оборванный и обгоревший конец тянулся к наружной двери. Ближе к кабине спасатели заметили слабый свет и двинулись, ориентируясь на него. Свет исходил из капсулы для гиперсна. Переглянувшись, они подошли к капсуле поближе. Двое склонились над толстым стеклом крышки саркофага, а третий принялся проверять показания приборов, негромко приговаривая:
- Внутреннее давление положительное. Оболочка и системы замкнуты. Давление в капсуле постоянное. Энергия еще есть, но, держу пари, батареи вот-вот сядут. Смотрите, какие тусклые сигнальные огни. Вы когда-нибудь видели подобную капсулу гиперсна?
- В двадцатых... - Его товарищ пристально смотрел сквозь стекло. - Спящая красавица.
- Да, совсем недурна. Диоды жизненных функций зеленые, значит, она жива. Ну, ребята, проверим, какие из нас спасатели.
- Ой! - удивленно вскрикнул другой, - здесь что-то есть! Рядом с ней. Явно не человек, но вроде бы тоже живая тварь. Вон она, у нее по волосами. Рыжая.
- Рыжая? - Командир группы склонился над крышкой. - Черт побери!
Что это?
- Эй! - Спасатель подтолкнул своего товарища. - Может, это чужая форма жизни, а? Тогда у нас появятся кое-какие деньжата...
Именно в этот момент Рипли чуть шевельнулась. Ее локоны соскользнули с подушки, приоткрывая животное, спящее рядом с ней. Командир разочарованно тряхнул головой:
- Не повезло нам, ребята. Это всего-навсего кот.
...
Рипли посмотрела на Бёрка, который молча сидел в конце стола. Он не входил в комиссию по расследованию, поэтому в ходе допроса не проронил ни слова. Не то чтобы он мог чем-то ей помочь. Все зависело от того, как примут ее официальную версию потери "Ностромо". Без подкрепляющих точку зрения Рипли записей в журнале спасательной шлюпки комиссия могла опираться только на ее слова. А то, насколько мало веры было тут словам, до Рипли ясно донесли еще в начале встречи. Она снова задумалась о том, кто и зачем мог бы изменить записи. Или, возможно, произошла простая техническая неполадка? В данном случае это не имело большого значения. Рипли устала от этих игр.
- Слушайте, я понимаю, к чему вы клоните, - она безрадостно улыбнулась краем рта. Ей подали крученый мяч, но она все равно собиралась попытаться его отбить, пусть даже без шанса на победу. - Все это дело с андроидом - то, почему мы изначально пошли на сигнал маяка - оно укладывается в единую картину, хотя я и не могу ничего доказать, - она осмотрела членов комиссии с первого до последнего и на этот раз ухмыльнулась по-настоящему. - Кое-кто прикрывает своего Эша, и было принято решение свалить все дерьмо на меня. Хорошо, пускай. Но одну вещь вы не сможете изменить или скрыть. Те твари - они существуют. Вы можете уничтожить меня, но они останутся. Там, на планете, лежит чужой корабль, на котором ждут тысячи яиц. Тысячи. Вы понимаете? Понимаете, что это значит? Я предлагаю взять координаты из летного журнала и отправить туда экспедицию. И поскорее. Найти его и разобраться - предпочтительно при помощи орбитальной бомбардировки, - прежде чем одна из ваших исследовательских команд вернется с сюрпризом.
- Спасибо, офицер Рипли, - начал Ван Левен. - Этого доста...
- Потому что всего одна такая тварь, - перебила его Рипли, - убила всю мою команду за двенадцать часов после того, как вылупилась.
Руководитель поднялся. Не только у Рипли закончилось терпение.
- Спасибо. Мы закончили.
- Нет! - Рипли вскочила и яростно уставилась на него. - Если эти твари доберутся до Земли - вот тогда все будет кончено. Останется только поцеловаться на прощание. И ничего больше!
Представитель Управления внеземной колонизации спокойно повернулась к главе комиссии.
- Думаю, у нас достаточно информации. Я считаю, пришло время прекратить слушания и удалиться для принятия решения.
Ван Левен оглядел членов комиссии. С тем же успехом он мог бы смотреться в зеркало: в позах и выражениях лиц не было никакой разницы. Они пришли к единому мнению.
Тем не менее, оставались вещи, которые не стоило выражать открыто. Это плохо смотрелось бы в отчетах. Правильно составленные отчеты были превыше всего.
...
Ван Левен прокашлялся. Он не счел нужным оглядываться на членов комиссии для поддержки.
- Комиссия по расследованию установила, что уорент-офицер Эллен Рипли, NOC-14672, принимала решения, сомнительные с позиции здравого смысла. Вследствие этого она признается непригодной для исполнения обязанностей офицера коммерческого судна.
Если члены комиссии ждали от осужденной какой-то реакции, их ждало разочарование. Рипли сидела, плотно сжав губы, и вызывающе смотрела на них в ответ. Но скорее собравшиеся испытали облегчение, ведь эмоциональные вспышки пришлось бы вносить в протокол. Ван Левен, не подозревая о том, что Рипли мысленно нарядила его в черный плащ с капюшоном, продолжал говорить:
- Таким образом, действие ее лицензии приостанавливается на неопределенный срок, вплоть до переоценки, время для которой будет объявлено позднее, - он прокашлялся. - Принимая во внимания необычайно долгое время, проведенное ответчицей в гиперсне, и сопутствующие этому неопределяемые последствия для человеческой нервной системы, комиссия приняла решение на этот раз не выдвигать уголовных обвинений.
"На этот раз", - мрачно повторила Рипли.
На корпоративном сленге это означало: "держи рот на замке, держись подальше от СМИ, и тогда ты все-таки получишь свою пенсию".
- Вас выпускают под собственную ответственность. За этим последует шестимесячный срок психометрического надзора, включая ежемесячную оценку со стороны официального психотехника, а также уход или лечение согласно предписаниям.
...
Сколько колонистов?
Ван Левен нахмурился.
- По последним цифрам, кажется, шестьдесят, может, семьдесят семейств. Мы обнаружили, что люди лучше работают, если их не разлучать с семьей. Так получается дороже, но этот подход окупается в долгосрочной перспективе и дает людям ощущение настоящей колонии, а не просто инженерной станции. Некоторым женщинам и детям приходится тяжело, но по завершении смены они могут спокойно выйти на пенсию. От этого выигрывают все.
- Господи боже, - прошептала Рипли.
...
Проявления чувства юмора, общего для всех первооткрывателей, живущих в тяжелых условиях, можно было заметить по всей колонии. Самым ярким стал стальной щит, установленный на бетонных колоннах за последним отстроенным зданием:
НАДЕЖДА ХАДЛИ - НАСЕЛЕНИЕ 159
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА АХЕРОН!
Под надписью какой-то местный остряк без официального разрешения добавил нестираемой краской: "Хорошего дня". Ветра не обращали на пожелание никакого внимания. Летучие частички песка и каменной крошки разъели большую часть пластины. А новый - по милости атмосферных преобразователей - обитатель Ахерона добавил собственный комментарий коричневыми разводами: первые дожди принесли с собой первую ржавчину.
...
- Ничего не могу поделать, жадный я. А надо заткнуться и прикинуть, сколько в жизни хорошего, да? Лайдекер, тебе есть, что сказать, или это просто очередной перерыв на кофе длиной в час?
- Таков уж я. Пользуюсь любой возможностью увильнуть от работы. Кажется, следующий шанс будет где-то через пару лет, - он заглянул в распечатку отчета. - Помнишь, несколько дней назад ты посылал разведчиков к тому высокому плато за Илионским хребтом?
- Ага. Какие-то мечтатели с нашей родины думают, там могут найтись радиоактивные материалы. Так что я вызвал добровольцев, и какой-то парень по имени Джорден поднял клешню. Я им сказал, чтобы поехали-посмотрели, если хотят. Кто-то еще мог двинуться в том же направлении
...
Симпсон покачал головой и посмотрел на зеленый экран. - Какая-то важная шишка из уютного офиса на Земле велит глянуть по таким-то координатам посреди нигде - и мы идем и глядим. Они не объясняют, зачем, а я не спрашиваю. Не спрашиваю потому, что на запрос уходит две недели, и ответ всегда одинаковый: "не спрашивай". Порой я задумываюсь: ради чего мы вообще стараемся?
- Я тебе только что сказал. Ради денег, - помощник прислонился спиной к консоли. - Так что мне сказать тому парню?
Симпсон повернулся к занимавшему бо́льшую часть стены экрану, который показывал созданную компьютером топографическую карту исследованной области Ахерона. Зона эта была не слишком протяженной, и по сравнению с этой местностью пустыня Калахари выглядела Полинезией. Симпсону редко удавалось посмотреть на поверхность Ахерона лично. Обязанности требовали его постоянного присутствия в Управлении, и руководителя колонии это вполне устраивало.
- Скажи ему: как по мне, все, что он нашел - его. Любой человек, у которого кишка не тонка там ползать, заслуживает того, чтобы оставить себе все найденное.
...
Расс Джорден вел тяжелый вездеход, объезжая вокруг валунов, которые были слишком велики, чтобы через них переехать, прокладывал путь в узких расселинах плато. Его усилия подкреплял непрерывный писк локатора. "Музыка" эта усиливалась по мере того, как они приближались к источнику электромагнитных помех, но Расс упрямо не сбавлял звука. Каждый писк заключал в себе мелодию, подобно звону старых кассовых аппаратов. Энн в это время следила за состоянием вездехода и систем жизнеобеспечения.
- Посмотри на эти жирные, сочные, кривые магнитного поля, - Джорден постучал пальцем по экранчику справа. - И все это мое, мое, мое. Лайдекер сказал, что Симпсон так сказал, и это есть в записи. Теперь они не смогут отобрать у нас находку. Даже у Компании не получится. Мое, все мое.
Жена оглянулась на него с улыбкой.
- Наполовину - мое, дорогой.
- И наполовину мое!
Жизнерадостное надругательство над основами математики исходило от дочери Джорденов, Тритончика[5]. Ей было шесть лет, а, значит, почти десять. В Тритончике крылось больше энергии, чем в родителях и вездеходе вместе взятых.
...
Расс Джорден повернулся к ней. На его лице за шлемом отчетливо читалось удивление.
- Хэй, милая, в чем дело? Нервничаешь?
- Мы готовимся войти в заброшенный чужой корабль неизвестного типа. Еще бы я не нервничала.
Муж хлопнул ее по спине.
- Просто думай обо всех этих деньгах. Один корабль стоит целое состояние, даже если он пустой. Это бесценный реликт.
...
Они направились к отверстию. Подойдя ближе, Энн Джорден с беспокойством всмотрелась в его очертания.
- Я не думаю, что это результат падения. Больше похоже на часть конструкции. Кто бы это ни проектировал, они не любили прямых углов.
- Мне все равно, что они любили. Заходим.
...
- С нами пойдут не какие-то городские полисмены или армия, - с нажимом сказал Бёрк. - Колониальная пехота - крутые парни, и они оснащены новейшим вооружением. Люди и машины. Нет такого, с чем они не смогли бы справиться. Верно, лейтенант?
Горман пренебрежительно улыбнулся:
- Нас обучали справляться с неожиданностями. Мы разбирались с проблемами и на мирах похуже Ахерона. Для таких операций наш процент потерь близок к нулю. После этой экспедиции, полагаю, эта цифра еще немного улучшится.
Если это заявление должно было произвести на Рипли впечатление, то замысел провалился с треском. Она снова посмотрела на Бёрка.
- А как насчет тебя? Ты как в этом замешан?
- Ну, Компания профинансировала колонию на Ахероне совместно с Управлением внеземной колонизации. Вроде как аванс в расчете на права на добычу полезных ископаемых и долю в долгосрочных доходах от развития. Мы диверсифицируем вложения, много инвестируем в терраформирование. Недвижимость в галактических масштабах, строительство лучших миров, и все такое.
- Да-да, - пробурчала Рипли. - Я видела рекламные ролики.
- Корпорация не получит от Ахерона существенной прибыли до того, как завершится терраформирование, но такие крупные проекты опираются на долгосрочную перспективу, - поняв, что это не производит на хозяйку квартиры впечатления, Бёрк сменил тактику. - Слышал, ты работаешь в грузовых доках в порту?
Как и следовало ожидать, ответ Рипли прозвучал настороженно:
- Верно. И что?
Бёрк проигнорировал ее тон.
- Управляешь погрузчиками, подъемниками, кранами, все такое?
- Другой работы мне не найти. Я свихнусь, если всю жизнь придется прожить на подачки. В любом случае, это позволяет не думать о... обо всем. Выходные хуже. Слишком много времени на размышления. Я предпочитаю быть при деле.
- И тебе нравится такая работа?
- Это ты сейчас шутить пытаешься?
Бёрк поиграл с ручкой дипломата.
- Может быть, для тебя найдется и что-нибудь другое. А если я скажу, что мог бы вернуть тебе звание? Восстановить лицензию? Что Компания готова возобновить твой контракт? Никаких больше разбирательств, никаких проблем с документами. Официальный выговор исчезает из твоей карты. Без следа. Для остального мира ты просто уходила в отпуск. Совершенно нормальная вещь после долгого периода службы. Словно ничего и не было. Это даже не отразится на твоей пенсионной ставке.
- А Управление и страховщики?
- Со страховщиками все улажено, полностью и с концами. Их это не касается. Поскольку в записях ничего не останется, твой коэффициент риска будет не выше, чем до последнего рейса. А те, кто занимаются колониями, и сами хотят, чтобы ты отправилась с командой. Обо всем уже позаботились.
- Если я полечу.
- Если ты полетишь, - кивнул Бёрк и наклонился к ней. Он не просил. Скорее, речь походила на подготовленную презентацию. - Детка, это второй шанс. По большей части, люди, которых лишила должности комиссия по расследованию, никогда не возвращаются. Если проблема всего лишь в спутнике связи, то тебе останется только сидеть в уютном уголке и читать, пока работают техники. Ну, и получать зарплату за полет, лежа в гиперсне. Если согласишься, это сотрет все недоразумения, и ты вернешься на привычное место. Полный рейтинг, полная пенсия и все такое прочее. Я видел твое досье. Еще один долгий вылет, и ты сможешь подавать на капитанскую лицензию. А еще для тебя ничего лучше нету, как встретиться со своими страхами - и победить их. Тебе нужно вернуть себя, прежнюю.
- Оставь, Бёрк, - холодно ответила Рипли. - Я уже сходила к психиатру на ежемесячную оценку.
Улыбка представителя Компании потускнела, зато голос зазвучал настойчивее:
- Хорошо. Давай тогда сразу к делу. Я читал отчеты врачей. Каждую ночь ты просыпаешься на мокрых от пота простынях. Одни и те же кошмары, снова и снова...
- Нет! Ответ - нет, - Рипли забрала чашки, хотя в обеих еще оставался кофе. Еще один способ отказать. - Пожалуйста, уходите. Простите. Просто уйдите, ладно?
Мужчины обменялись взглядами. По лицу Гормана невозможно было ничего прочитать, но Рипли чувствовала, что первоначальный интерес в нем сменился презрением.
...
Корабль, изношенный, превысивший все сроки эксплуатации, выглядел уродливо. Модули, которые требовалось заменить, просто чинили, но в целом корабль оставался слишком крепким и ценным, чтобы отправить его на слом. Владельцам проще было обновить его и модифицировать, чем построить замену. Грубые обводы, чрезмерно крупные двигатели. Гора из металла, композитных материалов и керамики, летающая груда мусора, ничего не весящий в космосе памятник войне, корабль грубо пробивал путь в загадочной реальности, называемой гиперпространством. Подобно своему человеческому грузу, он был исключительно функционален. Корабль нес имя "Сулако".
...
Рядовой Дрейк выкатился из капсулы рядом с пилотом. Он был немного старше Спанкмейера и гораздо уродливее. Походя на "Сулако" чертами лица, он и сложением во многом напоминал старый транспорт. Дрейк обладал мощным телом и крайне неприятным видом, с руками как у легендарного одноглазого моряка, переломанным носом, который не поддавался трудам косметических хирургов, и мерзким шрамом. Из-за последнего одна сторона его рта вечно кривилась в ухмылке. Операция могла бы это исправить, но Дрейк не желал расставаться с отметиной на коже. То была единственная медаль, которую он мог носить, не снимая. На голове его плотно сидела мятая кепка, которую ни одна живая душа не осмелилась бы назвать симпатичной.
Дрейк был оператором смарта[7]. Кроме того, он умело обращался с винтовками, ручным оружием, гранатами, хорошо работал любым ножом и собственными зубами.
- Нам за такое слишком мало платят, - пробурчал он.
- Слишком мало за то, что приходится при пробуждении видеть твое лицо, Дрейк, - последовал комментарий капрала Дитрих. Она, вероятно, была самой привлекательной во всем отряде, но только пока не открывала рта.
...
Хикс был старшим капралом команды и вторым по званию после мастер-сержанта Эйпона. Он мало говорил, и, как будто бы, всегда оказывался в нужном месте в момент, когда кому-то грозила смерть. Подчиненные очень ценили эту способность. Пока остальные трепались, Хикс держал язык за зубами, а когда открывал рот, это обычно стоило того, чтобы его выслушать.
...
Спанкмейер, стоя в начале очереди, продолжал жаловаться:
- Черт, мне нужно расслабиться. Как вышло, что нас вот так вот, сразу же отправили обратно? Это нечестно. Парни, нам полагается отдых.
- Ты только что три недели отдыхал, - мягко заметил Хикс. - Хочешь всю жизнь в резерве провести?
- Я хочу сказать, в живом, а не замороженном виде. Три недели в морозильнике - это не настоящий отпуск.
...
Горман оглядел выстроившихся людей. Будь это возможным, он бы сказал, что морпехи сейчас выглядели еще более неподвижными, чем в гиперсне. Он выждал еще секунду, и только потом сказал:
- Вольно.
Люди расслабились, и линия чуть расплылась.
- Сожалею, что у нас не было времени ввести вас в курс дела до вылета с Узловой, но...
- Сэр?
Горман раздраженно посмотрел на перебившего его солдата. Ему даже не позволили закончить первую фразу, прежде чем начали задавать вопросы. Не то чтобы он ждал чего-то другого. Его предупреждали о том, что эта компания может себя так повести.
- Да, Хикс, в чем дело?
- Хадсон, сэр, - мужчина кивнул на человека, который стоял рядом с ним. - Хикс - это он.
- В чем дело, солдат?
- Это будет открытый бой или очередная охота на жуков?
...
- Похоже, ваша компания может списывать со счетов долю в этой колонии, - проворчал Бёрку Горман.
- Здания почти не пострадали, - голос представителя Компании звучал неуверенно. - А остальное застраховано.
- Да? А что насчет колонистов? - поинтересовалась у него Рипли.
- Мы пока не знаем, что с ними случилось, - похоже, ее вопрос вызвал у Бёрка легкое раздражение.
...
- Рада с тобой познакомиться, Тритончик, - она указала на голову куклы, которую девочка по-прежнему отчаянно сжимала в руке. - А кто это? У нее есть имя? Готова спорить, что есть. У каждой куклы есть имя. Когда я была в твоем возрасте, у меня было много кукол и у каждой было имя. Иначе, как их различать между собой?
Тритончик взглянула на пластиковый шар с его пустыми, блестящими глазами.