Содержательно ничего невозможно извне привнести к жизни индивидуальности, она растет, совершенствуется исходя исключительно из собственного неразложимого нутряного содержания, которое назовем Силой. Тайной Силой. Так существо человека есть существо Насилия. Что же способно предотвратить его от насилия над другими, от жалкой участи насильника? Снаружи к человеку подступается оценивающий его фактор, определяющий и формующий таинственную природную Силу. Оценивает нечто противозначное силе жизни и это есть Сознание. В отсутствии суждений и оценок со стороны Сознания человек есть чрезвычайно "содержательное" существо, то есть Дикарь.
Сознавание Мира есть исключительный процесс, в котором мы конструируем сознательную жизнь Личности в ее соотнесенности с сознательным обществом. Свобода и есть Сознавание Мира. Сознание не просто отражение того, кто существует, этот момент можно назвать природосообразным, но и активно преображает природные формы, в сторону усложнений истинно человечной культуры. И здесь Сознание выступает как трансцендентный фактор, сродни чистому "пространству" пребывания, притом, активному. Сознание есть неуловимый "предмет", искать его местожительство в мозгу бесполезно, но обращаясь к мозгу, мы откроем секреты природосообразности, узнаем масштаб и характер той Силы, коей наделены.
Сознание загадочное слово, но как всегда не хватает времени, чтобы осознать его вполне. Люди злоупотребляют словом "психическое", не сознавая того обстоятельства, что "душа", психика человека есть производное от деятельности сознания. Если смотреть глубже, то и физиологическую систему человека мы имеем как явление, в котором Сила опечатывается-лепится нашим сознанием. Если психическое измерение складывается в опыте оценивания со стороны другого существа сознания, то физиология формируется в опыте самосознавания. Выделим церебральную систему как ее главную часть.
Когда человеческая душа не сознается как семантическая форма, она отдается на произвол содержательности собственных ощущений, чувств и эмоций и, приравненная к "душе" животных, исчезает как собственно человеческое свойство. Такая жертвенная душа обычно попадает в руки мистических "ведущих", якобы знающих "духовный" путь.
Зверь видит другое существо, но не способен оценить и осознать его как Другого, он не прозревает его, поскольку ведом непосредственностью своих ощущений и восприятий. Человеческая Душа возникает как раз в опыте раскола, разделения непрерывности восприятия и разделяющий фактор есть Сознание. Половая сексуальность животного с ее диалогом полов сменяется на родовой эротизм человека, курируемый сознанием. Сознание не позволяет слиться с Другим, тем уничтожив его. Только в сознавании мы располагаем мужским и женским родом существ, а не просто половым различием.
Тончайшая нейронная сеть мозга и есть первичный медиум, способный слышать приказ Сознания, но ни в коем случае, не самостоятельный химико-физический механизм. Сознание наделяет мозг индивида уникальностью. Как ни странно именно один "Бог" ищет вселиться в один мозг. Богом, здесь я называю бессмертную Волю Личности в контексте бог-атства значащих ее. Когда я сознательно подступаюсь к Другому, то прежде всего, побуждаю ее установить связь с собственным "богом", как подлинным Актором, побуждаю "вспомнить" себя. Трудность в том, что вспомнить себя абсолютно бесстрашной Силой, значит пройти сквозь ужас (богобоязненность) наслоений, каждое из которых пытается выдать себя за Я, но реально дрожит от страха за "себя", тем мешая осознанию себя богом. Процесс долгий, одни слои мы уговариваем ласковыми обходительными словами, другие слои решительно прорываем безусловным аргументом Силы Воли и словами Приказа. В письменной речи я формулирую недвусмысленный Приказ, неподчинение которому означает жертвенную доверчивость к гибельному, но соблазнительному для чувств. В устной речи приходиться больше уговаривать, выстраивая знание бога, в виде доказательной системы. Уговаривать и себя, в том числе, как конкретную характерную личность, нрав которой соответствует нраву упрямого осла.
Именно сознание делает существо зверя в нас человеческим существом, наделяет душой. Более того, мы узреваем собственные физиологические параметры, настолько насколько сознаем, то есть определяем-формуем темную нутряную силу самосознанием. Зверю нет дела до физики и физиологии и до того обстоятельства, что он "зверь". Когда по существу мы замечаем раздельность себя и животного, это возможно не потому, что мы "видим" его отдельно от себя, но потому что сознаем его таковым. Видим же всегда только свое, на путях индивидуального насилия (Вий). Отдельно предметно другое существо представлено именно нашему сознанию, а не нашему восприятию. Именно сознанием мы замечаем и себя как существо Зверя, но Зверя в связке с Проводником особого рода.
Душа есть сгущение значимого. Опыт складывания значений есть опыт символических форм языка. Почему же символических? Потому, что у Сознания две стороны, одна есть индивидуальный опыт самоопределения своей Силы, здесь мы говорим о том, что воспринимаем "на самом деле", другая сторона это определения Других. Но Другой на то и Другой, что не вхож в ареал всего воспринимаемого мной, определяемый именно моим сознанием (самость), потому и сообщаюсь с ним метафорически. Символ есть минимальная система Со-знания, состоящая из двух значащих.
Уместно использовать слова "душа" и "дух", как две стороны символьной психологии. Уместно узреть в каждом единичном по смыслу слове его с-частливое со-четание разных значений, то есть узнать его как Символ. С таким Словом мы вступаем в область Мистерии Мифа, где обитают бессмертные боги. Именно Сознание определяет бессмертие души. А тело? Тело души есть тело Сознавания Мира, выявляемое из природосообразного тела наличного и хорошо (хорошо ли?) знакомого нам. Если отстранится от природосообразной составляющей, природосообразного воспитания и образования, то мы тотчас попадаем в область Химеры, с ее нелепыми фантазмами. В сфере "общегосударственного стандарта образования", "ЕГЭ", "развивающего обучения" и прочего мы и узреваем нечто химеричное.
Почему же наша душа способна обрести бессмертное (более правильно, нетленное) Тело? Да только потому, что мы способны осознать действие темных энергий разрушения, распада, как полезных работников, которыми мы можем управлять. Если мы говорим об усложнении человеческой культуры, то неизбежно свидетельствуем и наличие душераздирающих факторов розни, отчуждения, конфликтов, убийств. От того, что стоит за видимыми зловредными явлениями, не отстранишься, не отмахнешься, не спрячешься, оно пронизывает нас изнутри и снаружи. Разрушающее начало (смертоносное) победить невозможно, вписать его в экономику наших потребностей не удается, и...люди гибнут, не успев осознать себя в мире. Где же выход? Совсем рядом. Совсем рядом лежит Инструкция. Единственная в своем Роде. Как же дотянуться до нее?
Инструкция не поддается нашему бодрствующему Усилию, оно скорее у-даляет ее от нас. Это похоже на любовь к женщине, чем более страстно мы тянемся к ней, тем она недоступнее.
Сложное есть Комплекс, то есть, сплетенность, сотканность различных сил их Соответствие друг другу. Можно ли включить силы раздирающие ткань, не редуцируемые, не сводимые к известным природным силам, в конструктивность человечного Комплекса? Если мы серьезно ставим такой вопрос, то найдем Ответ. И приходит он не со стороны политики, религии, науки, искусства, философских или психологических теорий, но со стороны Символического Метода Знания, находимом как Язык Бога, Язык Божественного Управления (ЯБУ).
Символический язык в состоянии прояснить ситуацию, когда и разрушающее влияние способствует сохранению Целого, когда оно разрешительно для всех здоровых сил Целого и зачищает-защищает его от всех форм слабости. Если мы определим Человечность как совершенную форму сотканную множеством Сил (элохимы), то мы научимся различать и формы слабости, решительно разрушая их, гася их проявления. Что делаем мы, замечая слабину в людях, поддерживаем или пресекаем? Современные формы толерантности не есть ли вспучивание слабины в массовом челоувечестве? Формы социальной онкологии. Мы знаем другое Человечество, явно нетерпимое в проявлении Силы, истово ищущее Облачение этой Силы, соответствующий Формат свой.
Что такое Сила, с точки зрения носителей "позитивного знания" как не атака хаоса? Какой умник способен приручить хаос? Какому теоретику открылся метод контроля над хаосом? Ум пытается связать раздельное в одно, хаос же есть роскошное торжество разделенности (сингулярность), не снимаемое в принципе никаким "богом" или индивидуальным пониманием. Как с этой роскошью управиться? Да просто не пытаться ее контролировать, но управлять ею исходя из нее самой, из ее совершенной Формулы. Хаос отнюдь не беспорядок, но сердце любого возможного порядка и складывается как формула из четырех (2+2) ключевых значащих. Хаос уничтожает, пока не осознаваем. Хаосом заражено все в мире, от этой "чумы" нет укрытия, никакое кафоличество не в состоянии справиться с "еврейским" вопросом.
Символ и есть тот Оператор, который связывает импульс самородной Силы с его метафорическим двойником, такой обузданный импульс легко и миролюбиво со-четается с подобным ему импульсом другой Силы, во славу сознательной А-социации. В конкретном существе спаренность индивидуального импульса со своим инакомыслящим двойником, вызывает беспричинный смех, залог грядущего миролюбия. Люди символического знания всегда исключительно миролюбивы. Символ не создает ложную диалектику имманентного и трансцендентного, и ложный ракурс вопрошания о боге, но использует эти слова как значащие одного Реального Побуждения.
Символ сопрягает значения антиномичные, но не той диа-лектики (лекс=закон) добра-зла, истины-лжи, что в обиходе у не вполне сознательных существ, но диа-логики (логос=порядок, правило) совершенного сознания добра-блага, правды-истины и так слова становятся диалогическими, высвобожденными из лабиринта диалектических рассуждений. В Диалогике Добро есть неразложимое Побуждение Одного и Благодать в отклике со стороны Другого. Так и с Волей, Правдой, Пониманием...
К примеру, возьмем диалектику волны и частицы и рассмотрим ее диалогично. Разумно определить частицу, как свернутую на себя волну (змея, кусающая свой хвост), тогда развернутая волна есть поле ее возможностей (отсюда принцип неопределенности). Диалогика здесь во взаимодействии частиц со своими полями возможностей. Диалектика же противопоставляя волну частице, оставляет без внимания диалогику взаимодействия квантованной материи, начинает свои бесконечные подсчеты объективных параметров частиц и сложенного из них предметного мира. А когда "змей" выпрямляется, вырываясь за пределы приписанных ему качеств, то диалектика только пучит глаза, но метод познания все же не меняет. Вместо четырех вариантов взаимодействия придумываются четыре самостоятельные физические силы. Грустно видеть помрачения такой диалектики.
Символическое "змеиное" знание чрезвычайно обходительно, до момента поражающего удара. Оно все ходит как бы вокруг да около, наращивая тем контекст индивидуального сознавания, необходимый в опыте развертывания-броска. Чем богаче контекст, тем большее пространство возможностей, включающее в себя большее количество "зародышей хаоса", личных инициатив, тем больший улов Бога.
Или пример индивида и общества. Когда психолог работает с индивидом, он обычно игнорирует порядки общества, общество здесь только повод для излишних волнений. Когда социолог говорит об обществе, то, наоборот, индивида он понимает как нечто обусловленное закономерностями общественного развития. Сейчас пытаются свести этих "знатоков" к одному "социальному психологу". В результате получается Чудовище, не способное раскрыть ни силу собственного "змея", ни подступиться к силе Другого. Оно словно Паук ткет двойную паутину, извлекая для себя ди-виденты в виде кровушки залетающих в его паутину душ. Когда к социальному психологу подступается Хаос в лице Другого, он блекнет и превращается в полное ничтожество со всеми своими теориями. "когда всякие ослы подступаются ко мне... и какой ишак выдержит пинок Дракона...".
То, что в опыте предметного зрения участвует наше сознание, понять умом не получается, потому что мы понимаем только то, что вобрали в себя, в свою Память. Если даже видим какой-то предмет, то здесь наше зрение просто есть продолжение щупалец осязания, не терпящего существенного разрыва. Осязающее ведение, как и видение, есть Захватчик, тогда как Сознавание есть Освободитель. Для сознания прозревающего отдельность предмета, этот предмет наполнен особым очарованием, как некий носитель суверенной жизни, но такие суверенные штучки только лишнее беспокойство для понимающей памяти и она строит запруды, в виде объективированного "знания" о предмете. Но в поле такого знания и сам человека становится полным ничтожеством, совершенно безвольным, перед "чудесами" объективированного "прогресса".
Самое простое, что есть в человеке это Сила желания и воли, она настолько безумна в своей простоте, что ищет и интригуется только бесконечно усложняющимся знанием о природе этой силы. Сознание, которое не питаемо этой силой, склонно улетать в дикие дебри своих рациональных химер, в дурную бесконечность умной деятельности, иногда подрываемую оргиями безумного желания. Именно Сила постоянно обращает Сознание к себе, тем укрощая его полеты в виртуальную реальность с ее условными богатствами и мелкие вспышки неудовлетворенной сексуальности. Только действительно безумные личности вынашивают величественные философские системы. Только безумные личности показывают образец обходительности и скромности, неприхотливости и смирения. Мелкие душонки обычно весьма агрессивно и конфликтно себя заявляют, и конфликтность их проистекает из-за несогласия принятой ими мелкой рациональной модели знания с такими же мелкими и пошлыми моделями у других.
К сожалению, я вынужден констатировать, что существующие рациональные системы мировых религий, не говоря о ничтожествах типа экологии, психологии, валеологии, фасцинологии и т. д. выхолощены и превратились в карикатуры верного Знания. В ритуал обездушенных машин.
Уместно троицу Индивид-Вид-Общество рассмотреть с точки зрения двойной методологии (первая сложность языка бога). Одну мы назвали Диалектикой, она, выясняя отношения индивида и общества и строя свои "синтезы", обычно упускает из вида Вид, то есть конкретную личность, делает ее заложницей разных теоретических построений. В Диалогике (рефлекс диалога) мы, напротив, исходно располагаем конкретным Видом с ресурсом индивидуальной сдержанности и с ее броском-проектом-предложением к Обществу, передний край которого, конкретность Другого Лица. В Диалогике все диалектические построения смотрятся как миражи пустыни. Однако и они пригодны в опыте толкования. И толк есть, когда втолкан весь. Тогда мы готовы к Ду-эли Диалогики.
Именно Диалогика пресекает избыточность умных рассуждений, также и течение различных видов безмолвной и бессмысленной практики, где нет душевной составляющей. Если спросить любого зарабатывающего деньги по поводу участия души в его работе, он быстро переведет стрелку на "нравится--не нравится", то есть к бессознательной стороне своих побуждений. Отождествлять нрав (нарыв) и душу выгодно даже священникам, пекущимся о нравственности мирян. И, возможно, с точки зрения нравственной, оправдано их существование. Мы же говорим о другом.
Информация, окружающая своенравие каждого, уже давно превратилась в оглушительный шум и не более того. В недрах этого шума специалисты-изобретатели-щизофреники кропают свои теории, находят спонсоров для выталкивания теорий на план воплощения и конвеера. Внешне выглядит как "прогресс человечества", хотя от чел-овечества остались одни рожки да ножки.
Мы давно уже живем на ночной стороне Знания, впору ожидать Рассвет.
Диалогика не играет в игры детерминированного (диалектикой сущего) познающего, ибо познание свое осуществляет как Деятельность Существования. "Жили-были...", первое слово видится здесь более содержательным, сочным и на него сразу же набрасывается диалектический ум со своей особой рациональностью, он и побуждает ценить жизнь как "самое дорогое", тем отстаивая "свободу" нрава, ну каждому ведь нравится жить, а кому не нравиться, те уже далече... Однако, второе слово, значащее само Существование, видится как соответствующим какому-то "растительному" созерцательному, пассивному существованию. Вот это то, слово мы и акцентируем, как прозревающее то, что дороже "жизни", свободу познающего и, более (были-более) того, его бессмертие.
Для диалектики диалогика представляется как не-метод, поскольку она не попадает в паутину ее схем, прорывает ее как рассерженный шершень суверенной души, с ее суверенной лексикой.
Любые диалектические теории, как и их производные в технологии "прогресса", есть редуцированные формы диалогики ЯБУ. Неполнота теорий в отсутствии в них самого существа познающего, а если есть познающий, то мы сразу же подступаемся к нему с вопросом "кто ты?", пожалуйста, с этого момента поподробнее о лексике своих Предложений...
Первое, с чего мы начинаем это погружаемся в ночь собственного Невежества, несмотря на ослепительный свет очевидного понимания, изыскивая траекторию сознательного действия. Избавляясь от ложной ясности, мы возвращаемся к тому Богу, что давно дожидается нас на дне собственной души.
Наша Неопределенность отнюдь не наше Сомнение, из которого то и дело выпрыгивают разные Минервы (Афина у греков), вовлекающие нас в войну идей. Наша неопределенность скорее вызвана ужасным удивлением прямого взгляда в глаза Медузы. В несомненном состоянии полной неопределенности (несомненности), неведения и ужаса, мы открываем свой Путь.
Однако мы не утверждаем свое состояние, как состояние абсурдное и безответственное, побуждающее просто из упрямства продолжать жить, но строго согласованное с Даром Отца и Матери, того, что мы признали в себе как ценнейшее, но передоверенное нам. Отсюда в опыте общения мы участники братотворения, а не изобретатели фантазматических мифов.
Никакая диалектика не свяжет в синтез тезисы диалогики: на языке отца я есть единственный сын его, и утверждаю единственную несомненную правду своего существования; на языке матери я есть один из множества возможных братьев моих и каждый вправе засвидетельствовать собственную правду.
Наша неопределенность скорее нео-определенность со-знательной с-илы.
Свою формулу 2+2=5 мы расшифровываем через значения поэтики-науки и религии-политики, заявленной активом "пятого элемента", личности познающего с ее мировоззренческим (философским) контекстом. Этот элемент и есть "амба", чудный зверь из хаоса.
На что УК-азывает на-ука, когда говорит "душа"? На само существо говорящего, наука существит тело души, ее часть речи существительные, имена собственные. На что По-казывает поэтика (искусство), когда говорит "душа"? На форму душевной деятельности, здесь душа глагольна и не только "высоким штилем" литературного деяния, но Поэзией Поведения, способностью танцуя двигаться по жизни, с аурой глагольных инициатив, подобных солнечным лучам. Так поэтико-научное определение Души можно символизировать образом солнечного РА, лю-бо-го с-ло-га, где согласный научен, а гласный деятелен. В лучах деятельного РА и ра-достны земные личинки грядущей чело-вечности. Такой вот поэтический бихевиоризм.
Что является поли-тическим определением "души"? Ее "двуличность", находимая в местоимениях главных действующих Лиц, Я в окоеме моего МЫ, сочетающееся с твоим ТЫ в окоеме своего ВЫ. Такая место-именно размеренная Душа, вполне диалогична и выражает собой суть Со-бытия. Событие это не Действие, но бис-предельность существования, в которой вызревает Лицо Деятеля. Кто же "душа" в ре-лигиозном смысле? Душа Дво-и-ца, единственное Число Любви и эта Любовь одухотворяет каждого и побуждает искать-находить-терять Бога в себе, бросаясь к Другому как Богу в опыте обожания. Когда я говорю "бог", рискую быть неверно истолкованным, поскольку использую Существительное, речь же идет именно о Числе. Здесь "бог", скорее несет значение разрыва в тождественном себе и жажды восстановления тождества. Религиозная Алчность это не Действие Глагола, но именно же-жа-ж-да Единственного Числа. Религия, не нашедшая себя в Числе, вскорости рас-траивается, вовлекается во множество "существенных" побуждений очень и очень своенравных "верующих". Пример: выяснение значимости "отца, сына и святого духа" на первых Никейских Соборах. Но это особая песня.
Как троица расстраивает жизнь можно увидеть в следующей схеме отношений: физика-биология-психо (антропо)социология. Одно определяет другое и тем формируются три замкнутых инфернальных цикла, эмпирический, когда человек вставлен в систему физического детерминизма, идеалистический, когда его захватывает виталистически обусловленное понимание мира и, социологический, когда человек обусловлен "социальными закономерностями". Если разрушить антиномии, то это ничего не дает, мы остаемся заложниками стихийных сил.
Наш ЯБУ корабль похож в чем-то на летающую тарелку. Вот она приземлилась рядом с вами, вот вас приглашают войти познакомиться и, может быть, совершить экс-курсию на другой план(ету) реальности. Что вы делаете? Да ничего, просто вежливо ссылаетесь на более насущные свои заботы, у вас нет времени на непонятные экскурсии. Или посылаете на три буквы понятного что.
Наш Орден Медузы перпендикулярен реальности ваших забот, ну что же, мы Летучим Гол-ландцем летим дальше.
Мы опасны тем, что пытаемся ваше единично-троичное понимание (прошлое-настоящее-будущее, отец-сын-святой дух, истина-добро-красота, хочу-могу-должен, я-ты-он, теза-антитеза-синтез...) перенаправить к Двоице, к ее особому Ал-гор-ритму. Что побуждает это делать? Исключительно Жалость. Любовь же там, где есть отклик. От жалости до любви самое короткое рас-стояние.
Когда я использую де-фис в словах, то намеренно привлекаю внимание к диалогическому сознаванию значения этого слова.
Понимая предметно мир и обстоятельства своей жизни мы движемся по замкнутому циклу, преодолеть зацикленность можно только решившись о-сознать цикл, себя за-цикленным, за цикл вы-ходящим.
Мы из-обретаем велосипед, когда говорим о колесе эмпирической реальности и колесе социально обуславливающих понятий, это О-Н-О. Вопрос, где велосипедист? И какую Эн-цикло-педию он читает? Не понятно? Чтение такой эн-цикло-педии не есть некий накопительный опыт, но движение в котором ты рас-полагаешь двумя циклами понимания, физическим и социальным (природа-культура, объект-субъект), и крутишь педали, чтобы двигаться в правильном направлении. Понимать энциклопедию как сборник информации, значит понимать не-цикло-педию, нечто неподвижное, сдувшееся.
Рискована дорога эн-цикло-пед-истового, слишком велики препятствия, вздыбившиеся отрогами научной, политической, религиозной авторитетности в понятиях, оборотах речи. Свои ди-виденты политики находят выдаивая корову экономики отношений, встраиваясь в систему непосредственности Я-Ты третьим элементом (власти). Священники жиреют на экономике Любви, урезая ее безумную роскошь чело-вечного отношения конкретных лиц у-богостью своей корпорации. Искусство соблазняет множеством своих форм, экономикой ценностей, законодателям мод не выгоден модус самодеятельной Личности. Ученые, как и учителя, доители коровы экономики Имени Собственного, им важно как можно дальше увести людей к именам нарицательным объективного понимания. Философы, закрепившиеся в своем звании, совсем не Драконы интегрального действия-со-действия, но большие Коровы, жующие жвачку объясняющих мир понятий.
Именно Бессознательное (сила) сознающее себя во мне и побуждает меня к боговдохновенной Речи в самом обыденном общении.
Мы различаем По-рядок от По-следовательности. Обычно когда говорят о порядке в мире, имеют в виду закономерности причинно-следственных связей. Это не-порядок. Если последовательность основание законотворчества с его однозначными положениями, то порядок есть основание правил и-с-числения, всегда обновляемых-попровляемых в каждый момент времени, когда время словно замирает как миг вечности, экстрадицией следствия к существу исследователя. Невозможно последовательностями (доказательствами) законного порядка выявить неизбежность существования человека и его человечное Призвание. Здесь закон отступает иииии... исследователь вглядывается в бездну бис-по-рядка.
Первое, что разрушается это понятие "энергия", некая неразрушимая сущность способная к полиморфным видоизменениям (первый закон термодинамики). Энергия обеспечивает устойчивость и самодостаточность всей вселенной. Но сразу же вторым законом термодинамики вводится понятие "энтропии", то есть деградации энергии. Мясцо оказывается с душком. Энергия, вроде бы никуда не теряется, просто портится. Что-то здесь нечисто. Все виды энергии переходят друг в друга, но вот тепло портит все.