Главная улица, а скорее просто широкая дорога садового общества "Приозерный" начиналась сразу за массивным, высокими, сварными воротами. Ворота были всегда гостеприимно распахнуты, приглашая вас посетить, сей земной Эдем.
А так как святой Петр отсутствовал, и был ли он изначально не известно, то поэтому в ворота проходили все; и святые, и грешники, и просто паломники идущие поклониться цветному металлу.
Прямая линяя асфальта, бежит вдоль садовых участков. Через равные промежутки - узкие переулки, со своими незатейливыми названиями. В основном они взяты из ботанического словаря с садово-плодово-ягодным уклоном, как-то улица Вишневая, улица Жасминная или просто Огородная.
Улица Огородная, начинается от столба, на котором красуется высоко прибитый гвоздями знак, ограничивающий передвижение в пределах общества со скоростью не более 20 километров в час.
Домики и дома различной архитектуры, разнообразного вкуса, произвольной или строгой постройки на Огородной, как впрочем и на других улицах-переулках тянутся, сменяя друг, друга на протяжении полукилометра, заканчиваясь у насыпной, заросшей кое - где деревьями дамбы.
Это гидротехническое сооружение, построенное вовремя войны, удерживает более 2млн. кубометров чистой речной воды закачиваемой насосной станцией из главной артерии города - Томи. Озеро площадью в 120 гектар, сверху формой напоминает большой бурдюк с торчащими в стороны ногами-каналами. Фауна его, не отличающаяся большим разнообразием, состоит в основном из мелкой рыбешки, раков и прочей пресноводной живности.
Обитатели садового рая, простые, безгрешные люди ( мелкие слабости - грехи они прощали себе сами ) работая и соседствуя, помогали друг другу, где советом, где лопатой, или просто нахваливая работу (урожай) соседа. Старое уживалось с новым. Поколения плавно меняли друг друга, молодые семьи приходили на смену старикам, строили рядом со старыми, дощатыми домиками новые дома, обновляя вид улиц и переулков.
Святые и грешники.
Где-то посреди Огородной - участок Михаила, бывшего шофера, в последние годы перед пенсией водителя хлебовозки в одной из автобаз города.
Худой, жилистый старик, чуть выше среднего роста, лет 65- ти, с серовато-голубыми глазами и горбатым носом, каждое лето проживал в своем маленьком, летнем домике, расположенном на меже с соседом.
Домик им был построен давно и так чтобы, находясь в нем можно было видеть весь его мичуринский надел. На котором, в аккуратных, хорошо сдобренных перегноем, в любое время чистых от сорняков, вовремя поливаемых грядках, росли обычные по сорту, но необычные по размеру овощи и корнеплоды.
Он и его жена полненькая, невысокая казашка, настоящие земледельцы. Природный агроном-огородник Раиса Михайловна знает и делает все, что касается семян и рассады, времени и сроков, места и почвы, сорняков и насекомых, погоды - непогоды.
Михаил же по ее указанию вскапывал - делал грядки, перетирая землю своими узловатыми ладонями, вносил, куда надо перегной - сдабривая и без того жирную почву. Поливал водой или подкармливал раствором навоза - на глазах растущие культуры. Обирал или опрыскивал ядами насекомых - на тучных побегах.
Эта - прорва разнообразной работы делалась им с умом и знанием, и что - самое главное согласно и безропотно воли жены.
У них плодоносило все, урожай был постоянен, а качество неизменно высокое. Они вдвоем могли прокормить пять-десять детей, но у них была лишь одна взрослая дочь, и внучка далеко в Северной Пальмире. Поэтому все в основном шло на рынок. Когда наступала пора созревания очередной огородной культуры Михаил, груженный сумками, ведрами - чуть согнувшись, семенил на автобус.
Жил он на участке с начала июня, до середины октября, до появления первых белых мух и несильных морозов. Его обитель - это аккуратный, дощатый летний домик под двускатной кровельной крышей.
Размером два на четыре домик внутри был поделен на две половины. Кухня, большую часть которой занимала кирпичная с чугунной, в две конфорки плитой - печь. Здесь же стоял старенький холодильник, куда Раиса Михайловна складывала привозимые ею, из города продукты. В другой комнатенке стояла кровать, столик с электроплиткой и два расшатанных стула. На столике обычно играла и пела дешевенькая, вся обшарпанная китайская магнитола.
С началом очередного сезона он с удовольствием, деловито готовился к въезду в свои апартаменты, предвкушая как говориться все прелести деревенской жизни. За зиму, истосковавшись по зримой работе, а больше от духоты каменного мешка квартиры, он с утра приезжал на еще не просохший после таянья снега сад и начинал его расконсервацию, готовя к новому, давно ожидаемому сельхоз сезону.
Когда протягивали провода и подключали электричество, он уже был готов к въезду, к дачно-огородной привольной жизни.
Раиса Михайловна работала сестрой хозяйкой в больнице для умалишенных, где дежурила по суткам через двое, опекая слабые умы города. Работая с таким контингентом, она легко справлялась с хмельными выходками своего мужа.
( Старик не то что бы пил запоями - нет, всю жизнь, проработав шофером, он знал меру, но частенько был навеселе.) После дежурства, она приезжала на участок и, покормив мужа, принималась хозяйничать в огороде.
Жил Михаил не один, несколько лет с ним обитали, скрашивая его одинокую жизнь, кошка Кити и молодой черный кот Базиля. Кошки как-то понимали его и слушались, а он понимал их, и когда надо строжился или хваливал своих питомцев.
В этом общении, было что-то простое и древне- языческое. Да и тайные приемы Михаила, при работе с землей, наводили на мысли далекие от христианства. Вскапывая или что-то высаживая, он обычно втыкал в землю, в углу грядки, свой небольшой нож, ограждая этим землю от сглаза.
Три года назад, среди лета потерялась любимая Кити. Михаил спрашивал у соседей, искал и однажды нашел убитой, брошенной в кусты смородины на его участке. Он долго горевал, высказывая жене
то на одного, то на другого своего недруга.
Недруги у него были, не то чтобы заклятые враги, а так просто завистливые, или злые на его острый язык люди, когда он во хмелю, за вечерней выпивкой ядовито отвечал на обидные слова в сторону его казашки жены.
Вечерние выпивки обычно бывали раза два в неделю. Соберутся трое, четверо соседей- пенсионеров пошлют кого-нибудь за выпивкой, водкой или спиртом, исходя из наличности, или в обмен на раннею агрокультуру, и засядут у Михаила или, что реже у Юрия.
Его сосед Юрий мужчина когда-то видный, выйдя на пенсию и работая где-то сторожем, то же проживал все лето в саду. Раньше дружно соседствуя с Михаилом, а сейчас он иногда, в подпитии стал грозить ему поджогом, требуя убрать избушку с межи, с его участка, но Михаил ставил спирт, и все кончалось миром.
С другой стороны, через участок бабы Веры, проживал Хохол. Среднего роста, худощавый, с гортанным голосом, он постоянно задирал Михаила, прогуливая на тянущем его вперед поводке - большую, мохнатую, беспокойно - глупую собаку.
В тот день, а это была пятница, (когда была найдена Кити), после работы, как обычно, приехал на своем жигуле сосед напротив Коля.
Он работал электриком в городе и обычно после трудового дня приезжал в сад отдохнуть, полить огород, затопить баньку. Изобретательный по натуре, он все время что-то мастерил.
Кирпичный дом, построенный им самим, лет пятнадцать назад, был в два этажа. Деревянный второй этаж предполагался для детей, так и не был доведен в отделке до конца, и в начале лета, в три погожих дня, Коля полностью разобрал второй этаж, а вместо него сделал простую, и ладную крышу.
Страшная находка и новации в охране.
На завтра Николай спланировал сделать конек, на новую крышу дома.
Переодевшись, он закурил и сел на крыльце. В калитку зашел Михаил, было видно по нему что, что-то произошло. Поздоровавшись, он присел рядом, закурил и начал говорить:
-Сволочи. Кити...- было видно, что ему трудно говорить.
-Кто?- Коля насторожился.
-Они все. Я Кити нашел в смородине... голова разбита. Бедная, такая ласковая была.
-Жаль, конечно. Подбросили?
-..Это наверно Хохол, сволочь,...Точно он. Пенсию пропил и ко мне пришел, пять рублей просить. Не дал. Пил-то он один, со своей шавкой. У него закурить-то не выпросишь. Жмот.
- А может, не он?
Михаил растерялся. И, правда, месть уж больно жестокая.
-Ты что сейчас делаешь?- чтобы отвлечь его спросил Николай
Оживившись, даже немного улыбнувшись, дед ответил:
-Что? Ха, Ха - он засмеялся - Карающий Молот!
...??? Что?
-Пойдем, покажу. Посмотришь.
Заинтригованный молотом, тем более карающим, Коля поднялся. Идя на участок к старику, и слушая его пояснение, он понял, смекалистый дед соорудил что-то в теплице для защиты урожая.
Хитро улыбнувшись, Михаил открыл дверцу теплицы.
Высокая большая теплица была полностью забита растениями. Это были огромные тянущиеся вверх плети
огурцов, зеленые, ровные как на подбор плоды свисали вниз. Да, сторожить было что.
-Смотри, приходит.. ночью...- посмеиваясь и похохатывая, пояснял дед:
- Открывает дверь, шагает..
Тут он с силой тыкает штакетиной в доску на земле. И тут же, наверху, в глубине теплицы, что-то зашуршало-зашумело, сорвалось и, продолжая шуметь, понеслось им навстречу.
Большое ведро, битком наполненное обломками кирпича, подвешенное на веревке к верхнему уголку теплицы, летело прямо на них.
Михаил дернул Николая в сторону.
И вовремя. Ведро, опахнув ветром, тяжело пронеслось мимо их голов и, замерев в верхней точке, полетело назад.
-Раиса Михайловна знает? - первым делом спросил Николай, понявший, что может натворить ведро.
-Нет, не знает. Сюрприз.- шуря в улыбке глаза ответил дед.
-Ну, ты даешь Михаил. Ведь жену убьешь. Скажи ей обязательно или днем отключай свой молот. Коля улыбнулся - Карающий.
Договорившись вечером посидеть, они вернулись к своим делам.
Похороны Кити и покушение на Раису Михайловну.
На следующий день, с утра, Михаил рассказав приехавшей жене про горестную находку и вытребовав сто грамм спирта под это дело, принялся что-то мастерить. Выбрав нужные дощечки, он начал строгать, пилить, стучать молотком.
Не чего не подозревавшая Раиса, видя, что муж как всегда занят делом, не отвлекала его.
Михаил раза два прерывался в работе.
В первый раз он сходил за водой к Николаю. ( Его колонка удачно забитая и попавшая в водяную жилу давала кристально чистую воду.) Поздоровался с Мариной. Тайно влюбленный в жену соседа он часто оказывал ей знаки внимания, шутя нахваливал на все лады, а когда был пьяненький, приносил букетик цветов или какую ни будь рано созревшую ягоду.
Во второй раз, позвать Колю посмотреть его работу.
Маленький гробик, стоящий на верстаке, сделанный по все форме, изнутри был обит тканью из белого материала, в изголовье лежала аккуратная подушечка.
- Подушку, когда успел сшить? - спросил Николай
- Ночью шил. - Михаил отвернулся.
- Ладно, не расстраивайся ты так. - Коля тоже вздохнул, глядя на старика.
- Вечером на поминки приходи. - ответил дед.
Время шло к обеду, Коля сидел на гребне крыши и прилаживал новый конек. Сверху ему было видно - кто, что делает. Его жена, присев у грядки прореживает морковь. Сосед Виктор - готовит пахучие шашлыки, а его супруга Наталья - накрывает на кособокий столик, стоящий под яблоней. Соседка с другой стороны - Валентина, мать одиночка - обирает малину, изредка поглядывая на высоко сидящего Колю.
Напротив, на участке Михаила, Раиса Михайловна - закончила высаживать викторию и пошла к домику, в двух шагах от которого за крыжовником, Михаил что-то копает лопатой.
Николай вернулся к работе, пристроив конек, начал вбивать гвозди. Вдруг до него стали доноситься громкие слова спора, потом шума и наконец - крик:
- Коля..яя! У него.. Лопата..аа!
Николай обернулся на крик. Суматошно кричала Раиса Михайловна, не смотря на полноту, проворно бегавшая меж грядок.
- При... ибью...юю! - с занесенной над головой лопатой Михаил пытался догнать жену.
Сразу все поняв, и сообразив, что он не успеет вмешаться, Коля сильно, неожиданно для себя закричал:
-МИХАИЛ!... БРОСЬ ЛОПАТУ!
Оба бегуна встали. Старик растерянно задрал голову ища глазами глас с небес , начал медленно опускать лопату. В пяти шагах от него, стояла, часто дыша и смотря на мужа, красная Раиса Михайловна.
Наконец он увидел, откуда донесся крик, пришел в себя. Посмотрел на лопату, потом на жену и, наконец, отбросив лопату, кинулся Раисе.
Бег продолжился. Обезоруженный старик молча пытался догнать жену, та еще раньше сорвавшись с места, опередила его метров на десять и, ища убежище, побежала к теплице. Заскочив в нее, она захлопнула дверь, судорожно вцепилась в ручку двери и уперевшись ногами в порог, повисла на руках.
Тяжело дыша, она крепко держала дверь, не слыша, что сзади нее механизм молота пришел в движение.
За дверью, что-то крича и дергая за ручку, пытаясь открыть дверь, подпрыгивая на месте, рвался в теплицу Михаил.
Снаряд молота, на скорости, на подъеме, сорвавшись с веревки, пролетая над согнувшейся Раисой, пробив полиэтиленовую дверь, поразил в грудь новатора. Описав короткую дугу, старик навзничь приземлился на мягкую картофельную ботву.
Ни чего, не понимая, но видя такую развязку, Раиса Михайловна в смятении кинулась к мужу. Михаил, закрыв глаза, лежал на спине меж картофельных рядов, в тени большой яблони. Он дышал ровно, спокойно. Удар молота оглушил его, усыпив.
Коля на крыше с интересом наблюдавший за погоней и ее финальным концом, видя, что дед не встает, поторопился спуститься вниз.
- Что с ним? - спросил он проходившую мимо, злую и еще взволнованную Раису Михайловну.
- Совсем сдурел со своими кошками! Гроб сделал, старый шизик. Могилу хотел с крестом. Закопать. Ну просто закопать ему - нельзя !? - вопрошала она, ища у Коли поддержки.
- А в теплице? Ой, дурак! Сам и схлопотал. Надо было ему по башке этим ведром,- в сердцах сказала она.
- Спит сейчас, в картошке. Алкоголик. Ну, получит теперь он у меня. - пообещала Раиса и успокоившись продолжила:
- Пойду я на автобус. А то давление что-то поднялось, и на работу завтра - она усталой походкой пошла на остановку.
Вечером Николай уговорил Михаила не делать холмика на могиле и не ставить креста, просто посадить на этом месте цветы или валерьянку, Михаил согласился, что валерьянку будет конечно лучше.
Потом они помянули покойную, пожелав ей земли - пухом, а душе - достойное место в кошачьем раю.