Аннотация: Разделил 26 место на Весеннем СуперЦарконе-2007
Мой путь лежал на север. Барон Круглого Холма заказал гильдии вызвать дух почившего отца, а среди чародеев только я да Череп специализировались на некромантии.
"Работа деликатная, - сказал нам глава, - поэтому исполнение заказа я поручаю тебе, Стручок. Держи контракт и аванс на дорожные расходы".
Череп с неприкрытой завистью проводил взглядом брякнувший кошелёк, который передал мне Седой Дудочник. Чувства коллеги были понятны. Грубоватому Черепу обыкновенно доставались грязные и малооплачиваемые заказы городской стражи - разупокоить для допроса забитого насмерть участника банды или погибшего свидетеля. При его манере работать дух мертвеца быстро терял связь с земной юдолью, так что не всегда следователи успевали задать покойному все интересующие вопросы. Колдовских силёнок у меня было поменьше (да и сам я, признаюсь, не бог весть какого сложения), зато и пользоваться ими умею более искусно, чем мой простоватый коллега.
Глава передал заказ ранним утром, поэтому я решил отправиться в путешествие тем же днём. Первым делом зашёл в комнатку, сдаваемую мне в гильдейском здании, собрал в дорожную суму одежду и магический инвентарь, затем спустился в подвал и поторговался с мастером кладовщиком, заполучив сверх положенных подъёмных харчей головку сыра и мех с вином. До полудня оставалось только нанять охранника.
Наверное, я не в лучший момент застал предводителя наёмников.
- Нет у меня свободных людей, - заявил Шрам, скривив, будто от боли, лицо. - Впрочем, нет, есть одна, но ты её не возьмёшь. Огрша.
- Новенькая?
- Других нет, бери эту или жди. Через три дня вернётся Сломанные Пальцы.
- Нет, нет... - у меня остались не слишком приятные воспоминания от последнего путешествия в компании с этим наёмником, возомнившим, что может помыкать субтильным чародеем, поэтому я поторопился сказать, что беру огршу.
Охранница была выше меня на три головы и обладала могучим сложением: мощные длинные ноги, живот плоский, как могильная плита, крепкие задница и грудь, едва прикрытые двумя кусками медвежьей шкурки, кожа переливается изумрудными отливами. Лысая голова и лицо, словно у бульдога с похмелья - не в счёт. Братцы, я влюбился душой и телом в это тело! Но профессионализм взял верх над чувствами. Представился:
- Я Стручок, миледи!
- Нет, Кочуртся! - невероятно быстрым движением Шрам успел перехватить кулак милой великанши, и, с трудом отведя её руку, выпалил: - Это твой наниматель! Его, в самом деле, зовут Стручок!
Вот с такого конфуза и началось наше знакомство.
Янтарный мы покинули спустя несколько часов, я на смирной лошадке по кличке Ночка, Кочуртся на свои двоих. Шла она чуть быстрее, чем моя кобылка, поэтому мне приходилось наблюдать огршу сзади - приятное для эстетического вкуса зрелище, которое портил только боевой молот, закреплённый на спине охранницы кожаными ремнями. Солнышко пригревало. В лазурном небе, как перья из выпотрошенной подушки, висели облака. В траве скрипели кузнечики. Я поторопил Ночку и догнал огршу.
- Уважаемая Кочуртся, - проговорил без запинки, - поскольку несколько дней мы проведём вместе, мне бы хотелось кое-что рассказать о себе.
- Кхм... гм... да... - в горле неожиданно запершило, пришлось вновь собраться с мыслями. - Уважаемая, Ко... чуртся, я некромант, член гильдии чародеев нашего города вот уже семь лет. Специализируюсь на вызове и управлении духами покойных людей. В год зарабатываю до тысячи золотых. Имею свой домик в деревне. Здоров. Без вредных привычек. Неженат.
Огрша, презрительно шевельнув ушами, отвернулась.
Проклятье, чего бы ещё сказать?
- Люблю кошек... - сорвалось с языка.
Я действительно люблю кошек. В деревне держу пятерых: толстого мохнатого Колобка, вальяжную Принцессу, маленького беспокойного Воробышка, певунью-мявунью Соловушку и долговязого Бедного Рыцаря. За ними присматривает хозяйка кошачьего бедлама - тётка Светловласка, моя домоправительница. Два дня из семи я провожу среди мурчащих любимцев, отъедаюсь на жирной деревенской пище, отходя от гнилых и вонючих, но прибыльных трудовых будней.
- Га. Я тоже люблю кошек, - прервала мои воспоминания огрша, и хотя не удалось вытянуть из неё больше ни слова, уже только это откровение согрело одинокое холостяцкое сердце.
Для ночёвки охранница выбрала место невдалеке от дороги, в светлом подлеске. Огрша натаскала хворосту, разожгла костёр, подвесила над огнём котелок с водой. Пока Чуря, как ласково я стал называть спутницу (мысленно, конечно), кашеварила, мне предстояло оградить стоянку от хищников и любопытных глаз. Опытным взглядом наметив углы гептаграммы, я воткнул в землю семь серебряных штырьков-подсвечников и запалил от костра фитильки свечей. Завершив приготовления, прочитал свиток простейшего охранного заклинания, после чего оглянулся посмотреть, не оглянулась ли она, но нет, огрша неспешно помешивала ложкой в котелке. Мои усилия остались без внимания.
В быстро пролетевших сумерках выхлебали острое жирное варево. На мою похвалу экзотическому блюду скромница-огрша довольно нукнула и приказала мне спать, пока она сторожит до утра. На возражение, что не стоит беспокоиться, потому что стоянка защищена заклинанием, охранница отвернулась, предоставив мне удовольствие наблюдать её со спины. Вздохнув, я закутался в плащ и, положив под голову суму, попытался заснуть.
Сон не торопился. Небо, словно обтянутая чёрной холстиной гробовая доска, блестело шляпками звёзд. Дым потрескивающего костра поднимался сквозь листву. Дремотная истома окутывала меня. В такие мгновения приходят неясные видения воображаемого будущего: благоуханный садик, крепкие объятия под вишней...
Всю ночь снилась какая-то дрянь. Проснулся я вспотевшим и злым с недосыпа. Частично настроение вернул горячий травяной отвар, что сообразила охранница. Перекусив хлебом и сыром из моих запасов, мы снова тронулись в путь. День тянулся неестественно долго. Огрша уклонялась от разговоров. Мне не оставалось ничего другого, как изучать "Записки Чёрного Властелина", благо за время выполнения подобных заказов я наловчился читать в седле.
Встречных путников попадалось немного. Сейчас, если чего не путаю, у деревенских пора сенокоса, заготовки дров и прочей менее понятной, но необходимой работы, так что неудивительно, что мы разминулись по дороге с одной или двумя гружёными телегами да перекинулись здравицами с их возницами. Я не без удовольствия отмечал на мужицких лицах восхищение и ужас от вида моей спутницы.
Дорога свернула из полей в тенистый лесок, и чтобы не портить зрение пришлось убрать книгу. Воздух был прохладен, свет рассеяно проникал под древесные кроны, лишь иногда встречались то на камне, то листе лопуха умиротворённые солнечные зайчики. Скукота! Я, было, решил вздремнуть и надвинул на глаза капюшон плаща, как вдруг огрша схватила под уздцы Ночку, отчего мне пришлось спешно вцепиться в луку седла. Охранница пялилась назад, и я тоже обернулся, но ничего не увидел, так как колея пропадала за поворотом. Однако звериное чутьё огрши что-то подсказало ей, и она впервые за время путешествия высвободила боевой молот. В драке от меня толку мало, ни ростом, ни силой не вышел, а заклинания к сражению нужно готовить загодя, поэтому всё, что я мог сделать, так это - спешиться, вытянуть из сумы семизарядный Жезл Повелителя Зверей и приготовиться.
Бах! Трах! Бах! подпрыгнуло сердце, когда послышался размеренный гулкий топот. Из-за поворота выскочили... псы. Слаженными прыжками разношёрстная многоголовая стая неслась на нас. Ночка испуганно заржала и, вырвав из моей руки поводья, рванула куда-то в лес. Я судорожно сглотнул. Огрша не растерялась. Перехватив обеими руками молот и издав воинственное рычание, мужественная Кочуртся врезалась в собак, как безумный мясник врезается в коровье стадо. Бах! Трах! Бах! - под ударами молота полетели собачьи клочки по закоулочкам! Чтобы не отстать, я навёл жезл на здоровенную псину и разрядил в неё заклинание. Ни-че-го! Я растерялся, но оторопь быстро прошла, и тогда-то меня осенило, что разметаемая бах-трах-бахнутым молотом стая не скулит, не воет и не лает, наседая на охранницу. Мощно, но как-то механически раззевали псы пасти, кусая огршу, а, укусив, звери, не задерживаясь, обтекали её по направлению... ко мне!
Душа ушла в пятки и придала им резвости. Выронив жезл, я рванул прочь с дороги, путаясь в плаще, цепляющемся за кусты и деревца. Не помню даже того как, ухватившись за ветвь первого попавшегося дерева и перебирая ногами по стволу, поднялся и повис в обнимку с суком. Тут-то меня едва не сдёрнули - какая-то собака ухватила плащ - но ткань порвалась, и этот треск подвиг моё усталое тело на акробатический трюк - дрыгнув ногами, я изловчился и оказался сверху ветви, после чего мигом поднялся и забрался выше. Вот теперь можно было перевести дух и оглядеться.
Недобитые звери окружили дерево, на котором я обрёл убежище. Псы напирали друг на друга, пытаясь достать до меня. Поднятые морды, оскаленные в беззвучном рыке пасти, пустые глаза... Глаза! Увидев их, я, наконец, осознал причину неестественного поведения животных - собаки были закляты! Не банально заколдованы и натравлены на меня, а разупокоены и натравлены на меня! Поднятая нежить обладает тем преимуществом, что не остановится ни на миг, пока не выполнит отданную некромантом команду. Такие твари туповаты, но берут не умением, а числом, хотя даже их можно обмануть или поставить в невыгодную ситуацию, которая к счастью сложилась и в этом случае.
Собаки сбились под деревом в кучу, а зря, и, когда израненная огрша зашла им с тыла и принялась месить молотом четвероногих зомби, те даже не огрызались. Битва продолжалась долго. От кровавого дурмана подкатывала тошнота, а вот Кочуртсе всё было нипочём, и, наконец, последняя нежить была расплющена так, что не могла двинуться с места. Только я хотел похвалить охранницу с победой, как огрша выдохнула и, качнувшись, упала лицом в месиво собачьих туш.
Спрыгнув наземь и едва не поскользнувшись, я кинулся к спасительнице, приложил ухо к её необъятной груди и - о, горе! - не услышал биения сердца. Напрасно бил Кочуртсю по щекам, пытался дышать ей рот в рот, но когда пригодился бы дар целителя, усилия некроманта оказались тщетны, и, лишь поверив, что потерял свою несостоявшуюся любовь, я заплакал.
От постыдного для мужчины занятия меня отвлёк настойчивый шорох - недобитый пёс скрёб лапой о землю. Стряхнув уныние, я со злости одним тринадцатистрофным заклинанием упокоил сразу всю стаю, хотя это принесло мало облегчения.
Надо было что-то решать. Первым делом следовало добраться до ближайшего селения, раздобыть лошадь и вернуться в Янтарный, потому что контракт явно сорвался - без магических принадлежностей, оставшихся в суме, притороченной к седлу Ночки, нечего было и думать о выполнении баронского заказа. Вернувшись, следовало заняться делом вторым - найти Черепа и вдолбить в его пустую голову кое-какие прописные истины, вроде "не гадь товарищу по гильдии". То, что разупокоенная собачья стая - дело его рук, я почти не сомневался.
Никогда Стручок не был ославлен тугодумом, но злость делает меня просто зверски сообразительным. В тот момент я был зол, и в голову мне пришла блестящая идея, как выправить положение и всё-таки выполнить заказ. Старая добрая некромантия сейчас могла дать больше, чем модный спиритизм. Для того чтобы сделать зомби особого инвентаря не надо, а умения и смекалки у меня всегда было в избытке, хех! В общем, я задумал разупокоить и разупокоил Кочуртсю.
Зомби вышла, как живая, без умиления не взглянуть. Эх, сказал я себе, вот, Стручок, женщина мечты вся в твоей власти и как жаль, что ты некромант, а не некрофил.
Сотворив заклятье поиска, я обнаружил Ночку и послал за ней огршу. Когда они вернулись, проверил суму, вновь забрался в седло и мы, как ни в чём не бывало, продолжили путь. Мёртвая Кочуртся ничем не отличалась от живой, разве что стала совсем неразговорчива, и готов поспорить на золотой, что тот, кто видел нас до въезда в лес и после того, как мы покинули его, не смог бы найти разницы.
Конец путешествия выдался безмятежным. Достигнув Круглого Холма, я задержался в замке только на ночь, показав барону своё искусство и его отца, спрятавшего, как оказалось, от сына изрядную долю наследства в сундуках у какого-то Стылого Ручья. После изрядной семейной перепалки живой владетель замка поставил витиеватый крестик в контракте, означавший, что заказ выполнен, и я с чистой совестью утром покинул замок и пустился в обратный путь.
Четыре дня по ощущениям растянулись в восемь, поскольку, когда ничего не происходит, время имеет необыкновенную подлость, замедляться. Однако в свой срок показались стены Янтарного, а, значит, пришло время избавиться от незаконно поднятого трупа.
Съехав с дороги в лесочек, я встал напротив изрядно пованивающей красавицы и зачитал заклятье упокоения. Бах! - ударило сердце - огрша открыла глаза. Трах! - её кулак впечатался мне в живот. Бах! - я, отлетев, упал на землю и потерял сознание. Когда очнулся, то, судя по болезненным ощущениям, был всё ещё жив. Завидев рядом охранницу, я зажмурился, но вместо побоев услышал почти ласковую речь Кочуртси. Сбиваясь с баса на тенор, всхлипывающая огрша поведала мне, что я великий шаман и спас её от вечного блуждания в ночи небытия, и за это она готова следовать за мной до самой смерти, немедленно исполняя любые желания. На тот момент желание у меня было только одно - попасть в руки к целителю. Желание не скоро, но исполнилось.
Отлёживаясь в своей комнатке в гильдии и залечивая повреждённые ребра, я обдумал промашку с зомбированной Кочуртсей (вот дурак! даже не заметил, что в пути её раны затянулись). Самое простое объяснение, какое смог подобрать, заключалось в том, когда накладывал на охранницу заклинание, то огрша была без сознания. Отлетевший её дух не мог оказать сопротивления моему волшебству. Когда же я вернул тело в исходное состояние, душа вновь овладела им, а мне достался заслуженный бах-трах-бах.
Впрочем, едва пойдя на поправку, сразу решил заняться делами сердечными и пригласил Кочуртсю на ужин. Поскольку со вкусами огров я незнаком, то право выбора таверны оставил за моей красавицей.
Она привела меня на окраину города в прилично выглядящее для этого района заведение. Мы заказали кролика под соусом, пива и всякой разности на закуску. Ждать, пока исполнят заказ, пришлось недолго, полчаса. Мясо было чуть пережарено и, может быть, от этого имело странный привкус, но под пиво шло хорошо, и тут огрша, облизывая тарелку, выдала: "Умм. Кошатина. Люблю"...
Кажется, меня тогда стошнило, и я заклинанием, которое, наверно, приняли за многоэтажное ругательство, упокоил всех посетителей. Может быть, всё произошло в другой последовательности, и я сначала упокоил людей, а потом меня вырвало - это не важно. Важно то, что сейчас я скрываюсь в склепе одного заброшенного кладбища в компании Бедного Рыцаря, почитываю "Записки Чёрного Властелина" и подумываю о мести тем людям, что недавно сожгли мой уютный домик в деревне и убили моих кошек.