На жирном илистом дне
Лежит серебряный колокол.
И тихо-тихо камыш
Шуршит над дремлющим озером.
Стрекозы, в полдень звеневшие,
Сложили прозрачные крылышки.
Лягушки, гудевшие вечером,
Сидят на осклизлых корягах.
И только звёзды колышутся
В чёрной глубокой воде
Мальками беспечно-игривыми.
К поросшему ирисом берегу
Прибилась большая кувшинка.
И чей-то размытый след
У тинистой кромки озера
Затянут мутною плёнкой.
Осторожно иду вдоль берега,
Где донный чудится звон.


. . .


На камне, мохом поросшем,
Сидит приунывшая Смерть.
Бросает хлебные крошки
В озёрную нежную клеть.

Плывут серохвостые утки
И ловят смоченный хлеб.
Близ камня цветут  незабудки,
Простёрт купоросный креп.

Румянец окрасил щёки,
Что были кувшинок бледней.
Щебечет птица высоко
В сплетенье зелёных ветвей.

Зрачки блеснули из тени -
У Смерти живые глаза!
Под берегом в жёлтой пене
Мальков завлекает коса.