его истинности других людей, заставить их заинтересоваться. И тут уже особой роли не играет, что это за знание. Будь то какая-то ерунда вроде доказанной теории о том, что у мужчин, которым изменяют жены, не растут рога только из-за нехватки в организме кальция, или что-то способное поставить мир с ног на голову -- все равно родится дракон. И тогда реально начнут расти рога после приема определенной дозы кальция. Или то, что раньше считалось головой мира, станет его ногами. Понимаете? От существенности знания зависит только количество появившихся на свет драконов. А родиться они могут где угодно. То, что Максим родился у своей мамы всего лишь совпадение. Вот такой он невезучий.

-- Почему это невезучий? -- спросил Максим.

-- Потому что теперь тебе придется менять свой мир.

-- Почему именно я?!

-- Потому что этот вот добрый человек принес в мир знание о том, что драконы-полукровки могут оживлять мертвые ветви. Понимаешь? Причем драконы-полукровки специально для этого рожденные.

-- Понимаю, -- печально сказал Максим и врезал теткиному мужу по его наглой морде.

Тилар потрогал челюсть, но отвечать не стал. Максим от него отвернулся, немного подумал и задал еще один вопрос:

-- И у меня получится?

-- Не факт, -- сказал Ярослав. -- Этот добрый человек заложил семидесятипроцентную вероятность. Заложил бы стопроцентную, точно бы получилось. А так, тридцать процентов против тебя.

-- Придурок, -- оценил Максим дядину предусмотрительность. Это он, наверное, чтобы скучно не было. -- Что мне делать, чтобы получилось?

-- Не знаю, -- сказал Ярослав. -- У меня получается, когда я очень ярко ощущаю то, чего еще нет. Запахи чувствую, звуки слышу, ветерок ощущаю и вообще. Это все сила воображения. Такое у меня получается когда я разозлюсь, расстроюсь или напьюсь. Правда, в третьем случае гораздо реже. А когда мне хорошо, создавать не выходит. Учитель говорит, что это неправильно, но пока мы с этим ничего сделать не можем.

-- Твою ж маму... -- оценил перспективы Максим.

Лучше бы ничего не знал. Спал бы крепче.

В мир сати Максим и Тилар возвращались в молчании. Парень обдумывал свою незавидную участь. Мужчина тоже о чем-то размышлял. Вернуться он согласился куда угодно и ни капельки не огорчился, когда оказался посреди огромной лужи за школой Коярена. Задерживаться он там, правда, не собирался, но парень успел поймать его за плечо и страшно прошептать в ухо:

-- Только попробуй подойти к моей жене. Изменю мир так, что ты будешь жить в нем вечно и вечно же мучиться от боли во всех местах. И обезболивающее тебе не поможет. И лекари.

Тилар кивнул и все-таки исчез.

Хотели как лучше...

-- Давайте с вами договоримся, -- сказал Максим.

Тилар посмотрел с наигранным любопытством и кивнул.

Сидели они в той же беседке, в которой Максим совсем недавно нашел похищенную жену. Снаружи шел мелкий противный дождь. И озеро шуршало. И казалось, что над ним плывет туман, в глубине которого скрывается рой насекомых. Наверняка опасных насекомых.

Умные утки куда-то попрятались.

А неумные люди сидели в беседке, старательно пили чай и время от времени ежились из-за порывов мокрого ветра.

-- Так вот, -- сказал Максим, переждав очередной порыв и усилием воли заставив зубы не выбивать дробь. -- Давайте с вами договоримся, что вы терпеливо подождете пять лет. Это большой срок, на самом деле. Может, к тому времени Ярик станет настоящим создателем и всех спасет. Или кто-то придумает что-то со стопроцентной гарантией успеха. У меня вон брат тот еще изобретатель... В общем, пять лет. И если ничего не изменится, я в полном вашем распоряжении.

Тилар опять кивнул.

А Максиму захотелось взять где-то дрын побольше и съездить дяде по физиономии. Ага, именно дрыном, потому что кулака для него маловато будет.

Вряд ли после этого что-то бы изменилось в лучшую сторону, но Максим хотя бы душу отвел. Слишком уж ярко он чувствовал, что его не воспринимают всерьез. Точнее, не так. Всерьез, может, его и воспринимают, но считаться все равно не собираются. И что бы он не говорил, какие доказательства бы не приводил, если понадобится, на все его просьбы и заключенные с ним договоры попросту наплюют.

Неприятно такое чувствовать.

-- Ижен, мы его нашли!

Ризма светилась от счастья и чуть ли нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Ей хотелось схватить бывшего подчиненного за руку и потащить его туда, где нашелся беглый муж его сестры. Немедленно потащить, пока этот муж опять не сбежал. Такое вот иррациональное желание. Понятно ведь, что от скорости в этой ситуации почти ничего не зависит. Тилара нашли, окружили барьерной границей, и теперь он либо сбежит, да хоть и в самый последний момент, либо не сможет прорваться.

-- Где нашли? -- спросил Ижен, не прекращая ставить размашистую подпись на документах, подсунутых Серой Кошкой.

-- Как и думали, рядом с твоим сыном. Уж не знаю, о чем они разговаривали, но твой мальчишка ушел расстроенным. А Тилара мы сразу окружили барьером.

-- Угу, -- сказал Ижен, удивленно глядя на очередной документ. Тяжко вздохнув, он непонравившуюся бумагу отложил в сторону и, не глядя, расписался на следующей.

-- Что "угу"? Тебе неинтересно о чем они разговаривали посреди озера?

-- Мне интересно, но вряд ли вы знаете, -- пробормотал Ижен.

Ризма опять вздохнули. Они действительно не знали. Из-за дождя и слышимость и видимость были плохие. А подслушивать в открытую они не рискнули. Может, Тилар и недоучка, но маг он, судя по всему, очень даже неплохой. Да и времени, чтобы до чего-то все-таки доучиться, у него была куча.

-- Потом сына расспросишь, -- сказала женщина. -- Если твой зять не расскажет сам.

-- Уверена, что поймаете? -- спросил Ижен, отложив в сторону очередную бумагу.

-- Уверена! -- твердо сказала Ризма, хотя ни в чем уверенной не была.

Как потом оказалось, совершенно зря.

Тилар даже не пытался сбежать. Пока они разыскивали лодки, пока тащили их к озеру, через временные порталы, пока отправляли парней за забытыми веслами, проклятый муж Айры спокойно сидел в беседке и наблюдал за суетой на берегу.

Плыть к нему было жутковато, все время казалось, что сейчас он швырнет какую-то гадость и мрачно захохочет, после чего поймавшие его маги дружно пойдут ко дну. Им ведь даже помочь не смогут. Чтобы помочь, надо будет либо обрушить барьер, после чего Тилар, наверняка, опять сбежит, либо долго и муторно открывать в нем проход для спасателей. В общем, пока откроют, тонущие успеют пойти ко дну, умеющим плавать Тилар поможет последовать за не умеющими и опять усядется в беседке с чашкой в руках. И спасатели отправятся следом за теми, кого не успели спасти, если рискнут храбро броситься в воду.

В общем, очень странная ситуация.

Безумная ситуация.

А выбора нет. Надо схватить Тилара до того, как барьер рухнет из-за смещения баланса.

Тилар все так же сидел в беседке, пил чай, наблюдал за приближающимися лодками и никого топить не спешил. Лодки приближались. Гребцы и пассажиры нервничали, а ничего не происходило. Это заставляло нервничать еще больше, потому что что-то произойти было просто обязано. Ну не может же человек, успешно бегавший от всех не один десяток лет, просто взять и сдаться?

Как оказалось, очень даже может.

Еще и чая предложил.

Сволочь!

-- Рассказывай! -- потребовал Ижен, сев за стол напротив Тилара.

-- Мы все умрем, -- послушно рассказал Тилар и потряс перед носом Ижена ладонью, заставив зазвенеть глушащий чашу резерва браслет.

-- Когда мы умрем? -- заинтересовался Ижен.

-- А кто вас знает? -- равнодушно сказал Тилар. -- Вы, возможно, завтра утром возьмете и не проснетесь. Что я вам, пророк?

-- Ты только что сказал...

-- Я помню.

Тилар отмахнулся от раздраженного Ижена и посмотрел в окно.

-- Тилар! -- рявкнул Ижен, привставая.

-- Как же вы мне надоели, -- устало сказал пойманный беглец. -- Головы вам для чего нужны? Думать и сопоставлять факты не пробовали? А расспросить свои мечи? Вот твой сын захотел и все узнал, еще и условия мне ставить посмел. А вы мечетесь, как слепые куры по ночному полю, и ищете заговоры. Еще и другим мешаете работать.

Ижен шандарахнул кулаком по столу и уставился на Тилара почти с ненавистью.

-- Ты...

-- У жены спроси, в конце-то концов. Я понимаю, она многодетная мама, у нее муж полоумный и детки излишне талантливы, но почему ты ее оставил в том мире?! Ей давно пора вернуться, посидеть, осмотреть и прочувствовать. Думаю после этого она тебе все расскажет. Она сразу поймет, как и остальные, когда перестали искать странные оправдания происходящему и надеяться, что все обойдется.

-- Ладно, -- устало сказал Ижен, сев на место. -- Расспрошу Марику, если ты считаешь, что она все поймет. Максим тебе зачем?

-- Твой Максим -- ключ.

-- Ключ к чему?

-- Ко всему, -- не стал мелочиться Тилар.

Ижен сжал кулаки и мрачно задышал. Ризме, наблюдавшей за этим цирком через смотровое окошко, захотелось вмешаться и не дать бывшему подопечному убить арестованного. А Тилар взял и улыбнулся.

-- Боги, -- сказал задумчиво. -- Он все такой же. Время его совсем не изменило. Жена его не изменила. Четверо детей его не изменили. Какой из него глава семейства? Сплошное позорище. Ижен, может, ты уступишь главенство старшему сыну?

-- Что?! -- взвыл отец четверых детей.

-- Понимаешь, твой Максим безрассуден, здравого смысла в нем еще меньше, чем в тебе, он не шибко любит людей и почему-то не умеет доверять. Зато как он ведет переговоры. Это же просто чудо. Он мелкий пацан, который почти ничего не умеет, но говорит так, что начинаешь ощущать -- этот пацан нечто гораздо большее, чем кажется на первый взгляд. И он не срывается на крик. И сразу понятно, что ничто не заставит его засомневаться. Возможно, когда он уйдет, сомнения его догонят и начнут издеваться. Но в тот момент, когда пытаешься его убедить в чем-то для него неприемлемом, он тверд, как скала. Он уверен, понимаешь? В себе уверен. И готов за эту уверенность отвечать. А ты вопишь, краснеешь, раздуваешься, как филин, пыжишься чего-то. Поэтому Ризма тобой и командовала. И поэтому ты никого не смог убедить, что ту гору обрушил не сам. Нет в тебе уверенности. Понимаешь?

Ижен сжал металлическую столешницу так, что она заскрипела.

-- Понимаешь, -- удовлетворенно сказал Тилар. -- А еще твой сын умеет находить правильные вопросы и мгновенно делать выводы. Тебе всегда этого не хватало. Ты просто пытался задавить энергией и силой. Тебе с ростом повезло, будь ты меньше, так хорошо у тебя бы не получалось. Впрочем, не важно. Отдай главенство старшему сыну, так будет лучше всего.

-- Не заговаривай мне зубы, -- мрачно проворчал Ижен. -- Что тебе нужно от Максима? Что за ключ? От чего?

-- От мира, -- сказал Тилар и опять улыбнулся. -- Он хаос с мозгами порядка. Он может упорядочить хаос. Все остальные его только усилят.

-- Зачем тебе упорядочивать хаос? -- спросил Ижен.

-- Спроси у жены. Ее ты не ударишь, когда поймешь, что от тебя скрывали. А мне жить еще хочется.

И опять улыбнулся. Ижен что-то невнятно прорычал, вскочил на ноги и бросился к двери.

-- Эй, позови Максима, я расскажу кое-что интересное только в его присутствии! -- жизнерадостно закричал Тилар в спину отцу всесторонне талантливого ребенка. -- Позови, у тебя нет другого выхода! Пытать вы меня не сможете, я умею отсекать сознание, зелья на меня не действуют, а отличить правду от лжи никто не сможет, если я буду молчать!

-- Ублюдок! -- рявкнул Ижен и так хлопнул дверью, что с потолка посыпалась штукатурка.

Тилар опять улыбнулся и удовлетворенно откинулся на спинку стула.

А потом еще и засвистел.

И Ризма окончательно поняла, что никого они так и не поймали. Что этот невыносимый тип сам пришел в ловушку, сам сдался, а возможно, и тот дождь подстроил. Что Тилар желает что-то им рассказать, но не сделает этого, пока Ижен не согласится привести Максима. А согласится разозленный Ижен не скоро. И это тоже подстроил Тилар. Специально его злил, чтобы мальчишку привели именно тогда, когда ему нужно.

Как бы теперь все это объяснить Ижену? Он упрямый, как осел. Чаще всего его упрямство больше помогает, чем мешает, но не тогда, когда дело касается людей, которые знают его так же хорошо, как и Тилар.

Хорошо, что таких людей немного.

И хорошо, что на большинство случаев в жизни есть четкие правила, нарушать которые Ижен себе не позволяет.

-- Действительно, плохой из него получится глава Дома, -- пришла к выводу Ризма и отправилась уговаривать Ижена немедленно отправиться за женой.

А там, Марика его успокоит и можно будет поговорить об инсинуациях Тилара.

Но сначала нужно поговорить с Максимом.

Хотя Ризма сильно сомневалась, что мальчишка расскажет что-то такое, чего рассказывать не пожелает. Что-что, а характер у Иженового отпрыска есть. А допрашивать его никто не разрешит. Недолетка же. Тем более, все узнать можно другим способом.

День у Максима выдался странный. Сначала был разговор с Тиларом в беседке. По возвращении девушки организовали чаепитие и заставили Максима присутствовать, упирая на то, что не может же он отказать беременной жене. Данка еще и говорила о том, что того, кто откажет беременной, обязательно сожрут мыши. И Максим был готов с ней согласиться -- у очередной собачонки Танкье, на этот раз почти лысой и похожей на крысу, был уж очень голодный взгляд. Вот соберутся такие псины в стаю и исполнят роль мышей, во славу обиженным беременным.

Зачем это чаепитие девушкам понадобилось, Максим понял где-то через полчаса. Оказалось, они просто хотели рассказать ему о весеннем празднике цветов и намекнуть, что в честь этого праздника принято дарить женам милые безделушки. И нехорошо было бы, если бы Максим об этом так и не узнал. А теперь он в курсе и Данка даже готова помочь выбрать.

Замороченный парень обозвал сестру дурой и сказал, что быстрее бы все понял и осознал, если бы ему сказали прямо, без предыстории и описаний чьего-то браслета с фиалками.

Девушки страшно обиделись, дружно обозвали его черствым чурбаном и на этой жизнеутверждающей ноте куда-то ушли.

Максим вслух удивился вывертам женской логики и, наконец, пошел в школу Коярена, с твердым намерением сорвать на ком-то накопившуюся злость.

К сожалению, дойти он успел только до ворот дворца. А потом навстречу, будто чертик из табакерки, выскочил папаша и стал срывать злость на сыне. Орал он страшно и все не в тему. Обвинял в слабоумии и утверждал, что умрет Максим очень молодым, причем от руки родного отца.

Максим стоял, слушал и размышлял о том, а не сорвать ли злость на папаше? Или лучше на том, кто его довел до такого состояния? Нет, покричать отец любил, и голос у него был командирский, но обычно он себя сдерживал, не обзывался и быстро выдыхался. А тут стоит и вопит, как потерпевший.

-- Что-то случилось? -- спросил Максим в тот момент, когда папаша замолчал, чтобы набрать воздуха и разразиться продолжением монолога.

Ижен даже закашлялся.

-- Случилось?! -- неподдельно удивился он. -- Ты еще смеешь спрашивать?! Во что ты опять влез, мелкий недоумок?!

-- Хм, -- задумчиво выдал Максим. -- Пока ни во что, но я над этим обязательно подумаю. Вот вернусь из школы Коярена, сяду где-нибудь и подумаю.

Ижен вытаращился на отпрыска, как на заговоривший шкаф, сообщивший, что со вчерашнего дня умеет предсказывать будущее.

-- Ты не сказал из-за чего кричишь, -- подсказал Максим. -- Но это ничего, у меня уже не первый час такая фигня. Девчонки тоже долго не говорили, чего от меня хотят. А потом еще и обиделись. День наверное неудачный для моего знака зодиака.

Ижен глубоко вдохнул, схватил Максима за предплечье и потащил к перемещателю.

И ничего так и не объяснил. Вообще молчал в ответ на все вопросы.

Притащил папаша Максима в итоге в незнакомое помещение, зато в знакомую компанию. Помещение было небольшое, но пустое и гулкое. Максима посадили в кресло у стены. Папаша сел напротив на скособоченный стул. А Ризма и светловолосая девушка, чьего имени Максим не помнил, по бокам от него на табуреточки. В итоге получилось этакое окружение. Захочешь сбежать, либо прыгай через подлокотники, либо через людей.

-- И что дальше? -- мрачно спросил Максим.

-- Чем занимается Тилар? -- на удивление спокойно и даже ласково спросила Ризма.

-- Вы его поймали? -- спросил Максим, сообразив, что уже два дня за ним никто не таскается.

-- Поймали, -- легко призналась Ризма.

-- И все это время он доводил моего отца, -- сказал Максим, вспомнив чудный характер и манеру разговора теткиного мужа.

-- Доводил, -- не стала спорить Ризма.

-- Тогда понятно, -- сказал Максим и откинулся на спинку кресла.

Кресло ему досталось удобное, в нем даже спать можно было бы. А уж читать -- вообще сплошное удовольствие. Наверное, Ярослав прав. Старая мебель удобнее новенькой и красивой.

-- А это ваше кресло? -- спросил парень, налюбовавшись задумчивыми физиономиями сидящей напротив троицы. -- Можно я его себе заберу?

-- Можно, -- сказала Ризма. -- Но ты не ответил на вопрос. Чем занимается Тилар? Он сказал, что ты знаешь.

-- Хм, -- задумчиво выдал Максим. -- Можно подумать, вы не знаете. Мир он пытается изменить. Точнее оживить.

-- Я помню, -- сказал папаша. -- Но как? И зачем ему ты?

-- Ну, подробностей я не знаю. Я даже не очень понял, чего он хочет от меня. Все твердил, чтобы я развивал фантазию. Хм. -- Максим потер переносицу и признался: -- Знаете, если подумать, то зря вы его ловили. С ним хотя бы разговаривать можно было. А вот остальные... Их кто-нибудь хотя бы видел?

-- Какие остальные? -- спросила блондинка.

-- Думаешь, он мир собирается оживлять в гордом одиночестве? -- удивился ее вопросу Максим. -- Ерунда же. Там где-то вообще должна быть группа ученых, которая доказала теорию, из-за которой я, Вова и еще целая куча драконов появились на свет. Уж не знаю, что они там доказывали, но это как-то связано с Большим Штормом. Так что поищите среди тех, кто бьется над этой проблемой. Может и найдете кого-то. И, думаю, кроме ученых там еще кто-то есть. Хотя, я бы лучше отпустил Тилара и оставил его в покое.

-- Почему? -- спросила Ризма.

Папаша поддержал ее скрипом зубов.

-- Потому что с Тиларом у нашего мира есть семьдесят процентов на выживание. А без него он довольно скоро повторит судьбу мира Танкье.

-- Это тебе Тилар сказал?

-- Нет, я у него потом только уточнял. А сказал мне Таката. Хотя и до этого говорил Ярослав, просто он не пытался время рассчитывать. А мечи рассчитали и взгрустнули. И знаете, что самое паршивое в этой ситуации? Мы даже сбежать никуда не можем. Стоит какому-то количеству людей покинуть мир сати и все, привет-пока, нарушится баланс и этот мир сожрет великое ничто.

-- Это тебе сказал Тилар?! -- напряженно уточнил папаша.

-- Нет. Меч сказал. Но Тилар, как мне кажется, какими-то своими способами-путями высчитал это давно. А теперь, оцените силу характера человека и его героизм. Он не сбежал, не стал сеять панику, он стал думать, как этот мир спасти, даже в струну не побоялся превратиться. И придумал же. Вот только с городами проблемы. Обрушиться они могут с тридцатипроцентной вероятностью. Поэтому он ко мне и приставал, почему-то считает, что я могу городам чем-то помочь. Черт его знает чем.

-- Нила, -- тихонько позвала Ризма.

Блондинка кивнула, а потом сказала вслух:

-- Он говорит правду.

Ризма вздохнула.

Ижен закрыл глаза, о чем-то подумал и на удивление спокойно спросил:

-- И почему ты об этом никому не сказал?

-- А зачем? Никто кроме Тилара ничего сделать не сможет. Ярик это подтвердил. Решение Тилара верное, будь это не так, не родились бы драконы. Так что и смысла посвящать в дела наши скорбные еще кого-то я особого не вижу. Вот вы узнали и что сделали? Тилара поймали. Еще кто-то узнает и возомнит, что со всем справится лучше и натворит делов, после которых спасать будет нечего. Еще кто-то узнает и решит, что лучше сбежать. И родственников-знакомых прихватить, а те еще кого-то прихватят и к миру придет большой и пушистый северный лисец. Такая вот фигня.

-- Он говорит правду, -- опять сказала блондинка.

Ижен закрыл глаза ладонью и спросил у вселенной:

-- Кого я вырастил?

Ризма почему-то хихикнула и заявила:

-- А знаешь, Тилар насчет главы семейства прав.

Ижен ее обматерил. А потом велел сыну возвращаться во дворец. И даже кресло пообещал принести. Как только, так сразу и принесет.

В общем, им взрослым и умным надо было о чем-то посовещаться, а Максим им мешал.

О Максиме забыли на целых три дня. А когда и он начал расслабляться, пришел папа. С мамой и обещанным креслом.

Первое, что сделали родители, это поставили сына перед тем фактом, что опять поженились, причем на этот раз по местным законам.

-- Ага, -- глубокомысленно сказал Максим. -- Теперь Данка на вас обижаться будет.

Обрадовав ребенка своим бракосочетанием, Ижен перешел к проблемам. Начал он с того, что позавчера вечером мама подтвердила слова Максима о том, что миру существовать недолго осталось. Правда, мама в математике была не сильна и точную дату конца света вычислить не смогла. После этого родители, собственно, и побежали жениться, а после женитьбы пришли к Тилару и стали уговаривать его одуматься.

-- Одуматься? -- искренне удивился Максим. -- Вы не хотите, чтобы он мир спасал? Считаете, что плохо спасет? Или он не имеет на это права? Или...

-- Помолчи, -- требовательно сказал отец, а мама положила ему на плечо ладошку.

Ижен посмотрел на жену, глубоко вдохнул и продолжил знакомить сына с новостями.

Как оказалось, против спасения мира именно Тиларом никто и ничего не имел. Проблема была в другом. Группа Ризмы хотела поучаствовать. А папаша вообще считал, что без четкого контроля Тилар такого наспасает, что лучше бы к миру действительно пришел тот самый северный лисец.

Дальше Ижен стал длинно и нудно вываливать на сына свое мнение о зяте. В основу этого мнения легло то, что нормальный мужик с Айрой бы не связался, следовательно -- Тилар ненормальный. Максиму даже стало интересно, почему папа такого мнения о мужиках родной сестры, но тот почему-то покраснел, завилял и в итоге заявил, что сыну знать о таком пока рано. Максим заподозрил, что Серая Кошка та еще извращенка, о чем и спросил. Папаша покраснел еще больше и стал громко дышать. А мама хихикнула и объяснила, что папа уверен, что с такой властной женщиной свяжется только подкаблучник. А о подкаблучниках он всегда был невысокого мнения.

Максим фыркнул, получил подзатыльник и продолжил слушать.

Папаша говорил много и пространно, но в итоге все свелось к тому, что Тилар желает Максима видеть, иначе ничего не скажет, а Ижен вместе с группой Ризмы дружно желают, чтобы Максим уговорил Тилара одуматься.

Непочтительный сын опять фыркнул, увернулся от подзатыльника и попытался объяснить отцу, что никого уговорить не сможет. А Тилара не сможет уговорить сам Господь Бог. Потому что Тилар -- струна. А они психопаты, и им чьи-то уговоры до одного места.

А папа то ли не поверил, то ли настолько верил в уговорческие таланты сына, в общем, разговор закончился тем, что Максима взяли под руки и повели к преступнику века.

Тилар смотрелся очень хорошо. Он сидел облокотившись на металлический стол, смотрел в неведомые дали и вид имел мечтательный. Максиму даже показалось, что мечтает теткин муж о скорой мести обидчику. Тому самому, который ему глаз подбил.

-- Вы его что, пытали? -- удивился вслух Максим.

-- Нет, -- мрачно произнес Ижен. -- Бессмысленно.

-- А зачем тогда его бить? -- еще больше удивился Максим. Фингал у Тилара был свежий. -- Сбежать пытался?

-- Нет, -- сказал Ижен и тяжко вздохнул. -- Случайно получилось.

-- Ага, -- сказал Максим, красочно представив, как папаша клянется напополам разорвать и размахивает кулаками, а четверо неизвестных оттаскивают его от самоуверенной жертвы. Видел он подобную сцену, тогда отца пытался поучить жизни здоровенный верзила, утверждавший, что он боксер и таких одним пальцем перешибает. -- Весело у вас тут.

-- Пошли, -- сказал Ижен, оттащил сына от смотрового окошка и за руку повел к Тилару.

Может, эта сволочь хоть так скажет что-то ценное, если уж уговариваться на сотрудничество не захочет.

И почему не хочет? Чем они ему помешают? Не дадут наделать совсем уж больших глупостей? Так он утверждает, что и не собирался их делать.

Дверь открылась с противным тонким скрипом. Тилар повернул голову, с интересом посмотрел на вошедших и приветливо улыбнулся.

-- Ну, вот, -- сказал как-то излишне жизнерадостно. -- А говорил, что ни за что на свете не станешь рисковать ребенком.

Ижен за спиной подталкиваемого вперед Максима громко заскрипел зубами.

-- И зачем было столько времени терять? -- спросил Тилар, судя по направлению взгляда, у потолка. -- Все равно ведь сдался. Семейное упрямство, конечно, штука хорошая, но не тогда, когда другого выхода нет совсем.

Отец Максима дотолкал почти вплотную к столу, потом схватил за локоть и остановил.

-- Говори, что хотел! -- рявкнул прямо в ухо сыну.

Максим потер переносицу. Вроде бы он ничего говорить не собирался. Или папа думает, что он пылает желанием приступить к уговорам, которые все равно ни к чему не приведут?

Тилар широко улыбнулся.

-- Что же я хотел сказать? -- спросил сам у себя. -- Ах, да. Мальчик, слушай внимательно. Я знаю, что ты умный и догадливый, возможно, ты даже догадался, кто руководит моей группой в мое отсутствие, хотя это и маловероятно, но то, что эта группа существует, ты точно должен был понять.

Максим кивнул.

Ижен что-то пробормотал.

-- Вот, а теперь попробуй догадаться, что произойдет после того, как меня поймали, избили и не выпускают. Что попытаются сделать люди, понимающие, что возможно, у них совсем не осталось времени?

-- Никто тебя не избивал! -- рявкнул Ижен.

-- Не важно, -- отмахнулся от него Тилар. -- Мозголомами вы мне уже угрожали. А может, даже попробуете. И если то, что главное, вы не узнаете, то какие-то детали, чьи-то лица и имена могут всплыть. Так что, сам понимаешь, опасность для моей группы действительно существует.

Ижен матюгнулся. А Максим поскреб переносицу и опять кивнул.

-- Вот. Так что эти люди станут делать? -- спросил Тилар.

-- Ускорять процесс? -- предположил Максим. -- Следовательно, плакал наш договор о том, что вы подождете пять лет.

-- Умница, -- похвалил Тилар.

Ижен обозвал то ли его, то ли сына, то ли обоих нехорошим словом.

-- У вас драконов не хватает, -- мрачно сказал Максим, подозревая, что разговоры о драконах были всего лишь отвлекалкой.

-- Уже хватает, -- почти пропел Тилар. -- У того мальчика такой чудесный мир. Там много драконов, и они не отказали в помощи, помогли найти сородичей.

-- Вот придурки, -- восхитился Максим.

-- Им не нравится, что мир умер.

-- Мне тоже не нравится, но пять лет можно было подождать!

-- Можно, -- легко согласился Тилар. -- И я бы сдержал слово. Но я здесь, а они боятся, что не успеют, если станут ждать. Понимаешь?

-- Понимаю. И когда они начнут лить мертвую воду?

-- Не знаю точно, но скоро. А может, уже начали.

-- И что теперь делать? Остановить еще можно?

-- Если начали, то нельзя.

-- Ладно, а мне что делать? -- спросил Максим. -- Или я вам тоже уже не нужен?

-- Тебе нужно еще раз посоветоваться с тем мальчиком. Спроси его об ощущениях и том, что он видит. А дальше, не знаю. Может, и тебе замену уже нашли.

-- Хм, -- сказал за спиной сына Ижен.

В замену он, видимо, не верил.

Впрочем, Максим тоже не верил. Да и сам Тилар не сильно, по лицу видно, что темнит он что-то.

-- Ладно, я посоветуюсь, -- пообещал Максим.

-- Но сам он никуда не пойдет! -- рявкнул на ухо папаша.

-- Вот! -- сам не понял чему обрадовался Максим. -- Я элементарно не знаю, куда идти. Вы бы мне провожатого выделили, что ли.

-- Я тебя отведу, если меня отпустят, -- легко пообещал Тилар.

Папаша опять хмыкнул и заявил:

-- Не дождешься!

И Максим понял, подозрительная натура отца нашла очередную сложную интригу и заподозрила, что все эти разговоры и нужны только для того, чтобы отпустили Тилара. И это была бы не худшая версия, если бы Максим не знал о причастности деда. А папа ведь об этом не знает, даже не подозревает. Так что запросто отпустит сына с дедушкой куда угодно, особенно если Кьен пообещает присмотреть.

-- Дела, -- задумчиво сказал Максим и Тилар подмигнул.

С Яриком Максим все-таки поговорил.

Точнее, не так. Сначала он поговорил с Тайрин, которая наверняка бы расстроилась, обнаружив, что муж неизвестно где шляется посреди ночи. Потом, спокойно глядя на девушку, распознающую ложь, пообещал, что не выйдет за дверь спальни. А потом, не выходя за эту самую дверь, отправился в мир Ярослава.

Там, к счастью, оказался день. А Ярик сидел в том самом старом кресле и читал потрепанную книгу. В ответ на вопросы Максима он сначала почему-то странновато похихикал, а потом объяснил, что все фигня. На самом деле, как Максим представит, так и будет, главное в детали не вдаваться, тогда вселенная сама дорисует все недостающее. И если Максиму нужно сохранить города на плоскостях, то пускай представляет именно эти города в обновленном мире. Они не могут там существовать, потому что мир станет плотнее? А почему он должен становиться плотнее? Или Максиму так сильно хочется утрамбовать вернувшуюся материю в какой-то объем?

Максиму ничего трамбовать не хотелось, но он слабо представлял, как ее не трамбовать. Растянуть в пространстве? Ага сделать из лишней материи этакий щит отражающий все опасности.

-- Отражающий, -- пробормотал Максим, вернувшись домой.

Чем-то ему это слово нравилось, только он не мог понять чем именно. А еще почему-то вспомнилось, как он слушал сотни и тысячи кусочков самого себя. Как они бормотали, пели, ругались и постепенно сливались в одно. Эти кусочки, конечно, были не материальны, но они ведь существовали. А значит...

Что именно значит, Максим так и не придумал, попросту уснул. А утром забегался и на некоторое время вообще выбросил из головы как зеркала, так и кусочки своей памяти.

Тилар с непонятным интересом рассматривал стену. Что он там видел, Ризма даже представлять не хотела. Потому что этот мужик ненормальный. А кто, кроме ненормального, будет планомерно и последовательно доводит Ижена до белого каления? И, главное, даже после того, как получил по физиономии, Тилар не остановился. Дошло до того, что Ижен больше не желал к нему приближаться, боялся, что не выдержит и пришибет случайно, так что дальнейшие переговоры пришлось вести Ризме.

И Ризма их честно вела, хотя уже перестала понимать, для чего это делает.

-- Вот объясни, почему ты сопротивляешься? -- спросила женщина.

Тилар светло улыбнулся, превратившись в этакого обаяшку. Пригладил волосы. Почему-то хмыкнул. А потом спросил:

-- А почему вы настаиваете?

-- Мы хотим помочь, -- уверенно сказала Ризма.

-- Чем? -- явно заинтересовался Тилар.

Ризма только вздохнула.

На самом деле, они понятия не имеют, что же он такое сотворил. А следовательно -- не знают чем там можно помочь и надо ли помогать. Но признать это и отступить? Невозможно. Невозможно просто из-за того, что тогда все полетит в тартарары и каждый возомнивший себя гением юнец будет творить, что в голову придет. Послабления в таком вопросе давать нельзя. Послабления слишком часто приводили к войнам и катастрофам.

-- Тилар, ты на самом деле договорился с Максимом о том, что подождешь пять лет?

-- Да, -- спокойно сказал мужчина. -- Столько времени у нашего мира еще есть. Но теперь говорить об этом поздно.

-- Интересно, почему я не верю? -- сама у себя спросила женщина.

-- Потому что ты не желаешь быть виноватой в чем-либо, -- сказал Тилар. -- Никто не желает. И при этом вы не можете нарушить закон, на который я наплевал. Но даже это не главное. Главное ведь интуиция. А она тебе говорит, что мне не хотелось ждать пять лет. Вдруг за это время что-то бы сильно изменилось? Да банально, все, без кого не обойтись, могли взять и умереть. Что тогда делать? И я с вами сыграл в игру. Дал вам возможность исключить меня из рядов тех, кто принимает решения. А все остальные ничего Максиму не обещали.

-- И мы тебе подыграли, -- печально сказала Ризма.

Ей ведь с самого начала казалось, что он все подстроил. Жалко, что тогда остановиться и все проанализировать было уже невозможно.

-- Не говори об этом Ижену, -- серьезно попросил Тилар.

-- Боишься, что он тебя убьет?

-- Боюсь, что он лопнет от злости.

-- Какой добрый, -- фальшиво восхитилась Ризма и встала.

К демонам эти переговоры. Они ничего не дадут просто потому, что Тилар попался по собственному желанию. И получить свободу он на самом деле не хочет. А следовательно, и торговаться с ним бесполезно. Хоть бери и обещай, что в противном случае пинком отправят на волю.

Правда, и это уже бесполезно. Не успеет она всех уговорить и доказать свою правоту до того, как спасатели мира начнут его спасать. Ризма это чувствовала, знала.

Тилар -- струна. Он все просчитал.

Сволочь смазливая!

За Максимом опять таскались неизвестные личности. Парень этому вяло удивился и стал их игнорировать. Вот, действительно, пользы с того, что они ходят следом, если он в любой момент может попросту исчезнуть из этого мира. Или они надеются опять кого-то поймать?

Странные люди, в общем.

Папаша почему-то больше не появлялся. Поговорить с Тиларом не предлагал. Да и вообще, было тихо и спокойно.

На третий день Максим решил, что это затишье перед бурей.

На четвертый заподозрил, что это опять говорит паранойя и никакой особенной бури на самом деле не будет.

А может, это говорила скука. Как-то он отвык, что каждый следующий день похож на предыдущий. Всех развлечений -- получить по физиономии в школе Коярена и выслушать очередную страшную историю из жизни младенцев на курсах для молодых родителей.

На пятый день к Максиму подошла девушка, которая проверяла правду он говорит или нет, подергала за рукав, похлопала глазами, а потом ткнулась носом в ухо и прошептала:

-- Возьми ее.

Максим даже шарахнулся. Почему-то в первое мгновение показалось, что ему предлагают кое-что неприличное. А потом он ощутил, что в ладонь вкладывают бумажку, и послушно ее взял.

Эта бумажка жгла сначала его руку, а потом, когда была положена в карман, бедро больше часа. Парню казалось, что все бросить, забиться в темный угол и прочесть ее было бы слишком подозрительно. За ним ведь следят! Поэтому он спокойно занимался своими делами, а потом столь же спокойно отправился в спальню, где вроде бы не следили. И наконец прочел записку.

Впрочем, он и так догадывался, что там. Очень примерно догадывался. Увидеть сфотографированный незнакомый пейзаж он точно не ожидал.

-- Как можно быстрее идти сюда, -- пробормотал парень. -- Вот будет хохма, если это папа так шутит и проверяет, пойду я или нет.

Но в шутку и проверку почему-то совсем не верилось.

А еще очень хотелось действовать.

И до сих пор не было понятно, что же делать с городами. Вот чем его фантазия может им помочь?

Максим немного посидел на кровати, стараясь ни о чем не думать. Глубоко вдохнул и, изображая успевшую стать привычной скуку, отправился искать жену.

Нашел он ее в комнате Данки, в компании Танкье, Эсты и Матиля. Они сидели за столом и мирно пили чай.

-- Так, -- сказал Максим и поскреб переносицу.

Сестра почему-то выпрямилась и замерла.

-- Так, -- повторился Максим. -- Сейчас все вы берете ноги в руки и отправляетесь гулять.

-- Куда? -- заинтересовалась Данка.

-- За город. Не забудьте прихватить с собой Вову. А еще... А еще я сейчас напишу записку и Матиль отдаст ее Серой Кошке. Не читая.

Равновесник кивнул. Эста и Тайрин переглянулись. А Танкье так прижала очередную собачонку к животу, что та взвизгнула. Одна Данка так ничего и не поняла.

-- Зачем гулять? -- спросила она.

-- За "надом", -- отрезал Максим. -- Дана, просто поверь мне. Я очень серьезен. Вообще все очень серьезно. Даже в другой мир сбежать нельзя. Вы можете элементарно не успеть. Я понятия не имею, что случится с границей в самое ближайшее время, но с ней обязательно что-то случится. Поэтому отправляйтесь за город. Мир точно выживет.

-- А города не точно, -- пробормотала Эста. -- Матиль, неси записку и увози девочек, а я... а мне надо своим сказать!

И сорвалась на ноги.

-- Ну вот, я так и знал, -- пробормотал Максим и сел писать записку. Длинную, с пояснениями и ссылками на Такату и папашу.

Тетя Айра родственников точно выведет.

А может, даже сможет придумать что-то такое, что заставит хоть часть жителей тоже уйти за город. Ничего больше Максим сделать не мог. Не бегать же по городу с транспарантом, теряя время и нарываясь на неприятности.

-- Вот, держи, -- пробормотал Максим, отдав сложенный вчетверо листок Матилю. -- И, Тайрин, ты главное не волнуйся, хорошо? Со мной точно ничего не случится. Я буду не в городе. А опасность, как сказала Эста, грозит только городам. Посиди в какой-то питейне, подожди меня. Хорошо?

Блондинка кивнула. Максим сжал ее пальчики, а потом отправился на знакомое плато в мире Ярослава.

На плато было хорошо. Тепло, солнечно и ветрено. Возле ручья опять лежал дракон. Красивый -- красно-черный. Возможно даже тот самый, который был здесь и в прошлый раз.

-- Видимо, судьба, -- сказал Максим и решительно пошел к дракону.

Ящер заинтересованно приподнял голову и выпустил дым через ноздри.

-- Детеныш? -- спросил с любопытством.

-- Я самый, -- не стал отрицать Максим. -- Мне совет нужен.

-- Хэх, -- выдохнул дракон и, кажется, хихикнул.

-- Как сделать так, чтобы возвращенная материя не повлияла на плотность мира? -- не стал ходить вокруг да около Максим, помня о том, что времени на самом деле немного.

-- Теоретически?

-- Нет, практически. Вот есть города на плоскостях. И эти плоскости могут существовать только в мире, где материя определенной плотности. Но материю нужно срочно вернуть. И как бы ее вернуть так, чтобы плоскости остались на своем месте.

-- Плоскости? -- переспросил дракон. -- Интересно. Насколько тонкие плоскости?

-- Не знаю! Я вообще не уверен, что они тонкие. Они ведь трехмерны, это же город с многоэтажными домами, с дворцами на холмах и вообще.

-- О! -- чему-то обрадовался дракон. -- Тогда задача решается просто. Создай лабиринт.

-- Что? -- удивился Максим.

-- Лабиринт, -- терпеливо повторил дракон. -- Брось материю не в мир, а в плоскости. Сделай их больше. Это интересно будет.

-- Спятить, -- сказал Максим. Что-то в этом совете определенно было. Но вот что? -- А как?

-- Как-нибудь, -- сказал дракон и закрыл глаза.

-- Как-нибудь, -- пробормотал парень, достал из кармана фотографию и попытался настроиться на пейзаж. -- Как-нибудь, хм... А как я из мира Ярика попадаю в другие миры? Словно перехожу какую-то границу. Как Алиса сквозь зеркало или...

Идея, пришедшая в голову, была очень проста и неожиданна. Но в ней определенно что-то было. Как там у Нестайко? "По ту сторону этого волшебного зеркала -- Страна Солнечных Зайчиков. Нам нужно пройти туда". Нестайко писал сказки для детей, но был абсолютно прав. По ту сторону зеркала может быть страна, в которой пятнышки света -- живые и материальные зайцы. А по ту сторону городской плоскости может быть вообще что угодно. А главное -- сколько угодно.

-- Спасибо, -- сказал Максим дракону и шагнул к пейзажу на фотографии.

"По ту сторону этого волшебного зеркала..."

Как Максим и думал, несмотря на паранойю, заставлявшую везде видеть заговоры и сговоры, ни папаши, ни его компании в месте прибытия не оказалось. Зато там оказался кустарник, высокий, густой и колючий. Парень умудрился появиться на краю оврага, не удержался там и свалился на кустарники сверху. Они спружинили и протестующее затрещали. Парень забарахтался и как можно осторожнее пополз по ненадежным веткам к краю оврага. В процессе несколько раз чуть не провалился в загадочную глубину зарослей, оцарапал руку и лицо, а когда наконец дополз, обнаружил, что все это время за его передвижением наблюдал дедушка Кьен. И выражение на лице у него было такое, полное скептицизма и сомнений. Видимо, в этот самый момент он окончательно разочаровался в своих потомках.

-- Ага, -- сказал Максим, хватаясь за поданную руку.

Дед дернул так, что Максим пулей вылетел из оврага с его кустами и приземлился коленями на камни. Пошипев немного и обматерив горы, парень решил все-таки высказаться и насчет родственника:

-- Значит я правильно догадался. Интересно, почему мой папа не сопоставил два факта: "Тилар -- ученик Кьена" и "Кьен давно и упорно неизвестно где шляется и неизвестно чем занимается"?

-- Старших нужно уважать, -- проворчал дед и отвесил подзатыльник.

-- Так это из-за уважения?! -- неподдельно восхитился Максим. -- Знаете, если оно не позволяет замечать очевидные вещи, я лучше как-нибудь обойдусь.

Дед хмыкнул, потом, схватив за воротник, поднял Максима на ноги и придирчиво осмотрел со всех сторон.

-- Молодец Нила, все следилки убрала, -- похвалил, кажется, ту самую блондиночку, что записку с фотографией передала. -- Вот кто работать умеет. Эх...

-- Давайте семью покритикуем, -- тоном жизнерадостного идиота предложил раздраженный Максим.

-- В другой раз, -- отказался дед. -- Идем.

И повел внука вдоль пересекающего долину оврага. Вопросы Кьен игнорировал, на ворчание не обращал внимания, а на заявление о том, что Максим может в любой момент уйти так же, как и пришел, выдал очередной "хмык".

Дошли они в итоге до входа в пещеру. Этот вход был частично завален осыпью, частично зарос кустами и найти его, не зная, наверняка было бы практически невозможно, а зная -- проблематично.

-- И почему я себя Аладдином чувствую? -- спросил сам у себя Максим.

Дед пошуршал в кустах, вытащил оттуда фонарик и опять хмыкнул.

-- Ага, -- сказал Максим. -- Сейчас мы спустимся глубоко-глубоко под землю и обнаружим покинутый город гномов. А там будет колодец и из колодца на нас что-то как бросится...

-- Не нервничай, -- добродушно проворчал Кьен. -- Тебе ничего не грозит. Я бы никому не позволил обижать моих внуков.

-- А как же Вова?

-- Так его и не обидел никто, просто погоняли немного.

-- Ага, -- опять сказал Максим.

Разговаривать с дедушкой резко перехотелось.

Пещера оказалась обыкновенной, без следов присутствия людей. Даже сталактитов и сталагмитов не было. Постепенно эта пещера росла вверх и сужалась. А потом вообще превратилась в узкое ущелье, кое-где заваленное камнями, через которые приходилось перелазить. Когда же по этому ущелью дошли до следующей пещеры, Максим сильно удивился. Что за странные выверты природы?

Впрочем, как оказалось дальше, природа там была ни при чем. Эту пещеру, или как оно правильно называется, продолбили в горе люди для своих целей. Узкий проход вначале быстро сменился на нечто громадное, со стеклянными потеками на стенах и свисавшими со свода стеклянными же сосульками. Этот то ли грот, то ли зал освещался подвешенным к одной из сосулек косматым светящимся шаром. Что оно такое, Максим не понял, а на заданный вопрос никто не ответил. Внизу же находился мекор и среди его камней суетились люди.

-- Гениально, -- сказал Максим, вдоволь налюбовавшись открывшейся картиной. -- Папа их ищет в местах, где когда-либо могли быть эти штуки, а они в это время спокойно строят новую под горой.

-- Хм, -- опять сказал Кьен. -- Идем, я тебя кое с кем познакомлю.

Кое-кто оказался мелким пацаном, белобрысым, тощим и улыбчивым. И все бы ничего, но этот пацан был драконом. Это Максим почувствовал сразу. И то, что дракон местный, понял тоже. Видимо, от кого-то меч сбежал. А может, к кому-то пришел. Эту тайну Максиму раскрывать не стали. Зато Дасу, как звали дракона, долго смотрел на Максима, а потом покачал головой и заявил:

-- Да он же младенец!

-- На себя посмотри, -- огрызнулся Максим.

-- Я о том, кто в тебе. Он младенец. Или умственно отсталый.

-- Сам ты умственно отсталый, -- возмутился Максим. -- Дай-ка догадаюсь. Ты один из тех придурков, что будут участвовать в круге, что бы оно ни значило.

-- Нет, я один из тех придурков, которые построили все это, -- гордо сказал пацан.

-- Я в восхищении, -- пробормотал Максим. -- Может, хоть теперь мне кто-то объяснит, что за херню вы собираетесь сотворить и что делать мне?!

Кьен вздохнул. Наверное опять разочаровался в потомках.

-- Мы мир спасаем! -- гордо заявил Дасу.

-- Я в курсе, мне подробности нужны.

-- Подробности? -- неподдельно удивился дракон. -- Какие еще подробности? Все и так понятно. Мы построили несколько дополнительных мекоров. Дождались, пока по миру пройдет Большой Шторм, чтобы баланс был устойчивее. А сейчас изменим этот шторм и впустим его в мир еще раз. Ничего сложного. Он принесет материю, как всегда, но не потащит большую ее часть дальше и не исчезнет почти сразу. Он будет ее нести в наш мир, пока ее не станет достаточно.

-- Достаточно для чего? -- полюбопытствовал Максим.

-- Достаточно для того, чтобы исчезли все повреждения. Точнее, не совсем так. Это будет материал, который постепенно встроится в существующее. И когда дойдет до критической массы, ты дашь толчок и направление для того, чтобы дальше все шло, как надо. Понимаешь, в принципе, можно и без тебя обойтись. Но тогда мир попросту вернется в начальное состояние и будет очень много жертв. Да и с магией будет непорядок. Материя и границы ведь изменятся. В общем...

-- В общем, понятно, что ничего непонятно, -- сказал Максим. -- Вы тупо потащите в мир материю, напитаете ее, судя по сотворяемому кругу из драконов, энергией. И она оживет. А для того, чтобы ожила и встроилась не так как было раньше, вам нужен я. И вы понятия не имеете, что мне надо для этого делать.

Дедушка опять хмыкнул, а Максим загрустил. Грустил долго и старательно, попутно размышляя о том, а не устроить ли драку с воплями. Папе оно помогало.

-- Так что, ты согласен? -- наконец спросил дедушка, когда дракон ушел, а никто ему на замену не явился развлекать гостя интересными разговорами.

-- А у меня есть выбор? Вы ведь уже запустили свою адскую машину, я прав?

-- Запустили.

-- Вот и я о том. Поздно метаться. Лучше сесть, посидеть и подождать, что получится.

-- Ты придумал, что будешь делать? -- спросил Кьен. -- Тилар уверен, что у тебя все получится, что ты для этого рожден, но...

-- Придумал. Взрослые драконы умеют давать отличные советы, в отличие от пацанов с зашкаливающим самомнением. Наверное они в жизни лучше разбираются.

-- Наверное, -- не стал спорить дед. -- Пошли, посидим пока. Шторм вот-вот начнется, но у тебя на отдохнуть и подумать есть еще пара часов.

-- Лучше бы их не было, -- пробормотал Максим.

В голову лезли разные жуткие мысли. Данка ведь не привязана к семье, ее может унести куда угодно. Он, потом, сестру конечно найдет. Но ведь ее не предупредили! Просто не знали, что уже пора предупреждать. И она не знает. И испугается. И может попасть в неприятности. Она ведь девушка!

А еще Тайрин с животом. А Максиму никто так ни разу и не сказал, как Большой Шторм действует на беременных. А спросить сейчас он не решался. Хоть бери и отправляй кого-то всех спасти.

-- Кьен, -- позвал Максим, когда мысли пошли по третьему кругу. -- Данке никто не рассказал, чем опасен Большой Шторм.

-- Расскажут, думаю признаки его появления успели заметить.

-- Не расскажут. Я девчонок за город отправил.

-- Правильно сделал, -- похвалил Кьен.

-- Дед! -- с нажимом произнес Максим.

-- Ладно, я за ними присмотрю, -- принял решение Кьен и встал на ноги. -- А ты слушайся Дасу. Он позовет тебя, когда придет время.

-- Хорошо, -- выдохнул Максим.

Странно, но стало спокойнее.

Кьен ушел.

Максим откинулся на спинку кресла, в котором сидел и закрыл глаза. Нет, он понимал, почему ему следовало оказаться в этом рукотворном гроте до того, как появятся первые признаки Большого Шторма, но ждать ему все равно не нравилось. Мысли в голову лезли сплошь нерадостные и настроиться на хоть какой-то позитив не получалось.

С другой стороны, Ярослав же говорил, что творить у него получается в плохом настроении. Так что, возможно, позитив в этой ситуации будет лишним и на самом деле все идет как надо.

Может, именно на это рассчитывал Тилар -- гений и подлюка в одном лице.

На тот момент, когда прибежала Ризма в сопровождении половины группы, Ижен успел дойти до точки кипения, схватить Тилара за шиворот и поднять в воздух.

-- Отпусти его, -- с порога потребовала женщина. Ей показалось, что Ижен Тилара душит. Или собирается придушить.

-- Отпустить?! -- проревел Ижен, уставившись на бывшую начальницу, как на само зло. -- Пускай скажет, куда дел моего ребенка!

-- Как он мог куда-то его деть, если не выходил отсюда! -- тоже закричала доведенная до крайности Ризма. Подумать только, было время, когда она совместную работу с этим ненормальным вспоминала с ностальгией, как нечто приятное и временами забавное. Почему-то из памяти совершенно вылетели приступы злости Ижена, устроение им драки и прочий бардак с воплями.

-- Как-то смог! -- рявкнул Ижен и швырнул Тилара на стул.

Ризма мрачно проследила, как стул опрокидывается, роняет человека головой об пол, переворачивается и отлетает поближе к стене. Тилар остался лежать и признаков жизни не подавал.

-- Убил! -- восхитился кто-то за спиной начальницы.

Ижен подошел к поверженному врагу, потыкал его в бок носком ботинка и усмехнулся.

-- Убьешь этого таракана, как же.

Тилар громко хмыкнул и сел. Похоже приступы злости родственника его ни капельки не беспокоили.

-- Что у вас опять произошло? -- мрачно спросила Ризма.

-- Максим пропал, -- еще более мрачно отозвался Ижен. -- Точнее, ушел, а перед этим передал записку интересного содержания. Айра курьера прислала. Ну и вот.

Нет, Ижен вовсе не раскаивался и даже не смущался своего недостойного поведения. Он просто объяснял и давал понять, что в следующий раз в похожей ситуации поступит точно так же. И будет лучше для всех, если этой ситуации не случится.

Упертая сволочь!

Выгнав из камеры всех лишних и получив новый взамен сломавшегося стул, Ижен, Ризма и Тилар сели за стол.

-- Так что у нас опять случилось? -- спросила Ризма.

-- Максим ушел! -- рявкнул Ижен.

-- Я сразу сказал, что раз я здесь, мои подчиненные пять лет ждать не будут, -- невозмутимо произнес Тилар, потрогав шишку на затылке. -- Но вы ведь умные, жизнью битые и никому не верите.

Ризма вздохнула. Если этот придурковатый гений и дальше продолжит разговор в той же манере, Ижен опять сорвется. Тем более дело касается его ребенка.

-- Ладно, -- сказала женщина. -- Зовем мозголома.

-- Зовите, -- милостиво разрешил Тилар. -- Все равно ничего уже не успеете.

-- Почему? -- заинтересовалась Ризма.

-- А ни один мозголом не рискнет работать, пока не закончится Большой Шторм.

-- Большой Шторм уже был и теперь не скоро... -- начала говорить Ризма.

-- Нет, -- каким-то странным тоном произнес перебив ее Ижен. -- Уже скоро. У меня лопатки чесаться начали, словно там крылья пробиваются. Первый признак.

-- Да, первый, -- согласился Тилар и улыбнулся. -- Так вот, скоро начнется Большой Шторм. И длиться он будет долго-долго, пока в наш мир не вернется вся исчезнувшая материя. А уж как она распределится, зависит от умненького мальчика Максима. Думаю, у него все получится.

-- Да почему именно мой сын?!

Тилар серьезно посмотрел на Ижена, почему-то кивнул.

-- Такое вот везение, -- сказал и опять улыбнулся. -- Да не беспокойся ты, никто его не обидит. И все будет хорошо. Мои расчеты верны. Это и драконы подтвердили и еще один умный мальчик, тот, который целый мир сумел создать.

-- Мне бы твою уверенность, -- пробормотал Ижен, почему-то успокоившись. -- И Максим... чертов малолетка. Просто взял и ушел, оставив записку. Почему он никогда не просит помощи?

-- А смысл? -- сказала Ризма. -- Ты бы его не отпустил, пока не убедился, что все будет хорошо. А убедиться в такой ситуации? Не представляю как это можно сделать.

-- Я бы с ним пошел! -- припечатал Ижен.

-- Нужен ты нам там... как слон в посудной лавке, -- проворчал Тилар. -- Там и без тебя хватает всяких неуклюжих личностей. Но от них хотя бы польза есть. И присмотрят за ними. А ты... Да, в конце концов, это было решение твоего сына. Добровольно принятое, на основе известных ему и неизвестных тебе фактов. Смирись, Ижен, твой ребенок вырос и научился принимать решения.

Глава Дома Серых Туманов выругался и треснул кулаком по столу, оставив на столешнице вмятину.

Слухи о том, что какие-то идиоты что-то натворили в подземельях и теперь в некоторых частях города находиться довольно опасно, распространились быстро. На попытки уточнить где и что произошло, все, кто мог хоть что-то знать загадочно молчали. И самые пугливые горожане стали потихоньку разъезжаться по гостям и курортам.

К сожалению, было их немного.

А большего Айра сделать не могла. Да и не хотела. Она и сама не собиралась никуда уезжать. Выставила из города всех несовершеннолетних и всех, кто пожелал переждать неведомую опасность в спокойном месте и продолжила спокойно работать.

А вечером начался Большой Шторм и это напугало горожан гораздо больше, чем какие-то невнятные слухи. Сопоставив одно с другим, поспешили покинуть город еще какая-то часть жителей. Ну а когда Шторм не исчез так же быстро, как и обычно, даже до самых несообразительных дошло, что творится что-то не то. Вот только что именно не то, мало кто понимал, и слухи появлялись все странее и безумнее. Причем кое-кто даже виноватых в происходящем находил и упускал их в самый последний момент.

Но несмотря на все это, оставшиеся в городе люди уходить не спешили. То ли девяносто процентов горожан были фаталистами, то ли считали, что за городом так же опасно, как и в городе.

На третий день Айра даже стала им завидовать. Они не знали, что где-то там кто-то пытается оживить их мир, который, если ничего не получится, перестанет существовать через десяток лет. И от их бестолковых племянников ничего не зависит. И муж непричастен к происходящему. Муж, которого она так и не увидела, потому что, когда решила сделать это, оказалось -- Ризма днем раньше приняла решение его отпустить, в надежде, что он чем-то поможет своей группе, за что была готова нести всю полноту ответственности.

А Ижен где-то там сходит с ума. Потому что Тилара догнать не смог. И сына найти не может. Сын умеет прятать свое присутствие от родственников.

А Марика в это время вместе с другими мечами сидят в подвале дворца Серых Туманов и, по их выражению, изо всех сил гасят волны в хаосе. Вид у них действительно был бледный и сосредоточенный. Так что их пытались не беспокоить.

И в других подвалах наверняка тем же самым занимаются другие мечи.

Айра вздохнула и подошла к окну.

Пейзаж за стеклом дрожал и множился и она уже была не уверена в том, что это обман зрения. Может даже небо на самом деле превратилось в изломанную изгибами смятую бумагу. И вон тот пруд, появившийся за окном вчера, действительно постепенно вытягивается в овал и истончается посередине. Как какое-то простейшее, решившее, что пора делиться.

А самое странное, что именно пруд, ведущий себя как какая-то амеба, Айру успокаивал. И казалось, что все идет как надо. И ничего плохого не случится.

А то, что случится что-то непривычное, так пускай себе.

На этот раз приближение Большого Шторма Максим почувствовал кожей. Ощущение было такое, странное, словно в воздухе появился какой-то компонент, вызывавший легкую щекотку и дрожание, как от холода. Не сказать чтобы ощущение было неприятным, но здорово отвлекало и раздражало.

До того, как почувствовал приближение шторма, Максим наблюдал за действом в центре мекора. Сначала там что-то рисовали, потом посыпали нарисованное песком и опалили огнем. Наверное, для того, чтобы этот рисунок не смог никто нарушить.

После этого сверху на камни мекора поставили другие камни, зеленоватые, с коричневыми прожилками и вырезанными по бокам загадочными символами.

А потом пришли драконы. Видимо, по каким-то своим дорогам. Они появлялись по одному и по двое, о чем-то разговаривали с Дасу, а потом заходили в мекор и начинали переговариваться между собой. Постепенно драконов набралось штук тридцать. В точном числе Максим не был уверен. Изначально их считать он не стал, а потом, когда пытался это сделать, драконы все время бродили и перемешивались. Причем некоторые были еще и похожи друг на друга. Или Максим некоторых из них посчитал несколько раз.

Когда драконы собрались, в мекор забежал Дасу и стал всех строить. Может, в круг, может, в какую-то другую геометрическую фигуру -- чтобы уточнить и убедиться, надо было бы зайти в мекор и посмотреть, как там стоят те, кого скрывали камни. Но ничего такого делать Максим бы не стал. Чувствовал, что не стоит.

Дальше происходила какая-то ерунда. Драконы стояли, зеленые камни потихоньку начали загораться и становиться похожими на светящиеся в ночи гнилушки. Максов дракон, с которым парень попытался посоветоваться, показал образ соединенных между собой мекоров. Где эти мекоры находились, Максим не понял, но там тоже были драконы и зеленые камни. А еще центр снежинки из соединяющих линий находился в том мекоре возле горы, который папаша с компанией изучал. Наверное, его как-то наполняли энергией.

Сколько это действо длилось, Максим не знал. Он несколько раз отлучался, успел съесть два бутерброда, сделанных доброй девушкой, и запить их горячим чаем. Даже подремать немного успел. А потом появилось ощущение приближающегося Большого Шторма и Максиму резко захотелось что-то делать.

А дела ему не предлагали.

Парень бродил по пещере, подходил к незнакомым людям, наблюдал за их работой, наверняка мешая. Потом ему всучили потрепанную книжку и предложили почитать. Максим пожал плечами, вернулся в свое кресло и честно попытался читать, но то ли книга была не интересная, то ли настроение неподходящее, но увлечься не получалось.

Когда к Максиму наконец подошла темноволосая девушка и сказала, что пора, он вылетел из кресла так, словно это "пора" могли сразу же отменить, если он задержится хоть на секунду.

-- Сюда, -- позвала девушка.

И повела мимо мекора и занятых чем-то непонятным людей. Довела до дыры в стене и зажгла на ладони огонек.

Дыра оказалась прорубленной в скале лестницей, ведущий куда-то вверх. Узкой совсем, Максим задевал камень плечами и почему-то представлял, как в этой дыре застрянет кто-то крупнее, чем он. Папаша, например. У него и плечи шире, и вообще он больше. А уж если на эту лестницу попрется какой-нибудь обладатель пивного пуза, вытаскивать его придется всей компанией работающей внизу. Или ждать, пока похудеет.

Максим нервно хихикнул и получил удивленный взгляд девушки.

Потом лестница, наконец, закончилась, и они оказались в небольшом помещении с овальным сводом. Мебели здесь не было. Зато пол был застелен ковром и забросан подушками на любой вкус. К стене были прислонены несколько матрасов.

-- Вот, -- сказала девушка, зажигая одну из ламп, висящих на стенах. -- Эта комнатка находится точно над мекором. Мы просто не смогли придумать, как иначе сосредоточить на тебе вершину конуса. Не подвешивать же тебя под потолком.

Максим кивнул, висеть под потолком ему действительно не хотелось.

-- Можешь сесть или лечь, как тебе будет удобно. Но лучше, все-таки лечь. Мастер Тилар считает, что то, что ты должен делать, займет не один день. Он не знал сколько, но вряд ли слишком долго. А я тебя буду поить и кормить.

-- Ага, -- растерянно сказал Максим. Сосредоточиться сразу на деле почему-то не получалось. Мысли вообще плыли медленно и лениво, причем были они все на отвлеченные темы. -- Это меня не отвлечет?

-- Нет, мы проверяли. Дасу погружался в транс, при этом он мог отлично и пить, и есть. Жутковатое зрелище, глаза пустые, а пихаешь в руку чашку, и он пьет. Потом, когда выпьет, чашку надо забрать, иначе не остановится.

-- Ага, -- сказал Максим, впечатлившись откровением.

Впрочем, упоминание Дасу помогло. Дасу -- дракон, а значит, и погружаться в транс нужно по-драконьи. Драконы, видимо, это умеют от рождения.

-- Если я лягу, как ты меня поить будешь, -- отстраненно поинтересовался Максим, мысленно тормоша вялого и сонного обитателя хаоса в себе.

-- Я тебя приподниму, -- пообещала девушка и улыбнулась.

Дальше Максим решил ничего не выяснять. Попросил девушку убрать подушки из центра помещения и пошел за матрасами.

Матрасы оказались тяжелыми и тащить их пришлось по одному. Потом помогать убирать мешавшиеся подушки и класть матрасы впритык к друг другу. Потом Максим долго выбирал удобную подушку, попутно пытаясь понять, что пытается сказать его дракон. Так и не понял, но ощущения, волнами расходящиеся от потока, навевали спокойствие, и парень решил, что все хорошо.

Лежал на матрасе Максим довольно долго. Смотрел в потолок, пытался ни о чем не думать. А в голову, как назло, лез всякий бред. Еще и почему-то захотелось организовать в мире сати футбольный турнир. А то у них со спортом как-то не очень. Только турниры бойцов и скачки на лошадях.

-- Пирамида, -- наконец сказал сам себе парень. -- Если я нахожусь в том месте, где находится и ее вершина, то я должен как-то это почувствовать. Надо же от чего-то отталкиваться.

Девушка, сидевшая на подушке и наблюдавшая за попытками Максима сосредоточиться, тихонько хмыкнула и тут же закрыла рот ладошкой. Отвлекать не хотела, хорошая девочка. Наверное, она медик и в случае чего сумеет оказать первую помощь, так что беспокоиться не о чем. Тем более Дасу это уже делал. Не совсем это, если быть точным, но что-то похожее.

-- Ладно, -- сказал Максим и закрыл глаза. Так сосредоточиться проще.

Интересно, что такое драконий транс? Может, то самое спокойствие, которое изо всех сил излучает поток? А что, если не пытаться что-то сделать, а просто расслабиться и позволить что-то делать дракону?

Максим стал глубоко дышать и пытаться поговорить с драконом. Почувствовать-увидеть очередную картинку-образ. Бестолковые мысли постепенно поредели, а потом и вовсе исчезли. Поток ощущался, как спокойная река, полноводная и ленивая, несущая в неизведанные дали упавшие с деревьев листья и прочий мелкий плавучий мусор. Если лечь на эту воду и не сопротивляться, то она будет нести и пловца.

А некоторые пловцы даже спать на воде умеют. Хорошо им.

Спокойствие Максима окутывало и убаюкивало. В этом спокойствии было тепло и уютно, как в детстве в коконе из пухового одеяла. А потом придет мама, обнимет вместе с одеялом и скажет, что пора спать. И расскажет перед сном чудесную историю. У мамы всегда получалось рассказывать ярко и образно, а потом Максиму снились такие же яркие сны.

Парень улыбнулся, лег на воду и оттолкнулся от мешавшегося берега.

И на мгновение пропал.

А может, на целую вечность.

Потому, что когда опять почувствовал самого себя, понял, что успел очень сильно измениться. К сожалению, в этих изменениях разбираться было некогда. Гораздо важнее была яркая звездочка, висящая прямо перед лицом. Точка, в которой сходился еще один пучок энергии, той энергии, которая склеивала в единое целое клочки материи и была готова вот-вот превратиться в жизнь. И ее следовало задержать, потому что лить живую воду было еще рано. Сначала надо придать материи форму.

Максим погладил звездочку как котенка, сжал ее в ладони и опять пропал. Раздробился на тысячи тысяч Максимов. Оказался сразу везде и сумел увидеть весь мир сразу. Улыбнулся Тайрин, которая, забавно хмуря брови, читала очередную книгу о младенцах, взлохматил волосы пьяному и печальному отцу и заглянул через плечо Вове, рисовавшему полуголую эльфийку, подозрительно похожую на его пассию. Вова единственный присутствие Максима почувствовал и оглянулся, но не увидел.

-- По ту сторону волшебного зеркала есть волшебная страна, -- как мантру прошептал Максим и резко сжался в точку, перестав существовать, но продолжая мыслить. А страшно почему-то не было. Точку окутывали спокойные воды реки, напитывали ее энергией необходимой для роста. И нужно было просто успокоиться и сосредоточиться. Чтобы, когда энергии будет достаточно, начать вплетать мир живущий только в воображении в мир существующий на самом деле.

Впрочем, можно было и поспать. Так даже лучше, разные глупые мысли беспокоить не будут.

Максим мысленно улыбнулся, закрыл несуществующие глаза и мгновенно провалился в мягкую и пушистую серость сна.

Проснулся Максим резко, толчком. Удивленно осмотрелся, потрогал лохматого светляка, висевшего над головой, и долго прислушивался к своим ощущениям.

Ощущения были странные. Сквозь Максима текло тепло, закручивалось пружиной, сжималось и готово было выстрелить в любую сторону. Нужно просто задать направление.

Максим убрал руку от светляка и опять осмотрелся. Поток, который все это время куда-то его нес, куда-то пропал. Зато вокруг висело множество лент. Живых лент, светившихся мягким внутренним светом. А может, это были водоросли. И их тихонько покачивала вода, которую Максим не ощущал. Или это был такой ветер, тоже неощутимый.

-- Странно, -- сказал Максим.

Ленты-водоросли завибрировали и колыхнулись в его сторону.

Максим ошарашено замер, вздохнул и решительно протянул руку к одной из лент. Она была теплая и упругая. А еще она была частью чего-то большого, находящегося не здесь.

-- Хм, -- сказал парень.

Может, это и есть те составляющие, о которых говорил Ярослав? Если это они, если эти штуки получились из хаоса-потока, то тогда, получается, мертвой воды налили достаточно для того, чтобы мир залечил раны и стал оживать. А значит, следует поспешить.

Парень глубоко вдохнул, положил ладонь на светляка, который ощущался средоточием энергии, и закрыл глаза. Так думалось лучше.

Когда-то, когда был еще маленьким, мама зашла в обувной магазин и села на красный пуфик примерять понравившиеся босоножки. А он, будучи любопытным ребенком, побрел вдоль полки, рассматривая диковинную женскую обувь, украшенную бусинами, цветочками и даже бабочками. И сам не заметил, как уперся носом в зеркало. Оно было большое, на полстены, и очень чистое. Из-за чего казалось, что это не зеркало вовсе, а продолжение магазина. Потом, когда подрос и поумнел, с удивлением узнал, что такие зеркала нужны для зрительного увеличения пространства. И есть любители делать зеркальные стены даже в жилых помещениях. Им так кажется, что в комнате просторнее, больше воздуха и света.

А что, если это будет не иллюзия? Что, если мир отраженный в посеребренном стекле не будет отражением? Точнее, не так. Он отразится, но будет таким же настоящим, как и то, что отразилось. И таких зеркал будет великое множество, достаточное для того, чтобы не пришлось увеличивать плотность материи в том, что уже существует.

-- Зеркало, -- сказал Максим и, несмотря на то, что глаза все еще были закрыты, увидел-ощутил, как колыхнулись ленты. -- Лабиринт из зеркал-плоскостей, каждая из которых не просто часть города, а начало целого мира. Хорошая ведь идея?

Он видел этот лабиринт. Тот же город, только плоскости не заканчиваются лестницами и перемещателями, ведущими на другие плоскости, или городской стеной. С любой плоскости можно пойти дальше и выйти в степь, заросшую мышиным горошком и ковылем, или к лесу, а может, сразу за городской стеной раскинется море или изрезанная каменистыми ущельями пустошь. Да мало ли что там может быть? Пейзажей много, и за этими пейзажами обязательно будет еще что-то и еще, а там, может быть, окажется плоскость какого-то другого города. Или какой-нибудь рыбацкий поселок, не имеющий ни малейшего отношения к плоскостям. Это ведь лабиринт, и необязательно он должен вести в города.

Вот только...

В этом лабиринте кто угодно потеряется, если плоскости будут двигаться так же бестолково как сейчас, меняя положение в ответ на смещение баланса.

С другой стороны, раз нет потока-хаоса, то почему этот баланс должен меняться? Должна быть какая-то стабильность и плоскости должны застыть в том положении, в котором пребывают сейчас. После этого всего лишь нужно изучить лабиринт из тысяч маленьких миров и все будет в порядке. А рано или поздно его изучат.

-- Хорошо, -- сказал сам себе Максим и крепко сжал в ладони светляк.

Пружина энергии выстрелила сразу во все стороны.

Ленты сначала расступились, а потом потянулись к ней, начав переплетаться, создавать что-то новое. И открывший глаза Максим увидел то самое зеркало, за которым волшебная страна. Потрогал его и шагнул вперед, преодолевая легкое сопротивление того, что еще мгновение назад казалось стеклом. Вместе с Максимом в зеркальный мир шагнул объем, стал разворачиваться во все стороны, как надувная игрушка, наполняющаяся воздухом. Появились звуки и запахи. Тихо шелестел листьями незнакомый, но когда-то где-то уже виденный куст. Пахло недавно прошедшим дождем, хотя трава была сухая. Наверное, он прошел где-то дальше, а сюда запах приносит ветер. Так бывает. По небу плыли облака, и только с одной стороны темнели грозовые тучи. В этом пейзаже не хватало только щебета птиц. Должны они быть. А еще должны быть насекомые. Муравьи всякие, божьи коровки, даже тля. А еще гусеницы и бабочки, как же без них?

Насекомые появились резко. Еще мгновение назад тишину нарушал только ветер, шелестевший листьями, а потом над головой Максима с басовитым жужжанием пролетел толстый шмель и деловито сел на торчащий над травой василек и стал там копошиться.

Птицы появились гораздо позже насекомых. Наверное, птицы сложнее, и для того, чтобы они сплелись из тех лент, нужно время.

Максим сел на траву и стал наблюдать, как небольшая желтогрудая птичка с хохолком покачивается на ветке, что-то высматривая в глубине кустарника. Наверное, надо было подумать о каких-то животных, грызунах там, еще ком-то, но в голову лезли одни ежики. И грибы. Погода как раз хорошая. Должны уже появиться такие летние, сморчки, кажется. Они жареные вкусные. С картошкой.

Максим улыбнулся и лег. Солнца на небе не было, хотя было светло. Наверное, в этом мире-плоскости солнце видно только тогда, когда оно находится в небе под подходящим углом. На плоскостях города так частенько бывает. Вот оно и передалось.

Хотя невидимое солнце вовсе не проблема. Главное, что с миром все будет в порядке. И с городами тоже.

Сколько Максим лежал глядя на небо без солнца, он сказать бы не мог. А потом ему в ладонь ткнулся носом ежик и стал пыхтеть. Парень удивленно на него посмотрел, зачем-то прикоснулся к колючке и улыбнулся.

-- Да, приятель, -- сказал задумчиво. -- Хорошо, что я об обезьянах не думал. Или... Нет, так дело не пойдет, нужен экологический баланс. Раз есть ежики, должны быть и мышки, иначе что ты кушать будешь? Дохлых насекомых собирать? Да и хитрые лисы, умеющие вас разворачивать и съедать должны быть, иначе вы расплодитесь и завоюете мир. Так что... Да. Если мои маленькие миры -- отражения существующих в мире сати пейзажей, то пускай и живность отражается. Иначе как? Моря без рыбы? Только людей отражать не надо. Людей и так слишком много.

Мир вокруг Максима колыхнулся, и что-то в нем сместилось. Или изменилось. Идеальный пейзаж стал более настоящим. Из травы робко выглядывали обломки серого камня, у кустарника появились сухие ветви, а Максим обнаружил, что лежит рядом с россыпью засохших козьих какашек-горошин. Но так было даже лучше. Мир должен быть настоящим, иначе какой с него смысл?

Ежик куда-то ушел, наверное, у него были дела и помимо приведения в чувства замечтавшегося об идеальном мире дракона-полукровки. Шмель наматывал вокруг Максима круги, видимо, намекал, что парень ему чем-то мешает. Птичка поймала какого-то крупного жука и улетела. А Максим лежал и наблюдал за облаками, пока не почувствовал, что его зовут.

Пришлось вставать и идти. Причем он отлично понимал, что если пойдет вон туда, то вернется в пещеру с матрасами и подушками, а если свернет направо и будет упорно идти километра три, то имеет все шансы оказаться перед холмом с дворцом-распальцовкой. Видимо он научился ориентироваться в пространстве по-драконьи. И это было очень приятное ощущение. Теперь он наконец понял, что такое драконьи дороги и почему они чувствуют сразу весь мир.

-- Привет, -- сказал Максим людям, топтавшимся по подушкам в пещере, когда прошел сквозь очередное стекло-нестекло.

На него дружно и очень удивленно уставились, а потом столь же дружно загалдели и галдели, пока не поднял руку вверх щуплый мужчина и не гаркнул басом, чтобы все замолчали.

-- Ты встал и ушел сквозь камень, как сомнамбула. Даже глаза не открыл! -- обвиняющее сказала в наступившей тишине девушка, которая сидела в пещерке с Максимом.

-- Извини, -- сказал Максим. -- Мне надо было пойти туда, иначе бы я не почувствовал, не встретил ежика и напортачил.

Люди стали переглядываться, а потом кто-то робко спросил:

-- Получилось?

-- Получилось, -- подтвердил Максим.

И они радостно заорали, стали обниматься и поздравлять друг друга. А самое странное, что им, похоже, было абсолютно все равно, что именно там получилось. Этим они заинтересуются позже. А сейчас они победители. И это, наверное, правильно.

Новый старый мир.

Прежде, чем вернуться во дворец, Максим поспал, поел и хорошо подумал.

Нужно было как-то объяснить семье, что именно произошло. Не тащить же к ним малолетнего Дасу ради объяснений. И деда подставлять не хотелось, тем более, на данный момент у Кьена алиби -- он девушек охранял где-то за городом.

Думалось Максиму не очень хорошо. Пришлось взять лист бумаги и изложить свои мысли на нем. Иначе обязательно бы забыл что-то важное.

Перечитав получившийся список несколько раз, почесав переносицу и добавив еще несколько пунктов, Максим тяжко вздохнул и отправился сдаваться. Почему-то ему казалось, что по голове его не погладят в любом случае. Как не крути, а он нарушил целую кучу писанных и неписанных правил, а может, даже законов.

Пока что Максим не всегда понимал, где правило, а где закон и чем они отличаются.

Последнее, что помнил Ижен, было то, что пришел Тилар и предложил составить компанию. Вид у него был встрепанный и почему-то веселый. Ижену даже подумалось, что его каким-то чудом поймала Айра и он еле вырвался, в самый последний момент. Теперь вот радуется и думает, как бы попасться еще раз.

-- Выпить хочешь? -- спросил Ижен, покачивая бутылкой над столом.

-- Хочу, -- отозвался Тилар. -- У меня голова сейчас пустая-пустая. Непривычно быть обычным человеком.

-- А, -- сказал Ижен. -- Ты больше не струна? Шторм смел с тебя гениальность...

-- Она мне больше не нужна. Там и без меня справятся. А я... Я бы только мешал. Я ведь пообещал подождать пять лет. Понимаешь?

Ижен не понял, но кивнул и предложил за это выпить.

Вот где-то после третьего стакана, выпитого за понимание, и был провал в памяти.

В голове гудело, и поднимать ее со стола совсем не хотелось. После подъема ей будет еще хуже. А водой и обезболивающими он не запасся, насколько Ижен помнил.

Может, Тилара послать, если он не ушел?

Очень аккуратно и медленно приподняв голову, Ижен осмотрелся.

Тилар, как оказалось, никуда не ушел. Он спал напротив, щекой на столе, а руки упорно держались за стакан.

-- Алкаш, -- восхитился Ижен.

-- Я не алкаш, у меня жизнь меняется, -- прохрипел Тилар, не открывая глаз. -- А я не знаю, чего от этой жизни хочу.

-- Тебя жена ждет, -- напомнил Ижен. -- До сих пор не сбегала в храм, чтобы разорвать ваш союз в связи с отсутствием мужа.

-- Ха, -- выдохнул Тилар. То ли знал что-то такое, чего не знал родной брат этой жены, то ли считал, что лучше бы не дождалась.

И, наверное, они бы договорились до чего-то нехорошего, например, до драки. А может, решили бы запить эти откровения последней полной бутылкой, гордо стоявшей на подоконнике. Но не сложилось.

Из ниоткуда прямо на стол свалился Максим, печально охнул и обматерил какие-то драконьи пути, которые хуже переместителей.

Оба мужчины удивленно на него уставились.

Максим помотал головой. Посмотрел сначала на Тилара и довольно улыбнулся. Потом на Ижена и нахмурился.

-- Дела, -- сказал задумчиво. -- Я тут иду-иду, думаю, дай для начала с умным человеком посоветуюсь. Он то в том, что сотворил должен разбираться лучше. А тут папа.

-- Получилось? -- азартно спросил Тилар.

--Получилось. Мир живой, а материя все такая же разреженная.

-- И как? -- спросил Тилар.

-- Как что? Как оно у меня получилось? -- уточнил Максим.

-- Да, -- выдохнул Тилар.

Ижен тоже подобрался и постарался выбросить все посторонние мысли из головы. Выбросить бы оттуда еще и пульсирующую боль, вообще хорошо бы было.

-- Зеркала, -- гордо сказал Максим. -- Я материю попросту отразил. Теперь в этом мире есть множество одинаковых мест на разных плоскостях бытия. И лабиринт надо изучать. Потому что фиг теперь с наскока разберешься, куда ведет знакомая дорога. В общем, есть чем заняться. Ах, да, зато теперь еще долго не будет проблем с территорией. Вот.

Ижен посмотрел на довольную физиономию сына. Перевел взгляд на не менее довольного Тилара и принял решение.

-- Так, -- сказал серьезно. -- Я, как глава Дома, возвращаю себе регалии и повелеваю. Марш оба во дворец и сидите там тихо, как мыши. Не знаю сколько сидите. Но чтобы ни один из вас не попался никому лишнему на глаза до того, как нам начнут слать официальные запросы и пытаться советоваться.

-- Э-э-э-э-э... -- задумчиво отозвался Максим.

-- Он наши шкуры спасает, -- с довольной улыбкой сказал Тилар. -- В первую очередь твою, но и меня будет спасать за компанию. Понимаешь, если за нас возьмутся до того, как убедятся, что все более-менее в порядке... Нехорошо нам будет.

-- Так я и думал, -- сказал Максим. -- Спасай их, спасай и никакой благодарности. А как нас, кстати, вычислят?

-- Меня вычислять давно не надо, -- серьезно сказал Тилар. -- А тебя по следам воздействия.

-- Ясно.

-- Ты не думай, нас все равно накажут, -- опять развеселился Тилар. -- Но не так сурово.

-- Ноги в руки и марш во дворец! -- рявкнул Ижен и со стоном схватился за голову.

-- Ага, сейчас, секундочку, -- не стал спорить Максим.

А потом хлопнул ладонью отца по голове, словно комара пытался убить.

Ижен возмущенно охнул, а потом изумленно потряс головой. Боль куда-то пропала, словно ее и не было.

-- Вот так, -- удовлетворенно сказал Максим. -- Я тебе добавил воды и убрал продукты полураспада алкоголя. В общем, можешь пить дальше.

-- Убрал? -- переспросил Ижен.

-- Я теперь немного иначе мир вижу. Дракон во мне повзрослел, поумнел и научился быть со мной единым целым. Такие занятные ощущения. Теперь понимаю, почему Вова временами такой странный. Он просто видит больше, чем люди.

Ижен невнятно выругался и повторно отправил собутыльника и сына во дворец. Тем более идти недалеко. Напивался он в сарайчике в саду. Когда-то в этом сарайчике держали сбрую для лошадей. Потом попытались сделать домик для сторожа. А теперь это было просто заброшенное пыльное помещение, заросшее паутиной и страшными историями из детства. Почему-то все дети дворца считали, что в этом сарайчике обитает привидение, и обязательно ходили на него посмотреть. Ночью ходили. В одиночестве. А некоторые даже видели.

Максим наконец слез со стола и направился к двери.

Тилар его догнал и стал что-то на ходу объяснять.

А Ижен задумался о том, что делать дальше. По всему выходило, что надо советоваться с Ризмой. У нее ведь тоже будут проблемы. Именно она отпустила Тилара, и то, что в спасении мира он не участвовал, могут и не учесть при разбирательстве.

Первые ходоки появились спустя пять дней. До этого ходокам было некогда. Вообще складывалось впечатление, что одна половина населения города потерялась на сотворенных Максимом пространствах, а вторая занималась их поисками. Причем часть второй половины тоже успела потеряться, а часть первой сама собой нашлась.

Потом кто-то додумался до метода Ариадны и в городе за один вечер скупили все веревки, более-менее прочные нитки и тросы. Самые отчаянные и не успевшие вовремя затариться скупали женские ленты и кружева. А потом в ход пошли ткани, простыни и вообще все, из чего можно было нарезать полос и навертеть клубков.

В общем, спустя четыре дня нашли всех потерявшихся, даже группку детей, не подозревавших, что они потерялись. Дети вообще хорошо проводили время. У них с собой оказались бутерброды, они почти сразу нашли ручей с питьевой водой и решили строить на природе шалаш, а потом играть в стражей и демонов. Так до вечера и играли, пока не появились обеспокоенные родственники.

Утро пятого дня было посвящено поискам виноватых. Тилара вычислили первым, все-таки в группе у Ризмы были разные люди и им было разрешено все рассказать родственникам. Незачем еще и из них делать соучастников.

Максима вычислили по следам магического присутствия.

Остальных вычислить так и не смогли. Они были умные, работали только группами, путая и переплетая свое воздействие, а в лица их всех знал только Тилар, который выдавать их не собирался. Тилар бы и Максима заставил работать в группе, если бы это было возможно. Этот ненормальный всерьез решил всю вину взять на себя.

И, наверное, именно поэтому Ижен решил его не отдавать. Ну их, такие жертвы. Копаться в голове этого гения семья не позволит, после таких раскопок люди идиотами, пускающими слюни, становятся, а какие-то соучастники этого не стоят. Потребовать его убить никто не посмеет, да и не за что, откровенно говоря. А все остальное... Допрос человеком, отличающим правду от лжи Тилар точно переживет.

Айра, которая рвала и метала, попутно клянясь придушить блудного муженька собственными руками, с доводами Ижена согласилась, хотя прощать Тилара не собиралась, даже если он догадается прощения попросить. Остальные, имеющие право голоса, тоже спорить не стали. Они вообще Тиларом гордились, несмотря на то, что он наплевал на законы и традиции. Впрочем, гордиться было чем, благодаря Тилару и Максиму Серые Туманы опять самая сильная, умная и талантливая семья. Кто еще что-то подобное сотворит. А уж когда все разберутся, что именно они сотворили...

Ижен даже прижмурился от удовольствия. Приятно чувствовать себя главой семьи, представители которой способны спасать целые миры. Такое деяние в веках не затеряется.

Во всей этой ситуации Ижена больше всего беспокоил Максим. Его сознание, похоже, действительно перестроилось, и временами он вел себя очень странно. Однажды на глазах у изумленного Матиля еще и сквозь дверь прошел. Лицо при этом у Максима было задумчивое-презадумчивое, и вряд ли он вообще понял, что сделал.

И к тому моменту, как пришли первые ходоки, Ижен едва-едва договорился с Тиларом о том, что и кому он будет изначально говорить, попутно убедившись, что его соучастники законы действительно знают и не вылезут с признаниями до того, как Тилар сумеет взять всю вину на себя. Бегать и защищать еще и каких-то посторонних Ижену совсем не хотелось. Их же придется прятать на своей территории, кормить, поить и следить, чтобы они никуда не влезли. Кому оно надо? Точно не Айре. Если до этого дойдет, она точно попытается своего муженька придушить.

Встречал делегацию Ижен в своем кабинете, наскоро отмытом и отчищенном. Официальный доспех надевать не стал. А зачем? Он у себя дома и воевать ни с кем не собирается. По крайней мере -- пока.

Как оказалось, там даже не было ради кого этот доспех надевать. Люди просто спешили первыми узнать новости. И то, что Ижен опять глава семьи, стало первой из них.

Таращились гости на хозяина кабинета непозволительно долго. Потом еще и переглядывались. И лишь после этого отвесили официальные поклоны.

Ижен кивнул, как положено вышестоящему, и пригласил всех сесть.

Начинать переговоры гости не спешили. То ли увидев Ижена вместо Айры, растеряли все вопросы. То ли когда шли, думали, что придумают их, как только дойдут.

Ижен терпеливо ждал. Никому помогать он не собирался. А если гости будут молчать достаточно долго, встанет и вежливо укажет им на выход. Помолчать они могут и в другом месте.

-- Мы пришли поговорить о вашем сыне, -- наконец заявил один из гостей. А представиться забыл. То ли думал, что хозяин кабинета с какого-то перепуга и так его узнает, то ли совсем растерялся.

Ижен приподнял бровь, улыбнулся и вежливо поинтересовался:

-- О котором? У меня два сына.

Гости опять стали переглядываться.

Потом самый сообразительный громко прошептал: "Тот мальчишка в школе искусств!". Ижен хмыкнул и посетители, решившие считать это подтверждением догадки, продолжили переговоры. Правда, продолжать их взялся уже другой человек, тоже забывший представиться и представить то ли коллег, то ли друзей и родственников.

-- Следы вмешательства вашего старшего сына были найдены... -- осторожно заговорил он.

-- Я догадываюсь, где они были найдены, -- сказал Ижен, решив подтолкнуть разговор. А то они еще долго будут вежливые слова подбирать.

-- Мы хотим знать, что это такое! -- решительно вмешался самый догадливый. -- Откуда взялись те... острова? плоскости? Да что оно хоть такое?

Ижен ему благодарно кивнул, хоть один знает, чего хочет. А вот остальные гости почему-то нетерпеливого коллегу не одобрили. Видимо, хотели вести разговор медленно и печально, со всем возможным почтением. Правда, говорить о почтении после того, как эти рассеянные личности забыли представиться, было уже поздно.

-- Начнем с вопроса "Что оно такое?", -- решил Ижен. -- Это лабиринт, продолжение плоскостей разных городов и отражение пейзажей уже существующих в нашем мире. Все, что там находится, материально и никуда не денется. Просто в нашем мире резко увеличилось количество материи и хаос преобразовался... даже не знаю, во что он преобразовался. Я не специалист. И знаю только одного специалиста, который живет не в этом мире. Думаю, рано или поздно мы сможем уговорить его объяснить нам, во что превратился хаос, но сейчас это не столь важно. Сейчас есть много других проблем, которые следует решить. Хотя бы изучить лабиринт и как-то пометить входы-выходы в него и из него. Один... хм... юморист предлагает вкопать указатели. Или поставить большие камни с надписями. Но это, как мне кажется, мы решим все вместе и немного позже, когда люди поймут, что ничего плохого не случилось.

-- Значит, не случилось? -- азартно переспросил все тот же нетерпеливый.

-- Нет, не случилось, -- твердо сказал Ижен. -- И о том, что и почему произошло, спросите лучше у людей из хаоса. И не у тех, которые из Серых Туманов. Выберите самых нейтральных и спросите. Думаю, они вам с удовольствием все расскажут. А до этого никаких разговоров с моим сыном не будет. Вообще ни с кем не будет. Мы отказываемся вести переговоры о чем-либо до того, как вы, да и все остальные, получите необходимую для понимания сути произошедшего информацию из нейтрального источника.

Говорливый печально вздохнул, но даже он не посмел спорить.

После этого ходоки раскланялись, заверили Ижена в своих добрых намерениях и быстро ушли. Скорее всего докладывать о результатах разговора кому-то более сообразительному. Может, их вообще послали на заклание какие-то умники из других Домов. Вот так встретились, поговорили и решили сначала послать на разведку кого-то, кого не жалко. А уж дальше действовать по итогам произошедшего разговора. А то пошлешь кого-то своего, Серые Туманы его случайно прибьют, еще войну начинать придется. А сейчас явно не до войны. Мир вон тихо и незаметно взял и изменился. И к этому причастны Серые Туманы. Мало ли что они еще могут сотворить?

-- Так, -- сказал Ижен и побарабанил пальцами по столу. -- Так. Наверное, пора баррикадироваться и ждать следующих переговорщиков. И всех собрать во дворце, даже официально изгнанных. А то еще кому-то придет в его дурную голову взять кого-то в заложники. Выпутывайся потом из этой истории. Изгнанные прекрасно посидят в подвалах, места там много.

Ижен кивнул сам себе и встал из-за стола.

Первым делом зов и отлов самых упертых, считающих, что зов главы семьи можно проигнорировать. Потом все остальное. Время еще есть. Пока поговорят с драконами. Пока поделятся радостной вестью со всеми, с кем посчитают нужным поделиться. Пока каман-динье между собой переговорят, пока каман-шай примет решение и соберет официальное представительство... В общем, время точно есть.

А еще ведь могут начать вводить в курс дел другие города, распространять новости и заниматься прочей ерундой. Даже Марика к тому времени восстановит силы. И Максим может успеть разобраться в себе. А то мало ли как поведет себя в самый неподходящий момент. Еще опять почувствует, что Тайрин чего-то испугалась, и на полуслове рванет к ней, вот весело будет.

Хорошо хоть с Тиларом никаких проблем. Тилар успел превратиться в на редкость собранного и хладнокровного мужчину. Наверное, пребывание в виде струны хорошо на него повлияло. А то Ижен помнил его бестолковым парнем, излучавшим обаяние и готовым шуметь по любому поводу.

Тот Тилар стал бы проблемой почище Максима. Максим хотя бы вовремя сосредоточиться может и промолчать, когда именно это и нужно.

Максим лежал на кровати и чувствовал себя пауком в паутине. А паутиной был весь мир. Нити постоянно кто-то задевал, их шевелили неощутимые другими ветра, а Максим все это чувствовал и когда хотел, мог понять, что там происходит. Но чаще всего он хотел отрешиться и не чувствовать ничего, и уже три дня, как у него это неплохо получалось. Зато до этого он был уверен, что вскоре сойдет с ума.

Когда Максим научился отрешаться от мира, появилась другая проблема. Ему было жутко неуютно не ощущать в этом мире родных и близких. Нет, сати тоже их ощущают, но не так, как драконы, а то, что чувствует дракон, Максиму больше нравилось. Поэтому сейчас он лежал и выискивал среди переплетений нитей Тайрин. Ее первую. Просто она сейчас самая беспомощная и ее больше всех следует защищать.

Потом Максим намеревался найти Данку, Вову, маму с отцом, а постепенно и всех остальных. Но сначала Тайрин. Нужно было сделать так, чтобы не слышать весь мир, а слышать ее одну. А это было сложно. Паутинки Тайрин вовсе не были связанным в единое целое пучком. Вообще создавалось впечатление, что то, из чего была сплетена блондинка, разбросано по очень большой площади и перемешано черт-те с чем. А еще там был ребенок, который одновременно ощущался и отдельно, и вместе с Тайрин. Это очень мешало. Максим постоянно находил ниточки, которые казались частью блондинки, а потом оказывались частью ребенка, и приходилось их помечать отдельно.

Да найти в хаосе нитей ребенка Максим тоже собирался. Он ведь скоро родится. Потом ползать научится. Потом вообще бегать, а ты тут переживай за него.

Максим выдохнул и сосредоточился на Тайрин. Поиски ее нитей были долгим и довольно скучным процессом, но Максим был уверен, что оно того стоит. А еще он попутно учился. Или учил своего дракона быть драконом. Максим так до конца и не разобрался, да это было и не важно. Он с драконом все равно существовали и думали в унисон. Только изредка дракон немного отставал и казался эхом.

Лежал на кровати Максим долго. Наверное несколько часов, но его никто не беспокоил, давали время, чтобы разобрался в себе и опять научился здраво соображать. Максим за собой здравого соображения не помнил, если честно, но возражать не стал.

Нити Тайрин он, наконец, отыскал все. Сел, потянулся и успел встать на ноги, когда по голове ударило отцовским ором. Максим от неожиданности даже опять на кровать свалился и только после этого понял, что кричит папаша вовсе не на него. Точнее и на него тоже, но не только.

От крика Ижена нити из которых состоял мир завибрировали и часть из них резко стали единым целым. Пока Максим изумлялся произошедшему и соображал, что те нити, которые целое -- это и есть представители дома Серых Туманов, мир успокоился, а самому Максиму резко захотелось пойти к отцу. Очень захотелось.

Парень задумчиво хмыкнул, пожал плечами и пошел.

Просто стало интересно.

А то, что идет по тропе дракона, Максим понял не сразу и очень удивился, когда опять свалился на стол перед отцом.

Вид у Ижена был неважный. Он сидел в кресле бледный-бледный и какой-то даже похудевший. Из носа шла кровь, и хлопотавшая рядом тетя Айра требовала, чтобы он приложил к носу лед, но папаша ее, похоже, даже не слышал.

Максим покачал головой, подполз по столу поближе к отцу и положил ладонь ему на лоб, одновременно потянувшись к нитям отца. И обнаружил странную штуку. Все нити вокруг светились. Какие-то тусклее, какие-то ярче. А вот нити Ижена были совсем тусклыми, и казалось, еще мгновение -- и они совсем потухнут, а потом осыплются легким пеплом.

-- Что за фигня? -- спросил сам у себя парень, игнорируя вопросы Серой Кошки. -- Впрочем, хуже не будет. Тут просто не хватает энергии. Нужно ее добавить, главное осторожно.

Максим потянулся к ничейным ниточками, которых в новом-старом мире было великое множество, дотронулся до них одновременно и у каждой из них взял крошечную капельку энергии. А потом тоненьким ручейком стал вливать полученное в отца.

Кто-то на физическом плане тряс его за плечо и задавал вопросы, но Максим сосредоточено переливал энергию, игнорируя любые помехи. Главное, не ошибиться и вовремя остановиться. Все остальное потом.

Зов -- сложная вещь.

Ижен это отлично помнил.

Еще он отлично знал, что лучше сначала посоветоваться с Кьеном, но не хотел тратить время на его поиски и уговоры.

Поэтому решительно пошел к сестре и попросил подержать, а потом привести в чувство.

Звать семью Ижен умел. Теоретически. На практике он, естественно, никогда ничего подобного не проделывал и понятия не имел насколько все на самом деле плохо. Зов мгновенно вычерпал чашу резерва до самого дна, а потом стал тянуть энергию из тела. И, наверное, будь у Серых Туманов хотя бы на три человека больше, зов Ижен бы не пережил. И поддержка Айры, вливающей понемногу энергию, не помогла бы. Не зря, видимо, всех новоявленных глав семей предупреждают, что держать должны двое. Непонятно только, почему ничего не говорят о причине этого.

В общем очнулся Ижен тогда, когда сидевший на корточках на столе Максим забрал ладонь с его лба и тоном тысячелетнего мудреца заявил:

-- Ну нельзя же так. Ты чуть не умер. Чуть в кучку пепла не превратился.

Ижен для начала хмыкнул. Он чувствовал себя очень живым и бодрым.

Потом потянулся к чаше, убедился, что она опять полна и изумленно уставился на Айру. Не могла она отдать столько энергии. У нее столько энергии даже не было.

-- У него спроси, -- указала сестра на все так же сидевшего на столе Максима и устало махнула рукой. -- Твои дети, Ижен, сведут меня с ума.

-- Нужно своих завести, не так обидно будет, -- сказал ей племянник и улыбнулся. Потом почесал переносицу и тоном наивного идиота спросил: -- А что вы здесь такое делали? Вы хотели увязать семью в единое целое или оно случайно получилось?

Ижен тяжко вздохнул, а потом стал объяснять, попутно расспрашивая о том, что и как понял Максим. И тихо удивлялся, если не сказать хуже. Потому что соображал Ижен всегда неплохо и сразу понял, что это не Максим такой особенный, это все люди хаоса обрели ранее недоступные им способности. Так что мир ждет новое потрясение. И хорошо, что Серые Туманы уже об этом знают.

Впрочем, сейчас были проблемы важнее.

Ижен чувствовал, что большинство родственников стали быстро или медленно, но продвигаться в сторону дворца. А самоуверенное меньшинство, как всегда, решило немного обождать и заняться первоочередными делами. И следовало к этому меньшинству послать кого-то достаточно злого и с тяжелой рукой, чтобы в другой раз неповадно было игнорировать зов.

Здесь глава дома чуть не умер, а они игнорируют.

Разве так можно?

Максим и Айра помогли Ижену встать с кресла и повели к двери.

Максим утверждал, что отцу нужно просто поспать и слабость пройдет. На самом деле телу всего лишь нужно заново настроиться на полноценную работу, потому что оно получило нокаутирующий удар от своего же хозяина.

Айра вытирала кровь под носом, одобряла Максима и предлагала кандидатуры "злых с тяжелыми руками" людей. Ижен на каждую кандидатуру кивал и требовал повести его сначала к большой карте, чтобы он прежде, чем вырубиться, пометил места, где находятся представители семьи проигнорировавшие зов. Так их легче будет найти. Эти идиоты ведь наверняка еще и свое присутствие прячут.

Айра одобрила, и Ижена поволокли к карте. На полпути великолепное трио встретило двух дюжих парней, и дальше главу семьи на своих плечах волокли уже они. А Максим с Айрой шли за спиной Ижена и обсуждали какие-то высокие материи. И это успокаивало, настраивало на мирный лад и казалось, что все будет хорошо.

А о переговорщиках, которые вскоре обязательно опять придут, думать совершенно не хотелось, хотя надо бы было.

Собрать всю семью во дворце удалось за два дня до явления следующих переговорщиков. Причем эти два дня Ижен не отдыхал. Он носился по дворцу и успокаивал разных буянов. Дошло до того, что нескольких он даже пообещал отправить в ссылку, как только появится такая возможность.

Максим продолжал чудить и совершенно случайно, просто задумавшись, появлялся там, где его не ждали. Любимым предметом мебели, на котором он столь эффектно возникал из ниоткуда, по-прежнему были столы. Утешало Ижена только то, что все эти столы находились во дворце. Хотя в последнем он уверен не был. Максим вполне мог успевать куда-то сбегать, а потом незаметно вернуться. Кто бы за ним уследил.

Хорошо хоть Вова никаких проблем не доставлял. Рисовал себе тихонько. Или чай с девушками пил. Девушки Вову за что-то любили, причем разные девушки -- начиная от служанок и заканчивая Танкье, вечно окруженной собаками. А еще Вова уделял внимание животу Тайрин и утверждал, что ребенок там потихоньку магичит. Правда, не мог сказать, что именно магичит, но был уверен, что что-то хорошее.

В общем, Ижену было не скучно. И ему меньше всего хотелось разговаривать с людьми неожиданно узнавшими, что мир был мертв и готов вот-вот исчезнуть, если бы не героическое спасение в исполнении Тилара. Нет, мечи наверняка это как-то иначе преподнесли и о своем участии вряд ли умолчали. Но новость все равно ошарашивающая и отреагировать на нее могли как угодно. А тут еще Максим со своим лабиринтом. Так что идти и разговаривать с гостями Ижену совсем не хотелось. Но никого другого отправить на эти переговоры было нельзя.

-- Прорвемся, -- сам себе сказал мужчина, состроил суровое лицо, очень хорошо смотрящееся в комплекте с родовыми доспехами и решительно пошел.

Откровенно говоря Дэнши Кейн никогда не любил Серые Туманы. И дело было даже не в том, что в древности Три Горы с Туманами воевали. И даже не в том, что в той войне благополучно проиграли. Дело было в отношении. В отношении большинства людей к этим Туманам. Отношение было чересчур уважительное, а иногда и подобострастное. Незаслуженное отношение, на взгляд Кейна. Подумаешь, несколько человек из всей этой семейки умеют разрывы в пространстве закрывать. Ну и что? Это просто везение. Или судьба. Те близнецы могли появиться где угодно и любой другой род мог бы обладать столь редкими умениями.

Дэнши Кейн был уверен, что сколько бы не существовал мир, ничего более выдающегося, чем латание дыр, прорванных демонами, эта семейка так и не сотворит. А потом и демоны передохнут, после чего о Серых Туманах все благополучно забудут. И тут, на тебе. Он, Дэнши Кейн, должен идти с группой переговорщиков во дворец столь нелюбимой семьи. И ладно бы для того, чтобы поставить их на место. Нет. Он будет просить и пытаться договориться по-хорошему. И надеяться, что славящиеся упрямством Туманы пойдут на уступки. Иначе либо придется переписывать законы, которые всех устраивали веками, либо воевать, как того требуют эти законы.

Впрочем и это не столь уж сильно Кейна огорчало. Законы он, конечно, уважал, но вовсе не считал их чем-то незыблемым. Слишком уж хорошо знал историю и то, что уже бывали случаи, когда законы уступали людям.

Кейна бесила причина, из-за которой люди Серых Туманов законы нарушили. Ладно бы из-за собственной выгоды или по глупости, как случается с недолетками -- это простительно и понятно. Так нет же, недолетке Туманов вздумалось спасать мир, что он благополучно и проделал. Еще и вместе с человеком, который, казалось бы, тоже от семейки жены не в восторге. Да и семейка его должна была невзлюбить, он ведь от дочери тогдашнего главы сбежал, выставив девушку не в лучшем свете. А сейчас вместе с недолеткой, сыном теперешнего каман-динье, прячется во дворце, под защитой семьи.

Странная история, если честно.

Либо Серые Туманы изначально знали, чем муженек Серой Кошки занимается, либо слухи об их гордости и вспыльчивости сильно преувеличены. В первом они вряд ли сознаются, а поверить во второе... Кейн был к этому не готов. Так больше шансов выжить.

С этими мыслями Кейн во главе переговорной группы подошел к воротам дворца.

Привратник в парадном костюме молча склонил голову перед посланцами и открыл дверь. В холле их уже ждал равновесник-недолетка, очень спокойный и уверенный настолько, что никто даже не попытался задать ему неуместный вопрос, в надежде, что наивное дитя проговорится или как-то выдаст истинные настроения обитателей дворца.

Равновесник молча довел гостей до двери, украшенной вырезанным на ней гербовым щитом, поклонился, после чего просто взял и ушел.

Облегчать участь переговорщиков в этом дворце никто не собирался, судя по всему.

Кейн кивнул своим мыслям, постучал маленьким молоточком, привязанным к ручке, по металлической пластине на двери и невольно шагнул назад, когда она тут же открылась, словно человек, ее открывший, стоял за створкой и ждал.

Впрочем, именно так могло и быть.

Человек представился помощником главы дома, подождал, пока все представятся, и пригласил войти. Дальше все пошло как надо. Помощник представил гостей хозяину кабинета, а его гостям и сел за стол в углу. Ижен встал, вежливо кивнул и пригласил всех рассаживаться. Даже необходимое количество стульев успел приготовить, гад. Наверняка успел узнать, что Дэнши Кейн гораздо уютнее себя чувствует, когда стоит и возвышается над сидящим, кем бы он не был.

Впрочем, держать лицо Кейн умел. Поэтому сел и кивнул своему помощнику. Тот раскрыл папку, спросил о том, желает ли глава дома Серых Туманов слушать и, получив согласие, стал читать. Ровным безэмоциональным голосом. А Ижен слушал. Иногда даже вежливо улыбался. Словно не о его сыне шла речь. И это злило Кейна еще больше.

Впрочем, изображать спокойствие он тоже умел.

А начинать войну из-за того, что чей-то недолетка, не получив разрешения и одобрения, решил заняться спасением мира? Ну глупо ведь оно.

-- Что совет и Владетель собираются в связи со всем этим делать? -- спросил Ижен, выслушав все обвинения и претензии собранные в папке.

-- Владетель требует суда, -- сказал Кейн.

-- Над кем? -- уточнил Ижен.

-- Пока над Тиларом Серых Туманов и Максимом Серых Туманов.

-- Хм, -- задумчиво выдал Ижен и почему-то улыбнулся. -- Мы не согласны. Там, -- кивком указал на папку, -- нет упоминаний о смягчающих вину причинах и последствиях. Так же там нет ни единой строчки о том, что вы уже поняли что такое Лабиринт...

-- Лабиринт? -- переспросил Кейн, не сразу сообразив, что каман-динье Серых Туманов говорит о появившихся после оживления мира пространствах.

-- Да, мой сын назвал свое творение Лабиринтом. Впрочем, название не самое важное, что вас должно волновать. По законам, которые вы пришли защищать, все, что создано людьми, принадлежит людям. Так что сейчас Лабиринт принадлежит Максиму, тем пришедшим из хаоса, которые дали энергию, Тилару. Так же на него может претендовать еще одна группа людей, но они это делать не станут, пока не решится проблема с законами.

-- Хм, забавно, -- задумчиво сказал Кейн.

Похоже, Серым Туманам сейчас принадлежит нечто более, чем был мир изначально. И с этим ничего не сделаешь. Даже если сейчас договориться и вырезать Серые Туманы под корень, ничего не изменится. Потому что есть еще неизвестная группа людей. И порождения хаоса. Если первые могут так и не рискнуть претендовать на принадлежащее им, то вторые молчать не станут, предъявят своим семьям кусочек принадлежащий им. И договариваться уже придется не с одним Домом, как главой владельцев Лабиринта, а с несколькими Домами, желающими получить как можно больше, а возможно, и несколькими десятками домов. И совсем весело будет, если окажется, что среди этих десятков есть и инициатор резни. Его первого и уничтожат. А потом станут воевать между собой, тратя время и ресурсы, пока все равно не договорятся. Лучше уж следовать законам. Начинать войну в тот момент, когда даже не знаешь точно, насколько сильно изменился твой мир -- что может быть глупее?

-- Владетель выслушает дом Серых Туманов, -- принял решение Кейн. -- Мое имя и честь будет защищать вашего посланца, кем бы он не был.

-- Отлично, -- явно обрадовался Ижен и улыбнулся, широко и хищно. -- Тилар, выходи. Тебя выслушают и обещают вернуть в целости и сохранности.

Дэнши Кейн даже удивиться этому призыву не успел. Справа от стола зашевелилась закрывающая окно штора, и из-за нее вышел еще один персонаж, как раз тот, которого Кейн ожидал увидеть меньше всего.

Муженек Серой Кошки поклонился и замер за левым плечом главы дома.

А Кейн понял, что его нелюбовь к Туманам взаимна. Иначе с чего главе этого Дома издеваться? А чем, как не издевательством, является необходимость оберегать человека, которого пришел обвинять? Лучше бы это был Иженов недолетка, что бы он не натворил, спросу с него меньше. А Тилар взрослый мужик и законы обязан чтить.

-- Он ответит на любые вопросы, -- сказал Ижен. -- Точнее, на те, на которые может и имеет право отвечать. И да, я вовсе не беспокоюсь о том, что вы можете нарушить слово. Если по какой-то причине вы не сумеете его сдержать, Тилар имеет право сделать это за вас. Сам или с чужой помощью, мне не важно. Все остальное будет на вашей совести. Я вам поверил.

На этой жизнеутверждающей ноте пришлось откланяться и отправиться обратно, радовать совет каман-шай и Владетеля человеком способным прояснить ситуацию. Кейн даже знал, насколько они обрадуются. Особенно тому, что лично ему Ижен соизволил угрожать в столь вежливой форме.

А самое поганое будет, если великие каман-шай решат проверить, насколько далеко каман-динье Серых Туманов зайдет в своих угрозах. Тилару они, может, ничего и не сделают, но Кейн мало верил в то, что сможет эту проверку пережить.

И зачем ввязался в эти переговоры?

Был бы умным, тоже бы старался не попадаться совету на глаза. Ушел бы Лабиринт изучать и слал бы невнятные записки, как это делает сейчас большая часть внешней и внутренней стражи различных городов. Так нет же, на подвиги потянуло, захотелось вблизи увидеть логово гадов, зовущихся Серыми Туманами. Еще бы захотел тигра за усы дернуть, болван. Издали тигр тоже кажется ленивым котом, чья сила и агрессивность сильно преувеличены.

-- Зачем ты его отпустил?!

Ижен как раз сидел за столом и пил воду, а Максим любовался пейзажем за окном, когда в кабинет фурией залетела Айра и задала этот вопрос, убивая брата взглядом.

-- Он сам так хотел, -- сказал Максим, за что был вознагражден убийственным взглядом. Теткин взгляд Максима не смутил и он добавил: -- Тилару скучно.

-- Скучно?! -- практически зашипела Айра. -- А если его убьют?!

-- Это вряд ли, -- сказал Ижен.

-- Вы сами его придушить хотели, так какие проблемы? -- заинтересовался Максим.

Племянника Айра обозвала болваном, а брата одарила еще одним убийственным взглядом.

-- Вряд ли?! Да ты... ты должен защищать...

-- Айра, я знаю, кого я должен защищать. Но Тилар не маленький. Он лучше всех знает, что именно делал для спасения мира, и сможет объяснить. А еще он умеет перемещаться по амулетным порталам, как Танкье. Даже лучше, чем она. Поэтому в случае чего просто сбежит.

-- А если...

-- А если сам не сможет сбежать, я ему помогу, -- пообещал Максим. -- Я за ним сейчас слежу. Если что-то случится, пойду и заберу. Не волнуйтесь.

-- Я не волнуюсь! -- рявкнула Айра и гордо ушла, не забыв на прощанье хлопнуть дверью.

-- Женщины, -- проворчал Максим.

Ижен только кивнул.

Побыстрее бы Айра определилась со своим отношением к мужу. Всем проще будет.

Пустые разговоры.

Максим самым наглым образом подслушивал и тихо восхищался Тиларом. А самым приятным в этой ситуации было то, что для подслушивания ему не понадобилось никуда идти. Даже создавать радар не понадобилось, хотя радар по-любому бы так далеко не дотянулся.

Неприятным в этой ситуации было то, что в его с Тайрин гостиную набилась толпа народа и кто-то из этой толпы все время напоминал, что надо продолжать рассказывать, что же там происходит. И Максим уже наговорился на два года вперед.

А началось все с того, что к Максиму пришел Вова, в компании какого-то немолодого мужчины, и стал жаловаться, что их общее изобретение теперь как-то не так работает. Не то чтобы оно работало хуже, скорее даже наоборот -- слова сказанные с точке "А" передавались в точку "Б" гораздо быстрее. Точнее даже не так, они передавались мгновенно. Но ученых мужей это напугало, и они бросились выяснять, что происходит. Потому что по их расчетам ничего подобного не должно было случиться. Не мог же хаос настолько ускориться. Если бы он ускорился, в мире бы сейчас происходили невероятные катаклизмы. А ничего особенного не было, если не учитывать внеплановый Большой Шторм, успевший давно закончиться.

Почему они пришли с этой проблемой именно к нему, Максим так до конца и не понял. Зато зачем-то обрадовал брата и его друга-ученого тем, что хаоса как такового больше не существует. А вместо него есть куча лент-связующих, сплетающихся в материю. И они, в отличие от потоков хаоса, статичны. Никуда не движутся, только и умеют колыхаться, будто под ветром. В то же время они единое целое. Так что в тайне ускорившегося сигнала никакой тайны нет. В том подпространстве, где связующие можно увидеть и даже потрогать, точки "А" и "Б" находятся в одном месте.

Ученый несколько обалдел и сел на диванчик подумать. А Вова со всей своей подростковой непосредственностью стал расспрашивать о связующих, подпространствах и том, что Максим умеет с этими лентами и пространствами делать.

Максиму и самому было интересно, если честно.

Еще он вспомнил, как одновременно видел всех своих родственников.

И о том, что Тилар сейчас пытается что-то кому-то объяснить. Причем, судя по отклику постоянно от него идущему, эти объяснения теткиного мужа уже окончательно заколебали и если все так продолжится и дальше, он плюнет и уйдет. Или позовет на помощь, если по какой-то причине не сможет уйти сам.

В общем, на Тиларе мысли Максима застопорились, и ему захотелось услышать, что же там такое доставучее у него спрашивают. И, к сожалению, он стал пытаться подслушать не наедине с собой, а в компании брата, задумавшегося ученого, а позже Тайрин, Данки и Танкье.

В общем, увлекся. Наверное потому, что увидеть получилось сразу, словно сквозь фальшивое зеркало смотрел, у услышать не получалось ни в какую, пока Максим не сообразил приложить к этому не существующему фальш-зеркалу то, что ощущалось в подпространстве связующих как собственное Максимово ухо. После этого почему-то получилось. И он заподозрил, что изначально мешала собственная фантазия, которая знала, что пока не прижмешься ухом к стене, соседский скандал так и будет оставаться непонятным бубнежом на грани слуха. К сожалению, об этом Максим сказал вслух. И забыл предупредить присутствующих, чтобы больше никому не говорили. Так что ничего удивительного, что вскоре в гостиной сидели где попало, даже на полу, куча родственников, желающих знать, что там рассказывает Тилар.

Тилар, на взгляд Максима, в десятый раз пытался объяснить прописные истины каким-то не шибко сообразительным личностям. Причем среди этих личностей был дракон, монотонно подтверждавший слова Тилара и тоже пытавшийся объяснять. Но до слушателей занятной лекции все равно не доходило.

Или они вид делали.

-- Вы утверждаете, что с помощью Большого Шторма, вызванного вами с помощью мекоров, добавили в мир материи, а потом влили энергию, что дало толчок к тому, чтобы он ожил? -- в десятый раз спрашивал щекастый коротышка, похожий на бритого гнома в своих родовых доспехах.

-- Да, -- коротко подтвердил Тилар, которого этот вопрос уже заколебал. Впрочем, как и тот, кто неустанно и требовательно его задавал.

-- И куда же эта материя делась? -- задавал коротышка следующий из своих вопросов.

-- В лабиринт ушла, -- вяло отвечал Тилар.

-- Сама? -- въедливо уточнял длинный и тощий тип одетый во все черное. Он у Максима ассоциировался со святой инквизицией.

-- Нет, помогли, -- отвечал Тилар.

На этом месте в разговор вступала единственная среди присутствующих женщина. Она поправляла явно декоративные очки, склонялась над столом, за которым сидел Тилар, вываливая на обозрение допрашиваемому великолепный бюст и ласково вопрошала:

-- Почему тогда количество материи в мире не увеличилось?

-- Потому что она распределилась, -- делился сокровенным Тилар, которого бюст этой дамы достал не меньше, чем задаваемые ею вопросы. -- По лабиринту распределилась. Фактически, наш мир сейчас состоит из целой связки миров, находящихся в разных плоскостях бытия. Это как город на плоскостях, только увеличенный в несколько сотен раз. А может, и в несколько тысяч. Материи наш мир успел потерять много, за то время, пока был мертв. А мы, кажется, случайно вернули ее больше, чем было изначально. Нам пришлось тянуть ее немного дольше, чем предполагалось.

-- Почему, -- чуть ли не подпрыгивал от понятного только ему восторга коротышка.

-- Потому что мы ждали, пока будет построен лабиринт. Мы баланс не хотели нарушить. Тот самый, при котором могут существовать города на плоскостях. Этот баланс, конечно, штука не статичная, он изменчивая величина в определенном отрезке, но выходить за границы этого отрезка было нельзя. Понимаете?

Понимали почти все. И Максим понимал. И люди, которым он озвучивал этот странный допрос, понимали. Похоже, даже собаки Танкье, пробравшиеся в комнату, давным-давно все поняли. А вот до любителей задавать вопросы никак не доходило.

Или они с упорством достойным лучшего применения пытались найти в ответах Тилара какой-то скрытый подвох.

-- Как же вы мне надоели, -- тоскливо сказал Тилар в ответ на очередной повторяющийся, хоть и сформулированный немного иначе, вопрос. -- Да, я решил оживить этот мир, потому что он мне дорог как память о юности. Да, в противном случае через десяток лет этого мира бы уже не было. Да, мир со столь разреженной материей быть живым не мог, потому что для жизни мира есть какой-то порог, перейдя который он превращается в гниющий и рассыпающийся на части труп. Да, меня занимала проблема городов, я долго над ней бился и нашел решение с помощью подсказки тех, кого вы называете людьми хаоса, живущих в другом мире. Да, материи в нашем мире сейчас хватает для того, чтобы он был живым еще много-много времени, просто она распределена интересным способом. Да, я не собирался никого просить о помощи, я даже свою семью не просил, потому что действовать надо было быстро, а с такими любителями по сто раз переспрашивать одно и то же, десять лет прошло бы гораздо быстрее, чем вы приняли бы решение мне помогать. Да, я уверен, что вы бы его приняли. У меня были аргументы. Да, я осознаю, что без всеобщего разрешения не имел права влиять на такую большую штуку, как целый мир, но мне плевать. Я из тех, кто оттаскивает самоубийц от края пропасти вопреки их воле. Да, я ни о чем не сожалею. А если вы сожалеете и желаете красиво исчезнуть вместе с каким-то миром, так я вам помогу. Буквально по соседству есть один существовать которому осталось меньше года, там и сейчас пустоты больше, чем материи, а жизнь исчезла в незапамятные времена. Да, я готов принять наказание, но только то, на которое согласится моя семья. Да, им я точно-преточно тоже ничего не сказал. Не сказал именно потому, что не хотел, чтобы вы всей семье сейчас это наказание придумывали. В общем, я сказал все, что хотел и больше ничего говорить не собираюсь. До свиданья.

Тилар встал, вежливо и очень низко поклонился, едва не долбанувшись лбом об стол. А потом шагнул назад и исчез с той комнаты.

А великолепное и недоверчивое трио так и осталось стоять, удивленно таращась на пустой стул. Видимо привыкли над Тиларом нависать, а он взял и пропал.

Первой смирилась с произошедшим женщина. Она опять поправила очки, потом прическу, а потом широко улыбнулась.

-- Какой занятный экземпляр, -- сказала задумчиво. -- Жалко, что женат.

-- Он не врал, -- мрачно заявил длинный в черном.

-- Но он и не сказал больше, чем хотел, -- добавил коротышка.

-- И не скажет, -- уверенно припечатала женщина. -- Не люблю я эти Туманы, но какой же интересный экземпляр. И как та драная кошка его рассмотрела? С виду был обыкновенным безмозглым обаяшкой.

-- Старая стерва, -- обозвала женщину стоявшая у двери гостиной тетя Айра и попросила Максима не выпускать эту женщину из вида.

По мнению тети, она обязательно окажется там, где будут решать, что теперь делать с Серыми Туманами и как с честью выйти из сложившейся ситуации. И подслушать, до чего там договорятся, будет не лишним.

Максим вздохнул, но кивнул. А куда он денется. Хорошо хоть тетя помогла избавиться от набившихся в гостиную слушателей, попросту напомнив, что у всех них есть свои дела, которыми не мешало бы заняться.

Следить за женщиной, которую тетя Айра обозвала старой стервой было, на взгляд Максима, не очень интересно. Эта дама носилась как угорелая, вела разговоры и, похоже, со страшной силой интриговала. За каких-то четыре дня она успела переговорить со столькими людьми, со сколькими Максим не разговаривал за всю свою жизнь. Зато на пятый день наконец привела к запрошенным Серой Кошкой каман-шаям, почему-то проводившим свое заседание в неприметном домике посреди леса. То, что это именно каман-шаи, Максим понял не сразу и благополучно прослушал часть разговора. Но самое главное услышать успел и был готов к явлению очередных переговорщиков.

Ни Серой Кошке, ни отцу о том, что они вот-вот придут, Максим по здравым размышлениям не сказал. Потому что они обязательно бы стали расспрашивать и могли выпытать о списке вопросов. А вопросы в этом списке были такие, что лучше к ним заранее не готовиться. А то узнаешь случайно чуть больше, чем надо, и осложнишь самому себе жизнь.

А в умение Тилара увиливать и выкручиваться Максим верил свято.

Следующие гости пришли в дворец Серых Туманов чуть ли не на рассвете. На этот раз делегация была очень официальной, со всеми бумагами, регалиями и разрешениями.

Воевать с Серыми Туманами, похоже, никто так и не решился, но отказывать себе в желании устроить допрос никто не собирался. И Ижену пришлось дать разрешение. Потому что одно дело отказывать не пойми кому и совсем другое -- официальному представителю самого владетеля.

Первым расспрашивали самого Ижена. Наверное, для того, чтобы он не успел подготовиться. Вопросы были унылые и однообразные, большей частью вообще бессмысленные. И у Ижена сложилось впечатление, что на самом деле представителей самого владетеля интересовал один-единственный вопрос -- сколько человек из Серых Туманов участвовало в спасении мира?

Ижен хмыкнул, пожал плечами, а потом честно ответил:

-- Двое. Тилар и Максим.

Спрашивающий -- Фицек Нилье -- посмотрел на рыжеволосую девушку, и она кивнула. После чего он нахмурился и мрачно хмыкнул.

-- Плохо вы за своей семьей следите, -- выдал, немного подумав.

-- Я был официально мертв. За семьей следила моя сестра, -- признался Ижен.

Нилье нахмурился еще больше и потребовал сестру.

Айра вплыла в кабинет Ижена, как само воплощение грации, стиля и красоты. Она величественно кивнула в ответ на приветствия. Бросила заинтересованный взгляд на Ижена, стоявшего под стеной скрестив руки на груди, и села на предложенный стул.

Похоже, упрямого главу Серых Туманов вежливо выгнать из его же собственного кабинета не смогли, а делать это невежливо постеснялись. Теперь он нависает над головами сидящих людей и сверлит взглядом затылки.

Умник.

Выслушав извинения и заверения в добрых намерениях, Айра узнала, что Ижен согласился на ее допрос и вежливо улыбнулась. Хотя брата хотелось пнуть. Мало ли что у нее спросят? Она ведь не готовилась. Максим этих деятелей так и не выследил, если не соврал. А он мог, если бы счел, что так будет лучше.

Самостоятельный мальчик.

Айра глубоко вдохнула и кивнула в ответ на предложение выслушать первый вопрос.

-- Вы принимали решение о том, что наш мир следует спасти? -- первым делом спросил Нилье.

Айра не удержалась и одарила его удивленным взглядом.

-- Нет, -- ответила совершенно честно.

Нилье переглянулся с рыжей девицей.

-- Вы давали разрешение?

-- Нет.

-- Сколько человек из вашей семьи в этом участвовали?

Ижен насмешливо хмыкнул.

А Айра пожала плечами и сказала:

-- Двое.

Уточнять кто и почему она не собиралась. Им надо, пускай расспрашивают.

К сожалению никто и ничего расспрашивать не собирался.

А Айра не собиралась уходить из кабинета, раз уж позвали, и пристроилась под стеной рядом с Иженом, игнорируя недовольные взгляды гостей.

Следующим позвали Тилара, и разговор с ним окончательно испортил настроение Фицеку Нилье. Тилар явно вилял и даже не пытался это скрывать, но на прямые вопросы давал прямые ответы. Или отказывался отвечать, ссылаясь на клятву данную людям, которые добровольно ему помогали.

-- Сколько членов вашей семьи было среди этих людей? -- злобно спросил доведенный до крайности Нилье.

-- Один, -- уверенно ответил Тилар и широко улыбнулся. -- Только один был в моей группе и добровольно помогал.

Ижен тихонько ругнулся под нос.

А Айра стояла и старательно держала лицо. Она тоже поняла, что говорит Тилар совсем не о Максиме. Максим никому помогать добровольно не собирался. Его, по его же словам, поставили перед фактом и выбора там не было.

-- Ладно, давайте мальчишку! -- потребовал Нилье, проследив за тем, как Тилар пристраивается под стеной рядом с женой. -- И закончим этот балаган.

Наверное он считал, что с Максимом будет разговаривать легче, чем с тремя его старшими родственниками.

Наивный человек.

С Максимом Фицек Ниле не стал ходить вокруг да около. Он сразу перешел к самым интересным для него вопросам и попытался задавить сонного пацана собственным величием.

-- Сколько человек из твоей семьи знали, что готовится спасение мира? -- спросил Нилье, уставившись на Максима в упор.

-- Без понятия, -- сказал парень и зевнул. -- Тилар строил мекоры. Папа ловил Тилара. Тетя меня ругала и Лакью как-то уговорила сходить со мной к разрыву. Так что... сами понимаете. Берегли они меня. От Тилара и берегли.

-- Ладно, -- сказал Нилье. -- Спрошу по-другому. Сколько человек из твоей семьи занимались спасением мира.

-- Двое, -- протяжно сказал Максим, мечтая о кровати и сне где-то до обеда. -- Остальные не участвовали и вообще были против, даже если что-то подозревали. Обо мне беспокоились. Так что сами понимаете...

-- Свободен! -- раздраженно сказал Нилье, и Максим, развернувшись, лунатичной походкой побрел к двери.

Ижен стоял с каменной рожей и ждал, пока гости наговорятся в свое удовольствие и разойдутся. И ему тоже хотелось задать парочку вопросов. Сначала Тилару, а потом и выспавшемуся сыну. Потому что они оба насчитали лишних членов семьи, участвовавших в авантюре. Тилар, когда сказал, что добровольно ему помогал только один родственник. А Максим вообще самым наглым образом взял и не посчитал себя. Впрочем, он и так говорил, что спасал вовсе не мир. Максим спасал города. А мир бы устоял в любом случае.

-- Гениальный ребенок, -- пробормотала Айра.

И, словно именно эти слова были сигналом, гости начали вставать и цветасто прощаться.

И Ижену даже не пришлось изображать радость. Он был очень рад, что они, наконец, уходят. И не беда, что должен был радоваться их присутствию.

А потом, на довольно долгое время, разные ходоки и переговорщики оставили Серые Туманы в покое. Зато в гости приходили другие люди. Друзья, знакомые, просто сочувствующие или желающие приобщиться хоть к чему-то. Они приносили новости, предлагали сотрудничество, рассказывали о том, как продвигается изучение Лабиринта и чем занимается совет владетеля, работающий в авральном темпе.

Ижен попутно пытался потихоньку выведать то у Максима, то у Тилара, кто же еще из семьи участвовал в их авантюре, но оба загадочно молчали, а сам виновник приходить и каяться не спешил. Давить Ижен не решался, возможно, они правы и ему лучше пока не знать.

Потом в гости явился каман Коярен, с толпой своих учеников и у скучавшего от безделья Максима появилось занятие. Коярен утверждал, что готовит ученика к очередным соревнованиям, но Ижен подозревал, что таким образом он демонстирирует свое отношение к происходящему. Каман-шай города наверняка ведь неофициально намекнул на то, что пока все не прояснится, Туманы останутся в осадном положении, так что задерживаться в их дворце не стоит. А Коярен взял и задержался, почти на два десятидневья, до того самого светлого дня, когда владетель прислал официальных обвинителей с не менее официальными требованиями. Вместе с обвинителями прибыл и представитель владетеля, для ведения переговоров.

Как Ижен и думал, воевать и уничтожать его Дом никто не собирался, слишком много проблем оно вызовет и неизвестно чем это все закончится. Просто намекнули, что целый Лабиринт во владении одной семьи -- это слишком много. И надо бы решить вопрос с тем, как сделать его хотя бы частично свободными землями. А те места, которые состыкуются с чужими плоскостями, лучше бы вообще подарить в честь каких-то праздников и событий. Так будет лучше для всех. Потому что Серые Туманы физически не смогут все контролировать, а им еще и мешать будут.

С этим Ижен спорить не собирался. Просто сказал, что обижать свою семью не позволит.

Ижена поспешно заверили в том, что никто никого обижать и не собирался. И опять же намекнули, что это Туманы всех вокруг случайно обидели.

С представителем Ижен разговаривал долго и в итоге согласился подождать предложений по разделению Лабиринта на участки и договора о сотрудничестве. Надо просто подождать внесения поправки в соответствующий закон. А это никто не станет делать до того, как Лабиринт будет изучен хотя бы как-то.

Впрочем, договор о защите интересов Серых Туманов Ижен получил, а против таких вещей мало кто рискнет выступить. И этого выступившего большая часть каман-шаев поспешат поставить на место. Они за этот договор голосовали, так что это будет наплевательством на их драгоценное мнение, а так же на честь, достоинство и те самые законы о старшинстве и подчинении. Причем наплевательство без каких-либо смягчающих вину обстоятельств.

Осадное положение с дворца можно было снимать, просто не следовало забывать об осторожности.

А вот с Тиларом и Максимом все было сложнее.

Их смерти, как оказалось, вообще никто не требовал, видимо, разум возобладал над обидой. И грозило им, в худшем случае, изгнание на неопределенный срок. В лучшем случае им могли бы просто погрозить пальцем и отпустить, но Ижен в это не верил. Так что следовало сражаться за уменьшение срока изгнания. И забыть о том, что все равно практически невозможно воплотить в реальность. Незачем тратить на него силы.

Вообще, забавная ситуация получалась. С одной стороны, Тилар и Максим герои, которые будут внесены в реестр и об которых будут рассказывать историки. С другой -- такую явную непокорность с такими впечатляющими результатами еще надо было поискать. Даже в темные времена максимум похищали старших дочерей каман-шаев, грабя попутно всех, кто подвернется под руку. И то войны разгорались. А здесь, не поставив никого в известность, взяли и изменили мир. И чужие земли скопировали, тоже не спрашивая. И Большой Шторм повторили, из-за чего сейчас ищут тех, кто не успел среагировать и потерялся в чужих мирах.

В общем, нехорошо оно, попрали законы и обычаи. И в то же время герои и спасители. Их и не наказать нельзя и наградить следует. Такая вот дилемма. Хорошо хоть самому Ижену не надо было ломать над ней голову.

Максим ехал в столицу мира сати.

До сих пор Максим даже не знал, что эта столица существует, вот такой он невнимательный. И тут на тебе, едет. Через портальные арки и чужие города. А вокруг зеваки, которым хочется своими глазами посмотреть на тех самых парней, которые посмели попрать вековые традиции и спасти мир без участия сильных мира сего.

Выглядели Максим и Тилар соответствующе, куда тем цирковым обезьянкам. Обезьянок наряжают в костюмчики с блестками, бантики им повязывают, а Максима с Тиларом одели в совсем уж древние родовые доспехи, нахлобучили на головы металлические шлемы, скребущие по шее при каждом движении, и вручили в руки длинные дрыны, перевитые медными полосами. Зачем эти дрыны нужны, Максим прослушал, но то, что их следует при малейшем намеке на зрителей поднимать в вертикальное положение и изображать из себя Деда Мороза в сидячем положении, к счастью, услышал. Иначе бы опозорился почти сразу.

Перевозили Максима и Тилара на повозке, точнее, на повозках, потому что перед каждой портальной аркой приходилось спускаться, проходить сквозь арку на своих двоих, а там уже садиться в следующую повозку. Максиму вообще казалось, что попасть в столицу можно было напрямик, но их возили для того, чтобы все желающие смогли полюбоваться в свое удовольствие. И вообще, надо быть благодарным уже за то, что лошади впряжены в повозки. Изначально кто-то предлагал, чтобы герои-преступники ехали верхом, а Максим в последний раз залезал на лошадь в парке в десятилетнем возрасте. Потом уже неинтересно было. К сожалению.

Везли героев-преступников на суд. Об этом суде долго и нудно рассказывал Ижен, уверяя, что ничего страшного уже не произойдет. Максиму персонально провели несколько лекций на тему, что можно говорить, чего нельзя, как вежливо отказаться отвечать на вопросы и почему нельзя прямо лгать. На этом подготовка к суду для Максима и закончилась. И у него сложилось впечатление, что суды сати мало похожи на земные. Правда, ничего выяснить он уже не успел.

Шлем Максима достал почти сразу, а снимать его было нельзя.

Зрители раздражали всегда.

А столица все никак не желала появляться.

В общем, день изначально был неудачный и ничем хорошим он закончиться не мог. Об этом Максим и размышлял, когда его отвлек Тилар.

-- Приехали, -- сказал напарник по несчастью, неустанно раздающий всем подряд улыбки.

Максим оторвался от грустных мыслей, кивнул и огляделся.

На этот раз портал вывел на грандиозную площадь с тремя фонтанами и каким-то баобабом, растущим в центре. Площадь была овальная, окруженная плотно стоящими семиэтажными разноцветными зданиями. И в рядах этих зданий было прорублено три улицы-дороги, ведущие в разные стороны. С четвертой стороны была портальная арка.

-- Странное место, -- сказал Максим.

Ему эта площадь почему-то не нравилась. И нарочито-яркие дома-коробки не нравились. И то, что зрителей, кроме стражи, на этой площади не было. И чужой любопытный взгляд откуда-то слева. А особенно почему-то баобаб.

-- Здесь когда-то тюрьма была для смертников. Потом ее снесли, сделали площадь и посадили дерево-память о жертвах судебных ошибок. Но люди это место все равно не любят, -- рассказал Тилар.

-- Последнее я заметил, -- проворчал Максим. -- И я их понимаю. Интересно, нам так на что-то намекают или ставят на место? Хотя какая в сущности разница? Побыстрее бы все это закончилось.

Тилар почему-то громко хмыкнул и очередная повозка тронулась в путь.

В судейском доме был ажиотаж. Сегодня сюда люди шли как в театр, поэтому впервые за долгое время балконы были заняты все. На тех, которые были отданы публике попроще, кто-то даже стоял за спинами сидящих. А семья подсудимых дружно пряталась за занавесью, мешавшей разглядеть сколько же предсавителей этого семейства соизволило прийти, но не мешавшей им видеть все происходящее. Время от времени изящная женская рука отодвигала край занавеси, наверное ее обладательница пыталась рассмореть все получше. Или это именно ее мужа вот-вот начнут судить там внизу. Впрочем, насколько Сонт успел узнать, оба подсудимые были женаты.

Сам Сонт учился быть хранителем истории и в отличие от великого множества зевак здесь и сегодня был по делу. Что не мешало ему рассматривать сквозь увеличивающую трубу сидевших внизу людей. Сначала с любопытством рассматривать, а потом с нарастающим недоумением. Он, если честно, ожидал большего. Они же из Серых Туманов и сотворили такое, что мало кому даже присниться могло. И на тебе. Один вообще пацан, а второй хоть и старше, но с виду слишком несерьезен. Впрочем первый не нравился Сонту больше, его присутствие казалось более неуместным.

-- Он совсем мальчишка, младше меня, -- возмущенно сказал Сонт Канна и посмотрел на друга, рассчитывая на поддержку возмущения столь прискорбным фактом.

-- Зато второй гораздо взрослее, -- и не подумал его поддерживать Милак. -- Точнее, первый взрослее. Тот, который моложе, то ли его подчиненный, то ли вообще жертва, как говорит мама.

Сонт насмешливо фыркнул и опять посмотрел на парня в старинном родовом доспехе. Сонт такие видел только в музее, его Дом ничего похожего сохранить не сумел. А даже если бы и сохранил, вряд ли бы позволил напялить парню, который только-только стал совершеннолетним. Да и в далекой перспективе Сонт бы этой чести не заслужил, он это понимал лучше, чем кто-либо. Талантом не вышел, да и характером, если честно.

А тут на тебе. Сидит пацан в древнем доспехе. И физиономия у него недовольная. Лучше бы и дальше сидел в шлеме, так он выглядел представительнее и недовольство на лице было менее заметно. В общем, не сочеталось это юное лицо со старыми доспехами. Совсем. У человека, надевшего этот доспех, лицо должно быть благородным и спокойным, преисполненным собственного достоинства.

С другой стороны -- на суде чести таким пацанам тоже делать нечего, так уж сложилось исторически, что судили тех, кто ими руководил. А тут на тебе, сидит. Значит, сам принял решение, сам вляпался в историю и готов сам отвечать за последствия. А Сонту никто бы даже такого приказа не дал, побоялись бы, что он не справится. Его даже в зал пускать сначала не хотели. Учитель помог, назвав лучшим учеником и будущим хранителем истории.

Так что этот молодой парень с недовольным лицом наверняка незаурядная личность, но Сонту он все равно не нравился. Одним своим присутствием вызывал внутренний протест. Слишком уж не вписывался в обстановку. И с доспехом не сочетался.

Впрочем, если Сонт хоть как-то разбирался в людях, то ощущение, что Максим Серых Туманов сочетаться с доспехом попросту не желает -- верно. И наверное, еще и поэтому этот парень Сонту не нравился. Нельзя так относиться к такой ценности.

-- Заходят, -- сказал Милак.

Сонт подобрался, готовясь слушать, запоминать и записывать. Шум на балконах, переполненных зрителями, мгновенно утих. А пацан в старинном доспехе почему-то нахмурился и потер пальцем переносицу. После чего его лицо стало спокойным-спокойным.

Выбранные в Круг заходили по одному и молча садились на свои места. Тот самый Круг Из Камня над головами сидящих на небольшом возвышении обвиняемых постепенно светлел, принимая в себя внимание своих выбранных. Пацан в старинном родовом доспехе смотрел на этих выбранных с отстраненным любопытством, словно не ему будут задавать вопросы люди, чьих лиц он даже не увидит. Они ведь шлемы не снимут, и даже забрало не поднимут.

Второй обвиняемый странновато улыбался, и казалось, что он думает о вещах более приятных, чем то, что сейчас происходит в этом зале.

Когда все выбранные вошли и расселись по местам, каменное кольцо было белоснежным, готовым потемнеть от лжи и поддержать правду. В книгах оно описывалось очень красиво, но Сонт этой красоты так и не заметил, мрамор и мрамор, даже без высеченных узоров или надписей. Родовые доспехи были лучше и интереснее.

Зачитывали то, в чем обвиняли парочку под Кругом, очень долго и торжественно. Причем Сонт к концу чтения так и не понял, в чем именно их обвиняют кроме неподчинения старшим. Слишком все было запутано и противоречиво. Возможно, текст обвинения специально запутывали. И что весь этот суд просто зрелище для зрителей. На самом же деле героев-преступников давно допросили и решили, что с ними делать. И как бы сильно не потемнел камень Круга, ситуация для этих двоих вряд ли ухудшится.

И, возможно, оно даже правильно.

Потому что даже Сонт, которому Максим Серых Туманов не понравился с первого взгляда, готов был признать, что спасения мира законы как раз не учитывают и тут совсем неясно что перевешивает -- нарушение уравновешивающего закона или то, что мир будет существовать дальше. Так что и как вернуть равновесие, тоже неясно. Скорее всего, лучше дать весам время на то, чтобы они сами вернулись в свое равновесие, а до тех пор спрятать эту парочку как можно дальше. Чтобы не раскачивали чаши.

-- Милак, спорим их отправят в изгнание на несколько лет, -- сказал Сонт.

-- Думаешь?

-- Уверен. Три-пять лет, не больше. И никого, кроме родственников, к ним пускать не будут, объясняя это тем, что наказанные не должны соприкасаться с внешним миром.

-- Хм, -- сказал Милак. -- Я тебе верю.

Суд Максим кое-как пережил. И даже ни разу не зевнул, хотя скука была смертная. Все заданные вопросы он уже слышал и даже успел несколько раз на них ответить, поэтому никаких проблем с необходимостью умолчать о чем-то не возникло.

Зрителей повторяющиеся вопросы о том, были ли причастны Серые Туманы как Дом к несанкционированному спасению мира, тоже быстро перестали интересовать. И оживить это сонное царство смог только Тилар, торжественно, хорошо поставленным голосом сообщивший, что никого из помощников не выдаст, потому что дал им клятву. В общем, вину за нарушение закона о подчинении Тилар взял на себя. Зрители ему поаплодировали. А Максим, мало разбирающийся в местных законах, удивился как реакции зрителей, так и тому, что Тилару разрешили быть единственным виноватым из всей его группы.

Насколько Максим понял, все дядины люди, включительно с Кьеном, после этого могли спокойно сознаваться в содеянном. Потому что вину с них сняли. И вроде бы переложили на широкие плечи Тилара. Правда, в последнем Максим уверен не был.

Странные люди и странные законы, в общем.

Поговорив с Тиларом, люди, не снимавшие с голов шлемы, вернулись к Максиму и стали расспрашивать о том, почему он не попросил разрешения на свои действия у семьи? На что он спокойно ответил, что они бы наверняка не разрешили, стали бы охранять, разбираться в проблеме и терять время. И тогда ему бы пришлось нарушить прямой запрет. А это хуже. Нарушать прямые запреты главы семьи вообще нельзя.

И этот ответ даже кому-то понравился. Потому что Максим почувствовал резко вспыхнувшее одобрение где-то слева.

Потом в центр зала вышел кто-то вроде адвоката и стал торжественно рассказывать о том, какие же хорошие люди его подзащитные. Максим узнал о себе много нового и интересного. А зрители опять стали потихоньку дремать. Из этого состояния их ненадолго вывела Ризма, приглашенная защитником для того, чтобы рассказать об ныне не существующем мире, в котором она успела побывать накануне его окончательного исчезновения. Расказчиком Ризма была хорошим, ей впору было писать страшилки, и зрители явно впечатлились участью, от которой их спасли непослушные сыновья дома Серых Туманов.

После Ризмы опять говорил защитник и все опять стали дремать. Максим даже заподозрил, что дядьку с таким усыпляющим и притупляющим внимательность голосом подобрали специально. Потому что после защитника один из мужчин, одетых в доспехи и закрытые шлемы, как-то слишком быстро и скомкано расспросил Максима о том, что такое Лабиринт и откуда оно взялось. Причем подробности ему были не нужны, судя по всему. Он их, наверное, и так знал. О Лабиринте Максим разным любителям задавать вопросы в официальной обстановке, рассказывал уже не меньше сотни раз. А еще ставил подпись на документе, в котором говорилось, что отныне часть этого Лабиринта -- свободные земли, что-то вроде заповедника, а другие части устно пообещал подарить городам.

И да, только пообещав дарить куски Лабиринта, Максим наконец сообразил, что фактически является его владельцем. Вот такой он был замороченный вопросами и недосыпом.

После расспросов о Лабиринте опять вышел защитник и стал всех усыплять. А Максим стал усиленно размышлять о младенцах и их воспитании. Иначе бы точно зевнул и опозорился.

-- Все, сейчас огласят решение!

Жизнерадостный Милак толкнул усыпающего, несмотря на щипки, Сонта локтем в бок и уставился в ценр зала.

Круг над головами парочки из Серых Туманов потемнел совсем немного и было неясно, то ли это они такие правдивые, то ли им специально подобрали вопросы, да еще и заранее все отрепетировали. Сонт склонялся ко второму, хотя наивный Милак наверняка ничего так и не понял.

-- Виновны, -- мрачно и глухо из-за шлема прозвучал голос одного из выбранных в Круг.

-- Смягчающие вину обстоятельства учтены и признаны достойными, -- сказал второй выбранный. -- Вина с тех, кто был в подчинении снимается.

-- Наказание, -- сказал третий выбранный. -- Тилар, принятый Серыми Туманами, чьи вина и осознание больше, наказывается изгнанием в замок в Скалистых Горах сроком на пять лет. Разрешено поддерживать связь только с родственниками и учениками. Максим, рожденный Серых Туманов, чьи вина и осознание меньше, наказывается тремя годами изгнания в тот же замок. Разрешено поддерживать отношения с родственниками и учителями.

-- Решение принято и пересмотрено не будет ни при каких обстоятельствах, -- сказал еще один выбранный, после чего они встали и гуськом пошли к двери, словно не хотели больше терять время на этот суд.

-- Ты даже количество лет угадал, -- восхитился Милак.

-- Я не только это угадал, -- сказал Сонт, но объяснять приятелю, что на самом деле решение было принято еще до суда, не стал. Разочаруется еще. Или разболтает. И потом его будут судить за вмешательство в едва-едва установившееся равновесие между Серыми Туманами и всем остальным миром.

А вмешательство в равновесие проступок гораздо серьезнее, чем какое-то непослушание. Тем более, для непослушания хотя бы причины были, а неумение Милака держать язык за зубами смягчающим вину обстоятельством никто не сочтет.

Эпилог

-- Ты не скучаешь? -- придирчиво спросил Вова и подал темно-красное яблоко, извлеченное из кармана.

-- Да даже если я захочу заскучать, вы же мне не дадите, -- возмущенно отозвался Максим.

Вова за два с половиной года прошедшие с момента начала изгнания подрос и возмужал. Теперь окончательно стало ясно, что фигурой он пошел в отца, а ростом превзошел даже его. А еще Вова всегда был серьезен и спокоен, что пугало его оппонентов больше, чем папашина привычка давить взглядом, а если не получится, то и голосом. Эста очень веселилась, когда рассказывала, как Вова одним своим присутсвием заставил замолчать орущих посреди улицы малолеток, а потом долго удивлялся тому, как они на него смотрели. В общем, не ценил Вова подарка природы, не знал, что его брату в таком же возрасте частенко приходилось затыкать всяких крикунов исключительно кулаками, потому что обращать внимание на какого-то щуплого коротышку они не считали нужным.

А еще Вова был драконом и периодически доставлял всем проблемы. Год назад он вообще научился путешествовать между мирами и ничего никому не сказав отправился искать свою пассию. Причем он знал направление, девушка его ждала, а этот балбес взял и заблудился. В итоге искать его пришлось Максиму нарушив обещание вести себя как приличный временно изгнанный из рода и никуда не отлучаться из места изгнания.

На все попытки объяснить Вове, что и когда он делает не так, братец отвечал кротким полным терпения взглядом, из-за чего учителя чувствовали себя некомфортно и спешили закруглить лекцию. Максим даже был рад, что пока Вовино воспитане его не касалось. У него и без Вовы было кого воспитывать.

Младенцы, кстати, оказались вовсе не такими страшными существами, как утверждали разнообразные учителя. Когда Тайрин впервые принесла маленький сверточек со спящей внутри дочкой, Максим даже на руки боялся это хрупкое существо взять. Вдруг что-то сломает? Но Ренка оказалась ребенком крепеньким и снисходительным. Сначала она только спала и ела. Потом начала улыбаться и хватать папин палец. Позже выяснилось, что ей абсолюно все равно где спать и в этом деле ей не мешает даже орущая на мужа Айра за окном. Страшнее всего было, когда Ренка научилась ползать, потому что поначалу она все время ползла к лестнице и норовила начать спуск перевешивающей головкой вперед. Зато когда начала ходить, крутым лестницам уже не доверяла и спускалась по ним на четвереньках, пропуская вперед головы попу. Сейчас Ренка бодро болтала что-то на своем большей частью непонятном языке, любила разнообразные супы и не любила молочные продукты, на что вечно жаловалась Тайрин. Она ради ребенка даже научилась печь, чтобы лично прятать творог под тестом, но дочка и тогда половину полезного продукта выковыривала и выбрасывала.

Зато в лице Ренки наконец нашлась управа на наглых собак Танкье, окончательно поселившейся во дворце. Собаки, едва заслышав детский голосок разбегались и прятались так, что их даже хозяйка найти не могла. И на призывы они не откликались, потому что знали, стоит подойти повиливая хвостом, как сразу же окажешься в цепких детских руках.

Сама собачья хозяйка на данный момент была счастливой женой одного из равновесников и подумывала о том, чтобы еще больше усложнить жизнь своим питомцам. Зато ее отец и братья прижились в мире Ярослава. И там им было вполне комфртно. Они даже свой город начали строить.

-- Ты точно не скучаешь? -- опять уточнил Вова, придирчиво рассматривая второе яблоко. -- А то там парни предложили поиграть в охоту на демонов. А этот замок вполне подходящее место. И даже условия изгнания мы не нарушим. Часть из играющих наши родственники, другая часть может приехать в качестве твоих спарринг-партнеров. Коярен ведь привозил, так что все законно.

-- Вова, мне не скучно. У меня сейчас такая насыщенная жизнь, что страшно становится -- куча учителей, вечно какие-то вопросы о Лабиринте, разные подозрительные типы, якобы заблудившиеся, пытаются выдурить у такого наивного дитяти как я кусочек созданных мной земель. Еще Данка со своим гаремом. То она со мной советуется о том, кто лучше -- Итишь или все-таки тот парень, которого я даже не видел ни разу. То Птица в стотысячный раз приходит извиняться и намекает на то, чтобы я повлиял на сестру. Придурок. Его семья скоро на штрафах разорится. Или им его хождения надоедят больше, чем мне, после чего этот придурок счастливо проведет несколько следующих лет в похожем на этот замке. А еще все, кому не лень, новости несут почти ежедневно. Так что, сам понимаешь, у меня мало шансов заскучать.

-- Ого, -- явно восхитился наивный Вова. -- Те, что заблудились, они ведь закон нарушают.

-- Они думают, что овчинка будет стоить вычинки. Кто-то распустил слух, что я бедный обдуренный Тиларом мальчик. Я даже знаю кто -- одна белобрысая сестра моей жены. Только доказать не могу. Вот они и ходят, в надежде, что штраф окупится. Мне даже интересно, когда же эти идиоты переведутся? Давно пора было понять, что слухи лгут и ничего я просто так никому не дарю.

-- Ага, даришь только по большим праздникам, после того, как папа проведет переговоры и до чего-то договорится, -- согласился Вова и таки откусил от яблока. -- Интересно, почему они опять ругаются? -- спросил прожевав.

Максим прислушался к долетавшим со двора крикам и вздохнул. Две идиотических личности в лице Тилара и Айры успели его достать до печенок. Казалось бы -- взрослые и умные люди, гораздо умнее его и Вовы вместе взятых. А ведут себя как подростки из дешевых сериалов про большую любовь. Уже больше двух лет выясняют отношения и конца этому не видно. Ладно бы хоть изредка мирились. Так нет же, Айра приходит и буквально через полчаса начинаются вопли.

-- Не обращай внимания, -- сказал Максим. -- Покричат и разбегутся в разные стороны.

-- И почему они не разведутся? -- задумчиво спросил Вова.

-- А фиг их знает. Наверное боятся, что после этого их скука заест.

-- А так они друг у друга мозги жрут, -- мрачно сказал Вова и с хрустом откусил еще кусок от яблока.

-- Да даже если разведутся, не поможет. Тилар ведь принятый Серых Туманов. Все равно будут пересекаться, -- философски сказал Максим и в этот момент выясняющая отношения парочка резко замолчала.

-- Их там убили?! -- обрадовался тишине Вова и пошел к окну любоваться трупами. -- А, нет, стоят, таращатся друг на друга. Сейчас опять кричать будут.

-- Закрой окно, -- попросил Максим, не сомневаясь в Вовиной правоте.

Закрытое окно хоть немного звук приглушит. Полностью звуки оно не глушило, окон, которые были на это способны, изгнанным было не положено.

Вообще, тетя Айра Максима удивляла чем дальше, тем больше. Тилар был явно ей нужен. Она была перед ним виновата. Но вместо того, чтобы хотя бы извиниться и попытаться найти какое-то решение, раз уж отпускать друг друга они не хотят, эта "мудрая" женщина предъявляла претензии. И сразу было поняно, что подобная глупость передается в семье Серых Туманов на генетическом уровне, вспомнить хотя бы ухаживания того же Лакья. Хорошо хоть не у всех отвечающие за это гены в активном состоянии. А то долго бы такая семья не просуществовала. Тупо бы вымерли, что-то доказывая своим избранникам и избранницам.

В последний раз Айра вообще превзошла саму себя. Она стала требовать от Тилара ребенка. Максим, подслушивающий сидя рядом с окном, так и не понял, как она намеревалась этого ребенка получить. То ли Тилар должен был размножиться почкованием, то ли вручить ей генетический материал в баночке и пинком отправить зиниматься самосеменением, но скандал у них получился знатный. Лучше бы они эту энергию действительно тратили на детей. Или на то, что предшествует их появлению. Наверняка давно бы помирились. А так, эти бразильские страсти затянутся надолго. На все Тиларовво изгнание, как минимум. А потом дядя начнет еще убегать и прятаться.

-- А может им чего-то возбуждающего подлить куда-то? -- спросил Вова, рассматривая оставшийся от яблока корешок. -- Вдруг им понравится и они помирятся?

-- Или объединятся, чтобы убить тебя.

-- Не убьют, я спрячусь за папой и буду отстреливаться.

Максим хмыкнул, за папой братец целиком уже не поместится. Почесал переносицу и задумчиво сказал:

-- А попробуй. Вдруг она реально получит ребенка и хотя бы пересанет сюда бегать через день.

Вообще, если не придираться к мелочам в виде выясняющих отношения родственников, изгнание у Максима получилось довольно комфортным и плодотворным. Кроме родственников, к нему дейчствительно ходили учителя, хотя лучшим из этих учителей был Тилар, которому и ходить никуда не надо было. Друзья умудрялись под тем или иным видом просачиваться. Впрочем, этих друзей у Максима было немного и почти все они были учениками Коярена. Тайрин с дочкой могла вообще месяцами сидеть в замке и никто ей не намекал, что пора бы покинуть помещение. А еще можно было гулять в горах.

Так что наказали Максима скорее для вида, чем на самом деле. Он помнил, как вместе с тетей навещал других наказанных, у них ситуация была хуже, иногда немного, а иногда и очень сильно. Да и до конца этого наказания оставалось вего полгода. По прошествии которых будет ждать Коярен, желающий отправить Максима на очередное соревнование.

В общем, нужно морально себя готовить к тому, что кто-то опять буде таращиться и задавать дурацкие вопросы. Но без этого, увы, не обойдешься. О Максиме Серых Туманов, сейчас даже собаки и крылатые кошки знают.

Распрощавшись с Максимом из замка Вова сразу не пошел. Некоторое время он сидел под стеной в коридоре, пристально глядя на два яблока на ладонях. Потом пошел к ругающейся во дворе парочке, дождался перерыва в скандале и угостил обоих яблочками. После чего и ушел, предвкушающе улыбаясь.

178

Комментарии: 578, последний от 13/07/2017. © Copyright Гуркало Татьяна Николаевна (taniakot33@yandex.ua) Размещен: 24/04/2015, изменен: 20/12/2015. 638k. Статистика. Роман: Приключения, Фэнтези, Юмор Бочка порядка, ложка хаоса Иллюстрации/приложения: 3 шт.		Оценка: *8.0444** Ваша оценка:
Аннотация: Судьба приготовила Максиму несколько сюрпризов, тайну и человека желающего исправить неправильно работающее мироздание. Но ему пока не до того. Эту аннотацию потом перепишу. Прода будет раз в два дня, если что-то изменится, напишу об этом в аннотации. И спасибо Хель за вопрос: "когда?". Этот вопрос пнул муза и история сложилась, по крайней мере эта часть)) (обновлено 20.12.2015)

Гуркало Татьяна Николаевна : другие произведения.

Бочка порядка 3