Стою около пятиэтажки, слегка присев на выступ облицовки. Туман, просто молоко. Руку вперед выставишь, даже кисть уже не видно. Но кругом не темно и даже не сумрачно. Чувствуется, что мимо проходят люди и слышны моторы машин. Где-то рядом слышится предупреждающий звонок трамвая. Очевидно, город живет своей жизнью и туман, похоже, никого не пугает. Кроме меня. Я не помню, как сюда попал, и что мне здесь нужно.
Занятно, что город со всеми его атрибутами, я чувствовал чисто физически, а вот парня, который вдруг, пристроился от меня по правую руку, заметил только в последний момент. Вернее, не заметил, а, вдруг, понял, что не один, и тот, второй - здесь и сейчас, именно для беседы со мной. Это было несколько необычно для меня, и, похоже, мой сосед тоже ожидал проявления моего любопытства. Хотя, я еле сдержался, чтобы не повернуть голову в его сторону. "Если ты здесь ради меня, - пронеслось в моей голове, - то твое слово первое".
- Ну что, - не выдержал он, - так и будем молчать?
- Я безумно рад, что Вы меня заметили в этом тумане! - Пытаясь перевести разговор на шутливые рельсы, отзываюсь я. - Это перекресток Артема и Бородинской, или Карла Либкнехта и Украинской? Что-то никак из-за тумана в толк не возьму.
- Да ладно, - в розтяжку отвечает собеседник, - если вдруг, выйдешь не туда, куда собирался, то пешком добраться до другого перекрестка понадобится менее десяти минут. Ходить полезно для здоровья. Так что выяснить, где ты сейчас, проще простого. Надо просто сделать первый шаг. И ты сам поймешь, что это за место.
- Прежде всего, хотелось бы быть уверенным, куда я попаду. - Начал я, постепенно понимая, что мой язык явно опережает мозги, и все что я сейчас говорю, для меня, как бы в новинку. - Если это Артема, то я в начале второй декады февраля пятьдесят шестого, а если Украинская, то первая треть семидесятых.
- Ух, ты! - Удивляется моей откровенности собеседник. - Понимаешь, что ты только что признался в несанкционированном использовании незарегистрированной машины времени. А это в законодательствах большинства стран мира - тяжелое уголовное преступление. Интересно только, на какой свалке ты ее откопал.
- Да ладно, - парирую я, стараясь не рассмеяться, - обязуюсь выучить тот язык, в уголовном кодексе которого, можно встретить это словосочетание. А наказание за его использование в суде, так это, максимум, экспертиза на психическую адекватность. И по помойкам я не лажу, социальный статус не позволяет, да и возраст уже не тот. А машину времени я приобрел в "Юном технике", в отделе уцененных товаров, чуть ли не задаром. На коробке какая-то не совсем понятная надпись иероглифами и наклейка, где уже по нашему: "Машина времени, собери свое будущее своими руками". Но продавец честно предупредил, что там, то ли вмятина на левом крыле, то ли царапина на лобовом стекле, и ее все время возвращают. Позже я понял, что руководство по сборке на китайском или корейском без перевода, было главной причиной этих возвратов. Я ее собрал чисто по рисункам. Видать, чего-то не учел. Вот она меня и послала, в два места и два времени одновременно.
- Тебе еще повезло, что не на все четыре стороны! - Громко смеясь, завершает он мой рассказ.
- Хватит смеяться! - Обиженным голосом выдавливаю из себя короткую просьбу - Не прошу, чтобы ты передо мной отчитывался, но, судя по всему, ты в курсе событий и можешь повлиять как-то на мои действия. Помоги хоть советом, если не действием. Можешь не рассказывать нечего лишнего, но как мне выпутаться из сложившейся ситуации... Знаешь, решай сам. Как правило, я никогда не у кого помощи не прошу. Но если есть возможность, то помоги. Основной вопрос что происходит и как быть дальше?
- Да не волнуйся ты так, - начал он, успокоившись, - чем могу, помогу. Учти, пока ты не отрываешь свою задницу от пятиэтажки, события идут здесь и теперь, то есть в нашем общем, одном на двоих, клочке тумана. Я темпоральный агент, а ты нарушитель. Но, после того как ты рассказал, как здесь оказался, наши сотрудники вычислили, кто ты и попытались найти твою машину времени. Фактом является то, что они ничего не нашли. Никаких следов. Может, расскажешь, как она выглядит, твоя машина времени. Штука-то не маленькая, в карман не положишь.
- Честно говоря, - замялся я, - моя машина времени, точно как-то неправильно собрана. Кроме того, что я тебе уже рассказал, похоже, больше ничего не помню. Слушай, а ты не мог бы попросить своих экспертов, что бы они поискали там мою память и выслали сюда с нарочным.
- Ты что, издеваешься?! - Вдруг, вспылил мой собеседник. - Как это у тебя, получается, - забыл память!!! Звучит, по крайней мере, интригующе. А ты бы не мог хотя бы намекнуть, как она выглядит, а то мои ребята в полном недоумении, и не знают, что им искать.
- Ладно, - говорю, - забудь про память. Тут бы как-нибудь к годам привязаться. Может что и всплывет...
- А что дают года? - Как бы про себя, спрашивает он. - В пятьдесят шестом тебя даже в проекте не было, а в начале семидесятых ты под стол пешком ходил. Было бы неплохо вспомнить, с кем ты собирался побеседовать, и на какую тему.
- Да не к себе я шел, да и к маме с папой у меня нет никаких претензий. - Задумчиво, и как бы, чисто для себя, бурчу себе под нос. - А что там знаменательного в мире произошло в эти годы?
- Ну, насчет начала семидесятых, ничего конкретного сказать не могу, - почему-то веселым голосом отвечает он, - представляешь, промежуток в четыре года! Там, только о том, о чем в газетах написали, потянет на солидный многотомник. А тебя, наверняка, интересуют события семейного масштаба, о которых пресса, как правило, была не в курсе. А вот насчет начала второй декады февраля, пятьдесят шестого, так тогда в столице начался двадцатый съезд какой-то там партии. Боюсь неверно прочесть выданное мне сокращение.
- О! - Восклицаю я. - А можно, с этого места поподробней. Выдай-ка мне, коротко, решения этого съезда.
- Сейчас сформулирую. - Замялся мой собеседник. - Примерно так получается, осуждение культа личности и реабилитация невинно осужденных. Хотя в последовательности я не совсем уверен.
- А это и не важно! - Восклицаю я. - Похоже, я понял, с кем должен поговорить в пятьдесят шестом.
Не услышав от рядом стоящего никакого ответа, я впервые повернул голову вправо и посмотрел в его сторону. Судя по профилю, я его раньше никогда не видел. А так - мужик как мужик, вполне нашей наружности. Не красавец, не урод, неопределенного возраста, примерно моего роста. Из тех, что при повторной встрече не вспомнишь, что уже где-то пересекались. О телосложении ничего сказать нельзя, ибо, видна только голова в профиль, шея, вроде мытая, и частично какой-то светлый воротничок, а все остальное скрыто в тумане.
- Ну, похоже, я тебе надоел. - Говорю я, поворачивая свою голову обратно. - Если тебя имя не интересует, тогда я пошел на встречу.
- Стой! - В его голосе явно проскальзывает просительная нотка. - Конечно, интересует. Мало того, тут только один выход из тумана в пятьдесят шестой, и штук пятнадцать в семидесятые. Так что вероятность попасть туда, куда ты сейчас собрался, очень мала. Кроме того, назвав мне человека, с которым ты хочешь встретиться, ты повышаешь шансы на встречу с ним, так как моя команда сообщит мне, где он находится в момент твоего выхода в это время и место.
- Ну, ты и загнул, - ухмыльнулся я, - у тебя случайно, не степень по филологии? Ладно, опустим детали, человек, с которым я хотел встретиться - это мой дед, тот, который помер задолго до моего рождения.
- Степени по филологии у меня, к сожалению, нет. - С озорством ответил мой собеседник. - Я просто хороший оперативник. Но у меня очень неплохая суфлерская группа из пяти человек. И судя по твоей реакции, степеней у них тоже хватает. Извини, тут другие сотрудники, которые ищут твою машину времени, спрашивают, где твой гараж?
- Пардон, но у меня нет автомобиля и гараж мне как бы ни к чему. - Удивился я. - А с чего вы взяли, что он у меня есть?
- А, ты, когда рассказывал, как приобретал машину времени, упомянул о вмятине на крыле и царапине на лобовом стекле.
- Хм! - Вырывается у меня, что-то типа подавленного смешка. - Это фраза из какой-то Рязановской комедии. Кажется из "Берегись автомобиля", но я могу и ошибаться. После этих претензий и указаний на мелкие недостатки в большой покупке, покупатель, требует снизить цену, как минимум вдвое. Это должно быть смешно. Хотя сейчас мне не до смеха. Скажи-ка, мил-человек, а та машина времени, которая держит тебя рядом со мной, какого размера?
- Куб, с гранью в метров сорок. - С некоторой задержкой, отвечает мой собеседник.
- Такая дура должна жрать массу энергии. - Продолжаю я.
- Фактически, так оно и есть. И это делает невозможным неконтролируемый запуск машины времени в наше время. - Резюмирует он - Тут ребята интересуются, может у тебя, где-нибудь на книжной полке, стоит микро-ядерный реактор?
- Вероятно, моя модель потребляет гораздо меньше энергии, чем ваши, если потребляет вообще. - Задумчиво и врастяжку выговариваю я. И тут, как бы спохватившись, выпаливаю скороговоркой. - Я, наверное, пойду. Извини за зря потраченное время.
- Стой! - Торопливо восклицает мой сосед по туману. - Ну, что ты ему скажешь. Ты же, кажется, память где-то посеял. Давай рассказывай, что ты о нем знаешь, и что собираешься ему говорить. Тут, мои люди, пока не могут найти твоего деда в его пятьдесят шестом, то есть, в твоей точке выхода в оный. Дай им еще немного времени, а мы пока обсудим вашу беседу с твоим родственником.
- Ладно, ты в чем-то прав. - Сказал я, замедляя темп разговора. - Пусть твоя команда, осмотрит все приборы, подключенные к розеткам в моей квартире. Я считаю, что машина времени - именно среди них. А сейчас дай мне минутку, и я сначала обдумаю, а затем постараюсь, кратко, сообщить тебе, все, что знаю, и о чем хочу поговорить в пятьдесят шестом.
Итак, что мы имеем с гуся, быстро начал соображать я. Справа, в тумане, стоит какой-то левый "темпераментный", или, как там он себя обозвал, агент и утверждает, что я нарушил все законодательства в мире. Похоже, что он из какого-то параллельного или перпендикулярного пространства, ибо в моем мире это чистая фантастика, и моя машина времени лежит у меня в кармане и напоминает шариковую ручку с выдвижным стержнем, эдакая - с кнопочкой сверху. Если сейчас нажать на эту кнопку, то я окажусь там, откуда я стартовал. А у этого "термоустойчивого" агента машина времени сравнима с пирамидой Хеопса. Явно, у меня другая и более продвинутая технология. Я полез в собственное прошлое с непонятной для себя целью? Да нет, цель-то понятна - уточнить собственную историю. Наверняка, любой здравомыслящий человек ничего бы в своей личной истории менять не стал. Значит мой интерес - чисто познавательный. А так как свалить я могу чисто по-английски, то будем продолжать беседу до того момента, пока не появится какая-нибудь угроза или не надоест. Этот "телевизионный" агент даже не представился, хотя ладно, мне его имя знать не обязательно.
- Слушай. - Голос моего соседа по туману вернул меня к реальности. - А твоя машина времени случайно не похожа на утюг?
- Блин! Похоже, мне пора домой... - вырвалось у меня, и большой палец в кармане, как-то сам по себе потянулся к кнопке. Перспектива вернуться из тумана на костер, и закончить свою жизнь, как средневековая ведьма, меня явно не устраивала.
- Утюг не включен, успокойся! - Каким-то уж больно веселым голосом, заявляет он. - Просто я проверял, не заснул ли ты, с открытыми глазами.
- Слышь, мужик! - Тихо, но четко говорю соседу. - Я, вообще-то, человек мирный, боевым искусствам не обучен. Но если ты еще раз, как-то так пошутишь, я тебе
что-нибудь сломаю.
- Прости. Я все понял. Больше не повторится. - Извинился он. Но после короткой паузы добавил. - Я никак не рассчитывал, что шутка, может вызвать такую реакцию у такого образованного человека, как ты.
- Сейчас я в такой ситуации, что чувствую себя пятнадцатилетним мальчишкой, - уже более спокойно говорю я. - А ты, тот, который обещал ранее мне помочь, но вместо этого пугаешь меня своими идиотскими шутками. Тебя-то по любому выдернут из этого тумана, а передо мной стоит определенная цель, о которой я даже не помню. И домой я хочу вернуться не меньше твоего. Ну, что, я пойду? Надеюсь, кому и что там говорить я выясню уже на месте.
- Да иди ты, либо на... либо в..., на выбор. - В его, ставшем вдруг стальным голосе, слышны нотки разочарования. - Тоже мне, барышня на выданье. Ну, неуместно пошутил, со всеми бывает. Так осознал и извинился. Ты еще меня на дуэль вызови, "Пушкин" недоделанный. Собрался, так вали на все четыре стороны. В тумане нет дверей, и запирать нечего. Тут до дурдома рукой подать, а то, что ты там вскорости объявишься, после своего выхода в свет в этаком состоянии полусклероза, так это уже можно считать свершившимся фактом.
- Я, что там, в пятьдесят шестом на дурочку попаду? - С удивлением спрашиваю я.
- Да не знаю я. - С усталостью в голосе отвечает он. - Для нас - ваше время то же самое, что для вас - средневековье. Мы там уже столько народу потеряли, что со счету сбились. Теперь, вроде ясно, почему.
- Расшифруй, а то я как-то не совсем понял.
- Ну, представь, что я шутку про утюг выдал бы в очереди за продуктами. - Продолжает он. - Да меня эта очередь, состоящая в основном из стариков и детей, на фантики порвет! И вызовут милицию, которая не будет торопиться склеивать эти фантики обратно в меня. А если все же, чисто случайно, я выживу, то заведет на меня дело - типа, пошел против народа и до сих пор не осознал. Не уверен, что я с таким извращенным чувством юмора смогу хоть недельку просидеть за решеткой. Сокамерники из меня мыло сварят.
- Ладно. - Говорю я с ухмылкой. - Вижу, что осознал. Так на чем мы там остановились!
-Ты собирался вспомнить причину твоего появления в пятьдесят шестом. - Напоминает он.
- Ага... - Начал я свои воспоминания, как бы через силу. - Это произошло в год празднования очередного юбилея Победы. Я рылся в интернете, скорее всего по своим профессиональным делам, и напоролся на статью о том, что 28 героев панфиловцев - это всего лишь агитационная утка. А на самом деле, видите ли, там никакого боя не было, а все эти герои дружно сдались в плен, а затем еще, отсидев после войны, жили долго и счастливо. Что там случилось на самом деле - дело темное. Но я, вдруг, вспомнил, что мой собственный дед, который умер задолго до моего рождения, тоже был в немецком плену. Я, набрав его фамилию, имя и отчество в поисковике, был приятно удивлен, увидев его фото, хорошо знакомое по семейным архивам. Да и данные, выложенные о нем в интернете, порадовали. Говорилось что он спас от верной смерти около сотни раненных бойцов Советской армии. Но такие деяния любого человека, если они конечно были, достойны хотя бы медальки, как поощрение участнику партизанских действий, или, что там тогда выдавали. А об этом, вроде, ничего не сказано. Тогда я решил обратиться к отцу за разъяснениями. Но вовремя спохватился и отказался от своего плана. Он у меня бывший чернобылец. Звучит, по крайней мере, глупо. Его послали на ликвидацию аварии Чернобыльской АЭС, буквально, в первых числах мая, и работал он в зараженной зоне около трех недель. Затем дали звание чернобыльца. не помню, какой-то там, категории, льготы и финансовые привилегии. А лет эдак через десять, просто сообщили, что всем этим он пользовался незаконно. Кажется, даже деньги назад забрали. Как не объявили преступником и не посадили, удивляет. Вероятно, что просто забыли.
Я тяжело вздохнул, переводя дух. Я, вдруг, понял, что и отец, и дед совершили в своей жизни такие поступки, которые достойны, если не включения в историю государства, то хотя бы долгой человеческой памяти. А у меня такой возможности пока не было, и наверно уже не будет. И я был благодарен своему соседу по туману, что он не перебил мою вынужденную паузу, каким-то неуместным вопросом или предложением.
- Оценив верно сложившуюся ситуацию, я решил, что прежде чем обращаться к отцу, нужно восстановить свои детские, воспоминая, ведь бабушка и папа часто мне о нем рассказывали. - Продолжил я. - В начале войны дед был кадровым военным и носил четыре шпалы. Про должность не скажу, не знаю, а вот то, что он имел высшее образование от медицины - это факт. Часть, в которой он служил, дислоцировалась где-то на Амуре и в первые месяцы войны была переведена в европейскую часть страны. Затем, сразу, с колес, брошена в бой. Но видимо неудачно, так как дед раненый и контуженный попал в плен. Фашисты практиковали в начале войны операции, под общим названием "котел" по всей линии наступления. В один из таких котлов попал и мой дед.
Тут я сделал пятисекундную паузу и тихо пропел:
Над границей тучи ходят хмуро,
Край суровый тишиной объят,
На високих берегах Амура,
Часовые Родины стоят.
- Похоже, эту песню я уже знал, прежде чем научился говорить. Бабушка, наверное, использовала ее вместо колыбельной. Ты, там не заснул, случайно? Колыбельная не для тебя пета. Или мне пора, что-нибудь про твой утюг сморозить?
- Все в порядке. - Рапортует он. - Ты очень интересно рассказываешь! Я боюсь, что, если что-нибудь спрошу ненароком, все волшебство твоей повести исчезнет. Говори дальше. Если что-то новое сообщат о твоем деде, я тебя сразу перебью.
- Хам! - Съязвил я. - Не перебью, а остановлю. Ладно, все это мелочи, по сравнению с тем, сколько народу погибло в той войне. Хотя, здесь не место чтобы выражать свою скорбь, но у меня просто в голове не укладывается, как подобное можно было допустить! Ладно, проехали... Значит, дед очнулся, похоже, уже в плену. То есть сражаться с оружием в руках, у него уже не было никакой возможности. Я тоже как-то попал в плен к нашей доблестной милиции. Меня срочно вызвали из отпуска, и где-то по дороге, на вокзале, меня за неопрятный вид прихватил патруль. Мне подполковник в отделении стал рассказывать, как я опасен для окружающих. Я ему, конечно, поверил, но сообщил, что если он меня посадит, хотя бы на час, то я ему гарантирую либо прокурорскую проверку, либо бандитские разборки, где он будет одним из главных действующих лиц. Короче, через полчаса, я уплетал чебуреки в привокзальной столовой. Но перед дедом был смертельный враг, которого надо было убедить в своей полезности. Как ему это удалось, ума не приложу. Но удалось, не только убедить, но и спасти живыми больше сотни советских солдат. Хотя первым вопросом, после освобождения, был вопрос - если ты партийный и имеешь такой высокий чин, то почему тебя не расстреляли? И не сам ли ты к ним перебежал? Ну, сам понимаешь, правду тогда искать было некогда, шла война! Его разжаловали, лишили всех наград, выгнали из партии и отправили рядовым в штрафбат, где он получил своё второе ранение и, как бы кровью, смыл свою вину перед Отчизной. После войны, забрав жену и детей, дед приехал в этот город, который позже и стал моей родиной. Еще отец рассказывал, что дед ездил на двадцатый съезд партии, с просьбой восстановить его в ее рядах.
- Стоп! - Перебивает меня мой сотуманник. - Мои ребята, похоже, нашли твоего деда.
- Ты им, по возвращению, премию выпиши. Чисто "за скорость". - Как-то, не слишком весело, ухмыляюсь я.
- Будем считать, что ты сострил. - Подстраиваясь под меня, изрекает мой сосед. - Хотя нет! Похоже, тебе не до смеха. Слушай! Брось! Не надо взваливать на свои плечи боль целого народа. Хотя те, кто строил светлое будущее, строили его явно на человеческих жизнях. Факт! А такое не то, что принять, но и понять сложно. Это просто история, ее уже не поменять. Мы нашли твоего деда. Он в самолете, битком набитом депутатами двадцатого съезда. Летит в столицу. Там очень тесная и сплоченная компашка. Курят, точат анекдоты, заигрывают со стюардессами. Мероприятие называется - спецрейс.
- Черт!!! - Вырвалось у меня. - Опоздал. Я все вспомнил! Я хотел отсоветовать ему туда ехать. Как-то нескладно звучит, но ты, похоже, понял. Он там с кем-то разговаривал о своем подорванном войной здоровье. Там ему, похоже, обещали посодействовать. Сразу по возвращении, положили в больницу. И, как предполагает мой отец, дали что-то радиоактивное, тогда еще мало изученное. Болезнь конечно, врачи убили, но, похоже, и человека тоже. Сгорел, как спичка, в считанные дни! Я просто хотел ему сказать, чтобы он не соглашался ни на какие медицинские авантюры. Да, ему было больно! Да, тяжело! Но, возможно, без радиации, дожил бы до рождения внуков. Я в детстве видел фотографии с его похорон. Первомайская и Октябрьская демонстрации, тихо курят в уголке. За его гробом шло столько народу, что аж дух захватывает! А он не был никаким государственным деятелем и разнарядка, похоже, тут мало вероятна. Просто, люди пришли проститься с дорогим им человеком. А проживи он еще лет десять, возможно, спас бы не одну сотню жизней.
- Да не страдай ты так! - Остановил меня сосед. - Там, вечерком поезд скорый в столицу идет. Сядешь на него, выспишься. А утречком, со свежими силами, умыкнешь деда с этого съезда. Гляжу, красноречия тебе не занимать! И, похоже, у тебя все еще получится.
- Маловероятно, - отчеканиваю я, - вероятность шесть с небольшим.
- Чего? - Удивленно спрашивает он.
- Прости, - отвечаю я, - сказывается высшее математическое образование. К одному выходу в пятьдесят шестой я прибавил пятнадцать выходов в начало семидесятых. Затем, сотню поделил на полученные шестнадцать. В итоге, получилось шесть с копейками.
- Круто! - В его голосе слышится нескрываемое уважение. - Ты и интегралы в голове считать можешь?
- Да я давно забыл, как правильно интрегал пишется! - Проглатывая смешок, заявляю я.
- Опять из какого-то фильма выдернул? - Интересуется он.
- По свободе, "Приключения Электроника" посмотри. Получишь массу новых знаний и хорошее настроение в придачу. - Как-то, не торопясь, я пытаюсь закончить диалог.
И тут передо мной, буквально в одно мгновение, всплывает сцена покупки машины времени. Никакой это был не "Юный техник" и даже не "Сигнал", а просто на Троицком рынке была пара рядов, где все, что надо любознательному мальчишке, было в широком ассортименте. А если чего вдруг не находилось, так можно было заказать и тебе обязательно привозили. Это сейчас я понимаю, что два вышеуказанных магазина служили базой для тех рядов. А тогда торговцы казались мне, чуть ли не волшебниками или людьми, рискующими своей свободой, ради того чтобы я, неуч, смог чему-то научиться. Мне было лет десять, ну может одиннадцать. Зачем я туда шел, хоть убей, не помню, но где-то еще за пределами рынка, чуть ниже парикмахерской, я увидел ханурика, с цветастой коробочкой в руках. А она, коробка то есть, вся такая яркая манящая, на ней только иероглифы правда, но я честно дал себе слово, что к вечеру выучу китайский, корейский и японский языки. Но, по крайне мере, перевести будет не сложно, ибо у деда все эти словари в наличии есть, я их точно видел и даже пытался открыть.
- Дяденька, а можно открыть? - Как настоящий профессионал, спрашиваю я.
- Ну, открой. - Не возражает он.
Я открываю, а там штук двадцать маленьких деталей, и каждая в своей ячейке плотненько сидит.
- Там еще два слоя, - услужливо подсказывает он.
Я все проверяю. Вижу что все детали на своих местах. Ничего, что инструкция не по нашему. Я же обещал язык выучить, а как говорится - мужик сказал, мужик сделал. Кроме того, там картинок навалом. Может статься, язык и не понадобится.
- Дяденька, а что это? - Налюбовавшись вдоволь, спрашиваю я.
- А ты, аккуратненько закрой, переверни и сам прочти. Там, сзади, по нашему написано. - Советует он.
- А оно не рассыплется? - Не совсем по нашему, спрашиваю я.
- Да не должно, оно там вроде, все сидит, как на клею. - Ухмыляется он.
Я закрываю коробку, переворачиваю и вижу наклейку с надписью: "Машина времени. Собери свое будущее своими руками". Меня переполняет такое счастье, что я пытаюсь вдавить эту коробку себе в грудь. Но тут я понимаю, что она, наверное, не меня ждала, а того, у кого есть деньги. И, голосом, полным надежды, задаю решающий вопрос:
- А сколько она стоит?
- Ну, тебе, - говорит он, - за пятерку отдам.
- У меня нет таких денег. - Говорю я, неохотно возвращая ему коробку. А глаза, как будто сами, наполняются слезами.
- А сколько у тебя есть? - Спрашивает он.
- Вот. - Говорю я, роясь в карманах штанов. Затем выуживаю, из одного кармана, мятую зеленую трешку, а из другого гость мелочи. Причем, серебром там 15 и 20 копеек, все остальное медь, от одной до трех копеек, а пятаков вообще нет. Он забирает все деньги, затем протягивает мне обратно алтын и говорит:
- Тебе повезло, у меня сегодня распродажа. Забирай свою покупку, а это тебе на трамвай.
Деньги я, конечно, взял, и на крыльях счастья понесся домой. Сколько дней я не выходил во двор, а собирал машину времени, я, пожалуй, и не вспомню. Но, когда я ее собрал, а она таки не заработала, - это был локальный конец света. Но деда меня успокоил: "Вроде, все собрано верно, просто она где-то на складе долго полежала, и батарейка сдохла". Но таких батареек тогда в продаже не было. И так как я со временем устал их искать, машина времени меня перестала волновать. Деда даже придумал новую шутку:
- В коллекции моего внука, есть даже машина времени! Хотя у нее дохлая батарейка.
Это все всплыло в памяти и, похоже, я немного задумался, рассматривая получившуюся картинку. Видать, я все же нашел подходящий силовой элемент и запустил свою машину времени. И все получилось, как у того богатыря. Типа налево пойдешь коня потеряешь... Только дорог то, в пять раз больше. А вместо таблички
какой-то левый оперуполномоченный, глаза б мои его не видели. Без него, давно бы во что-нибудь вступил, а тут еще он меня достает, своими вопросами, и память напрягать приходится.
- Ты, что опять заснул? - Первым активировался мой сосед.
- А где же шутка про утюг? - Парировал я, практически не задумываясь.
- Ты мне обещал чего-нибудь сломать, и я склонен предположить, что ты слов на ветер не бросаешь. - Отвечает он. - А я вижу только твою голову и шею. Наверно это те части тела, которые видишь и ты. Если сломать одну из них, то весьма возможен фатальный конец. Минимум, потребуется межвременная реанимация, которую пока не изобрели. Ты вспомнил, с кем хотел поговорить в семидесятых?
- Если учесть место прибытия, и провести аналогию с первым случаем, то вероятней всего, опять-таки с дедом, но теперь уже с другим. С тем, который по матери. - Как-то задумчиво и размеренно выдаю я. - Но о чем с ним можно говорить, ума не приложу. Да, он меня воспитал. И мы всё вроде бы обсудили, и помногу раз. Вроде, все гайки закручены, и все прокладки заменены. Что это я несу. Напомни мне, кто я в той настоящей жизни. Случайно не сантехник?
- Ага! - Начинает смеяться мой сосед. - Сантехник... с высшим математическим образованием. Да я бы тебе в той твоей жизни гвоздя бы не доверил забить. Похоже, что это ты собрал свою машину времени, и именно, своими руками. Короче, не беси меня, а то этот туман уже достал. Давай, рассказывай, про деда. Может, как дойдем до семидесятых, так ты и вспомнишь тему разговора.
- Этот, мой дед... - начал я, - родился еще до революции и жил со своей семьей в скромном двухэтажном доме, стоящем на центральной площади скромного города Барнаула.
- А не многовато ли скромности? - Ехидно перебивает меня мой сотуманник своим нескромным вопросом.
- Скромности никогда не бывает много. - Заявляю я, - именно скромность позволила прожить моему деду долгую и, по-моему, весьма увлекательную жизнь, заниматься любимым делом, дожить до глубокой старости и оставить после себя, не только научное наследство, но и самые хорошие воспоминания о себе.
- Слушай, а ты наверное еще и семинарию закончил. - Опять перебивает меня сосед. - Уж больно твоя последняя фраза напоминает проповедь. Что-то типа, "За что причисляют к лику святых".
- Радует, что там у вас еще бога не забыли, - говорю ему я, - но не радует, то, что ты исчерпал мое терпение. Еще раз перебьешь мою проповедь своим дерзким изречением, и я сделаю первый шаг из тумана без всякого предупреждения. Останешься тут один, ежиков ловить.
- Молчу, молчу... - Скороговоркой успокоил меня сосед.
- Ну, так вот. - Продолжаю я, одновременно понимая, что только что создал из трех слов-паразитов изумительную, ничего не означающую фразу. - Революцию мой дед встретил из-под стола, не нагибаясь. За первые семь лет Советской власти семья лишилась трех четвертей дома. И тут, о, счастье! Кто-то в правительстве молодого государства вдруг вспомнил, что есть такая наука, как экономика. Наверное, кто-то переусердствовал в чтении "Капитала". Объявили НЭП. То есть сказали: "Народ! Все кто может и хочет, работайте и зарабатывайте деньги. Никто за это вас не осудит". И большинство поверило. Конечно, не сразу, но, видя, как сосед зарабатывает и, имея возможность, желание и умение, до тебя вдруг, доходит, что ты тоже можешь и хочешь участвовать в этом процессе. Так и отец моего деда открыл несколько мелких предприятий, что позволило ему жить безбедно и давать деду достойное среднее образование. Но прошло пять лет, и НЭП неожиданно был признан, причем всенародно, вынужденной мерой, а ему на смену пришла коллективизация и раскулачивание. Нет, я не собираюсь тебе рассказывать, как вырезались целые семьи, просто семья моего деда, была вынуждена оставить все, и бежать в другую республику. Там они, как люди грамотные, нашли работу и тихо-смирно жили, никого не трогая.
Но мальчик рос и в конце-концов вырос. Ему надо было получить высшее образование. Как и куда он поступал - это отдельная история. Поступил, обзавелся семьей, профессией врача и тут его забирают в армию. Поучаствовал в события при Хасане, получил за это орден "Красной звезды" из рук самого Калинина. И орден имел двухзначный номер. Пришла Великая Отечественная. Хотя, ему повезло. Часть, в которой он служил, начала воевать весной сорок третьего года. Без ранений проходит всю войну и завершает ее с тремя орденами "Красной звезды" и орденом "Отечественной войны" второй степени. Затем, как и все военные, катается по всему Союзу. В итоге, в середине пятидесятых, его часть переводится в наш город. Где-то в семидесятом, дед уходит в запас и наконец-то начинает заниматься тем, чем хотел заниматься с детства. Черт, чем же он все-таки занимался? Хоть проси тебя дать мне по голове. - Завершаю я свой рассказ обращением к соседу.
- С превеликим удовольствием. - Звучит отзыв, всегда готового соседа.
- Да, рассказывая тебе про него, я, похоже, вспомнил, о чем собственно собирался с ним поговорить.
- Ага. - Поддерживает мои воспоминания сосед, - с этого места, конечно, если это не сложно, прошу, поподробней.
- Ну, прости, если, что не так. - Отбиваюсь я. - Итак, в начале семидесятых мой дед получил приглашение стать смотрителем коллекции одного из европейских музеев с мировым именем. Там их всего-то пяток: Эрмитаж, Лувр, Британский музей. И музеи в Афинах и Риме. Кажется, ничего не забыл.
- Кроме, скажем, сотни других европейских музеев. - Лаконично завершает он, мною начатую фразу.
- Слушай, откуда ты, такой умный, взялся? - Попробовал атаковать его я, но спохватился и отступил. - Хотя, винить тебя за это невозможно. У тебя там суфлеров целый батальон.
- Тут они хором тебе в любви признаются. - Смеется он.
- Пусть устроят коллективный просмотр "31 июня". - Парирую я, его выпад. - Фильм, конечно, слабоват, но зато идея бессмертна. Ладно, опустим аплодисменты. Если вам это как-то поможет, то дед тогда отказался от этого предложения.
- А ты хочешь, чтобы он его принял. - Подсказывает он.
- Типа того. Я бы с самого детства рос среди самых великих произведений искусства, созданных когда-либо человечеством. И из-под моего пера вышло бы самое яркое описание "черного квадрата" Малевича. - И тут я уже сам понимаю, что это звучит, как-то неубедительно.
- Ну, ты даешь!!! - Мой собеседник просто давится смехом. - Тут мои суфлеры сообщают, что оригиналы этих картин есть только в Эрмитаже и Третьяковке. Так что про остальное можно забыть.
- Эрмитаж меня устраивает больше. - Резюмирую я.
- Еще они советуют, заказать на ближайшей верфи этакий гуэмпленовский двухэтажный стол и установить его напротив входа с атлантами. Тогда твоя
мечта - из-под стола ходить пешком в Эрмитаж, сбудется.
- Но раз цель ясна, - проговорил я, резко обрывая его неудержимое веселье, - то я пошел. Сообщи когда будешь готов, и я сделаю первый шаг.
- Готов. - Коротко, по военному, звучит его ответ.
- Рад был поработать с тобой! Прощай... - говорю я и делаю несколько шагов вперед.
Понимаю, что я на Украинской. Стою на территории нашей молочной фермы, которая находится в подвале дома моего деда. Я явно попал по адресу. И хотя здесь всегда полно машин и молочных бочек, сейчас как-то нет никого. Но будем считать, что сегодня выходной и все отдыхают. Тут с Карла Либкнехта сворачивает на полном ходу "Чайка" и несется прямо на меня. Нет, вы не поняли, не маленькая, миленькая птичка, а здоровенный, черный, правительственный автомобиль. Он ужасно красив. Я, когда был маленьким, мечтал просто покататься на нем. А чтобы такая машина, вдруг, стала моей, да я таких вольностей даже в мыслях не допускал. А сейчас, похоже, свершилось! Если я чего-нибудь не сделаю, то "Чайка" станет последней машиной, увиденной мною в этой жизни. Я прыгаю ласточкой вперед и, перекувыркнувшись в воздухе, падаю на спину, пытаясь как можно сильнее отработать страховку ладошками.
О боже! Я же забыл, что моя любимая в детстве улица, выложена брусчаткой. Боль была такая, что лучше бы меня она, то бишь "Чайка", таки сбила. Хотя, если я жив, то нужно превозмочь боль и глянуть, куда полетела эта кровожадная птичка. А она чуть-чуть прокатилась в сторону Красной и развернулась, прямо-таки на месте. Как по команде: "Кругом! Раз, два". И стоит, смотрит на меня своими громадными фарами, и пригазовывает. Я торопливо поднимаюсь на ноги с мыслью, что неплохо бы, побыстрей, отсюда убежать. И вижу, что на трамвайных путях готовится к старту в мою сторону еще один правительственный автомобиль. Ребята, да такое скопление подобных автомобилей в нашем захолустье - дело невиданное. И не обращайте на меня внимания. Я тут просто случайно оказался. Не берите меня в тиски. Я в будущем про вас сказку напишу. Возможно даже добрую... местами. Тут они срываются с места и несутся в мою сторону. И я понимаю... зачем мне высшее математическое образование. Рассчитать, по быстрому, сколько времени мне еще отпущено. Надеюсь не семнадцать мгновений, а чуть поболее. Я прыгаю вверх в надежде, что кто-нибудь сверху, протянет мне руку и выдернет меня из этой нереальной действительности. Но чудес не бывает, это я еще в школе усвоил (не подготовил урок, так обязательно вызовут). А эти милые птички, похоже, решили притормозить строго подо мной. Йошкар-ала, у меня в кармане должна быть спасительная кнопка! Жму через штаны.
Прихожу в себя в кресле. Болит все, от затылка до пяток. Наверное заснул в неудобной позе, или головой ударился, а она по привычке сообщила мне, что пора показаться врачам. Врешь, не возьмешь! Так, тут на столе какая-то рукопись. Почерк вроде мой. Да, точно мой! Он у меня сразу без намеков говорит читателю, в огонь или в ведро! Типа, если до конца дочитаешь, то наверняка, где-нибудь заболит. Что там с названием. Похоже, у меня мания величия. Простите, Антон Палыч, и в мыслях не было Вас подсиживать. Просто, наверное, с воображением какие-то проблемы, но обязуюсь вычитать и подправить, хотя наверное легче порвать и выкинуть. А что там за уточнение? Какой, ... , вымысел. Нет, надо выбрать редактора попроще, пусть он этот маразм читает. Надеюсь дальше редакторской корзины, это так называемое "произведение" не продвинется. Вот в такие моменты вспоминаешь слова классика: "Рукописи не горят". Хотя на моей, похоже, можно безболезненно проверить это утверждение на истинность...