...
Алиса ей сказала:
"Давай играть, как будто мы - короли и королевы", - а сестра, которая во
всем любит точность, заявила, что это невозможно, потому что их только
двое. В конце концов Алисе пришлось уступить. "Ну хорошо, - сказала она, -
ты будешь одним королем-и-королевой, а я всеми остальными королями и
королевами сразу!"
...
Алиса в изумлении огляделась.
- Что это? - спросила она. - Мы так и остались под этим деревом!
Неужели мы не стронулись с места ни на шаг?
- Ну, конечно, нет, - ответила Королева. - А ты чего хотела?
- У _нас, - сказала Алиса, с трудом переводя дух, - когда долго бежишь
со всех ног, непременно попадешь в другое место.
- Какая медлительная страна! - сказала Королева. - Ну, а здесь,
знаешь ли, приходится бежать со всех ног, чтобы только остаться на том
же месте! Если же хочешь попасть в другое место, тогда нужно бежать по
меньшей мере вдвое быстрее!
...
- Пешка, как ты знаешь, первым ходом прыгает через клетку. Так что на
третью клетку ты проскочишь на всех парах - на паровозе, должно быть, -
и тут же окажешься на четвертой. Там ты повстречаешь Труляля и
Траляля... Пятая клетка залита водой, а в шестой расположился
Шалтай-Болтай... Но ты молчишь?
- Разве... я должна... что-то сказать? - запинаясь, спросила Алиса.
- Тебе бы следовало поблагодарить меня за любезные пояснения, -
отвечала Королева с укоризной. - Что же, предположим, что ты так и
сделала... Значит, так: седьмая клетка вся заросла лесом, но ты не
беспокойся: один из Рыцарей на Коне проведет тебя через лес. Ну, а на
восьмой линии мы встретимся как равные - ты будешь Королевой, и мы устроим
по этому случаю пир!
...
- Что ей прочесть? - спросил Траляля, глядя широко открытыми глазами на
брата и не обращая никакого внимания на ее вопрос.
- "Моржа и Плотника". Это самое длинное, - ответил Труляля и крепко
обнял брата.
Траляля тут же начал:
Сияло солнце в небесах...
Алиса решилась прервать его.
- Если этот стишок очень длинный, - сказала она как можно вежливее, -
пожалуйста, скажите мне сначала, какой дорогой...
Траляля нежно улыбнулся и начал снова:
Сияло солнце в небесах,
Светило во всю мочь,
Была светла морская гладь,
Как зеркало точь-в-точь,
Что очень странно - ведь тогда
Была глухая ночь.
И недовольная луна
Плыла над бездной вод
И говорила: "Что за чушь
Светить не в свой черед?
И день - не день, и ночь - не ночь,
А все наоборот".
И был, как суша, сух песок,
Была мокра вода.
Ты б не увидел в небе звезд -
Их не было тогда.
Не пела птица над гнездом -
Там не было гнезда.
Но Морж и Плотник в эту ночь
Пошли на бережок,
И горько плакали они,
Взирая на песок:
- Ах, если б кто-нибудь убрать
Весь этот мусор мог!
- Когда б служанка, взяв метлу,
Трудилась дотемна,
Смогла бы вымести песок
За целый день она?
- Ах, если б знать! - заплакал Морж. -
Проблема так сложна!
- Ах, Устрицы! Придите к нам, -
Он умолял в тоске. -
И погулять, и поболтать
Приятно на песке.
Мы будем с вами до утра
Бродить рука в руке.
Но Устрицы преклонных лет
Не выплыли на зов.
К чему для странствий покидать
Страну своих отцов?
Ведь можно дома в тишине
Прожить в конце концов.
А юных Устриц удержать
Какой бы смертный мог?
Они в нарядных башмачках
Выходят на песок.
Что очень странно - ведь у них
Нет и в помине ног.
И, вымыв руки и лицо
Прохладною водой,
Они спешат, они ползут
Одна вослед другой
За Плотником и за Моржом
Веселою гурьбой.
А Морж и Плотник шли и шли
Час или два подряд,
Потом уселись на скале
Среди крутых громад,
И Устрицы - все до одной -
Пред ними стали в ряд.
И молвил Морж: "Пришла пора
Подумать о делах:
О башмаках и сургуче,
Капусте, королях,
И почему, как суп в котле,
Кипит вода в морях".
Взмолились Устрицы: "Постой!
Дай нам передохнуть!
Мы все толстушки, и для нас
Был очень труден путь".
- Присядьте, - Плотник отвечал, -
Поспеем как-нибудь.
- Нам нужен хлеб, - промолвил Морж, -
И зелень на гарнир.
А также уксус и лимон,
И непременно сыр,
И если вы не против, то
Начнем наш скромный пир.
- Ах, неужели мы для вас
Не больше, чем еда,
Хотя вы были так добры,
Нас пригласив сюда!
А Морж ответил: "Как блестит
Вечерняя звезда!
Я очень рад, что вы пришли
В пустынный этот край.
Вы так под уксусом нежны -
Любую выбирай".
А Плотник молвил: "Поскорей
Горчицу мне подай!"
- Мой друг, их заставлять спешить
Отнюдь мы не должны.
Проделав столь тяжелый путь,
Они утомлены.
- С лимоном. - Плотник отвечал. -
Не так они вкусны.
- Мне так вас жаль, - заплакал Морж
И вытащил платок, -
Что я не в силах удержать
Горючих слез поток.
И две тяжелые слезы
Скатились на песок.
А Плотник молвил: "Хорошо
Прошлись мы в час ночной.
Наверно, Устрицы хотят
Пойти к себе домой?"
Но те молчали, так как их
Всех съели до одной.
- Мне больше нравится Морж, - сказала Алиса. - Ему по крайней мере было
хоть капельку жалко бедных устриц.
- Но съел он больше, чем Плотник, - возразил Траляля. - Просто он
прикрывался платком, так что Плотник не мог сосчитать, сколько устриц он
съел. Не мог! Задом наперед, совсем наоборот!
- Какой жадный! - вскричала Алиса. - Тогда мне больше нравится Плотник!
Он съел меньше, чем Морж!
- Просто ему не досталось больше, - сказал Траляля.
Алиса растерялась. Помолчав, она проговорила:
- Ну, тогда, значит, оба они хороши!
...
на стояла и внимательно слушала Рыцаря, но рыдать - не рыдала.
Я рассказать тебе бы мог.
Как повстречался мне
Какой-то древний старичок.
Сидящий на стене.
Спросил я: "Старый, старый дед,
Чем ты живешь? На что?"
Но проскочил его ответ,
Как пыль сквозь решето.
- Ловлю я бабочек больших
На берегу реки,
Потом я делаю из них
Блины и пирожки
И продаю их морякам -
Три штуки на пятак.
И, в общем, с горем пополам.
Справляюсь кое-как.
Но я обдумывал свой план,
Как щеки мазать мелом,
А у лица носить экран,
Чтоб не казаться белым (*69).
И я в раздумье старца тряс,
Держа за воротник:
- Скажи, прошу в последний раз,
Как ты живешь, старик?
И этот милый старичок
Сказал с улыбкой мне:
- Ловлю я воду на крючок
И жгу ее в огне,
И добываю из воды
Сыр под названьем бри.
Но получаю за труды
Всего монетки три.
А я раздумывал, как впредь
Питаться манной кашей,
Чтоб ежемесячно полнеть
И становиться краше.
Я все продумал наконец
И, дав ему пинка,
- Как поживаете, отец? -
Спросил я старика.
- В пруду ловлю я окуньков
В глухой полночный час
И пуговки для сюртуков
Я мастерю из глаз.
Но платят мне не серебром,
Хоть мой товар хорош.
За девять штук, и то с трудом,
Дают мне медный грош.
Бывает, выловлю в пруду
Коробочку конфет,
А то - среди холмов найду
Колеса для карет.
Путей немало в мире есть,
Чтоб как-нибудь прожить,
И мне позвольте в вашу честь
Стаканчик пропустить.
И только он закончил речь,
Пришла идея мне,
Как мост от ржавчины сберечь,
Сварив его в вине.
- За все, - сказал я, - старикан,
Тебя благодарю,
А главное - за тот стакан,
Что выпил в честь мою.
С тех пор, когда я тосковал,
Когда мне тяжко было,
Когда я пальцем попадал
Нечаянно в чернила,
Когда не с той ноги башмак
Пытался натянуть,
Когда отчаянье и мрак
Мне наполняли грудь,
Я плакал громко на весь дом
И вспоминался мне
Старик, с которым был знакам
Я некогда в краю родном,
Что был таким говоруном,
Таким умельцем а притом
Незаурядным знатоком -
Он говорил о том о сем,
И взор его пылал огнем,
А кудри мягким серебром
Сияли над плешивым лбом,
Старик, бормочущий с трудом,
Как будто бы с набитым ртом,
Храпящий громко, словно гром,
Сидящий на стене.
Пропев последние слова своей баллады, Рыцарь подобрал поводья и
повернул Коня.
- Тебе осталось пройти лишь несколько шагов, - сказал он. - Спустишься
под горку, перейдешь ручеек - и ты Королева! Но ты подождешь и помашешь
мне вслед? - прибавил он, увидев, что Алисе не терпится перепрыгнуть через
последний ручеек, отделяющий ее от заветной цели. - Я тебя долго не
задержу. Как увидишь, что я доехал до поворота, махни мне платком. А то я
боюсь совсем упасть духом.
- Конечно, я подожду, - сказала Алиса. - Спасибо вам за то, что вы меня
проводили... И за песню... Она мне очень понравилась.
- Надеюсь, - проговорил Рыцарь с сомнением. - Только ты почему-то не
очень рыдала...
Они пожали друг другу руки, и Рыцарь медленно поехал назад по лесной
дороге.
- Боюсь, что он очень скоро _упадет_... духом. Так, кажется, он сказал,
- подумала Алиса, глядя ему вслед. - Ну, конечно! Опять упал... Но только
не духом, а, как всегда, головой. Но на Коня он опять садится довольно
легко, а Конь стоит как вкопанный, оттого, видно, что на него столько
всего понавешено!
Так она размышляла, глядя, как Конь мерно трусит по дороге, а Рыцарь
падает то в одну сторону, то в другую. После четвертого или пятого падения
он подъехал к повороту, она помахала ему платком и подождала, пока он не
скрылся из вида (*70).
- Надеюсь, это его приободрило, - подумала Алиса, сбегая с пригорка. -
Последний ручеек - и я Королева! Звучит великолепно!
Еще несколько шагов - и она очутилась на берегу ручья.
- Наконец-то, восьмая линия! - воскликнула Алиса, прыгнула через
ручеек...
...и бросилась ничком на мягкую, как мох, лужайку, на которой пестрели
цветы.
- Ах, как я рада, что я, наконец, здесь! Но что это у меня на голове? -
воскликнула она и в страхе схватилась руками за что-то тяжелое, охватившее
обручем голову.
- И _как_ оно сюда попало без моего ведома? - спросила Алиса, сняла с
головы загадочный предмет и положила к себе на колени, чтобы получше
разглядеть.
Это была золотая корона (*71).