Редактор: Итак, вы утверждаете, что Майкл Галатер, вероятно, является причиной кончины уважаемого мистера Диаса.
Журналистка: Здесь этого не сказано. Написано только то, что ведется расследование.
Редактор: Но мистер Галатер сочтет, что мы выставили его убийцей. Так же сочтут и его друзья, соседи. Предположим, что он не убийца и даже не подозреваемый. Предположим, ваша информация окажется ложной.
Журналистка: Информация верна!
Редактор: Если бы газеты печатали только правду, я бы остался без работы, а мне это пока не грозит! Меня не волнуют факты! Меня волнует закон. И вопрос не в том, правдива ли ваша история, а в том, какая у нас защита, если она окажется ложной. Итак, мистер Галатер не правительственный чиновник и вряд ли им станет в обозримом будущем. Но является ли он или может ли стать общественной фигурой? Иногда об этом узнаешь слишком поздно. Признаться, мне было спокойнее, будь он кинозвездой или футбольным тренером. Вы уже беседовали с мистером Галатером?
Журналистка: Нет.
Редактор: Прошу вас, хотя бы попытайтесь. Если он пойдет на контакт, то мы дадим в печать его отрицание, что создаст ощущение непредвзятости и справедливости. Если же откажется, то мы же не можем отвечать за его ошибки. А если не дозвонимся, то мы хотя бы попытались, что даст нам некоторое оправдание.
Журналистка: Что вы хотите сказать?
Редактор: Я хочу сказать, что в юридическом смысле правдивость вашей истории не имеет значения. Мы не знаем, что это неправда, следовательно, - злого умысла нет. Мы проявили осмотрительность, то есть о небрежности речь не идет. Мы можем писать о Галатере что угодно и он ничего нам не сделает.