Гурьева Марина Валерьевна : другие произведения.

Капля утренней росы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Фантастическая трилогия "Капля утренней росы", рассказывает о драме сегодняшнего дня, где герои по стечению невероятных обстоятельств, пападая в водоворот необыкновенных событий, переоценивают свои ценности и не предполагают, что им приготовлена вечность, но как каждый герой к этому отнесется, покажет жизнь у которой свои планы на будущее.

  
  

Капля утренней росы 2

Глава 5. Двойная ставка.

  
  
   За ней следовал черный джип, в котором находились телохранители Бронислава. Проехавшись по нескольким Московским строймаркетам, остановившись в одном из них, братки вышли из своей машины и прошли в салон магазина, наблюдая, как Вера тщательно выбирает материалы необходимые для обновления квартиры. После ухода Наташи с Виталиком и Ксюшей, Вера пыталась забыть те моменты жизни, когда она жила вместе с ними в одной квартире, как одна, как тогда казалось, дружная семья.
   Горелый позвонив шефу сообщил, чем занимается их подопечная, в ответ Бронислав дал указание помочь ей во всем, при необходимости. Они с удовольствием стали её добровольными помощниками: по её просьбе покупали, носили, договаривались с отделочниками, малярами.
   Когда в доме, наконец, воцарилась атмосфера уюта и тепла после мрачного опустошения, Вера произнесла:
   - "Ну вот! Вроде бы все получилось. Это просто замечательно! Никогда не думала, что у меня, что-то может получиться так хорошо".
   Смотря на труды своих стараний и, предвкушая удовольствие от общего впечатления при виде всего великолепия, спланированного интерьера, она села на новый роскошный, из красочного гобелена диван. Всматриваясь в окружающую ее красоту, она чувствовала себя королевой: квартира располагала к торжественному приему гостей и, чем-то походила, на царские хоромы.
   - "Да-а-а? - подумала Вера, - как интересно и неожиданно порой раскрываются таланты, прямо таинственные причуды некой загадочной кудесницы. "Все-таки люблю я эту Россию!".
   Тем не менее, на сердце не унималась тревога, рану в душе не могла вылечить ни какая красота. С грустью, держа в руке французские духи "Jadore", которые ей подарил Бронислав, она думала:
   - "Позвонить ему? Нет-нет! Я просто не могу так, это будет воспринято, как повод показать свою нужду в нем. И так его телохранители, как черные вороны кружат возле меня".
   В отчаянии она воскликнула:
   - Ну, что ему надо от меня?! Я не пойму, почему так? Почему его охрана следит за мной. Он все решает за меня, да кто он такой, в конце концов? - возмущаясь над всем происходящим с нею, думала про себя она.
   - Нет! Лучше я позвоню адвокату. Он как я помню, предлагал мне помощь в случае необходимости, он наверняка мне поможет уехать домой. Нет! Прям, не знаю, что делать, все-таки я испытываю какой-то страх после всего, что случилось со мной. Я от всего, так устала. Я так хочу домой, к маме.
   - Ну вот, а адвокату нужна моя печаль? - озадачилась Вера.
   - Хватит надеяться на кого-то, пора побороть все страхи и самой жить самостоятельно!
   Вера встала с дивана, чтобы пойти на кухню, как рядом с ней зазвонил мобильный. В разговоре она поняла, что случилась беда. Звонил отец и просил срочно приехать, у матери случился инфаркт.
   - Если у тебя нет денег, скажи номер карты, я вышлю? - спросил он.
   - Нет-нет! - возразила Вера, - все хорошо! Я приеду, как только возьму билет на ближайший рейс.
   Отец продолжая разговор, сказал:
   - "Что он звонит из Египта, сейчас находится в Каире по неотложным делам, а с мамой сейчас - соседка Льюси".
   Вера совершенно не понимала его, в ее голове то и дело пролетали мысли: "Какие у него могут быть дела? И почему он звонит сейчас?"...
   - Отец, перебив ее ход мыслей, сообщил:
   - Что о случившемся, узнал по телефону от соседки, которая сообщила об этом мне по мобильному, поэтому я в первую очередь позвонил к тебе в Москву.
   - Хорошо, папа! Я немедленно пролечу в Вашингтон. А ты где, папа? - спросила удивленно она. Но в трубке послышались гудки.
   - Странно? Ничего не пойму, как-то странно он себя ведет. Что в конце концов происходит, и что же все-таки случилось с мамой, ведь она никогда не болела? - после разговора по телефону, думала обо всем сказанном она.
   - Что же делать?
   Вера в суматохе схватила в шкафу дорожную сумку, хватая впопыхах все свои вещи со шкафа, которые беспорядочно падали на нее, она толкала все подряд внутрь сумки, пытаясь быстро собраться, при всем понимая, что занимается бессмысленным делом. Она села на пол, бросила сумку с рук, набитую вещами, как попало, смотря на этот мешок с вещами, она вздрогнула от невыносимой, внутренней боли, только были слышны ее всхлипы, понимая свою безысходность, совершенно отчаявшись, она разревелась. От щемящих душу переживаний, успокоившись и вытирая слезы, она пристально смотрела на постеленный, на пол ламинат, вспоминая моменты, когда она приехала в эту большую и огромную Москву, в которой она, как маленькая песчинка и, где нелегко найти ответы на свои вопросы. В это время ее мысли прервал телефон, который непрерывно звонил. Испугано очнувшись от звонка, Вера встала с пола, прошла в зал, чтобы снять трубку.
   Звонил Бронислав, он услышал не унимающие всхлипы в ее голосе, с недоумением и беспокойством, спросил:
   - "Что-то случилось? Тебя кто-то обидел? Я сейчас приеду!" - не переставая, тараторил он.
   В ответ Вера слезно произнесла:
   - "Нет-нет, не надо! Только прошу тебя, помоги мне. Пожалуйста! Я хочу срочно уехать в Америку, моей маме плохо", - после этих слов, еще всхлипывая, она замолчала.
   - Конечно, я помогу! Ты только не переживай хорошо! Я с тобой, слышишь, и не плачь, хорошо! Ты только дождись меня. И прошу тебя ничего не предпринимай. Я все сделаю сам, ты меня поняла? - понимая, ее удрученное состояние, он как мог, успокаивал ее. Я завтра приеду за тобой, - закончив разговор, он отключился от связи.
   На следующий день, Бронислав с охраной приехал в назначенный час, чтобы успеть отправить Веру в аэропорт. Следуя по трассе в аэропорт на двух джипах и его БМВ, в котором находился он с Верой, они подъехали к аэропорту Внуково.
   В сопровождении его братков, они вошли внутрь, чтобы пройти на регистрацию. Бранислав приказал охране, отойти подальше от него, чтобы попрощаться с Верой и побыть с ней наедине. Подойдя к терминалу отправки, он занервничал, понимая, что настало время прощаться, может быть уже навсегда. Но он медлил, он не хотел ее отпускать: "Ну что я скажу ей? Что я люблю ее, но это же полнейший вздор, кто я для нее? - смотря ей в глаза, думал он.
   Внешне ни чем, не выражая своих чувств, он нежно привлек ее к себе и обнял. Прикоснувшись своими руками к ее волнистым волосам, он поцеловал ее в щеку, в губы он не смог решиться, сам того не понимая, какая страсть к ней кипела в глубине его души. Он слегка приподнял ее от мраморного основания, на котором они стояли и, держа трепетно в своих объятиях, долго всматривался в ее необычно синие глаза, пытаясь навсегда запомнить эти печальные, грустные и в то же время желанные для него, чистые от капель слез, очи. Эти два хрусталика наполненные слез, смотрели на него, и ждали от него успокоения, нежных слов утешения, но он молчал и не мог ей ни чего сказать, только было слышно их волнующее дыхание, в котором выражалась их душевная нужда к друг другу.
   - "Просто как мальчишка, какой-то!" - думал он, отпуская ее, из своих объятий: "Мне 42 года, моя жизнь - сплошная байда, и строить из себя влюбленного тогда, когда я сам не уверен в завтрашнем дне - непростительная роскошь. Я просто не могу рисковать ее жизнью. Однако, мне уже все ясно - я попал, она задела меня за живое и мне, уже наплевать на все".
   Он нервно закурил, видя ее уходящей к терминалу. Внутри него кипела ненависть к собственной жизни, к самому себе, к тому, что он такой сильный и, властный - сейчас просто сдрейфил, ни чего, так и не сказал ей о своих чувствах: "Нет, я не должен ее терять, я должен ее вернуть, но как? Как?".
   - В его сердце закралась надежда, чтобы любыми путями вернуть ее к себе, и уже никуда ее от себя не отпускать.
   - "Я обязательно, что-нибудь придумаю, чтобы всегда нежно обнимать ее и быть с ней рядом", - думая так, он выбросил окурок и, слегка прищуриваясь в небо, в последний раз посмотрел на исчезающий в небе Боинг.
   К нему подошел Барбос, видя, что босс расстроен, чтобы поддержать его, предложил ему поехать в клуб "Горячий шоколад".
   Седой задумчиво посмотрел на него, немного колеблясь с ответом, он стоял в нерешительности, что ему сейчас делать, как будто время остановилось, но, прокручивая в голове свои мысли на счет Веры, резко ответил:
   - Нет, домой! А у тебя завтра работа, поедешь опять в Ростов, пробивать каналы.
   Барбос хотел возразить, что он почти прописался там, на что, получил убедительный ответ:
   - В чем дело? Ты уже без двух минут олигарх или ты хочешь опять мочить, шваль всякую?! Слушай, что я тебе скажу! Тебе, друг мой, надо уже повзрослеть, хватит в эти дурацкие стрелялки играть. Пойми, сейчас не те времена, сперва, ты отбирал, а теперь у тебя отберут. Вот поэтому нужно расти выше и брать власть в свои руки, а эти разборки для слюнявчиков, зачем тебе эта хлопотная работа. Запомни, - продолжил он, - что в этой жизни нет чести никому, только ты сам себе и честь, понял.
   - Да! - кивнув головой соглашаясь, ответил Барбос.
   - И кстати, у тебя теперь, есть имя - Борис Владимирович, так что брось эти клички отстойные.
   Они сели в машины и уехали с аэропорта.
   Боинг, на котором летела Вера в Вашингтон, прибыл ранним майским утром.
   Вера вышла из салона самолета, спускаясь по трапу, она с аппетитом вдыхала в себя, весенний, прохладный воздух своего родного города, размышляя при этом: как удивительно устроен мир, преодолевая такое громадное расстояние - двенадцать часов над океаном, поневоле почувствуешь такое острое ощущение к жизни и, любовь к земле.
   Вера поспешила к выходу из аэропорта Рейгана, чтобы как можно скорее очутиться дома, благо было много свободных такси. Садясь в свободную машину, она положила дорожную сумку на заднее сиденье, сказала адрес таксисту, поехала домой. Еще никогда она так не переживала, хотя отъезд тоже был волнующим, но здесь чувствовалось другое переживание, она спешила к больной маме домой. Вытирая пот со лба и рук, носовым платком, она тревожно переживала встречу с мамой. Таксист, видя ее волнение, спросил:
   - Что с Вами? Чем Вы так взволнованы?
   - Еду домой! Очень соскучилась по родителям, - ответила Вера, она промолчала о болезни матери, боясь даже словом навредить ей.
   Когда машина подъехала к дому ее родителей на Кристалл-Сити, Вера поспешно схватила сумку и, рассчитавшись с таксистом, поспешила домой. Когда она вошла в прихожую, ее встретила плача соседка Льюси, она взяла дорожную сумку с рук и проводила ее в комнату мамы.
   Шмыгая носом и, вытирая от слез глаза, Вера с грустью посмотрела на маму. Она села рядом на стул и долго смотрела на нее. Мама была в коме и не могла ни как отреагировать на приезд дочери. Вера несколько часов посидела у ее кровати, потом встала и пошла на кухню к Льюси, чтобы подробно узнать о случившемся.
   Соседка, пожимая плечами, лишь ответила:
   - "Это удивительно, что я пришла так вовремя. Удар свалил ее тогда, когда она разговаривала по телефону, хорошо, что я была рядом, вызвала "911" - они приехали, сделали укол, только в клинику ее не забрали, в связи с отсутствием страховки. Правда сказали, что в случае чего звоните, - мы посетим больную, чтобы сделать повторный укол и измерить давление, это все что мы можем сделать для Вас".
   - И это все? Это все, что могут сейчас сделать врачи? - возмутилась Вера.
   - Я не знаю? Наверно они подумали, что уже поздно, что наверно бесполезно ее забирать в клинику. Правда, они спросили, про страховку. Но я не смогла ни чем здесь ей помочь, может страховка здесь и есть, но я же не буду ее искать в вашем доме. Это хорошо, что я одна живу и, с таким случаем уже справлялась, правда моя дочь, - ее голос задрожал, и она заплакала, вытирая слезы, тут же продолжила - теперь спит крепким сном.
   Вера погладила ее по спине, сочувствуя ее переживаниям, спрашивая, себя вслух: но кто же тогда расстроил маму телефонным звонком?
   Льюси посмотрела на Веру, сидя на диване и вытирая платком нос, произнесла:
   - "Только твоя мама может сказать это!".
   - М...да, - с грустью подумала Вера, но тут же, повернувшись к Льюси, ответила: "Я все сделаю, чтобы узнать об этом!".
   Сейчас поеду в клинику, они наверняка мне помогут, - она стала поспешно собираться, на что соседка возразила: "Ты хоть с дороги то отдохни и поешь! Что же ты так торопишься?!".
   - Некогда! - отмахнувшись, ответила Вера, собираясь поспешно в прихожей, забыв при этом спросить о своем отце. Она быстро оделась и, выйдя из дома, остановила по близости такси. Давая адрес клиники, они быстро тронулись с места. Проезжая через мост и улицам города, водитель такси увидел вблизи много стоящих машин, поняв, что они здесь будут долго стоять из-за создавшейся пробки, предложил:
   - Давайте свернем на улицу "Zentral Aige", там нет пробок.
   - Хорошо, давайте! - соглашаясь с водителем, ответила Вера.
   Проезжая по улицам, она всматривалась во все многоэтажные здания, то ли ее захватила ностальгия по родным местам, то ли желание найти утешение и помощь: "Но где? Где найти помощь? И помогут ли там, куда я еду?", - мысли сомнения и отчаянья блуждали в ее голове. На противоположной стороне она увидела вывеску: "Tranformation Zenter", машина свернула влево от здания, так, что уже не было видно открыт ли вход в здание, и все же Вера попросила таксиста остановиться. Рассчитавшись с ним, она слегка хлопнула дверью машины, немного постояв на месте и осмотрев все вокруг, она пошла по направлению к зданию, где висела знакомая для нее вывеска.
   - Странно? Я ведь была здесь? - задалась вопросом она. Войдя внутрь, Вера увидела большое множество людей, они пели, даже не просто пели, а торжествовали в созвучии песнопений, как поняла Вера, они прославляли Бога. Сердце ее забилось в унисон этих ликующих голосов. Было такое ощущение, как будто ангелы сошли с небес и, в гармонию, гулких эхом голосов, вливали тонкую волну ветра, который носился и обволакивающей прохладой касался каждого присутствующего в зале, да так, что дрожь пробегала по телу. Сливаясь с ними в одном ритме, - в ритме звуков поющих голосов, она почувствовала, что слезы, которые лились из ее глаз горячей струйкой, прекратились литься, как-то необъяснимо, внутри ее души воцарился покой. Она уже никуда не торопилась и не переживала, потому что печаль и внутренняя боль в миг покинули ее, чувствуя в себе такое необычное состояние, Вера в этот миг, почувствовала себя счастливой, её душа наполнилась радостью.
   - "Мне так легко! Но я ведь была здесь раньше? - повторилась она, - я не могу объяснить, почему мне так хорошо!", - в восторге думала она.
   Когда закончилось служение, пастор объявил, что если есть у кого нужда, то можно ее решить с божьей помощью. Вера откликнулась на зов и вышла к нему:
   - У меня мама тяжело больна, у нее инфаркт! - немного смущаясь, с грустью произнесла она.
   Пастор внимательно посмотрел на нее, спросил:
   - Я хочу спросить у тебя? Скажи мне, веришь ли ты, что Господь умер за тебя и пролил Свою кровь?
   - Да! Конечно, верю! - ответила Вера.
   - Хорошо! А веришь ли ты, что Он воскрес из мертвых для твоего оправдания?
   - Да, конечно! Я верю, что Он воскрес!
   - Очень интересно? Хорошо! А веришь ли ты, что Он вновь придет на землю, не для того, чтобы судить, а чтобы наделить тебя бессмертием? Ты готова? - спросил он, ожидая у нее ответа.
   Вера стояла напротив него, немного задумавшись, тихо ответила:
   - Камень превратится в слезу и мир увидит вечность!
   - Что? Я не понял, - что Вы сейчас сказали?
   - Да! Я готова! - слезно радуясь, - ответила она.
   Пастор увидев в ее лице сияющую улыбку, такую безудержную детскую радость, опять спросил:
   - Как зовут тебя, девушка?
   - Меня? Вера! Ой, извините, меня зовут Виржиния, - тихо ответила она ему.
   - Бог с тобой дорогая Вера! Ведь тебя так зовут? Не так ли? Сердце? Твое сердце такое большое и чистое. Поверь мне, страшное уже позади, так что можешь идти домой, твоя мама совершенно здорова.
   - Это правда? Выздоровела - прямо сейчас?
   - Правда! Именно сейчас, - с легкой улыбкой, смотря выразительными глазами на нее, ответил он.
   - А что от меня требуется? - неловко спросила она, думая, что она ему должна, чем-то отплатить за это благодеяние.
   - Вера-Вера! - смотря так же пристально на нее, он произнес, - всего лишь верить. Иди, ведь с Ним - смерть не страшна, да и ничто тебя уже с Ним не сможет разлучить. Правда, мужайся - мир полон обольщений, - с осторожностью предупредил он.
   Вера удивленно посмотрела на пастора, немного насторожившись, спросила:
   - Что это значит? О чем Вы?
   - Это значит, что дьявол лжец. Он обольщает народы, говоря через многих религиозных деятелей, что после смерти их душа живет, не разумеют они, что смертны мы без Творца. Тлен все тлен, умершие лежат до воскресения своего в прахе земном, со всеми своими радостями и печалями, которые имели при жизни. Дорогая моя, сестра, душу можно погубить, а тело убить, все идет в прах земной, здесь все временно и каждому дан свой отсчет. Вот только твою волю, нельзя уничтожить. Ведь ты искала правду, ведь так?
   - Это что же получается? Мы что, не бессмертны? - возмутилась Вера, - ведь говорят, что люди, не раскаявшиеся и лишившие себя жизни, идут в ад. Они живут после смерти в другом состоянии, в муках. Одного я не пойму, как может душа жить без тела, и при том, что может остаться от умершего, ведь он распадается? Как тогда сохраняется душа человека? Значить душа где-то пребывает?
   Он посмотрел с печалью в ее глаза.
   - Суд только еще будет, но если бы люди знали какой, то ухватились бы за эту надежду, которую дал нам Иисус. Душа - это тоже тело и она смертна, после смерти оставляет свой эфирный фон, у Бога мы все живы, у Него мы записаны в книге судеб. Суд настанет только после второй смерти, мы умираем сейчас первой смертью, но следом за ней придет вторая, это не скоро будет, сначала, воскреснут запечатленные! А на счет распада, то все держится Его словом, как облака вмещают в себя воду, но видеть воду невозможно в облаке, капля является в дожде, так и семя человеческое сокрыто в земле в виде капель.
   - Капли? Они что, подобны росе? Как их можно увидеть, сможет ли Бог увидеть эти капельки?- спросила удивленно Вера.
   - Твое время еще не пришло постичь тайны, но скоро ты многое узнаешь. Бог видит глубже, чем мы, и все у Него начинается с капли. Его Дух везде и нам суда не избежать.
   - Мне почему-то, как-то не по себе, страшновато стало? - произнесла она.
   - Не бойся, на тебе Дух запечатлен, - с улыбкой ответил он ей.
   - Но, как Вы узнали об этом?
   - Дух, кому хочет, тому и открывает. Торопись домой. Мама ждет тебя, чтобы накормить с дороги.
   Вера радостно кивнула ему головой, в зале уже почти никого не было, все христиане разошлись по домам.
   Вера вышла и отправилась на остановку, она не торопилась, садясь в автобус. Все ее мысли были только о том, что она услышала сегодня.
   Автобус медленно проезжал по улицам и останавливался на остановках:
   - "Вот Арлингтонское кладбище, там лежит мой брат, думала она - значит, он не мучается в аду, он спит в виде капельки и ждет своего часа, когда Бог воскресит его. Как здорово, что есть надежда, ведь Его замысел был спасти мир, значить суд будет, прежде всего, для тех, кто обманывал людей. Чудный Бог, жаль только тех, кто не раскаялся в том, что, зная Его, пренебрегли Его любовь, они не воскреснут из мертвых. А может быть, люди не знают, что такое воскреснуть из мертвых, что тогда? Неужели нет никаких шансов спасти всех?".
   Подъезжая к дому, она переключилась на другие мысли:
   - "Вот сейчас зайду домой, а мамочка моя - здорова! А вдруг пастор пошутил, но так же не шутят?" - думала она. Борясь со своими сомнениями, тут же вслух, твёрдо произнесла:
   - Надо верить!
   Через 10 минут автобус остановился на остановке Кристалл-Сити, где жили ее родители. Зайдя торопливо в дом, она увидела маму совершенно здоровой. Широко открыв от увиденного глаза и не в силах скрыть своего удивления, Вера произнесла:
   - Так значит, это правда!
   - Что, правда? - удивленно переспросила мать и, не давая одуматься Вере, тут же ответила:
   -Ты, знаешь, значит все? Я ведь давно подозревала, - суетясь по кухне, безудержно тараторя, говорила она, - что отец твой крутит шашни с молодой. Да так, открыто, что моя знакомая по работе на днях позвонила ко мне по телефону, и так, как бы невзначай ляпнула, что он уехал отдыхать в Каир с молодой вертихвосткой, я даже от шока имя ее позабыла, да и это сейчас неважно. Да еще так язвительно мне сказала! Что, мол, ждешь своего муженька, а он крутит любовь с моей соседкой по дому, да еще она от него, ну это, - сказала мать, выразительно показывая на живот, - брюхатая.
   Вера улыбнувшись, ответила:
   - Мам ты здорова! Ты так живо говоришь? Как это произошло, что ты так быстро выздоровела?
   - Я не знаю? - пожимая плечами, ответила мать, - я только услышала такой громогласный голос: "Джесика, вставай!". Ну и все! Я даже не помню, что со мной было. Помню только, что по телефону разговаривала, сердце больно сжалось, потом голова так закружилась, закружилась и, темно-темно стало, вот и все.
   - А где сейчас папа? - спрашивая, перебила ее Вера.
   - В Египте, где же еще, он может быть! Льюси мне сказала, что он звонил.
   - И что? Ты простила его? Ведь он даже не приехал, чтобы навестить тебя? - неодобрительно произнесла Вера.
   Мама, немного задумавшись и стоя возле плиты, ответила:
   - Ведь боль ничем не снимешь, а только прощением, наверно, он заслужил этого счастья. А приехать не смог, потому что наверняка считает себя виноватым, и наверняка знает, что я все теперь знаю о нем. Виржиния, не смотри на меня так, я открою тебе другую правду.
   - Какую правду? Что еще я не знаю? - озадаченно спросила Вера.
   - Понимаешь! Как сказать? Твой отец...
   - Что мой отец? - с удвоенным интересом переспросила Вера.
   - В общем, твой родной отец - русский, Он родом из России, жил в Москве.
   - То есть ты хочешь сказать, что я родилась от другого отца?
   - Подожди не перебивай, я тебе постараюсь все объяснить в деталях, это очень важно для меня, пойми. Именно сейчас, я чувствую, что мне надо тебе это рассказать.
   - Хорошо мам, только пожалуйста, прошу тебя не волнуйся. Может быть не надо этого мне сейчас рассказывать.
   - Нет! - перебила ее мать, именно сейчас настал момент узнать всю правду о твоем родном отце. Так вот, слушай. Отец твой конечно давно умер, так сказали мне его родители. Они были на тот момент эмигрантами в Америке, узнав о наших взаимоотношениях, его родители, естественно, были против нашего брака. Ну, понимаешь, они считали, что мы не пара - "русский и - на американке", это было очень сложно и неприемлемо, для моей семьи и тем более для них. Нам приходилось очень долго скрывать наши отношения, но это еще больше осложнило наши планы на будущее, я уже тогда носила в себе его ребенка, то есть тебя. Тогда его родители, видя, что все зашло очень далеко, уехали из Штатов опять в Россию, в Москву вместе с ним, у них что-то здесь не получилось, слишком они были интеллигентными. Когда он уехал, то прислал мне всего лишь, пару писем, а потом написала его мать, что его нет, он умер, дала мне понять, что приезжать не стоит, с похоронами они справятся сами. Проблемы тогда для меня, только набирали силу, я не представляла, что мне делать? Как быть дальше? Как будто в тот миг я умерла вместе с ним, - это было для меня очень тяжело и невыносимо. Мои родители, видя такое положение вещей, настаивали на том, чтобы я сделала аборт, но мне тогда было 20 лет, и я могла отстаивать свои права - оставить ребенка, чтобы растить его самой. Поэтому, несомненно, я отстаивала свои права, я хотела тебя, я боролась за тебя. Я верила, что с появлением тебя, я снова обрету жизнь, этот новый вдох умирающей любви, мне нужен был, как глоток воздуха. Этот глоток, ты, влила в меня, я чувствовала тебя всей своей сущностью, ты в эти минуты была со мной, во мне, я не могла предать тебя, ты часть нашей любви. Жаль, что он не смог тебя увидеть взрослой, как ты выросла и расцвела, как прекрасная архидея. Мой отец, чтобы скрыть этот позор, познакомил меня с Гарелдом Доферманом, твоим нынешним отцом, который на самом деле, как ты теперь знаешь, является тебе отчим. Так что, вот такая история, доченька.
   - А я то думала, почему это у нас с братом разные фамилии? Ты тогда сказала, что в честь бабушки, оставила эту фамилию. Значит Сарфо, это твоя девичья фамилия? А, как тогда звали моего отца? - с грустью в лице спросила Вера.
   - Макеев Эдуард Борисович, я его нежно называла мой "Эдвард", - прослезившись и, вытирая платком нос, ответила мама, продолжая беседу, она продолжила, - одного я не могу понять, почему на мою долю выпали такие испытания, я вроде бы не желала никому зла, неужели любовь - это мука!
   - Мама! Моя милая, родная мамулька, - обнимая ее, Вера произнесла, - неужели ты до сих пор любишь его?
   - Разве можно забыть первую любовь! - ответила мать, - его любовь всегда жила в моем сердце, а с появлением тебя на свет, еще больше стала напоминать мне о нем, видя тебя, я видела его. Я знаю одно, что мои муки были не напрасными, я радовалась вместе с тобой и вместе с тобой плакала. Я благодарна Гарелду за его мужество и поразительную внимательность ко мне, за то, что он воспитал вас вместе с братом в любви и единстве друг к другу. Жаль, что наш сын Браун, ушел так рано из жизни, так и не встретив свою любовь. Ведь он был его единственный сын и когда он погиб, Гарелд был в депрессии, так что сейчас, я его понимаю и не виню. И если Гарелд будет счастлив, значит он, наконец, обрел тот покой, который искал в своей душе. Он приложил достаточно усилий к тому, чтобы ты выросла умной девочкой.
   - Так вот почему вы с такой легкостью отправили меня учиться в Россию?! Вы наверно хотели, чтобы я не потеряла с ней родство. Да мам, скажи! - слезы капали с Вериных глаз, мама нежно обняла дочь, ответив: "Я не хотела забыть этого русского проникновенного духа, который со всей своей историей проник в меня. Я хотела, чтобы ты узнала об этом народе больше, чем я".
   - А я то думала, что меня так в Россию тянет, и вы еще так к этому так странно отнеслись, вроде бы, против были, но всё-таки же отпустили. Отец, как сейчас помню, так вообще не сильно был расстроен тем, что я, уезжаю в Россию. Теперь я понимаю, он же все знал? - с некоторой иронией сказала Вера. Как вкусно едой пахнет! - чувствуя аппетитный запах, заметила она.
   - Мам, ты у меня такая - вся домашняя! Вовремя ты мне это все рассказала, наверно, если бы раньше, то я бы этого не поняла. Мамулька, я тебя так сильно люблю! И чтобы не случилось, знай, что я всегда рядом с тобой. И вот еще что, я сегодня ходила в церковь "Tranformation", хочу сказать тебе, что это я сказала пастору, что ты болеешь. Он сказал мне, чтобы я верила и шла домой, что ты будешь здоровой ещё до того, как я доберусь до дома и - это произошло! И вот я вижу тебя, абсолютно здоровой, как ты тут, на кухне справляешься с приготовлением обеда, как ни в чём не бывало, разговариваешь, словно не было и вовсе ни какого инфаркта. Это ли не чудо! Можешь туда сама съездить и пастору сказать спасибо, он многое открыл мне о Боге. Принимая Его, мы получаем жизнь вечную и Его святость, и мы уже не можем быть для Него грешниками, Он придет за нами, чтобы взять нас на небо. Понимаешь Он придет за нами, чтобы облечь нас в бессмертие, мы получили Его святость еще тогда, когда Он отдал за нас Свою жизнь, не требуя от нас ничего в замен, лишь только веру в Него, ведь в это не сложно поверить и, не требует каких-то невыполнимых обязательств, нам только надо принять Его, как личного Спасителя, то есть признать акт Его примирения с нами. Ведь мы все люди, лишились бессмертия в нашем праотце Адаме, мы стали рождаться смертными, как бы мы не пытались вернуть это превосходство над смертью, все равно мы были обречены на погибель. Мы обожествляли себя и все вокруг, даже смерть, но все равно не достигли совершенства и, вот к нам на землю сошел сам Бог в ипостаси Сына, само совершенство, Его святая воля, Его вечность, Бог облек Свой Святой Дух в человеческое тело, вложив в Него наши чувства и эмоции, наше сознание и подсознание, дабы Своим существом подчинить нас вечности, но наши предки отвергли Его волю, потому что не понимали, что они принадлежат другому Богу - Смерти. Они верили, что их чувства и эмоции свободны, а сознание и подсознание чисты, но они ошиблись и предались зову плоти. Пришло для нас время обрести вечную свободу и чистоту своих помыслов. Надо оставить свои убеждения и ложные представления о загробной жизни и принять жизнь вечную, ее необходимо получить здесь в нашей суетной жизни, и если мы даже умрем, в нас будет запечатлен непреложный закон неба, что мы являемся Его небесными детьми, вот, что я узнала!
   - А, что с теми, которые умерли, как наш Браун? Ведь он ничего не знал о вечности и наверняка не принял Христа? - спросила удивленно мать.
   - Он воскреснет, после второго воскресения, - ответила Вера.
   - А кто первым воскреснет? - озадачившись не на шутку, спросила мама.
   - Мам, это же просто - верующие, которые приняли Духа Святого и запечатлены Его вечностью, - ответила с некоторой радостью в голосе Вера.
   - Конечно, мне грустно, что это не произойдет с Брауном сейчас, но все-таки у него есть надежда быть оправданным, ведь так, да? - смотря на дочь, которая погрузилась в свои думы, мама предложила: Дочурка давай кушать, я из всех сказанных тобою слов, совершенно ничего не поняла, но схожу туда обязательно.
   Когда они пообедали, в этот момент раздался звонок в дверь, Льюси, которая все время находилась с ними и смотрела по телевизору ток - шоу, поспешно встала и, выйдя из комнаты в прихожую, открыла входную дверь.
   На пороге стоял незнакомый человек, он поинтересовался у нее тем, что здесь ли проживает Вера, которая приехала из России.
   Льюси не поняв его вопроса, ответила:
   - Нет! Такая здесь не живет! - и тут же закрыла за ним дверь, да так быстро, что он даже не успел у нее больше нечего спросить, так и остался стоять за порогом входной двери с открытым от удивления ртом.
   Вера пошла к ней навстречу и спросила:
   - Кто-то приходил?
   - Да, адресом ошиблись! - ответила, раздосадовано Льюси.
   Алекс вышел на улицу направляясь к машине, американскому "Хаммеру", он сел в салон и набрал по мобильному номер, спросил, когда в трубке послышался голос:
   - Броня, я че-то не понял, ты точный адрес мне дал? Там мне ответили, что такая, здесь не живет и, так приятно закрыли за мной дверь.
   - Ну, да, точно! Я же вот в блокноте у себя смотрю, она же не могла меня обмануть. Тьфу ты, черт! - ловя себя на мысли, и стукнув себя ладошкой по лбу, произнес, - так ведь я знаю только её русское имя, когда она уезжала, я совершенно растерялся и не спросил, как ее зовут по-американски, - уже успокоившись, ответил Бронислав.
   - Слушай, я вижу хорошо она тебя задела, что ты так серьезно потерялся. Да ладно тебе, не кипятись, - услышав его недовольное сопение, - я что-нибудь придумаю, - ответил Алекс. Правда, мне надо спешить в Нью-Йорк. Доверить это своим ребятам? А вдруг они ее испугают? Ну ладно, еще есть время, посмотрев на часы, - целые сутки в моем распоряжении. Как что-нибудь получится - позвоню.
   - Да не бойся, отвечаю! - с сарказмом закончил он, думая:
   - Интересно, что там за дамочка, что Броня так переживает за нее? После таких раздумий он завел машину и уехал от дома, где проживала Вера.
   На следующее утро Вера поспешно, собиралась, мама накормила ее завтраком, увидев в дочери переживание, спросила:
   - Что-то случилось? Ты какая-то сегодня не такая, что с тобой?
   - Мам! Ты, пожалуйста, не переживай! У меня все хорошо, просто надо решить одно небольшое дело. Да и еще хочу спросить тебя: - Почему ты не установишь домафон в доме, для некоторой безопасности?
   - Какое еще у тебя дело может быть здесь? А к этим штучкам я не привыкла, не умею я этими домафонами пользоваться, да и не хочу! Ты же знаешь, где твой папа работает, так что этот дом под наблюдением, - смеясь, ответила она.
   - Мам, ну могут у меня быть хоть, какие-нибудь секреты! - тоже улыбаясь, ответила Вера.
   - Ладно-ладно, я знаю, что такое секреты! Ступай! - улыбаясь, ответила мама. Не буду приставать с вопросами, иди.
   - Ну, мам! Вера подошла и нежно обняла ее, - не волнуйся, у меня все будет хорошо, я ведь счастливая у тебя, ведь правда же?!
   - Конечно доченька, это так! Только вот ты одна до сих пор.
   - Мам, прошу тебя, не надо мне напоминать об этом, все уже в прошлом, а что в будущем я сама еще не знаю, но верю, что мое будущее в Его руках, в руках Бога, мам.
   Пройдя в прихожую, одетая в классический серый костюм, она обулась, улыбнувшись маме, на последок произнесла:
   - Мам пока!
   Мама помахала ей рукой и закрыла за ней дверь.
   Вера вышла из дома, пройдя через парк к остановке, села в автобус, чтобы проехать на Пятое авеню. Находясь на тротуарной дорожке, она увидела перед собой антикварный магазин, в нем явно произошли перемены: уже ничего не напоминало о прошлом. Зайдя внутрь магазина, она услышала над собой звон колокольчиков, которые, звеня, дают понять хозяевам, что пришел посетитель. Женщина вышла из подсобки в салон магазина и вежливо спросила:
   - Здравствуйте! Вы что-то желаете приобрести?
   - Я? - растерянно ответила Вера, - скажите, - с волнением продолжила она, - а где прежний владелец лавки?
   - Он? А он умер. А Вы, что-то хотели? - спросила оживленно, допытываясь, хозяйка лавки.
   - Я вот, хочу отдать долг. Скажите, а что с ним случилось? Я слышала, что здесь был пожар, это так? - спросила Вера.
   - Да! Это правда, магазин сгорел, а его убили, нам подбросили записку, в ней сообщалось, где искать его, а когда мы его нашли, он был весь изрезан и исполосован рубящим предметом, копы сказали, что это меч, - немного прослезившись, ответила хозяйка, добавив при этом, - я его дочь.
   Вера наклонила голову в сторону своей сумочки, открыла ее, достала оттуда весомую пачку денег и протянула их женщине. Глядя на женщину, сказала:
   - Вот мой долг, - положив деньги на стол.
   Хозяйка лавки, посмотрела на деньги, потом на Веру, удивленными глазами, ответила:
   - Но, это очень много? Как я помню, папа не любил давать деньги в долг, чтобы потом не пришли и не потребовали больше. Вы же знаете, как у нас в Америке бывает!
   - Считайте, что мне дал, - ответила Вера, собираясь уходить.
   Смотря ей в след, хозяйка лавки, крикнула, что копы до сих пор не нашли преступника.
   Вера вышла из магазина, торопясь, направилась вдоль Пятой авеню к остановке. С огорчением она произнесла:
   - "За что? Ну, за что?".
   Слезы навернулись на ее глазах, она стала обдумывать прежний разговор с продавцом лавки. "Старичок отдавая мне кулон, сказал, что это обычная безделушка. Но почему тогда он сравнивал его с Граалем? Успокаивал меня, что все у меня будет хорошо. Значить он все знал? И поэтому пожертвовал своей жизнью, чтобы эта вещь не попала в злые руки. Тогда получается, что этот камень и есть на самом деле Грааль? Но этого не может быть? Тогда, кто я, в этой всей не шуточной истории?
   С другой стороны улицы поспешным шагом приближался человек в черном балахоне с накрытом на голову копюшоном, ускорив шаг, он явно настигал ее. Вера не о чем, не подозревая свернула за угол, чтобы покороче, пройти путь к остановке, размышляя о том, что ей сказала дочь хозяина лавки, вокруг было много проходящих мимо, людей. Ничего не заметив за собой, она стала поспешно переходить проезжую часть дороги, чтобы успеть на автобус.
   В это время Алекс, наблюдавший за Верой со стороны проезжей части, слегка поддав газу, сбил ее на своей машине, Вера упала и ударилась головой о землю. Алекс быстро вышел из машины и подбежал к ней, взяв ее на руки, посадил внутрь салона. В это время человек в черном, растворился в толпе, которая двинулась по направлению к происшествию. Пока люди соображали, что же тут произошло, Алекс ретировался с места происшествия на своём "Хаммере".
   Проехав некоторое расстояние от происшествия, он посмотрел внимательно на Веру, не на шутку разволновавшись из-за того, что не сильно ли ударил, сбив ее на машине в этой сымпровизированной им аварии. Но увидев, что Вера очнулась и, держа рукой за голову, произнесла:
   - Что это было? Где я? Кто Вы?
   Алекс ответил, что ехал мимо и если бы не он, то человек в черном балахончике, явно опередил бы его, поэтому он вынужден был предпринять такие экстраординарные меры. Закончив разговор на эту тему, он участливо спросил:
   - Вам наверно, очень больно? Я ничего Вам не повредил? Может съездим в госпиталь, у меня так хороший знакомый, хирург.
   - Вы знаете, очень уместное и интересное предложение, сбить меня для того, чтобы отвезти к врачу, - ну и шутки у Вас. Кстати на счет самочувствия, не скажу, что приятно было испытать такой шок, но вот шишка на голове есть! А на счет всего остального, чувствую, что вроде все цело, создается впечатление, что Вы в этом деле опытный человек, так сбить меня, такой махиной, это просто чудо и, в то же время, это так неожиданно, Вы даже не дали мне выбора, - ответила она.
   - Простите, старался сделать всё как можно аккуратней. Кстати на счет выбора, хочу заметить, что вероятность остаться живой на лицо, а вот с этим типом, кто его знает, что у него за спиной.
   - Какие интересные наблюдения, кто Вы? - перебив его, озадачившись, спросила Вера.
   - Вот, правильно! Давайте будем знакомимся. Меня зовут Алекс, а Вас как? - спросил он, глядя в ее сторону.
   - Вера! - с осторожностью ответила она.
   - Да-а-а? Очень интересно! - удивленно произнес он, всматриваясь в зеркало заднего вида, - неужели у нас в Америке такие замечательные и очаровательные русские девушки появились?
   - Нет, - перебила его Вера, - я родилась здесь, но меня зовут Вера, - решительно сказала она.
   - Хорошо-хорошо! Пусть будет так, но хочу Вас попросить, чтобы Вы сейчас не волновались. Я потом Вам все объясню, понимаете это для Вашей же безопасности, - повторил он. Мы с Вами едем в аэропорт, где стоит мой личный самолет.
   - Какой еще самолет? Я не пойму, в чем собственно дело, объясните мне пожалуйста, почему я должна с Вами куда-то не понятно лететь, все таки, что в конце концов происходит? - не на шутку испугавшись, возмутилась Вера.
   - Я прошу Вас, Вы только не переживайте и не волнуйтесь, - продолжил он, - родители Ваши сейчас в безопасности, там я оставил свою охрану. А на счет Вас, хочу признаться! Что Ваш друг из России, просил меня позаботиться о Вас, так что мы летим с Вами в Нью-Йорк. Пока я не выловлю этого гада в черной тряпице, который преследует Вас, и, не буду уверен, что Вы в безопасности и, Вам ничего не грозит, я буду Вашим ангелом-хранителем, другом, братом, кем хотите, так что терпите меня, потому что я Вас от себя никуда не отпущу! Вот кстати и наш самолет, - произнес громко он, под звуки движущихся рядом самолетов, на взлетной полосе.
   - Какой большой! Это Ваш? - спросила она.
   - Да! - выходя из машины, сказал он, взяв ее за руку, повел по трапу внутрь самолета.
   Усаживаясь в кресло, он дал команду экипажу, загрузить "Хаммер" в грузовой отсек и приготовиться к взлету. Когда все действия были завершены, самолет взмыл в небо.
   В самолете было комфортно, салон ничем не отличался от престижного комфортабельного номера в отеле. Стюардесса вежливо обслуживала их. Алекс не отводил от Веры свой взгляд, от такого пытливого взгляда ей стало неловко, чтобы как-то разрядить обстановку, Вера попросила его, чтобы он включил музыку, чтобы отключиться от давящих мыслей, в этой неразберихи, она совершенно не хорошо себя чувствовала. Зазвучала мелодия в салоне самолета, это был "Linkin Park".
   - "Странно? - заметила она про себя, - это музыка часто сопровождает меня. Это совпадение или рок?". На нее навеяло грустью, она вспомнила, как пела песню на эту мелодию в совершенно опустошенной квартире, после ухода Наташи, незаметно для себя, погруженная в раздумья, она уснула.
   Алекс, сидевший напротив Веры, пристально смотрел на нее. "Боже мой, - сказал он про себя, рассматривая ее сверху донизу, - она великолепна, какие волосы, какая стать. Да-а-а! Теперь понятно беспокойство Бронислава, эта милашка, дорогого стоит!", - с нескрываемым восхищением, подумал он.
   Через несколько часов самолет совершил посадку в Нью-Йорке. Когда самолет приземлился и остановился на обозначенном для посадки летном поле, Алекс аккуратно, взял ее за руку, спустился с ней по трапу. Их встречали его охранники: на престижных машинах "Бентли".
   Вера, увидев такой картеж машин, спросила:
   - Интересно, хочу спросить Вас! Вы, что президент?
   - Нет, что Вы! - ответил он, - Я больше, чем президент, разве Вы не знаете, - продолжил он, - что Америка любит своих героев.
   Подойдя к машине, он пригласил ее проехаться с ней по городу Нью-Йорку, чтобы остановиться в его поместье за городом, в Грен-Хилл. Садясь в "Хаммер", который вырулил из самолета, они поехали по направлению к городу на скорости удаляясь от аэропорта. Через некоторое время они подъехали к его поместью, который находился за городом, Вера вышла из машины, перед ней раскрылась великолепная панорама загородной усадьбы, аккуратно выстроенные здания и цветущие аллеи сада.
   - Боже мой! - произнесла она, - какая божественная красота, неужели такие диковины растут здесь, - глядя восхищенным взором на сад с орхидеями, бегониями, розами и другими разновидностями дикорастущей фауны, - заметила, - удивительно, май месяц, а здесь такое цветение!
   Алекс улыбнулся, ответив:
   - Ну, во-первых, семена я привожу из стран, где есть вот такие диковины, причуды природы, а вот до совершенства все это доводит мой мудрец - садовник. Кстати, он бывший ученый генетик, у него в жизни, что-то не сложилось, так что теперь всю свою любовь к жизни, он выражает вот в этой ландшафтной природной красе. Я обязательно потом Вас с ним познакомлю.
   Прогуливаясь по саду, он предложил ей войти в дом. Когда Вера вошла внутрь дома, то увидела утончённую изысканность интерьера, с удвоенным восхищением произнесла:
   - Неужели не нашлось ни одной претендентки оценить Ваш вкус к жизни?
   Алекс поддерживая беседу, улыбаясь ответил:
   - Знаете, я еще не сильно стар, и как-то не было времени задуматься об этом, хотя? - продолжил он, - быть богатым привилегия, но в то же время, и наказание.
   - Как это? О чем Вы? - удивляясь, спросила Вера.
   - Разве Вы не знаете, что деньги в одних случаях - это искушение, в других - порабощение, и конечно, здесь надо знать меру, где остановиться, а тем более жениться. Вот только, где эта мера? - задумчиво сказал он, - ладно, успокаиваясь тут же, он предложил ей, чтобы она располагалась и чувствовала себя как дома.
   - Я совершенно Вас не поняла, неужели такие коварные женщины, были в Вашей жизни, что Вы теперь, так боитесь за свою жизнь.
   - Нет, что Вы, за жизнь я не боюсь, просто в наше время нельзя никому доверять, а на счет коварства, так его предостаточно. Можно я Вас здесь оставлю, мне надо отлучиться по делам, - он положил свои вещи в гостиной, оставляя ее в этом огромном доме, а сам ушел.
   К Вере подошла прислуга, она вежливо показала ей комнату, где она будет отдыхать, забирая его вещи с гостиной, женщина поспешно удалилась.
   - "Я дома? Очень интересно, только у кого дома? - прогуливаясь по комнатам, Вера мысленно рассуждала, - я даже не знаю, где мой дом будет завтра. Какой-то сумашедший псих, преследует меня и, это все из-за него я теперь нахожусь тут. В конце концов, когда же это все кончится, что за напасть мне такая, а?"...
   Май месяц пролетел быстро, на дворе стоял летний июньский день. Алекс почти все время находился с Верой, он был очень внимателен к ней и радушен. Показывая ей все прелести зажиточного образа жизни, он брал ее на свои корпоративные вечеринки, проходящие в его мегацентрах по разработкам новых технологий, водил ее, на различные модные тусовки, где миролюбиво общались богатые мира сего. Так же возил ее по всем элитным салонам Нью-Йорка, совершая с ней шопинги и одаривая ее всеми прелестями изысканной женской одежды и дорогой бижутерии. Казалось, что нет никого прекрасней на свете, кому бы он мог, доверить свой мир, в котором он живет. Он делился с ней всем, не прося у нее ничего взамен. И, конечно, понимал, что этой женщине нет равных по ее уму и красоте. Кто бы мог сравниться с ней.
   Алекс понял, что ему нужна только она, но в то же время он осознавал, что не в праве это сделать. Ему нужен был веский аргумент, чтобы сам Бронислав отдал ему ее навсегда. Но благоприятный случай не заставил себя долго ждать. Вскоре Алекс узнал значительно больше, чем сама Вера, о её таинственном преследователе.
   Утром, когда еще Вера спала, он уехал в свой офис, где созвонился с Седым и рассказал ему об интересном случае с одним типом в черном балахоне. Алекс заверил Бронислава, что беспокоиться о Вере уже ненужно, так как он выловил этого придурка и узнал, кто - он.
   - Я бросил его в заброшенный корабельный отсек с крысами, так что он мне быстро рассказал о Вере и о кулоне.
   Седой, не давая договорить Алексу, спросил:
   - Кто этот тип? И что еще за кулон, причем здесь он?
   - Если ты хочешь узнать о всех подробностях и заполучить Веру, то у меня есть к тебе деловое предложение, можно сказать сделка, ты - мне, я - тебе. Думаю, навряд ли, ты мне откажешь, да и Вера тебе не безразлична, не правда ли?
   По голосу было слышно, как Седой нервничал, еле сдерживаясь в эмоциях, он ответил Алексу:
   - Я помню твою бескорыстную доброту, ну говори, что ты хочешь от меня.
   - Ты должен прилететь в Нью-Йорк, - ответил Алекс,- остальное, обговорим при встрече, можешь не бояться, я человек слова, встречу тебя один.
   - Я давно забыл, что такое страх, так что жди, на днях прилечу, - так же бесцеремонно ответил ему Седой, отключившись от связи.
   Алекс иронично улыбнулся и язвительно произнес про себя:
   - "Значить нет страха, смотрите-ка, какой он взрослый стал, решил со мной поиграть в игру. Ну, что же игра так игра, посмотрим, чем она закончиться, брателла мой любезный".
   Выйдя из здания, он сел в машину, слегка нервничая, нажал ногой на педаль скорости, "Хаммер" заревел, мчась по улицам Манхентена. Через несколько часов он приехал в Грен-Хилл, выйдя из машины, увидел Веру, она стояла у дома, рядом с бассейном, наблюдая, как вода играла в лучах солнца, переливаясь серебристыми и голубыми лучами. Подойдя к ней, он спросил:
   - Как Вы тут отдыхаете, неужели захотелось искупаться?
   - Да нет! - ответила она ему, - просто, когда я была в России, вспомнила кое-что.
   - Вы так хорошо говорите по-русски, для коренной американки - это редкость. Это Россия на Вас так повлияла, что Вы до сих пор думаете об этом? - с интересом спросил он.
   - Нет! - ответила Вера, это, - немного задумавшись, сказала она, - это Наташа вложила в меня свое усердие, да еще остался прежний, студенческий опыт, ведь я училась когда-то в Москве, в МГУ.
   - Да-а-а! Очень интересно! - с оживленным интересом ответил он ей, - так Вы без пяти минут лауреат Нобелевской премии.
   - Что Вы! - немного обидевшись, ответила ему Вера, поддерживая разговор, продолжила, - я ведь мечтала обрести знание, мне мама с детства прививала любовь к России, теперь то я знаю почему. Кстати, в России, я встретила много хороших людей, и в то же время потеряла, - с некоторой грустью закончила она.
   - А что случилось? - заинтересованно спросил он, ожидая, что она расскажет ему про Бронислава.
   Вера ответила ему:
   - У меня была подруга, с которой мы учились вместе в международном университете. Мы были больше, чем сестры, но она не дожила до этих дней, умерла от страшной болезни, под названием - рак. Был у меня муж, моя надежда и опора, но что с ним произошло, я не понимаю до сих пор - он в последнее время жизни со мной был замкнутым. А потом и вовсе от меня ушел, ни чего не сказав, предоставил мне лишь письмо из суда о разводе. У меня в этот момент опустились руки, я не знаю, как Вам объяснить мое состояние, я просто упала духом, стала пить, ведь друзья по горю всегда найдутся, вот по счастью истинных друзей мало, так вот я уподоблялась алкоголичке, но потом одним удивительным случаем я очнулась и, чтобы все забыть, уехала в Россию по приглашению подруги, которая еще при жизни успела позаботиться обо мне. Как интересно распорядилась судьба? Я думала, что у меня есть все, а как оказалось - ничего и не было.
   - Ну, зачем Вы так, ведь не все в жизни бывает так, как мы хотим, иногда нужно что-то потерять, чтобы приобрести большее. Вот только как? - задумавшись над словами, сказал он.
   - Вот именно - как? Ведь всех нас разделяет один шаг к вечности!
   - А, что есть вечность? - оживленно спросил он.
   - Вам ли не знать, конечно, - это любовь!
   - Любовь?! - вопросительно произнес он. - У Вас женщин все так просто, что нам мужчинам порой сложно оценить, где она начинается и, где заканчивается, - шучу, иронично улыбаясь и смотря на ее реакцию, ответил он.
   - Если она так быстро заканчивается, значить ее вовсе, и не было, просто иногда самолюбие играет в человеческих чувствах не последнюю роль.
   - Ну ладно, будет Вам, что мы все о грустном, - он взял ее за руку, и пройдя с ней в одну из комнат, нежно обнял ее, падая с ней на кровать, стал жадно целовать ее в губы.
   Вера оттолкнула его от себя, говоря:
   - Не надо! Прошу Вас! Не надо!
   Он выпустил ее из своих объятий и лег рядом с ней, произнеся:
   - Вот видите, чего стоит Ваша вечность!
   Алекс немного полежал с ней рядом на кровати в молчании, ожидая, что она что-нибудь скажет, но, не услышав от нее ответа, встал с кровати и вышел из ее комнаты.
   Через два дня, когда солнце ещё не взошло в зенит, Алекс спешно собирался в аэропорт, чтобы встретить Седого, как они и договаривались.
   Находясь в аэропорту, он нервничал, ожидая самолета из Москвы, но Бронислав все еще не появлялся. Он не прилетел этим рейсом - Алекс понял это, когда все пассажиры вышли из Боинга. Уже отъезжая из аэропорта Джона Кеннеди, он позвонил Седому на мобильный, спрашивая его, что за дела? Бронислав дал ему понять, что у него возникли непредвиденные обстоятельства.
   - Это тебе не Нью-Йорк, а Москва, так что я тут кое-что улажу и приеду, не надо меня встречать, я сам заявлюсь в твой дом, - заверяя его такими словами, Седой отключился от связи.
   - "Да-уж, знаю я эти ваши русские дела, сам творил беспредел там когда-то в свое время, да и сейчас в России ничего не изменилось, как мочили тогда, так мочат и сейчас, ну, желаю удачи и остаться живым", - подумал с ухмылкой про себя Алекс. Не успел он еще окончательно успокоиться, как раздался звонок в салоне его машины. Прислонив трубку мобильного к уху, было видно, как округлились его глаза, от того, что сообщил ему его охранник. "Этот тип сбежал и убил двоих!", - кричал ему охранник по связи. В первую очередь Алекс подумал о Вере. Он заорал в трубку, что есть мочи:
   - Где Вера, черт вас всех, побери!
   Сев в машину и поддав газу, он ускорил движение, несясь по Манхентену. Подъехав к своему дому, и войдя в него, он застал прислугу. Женщина сказала, что на такси привезли пиццу, мужчина сказал, что привез по заказу. Вера Ваша захотела, что-нибудь особенное, я ей предлагала, из нашей кухни, но она отказалась, сказала, что у нее есть визитка "Пиццерии". Лицо курьера я не видела, - отвечала монотонно прислуга, - ну, Вера с ним и уехала. Алекс выслушал женщину, вызвал к себе своих ребят, крича на них, куда они смотрели, он понял, что они совершенно потеряли бдительность, успокоившись, он стал с ними обдумать версию, где они могут быть.
   В это время, сидя за рулем, нервно разъезжал кругами по городу мужчина в кепке, который захватил Веру. Он свернул к железнодорожному разъезду и, остановившись там, вытащил её из машины, держа Веру за руки, повел ее к заднему капоту машины. Она сопротивлялась, как могла, но не в силах было вырваться, ее руки и рот были заклеены скотчем.
   Он снял с головы кепку и черные очки, под которыми она не могла разглядеть истинного лица преступника, смотря ей в глаза, он произнес:
   - Ну привет, родная!
   Она испугано с ужасом смотрела на него, издавая при этом, только приглушенные звуки. Он сорвал скотч, от боли она вскрикнула. Вера держала связанными руками свой рот, сдерживаясь от невыносимой боли, от сорванного с губ скотча все кругом пекло.
   - Ну что ты? Что ты хочешь мне сказать! - с ненавистью сказал он, смотря ей в лицо.
   - Ты? Так это ты?
   - Да, это я! - ответил резко он, - твой муж. А ты что думала? Что я буду вечно прозябать в несбывшихся мечтах! Идиотка, ты, всю жизнь мне испортила своими сказками про этот дурацкий кулон и вечную любовь. Это ведь я забрал тогда твои платья, хотел, чтобы закончились твои мечты, но найти этот кулон, я тогда не смог. Ты ведь все знала, - дергая ее за плечо, - с той же ненавистью, продолжил, - ты явно постаралась его запрятать, пока я нашел, где он, по твоей квитанции. Но и там его уже не оказалось, а древний старик сказал, что не знает - о чем это я. Но я показал ему, кто я, что бы он, не шутил со мной так. Жаль, что он так и не сказал мне, умирая, кому продал этот кулон, но я же умный, сам догадался. Так что говори, где кулон! - сдавливая ей больно плечо своей мускулистой рукой, он убрал резко руку с плеча и, взяв ее за подбородок, сжимая рукой его, крикнул, смотря ей в глаза:
   - Ну! Говори, где кулон!
   Она попыталась убрать его сильную руку с подбородка, в бесстрашии перед бывшим мужем тираном произнесла, сплевывая слюну:
   - Значит, это ты убил его? А продавец лавки оказался твердым и естественно тебе ничего не сказал. И ты обиделся, что, какая-то игрушка не досталась тебе. Как прискорбно. Ловко придумал - меч, прикид в балахончик. А как ты стал развозчиком пиццы? Как ты так ловко, проник в дом?
   Слушай дорогая, хватит ерничать, сейчас можно все с помощью инета, у тебя же мобильный, с язвительной ухмылкой продолжил, - а прикид этот был нужен мне, чтобы было, алиби, так что копы списали это на арабских исламистов, кстати, могу тебя утешить - у нас ни когда не будет детей.
   - О! Ну это и очевидно, таким чудовищам не стоит размножаться, - ответила совершенно спокойно ему Вера.
   Он резко взял ее руку и сдавил ей пальцы.
   - Что умная! - шипя в ухо, сказал он ей, - знаю твои способности - играть на фортепиано.
   - Отпусти мне больно! - простонала она.
   - Мне тоже было больно, когда меня кусали крысы.
   Скажи, где кулон и, я, может быть, тебя пощажу.
   - Он...! Его здесь нет, он в России, - корчась от боли, ответила ему Вера.
   - Ну вот, видишь, как нам с тобой вдвоем не скучно. Ведь ты знаешь, как я люблю тебя!
   Он резко оттолкнул ее от себя, так что она ударилась спиной об капот машины, корчась от боли, она потихоньку сползла на землю. Дэвид сел возле нее на корточки, поднял ее за плечи, своими мускулистыми руками, сказал:
   - Я сначала верил в это иллюзорное счастье, что все заключается в детях. Но когда узнал, что я бесплоден, то понял, что жизнь бессмысленна. Вся эта любовь - прелюдия для слабаков.
   Вера рассмеялась и в ответ произнесла с усмешкой.
   - Я так рада, что узнала от тебя такую ужасную правду - прямо камень с души.
   - Да ты больно не радуйся! Дорогая нам предстоит дальняя дорога! Я ведь предвидел такой исход, что ты не такая дура, как кажешься, и обязательно кулон оставишь в России.
   Он поднял ее с земли и потащил в машину, говоря ей:
   - Если будешь вести себя тихо, оставлю живой, - вытащив нож, он разрезал скотч на запястьях рук.
   "М...да! - подумала она, - это уже мне знакомо, - сказав ему в слух, - а у тебя нет выбора, убьешь меня, любимый, кулон не получишь". Он злобно посмотрел на нее, ответив ей:
   - " А мне нечего терять. С кулоном или без него, мне все равно. Ты же не хочешь умирать, не правда ли?"...
   В это время Алекс, как опытный сыщик, носился со своей братвой, на своем "Хаммере" по всему Нью-Йорку. Он позвонил в ВВС, чтобы они собрали для него группу перехвата и следовали за ним, сказав им свои координаты, где он находиться. Уже отчаявшись в поисках, он стал перебирать в мыслях, где он еще не был, чтобы найти Веру, как вдруг в голову пришла шальная мысль, стукнув себя по лбу, он произнес: "Аэропорт! Ну да, как я мог не догадаться!".
   - "Едем в аэропорт!", - дал он команду всем.
   Дэвид и Вера вышли из машины. Он забросил ключи от зажигания на заднее сиденье, взяв в багажнике свою дорожную сумку, толкнул Веру в плечо, сказал:
   - Ну что родная, пошли!
   Вера пыталась задержаться, сказав ему, что у нее нет документов.
   - Дуреха! - ответил он, - ты, что не знаешь, где я работал. Я их взял у твоей матери, сказал ей, что они нужны для тебя, ведь она у тебя добрая. Кстати, она и дала мне твой номер мобилы. Правда, одна помеха была там, какие-то дяди с торсами, охаживали твой дом, так вежливо меня остановили, расспрашивая, кто я. Ну, я объяснил им, что я твой муж. А твой кент оказался хитрющим, выследил меня, он так бережно охранял тебя. Какая досада, не повезло ему, надо было не оставлять меня в живых.
   - Какой же ты все-таки гад! - злобно ответила она ему.
   - Ну вот! На конец-то вижу твое хмурое лицо. Ты, оказывается, умеешь злиться.
   Вера все время пыталась замедлить ход к приближающемуся зданию, аэропорта: то у нее туфель спадет, то - споткнется, она всё время оглядывалась, надеясь на подоспевшую помощь. Пройдя большое расстояние, они вошли внутрь аэропорта.
   В это время Алекс со своими ребятами и бойцами, окружили большую часть здания, они спешно, но осторожно вошли внутрь аэропорта. Видя, что на регистрации много людей и, чтобы не спугнуть преступника, Алекс приказал, чтобы все вышли из здания. Военные и его охрана вышли. С ним остались лишь несколько, самых приближенных к нему людей, в которых он был уверен, что они нечего не испортят в этом, опасном для жизни Веры, деле. Алекс увидел Веру у терминала посадки, она все время оборачивалась. Регистраторша допуска на рейс, всматриваясь в документы Дэвида, спросила:
   - А что, с Вашим лицом?
   - Да-а, пчелы покусали! - слегка улыбаясь, тут же ответил он.
   Алекс молча указал рукой, с какой стороны лучше подойти и окружить злоумышленника для его перехвата. Пока тянулась регистрация на посадку, Вера и Дэвид, забирая документы и прокомпостированные билеты, отошли в сторону.
   - Ну, вот видишь, как все хорошо получается! Скоро мы будем в этой проклятой России. Нашла же, куда уехать!
   Пока он ей что-то еще говорил, к нему подошли незаметно, под видом пассажиров, двое ребят Алекса, они резко подбежали к нему и прижали его к стенке, заламывая ему руки за спину. Увидев оружие в руках охраны, в аэропорту началась паника и давка, Алекс быстро по рации позвал всех бойцов внутрь здания, чтобы успокоить людей и не потерять этого типа в случае побега. Дэвид под шумок пытался вырваться, применив несколько приемов рукопашного боя, он вырубил двух охранников. Алекс испугавшись за жизнь Веры, нажал на курок и выстрелил в него. Скатываясь по стенке, Дэвид плавно рухнул на пол, ребята оттащили его от Веры. В состоянии испуга Вера закричала, Алекс подбежав к ней, стал ее успокаивать, говоря ей:
   Рана не смертельная, так что он будет жить!
   Пока спецназовцы успокаивали возмущенную толпу, Алекс вывел из здания аэропорта, Веру. В это время на улице шел проливной дождь, прикрывая ее своим пиджаком, от ливня, он посадил ее в салон машины и, они резко тронулись с места. Прибавляя скорость, и удаляясь от аэропорта, он спросил:
   - Как ты? Он тебе ни чего не сделал?
   Вера молчала, пытаясь сообразить, как мог ее муж, так поступить с нею. Что им двигало? Она думала: "Неужели этот кулон так мог повлиять на его разум, разрушить все ценности? Ведь я тогда сказала об этом кулоне совсем немного. Я сама толком ничего не знала, неужели это вещичка - сильнее чувств, сильнее любви? Ведь я помню, как он любил меня?!"...
   Слезы горячей струйкой потекли из ее глаз, она не могла их сдержать, от сдавливающей боли в груди она просто разревелась. Алекс испугался, остановил у обочины машину и стал ее успокаивать:
   - Ну что ты, перестань! Ведь все уже позади. Прошу тебя, не плачь! - вытирая ее слезы на щеках вместе с дождем, он сказал ей, разозлившись: Я убью этого козла!
   - Не надо! Прошу тебя, не делай этого! - плача, тихо попросила Вера.
   Алекс посмотрел ей в глаза, прижимая ее в своих объятиях, он удивляясь произнес:
   - Вера ты только сейчас была в опасности? А теперь, готова простить его. Как-то это, не по-американски, не по нашему, - слегка улыбаясь и смотря ей в глаза ответил он, предложив:
   - А давай, попытаемся забыть этот день! Лучше сходим где-нибудь поужинаем. Ты ведь сегодня с утра ничего не ела, так что у тебя сегодня настоящая, горячая пицца получилась, с такими вот острыми специями, - подбадривая ее, попытался пошутить он.
   - Издеваешься? Да, куда я пойду такая! - вытирая слезы, промокшая от дождя, уже почти успокоившись, ответила она.
   - Да, брось ты! Дорогая моя девочка, - кому какое дело, как ты выглядишь, самое главное, чтобы тебе было нормально в этой жизни, а в другой мы не знаем, что нас ждет, да и рано еще нам умирать, не так ли? Так что смотри на жизнь с поднятой головой - держа ее в объятиях и гладя ее мокрые от дождя волосы, немного улыбнувшись, продолжил, - мы с тобой поедем сейчас в самый знаменитый отель в Нью-Йорке. Он называется "Ритц", там до сих пор звучит музыка тридцатых годов, голосом Шевалье и Велли. Представляешь, какие там теноры, так что окунешься в атмосферу прошлого столетия.
   - Ну, нет уж! Теперь я тем более не смогу пойти, - это же не уважение к искусству. Давай все-таки сначала заедем домой и, переоденемся, а?
   Услышав такой аргумент, лестный для него, он произнес, улыбаясь:
   - Хорошо, милая, как скажешь! Давай переоденемся. Развернув машину в сторону своего богатого особняка, прибавив скорость, они уехали с места парковки своей машины.
   - Вера приводила себя в порядок, после такого злободневного дня, она одела для такого случая вечернее, черное платье с переливающимися камнями, сияющими бликами сапфира. Вера спустилась вниз в гостиную, где, сидя в кресле, ждал ее Алекс. Она тихонько подошла к нему и положила на его плечо, нежно прикасаясь, свою тонкую, хрупкую руку. Сидя у экрана телевизора и, думая о произошедшем случае сегодня, он встрепенулся, и не растерявшись, взяв ее за руку, прикасаясь губами, нежно поцеловал. Вера посмотрела выразительным взглядом на него, при этом восхищаясь, произнесла:
   - Ты так потрясающе выглядишь в этом элегантном белом костюме, тебе идет такой наряд.
   - Да! Прикид ни чего, я не так часто одеваюсь так празднично! Спасибо! Мне так приятно, слышать это от тебя, - ответил он.
   Во дворе его поместья стояла специально для этого случая приготовленная машина "Корвет". Они вышли из дома и сели внутрь салона, водитель вежливо поздоровался, заведя мотор, они поехали по направлению к отелю.
   Кружа по городу ночных небоскребов, они подъехали к отелю "Ритц". Выйдя из машины, поднялись по лестнице, их встретил швейцар, открывая им дверь, вежливо пригласил внутрь.
   Вера, увидев великолепие богатого интерьера, настоящую мозаику из играющих цветов удачного синтеза и готики, просто ахнула от восхищенья. Увидев, как на это все смотрит Вера, Алекс заметив, сказал:
   - Вот видишь! Как много ты пропустила! Но нечего, я приготовил для тебя необычный сюрприз, но о нем чуть-чуть позже. Кстати хочу спросить тебя? Ты была в Москве на каких-нибудь мюзиклах, концертах или спектаклях? Я помню эту трагедию "Норд - Оста".
   - Ты что, был в России? - перебивая его в разговоре, спросила Вера.
   - Да был, но очень давно. Я жил в России со своего дня рождения, многое повидал, а вот на счет "Норд - Оста" - слышал. Хм..., да-а, - немного задумавшись, заметил он, - сейчас трудные времена настали для России и туда прорвался террор.
   - Так значит, Вы эмигрант? - смотря на него внимательно, сказала ему в лоб, Вера.
   - Да ладно тебе, мы ведь, на ты. Какая разница, где мы живем, самое главное, как мы живем, хотя в России не любят заносчивых, тем более тех, кто хочет быть богатым. Меня вообще удивляет такой подход к жизни, где жизнь сплошные трагедии. Ведь если в жизни чаще трагедии, то можно ли назвать этот этап жизнью. Прости, я не хотел тебя обидеть, смотря на ее грустное выражение лица, просто в нашем мире, больше поражений, чем побед. Не успев еще ей, что-то сказать, Вера перебила его говоря:
   - Ты так говоришь, как будто, что-то пережил, может ты расскажешь, что в твоей жизни произошло?
   - Ты кушай, а то все остынет, - пытаясь сменить тему, он аккуратно наполнил бокал вином, и предложил ей выпить за такой удачный исход событий, думая при этом, какая ты наивная девочка, быть мужчиной, доля не из легких, еще при этом оставаться на высоте, не опускаясь ниже плинтуса. Эта ниша для проворных и сильных, в этом мире нельзя расслабляться, надо быть все время на чеку, потому что жизнь моя всегда под прицелом...
   Перебив его ход мыслей, Вера ответила: "Я не так давно в России, поэтому о терроре ни чего не слышала, да и некогда было, работа дело суетное. Кстати ты не ответил мне, как ты оказался здесь?
   В зале звучала тихая музыка, немного стало шумно, то и дело раздающийся смех женщин и возгласы удовлетворенных едой и, разгорячённых спиртными напитками мужчин, умиротворенно действовали на них. Алекс увидел, что Вера взбодрилась в разговоре, в музыке изменилось направление и зазвучало танго. Он встал со стола и пригласил Веру на танец. Протягивая ей свою руку, он вывел ее в просторный зал, где танцевали пары.
   А в это время в Москве, Бронислав присутствовал на похоронах своих братков, которые погибли в перестрелке между районами. Горелый, смотрел на траурную процессию и, подойдя к Брониславу, спросил:
   - Нас осталось так мало, вот Шлема, Бобра и Лиса замочили. Скажи мне, когда это кончится? Ведь даже те, которые отходят от этих грязных дел, умирают, их убивают, понимаешь?!
   - Да! Я все прекрасно понимаю Гена, но на войне, как на войне - ушли одни, придут другие. И пока всё крутиться вокруг бабок, придется платить жизнью за то счастье, которое хочет получить каждый мужик.
   - Да, что это за счастье такое, я уже за этот год столько трупов видел, что самому жить не хочется.
   - Да ладно тебе, не тушуй! Все они правдами и не правдами стремились к свободе, но бабло еще не кого не сделало свободным, просто мы хотим жить так, как можем, так что пока другого научного термина для нашей жизни не нашлось, вот и живем в таком терминале, понятно.
   - А в чем тогда смысл жизни, вот скажи мне? - безутешный от горя, не унимаясь, просил ответа Горелый.
   - Ген, я сам не знаю. Сейчас это трудная тема, на нее только может ответить время.
   - Вот и я не вижу смысла, наверно это кровопролитие никогда не кончится, подытожил Горелый.
   - Да! Скажу тебе суки живут, подонки умирают, - ответил резко Бронислав.
   - Серьезный момент для осмысления? Живем, как псы значит.
   - Да, и у каждого пса свой хозяин, - ответил вполне серьезно Бронислав.
   - Ты о чем? - спросил, озадачившись Горелый.
   - О том, что псы бывают друзьями, а когда посадят на цепь - врагами.
   - Это ты про наркоту или что-то другое?
   - Это про всех, которые лежат здесь, посмотри вокруг, сколько их полегло, и не одна сука не пришла почтить память о них.
   - А кому нужны мертвые? - уверенно ответил Горелый.
   - Мертвые? Мертвые нужны мертвым. Вон видишь, как пополняются их ряды, вот и весь смысл жизни.
   Они сели в машины и уехали с Новодевичьего кладбища.
   - Ген, я тут на днях улечу в Америку, поэтому держи тут все под контролем, приеду, спрошу, понял!
   - Я понял, - ответил коротко Горелый.
   Тем временем, сидя за столом в ресторане, Алекс спрашивал Веру:
   - Ну, как? Тебе здесь хорошо? Надеюсь, ты немного успокоилась.
   - Знаешь! Я заметила одну закономерность, как только мне становиться хорошо, тут же приходят разочарования.
   - Ну не все так плохо! Ведь ты жива и здорова, и не известно чем бы все закончилось, не правда ли? - ответил, смотря пристально ей в глаза, он.
   - Где-то, я уже слышала такие изречения, ты случайно не из одной шайки с Брониславом?
   - Ну, зачем ты так! Мы цивилизованные люди, вполне можем общаться с ним, как партнеры.
   - Да-уж! Знаю я, что такое партнерство. У меня тоже была хорошая знакомая, даже больше, чем знакомая, подруга по бизнесу, да и по жизни, только от этого общения осталась неизгладимая рана в душе. Так что время покажет, кто чего стоит, а мой час еще не пришел!
   - Ну, что ты! О чем ты говоришь! Тебе рано еще об этом думать, при том уж с тобой рядом такой человек. Тебе ещё жить и жить, - удивляясь суждению Веры, ответил Алекс.
   Вера задумчиво посмотрела на него, но ничего не ответила, понимая при этом, что он совершенно ее не понял.
   Видя, что она утомилась от стольких часов, проведенных в ресторане, Алекс предложил Вере:
   - Я вижу, что ты уже утомилась и хочешь спать. Давай поедем домой.
   - Давай! - оживилась Вера.
   Алекс заплатил официанту за заказ, дав ему чаевые, он встал из-за стола, взял вежливо за руку Веру и последовал с ней к выходу.
   На улице сгустились сумерки, но всеобщая оживленность и освещение города вполне походили на то, что происходит в ночное время в Нью-Йорке, город в такое время начинал бурную деятельность: ночная атмосфера кипела кругом, пестрела афишами, рекламными щитами, большие светящиеся мониторы телевизоров, то и дело пестрели роликами. Вокруг было столько действующих магазинов, баров и ресторанов, что казалось весь Нью-Йорк усыпан ими, как гирлянда на елке. Проезжая по улицам города, машины спешили по всюду, освещая своими фарами силуэт "Корвета". Вера смотрела вдаль, через лобовое стекло машины, на горящие светом в ночи небоскребы.
   Вот, статуя "Свободы", своеобразная икона Американской империи, - её символ, Величественная в своей высоте, с освещенным нимбом над головою, на которую в форме остроконечной звезды был одет великолепный венец, без него статуя походила бы на тетку с протянутой рукой, держащей факел - мол, не хотите закурить. "Что мои правители изобразили в ней?", - думала она, смотря на статую с грустью. Ну и что она тут стоит, а мой брат - на кладбище и эти войны не когда не кончатся. Где, эта хваленная свобода? Где она? Только на словах, а на самом деле, как заглянешь внутрь страны, начинаешь понимать, что свободен тот, кто вооружен. Изобретатели оружия... Алекс, перебив ее мысль, спросил:
   - Что-то смотрю я, ты совсем загрустила.
   - Да нет, все хорошо, я просто думаю о своем, - ответила Вера.
   - Ладно, думай о чем хочешь, но завтра я покажу тебе истинное искусство Нью-Йорка, тогда ты точно перестанешь думать о грустном, - сказав так он приказал водителю быстрей ехать.
   От ночной красоты города, мелькающего за окнами автомобиля, Вера стала дремать, машина ехала быстро, не замедляя ход. Утомленная от постоянной укачивающей езды, Вера незаметно для себя уснула.
   Подъехав к дому, Алекс осторожно взял Веру на руки и понес ее внутрь дома. Проснувшись она стала просить его, чтобы он отпустил ее со своих рук, поставив ее на пол, - говоря ему, что она дальше сама пойдет.
   Алекс пытался удержать ее возле себя, слегка качаясь от выпитого им вина, он стал умалять ее, чтобы она позволила проводить ее в спальню.
   - Не-а! - пробубнила сонная Вера, понимая, что Алексу хотелось чего-то большего. Ты слишком много выпил, иди лучше спать! - грозным голосом, чтобы остановить его, произнесла Вера.
   - Да-да! Конечно, я пойду спать! - ответил он, заплетаясь языком, - только позволь мне положить тебя в кроватку, - не унимаясь и плетясь за ней, попросил он. Не отпуская ее, от себя он поплелся за ней через все комнаты огромного двухэтажного дома, поднявшись за ней на второй этаж, проводил ее до спальни. Стоя в проеме дверей, он резко развернул Веру к себе, прижав ее своими мускулистыми руками, он стал ее пылко целовать. Вера отталкивала его от себя, чувствуя при этом сильное сопротивление, Алекс произнес:
   - Я так тебя хочу! Ты даже не знаешь, как!
   Вера рассмеялась, развернув его ловко движением своих рук к входной двери.
   - Я знаю! Иди лучше спать! - произнесла она, закрыв за ним дверь. Он повернулся, чтобы ей еще что-то сказать, но стукнулся об закрытые двери. Постояв немного, и почесывая свой лоб, он хотел, было к ней постучать, рука зависла в воздухе, он вспомнил последний разговор с Брониславом. С сожалением он произнес:
   - Идиот! - спускаясь пьяненым по лестнице, пройдя в свою комнату, он, продолжая мысль, произнес:
   - Да сдался, мне этот Броня, черт его, побери! - и рухнул на кровать, провалившись в сон.
   Утро выдалось прохладным для такого летнего дня. Чтобы взбодриться после вчерашнего, Алекс пробежался в саду по дорожке. А после - прыгнул в бассейн, испытывая от этого восторг и блаженство.
   Вера выглянула из спальни во двор и вышла на мансарду, увидев Алекса, плескающимся в бассейне, она громко спросила:
   - Тебе не холодно?
   - Да, что ты! - ответил он. Я даже тебе предлагаю, прыгай сюда! Ведь это же здорово взбодриться с утра, - тут же думая про себя, что если Бронька не смог приехать в условленный срок, значит, он не приедет вовсе. Да и вообще, к черту эту сделку, и эту историю с кулоном. А что, если я сделаю ей предложение выйти за меня замуж, ведь она мне подходит, - в этот момент зазвонил мобильный, который лежал на столике возле бассейна. Прислуга подошла, вручив ему телефонную трубку. Как нельзя, кстати, он услышал голос Бронислава, выразив крайнее недовольство в лице, Алекс услышал, что на днях он прилетит, - после сказанных слов связь прервалась.
   Алекс вылез из бассейна, внутри его кипела ярость, сдерживая в себе злость, он надел халат и направился в дом, где в столовой, с удовольствием уплетая завтрак, сидела на стуле Вера. Держа тарелку в руке, она смеялась над тем, что показывали по телевизору, там шёл комедийный фильм. Алекс посмотрел в телевизор, потом на нее, потом опять на монитор, увидев, что Вера не реагирует на его присутствие, кашлянул. Она задорно смеясь, повернулась к нему.
   - Неужели так интересно? - спросил он.
   - Ага, - сказала она, продолжив: "Я давно так не расслаблялась, вроде бы и сюжет такой незамысловатый, но юмористически он довольно точно выражает нашу действительность. Я не раз смотрела этот фильм, всегда есть, над, чем посмеяться".
   - Очень интересно! И в чем же здесь действительность? - забыв о звонке и уже не сдерживая смех, - спросил он.
   - Ну, посмотри, чем пытается герой компенсировать свои недостатки, превращая их в достоинства тогда, когда у него появилась девушка.
   - Скажу тебе честно, что фильмы для меня не представляют интереса, вот что-то реальное, живое, захватывающее - вот, это да! Кстати, мы с тобой сегодня отправимся на интересную прогулку, ты - не против?
   - Что - опять в ресторан? Так я не голодна, - ответила Вера.
   - Нет, что ты! Мы отправимся на концерт с участием балетной труппы, где главным гвоздем программы будет певица Джони Митчелл, так что в твоем распоряжении четыре часа, - смотря на часы на руке, сказал он. Ожидая ответа, он налил себе кофе, тут же прислуга преподнесла ему завтрак, он, махнул ей рукой, давая понять, чтобы она ушла.
   - Хм..., - еще досматривая кино, произнесла она, - с чем это связано, ты, что хочешь произвести на меня впечатление?
   - Нет, - ответил он, - просто к нам приезжает из Москвы твой друг, и я хочу скрасить твою жизнь в тонах лучших воспоминаний пред его приездом.
   - Интересно, неужели с моим другом что-то случилось, что он так быстро летит сюда? Я ведь поняла тебя, ты хочешь сказать, что Бронислав приезжает. Чтобы забрать меня, не так ли? - озадачено спросила Вера.
   - Я даже не знаю, зачем он едет сюда? Но, наверняка, ему есть, что сказать тебе, или тебя это уже совершенно не волнует? - спросил, проверяя её реакцию, Алекс.
   - Ты знаешь, он единственный человек из того мира, где процветает предательство и алчность, который не потерял своего достоинства и, конечно, мне интересно и важно его увидеть, так что прошу тебя понять меня правильно, - ответила ему Вера, так же пристально на него смотря.
   - Понятно! Ладно, ты пока тут отдыхай и не торопясь, собирайся на интересную прогулку, а я скоро приеду.
   Алекс вышел из столовой и направился к себе в комнату, чтобы собраться, переодевшись в костюм престижной фирмы, он сел в свой "Хаммер" и уехал.
   В назначенное время концерт состоялся. Вера, выходя из театра, делилась с ним впечатлениями об увиденном, смеясь и напевая ему тексты песен из репертуара сольного концерта, весело прошлась с ним к машине. Он открыл ей дверцу, чтобы она села в салон, и тут же смеясь сам, испытывая восторг от таких непосредственных эмоций Веры, произнес:
   - Какая ты удивительная женщина, в тебе просто кипит и бурлит жизнь, ты все любишь, и тебе все нравится, ты так легко забываешь прошлое.
   Вера посмотрела на него, перестав при этом смеяться, произнесла:
   - Знаешь, прошлое невозможно забыть, но иногда необходимо что-то изменить, чтобы настало будущее, тут же она задумалась, - "блин, что это я сейчас ляпнула!".
   Алекс долгое время сидел в машине словно отстраненный от сказанного, руки его как-то сами по себе непроизвольно, автоматически завели машину, включив поворотник, он развернул машину влево и, газуя на всех скоростях помчался по Манхентену, обгоняя машины. Вера, ничуть не испугавшись, посмотрела на Алекса и, слегка похлопав его по плечу, произнесла:
   - Успокойся дорогой, в твоей жизни перемены не наступят, у тебя ведь все запланировано вперед!
   Алекс молчал, он прекрасно понимал, о чем она говорит: "Да, на доже, открыла мое нутро. А что можно изменить? - нервничая и поправляя ворот рубахи тут же волнуясь и расстегивая рубаху возле воротника, он рассуждал в мыслях, - я не могу дать задний ход Броньке, потому что знаю, что он мне Веру просто так не отдаст, а кодекс чести в нашем гнилом мире еще существует, блин!".
   - Ну, вот мы и приехали, вижу, что ты немножко устала от такой езды, давай поужинаем в гостиной, и будем после располагаться ко сну, - сказал он Вере.
   - Ожидая ужин, они долго между собой беседовали, Алекс так и не узнал от нее тайны кулона, намекая в разговоре о нем. Вера уклонялась от заданной темы, в итоге - уже довольно стемнело, он проводил ее до спальни, пожелал ей спокойных снов, сам удалился в свою комнату.
   На следующее утро, Алекс как всегда барахтался в бассейне, понимая, что Вера из своей скромности, так и останется русалкой на суше. В этот момент к нему подошел охранник и сообщил, что у ворот его ожидает седовласый мужчина, можно ли его пропустить, он сказал: "Что если что не понятно, то передайте, что Седой, приехал!".
   - Черт! - ударяя по воде ладонью руки, так что полетели брызги, Алекс спросил:
   - Он один?
   - Да! - ответил охранник, один, приехал на такси.
   Немного медля с ответом, он вылез из бассейна, взял со столика бокал с соком, выпил его, набросил на себя халат и произнес:
   - Пропустите, пусть проезжает!
   Давая такое указание, он направился в свою комнату, чтобы одеться для встречи нежеланного гостя, но в то же время нужного, чтобы поставить все точки над "и". Одевшись, он направился в другой дом, который стоял недалеко, в котором он обычно заключал свои сделки. Проходя садовую аллею, он встретил садовника.
   Садовник остановился возле него, Алекс понял, что он хочет, что-то спросить, тоже встал посреди аллеи. Садовник улыбаясь, спросил:
   -Я видел Вашу гостью, очень очаровательная девушка, прямо фея из сказки, неужели за ум взялись или - просто борьба с одиночеством?
   - Да-а! - почесывая затылок, сказал Алекс, - скорей всего борьба, - ответил он коротко, и направился в малый дом, чтобы ожидать там Бронислава. Зайдя внутрь, он расположился на большом просторном диване и, сказал прислуге, чтобы принесли кофе с молоком, стал ожидать гостя.
   Через несколько минут, Бронислав появился у входа дома, где его ждал Алекс. Он зашел внутрь и увидел задумчивого Алекса. Бронислав расцвел в улыбке и тут же произнес: "Привет, америкарусc!" Они дружески обнялись. Немного расположившись на диване и, приятно расслабившись от выпитого с дороги кофе, Бронислав спросил:
   - Ну, рассказывай, как тут обстоят дела? Где Вера?
   - С Верой все в порядке и, то, что ей грозило - уже позади. Ты знаешь, кто так постарался помучить ее? - спросил Алекс.
   Бронислав немного нервничая и покачиваясь взад - вперёд от спинки дивана, произнес:
   - Ну, говори, не томи, что же все-таки произошло здесь у вас?
   - А ты догадайся, кто же мог, так попортить, всем нам нервы в поисках Веры. И, самое главное, этот тип украл ее у меня, но я все-таки узнал о чудесном кулоне, который дает власть и силу.
   Бронислав совершенно спокойно ответил:
   - Я не в ребусы приехал с тобой играть, а забрать Веру. А что на счет какого-то кулона, то я так тебе скажу - в мире много всякого дерьма, чтобы пудрить мозги слабакам, которые силы в себе не имеют, а ищут ее со стороны.
   - Да ладно, ты не кипятись ты! Я ведь тоже не в игры здесь играл. Но увидел, как может, какая-то маленькая вещица, так конкретно повлиять на человека, ведь это был ее муж! Вот такие дела. Ты хочешь его увидеть? - он закрыт в одном из госпиталей, в боксе, под охраной, - спросил его Алекс.
   - У меня совершенно нет желания смотреть на этого жмурика, я таких, убиваю, - резко вставая с дивана, произнес Бронислав.
   - Ну, тогда в чем дело? Иди и убей его! - ответил возмущенно Алекс.
   Бронислав пристально посмотрел на него, ответив:
   - Я у тебя в гостях братан, так что это должен был сделать, ты!
   - Вера просила, сохранить ему жизнь! - почти крича, ответил Алекс на такой каверзный вопрос.
   - В таких случаях женщин не слушают. Она ведь не понимает, что он теперь уже не тот, с которым она жила, когда-то. Он теперь живет одной целью - завладеть ею. И лучшим поводом послужил ему этот злополучный кулон, так что остальное для него уже не имеет значения, у него нет ни прошлого, ни будущего, для него, как бы время остановилось, наверно это с ним произошло давно, раз такие повороты в его голове произошли. Кстати, а где Вера? - спросил резко Бронислав и тут же добавил, - я ведь так понял, что у тебя есть ко мне дело! И просто так, ты бы сюда меня не пригласил, не так ли?
   Алекс опешил от такого резкого перехода к основному разговору. Он еще не был готов. "Но раз он сам начал, - подумал Алекс, - так уж и быть, скажу ему, что я хочу". Собираясь с мыслями, он после недолгого молчания, произнёс:
   - Я предлагаю тебе круиз с ней по Индонезии, а мне взамен - кулон, который ты должен у нее раздобыть. Я пока был рядом с ней, так и не смог ни чего узнать о кулоне, так просто это не получится, а вот в круизе у тебя будет возможность об этом лучше узнать и заполучить его. Я знаю, ты постараешься сделать все, не так ли? Тебе ведь не безразлична она?
   Бронислав стоял возле окна и внимательно слушал его. Алекс видя его средоточие, продолжил: Судно будет вас ждать в Индонезии, в гавани Джакарты, там будет мой проводник, с которым вы отправитесь на остров Бали. Потом, поплывете на другой - Камодо, путешествие будет увлекательным, у тебя будет время правильно спланировать действие. Так что, повторяюсь, только на взамен Веры я предлагаю тебе такую сделку, конечно в этом есть риск, ведь это океан, острые ощущения, я не думаю, что у тебя появятся другие мысли, например, бежать с ней. Кулона здесь нет, я проверил, только она знает, где он. Ты ведь знаешь меня, что я просто так тебе Веру не отдам, но предлагаю тебе вот такую двойную сделку: ты - мне, я - тебе. Когда она в круизе будет с тобой, все что от тебя требуется - это сохранить слово, которое ты мне сейчас дашь, что во время круиза у вас не будет интимной близости. Я позаботился - там будет мой человек.
   Бронислав просто вскипел и ответил злобно:
   - Я что тебе, фраер какой-то! - участвовать в твоих баснях, что слабо другими путями заполучить ее.
   - Да, нет! У меня всего хватает и оружия, денег и ума, но я тоже не фраер - носиться по всему Нью- Йорку, подымая вооруженные войска в поисках Веры. Я ведь выполнил твою просьбу - позаботился о ней, так что я думаю, сделка - чести стоит, не так ли? - спросил решительно Алекс. Ты ведь знаешь, - не давая, ему опомнится, продолжил Алекс, - как я люблю в опасные игры играть, при этом всегда в выигрыше.
   Бронислав немного успокоился и подумал про себя: "Этот черт, лысый, хитер! - своего, не упустит, значит, запал на нее, а теперь торгуется со мной и устроил мне игру. Ну-ну, посмотрим, кто будет в выигрыше!". Алекс видя настроение Бронислава и, не давая ему шансов на дальнейшие раздумья, протянул руку, чтобы дружески закрепить сделку и тут же произнес:
   - Ну, что по рукам, а теперь пойдем к Вере.
   Они вышли на терассу и отправились к месту, где находилась Вера. Пройдя через аллею сада, они вошли внутрь дома, прямиком в гостиную, в которой по-прежнему сидела Вера и увлеченно смотрела телепередачи, сидя на диване у большого домашнего кинотеатра. Она заразительно смеялась, глядя шоу программу, которую показывали по телевизору.
   Алекс подошел к ней поближе и произнес:
   - Вот Вера, Ваш друг приехал!
   Вера, посмотрела на Бронислава и, улыбка в тот час спала с её лица.
   Они долго смотрели молча друг на друга, пока Алекс не прервал эту немую сцену.
   - А давайте, - прокатимся на лошадях, у меня здесь недалеко находиться конюшня, только надо немного проехаться. Я пойду пока за машиной, а вы тут соберитесь и ждите меня здесь, - сказал, Алекс и ушел.
   - Это Вы? Как Вы здесь оказались? Давайте я налью Вам кофе, - слегка волнуясь, предложила Вера.
   - Да нет уж, не надо, - ответил он, - я уже успел плотно позавтракать с утречка, так что кофе был горячим, чуть не обжегся. Слегка улыбаясь и, смотря внимательно за каждым ее движением, он продолжил:
   - А я вот, приехал за тобой!
   - Что опять - в Россию?! - недоумевая, ответила Вера.
   - Мне нужна ты! - тихо и непринужденно сказал он.
   - Но я совершенно не знаю Вас, - взволнованно произнесла Вера, - да и мама осталась здесь, совсем одна.
   - Хорошо! - продолжил он, - а что если мы отправимся в кругосветное путешествие, там ты как раз лучше узнаешь меня.
   - Не думаю, что это выход - узнать друг друга поближе, но..., - увидев его разочарование, она продолжила, - хотя вполне могу согласиться при одном условии, если ты оставишь в покое Наташу с ее семьей, чтобы они жили спокойно в Москве.
   - Но-о! - хотел, было, запротестовать он.
   Вера посмотрела на него таким взглядом, что Бронислав тут же развел руки в стороны, произнося:
   - Я сдаюсь! Я сдаюсь дорогая, делай со мной все, что захочешь!
   Вера смутившись, ответила: Ну все сразу, конечно не получиться, попытаемся исправить то, что на данный момент важно.
   В это время на пороге появился Алекс, Вера вышла из гостиной, чтобы переодеться в спортивную одежду. Через несколько минут, она подошла к ним. Отправившись на машине к конюшне, они долгое время ехали, чтобы добраться до места. Когда машина остановилась, все вышли из нее и направились к загону, где кружился большой табун отборных лошадей. Вера, увидев такое зрелище - великолепных красавцев - с радостью и восхищением произнесла:
   - Какие красивые лошади!
   - Вон пойдемте! Видите! - указывая в сторону конюшни, произнес Алекс, - нас ждут три скакуна, приготовленные для нашей прогулки.
   Лошади стояли, переминаясь с ноги на ногу, они сопели и выражали незнакомым посетителям, вторгнувшимся в их владения, свое недовольство громким ржанием.
   - Познакомьтесь, - гладя рукой по гриве, представил Алекс, - это Голландец, - продолжая гладить белой лошади гриву, при этом продолжая говорить, - а это Индеец, - подойдя к следующей лошади, он поправил на ней сбрую, на переливающемся от солнечного света, коричневом скакуне, завершая знакомство, он произнес:
   - Ну, а этот красавец черных мастей, мой любимый Мустанг, самый прыткий. Кстати, лошади этой масти, самые привередливые, так что не советую вам на нем кататься, если он выбрал хозяина, то другому себя не вверит, - садясь на него, он предложил, чтобы они тоже оседлали стоящих рядом с ними лошадей.
   Бронислав помог Вере, сесть на белую лошадь, при этом показал ей, как держать поводья и, как управлять ими, чтобы не сделать опрометчивого действия. Алекс медленно тронулся с места. Немного подучившись, они прибавили ход. Проехав довольно внушительную часть территории, приструнивая коней и шествуя рысцой, Вера задала вопрос Алексу:
   - У Вас такие внушительные владения, что впору, разместиться индейцам из Северной Дакоты.
   Алекс, принял это за шутку, иронично ответил: - Ага, или неграм из Парагвая.
   - Вот Вы смеетесь, - перебила его Вера, - а ведь индейцы, до сих пор не имеют в нашей стране своего статуса.
   Боже, мой, какая несправедливость! Вы думаете, что, отдавая им эти земли, я сделаю их свободными. Да и вообще, кто сейчас имеет статус, черт побери, посмотрите, что творится в нашей стране. Это только с виду кажется, что мы процветаем, а на самом деле мы в полном дерме, тут не то, что индейцам, тут скоро всем хана будет, а этот Обама, как ширма в туалете, - ухмыляясь, ответил он.
   - Ты че здесь несешь? - возмущаясь, произнес Бронислав.
   - Подождите, не ругайтесь! Просто ты Алекс ни чего не понял, все зависит не от Обамы, или другого кандидата в президенты. Все зависит от нас, людей. Мы выбираем их и судим тоже их мы, но себя человек ни как не может осудить, а если судит, то только на мучение, а не на исправление, поэтому судьба наша в наших руках, просто у президента на счет нас свой взгляд. Желательно бы конечно, чтобы он посмотрел в корень нашей жизни, а корень нашей жизни - закон. Ведь если законы перестают работать, значить они устарели, и это значит, что придет конец этой цивилизации, она просто исчезнет, как мировое господство, вот и все. И конечно президент не может сделать нам сегодня, то о чем мы здесь говорим, но ведь ты можешь сделать их счастливыми, - ответила серьезным тоном Вера, Алексу.
   - Видя его немую физиономию, продолжила:
   - Знаете, - в чём гениальность мужчины?
   - Ну и в чем? - задумавшись над её словами, вдруг спросил Бронислав.
   - В том, что он является венцом творения и, это выражается в его семени.
   - Интересно, и что из этого? - спросил Бронислав.
   - А то, что изобретательность и конструктивность подвластна только мужскому полу, а вот лишение этих качеств, грозит человечеству полным его исчезновением.
   - То-то, я вижу, к чему их изобретательность привела - к изменению пола и обмену телами! Гомики на всех континентах - объединяйтесь! - почти крикнув, вмешался в разговор Алекс.
   - Да! - это настоящая трагедия сегодняшнего мира и полная деградация личности, так изначально мужское теперь деградирует в некое "оно".
   - И к чему мы пришли? Что все равно исчезнут черные, белые, и красные, а останутся одни голубые и розовые. В итоге получается, что, какой бы президент не был, все равно он не сможет изменить эти катаклизмы общества, и как бы не звучал голос свободы о том, что мы правы в своем бесправии, все равно большинство не изменить в меньшинство, и вы прекрасно знаете, к чему это все приведет. И даже если я отдам эти владения индейцам, их полигамность не исчезнет, да и они не оценят этого поступка, а наверняка будут думать, так мне и надо, отобрали, значить есть за что, - с некоторой иронической грустью подытожил Алекс.
   - Жаль, что нет, обратной связи - изменить это, - вмешался в разговор Бронислав.
   - Почему! - ответила Вера, - эта связь есть, она заключается в ином семени, в котором нет разрушения личности, мужского начала, так как невозможно изменить структуру мозга, которому нанесён вред, - изменено в нем субъективное мышление, то есть, повреждена сама способность, верно мыслить.
   - Совершенно не пойму, куда Вы клоните, о каком таком ином семени идет речь? - уже возмущаясь, сказал Алекс, медленно шествуя на лошади по своим угодьям.
   - У этого семени есть имя, - с той же уверенностью, что ее слушают, сказала Вера.
   - А вот здесь, пожалуйста, поподробнее и, какое? - спросил удивленно Алекс.
   - Иисус Христос! - ответила Вера.
   - Ну-у-у! Вы совершенно меня не удивили. Да все давно знают уже, кто Он такой, но от этого не изменилась деградирующая сущность человека.
   - Вот именно, слова "знать" и "иметь" - имеют два разных cловосочетания.
   Подъезжая на лошадях к конюшне, Алекс подытожил:
   - Ну, вот видите, как хорошо мы провели досуг, теперь я понимаю, какого интересного собеседника, уже долго не увижу в своих владениях. Но я думаю, что время не заставит себя ждать и, ты вернешься еще сюда, не правда ли? - слезая с лошади, и помогая ей, произнес Алекс.
   Вера посмотрела на него, но ни чего не ответила.
   Они сели в машину, на которой приехали и, поехали к дому, вдоль дороги росли прекрасные сады. Вера, смотря на всю эту благоухающую красоту, спросила:
   - Все-таки, кто так великолепно ухаживает за всем этим?
   - А вот, как раз мы это сейчас и узнаем, - остановив машину, он пригласил выйти из нее. Пройдя несколько шагов от машины и стоя возле ветвистых кустарников, Алекс произнес:
   - Вот, познакомьтесь! Самый почтенный в моих владениях человек. Кстати, он бывший академик СНГ, известный специалист по генной инженерии, сейчас ему 54 года, совсем еще молодой. Эдвард, я ведь правду говорю, - уже стоя спиной к нему, произнес Алекс.
   Эдвард повернулся, оторвавшись от своего кустарника с цветами, к ним лицом и произнес:
   - Да не верьте, Вы ему - я простой садовник.
   Вера увидев его, попятилась назад, так, что, оступившись, упала - усевшись прямо на землю.
   Эдвард, подавая первым ей руку помощи, спросил:
   - Что с Вами, Вы не ушиблись?
   - Да, нет! - смущённо улыбаясь от собственной неловкости, она стала отряхиваться. Мы, наверно, пойдем, - испытывая неудобства, от такой встречи, ответила ему Вера.
   Уже отъезжая от благоухающего сада, Алекс увидел задумчивость Веры, произнес вслух Брониславу:
   - Вот пойми этих женщин, говорят одно, потом заканчивают другим и кто из нас гениален?
   -Ты о чем? - спросил его Бронислав.
   - О жизни этой, которую надо иметь, а не только знать, только вот, как? - задался вопросом Алекс. Подъезжая уже к дому, Алекс спросил у Бронислава:
   - Вам наверно надо готовиться к отъезду?
   - Да уже пора. Завтра уедем к полудню в аэропорт, рейс в 15.30. - смотря на ручные часы, подытожил Бронислав.
   Выходя из машины в гостиную, Алекс сказал:
   - Ну что, друг, надеюсь, наш договор остается в силе.
   Не успел он еще договорить, как Вера зашла в гостиную, уже переодевшись в легкий халат нежных тонов. Они оба обернулись к ней и стали смотреть на нее как завороженные, любуясь ее силуэтом и распущенными по плечам длинными и черными как смоль волосами.
   - Я что-то не поняла, о чем это вы здесь говорите? - спросила Вера.
   Алекс с улыбкой провинившегося ребенка, чтобы исправить ситуацию, произнес:
   - Я так понимаю, Вы уезжаете?
   - Да, - с грустью в лице, сказала она, - опять в Россию, - мне очень жаль расставаться, но я надеюсь, что мы увидимся и, Вам не придется грустить. Я верю Алекс, что наша встреча произошла не случайно, во всех этих перепитиях, Вы не потеряли своего лица и, к стати порядочности. Хочу сказать отдельное спасибо Брониславу, что он внес в мою жизнь такие интересные перемены, - добавила она.
   Алекс пригласил их на прощальный ужин, который был накрыт для таких дорогих для него гостей. Он сказал на прощание тост: " Вы знаете, как-то необычно в мою жизнь ворвалось настоящее лето и, я хочу сказать тебе, Вера, что ты очень мудра и смелая в своих суждениях, мне было приятно иметь общение с тобой и быть рядом с таким очаровательным созданием. И поэтому в знак благодарности, я дарю вам с Брониславом круиз в Индонезию, так что примите от меня вот, такой скромный подарочек".
   В это время на него с укором посмотрел Бронислав, думая про себя: "Да-а, интересный круиз получается - под контролем сведущих глаз!".
   Вера посмотрела на Бронислава, потом на Алекса и, улыбаясь, ответила:
   - Спасибо Алекс за этот скромный подарочек и этот теплый ужин, но, как видите на дворе уже темно, пойду-ка я пожалуй спать, ведь Вы не против, - смотря на них обоих, предложила она.
   - Да нет, что Вы, конечно-конечно идите и отдохните перед дорогой, - почти в два голоса проговорили ей, они.
   На следующее утро, когда солнце еще не обогрело жаркими лучами комнату, Вера проснулась от благоухающего аромата, включив свет, она увидела множество стоящих вокруг нее цветов. Запах душистой бегонии, орхидей и роз взволновали ее душу, она подумала: "Что за прощальный визит и чей? Неужели это Алекс? Хорошо рассматривая, как подобраны и аккуратно сложены в вазах цветы, она поняла, кто это, - это же садовник!", - произнесла она вслух.
   Одевшись в столь раннее утро, она вышла во двор и, пройдя достаточно времени, наткнулась на аккуратный цветочный домик, он выглядел сказочно добрым и красивым. Она посмотрела вокруг - ни кого не было, входная дверь была открыта, но в доме тоже было пусто, лишь только аккуратно заправленная постель, висящие на стуле вещи и довольно не новая мебель, говорили о присутствии здесь постоянного жильца. Вера немного постояла в ожидании жильца, но в доме никто за это время не появился, она развернулась к выходу, чтобы уйти, как вдруг, совсем неожиданно появился он, как будто бежал, дыхание его было учащенным. Она даже слегка испугалась, но, овладев собой, спросила у него:
   - Вас зовут Эдвард?
   - Да! - ответил он. И я знаю, что ты моя дочь.
   - Но, как Вы меня узнали?
   Он взял ее правую руку и, положил ладонь руки на свою руку, спросил:
   - Это колечко, на безымянном пальчике, мама тебе подарила?
   - Да! - ответила Вера. Мама подарила мне его, когда мне исполнилось 16 лет.
   - А я помню это колечко, когда дарил его Джесике, - улыбаясь и роняя слезу, ответил он. Мы тогда были очень молодыми и, у нас были свои мечты, но судьба распорядилась иначе. Родители мои тогда несильно питали надежды на то, чтобы остаться надолго в Америке, тоска по родине, да же той, которая тогда была похожа на газонокосилку, ничуть не устрашила их, как много значит Родина! В последствии я все-таки потерял родителей, когда они умерли, двигался сам, как мог, но понимаешь, это отдельная история, о которой я не хочу вспоминать. Моя мама, конечно много сделала, для того, чтобы разлучить нас и у нее это очень даже хорошо получилось, потом по стечению обстоятельств я опять оказался здесь. Но вернутся к моей Джесике уже не смог, я как узнал, что она живет счастливо в браке. Что я мог тогда сделать?
   - Знаешь, ты очень сильно похожа на маму, - гладя ее по волнистым волосам, сказал он.
   Увидев на столе записной блокнот, Вера произнесла:
   - Давайте, я запишу Вам адрес мамы. Я знаю, она Вас ждет, она вас любит, понимаете. Ей очень, сейчас тяжело, она пыталась это скрыть от меня, но не смогла. Теперь я понимаю, что такое любовь, это мука и в то же время счастье, если все приходит на круги своя. Прошу Вас, навестите ее, ведь увидеть Вас живым это великая радость, ну а мне пора, - обнимая его, сказала она на прощанье.
   - Прости меня доченька, что я не боролся за тебя.
   - Прошу Вас, не надо плакать! Я прекрасно понимаю Вас, ведь в жизни все бывает, иногда не так как мы хотим.
   - Мне очень жаль, что я упустил столько времени, и ты уже повзрослела.
   - Не вините себя, ведь Вы мне дали жизнь, теперь я американка с русским прошлым, - улыбаясь и смотря ему в глаза, ответила Вера.
   - Да, это замечательно. Это мама назвала тебя Верой?
   - Нет, это имя мне досталось от одной девушки из России, а зовут меня Виржиния.
   - Как интересно, а мы еще с ней спорили, мальчик или девочка, имена выбирали, помню, как она назвала тебя, так еще твердо сказала "у нас будет Виржиния".
   У Вас отличная память, это понятно с чем связано, с генетикой.
   - Нет! - ответил отец, я так и не стал генетиком, и дело не в этом, все в прошлом, теперь я садовник, я по настоящему люблю природу, лучший генетик - это Бог.
   Как интересно Вы говорите? Я бы хотела с Вами еще долго разговаривать, но мне пора, сегодня мой отъезд в Россию, кстати в Москву.
   Да-а, Москва! Этот город всей моей жизни, так и не стал моим, только родителем досталась такая честь, посмертно. Мне бы хотелось, тебя предупредить, будь осторожна, люди нынче другие, надеюсь, что человек с которым ты уезжаешь, не подведет тебя, на него тебе можно положиться? Вера улыбнулась, ответив: "Вы такой добрый, мне очень приятно, что Вы переживаете за меня, но будьте спокойны, за этим человеком, я как за каменной стеной. Вера подошла к отцу, обнявшись они попрощались, выйдя из его домика, она отправилась по алее к особняку, где, уже волнуясь, ждал ее Бронислав.
   Бронислав искал ее везде, он увидел в ее комнате огромное количество цветов и упакованные вещи, спустился выходя из комнат второго этажа, в столовую, где находился ещё с утречка Алекс. Бронислав произнес:
   - Это что в комнате у Веры? Это ты ее закидал цветами?
   Смакуя и пережевывая завтрак из ветчины с сыром и хлебом, и запивая кофе, Алекс ответил:
   - Это садовник!
   - Не понял, причем здесь он?
   - Он ее родной отец - русский эмигрант. Я вчера понял по его потерянному взгляду, что, что-то здесь не то, потом ночью с ним наедине беседовал. Знаешь, я первый раз видел плачущего мужика, да-а, любовь - серьезная штука.
   - А как он здесь оказался? - спросил его Бронислав.
   - Ты же знаешь, те времена перестройки и переворотов, так вот в такой мясорубке, он попал в мои руки. В Москве у него от предков осталась хата, но, а я тогда, как помнишь, занимался кидаловом. Так вот - мои ребята сдали мне его с потрохами, чтобы я обработал его и оставил с носом. Не знаю почему, но тогда он слишком печальный был и, по-моему, уже безразличный ко всему. Ну, я разговорился с ним, задел он меня своей историей про Америку. А у него была квартирка - что надо, в самом престижном районе, на Старом Арбате.
   - Так, что же - ты её загнал? - озадаченно спросил Бронислав, - ты продал её квартиру?
   - Во-первых, я до вчерашнего дня не знал, что у него есть дочь, тем более, что он это тоже узнал только вчера. Во-вторых, я квартиру не продал, а сдал как съемное жилье, агенству, которое тоже сдало его престижной фирме. Ты ведь знаешь, что почти вся Москва продана иностранным инвесторам, так что я квартирку сдал, и по сути, у Веры есть наследство в Москве, которое по счастливой случайности я сберёг, вот так вот.
   В это время зашла Вера, Алекс резко сменив тему, предложил:
   - Давайте завтракать, вам до аэропорта еще надо добраться и успеть на рейс.
   Когда Вера села за стол, то Алекс и Бронислав, не сговариваясь, сказали в один голос: "Давай, я тебя покормлю", - растерявшись, они посмотрели друг на друга.
   Вера, улыбаясь, произнесла:
   - Интересно, как на кухне аппетитно пахнет? - подойдя к плите, она подняла крышку кастрюльки и, увидела жаркое, - кто же это, так вкусно приготовил? Положив второе на тарелку, Вера, выразительно посмотрела на Бронислава.
   Бронислав улыбаясь и отрицательно качая головой, ответил:
   - Это не я! Это здесь готовила женщина.
   Алекс подтвердил его слова:
   - Это моя прислуга.
   - А-а! Очень вкусно! Сразу видно, что она тебя любит.
   - Не понял, - сказал Алекс.
   Вера, так же улыбаясь, ответила:
   - Cоли, чуть-чуть поменьше, тогда было бы еще вкуснее.
   Алекс резко встал из-за стола, подошел к плите, открыл крышку кастрюли и ложкой стал пробовать.
   Вера рассмеялась:
   - Я пошутила, оказывается, слово для тебя значит многое - это сейчас большая редкость.
   - Тьфу, ты блин! Ну что за шутки, я перепугался, что тебе не понравилась эта картошка, старался ведь проводить по-русски, а ты! - произнес Алекс, выходя из столовой, и тут же добавил:
   - Издевается! Я к ней - со всей душою, а у нее соль в голове, - сказал он, обращаясь к Брониславу.
   - Да, ладно тебе успокойся! Ты, что забыл наши русские шутки, да-а-а, совсем ты одичал в Америке. О, смотря на ручные часы, - произнес Бронислав, нам пора, время уже поджимает надо ехать, через четыре часа - вылет.
   Собравшись, Алекс проводил их до машины и, отозвал Веру в сторону:
   - Я вот хочу, чтобы ты у меня в гараже выбрала машину в подарок. Отец потом поедет на ней к твоей маме, чтобы сообщить, что у тебя все хорошо. Пошли, - сказал он, предлагая ей сесть в машину и проехаться до его автогаража, где у него стояло немыслимое количество автомобилей.
   - Ну, как тебе, - спросил он у нее, - нравятся?
   - Да-а, впечатляет! Но, знаешь, у меня есть машина в Москве.
   - Я понимаю, - перебил ее Алекс, но ведь необязательно везти ее в Россию, она будет находиться у твоих родителей. Вдруг приедешь к нам еще в Америку, ведь у нас проехаться на транспорте очень дорого, ведь так.
   - Ну, хорошо! - ответила Вера, - пожалуй, вот этот черный мустанг, - и показывая рукой, на ярко тюнингованную при помощи аэрографии машину, - как на счет нее, можно!
   Алекс стоял в оцепенении, почесывая затылок, некоторое время молчал, в голове крутилась одна мысль: "Да-а-а, вот так попал, придется отдать самую любимую машину, писк последней моды, блин, что делать?".
   - Ну, ладно, раз предложил, значит, она твоя. Да-а, теперь я понимаю, в чем гениальность женщины.
   - Интересно, и в чем? - спросила, удивляясь Вера.
   - В том, что она говорит иногда глупости, но отбирает, самое лучшее, - шучу конечно, смотря на нее и улыбаясь, сказал ей в ответ Алекс.
   Они выехали от дома Алекса на его идеальном "Хаммере", мчась по автостраде в аэропорт Джона Кеннеди.
   Проходя на посадку, Вера спросила, у Бронислава:
   - Я так поняла, что мы не сможем заехать в Вашингтон к моей маме, да?!
   На что Бронислав ответил:
   - Я думаю, что сейчас этого делать не стоит, ты же видела счастливое лицо твоего отца, он сейчас собирается к твоей маме, так что не будем им мешать, наверняка многое скажет он сам, о тебе.
   - Интересно, как теперь будет Алекс без садовника? - спросила Вера.
   - Ну, наверно, найдет другого садовника. А может быть, пригласит жить в свои владения, твоих родителей. Хотя на Алекса, это не похоже, ты же видела, чем он расстроен?
   - И чем? - озадачилась Вера.
   - А ты разве не догадываешься?! - вполне серьезно ответил он.
   - Если на счет чувств, то мне кажется, он больше озабочен в увеличении средств и пополнении материальных ценностей, чем о какой-то несбыточной любви.
   - Ты хочешь сказать, что с его стороны не было попыток приставать к тебе? - с недовольным выражением лица, сказал ей Бронислав.
   Вера посмотрела внимательно на него и, увидев его унылое выражение лица, - рассмеялась.
   - Так ты, что, ревнуешь меня? - спросила Вера.
   Чувствуя себя неловко, и чтобы закрыть эту тему, он произнес:
   - Знаешь, у меня вот, туфли прохудились. Помнишь, те из Франции, я же только в них и хожу с этой весны, а уже лето. Вот бы, купить новые, я ведь до сих пор, без тебя, не как не могу подобрать подходящую обувь, себе.
   Вера посмотрела на его ботинки.
   - Кстати, хочу заметить, что они замечательно сохранились, только изрядно поистерлись, но это же кожа!
   - Да-а! Я помню, как ты мне сказала, что ботинки со шнурочками, предадут мне галантность, что я и хожу теперь, до такой вот галантности, так, как видишь ты, они изрядно разносились и стерлись.
   Вера посмотрела на него и, они вместе рассмеялись. Находясь в салоне самолёта, они удобно разместились на своих креслах. Когда Боинг развернулся и начал набирать скорость мчась по взлетной полосе, стюардесса попросила всех пристигнуть ремни и, ознакомив их с экипажем лайнера, сказала, на какой высоте будет совершаться полет и, сколько часов лета, в конце ознакомления она пожелала: "Приятного всем полета!".
   Через два часа, стюардесса, проходя по салону, предлагала пассажирам напитки, подойдя к креслам, где разместились Вера с Брониславом, она вежливо спросила: "Пожалуйста, что Вы хотите, - чай, напитки, сок, кофе!". Видя их счастливые лица, она все-таки, участливо предложила, улыбаясь им:
   - Вот, возьмите чайный напиток из лепестков роз и фикуса, он к Вашему счастью добавит романтическое наслаждение.
   Бронислав взял предложенный чайный напиток и передал его Вере. Затем он открыл свою бутылочку с чаем, и, потихоньку выпивая, загрустил.
   Вера улыбнувшись, посмотрела на него, произнесла:
   -Что-то не похоже на романтику?
   - Да-уж, - воздыхая, ответил он, за то мы скоро будем в Москве.
   Они летели молча, Вера смотрела в иллюминатор, пытаясь разглядеть силуэт какого-нибудь города, но вокруг только виднелся безбрежный океан. "Боже мой! - подумала она, - какой он все-таки огромный и необъятный", - она хотела сказать это Брониславу, но он спал. Через некоторое время уснула и Вера.
   Они проснулись, когда стюардесса объявляла посадку и попросила, чтобы все пассажиры пристегнули ремни.
   При выходе из аэропорта их встречали Горелый с Гонзой. Уезжая от аэропорта Шереметьево, Бронислав сказал Вере, что хочет пригласить ее к себе в загородный дом, но Вера вежливо попросила его, чтобы он отвез ее домой. Бронислав, настойчиво просил ее поехать к нему.
   - Нет! - твердо ответила Вера, - я согласилась на твое предложение поехать в путешествие, вот даже Алекс подарил нам круиз, так что я еще хорошо обдумаю этот вариант, ехать туда или нет. Кстати, а что если со мной поедет Наташа в круиз, как на счет такого предложения, ты, не против?!
   - Да хоть кого хочешь с собой бери, хоть кота Ваську, я против не буду, я только за. Лишь бы тебе было от этого хорошо, и ты была рядом со мной, - ответил он ей, - вот тебе мой номер мобилы, я всегда для тебя на связи.
   Вера записала его номер и тут же подумала: "Интересно, почему он так настойчиво хочет отправиться со мной в круиз и готов идти на все, даже согласился, чтобы я взяла Наташу Странно все это? Увидев, что он подает ее вещи одному из его охраны, ответила:
   - Конечно, я тебе позвоню, ведь тебе надо подобрать обувь на лето? - улыбаясь ему, подытожила она.
   Бронислав помахал ей до встречи рукой, а его ребята помогли дотащить ее багаж до квартиры.
   Через несколько дней приведя от столь долгого отсутствия квартиру в надлежащий порядок, Вера позвонила на работу Наташе, когда на том конце провода ответили, она поняла, что это голос Наташи.
   - Алло! Алло! Да говорите же, что же Вы молчите?
   - Наташа! - тихо произнесла, Вера, - это я, Виржиния. Вот приехала на днях из Америки, хочу увидеться с тобой. Наташа растерялась, слезы навернулись на ее глазах. Вера услышала ее всхлипы и сказала ей:
   - Не плачь! Я завтра заеду к тебе на работу, хорошо!
   - Я ждала тебя, - призналась Наталья.
   - Да-а? - вопросительно произнесла Вера, - и тут же ответила, - я надеюсь, что у тебя дела идут в гору. Есть ли успехи?
   - Да, как сказать. После твоего отъезда на китайской обуви мне нелегко давалось сохранить прежний уровень продаж, как это было с тобой. Да ещё необходимость каждый день добираться до Москвы отнимает много сил и времени, хорошо хоть Ленка отнеслась к работе с энтузиазмом и пониманием, а так бы я не выжила. Так что условия у меня, как на войне.
   - Ладно, не расстраивайся, что-нибудь придумаем. Передай привет моей умнице Ксюшке, она меня не забыла, как я ей читала сказки, Пушкина.
   - Нет, что ты! - уже с некоторой радостью в голосе, ответила Наташа, - она помнит все, особенно, как ты ей играла на фортепиано, - попрощавшись, и желая скорейшей встречи, Наташа отключилась от связи с Верой по телефону.
   Наталья приехала домой, вся светящаяся от радости. Виталик встречая ее у порога коммунальной квартиры, спросил:
   - Что это с тобой, ты сегодня какая-то не такая? Неужели прилавки снесли с китайской обувью? - закончил он.
   - Ты знаешь, Вера приехала! - с радостью, ответила коротко она.
   - Интересно, это божественное провидение или кармическое наказание? - спросил он.
   Наташа посмотрела удивленно на него и произнесла: что это с тобой, с чего это вдруг тебя на философию потянуло?
   - Да после того, что случилось и всех пережитых последствий, которые мы до сих пор переносим, поверишь не только в философию, но и во всех cвятых.
   - О, как интересно он заговорил. Иди-ка лучше соседке обувь отнеси для ее сына. Жаль ведь пацана, такой молодой, и уже инвалид, почти не ходит, проклятые эти наркотики, - с недовольством произнесла Наталья.
   - Все-таки, какая она сильная, эта Светка-то! Победила в нем эту слабость, правда вон теперь в каких условиях живут, в маленькой комнатушке, коммуналке, где и мы с тобой бытуем, - сказал с грустью Виталик.
   - Да-а! - сколько подростков уже подохло от этой заразы, ой извиняюсь, умерло - ставя борщ на плиту, сказала она, - и войны не надо, все уничтожает вокруг эта напасть, так что вам мужикам от природы бог ума не дал, а только силы, вот и вы попадаете в такие лавушки-обманушки. Вам мамы в детстве сказок не читали и наверно, колыбельных песен не пели, от того вы такие все осердчалые стали на себя, да на весь белый свет. Ладно, скоро уже стемнеет, ты уж иди, отнеси обувь соседям-то, че стоишь, как вкопанный. Леньке-то наверняка, как раз будет, хоть и Китайская, но фирменная, ходить-то он не сможет в ней, зато сохраниться на долго.
   Виталик вышел из комнаты, через несколько минут вернулся, еще находясь под впечатлением от разговора, он произнес:
   - Да-а-а, не жили бы мы с ними по соседству, то и не знали ли бы, какие беды у людей от этих наркотиков.
   - А что делать? - удрученно ответила Наталья.
   - Спать! - не давая ей закончить свою мысль, ответил Виталик, - вон уже как стемнело, а тебе завтра надо рано вставать на работу, чтобы вовремя добраться, и мне с тобой поехать придется, чтобы отправить Ксюшку в летний лагерь, надо успеть на автобус.
   Первым июльским днем, Вера как никогда, чувствовала себя свободно, умывшись в ванне холодной водой, она в легком халатике вышла на балкон, вдыхая свежий, утренний воздух произнесла:
   "Москва! Какая красота, твои великие просторы, твои поселки, люди, города, твои Кремлевские заборы и, воздух, и река - Москва, приятно слышать мне твои колокола в Храмовых притворах...". Ух ты подумала она про себя, как здорово получилось, я наверно так громко произнесла, что всех вокруг разбудила.
   Вера огляделась вокруг и увидела рядом на соседнем балконе молодого человека, который ей вежливо улыбался, смутившись и прячась, она отошла в сторону балконной двери . Юноша радостно хлопая в ладоши, произнес: "Браво, браво! - откуда такое прелестное очарование, я что-то не видел, таких чудесных созданий, да ещё по соседству".
   - Почему это? - удивлённо, сказала Вера, выглядывая с балкона. Я здесь вообще-то живу, только вот уезжала ненадолго.
   - Ну вот! Я Вас и вынудил на разговор, может, уже познакомимся, как соседи. Меня зовут Константин, а если проще, то Костик. А Вас как зовут? - спросил ее он.
   - А меня, задумавшись... Только хотела она сказать ему свое имя, как зазвонил телефон, Вера с балкона зашла в комнату.
   - Ну вот! - с досадой, сказал он вслух, - хотел познакомиться. Ну почему мне так не везет, причем с утра.
   - Алло! - сказала Вера, держа трубку возле уха.
   Бронислав улыбаясь, ответил:
   - Я слышу в твоем голосе избыток радости, не хочешь поделиться, чем ты так счастлива.
   - Хочу, - ответила она ему шепотом в трубку, - я в Москве!
   - Что? - едва слыша, спросил он.
   - Я в Москве! - громко произнесла Вера.
   - Так в чем же дело, я за тобой скоро заеду, и мы поедем обедать к нашему французу, помнишь ресторан "Дежавю"?
   - Боже мой, - рассмеялась она, - "Повтор!".
   - Да! Да! Хочу!
   - Тогда к часу дня будь готова, я подъеду, - сказал он ей, на последок и, в трубке послышались гудки.
   Вера от радости запрыгала, как девчонка, она подошла к музыкальному центру, вставила диск, и стала танцевать под музыку "Linkin Park", немного разогревшись после танца, как от тренажерного зала, она пошла в ванную, принять душ. Выйдя из ванны, Вера привела себя в порядок и оделась в соответствующую по этому случаю одежду. На ней стильно сидел летний, розовый костюмчик, распустившиеся локоны спадали на плечи, она обула на свои ноги красивые розовые лакированные туфли, подчеркнувшие ее безупречный вкус. Вера еще раз подошла к трюмо и, всматриваясь в него, она увидела совершенно взрослую и уверенную в себе женщину.
   Странно! - подумала она, - я никогда не обращала на себя внимания, а теперь себя вижу совершенно другой.
   В это время раздался звонок в дверь. В входную дверь упорно звонили, Вера очнувшись от звонка, поспешила её открыть.
   - Да иду-иду, - крикнула она, - споткнувшись на своих каблуках об небольшой порог у входной двери, сказала при этом: Тьфу ты, забыла про этот порог, как все-таки быстро все забывается, - открывая дверь, подумала она.
   На площадке стоял Барбос. Приветливо улыбнувшись ему, она произнесла:
   - Боря! Это Вы? Здравствуйте!
   - Здравствуйте! - скромно ответил он. Я за Вами, внизу машина, Вас ждет Бронислав.
   - А Вы, по какому поводу так нарядно выглядите? - разглядывая его солидный прикид, - спросила Вера.
   - Работа нынче у меня ответственная, вот хотел Вас увидеть напоследок, я сегодня уезжаю в Ростов. Я там уже долго нахожусь, вот хотел попрощаться, вдруг не увидимся.
   - Мне приятно такое внимание, но я думаю, что мы обязательно скоро увидимся, я ведь не за океаном, теперь в Москве.
   - Мне очень хотелось услышать Ваш голос, ведь Вы первая, кто назвали меня человеческим именем после мамы, - неожиданно сказал он.
   - Я Вас не понимаю, - ответила удивленно Вера.
   - Ну да, ладно, пойдемте, а то Вас ждут.
   Выйдя из подъезда, Вера увидела три машины, нарядно украшенные живыми цветами.
   - Это что еще такое? - садясь в БМВ, - спросила, улыбаясь, Вера своего спутника, - мы что, едим к кому-то на свадьбу?
   - Нет! - ответил он, - это торжественная встреча по поводу твоего приезда.
   - Ух, ты, как здорово! - сияя, от счастья, произнесла Вера.
   Проехавшись по московским улицам, они свернули в проулок, где красовался редкой архитектуры, великолепно выстроенный ресторан, на котором высвечивалось название "Дежавю".
   - Да-а! - смотря на здание, произнесла Вера, - при всей красоте Нью-Йорка, Москва поражает своей культурой и немыслимой красотой зданий. Какая-то таинственность, загадочность, приятно взирать на это, не заходя даже внутрь.
   Бронислав взял ее за руку и сказал:
   - Все-таки внутрь нам придется зайти, это еще не шик. Суть не в самом здании, а в том, как и кто, тебя обслуживает внутри этого ресторана.
   Приглашая их сесть за столик, официант предложил меню. Вера смотрела на Бронислава удивленными глазами, она видела в нем уверенность и самое главное, он себя чувствовал здесь не гостем, а хозяином. Видя как в трепетном ожидании, стоял возле него официант. Казалось, он буквально впитывал в себя каждое его слово, как будто боялся, что-то пропустить, записывая всё в блокнот, что говорил Бронислав, официант качал согласно головой.
   Увидев, как Вера смотрит на него, Бронислав сказал последние слова официанту, он быстро ушел исполнять заказ. Оставшись наедине, Бронислав улыбнулся, смотря ей в глаза, они сидели за одним столиком друг против друга. Чтобы как-то разрядить обстановку от внутреннего волнения, он спросил:
   - Ну, как? Тебе нравится?
   - Да, очень! - ответила Вера, оглядываясь вокруг, - только вот почему мы одни в этом огромном зале?
   - Сегодня особенный день, мы опять, видим друг друга, и я от этого испытываю восторг, поэтому я выкупил этот ресторан специально для тебя.
   - Как это выкупил? Я жить здесь не собираюсь и, вообще, почему ты всегда все решаешь за меня?
   Ты меня совершенно не поняла, я хотел тебе сделать приятное. Может быть нам уйти?
   - Нет-нет! Это просто от волнения, ты же понимаешь, что это у меня впервые. Ведь я нахожусь с тобою здесь в первый раз и для меня все это удивительно и необычно.
   - Да-да, конечно! - перебив ее и изрядно волнуясь ответил он, просто я сам не знаю, что со мной и как мне себя вести, - он вытер носовым платком капли пота со лба, - я прошу тебя, пойми меня правильно, просто я хочу, чтобы ты не о чем не заботилась и не переживала. У тебя теперь всегда есть место, где можно хорошо поесть, и чувствовать себя здесь полноправной хозяйкой.
   В это время официант принес множество блюд, Вера смотрела на все это изобилие, красочно и аппетитно оформленное и, с некоторым удивлением спросила:
   - Никак не могу увидеть во всей этой красе лягушек.
   - Чего-чего? - спросил он, и тут же рассмеялся до слез, еще не отойдя от такого заразительного смеха, он произнес:
   - Верка! Ну, кто тебе дал такие знания. Пойми, французская кухня - это не лягушечья еда, это целая культура, со своими традициями и историей.
   - Ну вот, опять я не то ляпнула, - расстроившись, ответила Вера. Но я ведь знаю, что они едят их.
   Верунь, успокойся, все нормально. Я тоже бывает ошибаюсь, так что ты давай кушай и наслаждайся музыкой, так что не переживай, французы едят все. Кстати, - отведя в сторону ногу и показывая ей туфель, он произнес: "Тебе не кажется, что нам пора все-таки заехать в обувной магазин?".
   - Хм..., - уплетая еду, Вера посмотрела на его ногу, ответив: "Ну вроде бы ни чего страшного, вполне стоящая обувь, это же Франция! Так что ты на себе носишь целую историю".
   Посмотрев на друг друга, они рассмеялись. В полной мере насытившись и аппетитно пообедав, они встали из-за стола и вышли из ресторана, следуя к машине. Вера спросила:
   - Ну что, поедем в обувной магазин?
   - Поедем! - ответил с радостью, Бронислав.
   Подъезжая к салону, они увидели вывеску, где было написано: Салон элитной обуви - "Вернисаж".
   - Ух, ты! - произнесла Вера. Наташка явно процветает, - подумала она, - наверно, отдел на пике славы, - с такими мыслями, в улыбке, они вошли внутрь салона.
   Увидев унылое лицо молоденькой продавщицы, красящей свои потрясающие ногти, Вера сразу сникла. Лена, увидев ее, вскочила, да так, что пузырек с лаком перевернулся. В суматохе Лена стала копошиться, чтобы вытереть пролитый на стойку лак, при этом говоря:
   - Ну, Вы, как всегда - во время, а то у нас, как после похорон, только свечей не хватает, чтобы салон еще мрачнее выглядел.
   - Что случилось? - не совсем понимая Лену, спросила Вера.
   - Разве Вы не видите, как у нас тихо и пусто, посмотрите на прилавки, - сказала Лена, выразительно оглядывая все вокруг так, чтобы посмотрела на это и Вера.
   В это время из кабинета вышла Наташа, увидев Веру, она подошла к ней, неловко себя чувствуя, произнесла:
   - Вера! Я так рада тебя видеть! - Наташа замолчала, еще больше волнуясь и не зная, что сказать и, что в этот момент делать.
   Вера, видя ее замешательство, произнесла:
   - Я что-то не пойму - это "Вернисаж"? Или все-таки "Пассаж"? Что в конце концов происходит, что это вы тут присели, притихли? Вы что совсем не работали?
   Бронислав, увидев такую реакцию, сразу понял, что ей сейчас не до него, ушел в женский зал, где стояли пуфики со столом. Садясь на один из них, он посмотрел на свои туфли и произнес:
   - Ну что, французы, ищите женщину, "Шарше ляфа".
   - Вы что-то сказали, - подходя к нему, спросила Лена.
   Он посмотрел на нее и ответил:
   - Принесите-ка мне лучше кофейку, чувствую я, что мы здесь надолго.
   Вера с Наташей зашли в кабинет. Вера взволнованно начала говорить:
   - Я все прекрасно вижу и без документов, что у тебя дела в бизнесе складываются отнюдь не хорошо. Может у тебя другой взгляд на это, скажи мне, пожалуйста, что произошло?
   - Ты прекрасно знаешь, что я осталась без денег, тем более этот Бронислав берет с меня дань, да и добираться сюда не так близко, каждый день 167 км, отмахать - не шутка.
   Вера посмотрела ей в глаза и произнесла:
   - А ты хочешь, чтобы все изменилось? Согласна ли ты со мной снова быть вместе, как и прежде?
   - Я конечно только - "за"! Только прошу тебя, за прошлое прости нас, я научилась ценить жизнь, да и Виталик теперь по другому смотрит на все.
   - Очень хорошо! Как видишь я сейчас не одна, поэтому хочу тебя спросить, осталось ли что-нибудь из коллекции французской обуви.
   - Да, есть! - с азартом, горящим в глазах, - ответила Наталья, - тем более этой обувью ты запаслась куда больше, чем другой, спрос, конечно, на нее есть, но не все себе могут это позволить.
   Вера посмотрела на нее сурово, ответила:
   - Опять ты за свое. Я ведь тебе говорила, что дело не в роскоши, а в ее носкости, а это значит, что на нее всегда будет спрос.
   Выйдя в зал из кабинета, Вера спросила:
   - Где эта обувь на полках?
   - А я не успела выставить, - ответила, волнуясь, Наталья.
   - Как интересно, меня не было каких-то два месяца, и вот - я вижу такое отношение к работе, а что было бы через год?
   - Сама не знаю? Но у меня уже давно руки опустились на все это, - с грустью в голосе ответила Наталья.
   - Да-а, печально, что ты так быстро сдалась! Кстати, перебила ее Вера, как ты отнесешься к тому, чтобы переехать в мою квартиру, которая тоже принадлежит тебе, но это - уже после нашего круиза, ведь скоро мы вместе поедем в кругосветное путешествие. Надеюсь, ты согласна провести это время со мной?
   - В нашу квартиру?! Ты что хочешь сказать, что мы можем рассчитывать на московское жилье? В центре Москвы? - спросила удивленно Наталья.
   - Вы на многое можете рассчитывать, потому что, теперь я с вами. Вера взяла с подсобки три коробки, которые выбрала, пока разговаривала с Наташей и направилась к Брониславу, который сидя за столиком, коротал время с Леной, беседуя с ней.
   Вера подошла к нему и, положила коробки на стол, произнося:
   - Я думала, что ты здесь сидишь один и грустишь, а оказывается, наша Леночка умеет поддержать компанию. Вот я принесла обувь, так что будем сейчас мерить.
   - Ну и какая фирма теперь? - спросил с интересом Бронислав.
   - Как всегда, Франция! - ответила, улыбаясь ему, Вера.
   - Что, опять эти французы? - удрученно, спросил он.
   - Ну, если не хочешь, давай посмотрим другие, есть еще кое-что из Турции и Китая.
   - А эта, как её там - "саламантер", есть?
   - Эта фирма называется, "Саламандра", - ответила, рассмеявшись, Вера
   - Ну да, я и хотел так сказать!
   - Нет! Ее нет! - ответила, по-прежнему улыбаясь, Вера.
   - Ну, что! - ответил он, - французы опять победили, давай будем мерить.
   Меря обувь, он, недовольно ворча, произнес, - живем в России, а куда не глянь, везде этот импорт, да так еще смешно, тебе предлагают типа обувь из Италии, а куда ни глянь, один Китай. Создается впечатление, что одни китайцы работают, а мы типа здесь проездом, но возьмем кое-чего у вас, а то нам некогда.
   - Да ладно, Вам, это что, - слушая разговор, вмешалась Наталья, - у нас сейчас процветают, только китайцы, а наши фабрики и заводы стоят, ждут, когда у нас кризис кончится. Но эти узкоглазые, время даром не теряют, уже этих китайских ресторанчиков по всей Москве не счесть, они затмили своей продукцией даже самую престижную фасфудовскую фирму - "Магдональс". Теперь люди едят палочками блюда из Китая, всякие там роллы, ральмопсы, - все посмотрели друг на друга и рассмеялись.
   - Ладно, разговоры - разговорами, на улице уже темнеет, нам пора, так что учти, завтра начнутся будни, - Вера выразительно посмотрела на Наталью.
   - Да-а! - удивленно произнес Бронислав, уже находясь в машине, - я тебя такой ещё никогда не видел. Ну, как не бояться такую дерзкую и строптивую девченку, и тут же с надеждой произнес:
   - Может - ко мне?
   - Нет, лучше отвези меня домой, у меня завтра много работы, надеюсь, что мне не придется платить тебе дань за этот салон.
   Бронислав молчал, он ничего ей не ответил.
   Подъезжая к дому, он сказал ей; "знай только одно, что я тебя не оставлю в покое, так что мои ребята будут начеку для того, чтобы ты была у меня всегда на виду. "Пойми, я очень боюсь тебя вновь потерять! А на счет дани, мы, по-моему, решили уже это в Нью-Йорке, ведь ты дала согласие поехать в круиз, даже если при этом с тобой будет твоя подруга. Тебе нечего бояться!".
   - А я и не боюсь, мм...просто хочется побольше побыть в Москве, честно говоря, я так устала, от этих перелетов.
   - За это можешь не волноваться, круиз же будет на корабле.
   - Да-а! Как интересно, вот этого у меня еще в жизни не было.
   - Ну, вот видишь, как хорошо, так что нас впереди еще ждет романтическое путешествие, как тебе звучит? - улыбаясь, спросил он.
   - С тобой? Даже не знаю, сколько в тебе романтики, ты такой интересный, мм...хороший, и добрый, ладно мне пора.
   Он вышел из машины и открыл дверцу, где она сидела. Только Вера вышла из салона машины, так и не успев с ним попрощаться, как почувствовала его сильные руки, которые страстно обняли ее. Он прижал ее к закрытой дверце машины и стал жадно целовать ее в губы. Вера пыталась вырваться, чувствуя себя неловко и в то же время необычно хорошо, ведь они находились у подъезда дома. Жадно целуя ее, он выпустил ее из своих объятий, прикоснувшись своими руками к ее густым волосам на голове и, смотря ей в глаза, произнес: "Я хочу быть с тобой!".
   - Нет! Я не могу так, - убирая его руки, она быстро попрощалась с ним и быстро забежала в подъезд.
   Поднимаясь по лестнице, она то и дело тараторила про себя: "Какой он, - такой страстный, такой горячий, такой-такой сильный очень, наверно, в следующий раз я просто не смогу устоять! Боже мой, как он целует, я такого еще никогда не испытывала, вау, просто класс".
   Вера не заметила, как без лифта поднялась на седьмой этаж, запыхавшись и стоя у двери, она достала ключи, чтобы открыть дверь, заходя в квартиру, стала смеяться: "Ничего себе, - сказала в слух она, - вот это он целует, я даже забыла - на каком этаже живу!".
   Бронислав ехал в своей машине с охраной, недовольный собой, и раздосадованный поведением Веры, ворчал про себя: "Да что я - маленький ребенок, какой-то что ли?". - "Спокойной ночи и все!". С такими мыслями он вошел в свой загородный дом, закрывая за собой входную дверь.
   Ранним, солнечным утром, Вера, поднявшись с постели, приготовила себе завтрак. Находясь ещё на кухне, она вспоминала в мельчайших подробностях вчерашний день: как интересно устроена жизнь, странно, но я по-другому стала воспринимать людей, как-то дорожить ими и любить их по-особенному. Одевшись, она взяла ключи от машины и направилась в гараж, где стояла ее зеленная "Шкода Октавия". Сев за руль, она тронулась с места, выруливая на городскую автостраду, чтобы, как тогда с Натальей по этой же трассе добраться до работы. И тут при повороте нечаянно стукнула, впереди стоящую машину.
   - "Ой, опс!", - произнесла Вера. Она поставила на ручник, свою машину, сняла ремень безопасности с плеча, и вышла из нее, чтобы посмотреть, что же она натворила. Из машины, которую она случайно задела, вылетел молодой мужчина и, ругаясь, на чем свет стоит, резко налетел на нее, бранью выражая своё водительское недовольство и негодование.
   - Ты что, охренела, куда прешь, дура! Не успели получить права, уже за баранку садитесь! Ну, что теперь с тобой делать? Оформляться будем или так договоримся? - спросил он, и тут же всматриваясь в ее лицо, произнес:
   - Подожди-ка! А ты случайно не соседка из 173 квартиры, а? "Москва! Какая красота, твои великие просторы", та-та-та-та и, что-то там еще, ой - так это Вы? Надо же было такому случиться, может теперь - познакомимся? - спросил он.
   - Вера! - немного смутившись, тихо ответила ему она.
   - А я Костик, давайте так сделаем, поедем в сервис и замажем ваши царапины и мои. У меня там свой человек на "СТО" работает, так что все сделает, как с чистого листа.
   - А это долго, а то я еще на работу спешу?
   - Ну не так, чтобы, - почесывая затылок, сказал он, ведь мы в Москве, а не в деревне у бабушки.
   - Ладно, поехали!
   Вера, следуя за его машиной, через некоторое время затормозила, находясь в салоне авто, она увидела, что они подъехали к "СТО". Но, увидев множество машин и посматривая на часы, Вера ужаснулась.
   - Да-а, чувствую я, что это надолго, - подумала она.
   - Вы только не волнуйтесь! Я сейчас, скоро приду, - подойдя к ее машине, сказал он.
   Через некоторое время он подошел с мастером по ремонту машин. Рассматривая шероховатость полос, тот заметил: "В общем-то, само дело пятиминутное, но смотрите, - какая очередь. Если хотите, я исправлю шероховатости, но машину заберете только завтра. Ну что, пойдемте оформляться?" - спросил довольно вежливо мастер. Вера задумалась. Увидев ее замешательство, Костик опять ушел внутрь мастерской, следуя за мастером, они опять о чем-то переговаривались. В итоге - он вышел радостный и предложил:
   - Вы знаете, я договорился, что через пару часов они все сделают, как Вы - согласны подождать? Но я знаю, правда, что такое у них "пару часов", поэтому думаю, что это займёт время, возможно, до самого вечера.
   - Нет, увольте! Я ждать не могу, вот Вам деньги за ремонт Вашей машины, а я поехала.
   - Подождите! - останавливая ее за руку, он предложил:
   - Я вот что думаю. Давайте я останусь здесь и отремонтирую Вашу машину. Дайте мне, номер Вашей мобилы, как будет все сделано - я сразу Вам позвоню, да Вы не бойтесь, ведь я Ваш сосед, - увидев ее замешательство, уверил он ее.
   - Хорошо! А то мне и в правду некогда. Вот Вам ключи от машины и мой номер мобильного, - смотря адрес, где она находится, Вера прочитала вслух - Смоленская, 2.
   Выйдя на дорогу, Вера остановила такси и уехала от "СТО". Приехав на работу, она увидела волнение Наташи.
   - Ну, что случилось, почему так долго? - спросила Наталья.
   - Да я бы раньше приехала, если бы не попала в аварию. Да так еще получилось неловко, соседа своего задела, вместе живем в одном доме, я снесла ему задний бампер, у меня - так себе помарка.
   - Велика беда! Кстати, а где сейчас твоя машина? - озадачившись сказанным, спросила Наталья.
   - Сосед вместе с ней остался на "СТО", я дала ему ключи от машины и номер мобильного, - ответила, совершенно спокойно Вера.
   - Ты что, в своем уме? Это же Москва. Здесь, знаешь, сколько жуликов и проходимцев. Какой сосед? Он сегодня - сосед, а завтра - бандит с большой дороги! Так что руки в ноги и вперед, поехали на это "СТО".
   - Наташа успокойся! Нельзя же в каждом человеке видеть преступника, ну если даже будет так, значит мне это - урок, а ему - наказание.
   - Это как? - не понимая, спросила Наташа.
   - Знаешь! Иногда люди думают, что им все позволено. Но они пользуются этим так, потому что не знают, - кто они и зачем им дана жизнь. Чем больше зла, тем короче их жизнь, - ответила ей Вера.
   - Я в это не очень верю, если посмотреть вокруг, то убийцы живут дольше своих жертв.
   - Да это верно, но знаешь почему? У них нет надежды на вторую жизнь, а у жертвы - есть.
   - Какие интересные суждения, где ты этому научилась, я что-то раньше об этом, от тебя не слышала? - удивленно сказала Наталья.
   - Наверно повзрослела, - ответила Вера.
   - Ладно повзрослевшая девушка, лучше скажи мне, как у вас там в Америке, кризис процветает, или в вашу страну пришли глобальные положительные экономические перемены.
   - Жизнь с кризисом или без кризиса, такая же суетная штука, да и у меня не было возможности для такого размышления над этим, - ответила, немного задумавшись, Вера.
   - Кстати, хочу тебе сказать одну вещь, я нашла в инете, сайт про ту церковь, о которой ты мне рассказывала, как ее там, по моему "Трансформация". Да! Она так и называется. Да-а -а! Вот он кричит, этот мужчинка, кстати, он такой весь энергичный, прям так ораторски орет, как ненормальный какой-то, столько в нем ненависти к религии. Нашим батюшкам самим надо молебен себе заказывать, с ним их не сравнить, их только на роды отправлять, можь че родят. Правда в нашей системе, давно все коррумпировано, так что прогресса нам не видать, мы в этом застое еще долго будем, вместе с патриархами, золотые нынче времена, все за деньги. Да-а-а!
   - Иисус тоже приходил с кнутом, разгоняя торгующих в храме, однако же, по сей день все стоит на месте и ни чего не изменилось, - ответила на ее размышления, Вера.
   - Ты хочешь сказать, что в наших храмах ничего не изменилось с тех времен, вся та же торговля? Но зато они процветают, а Иисуса твоего давно нет. Ведь в здание можно войти, лицезреть так сказать, эту божественную красоту, и за это денег не жалко. А этот ваш американский оратор по орал и все забыли, о чем он там говорил, да и знаешь говорить можно до бесконечности, только не всем это приятно слушать. В православную церковь зайдешь, Тишь и гладь вокруг, никто не орет, не машет руками и ни чего не доказывает.
   - Да, сейчас священники торгуют уже не голубями и овечками, а частями жертвы, которая искуплена, напоминая о Нем лишь мертвым поклонением иконе, поэтому у мертвых всегда тишь да гладь, но в совокупности, это не делает человека свободным от смерти, тем более от суда. Все умирают по сей день, а Он воскрес.
   - Люди будут жить после смерти, когда умрут, там их ждет рай. Я знаю, что будет так, - ответила возмущенно с недовольством Наталья.
   - А я говорю о воскресении из мертвых души и тела.
   - Не пойму я тебя, о чем ты? Разве люди сейчас после смерти не живут? - озадачившись, спросила Наталья.
   - Нет! Это же очень просто понять, - смерть есть факт отсутствия жизни. А жизнь сокрыта во Христе.
   - И что больше другого пути нет? - тут же спросила, с грустью Наташа.
   - Нет! - резко ответила Вера.
   - Мне с трудном в это верится, что люди сейчас после смерти не живут, тогда где они? Да и свидетельств, предостаточно, что душа отделяется и отправляется в путь по туннелю, а там ее встречают и, куда положено отправляют, одних в ад, других в рай, - вполне серьезно ответила Наталья.
   - Неправда ли, как легко в это верить и, кое-кому пудрить вам мозги, мол, мы тут поживем в свое удовольствие, а там пусть душа мучается и отвечает за нас. Нет, дорогая моя, часть не отвечает за целое, потому что ты это целое, а душа твоя - это часть тебя, отрежь тебе руку, ты будешь лишена части тела, но не души, потому что она сохраняет в тебе целостность, - ответила вполне серьезно ей Вера.
   - Все хватит, я все-таки останусь при своем мнении, что после смерти есть загробная жизнь, то, что ты мне сейчас говоришь, не входит в мои понятия. Ну что, давай теперь займемся делом, а то эти лишние рассуждения, только отнимают у нас время.
   - Вера улыбнулась, произнося: "Давай займемся делом!".
   - Очень хорошо! В общем-то, у нас не так много на данный момент работы, поэтому можно тебя спросить, у тебя с Брониславом - серьезно?
   - Как сказать? Я сама еще не знаю, время покажет, - ответила Вера. Кстати это его предложение поехать в круиз, когда я пока не знаю, но он сказал, что скоро об этом известит, так что у нас есть пока ещё время хорошо поработать.
   - Так, опять начинаются загадки, ну и что он придумал на этот раз, ведь все время с нами происходят казусы, не будет ли опять какого-нибудь подвоха. А то я уже сказала своей соседке, что мы едем в круиз. Помнишь, ты мне об этом сказала, когда находилась здесь, теперь она просится, чтобы мы взяли ее вместе с сыном, чтобы он тоже смог увидеть мир, они такое пережили, им надо помочь.
   - Не волнуйся, места всем хватит, так как это - подарок от Алекса с которым я познакомилась в Америке, - улыбнулась Вера.
   - Интересно, а вот об этом, пожалуйста, по подробнее, неужели была романтичная встреча? - оживленно спросила Наталья.
   - Да уж! Романтики хватило от души, я не хочу об этом говорить, тем более сейчас вспоминать, - ответила ей Вера.
   Увидев в лице Веры грусть, Наталья перестала расспрашивать, молча переключилась на документы, которые лежали на полке, взяв их оттуда, стала объяснять, что произошло за этот период.
   Рассматривая все бумаги, Вера задумчиво произнесла:
   - Я не знаю, что мне делать, но он мне нужен!
   - Ты о ком? О Браниславе что ли? Ага, теперь вижу, как ты запала на него, ну конец-то прошибло, а то я уже подумала, что у тебя началось преждевременно старческое отмирание чувств. А ты, оказывается, влюбилась и сама себе боишься в этом признаться: "А он мне нравиться-нравиться-нравиться и, это все, что я хочу сказать тебе...", - шутливо напела Наташа.
   - Да ладно, хватит тебе. Я теперь, не знаю, что мне делать? - ответила, одновременно спрашивая, Вера.
   - Что делать? Я же тебе говорила, если он не ведет тебя к постели, значит, еще играет с тобой, но как только мм..., то ты поймешь, что игры закончились, - вполне серьезно ответила Наталья.
   - Игры закончились? Они так закончились, что я до сих пор под впечатлением.
   - Чувствую я, что у тебя с ним, что-то было?
   Смотря внимательно документы и уходя от такой волнующей темы, Вера произнесла:
   - Да, не густо! Что - проблема с деньгами?
   - Да! - пряча глаза, ответила Наташа, - Виталик же мой все деньги спустил на этих биржевых играх в компьютере. Теперь компьютеру масленица пришла.
   - Какая еще масленица? - удивленно спросила Вера.
   - Да я со злости вылила на этот компьютер подогретое на сковороде масло, благо он был выключенным, ну, в общем, я выбросила все эти компьютерные побрякушки. Ну, не было этого раньше - и жили здорово.
   Подытоживая план работы, Вера сказала, что расходы берет на себя и все остальные наработки в плане партнерства, чтобы обеспечить колоссальный сбыт продукции. Так что приводи все в порядок, - закончила Вера.
   - Скажи мне, разве нет ничего из того, что запомнилось тебе там, на твоей родине? - спросила Наталья.
   - Почему? - ответила Вера. Я встретила своего родного отца, и как оказалось, он русский эмигрант, так что я американка с русским прошлым. Потом я ходила в церковь, и при божьей помощи, моя мама выздоровела.
   - Да-а! - удивленно произнесла Наташа, - твоя жизнь полна чудес, ты встретилась с родным отцом, через столько лет? Удивительно, ты какая-то особенная, хочу заметить, что русским, вообще присуще верить в чудеса.
   - Как интересно, и кто я теперь для тебя? - спросила Вера.
   - Для меня ты, чудная, умная, добрая и родная, и конечно самая, самая любимая сестра, - ответила ей Наташа.
   Они обнялись, прослезившись, вытирая у друг друга слезы, Вера произнесла:
   - Все-таки, Олеся была права, сделав для нас все так.
   - Да-а! Любовь - удивительная штука, даже если уходит, все равно оставляет после себя след, - сказала вслух Наташа.
   - Ого, сколько уже времени, мне пора домой, - смотря на часы на своей руке, сказала Вера.
   - Давай я тебя отвезу, - предложила Наташа, - ты не против?
   - Ты, что? - возмущенно произнесла Вера, - издеваешься надо мной. Мы же друг за друга в ответе, и прошу тебя, не спрашивай меня так больше, хорошо!
   - Ну, тогда поехали, я отвезу тебя, а потом снова сюда, еще пару часов поработаю до закрытия и тоже домой.
   На следующее утро, Вера, сидя на кухне, завтракая пончиками с чаем, изрядно волновалась, что Костик не звонит. И, тут же успокаивала себя тем, что все может быть, наверняка с такой очередью еще не сделали машину, - думала она, уплетая завтрак...
   В это время зазвонил, мобильный.
   Бронислав произнес:
   - Привет, дорогая! Как настроение! Как спалось в эту темную ночь?
   - Привет? - удивленно ответила Вера в трубку, а что это за тон в голосе, что-то случилось? - удивленно и в то же время встревожено, спросила она.
   - Да вот хочу спросить тебя. Где твоя машина, как помню, по моему "Шкода" так, да?
   - Как, где? В ремонте, на "СТО". Гм..., по улице - по улице Смоленская, 2. А что, собственно говоря произошло и откуда ты знаешь? - еще более волнуясь, спросила Вера.
   - Ладно, выходи. Я стою у подъезда, поедем забирать твою машину.
   Допивая быстро чай, Вера пулей вылетела из подъезда, где стоял БМВ. Садясь внутрь салона, она увидела Бронислава, он явно был в не настроении. Вера посмотрела на него и, поняла, что, что-то произошло неладное, она спросила:
   - Что случилось?
   - Сейчас поедим, и ты все увидишь своими глазами.
   - Что-то с машиной? - не унимаясь, твердила она.
   Бронислав строго посмотрел на нее.
   - Да-а! - подумала она, - этот взгляд мне знаком, лучше я помолчу.
   Они доехали до назначенного места, Вера поняла, что это не тот адрес, это совершенно другая улица и надпись на здании ГБДДРФ.
   - Это что еще за абра-кадабра? - произнесла вслух она.
   - Это моя дорогая, по твоей машине приехали разбираться.
   Они вошли в кабинет. Милиционер в погонах, сидя за столом, попросил Веру подойти к нему. Показывая разложенные на столе фотографии, он спросил:
   - Это что?
   Это? - глядя на фотографии, - моя машина, - ответила тихо она.
   - Мы тут задержали одного субъекта, с целью сбыта, вот посмотрите, Вам знакома эта личность, - протягивая еще несколько фотографий, сказал тот же офицер.
   - Да, это Костик. Мой сосед. Где я живу! - ответила ему Вера.
   - Интересные соседи живут у Вас? А вот он, пишет в объяснительной, что Вы доверили ему машину для продажи.
   - Кто? Я! - возмущенно ответила она.
   - Ладно, Серега, - перебивая диалог, сказал Бронислав, - спасибо, что перехватил машину во время, - пожимая ему руку, он добавил, - я уже с этим жмуриком разобрался.
   Серега, улыбаясь, отдал ему ключи, при этом говоря:
   - Знаю я, как ты разбираешься. Смотри, будь осторожен!
   - Да живой он, - выходя из кабинета вместе с Верой, ответил улыбаясь офицеру, Бронислав.
   Вера, спросила:
   -Что же это получается, он вор, что ли?
   - Вот, что тебе я скажу Верунь. Прошу тебя не общайся с незнакомыми мужчинами, они сейчас, как табун без загона, гонятся за большим, а получают по заслугам. Ладно, я машину твою пригоню завтра, посмотрю у своих, все ли цело. Тебя куда, домой или на работу? - спросил он.
   - Домой, - тихо ответила Вера, - может, заедешь ко мне на часок? - спросила тут же она.
   - Вот как раз, сегодня не смогу, но желание есть, так что в другой раз обязательно, - ответил он, ей, улыбаясь, когда она выходила из салона его машины.
   Какой он все-таки, потрясающий мужчина, сидя дома у телевизора, - думала Вера. Мне так с ним хорошо.
   Утренним воскресным днем Вера собиралась в церковь, она одела на шею, подаренный Олесей кулон с цепочкой и в легком ситцевом сарафане отправилась на такси по адресу, где находилась церковь под названием - "Агапе". Войдя внутрь, она увидела множество народа. Пастор говорил:
   "Сегодня особенный день, у нас крещение. Желающие, пожалуйста, запишитесь вот в эту книгу, которую я держу в руке, это будет историческим моментом в Вашей жизни. Вы входите в мир, который Вы пока не видите, но который скоро будет явным для Вас", - говоря, это он попросил, чтобы группа прославления пела, пока будут записываться, все желающие креститься люди. Смотря на движение людей, желающих креститься, он радостно смотрел им в лица, но когда подошла Вера, он удивился и смутился духом. Руки его затряслись, увидев его смятение, к нему подошли его помощники. Они спросили у него:
   - Что с Вами?
   - На что он ответил трепетным голосом:
   - Это она!
   - Кто она?- спросили снова помощники Пастора.
   - Но он промолчал. Когда крещение состоялось, уже около шести вечера, Вера счастливая добиралась домой. Выходя из такси, она увидела, как ее машина и еще несколько машин - стояли в ряд. Бронислав вышел из машины и с тревогой в голосе произнес:
   - Где ты была? Я почти целый день искал тебя, мобильный отключен, что опять случилось? - спросил он.
   - Ничего не случилось! Я была в церкви, вот и все! Интересно? - в своих мыслях, продолжила она, - Пастор сказал, чтобы я обязательно в следующее воскресение пришла, они меня ждали. Знаешь, я такая счастливая, мне так хорошо! - улыбаясь, ответила Вера.
   - То-то я смотрю - ты какая-то отрешенная, наверно, хорошо промыли мозги, - сказал он.
   - Нет! - ответила Вера. Они предложили мне креститься, помыли меня. Сначала ноги, а потом меня всю погрузили в речку. А камушки такие мелкие, мелкие, так приятно было погружаться в воду, и не страшно.
   - Ладно, вот ключи, я поехал. Вижу, что сейчас тебе не до меня, потом на днях заеду, - положил на ее ладонь руки ключи от "Шкоды", сел в машину и уехал.
   Вера села за руль авто и выруливая со двора, поехала ставить машину в гараж.
   - Зачем он приезжал? - ставя машину в гараж, подумала Вера. А-а! Да-а! Конечно! - он же забрал машину из этой абры-кадабры, - продолжила свои домыслы, Вера. Странно? - продолжала думать она. Что со мной случилось? Я не могу объяснить! Но у меня такое чувство, как будто я спала, а теперь сон стал явью, может это все связанно с моим сном? Но там лес, потом пустыня, а потом море, какая здесь связь, как будто я прохожу тот же путь, только теперь на яву.
   Тем временем, после ее ухода, Пастор, исполнившись радостью, сказал присутствующим помощникам по службе:
   - Настало время встретить вечность, у нас достаточно ли елея для возлияния? - спросил он.
   - Да не так уж и много! - ответили ему. Бутыльков пять будет, думаем, что тысячу человек помазать хватит.
   - Нет! Надо на десять тысяч! - ответил Пастор.
   - Да у нас в церкви всего-то, человек четыреста будет, куда же поместятся все десять тысяч? - спросили удивленно у него.
   - Нет, Вы меня не поняли. Я когда увидел ее, то обратил внимание на кулон на ее груди - это знак Божий, тогда я спросил: "Это ты, которая должна прийти?!". Она ответила: "Я - Вера!". Помните, в Писании такое изречение - "если Я приду, найду ли у вас веру".
   - Так это же говорится о вере, нашей вере, а причем здесь какая-то Вера? - озадаченно спросили его они.
   - Так вот это Она и есть, Вера не в слове, а в сущности, в ипостаси.
   - Да что ты такое говоришь?! - возмущенно сказали они ему.
   - Вам ли мне не верить, но чтобы поверили, расскажу Вам историю, которая произошла в те времена, когда распяли Иисуса. И начиная от начала, он рассказал им всю тайну, так что слезы умиления лились из их глаз. Немного еще волнуясь, он произнес: "Теперь скажу Вам, ищите елея по больше, если можно, скупайте его и вот в этот сосуд наполняйте", - указывая им на глиняную вазу с тонким горлышком.
   Пастор суетясь, стал открывать имеющиеся бутыльки и наполнять маслом глиняную вазу. Его помощники стояли и не знали, как поступить, - то ли помочь ему, то ли остановить его в этом безумии, но, всмотревшись в лицо и действие Пастора, они молча стали помогать ему.
   - Интересно? - спросил некто, - сколько примерно грамм мы наполнили.
   В ответ он услышал:
   - На десять тысяч явно не хватит!
   - Одного не пойму я? - сказал тот же служащий при церкви, - если это одному человеку, то почему мы собираем на десять тысяч и, откуда он узнал эту историю, ведь никто об этом не слышал, - озадаченно рассуждал один из помощников.
   Пастор, видя недоумение своих помощников, ответил:
   - Мне эту историю рассказал отец, а ему - мой дед. Дед рассказывал отцу, что он тогда был в плену у немцев, когда по случайному стечению обстоятельств, он и его товарищи по несчастью оказались на свободе. Они бежали в Англию и некоторое время прятались в общине, где все ее обитатели верили, какому-то рыцарскому ордену "Тамплиеров" - это было тайное сообщество. У одного из пленных в Англии жил родственник, так что они некоторое время скрывались там. Когда страхи поутихли, то они решили расстаться, чтобы создать семьи и рассказывать им эту историю про чудесное освобождение и необыкновенный кулон с историческим прошлым, но тайну эту между собой хранили. Так как кулон был найден тогда молодым евреем, то они доверили хранить его ему до тех пор, пока не будет явлено чудо, то - кому этот кулон можно будет вверить. Прошло немалых пятнадцать лет до той поры, когда у него родился сын, но Бог не явил ему знание, что делать, а вот когда у сына его родилась дочь, то Бог во сне сказал ему: "Семь лет тебе носить его, когда исполнится время, отдашь его своей внучке". Пастор немного задумался, замолчал.
   Все, слушая его с открытыми от удивления ртами, стали спрашивать:
   - Что случилось? Почему Вы прервали свой рассказ?
   - Одного не пойму? - ответил пастор, - как помню по рассказам отца, девушку звали Деворой, а она назвалась Верой.
   Помощники совершенно, не понимали его, только переглядывались между собой недоумевая, тогда Пастор продолжил:
   - У нас совершенно мало масла, она придет, а мы не готовы!
   - Одного я никак ни пойму, зачем мы сейчас суетимся, ведь если елей предназначен для одного человека, то зачем мы собираем, как будто к нам придут десять тысяч человек? - спросил, повторяя вопрос один из помощников.
   Пастор совершенно спокойно ответил:
   - Ты знаешь! К нам придет Вера, а с нею, - "Вечность!". Как ты не поймешь, что не возможно тебя назвать воином, если у тебя нет меча, но если ты его все-таки взял и смотришь только на блеск, то бойся, чтобы не ослепнуть, - ответил Пастор.
   - О чем это Вы говорите, Пастор? - спросил его помощник.
   - Вот Библия,- это оружие, если ты держишь книгу, чтобы видеть только блеск красивых и складных слов, а не глубину, тогда печален твой путь. Ты так и не понял, что то, что уже появилось на свет, станет носителем света, если только глубина войдет внутрь.
   - Глупо верить в то, что какая-то женщина является носителем вечности, если так верить, то мы все являемся этими носителями, - возмущенно сказал тот же помощник.
   - Ты прав, но у тебя нет того, что есть у нее, - ответил так же спокойно Пастор.
   - Интересно, и чего у меня нет? - повышая тон в разговоре, спросил его помощник.
   - У тебя нет Его знака.
   - Что еще за знак, как я знаю, бог ставит на верующих свою печать. Скажите мне, что я имею такой же знак, и я поверю, что это так, - уже раздражаясь, спросил помощник.
   - Его око нет на тебе, оно над тобой. А вот насчет знака, то это только Бог решает, потому что есть верующие, а есть сама вера.
   Помощник молчал, ему стало грустно. Пастор, увидел в нем такие перемены, спросил:
   - Почему ты загрустил?
   - Значить я напрасно верил? - ответил он.
   - Скажи мне, солнце и луна могут одинаково светить? - спросил пастор.
   - Нет! - ответил он.
   - Но они ведь светила, не правда ли? Если ты знаешь, что даже звезда от звезды - разница, что же еще хочешь спросить у меня, разве не знаешь, как все будет, ведь мы изменимся, и все в мире изменится, смерти не будет, тебе ли обижаться, это радость понимаешь! Вот что такое - Вечность!
   Вера долго приходила в себя от произошедшего с нею в церкви. Внутри нее происходил переломный момент, как будто в ее жизнь ворвалось что-то новое и необычное. Она чувствовала в себе присутствие чего-то высокого, большого, в то же время, ее томление сопровождалось ожиданием. Но она сама не могла объяснить в себе это состояние.
   В понедельник, работая целый день в магазине, Вера произнесла:
   - Ну, вот! Вроде все расставлено. Хорошо хоть ехать ни куда не надо, позвонил, и поставщики сами привозят твой заказ.
   - Да-а, здорово все-таки с тобой работать, легко, - произнесла удовлетворенно Наташа. Только никак не пойму, что это ты такая сегодня молчаливая? Поругалась, что ли с Брониславом? - спросила озадаченно она.
   - Я не знаю и не пойму, но со мной. Но со мной, что-то явно происходит? - ответила с грустью Вера.
   - Может ты - беременна? - задалась вопросом Наталья.
   - Ты что?! Я об этом даже не думаю и, вообще, причем здесь беременность, если я женщина, то это не повод заиметь мужчину лишь для того, чтобы считать себя счастливой в таком интересном положении. Понимаешь, я вчера была в церкви, и меня попросили прийти на следующее служение, да так убедительно, как будто боялись, что я не приду.
   - А, ну да, теперь понятно, в чем дело! Ты опять погрузилась в поиск этого Высшего. Ну вот, скажи мне, зачем тебе это надо, что даст тебе их философия о светлом будущем и новом мире, который никак не приходит, а существует только в несбыточных словах и мечтах. Я не понимаю тебя и боюсь, что ты зашла слишком далеко, поэтому, как можно срочно тебе надо уехать в какие-нибудь восточные страны и познакомиться с их мировоззрением и верой. Там ведь действительно вера определяет действие, цвет одежд, монотонность голосов, сливающихся в единое эхо мантры, которую они произносят, погружаясь в мир духов и стихий.
   - Подожди! - перебила ее Вера. Одежда? Да, конечно, одежда! Надо одеться в соответствующий этому случаю наряд.
   - Я не поняла, это ты о чем?
   - Не знаю, у меня внутри необыкновенный праздник, какая-то симфония звуков и голосов, как будто вся вселенная погрузилась в меня, а я в нее, я чувствую ее дыхание.
   Наташа посмотрела на нее удивленными глазами и осторожно произнесла:
   - Вер, может к психологу, съездим, а? Мне что-то не по себе, я думаю, что у тебя крыша поехала.
   Вера засмеялась:
   - Ладно, успокойся, тебе нечего бояться, только вот тебя о чем попрошу - в следующее воскресение, давай со мной вместе сходим в церковь, пообещай мне, что ты так и сделаешь.
   - Да-а, без сомнения теперь уж мне, куда деваться от тебя, когда ты заболела. Кстати, я для этого случая, чтобы поддержать тебя, возьму Светку, у нее сын - инвалид, она уже через, что только не прошла, так что она быстро распознает, эту церковь, левая она или еще какая, а то развелось их тут, как пчелы жужжат над ухом аж, противно. Боже мой! Сколько людей страдают от этой беды, куда не глянь везде обман, бедные матери со своими детьми! По мимо того, что обмануты миром, еще и обмануты этими лжерелигиями. Ты согласна, чтобы Света с нами пошла? - спросила Наталья.
   Вера согласно в ответ ей помахала головой.
   В это время у Бронислава зазвонил мобильный, он отошел в сторону, так как от заведенной машины не было слышно, о чем говорят по связи, он подключился в разговор с Алексом, который в этот момент, просил дать ему данные - сколько человек поедет в круиз. В заключении Алекс сказал:
   Так что 15 августа - у вас вылет из Москвы в Джакарту, остальные сведения получишь по прибытии. Надеюсь, наш уговор остается в силе?
   - Мы что, все время будем в полетах по этой Индонезии, если честно, не люблю я эти перелеты, - сказал Бронислав.
   - Ну, хорошо, успокою тебя, с северного побережья Джакарты, вас будет ждать у пристани мой современно технически оснащенный корабль, необыкновенной красоты и превосходства в своей плавучести. Судно носит название - "Лузиана", оно имеет самую лучшую навигацию, так что вы будете безопасно плыть по проложенному курсу. Кстати, как там Вера поживает, вспоминает хоть меня? - спросил, подытоживая разговор Алекс.
   - Ты знаешь, - ответил ему Бронислав, - я сам ее редко вижу, вот сегодня постараюсь ее известить об этом. Ведь ты предупредил меня, чтобы никакой романтики. И кстати я знаю, что основным передвижением являются там корабли, вот, сколько часов мы будем лететь до этой Джакарты, - спросил озадаченно его Бронислав.
   - Очень хорошо! Приятно это слышать от братана, что у вас никакой романтики, а на счет перелетов, то часов пятнадцать побарахтаетесь в небе, это же круто, - ответил ему напоследок Алекс, отключаясь от связи.
   - Бронислав с негодованием произнес: Да-а, придумал же этот идиот себе разлекаловку, черт его побери, блин вот надо же было мне с ним созвониться. А с другой стороны в виду тех событий, я даже не знаю, что было с Верой. Однако же, ее муж хотел приехать с ней в Москву, но кто знает, чем бы это закончилось, ведь она была под наблюдением, а здесь бы я, ее потерял вместе с ним из виду, - думая так, он сел в машину и уехал по своим делам.
   Вечером субботнего дня Бронислав заехал за Верой в магазин, где успешно шла торговля обувью. Зайдя в салон и увидев Веру, он отозвал ее в сторону, сказав ей, чтобы она сообщила ему, кто с ней поедет.
   - И все-таки, - переспросил он, - может - вдвоем поедем, зачем нам лишний груз?
   - А может, вообще никуда не поедим, а? - сказала Вера.
   - Нет-нет, не говори так, я пообещал Алексу, сделать тебя счастливой, кстати, он спрашивал о тебе.
   - И куда мы все-таки едем и когда? - спросила коротко Вера.
   - Мы летим в Джакарту, а потом на судне по Индонезии, через пять дней вылет, - ответил так же коротко он.
   - Ничего себе круиз, а что, что-нибудь поближе и попозже нельзя, мы только включились в работу и тут такая новость, что теперь делать? - озадаченно спросила она его.
   В это время подошла Наташа и, увидела расстроенное лицо Веры, спросила:
   - Что случилось?
   Бронислав стоящий рядом, ответил:
   - Вера тебе потом все объяснит, а я завтра подъеду, - собираясь уходить, сказал он.
   - Вот-вот! - завтра и желательно в 10 часов утра.
   - Не понял, что это еще за движения, - резко произнес он.
   - Ой! Простите! - испугавшись, ответила Наташа, уже препровождая его к выходу, - дело в том, что мы собрались завтра поехать в церковь. Мне кажется, что надо, чтобы Вы были рядом, а то в последнее время с Верой, что-то происходит. Я боюсь, что она немного повредилась в рассудке: живет в каких-то мечтах - это похоже на параною, - закончила разговор Наталья.
   - Интересно, а я ничего об этом не знаю! Хотя вижу в ней перемены, но чтобы так грузиться? Ну, хорошо! Завтра буду в 10 утра, - он посмотрел на ручные часы, и вышел из обувного магазина.
   Удовлетворённо потирая руки, Наташа подошла к Вере. Ну, вот! - сказала она, - теперь есть возможность не переживать за завтрашний день, мы в церковь поедем с Брониславом на его машине, как ты на это смотришь?
   - Совершенно спокойно! - ответила Вера, тут же продолжила, - кстати, 15 августа мы едем отдыхать, так что у нас всего пять дней на сборы.
   - Это хорошо! Просто замечательно, переживать не о чем, смотреть за всем, останется Леночка, и с завтрашнего дня приступит к работе новый продавец, я ее переманила к нам из ювелирного отдела в одном из магазинов Москвы. Все равно ничего там не получает, а здесь - полный порядок. Не беспокойся, я ее проверила, девушка честна и внимательна к работе. Ну, а в поездку мы отправимся с семьей, ещё - Света со своим сыном, так что ты не волнуйся, мы в сборе. И с удовольствием согласны совершить любой круиз, лишь бы тебе оторваться от этой чудовищной и пустой мечты, ты увидишь, что мир прекрасен и в нем есть больше превосходства, чем в горстке каких-то людей, одурманенных, дурацкой идеей, - спасти себя во имя, не понятно чего.
   - Что? - задумавшись о своем, вдруг спросила Вера.
   - Что с тобой, ты где? Ты совершенно меня не слушаешь.
   - Почему, я очень внимательно тебя слушала, а ответить у меня нет слов, да и сил тоже, я что-то так устала.
   - Еще бы, иди лучше расслабься, посиди в кабинете, через час поедем домой.
   Уже через час Наташа своими ключами закрыла дверь магазина. Садясь в салон машины, где ее ждали Вера с Леной, она весело произнесла: "Может - в какой-нибудь ресторанчик? Посидим, свежим воздухом подышим, а?".
   Вера ответила: "Вы как хотите, а мне завтра - в церковь!". Наташа завела мотор машины и, трогаясь с места, заметила: "Слушай, ты в последнее время все больше отдаешь предпочтения именно этой церкви. Неужели нельзя ходить в нормальную, православную? Ведь там от тебя ничего собственно не требуется, верь себе на здоровье, самое главное, чтобы ты верила в сердце, что Он есть и не надо морочить голову ерундой!".
   - Ты хочешь знать мое мнение? - спросила ее Вера.
   - Да в принципе, нет, тут и так все понятно! - ответила Наталья, Вере.
   - Очень хорошо! Тогда завтра, я жду тебя в 10 утра, дома, - с этими словами Вера попрощалась с Леной и Наташей, они подъехали к Вериному дому.
   Вера, как никогда, встала рано утром. Она привела себя в порядок в ванной, надела белое платье. Находясь на кухне, она поняла, что ей совершенно не хочется кушать, на сердце было тревожно и волнительно. Она налила в бокал сок, сидя за столом, всматривалась сквозь оконное стекло в небо. Небо сияло в лучах солнца, оно сверкало радужными цветами, прозрачность синевы сливалась с нитями солнечных лучей, выражая всю гармонию безграничной любви к миру. "Какое сегодня небо? - смотря ввысь, подумала Вера, - странно, но я никогда не видела, что солнце может быть таким оранжевым, а небо - бирюзовым". Еще думая так, Вера услышала, как звонит ее мобильный, беря трубку, она услышала знакомый голос, Бронислав приветствуя ее, попросил, чтобы она выходила.
   - А сколько время? - встревожено спросила Вера.
   - Начало одиннадцатого, так что поторопись, - ответил он.
   Вера вскочила и стала второпях собираться к выходу. Тем временем, в церкви началась служба, после прославления, Пастор как обычно стал проповедовать, но то, что он сказал, привело всех в изумление. Волнуясь, он произнес:
   "Дорогие братья и сестры, настал момент, о котором издревле говорили пророки, и сам Господь наш Иисус Христос говорил, что кто принимает Меня, тот принимает жизнь вечную. Все мы получили залог этого свидетельства, если бы не так, то никакая душа не сохранилась, но Бог сохранил Вас, чтобы Вы возрадовались и встретили ее", - слезы наполняли его глаза, он замолчал.
   В зале стояла мертвецкая тишина. Позади Пастора, один из помощников шепотом произнес: "А что, если она не придет?".
   - Как ты можешь сомневаться. Посмотри вокруг, сколько народу, разве они зря пришли сюда, только лишь смотреть и слушать нас, они пришли получить свою мечту, ведь они к ней так трудно шли, скольких лукавый отвел", - совершенно спокойно ответил ему Пастор.
   В это время вошла Вера с женщинами, и чтобы не мешать своим присутствием, они прошли тихонько на задние ряды.
   Пастор, еще больше заволновавшись, тихо произнес: "Она пришла!",- он стал переминаться с ноги на ногу и, улыбаясь от своей внезапной неуклюжести, обратился с просьбой к помощникам:
   - Пойдите и приведите ее с подругами сюда, - тихо сказал он.
   Тогда один из помощников спросил:
   - А она знает, что мы хотим ее облить этим маслом, - смотря на глиняный сосуд и ожидая ответа, он поправил на своей рубашке галстук.
   Пастор ответил:
   - Никто, зажегши свечу, не ставит ее под кровать, но на подсвечник, чтобы светила всем в доме. Разве ты не понял, что есть подсвечник, посмотри, как далека она, а свет от нее виден везде.
   Помощник внимательно стал вглядываться в ту сторону, где находилась Вера. Но, как бы он не вглядывался, ничего не смог увидеть, не понял он, что пастор говорил о кулоне. Несколько помощников подошли к Вере и вежливо, смущаясь, пригласили ее вместе с подругами выйти на сцену. Вера удивилась такому приглашению, но послушно пошла за ними, с нею - Наташа и Света. Пастор пристально на нее смотрел, в его лице выражалась радость, от которой всем становилось неловко, возникло такое ощущение, что он явно, спятил с ума. Все находившиеся в зале, встали со стульев, на которых сидели, они совершено не могли понять, что происходит с Пастором, но доверительно смотрели на него, ожидая какого-то необыкновенного чуда, они как малые дети, внимательно и тихо смотрели на всё происходящее.
   В это время Пастор взял сосуд и, произнося слова благословения, стал возливать на голову Веры елей. Жидкость медленно стекала от волос по всему телу, и как только она стала капать на ноги, вверху под потолком появилась дымка, нечто вроде небольшого облачка. Все увидели, как это облачко стало двигаться к Вере, находясь над ее головой, некоторое время облако задержалось в состоянии этой невесомости и плавно стало расширяться в виде обруча, так что все увидели над головой Веры белый, в виде облака ободок. Все присутствующие в зале, стояли и, зрелищно смотрели на то, что они увидели своими глазами, но сказать, что-то или даже пошевелить губами, и всем телом не могли, как будто в этот миг остановилась их жизнь, они стояли, замертво. Только было слышно одно лишь дыхание, одно единое, один ритм сердца, один вдох и выдох. У всех на глазах появились слезы, но никто не мог стряхнуть хотя бы одну слезинку со своих щек. Ободок, расширяясь в размере и меняя цвет, превратился в цвет бирюзы, резко вспышкой молнии прошелся по ее телу, волна этой вспышки прошлась по всем рядам. В воздухе пронёсся свежий ветерок и, все ощутили на своих лицах освежающие, благодатные капли росы, которая каким-то чудесным и непостижимым образом окропила всех вокруг. Внезапно, все в едином порыве стали кричать: "Благословен Грядый во имя Господне!". На лицах людей, было торжество и радость ликования.
   Наташа и Света, испугавшись такого напора громких голосов, так и не постигнув всей великой сущности произошедшего, стали потихоньку уводить Веру, так, что все прихожане, сияющие от счастья явленного чуда, даже не заметили, как она покинула церковь. Внезапно разом радостные голоса приутихли, все стали вопросительно смотреть на Пастора. Он всё так же просветлённо улыбался, заметив исчезновение Веры, думал, что произошло чудо вознесения, он произнес:
   - Наверно, это случилось, потому что мы недостаточно верили, что придет вечность? Поэтому она вознеслась - а мы остались!
   Кто-то из толпы крикнул:
   - Я видел, как ее увели две женщины, которые были с ней.
   - Но куда они ее увели? - озадаченно спросил у своих помощников Пастор.
   Сажая Веру в машину, Наташа возбуждённо произнесла, прося:
   - Поехали, а то эти чокнутые из церкви, побегут за ней следом и, не дай бог, ещё что-нибудь сделают.
   - А что, собственно говоря, случилось? - сидя на переднем сиденье в машине Бронислава, спросил Гонза.
   - Там такое было! Представляешь, облако и мелкие капли росы в зале, - ответила Наташа, понимая, что говорит такие вещи, что её вполне саму можно принять за сумасшедшую.
   - А мне понравилось! Особенно то, что Веру облили каким-то ароматным маслом, а теперь я смотрю на нее, а она совершенно сухая, как будто это был лишь только сон. Но посмотри на нас, мы же с тобой мокрые! - вмешалась в разговор Светлана.
   Бронислав и Гонза удивлённо обернулись на задние сиденья, сначала посмотрели на Наташу со Светой, потом - на Веру.
   - Интересно! Как я вижу, дождь на улице только начался, а вы такие мокрые, как будто ливень прошелся по вам. И что это с Верой? - она как кукла замерла? Да что, в конце концов, с вами там произошло? Блин, я сейчас разнесу эту богадельню к едрени фени, - доставая пистолет, произнес вне себя от возмущения Гонза.
   Бронислав строго посмотрел на Гонзу, ответив ему:
   - Ты пушку то спрячь, это мне решать, что делать. Если Вере там было хорошо, значит и мне хорошо, потому что для меня важно, чтобы она была счастлива.
   Он завел машину, тронулся с места, быстро удаляясь от церковного здания. За ними выбежали люди, вышедшие из церкви, крича, чтобы остановились, но они ничего не слышали и не видели, начавшийся дождь был настолько сильным, что не было почти ни чего невидно ближайших три метра.
   - Ого, себе дождь? - произнесла Света, в честь кого такая радость.
   - А то ты не знаешь, что у нас в Москве, это привычное дело.
   - Да, - ответила Света, - но посмотри на капли -они розовые! Ты когда-нибудь видела розовый дождь?
   - Да сейчас в атмосферу выбрасывается столько заводских отходов, что не удивительно, если дождь будет, например, - зеленым.
   - Девчонки, скажите мне, что случилось? Что-то я не пойму. Посмотрите, что делается вокруг, - перебил разговор их, Гонза.
   - А что вокруг? - спросила Наташа.
   - Да вон посмотрите, сколько собак и кошек бегут за нашей машиной. Броня посигналь, прибавь газу, чтобы оторваться от них.
   - Бронислав выворачивал машину, как мог, нажимая на педали и сигналя, чтобы отпугнуть бежавших за ними животных. Да ты посмотри, они, чуть ли не под машину лезут. Во, очумелое зверье, а.
   - Как будто весь мир перевернулся с ног на голову. Смотри и Верка наша, какая-то совершенно отрешенная, ни как не придет в себя. Слушай, а может они, что-то с ней сделали, ведь там, что-то сверкало, - сказала Наталья.
   - Да я вообще ничего не видела. Я закрылась от страха руками, - сказала Света.
   - Да я, тоже! - произнесла удивленно Наташа.
   - Что-то странное сегодня произошло, они наверняка ее загипнотизировали? - продолжила беседу Света.
   - Так, хватит ерунду болтать! Вы лучше мне скажите, Вера вас, ставила в известность, когда отбытие в кругосветное путешествие. Будьте готовы, я 15 августа заеду за вами с утра, самолет на 12 дня, чтобы были при вас все документы и сами вы были готовы. В противном случае - останетесь здесь, вам ясно я объяснил? - спросил Бронислав.
   - Да-а! - немного оторопев и испугавшись, сказали в два голоса Наташа и Света.
   - А за Веру не переживайте, я о ней позабочусь, она пока у меня поживет, за квартирой будет смотреть мой человек, вам все понятно? Теперь пересядьте в другую машину, ребята мои отвезут вас по домам.
   Девчонки молча вышли из джипа, пересели в стоящую рядом машину.
   - Интересно? - шепотом спросила Света Наташу, - это кто такой и почему он так с нами разговаривает?
   - Это человек! А остальное, не важно, - ответила Наташа.
   Бронислав посмотрел на Веру в зеркало заднего виденья, внутри его билось гулко сердце, он молча выруливал на проселочную дорогу, думая о том, а что если вправду они с ней, что-то сделали. Если она до завтра не придет в себя, то я сам разнесу это гнездо богодельни к чертовой матери, - решил он.
  
   2. Круиз в Индонезию.
   Бронислав занес Веру в спальню своего двухэтажного дома, положив ее на постель, сел рядом. Вера оставалась бесчувственной, ни на что не реагировала. Он укрыл ее покрывалом и тихо вышел из спальни. Таким образом, прошли почти сутки. Вера, находящаяся в состоянии транса, не приходила в себя.
   Ранним утром, когда еще солнце не взошло и, не наступил рассвет, Вера открыла глаза, посмотрела вокруг, хотела что-то спросить, но в спальне никого не было. Она сидела некоторое время в пастели, обдумывая, что ей делать. Потянувшись, она немного размяла свое тело, встала с постели, прошла в ванную, умываясь перед зеркалом, долго всматривалась в него, как будто бы видела себя в нем впервые. Удивляясь самой себе, она спустилась по лестнице, чтобы пройти в столовую, ей очень захотелось, что-нибудь поесть. Открывая холодильник, она увидела, что он был совершенно пустым, не считая пива и нескольких пакетов полуфабрикатов, больше в нём ничего не было. Вера закрыла дверцу холодильника и, разочаровавшись таким наличием продуктов, села за стол, она долго смотрела на него. На его гладкой поверхности находилась ваза с муляжными фруктами.
   "Да-а, - подумала она, - как у мужчин все просто. Просто, даже в еде".
   Через несколько часов, проснулся Бронислав, почувствовав вкусный запах домашней еды, протирая глаза, он прошел в столовую. То, что он увидел, привело его в шок. Вера, как ни в чём не бывало, на кухне смаковала еду, и увлечённо смотрела телевизор. Бронислав пристально, еще не веря своим глазам, смотрел заворожено на неё, он прошел к умывальнику, чтобы набрать питьевой воды в стакан, выпил его залпом, вытирая об рукав своего халата губы, вопросительно произнес:
   - У нас, что ли Жак побывал из ресторана Дежавю?
   - Нет! - совершенно спокойно и аппетитно уплетая еду, смотря не отрываясь телевизор, ответила Вера.
   - Да, но откуда тогда эта еда, в немыслимых количествах? - видя перед собой изобилие блюд, спросил он.
   - Оттуда! - показывая пальцем в небо, - ответила Вера, - я просто захотела кушать, и вот это всё появилось и приготовилось.
   - Да-а-а? - ответил он, - я не знаю, как это объяснить, но это невозможно, даже по простейшей теории Канта, у него, все существует и прибывает в неизменном состоянии.
   - Кант? Канта я знаю, метафизическая связь?
   - А может быть ты и Ницше, знаешь? - ошеломленный такою новостью, спросил он.
   - "Нельзя долго смотреть в бездну, иначе бездна отразится в тебе", - это его афоризм, ответила совершенно спокойно она.
   - Ты просто наверно еще не проснулась и несешь, какой-то бред. Посмотри, солнце только взошло.
   - Я спала 2000 тысячи лет!
   - Ты? - смеясь, произнес Бронислав, - как я помню, уснула вчера. Как же ты могла спать 2000 лет, дуреха моя, или может быть сейчас так принято у вас в церкви считать дни за тысячелетия?
   - Меня распинали, меня сжигали на костре, меня пытали, сажали в темницу, убивали, время пришло мое, я пробудилась от сна, как исполин, - откусывая кусок жареного мяса от кости, так же спокойно, ответила Вера ему.
   - Верунь перестань, а! Я прекрасно тебя понимаю, но ты всего лишь моя маленькая девочка. Вер, эти фантазии тебе не к чему, понимаешь? - садясь рядом с ней и смотря ей в глаза, произнес Бронислав, при этом испытывая от сказанных ею слов, непонятную тревогу и волнение.
   - Я Вечность! - тихо ответила она ему, так же глядя ему в глаза.
   Бронислав поперхнулся едой, которую тоже принялся есть, находясь рядом с Верой.
   - Знаешь! - ответил он осторожно, - я, пожалуй, пойду, а ты еще отдохни, хорошо! - пятясь со стула назад, он быстренько вышел из кухни.
   В состоянии растерянности, он спешно пошел в одну из комнат, позвонил по рации охраннику, и сказал, чтобы ему подготовили машину. Бронислав быстро собравшись, вышел во двор своего дома. На улице, все было совершенно белым-бело, смотря на перепуганные лица охранников, он спросил:
   - Что это еще такое?
   Охранники в один голос ответили:
   - Это голуби!
   - А почему их так много? У нас, что есть для этого какая-то приманка, что они все слетелись сюда. Они же здесь, всё изгадят, - возмущенно сказал он. Охранники, отрицательно махая головой, ответили:
   - Они стали слетаться отовсюду, когда еще солнце не взошло и, не наступил рассвет. Мы их отгоняли, но это было все бесполезно. Удивительно, - но от них нет помета ни где, вот смотрите, какая чистота, они по порядку отлетают и прилетают. Это поразительно, - это такая красота!
   - Ладно, хватит, хорошо! Cейчас и в правду не поймешь, что в природе творится, я скоро буду, - садясь в машину он уехал.
   Подъехав к салону магазина, он прошел внутрь. Наташа, увидев его, и его растерянное состояние, спросила:
   - Что случилось, что-нибудь с Верой?
   Поправляя свои с проседью волосы на висках, он произнес:
   - Я не знаю, как тебе это объяснить, но с Верой, что-то странное происходит, она сошла сума. Она возомнила себе, что она - Вечность. Утром я встал - откуда-то появилась еда, да ещё в таких немыслимых количествах. Я звонил Жаку, но он ответил, что ничего подобного он не готовил и не привозил. Я спрашивал у своих охранников, что кто-нибудь появлялся за то время, как появилась в моем доме Вера. Они ответили, что нет. Теперь вот - эти голуби.
   - Подожди, - перебила его Наташа,- а как она разговаривает, она отзывается на свое имя?
   - Конечно, отзывается. Я когда выходил из столовой, то произнес: Вера!
   Да-а! - ответила она.
   Я опять Вера!
   Да-а! - опять, ответила она. Я повторил свой вопрос, тогда она, улыбаясь мне, ответила: "Иди куда идешь, я Вера - Вера!".
   - А! Ну, тогда все с ней понятно. Скажи мне, только честно, ты с ней был? - спросила Наталья.
   - Да как сказать, почесывая затылок, нет, а что? - ответил он.
   - Так это же просто, тебе надо с ней, ну это, переспать и, у нее закончатся эти глюки.
   - Но я!
   - Я, сейчас. Я просто, ну, - ища подходящие слова, чтобы веско сказать о непростой ситуации, в которую он попал, но, так и не сумев найти подходящего слова, он произнес: Я так не могу!
   - Ладно, тебе просто надо немного потерпеть эти перемены, вот уедем в круиз, наверняка, все изменится. А ты ее пока повози, ну по магазинам, концертам, чтобы она развеяла свои фантазии.
   - Хорошо, а как же голуби?
   - А что голуби, а они улетят!
   Он посмотрел на нее выразительным взглядом и произнес:
   - Спасибо тебе Наташа, если что, ты обязательно будь возле Веры, - он протянул ей визитку с номером его телефона, а сам вышел из обувного салона к своей машине.
   - Это теперь, всегда! - с уверенностью ответила ему Наталья, смотря на его визитку и провожая его взглядом.
   Света, забежавшая помочь в магазин Наташе, вышла из подсобки и, увидев задумчивое лицо Наташи, спросила у нее:
   - Что-то случилось?
   - Ты знаешь, приезжал Бронислав и рассказал мне такое, что я до сих пор нахожусь в некой прострации.
   - Что именно? - удивленно переспросила Света.
   - Да наша Вера, возомнила себя вечностью, - ответила Наталья.
   - А ты разве не поняла, что произошло в церкви, помнишь этот молниеносный свет вспышки. Скажи мне, может ли это произойти с обычным человеком, ведь мы с тобой закрыли лица руками от страха, а люди в зале, вообще замерли, они только очнулись, когда в здании стал моросить дождь. Вот объясни мне, как проник дождь, если над головами людей крыша, - ответила ей Света.
   - Но причем здесь голуби? - находясь еще в удрученном состоянии от всего услышанного и, спрашивая, как бы у самой себя, - произнесла Наташа.
   - Голуби? Какие еще голуби? - удивленно спросила Cвета.
   - Ну да, обыкновенные голуби, только - очень много. Бронислав сказал, что вокруг его дома почти везде находятся белые голуби, они как снегом покрыли его дом.
   - Ничего себе, так это же ангелы, это немыслимое число ангелов! - вмешавшись в разговор, произнесла вдруг Лена. Слушай, самое главное, чтобы этот Бронислав не стал стрелять в них, а то такое начнется, - ответила, удивляясь такой новости Лена.
   - Да-а, ой? - дрожащими руками, Наташа стала набирать номер мобильного Бронислава, чтобы предупредить его об этом.
   Бронислав включившись в разговор, сплевывая со рта слюну, произнес:
   - Тьфу ты! А я уже хотел дать команду ребятам, чтобы они начали стрелять, прям какая-то хренотень, я не могу зайти в собственный дом, что делать то? - сильно нервничая и возмущаясь, спросил он, говоря в трубку.
   - Девчонки говорят, что ты должен ждать.
   Чего я должен ждать? - спросил он, почти крича.
   - Лена говорит, - произнесла Наталья тоже громко ему в ответ, - пока из твоего дома не выйдет Вера.
   - Бред какой-то, причем здесь Вера? Ладно, так уж и быть, сделаю, - одновременно возмущаясь и соглашаясь с ней, ответил Бронислав.
   - Интересно? - отключаясь от связи и, смотря в сторону Лены, произнесла Наташа.
   - Что тебе интересно? - переспросила Лена.
   - А ты то откуда это все знаешь?
   - Я?
   Я читала одну книжку, не помню, правда, кто написал, так вот там все написано про ангелов, как они являются нам. И что мы живем в этом мире не одни. Существуют два мира: мир тьмы, который материализуется, и мир света, который отражает мир тьмы. И у них все время происходит борьба за наше существование, вот даже смотри, я отключаю свет, у этого излучения остается остаточная энергия, так ведь?
   Это значит, что сила сопротивления, равна силе притяжения, а это значит, что разрядившаяся частица притягивает к себе остаточную энергию посредством ионики, то есть вспышки. А для этого эффекта нужно тело, то есть материя, которая может пропустить через себя поток света, но если тело повреждено, то связи для подачи энергии не будет. Это как с лампочкой, которая перегорела, ведь ты ее выкручиваешь и, смотришь причину, почему она перестала гореть, а в ней как, оказалось, оборвалась связь, - линейная связь!
   - И что это значит? - с округленными глазами от всего услышанного, произнесла Наташа.
   - Естественно, смерть! - ответила спокойно Лена.
   - Подожди, но причем здесь тогда голуби.
   - При том, что энергия, которая прошла по ее телу и нашла в ней линейность, стала притягивать к себе жизнь, вот тебе и голуби, - поняла.
   - Господи! Я совершенно ничего не поняла, но чувствую, что мои мозги сейчас лопнут, - ответила возмущенно Наталья.
   - Вот видишь, какая в тебе сопротивляемость, ты не можешь усвоить энергию слов, как же тебе усвоить энергию излучения.
   - Слушай, как помню, ты все время здесь красила ногти, когда ты успела обо всем этом узнать? - спросила удивленно Наташа.
   - Ну, знаешь ли, если я крашу ногти, то это еще не о чем не говорит, что меня больше ничего не волнует, - ответила ей она.
   - Ну ладно тебе, не обижайся, просто я нахожусь в таком состоянии, что даже объяснить не могу.
   - Это состояние называется "изумление" вот и все,- улыбаясь, ответила она, Наталье.
   - Очень интересно? Ну ладно давай работать, а то у нас людей много, да и вот наша новая девочка пришла.
   - Здравствуйте, Катерина! - произнесла Наталья.
   В это время Вера вышла во двор дома, увидев белую стаю голубей, она улыбнулась и стала спускаться по ступенькам, чтобы пройти к Брониславу. Как только она двинулась, голуби стали отлетать от дома, образуя собой живой шлейф за ее спиной.
   - Как красиво! - произнес один из охранников, смотря на такое потрясающее зрелище.
   Бронислав, стоящий спиной к происходящему, услышав такие слова, повернулся к ней. Он увидел, как к нему легкой походкой, словно лебедь приближалась Вера. Странно? - подумал он, - она что летит, я, что-то не вижу, чтобы ее ноги касались земли, - мотая головой, и при этом закрывая глаза, чтобы избавиться от наваждения, он снова резко открыл глаза, пред ним уже стояла Вера. Она сказала ему тихо: "Нам пора!".
   Он, не задумываясь над словами, повторил:
   - Да-да! Конечно, нам пора!
   Бронислав посадил ее в салон машины и, давая команду остальным, тронулся с места, выезжая со двора дома на проезжую часть. Голуби все улетели, расчищая собой машинам дорогу.
   Находясь за рулем своей машины БМВ, Бронислав молча ехал по автостраде, никуда не спеша и не обгоняя впереди ехавшие машины.
   - Давай проедемся по магазинам, может быть, что-то интересное из одежды ты себе присмотришь, перед отъездом? - спросил он осторожно Веру.
   - Хорошо! Но давай сначала заедем к Наташе, мне срочно надо с ней увидеться.
   - Лады! - выруливая на Арбат, ответил он, - тем более, что нам по пути. Я как раз завернул на эту улицу.
   Вера зашла в магазин, Наташа увидев ее, ахнула.
   - Вера, что с тобой, ты какая-то не такая? - спросила Наталья.
   - Если я скажу тебе, кто я, ты все равно не поверишь, поэтому я хочу, чтобы ты пошла со мной.
   - Но, куда? - удивленно спросила Наталья.
   - В церковь!
   - В церковь? Но сегодня вторник, а не воскресение и давай сначала договоримся. Я согласилась ехать с тобой в круиз, причём не из соображений личной выгоды, хотя вполне можно в это и не верить. Но всё дело в том, что я пообещала этой женщине, у который сын инвалидом стал из-за наркотиков, что устрою для них настоящий праздник, беря их в круиз, тем более, что ты сама дала на это согласие - смотря на рядом стоящую Свету, она продолжила:
   - Вот как ты думаешь, можно ли им отказать? Ну, просто так сказать, что мы не едем, потому что ты решила ходить в церковь, теперь мы все, это тоже должны делать вместе со Светой, - возмущенно ответила Наталья.
   - Ты так долго говорила. А ведь можно было сказать просто - давай поедем в круиз, и я бы молча согласилась.
   - И что? - мы теперь не поедим, - тихо произнесла Наташа.
   - Почему же, мы поедим. Кстати, помнишь ли ты, через сколько дней нам уже пора отправляться в путь? - спросила улыбаясь, Вера.
   - Бронислав сказал, что через пару дней, это значит - уже послезавтра.
   - Вот, билеты куплены на самолет, - показывая билеты, которые ей вручил Бронислав, так же улыбаясь, ответила Вера.
   - Наташа посмотрела на Веру с сияющими от радости глазами:
   - Ну, на конец-то я вижу ту настоящую Веру, долго же у тебя сенсоры отдыхали.
   Лена, слушая разговор, произнесла:
   - Так здорово! Вы едете в такое необыкновенное путешествие! Жаль, что я не могу поехать с вами.
   Наташа посмотрела на нее и ответила:
   - В следующий раз поедешь, обязательно! - ведь работа не терпит остановки, так что на тебя возлагается надежда и ответственность за весь салон, - провожая к выходу Веру, сказала Лене, Наташа.
   - Странно! - произнесла Лена.
   - Что именно странного? - спросила Наталья.
   - Ты чувствуешь, что какое-то необыкновенное притяжение, чудные запахи ароматов присутствовали, когда была здесь Вера.
   - Ну, это легко объяснить! Ведь на нее столько елея вылили, помнишь? Так этот запах надолго останется на ней, там же всякие масла, оливы сандала, ладана, мирра. Вот только притяжение я совершенно не могу объяснить, просто мне хорошо, когда она рядом и все.
   - Знаешь? - это состояние покоя. Ты совершенно на все согласна и нет суеты. Понимаешь, что я чувствую? И я прекрасно понимаю, почему она меня не позвала в церковь, - произнесла Лена.
   - Почему? - удивленно спросила Наталья.
   - Потому что, я и так бы пошла за ней, а тебе еще многое надо понять! - ответила ей Лена.
   - Знаешь! Я конечно, не все еще понимаю, но сейчас мне не до этого, надо работать, вон уже покупатели появились, - отходя от столика возле которого стояла Лена, Наталья отправилась со Светой и Катей обслуживать посетителей салона.
   Бронислав проехавшись по нескольким элитным магазинам Москвы, выбрал вместе с Верой одежду для поездки, находясь уже в машине, спросил у нее:
   - Вера, а что ты еще из одежды возьмешь в это путешествие?
   - Я возьму платье, подаренное мне Наташей и, еще - кулон Олеси, - ответила коротко она ему.
   - Интересно, что еще за кулон и зачем его брать? - спросил он.
   - Я потом тебе его покажу, ведь это подарок Олеси, она передала его мне, значит в этом, мое предназначение, - ответила Вера.
   - Я не понимаю, о чем ты? Ведь все в нашей жизни относительно. А что кулона, сейчас нет с тобой?
   - Нет! - ответила Вера. А на счет относительности, то все имеет закономерность, у каждой сущности она своя. Вот, например: Марс и Юпитер, считаются планетами, но они отличаются друг от друга своей окружностью, по динамике движения, масса тел их не пропорциональна другой, они совершенно не динамичны в своем вращении, то есть каждая движется по конусной оси друг от друга, каждая из них выполняет, свой закон гравитации. Кстати, хочу тебя спросить: все-таки, почему такой круиз дальний? Что нельзя было, выбрать что-нибудь поближе. Может, пересмотрим этот вариант, а? - спросила подытоживая она.
   - Немного замешкавшись в своих думах о сказанном, но, увидев ее пристальный взгляд на себе, он тут же ответил: Уже поздно и изменить ни чего нельзя. И я думаю, суть не в том, где мы будем отдыхать, а в том - как. Не правда ли? - смотря на нее, ответил он.
   Утро выдалось туманным, как будто сама Москва провожая их, загрустила. Но туман рассеялся к полудню, и все неторопливо прошли на регистрацию рейса, объявленного работниками аэрофлота по громкоговорителю. На лицах женщин был влажный блеск в глазах, словно после дождя.
   - Ну! Что это такое девчонки?! Что за нюни вы тут распустили? - произнес Виталик, видя заплаканные лица Лены и Катерины, которые прощались с ними в аэропорту Внуково, - ну прямо как дети, ей Богу! Мы же не навсегда уезжаем, скоро вернемся, - утешая их, сказал он.
   Проведя в полете достаточно много времени, путешественники вышли из самолета компании "Air Asia" уже изрядно подуставшими. Пройдя в аэропорт Санджая, они поняли, что хорошо еще, что в Москве был прохладный день и слегка моросил дождь, здесь же, напротив, было очень душно и невыносимо жарко. Такого солнцепека они не ожидали, ведь на часах было только 10 утра.
   - Слушайте, куда мы прилетели? - возмутился Виталик.
   Рядом стоящий Бронислав ответил:
   - Вон видишь, - показывая пальцем, - нас ждет автобус и девушка машет рукой, негритянка, сейчас этот автобус повезет нас в Джакарту, где и находится лайнер "Лузиана".
   - Вот-вот, быстрей бы попасть на какую-нибудь лужайку, да смыть пот, - ставя ручную кладь в багажный отсек автобуса, произнес Виталик.
   - Ты не был в горячих точках, это по сравнению с тем, просто рай! - ответил ему Бронислав.
   - Виталик задумчиво так на него посмотрел, хотел что-то спросить, как тут же услышал женский голос, который голосил:
   - Так поторопимся! Прошу всех разместится по местам, я вас посчитаю, так - указывая на каждого, произнесла женщина-гид, - вроде все в сборе. Ну что! Вижу, что вы все довольны и готовы встретить этот мир с большой радостью, - произнесла она на ломаном русском.
   - Интересно? - спросила Наташа, - а как переводится название этого города на русский язык?
   - Женщина, посмотрела в ее сторону, ответив:
   - Этот город называется Великая победа.
   - Что же тут великого? Ну, впрочем, это понятно -небоскребы, торговые дома, - тут же произнесла в ответ Наталья.
   - Бесспорно - да, большой торговый мегаполис, но это не главное, вот - храмы и есть его основные достопримечательности! По легенде индуистский правитель Санджая был первым строителем храма, он сверг династию Шайлендра. В честь такого славного превосходства над врагом он воздвиг храм, который называется Лоро Джонгранг и, по своей красоте не имеет себе равных.
   - А Джакарта в честь кого названа? - перебивая речь женщины, спросил с интересом Виталик, который сидел рядом со своей дочкой.
   - Каждый победитель, выигравший сражение строил свой храм, это было подтверждением того, что город имел честь назваться его именем. Глядя на храм, который он выстроил, все судили по высоте этого строения и его красоте, о значимости и величии, одержанной им победы.
   - Как у них все просто! Интересно, сколько бы выстроилось у нас храмов после каждой одержанной нами победы? У нас только памятники, да и то - в не пристойном состоянии, - вмешалась тут же Света в разговор,- а Вы, кто? - спросила она, - что так много знаете об этой стране.
   - Я ваш проводник и зовут меня Сандея.
   - Ну, теперь понятно, откуда такие знания, Вы, наверное, сама из этого рода победителей, да? - с возросшим интересом спросила Наталья.
   - К сожалению, я не отсюда, я из Штатов, - Вера пристально посмотрела на нее, но ничего не спросила, - тогда Сандея, продолжая разговор, произнесла,- я из тех самых краев нашей страны, из штатов Юты, выросла в негритянской семье.
   - Потрясающе! - вдруг сказала Вера, - у Вас такой, хороший языковый сленг. Вы хорошо владеете иностранными языками.
   - Вы знаете, мы негры народ коммуникабельный, ведь мы долгое время находились в состоянии выживания. За это нас еще называют черной жилой. Теперь у нас настали времена победы, с таким правителем, как сейчас у нас, мы горы свернем, ведь теперь у нас Обама. Сейчас моя жизнь, в какой-то степени удалась, а вот моих братьев, погибших в перестрелке, она очень быстро закончилась. Жаль, что они не дожили до этих времен, - с горечью сожаления закончила разговор гид.
   - Да-а, - с вздохом сожаления произнес Виталий, - это сейчас, как на бирже - кому повезет, тот и рулит.
   Наталья, наклонившись к нему напротив, произнесла:
   - Ты в своем уме, какая биржа, сиди и молчи.
   - А что я такого сказал?
   - Мама! Прошу вас не ругайтесь, посмотрите лучше, какая красота вокруг, - произнесла Ксюша.
   Ну вот, кажется, мы хорошо узнали друг друга, да и время прошло значительно быстро. Я вам рассказала только маленькую часть истории города, остальное - вы увидите своими глазами, теперь прошу к выходу мы уже в порту Джакарты, - улыбаясь, произнесла Сандея.
   Прейдя в себя от увиденного, все с восхищением смотрели на все вокруг, выходя из автобуса. Перед ними предстал во всей красе прибрежный порт со множеством кораблей и яхт у причала. В порту, где они находились, был совершенно нескончаемый поток людей.
   - Прошу вас, не отставайте! - сказала Сандея всем и, подойдя к Светлане, глядя на инвалидную коляску, в которой находился её сын Леонид, - Вы не боитесь? - спросила она её.
   - Вы знаете, я уже давно ничего не боюсь, - улыбаясь, продолжила: - То, что я пережила и, что вижу сейчас - большая разница. Посмотрите, какое счастье в его глазах, ведь он видит такой прекрасный мир, который не заменит ему ни какой кайф.
   - Он что - баловался наркотиками? - удивленно спросила Сандея.
   - Да, это такая игра со смертью, она не каждому дает силы на победу, а отнимает не только здоровье, но и жизнь целых поколений. Так что - игра эта не стоит свеч. У нас даже свечи не ставят в храмах по таким людям, считается, что они убили в себе свою душу.
   - Интересно, и каким это образом? - спросила Сандея.
   Очень сложно определить истинные ценности в этой жизни, ведь они изгои не только для этого мира, но и для того, раз в наших храмах не берутся отпевать их.
   Как все жестоко и несправедливо, скажу Вам я, - с грустью переживания ответила Сандея, - но Вы не переживайте, у Вас обязательно все будет хорошо. Я вижу что Вы, очень сильная женщина, тем более, что мы сейчас вместе, посмотрите, как нас много. А ведь совсем недавно Вы были с ним одни и, наверняка, мечтали, о чем-нибудь подобном, не правда ли? - спросила она.
   - Сама не понимаю, как это объяснить, но я в действительности мечтала о том, чтобы показать ему весь мир, как он прекрасен, так что сейчас для меня настал этот долгожданный момент радости, а потом будь, что будет, по крайне мере он увидит реальную жизнь.
   В этот момент Наталья удивлённым возгласом прервала их разговор:
   - Какой огромный лайнер, такой же я видела у Абрамовича по Интернету, но этот - просто шедевр, мне даже не верится, что мы отправляемся рассекать волны Индонезии, вот на таком необычно, красивом судне - супер! Сандея, а Вы знаете, какой океан омывает Индонезию?
   - Индонезия находится между северной широтой, и южной широтой Индийского океана, и между восточной долготой Тихого океана, так что мы где-то в этой параллели.
   - Вот это да, как интересно! - удивленно произнесла Наталья.
   - Кстати, продолжила Сандея, - распространенные языки здесь: английский, голландский и португальский, - а что касается религии - здесь распространен анимизм.
   - Что-что? - озадаченно спросила Наташа, - мне как-нибудь попроще, объясните.
   - Это вера в то, что мир наполнен духами, - ответила Сандея.
   - Да-а? У нас что-то есть в этом сходное, ну например, Ленин в Кремле. Он не умер, он живой, живее всех живых, как раньше говорили, - улыбаясь, произнесла Наталья.
   - Вы хороший собеседник, как-нибудь в другой раз продолжим нашу дискуссию на эту тему, а сейчас нам пора размещаться по каютам, потому что через 15 минут прозвучит гудок к отплытию.
   Раздавая всем жетоны номеров, Сандея по порядку разместила всех путешественников из России по каютам.
   Наташа с Виталиком и Ксюшей комфортно расположились в каюте, высшего класса, Вера поселилась напротив. Бронислав и его охрана заняли каюты рядом с Верой. Светлана с сыном Леонидом разместилась в каюте того же класса, все остальные пассажиры лайнера, разместились в каютах первого класса, для всех иностранцев, все заранее было предусмотрено.
   Для Бронислава и Веры был заранее выкуплен первый ярус корабля, но они отказались от такой привилегии и отдали свои номера женщинам с детьми. Сам лайнер был трехярусным, корабль был потрясающе белого цвета, а цвета кают были выдержанны в лучших тенденциях современного модного дизайна. Раздался гудок к отплытию. Все присутствующие на корабле пассажиры вышли из своих кают, чтобы попрощаться с удивительным городом - Джакартой. Стоя на мачте и смотря вдаль на исчезающий за кромкой океана город, Наташа спросила:
   - Интересно, корабль такой огромный, сколько он вмещает людей?
   - Судно располагает вместимостью - 250 человек, но в данной ситуации - нас здесь всех, вместе взятых, с персоналом и экипажем корабля, 112 человек, так как мы здесь - особые гости одного магната и миллиардера из Америки.
   - Как интересно? - вмешалась в разговор Света, а магнат женат или все-таки свободен, - с ноткой сожаления произнесла она.
   Девчонки рассмеялись, но Сандея ответила:
   - Света, я как вижу, Вы любите жизнь!
   - Наверно, мне можно быть хоть чуточку счастливой! - произнесла с ноткой скромности и стеснения Света.
   - Ничего себе чуточку, ты замахнулась, на не досягаемое, - сказала Наталья.
   - Почему же, она достойна счастья и правильно мыслит - кто умеет побеждать, тот достоин и награды, так что, кто знает, где ее судьба, - ответила Сандея Наташе.
   Виталик подошел к девчонкам, произнес:
   - Слушайте, я знаю, как вы любите балаболить, и прекрасно понимаю, что вы сейчас отрываетесь по полной, но не кажется вам, что нам пора по каютам. Посмотрите, вокруг океан и, только мы одни в этих безбрежных водах, так что пора уже и на боковую, - бай-бай.
   - Устал бедненький! До ночи то еще ой, как далеко, ну ладно пойдем, взяв его под руку, - ответила ему Наташа и ушла с ним внутрь корабля.
   - Ну что, пойдемте отдыхать по своим каютам, - предложила Сандея.
   - Вера! - окликнул ее Бронислав, - пойдем, посидим, поужинаем в ресторанчике, ты не против? - спросил он.
   - Я очень даже, "за"! - сказала Вера, - потому что очень хочу есть.
   - Ну, тогда вперед! - радостно ответил он.
   Играла приглушенно музыка, они медленно и степенно поглощали еду, беседуя. Бронислав, спросил у нее:
   - Вера, ты помнишь, что с тобой произошло у меня дома? Скажи мне, ты читала Канта и Ницше? И что это значит: "если смотреть в бездну, в конце концов, станешь ею", - тут же продолжил, видя, что Вера пристально смотрит на него, но ничего не отвечает, - выходит, если я воспринимаю мир таким, какой он есть, то я становлюсь его прототипом, так что ли?
   Возникла недолгая пауза. После чего Вера, еще раз посмотрела на него выразительным взглядом и ответила:
   - Что есть любовь в этом мире, если она подобна оружию: для истребления или во имя спасения? Ведь изобретатель вложил в него часть своей любви.
   - И что же в итоге, получается? - спросил он.
   - Давай возьмем Ницше как изобретателя духовного оружия - чем он зарядил его, чтобы оно выстрелило.
   Первое, что логично, если нет логики, утверждает он: "Мы изначально - нелогичны и поэтому несправедливые существа и, можем познать это; и это есть одна из величайших и самых неразрешимых дисгармоний бытия.
   Второе, если вера есть заблуждение, то заблуждение может быть верой? "Всякая вера в ценность и достоинство жизни, основана на нечистом мышлении, она возможна только потому, что сочувствие к общей жизни и страданиям человечества весьма слабо развито в личности".
   Третье, если ты обещаешь любовь и что если любовь, только обещание? "Можно обещать действия, но никак не чувства, ибо последние не произвольны. Кто обещает кому-либо всегда любить его, или всегда ненавидеть, или оставаться всегда верным, тот обещает нечто, что не находится в его власти. Но конечно он может обещать такие действия, которые хотя обычно являются следствием любви, ненависти, верности, но могут проистекать и из других мотивов; ибо к одному и тому же действию ведут многие пути и мотивы. Обещание всегда любить кого-либо означает, следовательно: пока я буду любить тебя, я буду проявлять в отношении тебя действия любви, а когда я уже не буду тебя любить, ты по-прежнему будешь получать от меня те же действия, хотя и обусловленные иными мотивами - так что в головах ближних сохранится видимость, будто любовь осталась неизменной. - Следовательно, когда без самоослепления обещают кому-либо вечную любовь, то обещают, собственно, деятельность видимости любви".
   Нужно иметь хорошую память, чтобы иметь возможность исполнять данные обещания. Нужно иметь много силы воображения, чтобы уметь испытывать сострадание. Столь тесно связана мораль с качеством интеллекта.
   Теперь ответь мне, если Ницше выстрелил и, пуля прошла рикошетом, то те, кто изобретает оружие сейчас, не станет ли оно истреблением интеллекта.
   - Блин, я даже не знаю, что ответить! Ты, что выучила все его философские трактаты? - с удивлёнными глазами, спросил он.
   - Разве ты не знаешь, кто я?!
   - А, ну-да, помню-помню. И все же, как можно в один день жить 2000 лет, ты скажи мне, что это была твоя шутка, я до сих пор не могу понять, что тогда с тобой произошло?
   Если ты не понял этого тогда, как сможешь понять сейчас, потому что сейчас уже все по-другому, сказав это, Вера замолчала.
   Возникла пауза, Бронислав предложил:
   - А давай я тебе лучше прочитаю свое любимое стихотворение, я зачитывался им в детстве, даже не помню, кто написал, да это и не важно, может быть, он развеет все твои наваждения.
   Свечой поминальной над мокрой могилой,
   Протяжным гудением меди унылой,
   Мечтою, в печаль окунувшей крыла, -
   Такой ты за грань бытия перешла.
  
   Тогда было небо, как луг среди лета,
   Где млечные реки, соцветья из света,
   Где в тучи, как в черно - седые чертоги,
   Заходит царица - луна по дороге.
  
   Душа твоя, вижу, раскинула крылья,
   Серебряной тенью, сверкающей пылью
   Взбираясь по облачной лестнице к цели
   Сквозь ливень лучей, среди звездной метели.
  
   И луч поднимает тебя в поднебесье,
   И песня уносит к туманной завесе,
   Когда колдовские жужжат веретена
   И высь золотят над водой серебреной.
  
  
   Я вижу, как дух твой несется в пространстве.
   Смотрю я на прах твой в последнем убранстве,
   Смотрю на улыбку, что будет живая,
   И я вопрошаю, недоумевая:
  
   Зачем умерла ты, о ангел небесный?
   Иль ты не была молодой и прелестной?
   Зачем ты пустилась в неведомый путь?
   Зачем? Чтоб звезду голубую задуть?
  
   Но, может быть, есть там дворцы золотые,
   Где звезды уложены в своды крутые,
   Где реки огня с золотыми мостами
   И берег - поющими устлан цветами,
  
   И в дальних пределах, царевна святая,
   Витаешь ты, пряди - лучи расплетая,
   Лазурной одеждой, сияя во мгле,
   С лавровым венком на бескровном челе?
  
   О, смерть - это хаос, созвездий пучина,
   А жизнь - дерзновенных терзаний трясина.
   О, смерть - это вечность, чей лик осиян,
   А жизнь - опостылевший сказки обман.
  
   Но, может быть... Мозг мой страдания сушит,
   В нем злобные мысли все доброе душат...
   Вот падают звезды и меркнут светила -
   И кажется мне: все ничто, все застыло.
  
   Расколется небо - небытия
   Надвинется ночь... И воочию я
   Увижу, как в бездне, во тьме бесконечной
   Миры пожираются смертию вечной.
  
   О, если так будет, - ты смолкнешь навеки,
   Уже не поднимутся нежные веки,
   Уже не согреться устам ледяным -
   И ангел был прахом, лишь прахом земным!
  
   На гроб твой, о дивное бренное тело,
   Склонюсь я лирою осиротелой -
   Не плачу, а радуюсь я, что нетленный
   Луч света из мрачного вырвался плена.
  
   Кто знает, что лучше - не быть или быть?
   Ведь то чего нет, невозможно сгубить,
   Оно не страдает, не чувствует боли,
   А боли так много в подлунной юдоли!
  
   Быть? Злое безумье, слепые порывы...
   И уши нам лгут, и глаза наши лживы.
   Меняет ученья веков суета,
   Уж лучше ничто, чем пустая мечта.
  
   За призраком гонится призрак упрямый,
   Покамест не рухнет в могильные ямы.
   Не знаю, что с мыслями делать своими:
   Проклясть? Пожалеть? Посмеяться над ними?
  
  
   Зачем? Разве все не безумно? Обманно?
   Ты - ангел, а с жизнью рассталась так рано.
   Так есть ли в ней смысл? Так, как солнце, светла...
   О, разве, чтоб умереть, ты жила?
   А если Он есть - Он безверья бесплодней,
   И нет на челе твоем меты Господней.
  
   - Замечательно, хлопая в ладоши, - произнесла Вера, - а ты оказывается неординарная личность, как много талантов в тебе скрыто - от кухни до поэмы. У меня есть тоже подарок, так что мой поэтический ответ, наоборот, внесет в тебя силу наваждения. Она села поудобнее и, стала декламировать вслух:
   Полуночною порою в обветшалом старом храме.
   Там, где теплятся лампады пред святыми алтарями. Где мерцающее пламя, расстилаясь по земле,
   Не дотянется до сводов, утопающих во мгле.
   Там, у самого предела, призывая божью милость. Дева, кроткая, как ангел, на колени опустилась.
  
   На нее в венке невзрачном из отцветших повилик
   Смотрит с выцветшей иконы непорочной Девы лик.
   А в стене горящий факел, он склонился, он дымится,
   И смола за каплей капля из него, чадя, струится,
   И венок цветов засохших льет нежнейший аромат,
   И молитвы светлой девы еле слышно шелестят...
  
   А за мраморным распятьем, где плотнее мрак сгустился.
   Кто-то в черном одеянье, словно демон, притаился.
   И в глазах его раздумье вековое залегло.
   И морщинами изрыто скорбное его чело.
   К мраморному изваянью припадает Демон черный.
   Рядом с камнем непорочным вьется волос непокорный.
  
   И печальная лампада обронила желтый блик,
   Озаряя, осеняя этот гордый, скорбный лик.
   Это гений всепрощенья с Демоном мятежным вместе,
   Это песня примиренья и призыв к великой мести:
   Это он - окутан мраком - у подножия Христа,
   И она у ног Мадонны непорочна и чиста.
  
   Незапятнанные стены так суровы, так печальны,
   Самый мрамор так прозрачен, словно гладь реки зеркальной.
   Словно там, за четкой гранью, там за мраморной стеной,
   Та же девушка поникла с той же самою мольбой!..
   Так о чем же ты тоскуешь? Почему застыли в муке
   Эти горестные очи, восковые эти руки?
  
   Под ресницами густыми ясен твой лучистый взор,
   На твоей вуали тонкой млечный выткался узор.
   Что же нужно, чтоб ты стала светлым ангелом эфира?
   Не хватает только крыльев, звездных крыльев из сапфира!
   И в ответ ее молитвам содрогнулась ночи мгла,
   К ней объятия прострели два исполинских крыла.
  
   Он уже не Демон злобный, не коварный искуситель,
   Он - двойник завороженный, и защитник, и хранитель,
   Как живое отражение и как тень ее судьбы,
   Он с ее мольбой сливает чистые свои мольбы.
   Образ темный, образ светлый в сочетанье воплощенном;
   Но значенье этой встречи не понять непосвященным.
  
   Только здесь, где каждый камень знает горечь слез людских,
   Ты увидишь эти крылья и услышишь трепет их!
   Так впервые черный Демон, чистой радостью волнуем,
   Припадает к светлой деве с негреховным поцелуем.
   И впервые утоляет он стремления свои
   Сладкой негой утешенья, и смиренья, и любви!
  
   Кто она? Принцесса - сказка в златозвездной диадеме,
   Разливающая радость, обожаемая всеми...
   Он - трибун, ведущий к бою тех, в ком ненависть свежа,
   Он в изверившихся душах сеет зерна мятежа.
   Два начала, два теченья на страницах вечной книги.
   Между ними протянулись месяцы, недели, миги.
  
   Но когда хоть на мгновенье повстречаться им дано, -
   Два различные начала сочетаются в Одно.
  
   - Что с тобой? - закончив читать вслух, произнесла Вера, заметившие изменения в выражении его лица.
   - Я! Я пытаюсь поверить, всему увиденному и, услышанному, я еще ни когда не встречал, такую. Как сказать? Ну, такую, как ты, даже больше. Я! Я просто поражен и восхищен такой поразительной памятью и способностью так знать, русских и других европейских классиков.
   - Да ладно, - смеясь, ответила она, - это все сейчас доступно и легко, просто надо быть внимательным ко всему, что окружает тебя, а значит ты в ответе за те знания, которые стараешься привить к себе. Бывает так, что знания становятся твоими врагами, потому что ты слишком много хотел знать, а всего-то надо было, познать истину. Мы очень мило побеседовали и, кстати, поужинали, так что пойдем отсюда, - ответила спокойно и непринужденно Вера, вставая из-за стола.
   Он взял ее нежно под руку, чтобы проводить до каюты. В это время к ним навстречу вышла Наташа, увидев Веру, она произнесла:
   - А я к тебе, а то мои, уснули. Я в этой качке, не могу уснуть.
   Бронислав вежливо пожелал Вере спокойной ночи и ушел в свою каюту.
   - Слушай, я наверно вам помешала, да? Вот, дура! - негодуя на себя, произнесла Наташа.
   - Да нет, не волнуйся все хорошо. Помнишь, ведь мы плывем по направлению к мечте!
   Наташа, удивленно посмотрела на неё и ответила:
   - Сколько нам еще до этого острова Бали плыть. Сандея, мне сказала, что все острова в этом океане, расположены почти рядом друг с другом, добавляя при этом, что среди них очень много необитаемых. - Представляешь, мы попадаем на один из этих островов и будем всю оставшуюся жизнь мечтать, как отсюда выбраться, - с легкой иронией добавила Наталья.
   - Если бы ты знала, что нас ждет, и куда мы плывем, то бы и остров необитаемый был для тебя жизнью, - ответила ей Вера.
   - Теперь я понимаю, почему Бронислав такой задумчивый, ты тоже загрузила его мозги своими выдумками, о какой-то там вечности, да? Вот скажи мне, ты говорила, что нашла Иисуса, которого искала и, что в итоге Церковь тебе дала, всего лишь яркую вспышку света. Да всему есть разумное объяснение. Сейчас в наше время и свечей не надо, свет может поступать за счет тепловых излучений. Просто люди, находящиеся в зале, испытали какое-то внешнее воздействие, вот и отсюда такой эффект, ну, проще говоря, мы имеем дело с массовым гипнозом. Ведь я правильно говорю? Я тоже интересовалась насчёт всех этих религиозных нововеяньях, так что ты не можешь быть "Вечностью", ты такая же примитивно запрограммированная этой сектантской верой в жизнь после смерти и всего лишь!
   Вера молчала и ничего ей не отвечала.
   - Вот скажи мне, для чего же Церковь нужна тебе? - допытываясь опять, спросила Наташа.
   - Это шаг в вечность, у одних он совершенно маленький, а у других - осторожный и нерешительный, а у иных дерзкий и не обузданный, только те, кто наденет мою обувь, войдут в вечность, - ответила ей Вера.
   - Но у тебя размер небольшой, - смотря на ее ноги, удивленно иронизируя, произнесла Наталья, - и как же они будут ее одевать?
   Вера улыбнулась:
   - Когда смерть будет одевать в свои одежды, тогда и оденутся.
   - Мне смешно!
   - И что же здесь смешного?
   - Ну хорошо, если то, что ты говоришь не параноя, тогда докажи мне, что ты Вечность.
   - Зачем доказывать цветку, что он цветок или солнцу, что оно солнце.
   - Слушай твоему рассуждению можно удивляться, а ты не боишься, что тебя могут предать анафеме или убить?
   - Ты так и не поняла, кто я. Я пришла в этот мир, чтобы напомнить о себе. Я из тех миров, которые сама творила. Я была у Моего Отца художницею. Я родилась, когда еще не существовали бездны, когда не было ни земли, ни полей, ни начальных пылинок вселенной. Разве можно убить то, что пребывает вечно.
   - О-о-о! То есть ты хочешь сказать, что ты есть тот вселенский Дух, который наполняет все живое?
   - Ты скоро все увидишь сама!
   - Тогда кто я, получается? - спросила, раздосадовано Наталья.
   - Разве ты не знаешь, что вы дети одной крови, которая была пролита за вас, я пришла забрать вас туда - показывая пальцем в небо, ответила ей Вера.
   - То есть я должна признать, что я являюсь тоже вечностью, но я ведь, не чувствую этого?
   - Потому что ты часть целого, когда явится целое, ты будешь обладать такими же способностями, как и я.
   - Очень интересно, что мне поневоле, хочется этому всему верить!
   - Верь! Ныне приходит конец всем религиям мира сего.
   - Ты представляешь, о чем ты сейчас говоришь?
   - Представляю. Кто откажется от неба!
   - Мы что все умрем? - спросила с грустью Наташа.
   - Глупая ты, Наташка! Я говорю с тобою так долго о жизни, а ты все в смерть превращаешь.
   - Ну, а как тогда мы отправимся туда? - показывая рукой в небо, спросила Наташа.
   - Зачем тебе знать то, чего еще нет. Когда я открою небеса, тогда ты все увидишь! Кстати, знаешь, почему Адам жил 930 лет.
   - Я впервые слышу об этом. Ну, скажи, почему? - задумчиво спросила Наташа.
   - Потому что на тот момент, его мышление, еще не исказилось и понятия о смерти он получил в последствии рождения своего потомства. Человек еще не осознал, что этот антиген стал в нем все мутировать, разрушая структуру ДНК, ведь эта клетка изначально была плотной и много звеньевой, так что в семени первого человека стало проявляться одиозное состояние. Ты наверно знаешь, что это такое?
   - Если бы? Я вообще не фурычу в этих всех научных терминах.
   - В принципе это настолько все просто, одиозное состояние, это ад внутри тебя и всего лишь. Но одно несомненное качество, которое сохранилось при отсутствии потери бессмертия, это воля, совершенный и неизменный продукт человечества, который присутствует во вселенной и этот продукт движет все вокруг. Ведь все подчинено чье-то воле, без этого ничто не может существовать, подави в тебе волю и ты не захочешь жить.
   - И что в итоге? Мы что сами себя уничтожим?
   - Нет! Сам себя человек не может уничтожить, нужна чья-то воля, чтобы уничтожить волю человека. Есть один действующий закон, а он заключен в нашей плоти. Наша плоть стала ограничителем для того, чтобы воля обратилась в энергию, то есть если плоть подавила в тебе волю, значить энергия твоя убавляется, а если ты своей волей стал ограничивать плоть, то энергия умножается. Но опять же, энергия исходящая не из твоей воли без соответствующего энергоносителя сможет источится, а это значит надо точно знать, кто твой энергоноситель, чтобы заправлять тебя еще с большей силой, если энергоносителем твоим будет антиген, то ты умрешь, потому что распад может начаться с самого детства, пока не будет уничтожена жизненная сила, а именно твоя воля, которая дается каждому индивидуально, поэтому мы так не похожи друг на друга и разные характерами. Так что один может сделать столько, сколько не может сделать тысяча, поэтому масса тел, может быть энергитична, но если в массе отсутствует репродуктивность, то при ее сжатии она подобна взрыву. А вот если репродуктивность одного, превышает массу тел каждой одной тысячи, то сжать это уже не возможно, представляешь, какая это энергия. Это уже существует вечно!
   - Ух ты, как классно ты рассказываешь. Хорошо, тогда расскажи мне о Нем, если ты Вечность. О том, что никто не знает - спросила, допытываясь, Наталья.
   - А ты готова слушать меня? Ведь я тебе уже достаточно много рассказала, мне хочется, чтобы ты была внимательной, понимаешь!
   - Ну да!
   - Ну что же, это займет немало времени, и так слушай! Иисус родился в Назарете, Он был сыном Марии Галлилелянки из благородного рода, присоединенной к секте Ессеев. Отец был Иосиф - плотник. Еще до рождения, Иисус был посвящен в пророки глубоким желанием своей матери, Он был посвящен в Назореи. Иисус рос в мирном покое Галилеи, его первые впечатления были тихие, строгие и ясные. Родная долина, притаившаяся в горах, цвела идеальной красотой, Назарет почти не изменился с течением веков. Его дома, врезанные в скалы, белеют среди зеленых гранатовых фиговых деревьев и виноградников, между которыми перелетают стаи голубей. Отчий дом был для Иисуса подобием храма. Вместо фресок с фавнами и нимфами, украшающих греческие дома, какие можно было видеть в Тивериаде, в еврейских домах - над дверями и по стенам - были начертаны в строгих линиях халдейскими письменами изречения пророков из закона Моисеева. Там Иисус воспринял свое первое обучение, там из уст отца и матери, Он впервые узнал Священное Писание. С самого начала Его жизни, таинственная многовековая судьба еврейского народа развернулась пред Его очами; Он знакомился с ними благодаря периодическим праздникам. В праздник Скинии строился шалаш из веток мирты и оливы на дворе или на крыше дома, в воспоминание, тех незапамятных времен, когда патриархи кочевали со своими стадами. Зажигали подсвечник о семи свечах, разворачивали папирусные свитки и принимались за чтение священных историй.
   Детская душа чувствовала присутствие Вечного не только в усеянных звездами небесах, но и в этом семисвечнике, отражающим Его славу, и в речах отца и в молчаливой любви матери.
   Так убаюкивали детство Иисуса великие дни Израиля, дни радости и скорби, торжества и изгнания, бесчисленных бедствий и вечной надежды. Задаваясь вопросом о своем внутреннем переживании, Он не раз обращался с вопросительным взглядом к матери, чтобы Она отвела Его к Богу. На что Мария говорила Ему: "Слово Божье сохраняется у Его пророков. Когда-нибудь мудрые Ессеи, пустынники горы Кармил и Мертвого моря, откроют Тебе тайну.
   Нетрудно представить себе ребенка Иисуса среди сверстников, и то необыкновенное влияние, которое он имел на них и которое дается преждевременно разумом, соединенным с чувством справедливости и активной доброты. Или в синагоге, где Он прислушивался к прениям книжников и фарисеев, и где позднее сам упражнялся в Своей могучей диалектике, познавая Писание. С юных лет, Его отталкивала сухость законников, которые до того погрузились в букву, что изгоняли из нее все духовное содержание. Рядом с этим, Ему приходилось прикасаться и к язычеству, познавать их характер во время посещения богатого Сепфориса, резиденции Антилы, главного города Галилеи, над которым возвышался Акрополь, охраняемый наемниками Ирода, Галилеи, Фракийцами и варварами из всех отдаленных стран. Поднимаясь на скалу Назарета и рассматривая обширный горизонт Галилеи и Самарии, Он видел Кармил, Фавор и горы Сихема. Но как ни могущественно ложились впечатления окружающего мира, они бледнели пред высшей истиной Его внутреннего мира. Чудные видения преследовали Его во сне и становились между Ним и земной реальностью, вызывая в Нем настоящую двойственность сознания. На вершине этих откровений, которые поднимали Его все выше и выше, Он испытывал слияние с великим Светом. Эти чудесные подъемы оставили в Его сердце невыразимую мощь. Он называл этот Свет - Отцом Небесным. Это чувство единства с Богом в свете любви.
   Его первое путешествие с родителями в Иерусалим, оставили в Его душе неизгладимую рану. Под управлением Селевкидов и Маккавеев Иерусалим подвергался жестоким нападениям. Кровь текла потоками; римские легионы превратили улицы Иерусалима в бойню; массовые распятия на крестах оскверняли окрестные холмы, представляя чудовищные зрелища. После стольких ужасов, после всех унижений римского владычества, после разгрома синедриона и приведения роли первосвященника к роли дрожащего раба. Однако же после столь долгих притеснений Ирод, восстановил Иерусалимский храм в большем великолепии, чем он был, при Соломоне...
   - Ужас как ты интересно рассказываешь! - перебила ее в рассказе, Наташа.
   - Слушай дальше и не перебивай, хорошо? - ответила вполне серьезно Вера.
   - Да-да, конечно я слушаю.
   И все же, Иерусалим не смотря на кровавое зрелище, по-прежнему оставался священным градом. Увидеть Иерусалим и храм, было мечтою всех евреев, в особенности с тех пор, как Иудея стала римской провинцией. Евреи стекались туда, из Переи, Галилеи, Александрии и Вавилона. Во время пути, в пустыне, под пальмами, осенявшими колодцы пелись псалмы, неслись воздыхания к Единому, Предвечному, устремлялись взоры к вершинам Сиона. Душу Иисуса объяло тягостное чувство, Он увидел у входных ворот Иерусалима, римский амфитеатр Ирода, башню Антония, господствующую над храмом и римских легионеров с пиками в руках, наблюдавших за городом с вершины городских стен. Он прошел через двор язычников и через двор женщин; Он приблизился вместе с паломниками, к двери Никанора, за которой виднелись священники в торжественных одеяниях, фиолетовых и пурпурных сверкающих золотом и драгоценными камнями. Они служили перед святилищем, за плату страждущих, приносили в жертву козлов или быков, окропляли народ их кровью и произносили одновременно благословения. Этот храм не был похож на храм Его грез, на небо Его сердечных упований...
   Проходя дальше в глубь города, Он спускался в народные кварталы нижнего города, он видел там нищих, изнуренных голодом, лица с печатью страдания, со следами пережитого во время последних войн; во время казней и распятий, которые не могли внести свою лепту в храм. Он блуждал по каменистым долинам, окруженными мрачными лощинами, где он впервые увидел гробницы царей, которыми, словно могильным поясом, был окружен Иерусалим. Из скалистых пещер появлялись сумашедшие, выкрикивающие проклятия против живых и мертвых. Спускаясь по широкой лестнице к источнику Силоамскому, Он видел у краев его желтой воды, толпы прокаженных и паралитиков со страшно-обезображеной кожей.
   К чему этот храм эти священники, думал Он, - если они не в силах облегчить их страдания. Он уходил полный, глубокой грусти и смертельной тоски, и когда возвращался к светлым вершинам Галилеи, из глубины Его сердца вырывалась мольба: "Отец Небесный! Я хочу знать, Я хочу исцелять, Я хочу спасать!".
   Раняя смерть Иосифа предоставила Ему полную свободу, в то же время невыносимый, тяжелый труд в столярке у отца, где Он работал, чтобы содержать свою Мать, при потере кормильца, он не был готов отправиться в путь, не позаботившись о Матери, о чем гласил закон, чтить отца и мать. В свои 18 лет, Он познал тяготы работы, где запах пота пробивался, сквозь тонкую льняную рубаху, таким образом прошло семь лет труда, оставив столярку своим братьям и попечительство о Марии, Он отправился в горы, чтобы найти братство Ессеев, которые были загнаны от деспотизма палестинского правительства и от ревниво зависливого, чистолюбивого священства, в уединенное убежище, и принуждали их к молчанию. Они не боролись более, как их предшествиники и довольствовались тем, что сохраняли в целости предания из Священного Писания.
   Правила ордена были очень строгими, чтобы вступить в него, нужно было пробыть на испытании не менее года. Их простое слово имело более силы, чем клятва, они смотрели на всякую клятву в обыденной жизни, как на греховный поступок. Они готовы были скорее вынести самые страшные муки с улыбкой на устах, чем нарушать одну из тайн посвящения. Равнодушный к внешнему великолепию Иерусалимского культа, далекий от жестокости саддукеев и гордости фарисеев отталкиваемый педантизмом и сухостью синагоги, Иисус был вовлечен к Ессеям внутренней близостью, естественным сродством, любовью к ближнему, запрещение клясться и божиться ради свидетельствования истине, ненависть ко всякой лжи, смирение, установления Тайной вечери, с новым смыслом означающим жертву. По этому учению наивысшее проявление Бога - есть человек, который по своему строению, форме, по своим внутренним органам, по своему разуму, есть образ и подобие Бога, свойствами Которого он обладает. В земной жизни Бог страдает, видя несовершенство человека, Он ищет Себя в них, Он борется внутри человека. Но когда человечество подходит к бездне и его необходимо спасти и дать ему толчок, чтобы возвести его на новую ступень достижений, Избранник отождествляется с Богом, как ученик не больше учителя, но усовершенствовавшись, становится, как учитель его. Он проникает в него, силою Духа, воплощается в нем, тогда Сын Человеческий становится Сыном Божьим и Его живым Глаголом.
   В Израиле со времен Моисея было лишь ожидание, поддерживаемое пророками, грядущего Мессии. Ясновидцы говорили, что Он будет именоваться Сыном Жены. Свет любви будет в Нем с такой силою, какой земля не знала до Него.
   Глава ордена Ессеев открыл Ему папирусный свиток, посвятив Его в тайну откровений от пророка Ездры: "От начала Сын Человеческий был в тайне, которого Всевышний хранит многие времена, который Самим Собою избавит творение Свое, наступят дни, когда Всевышний начнет избавлять тех, которые на земле, и приведет в изумление живущих на ней...". И тогда Избранник, призовет все силы Небесные, войско Господне, и тогда все Херувимы и все Ангелы и другие силы, которые на земле и поверх вод, поднимут свои голоса.
   Его пребывание у Ессеев, была та замечательная для всего братства ночь, когда Он в глубочайшей тайне принял высшее посвящение четвертой степени - то, которое давалось только в случае высокой пророческой миссии, добровольно принимаемой на себя Посвященным и утверждаемой Старейшинами. Собрание происходило в пещере, высеченной внутри горы на подобие обширного зала, имевшего алтарь и сиденья из камня. Лишь глава Ордена и Старейшины, три посвященные пророчицы присутствовали при таинственной церемонии. Неся в руках факелы и пальмы, облаченные в белые одежды, приветствовали нового Посвященного, как "Супруга и Царя", которого они предчувствовали видеть в последний раз...
   Глава Ордена, столетний старец подал Ему золотую чашу - символ высшего посвящения, которая заключает в себе вино из виноградника Господня - символ божественного вдохновения. Это было предание Старейшин, еще ранее - Авраам, получил от Мелхиседека такое же посвящение под видом хлеба и вина. Ни когда Старейший не вручал чашу человеку, который не владел ясными признаками пророческой миссии. Но саму миссию мог определить сам пророк, он должен был найти ее внутри себя, таков закон посвящения, ничего извне, все изнутри.
   С этого времени Он становится свободным над своей жизнью, независимым от ордена. Иисус пришел в свой отчий дом уже наполненный полнотою исполнения Своей миссии, Его мечты обнимали весь мир, с его страданиями и страстями, переживающими безысходность своего бытия, в котором свирепствовали жестокость и тирания. Во всех этих человеческих стихиях, голос Израиля молчал, Он ждал этот раздирающий душу вопль. Тогда Он выйдет на встречу, чтобы исполнить правосудие над своим изголодавшимися по правде еврейским народом.
   Настал день, когда солнце склонилось к закату, Иисус увидел, как огромная толпа теснилась возле небольшого залива у реки Иордан, Он видел, как Иродовы наемники, даже разбойники, склоняли свои могучие спины под рукой Крестителя, который, крича громким голосом, погружал их тела в Иордане.
   Иисус приблизился к пророку. Иоанн не имел понятия об Иисусе, но узнал Ессея по Его льняным одеждам. Он увидел Его среди толпы, спускающегося к нему с горы Фавор. Прежде всего Иисус обозрел в Духе все прошлое, Он взвесил важность наступившего часа. Рим являлся Его выразителем, он представлял собою то, что персидские маги называли царством Аримана, а пророки - царством Сатаны, печатью зверя, апофиозом зла. Израиль погибал медленной смертью в крепких объятиях Рима.
   Следовало ли в сотый раз рискнуть поднять народ, думал Он, и силою восстановить царство Израиля? Следовало ли объявить Себя, Сыном Давидовым и стать новым Царем - Первосвященником? Иисус видел риск Своего часа, Он видел, как толпы людей были готовы подняться по велению Иоанна Крестителя, но силу которую, Он чувствовал внутри Себя, была неизмеримо большей. Но можно ли насилие победить насилием? Может ли меч положить конец царству меча? Он понимал, что Его Царство - это путь не земных грез, это путь ведущий Его по зову любви, сокрытый в колыбели вселенной, которая своим молчаливым поблескиванием звезд для человека была недосягаемой, неизведанной, непостижимой, к нему человеческое естество стремилось всем своим внутренним подсознанием, но из-за хаотичности разносторонних взглядов религиозных фанатиков, подавляющее большинство спало мертвым сном, утопая в своих извращенных мыслях, под натиском своих амбиций и убеждений, они не прочувствовали этот пленительный запах рассвета, запах новой зари. Это восстание против души и против плоти, оставили в потомках неизгладимый след, распятой крови в душе каждого, кто вверил себя Ему, кто распял свою плоть, ради жертвы во имя жертвы, они отдали себя полностью, этому вселенскому Духу, который проник в их сердца, вторгнувшись в их сознание, он разрушил ту преграду, которая стояла, как дамоклов меч, над головами народов, много веков, Он соединил разрыв между небом и землею, чтобы в будущих потомках, открыть дверь космического пространства и открыть существующие миры, которые прибывают в вечности, там в далеких уголках вселенной...
   - Да-а, уж, аж дух захватывает. Все-таки мне не понять в совокупности, что человеку принадлежит вот эта вся вселенная, а не та потусторонняя? Ты очень много знаешь о Нем, но это сейчас совершенно доступно и ничего с реальным небом не значит, тем более с вечностью, которой, как ты говоришь, являешься ты.
   - Спроси у рыбы, в чем ее смысл жизни и она ответит тебе! - произнесла так же спокойно и тихо Вера.
   - Ну, это и так понятно, что жизнь ее заключается в воде.
   - Ну, если тебе понятно, тогда смыслом твоим будет жизнь! - ответила ей Вера, и тут же продолжила: всякая плоть, как одежда, ветшает: ибо от века - определение: "смертью умрешь". Как зеленеющие листья на густом дереве - одни спадают, а другие вырастают: так и род от плоти и крови, ведь это же легко понять, - одни умирают, другие рождаются. Всякая вещь, на земле подвержена тлению, и только камни хранят память.
   Господь создал человека из земли, и опять возвращает его в нее. Определенное число дней и время дал Он вам, и дал вам власть над всем, что на земле. По природе вашей, облек вас силою и сотворил по образу Своему. Он дал вам смысл, язык и глаза, и уши и сердце для рассуждения, исполнил вас проницательностью ума и показал вам добро и зло. Он положил око Свое на сердце ваше, и дал вам в наследство закон жизни. Вечный завет постановил с вами, величие славы видели отцы ваши, и славу голоса Его слышало ухо их.
   Кающимся Он давал обещание и ободрял ослабевших в терпении. От мертвого, как от несуществующего, нет прославления, не может быть всего в человеке, потому что не бессмертен он. Число дней человека - сильного, если сто лет, как капля воды из моря или крупинка песка, так малы лета ваши в дне вечности. У вас от утра до вечера изменяется время и все скоротечно пред вечностью.
   - Вот ты все о Нем, да о Нем, ты расскажи мне, что значит ты под этим именем Вечность, знать так о Нем еще ничего не говорит, я тоже могу прочитать тысячу книг и наговорить такое? - не унимаясь, твердила Наташа.
   - Ты хочешь знать тайну?
   - А что, это нельзя говорить? Но я, правда, никому не расскажу! - допытываясь с интересом, попросила Наташа.
   - Я вышла из уст Всевышнего и подобно облаку покрыла землю, я одна обошла круг небесный и ходила во глубине бездны, в волнах моря и по всей земле. Во всяком народе и племени я имела владение, между всеми ими я искала успокоения и в чьем наследии водвориться мне.
   Тогда Создатель всего повелел мне, Произведший меня указал мне покойное жилище и сказал: поселись в Иакове и прими наследие в Израиле. Прежде от начало века, Он произвел меня, и я не скончаюсь вовеки. Я служила пред Ним во святой скинии и там утвердилась в Сионе. Он дал мне покой в возлюбленном городе, в Иерусалиме - власть моя. Первый человек не постиг полного познания обо мне и последний не сможет постичь этого, но как велик тот, кто нашел меня!
   Задумавшись над всем сказанным, Наташа спросила:
   - Одного я не пойму, зачем тебе это все надо? Ведь я вижу перед собой обычную женщину, которая конечно, не лишена ума, просто без мужчины ты выражаешь свои чувства к жизни, ведь так? Ну, посмотри хоть немножко на Бронислава внимательно, разве ты не видишь, что с ним происходит, он просто в растерянности. Я еще удивляюсь его терпению, неужели он и вправду влюблен в тебя с твоими замарочками или что-то ему нужно от тебя? Как ты думаешь, что? Увидев в глазах у Веры пригоршни слез, Наташа испуганно спросила: Ты что? Что с тобой? Ты плачешь? Все, все успокойся! Вот дура я, наговорила тебе тут всего, прости меня! Я просто не понимала тебя в этих суждениях, пусть будет так, как ты говоришь. Ты ложись, отдохни, я ведь вижу, как ты напряжена, столько всего навалилось на тебя, такой информацией владеть, может съехать куда-нибудь крыша, пожалуйста, будь осторожна, тебя здесь люди не поймут.
   - Вера легла на койку и отвернулась к стенке каюты, так и не ответив ей ничего.
   - Я тоже пойду спать ладно, а то уже поздно, - пожелав Вере, спокойной ночи, Наташа тихонько вышла из ее каюты.
   На следующее утро, Бранислав зашел к Вере.
   - Я заказал тебе завтрак, сейчас официант принесет, - продолжил он, - я хочу тебя предупредить, будь, пожалуйста, осторожна. Без меня и моих ребят не ходи одна, так как звонил Алекс и сообщил о пре - неприятнейшей новости, что на нашем судне находиться, ну ты понимаешь - кто!
   - Кто бы здесь не был, у вечности свой отсчет! - ответила совершенно спокойно Вера.
   - Здесь твой муж, где-то прячется, понимаешь? - переставая уже говорить загадками, сказал Бронислав.
   - Мой муж?
   - Ну, да? - ответил он, - он сбежал с госпиталя, где находился под пристальным присмотром охраны. Он проник во владения Алекса и каким-то образом выпытал у него - где ты. Я не смог узнать о всех подробностях, так как прервалась связь. Может быть, поселишься со мной в моей каюте, - предложил он.
   - Нет, я здесь не одна, - совершенно спокойно, ответила Вера.
   Во время плавания до острова Бали, ни что не предвещало об опасности. Наташа, спускаясь с палубы в каюты, стала кричать от восторга всем, кто находился ещё в каютах:
   - Смотрите, смотрите, какая там красотища, это действительно рай!
   Все, радуясь и сияя в улыбке от того, что услышали такую долгожданную новость, вышли из кают на палубу. Их взору предстала величественная красота всей тропической флоры и фауны этого удивительного острова. Уже спускаясь по трапу к прибрежному берегу, от которого к судну подплыли лодки, чтобы встретить гостей и разместить их в отеле, Света с особым чувством произнесла:
   - Смотри Леонид, какой мир встречает тебя, а ты хотел уйти из жизни такой нелепой ценой.
   - Мам! - недовольно возмутился он, - не надо, ворошить прошлое, я и так за это видишь, чем поплатился и, знаешь мам, - задумавшись, произнес он, - у меня вдруг возникло какое-то непонятное ощущение страха и опасности. Я не знаю почему, но чувствую, что...
   - Стоп-стоп! Сынулька, мальчик мой, не надо ничего бояться, - обнимая его, продолжила, - просто ты некогда в жизни ничего подобного не видел. Этот океан, хотя он, конечно, большой и могущественный, но он добрый, и красивый со всем своим подводным миром, а не злой и враждебный, понимаешь? Это в том мире, где ты жил - много зла, там он весь выживает - как может, а здесь живет. Ты не волнуйся, у нас все будет хорошо, - гладя его по волосам как маленького и с нежностью теребя рукой его голову, она добавила:
   - Я с тобой! Мы так много пережили, все будет хорошо! Только ты верь мне, и чтобы не случилось я некогда не оставлю тебя, ведь я твоя мама!
   Вокруг ощущалось благоухание тропической природы, да так необычно и волнующе, что Света с сыном забыли о той, внезапно нахлынувшей волне переживаний.
   Сандея, посмотрела, что все в сборе, и предложила всем двинуться по направлению к отелю. А чтобы дорога показалась более короткой и интересной, она стала рассказывать о тропическом ландшафте этого острова:
   - Леса этого замечательного острова по подъемам горных хребтов доходят до высоты 600 - 700 метров. Разновидности деревьев, произрастающих тут, это такие, как : дуб, бук, каштан, какосовые пальмы, фикусы, бамбук, эквалипт, также казуаринское дерево. Но, конечно, больше всего впечатляют вулканы. Посмотрите, кругом - великолепная голубая лагуна, - показывала рукой им Сандея.
   Все присутствующие гости, проходя по парку, который вел их к отелю, и рассматривая всю панораму виднеющихся отелей, расположенных близко друг к другу, пришли в полное изумление от такой красоты.
   - Посмотрите, какие великолепные архидеи, - произнесла Наташа.
   - И это единственный цветок из тех, что ты знаешь? - произнесла Сандея.
   - А остальные, я даже теряюсь в догадках, что это, здесь столько цветов, что никакой мужчина не сможет, тебе подарить столько, - ответила Наталья.
   - Ну, да, конечно! - таща баулы с вещами, произнес Виталик, - вы помните только плохое, а о хорошем забываете. Можно подумать я ни когда не дарил тебе цветов. Конечно не такие, но ведь и не хуже их.
   Наташа рассмеявшись, произнесла:
   - Дорогой мой, не расстраивайся, ведь все поправимо, ты просто собирай цветы и засушивай, это точно будет лучший ботанический сад в моей жизни.
   Сандея остановила всех и попросила, чтобы они без ее ведома, не покидали пределы отеля:
   - Мы здесь будем находиться всего лишь шесть дней, так что не расслабляйтесь, всем понятно?
   Все дружно ответили: "Да!". И стали размещаться по номерам, которые им были предоставлены администрацией отеля.
   - Интересно? - находясь уже внутри отеля, чтобы пройти в номер, произнесла Света. Передвигая инвалидную коляску с Леонидом по коридору, она спросила: а зачем нам плыть на еще какой-то остров, когда и этого нам достаточно?
   - Во-первых, - произнесла Сандея, находившаяся по близости, пытаясь открыть дверь в свою комнату, - мы движемся по маршруту, составленному компанией, которая предоставила Вам этот круиз. Ведь Вы его совершаете совершенно бесплатно и, поэтому только компания вправе, что-либо изменить.
   - Нет-нет, что Вы! Я ничего не имею против, Вашей компании, - ответила Светлана, - просто хочется знать, чем отличается тот остров от этого? - спросила она.
   - О, тот остров! Он имеет большое отличие от этого, хотя бы тем, что там обитают настоящие, диковинные и хищные животные. Там Вы увидите варанов камодо, потом ещё - агамы, гекконы, гигуаны, - в общем, то чего Вы еще никогда не видели.
   - О, ужас! - произнесла Света, - может не надо этих ужастиков, нам бы чуть-чуть отдохнуть - и домой.
   - Да что Вы, не волнуйтесь! Когда Вы все увидите своими глазами, то Вам не очень то захочется домой, это я Вам говорю, как опытный специалист, так что отдыхайте, а завтра с утречка у нас - драйвинг, - ответила ей Сандея.
   - Как быстро пролетели дни, завтра отплываем! - находясь в комнате Веры, произнесла с сожаленьем Наталья.
   - Да, и ты хочешь сказать, что ты нечего толком не увидела, ведь так?
   - Не то чтобы не увидела, я даже не могу надышаться этим божественным воздухом, это такое состояние, его невозможно объяснить, но я испытываю восторг и блаженство, что именно нахожусь здесь. Кстати, расскажи мне, что запомнилось тебе, какие впечатления?
   - Вера молчаливо и задумавшись о своем, смотрела на Наталью, как будто сквозь нее.
   - А, ну да, понятно, ты ведь теперь живешь в другом мире, даже за эти дни я заметила, что ты сторонишься Бронислава. Какой он все-таки молодец, такой выдержке можно позавидовать, да-а-а, теперь я понимаю, что значить любить до ослепления, он боится даже заговорить с тобою, ходит такой молчаливый возле тебя. Слушай, вы столько уже в этом круизе вместе, а я как вижу, что вам до секса еще далеко. Слушай хватит голову друг другу морочить, переспи с ним и у тебя закончатся эти глюки, ой, извини! Я конечно тебя понимаю, что ты была одинока и чтобы не съехать с катушек, как часто бывает у многих женщин, они пускаются во все тяжкие, ты просто ограничила себя этим, через философию. Конечно, я понимаю, что философия необходима, однако же надо не забывать о своем предназначении, ведь ты женщина. Ну, что ты уставилась на меня, почему ты молчишь? Ну, хорошо расскажи мне тогда еще что-нибудь о Нем. Что в итоге Он дал миру?
   - Наташа, я тебя внимательно слушала и прежде чем, рассказать тебе еще о Нем, я скажу тебе о своем предназначении. Да, я, как и ты, женщина, да, у меня, как и у тебя, есть чувства, да, я как, и ты, хочу быть любима. Но знаешь ли ты, что каждому действию нужен срок, в котором определяются даже минуты. Ведь по сути, если я займусь с ним сейчас сексом, как ты говоришь. Сколько минут мы уделим друг другу, как ты думаешь?
   - Я не знаю о чем ты? Ты имеешь в виду, когда занимаются сексом?
   - Ты знаешь, что такое секс, как женщина? Это страсть, не правда ли?
   - Ну, да? - ответила задумавшись Наташа.
   - Я хочу спросить тебя, у вас с Виталиком страстные чувства в постели?
   - Да я давно забыла, что это такое, так себе пятиминутное дело и все.
   - А ты любишь его?
   - Ну, да! У меня же от него ребенок.
   - Я не чувствую в твоих словах страсти, в них нет огня. Если чувства стали привычкой, то вы потеряли ритм. А я вот как раз хочу изменить ритм моей жизни с человеком, который будет любить меня вечно. Это первое мое предназначение, а вот второе, я пришла изменить ритм земли, а это значить, изменить ее репродуктивность. Ты наверняка знаешь, что мужчина с мужчиной не могут иметь детей, равно и женщина с женщиной, даже если они поменяют органы, как это мы можем наблюдать в прогрессии мира, но репродуктивность все равно будет на нуле. Как тебе более подробно объяснить.
   - Ой, давай лучше ты мне расскажешь, что дал Иисус в своем действии миру, - перебив Веру, предложила Наташа.
   - Слушай, а ты, оказывается, умеешь слушать! Молодец! Истина где-то рядом с тобой! Ну, ладно так уж и быть, скажу тебе, что Он дал? Он, прежде всего, разорвал покров той веры, где древняя религия Моисея набросила на потусторонний мир. При этом Он открыл другой закон, не нарушая первостепенную причину бытия, исполнив Своим присутствием закон вечности, что существует мир, более совершенный, что ныне всему человечеству принадлежат небеса, на которых пребывает правда, а не в потусторонней. Наши предки изначально лишились рая и воизбежании душевного распада, пришли к единому мнению, что смерть не есть конец - но это есть продолжение жизни. Правда нелепое заключение, как может тело жить без тела, форма без формы? - улыбаясь подытожила Вера и тут же продолжила; Бог, однако, увидев их изощренность ума, навел на них потоп, свидетельствуя этим, что живым быть отрадней, чем мертвым, Он дал точное объяснение этому поступку, что без Него мы лишены всякой жизни и формы.
   - Да, грустная какая-то история получается. Не пойму я одного, если это все правда, то почему мы живем в таком ужасном обмане? - спросила с недоумением и разочарованием Наташа.
   - Пойми, что бы тебя держать в обмане, надо уничтожить правду, так что кто виноват, что Его распяли, и нетрудно догадаться, кого отпустили на свободу. И теперь давай подумаем, кто правит миром, Бог или человек? Так что ответ один, какой правитель, такова и власть, какое царство, таков и народ, но во всем этом, сквозь толщу обмана, пробивается истина, о чем свидетельствуют хранящие себя от этого беззакония. Человечеству много было дано, но каков отец, таковы и дети, вам открылось многое, но вы опять все извращаете, но всему есть конец, и будет наследство неправедным змеи и черви, всего лишь.
   - И все же, кто ты, что так необычно мне обо всем рассказываешь? Я ведь знаю тебя, ты Виржиния!
   - Скоро все откроется и самый отъявленный бандюга, отдаст ради меня, свое сердце, вверив свою жизнь мне.
   - Мне с трудом в такое верится, им по моему, все равно, кто ты? Эти гнустные людишки, ненавидят жизнь и всех, что вокруг них. А ты вообще о ком?
   - Они отчаянно борются за свою свободу, за мечту - жить, а не существовать, как существуют эти выдуманные правительством законы, в которых все правила без правил, поэтому их твердые умы находятся в тисках тюремных оков.
   - Да они же преступники, так им и надо! - ответила возмущенно Наташа.
   - Кто есть кто, покажет время, потому что время лучший определитель закона над всякой плотью.
   - Кстати. А помнишь в салоне у парикмахера, ты что-то хотела рассказать про Авраама Линкольна, но Сергей не дал досказать. Скажи, что ты хотела, тогда про него рассказать? - вдруг спросила она Веру, чтобы проверить ее, помнит ли она тот момент.
   - Хм..., конечно помню! Я еще тогда удивилась поведению этого молодого человека, как-то вел он себя уж слишком странно.
   - А, так это понятно, он же голубой, ну, гомик.
   - Как жаль! Такой мужчина красивый и видный, - ответила с ноткой грусти Вера.
   - Нынче такое время, с мужчинами непонятно, что творится, так что с ними у нас недочет, нужно сделать перезагрузку. Слушай, я начинаю понимать, о какой репродуктивности ты говоришь!
   - Мне приятно это слышать, что к тебе приходит, что-то здравое. Ну что, рассказать тебе о Линкольне? - спросила Вера, меняя тему разговора.
   - Конечно-конечно, расскажи, - ответила с неподдельным интересом Наталья.
   - Ну, тогда слушай историю про нашу страну. Гражданская война на тот момент, была переломным событием для Америки. Во время кризиса все действия Линкольна были направлены, чтобы спасти наследие отцов, - это ценности, изложенные в Декларации.
   Линкольн верил, что, сохранив Соединенные штаты, он сохранит последнюю надежду на земле, хотя бы для своей эпохи.
   Рабство стояло в центре борьбы между Севером и Югом, но это не было единственной причиной. Политические и экономические факторы связались в узел проблем, которых нельзя было развязать путем соглашений и компромиссов. Америка находилась в плену рыночной революции, которая, преобразовала все сферы жизни и имела различные последствия на Юге и на Севере Штатов. В культурном отношении Юг оставался во власти прошлого и поэтому возникла своеобразная смесь из партеналистических и демократических элементов.
   Белое насилие южных штатов, бедное и богатое, сплачивалось все теснее, чтобы защитить свои традиционные ценности. Начавшаяся религиозно - реформаторское рвение, с которым многие реагировали на быстрое социальное преобразование, все больше направлялось на зло рабства в южных штатах. И вот в конце 50-х годов, в этой судьбоносной ситуации, Линкольн взял на себя ответственность за американскую нацию, которая на тот момент уже не существовала. Когда он выступил на политическую арену, президентом на тот момент был Эндрю Джексон.
   Линкольн разделял симпатии Джексона, как к обычному человеку, но его философское правление государством привело Америку к экономическому краху. Линкольн создал себе больше врагов, чем друзей, он поддержал Вильмо, которая предусматривала запрещение рабства на всех территориях, но в сенате не прошла. Политический вакуум заполнила вновь образовавшаяся республиканская партия, которая организовала сопротивление закону Канзас-Небраска. Эти конфликты разбудили Линкольна и подстегнули к активности, он примкнул к республиканцам и взял на себя роль лидера в Иллинойсе.
   Избрание Линкольна на президентский пост, вызвало у южан чрезвычайную тревогу, время оказалось тяжелым для него самого и для всей нации. До этого некоторые рабовладельческие штаты грозили отделением в случае победы республиканцев, и это случилось именно перед Рождеством. Южная Королина, была первым штатом, которая расторгла союз с другими штатами, потом последовали этому Миссисипи, Флорида, Алабама, Джорджия, Лузиана и Техас, сделав это они провозгласили президентом бывшего сенатора и военного министра Джефферсона Дэвиса.
   Речь Линкольна, своего рода лозунг, который он взял из Нового Завета: "И всякий дом, разделившийся сам в себе, не устоит", - особенно глубоко проник в общественное сознание людей. Конфедиралисты не обратили особого внимания на этот призыв, но после некоторых колебаний и внутренних разногласий остались в союзе все рабовладельческие штаты, - Это Кентукки, Миссури, Делавэр и Мериленд. Как президент Линкольн был главнокомандующим всех вооруженных сил.
   - Фу-у-у, подожди! Давай передохнем. Столько информации. Ну, у тебя и голова? Можешь, дальше мне не рассказывать о нем, я знаю, что с ним случилось. Его убили! Ты очень любишь свою страну. Но скажи мне, зачем ты оделась в эту Вечность? Для чего? - спросила, допытываясь у нее Наталья.
   - Моя одежда, это лучшее сверхестественное оружие, оснащенное полной готовностью отразить врага человечества - смерть, мое оружие не имеет аналогов здесь, а в совершенном мире, из которого я пришла, является главным источником жизни. Просто ты не была в моем мире, поэтому не можешь признать, кто перед тобой, пришло время, перейти вам на другой уровень жизни.
   - Подожди! - перебив ее и пытаясь вникнуть в суть, Наталья спросила: То есть ты хочешь сказать, что у тебя одежда - это тело? Или это что-то внутреннее, ну душа, да?
   - Улыбаясь такому суждению, Вера пристально посмотрела на нее и ответила: Есть тело земное, а есть тело небесное. Если ты еще земная, разве можешь познать, что такое небесное? Тело и душа по сути земные существа и принадлежат друг другу одновременно, и так же одновременно умирают, но вот Дух твой..., нет, я не буду дальше ничего рассказывать. Давай прекратим все это!
   Слушай, так здорово, что мы отправились в этот круиз, - сменив тему, чтобы разрядить обстановку в суждениях, произнесла Наталья, - такое приятное состояние удовлетворенности, такая красота кругом, вот люди живут! Если бы не ты, я бы кроме Москвы и обувного магазина, так и ничего и не увидала. Здесь такое обслуживание, такая кухня, я так благодарна тебе за этот подарок.
   - Вера встала с кровати, на которой она сидела, подошла к окну и стала смотреть вдаль, сквозь гущу окружавшей кругом зелени, диковинных деревьев и цветов.
   - Ладно Верунь, я пойду, а то Виталик мой, без меня становится неуправляемым, он сейчас пьет с местными жителями текилу, закусывая манго и запивая кокосовым соком, вот это экзотика, - открыв дверь вышла из номера. Она вышла из отеля на улицу, ища Виталика.
   Когда Наташа нашла его, там было много мужчин и женщин из местных жителей и почти все с корабля "Лузиана", было очень оживлено и весело, женщины плясали с мужчинами, да так, что песок подымался, дыбом в воздух. Наташа постояла с ними рядом, посмотрела на их разгоряченные лица, увидев как ее мужу весело, она махнула рукой и отправилась к себе в номер, где уткнувшись в подушку, спала ее дочь Ксюша.
   Ранним утром, все отдыхающие с корабля "Лузианна", стали выходить из своих номеров, удаляясь от отеля к прибрежному пирсу, где их ждали пришвартованные к берегу лодки, чтобы доставить их к кораблю. Поднимаясь по трапу на судно, которое дрейфовало в бухте, пришвартовавшись к побережью, все понуро заходили в свои каюты, только у одной Веры на лице не сходило выражение радости и покоя. Лайнер, издал три протяжных гудка, и медленно стал набирать обороты, все дальше и дальше удаляясь от этого удивительного и красочно волнующего, великолепного острова.
   Когда корабль покинул широты прибрежных берегов острова, все присутствующие на корабле стали делиться впечатлениями о том, как они провели время, сожалея только об одном - как его было мало. Наташа подошла к Вере, спросила:
   - Знаешь, я вижу, что с тобой, что-то происходит. Ты все-таки влюблена в Бронислава? Но признаться себе в этом не хочешь, ведь посмотри, он от тебя не отходит, почему ты сторонишься его? Чем это вызвано, ты боишься показать ему свои чувства, да?
   - Нет, я ничего не боюсь, просто...
   - Я знаю, - перебила ее Наталья, - ты боишься, что у тебя может все повториться, как с твоим бывшим мужем, не так ли? Пойми, - продолжила она, - ведь жизнь одна, да и возраст, сама знаешь, бьет по нервам. У меня тоже были такие виражи судьбы, что порой, руки опускались, да так, что вообще, не хотелось жить. Да ты сама знаешь, какой у меня муж, так что перестань себя мучить и его тоже. С ним, у тебя может все измениться в лучшую сторону, ты просто дашь своему прошлому уйти.
   - Я знаю, - улыбаясь, ответила Вера.
   - Ну вот, видишь, как все хорошо получается.
   В это время в каюту зашел Бронислав. Наташа, увидев его, спросила:
   - Что-то случилось? У Вас какой-то встревоженный взгляд.
   - Да нет, все хорошо, - сдерживаясь в эмоциях, ответил он.
   - Да! Ну, тогда, я пойду, - посмотрев на Бронислава еще раз, произнесла Наталья.
   - Зачем ты поставил охрану возле моих дверей? - тихо спросила Вера.
   - Я не могу рисковать тобой, не хочу потерять тебя. Чувствую, что он, где-то здесь, у меня нюх на таких, - ответил он.
   - Ты успокойся и отпусти ребят, они ведь отдыхать тоже хотят, так что не мучь их.
   - На то я их и взял, это их работа, - жестко ответил он, - затем спросил, мягко улыбаясь, - кстати, как тебе остров и их кухня?
   - Кухня изобилует больше специями и рыбными деликатесами, но это и понятно почему. Да и потом их гостеприимство, и чрезмерное внимание к нам, как к богам вполне оправдано, так что это не они для нас диковина, а мы для них, мы все такие разные, а они все - одни на этом острове.
   - Почему ты на острове боялась ко мне подойти? - спросил вдруг он.
   - Ничего я не боялась, просто...
   - Ты стыдишься меня, ведь так?- резко перебив, смотря на нее, спросил он.
   - Да нет, я не стыжусь тебя, я...
   - Ты не готова к близким отношениям? - спросил стоя рядом с ней Бронислав.
   - Мне нужно время, чтобы хорошо подумать!
   - Пока ты будешь думать, этот гад, что-нибудь натворит. Я предложил тебе свою каюту, чтобы ты была рядом со мной в безопасности, ты отказалась. Тогда, что мне остается делать? Я пытаюсь огородить тебя от этого чудовища, у меня уже все нервы напряжены.
   - Да-а! А разве я тебя просила, за меня переживать. Я же тебе говорила, что я не одна, а ты меня не слушаешь! - ответила, возмущаясь Вера.
   - Я не понял, у тебя кто-то еще есть, по мимо меня?
   - Слушай, какой же ты глупый! Да нету, у меня никого кроме тебя. Я не могу тебе этого сейчас объяснить, просто будь со мной и все!
   - Черт побери, да я и так с тобой, но даже прикоснуться к тебе не могу, до чего ты меня довела, - почти крича на нее, ответил он и, резко вышел из каюты, захлопнув за совою дверь, да так, что Вера испугавшись, вздрогнула.
   - Слушай, а че это Седой, такой злючий вышел от нее? - спросил Юрас у своего напарника, стоящего рядом с ним, возле дверей каюты, где находилась Вера.
   Че, че! Ты че не понял, баба не дала мужику, че уж тут не злиться. Видел каково нашему брату? - ответил вполне серьезно Феликс.
   - Да-а! Серьезно. Знаешь, за ними так интересно наблюдать, мучаются оба, да еще других заставляют напрягаться, - ответил, поддерживая беседу Юрас.
   - А ты то, че напрягаешься? Стоим то только ночами и че, ты не успеваешь к ночи разрядиться? - спросил с интересом его Феликс.
   - Да я бы тут вообще не стоял, как вкопанная башня, если бы они с друг другом перестали мучаться, я сидел бы в баре, да пивко попивал и так смачно бы копченым омаром закусывал.
   - Копченый омар? Это круто! А я бы какую-нибудь здесь подружку снял, американку точно бы попробовал, тут есть одна ципочка из их персонала, да я это. Не знаю, как к ней подъехать, то ли сказать "Хелоу, дую-ду", толи так смачно прижать ее где-нибудь в темном месте, так горячо и грубо ее взять.
   - Юрас посмотрел с завидным интересом на Фелекса, ответив: Да-а! Оказывается, железо тоже, может напрягаться!
   - Я, между прочим не железный, а кликуху мне дали на зоне, потому что мочил всех подряд. Хотя я бешеный, но у меня тоже есть, это? Чувства, понял.
   - Все, все я пошутил, ты че вскипел, ну ты даешь братан, шуток совсем не понимаешь, что ли? - ответил, улыбаясь Юрас.
   - Дай сигарету, курить хочется, аж уши вянут.
   - Так это, надо в бар сходить. Ты тут постой, а я схожу, - ответил Юрас.
   - Лады, - смотря на уходящего напарника, Феликс крикнул ему в след и, пивка возьми!
   Юрас ему в ответ крикнул: на посту нельзя, шеф унюхает, потеряем не только работу, но и жизнь, понял!
   - Да уж, понял, - тихо, почти про себя произнес Феликс.
   Совсем рядом, слышался смех детей, они бегали по проходам кают, играя в прятки. Солнце постепенно уходило в закат, вдалеке послышался гудок мимо проплывающего корабля, нарушившего тишину на лайнере "Лузиана", корабль тоже дал ответный гудок, плывя и рассекая волны океана, к заветному острову Камодо.
   - Ну, братан, ты даешь, все-таки раздобыл пиво. Пивко класс! Холодное. Ну не че, как-нибудь перекантуем эту ночь, а завтра расслабимся. Я слышал, здесь грандиозное событие намечается.
   - Да-а, и какое? - с интересом, попивая пиво, спросил Юрас.
   - Да тут один штурман, как их там по их нему, мичман заправленный ходил. Я кое-какие справки у одной дамочки навел, она гид, так вот мы вместе с ней его спать укладывали, она и рассказала по какому случаю этот фрукт на веселе.
   - Че какая-нибудь звезда большой величины, прилетит на вертолете к нам, у них это бывает по случаю именин капитана? - перебив его, спросил Юрас.
   - На счет капитана, ты угадал, а звезд здесь своих хватает. Ладно, че-то так, хорошо пошло, аж на сон так, придавило.
   - Меня тоже, - уже в полудреме, ответил Юрас.
   Время пробежало быстро, наступили сумерки, все находящиеся на корабле спали, из машинного отделения Дэвид проник в пассажирский ярус. Слегка шоркая ногами и, двигаясь к заветной двери, где находилась Вера, он увидел, что вход к ней охраняли двое мужчин с широкими торсами. Заметив, что они спят, Дэвид быстрым и тихим шагом направился к ним, он понимал, что медлить нельзя. Резким движением рук, он вырубил одного, так, что один из охранников скончался на месте, даже не проснувшись от сна, тут же резко, он воткнул лезвие ножа в горло другому. Охранник в ужасе, очнулся, находясь в шоке, от наступившей, тупой и пронизывающей боли, пытался вытащить нож, торчащий в своем горле, но дыхание становилось всё более затруднительным, он тихо сползал по стенке, в один миг скончавшись. Дэвид посмотрел по сторонам, что ему ничего уже не мешает, нервно дернул рукой, ручку двери, она оказалась незапертой.
   Вера от резкого рывка открывающей двери проснулась, включила ночник у своего изголовья кровати, на которой она спала. Дэвид, не давая ей, опомнится, подошел к ее койке, на которой она лежала, приподнявшись с кровати, он подошел к ней и прикрывая ей рукой рот, шепотом произнес:
   - Ну, что моя дорогая! Любовь не умирает, я пришел за тобой, чтобы вместе уйти в вечность.
   Дэвид увидел, что нужного кулона на ее шее, не оказалось, сдавливая ей горло, он стал выпытывать у нее, о кулоне.
   Борясь с ним, она схватилась за его руки, отталкивая их от себя, произнесла:
   - Это тебе не принадлежит. И уйти со мной в вечность - ни тебе решать, понял!
   От злости он сдавил ей сильно горло, пытаясь ее задушить. В это время руки его обмякли, скатившись навзничь, он упал на пол. Вера в оброчном состоянии в последний миг, увидела перед собой Бронислава. Он стоял и смотрел, находясь в некотором замешательстве - сначала на нее, потом на тело Дэвида. Тело лежало неподвижно на полу, из него медленно вытекала густая, красная кровь. Бронислав посмотрел на свою правую руку, в которой находился пистолет с глушителем, испугавшись, что Вера его увидит, он отбросил его в сторону.
   Бронислав подбежал к Вере и стал ее трясти, приводя в чувства, крича при этом: - Вера! Вера, очнись! Я здесь! Все позади, родная моя все уже позади. Увидев, что она стала приходить в сознание и стала лихорадочно кашлять, он прижал ее к себе и, гладя ее рукой по спине, уже успокоившись, тихо произнес:
   - Ну все, теперь все позади!
   - Нет! - ответила она, - все еще только начинается.
   Он посмотрел на нее, ответив:
   - Ты только не волнуйся, я перенесу тебя в мою каюту вместе с твоими вещами, пока мои ребята все быстренько здесь уберут. Хорошо!
   - Хорошо! - ответила тихим голосом она и добавила, - все равно уже ничего не изменить, кровь не смыть, и она уже здесь.
   - Да, кто она? Вера, что с тобой? Что ты такое несешь? - возмущаясь, произнес он.
   - Смерть! - ответила Вера.
   - Вера, ты понимаешь, о чем ты вообще сейчас говоришь! - произнес он возмущаясь на нее - это везде так и по-другому быть не может, ведь он убил моих людей, тебя мог убить, понимаешь! Теперь надо убрать следы преступления, а мертвые тела - за борт, чтобы не началась паника на корабле.
   - Да! Конечно я все понимаю. Вера робко стояла и смотрела, как Гонза и Горелый убирали трупы убитых мужчин. К счастью, никто за этот промежуток времени не вышел из своих кают. Когда всё было убрано, и Вера уже находилась в его каюте, Бронислав с легкостью выдохнув воздух, произнес:
   - Ну, вот и все! Верунчик, мы теперь вместе в ответе за это. Так что нам надо молчать и все будет хорошо. Самое главное, ты не вини себя, это я виноват, на мне и так много крови, - глядя на то, как она смотрит в иллюминатор задумавшись, и отчужденно не обращает на него внимания, он продолжил: Знаешь, я хочу тебе признаться, что тогда, в клубе "Горячий шоколад", - это был мой план. Не знаю, что со мной тогда творилось, я вовсе не такой, каким ты меня представляешь. Я самая опасная и жестокая акула этого мира, в котором кишат пираньи и, в одиночку ты не победитель. Я организовывал целые бригады из братвы, из них выделял самых прожженных и потерянных в жизни. Как и везде, есть и у нас, безусловно, настоящие звери, их ещё называют "кротами". Они не тем и не этим, в общем, служат тому, кто прижмет. Многих из них я лишил жизни за предательство и трусость, а таких было немерено. Пацаны, не нюхавшие пороха, их в Москве - район на районе и все на понтах, любители поиграть в игры.
   - А где ты был? - перебила разговор она, отходя от иллюминатора, села на не заправленную им койку, - я знала, что это твоя затея - сделать на нас деньги. Но когда ты отдал сумму гонорара за эту сделку нам с Наташей, я поняла, что ты сожалел об этом поступке, не так ли?
   - Да! Я ненавидел этот мир с его фальшивыми устоями, какими-то приобретенными ценностями, которые в ровной степени ничего не значат. Я знал и усек главное - никому верить нельзя. Там, в Чечне я повидал многое, ингушей и чеченцев, с их гордостью во имя Аллаха. Дети, еще не научившиеся различать, добро от зла, видели смерть в её безжалостных проявлениях, они забыли, что они дети, научившись мстить за своих братьев. Можно ли уважать систему, которая в мирное время развязывает войны? Эта система не за землю воюет, она воюет за признание власти. Знаешь, кто эти воины? - спросил он и тут же сам ответил, - обычные бандиты, авторитет на авторитете, этакая, - лавровая масть. И вот таких головорезов, надо нюхом чуять, где эта крыса бродит, потому что ему без разницы, кого убивать, главное, чтоб за это деньги платили и, признали его власть. Я был лучшим снайпером в десантных войсках, после ранения меня комиссовали, звали в МВД. Тогда я был молодой и горячий, связался с криминальным миром и в одном деле крупно залетел, вытащил меня мой кореш, то есть Алекс, который сейчас в Нью-Йорке, ты его теперь, знаешь. В то время он в России такие дела крутил! Он старше меня всего на три года, но вертел этим миром как шахматными пешками. Так что я понял, что сила еще не все значит, я учился, прежде всего, думать, а потом решать проблемы, не применяя силу. А вот на счет женщин - я разучился в них видеть чистоту и искренность, для меня они были лишь куклами размалеванными. Но ты! Ты зацепила меня так глубоко, что я просто не заметил, как понял, что я. Ну, не могу просто жить без тебя! Если бы не этот мозоль на моей ноге, наверно, ты была бы в числе тех женщин, которые были у меня всего лишь на один день. А деньги я отдал все, которые поставил на кон, тогда. Прости меня, я просто забыл, что такое жизнь и чистая любовь.
   Но она этих слов, она уже не слышала, погрузившись в сон, от легкой укачивающей корабельной качки. Он подошел к койке, где она полусидя, облокотившись к задней спинке кровати, задремала, прикоснулся к ее ногам, поднимая их с пола положил на кровать. Она пыталась проснуться, при этом что-то бормоча, Бронислав тихонько произнес, укрывая ее пледом: "Спи, тебе нужно хорошо поспать и не о чем не думай. Все что я сказал - это просто жизнь, которой я жил прежде, но теперь - ты рядом и я знаю, что все будет по-другому".
   - Слушай, сколько времени мы плывем? Такое ощущение, что этот бесконечный океан никогда не кончиться, - произнес ранним утром Виталик.
   Сандея, сказала, что остались сутки пути до заветного острова. Так что мы плывем правильным курсом, потерпи уже скоро, - улыбаясь Виталику, произнесла Наталья.
   В это время на капитанском мостике мичман заметил, что-то неладное с корабельным компасом:
   - Тебе не кажется, что мы сбились с курса, что-то компас барахлит, да и ветер нынче не южный?! - намочив палец к ветру, ответил капитану мичман.
   - Да, нет! Вот посмотри, навигационная система не выдает сигналов сбоя, значит, мы плывем по заданному компьютерной программой корабля курсу, так что не паникуй, все нормально. Это у тебя после вчерашнего, белая горячка, ты вон сам трясешься и естественно вокруг тебя, тоже все трясется. Я же тебе говорил, чтобы ты был, трезвым, как стеклышко, тоже мне инициатор праздника. Так что иди, похмелись и не переживай, осталась еще одна единственная ночь, и мы будем в бухте острова Комодо, - ответил капитан, и тут же добавил, тоже мне, нашел чем проверять ветер, сейчас, кнопнул на кнопку и компьютер выдал тебе точные координаты, вот видно же, что плывем по курсу. Кстати, - крикнул он ему в след, - ты не забудь всех находящихся на судне пригласить на мои именины в наш ресторанчик, сегодня вечером.
   Ага, конечно! Проклятые эти именины, блин, башка болит, - прикуривая сигарету недовольный, от своего удрученного состояния после вчерашнего, мичман вышел из навигационной каюты на мостик, подышать свежим морским воздухом.
   - Светланка, привет! Ну, как спалось? - спросила ее Наташа.
   - Ужас, какие-то сны кошмарные снились, - ответила она.
   - Ой, так это понятно - почему!
   - Ну и почему? - удивленно выпучив глаза, спросила Света.
   - Разве ты не видишь, как ты изменилась. Помолодела, посвежела, глазки то вон как блестят! Это потому, что в твою жизнь пришла радость за сына.
   - Да..., как интересно в жизни получается, я даже представить себе не могла, что буду плыть на таком большом корабле по такому могучему океану, что испытаю настоящий драйв от нахлынувших на меня необычных чувств. Ведь там, на земле были страхи, здесь они тоже как бы есть, но уже не такие. Тут все понятно - мы плывем к острову, чтобы насладиться редкими диковинами тропической природы и это чудесно.
  
   3 глава. "Акулья пасть".
  
   В каюту зашла Сандея, объявив, что сегодня вечером все отдыхающие и члены команды, свободные от дежурства на корабле, приглашены на банкет в честь дня рождения самого главного человека на судне.
   - Я так поняла, будет очень весело, ведь именины у капитана корабля, не так ли? - спросила Наташа.
   - Совершенно верно, - улыбаясь, ответила Сандея, - так что сбор в восемь вечера и не опаздывать, - сказав это, она развернулась и направилась к выходу, закрывая дверь каюты за собой.
   - Слушай, а где твоя Ксюшка? - спросила Света.
   - Ой, да ты не волнуйся, так тут же четыре семьи с детьми, Ксюшка меня с детворой познакомила. Она играет с ними, с Темкой и Лерой, Дашкой и Никиткой, потом ещё Кирилка и Денис, так что детей хватает. Там на втором ярусе есть просторная каюта класса люкс для особых или как стало модно говорить сейчас VIP персон, в ней разместились музыканты, которые тоже приглашены в это плавание, так что дети явно не скучают, - ответила ей с радостью Наталья.
   - Здорово! Жаль только, что мой сын не может так же весело проводить время - он сидит в каюте один и читает книги. Интересно, но его в последнее время привлекают произведения великих классиков прошлого столетия, вот, например, сейчас читает Байрона, - с некоторым удивлением в голосе произнесла Светлана.
   - Да?! И что же он в нем нашёл? - спросила Наташа.
   - А я, почем знаю? - ответила, недоумевая, Света, - их сейчас не поймешь, бросаются из одной крайности в другую. Знаешь, мне кажется, что сейчас у молодежи нет никакой возможности реализовать себя, поэтому они и идут, покупаясь на эти искусственные приманки, в разные злачные места. Наверно, для того чтобы отчасти утвердится, а с другой стороны их гложет боль за то, что они такие молодые - совершенно не востребованы в этом мире.
   - А вот я думаю, что чаще всего они ищут легкие пути, которые в конечном итоге, приводят их к таким трагедиям, - ответила Наталья.
   - А что сейчас не трагично в нашей жизни, скажи? Посмотри, что творится вокруг - кризис и глобальные изменения природных явлений, - тебе это не о чем не говорит, - произнесла в ответ Света.
   - Светланка, это все временно и раньше так было, поэтому какие-то чрезвычайные события или катаклизмы еще не о чем не говорят. Просто, как мы иногда болеем, так и у погоды свои причуды, циклоны там всякие и прочие беды, вообще-то у земли с природой тоже банкеты бывают, так что у них своя карусель, а потом такой отходняк, что и нам всем тоже не здоровится, понятно.
   - Понятно! - с интересом ответила Света.
   - Пойдем лучше к Верке, узнаем, что она наденет на этот вечер, - предложила Наташа, увидев удрученное состояние Светы.
   Выйдя из каюты и, закрывая дверь, чтобы Виталику никто не помешал, в его дремоте, направились к каюте, где сейчас находилась, как они думали, Вера.
   - Странно, почему-то каюта пустая и вещей ее нет? Ничего не пойму, где Вера? - испугавшись, произнесла Наталья.
   - Вообще то была ночь, я, например, спала, поэтому, кто знает, что произошло за это время. И если с ней рядом хороший человек, о котором ты мне говорила, то может быть она с ним и, беспокоиться не о чем? - произнесла спокойно, Света.
   - Что-то на Верку это не похоже, а ну-ка пойдем, узнаем, так ли это? - предложила Наталья.
   - Ты знаешь, я лучше пойду к сыну, мне, что-то не хочется туда идти, да и это, наверно, не совсем удобно. Давай, ты это сделаешь сама, тем более она твоя подруга, хорошо! - повернувшись от нее, Света отправилась по проходу к своей каюте.
   Наташа долго стояла на месте, думая, как ей поступить, в это время из каюты, где находился Бронислав, вышла Вера. Наташа обомлев и слегка заикаясь, произнесла: "Ты? Ты, - что с ним?".
   - Нет, просто он пригласил меня в гости, чтобы не быть одной в каюте, вот такие заботы обо мне, - слегка улыбаясь, ответила Вера.
   - Да-да, рассказывай, знаю, я эти заботы, а потом - пузо на выкат, - так же улыбаясь и показывая руками, округлость живота, произнесла Наталья.
   - Ну, если так ты думаешь - то, что еще мне сказать!
   - Скажи лучше, что ты оденешь на этот вечер в честь нашего капитана корабля, как там его, забыла? А, Стивена?
   - Да собственно ничего особенного, платье, которое ты мне подарила на мой день рождение, - ответила, смущаясь, Вера.
   - Ой, мне так приятно это слышать. Ты знаешь, когда я его покупала, я почему-то подумала, что тебе его надо надеть для необычного дня. Я так рада, очень рада тебя видеть в этом потрясающем наряде, как все-таки здорово, что этот день настал, - сказала с восхищением Наталья.
   - Этот день?! Как бы я не хотела, чтобы он настал, - с грустью произнесла Вера.
   - Что ты такое говоришь, каждая женщина мечтает о таком, ведь с тобой рядом такой потрясающий мужчина, - удивленно, ответила Наталья.
   - Ладно, ты иди, а то мы тут в проходе много лишнего наговорим, вон люди хотят пройти, - посматривая в сторону молодой парочки, ответила ей Вера.
   - Верка, чудная ты. Посмотри, какие они счастливые, а ты говоришь, чтобы этот день не настал. Ладно, пойду я собираться, да и своих, надо приодеть, - говоря это, Наталья направилась к каюте, где отлеживался ее муж.
   Вера проводила взглядом Наталью, немного постояв в раздумье, зашла в каюту Бранислава.
   Бронислав стоял у столика и смотрел в иллюминатор, увидев Веру, он радостно улыбнулся. Вера! - обернувшись к ней, произнес он, - я многое слышал о каком-то необычном кулоне, мне конечно неприятно об этом говорить, но от него столько хлопот. Ты не хочешь мне его показать? Не бойся, я не заберу его, просто хочу посмотреть, на что он похож.
   - Ты скоро его увидишь. А сейчас, лучше давай я помогу тебе приодеться к торжественному празднику в честь именин капитана, - подойдя к нему, предложила она.
   - С превеликим удовольствием, полностью отдаюсь тебе, в твои нежные ручки, что хочешь то и делай со мной, - улыбнувшись, ответил он ей.
   Вера перебирала ему одежду, что-то подходило, что-то нет. Они вместе весело смеялись, если он в одежде выглядел, как пижон.
   - Слушай, ты меня приодела в какого-то мальчишку. Нет, я так не могу, - смущаясь и снимая с себя одежду, которую выбрала для него Вера, - произнес он.
   - Ну, да конечно, - ответила Вера, - ты привык к другой одежде, чтобы оружие можно было спрятать, ведь ты без него, как без рук, - смотря в упор на него, с укором сказала Вера.
   - Да, ты права! Я давно врос всеми своими мозгами в эту жуткую вещь. Я не могу уже без этого, еще не готов с этим расстаться, - засовывая в кобуру пушку, и одевая сверху пиджак на себя, чтобы не было видно его, он добавил, - а тем более, сейчас вдвойне - теперь у меня есть ты. Пусть лучше я умру, но я не позволю, случится этому с тобой. Пусть будет плохо мне, я привык, но только чтобы ты была счастлива. Пусть даже не со мной, если конечно, ты этого захочешь. Но запомни, я всегда буду рядом и если надо отдам свою жизнь за тебя.
   Он подошел к ней и, нежно обнял ее, спрашивая:
   - Что же ты так загрустила, милая? Может, не пойдем на этот праздник, а останемся здесь, а? - присев на корточки и обнимая ее ноги, смотря на Веру, произнес он.
   Вера улыбнулась, смотря внимательно в его глаза, ответила:
   - Бронислав ты иди. А я сейчас переоденусь и, приду, чуть-чуть по позже, ладно!
   Бронислав соглашаясь махнул головой, вышел из каюты, направившись по проходу, поднялся по лестнице на второй ярус корабля, где уже во всю веселились люди по случаю именинника. Он сел за свободный столик, рядом с ним сели его ребята, и стали смотреть на то, как веселились все присутствующие на празднике.
   - Горелый смотря на весь этот маскарад, сидел в задумчивости и с грустью смотрел на бокал вина, который он держал в руке.
   - Бронислав обратил на него внимание, спрашивая:
   - Горелый, ты че загруженный такой сидишь, вино не пьешь?
   - А че веселиться, наших пацанов, уже нет! Им наверно там холодно, страшно?
   - Да-а, Юрас и Феликс были ребята, что надо, Не пойму одного, как они могли умереть от этого гавнюка? Ведь они вдвоем были, снотворного вроде бы не употребляли, завязали с этим или все-таки кайфанули?
   - Да нет, - ответил Горелый, скорей всего разрядились пивом, я знаю Юрас слабый на это.
   - Черт! - со злостью перебил его Седой, я же говорил им, предупреждал, чтобы не расслаблялись, едреный корень, балбесы, блин живые бы остались. Ну, сколько вас учить надо, чтобы вникали в слово.
   - А че я! Я ему говорил, когда он пришел за пивом в бар, что косяк запоришь, получишь от шефа, а он мне ответил, тебе мол какое дело, не нравиться иди, встань за меня, - ответил Брониславу с волнением Горелый.
   - Дело значит! Вот так вы все без башки и ходите, поэтому вас на зоне, как килька в консерве и на кладбище одни кресты да ленты за моего брата стоят, - нервничая и злясь, ответил Бронислав.
   - Да ладно, че вы тут, их уже нет, давайте помянем наших пацанов, - вмешавшись в разговор, предложил Гонза.
   - Хм..., помянем, это вы, как раз, хорошо умете делать и только! - ответил уже успокоившись Бронислав.
   Вера находилась в его каюте одна, она долго сидела на корабельной койке и вспоминала о тех временах, когда она уехала из Америки в Россию. Она прекрасно понимала, что все произошедшее с нею, было не по воле случая, а по воле того, кто возложил на нее ответственность за весь мир. Ей стало страшно. Смотря в иллюминатор Вера вспомнила, как она читала Ксюшке сказки Пушкина "Руслан и Людмила", где чародей крадет Людмилу, как воевода Черномор выводит из глубин морей своих богатырей. Она понимала, что отныне будет отдана ему и только время покажет, кто для нее Бронислав - чародей или богатырь. Созерцая чрез иллюминатор синеву небосвода, Вера стала тихо молиться: "Дух Святой, Дух Премудрости и откровений, Ты, все сущее формируешь формой и так же лишаешь формы, Ты, пред кем вся жизнь земных творений - лишь мимолетный призрак, Ты, воспоривший к небесам и вновь Грядущий на крыльях ветра, Ты, оживляющий бескрайние пространства дыханьем, Ты, вдохновляющий все, что от Тебя исходит и к Тебе приходит, Ты, вечное движение в извечной неподвижности, будь славен и благословен!
   Тебе пою и воспеваю в переходчивом царстве сотворенного света, теней, оттенков, образов, я уповаю на Твою нетленную и нескончаемую вечность. Пошли мне тепло Твоей нескончаемой любви и ввереное мне тело в постоянство обрати.
   - О Великий и Славный Дух Святой, о вечная душа всех душ, нетленное дыханье жизни в нас, Ты живительный вдох в уста вдыхающим жизнь во всякое созданье, сохрани нам жизнь, прошу Тебя за любимого мною человека, Ты, знаешь его и, мысли его пред Тобою.
   - Царь вселенной, Ты, владеешь ключами от дверей небесных и открываешь небеса, кому захочешь, Царь животворных внешних, Ты велишь влаге излиться соками в растенья, так яви в нас сок жизни, которую Ты, даешь в переходчивом мире. Нам переменчивым и легкомысленным твореньям вели быть верными в суде Твоем, мы жаждем жизни, надеясь на Твою вечную любовь, которою Ты, нас возлюбил. Веди нас жертвенным путем к бессмертию, который дух зла и смерти похитил Твой источник в нас прежде всех веков! Готовы мы пожертвовать собою, чтобы сподобиться Тебе и с чистым сердцем совершим мы возлияние на Твой алтарь водою, кровью и слезами...
   Бессмертный, Вездесущий, Безначальный, Отец всего сущего, Владыка необъятных сфер небесных, в коих пределах воздвигнут недосягаемый престол Твоей вселенской власти, Ты, с высоты взираешь Твоим всевидящим оком, всему внимает Твой праведный и благолепный слух; внемли моей смиренной просьбе о мире сем, прошу о людях Тобою сотворенных, которые здесь со мною вместе плывут на корабле по изволению Твоей судьбы нам предначертанной, даруй нам быть мужественными в сей час. Исполни торжеством Твое величие, сверкающее поверх земной юдоли в звездной тверди, Твои колесницы ждут предопределенного часа, чтобы забрать нас в Твои миры, Твой безграничный Дух питает все и всех и обращается к неисчерпаемой сокровищнице Твоей предвечной сути, яви Твои миры существующие от начала сотворения и сокрытые для глаз безумствующих в сужденьях, яви миры о коих твердь земли не знает, она мучительно стенает и человек в своей греховной плоти лишь только о земном мечтает и, смерти смертной приговора знает. От века мы приготовлены к несчетным порождениям, терзающим и принимающим те формы, в которые Ты, всех облек в начале всех времен. Твой безграничный Дух рождает всеблагие царственные духи, чтобы совершить Твое изволение, Ты одеваешь их в тело славы Твоей и немногих удостоил такой награды. Они стоят вокруг Твоего престола и составляют Твой непреходящий двор. Отец вселенский, Отец благой, смертных и бессмертных, Ты, создал силы, Ты, поставил их выше всех маловажных гениев, и силы эти вещают миру о Твоих веленьях, Ты, на последок соделал нас и водворил на третьем промежутке нашего межгалактического пространства, здесь мы желаем обрести Тебя, пылаем жаждой предвкушая с долготерпеньем праведников смертный час, теперь Твои мы дети, когда мы будем призваны к немеркнущему свету на веки вечные, желаем мы с Тобою вновь соединиться, позволь быть достоянием Твоим в священном лоне вселенной, Твоего божественного, неугасаемого, животворящего огня вечности вкусить.
   - О Всемогущий Отец! О форма форм, душа и дух, гармония, отчет всего, что существует в этом мире! Незримый Бог, Ты сотворил эту землю, чтобы быть ей Твоей опорой, для этого Ты бездны растворил, меняя континенты, вход во вселенную Иисусом Ты отрыл, дабы наполнить все могуществом Твоим, Ты чье имя сотворяет своды мирозданья, Ты, устремляешь семь металлов течь по жилам. Владыка венценосный, открывшись в Сыне нам, открой нам путь к границам вожделенным и в царстве света, дай Твоем сиять!
   Господи! Смилуйся над нами, освободи от смерти и подними нам головы, и дай взглянуть на все небесным взором Твоих небесных глаз, движение и жизнь в царстве светов источник дивных звезд. Миры миров там торжествуют и о Тебе всей своей сутью в праздневстве ликуют, даруй увидеть нам те отдаленные миры, что в небесах Твоих там вечно прибывают, и смерти нет там, они ее не созерцают, там мертвых нет, они из мертвых там не воскресают, лишь только здесь есть зримый след Твоих путей на небо, ведь Ты воскрес! Даруй же нам надежду, так воскреси нас в смертный час, пусть мир узрит, Твое величье вечной жизни в нас!". Закончив молитву, Вера встала с колен и, приодевшись в нарядное платье, которое переливалось лучами синевы и, пристегнув на шее кулон, вышла из каюты. Она направилась к ресторану, где уже во всю веселились гости.
   Бронислав нервничал, сидя за столиком, он периодически курил, и не обращал внимания ни на кого, лишь только смотрел в сторону входа, когда появится Вера. В это время зазвучала музыка, все слушая ее, приутихли, в песне пелось:
   "Дай мне новую точку отсчета.
   Новую реальность, дай мне новый компас,
   Новую возможность мира восприятия,
   Новая муза подари мне счастье...".
   Вера вошла плавно словно лебедь, на ее шее переливался от сияющего кристалла яркий свет, но только Бронислав заметил его. Он встал и вежливо предложил ей сесть рядом с ней.
   Пока звучала песня они долго, и молча смотрели друг на друга, когда звуки музыки смолкли, Бронислав так же пристально всматриваясь в ее лицо, необыкновенно женственное в слегка приглушенном свете, произнес: Ты такая красивая!
   Вера скромно улыбнулась. Я просто в хорошем настроении, - ответила она.
   Ну да, конечно! Это все из-за него? Какой интересный кулон? - Бронислав протянул к кулону руку, немного приподнявшись со стула, взял его, крутя в руке, он пристально посмотрел на эту маленькую вещичку, и после отпустил. Кулон остался висеть на шее у Веры.
   - Это слезы Бога, - взяв кулон в свою руку и смотря на него, - произнесла Вера.
   - Разве слезы могут быть камнями? - спросил он.
   - Они окаменели от жестокости и неверия людей, когда Бог висел на кресте, они капали на землю с Его глаз.
   - И ты веришь в эту чушь? Знаешь, - продолжил он, многие философы разных эпох пытались открыть правду о божественном предназначении Его на земле, но чаще всего ими двигала их собственная сущность восприятия мира, собственные представления о том, как изменить уже сложившиеся, порочные устои. Вот, например Байрон, английский классик, отдавший большую часть своей жизни Франции. Он проникся духом идеи французской революции, был ее сторонником и в итоге, что же, сами французы поставили его как образец идеи? Что надо жить, как стремился великий Байрон. Отнюдь нет! А Иисус разве не был реформатором. Еще как был и, что же признали ли Его соотечественники. Опять же нет! Как видим итог - Его распяли.
   - Удивительно, ты знаешь Байрона и Иисуса? - произнесла Вера.
   - Да не только их, я многое хотел знать, но жизнь преподнесла свои сюрпризы, - ответил тут же он.
   - Я тоже люблю классику, вот например Бетховен, Моцарт, ведь они до сих пор являются неисчерпаемыми источниками вдохновения. Или вот, взять Ницше, его философские намеки на радикализм, которым он хотел упорядочить сферу практического поведения, где он критиковал безудержную стихию предрассудков. Также Гегель, с его рациональным мышлением, все они являлись первыми протестантами против католических догматов и социальных устоев, и мир уничтожил их в собственном же их безумстве, их поиск правды привел их к метаморфозе. Но как бывает, пока гений живой, невозможно исказить средоточие его мысли и только после смерти его духовное наследие можно представить в произвольных суждениях, соединяя собственное мировоззрение с классицизмом или вовсе - уничтожить эти труды, предлагая взамен, фанатичную теологию. Разве Иисус, принес в мир что-то новое для философов, нет, не для них, Он пришел. Он приходил к народу, который о Нем, не чего не знал, потому что мужи веры, предпочли судить Его по старой привычке, посредством крови козлов и баранов, которые в сущности лишь являлись отражением греха, а не освобождением от него. Та кровь, все время напоминала о человеческом несовершенстве. И те же мужи веры, не дали народу четкого направления к свободе, держа их во тьме незнания, что все должно покориться Творцу, ведь наследниками не могли быть те, которые все время сознавали в себе рабское исповедание греха и фактически были зависимы быть грешниками, но покорность обитала в слове написанное в Писании, которое ни кто из почитателей закона не принес в жизнь, чтобы быть всему человечеству наследниками обетования. Так что же, можно подчеркнуть теперь, что опять те же теологи и философы веры распинают Его слово. Ведь все творение давно принадлежит Ему и сотворено по Его замыслу и любви, и мы есть отражение Его любви, но если мы не отражаем в себе Его любовь, то кто мы, - фанатичные мертвецы. Так что учители мира сего преподносят те же уроки своих отцов, которые завуалировали красивыми красками на холсте художника, что Бог якобы есть то, что вы видите, тем самым, обрекая народы на мертвое поклонение всему тленному, возведя это в ранг святости. Но вечность явится не к вещам, в коих мирская святость, она явится к тем, кто ожидает ее, вот и весь суд. Кто способен быть этой жертвой, чтобы камень превратился в слезу, и мир увидел вечность, - произнесла с протяжным выдохом Вера.
   - Вот скажи мне, кем был Иисус? Он был обычный плотник, а вокруг кишела такая наука, такое сосредоточие ума, так что понятно, почему Его восприняли за неуча - внимательно слушая Веру, ответил иронично Бронислав.
   - Плотник? Как интересно. А ты знаешь, чем занимается плотник?
   - Ну да, стульчики, столы делает, - ответил с уверенностью он.
   - Стульчики? Столы? Если бы?! - с ноткой возмущения ответила она, продолжив: Он делал ко всему этому гробы, и каждый день видел эти траурные лица, скорбящих о потере своих близких и родных, можно ли смириться с этим, зная при этом, кто ты. А Он знал, кто Он! Поэтому не мог Он, смириться с приходящей болью, зная при этом свое предназначение. И каждый раз в Нем нарастало сопротивление, что Он не может сносить эту человеческую боль. Он приходил к своим, в синагогу, в храм, а там Его и не ждали. У них, не было масла и, книга закона была запечатана, как большой сундук на замке, эти законоучители и священнослужители давно постановили для себя, что только они решают, кого казнить, а кого помиловать, кому в ад, а кому в рай. Но Иисус пришел и всех освободил, давая всем понять, Я пришел и этим все сказано.
   - Очень интересно и что же дальше? - с неподдельным интересом спросил он.
   - Дальше? А, дальше Он в своей столярке, борясь и сопротивляясь смерти, которую видел вокруг, писал собственной кровью на отесанном бревне, пережитые Им слова: "Не умру, но буду жить, и возвещать дела Господни!". Все пророки смирились с проявлениями глумящейся над людьми смертью, а Он был каждый день в этом борении, и жил в этом нарастающем напряжении. Но всякое напряжение имеет свои границы, так и Он сказал, - все не могу больше. Доколе Господи! С этого момента стали приходить римские воины и забирать у Него отесанные бревна для казни над преступниками, нарушившими закон.
   - Но причем здесь римские солдаты, ведь судьями были священнослужители, пусть они бы и забирали эти доски? - перебил в разговоре ее он.
   - Ты знаешь, если в мире существует единая установленная система, то сам князь себе не господин, он зависит от монархической структуры правления, так что потерять свой трон, так просто ни кто не захочет. Иисус понимал, что придти сейчас с кнутом и гонять эту установленную власть, еще самому, не имеющему власти, бессмысленно, это все равно, что гонять ветер. Но когда пришло время, а Он понял это, как только у Него стали забирать бревна, дань за налог, ведь налоги росли тогда, как грибы в лесу, вот тогда пришло смирение, тихое ожидание исполнения Его воли в этом греховном мире. Он знал, что этот путь к Его закланию. Нужно быть на столько проникновенным в глубину, чтобы постичь тот миг, о Его выходе на арену судьбы, Он услышал крик о признании, того чтобы люди приготовились для встречи с Ним, то естественно Он вышел на встречу к призывающему. Нелегко ему далась цель победы над плотью, Он прошел ее через пустыню, настоящую пустыню, горячую, палящую и знойною, там Он вел битву с самим Сатаною, духом смерти. Ты знаешь, какая цена твоей битвы? Твоя битва - это битва не за Бога! Ты еще не сражался за Него, через смирение и унижение. Все воюют за свои знания, призвания и признания. А Он воевал за слово, которое написал на бревне. Он знал, что придет время, и это бревно придут и отберут у Него. Именно оно послужит Ему распятием, эти руки будут прибиты гвоздями, этим словом станет Он.
   - То есть ты хочешь сказать, что смерть - это тоталитарная сущность, да? - спросил он, размышляя над словами Веры, и тут же добавил, - значить это реальное существо, властвующее над нами, так тебя я понял, да?
   Вера с вдохом, выдохнула воздух, с выраженной грустью в лице, произнесла: - "Смерть - это реальное и ужасное существо, обладающее силой проникать в сознание и подсознание людей, способностью видеть твои блуждающие мысли, слышать их и руководить тобою. В общем, со всеми качествами присущими ей, которые она прихватила с собой с неба, когда была изгнана оттуда, и самый главный дар, который она взяла, - это жизнь!".
   - Очень интересно, и что же получается? - с неподдельным интересом спросил он.
   - Показывая пальцем в потолок, Вера ответила: - Получается то, что там, у смерти отняли первую жизнь, здесь на земле пришло время отнять вторую. Ты даже не знаешь, какая она эта - смерть, страшная и невыносимая, даже бесы боятся попасть в ее дышло, поэтому демоны любыми путями пытаются удержаться в теле человека, чтобы овладеть его душою и удержаться, таким образом в эфирном мире духов. Этот ангел смерти, в начале был ангелом света, он имел ключи от вечности, он знал владения царства и место пребывания всех миров. Он видел всю красоту мироздания, вселенная была у него, как на ладони, этот бестелесный ангел покрылся лютой ненавистью, - это такой панцирь, он искажает действительность и целостность теряет форму, поэтому он потерял совершенство и лишился превосходства творить, все чего он касался, тотчас разрушалось. Вся вселенная стала превращаться в дуалестический хаос. Бог увидел, что совершенные формы стали мутировать, тогда он отделил миры на два полюса, они называются промежуточными и пространственными. В промежуточном мире есть остановки, в пространственном - нет, там бесконечность. Вы живете в промежуточном измерении, в котором определены сроки, а это значит, что вы не можете сами реанимировать себя. Только Творец создает подобное себе, и чем Он наделен, тем и наделяет свое создание. Изменить то, что в тебя вложено не возможно, как невозможно корове стать человеком, так и человек не может быть ангелом, им надо разделиться, отделиться от своего "Я", и стать чем-то другим, я не Ангел, я - Бог. На небе не могут быть два Бога, как не могут быть два солнца в близи. Посмотри на землю, сколько на ней правителей, как вы разделились. Сколько раз вы пытались остановиться и начать все сначала, но все наши стремления привили вас к краху, потому что вы строили миры на крови, исчезли многие цивилизации, утеряны первые пространственные перемещения в космос, к вам с небес спускались сыны неба "исполины", они прилетали к вам на крылатых колесницах. Вы, лишившись неба, когда позволили Смерти обмануть вас. Теперь за ваше прошлое, она лишает вас жизни, обманывая вас иллюзиями, что после смерти есть жизнь, она тщеславится над вашим распадом, над тем чего у вас нет, в вас нет бессмертия, а вы верите, что жизнь ваша бесконечна, - это ложь, и я пришла, чтобы победить - Смерть! Ты хочешь знать правду о смерти!
   - Я ее часто видел, но что можно знать о ней? - спросил удивленно он.
   Хорошо я расскажу тебе удивительную историю, которая произошла с человеком, который пришел с небес.
   - Иисус пламенно молился. Во время молитвы, какое-то беспокойство и растущая тревога стала овладевать Им. Он начинал терять чудную радость обретенной силы, душа Его стала погружаться в темную бездну. Черное облако окутало Его. Это облако было наполнено тенями: Он узнал в этих образах своих братьев, своих учителей - Ессеев, своей Матери. Тени одна за другой стали говорить Ему: "Ты хочешь невозможного! Ты не знаешь, что ожидает Тебя! Это безумие! Откажись! Ты будешь царем земли, если поклонишься мне, - раздался грозный голос.
   - Кто ты? - спросил Иисус.
   - Я царь духов и князь земли, - ответил голос.
   - Я знаю, кто ты. Ты появляешься под видом бесчисленных воплощений и имя твое - сатана. Появись в своем земном образе.
   Видение властителя появилось на троне из облаков, бледное сияние окружало его голову. Темный образ вырисовывался на кровавом сиянии, лик его был бледен, а взгляд был как сверкающий меч. Он произнес: "Я - Бог, склонись предо мной, я дам Тебе все царства земли. Иисус ответил: - Прочь искуситель!
   Внезапно настала ночь. Подземный гром потряс землю и со дна Мертвого моря поднялась темная гора, на вершине которой виднелся черный крест. Человек, изнемогающий в смертных муках, был пригвожден к нему. Ты можешь принять жертву, или же отвергнуть ее, - сказал тот же грозный, невидимый голос.
   Иисус смотрел вдаль, где ведение начало дрожать и бледнеть, пред Его очами стали проходить в яркой картине все страдальцы у купели Силоамской, а позади них целая армия измученных душ, от которых неслись жалобные вопли: "Без Тебя мы погибнем...Спаси нас!". Иисус медленно выпрямился и раскрывая объятия, воскликнул: "Принимаю крест, и да будут они спасены! А ты гора ввергнись в море". Черная гора обрушилась, крест исчез, неземным блаженством легкого прохладного ветра повеяло на Него, и в неизмеримых высотах пронесся торжествующий голос: "Сатана побежден! Смерть попрана! Слава Сыну Человеческому! Слава Сыну Божьему!".
   - Мне с трудом в это верится, чтобы смерть можно было победить, но как ей все-таки удается управлять нами? - задавая вопрос ей в лоб, он думал при этом, что наверняка у нее не найдется на этот вопрос, ответа.
   - Вера, ничуть не смущаясь, а даже с уверенностью, продолжила, - хорошо я отвечу тебе, еще более подробно: "Смерть пришла к Иисусу, когда Он глубоко погрузился в сон, уставший от работы. Она пришла к Нему, под покровом ночи и ходила вокруг Него, чтобы прикоснуться к Нему. Но как коснуться Того, что не принадлежит ей? Ведь она приходит ко всем, ища свободное место в душе, чтобы угнездиться, но здесь ей вышел облом, она увидела Его бодрствующее сознание, что Он живет мечтой спасти мир, мечта которой она не обладает. Тогда Смерть, проникает в Его подсознание, голосом властным и грозным, подстраивается под Его мечту. Она показывает Иисусу, рай и ад, что не надо здесь на земле, на ее территории устраивать битву, здесь все уже давно схвачено и за все заплачено. Она столько веков занимает эту позицию, ей просто, не составит труда уничтожить Его мечту. Иисус узнав голос Смерти, ответил:
   - Отойди от Меня, что тебе до Меня, ты уже имеешь свое!
   - Ха-ха-ха! - эхом сарказма засмеялась она.
   - О, да! Ты говоришь правду. Я имею. Эти мерзкие людишки не знают, что мне служат, а поверить Тебе им на вряд ли удастся. Твое творение, Тебя же и распнет, им ненужно Твое спасение. Кому нужна, Твоя правда?
   - Иисус спокойно, ответил Смерти.
   - Вот поэтому Я и пришел, чтобы разрушить твои дела.
   - Ха-ха-ха! - опять рассмеялась Смерть. Мне верят уже 2000 лет, у меня столько слуг. Все они жаждут мести, им далеко до Твоей любви, так что они еще 2000 лет будут верить, что я их награда, - с уверенным ехидством, ответила Смерть.
   - Ты пасешь их 2000 лет, а Я родил их, когда тебя в помине не было, - твердо ответил Он.
   Смерть шарахнулась от Него, выражая в своем лице, гриммассу страха и ужаса и, тут же в один миг исчезла.
   - Да-а, какая ты? Никогда бы не подумал, что в тебе, скрыто столько мудрости и тайн. Я когда-то еще в детстве крестился, но так ничего и не понял, что собственно приобрел. Хотя я пытался быть справедливым, сейчас конечно понимаю, что на святость мне не претендовать, - с некоторой робостью ответил он. Одного только не пойму я, откуда у тебя такая глубина знаний? О том, что ты говоришь, еще никто не говорил, и я, бесспорно пытаюсь постичь своим умом, что ты являешься Вечностью, но не могу постичь это сердцем, - смутившись, ответил ей Бронислав.
   - Вера улыбнулась, но тут же с прискорбием, ответила: - Знаешь ли ты, что такое жажда иметь ребенка? Тем более родить его? А знаешь ли ты, что такое потерять его? Нет! Все что ты можешь из этого, - это пережить потерю, не так ли? Но роды, тем более муки от них, этой способности у тебя нет и, никогда не будет, не правда ли? Так скажи мне, если рожденное умерло, будет ли оно для матери мертвым. Нет! Она будет ходить к нему на могилку, чтобы продолжать общаться с ним, потому что верит, что он жив, что он ее слышит, он не умер для нее, а просто спит. А она ждет годами, когда ее сыночек проснется, она хочет это увидеть, чтобы утешиться и успокоиться, что ее ребенку там, где он ожил душою, было хорошо. Лишь только сон ее волнующих душу мыслей, открывает ей мир грез. Но кто открывает ей эти грезы, она ведь не знает, но верит, что ему там хорошо, а значит и ей будет тоже там хорошо, когда она умрет, оттого многие просят смерти, о если бы знали они, чего они просят, то лучше бы просили жизни...
   Время пришло, я Вечность, пришла из глубин веков, там, на кресте Бог оставил любовь, Он оставил ее для меня, чтобы я пробудилась от сна. Я пришла забрать Моих, вот уже слышен несущийся ветер, - смотря в потолок, где они за столиком сидят и общаются, она продолжила, смотря на него, - это мои Ангелы летят на крыльях зари.
   - Увидев его грустное лицо, Вера, нежно взяла его руку, спрашивая:
   - Бронислав, что с тобой? Ты так часто берешься за бокал, не надо волноваться, то что нас ждет, это миг, который нам надо пережить, не бойся смерти, все что тебе нужно, верить мне.
   - Да-да! Ты права, верить... Но я не могу с собой ничего поделать! Я не знаю, что со мной творится? Давай, как-то отвлечёмся от философских рассуждений, я ведь знаю, что ты нормальная, просто, каждой женщине, хочется немножко сказки, да и все-таки такой праздник, сегодня день рождение у капитана. Можно тебя пригласить на танец, - поднимаясь со стола, чтобы подойти к ней, спросил он.
   Вера встала из-за стола, давая ему понять, что она согласна. На праздничном вечере, посвященному имениннику, зазвучал саксофон, многие из присутствующих на вечере, разбившись на пары, вышли танцевать под эту мелодичную медленную мелодию. Остальные гости, сидели за столиками о чем-то мило беседовали, дети сидели отдельно от взрослых, весело уплетая сладости, принесенные официантом.
   Медленно кружась в танце, он нежно и трепетно прижал ее к себе, чувствуя ее дрожащее тело, он еще больше стиснул ее в своих объятиях, чтобы согреть ее, тихо произнес:
   "Тебе наверно холодно! Может, пойдем отсюда, а? У меня по этому поводу есть изысканное французское вино. Я когда уезжал в этот круиз, Жак снабдил меня им, так что ты согреешься".
   Вера покорно отдалась его зову, вместе они вышли из многолюдного помещения, где веселился народ. Никто даже не заметил, что их нет. Наташа в это время увлеченно рассказывала Сандее о своей жизни, рядом сидел Виталик и Светланка с сыном, так что им было не до них, да и сама Наташа понимала, что Вере уже пора определиться на счет Бронислава.
   Вера вошла в каюту Бронислава, где уже был приготовлен по этому случаю столик с тропическими фруктами и разлитым в бокалы вином, только покачивающий корабль на волнах, едва не переливал из бокалов этот божественный напиток. Бронислав хотел в след за ней зайти в каюту, как тут же зазвонил мобильный в его пиджаке, он удивляясь тому, что кто-то смог дозвониться в открытом океане, произнес ей: "Я сейчас!".
   Оставшись стоять за порогом каюты, он услышал в трубке, голос Алекса.
   - Это гениально! - произнес Бронислав, - но как ты смог дозвонится?
   На что, Алекс ответил:
   - В наше время, новых технологий, все доступно, продолжая разговор, спросил: - А где, сейчас Вера? Как продвигаются наши дела насчет кулона и, где этот товарищ с шокирующей репутацией, под названием "муж"?
   - Насчет Веры можешь быть, спокоен. Кулон скоро будет у меня. На счет мужа, этот тип, о котором ты спрашиваешь, погрузился в глубокие воды океана на вечно, - ответил ему Бронислав.
   - Понятно! - ответил удовлетворенно Алекс. Я скоро нагоню вас на своем быстроходном военном судне, только что-то не пойму, вы что, сбились с-с-с.., - в этот момент послышались шумы, Бронислав ничего не смог расслышать из того, что пытался сказать ему Алекс.
   Еще стоя некоторое время в проходе между каютами, Бронислав соображая о сказанном, пожав плечами и сожалея о том, что не смог расслышать, что же хотел сказать ему Алекс, подошел к каюте, где ждала его Вера. Зайдя в каюту, Бронислав произнес:
   - Ты знаешь, Алекс с Нью-Йорка звонил? Только я не понял, что он хотел сказать, прервалась связь. Да ладно, это теперь не важно. Знаешь, я все как-то не решался тебя спросить, скажи мне, как твое американское имя?
   Вера посмотрела на него. Долго всматриваясь в бокал вина, который она держала в своей руке, произнесла:
   - А разве это сейчас важно?
   - Нет-нет, не в этом дело, просто я хочу услышать это имя от тебя сейчас, - так же держа бокал в руке, ответил он, и давай выпьем за нас, ведь мы опять вместе.
   Сказав это, он выпил вино из бокала. Вера посмотрела на выпитый им бокал вина, тихо произнесла:
   - Меня зовут, Виржиния!
   - Виржиния? Какое необычное и красивое имя. Он встал с противоположной кровати, подошел к ней, взяв ее на руки, поднял ее с постели, где она сидела и, стал кружиться с ней медленно вокруг каюты, всматриваясь в ее лицо, он жадно прижимал ее в своих объятиях. Остановившись, он спустил ее со своих крепких и мощных рук ставя на пол, они долго стояли обнявшись, смотря друг на друга, молчали взволновано дыша, как часто билось ее сердце. Он нежно стал целовать ее в щеки, приближаясь вкрадчиво к губам. Крепко стиснув ее в своих объятиях, он стал жадно целовать ее в губы, Бронислав стискивая водил руками по ее телу. Вера пыталась оттолкнуть его, чтобы вдохнуть в себя воздух, которого ей не хватало от его пылких и горячих чувств, чтобы снова окунуться в эти желанные объятия и поцелуи. Она пыталась, немного усмирить его пылкость, но не смогла. Вера никогда, не испытывала в своей жизни подобного чувства и всецело отдалась этому божественному естеству. Сдвинув резко со столика вазу с тропическими фруктами и бокалы, которые не разбились при падении, они были сделаны из пластика. Он посадил ее на столик, не отпуская из своих объятий, он продолжал, так же жадно стискивая целовать ее в открытую упругую грудь, на которой виднелся, переливаясь бликами в ночи, кулон. Он одаривал ее своими поцелуями, не давая ей, опомнится, медленно приближаясь к ее затылку, где виднелся замочек, скрепляющий цепочку, он стал тихонько расстегивать цепочку. Вера пыталась воспротивиться, но он нежно произнес: "Не бойся милая! Нежная моя, нам будет хорошо!", - при этом, продолжая целовать ее шею, говоря: "Доверься мне, просто это будет нам мешать! Ведь нам с тобой так хорошо! Скажи, ведь да! Да!".
   - Да, да! - томно отвечала она, ему.
   Расстегнув цепочку, он отбросил ее в сторону. В пылающей страсти нежных поцелуев были слышны томные стоны Веры, он поднял подол ее платья, поднимая его вверх, резко снял его, пред ним оголились ее упругие груди и нежное, бархатистое в бликах сияющей ночи, женственное тело. Обхватывая своими руками ее груди, он стал теребить и целовать ее соски. Постанывая и изгибаясь всем телом, она тихо шептала ему: "Не надо, не надо!". Быстрыми движениями он сбросил с себя одежду, схватив ее за бедра, подвинул к своему упругому органу, который рвался внутрь ее, резко сняв с нее трусики, он погрузился в ее жаркое лоно. В пылком такте движений они предавались рычащему стону, чтобы насытить свою изголодавшуюся плоть. Меняя позу, он снял ее со стола, на котором они наслаждались в блаженстве, сбросил одной рукой покрывало с койки на пол, и повалил ее на это покрывало, погружаясь с неистовой схваткой в ее тело, он кружился с ней, держа цепко в своих объятиях, без конца меняя такт движений и поз. Поддаваясь его жестким движениям, она рычала, как изголодавшийся зверь, хватаясь за него, и прижималась к нему, боясь потерять это неистовое чувство. Так продолжалось почти всю ночь, они отдыхали и вновь погружались в страстные объятия, чтобы жадно поглощать друг друга ещё и ещё. Совершенно уставшие и изнемогшие от такой бурной ночи, Бронислав с Верой лежали рядом прижавшись к друг другу.
   Вера произнесла улыбаясь и сияя от счастья: "Посмотри, какая я мокрая! - хлопая по своему животу ладошкой, она добавила, говоря: "Смотри, сколько воды на моем животике!".
   Бронислав улыбнулся, ответив:
   - Это ведь прекрасно, ведь ты женщина. Моя женщина!
   Вера ничего не ответила, она легла, облокотившись на его плечо, слегка влажными от бурной ночи волосами на ее голове.
   - Ну вот, и ладненько, - целуя ее в щечку и убрав из под нее свою руку, Бронислав приподнялся с койки, при этом говоря:
   - Тебе просто надо было вот такого горячего секса. Милая моя, спустись на землю - в этой жизни всё решают естественные начала. Ты просто много книг начиталась. Такие стихи мне читала! Я сам по себе знаю, что такое одиночество, тогда мысли целиком овладевают тобой. Дорогая моя, девочка, самая главная мечта - это когда есть взаимопонимание и любовь. И если ты будешь в этом разочарована, то жизнь для тебя станет пустой, а это значит, что ты будешь искать что-то, чтобы заполнить эту пустоту.
   Застегивая ширинку на брюках, он добавил:
   - Но я счастлив и мне было хорошо с тобой, я рад, что для меня нашлось место в твоем сердце. Ну, ладненько! Я пойду. Покурю на свежем воздухе, - заметив кулон, выглядывающий из под платья, он посмотрел на Веру, видя, что она лежит обнаженная, с закрытыми глазами, взял незаметно кулон в руку и быстро вышел из каюты.
   Поднимаясь на палубу корабля и рассматривая в своей руке кулон, он подумал: "Вот, сейчас возьму и выброшу его в океан и сказки конец. И не достанется он этому Алексу. Да, каков хитрец! Нашел чем со мной в игры играть".
   Находясь на свежем, ночном воздухе, он достал из брюк пачку сигарет. Вытащив одну и, прикуривая зажигалкой, он задымил, выпуская дым кольцами. Прищуриваясь и куря сигарету, он пристально вглядывался в блики играющего в свете луны кристалла. В небе блеснула молния и своим сиянием осветила кристалл. Вокруг была мертвецкая тишина, как будто на корабле он был один и больше никого. Ночь разморила всех после бурного гулянья на именинах капитана. Бронислав еще раз посмотрел в сияющем проблеске молнии на кулон. Вглядываясь в него, он почувствовал, как кровь пробежалась по его венам, тело стало дрожать, сигарета выпала с пальцев рук. Еще не понимая, что с ним происходит, борясь и сопротивляясь этому непонятному наваждению, он подумал: "Может ли это быть вечностью? Такое маленькое стекло с каким-то блекло-розовым оттенком".
   - В состоянии давящей тяжести и уходящей силы, он простонал, приходя в исступление, он увидел видение: "Видящим на кресте Иисуса, Его распинали. Гвозди впивались в Его израненное, избитое с кровопотеками тело, высвобождая боль стоном, Он стискивал зубы. Он кусал Свои губы, хватая воздух последней надежды на жизнь". Он простонал голосом, в небо: "Боже Мой! Боже Мой!".
   - Но небо молчало, небо ждало этой жертвы, которая была отдана Смерти. Когда крест с телом Иисуса подняли к небу, Смерть, торжествуя, ждала: "Что скажешь небо? Твой Сын на кресте, а ты молчишь? Вот твое бессмертие, посмотри, что я сделала с Ним".
   Помощь не пришла, и небо молчало в безмолвии. Оставались считанные минуты, последние минуты Его нескончаемой силы, которой Он исцелял и воскрешал людей. Последний пот смешанный с кровью, соединялся с Его слезами, падал на землю, тело сотрясаясь в последних конвульсиях, издало последний, протяжный выдох.
   Рядом с распятием стояли женщины и рыдали, кричала безумная толпа: "Если Ты Бог, то сойди с креста!".
   Во мгновении пронеслись целые эпохи, с их войнами, любовью и ненавистью. Бронислав видел, как римские войска сжигали Иерусалим; как расправлялись с христианами, бросая их на растерзание львам; как бесконечно тянулись войны за Иерусалим; как сжигали на кострах борцов за правду; как на эшафот вели Антуанету, чтобы обезглавить ее; как расстреливали чекисты царскую семью Романовых; как солдаты нацистского рейха, уничтожали целые нации, вселяя в них ужас и страх; как беспощадно проливалась человеческая кровь в Афганистане. Он видел себя в Чечне, прицеливая снайперскую винтовку в голову врага, с которым он воевал; как падал он на горячий песок, сплевывая кровь со рта и корчась от боли пробитой пулей в груди. Он жадно вдыхал воздух и в мыслях говорил: "Терпи, терпи, пацан, - надо выжить".
   Он чувствовал знакомый запах смрада и вони от запеченной крови лежащих на земле трупов, он полз, под свистящими пулями над головой. Вокруг эхом проносились стоны и крики о помощи, этот зов: "Помогите!", - навсегда, врезался в его разум, на войне этот зов, четко впился в его плоть. Он слышал, как стонала земля, плача и взывая к небу о пощаде, что она уже не может больше вмещать в себя эти обезображенные тела, она пресытилась их кровью. Там далеко в небесах он услышал голоса, которые произнесли: "Нам пора в путь!".
   Бронислав увидел миллионы кораблей космической армады, они были настолько огромны по своей высоте и широте, с множеством светящихся иллюминаторов по бокам что то, что он когда-либо видел по телевизору об НЛО, с этим невозможно было даже сравнить. Тут же он услышал другой голос, прозвучавший эхом: "Там наша...".
   Когда Бронислав пришёл в себя от увиденного, его стошнило: внутри было муторно и противно, - он крикнул в небо, падая на колени, судорожно сотрясаясь всем телом и сжимая кулон в руке, произнес: "Что Ты хочешь от меня? Да! Да! Я понял, что если я выкину этот кулон в океан, в мире не прекратится зло и власть, за которую борется человек, власть всегда будет даваться ценой смерти, и мы все умрем в этом кровопролитии".
   - Господи! Господи! Прости меня! - слезы горячей струйкой лились с его глаз, впервые в жизни он ощутил их соленость, это была соль его боли и отчаяния. Разжимая в кулаке руку, он пристально смотрел на кулон, чтобы снова дрожащими руками сжать его и трепетно отнести той женщине, которой по праву принадлежал кулон.
   В небе блеснула еще раз издавая гром, молния, и тихим ночным ветром ворвался мелкий проливной дождь. Бронислав поднялся с колен, выбрасывая при этом, вытащенную пачку сигарет из кармана брюк, он смял ее и бросил на палубу корабля, а сам пошел в каюту, где уже в вечернем синем платье, глубоким ночным сном, спала Вера. Он подошел к ней и тихо произнес: "Виржиния! Это принадлежит тебе, я видел твою мечту. Любимая моя, прости меня!".
   Он наклонился над ее спящим лицом, смотря на нее, стал одевать ей на шею кулон, при этом нежно целуя ее губы и щеки. Вера нежно простонала в улыбке, сквозь сон. Бронислав лег на койку, расположенную напротив, но уснуть никак не мог, так как его мучили тревожные мысли. Он вспоминал все моменты своей жизни, ведь многое можно было изменить. Он думал про то, что увидел и, самое главное, его смутило то, что он слышал голос земли. В изумлении он произнес про себя: "Так значит она живая, она дышит и у нее есть разум, вот это да?! Вот она какая, наша планета. А там - эти космические корабли, странно, но они говорили по-русски? Ужас! - продолжал он, - это же какая вселенная бесконечная, что такие громадные корабли в ней вмещаются и, где они там, в этой вселенной? Может, это мне все померещилось, а может, это вино во мне взыграло. Да что же это такое?", - ворочаясь на койке и подавляя в себе эти беспокойные мысли, он попытался уснуть.
   Было раннее, туманное утро. Не видно было не зги. Помощник капитана, находясь в навигационной каюте, сказал капитану:
   - Странно! Я что-то никак не пойму, по нашим расчетам мы уже должны были быть около острова Камодо. Но как я вижу, что даже маленького клочка суши в радиусе тысячи узлов совершенно не видно?
   Капитан сел в кресло, чтобы сделать компьютерную диагностику корабля, нажимая на кнопки клавиатуры, он вдруг вздрогнул.
   - А ну-ка, подойди сюда! - сказал он своему помощнику, глядя на него, спросил:
   - Ты что-нибудь видишь?
   - Эта-а, эта же, - совершенно другая широта, я..., я не понимаю, как это? - вытаращив испугано свои глаза и пожимая плечами, произнес помощник капитана.
   - А ты где был? Я же тебе доверил управление, ты ведь поручался за этого специалиста, ну и где этот компьютерщик, он что - в воду, канул? Посмотри, курс изменен, вот тебе и специалист, натворил тут нам, не докопаешься, черт, его побери! Ну, что давай посмотрим, в какой широте мы находимся, - смотря на навигационные приборы, они оба ужаснулись в страхе и произнесли в оба голоса, рифы: - "Акулья пасть!".
   - Мы же сейчас напоремся на рифы? Срочно поднимай команду, разворачивай судно, - кричал капитан. Найдите мне срочно этого компьютерщика. Где он? Небойсь где-то дрыхнет, после пьянки, я же говорил тебе, чтобы ты сохранял бдительность на корабле, теперь нам не изменить программы и сбавить скорость невозможно. Ну, и что теперь делать, копошась в системе управления, капитан изрядно нервничал, черт, ни чего не выходит, невозможно что-либо изменить, мы даже эту посудину не сможем развернуть, тут все закодировано, блин, чертов компьютер, кто его придумал, с его дурацкими программами, - продолжая разъяренно орать на помощника, он спешно отдавал приказы:
   - Срочно передайте сигнал "SOS". Отправьте ребят в трюм корабля, чтобы предотвратить повреждение и не допустить угрозы разрушения носовой части корпуса в случае столкновения.
   - У помощника капитана округлились глаза, он спросил: Зачем ты отправляешь матросов, если еще ничего не случилось? Может, пронесет? Да и что они могут сделать в такой ситуации?
   - Ты не паникуй, а иди лучше дай команду мичману, так как он военный человек, пусть он проследит, чтобы на корабле сохранялась дисциплина, никакой паники, слышишь! - грозно скомандовал капитан.
   - Есть, сохранять ситуацию! - отдав честь, Эндрю вышел из капитанской каюты.
   Не успел он еще, что-то крикнуть в след помощнику, как капитан услышал глухой стук и скрежет металла. В считанные минуты бурлящая вода ворвалась в разорванное отверстие стального корабля. Матросы спешно один за другим спустились в трюм машинного отсека, пытались остановить протечку воды. Давление прорвавшейся воды было настолько сильным, что нескольких моряков силой отбросило в сторону, так что они ударились об тупые предметы, теряя при этом сознание. Остальные поспешили на помощь, видя, что уровень воды угрожающе поднимается, стали кричать: Есть кто живой в трюме? Вода хлестала с шумом внутрь трюма под напором и, уже не было слышно голосов. Видя такую ситуацию, Том пытался предпринять меры для спасения людей, нужно было спешно задраить люк, чтобы вода не просочилась во внутренние каюты корабля.
   - Джон! Джон! Ты где? Смотри вода какая-то красная. Он опустил руку в воду, зачерпнув ее в ладонь, стал пристально смотреть. Тьфу ты! Это же кровь. Я не понял, это что, так много у ребят крови вытекло, что ли?
   - Том?! Эхом раздался голос: Ты давай поднимайся наверх, тут где-то плавает акула. Я ребят пытался спасти, но нашел лишь их фрагменты.
   - Акула? Черт! Джон! Ты где? Я поднял люк, стою на лестнице, вода стремительно поднимается, давай быстрей, я не вижу тебя.
   - Да тут я, тут, - вынырнув из подводы и заглатывая воздух, крикнул Джон. Подплывая к лестнице, он произнес:
   - По-моему мы попали, нас здесь всех, сожрут акулы, как тебе это, а?
   - Ты меньше болтай, лучше хватайся за лестницу и поднимай быстрей свою задницу. Смотри взади!
   - Что взади? - оборачиваясь, Джон увидел подплывающую к нему акулу, у которой из воды торчал плавник.
   - Черт, эту тварь!
   Джон быстро стал подниматься по лестнице, как только он вылез из трюма, чтобы задраить люк, перед его носом сомкнулись челюсти акулы. Испуганный, он резко задраил люк, говоря:
   - Как я ее?
   - Что теперь делать? - спросил в состоянии шока, Том.
   - Что? Что? Молчать. Надо молчать, потому что когда узнают, что здесь акулы. Сам знаешь, что начнется, ты понял.
   - Да-а, вот тебе и приплыли! - ответил, задумавшись, Том.
   На судне мало еще кто понимал, что произошло, после вчерашней вечеринки многие находились в своих постелях, мучаясь головной болью, после бурной гулянки. Люди стали выбегать из своих кают, спрашивая друг у друга: "Что случилось?".
   Все пожимали плечами и разводили руки в стороны. Суету прервал голос капитана, который кричал в рупор: "Прошу всех присутствующих на корабле собраться на палубе!".
   Капитан приказал матросам, следить за порядком, чтобы на корабле не было паники. Тут же он спросил у мичмана шепотом: "Сколько мы продержимся!".
   На что мичман, почесывая затылок, ответил: "Даже не могу сказать, сколько мы протянем, так как давление воды может прорвать задраенный люк в машинном отсеке, но в данный момент мы не только двигаться не можем, но есть вероятная возможность погрузиться в бездну океана, наши матросы от мощного давления в трюме, погибли".
   - Да уж, утешил! Прогноз не утешительный. Ну что же, будем исходить из худшего! - сказал спокойно в ответ капитан и крикнул в рупор:
   - Уважаемые пассажиры лайнера "Лузиана", создалась непредвиденная, чрезвычайная ситуация, которая вынуждает нас покинуть этот корабль, если вы сейчас не выслушаете меня, будете шуметь и паниковать, то мы очень быстро окажемся на дне океана. Поэтому прошу всех, сохранять спокойствие и учесть, что в первую очередь спускаться будут в спасательную лодку женщины, дети и старики. Вот перед вами лежат оранжевые жилеты, необходимо, чтобы вы надели их.
   Среди пассажиров началось волнение, многие плакали. Вера с Брониславом и его ребятами, не торопясь, вышли из каюты, поднимаясь на палубу.
   Бронислав следуя за Верой, предупредительно произнес:
   - Виржиния! Я все знаю про твою мечту, только прошу тебя, не надо никому об этом говорить. Люди сейчас тебя не поймут. И боюсь, что может случиться не поправимое!
   Вера обернулась, пристально посмотрев на него, ответила:
   - Я пришла сюда не для того, чтобы меня понимали, но, чтобы забрать всех туда, показывая в небо пальцем, - ответила она.
   - Это как? Мы что вместе с тобой умрем?
   - Какой ты чудной, Бронислав. Как же долго ты жил в неведении.
   - Вера! Вера!
   - Наташа увидев ее, подбежала к ней, вытирая слезы, произнесла:
   - Что же это такое? Вот тебе и круиз. Ве-е-рка, - дрожащим голосом, проговорила она. Ну, какая же я дура, что опять поплелась за тобой. Да еще ведь Светку с сыном прихватила. Что делать то, скажи, а? - слезно вопрошала она, тут же схватив Веру за плечи, стала трясти ее. Ты понимаешь, мы все здесь умрем! Лучше бы мы сидели в своем магазинчике, да продавали обувь! Это все из-за квартиры. Вот зачем я послушала тебя. Размечталась? Теперь вот, квартира мне на этом дне океана. Что же ты молчишь? - кричала на нее Наташа. Ну, что скажешь, про уровень? Ты про этот уровень говорила мне, да? Вот, твоя бестолковая болтовня к чему привела, все сводиться к смерти, которая с великим удовольствием жаждет проглотить нас.
   Вера молчала, ничего ей не ответив.
   Бронислав подошел и тихонько убрал Наташины руки с плеч Веры и, стал возле нее.
   - Ну! Теперь понятно, из-за кого все это! Ты думаешь, он спасет тебя? Да посмотри на него, у него же на лбу написано, что он бандит! Иногда зверь становится ласковым, когда видит свою добычу для наслаждений, посмотри какой у него оскал, - смотря на Бронислава с ненавистью, произнесла Наташа.
   Бронислав сделал шаг вперед, в сторону Наташи. Виталик стоящий рядом с Верой, подбежал к Наташе, стал оттаскивать ее, чтобы уйти от них подальше и успокоить Наташу, но она не унималась, а продолжала возмущенно кричать.
   - Ну что ты смотришь на меня? Что хочешь убить! Ну, так убей! С ребенком, которого ношу под сердцем, что слабо, да?
   - Как это, ты отправилась в круиз и мне не сказала, что ты беременна, - возмущенно произнес Виталик.
   К Наташе подбежала Света, оставив инвалидную коляску с Леонидом. Что ты себе здесь позволяешь! - ударив ее пощечиной.
   - Успокойся! Слышишь! Успокойся и молчи! Что ты знаешь о жизни, чтобы судить? Посмотри! Ты что не видишь, что мы все сейчас в одинаковом положении. Да, конечно, у нас нет детей в животе. Но ведь каждому из нас есть время, что вспомнить, хорошее или плохое. Самое главное - мы жили, а теперь может быть, мы умрем? - с грустью, почти рыдая, ответила Наташе, Света.
   Вера не выдержав такого накала, с болью в сердце, крикнула:
   - Люди, что с вами! Разве вы не знаете, что надо делать? Чтобы спастись? Посмотрите вверх, - показывая пальцем в небо, сказала она, смотря, как стал потихоньку рассеиваться туман.
   Все подняли головы, чтобы что-то увидеть, но ровным счетом ничего не увидели из того, что видела Вера.
   - Посмотрите! - продолжила она, показывая пальцем в небо, - там миллиарды миров ждут вас домой, когда вы будете готовы, принять вечность! Не идите, на поводу у смерти, все, что нужно ей, это забрать у вас жизнь. Послушайте меня и будете живы!
   - Что она здесь несет, какую-то чушь, - крикнул помощник капитана. Я не первый раз в плавании и знаю, что другого пути нет для спасения на тонущем корабле. Причем здесь небеса и какие-то не существующие миры? Я знаю лишь то, что там нет жизни.
   Вера тихо произнесла:
   - Я дверь! В книге жизни написано, что я приду и напомню о себе все!
   Но тут начались возмущенные крики:
   - Да, знаем мы про одного чудака, который говорил такие же слова. Даже имя его помним - Иисус. Но по сей день все умирают, и все остается так же, как прежде. Где-то, что Он обещал?
   - Вы хотя бы один раз обращали свой взор в небеса. Вы верите, что там есть жизнь? Вы же верите, что после смерти будете жить в загробном мире, поэтому вы умираете, по сей день. Иисус приходил, чтобы приготовить вас для меня. Вот и я пришла, чтобы забрать вас туда! Потому что Я самый совершенный элемент, во всей вселенной, - ответила твердо им Вера.
   - Скажите мне, кто может слушать подобную ересь? - крикнул вдруг рядом стоящий человек, услышав такой разговор. Надо действовать! Не бойтесь! Когда вы умрете, вы будете в Царстве Небесном.
   - Ты ли это говоришь, имеющий ключ разумения. Зачем тогда Иисус воскрес? Если Царство после смерти, то Иисус не воскрес, Он воскрес не для мертвых, а для живых, и если вы по сей день мертвые, то кто вам виноват, что вы по сей день погибаете. Разве вы не знаете, что Царство должно быть в вас! Господь взошел на небеса, из вас смертных никто. Слышите, никто! У смерти нет места на небе, она здесь на земле, - ответила с гневом возмущения она священнику.
   Но никто уже не слушал ее, все торопливо надевали спасательные жилеты и, спускались по веревочной лестнице в надувную спасательную лодку.
   -Дашка, дочурка. Ну что же ты застряла, - произнесла мать, спускаясь вместе с ней по веревочной лестнице.
   - Мам, я боюсь! Я порезала ручку. У меня кровь, - всхлипывая и заикаясь от страха, произнесла ее дочь.
   - Ты не бойся, доченька! Сейчас мы ее помоем, и перевяжем твою ручку носовым платочком. Не бойся! Все будет хорошо! Просто нам надо плыть на этой лодке. А кораблик устал от тяжести. Ничего! Самое главное, мы вместе. Солнышко мое! - находясь уже в лодке, успокаивала она свою дочь.
   Ну, вот и все, мы спасены! А ты боялась. Расположившись вместе с людьми, мать взяла руку дочери:
   - Ну-ка покажи мне свою ранку. Ой, какой порез на ладони, ничего-ничего, вот мы сейчас помоем её в солененькой водичке. Видишь, какая водичка красивая, там рыбки живут.
   - Мам, это те рыбки, которые ты нам готовила дома, и мы их кушали, да? - уже успокоившись от пережитого страха, вытирая слезы и улыбаясь, спросила Дашка.
   - Да! Дашенька! Кушали, кушали! - ответила задумчиво мама.
   Все уже успокоились и смирились с тем, что вокруг безбрежный океан, а жить хочется и, плыть до любого кусочка земли готовы все, на любом плавающем средстве, лишь бы где-то, далеко или близко, лишь бы появилась эта земля, хотя бы кусочек, пусть необитаемый, но заветный кусочек земли.
   Капитан спросил помощника:
   - Ты успел дать сигнал "SOS"?
   - Куда там! В такой неразберихи, это просто было невозможно, все навигационные системы отказали после замыкания электропроводов в машинном отсеке. Только работает дополнительный трансформатор временной подачи электроэнергии, но как видите приборы управления кораблем в нулевом режиме, а это значит, что мы обречены и не сможем связаться с землей.
   - Да-а! Но это не так страшно, по сравнению с тем, что мы не все вместимся в другие надувные лодки. Кто-то запасные лодки, которые были в резерве, разрезал пополам, а вот эти две целые спущены на воду, у меня в каюте сдутыми в комплекте лежали. Так что придется многим остаться на корабле. Вот такие вот дела. Самое интересное, что об этом знал только я, что есть лодки запасные, больше никто, а как оказывается, у кого-то на счет этого были свои мысли. Хорошо, хоть с этими двумя нам повезло! - с серьезным видом ответил мичман.
   Услышав такую новость, капитан произнес спокойным голосом в рупор: "Дорогие, мои матросы и все работники этого судна. Прошу вас понять меня правильно. В данной ситуации, мы не располагаем возможностью, спустить всех в спасательную лодку. Если есть добровольцы остаться на корабле, то я первый. Объясняю, что в первую лодку вместились женщины вместе с детьми тридцать три человека, в другую лодку вместятся не все. Не понял, - смотря на людей, он увидел ребенка и женщин, грозно спросил:
   - Это еще что такое? Почему не всех детей и женщин спустили в спасательную лодку?
   - Мы их уговаривали, товарищ капитан! - произнес, испугано мичман. Они отказались и не захотели. Вот у этой женщины, показывая пальцем на Свету, - сын инвалид. Эта женщина сказала, что останется с ним до конца на корабле. А вот эта женщина, показывая на Наташу, - она вообще, воды боится, они тоже решили все вместе остаться. Она сказала мне, что какой-то Алекс должен подоспеть, говорит, что ей это сказал седовласый мужчина, - показывая на Бронислава, который стоял рядом с Верой и его ребятами, закончил он.
   - Да-а, мне бы их безумство, - ответил с грустью капитан. Нам пора спешить. Вон видишь, судно уходит в крен, так что нас пару раз тряхнет и на дно. Так что давайте всех их спускайте в другую лодку, а мы с матросами останемся здесь. Я не хочу рисковать жизнью людей, которые отправились в это путешествие из России. Мы Американцы народ человеколюбивый и благородный, и я не позволю, чтобы хотя бы один русский погиб.
   - Но ведь мы не виноваты, при том, что погода во время нашего плавания нам сопутствовала, ни одного шторма, ни бури, и тут этот случай. Неужели мы погибнем? - с прискорбием произнес мичман.
   - Вина с нашей стороны, мы потеряли бдительность, доверив человеку управлять судном, который по своей халатности умудрился напиться и упасть за борт, но вот что интересно, он еще в добавок, изменил курс корабля, перестроив программу. Так что не задавай лишних вопросов, а лучше слушай мою команду, что на корабле останусь я и вы, и все матросы.
   - И мы! - произнес рядом стоящий музыкант.
   - Что он сказал, - спросил у мичмана, капитан.
   - Он сказал, что все музыканты тоже останутся.
   - Нет! Я же сказал, что на судне останутся только Американцы - с гневом произнес капитан.
   Пока на судне суетились, чтобы подготовить всем спасательные жилеты и спустить людей в другую лодку, спасенные на плавсредстве тихо сидели, ожидая, пока оставшиеся спустятся в другую лодку.
   Кирилка своим непоседливым нравом, оглядывал безбрежный океан, он то и дело ерзался на руках у мамы, подвинувшись к девочке, он произнес:
   - Дашка! А я видел по телевизору вот таких рыб, - расширяя пальцами рот и скаля свои детские зубки, мальчик стал корчить разные гримасы.
   Дашка рассмеялась, отвечая:
   - Кирилка перестань! А то рыбы обидятся и скушают нас.
   - А я тогда их с рогатки, пух-пух. Они испугаются, и уплывут, - ответил, улыбаясь весело ей, Кирилка.
   - Дети тише, а то не слышно, что там на корабле? Когда вторую лодку заполнят людьми, долго мы тут будем на плаву стоять? - тихо произнесла мама Кирилки. Все находящиеся в лодке молчали, было видно, как испугано, дрожали их тела.
   Не успела она это сказать, как Кирилка произнес:
   - Ух, ты! Мам! Смотри, рыба! Сейчас я ее с рогатки. Ух, ты как она обиделась! Такой плавник здоровый?
   - Что? Мама Кирилла, развернулась в сторону, куда направился стрелять из рогатки ее сын, вскакивая, крикнула:
   - Акула! Акула!
   Находясь в панике, она стала кричать:
   -Люди помогите! Там акула! Там акула!
   Все в ужасе по вскакивали, но тут же сели, стали испугано кричать и метаться на месте, не зная, что делать. В лодке среди людей, началась ужасная паника. От создавшейся внезапной паники, лодка стала качаться, все со страха стали тянуть руки, пытаясь ухватиться за лестничную веревку, но было тщетно, лодка далеко отплыла от судна. Моряки стали тянуть трос к кораблю, как тут же акулы с пожирающим аппетитом, набросились на людей, разрывая их на части, началась такая мясорубка, дети с визгом кричали, акулы подхватывали хрупкие тела и, переламывая их пополам, заглатывали их своими челюстями. Вокруг были слышны раздирающие вопли и крики, матери пытались спасти своих детей от акул, но хищные твари пожирали всех перевернувшихся из лодки, в этой смертельной борьбе, невозможно было противостать кишащей вокруг хищной своре, только было видно кричащим на корабле о спасении, как кровь брызгает фонтаном об борт корабля. За считанные минуты люди были разорваны и съедены кровожадными, и изголодавшими по свежей крови хищными акулами.
   На судне матросы тянули изо всех сил канат, на конце веревки, виднелся свежий сгусток крови. Все сбежались к левому борту корабля и увидели, как огромное пятно крови расширялось кругами по воде, растворяясь в ней. На поверхности плавали куски спасательных жилетов, детские куклы и деревянная рогатка.
   - Господи! Что это? Где мы? Там моя жена! Там мои дети! Все бегали туда и сюда, держась за голову. Кто-то падал на колени, закрывая лицо руками, выл от безысходности, издавая звуки вопля и отчаянья. Матросы бегали за всеми, что бы кто от безумия не бросился за борт.
   - Вот! Вот! - во врезающую эхом суету, ворвался в безумном крике, голос.
   - Вот, кто виноват! - крикнул человек в черном костюме. Я ведь говорил, чтобы вы ее не слушали. Надо было ее тогда сбросить в воду, лучше, чтобы один человек погиб, чем все. Это она навела на нас беду! - показывая грозно, на Веру пальцем, произнес он.
   Вера стояла у того самого места, где спускались по веревочной лестнице, еще недавно живые люди, от которых теперь осталось, расплывающееся пятно алой крови.
   Вера смотрела в эту глубокую бездну, и совершенно не слышала ничего, что произнес против нее он, слезы капали из ее глаз. Она подняла голову к небу и тихо простонала: "Господи, Боже мой! Боже мой, за что!".
   Она не обратила внимания, как ее слезы капали на кулон. Было очень шумно от создавшейся на корабле паники, в какие-то доли секунды в кулоне раздался щелчок, цифры на циферблате стали крутиться вокруг камня с бешеной скоростью, разогревая металл из золота. Кристаллический камень расплавился, смешавшись с ее слезами, стал растекаться и вливаться в ее тело. В этот момент раздался выстрел. Бронислав удерживал безумную толпу вместе с Наташей, Виталиком, Светой и его ребятами. Толпа отчаявшихся людей устремилась со злобными лицами на Веру.
   Она увидела, как разъяренная толпа двинулась на нее. Отчаявшись, что люди ее не поняли, Вера сорвала с шеи цепочку и бросила кулон в бездну океана. Там кружились кругами акулы, чуя свою добычу. Одна из акул выпрыгнула из воды и проглотила кулон, ловко ловя его в воздухе.
   Вера стояла и смотрела на обезумевших людей своими растерянными глазами, при этом шепча себе под нос:
   - Вы должны их простить! Мы должны их спасти! - смотря в небо, произнесла она последние слова.
   Один из безумцев, вырвавшись из толпы, в создавшейся панике резко выхватил пистолет из рук Бронислава, когда он оглянулся, чтобы посмотреть, где же стоит Вера. Раздался выстрел. Пуля со свистом пролетела в воздухе и врезалась в грудь Веры, ее сильным рывком снесло за борт. Бронислав увидев, что Вера улетела за борт, крикнул:
   - Виржиния! Не-е-т!
   В безумии от увиденного, что она за бортом, он побежал к корме, чтобы попытаться спасти ее. Ребята хватали его за руки, пытаясь удержать от безумной идеи, говоря ему:
   Седой, успокойся! Успокойся! Слышишь! Не надо! Уже поздно. Ее уже не вернуть! - кричали они, держа его силой. Но он, вырываясь, произнес:
   - Оставьте меня! Я без нее ни кто!
   Резко вырвавшись от них, он побежал к корме корабля, прыгнув с нее в бездну океана. Ребята подбежали к борту лайнера, чтобы успеть схватить его, но в ужасе увидели, как акулы разрывали его тело на куски.
   - Черт! Нет! нет! Бронислав, ну что же ты наделал. Ну почему? Зачем? - судорожно крича и держа себя за голову руками и, отворачиваясь от жуткой картины, произнес Гонза. Идиот! Блин! Нашел из-за чего прыгать в воду. Да что же это такое, в конце концов, нас, что ждет такая же участь? Ну, копец! - лучше бы я отстреливался или отсиживался в своей Москве. Теперь придется стать живой наживкой у этих тварей.
   Горелый раздосадовано посмотрел на него, ответив:
   - Он то сам прыгнул, а нам то, что делать? Кто мы без него! Ведь он научил нас быть сильными, а не трусами.
   - И что ты предлагаешь? Тоже прыгнуть в этот блин океан, что ли? - возмущенно спросил Гонза, продолжил:
   - У нас против этих тварей оружия не хватит, только если с ними в рулетку сыграть. У нас ничего нет, чтобы защититься, а тем более спастись, - злобно ответил он.
   - Да нет, всегда есть выход! Может, поможем кому-нибудь в другую лодку осторожно спустится, а? Ну, в ту, которая пришвартована справа? - ответил, подбадривая Гонзу, Горелый.
   - Ну и шутки у тебя, братан! Последний завтрак акулам. Клево! Нет! Давай лучше последние минуты нашей жизни проведем друг с другом, ведь столько всего пережили. Да, и прости, братан, за всё, если в чем виноват, словом, или делом. Ну, ты сам понимаешь. Кстати, кто эта крыса, которая выстрелила в Веру? - резко развернувшись, от Горелого в сторону и вглядываясь в толпу, произнес с ненавистью Гонза.
   Он увидел упавшего на колени мужчину в солидном черном костюме, который закрыл свое лицо руками, только было видно по его плечам, всхлипы, рядом с ним лежал пистолет Бронислава.
   Гонза подбежал к нему и со злости произнес, ставя дуло пистолета на его слегка облысевшую голову:
   - Так это ты, падла! Ну, ты попал!
   Горелый подбежал к нему и убрал пистолет с головы мужчины, в воздухе раздался выстрел. Напряженно держа руками Гонзу, Горелый крикнул ему: "Хватит крови! Ее уже пролито предостаточно, не будем уподобляться хищным акулам. Здесь у последней черты пора вспомнить, что мы люди. А он священник, пусть судит его Он, - показывая пальцем в небо, сказал Горелый, - лучше людям скажи, чтобы они научились с друг другом прощаться, как мы с тобой".
   - Да! А ты уверен, что его вообще кто-нибудь будет судить! Кроме нас некому. У него то Бог не Он, а Она, - ответил, перебивая Горелого, в порыве возмущения Гонза.
   - Не понял, в смысле? - озадачено, произнес Горелый.
   - А ты, что не видишь по его одежде, кто он.
   - Да мало ли, что я вижу! Мне вообще по барабану его прикид, да и какая разница в том, что Бог - это Он или Она, этим небесным светилам, вообще по фигу, наши проблемы. Нас скоро сожрут акулы и, никто, слышишь никто, не вспомнит, что были такие, Гена и Витя. Так что небеса как стояли, так и стоять будут, а нас уже не будет. Как видишь, мы обречены, это нам возмездие, за наши грязные дела, - ответил ему с сожалением Горелый.
   - Вот видишь, как все получается, хреново. Ты думаешь, что это из-за нас? Но, ведь дети, которых сожрали эти твари, разве виноваты? Ведь их уже нет. Скажи мне тогда, за что им такая смерть? - с горечью произнес Гонза.
   - Наверно есть, какие-то законы, которые заложены в нас, что как бы ты не старался выжить и верить в то, что жизнь твоя будет долгой и беспечной, все равно приходит конец, просто у одних он длинный, у других короткий. Ведь мы с тобой не погибли в перестрелке, хотя были в разных передрягах, однако же, выжили. Просто сейчас настал момент нашего конца и к нему надо приготовиться. Конечно, лучше было бы умереть в перестрелке, чем быть съеденными этими кровожадными тварями. Как видишь не бывает все по-нашему и, как нам хочется. Так что у кого-то там, - показывая пальцем в небо, возникли на счет нас предъявы, что нам суждено помереть именно в этом океане, вот таким способом, - с болью в сердце сказал Горелый.
   - Какие-то предъявы несправедливые? Ладно мы сдохнем, но женщины и дети то при чем, скажи мне, а?
   - А ты вот как раз и спроси у этого священника, почему он живой, и мы с тобой. И вообще, почему так все с нами произошло? - смотря на сидячего и тупо смотрящего в палубу священника, сказал резко Горелый.
   - Да ну его, к черту! Он от нас ничем не отличается, кроме своего прикида, и по сути такой же убийца, как и мы. Сейчас он выглядит, как побитая собака, которая скулит по случаю, а случай-то как раз выдался не в его пользу, и даже не пользу его Бога или как там Ее. Просто в этой ситуации, он пытался обезопасить себя. Посмотри на него, видишь, как ему хочется жить! Так бы он здесь не сидел, а акулам отправился бы в желудок, да друг? - смотря на священника, спросил Гонза.
   - Молчит! Видно, что ему сейчас не до нас! - произнес Горелый, смотря пристально на священника. Но Гонза все никак не мог угомониться, он был взбешен и, явно не удовлетворился своим поступком к священнику. Оглядывая все вокруг, он увидел стоящего возле мачты капитана, который смотрел вдаль с надеждой на спасение. Гонза подбежал к нему, схватив его за грудки, стал его трясти при этом, ставя к его виску пистолет, периодически убирая пушку, он кричал: Ну, говори наш именинечик, всю правду! Ведь ты знал гад, что нас сожрут эти твари и молчал. Ну, говори! Я убью тебя тварь! Горелый подбежавший к нему, пытался оттащить его от капитана, они схватились с друг другом, в борении Горелый пытался выхватить пистолет у Гонзы.
   В это время, капитан в недоумении, осуждая ситуацию, спрашивал у мичмана, который не плохо владел русским.
   - Я не понимаю, что он хотел сказать, и что у этих русских за привычка, махать перед лицом этим дурацким, пистолетом! - возмущаясь, бормотал по-английски капитан.
   - Этот русский обвиняет Вас, в гибели людей, которых съели акулы! - перевел мичман.
   - Да-а! - тревожно задумался капитан. Я знал, но что я мог сделать. Я хотел спасти людей, любыми путями, которые я знал. В такой момент все, что ты делаешь, кажется правильным. Что я теперь ему смогу сказать, я не знаю?
   - Что ты там бормочешь, гнида? Почему, твоя электроннооснощенная железяка, тонет, а? Что не можешь ответить? А я отвечу тебе! Потому что вы американцы, самые хреновые капиталисты и ими останетесь навсегда, вы тратите многомиллионные бюджеты на всю вашу военную технику, которая создана только в одном направлении, другого вам не дано, поэтому мы вместе с вами гавнюками тут и тонем.
   - Все, все успокойся! - держа его подальше от капитана и унимая, произнес Горелый, они здесь вообще не причем, это все китайцы.
   - Китайцы? Да их здесь не одного, нету! - возмущаясь, ответил Гонза.
   - Как сказать! Ведь корпус корабля с флагом, американский, а вот внутренности китайские, они же дипломатичные люди, предложили американцам сотрудничество, что они им детали, а американцы им корпус от автоматов, а в случае отказа, они их доллар опустят ниже плинтуса, так что узкоглазые нынче правят экономикой, все под себя гребут. Мы уже от них научились так хитро улыбаться и по-тихому, так как они воровать и даже убивать, так что давай лучше еще раз хорошо попрощаемся, да и всем скажем, чтобы попрощались уже с друг другом, - ответил Горелый.
   - Да! Да! - очнувшись от возмущения и бешенства, произнес Гонза. Люди давайте будем разумными и так спокойнненько попрощаемся с друг другом, махая руками, где в правой руке находился пистолет, - смотря на отчаявшихся людей, смотрящих в страхе на него, предложил страдальческим взглядом, Гонза.
   - Слушай, по моему, этот русский успокоился. Как ты думаешь, что он сказал этому бунтовщику? - спросил удивленно капитан у мичмана.
   - Он? Он сказал, что мы не виноваты? - ответил мичман.
   - Да-а? А кто тогда виноват?
   - Китайцы! - ответил стоящий рядом с капитаном мичман.
   - Китайцы?
   Пока они рассуждали между собой, все молча и без слов стали обнимать и прощаться друг с другом, в горечи своего состояния они плача стали произносить свои последние, самые важные и сокровенные слова. Света прощалась с сыном. Леонид произнес:
   - Вот видишь, мам, как получается. Думал, что умру когда-нибудь от передозировки, а как оказалось, от акул. Счастливый конец. Зато по-настоящему почувствую человеческую боль, а не тупой кайф.
   - Что ты говоришь! Сыночек, мы с тобой выбирались из такой ямы! Это по сравнению с тем - ерунда, - вытирая друг у друга слезы, она продолжила:
   - Мы еще не умерли. Пока мы вдыхаем этот морской воздух, значит, еще есть надежда! Мне многие говорили, что ты возишься с этим выродком, он конченый. А отец твой, так он и вовсе сбежал, не перенес трудностей. А я сказала себе, пока бьется в груди у моего сына сердце, я буду бороться! А вот когда он умрет, тогда я приду на могилку и скажу: "Сынок, мой, я выполнила свой материнский долг!".
   - Мама, не надо, не плачь! Ты у меня такая сильная! Мы вместе выполнили долг. Мам! Знаешь, мне так смешно, - истерично засмеявшись, вдруг произнес Леонид.
   - Что с тобой сынок! - испугавшись, спросила мать.
   - Да нет, все нормально, я ведь в последнее время читал Джона Гардона Байрона, да-а, скажу тебе, настоящий мужик.
   - А что ты узнал такого о нем, расскажи? - немного успокоившись, попросила мать.
   - Как я понял, Байрон был самым настоящим романтиком, все его произведения, ну почти все, были написаны под впечатлением, неудовлетворенной любви и с другой стороны в нем бушевала ненависть к господствующей тирании. Чтобы заглушить боль, он окунулся в мир пошлости и обмана, но от распутства, его спасла молодая графиня Тереза Гвиччиоли. Пребывание с ней, конечно благотворно повлияло на его творчество, он написал знаменитую историческую драму: "Мариино Фальеро". Конечно он был рьяным сторонником политических движений, он участвовал в заговоре карбонариев, членов тайного общества, которыми они были, это движение было против австрийской тирании. Угроза политических потрясений сказалась на его единственной дочери Аллегры, в монастыре, где она находилась в безопасности, дочь его серьезно заболела и уже в апреле 1822 года она умерла. Так что мам, мы получаем все по заслугам, а он по чести, ведь он боролся за независимость, жертвуя своей дочерью, ведь он мог ее спасти, но не успел.
   - Как интересно! Мне так приятно, что у тебя появились интересы к жизни, - перебив его с радостью, произнесла мать и, тут же спросила: А ты что-нибудь можешь рассказать интересного, из его произведений.
   - Конечно мам, могу! Я ведь его в захлеб читал. Вот например, его поэма: "Дон Жуан", он выразил в герое легендарного соблазнителя и превратил его в невинного простака, которого, домогаются женщины, ожесточенный жизненным опытом, он по своему характеру, мировосприятию и поступкам все равно остается нормальным, разумным человеком в нелепом свихнувшемся мире. Байрон проводит героя, через ряд приключений, то смешных, то трогательных, - от "платонического" совращения героя в Испании, до любви - идиллии на греческом острове, от рабского состояния в гареме, до положения фаворита Екатерины Великой, и оставляет его запутавшимся в сетях любовной интриги в английском сельском особняке, такой непосредственностью героя, Байрон пытается сорвать с политического мира, маску лицемерия и притворства. Вот какой выдающийся мужик жил в 18 веке.
   - Какой ты у меня, молодец, сынок! Ты тоже обязательно будешь великим, - с восхищением произнесла она.
   - Мам! Нас скоро съедят, а ты тут мечтать надумала, - с недовольством ответил он.
   - Знаешь, мечта, - это то, что разрушает страх!
   Значит, надо верить, что если мы умрем, то когда-нибудь воскреснем, как мне говорила Вера, - ответил с уверенностью он.
   - Что? Что? - переспросила, вытирая от прощаний слезы, Наташа.
   - Ну, Вера сказала, что на небо есть только один единственный путь, через воскресение из мертвых, - ответил Леонид.
   - Значит, мы умрем? - с грустью произнесла Наташа, продолжив: "А меня она научила молиться и благодарить Его за все".
   - Да уж есть за что благодарить! - ответил мужчина из толпы оставшейся в живых на корабле.
   - А что! Вот я возьму и, буду молиться, и благодарить Бога за все, вот так, всем смертям назло, - сказала с гордым и важным лицом Наташа.
   Все заулыбались и стали говорить: "И я тоже хочу!", - все по одному пришли к согласию, чтобы встать на колени и помолиться.
   Джон, Джон. Ты что, плачешь? - увидев судорожные всхлипы друга, спросил Том.
   - Я видел эту тварь, она чуть не сожрала меня, я проплыл между двумя редукторами, поэтому я остался живой, от ее челюстей невозможно спастись, понимаешь!
   - Тихо, тихо, не шуми! - попросил Том.
   Ты что испугался этих тварей. Ты же самый смелый, самый сильный. Ну, подумаешь, умрем. Так они нас живыми не успеют съесть, сперва нас всех с кормы вниз понесет, так стремительно, что за считанные минуты от твоей жизни ничего уже не будет напоминать, тебя уже не будет. Так что успокойся и не впадай в панику, люди только что помолились, им тоже жить хочется, пусть эта смерть будет нами встречена в таком вот умиротворении.
   - Я не хочу умирать! Не хочу, не хочу, слышишь! - ответил в слезах Джон.
   - Ты думаешь, что я хочу? Я тоже не хочу, тем более такой смертью или они все, которые здесь сидят и ждут своего последнего часа, они тоже не хотят умирать. Хотя посмотри на них, им уже все равно, потому что они пережили утрату, своих любимых жен и детей. Конечно, это понятно, не хочется умирать молодым, но видно судьба нам такая. Джон, ты лучше расскажи, как было все в машинном отсеке. Ты видел эту хищницу, она наверняка плавала где-то рядом возле тебя?
   - Я все рассказал капитану. Знаешь, когда я увидел останки фрагментов от наших ребят, я сперва, замер на какое-то время, сначала страха не было, было, паническое возмущение, я был в каком-то безумии, пытаясь сообразить, что делать дальше. Пока я стоял, по телу моему прошел холод, я почувствовал, что на меня плывет тараном эта хищная тварь, я в этот миг резко нырнул в воду, чтобы проплыть между редукторами, это послужило моим спасением. Только сейчас другое чувство, что ты являешься аппетитной наживкой в челюстях акул и самое страшное, это ожидание.
   - Слушай, а как ты, спася? - задал ему тоже вопрос с волнующим интересом Джон.
   - Я в это время, пытался соединить дополнительный кабель, который при замыкании значительно перегорел, но у меня ничего не вышло, в это время включился аварийный трансформатор, который находится в хвостовом отсеке. Когда свет включился, я посмотрел вокруг, и так понял, что все выбрались наружу. Может я тогда, на тот момент, был в жуткой депрессии? Я стал по быстрому выбираться наружу и тут ты вынырнул, когда я поднимался на верх по лестнице и кричал всех по имени. Эта жуткая картина, теперь всегда перед моими глазами, я первый раз в жизни видел в живую акулу. Вот где настоящий ад, мы сидим здесь и ждем смертного часа, а они кишат вокруг нас, чтобы совершить над нами приговор. Так раз и приговорили.
   - Да-а-а! Отвратительный приговорчик. Слушай, такая характеристика корабля была, а как оказалась обычной железной посудиной. Интересно, кто же так постарался испортить нам праздник? Что мы даже "SOS", не успели просигналить, - спросил Том у Джона.
   - Слушай, а я так в невзначай, слышал, что пропал Дэвид, лучший хакер и программист, говорят он по пьянке, упал за борт. Наверняка он накуралесил, стуча по клавишам. Программку то он изменил, больше некому и теперь по его вине, мы погружаемся в это адское месиво. Если аварийный свет погаснет, значить вода уже просочилась в хвостовой отсек, а чем это все закончится, не трудно догадаться, мы как на "Титанике" будем погружаться в подводный мир тризубого царя морей - Нептуна.
   - Какой к черту Нептун, я жену и детей своих не увижу, вот что самое страшное! - ответил с прискорбием, Том. А кстати, откуда ты знаешь про Нептуна, это что-то новое?
   - Это все дети, русские, но их так легко было понимать, особенно такой шубутной был Кирилл, я его хорошо запомнил! - ответил с некоторой иронией Джон.
   - Да-а! Жалко детей и всех кого с нами уже нет. Давай лучше вспомним, как мы здорово проводили время. А то мне уже становится не по себе, - ответил с досадой Том.
   - Не успели они закончить диалог, как на корабле, погас свет, но пробивающийся свет сквозь серые тучи, освещал всех на палубе, было видно, что все сидели отрешенно, уже не слышно было детского гогота, на корабле стояла мертвецкая тишина.
   - Недалеко стояли Горелый с Гонзой, оперившись спиной об стенку яруса корабля.
   Копец, куда мы с тобой приплыли. Седому-то, хорошо! Интересно! Где он сейчас? - спросил Горелый.
   - Тупень, в желудке у акулы. Мы скоро все станем аппетитной трапезой у этих тварей, вот это у них пир начнется, прикольно погуляют, - усмехаясь, ответил Гонза.
   - Ну и что здесь смешного?
   - Да то что, мы охраняли своего кента от смерти, а теперь как видишь, сами скоро окажемся в ее пасти, - ответил вполне серьезно Гонза.
   - Да это фигня все, в перестрелках нет размышления над жизнью, а здесь такие мысли лезут в голову, что диву даешься. Я даже немного помечтал о будущем, что я буду делать, если останусь живой. Хотя с другой стороны если даже и умру, то лучшей смерти нет. Эти твари у меня будут лучшими поталогоанатомами, так тщательно меня перепотрошат, что косточек от меня не останется, так что это самый лучший момент в моей жизни, я не буду гнить в земле.
   - Ну, а все-таки, что ты будешь делать, если останешься живым? - спросил оживленно, перебив его в беседе Гонза.
   - Что? В первую очередь, женюсь. Устрою такую свадьбу, на всю Москву. Потом у меня появятся дети, двое, - нет лучше трое.
   Гонза иронично рассмеялся. Ну, братан, ты меня удивил, неужели за ум взялся? Да-а-а, как оказывается можно на тебя повлиять. Я как помню, ты на этом уже крест поставил. Жениться во второй раз, это хорошо! Только не забудь меня пригласить на свадьбу.
   - Ну, и че ты тут, смеешься! Да я вообще не собираюсь здесь умирать, плевал я на этих акул, на весь этот блин океан, на все это их подводное царство, - с недовольным возмущением, произнес Горелый.
   - Слушай, вот здорово было бы, если бы сейчас появилась подводная лодка и, мы бы все в ней оказались. Представляешь, сидели бы мы сейчас на каком-нибудь бережку и сушили бы свои трусы, - продолжая посмеиваться над Горелым, ответил Гонза.
   - Да пошел, ты!
   Горелый нервничая, отошел в сторону, чтобы закурить сигарету, зажигалка никак не поддавалась искре, огонь сдувало ветром.
   - Тьфу ты блин, ну прям напасть, какая-то! Что уже покурить нельзя в последний раз? - смотря в небо, произнес он.
   Горелый положил зажигалку в карман, немного успокоившись и смотря вдаль горизонта, он удивился тому, что увидел.
   - Э-то, это! Это что еще такое? - произнес смущенный от увиденного он. Люди! Люди! Быстрей сюда! Смотрите, это же она, Вера. Я вижу ее, - кричал он. Смотрите, это же она стоит на воде. В это время судно стало трясти....
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   159
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"